Зарьян Костан (1885-1969) : другие произведения.

Отрывки из книги "Человек и остров"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Два небольших отрывка из книги известного армянского писателя, получившего образование в Париже, Брюсселе и Венеции и работавшего в Европе, на Ближнем Востоке, США и бывшем СССР. Зарьян писал на армянском, русском, французском и итальянском. Данные отрывки представляют собой перевод с английского. Текст в оригинале - на армянском. Перевод на английский с армянского выполнен Балиозяном А.

   БЕССОННИЦА
  
   Я проснулся за полночь и больше не смог сомкнуть глаз. Голова шла кругом от тысячи и одной мысли и воспоминаний. Сердце было окутано глубокой и непонятной тревогой. Я попытался развеять все мысли и сконцентрироваться лишь на какой-нибудь значительной. Не получилось. Все равно, подумал я. Бессонница и тревога тоже составляют часть нашей жизни, и мы должны принять их с мудростью. Мы должны научиться распознавать их зашифрованное послание. И что с того, что я встревожен? В конце концов тревога от меня устанет и покинет меня.
   Я включил свет и прошел на кухню приготовить чашечку кофе. В ожидании пока вскипит вода, я выглянул в окно. Громадный купол темно-синей небесной тверди был усыпан множеством звезд. Я погрузился в раздумья о природе вселенной. Огромное скопление галактик. Спиралеобразные группы небесных светил, раскинутые по всему простору космоса. И это эпическое дыхание, которое сообщает им движение.
   Я почувствовал себя одиноким, слабым, беспомощным.
   Как долго, спросил я себя, человек будет находиться в состоянии отдаленной изоляции.
   Вот я, совсем одинокий, слабый, уязвимый, хрупкий, перед лицом этой безбрежности. И все же моя судьба - исключительно моя и не может быть чьей-либо еще. Я признаю это, потому что это реальность. Если она существует, я должен быть ее творцом и строителем.
   - Что-то случилось? - услышал я позади голос Анжелины.
   - Нет, все хорошо, - ответил я в испуге.
   Ее спина была покрыта шалью. Руки обнажены. Ноги босы. Она была смущена и взволнована.
   - Я услышала, как вы ходите, и подумала, что вам не хорошо.
   Она подошла к моей кровати, поправила помятую постель.
   - Со мной все в порядке. Просто не мог уснуть.
   - Вот, теперь вы можете вернуться ко сну.
  
   Было поздно, когда я проснулся. Я даже не слышал звона колоколов. Я присел на краю кровати, почувствовал себя уставшим, забрался обратно в постель и снова уснул.
   Позже, когда я брился перед зеркалом, воспоминания унесли меня в детство, когда мне было четыре или пять. Среди детей, с которыми я играл, была маленькая девочка, похожая на Анжелину - то же бледное лицо, та же виноватая улыбка и привычка глотать последние слоги произносимых ею слов.
   Я запел.
  
   Бывают моменты, когда все становится для меня ясным и простым. Я могу понять и объяснить все тайны. А потом все в голове опять путается.
   Я сел за стол и записал несколько строк. Как же сложно передать словами то, что возникает в воображении. Когда мы мечтаем и воображаем, мы переживаем самые счастливые моменты. Но перенести на бумагу эти абстрактные мысленные образы может оказаться сущей пыткой. Несмотря на все сложности, нужно настойчиво продолжать.
   Когда я закончил писать, уже стемнело. Я был истощен и голоден.
  
   <...>
  
   СО СТИВЕНОМ И МИЛДРЕД
  
   По словам Стивена Лэрри пришлось увезти жену в один из лондонских госпиталей. Хелин уже уехала. Что до Милдред, то ее планы не ясны. "Она нам сообщит, когда приедет, - сказал он. - Кстати, она опаздывает. Она уже должна была быть здесь. Пойдем прогуляемся сегодня. Ты еще не видел верхней части нашей деревни. Кто знает, когда мы еще увидимся. Почему бы тебе не поселиться в Лондоне? Он, может, сырой и туманный, но в то же время очень большой. Возможно, ты полюбишь его, когда привыкнешь".
   Милдред пришла с цветным платком на голове, вытянутым лицом, утопленными глазами и голубой жилкой поперек виска.
   - У тебя удрученный вид, - сказал я.
   - Я была у Лэрри. Он производит гнетущее впечатление.
   - Да...
   - А где остальные?
   - Они не пришли. В любом случае, пойдем прогуляемся.
  
   Мы бродили по крошечной, продуваемой ветрами деревне, окруженной виноградниками и фруктовыми садами. В саду мы увидели двух девушек. Одна из них была похожа не греческую статую. Мы попытались заговорить с ней. Она покраснела и убежала. Мы проводили ее взглядом, пока она не исчезла как нимфа в мечтах. Говорят, здесь живут самые красивые девушки на острове, и в целом люди здесь славятся своей энергичностью и здоровьем.
  
   Этот остров многолик. С каждым шагом открывается новый вид. С одной стороны, крутые гигантские скалы, которые высятся как стены исполинской крепости. С другой, череда глубоких ущелий, которые достигают моря.
   Усевшись на валуне, мы наблюдали закат.
   Грандиозный, пылающий, огромный.
   Сначала море приобретает кровавый цвет, потом оно постепенно теряет его и покрывается местами фиолетовым, затем переливается серебристым и золотым, становится изумрудно-зеленым, содрогается и переходит в состояние серой безмятежности.
   - Вот вам пейзаж, который нельзя передать кистью, - сказал Стивен. - Как можно ожидать, что созданные человеком краски, выдавленные из маленьких тюбиков, передадут огонь, горящий в груди природы? Природа - это художник, принадлежащий сверхъестественной школе искусства. Дерзкий, неподражаемый, уникальный.
   - Смысл искусства не в копировании природы, - сказал я. - Цели художника и природы не совпадают и не должны совпадать. Природа выражает себя тем же путем, как корова дает жизнь теленку. А художник отражает совокупность чувств, пробужденных от встречи с загадкой бытия.
   Милдред смотрела вдаль в абсолютном молчании.
   - Ты не слишком многословна.
   - Я потеряла дар речи.
   Она улыбнулась.
   Синие тени сгустились на дне ущелья. На вершине ближайшего холма расположилось облако. Стивен прочел стихотворение - что-то милое, простое, грустное. Мелодия, блуждающая среди звезд.
   Мы сидели в тишине.
   Облако на холме постепенно рассеялось и пропало.
   - Человек не есть результат процесса размножения, - я продолжал. - Его первопричину следует искать не в его отце и матери, а в совершенно другой области. Вот почему человек стоит на той границе, которая разделяет два разных мира, находящихся в состоянии постоянного конфликта в нем самом. Душа и тело, вольность и нужда, зависимость и свобода.
   - Милдред, ты понимаешь?
   - Да.
   Посмотрев на меня беспокойным взглядом, она повторила: "Да, я понимаю".
   Потом, опустив голову и уперши подбородок коленями, она ждала.
   - Человек способен достичь единства и стать целостным. Все в этом мире стремится к распаду и находится на милости противоречивых и невидимых сил вселенной. Поэзия есть выражение этого единства и целостности.
   - Я уезжаю через пару дней, - сказала Милдред.
   - Куда?
   - В Рим, повидаться с матерью.
  
   Дома у Стивена, расположившись в верхнем этаже, я пристально вглядывался в мир за окном. Слабый свет от пары уличных фонарей усиливает темноту ночи. На небе сияют бесчисленные звезды. Земля погружена в тишину.
   Ничто не может быть так живо, как то, что скрыто в тишине. Лишь посредством тишины мы можем опуститься до таких глубин, где возможно достичь целостности. Как я могу объяснить это словами? Слова. Слова сами по себе без такой тишины суть ничто. Именно в тишине они приобретают свой смысл. Поэтому тишина есть источник правды. Современная жизнь со своим неистовым ритмом и любовью к скорости против этой тишины. Как неприятны лица, лишенные тишины. Лица, в которых челюсть выдается больше, чем лоб, рот сдержан и сжат, а глаза лишены внутреннего блеска. Глаза, которые смотрят на свет, но не отражают его загадку.
  
   Расщелины в горах выдают приход осени. Фрукты созрели, виноград собран, вино приготовлено, а в глазах девушек вспыхнула страсть. Море у берегов неспокойно. Ласточки, кажется, что-то затевают. Люди выбивают пыль из ковров. Похоже, что все погрузились в меланхолию. Кто-то смотрит на небо ищущим взглядом; другие наблюдают, как желтые листья, плывя в небе, плавно опускаются на землю; кто-то еще съежился, выпивая бокал вина нового урожая, и, кажется, преследуемый странным предчувствием. Вино и смерть хорошие товарищи.
  

Костан Зарьян

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"