Аннотация: Этот рассказ первоначально не планировался для введения в трилогию о сталкерах (Хранитель Зоны, Солнце в рукаве и Мы никогда не умрем). Тем не менее, на мой взгляд, он очень органично туда вписался. Впрочем, судить вам.
Девять жизней (история Стрелка).
Доктор умер во сне. У него было слабое сердце. Слишком многое пришлось пережить. Слишком многих. Но не меня.
Говорят, у кошки девять жизней. Наверное, я кошачьей породы, потому-что живу уже девятый раз. И каждая жизнь не похожа на предыдущую. Мне некому рассказать историю своей жизни, да она никому и не нужна. Только Георгий Васильевич искренне интересовался моей судьбой. Может, потому, что сам очень много пережил и испытал...
Жизнь первая, которую не помню.
Я действительно ее не помню. Как-будто ее не было. Это, конечно, не так. Ведь я где-то появился на свет. У меня были мама и папа, возможно, были брат или сестра. Хотя нет, я был единственным ребенком. Потому-что я эгоист. Кто-то говорил мне, что единственный ребенок обязательно вырастет эгоистом. Тогда я был с этим не согласен, но теперь мне легче считать именно так. Я даже согласился бы быть сиротой. Мне не хочется, чтобы меня оплакивали.
Сидя на крыльце последнего пристанища я смотрю на звезды. Так редко здесь бывают звездные ночи. На Беличьем острове, посреди Серых Топей, в двадцати километрах от Припяти, редко бывает ясная погода. Или рваные облака застилают небо грязным покрывалом, или болотный туман наполняет мир. Или то и другое сразу. Но сегодня небо чистое.
Где-то там есть и моя звезда. Которая ведет меня к неведомой цели. Которая привела меня в Зону.
Это очень интересный мир. Со своими законами, своей судьбой. Сталкер - это не профессия, это призвание души. Нет, здесь бывают, конечно, люди, пришедшие за легкой наживой, или из любопытства. Но они здесь не живут. Зона выталкивает их, как чужеродный элемент. И если они не внемлют голосу разума, то погибают. Здесь совершенно другая жизнь.
Жизнь вторая. Новичок.
Как и все, я прошел через предбанник Зоны. Их немного, таких мест, где новички обживаются, знакомятся с новым миром и собирают первые артефакты. Торговцы в таких местах дерут втридорога за оружие, снаряжение и продовольствие. Каким бы ты богатым не пришел в Зону, через неделю ты будешь гол, как сокол. Недовольных много, но это положение вещей трактуется самой сутью Зоны. Чем быстрее человек расстанется с деньгами, тем быстрее начинает соображать. Правда, сколько людей, столько и решений. Случаются и убийства. Здесь, в лагере новичков, человек определяет свою судьбу в Зоне.
Из первой своей жизни я пришел без гроша, это я хорошо помню. Такие, как я, просто находка для торговца. Он, как паук, сразу расставляет сети для простаков. Был там такой Федя, который попал очень крепко в эту кабалу. Чем больше он работал на торговца, тем больше прилипал к этой паутине. В итоге торговец просто продал его бармену. Правда, там ему помогли вырваться из рабства. Но свобода обернулась для него смертью.
Начало второй жизни запомнилось тем, что я был постоянно голоден. Меня сводили с ума дикие свиньи, расплодившиеся на безлюдных просторах Зоны. Меня не уже не пугало их радиоактивное мясо. Только голыми руками их не задушишь. Да и догнать их тоже не удастся. А воровать еду у других сталкеров было смертельно опасно. За воровство убивали очень жестоко, по старому крестьянскому обычаю - брали вора за руки и ноги, и хлопали брюхом об пенек, пока все внутренности не отобьют. Меня не пугала смерть, но лучше сдохнуть от голода, чем так, харкая кровью из порванных кишок.
Да, умело торговец манипулировал людьми на Кордоне, нечего сказать. Ведь все знали, что такое попасть к нему в кабалу, тем не менее, когда во рту уже неделю не было маковой росинки, и ты, провалявшись всю ночь на холодном полу в брошенной хате, мучаясь от бессонницы, вызванной голодом, утром видишь эту жирную свинью, которая идет по единственной улочке и жрет кусок курятины... Не каждый сможет устоять. Не устоял и я.
Жизнь третья, в кабале.
Торговец приметил меня сразу, как я появился. Это я понял гораздо позже. А тогда, в первый же вечер, он послал своих катал, чтобы с помощью карт отнять у меня все, что я принес с собой. Может, я бы поддался на их уговоры, но я был беден, как церковная мышь. А в долг играть не хотел.
Пока я сидел у костра, отнекиваясь от назойливых картежников, кто-то рылся в моих вещах. Но в карманах старого, демисезонного пальто и в пыльном рюкзаке ничего не было. Нет, конечно, никто бы ничего не взял - это была просто проверка моей финансовой независимости. Придя без денег в Зону, у меня не было выбора, кроме работы на торговца.
Я сдался через неделю. Грязный и оборванный, я стоял в подвале и не мог оторвать глаз от жратвы с той стороны решетки. Я даже толком не помню, что говорил мне этот жирный гад. Естественно, что мы договорились. Я вышел из подвала с двумя банками тушенки в руках, ржавым пистолетом в одном кармане, и грязным, явно бывшим в употреблении бинтом, в другом. Одну банку я тут же сожрал, расковыряв ее перочинным ножом. Острая боль скрутила кишки и меня вырвало сразу после третьего куска. Я чуть не плакал от того, что столько еды пропало зря. Оставшееся содержимое я доел осторожно, маленькими кусочками, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям. Слава богу, мне хватило ума не открывать вторую банку сразу.
Настала пора отрабатывать хлеб торговца. Да, он выдал мне еще ПДА, древний, как сама Зона, с экраном меньше спичечного коробка, покрытого трещинами и весь заляпанный бурыми пятнами высохшей крови моего предшественника. И я отправился в Корыто.
Все знают это поганое место. Сразу за новым Кордоном, вдоль железнодорожной насыпи, есть глубокий бетонный бассейн. Я не знаю, для чего он был предназначен раньше, но теперь он наполнен аномалиями, в адском котле которых появляются странные артефакты, именуемые в народе Колючка. Торговец велел мне притащить одну из них.
Это тоже проверка на вшивость. На заводе Росток, за территорией "Долга", их можно собирать мешками. Но с тем снаряжением, что было у меня, я не дошел бы даже до Свалки. Ближайшее место, где можно добыть Колючку - это Корыто.
Добыть Колючку... Эта сволочь получила свое имя вполне заслуженно. Артефакт весь покрыт острыми шипами, которые не протыкают разве что железо. И шипы у него очень хрупкие. Принесешь без шипов - считай, что зря прогулялся. Вся его ценность именно в них. Я тогда, правда не знал, для чего они нужны.
Кроме того, возле Корыта вечно пасутся дикие свиньи. Эти твари не так безобидны, как может показаться с первого взгляда. Когда их много, они могут напасть на одинокого путника. И что им ржавый ствол с одной обоймой...
Но мне повезло. Когда я пришел к Корыту, свиней там не было. Я слез в бассейн по ржавым, почти сгнившим скобам и приступил к охоте на Колючку.
Первую, которая лежала почти у моих ног, я схватил руками. От нетерпения я даже не сразу почувствовал боль от шипов. Но когда увидел, как с ладоней ручьем течет кровь, тут же бросил эту дрянь.
Наверно, артефакты все-таки живые. Я увидел, как сразу потемнели отбившиеся шипы, а сама Колючка покрылась трещинами и выделила из себя прозрачную жидкость на обломках шипов. Теперь она никуда не годилась.
В противоположном углу бассейна странное, зеленоватое образование пульсировало, меняя цвет и объем. Наконец оно вытолкнуло из своих недр еще один артефакт. Помню, что меня поразил тот факт, что Корыто не наполнено Колючками. Ведь если они образовываются так быстро, Корыто давно уже наполнилось бы доверху.
Грязным бинтом я кое-как замотал руки. Ругаясь на торговца и проклятые артефакты, я сделал шаг к свежеиспеченной Колючке. И заметил, что все дно бассейна заполнено грязно-зеленой пылью. Теряя шипы, Колючки умирают и постепенно рассыпаются.
Я поймал ее петлей, сделанной из остатков бинта. Подвесил на найденную высохшую ветку и осторожно вылез из Корыта. И отправился к торговцу. Это было мое первое задание, и я запомнил его очень хорошо.
- - - - -
За Колючку торговец ничего не заплатил. Я не удивился и не обиделся. Странно, но я даже был ему немного благодарен, за то, что он не дал мне подохнуть от голода. Хотя сейчас я думаю немного иначе.
И потекла моя жизнь в рабстве у хозяина Кордона. Каждый раз, отправляя меня с поручением, он пересчитывал мой долг. Получалось, что я все тратил на еду и патроны. Но возмутиться я не мог - я действительно много ел, словно восполняя пропущенные обеды. Неделя голода была еще слишком памятна. Но внутреннее сопротивление нарастало. Я стал подумывать об уходе. Я уже неплохо изучил окраину Зоны, чтобы не бояться рейдов поглубже. А там ждали и более дорогие сувениры, рожденные в более опасных аномалиях. Но опасность не пугала, скорее подстегивала. Я даже наметил день ухода. Но просто бежать было нельзя - у торговцев руки длинные. И я спустился к нему в подвал, чтобы решить этот вопрос раз и навсегда.
Я был готов ко всему - ругани, крикам, требованиям вернуть долг немедленно. Но торговец выслушал меня на удивление спокойно.
- Ну что ж, - сказал он, - вольному - воля. Держать тебя не могу. Долг свой вернешь через месяц, или как разбогатеешь. Правда, за каждый день сверх месяца я накину небольшой процент, но от этого не умирают. Я благотворительностью не занимаюсь, но и три шкуры драть не буду.
Меня такие условия устраивали как нельзя лучше. Дело в том, что был у меня в заначке, на чердаке, артефакт, который я нашел случайно, выполняя очередное поручение. Я уже примерно ориентировался в ценах. Даже Сидорович, с его грабительскими расценками, вынужден будет закрыть мой долг, да еще и приплатить.
- Но, видишь ли, какое дело, - усмехнулся торговец, когда я уже было собрался уходить. - Нужно мне посылочку одну переслать. Я-то думал тебя направить, а ты вишь, на вольные хлеба собрался... Может, выручишь старика в последний раз? Я тебе часть долга заодно спишу.
Сидорович смотрел на меня с легким укором во взгляде. Что-то мне не нравилось в его лице. Но с другой стороны, я был безмерно рад, что он отпускает меня с миром. Да и часть долга...
- Куда нести-то? - сдался я. Торговец сразу оживился:
- Недалеко, сокол, недалеко. Так что, согласен?
- Согласен, согласен. Говори, куда идти.
Старик подошел к ноутбуку и потыкал жирным пальцем в клавиатуру. Потом повернулся ко мне:
- Ну, все, люди уже ждут тебя. А идти совсем недалеко. За Свалкой есть стоянка брошенной техники. Недалеко от Депо. Там есть такой сталкер, Жук. Вот ему и передашь посылочку.
Торговец смотрел на меня, скрывая ухмылку. Я молчал, обдумывая полученную информацию.
Стоянка брошенной техники. Торговец произнес это легко, как-будто дойти до нее, все-равно, что прогуляться до брошенного АТП. Железнодорожная насыпь, брошенная ферма и Собачий лес отделяли стоянку от Кордона. Но самое главное, это Депо. Место, которое, по слухам, обходят даже военные патрули. Но и отказаться я уже не мог - сам напросился.
- Ты вот что, - сказал я, стараясь сохранять хладнокровие. - Ты, Иван Сидорович часть долга не списывай. Ты мне лучше автомат дай. И карту хорошую.
- Карта у тебя в ПДА есть, - отрезал торговец. - И автомат не дам. В наличии нет, да и цена его гораздо выше стоимости посылки. Да и сам ты, когда про уход от меня заговорил, ни о чем таком не спрашивал. Значит, дойдешь и так. Да не забывай, как посылку отдашь - месяц сроку тебе, чтобы остальной долг погасить. Держи!
Он просунул под решеткой небольшой, но увесистый сверток. Я взял его и вышел с подавленным видом, оставив за спиной торжествующего Сидоровича.
В тайнике меня ждал Слизняк. Кусок зеленоватой, искрящейся и абсолютно аморфной массы. Я знал, что за этой дрянью охотились медики и военные. Волк, правая рука Сидоровича, клялся и божился, что сам себе вырезал аппендицит с помощью Слизняка. Дескать, положил себе на живот и сделал разрез прямо через артефакт. И боли, говорил, не почувствовал, и рана сразу закрылась, как руки из брюха вытащил. Стряхнул, мол, остатки артефакта и сразу встал. Черт его знает, сколько тут правды, а сколько вранья. Хотя, если берешь его голыми руками, они тут же теряют чувствительность, это есть. Но чтобы живот себе разрезать... Артефакт редкий, в предбаннике аномалии, в которой он образуется, не замечены. Как его слова проверить? А тратить случайно найденное сокровище на проверку - все равно, что хрустальным фужером гвозди забивать. Кровь и бинтом остановить можно. И боль потерпеть.
Сидорович не ожидал моего возвращения. Он удивленно таращился на меня, пока я осторожно извлекал полиэтиленовый пакет со Слизняком из рюкзака.
- Ну, теперь мы в расчете? - спросил я торговца, жадно схватившего артефакт. - Посылку я передам, раз уж договорились. Но долга за мной больше нет.
И, чтоб еще больше уязвить старика, добавил:
- Жаль, что нет у тебя хорошей карты и автомата. Я бы тебе и второй отдал.
И быстро вышел, пока тот не опомнился. Не было у меня второго, откуда? Но пусть старый козел локти покусает. Жаль только ребят, которые у этого борова в должниках ходят. Он их все приграничье заставит на карачках проползти, разыскивая Холодец, в котором и родится Слизняк. А я уходил с Кордона насовсем, как мне тогда казалось.
Жизнь четвертая, в подземельях Агропрома.
Рабство кончилось, но радости я не испытывал. Судорожно сжимая в кармане потертый "Макаров", я перешел через насыпь железной дороги. Как я себе ничего не отстрелил, не понимаю до сих пор.
Удивительно, но старое асфальтовое покрытие дороги было в очень приличном состоянии. Я шел прямо посередине дороги и поминутно оглядывался. Меня не оставляло ощущение слежки. Бред, конечно. Но тогда мне так не казалось.
Удивительно, но я прошел мимо брошенной фермы, и через Собачий лес. Уже потом, много позже я понял, что меня спасло.
Еще когда я переходил через насыпь, начался мелкий дождь. Я шлепал по лужицам радиоактивной воды, крапающей с неба. Я ничего не знал тогда об осадках, которые приносит из центра Зоны, и удивлялся, почему мне не встречаются дикие животные и слепые собаки, которых, по слухам, здесь было полно.
Я мог подхватить достаточно большую дозу от этого дождя, несовместимую со здоровьем. Но у меня был дождевик. Я думаю, многие сталкеры, если бы увидели меня, шагающего в большом полиэтиленовом мешке, рассмеялись или разгневались. Но равнодушных не осталось бы точно. Да, полиэтилен не спасает от радиации, но от радиоактивной влаги он был самой лучшей защитой. В лесу я бы моментально изорвал его о ветки, но я был очень невежественным тогда и нагло шел по шоссе.
Дождь закончился, когда я уже подходил к Свалке. И тут они и вынырнули, трое, из-за сгоревшего бэтээра на обочине дороги. В грудь мне уперся ствол обреза, и высокий человек, державший его, жестом приказал мне не двигаться. Не на того напал.
Легким, обманным движением я ушел вправо, отбивая левой рукой обрез в сторону. От удара высокий дернул курки и сдвоенный выстрел разогнал тишину. Они не ожидали сопротивления. Двое, стоявшие за моей спиной, даже не удосужились достать свои пистолеты. Один из них попытался схватить меня за одежду и остался с куском моего дождевика в руке. А я уже летел, как птица, низко согнувшись и стреляя из пистолета назад, даже не оборачиваясь. Нет, я и не расчитывал ни в кого попасть. Из этой ржавой железяки, по-моему, вообще невозможно было попасть во что-то, даже в упор. Но выстрелы заставили грабителей немного приотстать.
На четвертом патроне заклинило затвор. Чертыхаясь, я сунул пистолет за пояс и рванул со всех ног, уклоняясь к северо-западу от Свалки.
Я специально выбирал путь возле аномалий, чтобы задержать преследователей. Не хочу хвастаться, но я очень чутко чувствую границы этих чудовищных ловушек. Да и зрение у меня тогда было, будь здоров. Но это не очень помогало. Преследователи были местные, а я нет. Они не тратили патронов понапрасну, а зло пыхтели позади, постепенно отжимая меня куда-то, откуда не будет выхода. Но тут случилось то, что они явно не ожидали. Спереди раздался резкий окрик и почти сразу - автоматная очередь. Я метнулся вправо, петляя словно заяц, между аномалиями и свалился в овраг.
Поднявшись на ноги, я побежал по дну оврага, внимательно всматриваясь вперед. Очень не хотелось сломать ногу или вляпаться в какую-нибудь дрянь. Я был настолько увлечен, что не заметил притаившуюся тень в боковом ответвлении оврага.
Страшный удар обрушился на мой затылок и моя третья жизнь закончилась.
Я очнулся от тряски. Кто-то нес меня на плече, как тряпичную куклу. Иногда спиной я задевал низкий свод потолка. Теплый и затхлый воздух подземелья мягко обтекал мое тело. Я осторожно коснулся кончиками пальцев кожи похитителя. На ощупь она напоминала крупную наждачную бумагу. От нее исходил острый и неприятный пряный запах.
Почему он не убил меня сразу? Этого я никогда не узнаю. И он тоже никому не расскажет.
Кровосос приволок меня в свою нору и бросил на бетонный пол. Навсегда я запомнил отвратительную кладовую, где смешались запахи мертвечины и самого кровососа. С той поры я люто возненавидел мутантов.
Кровососы - гуманоиды, глупо отрицать это. И соображения у них не меньше, а то и больше, чем у людей. Но, как бы это объяснить... Человек проигрывает чудовищу в быстроте реакции, тем более не может с ним равняться в маскировке. В последующем мне пришлось достаточно много раз столкнуться с этими тварями, и я могу смело утверждать, что кровососы захватывают часть инфракрасного спектра. Проще говоря, видят тепло, излучаемое живыми организмами. Но вот что касается техники, тут у человека всегда есть шанс. Не каждый, правда, может им воспользоваться. Точнее, не все успевают.
У чудовища, положившего меня в свой запасник, хватило ума запереть дверь снаружи, но обыскать меня он не догадался. Хотя позже я узнал, что они не очень чувствительны к боли. И обладают слабой способностью к регенерации тканей. Оторванная рука не вырастет, но пулевое отверстие кровоточит недолго.
Когда я немного пришел в себя, я первым делом схватился за пояс. Пистолет был на месте. Я вытащил его и осмотрел. Заклинил затвор. Позеленевшая гильза, раздутая пороховыми газами, плотно запирала казенную часть. Но ничего другого у меня не было, кроме перочинного ножа.
Как мог, я привел пистолет в порядок. Выковырнул ножом гильзу, разобрал и собрал пистолет. У меня оставалось два патрона, при взгляде на которые хотелось задушить торговца. Оба зеленые, с белым налетом на капсюле. После долгих раздумий я выбрал один, чуть получше и загнал его в патронник. Второй выбросил. Все равно, больше одного выстрела сделать не удастся. После этого я сел, прижавшись к дальней стене спиной. Ножик я зажал в левой руке.
Сколько я ждал, точно не помню. Но не одни сутки, это точно. У меня не было воды, и я с ужасом думал, что если тварь не проголодается в ближайшие часы, то все мои хлопоты будут напрасными. В голове мутилось, язык распух и прилипал к зубам. И не поверил ушам, когда услышал скрип отпираемой двери. Я поднял слабой рукой пистолет и выстрелил в монстра.
Выстрел не нанес ему видимого ущерба, только вызвал ярость. Первый раз я видел, как исчезает кровосос. Это происходит очень быстро. Мне даже показалось, что он просто сжался. Сперва исчезли конечности, потом тело. Последней стала невидимой голова, и только горящие глаза были видны. Меня так поразил их вид, что я просто оцепенел. И в следующее мгновение меня оторвало от пола и прижало к стене. Мои глаза оказались на уровне плавающих в сумраке огоньков. Тусклая лампа оказалась точно за кровососом, и я сумел разглядеть - а может, мне показалось - тонкие пульсирующие сосуды, пронизывающие невидимый мозг. Мне представилось, что он абсолютно беззащитен, и тогда я со всей силы ударил ножом в невидимый висок.
Мне повезло. Никто и никогда не поверит, что можно убить кровососа тупым перочинным ножом, но я это сделал. Хозяин подземелий стал проявляться, как фотография Полароида. Долю секунды он еще удерживал меня своей мертвой рукой, а потом мы оба рухнули на пол.
Немного придя в себя, я выполз из бетонного мешка. За дверью валялся мой рюкзак. Всхлипывая, я подполз к нему и первым делом достал из него флягу. И выпил ее до дна.
Ко мне вернулась способность размышлять. Я оказался в подземельях, и не факт, что тут больше никто не живет. Я с надеждой заглянул в свой рюкзак, словно надеялся найти там, по-крайней мере, автомат. Но кроме двух банок консерв и дешевой аптечки там ничего не было. И посылки.
Я размышлял недолго. Тяжелый сверток явно скрывал в себе оружие или, на худой конец, патроны. Если мне повезет, там окажутся патроны нужного калибра, а если очень повезет, то и более исправный пистолет. И я, не колеблясь, разорвал упаковку.
Нет предела человеческой глупости и подлости. Содержимое пакета открыло мне глаза. Я отчетливо вспомнил все события, в результате которых я получил свое последнее задание. Вспомнил и улыбнулся. Нет, мне было не смешно. Но и злости не было. Я прозрел слишком поздно, только увидев этот огромный булыжник, который я должен был доставить на стоянку брошенной техники...
- - - - -
Вскоре я узнал, что это за подземелья. Все это раньше было составной частью комплекса научной лаборатории, скрывавшейся за мирной вывеской Агропрома. Там, наверху, еще стояли здания комплекса, в которых хранились архивы лаборатории. Тогда меня они особо не интересовали. Это потом, когда я готовил свой второй прорыв к центру Зоны, мне захотелось заглянуть в файлы этого учреждения. Но я забегаю вперед.
Верхнюю часть лаборатории охраняли военные. И охраняли отменно, никто не рисковал сунуться сюда. Но и военные не рисковали заглядывать в подземелья, хоть здесь и сохранилось частичное освещение. Пожалуй, они были правы.
Я отвоевал у местных жителей право на существование. После убийства кровососа, я перестал их бояться. Наоборот, они стали сторониться меня. Я просто излучал ненависть.
Когда-то, в первой жизни, я читал книжку. Не помню название и фамилию автора. Только имя отложилось в памяти - Север. Необычное такое. А фамилия польская, вроде бы. Так вот, там был танк, который реагировал на волны страха. Если почует, что ты его боишься - выстрелит в тебя. А если не боишься, просто игнорирует. Что-то похожее и случилось со мной. Я перестал бояться мутантов, и они это почувствовали.
В этой части подземелий кровосос складывал все, что было на его жертвах. Обыскав ближайшие помещения, я наткнулся на целый склад. Чего там только не было. Но главное, там было оружие. Я подобрал автомат Калашникова в очень приличном состоянии и набрал две горсти патронов к нему. Снарядил два рожка и скрутил их изолентой. Немножко потренировался одним движением переворачивать магазины. И занялся исследованиями подземелий. Богатство, брошенное людьми, просто поражало воображение. Я даже нашел нетронутый продовольственный склад.
В подземельях нет ни дня, ни ночи. Тем не менее, иногда хотелось спать. Тут я и выяснил, что хотя меня и обходят, когда я бодрствую, местные жители, но спящего они не боятся, а совсем наоборот. Мне пришлось искать убежище.
Я бродил по подземельям почти сутки. Я зевал так, что боялся вывихнуть челюсть. Глаза слипались, я натыкался на стены. Но стоило мне присесть, как тут же ко мне начинал кто-нибудь подкрадываться. На разведку выходили крысы. Они потихоньку перебегали от стены к стене, приближаясь ко мне. Я просыпался от прикосновения к ногам этих тварей. Но самые страшные враги таились дальше, в сумраке коридора.
Сколько может человек обходиться без сна? Этого я не знал. Но другое было мне совершенно ясно - если еще раз я присяду и закрою глаза, то, скорее всего, больше не открою. Еле переставляя ноги от усталости, я шел по казематам Агропрома, пока не услышал какой-то шелестящий звук впереди. На мягкие, шлепающие шаги за спиной я уже не обращал внимания - пара кровососов шла за мной почти в открытую, нехотя прижимаясь к стенам, когда я оборачивался. Они даже не пытались стать невидимыми. И не нападали только потому, что знали, что скоро я ослабею и упаду. Но, пока я сжимал в руке автомат, они не хотели рисковать. Возможно, что они и не были слишком голодными. Их гнал за мной охотничий инстинкт.
Свернув за поворот, я почувствовал дуновение ветра. Справа, на стене, было круглое отверстие, больше полутора метров в диаметре. И там, в металлической оправе, вращался огромный пропеллер. Меня осенила одна мысль. Я решил спрятаться за этим пропеллером. Но как его остановить? Недолго думая, я сунул туда приклад автомата. Раздался сухой треск, оружие вырвало у меня из рук и отбросило на пару шагов. Я смотрел на обрубок приклада, и в душе стало расти отчаяние. Кровососы, спугнутые громким звуком, сперва скрылись, но, убедившись, что ничего страшного не произошло, вернулись. Я схватил с пола автомат, но эти твари видели, что от него осталось и решили, что оружие мое испорчено. Сперва тихонько, потом все быстрее они двинулись ко мне. Один прижался влево, другой вправо. Я уже видел, как по рукам одного зазмеились тонкие линии, похожие на молнии. Еще секунда - и они исчезнут, чтобы атаковать.
Даже без приклада автомат очень страшное оружие. Я дал длинную очередь у них над головами. В узком коридоре звук был просто оглушительным. Я не хотел их ранить. Раненный кровосос впадает в ярость, в этом я уже убедился. А с двумя сразу я не справился бы в любом случае. Мне нужно было их просто отпугнуть.
Они отскочили назад, но было уже поздно. Потом я узнал, что когда кровосос стал невидимым, отогнать его невозможно. Может, он считает себя в этот момент неуязвимым, кто знает. Но атаковать он будет обязательно.
Два прозрачных силуэта кинулись ко мне с устрашающим ревом. Если кто-нибудь, когда-нибудь расскажет вам, что не испугался крика атакующего кровососа, смело плюньте этому человеку в глаза. Скорее всего, он трус, ибо только трусы боятся показать свое гнилое нутро и хвастаются своей смелостью. В лучшем случае, они могли слышать только рев умирающего кровососа. А это совершенно другая песня.
Видимо от страха, я сделал еще одну попытку остановить лопасти вентилятора. Если бы мне это не удалось, скорее всего я полез бы в эту мясорубку, спасаясь от чудовищ, которые мчались на меня. Все произошло в считанные мгновения - раздался оглушительный скрежет, ствол автомата выгнуло и лопасти замерли. Этот звук снова сбил мутантов с толку, и они пронеслись мимо, не решившись напасть. Но это было лишь минутное замешательство. И оно дало им понять, что добыча пытается ускользнуть. Но, пока они гасили инерцию своего бега, пока разворачивались, я уже протиснулся между лопастей. Я пытался вытолкнуть искореженный автомат ногой, но он был крепко прижат лопастью. И тут меня что-то крепко схватило за ногу. Я увидел, как ткань штанины буквально расползается под острыми когтями. Брызнула кровь и ногу пронзила жуткая боль. Я заорал, пытаясь вырваться, но все было тщетно. Меня медленно, но верно, вытаскивали из укрытия.
Пяткой я уперся в ствол проклятого автомата, удерживающего лопасть. Кровосос, почувствовав сопротивление, дернул сильнее. Изуродованный "Калашников" вздрогнул и соскочил с перекладины. Лопасть скользнула вперед, набирая скорость и следующая ударила кровососа по его невидимой лапе. Мутант взвыл и выпустил мою ногу.
Перетянув рану обрывками штанины, я остановил кровотечение. Вентилятор набрал ход, наглухо отрезав меня от преследователей. Меня вдруг посетила страшная мысль - что, если, здесь не будет выхода? Мне нечем больше остановить вентилятор. Но я прогнал эту мысль - до поры, до времени. Я зверски хотел спать.
Еле передвигая конечности, я двинулся по трубе. Через пару шагов она уходила отвесно вниз. Там были приварены скобы. Осторожно спускаясь, чтобы не сорваться, я до боли закусил губу, чтобы сон не сморил меня на половине пути. Внезапно я почувствовал, что за моей спиной что-то есть. Не знаю, как мне это удалось в таком состоянии. Видимо, удача наконец, смилостивилась надо мной. Я повернулся и стал ощупывать стену. И вдруг она подалась под руками, и открылся небольшой люк.
Светя себе зажигалкой, я осторожно пролез через него. Это было какое-то техническое помещение, небольшое, примерно шесть на восемь метров. На противоположной стене я увидел приоткрытую дверь. Рядом с ней был электрощиток, с торчащей сбоку ручкой рубильника. Я подошел и дернул ее вниз. Меня ослепил свет, вспыхнувший на потолке. Немного привыкнув, я разглядел, что на двери есть внутренний запор. Я тут же закрыл дверь и заперся. Потом вернулся к люку и захлопнул и его. Люк не запирался, но я подпер его массивным обрезком стальной трубы, валявшейся на полу. После этого я рухнул на армейскую койку без матраса, стоявшую в углу и провалился в глубокий сон.
Оглядывая прошлое, теперь я понимаю, что судьба моя была предопределена давным-давно. Сейчас, сидя посреди болота, мне смешно, как глупо я цеплялся за жизнь. Если бы я погиб... Кто знает, что случилось бы дальше. Но, скорее всего, ничего бы не изменилось. Даже Хаммора не виноват в том, что с ним случилось. Почему же мне корить себя? Но на сердце у меня тяжесть. Сердце у меня человеческое. Впрочем, как и у всех гуманоидов, обитающих в Зоне. Я специально вырезал сердце у контролера, который пытался выманить меня из моего убежища под Агропромом. Эти мысли зародились у меня там.
Я прожил в подземельях очень долго. Сколько точно, конечно, не помню. Ведь я дважды доходил до центра Зоны. А там есть что-то такое, что здорово повреждает мозг. Ту часть, которая отвечает за память.
Но настал день, когда я вдруг ощутил тоску по людям. Я был бы рад даже Сидоровичу, так изощренно подставившему меня за попытку уйти из рабства. И я решил вернуться наверх. К этому времени где силой, где хитростью, я практически очистил свой уровень от мутантов. Даже крысы покинули коридоры, примыкавшие к моему убежищу. Труднее всего было избавиться от кровососов, но я придумал дьявольски хитрый план.
В одну из ночей я прокрался наверх. И утащил вниз молоденького солдата, задремавшего на посту. Я проделал это не хуже мутанта. Он был очень напуган, пока я тащил его вниз. Но в подвале, увидев человеческое лицо, он вздохнул с облегчением. Наверное, подумал, что я хочу его допросить. А может, надеялся справиться с психом-одиночкой. Их ведь в спецназе учат всяким штучкам. Не знаю, о чем он думал в последние минуты своей жизни.
Я видел высохшие трупы в подземельях, которыми пообедали кровососы. Отвратительное зрелище. Они ведь не едят мясо. Прозвище свое они носят по праву.
Я разделал этого мальчика по всем правилам. Так, как разделывает свою жертву кровосос. Господи, как он орал! Но я не затыкал ему рот, это было частью моего плана.
Мы были относительно недалеко от выхода на поверхность. Конечно, его крики услышали. Но никто не рискнул броситься ему на выручку сразу. И я успел довести свою задумку до конца.
Когда крики стихли, я услышал тяжелый стук армейских ботинок по скобам колодца. Я бросил бездыханное тело и бросился к себе. И стал ждать.
Вы когда-нибудь видели жертву кровососа? Правильно, никто их не видел. Потому-что эта тварь утаскивает свои жертвы глубоко в свою нору. А там всегда водятся крысы. И моментально обгладывают обескровленное тело до костей. Поэтому к кровососу отношение в Зоне, как к хищнику, пусть и очень опасному. Если бы кто увидел, как кровосос обедает, на них объявили бы зональную облаву до полного истребления. Охране Агропрома я такую возможность предоставил.
Никогда не забуду эту зачистку, которую провели обезумевшие от ярости военные. Одно дело, когда твой товарищ пропал без вести, и совсем другое - увидеть, что с ним сделали. В ход пошло все - от гранатометов и огнеметов, до отравляющих веществ. Весело было, в общем. Но зачистили неплохо. Я остался в полном одиночестве в своей части подземелий. Сперва просто не мог нарадоваться, но через пару недель мне стало не по себе. Оказывается, полное одиночество гораздо опасней соседей-мутантов. И тогда, чтобы не сойти с ума, я и решил вернуться к людям.
Конечно, я не стал выходить на Агропроме. Но из подземелий есть несколько выходов, расположенных очень далеко от лаборатории. Через один такой выход я и ушел. И вышел в Депо.
Я слишком давно не видел людей и очень обрадовался, когда руки - человеческие, не мутантов - подхватили меня и выдернули из люка. Я глупо улыбался, а они стояли вокруг меня и ухмылялись. Конечно, выглядел я почище любого мутанта - грязный, заросший, одетый в рванину. Но я принимал их ухмылки за добродушие. Как же я ошибался!
У меня отняли все, что я вытащил из подземелья. Оружие, пару интересных артефактов, консервы. И выбросили за забор, в небольшое болотце. Ближе к вечеру. С тех пор я ненавижу бандитов. Эти выродки только выглядят, как люди. На самом деле, они гораздо хуже и опасней любого мутанта.
Я долго шлепал босыми ногами по холодной воде. Не знаю, куда я шел. Мне было все равно, я обдумывал планы мести. Забегая вперед, могу сказать, что они здорово ошиблись, отпустив меня живым. Им жутко повезло, что их четырьмя годами позже зачистили военные из России. Несказанно, неслыханно повезло. Я ведь собирался сам это сделать. Только не стал бы их гуманно расстреливать.
Но пока я размышлял о мести, я совершенно не замечал, куда иду. А шел я прямо к своей гибели. Я слишком поздно спохватился. Прямо напротив меня рычал снорк.
Я сразу понял, кто это. Слишком много о них рассказывали в лагере новичков. Их описывали с такими подробностями, что я тогда не верил половине. Но вот он готовится к прыжку, мотая головой в рваном противогазе. Тогда я еще не знал, что они носят их из-за ультрафиолета, который разрушает их кожный покров. Видимо, на это их мозгов еще хватало. А тогда я просто замер, глядя на это чудовище, сидевшее метрах в десяти от меня. Я попытался осторожно сделать шаг назад, и снорк прыгнул. И сбил меня с ног. Моя четвертая жизнь закончилась.
Жизнь пятая, принадлежащая Доктору.
Когда мне казалось, что в этом мире не стоит ждать добра ниоткуда, судьба свела меня с Доктором. Георгий Васильевич убил снорка и притащил меня к себе. Так я первый раз попал к нему в дом. Не знаю, чем я ему приглянулся, что он выхаживал меня, выдергивая из цепких рук смерти. О его личной трагедии я узнал гораздо позже.
Всю зиму я провел на болоте. Это было лучшее время моей жизни. Я ходил по скованному льдом болоту, изредка отстреливая всякую мелкую живность. Тогда Доктор и прозвал меня Стрелком.
Он был отличным хирургом, Георгий Васильевич. Мне было смешно, что он сожалеет, что не стал невропатологом или психиатром. Но виду я не показывал. Он говорил это потому, что не мог вернуть мои потерянные воспоминания. Но мне и без них жилось неплохо. Я стал человеком Зоны.
Все слышали легенду о Черном Сталкере. Ее рассказывают завсегдатаи бара "100 Рентген" новичкам, в расчете на дармовую выпивку. Я ходил в бар по поручению Доктора, за продуктами. Там я и услышал эту историю.
Не могу сказать, насколько она правдива. Скорее всего, это просто легенда. Хотя в Зоне может быть все, что угодно. В том числе и Черный Сталкер. Люди верят в него, потому-что в душе у каждого живет надежда. Надежда на спасение из безвыходной ситуации, на высшую справедливось.
Но я вынес из этой истории совсем другое. Черный Сталкер - это человек Зоны. Такой же, как я. Это о себе я услышал историю, рассказываемую стариком-инвалидом, по прозвищу Полторапальца. Люди приукрасили легенду, сделав главного героя благородным и справедливым, хотя и жестоким. Но я бы внес одну поправку - справедливый прежде всего к себе. И совсем не благородный. Это качество не приведет ни к чему хорошему. Благодарным я могу быть, но не благородным. Почему я должен считать Черного Сталкера хуже себя?
В баре я встретил Федю. Здесь ему жилось гораздо лучше, чем на Кордоне. Хоть ему и прилепили обидную кличку, но никто не смел смеяться над ним в открытую. Тем более, хоть как-то обидеть. Бармена звали за глаза Пауком, но в таких вопросах он скорее напоминал разъяренного кровососа. Каждый, кто осмелился бы обидеть Федю, получил бы себе врага в лице хозяина заведения.
Федя меня не узнал, и я тоже сделал вид, что впервые его вижу. Зачем напоминать человеку о тяжелых временах. Мы тогда еще не знали, как свяжет нас судьба.
В баре я и познакомился со Змеем. Глупый случай, причуды и извилины судьбы. Змей был опытным сталкером, не раз ходил в глубокие рейды, приносил различные диковинки. Но его независимый характер сослужил ему плохую службу. Дело в том, что он был завязан с группой Борова. Как я потом выяснил из его рассказов, он влез к ним по собственной глупости. Сам к ним попросился. Но хорошая группа не общественный туалет, захотел - вошел, захотел -вышел. Группа означает, что тебя не дадут в обиду, что торговцы заплатят честную цену. Тебя не бросят раненого, а если погибнешь - твои деньги отошлют твоим родным, если ты оставил адрес, конечно. Группа это коллектив, небольшой, но сплоченный. С жесткими правилами. Понятно, что в разных группах немного разные законы. И, вступая в группу, ты их обязательно узнаешь. И выйти из группы можно только с согласия тех, кто тебя принимал.
Попасть в сильную и удачливую группу почти невозможно. Да и встретить их в полном составе редко удается. В бар обычно приходит один, от силы - двое, если хабара много. Скидывают торговцу, попируют немного, затарятся жратвой и патронами - и айда к себе, на базу. И эти двое за всю группу решать не могут, и к себе в убежище не поведут. Мало ли кто желает узнать, где их нычка. В баре и вокруг него, на территории "Долга", трутся, в основном, неудачники и одиночки. Но одиночки это вообще отдельный разговор. А с неудачниками каши не сваришь.
Так вот, надыбал как-то Змей хорошее место, где сувениров сыпануло после Выброса. А как взять, не знал. Тащить к Скряге, в "Свободу" - так Скряга и есть Скряга. Одиночек чуть не в открытую грабил. А до бара одному не дотащить. А тут ведь дело такое - найдет кто другой - выгребет все дочиста. Да и бандиты шалили здорово, те самые, деповские. Мало того, что отберут, так еще и шлепнут, чтобы языком не болтал и не жаловался. Трудно одному в Зоне.
Захватил он пару артефактов, подороже, да и пошел в бар. Принес, выложил перед Пауком, а тот смеется, говорит, дешевка все это. И дает ему за все цинк патронов и немного консервов. Разве с ним поспоришь. Это же мафия местная, торговцы. И далеко не мирная мафия. Слухи-то разные ходят, только ничего доброго. Но Змей гордый мужик, сгреб артефакты обратно в рюкзак. Не надо, мол, твоих патронов, подавись. Паук уже прищурился зло, запоминая строптивца, и тут к стойке подходит Боров и просит показать, что Змей приволок. Тот выложил обратно. Боров усмехнулся, и спрашивает Паука, за сколько тот у него их возьмет. А тот уж и сам не рад, что пожадничал, что хотел обмануть новичка. Артефакты-то действительно редкие - Лунный Свет, да Золотая Подкова. Ну, говорит, если это твои игрушки - заплачу по совести. И действительно, заплатил. Вытащил из своей каморки портфель с "зелеными", да и отсыпал целую гору. А Боров разделил на четыре части бабки. Три части Змею отдал, а одну себе взял, за комиссию. И потопал к себе в угол, где вся группа его сидела. Так вот и поймали Змея в ловушку. Весь бар видел, сколько у него с собой денег. Выйдешь из подвала - и поминай, как звали. Найдут тебя через пару дней, холодного, а может и не найдут. Сгинул и сгинул. Борову что - он со своей группой никого не боялся. А Змей - одиночка.
Постоял, он подумал - да в тот же угол подался. Подошел и спрашивает, может, Боров его к себе в группу возьмет. Тот для виду помялся, с дружками посоветовался и взяли его. Погорячился Змей, конечно. Про лихие дела он слишком поздно узнал. Не только сбором артефактов группа занималась, но и кое-чем похуже. Да и то сказать, руки у Борова до локтей синие были. Хотя в контактах с Депо замечен не был. Да только какой дурак такое светить будет. Ну, а Змей - он моряк бывший. Чистоплюй. Долго ли, коротко ли - возмутился он. Отказался разбойничать. Ну, Боров его и подставил.
Я в тот день в бар пришел. Ходил целый день по болоту, Серые Искры собирал. Артефакт недорогой, бросовый. Только искать трудно. Сроду бы не стал искать, да меня Паук попросил. Видать, с Большой земли заказ пришел. Ну, я и принес. И вот какое дело - встретил я в Серых Топях Змея. Поговорили с ним немного, он мне рассказал, что ходил к Проклятой Мельнице по приказу Борова. Да это я и сам понял - откуда он шел. Там, на болоте, все тропы известны. Ну, ушел он к бару. Я еще часа три походил, да и тоже туда направился.
Пришел, отдал бармену Искры, взял за них литр спирта. Не себе, Доктору. Я-то не пил, как другие. Так, иногда, рюмку, может, две. Ну, есть тоже хочется, проголодался, шляясь по Топям. Взял горячего, сел, жую. Вижу, что вся группа Борова в полном составе. Чего это они, думаю. Неспроста. И вдруг в бар долговцы заходят. Во главе с командиром. Тогда у них Воронин командовал. Тоже про него слухи всякие ходили - мол, прежнего командира закопал, чтобы до власти добраться. Но мне, честно говоря, все равно. Да и что ему эта власть дать может? Право погибнуть первым, в случае чего. Слыхал я про их Устав. Не для каждого он.
Заходит Воронин, огляделся и к Змею. А тот уже тогда отдельно от своей банды садился. Вроде ничего особенного, все за один стол не помещаются, да только вижу я - не все так просто. Ну, подлетел Воронин к Змею и вытаскивает из кармана его кортик морской. Твой, спрашивает. Змей и хотел бы, да не смог отказаться - вещь очень приметная. Да и не собирался он. Да, говорит, моя вещица, потерял на днях, спасибо. А Воронин усмехнулся так нехорошо, и говорит, мол, не торопись благодарить. Лучше расскажи, почему мои парни его сегодня из груди своего товарища, на Ростоке, вытащили. Змей на Борова кивает, дескать не был я там, меня командир группы в противоположную сторону посылал. А тот морду кривит - посылать-то посылал, да только не принес ему Змей то, за чем посылал. И где был он, не ведаю. Змей побледнел, стал оглядываться. Видимо, с кем-то еще на болоте виделся, нашел глазами и кричит, скажи, ты же меня в Топях видел. Тот, вроде, хотел что-то сказать, да на взгляд Борова наткнулся. И осекся. И мямлит, что, дескать, не помню. Кого-то встретил, а в лицо не запомнил. Понять его можно - про Борова худая слава шла. Никому умирать за другого неохота. Понял это и Змей. Сник, повел так глазами горестно по бару, по мне скользнул, лицо усмешкой искривило, мол, даже спрашивать не буду. Все вы тут... одинаковые.
Ну, мне все эти сопли параллельно. Сам вляпался, сам и расхлебывай. Но меня другое зацепило. Я и так на уголовников злой был, а тут сидит эта свинья жирная, рукава закатал, наколки свои выставил на всеобщее обозрение. Нет, были, конечно, среди сталкеров судимые. Но так демонстративно себя никто не вел. Прошлое свое на показ не выставлял. Кроме деповских.
Вытер я губы, и спрашиваю громко у Воронина, когда бойца убитого нашли. Тот скривился, но ответил. Мы с ним знакомы были немножко. Как-то боец у него животом маялся. А Доктор ходил по своим делам. И никто, кроме меня, не знал, куда он ушел. Пожалел я тогда даже не бойца, а Воронина. Тот, как наседка, над ним хлопотал. Чтобы там про него не говорили, а мужик он порядочный был, о своих заботился. Ну, я и пошел за Доктором. Разыскал и привел. А у того уже аппендицит лопнул. Вовремя, значит, я обернулся.
Ну, говорит Воронин, три часа назад нашли. Уже холодный. По всему, часа два, как убили. И по графику патрулей сходится. Я ему и говорю, что три часа назад я лично со Змеем на болоте разговаривал. Так что не мог он с завода за два часа добежать до Топей. Не он это, говорю.
Воронин прищурился, соображать стал. Действительно, не выходит. И тут Боров поднимается и тоже спрашивает меня, чего я не в свои дела лезу. А чьи это дела, я в свою очередь у него спрашиваю. Не твои ли? Гад ты, говорю. Даже если и не сам долговца убил, так своего человека зачем топишь? Мразь ты, говорю, подонок. И еще что-то. Не помню дальше. У меня как планку сорвало. Очухался, а на мне двое долговцев висят, а этот жирный гад, бледный весь, к стене жмется. И бандиты его хвосты поджали. Суки трусливые.
Ну, Воронин сразу все понял. Говорю же, настоящий мужик был. Змею кортик отдал, а Борову велел убираться с его территории, под страхом смерти. Подошел ко мне и спасибо говорит. Что не дал невинному человеку сгинуть. Не за что, говорю. Сам бы разобрался. Не дурак. Усмехнулся Воронин, потрепал меня по плечу и пошел. У выхода обернулся и говорит, чтоб другие слышали - нужда будет какая, заходи, не стесняйся. Помогу. Обезопасил меня, значит. Пусть, мол, только кто попробует пальцем тронуть. Я-то и так особо никого не боялся, но знак внимания принял. Дело-то не только меня касалось.
Сел за стол, доедаю. Но кусок уже в рот не лезет. Смотрю, подходит к столу Змей и садится. Ставит бутылку водки и два стакана. Я его спрашиваю, что, мол, за праздник. А он и отвечает - день рождения. Действительно, можно и так считать. Ну, говорю, тогда наливай. Выпили мы с ним, помолчали. А меня чего-то не берет. Достал я тогда спирт и плеснул, как положено. Хряпнули, отдышались. Разговорились. Я уж не помню, о чем разговор был. Так, сидели два мужика, стресс снимали. Разговор обо всем и ни о чем. Но только связала нас тогда ниточка тонкая. Та, что настоящего мужика от слякоти отличает. Так я и обзавелся напарником. Долго мы с ним тогда ходили, много чего добыли. Много чего повидали. По самому Барьеру прошли десятки километров. Тогда и поделился я с ним одной задумкой. И упали мои слова на благодатную почву. Поведал мне Змей о тайной тропке, какую он разведал, еще в группе Борова будучи. И замыслили мы с ним прорыв сделать. К центру Зоны.
Жизнь шестая, за Барьером.
Доктор, как узнал, категорически воспротивился. Не ходи, говорит. Что ты там потерял. Добром не кончится, попомни мои слова, говорит. Я только усмехнулся - много я добра-то видал в жизни? Но, если честно, стыдно мне стало. Вот так бывает - спасут тебе жизнь, и как привяжут. Вроде, у китайцев даже пословица есть такая, что-то вроде, если спас чужую жизнь, так теперь за нее отвечаешь. Вот Доктор и жил всю жизнь по такому принципу. Он, наверно, единственный, кто в Зоне нормальный дом имел. Говорят, у него сперва шалаш простой был. И как-то принесли к нему самого Креста, того, что Депо держал. Ему кровосос брюхо разорвал, все кишки наружу вывалились. Жалко, что не подох тогда. Ну, да ладно, все равно не ушел он от своей судьбы, только отсрочил.
Заштопал его Доктор. Отпоил своими травами. Поднял на ноги. Он вообще никому не отказывал, всех лечил. А Крест, надо отдать ему должное, отблагодарил как следует. Я вот иногда думаю, что все-таки душа человеческая даже для создателя загадка. Иногда такие фортели выкидывает, только диву даешься.
Вскоре пришел Крест к Воронину, один, без подручных. Так-то им вход на территорию "Долга" был заказан, но одного его пропустили.
Как мне Летягин рассказывал, такого еще в Зоне не видели. На заводе Росток стоял домик. То ли путеец там какой жил, то ли еще кто, неважно. Так деповские его по бревну раскатали. И попросил Крест Воронина пропустить их через территорию "Долга", напрямик. Чтобы для Доктора его поставить. Пустил Воронин. Мало того, как другие узнали, в чем дело, тоже принялись помогать. Нашли две дрезины, стали на них бревна перевозить. Это уже потом, когда Шрам свой поезд в болоте утопил, рельсы разобрали. А тогда они еще были.
Ну, Беличий остров хоть на карте и сушей именовался, а по сути был просто плавучим островком. Тяжелый фундамент все равно утонул бы. Тогда забили в него сваи, из старых шпал, а на них уже дом поставили. И ничего, стоит. Золотой был человек, Георгий Васильевич. Все его уважали. Он дом не запирал никогда. Любой, кто к ночи на остров вышел, мог войти и переночевать. Ни разу его не ограбили. Да и кто бы посмел. Уж на что наемники отморозки, и те никогда там не шалили, не пакостили. Хотя у них-то с медициной все было в порядке. Их американцы здорово поддерживали. Да только кто рискнет против всей Зоны идти? Ходили слухи, что Доктор даже мутантов лечил. Сам он ничего об этом не рассказывал, но я уверен - запросто.
Вот и я почувствовал себя нехорошо, когда Доктору отказал в его просьбе. Не послушал его. И стали мы со Змеем готовиться к прорыву.
Понятно, что вдвоем не пойдешь. Нашли мы еще троих, таких же отчаянных. Вот только не помню их имен. И в лицо не помню. Знаю, что были, а кто... Не помню.
Паук с нами в долю вошел. Дал нам снаряжение подходящее, оружие путевое. А мы за это должны были ему шестую часть добычи отдать. Хлопнули по рукам. Договорились. И ушли.
Там, за Барьером, другая Зона. Барьер - это не забор, его не видно. Ну, на востоке понятно, там цепь холмов идет, прямо по границе. Но мы с запада стали обходить. И вот, пересекаешь невидимую линию и чувствуешь - ты уже в другом мире. Ощущение такое, как железнодорожную насыпь первый раз пересекаешь. Только понимаешь, что тут все гораздо серьезнее.
Вывел нас Змей на свою тропку. Пошли мы по ней тихонечко... Прямо под носом у поста "Монолита" прошли. Даже не дышали. Но прошли. Вывела нас тропа к глубокому оврагу. Змей шепчет, что дальше по нему надо. А там, внизу, фон такой, как в микроволновке. Счетчики Гейгера с ума сходят. Чистое самоубийство. А Змей уперся, говорит, поверху не пройти. Говорит, какой-то Выжигатель Мозгов не даст. Что греха таить, посмеялись мы над ним. И решили попробовать, по одному. Первым Аист пошел. Аист! Надо же, вспомнил я одного, кто с нами пошел. Может, не все потеряно, может, если сидеть, да по порядку все вспоминать, так и восстановится вся картина? Я ведь голову на отсечение был готов дать, что навсегда потерял прошлое. А тут, смотри-ка, вспомнил. Хотя лучше бы и не вспоминал. Хреново стало что-то.
Не наврал Змей про Выжигатель. Не успел Аист и ста шагов пройти, как вижу - повело его. Как пьяного. Я его окликнул, а он поворачивается, ствол снимает и очередь в меня. Убил бы, я ведь так и стоял столбом, рот открыв, да видать, с координацией у него уже было плохо. В небо очередь ушла. Я и глаза его сейчас вспомнил - широко открытые, ни одной мысли в них нет. Так только смерть, наверно, глядит на тех, за кем пришла.
Я не стал второй попытки дожидаться. Срезал его. Он упал, а все еще живой. Лежит, ногами дергает, встать пытается. На курок давит. Хорошо, у него магазин закончился. Хотя вреда он уже больше принести не мог.
Но беда не приходит одна. Стрельбу монолитовцы услыхали. Слышим, топот такой, как табун лошадей несется. Они ведь все в экзоскелетах были. Все, думаю, хана, не уйдем. Куда ты против "ходячего танка". Все равно догонит. Да только не ждать же их, пока придут и зарежут, как баранов. Я своим рукой машу, и в овраг сигаю. Плюхнулся на дно, в самую грязь. И рванул вперед. Слышу, товарищи тоже попрыгали и сзади пыхтят.
Счетчик лаем заходится от радиации, в глазах темнеет от бега. Я противогаз натянул на морду и остальным показываю, чтоб тоже одели. Вы когда-нибудь в противогазе бегали? Здорово, правда? Нам тоже тогда очень понравилось...
А экзоскелеты по обоим сторонам оврага бухают. И ничего этим гадам от Выжигателя не делается. Значит, защита какая-то есть. И не стреляют. Видать, в ловушке мы. Живьем взять хотят.
Я вот Агропром вспоминал. Как трупы видел, кровососом оставленные. Так зверь этот, по сравнению с монолитовцами, просто ангел милосердия. Свободовцы рассказывали, что они с пленными вытворяют. Ну, думаю, зажмут если - застрелюсь. Живым не дамся.
Один из наших упал, похоже. Обернулся, смотрю, за мной только двое чешут. Видать, задохнулся, в противогазе. Да и сам я чувствую, долго не протяну. Что-то делать надо. Но не успел. Тут овраг мельчать стал, к поверхности пошел. Сбавил я шаг. Чего бежать, если все равно попались. Сел в грязь, да и приставил ствол к башке. Все, отходил по Зоне. А Змей мне маячит, мол, не валяй дурака. Руку к уху прикладывает, слушать велит. Прислушался я - тишина. Ни звука наверху. Что, думаю, за хрень. И полез наверх. Выглянул, и глазам не поверил - уходят монолитовцы. Да живо так. Даже не оборачиваются. За мной остальные вылезли, тоже ничего понять не могут. Ну ладно, ушли, и хорошо. Нашим легче. Да только чувствую, опять почва под ногами подрагивать начинает. Я башкой закрутил и увидел - пыль поднимается вдали. Что-то несется сюда. Я бинокль к глазам и обомлел - столько собак вместе в жизни не видел. И идут прямым курсом на нас. Думать тут нечего - если даже монолитовцы им дорогу уступили - нам тем более пора.
Рванули мы в сторону сперва. Чтобы с дороги уйти, значит. Да только какие мы бегуны после оврага! Никакие, честно говоря. Метров сто только и пробежали.
Нас со Змеем спасло то, что третий отстал здорово. Он чего-то орал нам вслед, силы тратил напрасно. Змей, было, дернулся, да я его вперед толкнул. Поздно уже. Не поможешь ничем. Да он и сам уже понял.
Стая того догнала и словно споткнулась на секунду. Первые вцепились в сталкера, а остальные на них налетели. Слепые же, твари. Ну, пока его рвали, мы этим воспользовались. Добежали до большого валуна и полезли наверх. А он гладкий, зараза, уцепиться не за что. Змей меня подсадил, я ему руку сверху подал. Только втянул его, как собаки к камню подлетели. И закружили вокруг. Пробовали запрыгнуть некоторые, да только ничего у них не вышло. Пометались вокруг, да и сели. Ждут, значит. И то верно, куда же нам теперь. Влипли.
Стали думать, как из этой передряги выбираться будем. Придумать не успели, как вжик! - пуля по камню чиркнула. А звука не слышно. Перелезли мы со Змеем на другую сторону каменного горба. Понятно и ежу - снайпер нас засек. Теперь точно хана. Здесь, с этой стороны нам пришлось стоять на самом краю каменной узкой ступеньки. Одно неверное движение - и полетишь вниз, собачек кормить. Думали, несколько дней протянем, может, уйдут собаки, устав караулить. А теперь получается, не выйдет у нас ничего. Минут двадцать осталось, потом сорвемся. Ноги от бега дрожат, в горле от радиоактивного воздуха все горит.
Но тут, видно, Зона нас пожалела. И подарок сделала. Хотя, по мне, лучше двадцать раз погибнуть, чем еще раз так выбираться. Я так никому об этом и не рассказывал. Даже Доктору.
Одна псина, как раз у нас под ногами, все крутилась и скулила тихонько. Пыталась из круга вырваться. Да только остальные так плотно сидели, что не перепрыгнешь. Ну, тогда она и навалила кучу прямо у камня. Господи боже мой! От этой вони едкой я чуть на землю не брякнулся. Одной рукой держусь за трещину в камне, а другой нос зажал. Уже хотел наверх вылезти, под пули снайпера. Не хотелось мне в этой вони подыхать. А Змей толкает меня и вниз показывает. Я глянул - с ума сойти! Под нами пространство пустое, а в центре этого пятачка - куча дерьма этой твари. И ведь самим им тоже этот запах не нравится! Змей шепчет, я, дескать, сейчас вниз прыгну. Ты сверху прикрой, если что. Я ему кивнул, а сам думаю - как я тебя прикрою? Я стою-то еле-еле. Где уж тут автомат поднять. А Змей отцепился и вниз полетел. Чуть в эту кучу не угодил. Приземлился рядом с ней.
Смотрю, собаки насторожились, а внутрь круга даже не подвинулись. Увидеть Змея не могут, по причине отсутствия органов зрения, а запах дерьма, кажется, даже рукой потрогать можно. Такой он плотный.
Змей мне машет, прыгай давай! Ну, я и спрыгнул. Как в очко туалета провалился. Господи, что же у этих тварей за пищеварение такое! Даже глаза слезиться стали. Противогазы-то мы выбросили, когда от оврага бежали. Кто бы подумать мог, что в такое дерьмо вляпаемся, в прямом и переносном смысле.
Ну, а дальше-то что делать? Собаки хоть и отодвинулись, а все равно не уходят. Как подойдешь к ним, так и почуют. Смотрю - Змей к куче нагнулся и дерьмо рукой зачерпывает. И по себе размазывать начинает.
Я человек не брезгливый, но тут меня замутило по-настоящему. Да и сам Змей, смотрю, закхекал, видать и его спазмы душат. Измазался и пошел потихоньку к собакам. Гляжу и глазам не верю - сторонятся псы! Вот ведь, чистоплотные какие. Моргуют, твари. Пришлось и мне вымазаться.
Вот так мы и вышли. Шаг за шагом. Из глаз слезы катятся, в голове звон от этой вони. Где на открытые участки кожи дерьмо попало - жгет немилосердно. Отошли чуть подальше, да и не сговариваясь, на бег перешли. Через мертвый лес, как метеоры промчались. И выбежали на пост "Монолита".
Там их трое было. Я штык-нож на ходу выдернул, да одного сразу в шею ударил, с разбегу. На второго кинулся, с ног сбил, хоть и в экзоскелете он был. Удержать, понятно, не смог бы. Ударил и его ножом, прямо в открытый рот, ломая ему зубы. Задергался он и скинул меня. Но сам уже не поднялся, кровью захлебнулся. Смотрю, Змей последнего тоже завалил. Хорошо, что пост у них на холмике был - без вышки. Другие посты, которые пониже, у них все вышками оборудованы. А на вышках снайпера сидят. Хрен подберешься. Опять повезло, значит.
Слава богу, нашли мы в вагончике ихнем воду и три комплекта обмундирования чистого. Значит, подолгу посты не меняют, раз сменка есть. Скинули мы свою одежонку и давай мыться. У Змея в рюкзаке кусок хозяйственного мыла нашелся, так мы его весь измылили. И воду всю извели. Переоделись в чистое - вылитые монолитовцы. Так и хочется выстрелить. Забрали мы и оружие их. Хорошие у них автоматы. С глушителем. Нам такие как раз. Для тихих дел. Отдохнули немного, да и решили в наглую пойти, прямо по дороге. У монолитовцев ПДА нет, не пользуются. Так что, пожалуй, не будет их снайпер стрелять по своим. По крайней мере, пока рожи наши как следует не разглядит. Да и то сказать, не может же он всех своих в лицо знать. Решили рискнуть. И пошли по дороге.
Дураками мы были. Все равно, есть у постовых какая-то связь. Сообщили о нас, что прорвались мы за Барьер. И форма не помогла.
Через пару километров вышли мы к одному из внутренних блок-постов, что проходы к Припяти стерегут. И последнее, что я помню, это яркая вспышка на баррикаде, и комья земли и асфальта, медленно летящие из-под ног. И темнота.
Выволок меня Змей. И, пока я без сознания валялся в кустах, расправился в одиночку с блок-постом. Как он это сделал, черт его знает. Непрост был морячок, ох непрост.
Когда я очнулся, местность не узнал - он меня куда-то в отвалы затащил. Костерок развел и еду разогрел. Думали мы с ним всю ночь, как быть, да только ничего путного не придумали. Да и думал-то он один, я, по причине контузии, ему не помощник был тогда.
Решили все-таки прорываться. Хоть и людей потеряли, хоть и страшно было. Мне к утру получше стало, оклемался немного. Собрались, выглянули из-за отвала - мать моя женщина! На дороге монолитовцев - как собак нерезанных. И на каждом дереве по снайперу. Приуныли мы тогда. И вдруг слышим - кашляет сзади кто-то. Обернулись - мужик здоровый, под два метра, да еще и с горбом. Ты кто такой, спрашиваем. А он ухмыляется так мерзко - пристрелить охота. Что, говорит, ребята, к Исполнителю Желаний собрались? Может, помочь, так я доведу, куда надо. Да уж, ты доведешь, бурчит Змей, а сам автомат к себе подтягивает. Что еще за Исполнитель Желаний? Мужик еще шире расплылся - кто же, говорит, не знает, что это. Стоит под разрушенным блоком Монолит, кто придет, да желание загадает, он исполнит. Что, любое желание, спрашиваю. Любое, любое, отвечает. Только просить с умом надо. А то, как увидят его, так ум за разум заходит. Начинают чушь всякую спрашивать. А он камень простой, бесхитростный. Как первую просьбу разберет, так и исполнит. И выходит ерунда разная. Ну хорошо, говорю, а тебе-то какая выгода. Чего сам не дойдешь до него. От горба бы избавился. Смеется мужик, нет мне, говорит, ходу к нему, заказан. А других провести смогу. Путь прямой указать. А корысть у меня простая - сам я мутант, из Зоны мне ходу нет. А как желание чье-нибудь исполнится, так Зона на пять-семь километров увеличится. А мне до зарезу в одно место попасть надо. А оно за Периметром пока. Вот и хожу вдоль Барьера, смельчаков перехватываю, да к Исполнителю Желаний провожаю. Холодком, конечно, от его слов повеяло. Но, с другой стороны, Исполнитель Желаний...
Много чего про него болтали. Только что-то не знал я никого, кто дошел бы до него. И спрашиваю мужика - скольких он провел? Шестерых, отвечает. Но, говорит, врать не буду, обратно не поведу. Сами пробивайтесь. Тут уж как судьба распорядится. А кто-нибудь вообще вышел, спрашиваю. Мужик вздохнул, один, говорит, точно вышел. Четверых мертвыми видал. Про шестого ничего не знаю.
Да, говорит, Змей, хороша статистика. Что, Стрелок, рискнем улучшить? Мне, значит. Ты же знаешь, отвечаю, я ведь контуженный. Мне бояться нечего. А сам думаю, похоже, не обманывает мужик. Что-то, может, не договаривает, но не врет. Я такие вещи здорово чую. Ладно, говорю, веди, Сусанин. Ну, и потопали мы за ним. Ходкий оказался, еле поспевали за ним. Да и то, он налегке, а у нас оружие и патроны, вес не маленький. Но шагаем.
По каким местам он нас вел - рай для сталкера. Аномалии, артефакты - кучами. Я одно место хорошо запомнил - лужайка зеленая, словно искусственная, посередине камень, в спираль скрученный. Наверху - отверстие. Раз, и оттуда шарик желтенький выскакивает. Два, и по желобку вокруг камня катится. Как желобок заполнится - щелк! - и от камня спираль из шариков, невидимой нитью связанная, отскакивает. И по всей лужайке этих артефактов - немеряно. Мамины бусы это были.
Но мужик нам брать не разрешил, дескать, не любит Исполнитель Желаний, когда к нему с артефактами приходят. Останетесь живы, говорит, тогда набирайте, сколько унести сможете. Да, тут, чтобы все вывезти, вагон нужен.
Долго шли, конечно. Четыре привала делали. Один ночью, поспать немного. А мужик так и не ложился ни разу, и есть с нами не стал. Действительно, мутант.
Вышли мы к четвертому блоку только к вечеру второго дня. Привел он нас к пролому, здесь, говорит. Желаю удачи. Повернулся и пошел. Как звать-то тебя, спрашиваю. Он отвечает, не оборачиваясь - Кузнец я. Все меня так называют. Спасибо, говорю, тебе, Кузнец. Он остановился, на меня глянул, нахмурившись. Не за что, говорит. Не забудьте только желание загадать. Обратной дороги вам здесь не будет, сами увидите. Придется через южную сторону прорываться. А там вас весь гарнизон встретит. И ушел.
Посидели мы со Змеем, покурили, выпили по пятьдесят грамм для храбрости, да и сиганули в пролом. За своими желаниями отправились. В преисподнюю.
Жизнь седьмая, без памяти.
Черт, хреново-то как... Таблетку бы, ту что Доктор мне каждый вечер давал. Привык я к ним, что ли? Или содержат что-нибудь... Успокаивающее. Назепам какой-нибудь. Хреново.
Душат воспоминания, душат, проклятые. Почему все не забыл, зачем мне эти клочки оставили? Да ведь еще и не те, что нужно. Все что помню - ерунда всякая, у любого сталкера таких воспоминаний целый мешок. А вот что там, в преисподней, где я первый раз со Змеем побывал... Не помню. Хотя, Монолит помню. И страх. Липкий, обволакивающий. Чего я тогда у него попросил? Ну да, ну да, как же. Не успел ничего попросить, слишком жить хотелось. Как там Кузнец говорил? Что первое услышит, то и исполнит. Вернулся живым. А Змей не вернулся. Ошибся, видать, с желанием.
Да, Выброс помню. Может, он как раз мне мозги и спалил. Как сказал бы Змей - девятый вал. Еще бы, сразу двое желание загадали. И не на семь километров Зона увеличилась. Чуток побольше.
Вот как, интересно, я вернулся? Очнулся-то на Кордоне. От тряски. Тащил меня какой-то пацан зеленый. К Сидоровичу, благодетелю заклятому. Я его на полдороге по плечу похлопал, так у него ноги подогнулись от страха. Сели мы с ним на травку, да и выспросил я его, что, да как.
Взрыв прогремел под утро. Вот Сидорович и послал одного работника поглядеть, что случилось. Да велел, если что интересное найдет, к нему принести. А он меня нашел. Я сперва посмеяться хотел, да потом раздумал. Парень-то прав оказался. Ведь что самое интересное в разбитом грузовике? Правильно, живой водитель этого грузовика.
Сроду по Зоне машины не ездили. Тому причин много. Во-первых, опасно. Пешком не всегда аномалию углядишь, а за рулем тем более. Во-вторых, дороги здесь не очень. Кто их станет восстанавливать после того, как ликвидаторы на тяжелой технике их разворотили. Но самое главное, есть такая штука - Электра. Самая поганая аномалия. Блуждающая. Другие ничего, сидят себе на месте, простаков подкарауливают. А эта по Зоне гуляет. И любит, понимаешь, где металла побольше. Но самое сладкое для нее - электромагнитное излучение. Особенно высокочастотное. Сотовый телефон, например. На худой конец, и генератор автомобильный сгодится. Работающий, естественно. Так что приехать я не мог. По-крайней мере, с включенным двигателем. Но паренек заверил меня, что машину он тщательно осмотрел и педалей, как у велосипеда, не нашел. Поэтому и прихватил водителя. Я, правда, немного усомнился, насчет того, что тщательно. Уж больно близоруко он глаза щурил. Спросил я его прямо об этом, он и рассказал немного о себе. Что действительно, неважно у него со зрением. С детства самого слишком много за монитором компьютерным сидел, вот зрение и ослабло. А в Зону поперся, как я понял, потому, что только в кино бывают удачливые хакеры. А в жизни, когда он попытался залезть куда не следует, его довольно быстро вычислили. Вот он и сбежал сюда.
Ну, а здесь тебе не компьютерная игра. Перезагрузку не сделаешь. В первый же день ему очки разбили. Куда же слепой дальше железнодорожной насыпи уйдет? Вот и попал Крот - так его окрестили - в лапы добрейшего Ивана Сидоровича.
Да, забавный паренек был. Приглянулся он мне. Спросил, хочет он со мной пойти, поглубже в Зону? Понурился он, замолчал. Ну, понятно все. Я ему и говорю - посмотри ты мне, дорогой друг, камешек хороший. Ручками показал, какой примерно. Он удивился, спрашивает, зачем. А затем, я ему ответил, что сменяю я его у Сидоровича на этот камешек, и с собой заберу. Я сейчас еще не очень-то оправился, мне и ходить тяжело. А ты помоложе, да и глаз, как алмаз, подначиваю его. Он, видать, решил, что у меня совсем крыша поехала, но спорить не стал. Я даже удивился - вот до чего торговец людей довел.
Нашел он булыжник, и поковыляли мы с ним тихонечко. Прямо в бункер к рабовладельцу.
Не могу сказать, что шибко мне старик обрадовался. Может, просто виду не показывал? Здорово, говорю, Иван Сидорович. И каменюку бах на прилавок. Вот, говорю, от Жука тебе ответная посылка. Только эта подороже будет. Одним автоматом не отделаешься. Тот намек понял, достал откуда-то снизу "Вал" и цинк патронов к нему доложил. А Крот стоит, глазами хлопает, ничего понять не может. Я его за рукав поближе подтянул и говорю Сидоровичу - дескать, патроны, это само собой. Но я еще вот этого сокола заберу. Он тебе человек бесполезный, без очков. Ни один артефакт не найдет, пока не наступит. А мне он жизнь спас, из разбитой машины вытащил. Я, когда разбился, память напрочь потерял. Боюсь теперь, что забуду и спасителя своего. А так он у меня все время на глазах будет, не даст мне свиньей неблагодарной стать.
Понял меня Сидорович правильно. Что же, говорит, коли так, идите, бог с вами. Не препятствую. И долги я ему прощаю. На взаимность надеясь. Тут ты не сомневайся, говорю. Он тебя простит. Прощай, говорю, Иван Сидорович. Боюсь, выйду за порог, даже имя твое забуду, совсем у меня с памятью плохо стало, не обессудь. Вздохнул он с облегчением и на этом расстались.
Куда бы он делся! Конечно, доказать я ничего не мог, да только тут, в Зоне, чаще суд творят по закону Линча. Ну, да черт с ним, пусть живет.
Повел я Крота на территорию "Долга". Думаю, поживет пока там. Закажу ему очки у Паука. Да дам пока ему терминал старый, для практики. Пусть поломает. Поглядим, что он за программист такой. Терминал-то хороший, вроде электронного ключа. Мне Паук его отдал, в обмен на Ночную Звезду, еще до похода за Барьер. К любым электронным замкам, говорит, подходит. Богатым станешь, Стрелок. Что же сам не захотел стать богатым, интересуюсь. А он - стар, дескать, по Зоне рыскать. Да и все равно, ко мне все понесешь. Успокоился, взял его в руки, а он мне вслед кричит - там только четыре цифры угадать надо. Пин-код терминала. В баре хохот. Оказывается, не первый я. Шутка у Паука такая. Он его всем новичкам впаривает. Те помучаются, да и выбрасывают. А знающие люди подберут и снова Пауку приносят. Он его за флакон самогона выкупает. И снова жертву поджидает. Да ладно бы артефакт был бросовый! Ночная Звезда - дорогая штука. Ну, а я улыбнулся и сунул терминал в рюкзак. Спасибо, говорю, Сергеич, за ценную вещь. Век твоей доброты не забуду. Он рукой машет, пользуйся на здоровье. На том и разбежались. Я терминал подальше убрал. Пусть, думаю, лежит. А вдруг счастье улыбнется, угадаю волшебные цифры. Да и над новичками поменьше глумиться будут. Тоже мне, опытные сталкеры. Редко кто из них даже до Барьера доходил, а туда же, хохочут. А я под Агропромом нашел несколько дверей, которые открыть не смог. И гнездо запомнил - подойдет ключ. Мало ли. А так очередная шутка закончится тем, что кто-нибудь терминал в болоте утопит. И все, шансов вообще не будет. Может, конечно, нет ничего ценного за теми дверями, да только природа человеческая так устроена, что не будет покоя, пока я туда не загляну. А тут Крот подвернулся. Ну, пусть свою свободу отрабатывает, голову поломает. А сам пока размышлять сел. Ошибки свои разобрать. Ведь ясно было, что не успокоюсь я. Пока не вспомню все, или снова туда не пойду.
Где-то месяц я маялся. Бродил по Зоне, к Барьеру подходил. А там меня просто ужас охватывал. Пот липкий прошибает, коленки дрожат, в голове туман. Не пойму, в чем дело, чего боюсь. И вспомнить ничего не могу. Что с нами случилось, куда Змей подевался... Не помню. Ну, думаю, так я Барьер и не пересеку. Делать что-то надо.
Рассказал Доктору, так и так. Он мне и говорит, вот и не ходи. Мало тебе одного раза? Живи, как все живут. Психанул я - не могу я, как все! Не помню я ничего! У тебя жизнь тоже не мед была, но хотел бы ты забыть ее, скажи? Молчит Доктор, нечего сказать. Да и что тут скажешь. Ладно, говорю, батя, пойду я, еще одну попытку сделаю. Попробую все-таки Барьер пересечь. Может, как перейду, вспомню все. Далеко не пойду, так только, пару километров от силы. У мертвого города. Там скалы. Может, это излучение какое, глядишь - прикроют они. И ушел.
Пошел к Армейским складам, недалеко от "Свободы". Подошел к Барьеру. Все, как обычно, колотит меня. Но, думаю, врешь, все равно пойду. И шагаю потихоньку.
Перелез ведь Барьер! Но мутит меня, до не могу. В глазах туман, давление скачет. Но страх понемногу уходит. Значит точно, излучение какое-то. И чем дальше иду, тем легче становится. Обрадовался я и бдительность потерял. В Карусель наступил. И полетел.
Боль адская. Как-будто изнутри взрываешься. Но сознание не потерял. Рвануло меня, да в сторонку выбросило. Лежу, тела своего не чую. Как-будто одна голова осталась. Все, думаю, отбегался. Подохну здесь. Встать не могу, видимо кости все переломало. Слабость навалилась, сознание потерял.
Очнулся в избушке, у ведьмы какой-то. Вонь несусветная стоит. Я голый, на лавке, а бабка напротив сидит, чего-то над кружкой шепчет. Выпей, говорит. И ко рту подносит. Выпил ее пойло через силу. Такая гадость! Думаю, лучше еще раз в Карусель, чем так лечиться. Но, однако, полегчало сразу. Я ее спрашиваю, давно я тут лежу. Третий день, говорит. Пора мне, бабуся. Ждут меня. Иди, говорит, держать не стану. Достала мне одежду, кинула, как собаке. Но я обижаться не стал. Оделся и пошел к выходу. Она на меня смотрит с любопытством. Шатает меня. От движений некоторые раны открылись, кровоточить стали. Но я не хотел здесь оставаться. Спасибо, говорю, бабушка, за помощь. Она отвечает - да не за что. Я ничего особо и не делала. Так, отмыла тебя, да перевязала. Одежду состирнула. А помочь я тебе не могу. Пятно у тебя, говорит, в голове. Но такое я лечить не умею.
Совсем, думаю, из ума выжила, старая. Вышел за порог, да в сторону родного болота отправился. Через Барьер перешел, чувствую - нет ничего. Ни страха, ни головных болей. Преодолел, значит. А может, Карусель помогла. Во чтобы еще такое наступить, чтобы память вернулась.
На подходах меня Доктор встретил. Увидел меня, даже побледнел. Дошли мы с ним до дому, рассказал я ему все. Он только головой качает - что же, дурак такой, у старухи про пятно подробнее не поспрашивал. Может, ключ тут, к амнезии твоей. Ну, тут я попросил его не выражаться незнакомыми словами и спать завалился. Трое суток спал, как убитый. Даже в туалет не ходил. Проснулся - ничего не болит, чувствую себя нормально, только жрать охота.
Сели завтракать, Доктор мне и говорит - не хотел я отпускать тебя за Барьер, и это было правильно. Но теперь думаю немного иначе. Ключ к твоей болезни там находится. Надо туда снова идти. Только в этот раз одного я тебя не отпущу. И вообще, говорит, группу надо хорошую собрать. Не так, как вы со Змеем, наобум кинулись. Все продумать нужно, информацию собрать. Готовиться нужно, как следует. Удивился я, конечно, но здравый смысл в его словах был. И решил группу собирать.
Только как ее соберешь? Хорошие сталкеры на дороге не валяются. Ладно, думаю, это вторично. Пока деньги нужны. На снаряжение хорошее. Год, другой можно погодить. А вернется память сама по себе - так и ходить незачем будет. А деньги всегда пригодятся. Сказал Доктору - тот одобрил. Только, говорит, далеко не ходи. В смысле, за Барьер. Пообещал я ему и пошел к Кроту.
Пришел, а он весь терминал разобрал, сидит, ковыряется. Что, спрашиваю, подберешь код? А он мне листок сует, со списком. Тогда, говорит, я тебе любой замок открою. И терминал запущу. Почесал я голову, да и пошел к Пауку. Отдал ему бумажку, чтобы он на Большую землю заказ сделал. Тот подумал, на меня посмотрел и говорит - ладно, сделаем. Я спрашиваю, сколько стоит. А он смеется - тебе нисколько. Ночная Звезда все оплатила.
Вот ведь проныра! Сообразил, что это для подбора кода нужно. Чтобы клиент не уплыл, Сергеич может и потратиться. Уверен, значит, что все у меня получится.
И все бы у меня нормально было. Ведь и группа стала набираться сама собой. Один раз наткнулся на кровососа, который жертву в нору тащил. Я, как Агропром вспомнил, так все внутри закипело. Убил его сразу, почти не раздумывая. К сталкеру нагнулся, обыскать, а он живой еще. Дышит. Не знаю, чего я его попер. Здоровый, черт. Килограмм сто, не меньше. Донес его до ближайшей заставы и скинул "долговцам". Сам дальше пошел, куда хотел. А хотел я в Темную Долину сходить. Туда и отправился. Правда, пока этого мужика таскал, время к вечеру покатилось. Я не боялся темноты, конечно, но поосторожнее быть надо. Кто только ночью не вылазит.
Перевалил я через Холмы и Змея увидел. Обомлел. Здорово, Стрелок, говорит. А голос глухой, надтреснутый. Отвернулся и сел на землю. Я рядом приземлился. Сперва давай расспрашивать, что, да как. Где пропадал, как выбрался, почему в бар не приходил. А он глаза опустил, усмехается. Я думал, надо мной. Зря, говорю, я ведь не помню ничего. Память отшибло напрочь. Расскажи мне, что с нами случилось. Ничего, отвечает, не случилось... с тобой. Сознание ты у исполнителя потерял. Но только он не "исполнитель" сказал, а как-то по-другому. Что-то вроде "живший", или похожее. Я сперва значения не придал. Он говорит, выволок я тебя за Барьер, да положил на землю. А сам обратно ушел. Зачем, спрашиваю. Тут он глаза на меня и поднял.
Окаменел я. И душа, и тело застыли. Смотрели на меня желтые глаза контролера почти в упор. Лицом Змей, а глаза нечеловеческие уже. Говорит он мне - уходи. И встречи больше не ищи, не отпущу. Просто я, говорит, еще не все забыл. Поэтому отпускаю. Встал, и побрел потихоньку. А я ему в спину гляжу, провожаю. Тут до меня и стало доходить, откуда мутанты-гуманоиды в Зоне появились. Достал я пистолет, передернул затвор, да и поднес к голове. Будьте вы все прокляты! - успел еще подумать, да и нажал на курок. И провалился во тьму.
Жизнь восьмая. Бессмертие.
Сейчас я понимаю, что курок я нажал не от отчаяния. Что-то толкнуло меня тогда. Какой-то злой дух Зоны шепнул мне - давай, сделай это! Я и сделал.
Очнулся, голова зверски болит. Ничего понять не могу, ползу на четвереньках, вою, как дикий зверь. Так и выполз на заставу "Долга". Они меня чуть не пристрелили. Спасло меня, что уже утро раннее было. Звери в это время не бродят. Самое тихое время - утро Зоны.
Оторвали меня от земли, на ноги поставили, да как шарахнутся в стороны. А меня болтает, мычу что-то, руки к ним протягиваю. А руки в крови все. И с правой стороны весь комбинезон кровью залит. Ну, потом опомнились, завели в вагончик свой, на койку усадили. Кружку протянули, с чаем горячим. А в чай еще немного спирту плеснули. Глотнул я и потух. От лекарства такого вспомнил я встречу со Змеем и выстрел свой. Поднял руку, щупаю голову. А пальцы не чувствуют ничего, онемели от потери крови. Бойцы мне зеркало поднесли, чтобы мог глянуть. Да только я на лица их смотрел...
Так на зверя смотрят, смертельно раненого. Опасен он еще, но умирает уже. Жизнь в нем сопротивляется, заставляет двигаться, да только силы уже уходят. Примерно так они и смотрели на меня. Но ошиблись они. Не умирал я. Наоборот, родился. Как и положено, в муках и крови. Восьмой раз. Усмехнулся я, кружку на стол поставил. Побежало по жилам тепло, стал оживать. Встал, молча к двери пошел. У выхода остановился, обернулся и спасибо сказал. Они кивнули испуганно. Старший за мной пошел. Вышли на улицу, он меня и спрашивает, кто меня так. Никто, говорю. Сам я. Застрелился. Да только время мое не пришло. Не все жизни прожил. Прощай, говорю. Обо мне забудь. Ничего он больше не сказал, наверно подумал, что с ума я сошел. А что, так и есть, пожалуй. И пошел я в бар.
Пил почти месяц. Доктор уже не знал, что со мной делать. Бывалые сталкеры так и говорили - сломала, дескать, Зона, человека. Уже не поднимется. Да только мне все равно было. А потом пришел Клык.
Я даже имени его не знаю. Он неразговорчивый был. Видно, что военный в прошлом. Не офицер, но что-то твердое было в нем. Как он узнал, что это я его у кровососа отнял, бог знает. Но человек он был настоящий. Долги свои всегда отдавал. Я за ним, как за каменной стеной был. Такого напарника больше не сыскать.
Пришел в бар, и сел возле меня. Я на него посмотрел мутным взглядом, да опять за стакан. А он его от меня отодвигает. Сильно, конечно, рисковал.
Бармен ведь вход с оружием в свое заведение запретил. Ну, за исключением долговцев. И еще пары человек, самых надежных. И мне. Я ему несколько щекотливых поручений выполнил, да и сам я не из тех, кто по любому поводу за ствол хватается. Но тут Клык по краю пропасти прошел. У меня и опьянение сразу испарилось. Да и не был я сильно пьян. Не брала меня водка. А он больше того, поднял меня, да к выходу повел. И я, как телок, поплелся с ним.
Увел меня на Беличий остров, к Доктору. Отлежался я, в себя пришел. Говорю ему, спасибо, мол, только нам не по пути. Там, куда я собираюсь, смерть только. А он усмехнулся. Ничего не ответил, и остался. Ну, что же, думаю, проверим тебя, какой ты в деле. Нужно было мне в одно место попасть. А там Боров, тот самый, который Змея подставить пытался, засел со своей группой. Да еще, говорили мне, банда у него приличная стала. В Темную долину и так не особо ходили, а тут вообще делать нечего стало. Захватил он территорию. А в разрушенном комплексе тоже какая-то лаборатория была. А Паук очень хотел, чтобы ему кто-нибудь оттуда информацию добыл. И за это обещал любое снаряжение. Хоть военное. Я у него авансом снайперскую винтовку взял, да новый автомат. И пошли мы с Клыком.
Зачистили мы Борова и его команду. Легко и просто. Клык снайпером замечательным оказался. И зрение было у него будь здоров. Любую цель за километр мог разглядеть. Все посты снял, и прошли мы без особых проблем к логову бандитскому.
Восемнадцать человек было у Борова. Чувствовал он себя очень уверенно. И обалдел, конечно, когда мы до него добрались. Не ожидал такой встречи.
Мы на крыше гаража залегли. Клык биноклем поводил, определил, где бандиты засели. Я лежу, в небо смотрю. Мне без разницы, хочет, пусть разглядывает. Время терпит, до заката еще долго. Сейчас, думаю, я покажу, что такое штурм. А он словно мысли мои читает, шепчет, давай разделимся. Ты, говорит, отсюда с шумом пойдешь, а я с тылу обойду. Я согласился. Хочет жить, понятно. Уйдет сейчас, от греха подальше, пока меня бандиты свинцом набивать станут. Не знал он, что я умереть не могу. Про себя даже позлорадствовал немного - то-то удивишься, когда я в бар вернусь. Повернулся к нему. Он, видать, понял, что не верю я ему. Ухмыльнулся нехорошо, говорит, ты только, пожалуйста, семнадцать минут подожди. Я киваю, давай, мол, ползи. Он с крыши спустился и исчез. Поглядел я, а он и винтовку оставил. Ну, думаю, точно свинтил. Но время выждал, как положено. Потом поднялся в полный рост и пару коротких очередей дал. И побежал вперед. Ответили мне, конечно. Пару раз даже попали. Но бронежилет выдержал.
Ворвался я в здание и по металлической лестнице на самый верх дернул. Сверху мне подручнее зачищать будет. Только не очень мне активно сопротивлялись. Слышу, тухнут одна за одной огневые точки. В чем дело, думаю, бежать решили, что ли. Не может быть, чтобы одного испугались. Но ведь не стреляют больше!
Спустился на пару этажей пониже и понял, в чем дело - никто не бежал. Это Клык их снял. Одним ножом, пока я там тарантеллу с автоматом танцевал. Вот ведь зверь какой хищный. Я и не подозревал даже.
Столкнулись мы на этаже, где Боров засел. Явно ждал он нас. Войдешь за дверь и сразу пулю получишь. Я напарника рукой отодвинул, дескать, сам пойду. Пинаю дверь и врываюсь. Клык следом заскочил. Видим, Боров спиной к нам стоит, в окно смотрит. Я его окликнул, а он даже не пошевелился. Переглянулись мы, подходим осторожно. Я через плечо его глянул в окно. Сперва не увидел, а потом меня жаром окатило и в глазах на мгновение потемнело. И тут же отпустило. Повернулся я к Клыку и говорю - пошли. Нам еще в лабораторию спуститься надо. А этот, на Борова киваю, уже все, попал. Пришел за ним один, кому он задолжал сильно. Если бы мы на час позже пришли, нам и стрелять бы не пришлось. Я ведь на зрение тоже не жалуюсь. Разглядел я упыря, что раньше Змеем был. Надо бы, конечно, убить его было, да рука не поднялась. Раз за Боровом пришел, значит не все забыл. Не стал я стрелять.
Спустились мы в лабораторию. Взорвали дверь и вниз пошли. Мрачное место. Вот в нем-то мы постреляли от души. Каких только тварей там не было. Но мы тоже не лыком шиты были.