Сергей Аврутин ждал. Он привык ждать. Его приучили. "Работа разведчика не терпит суеты, только терпеливое ожидание способно принести пользу. Будешь спешить, завалишь дело, не добудешь того, за чем тебя послали, провалишься". - Так учили его в спецшколе разведки при ГРУ, те же самые аксиомы проповедовала сама жизнь. За пять лет службы в спецподразделении в Чечне, только терпеливое ожидание иной раз спасало ему жизнь. И только терпеливое ожидание дало ему возможность подслушать совсем не предназначавшийся для чужих ушей разговор, который и стал концом его карьеры разведчика.
В тот день, почти год назад, его послали в рядовую операцию. Все было просто, по приблизительным координатам найти лагерь боевиков, уточнить местонахождение и тихо отойти к своим для подготовки к захвату. Трехсуточный марш-бросок по горам прошел без осложнений. Уставший и перемазанный он к утру четвертого дня вышел на широкую лощину, в которой и отыскал лагерь сопротивления. Но то, что он увидел, несколько расходилось с показанными ему данными. Не маленький лагерь в десяток палаток, а большую, хорошо организованную базу скрывала в себе неприметная лощинка. И как раз в тот момент, когда он занял наблюдательную позицию, с которой хорошо просматривалась вся база, начался исход. Около двух сотен боевиков все хорошо вооруженные, Сергей разглядел даже два минометных расчета, организованно покидали базу. Вопрос куда стягиваются такие силы, для Аврутина мгновенно встал на первое место.
С наступлением темноты он пробрался на базу. Очень аккуратно, благо позволял немалый опыт, не встревожив часовых, он на брюхе прополз туда, где по всему, что он успел заметить за день, располагалось нечто вроде штаба. Здесь, между палатками он и затаился. Ждать пришлось всю ночь. Мускулы сводило от долгой неподвижности, заученные упражнения в холодном горном воздухе помогали мало, зверски хотелось курить. Но он ждал. Не двигаясь ни на миллиметр, чтобы не привлечь чьего-нибудь внимания, он лежал и слушал.
К самому утру, когда косые лучи солнца уже вот-вот должны были разорвать мягкое покрывало темноты, Сергей наконец-то дождался. Несколько неосторожных фраз, произнесенных явно только по тому, что командование чувствовало себя здесь в полной безопасности, и Аврутин понял, куда будет нанесен удар.
Добравшись до леса, Аврутин поднялся на ноги. Затекшие руки и ноги повиновались с трудом, однако, он пошел, не позволив себе ни минуты отдыха. Он шел и шел, а когда немного разогревшееся тело позволило, побежал. Добытые сведения нужно было доставить, во что бы то ни стало. Он бежал не останавливаясь. Путь, на который у него ушло почти три дня, в обратном направлении он проделал за четырнадцать часов. Когда он вышел к ближайшей базе в районе, в глазах стояла серая пелена, его шатало из стороны в сторону, пересохшие губы и сведенные челюсти не давали внятно разъяснить ситуацию часовым. А когда, наконец, его допустили к командованию, расспросили и выслушали все добытые им сведения, он потерял сознание и пролежал в бреду несколько дней.
А потом, когда узнал, что командование, не поверило, проигнорировало или просто отмахнулось от принесенных им сведений, и что колонна бронетехники была зажата боевиками в ущелье и расстреляна, и что в живых осталось только два человека, он впал в дикую ярость, граничащую с помешательством. Вполне естественно, что после этого, его военная карьера оборвалась раз и навсегда. Вскоре его демобилизовали по состоянию здоровья, а не самом деле по тому, что он впал в запой и не выходил из него неделями.
Аврутин осторожно выглянул из-за колонны, за которой прятался. Мгновенный взгляд, и весь зал малого Манежа запечатлелся в его профессиональной памяти. Постепенно темнело. Посетители уже разошлись, в зале никого не было. Исчезли и тетки-смотрительницы. Скоро должны будут запереть двери, а потом пройдет охрана и уборщицы.
Сергей еще больше вжался в стену. Здесь, между стеной и крайней колонной оставался небольшой промежуток свободного пространства, в который он и втиснулся с огромным трудом. Конечно, место для игры в прятки было не ахти, но это лучшее, что смог подсказать его инстинкт разведчика в огромном полупустом зале. Горка мятой бумаги и апельсиновой кожуры под ногами давала ощутимую надежду, что этот тайник никем уже давно не проверяется. В крайнем случае, если его обнаружат, он сумеет оправдаться.
Он еще раз стрельнул взглядом из-за колонны. Несколько уборщиц старательно вытирали пыль и швабрили полы. Аврутин снова вжался в стену и даже закрыл глаза. В данный момент он далеко не был уверен в правильности своего выбора. Да и сказать по чести, правильности в том, что он взялся сделать, не было вообще, а уж законностью и не пахло. Просто ровно неделю назад к нему подошел один человек.
В то утро похмелье было просто ужасающим. Аврутин кое-как оделся и, шатаясь, вышел из дома до ближайшего магазина. Голова раскалывалась, во рту дышала жаром пустыня Сахара, то и дело подкатывалась тошнота. Сергей направлялся к угловому магазину, в котором он всегда покупал себе водку. Медленно бредя по улице, Аврутин машинально шарил по карманам и вдруг, сквозь затуманивающие голову пары спирта, пробилась мысль - денег-то нет. Сергей сунул руку в один карман - пусто, во второй - тоже пусто. Осознав, что купить водки не на что, он пошатнулся, ноги его почти не держали, и присел на скамейку, что стояла от него в двух шагах.
Должно быть, он на некоторое время совсем отключился, потому что, когда он открыл глаза, рядом сидел высокий молодой парень, а как он подошел и сел, Аврутин не слышал. Он только почувствовал взгляд парня, устремленный на него. С секунду они буравили друг друга взглядами, один тяжелым и мутным, другой ясным и пронзительным, потом их взгляды разошлись. Парень чуть улыбнулся, полез в карман, из которого достал металлическую фляжку и протянул ее Сергею. Тот, ни мало не смутившись, на вопросы этики Аврутин уже махнул рукой, открутил крышку и присосался к горлышку. Горло обожгло как огнем, Аврутин в припадке кашля согнулся пополам, а парень заботливо похлопал его по спине. Однако в голове прояснилось, и Сергей уже осмысленно взглянул на парня. Высокий лоб, короткие русые волосы, серые глаза, одет парень был в джинсовую куртку и брюки, на ногах кроссовки, в общем, ничем не выделяющаяся наружность, разве что серебряный крестик на шее был одет поверх рубашки, и ярко блестел в лучах утреннего солнца.
В голове прояснялось все больше, серая дымка улетучилась, как по волшебству. Аврутин вопросительно смотрел не неожиданного благодетеля, а парень сидел не скамейке, глядел на проходящих мимо девушек так, словно сел сюда исключительно от нечего делать и не знает чем дальше заняться.
- Ну? - Не выдержал Аврутин.
Парень перевел взгляд на него. Странный взгляд. Вроде бы и рассеянный, но пробирающий до самых костей.
- Сергей Александрович, Вы хотите немного заработать? - Голос парня был тих и невыразителен.
- Ну? - Повторил Сергей.
- Я представляю одну организацию, ее название Вам ничего не скажет, которая, скажем так, интересуется необычными предметами искусства. Думаю, Вы знаете, какую ценность они представляют собой. Мы готовы хорошо заплатить Вам, если Вы поможете нам получить один из них.
- Понятно, воры. - Буркнул Аврутин.
- Мы не воры! Хотя, что толку в именах и междометиях. - Голос парня стал чуть более напряженным, - Я не буду агитировать Вас, доказывать что-либо или объяснять. А Вас самого не трогает разве, что ценнейшие произведения старины хранятся где-то на складах, в пыльных подвалах и закрытых хранилищах? Вместо того чтобы служить человечеству!
- Что за дело человечеству, если предметы искусства перейдут из одной частной коллекции в другую? - Голова у Аврутина прояснилась совсем, хотелось спорить.
- Мы не коллекционеры! - Если парень и был раздражен спором, лицом и голосом он этого не проявлял. - Мы ученые! Сотни лет великие вещи хранятся под спудом, и никому нет до них дела. Мы первые обратили на них внимание. Мы и только мы повернули их на пользу всем вам!
- Впрочем, ладно, - Парень перебил сам себя. - Я уже сказал, не собираюсь ни в чем Вас убеждать. Перед вами дело. Воспринимайте это как вызов добровольца из строя, хотите идти в разведку - шаг вперед. А пока Вы думаете, сделать этот шаг или нет, я Вам кое-что изложу. Вам, конечно же, известен Центральный выставочный дом Манеж. Совсем недавно нам стало известно, что один очень ценный предмет, прямо скажем бесценный, хранится в одном из хранилищ этого дома-музея. Мы предлагаем Вам пробраться туда и достать для нас этот предмет. Вот и все. О ценности этого предмета не догадывается никто кроме нас во всем мире, хотя любой мечтает заполучить его.
Аврутину хотелось спросить, что это за предмет, однако он задал другой вопрос:
- А почему ко мне? Что мало профессионалов в этой области?
- Поверьте, мы искали. - Парень усмехнулся. - Любой преступник, а именно на них Вы намекаете, узнав, что это за предмет, мгновенно забудет отдать его нам. Как я уже говорил, он бесценен.
- А я значит честный, но на преступление пойду? - Криво усмехнулся Сергей.
- Мы знаем о Вас все! - Парень снова взглянул прямо в глаза Аврутину, - У Вас есть определенное понятие о чести, Вам нужны деньги, у Вас нет связей, чтобы передать этот предмет кому-либо еще. А приди в Вашу голову мысль раскрыть все государству, Вам не поверят, как уже один раз было, не так ли? Вы можете играть только с нами или не играть вообще. Что же касается Ваших возможностей, нам они тоже отлично известны, ведь еще в армии вас прозвали Призраком, не так ли?
- И что же это такое, наконец?
- О, Вы все-таки сделали шаг вперед! Я рад за Вас! - Парень прикоснулся ладонью к серебряному распятию на своей груди. - Скажите, Вы верующий?
- Я крещеный, только какое это имеет отношение?
- Самое прямое. Вы знаете библию? Хотя бы те места, что посвящены смерти Христа?
- На уровне обычного человека.
- Значит, Вы не могли не слышать, что когда Иисус был распят, кровь что стекала из его ран, была собрана в чашу и ... чему Вы смеетесь?
- Неужто Вы посылаете меня на поиски Святого грааля?
Парень резко поднялся, повернулся к Аврутину, приблизил свое лицо к нему:
- Сергей Александрович, как бы Вам не было смешно, - Яростно прошептал он, - Но на самом деле так и есть. Этой святой реликвии две тысячи лет и она пылится где-то, на каком-то всеми забытом складе в Манеже. Никто не знает где именно, даже мы, Вам придется поискать. Что касается оплаты Вашей работы, на своей квартире Вы найдете сумку с пятьюдесятью тысячами долларов. Когда найдете то, что нам нужно, я узнаю сам, и Вас найду. Оплата будет на порядок больше.
Он резко повернулся и бодро зашагал по дороге вдоль магазина. Пройдя несколько шагов, он обернулся, и со смешком прокричал:
- А на случай, если Вы решите сбежать, не советую, найдем, хуже будет! - И развернувшись, зашагал дальше. А Аврутин, посидев еще немного, поплелся домой, где, уже нисколько не удивляясь, нашел сумку с деньгами.
Сергей еще раз выглянул из-за колонны. Вроде бы все ушли. Не слышно было ни единого звука. Охрана, как он успел заметить, располагалась в маленькой комнатке рядом с входом и обходы не делала. Вместо этого по всему зданию были развешаны датчики движения. Сергей знал, что это такое, и прекрасно умел обходить их. Выглянул еще раз, на этот раз, задержав голову подольше. Конечно, это удача, что его не заметили, и ей нужно было пользоваться и дальше.
Выдохнув, он протиснулся в щель между стеной и колонной, покидая убежище. Пуговицы царапнули по стене, в живот вдавился пояс с отмычками и пистолет. На счет оружия, он долго колебался, брать или нет. По статистике, девять из десяти вооруженных разведчиков, если их обнаруживали, погибали, а шесть из десяти оставались живы, если они шли на задание без оружия. Но в этот раз, учитывая его неординарность, Аврутин оружие захватил, рассчитывая пугнуть охранников, не обремененных приказами стрелять на поражение.
Сергей боком вдоль стены медленно прокрадывался по залам Манежа. Миновал один, потом второй. В третьем сложно оказалось обойти датчики движения, и он почти пол часа продвигался буквально по сантиметру, лишь бы не всполошить охрану.
Освещение в залах на ночь выключали, и темнота постепенно сгущалась. Наконец Аврутин добрался до большой железной двери, скрытой за тяжелой портьерой. Искать то, за чем он пришел, можно было только в каком-нибудь подземном хранилище. Ему так и представлялась череда комнат, где за железными дверьми свалена груда ящиков, ящики местами разбиты, из разломов высыпаются золотые монеты и кости. Конечно, разумом он понимал всю бредовость подобных мыслей, но эта неделя не прошла даром. За неполные семь дней он, посидев в библиотеке, порывшись в интернете и поговорив с теми из немногих знакомых, кто еще не забыл его, и кто хоть сколько-нибудь разбирался в подобных вещах. Пользы он получил не много, в основном наслушался всякой мистики, но теперь, прочитав легенду о Святом граале, хотя бы представлял, что это такое, и зачем он нужен.
Несколько минут повозившись с отмычками и перемкнув провод сигнализации над дверью, Сергей открыл ее. Как он и надеялся, за дверью обнаружилась лестница, ведущая вниз, по которой он и стал осторожно спускаться. Вдруг, Аврутину, по привычке всегда напрягавшему слух, показалось, что в тишине раздался далекий жалобный вопль. Так могли, наверное, вопить привидения в старом средневековом замке. Сергей остановился и напряг слух еще больше. Вроде тихо. Постояв с минуту, он двинулся дальше.
Спустившись на один пролет, Аврутин не обнаружил никаких дверей, просто площадку, освещавшуюся тусклой лампочкой. Однако он отметил необычно большую толщину перекрытий между пролетами. "Здание Манежа очень старое, наверное, раньше все так строили, на века" - подумалось ему. Сергей спустился еще на один пролет, и лестница кончилась. "А где же подземные хранилища?" - произнес он про себя и толкнул единственную на площадке дверь. Дверь оказалась запертой, как и следовало ожидать, что отняло еще несколько минут возни с отмычками.
За дверью было темно, хоть глаз выколи. Постояв несколько секунд размышляя, Аврутин двинулся по коридору. Дверь на площадку он оставил открытой, и лампочка худо-бедно освещала помещение. Аврутин медленно шел, ведя левой рукой по стене. На десятом шаге его рука коснулась металла двери. И тут же Сергей отдернул руку. Через дверь, казалось, передаваясь от частицы к частице, а потом по его руке, прошел и ударил в голову неистовый вопль боли. Аврутин замер. От такого вопля казалось, сейчас обрушится многотонной громадой потолок. Сергей закрыл глаза. Снова вытянул левую руку, пытаясь коснуться двери, и сразу же отдернул ее, так двери и не коснувшись. Рука дрожала. Сергей стал считать по себя до десяти, иногда это помогало в трудных ситуациях расслабиться и принять верное решение. На счете семь, он обнаружил, что в правой руке сжимает пистолет и не имеет сил засунуть его обратно за пояс. Сергей снова начал считать, но, дойдя до десяти, так и не решил, что делать. Ноги торопили его обратно к лестнице, но он понимал, что уйти не сможет.
Медленно-медленно он снова вытянул левую руку. Из правой он не выпускал пистолет. Пальцы коснулись холодного металла, и ничего не произошло. Пошарив вверх и вниз, Аврутин нащупал ручку и, сам не понимая зачем, потянул дверь на себя. В приоткрытую щелку брызнул яркий свет. Сергей заглянул внутрь и замер.
Увиденное просто не укладывалось в голове. Даже за время, проведенное в Чеченском конфликте, а это было далеко не самое приятное время, Сергей не видел подобных зверств. На длинный деревянный стол была положена доска так, что образовывалось нечто вроде креста. И на этом самом кресте был привязан обнаженный человек. Следующее, что бросилось в глаза Аврутину, шляпки огромных гвоздей, вбитых в руки и ноги несчастного, из-под которых струей на пол стекала кровь. Прибитыми оказались ноги и правая рука, левую руку удерживали веревки. Человек, не смотря на заткнутый тряпкой рот, громко стонал.
Рядом с этим импровизированным крестом стояли двое. Один высоких и худощавый, темноволосый, был виден Сергею со спины, зато второго, стоящего к нему в пол-оборота, он мог рассмотреть. Второй, тоже высокий мужчина, был широкоплеч и бородат. Копна растрепанных русых волос и очки половинки делали его похожим на пожилого преподавателя университета, если бы не предмет, который он держал в руках. На раскрытых ладонях вытянутых вперед рук покоился огромный гвоздь. Бородатый поднимал руки все выше и выше, не переставая при этом что-то бормотать. Неожиданно закончив свой речитатив, он передал гвоздь черноволосому, у которого в руках уже был молоток. Тот повернулся к человеку на столе, приложил гвоздь острием к его руке и одним ударом вогнал его в доску. Несчастный мученик снова испустил душераздирающий вопль и задергался на столе. Аврутин, не в силах двинуться с места, смотрел.
Тем временем Бородатый, снова что-то забормотав себе под нос, поднял над головой нож с длинным широким лезвием. Худощавый посторонился, и Бородач встал во главе креста. Разведя руки пошире, он провел лезвием ножа по обнаженной груди лежащего на столе. Кровь брызнула во все стороны, несчастный снова завопил сквозь кляп во рту, и теперь уже орал не переставая.
Оставаться равнодушным свидетелем Аврутин больше не мог. В Чечне он видел, как пытали пленников боевики, и он не покинул укрытия, не пришел на помощь, потому, что должен был выполнить свое задание, однако таких зверств не допускали даже они. Резать живьем человека на куски, нет, это было уже слишком, и Аврутин, распахнув дверь, вошел в комнату, вскинув пистолет перед собой. "Ну, вот и все, мальчики, доигрались!" - пробормотал он про себя.
Бородач и Темноволосый обернулись на звук распахиваемой двери мгновенно, как будто ожидая, что кто-нибудь войдет. Однако, увидев Аврутина, окаменели. Несколько секунд длилось всеобщее молчание. Аврутин не знал что сказать, в голове было совершенно пусто, двое мучителей от неожиданности тоже ничего не предпринимали.
Человек на столе, немного притихший, видимо заметил краем глаза вошедшего Аврутина и снова закричал, чем отвлек его не какую-то долю секунды. Бородач и Худощавый переглянулись и одновременно, с дикими воплями бросились на замершего в дверях Аврутина. Худощавый взмахнул молотком, который он так и не выпустил из рук, Бородатый занес для удара нож. Черноволосый был ближе, ему не мешал стол, поэтому первая пуля досталась ему. Сергей спокойно, как на учебе, нажал на курок три раза целясь в середину груди и, не дожидаясь падения тела, перевел прицел на Бородатого. Обогнув стол с истекающим кровью пленником, и не обращая внимание на то, что его подельщик рухнул к ногам Аврутина, тот занес над головой широкое лезвие ножа и прыгнул вперед. Аврутин сделал шаг назад и снова три раза нажал на курок. Звуки выстрелов, отдаваясь от стен, оглушали. Сергей сделал еще шаг назад. Не в силах опустить пистолет, он тупо переводил его с одного тела на другое. Пленник на столе снова застонал, что и вывело Аврутина из оцепенения. Отбросив пистолет, он кинулся к столу.
Распутав веревки и вытащив тряпку у пленника изо рта, Сергей замер в сомнении, как же быть с гвоздями. Взгляд его упал на молоток, что так и не выпустил из своих рук темноволосый мучитель. Молоток оказался с гвоздодером. Зацепив им за шляпки и прилагая титанические усилия, Аврутин выдернул гвозди, удерживающие пленника на столе. Тот не переставая стонал, теперь уже сквозь зубы. Неожиданно глаза его открылись:
- Там, у Толстого на поясе, возьми фляжку, капни на раны ... - Прошептали его губы.
Аврутин стащил его со стола и пристроил на кушетку у стены. Затем осмотрел его раны. Дырки, пробитые гвоздями, выглядели ужасно. Даже сквозь сгустки свернувшейся крови было видно, как выпирают разбитые кости. Однако наибольшие страдания причиняла, видимо, рана на груди. Странно, вроде бы небольшой порез, а края его загноились мгновенно и кое-где даже обуглились, словно на рану плеснули кислотой. От нее шел сильный неприятный запах.
Отвернувшись от раненного, Аврутин осмотрел своих погибших противников. На поясе у Бородатого действительно нашлась небольшая фляжка, в которой содержалась какая-то жидкость. Как было велено, он наклонил фляжку над ранами, а вместо бинтов он использовал части одежды погибших негодяев, те, что были почище. Видимо, во фляжке было какое-то мощное успокаивающее и обезболивающее средство, потому что раненный сразу же перестал стонать. Еще через некоторое время он выпрямился и сел на кровати, уставившись на своего спасителя. Аврутин же потерянно топтался посреди комнаты, не имея ни малейшего представления о том, что теперь предпринять. Слабым эхом отдавалась только одна мысль, что на шум должны уже были сбежаться все охранники, а их почему-то все нет и нет. Однако, вспомнив толщину межэтажных перекрытий, он подумал, что до охранников вполне могло и не долететь ни звука.
Аврутин сел рядом с раненным на кушетку, привалившись спиной к стене.
- Нужно охрану позвать, и ментов. - Слова давались ему с большим трудом.
- Не нужно. - Раненный, весь в обрывках чужой одежды, заменивших перевязочный материал, выглядел уже не таким страдальцем как раньше. Его прояснившийся взор в упор буравил Сергея. Теперь, когда его лицо не было искажено маской боли, было видно, что он молод, Аврутин дал бы ему не больше тридцати. Простое лицо, русые волосы, маленькие ямочки на щеках. "А глаза-то голубые, как ясное небо!" - отметил про себя Аврутин.
- Но ведь ...
- Нет, нельзя, я уйду. - Его голос был непреклонен.
- Куда ты уйдешь тебе в больницу надо. - Поморщился Сергей, но, уловив в голубых глазах какое-то непреклонное упрямство, осекся. Он глядел в эти неожиданно голубые глаза и чувствовал себя как-то неловко. Наконец он выдавил из себя: - За что они тебя?
- Я - Санграаль. - Ответил он.
- Что? - Не понял Аврутин.
- Я - Санграаль. - От повторения этой фразы Аврутину яснее не стало, и тогда голубоглазый добавил - Ты за мной сюда пришел.
- Что? - Опять переспросил Аврутин. - Откуда тебе знать, зачем я сюда пришел.
- Я вижу это в твоих глазах. Я чувствую тех, кто охотится за мной.
- Послушай, парень, не мели ерунды! Я не охочусь за тобой, я пришел сюда совершенно по другому делу. А теперь давай выбираться отсюда, если ты не хочешь встречаться с ментами, то я - тем более.
Однако же никто из них не сдвинулся с места. Аврутину вдруг показалось, что все плывет у него перед глазами. Маленькая комнатка, стол залитый кровью, лампа под потолком, все как бы смазалось на мгновенье, а потом снова пришло в норму. Аврутин находился в какой-то прострации и не мог пошевелить даже пальцем.
- Ты верующий?
- Меня спрашивают об этом уже второй раз. - Слова срывались с губ Сергея, словно сами собой.
- Впрочем, это все равно. Я хочу показать тебе кое-что, чтобы ты поверил.
- Что? - Голова Сергея повернулась к собеседнику.
В тот момент, когда их глаза встретились, по лицу Санграаля пробежала какая-то рябь, сеть судорог, Аврутин не смог рассмотреть точнее, а лицо исказилось. Мгновенно отхлынула кровь, резче проступили скулы, еле заметные ямочки на щеках превратились в настоящие провалы, брови сошлись к переносице, губы истончились. А Сергей все смотрел и не мог оторвать взгляд. Волосы на голове совсем исчезли, кожа на лице, да и на всем теле, посерела и огрубела, показалось, что с нее посыпалась какая-то труха. Рот открылся и по комнате разнесся резкий стонущий птичий вопль, от которого волосы на голове становились дыбом. Во рту Аврутин разглядел два чудовищно удлиненных клыка. Эта ужасная маска наклонилась к нему, и, разрывая оцепенение, Аврутин с диким криком отпрыгнул с кровати прочь.
Несколько секунд спустя, Аврутин осознал себя сидящим в углу комнаты на полу, а в трясущихся руках, выставленных перед собой, у него был зажат широкий нож, неведомо как подобранный с пола. А его собеседник, совершенно нормальный с виду, продолжал неподвижно сидеть на кровати.
- Кто ты? - Толи просипел, толи прохрипел Аврутин.
- Я - Санграаль. - В третий раз повторил спасенный им человек. Впрочем, человек ли?
- Не бойся меня, я не трону тебя, - Его голос стал вдруг очень мягким. - Ты видел, что сделали со мной они. - Он кивнул на распростертые на полу тела, - Я не смог повредить даже им. А ты первый, кто помог мне за две тысячи лет.
Он опустил голову
- Да что же это такое! - Дрожь отступила, Аврутину очень хотелось выругаться на полную катушку, но подходящих слов не находилось.
Санграаль снова поднял голову, и снова они долго мерялись взглядами. Наконец, Санграаль заговорил:
- На самом деле ты ведь пришел сюда за чашей, за Святым граалем, ничем другим твое изумление объяснить невозможно. Наверное, тот, кто послал тебя, сам знает не больше, иначе бы ничего этого не произошло. Вы все верите в легенду, в то, что кровь Христа после распятия была собрана в драгоценную чашу, которая стала даровать здоровье и бессмертие испившему из нее. Красивая легенда, что и говорить. Святая церковь много сил положила на ее укрепление. Конечно! На самом-то деле все было совсем не так красиво. Никто из верующих и мысли допустить не мог, что святое тело Христа глубокой ночью осквернил своим прикосновением проклятый вампир, исчадие ада. А я не знал. Я голодал уже четвертую неделю, а тут, увидел распятых на крестах людей. Такие казни были обычными в то время, я подобрался поближе. Я представления не имел, что передо мной сын бога. Ты бы подумал об этом на моем месте?
Аврутин издал горлом какой-то сип.
- Да, я напился его крови. И на меня снизошел свет. Как был, я потерял сознание, ты представляешь, что такое, ночному существу попасть под взгляд бога, а когда я пришел в себя, то обнаружил, что меня нашли. Меня заключили в глубоком подземелье, правда, никто не решился меня убить или подвергнуть пыткам. Но я просидел в подземелье несколько десятков лет. А потом подслушал разговор и узнал, как повернули эту историю, и что на месте голодного грязного вампира оказалась святая чаша. Только имя мое и сохранилось в летах. Да и его потом исказили.
Аврутин, пораженный тем, что рассказывал ему Санграаль, не мог издать ни одного членораздельного звука, и только хлопал глазами.
- Прошло еще несколько десятков лет. Я сидел в подземелье, ведь вампир не может умереть просто так. А потом времена изменились, история повернулась, и однажды ко мне в камеру пришли несколько человек с оружием и веревками. Я сразу понял, за чем они пришли. Я боялся этого все время, пока находился в заточении. Люди боялись тронуть меня, так как я был осенен Иисусом, но вот пришли другие люди, и они решили, что слишком опасно оставлять в живых, пусть и в заключении, живого свидетеля тех событий. Я смирился с тем, что когда-нибудь это произойдет, но не смог справиться со своим страхом, и когда подвернулась возможность, я убежал. С тех пор охота на меня идет не переставая. Ты можешь представить себе - две тысячи лет в роли убегающего от охотников зайца?
Аврутин шумно сглотнул.
- Вот так, постоянно прячась и скрываясь, я и дожил до сегодняшнего дня. Сказать по правде, охоты на меня не было уже больше трехсот лет, я тихо и мирно работал смотрителем в этом музее. И вот теперь снова. Видимо есть какие-то хроники, а может от отца к сыну в каких-то секретных церковных общинах передается правдивая часть этой легенды, с неизбывным желанием довести дело до конца и избавить от меня этот мир. Охотники приходят периодически. Раньше мне всегда удавалось сбежать, эти почти что довели дело до конца. Чтобы убить вампира нужно совершить определенный ритуал, иначе смерть не будет полной, а эти хотели и еще чего-то добиться, вот этот ритуал ты и прервал своим появлением.
Санграаль встал с кровати, на которой сидел все это время, подошел к замершему Аврутину и протянул руку:
- Прости, что напугал тебя, показав свое настоящее лицо, но я хотел, чтобы единственный за две тысячи лет человек, который помог мне, знал правду.
Аврутин опустил нож и, глядя прямо в голубые глаза вампира, протянул свою руку. Их ладони соприкоснулись и Санграаль, который, казалось, уже оправился от страшных ранений, помог ему подняться с пола.
- Я коснулся руки Бога! - Прошептал пораженный Аврутин.
- Я не Бог, во мне всего лишь частица крови его сына. На самом деле, я всего лишь старый глупый вампир, который попал не в то время и не в то место. Я не могу исцелять или подарить бессмертие, на что по легенде способна святая чаша.
Аврутин некоторое время приходил в себя. Уж очень неожиданными оказались события, последовавшие за его решением превратиться в похитителя древностей. Заказ, чаша грааля, сцена насилия, стрельба, клыки вампира, а затем еще и его неожиданная исповедь и странный рассказ, все мелькало у него перед глазами цветным хороводом.
Но тренированный мозг разведчика постепенно, пробиваясь сквозь вихрь впечатлений, начинал работать четко.
- И что же теперь делать? - Были первые его осмысленные слова.
- Снова бежать. Эти двое, насколько я понял из разговоров, представляют две различные церковные ветви, и лишь по странному стечению обстоятельств они нашли меня оба в один день. Это значит, что как минимум, две организации все еще не оставляют попыток исправить историю. Так что мне остается только снова бежать. Да, думаю и тебе тоже. Ты не выполнил то, что тебе поручалось, я не знаю, кто твой наниматель, но полагаю, он человек не последний, и он обязательно решит поквитаться с тобой.
- Похоже ты прав. - Как раз в этот момент слова, сказанные будто бы в шутку: "Найдем, хуже будет!", словно прозвучали у него в голове.
- Пойдем, - Вампир взял Сергея за руку и потянул к двери. - Мне далеко не впервой бросать свой дом. Работать в музее было интересно, но сейчас действительно нужно уходить.
Неожиданно, уже в самых дверях, в голову Аврутину пришла одна идея.
- Подожди, - Остановил он Санграаля. Тот послушно замер. - Здесь горючее что-нибудь есть? Бензин, керосин?
- Есть две бутыли с маслом, в соседней комнате, его используют для полировки полов, дерева, ну и всего, что должно ярко блестеть.
- Тащи сюда. - Распорядился Аврутин. Сам же он бросился с кровати и стащил с нее все белье.
Когда Санграаль вернулся, Аврутин уже опрокинул стол, отодрал от него поперечную доску и свалил рядом все белье. Затем он подобрал с пола нож с широким лезвием, тот, которым хотели убить Санграаля, и резким тычком всадил его в середину груди Бородатого, чье тело так и осталось лежать распростертым на полу. Затем он подобрал один из огромных гвоздей, выбрав тот, что был погнут поменьше, и точно также всадил его в тело черноволосого убийцы. Затем подтащил тела поближе друг к другу. Взяв из рук Санграаля канистры с маслом, он щедро облил тела, стол и кучу тряпья.
- Ну вот, теперь порядок. - Ответил он на недоумевающий взгляд вампира. - Когда здесь все основательно прогорит, опознать тела будет невозможно. Просто найдут тела и по положению решат, что они закололи друг друга. Раз уж они из разных кланов, их боссы друг о друге, скорее всего, ничего не знают, и значит, найдя два тела, каждый из них решит, что одно из них принадлежит его человеку, а второе - тебе. Так что ты убит. И искать тебя больше никто не станет. А от себя я оставлю пистолет. С кем я встретился, это не важно, важно то, что одно из этих тел мой наниматель будет считать моим. Так что я тоже убит, и искать меня тоже не будут.
- Вот так! - Аврутин поджег краешек пропитавшейся маслом простыни. - А теперь уходим! Кстати, тебе нужно одеться.
Колеса поезда Москва - Санкт Петербург мерно постукивали, в который раз начиная свой многокилометровый пробег по рельсам. Аврутин через окно следил, как медленно трогаются, а затем все быстрее и быстрее дома убегают назад. Наконец, когда поезд набрал полный ход, Аврутин вернулся к брошенной им на купейный столик газете. Пробежав глазами по заголовкам первой страницы, среди которых главное место занимали аршинные буквы: "Пожар в Манеже, 5-я, наивысшая, категория сложности, 13 погибших", его взгляд наткнулся на красивую рекламу: "Код да Винчи. Дэн Браун. Бестселлер номер один".
- Может взять почитать? - Улыбнулся Сергей.
|