1.
- Все начиналось с точно таких же полосок, - размышлял Экст, хмуро разглядывая танец сверкающих пылинок в лучах солнечного света, обтесанных до правильных прямоугольников прутьями оконных решеток. - Давным-давно...
Казалось, желтое марево сейчас разойдется, прорванное напором огромной уродливой головы, и Экст снова, как десять лет назад, ощутит на щеке теплую струю воздуха, услышит приглушенное фырканье, почувствует терпкий, но, вместе с тем, чем-то абсолютно притягательный запах гари и разогретого металла. Несмело вытянет ладонь, чтобы прикоснуться, едва-едва, к покрытому рогами и наростами теплому крупу. И поймет, что это уже навсегда. А потом...
Резкий окрик отца, разыскавшего, наконец, непослушного сына, мозолистая рука на плече, сильный рывок. И нескончаемый поток нотаций. Да как он мог, да как посмел, тайком от родителей, забраться в обитель морнов! А если сломаешь что?! Разобьешь, испортишь?!
Что можно разбить или испортить в мощном бревенчатом строении, разделенном на отдельные помещения такими же непробиваемыми стенами, маленький Экст не представлял. И как повредить морна, превышающего его ростом вдвое, усеянного по всему телу рогами, покрытого толстыми пластинами брони, тоже. Он лишь изо всех сил выворачивал шею назад, неспособный оторваться от огромных антрацитовых с красной радужкой глаз.
И гордо хранил молчание, безмолвно снося упреки и поучения, всю дорогу до тенистой веранды придорожного трактира, где в уютной тишине и прохладе взбешенный отец переключил, наконец, внимание с непутевого сына на запотевшую кружку свежего пива. И только тогда высказал отцу все. Все, что лежало на сердце, не давало спать по ночам.
Отец, против обыкновения, не закричал, не взорвался фонтаном очередных нравоучений. Лишь расхохотался, и это обиднее всего резануло, да так, что прямо слезы из глаз. Отставил в сторону кружку, покровительственно потрепал сына по голове.
- Я подарю тебе морна, - голос отца был ласков, как никогда. - Если сумеешь вложить в него заряд силы.
Экст крепко стиснул дрожащие губы. Вместе с отцом, казалось, смеялась и хохотала вся улица, каждый посетитель трактира, каждый прохожий.
И вот он, миг торжества!
Огромная арена, развевающиеся на ветру флаги, гул толпы, звуки труб. И морны. Величественные, словно плывущие по волнам корабли. Поражающие воображение мощью и статью. Притягивающие недоступностью, завораживающие грацией, подавляющие силой.
Нет, и не было на свете человека, открыто или втайне не мечтающего стать повелителем морна. Даже узкий круг властелинов морнов не был настолько притягателен. Владеть, это совсем не то же самое, что повелевать. Далеко не то же самое. Властелины - люди настолько богатые, что имели возможность разводить морнов, сами чаще всего характеристиками повелителей не обладали.
Когда объявили начало показа, и первый морн появился на арене, Экст пиявкой прилип к высокому ограждению, до рези в глазах вглядываясь в происходящее на смотровой дорожке сквозь щель в неплотно пригнанных досках.
Да, это был великолепный экземпляр от известно властелина Брегони.
Сам хозяин, полный внутренней значимости, шел впереди. Следом, неся на вытянутых руках вымпел властелина, печатал шаг знаменосец. Далее шли ближайшие помощники. Людей, хотя бы приблизиться к которым, каждый из присутствующих почел бы великой честью, Экст не удостаивал и каплей внимания. Монументальная громада следовавшего за людьми морна поглотила его без остатка.
Больше всего морны походили на лошадей. Но тот крестьянин, заглянувший по ночному времени в конюшню проведать любимых кобылок, умчался бы в страхе, доведись ему обнаружить в деннике морна. Ни одна из пород лошадей, даже тяжеловесные "першероны", не смогла бы соперничать с морном в мускульной мощи или обхвате груди. Титанические, подобные скалам, или же поджарые, словно отлитые из стремительного металла, морны превосходили обычных коней на порядок. Выступающие по телу острые роговые наросты, плоские широкие копыта и броневые пластины довершали образ силы и скорости. При взгляде на квадратную, защищенную броней голову, можно было думать лишь о силе таранного удара. А что вообразил бы бедный крестьянин при виде изрыгающей пламя зубастой пасти,... разве что в остатках его сознания мелькнула бы мысль о глубинах преисподней. И это все вполне естественно: морны - демоны битвы.
Лишь благодаря морнам закончилась победой кровопролитная десятилетняя война, которую именовали "войной трех стихий". Люди, почитающие огонь, сражались в союзе с, поклоняющимися земле, гномами против эльфов, избравших своим тотемом ветер. Война, начавшаяся из-за глупого недоразумения на границе, преподнесла людям немало неприятных сюрпризов. Армия людей превышала эльфийскую, как по числу солдат, так и по мощи вооружения. Спрашивается, что могли противопоставить практически не имеющие защиты эльфы тяжелой, закованной в непробиваемые стрелами доспехи, рыцарской коннице? Война должна была закончиться тотальным истреблением эльфов через несколько дней после начала. Если бы не морны.
Построив войска для генерального сражения, король напрасно не придал значения нескольким отрядам эльфийской кавалерии, наивно рассчитывая раздавить противника единым слитным ударом тяжеловесных рыцарских копий. Всесокрушающим океанским валом рыцари двинулись на врага. Стремя в стремя, насторожив копья, рыцари набрали хорошую скорость, готовясь оставить под копытами кровавое месиво вражеских тел. И так же, как волны бессильно разбиваются о несокрушимый утес, вся мощь кавалерийского удара на глазах потрясенного короля рассеялась, разлетелась, истаяла, не выдержав столкновения с морнами.
Неуязвимые для мечей и копий рогатые чудовища, изрыгая пламя, врубились в рыцарские ряды, разбрасывая людей и лошадей по сторонам, словно тряпичных кукол, оставляя в монолитных рядах широкие бреши. Как будто великий маг ударил из огненного жезла. В тот день эльфы истребили девять десятых человеческой армии. Доблестный король, напрасно понадеявшийся на грубую силу, не стал искать спасения в позоре бегства. Эльфы праздновали победу.
Развивая успех, армия ветра, двинулась вперед. Остатки человеческих сил, собранные принцем, единственным сыном короля, беспомощно отступали. За неполный год люди потеряли до половины принадлежащих им территорий. И даже заключение союза с гномами, ценою многих богатств и еще больших обещаний, не принесло ожидаемого успеха. Тактика боя низкорослых воинов, давних врагов эльфов, оказалась малоэффективна вне узких горных ущелий и удобных для обороны скальных туннелей. Даже удивительные боевые машины, предоставленные гномами, не дали превосходства. Продвижение эльфов слегка замедлилось, но и только.
Величайшим подвигом в истории войны по праву считается вылазка принца, принявшего к тому времени королевский титул, в эльфийские тылы. Собрав пятьдесят самых преданных рыцарей, глубокой ночью молодой король, завязав отвлекающий бой на берегу реки, вплавь обогнул передовые порядки эльфов, добравшись до места, где эльфы держали морнов. Из пяти десятков человек вернулось трое. Разъяренные морны, при попытке отбить от стада несколько голов, не дожидаясь команды, набросились на людей. И только благодаря случайности открылось, что морн, в отличие от обычной лошади, повинуется лишь тому, кто способен сроднится с ним, вложив в него часть себя. На счастье, среди отобранных королем добровольцев оказалось сразу два таких человека. И это действительно была огромная удача, потому что способность вкладывать в морна частицу жизни - так называемый "заряд силы", оказалась присуща лишь очень малому числу людей. Но, уж если заряд вложен, сила и скорость морна удесятерялись. Подчинив двух морнов, рыцарям удалось вынести из боя израненного короля.
Но отдельная небольшая победа не могла сразу и кардинально переломить ход войны. Причем оказалось, что морны способны питаться лишь одним сортом растений, произрастало которое, конечно же, лишь в самой глубине эльфийских лесов. Неся огромные потери, рыцари добывали корм для захваченной пары морнов в единственно доступном месте - стане врага. Содержание морнов оплачивалось кровью людей.
На фоне постоянного отступления, изматывающих сражений и гибели огромного числа солдат, популярность короля резко падала. Все громче звучали призывы к капитуляции и миру, ценой свержения монарха. Король вел сражение на всех фронтах.
И в тот самый момент, когда под таранами бунтовщиков уже дрожали двери дворца, первый отряд из двадцати морнов вступил в битву. Повелители морнов, так стали называть рыцарей, способных управлять этими необычными животным, под ливнем стрел прорвались к эльфийским лучным формированиям, оставляя после себя кровь и смерть. И пусть из боя вернулись немногие, пусть разведение морнов нужно было начинать практически с начала, это была первая победа и победителей несли на руках. Повелители морнов стали героями, возвысились над простыми людьми, подобно богам. Недавние противники хором восхваляли мудрость короля.
Наступила эра морнов.
В ходе экспериментов с морнами, выяснился ряд необычных и интересных моментов. Во-первых, морны оказались бесполы. Процесс размножения зависел лишь от прихоти хозяина - кого из морнов назначить в производители. Во-вторых, новорожденный морн в точности повторял характеристики своего родителя. Вплоть до самого маленького выступа или пятна на шкуре. И, в-третьих, что оказалось решающим, морнов можно было изменять.
Стоило в королевстве появиться морнам, как ими заинтересовались маги. Серии экспериментов, ряды опытов, поначалу все усилия уходили впустую. Но по прошествии времени выяснилось, что так же, как среди людей находились повелители, так и среди магов обнаружились "механики". Механики не являлись магами в общепринятом смысле. Не имели возможности колдовать, составлять заклинания, готовить эликсиры и медитировать. Но, при определенном настрое, их способности были близки способностям повелителей. Маг, не вкладывая в морна силу, входил в транс, сродняясь с ним, и приказывал, что и как нужно изменить. Через некоторое время морн трансформировался в точном соответствии с указаниями механика. Менялась толщина ног, высота холки, размер и плотность копыт, количество мускулатуры, цвет шкуры. Входить в подобный транс оказалось сложно и болезненно, но чем дольше держался механик, чем большей внутренней силой он обладал, тем сильнее становились изменения морна.
Конечно, несколькими новыми отрядами, какой бы силой они не обладали, войну не переломить вот так вот сходу. Эльфы занимались морнами издревле, изучили все тонкости управления, все то, что людям приходилось постигать в жуткой спешке под огнем неприятельских войск. Но время шло. Люди и гномы, среди низкорослого племени также оказались обладающие способностями повелителей и механиков, изучали морнов, выводили новые виды, осваивали стратегию и тактику стремительного боя.
Момент, когда отступление обратилось в свою противоположность, остался только в памяти историков. На несколько долгих кровавых лет война зависла в шатком равновесии сторон. Продвижение ветра остановилось, но контрудары земли и огня не обладали пока еще нужной мощью. Но постепенно силы росли. Все больше и больше земель отходила к своим первоначальным владельцам, и к концу девятого года армии людей и гномов вплотную приблизились к заповедным лесам.
Измотанные годами лишений люди вместе с растерявшими боевой задор гномами намертво встали у границы. Истомленные эльфы, не обращая внимания на потери, яростно защищали каждую пядь лесного пространства. И король объявил мир.
В определенных кругах бытовало мнение, что до решающей победы оставался лишь шаг и трусость короля не имеет оправданий. Но правитель видел, что нация обескровлена, лучшие войны обрели бессмертие в песнях и балладах сказителей, а их имена - на могильных плитах, союзные же гномы, сами немало потрепанные в сражениях, готовы вот-вот разорвать договор. Вождь рассудил здраво и голоса немногих завистников быстро затерялись в хоре людей, славивших короля повсюду.
Десять лет шаткого мира, эльфы не забыли и не простили людям кражи морнов, благодатно сказались на королевстве. Но не на морнах, что оказалось не менее удивительным, чем история их обретения.
Если в первые послевоенные годы морнов и их повелителей, фактически принесших победу, превозносили до небес, то с течением времени их популярность неуклонно падала. Восторги толпы не положишь в кормушку, а хитрые эльфы, закрывшись в лесах, ломили огромные цены за листья растений, годных морнам на корм. Отыскать же иное применение существам, основным предназначением которых являлась битва, не удалось. Самые обычные лошади прекрасно справлялись с обязанностями курьерской службы и средства передвижения, а в содержании обходились в сотни раз дешевле.
Количество морнов, и без того никогда не достигавшее большого значения, стремительно сокращалось. Разводить и содержать морнов позволяли себе лишь люди, обладающие немалыми богатствами, те, кто мог вкладывать деньги в роскошь, не приносящую ни ощутимой пользы, ни прибыли. Всего через несколько лет морны из символа победы превратились в синоним впустую растрачиваемых средств. От разведения морнов отказались даже при королевском дворе, для поддержания статуса приобретая морнов у нескольких оставшихся производителей, которых стали именовать властелинами морнов.
Если раньше любой человек, способный стать повелителем морна, мгновенно обретал все блага жизни, получал место в королевской гвардии, высокое жалование, почет и славу, сейчас возможность владеть морном имели лишь родственники или же люди, приближенные к властелинам. Шансы рядового человека, обладай он хоть сто раз способностями повелителя, приблизиться к морну практически равнялись нулю.
Став столь необычным символом с одной стороны успеха и славы, с другой - редкости и недоступности, морны поделили отношение к себе на два лагеря: маленькую кучку открытых почитателей, и всех остальных, громко заявляющих о бесполезности, ненужности и дороговизне морнов, в тайне же, точно также мечтающих влиться в ряды владеющей морнами элиты. Экст, безусловно, принадлежал к первым из них. С той самой секунды, когда впервые увидел живого морна.
Властелины же нашли в морнах хорошую возможность для взаимного соперничества. Мало того, что владение морнами уже говорило об определенном статусе. Но для любого властелина не было большего удовольствия, чем подержать конкурентов в хвосте, выставляя на показ новую, полученную им, модификацию морна. Стремление к лидерству приводило к появлению все более причудливых пород. И, конечно, все более и более дорогих.
Хорошей возможностью похвастаться новыми разработками оказались ежегодные скачки, учрежденные королем в честь победы. И это, пожалуй, единственное место, где морны находили себе пока еще практическое применение. Проводившаяся перед гонкой выставка позволяла представить всеобщему вниманию морнов, получить и раздать властелинами же выдуманные призы, прилюдно повосхищаться и между собой освистать достижения соперников. Приз же за "великие скачки мира", собственно гонку, выделялся из королевской казны и был настолько велик, что побороться за него считали незазорным самые богатые властелины.
Великие скачки проводились в середине лета, начинаясь в тот самый день, когда представители трех рас подписали мирный договор. Первое состязание, которым король решил отметить годовщину победы, привлекло огромное внимание. Еще бы, ведь участниками скачек являлись представители всех трех враждовавших до этого народов. Прошедшее под флагом мира соревнование превратилось в добрую, обрастающую каждый год новыми почитателями, традицию.
Большего кощунства, чем пропустить хоть одну из гонок, Экст не мог себе и представить. Нытье, уговоры и обещания начинались буквально на следующий день, по окончании очередных соревнований и, хочешь, не хочешь, отцу приходилось везти в столицу непутевого отпрыска. И миг волшебства для Экста начинался с грубой щели в ограде, через которую видны были выводимые на предстартовый показ морны.
Взмах головы, легкое фырканье, струи теплого дыханья, добравшиеся до лица, фантасмагория окрасов шкур, частички сажи, оседающие на глаза - волшебные существа проплывали мимо подобно величавым кораблям, разрезающим морскую гладь острием форштевня. Никакая сила не смогла бы сейчас оторвать Экста, вглядывающегося в неровную щель, словно в магический видящий шар мага, от забора. Знамена властелинов сменялись одно другим, оборачивая круг арены радугой разноцветья. Восторженный рокот толпы гремел с неумолимой силой океанского прибоя.
Несколько часов показа слились для Экста в один нескончаемый миг. И лишь когда последний морн миновал подтрибунную площадку, Экст смог наконец растереть ладонью слезящиеся от долгого напряжения глаза.
Демонстрация окончилась, и Экст уже принялся озираться в поисках отца - тот никогда не лез вперед, довольствуясь узкой скамейкой обычно где-нибудь на самом верху трибуны поближе к выходу, как его внимание привлекли громкие голоса за забором. Вновь приникнув к щели, весь следующий день Экст привычно щеголял широкой красной полосой над глазами, с такой силой он вжимался в плохо оструганные доски, Экст ничего разглядеть не сумел. Но голоса гудели прямо за стенкой, повышаясь, спадая и вновь срываясь чуть ли не до степени крика.
Обдирая коленки и ладони, не обращая внимания на впивающиеся тут и там занозы, Экст, вытянувшись на цыпочках, уцепился за верхний край и, колотя по доскам ногами, сумел подтянуться, перевалив локти и голову на сторону арены.
Чуть правее, Экст прямо задохнулся от восторга, стоял морн. Черная шкура покатого крупа, со стороны Экста была видна лишь задняя часть, расцвечивалась огненно-алыми полосками, в форме языков пламени. Короткий серебряный хвост ничуть не скрывал перевитые тугими мышцами ноги. Нательных рогов, больше всего восхищавших Экста, на этом морне почти не оказалось, только короткие толстые выступы над коленями. Зато все тело морна покрывали продолговатые шестигранные пластины брони, уложенные так, что заходили краями друг на друга. Непробиваемый панцирь, способный одинаково успешно противостоять удару меча и тычку копья.
На спине неуязвимого чудовища крайне неуверенно покачивался молодой, возрастом навряд ли сильно превосходивший Экста, бледнокожий паренек. Именно его нервный, по-девчоночьи визгливый голос и привлек внимание Экста к происходящему. Парнишка ожесточенно спорил с кем-то, скрытым от Экста телом морна. Через странные паузы, во время которых парень разводил руки в стороны, он выдавал оппоненту порции возмущенных проклятий, перемежавшихся жалобными всхлипами.
Впрочем, то, о чем беседовал парень с неизвестным, Экста волновало примерно так же, как таракана волнуют проблемы устройства мироздания. Будто прикованный, Экст не сводил восторженного взгляда с морна, пусть тот и был обращен к своему почитателю далеко не самой выгодной стороной. Незаметно для самого себя Экст заелозил пузом по доскам, подбираясь все ближе и ближе к объекту своего обожания.
Парень на морне резко мотнул головой и спрыгнул за землю, не переставая жаловаться собеседнику и в чем-то его упрекать. Теперь Экст смог различить круглую лысую макушку приземистого властелина Креппа, известного нашумевшими на весь мир попытками вырастить морна по затратам и содержанию не превышающего стоимость обыкновенной лошади. Впрочем, пока неудачно. Но даже сама попытка принесла ему скандальную славу: от желчной ненависти среди своих богатых коллег-властелинов, до бешеной популярности у простого, бедного, но обязательно мечтающего обладать морнами, народа. Крепп размахивал руками перед лицом юноши, едва доставая тому ладонями до переносицы, что-то объясняя и доказывая. Экст не слушал.
Что ему спор каких-то совершенно незнакомых людей, когда вот он - морн, на расстоянии вытянутой руки, прямо под ним. С того самого мгновенья, когда два года назад он забрался в обиталище морнов, ему не удавалось приблизиться к ним ближе, чем на бросок камня. И вот теперь...
Сердце бухало в груди подобно кузнечному молоту. Ощущая скользящий вдоль позвоночника озноб страха и, вместе с тем, млея от собственной смелости, Экст вытянул правую руку в необоримом желании прикоснуться к жесткой серебряной гриве, провести чуткими пальцами вдоль выгнутой шеи, кожей ощутить холод и незыблемую твердость броневых пластин.
То ли кто-то именно в этот момент оперся спиной о забор, то ли сам Экст не рассчитал длинны собственной руки, но, перегнувшись, подобно мартышке на ветке, Экст вдруг ясно ощутил, как его живот, а затем и ноги скользят вдоль неожиданно переставшего быть такой прочной опорой забора. До боли выгнувшись луком, кончиками пальцев левой руки все еще цепляясь за шершавые доски, вытягивая вторую руку как можно дальше, Экст на долю секунды замедлил движение и рухнул-таки с высоты прямо морну на спину.
Демон войны, чья шкура по прочности соперничает с гранитной скалой, к появлению на своей спине маловесного подростка отнесся, как и следовало ожидать, совершенно равнодушно. Крепп с подростком в унисон вздернули головы, разом забыв о споре. Экст же, равно ошеломленный падением и нежданно свалившимся на него счастьем - подумать только, он восседает на спине настоящего морна - приник к широкой твердой спине всем телом, обняв морна руками и ногами.
Парнишка на земле издал возмущенный вопль, руками указывая на невесть откуда взявшегося наездника. Мгновенно подоспевшие помощники уже тянули к Эксту волосатые руки, а тот, упиваясь последними секундами счастья, перед тем как его обязательно стащат на землю и, вполне возможно, жестоко изобьют, гордо выпрямил спину, усаживаясь, словно заправский повелитель, разведя для устойчивости руки в обе стороны.
Всеобщий вздох - стоило Эксту отвести обе ладони от груди, как прямо перед ним заплясал золотистый шарик, разбрасывая вокруг ветвистые, словно зигзаги молний, ослепительные блики. Секундное замешательство, пауза, и шарик маленькой кометой рухнул вниз, без малейшего усилия войдя в тело морна, словно непробиваемых пластин брони на его шкуре и не существовало.
Морн взревел так, что заложило уши. Из его пасти вырвался огненный столб, опалив скакнувшему в сторону бледнокожему парнишке волосы. Ноздри морна выпустили клубы дыма и сажи, мгновенно окрасившей лица стоявших рядом в черные цвета. То, что последовало за этим, оказалось еще ужаснее. Экст почувствовал, как взлетает. Рывок вставшего на дыбы молотящего передними ногами морна вознес Экста прямо на небо. На долю секунды перед Экстом открылось все пространство арены, а люди, окружавшие его, вдруг стали маленькими, словно суетливые муравьи.
Рывок, удар. Экст чуть не скатился со спины морна, изо всех сил вцепившись в жесткую гриву. Морн издал еще один оглушающий рев и с места рванул карьерным галопом. Откуда-то снизу раздавались отчаянные вопли Креппа и одного из помощников, вцепившихся с разных сторон в поводья в напрасной попытке удержать морна. Тот волок на себе людей не замечая их немалого веса.
Тугая струя воздуха чуть не сбросила Экста на землю. Случись такое, никто бы не взялся предсказать последствия. Но Экст титаническим усилием удержался на месте, вцепившись в поводья до побеления ладоней. Все естество внутри него молило остановиться, прервать эту сумасшедшую скачку. Экст разом и на год вперед получил столько впечатлений от морна, что был готов оказаться где угодно, лишь бы не там, где сейчас находился.
Сжимая коленями ходящие ходуном бока морна, Экст рванул поводья на себя. Безумный кульбит, морн вновь поднялся на дыбы, еще раз вознеся Экста в небо над ареной, ошеломляющий толчок, удар, и Экст кубарем скатился с неподвижно замершего морна на руки подоспевших спасателей.
Дальнейшие события он почему-то запомнил плохо. Все воспринималось словно в тумане. И полные ярости крики Креппа и жесткий, пронзительный, не предвещающий ничего хорошего взгляд прибежавшего на шум отца. И правое ухо горело так нестерпимо, что лечь на бок Эксту не удавалось еще, по крайней мере, неделю.
Но ни одна из сегодняшних и будущих неприятностей не стоила и крупинки того, что Экст ощущал внутри себя. Не требовалось никакого морна, чтобы вознести сейчас Экста на недосягаемую ни одному человеку высоту. Что там полет над ареной! Мгновения своего триумфа Экст переживал снова и снова, до тех пор, пока не обнаружил, что отец, размашисто шагая и чуть не выворачивая непутевому отпрыску руку, вытащил его уже почти за территорию, отведенную городом под ежегодное состязание. По заострившемуся мрачному лицу отца сын ясно видел, что тот думает о его эскападах.
Экст изо всех сил уперся подошвами в землю.
- Ты же обещал! - Экст издал вопль такой силы, что распугал сидящих на крышах голубей.
Отец в ответ еще сильнее рванул, волоча сына прочь. Исполнять данное в шутку обещание он явно не собирался.
- Ты обещал! Обещал-обещал-обещал! - Экст извивался в крепких отцовских руках, не замечая ухмылок встречных прохожих. С их точки зрения все обстояло как надо: строгий отец наказывал капризного и, скорее всего ничем не заслужившего исполнения желаний, сына. Экст же, прекрасно сознавая, что невероятным образом исполнил требуемое отцом, ни в какую не хотел принимать отказа. Отец хмурился, мрачнел с каждой минутой, но не останавливался.
В вопли "обещал-обещал-обещал" Экст вливал уже порядочную толику слез, но все же, по некотором размышлении, решил не реветь в голос. Слезы недостойны будущего повелителя морна. И в тот самый момент, когда Экст уже совсем решил сбежать назавтра из дому, чтобы в одиночку, не оглядываясь на равнодушного к сыну отца, добиваться исполнения заветного желания, отец толкнул отпрыска в нишу между городскими воротами и караульной будкой. Приказ оставаться на месте был отдан таким страшным голосом, что Экст не посмел воспротивиться. Повернувшись на пятках, отец скрылся в городско толчее.
Экст, размазывая по лицу непрошенные сопли, принялся размышлять о способе обретения морна.
Как же все оказалось бы просто, случись это всего лишь несколько лет назад. Как и любой подросток, Экст считал, что опоздал с рождением, и из этого прискорбного недочета проистекали все его неприятности. С другой стороны, в рассуждениях Экста присутствовала толика правды. Обнаружь он способности повелителя в годы войны, его понесли бы на руках, а не презрительно вытолкали с арены, изодрав уши в клочья. "Что с того, что в мальчонке обнаружился редкий дар? Лично мне на это, вот так..." - плевок Креппа хотя и не был направлен в сторону Экста, обжог ему душу смертельным оскорблением.
Даром морна никто не отдаст. Экст прикинул размеры своей копилки, и еще больше повесил голову. За свои сокровища он смог бы купить разве что копыто. Одно из четырех, но никак уж не два и не три. Мысли Экста метались подобно крысе, попавшей в клетку: он перебирал все, начиная с убийства Креппа и завладевания морном силой, до организации хитрейшей кражи, в результате которой никто совершенно не заметит пропажи одного единственного морна. В конце концов, удалось же королю (слава королю!), похитить морнов у непримиримых врагов - эльфов. Почему же он, Экст, должен оказаться слабее?
За разработкой столь грандиозных планов и застал его вернувшийся отец, одним махом выдернувший сына из полумрака щели на солнечный свет.
- Никто! - удерживая сына за шиворот, приблизив лицо на расстояние каких-то пары сантиметров к лицу Экста, отец не говорил, шипел, еле сдерживаясь. - Никто, не смеет обвинить меня во лжи! Тем более, мой собственный сын! Запомни это! Отныне, заботиться о нем ты будешь только сам!
Толчком отправив сына чуть не под колеса огромного фургона, который с трудом волокли два тяжеловоза, отец в который раз повернулся к сыну спиной, размашисто отмеряя ногами дорогу.
Не было нужды слышать тяжелое дыхание и редкие всхрапы, тяжелый перестук копыт, доносившиеся из-за стенок фургона, обонять тяжелый запах горячего металла, видеть, с каким усилием волокут фургон мощные першероны.
Экст задохнулся не найдя слов. А в следующий миг метнулся отцу вдогонку, с силой зарывшись лицом в полы его старой, потертой куртки, стиснув объятия так, что захрустели суставы. Экст понял, что совершил ради него отец.
Жаль только, что его восторга не разделяли ни мать, ни братья. Тяжелый разговор состоялся на кухне в тот же вечер. Виновник томился под дверью, пока родители со старшими братьями горячо обсуждали случившееся. Какую угодно порку Экст бы перенес, лишь бы не видеть раскрасневшегося от слез материнского лица.
Но постепенно как-то все успокоилось. Полуголодная зима, отец отдал за морна все сбережения за несколько лет, прошла. Вытянули, пересидели. Благо земля-матушка не оставила вверивших ей свои судьбы. Доля фермера тяжела, но и смерть от голода не страшна тем, кто кланяется землице с раннего утра до поздней ночи. Кое-какие запасы остались еще с прошлого года, что-то не продали, на чем-то сэкономили. Экст привык к злым, вечно голодным взглядам братьев, угрюмому молчанию отца. Второе обещание отца оказалось не слабее первого. Он сам и братья работали на износ, но никто и пальцем не пошевелил, чтобы помочь Эксту. Хочешь морна? Будь любезен прокормить его сам.
Экст вставал наравне со взрослыми, и наравне с ними работал целый день в поле. Каждую, даже самую мелкую монетку, отец честно следил за объемами выполненной работы и справедливо делил доходы с проданного урожая, Экст тратил на корм морну. Голодная зима нехорошо отразилась и на нем, но морн успешно дотянул до весны, пусть и сильно потеряв в силе и весе.
Нельзя сказать, что взрослая жизнь угнетала маленького Экста. Ведь он самолично перечеркнул свое детство в день обретения морна. Но стоило лишь забраться на жесткую спину, развести в привычном жесте ладони, вынимая из собственной груди золотистый шарик энергии и вбрасывая его в морна, как все неприятности разом оставались за спиной, безнадежно отставая, неспособные угнаться за стремительным морном.
Лишь одного Экст вынести не смог - почерневших от работы, истончившихся покрытых, как сухие ветки можжевельника заскорузлой корой, морщинами материнских рук. К следующей зиме Экст принял твердое решение покинуть родительский дом и искать счастья среди городской суеты, избавив родителей от лишнего рта.
Услуги курьера, строителя, помощника кузнеца (Экст четыре месяца выбивался из сил круглосуточно вращая ворот с мехами для раздувания горна), сторожа и мойщика полов в трактире, пользовались спросом, но не могли обеспечить сносное существование морна. Экст кочевал из города в город, перебиваясь, чем только возможно. Реальных вариантов разбогатеть он видел только два: армия - городские гвардейцы неплохо одевались и частенько звенели золотом в трактирах, где Эксту приходилось драить полы, и занятия магией - волшебники смотрели на прочий люд с высокомерным презрением зажравшихся богатеев. Но для того, чтобы вступить в армию, Эксту пришлось бы отказаться от всего. Традиционно солдат, принимающий присягу королю, должен быть гол и содержаться лишь за счет королевских дотаций, дабы всегда четко знал, кому служит и за чей счет существует. Расстаться с морном даже на короткий срок Экст не мог. Магическим же даром, в противоположность дару повелителя, он не обладал. Способности же Экста ценились магами в пучок за пятачок, так как практической пользы от них наблюдалось немногим больше, чем от назойливой мухи, вьющейся вокруг волшебного кристалла.
Экст безуспешно кочевал из города в город, пока совершенно случайно не нашел более-менее приемлемую работу переписчиком в университетской магической библиотеке. Пусть он и не понимал начертанных на тонких пергаментах рун, но у Экста оказалась твердая рука и цепкий глаз, позволяющие ему копировать рукописи с должной точностью. Общие познания в грамоте, как же Экст благодарил предусмотрительных родителей, вбивших в непутевую голову основы образования, позволяли ему заносить на бумагу и устные сообщения, записанные в магические кристаллы. Миллионером Экст, конечно, не стал, но на сносную жизнь хватало, и он умудрялся даже время от времени отсылать кое-какие сбережения на ферму родителей.
Несколько лет прошли спокойно, и Экст привык к такой размеренной однообразной жизни. И сейчас, мрачно сверля взглядом желтые квадраты солнечных лучей на полу, он мечтал лишь о том, чтобы поскорее разобраться с очередными проблемами и вернуться домой, в старую съемную комнатушку, где его ждали недописанные пергаменты, взятые из библиотеки, для работы сверхурочно.
|