Аказин Михаил Валентинович : другие произведения.

Дитя Божье

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Разрушенная жизнь может начаться вновь, если прислушиваться к советам мудрого друга, тем более прибывшего из иной галактики.

   1.
  - Главное побольше, - сказал высокий молодой мужчина, с короткой бородкой и выбритыми усами под правоверного.
  - Да все будет нормально, сколько раз уже и все гладенько, ну кроме того случая,- ответил парень пониже, широкоплечий, с модной стрижкой светлых волос, зачесанных набок.
  - В прошлый раз я два раза блевать ходил, крепкий попался,
  - Этот чахлый, не переживай.
  - Чахлые бывают пьют как бегемоты, - огрызнулся высокий, - я две таблетки выпил в этот раз, чтоб не сломило.
  - Мне одной хватает.
  Двое молодых людей шли по тротуару, вдоль ограды детского сада. Майскоесолнце клонилось к закату, вырисовывая тени тополей на потрескавшемся асфальте. На поле, справа от идущих, играли в футбол дети. Футбольный мяч улетел во вне игры к дорожке ивысокий ловко ударил с пыра по нему. Мяч, закружившись, полетел обратно к юным футболистам. Впереди виднелись угрюмые серые общежития, в некоторых окнах уже горел свет.
  В руке у невысокого блондина большой шелестящий от порывов ветра черный пакет, оттягивающий весом книзу:
  - Он мне по телефону говорил, что проблемы у него какие-то.
  - Какие?
  - Говорит при встрече, обычно он веселый такой, а тут грустняком, вот как раз водочка и будет кстати.
  - Дай бог! Нашапервая общага?
  - Да, эта, без дверей на входе.Мракотень. Ненавижу этот район..
   Дверной проем пугал тьмой и не внушал доверия тому, кто намеривался туда войти. Молодые люди включили фонарики на телефонах и вошли в общежитие. Пахло мочой и протухшими овощами. Резкий запах с каждым шагом впитывалсяв одежду. Под светом фонариков, унылые стены коридора с отошедшей краской и царапинами были похожи на пещеру древних людей с наскальными рисунками. Лестница, справа, с оторванным поручнем обнажила ряд металлических перил, штырями, устремленными вверх. Они поднимались по крутым ступеням, стараясь не наступать на липкие бурые пятна неизвестно чего.
  На втором этаже, в коридоре, горели, поблескивая лампы дневного света. Из общей кухни доносился чей-то досужий женский разговор и детский лепет. Молодые люди подошли к нужной двери. Обитая дешевым дерматином, она имела глазок, чуть выше металлических цифр "207". Желтый свет глазка говорил, что в жилище кто-то есть. Светловолосый с силой постучал в косяк, послышались шаркающие шаги и через пять секунд дверь распахнулась. В проеме стоял молодой человек с взъерошенными волосами, ростом около метра восьмидесяти и с трехдневной щетиной на лице. Грустные глаза фокусировались на гостях.
  - Кирюха, привет, - сказал тихо хозяин жилища и протянул руку.
  - Здорова, братка! Я вот к тебе на огонек, с товарищем.
  - Проходите, пацаны.
  Гости вошли. Внутри пахло варенными макаронами и сардельками. Бледные желтые обои на стенах придавали скромному убранству комнаты еще больший оттенок грусти и тоски и так во всю царящих в депрессивном микрорайоне. На одной из стен висел старый пыльный ковер с тремя оленями. Под потолком люстра с двумя лампочками,одна из которых не горела. Пол устилали крашенные оранжевой краской доски, покрытые хлебными крошками и пылью. Старый холодильник в углу работал с надрывом. По телевизору, стоящему на низкой тумбочке у окна, вещал канал ТНТ-Марьевск.
  - Это Арсен, - принялся знакомить мужчин Кирилл.
  - Серега,- протянул руку хозяин комнаты.
  - Рад знакомству, - ответил Арсен и широко улыбнулся.
  - Сейчас поляну соображу, - пробурчал Сергей и принялся пододвигать небольшой столик к продавленному дивану. На столике, в тарелке, остывала скромная трапеза Сергея, он сказал:
  - Вы на диван садитесь, а я на табуретку.
  Кирилл положил черный пакет на пол и принялся быстро доставать из него закуску. Две литровые бутылки водки заставили обрадоваться хозяина скромного жилища и его глаза алчно заблестели:
  - О! - воскликнул Сергей, - это то, что мне сейчас нужно!
  - Рассказывай, что стряслось у тебя? - спросил Кирилл, раскрывая пластиковые контейнеры с корейскими салатами-закуской.
  - Да с бабой проблема, по-ходу всё.
  - Что так?
  - Ушла, дура. А! Тупая она.
  Мужчины расселись по местам. Арсен опытной рукой разлил водку по стаканчикам и спросил у Сергея, тоном предельной тактичности:
  - Из-за чего поссорились? Быт заел?
  - Да она больная просто! - воскликнул хозяин и подхватил пучок корейской морковки, подняв голову вверх, закинул морковь в рот, - у нее такое с прошлым мужем уже так было, овца дурная, тогда родила и после родов сразу развелась. Давайте за встречу.
  - Давай, братан!Арсик, Серёге надо полный в таком случае.
  - Сейчас долью.
  Зашелестели сминаемые стаканчики. Мужчины выпили и потянулись к закуске. Три испачканные вилки оперлись об банку с килькой в томате. На белом столике появились первые масляные пятна от корейских салатов.
  - И все же, - продолжил Кирилл, - что не так с ней, братан?
  - Мы с ней год встречались, ну залетела, родила, опять крышу у неё сорвало и начала херню какую-то нести, мол, ты не такой, ты мне не нужен, ныла целыми днями, вчера забрала дитя и к мамаше своей нарулила, дурная, короче. А первый сын ее и так жил уже с бабкой.
  - У девушек такое бывает, - заметил Арсен, - послеродовая психотравма. Она винила тебя в своей боли.
  - Да дура просто, именно снесло ей крышу, давай наливай, не могу, трясет всего, сардельку кто будет?
  - Не, кушай ты, наливаю,- ответил учтиво Арсен.
  - Мы то с ней и не расписаны вообще были, да пошла она, у меня этих баб сотня была.
  Кирилл, жуя, докторскую колбасу вспомнил:
  - А ты ведь всегда был такой живчик на этот счет, сколько тебя помню по детдому, все за бабами ухлестывал.
  - Ну! Нравлюсь им, дохрена было и дохрена будет.
  - Пьем за будущее.
  Все трое чокнулись, выпили и закусили, Арсен чуть ли не в два раза больше наливал Сергею, тот, телесной конституцией довольно худощавый, пьянел на глазах. Хозяин комнаты поставил на стол, в его центр, пепельницу в виде черепашки и подкурил сигарету, затянувшись и выпустив густое облако, сказал гостям:
  - У меня еще одна проблема, пацаны, поперли с завода на прошлой неделе.
  - Это серьезно, - заметил Кирилл и потянулся к мясной нарезке, - ты на заводе работал?
  - Ага, блин,на Нептуне, слесарем, нормально бы все было, если б не мастак тварь - все ей не так, типа если с перегаром, то сразу вычитает штраф за пьянство на рабочем месте, овца, а я может вчера бухал! Сука! И ей главное не докажешь ничего. Конченая.
  - За пьянку выгнали? - спросил Арсен.
  Сергей, выпучив свои белесые мутные глаза, выпалил:
  - Нет! Какой там, я на работе бухал то всего пару раз с Максом и то в конце дня уже, так ягуарчика по чуть, выгнали за брак, типа снижение качества пошло, а я так скажу: это все китайские прокладки, они нам начали гнать туфту, конченую. Из-за них это.
  Арсен, наливая полный стакан Сергею, серьезным тоном произнес:
  - Что ж, хоть мы и почти не знакомы, но вижу ты парень толковый.
  - Я? Конечно!
  - Я бы мог помочь тебе с работой на следующей неделе.
  - А?
  - Говорю, ты ровный пацан, помогу тебе с работой.
  - А ты кем работаешь?
  - Депутат, баллотируюсь в думу республиканскую на этих выборах, уже второй раз.
  - Охренеть, никогда не пил с депутатом! А что правда у вас зарплата в сто тысяч?
  - Ну.. - Арсен замялся.
  - Я выйду в туалет, - сказал Кирилл и поднялся с продавленного дивана.
  - Там, по коридору налево до конца, не заблудишься, - вставил Сергей и уставился на Арсена, в ожидании ответа о зарплате, - ну так правда, столько?
  - Как тебе сказать, вообще не могу распространяться, секретно это.
  - Ааа, - протянул Сергей, - значит правда сто штук, ну вы депутаты, конечно даете.
  Через десять минут из туалета вернулся Кирилл, и в коридор на этот раз вышел Арсен. Друзья детства тем временем вспоминали жизнь в детском доме.
  - Помнишь, как в лесенку играли? - спросил Кирилл.
  - Ууу, да, помню как малого подкинули и он хребет сломал, это жесть была.
  - Ещё какая. А как Вано выбросили со второго этажа в тумбочке, помнишь?
  - Жалко пацаненка.
  - Дробян, Серый, ты мой кент, сейчас проблемы у тебя, зуб даю - все наладится. И бабу нормальную найдешь. И Арсик тебе с работой поможет.
  - Мне хоть алименты платить не надо, хоть в чем-то подвезло, не расписались.
  - Это да, а с работой Арсик поможет. Обязательно.
  - Чётко!
  Скрипнула дверь. Из туалета вернулся посвежевший Арсен. Сергей радостно воскликнул:
  - Слуга народа, наливай водочку! Глотка требует! Пьем за Эльбруссию.
  - Будет сделано.
  - А кем ты меня на работу устроишь?
  - У меня много знакомых в бизнесе, куда-нибудь да пристрою, - сказал Арсен и ровной рукой разлил водку по стаканам.
  - Я зубы себе смогу сделать, права куплю. Без машины до сих пор.
  - Так до сих пор без прав? - спросил Кирилл, потянувшись вилкой за килькой.
  - Неа, да все то на баб уходили деньги, то на погулять в кабак, зубы сыпятся, и тачку хочу. Надо кредит брать. Сначала зубы сделаю.
  - Желания имеют свойство сбываться, Дробян, мечтай и все будет,- сказал Кирилл и подкурил сигарету.
  - По-любому. Кайф что вы зашли до меня. Кайфово. От душински. Вы четкие парни. Красавчики.
  Спустя два часа вторая бутылка водки почти опустела. Сергей Дробышев, покачиваясь из стороны в сторону, сидел на табуретке, ежеминутно сползая и то и дело придерживаясь кулаком об пол. Пепельница в виде черепашки была доверху наполнена окурками. По телевизору крутили ночные клипы. Арсен и Кирилл переглядывались друг с другом, исполняя только им понятные невербальные знаки.
  - Я ей говрю, - выпуская сигаретный дым под потолок, говорил Сергей, - не пил я на работе, я только вечером бухаю, а она - мразь!
  - Да-да, - сказал Кирилл и открыл бутылку с нарзаном, появившуюся откуда-то из недр черного пакета.
  - Я ей говрю, что не пью на рабочем...месте, а она подняла вонь, мразь. Пацаны, я в сортир, не обессудьте, пацаны. Я мигом, наливайте пока. Поссу.
  - Давай, не упади там нигде.
  - Я, крепко...я сейчас.
  Пошатнувшейся походкой, хозяин комнаты вышел в коридор. Разговоры женщин давно прекратились и общежитие спало крепким сном. Дверь в туалет была открыта. Яркий желтый свет, осветил лицо хмельного Сергея. Переваливаясь и исполнив гримасу отвращения, мужчина, открыл первую дверцу в ряде из четырех и расстегнул ширинку. Мысль закрыть за собой щеколду его не посетила. Голова кружилась, но сердце, до этого ноющее об уходе любимой женщины, успокоилось. Блаженный экстаз настиг хмельного, расслабив все тело. Желтый, потрескавшийся унитаз был ровесником здания, в котором он служил. Сливной бачок, находящийся на высоте уровня глаз, тихо журчал, набирая воду, после предыдущего человека. Почерневшая цепочка спуска с большим кольцом на конце как маятник покачивалась из стороны в сторону, гипнотизируя Сергея. Справив нужду и застегнув на пуговицу джинсы, тот потянулся к кольцу спустить воду. Резкое движение вниз и поток воды, образуя водоворот, уносил его отходы в канализацию.
  Сергей смотрел на воду, закручивающуюся по спирали и собирался уже развернуться, как откуда из глубины потрескавшегося унитаза послышалась человеческая речь. Отливая холодным металлом, голос произнес: "Я горячо приветствую тебя, мой дорогой друг!"
  Сергей начал быстро моргать, не понимая, кто с ним говорит, обернулся - дверь закрыта, быстро вышел из кабинки, и в общем пространстве туалетов тоже никого не обнаружил. Из унитаза вновь послышалось: "Дорогой друг, есть повод удивиться, но тебе это не мерещится".
  - Ты кто? - наконец, спросил Дробышев, с трудом ворочая языком и тараща глаза, - ты откуда, блин? Ты что?
  - Я говорю из под края унитазного седалища.
  Серега не понимал что происходит, хотелось выпить сто грамм, чтобы наваждение исчезло, обделенный любознательностью и живостью ума Дробышев, глазами без четкого фокуса пялился на седалище, не зная, что спросить ещё. Молчание прервал унитаз, вновь заговоривший голосом, отдающим металлом:
  - Я хочу помочь тебе, меня зовут 237, я из иной галактики.
  - Что? - не понял Сергей, - ты как в унитазе оказался?
  - Посредством перемещения в пространстве-времени с помощью червоточины, в вашей галактике принято называть это мостом Эйнштейна-Розена.
  - А? - спросил Сергей
  - Мы проводили неудачные испытания перелетов, и я очутился в этом микромире, но я могу успешно использовать атомарную систему этого фаянсового предмета как живую интерактивную панель восприятия.
  - О! Что хочешь то?
  - В момент моего перемещения наши геномные данные соприкоснулись, теперь я могу вещать вам в нейроны слуховой зоны, а также могу поделиться своими знаниями, эдакий симбиоз, выражаясь языком биологии. Вы поможете мне в моей экспедиции собрать данные о вашем мире, а взамен я дам вам информацию, касающуюся мироздания, его тонкого устройства. Это позволит вам, вашему виду и цивилизации шагнуть вперед. Как вас зовут, удачливый человек?
  - Серега. Дробян. Охренеть. Ладно. Что ж, пойду я. Меня ждут.
  - Вы ведь не понимаете всего глобального шанса для вашей цивилизации! Дело в том, что вступить в такой голосовой контакт с кем-либо я больше не могу, только вы слышите мои аудио-волны, вам крупно повезло, галактически крупно! Вы должны стать пророком, мессией 21-го века, вы понимаете какие возможности перед вами?
  - Мне выпить надо, - сказал тихим голосом Дробышев, решивший все же, что это ему мерещится от нервов.
  - Тогда приходите ко мне как освободитесь, мне здесь еще долго торчать, покуда материя не превратится в антиматерию, но по меркам вселенной это один миг. Возвращайтесь, дорогой Сергей.
  Дробышев толкнул дверь из общих туалетов и ввалился в коридор. Под мерцанием люминисцентных ламп, держась за стены коридора, он двигался пьяной вальсирующей походкой к своей комнате. Дойдя до нее, ввалился, словно медведь в берлогу. Среди дыма сигарет, на диване сидели его гости. Арсен сказал:
  - Все налито уже! Долго тебя не было, мы уже заждались.
  - Да, братишка, все нормально? - спросил Кирилл, протягивая вошедшему стаканчик, до краев налитый водкой.
  - Ага, пьем, мне сейчас такое мерещилось, надо запить, пьем за баб. Чтоб давали и не скулили. Ахаха, сучки, как я их люблю.
  Все трое выпили и подкурили по сигарете. Утопая в дыму, их лица стали серыми с голубым оттенком. Спустя еще несколько возлияний Сергея неистово начало клонить к полу и он, то и дело, соскальзывал с табуретки.
  - Я ей говрю, что я не пью на работе, а пришел...приполз домой и эта дрянь, - еле ворочая языком, изливал сердечное горе своим собутыльникам хозяин комнаты.
  Арсен достал из портфеля несколько бумаг и авторучку. Приподнявшись с продавленного дивана, протянул Сергею со словами:
  - Брат, нужна твоя помощь небольшая, ты мне услугу окажешь, а я тебя на работу устрою.
  - Что надо? Я сделаю.
  - Надо чтоб ты подписи, где галочка стоит, поставил, это сбор подписей за мою кандидатуру, я ж на выборы выдвигаюсь, понимаешь? И паспорт, мог бы ты достать, свои данные паспортные внести.
  - Аааа, - протянул Сергей, - если надо, то сейчас, - и он в тот же миг упал с табуретки на деревянный пол.
  - Серый, ты ок? - удивился Кирилл, - ну лежи, не вставай, скажи где паспорт твой, мы сами данные внесем.
  - В серванте, второй ящик, там всё, где расписываться?
  Арсен с бумагами присел на корточки у лежащего хозяина комнаты и протянул тому ручку. Кирилл встал с дивана и направился к пыльному серванту за паспортом. Сигаретное облако плыло сизой дымкой под потолком к открытой форточке.
  2.
  Утром Дробышев проснулся на полу. Открыв сначала один глаз, он увидел тонкие нити паутины, свисающей с ножек дивана. Справа, под столиком из ДСП стояли две бутылки водки. Одна была пустой, во второй еще было немного прозрачной жидкости. Голова Сергея раскалывалась, к горлу подкатывала тошнота, во всех членах ощущалась слабость. Хозяин жилища приподнялся, вытянул свою тощую руку к вожделенной бутылке. Обхватив стеклянную емкость ладонью, он поднес её ко рту и за раз выпил остатки горячительного. Ощутив волну тепла, опустившуюся в желудок, понял, что водка самое действенное лекарство при похмельном синдроме. Пульсирующая боль в висках проходила. Тошнота мигом растворялась. Появились силы встать с пола.
  "Надо отлить", - подумал Сергей, и подкурив сигарету, одиночкой, лежащей на столике, вышел из прокуренной комнаты в коридор.
  Бегающие и орущие дети раздражили, хотелось врезать им по черепушкам с размаху.
  Как ушли пацаны? Не помнил Сергей этого момента, видимо, когда Кирилл и Арсен покинули его, он уже вырубился. Хорошо все-таки посидели, душевно. Это ж еще и работу подкинет Арсик. Неожиданно фарт настиг.
  Войдя в уборную, Сергей начал кое-что припоминать из вчерашнего. Брызги, летящие от фаянсового унитаза попадали на грязную кафельную плитку и стекали вниз на пол. Ход мыслей похмельного Сергея остановился на моменте, когда он разговаривал вчера с этим толчком. Неужели белая горячка то была? Никогда в жизни такого не было. Жесть.
  Дробышев смотрел на свою струю и вспоминал имя того голоса из унитаза как вдруг снизу раздалось: "Доброе утро, мой дорогой друг!". Сергей опешил и решил, что это ему вновь кажется. Повторилось: "Вы, наверное, до сих пор поверить не можете в это? Но я действительно существую, я 237, из иной галактики, помните вчерашний разговор?".
  - Ты, блин, как вообще?
  - Я же вам объяснял вчера, так вышло, неудачное испытание миссии путешествия через червоточину. Вы должны радоваться нашей встрече, вам крупно повезло, вы будетеиметь возможность получать знания о вселенной, Земле, о ее прошлом и грядущем будущем.
  - А? - Дробышев медленно застегивал ширинку.
  - Будете гласом истины, новым пророком.
  - Что тебе надо от меня?
  - Не бойтесь меня, Сергей, все будет хорошо, вы будете делать кое-какие задания, а я в долгу не останусь.
  - Мне ничего не надо!
  - Я помощь вам окажу, реальную! Я ваш друг! Не бойтесь меня.
  Дробышев попятился назад. Резко развернулся и рванул по коридору к себе в комнату. Захлопнув за собой дверь, он плюхнулся лицом вниз на диван. Пахло корейской закуской и окурками, горой возвышающимися в пепельнице. Что за бред ему мерещится? Неужели он заболел головой в свои двадцать девять? Хотелось выпить. Надо еще опохмелиться. Но денег нет, вот же проклятье. Хоть иди у соседей занимай, а они все собаки тут, злобные, не займут.
  Открылась дверь. Дробышев повернулся и увидел троих людей. Один в полицейской форме, второй в спортивном костюмеи с большой сумкой, а третьим был вчерашний гость - Арсен. Полицейский спросил:
  - Сергей Дробышев?
  - Да, я это, что такое?
  - Вы должны покинуть помещение.
  - А?
  - Вы подписали передачу жилплощади в фонд "Медуза", у вас десять минут, чтобы покинуть помещение.
  - Как это?
  - Да. Сереж, давай собирай вещи, быстренько.
  - У меня все документы есть! Домовая книга!
  Вмешался полицейский:
  - А предъявите паспорт, во-первых, а во-вторых домовую книгу.
  Дробышев ломанулся к старому серванту, принялся искать документы, но в ящике, где они должны храниться была лишь пугающая пустота. Свидетельство о рождении, аттестат зрелости, полис, ИНН, все документы, подтверждающие его личность исчезли. Растерянность и легкая паника нашли на Дробышева. Вспотели ладони и ноги начало сводить судорогой. Страх охватил его нутро, отдавшись в голодном желудке, от обиды затрясся подбородок.
  - Я хозяин комнаты! - воскликнул Сергей.
  - Покиньте помещение, - объявил полицейский, - вы - никто.Хотите сейчас в обезьянник поедем, вы похожи на одного террориста, можем передать вас в службу безопасности. Вами там займутся компетентные люди. Вы хотите этого?
  - Что за? Арсик, вы чего? А работу?
  Арсен отвел взгляд на темное затертое пятно, на обоях у выключателя света.Человек в спортивном костюме обхватил Сергея за плечи и подтолкнул к двери.
  Растерянный Сергей, опустив по швам старых джинсов, свои длинные худые руки, стоял в стороне. Человек в спортивном костюме принялся выкручивать замок, чтобы вставить новый.
   Дробышев десяток минутнаблюдал за работающим, пока из комнаты не вышел полицейский и не пригрозил снова обезьянником и ГСБ. Пришлось спуститься на улицу. Эту комнату в общежитии ему выдали после окончания ПТУ при детском доме. Это давало возможность быть человеком, быть членом общества, иметь что-то за душой. Теперь же его лишили последнего - своего угла в жизни, какого-никакого, но своего и законного. Страх перед неизвестностью опутал душу Сергея и отозвался дрожью в руках. Похмельный синдром вновь подступил пульсирующей болью в висках. Урчал китом голодный желудок. С собой в кармане у него был мобильник. Решил позвонить Максу. Он работал с ним на заводе и жил также на районе, в ипотечной однушке с женой и трехлетним сыном.
  После полминуты ожидания, услышал его тихий голос:
  - Да, Дробян, здорова.
  - Здорова Макс, ты где?
  - Да дома, где ж мне быть? Что хотел?
  - Слушай, можно к тебе прийти? У меня тут жопа случилась, выгнали из хаты.
  - В смысле?
  - Херово мне, походу хату отжали. Я в шоке, короче.
  - Заходи ко мне. Все расскажешь.
  - Есть выпить че?
  - Анька все повыбрасывала.
  - Херово.
  На столе скромной кухни стояла тарелка с борщом. Дробышев завтракал под взорами хозяев квартиры Макса и его жены Аньки. Из комнаты, служившей и залом, и гостиной, и детской комнатой одновременно, доносились гудки игрушечной машинки.
  - Это жесть полная, даже полиция с ними, - сокрушалась Аня.
  - Да, - кивал Дробышев.
  Щуплый невысокий Макс, опершись о подоконник, подкурил сигарету. Выпустив в открытую форточку, голубоватый дымок, сказал:
  - Какая-то полоса неудач у тебя, Дробян, то с работы уволили, Ленка ушла, теперь хату потерял. Офигеть просто. Надо как-то восстанавливать документы.
  - Сам в шоке! - хлебая горячий борщ, утоляя похмельный голод, воскликнул Сергей, - а можно я у вас поживу? Может, что придумаю.На адвокатов деньги нужны или как там? Че то надо, короче.
  Супруги молча переглянулись. Анька сказала:
  - Сереж, такое дело, мы не можем, места нет, ребенок у нас, а вот моя двоюродная сестра в фонде "Милосердие" работает, там помощь оказывают и наркоманами алкоголикам, и кто жилье потерял. Не хочешь обратиться туда? Я могу позвонить ей.
  - Я бы тебе посоветовал туда пойти, - сказал Макс.
  - А что там вообще?
  Из зала вернулась Аня и протянула Дробышеву визитную карточку фонда "Милосердие" со словами:
  - Там только работать много надо.
  - Да? А где?
  - Ну они на стройках работают много.
  - О, блин.
  - А ты что хотел? За еду-то надо платить, обратись-обратись! Хоть крыша над головой будет и то хорошо.
  - Так у вас нельзя?
  Супруги замолчали, Макс затянулся и произнес, потупив взгляд:
  - Братан, мы бы с радостью, хочешь- помойся у нас, покушать с собой дадим, но блин, ребенок же, да и лучше, чтоб сразу нашел крышу, а там может они и помогут вернуть общагу твою. Может все наладится.
  - Не хотите значит. Получается на стройке, блин, это жесть, конечно.
  - Я слышала они там по двенадцать часов работают, но это хоть что-то. Лучше, чем бомжевать, я считаю.
  - А еще знаете что? Со мной унитаз начал разговаривать сказал, что я этот как его, пророк, короче, понимаете? Толчок из космоса по-русски говорит.
  Максим и Аня, с серьезным видом, молча смотрели как Сергей доедал борщ.
  - Я сам офигел если честно, думал: перепил вчера, а сегодня пошел в туалет и снова он говорит со мной. Вы что не верите мне?
  - Понятно, братан, - только и сказал Макс, - ты в общем в "Милосердие" езжай, мы тебе косарь дадим на всякий случай, если что звони.
  - А два не сможете?
  - За ипотеку надо платить, в садик, не можем, - ответила Аня.
  
   Дробышев вышел из подъезда панельной десятиэтажки с некоторой обидой на Макса. Сунул визитку и деньги в карман и поплелся по тротуару, совершенно бесцельно вперед. Смятение и опустошенность на душе как паук сплели паутину уныния. Работать на стройке по двенадцать часов за жратвукак то не хотелось, они там и денег даже не получают. Это ж и бабу не позвать, ни пива попить, какие порядки. На стройке он как-то уже трудился, проработал там два месяца, пока не сорвал спину. Было очень тяжело. Упахивался как вол.Никогда бы он не хотел там очутиться вновь. Да и ещё по полсуток вкалывать на каких-то левых ребят всего-то за харчи. На ум приходили унитазные слова о том, что толчок поможет Сергею и будет давать советы. Если это не глюки, то может быть стоит попробовать. Возможно, что-то и реальное сможет этот странный говорящий унитаз предложить или подсказать. Дробышев решился, свернул налево за угол дома и прибавил шаг в направлении к общаге.
  Проходя мимо своей комнаты, с болью, кольнувшей шилом в сердце, заметил, что стоит новый замок. Он потерял жилье. Мимо пробежали горланящие дети. Как ему хотелось навешать им подзатыльников и надавать пинков. Подбежал Андрюша, мальчик лет восьми, которого год назад ошпарили по неосторожности только что сваренным борщом - он бегал по коридору и попался под ноги женщине, несшей в свою комнату огромную кастрюлю. Половина его лица словно потекла, левый глаз был наполовину прикрыт обваренным веком.
  - Дядя Сережа, дайте сигарету.
  Мальчик ждал
  - Нету, нету говорю
  Андрюша побежал дальше по темному коридору, держась по старой памяти ближе к стене.
  Оглядываясь,Дробышев подошел к туалетам и толкнул вперед дверь. Внутри никого. Открыл дверцу первой кабинки, металлический голос из недр унитаза тут же воскликнул:
  - О! Сергей вернулся, как я рад вас снова ощущать рядом!
  - Да. Это я. Ты, это, говорил, что поможешь мне.
  - Конечно, Сергей, конечно.
  - Я жилье потерял, стал бомжом, что мне делать теперь?
  - Вы послужите межгалактическому взаимодействию!
  - А?
  - Послужите роду людскому.
  - Чего?
  - В общем, сначала надо покинуть это место. Атомарно я прочувствовал, что в подвале комната слесаря не под замком, там лежат ключи и лом. С их помощью снимите меня с постамента, и тогда мы сможем покинуть это здание, чтобы исполнить свою миссию.
  - Ладно.
  Через пятнадцать минут Сергей перекрыл воду на бачке и принялся откручивать болты крепления унитаза к постаменту. Пришлось поработать сантехником, да с инструментом, благо, Серега был знаком еще со времен учебы в ПТУ. И вот уже последний болт со скрипом был откручен. Дробышев взял лом и вставил его под край унитаза. С усилием, орудуя, как рычагом, он опустил лом вниз и унитаз отделился от изгаженного пола. Остатки воды выплеснулись из трубы, которая до этого вела в канализацию.
  - Отлично! - воскликнул 237, - теперь берите меня на руки и уходим отсюда прочь, в какое-нибудь укромное местечко.
  - Может в лес?
  - А что, я люблю природу и пение птиц, а также шелест листьев, стоны крон деревьев и свежий воздух, почему бы и нет. Идем в лес.
  Дробышев взял унитаз на руки, ощутив всю тяжесть фаянсового изделия, быстрым шагом вышел в коридор. Под удивленные взгляды притихших детей он прошел к лестнице и спустился на улицу.
  3.
  Пропитанный экскрементами унитаз источал едкий запах. Вероятно, это довольно плачевная картина- молодой мужчина, несущий на плече старый пожелтевший унитаз шагает по микрорайону, уподобившись старьевщику. Вспомнив, о чем то, Дробышев остановился у магазина и зашел внутрь, - 237 остался на улице, на тротуаре. Через пять минут Сергей вышел с чернымпакетом. Двинулся дальше.
  На ходу, в пакете, позвякивали друг об друга две бутылки водки. Микрорайон с суетящимися прохожими остался позади. Впереди, после небольшой поляны, высился могучими деревьями лес-заповедник "Русский", очем говорила табличка с названием и просьбой не мусорить. 237 сказал:
  - Когда вы меня ставили на землю, я успешно считал информацию и определил, что в лесу, в его глубине, есть старая лачуга лесника,биоорганики в виде его тела я не обнаружил, судя по всему пустующая, можем найти укрытие именно там.
  - А ты действительно полезный. Выпить, блин, охота.
  - Верю, кстати, у вас больная печень.
  - Фигня это.
  Лес встретил Сергея прохладой и шелестом листьев в кронах ветвей над головой. Ноша в виде унитаза тянула вниз, отдавливая плечо. Каркающая ворона пролетела над головой шагающего по тропинке Сереги. Унитаз указывал дорогу:
  - Через пятьсот метров будет еле заметное ответвление влево, там внизу у ручья и стоит нужный нам домик.
  - Хорошо, - отозвался запыхавшийся Дробышев.
  Свернув в сторону, по указке 237, Сергей и вправду обнаружил игривый ручеек и рядом с ним деревянную лачугу. С двускатной крышей, отделанной металлическими листами, одиноким окошком на одной стороне и чуть покосившейся дверью. Хоть бы никого не было, думал Сергей, когда потянул на себя дверную ручку. Вошедшего сразу обдало запахом затхлости и гнилья. Войдя внутрь, он увидел небольшой столик, рядом с ним складной стульчик, а позади у стены на полу лежащий толстый ватный матрас красного цвета. В углу стоял небольшой рабочий стол с кое-какими инструментами, покрытыми ржавчиной: молотком, пилой и набором ключей в паутине. Электричеством и не пахло, но хоть есть крыша и стены, уберегающие от ночного, еще холодного ветра мая.
  Дробышев поставил унитаз на стол, на почетное место вещателя и принялся вытаскивать водку и закуску из пакета. 237 сказал:
  - Биоорганический носитель был здесь давно, клетки его эпителия почти разложились на том красном матрасе. Мой дорогой друг, вы собираетесь употребить алкоголь?
  - Да, бля! - отозвался Сергей, доставая из пакета нарезку селедки в пластиковой упаковке. - Надо выпить мне, срочно, нервы успокоить.
  - Что ж, нервная система - это самое важное в человеческом организме, но я бы рекомендовал вам...
  - Ничего не надо! - перебил его Сергей, - а Макс - козёл, раз не оставил меня у себя.
  Дробышев ловким движением открутил крышку у бутылки, и запрокинув голову, с жадностью начал пить. 237 позволили сделать замечание:
  - Похмельный синдром только усугубляется при последующем приеме алкогольных напитков, что чревато перенапряжением нервной, пищеварительной и выводящей систем организма.
  Дробышев прекратил пить. Резко выдохнул и схватил со стола кусок селедки из пластиковой коробки. Несколько капель масла упали на деревянный пол. Жуя селедку, Сергей сказал, выпучив глаза:
  - Всё со мной четко, слышь, не каркай. - И потянулся за колбасой.
  - Вы должны передать человечеству послание.
  - Что за?
  - Вы, уважаемый Сергей - избранный! Вы передадите знания, которые могут изменить вектор развития человечества.
  - Че правда? - Сергею от этих слов сделалось теплее на душе, рука потянулась вновь за бутылкой.
  - Истинно вам говорю, только чувствую сегодня вам лучше отдохнуть, на людях уже не появиться.
  - А с хатой поможешь мне?
  - Что-нибудь, конечно, можно придумать, думаю после ваших научных открытий и предложений, вам выдадут какое-то сносное жилье.
  - Круто, блин.
  Допив за два раза бутылку, и сильно захмелев, Дробышев решил прилечь на матрас. Пошатываясь, он прошел к вожделенному спальнику в пятнах, чуть подвинул столик, и рухнул вниз лицом. С угла по паутине поднимался вверх большой паук на длинных ножках. Сергея развезло. 237 с пониманием молчал.
  Проснувшись ночью с височной болью и дикой жаждой, Сергей встал со спальника и вышел на улицу. Под светом луны он помочился на угол лачуги, а затем по-собачьи подполз к ручейку и похлебал из него сырой воды. Утолив пустынную жажду похмелья, он вернулся в дом и откупорил вторую бутылку. За раз осушил половину. Снова прилег на матрас и уже проспал до утра.
  Каркала ворона. Громко, с треском птичьей глотки. Какого лешего ей здесь понадобилось? Дробышев открыл глаза и уставился в потолок. Хотелось пить. Под боком уперлась горлышком вожделенная бутылочка. Трясущейся ладонью открутил крышку и с жадностью допил водку. 237 сказал:
  - Доброе утро, мой дорогой друг, время пришло совершать великие дела, а вот злоупотреблять не нужно.
  - Все равно денег больше не хватит на водочку, мое лекарство.
  - Совершайте дела утреннего туалета и идем творить благое!
  - Куда? Какое благое?
  - Нужно объявить людям о грядущих переменах. Нужен ретранслятор. У вас это радиостанция. Я обнаружил такую в центре Марьевска.У вас еще есть деньги на проезд?
  - Немного.
  - Едем!
  
  В маршрутке очень странно посматривали на Дробышева, зашедшего внутрь с вонючим унитазом и кондовым убийственным перегаром. Сергей хоть всю дорогу сохранял молчание, тогда как 237 нет-нет да задавал вопросы о достопримечательностях Марьевска. Оплатив проезд, Сергей вышел на нужной остановке и увидел пред собой величественное здание радиостанции "Марьевск ФМ", которое в народе из-за высоты прозвали "Шпиль". Сталинский ампир, устремленный ввысь голубого неба, впечатлял и завораживал людей ценящих прекрасное, но для Дробышева оно было всего лишь строением в центре города, где он бывал редко, лишь только на празднования дня города выбирался в центр пить пиво из своего спального рабочего района.
  237 командовал:
  - Сразу им предъявим свой материалистический подход к познанию истины. Межгалактические законы сохранения массы, например. Мой друг, вы понимаете?
  - Ага, - потянув на себя массивную дверь, отозвался Дробышев.
  На входе, за столом сидел усатый круглолицый охранник в черной форме, увидев Серегу с унитазом подмышкой, его глаза округлились от удивления:
  - Вы сантехник? Вас вызывали?
  Дробышев немного растерялся, но все же вымолвил охраннику:
  - Мне к главному надо, на радио, передать знания.
  - Какие знания?
  Вмешался 237, слышимый только Дробышевым: "Скажи, что знания о полном мироздании вселенной и о возможном будущем Земли!". Сергей попытался повторить:
  - О полном мироздании вселенной и про будущее Земли.
  - Не понял!
  - Можно главного вызвать?
  - К нему по записи, секретарь вызывает, но думаю, вам к нему не надо, это что унитаз вы принесли?
  - Он двести тридцать седьмой, это унитаз.
  - Я и вижу, что толчок. Вам молодой человек в другое учреждение надо, - вид охранника был напугано-серьезным.
  - А?
  - Вы не по адресу со своим "мирезданием". Я полицию вызову.
  237 сказал: "Скажи, что у него рак простаты в начальной степени, это даст нам шанс". Дробышев повторил:
  - У вас рак простаты.
  - Что? - охранник вытянул вперед массивные руки и толкнул Дробышева в грудь, - ты че сопляк? А ну вали отсюда, щенок. Пшел вон! Сейчас ментов вызову! Уматывай.
  - Пустите меня к главному, - стоял на своем Дробышев.
  Охранник подошел к телефону, стоящему на столе,быстро поднял трубку, блеснувшую от лучей солнца, и принялся набирать короткий номер. Сергей испугался, представив грядущие проблемы с законом, и поспешил выйти из здания. 237 вещал металлом с плеча:
  - Ну ничего страшного, мой дорогой друг, здесь неподалеку есть центральная площадь, нас услышат и поймут, ступайте вверх по улице.
  - Ох, - воскликнул запыхавшийся и уставший от тяжелой ноши Сергей.
  Через десять минут Дробышев поставил в центр площади на асфальт унитаз. Вокруг гуляли студентки и студенты, катались на роликах дети. Проходили мимо люди в строгих костюмах- клерки и работники городской администрации. 237 начал медленно говорить, стараясь подбирать слова попроще:
  - В городе Марьевске произошел контакт - встреча с разумом из иного мира, но слышать его может только сопряженный биоорганизм, попавший в одно колебание нейроволн, нет, не годится, слышать его может только я, повтори.
  Сергей принялся горланить во всю глотку:
  - Случился контакт с разумным из иного мира. Слышать его могу только я! Люди! Здесь есть люди? Остановитесь! Слушайте мня!
  - Что-то есть в этом, продолжайте: благодаря мосту Эйнштейна-Розена, нет лучше просто благодаря червоточине, или даже кротовой норе случилось перемещение вспышки разума из галактики WY234L, попробуй это.
  - Из-за моста Розена или кротовой дыры случилось перемещение разумов из галактики...
  Проходящие мимо девушки отводили взгляды в сторону от кричащего, лохматого Сереги, стоящего рядом со старым потрескавшимся унитазом. Проехали дети на роликах, с улыбками на лицах и смехом. До Дробышева, никому не было дела, он обратился к 237:
  - Что-то никто меня не слушает, что делать будем?
  - Неподалеку находится университет города, думаю, следует обратиться туда, это наш последний шанс.
  - Опять идти, блин, какой ты тяжелый.
  - Зато потом будет и слава и деньги! После всех открытий, которые вы сделаете с моей помощью.
  Государственный университет находился кварталом ниже, по улице Ленина.
  Сергей потянул на себя входную дверь и вошел внутрь здания. В просторном холле было множество студентов. На вошедшего с унитазом никто даже не обратил внимания. Пост охранника был сокрыт болтающей толпой. 237 командовал:
  - Идем на второй этаж, там сейчас в аудитории лекция по физике, кстати, у нас тоже учебный процесс построен по такому же принципу, второй этаж, направо. У меня появилась только что кое-какая информация. О, моя Вселенная, об этом надо кричать! Это невероятно!
  Лектор, лысый коренастый мужчина в очках, прекратил говорить о работах Нильса Бора, когда в дверях появился Сергей. Тот поставил пред собой унитаз и прокричал, то что надиктовал 237:
  - Внимание, земляне! Случится неизбежное: контакт с агрессивными инопланетными разумами. Планета будет почищена, нет, похищена, зачищена, короче и... Полноценное галактическое вторжение. Я с миром пришел, 237 мой порядковый номер.
  - Вы кто? - удивился лектор.
  - Я Серега, а это 237, он из другой галактики через кротовую дыру здесь оказался, мы можем дать открытия.
  В аудитории прошёл ропот, студенты доставали смартфоны и снимали происходящее. 237 отозвался:
  - Эти данные о вторжении получены мною только что! Прошу предпринять меры по оповещению населения.
  Сергей попытался повторить, под смешки студентов:
  - Про вторжение данные получены только что! Надо оповестить население, срочно, вы что не видите это 237!
  Лектор закрыл ладонью приоткрытый рот и наморщил в удивлении широкий лоб. Дробышев продолжал горланить:
  - В моем мире есть переменная валёнтность. Скачущий элемент одновременно кремний и углерод, благодаря... Благодаря этому можно воспринимать неорганику и органику. Открытые кротовые дыры позволяют совершать путешествия. Моя миссия еще не окончена, я должен передать сообщение о надвигающейся беде, слушайте меня. Вы че ржете все? Вы че, блин?
  - Молодой человек, послушайте меня, вам в другое учреждение надо, я сейчас охранника вызову, покиньте аудиторию, пожалуйста.
  - Да вы ничего не понимаете! Из-за этих флукту..Флукту..аций можно набирать скорость выше скорости света! Это 237, он говорит со мной! Это его всё! Он прилетел спасти и помочь нам, а у меня хату отжали!
  - Я очень сожалею об этом, молодой человек, покиньте аудиторию, у нас лекция, - на этих словах лектор легонько ткнул указкой в грудь Дробышева.
  - Слышь, ты, - вспыхнул гневом Сергей, - я тебе сейчас дам по морде.
  - Я сейчас позвоню охранникам, уходите.
  - Человек - это не единственный разумный организм, есть много других миров! Я говорю!
  - Убирайтесь прочь, больной! - сказал лектор, и это вывело Дробышева из себя. Сергей с размаху, залепил ученому прямо в глаз, отчего тот отскочил назад и завыл:
  - Зовите полицию! Студенты звоните в полицию!
  Дробышев схватил унитаз и под крики и улюлюканье студентов пулей выскочил из аудитории. Растерянный лектор зажимал глаз рукой, сокрушенно качая головой.
  4.
  На стол лесной лачуги Серега поставил унитаз и высыпал купленные на последние деньги анакомы. Хотелось жрать. Распечатав одну пачку, он с жадностью принялся вгрызаться в сухую лапшу. Под потолком кружилась большая зеленая муха, прилетевшая чем-то поживиться. Дробышев догрыз анаком и принялся за второй. Ему вспомнился детский дом, как они с пацанами пили паленую водку за двадцать рублей и закусывали лапшой, но заваривали её кипятком, все было чинно, тогда это напоминало какой-то царский пир. Сейчас бы водочки, но Макс, падла, дал только штуку - больше не купить. Стемнело. 237 заговорил:
  - Ни в коем случае не отчаивайтесь, Сережа, все наладится, по крайней мере мы знаем куда не стоит теперь обращаться.
  - Тот охранник в институте, чуть не вызвал ментов, на радио тоже, ты меня чуть не сгубил, короче. Говори лучше, как мне водки добыть?
  - Водка в миссии передатчика не помощница, вам настоятельно рекомендую воздержаться от возлияний, сейчас алкоголь выходит из вас, ждите облегчения.
  - А я может не хочу, чтобы он выходил! Я хочу выпить! Ты толчок, давай своими мозгами инопланетными прикидывай где мне водки надыбать?
  - К сожалению для вас, такой информацией не могу поделиться.
  - Ты конченый!
  - Что? Зачем вы ругаетесь?
  - Ладно, я спать, заткнись только.
  Поверхностный сон Дробышева прервал 237, ухнув металлом, унитаз произнес:
  - Сереженька, просыпайтесь, пожалуйста.
  Дробышев открыл глаза и спросил:
  - Что надо?
  - Есть дело одно, уважаемый.
  - Что за дело?
  - Вам ведь очень нужно выпить? Я предлагаю сотрудничество: вы сходите по одному адресу и выполните кое-какое поручение, после чего я скажу вам где можно найти бесплатно водки и немного еды.
  - А что за поручение? Прямо сейчас?
  - Безотлагательно, Сергей.
  - Опять втирать всякую дичь людям?
  - Нет-нет, мессианство и пропаганда пока задвинуты в дальний ящик стола.
  - Какого нахрен стола?
  - Речевой оборот, не обращайте внимания. В общем, вам надо пойти обратно к жилому массиву. Ступайте по адресу: проспект Крылова, дом 15, это панельная пятиэтажка, там во втором подъезде, на пролете лестницы, между первым и вторым этажом стоит старый шкаф, отворите его створки и посмотрите, что там хранится, договорились?
  - Пилить на район?
  - А потом водки попьете, покушаете.
  - А подъезд? Как внутрь попасть?
  - Он открыт, не беспокойтесь. В путь. Берегите себя.
  
  Микрорайон под светом луны и уличных фонарей был желто-черным, длинные тени унылых домов ложились на потрескавшийся асфальт. На углу Крылова и Николаева какой-то пьяный справлял нужду. Дробышев сильно сутулясь, торопился к указанному адресу. Голод снова давал о себе знать. Анакомыне очень то калорийны. Кто же теперь живет в комнате 207 в общаге? Может пока что никто и он еще сможет вернуть её, только как? Надо выпить и тогда жизнь станет лучше. Под ногой звякнул канализационный люк, повеяло гнилостным.
  К дому под номером пятнадцать он подошел воровато оглядываясь. Во втором подъезде не горел свет. Сергей достал зажигалку и красное пламя осветило лестницу. Свежая краска на стенах и лестнице придавали нарядный вид подъезду. Проскочив ступени в два прыжка, он оказался на пролете. Из узкого окна проникал свет от уличного фонаря, освещая бледное лицо Дробышева. Перед ним стоял невысокий старый шкаф. Видимо его вытащили сюда за ненадобностью, но пожалели выбрасывать. Сергей потянул на себя створку за деревянную ручку, и та с тихим скрипом отворилась. Взору его предстала полка, чуть ниже уровня глаз, и пустая перекладина для вешалок. На полке стояла стеклянная банка. Вынув её из шкафа, вытянул руку к желтому свету, льющемуся из окна. В банке что-то хранилось. Дробышев приблизил банку к глазам и разглядел внутри с десяток пожелтевших зубов. Что за чертовщина? Кому нужно хранить зубы в банке?
  На втором этаже открылась дверь и на лестницу вышла темная фигура. Дробышев резко обернулся и различил в ней женщину. Силуэт сказал голосом старушки:
  - Ты Лорд?
  - А? - только и вымолвил Дробышев.
  - Ты что тут делаешь? - скрипела бабка из темноты подъезда.
  - Я? Ничего не делаю, - и он поставил банку на место, медленно, стараясь сделать это беззвучно, принялся закрывать шкаф.
  - Ты не из шерстяных? Говори мне! - в голосе её слышалась лютая злоба.
  - Неет, - протянул Дробышев.
  - А ну пошел вон отсюда, ублюдок!
  - Ты че? - Сергей решил уходить пока не поздно и сделал шаг к ступеням
  - Я тебя сейчас кипятком обварю! - и старуха плеснула горячей водой из тьмы второго этажа, но капли крутого кипятка попали на голову уже убегающему Сергею.
  - Падла! - крикнул на прощанье Дробышев, выскакивая из злого подъезда.
  Бегом, без оглядки,помчался к своему логову в лесу. Следом увязался какой-то паршивый пес. Дробышев остановился и зашвырнул в него камень. Пес убежал. Ворвавшись в лачугу, он запыхавшийся, начал рассказывать свое путешествие:
  - Там бабка была! Чуть не ошпарила меня кипятком!
  - Что было в шкафу, мой друг?
  - Банка стеклянная, а в ней зубы, желтые, падла, штук десять. Эт что такое?
  - Вот оно что! Что-нибудь спрашивала бабка?
  - Спросила про какого то Лорда и про шерстяных.
  - Это в корне меняет дело, мы должны действовать! Нападение будет и будет скоро, эта старушка агент шерстяных.
  - Слышь, ты, толчок, ты про бухло обещал мне, говорил что поможешь.
  - Ах, да, я забыл об этом. Выйдя на тропинку к жилмассиву, надо повернуть налево и пройти вдоль леса к кладбищу.
  - Ну.
  - Там после вашего религиозного праздника Пасхи остались кое-какие яства на могилах, и на некоторых даже бутылки с водкой.
  - Как же я сам не догадался, блин , 237, ты красавчик, правда воняет от тебя,я пошел тогда.
  - Может с утра бы уже сходили?
  - Неа, давай, не скучай, толчок.
  5.
  Муниципальное кладбище было огромным по марьевскимразмерам. Смертность в городе высока. Ближе всех к лесу находились могилы неизвестных, найденных мертвыми на теплотрассах, лесах и подвалах. Одинаковые деревянные кресты, устремились грустными напоминаниями о безликих покойных, в темноту ночи. Казенные таблички с выбитыми номерами блестели под светом крадущейся по небосводу луны. Вот и все что осталось от когда-то живущих на этом свете- деревянный крест и табличка с номером. Дробышев шагал вдоль крестов, озираясь по сторонам. Никого. Он один на этом празднике смерти.
  Начались могилы тех, кого захоронили уже родственники, какие-то ухоженные, некоторые заросшие травами. Дробышев шел по дорожке и светил садящимся фонариком на телефоне на могильные курганы и плиты. Шалаши из ритуальных венков блестели серебристыми курсивными надписями "Вечная память" на черных лентах.
  Как грибник-собиратель в поиске грибов, Сергей приглядывался к мраморным плитам и могильным холмикам, и вот пройдя уже две параллельные улицы, на одной из плит, луч фонарика осветил маленькую бутылку-чекушку. Сердце Дробышева застучало быстрее. Удача улыбнулась страждущему. Но надо обойти все кладбище. Пройдя еще с десяток метров, он обнаружил на столике черствый хлеб и несколько шоколадных конфеток. Что ж сгодится на закуску. На ум Дробышеву приходили те приметы, что ходить на кладбище не к добру, он хоть и был очень суеверным человеком, но отказать себе в легкой наживе не мог.
  "Проклятые цыгане, обобрали все могилки", - думал про себя Дробышев, выйдя уже на последнюю улицу кладбища. Фонарик трижды моргнул на прощанье и погас, успев указать на бутылку у плиты. Стеклянная одиночка, непочатая и премиальной марки, она заставила Дробышева почувствовать себя по-настоящему счастливым человеком. Её он будет пить по дороге в лачугу, а чекушкой опохмелиться завтра утром. Так тому и быть.
  Утром что-то говорил 237, но Сергей его не слышал, в голове была кутерьма, глотка пересохла и тошнило. Пошатываясь и держась за лоб руками, он вышел на улицу и справил нужду. После умылся и попил холодной водицы, быстрым ручьём уносящейся в глубину черного леса.
  - Дорогой друг! - послышалось из лачуги.
  - Что, блин? - отозвался Дробышев, войдя в дом, в поиске чекушки.
  - Мы должны продолжить! Просвещать и оповещать!
  - Мне выпить надо, вот она, - рядом со столом, на полу лежала маленькая бутылочка. Дробышев взял её в руку, откупорил другой и за раз выпил полностью- как хорошо.
  - Я чувствую некую биоорганику, да, именно, вниз по течению ручья.
  - Да? Что там?
  - Человеческие организмы, может вы бы могли им передать сообщение касательно жизни всех землян? Предупреждение о грозящей опасности.
  - Вниз по ручью значит, хм, схожу, - сказал повеселевший Дробышев и застегнул молнию на ширинке.
  Пробивающиеся лучи солнца ласково грели лысеющую макушку Сергея, прыгающего с камня на камень в нешироком ручье. Спрыгнув на берег, он обошел глубокое место и вновь шагнул в центр ручья, на большой гладкий булыжник. Журчание ручья стало громче, а камней больше. Он напоминал горную реку, быть может в самом начале своего русла. Переступив через упавшее дерево, Дробышев остановился и прислушался:женские стоны. Путь преграждал большой валун. Пригнувшись, Сергей выглянул из-за его края и увидел довольно большую излучину ручья, на которой разместились две оранжевые палатки. Между ними расстелено покрывало, а чуть поодаль дымились угли от костра. На покрывале что-то сложено. Женские стоны, доносящиеся из обеих палатоквозбуждали уже подзабытую страсть к женской плоти.
  Заросший, немытый, в недельной щетине Дробышев оскалился в дикой улыбке, а пах его поднапрягся, ощутив яркий прилив крови. Стоны не прекращались. Нужно было действовать. Сергей вышел из своего укрытия, и в полусогнутом положении, крадучись, как дикое животное начал двигаться в сторону к покрывалу.
  - Артееем, - донеслось из палатки
  И будто, вступив в игру, из второй палатки раздалось:
  - Денииис.
  Дробышев, согнувшись и тихо ступая, подошел к покрывалу. На нем стояла металлическая чаша, накрытая пластиковой тарелкой, пакет с чем-то и ещё кое-какая посуда. Сергей быстро схватил чашу, с нее от порыва ветра слетела тарелка, обнажив жаренные куски шашлыка. Уже в полный шаг, под стоны и оханья за спиной Сергей скрылся за валуном и припустил обратно к лачуге. Эх, жаль водки больше нету.
  Шашлык оказался плохо прожаренным и кровавым. Тот, кто его готовил, вероятно, спешил приступить к другому делу. Кусочек за кусочком Сергей съел всё мясо в чаше и вытер жирный рот рукавом рубашки. Рубашка уже с потемневшими пятнами подмышками источала резкий запах и требовала стирки, засаленные джинсы не помешало бы постирать также. Отобедав, он завалился на матрас и закрыл глаза. 237 начал нудно пилить:
  - Сережа, мой друг, вы не должны предаваться отчаянию и этому сплину, он вас сгубит.
  - Я пожрал и хочу теперь полежать, отдохнуть.
  - Я скажу, что вам нужно - это хорошенько вымазаться гуталином и держать при себе сухой паек. Вы должны ступать за гуталином! Можете устроиться в строительный магазин?
  - У меня трудовую книжку сперли, все украли, не могу я.
  - Это весьма досадно, я пораскину атомами и может быть что-нибудь еще придумаю.
  - Мне все равно, толчок, я больше позориться на улице не буду, всякую дичь втирать не стану.
  - Прискорбно это слышать, вы пали духом, мой друг.
  - Никуда я не пал, - и Дробышев повернулся к стенке лачуги и сомкнул глаза в послеобеденной дреме.
  Он проснулся во второй половине дня. Под нытье 237 о гуталине, он вышел из лачуги и громко зевнул. Сейчас бы того шашлыка. Подошел ленивой походкой к ручью и вдоволь напился. Звучно отрыгнул. С крон деревьев доносился щебет лесных птиц. На противоположном берегу ручья орудовал дятел.
  Дробышев поплелся по тропинке вглубь леса. Медленно волоча ноги, он шёл, осматриваясь по сторонам. На одном дереве он заприметил белку. Интересно они вкусные? Спустя полчаса неспешной ходьбы тропинка привела идущего к асфальтированной дороге. По ней, несмотря на крутые повороты, проезжали на большой скорости автомобили. Дорога вела село под названием Крестовка. Дробышев там не был ни разу и желания побывать у него не возникало. Выглядывая из-за деревьев на дорогу, он разглядел стоящий на обочине камаз.
  Кабина была запрокинута вперед, а в моторе ковырялся водитель. Сергей, осторожно ступая, вышел из леса и направился к машине. Обойдя ковыряющегося в моторе, он увидел, что слева, на большом колесе, виднеется рукоятка молотка.
  Все случилось очень быстро. Рука потянулась за молотком, и овладев им, Дробышев с размаху ударил водителя по макушке. Тот отстранился, уронил отвертку на асфальт и громко охнув, медленносполз вниз. Сергей похлопал по карманам лежащего без сознания. В брюках пусто, а в нагрудной рубашке что-то есть. Бумажник! Быстро вынул из кармана портмоне и, раскрыв его, обнаружил внутри пятьсот рублей. Этого достаточно - на водку с закуской хватит.
  Следующее утро началось с поучений 237. Унитаз отчитывал проспавшегося Сергея:
  - Возлияния алкоголем негативно сказываются на нейронных связях и рецепторах в коре головного мозга.
  - А? - Сергей лежал на боку и чесал щетину на горле.
  - Вам, мой дорогой друг, решительно следует прекратить пить.
  - Да че еще мне делать? От скуки с тобой подохнуть можно.
  - Вам нужно подготовиться, раздобыть гуталин и побольше гвоздей для расщепителя.
  - Ладно, - ответил Дробышев и закинул ногу на ногу.
  - Вы знаете, что в замкнутых человеческих системах уровень интеллекта приходит к общему знаменателю?
  - Ладно.
  - Если попадете в систему или круг людей с высоким интеллектом, ваш собственный ум несколько повысится из-за полей, выделяемых нейронами, что подтверждается в человеческих популяциях изолированного типа, в ваших тюрьмах и учебных заведениях.
  - Ладно.
  - Я бы рекомендовал вам попробовать свои ораторские силы среди равных вам, например, среди сотрудников правоохранительных органов.
  - А? К ментам меня и силком не затащишь. К черту это!
  - Флуктуации, выделяемые клетками коры, чувствую неподалеку.
  - Да? Где? - оживился Дробышев.
  - Быть может вы могли бы вступить в контакт с ними и заполучить гуталин?
  - Говори где?
  - Вверх по ручью, какие-то биоорганические тела.
  - Надо идти.
  Дробышев продирался сквозь заросли, прислушиваясь и всматриваясь в густой лес. За стволами могучих дубов-великанов виднелось какое-то движение. Послышалось пение. Женский голос под надрыв гитары выводил слова:
  "Застывшие сосны на каменном гребне
  За тайной завес изреченных молитв
  В ветрах старый образ все шепчет: "Поверь мне"
  Забудь о ней и помни меня, пока жив."
  Дробышев выглянул из-за широкого ствола и увидел на небольшой полянке с десяток молодых людей. На парнях одежды, похожие на старинные белые рубахи с красной вышивкой-каймой, подвязанные на поясах веровочками. Девушки одеты в длинные сарафаны с такой же причудливой вышивкой, волосы девиц заплетены в длинные косы, ниспадающие на грудь. Компания восседала на срубленных толстых бревнах между большим пылающим костром, языки пламени которого лизали нижние ветки дуба. Сергей высматривал, нет ли где еды, хоть черствой буханки хлеба или сырой картошки, но эти в вышивке похоже пришли сюда попеть песни и позажиматься на бревнах. Так и есть - парни принялись обнимать девиц и шептать им что-то на ушки. Одна парочка подхватилась. Парень деревянной палкой слегка порушил огонь, и тот стал ниже. После чего взявшись за руки, они перепрыгнули через пламя, под всеобщие крики одобрения. С бревен принялись вставать другие пары и также ловко скакать над костром.
  "Придурки какие-то", - подумал Дробышев, пялясь на прыгающих через огонь молодых людей. Стоял визг и задорные крики, пугающие лесных птиц. Костер трещал от жара, а гитара продолжала надрывно играть.
  Пение прекратилось. До Сергея донеслись слова, как молотом, ударившие по голове: "Там кто-то стоит за деревьями, кто-то подсматривает". Пляска через костер остановилась. Взоры компании устремились на застывшего от страха Дробышева. Его рубашка в оранжевую клеточку ярко выделялась среди красок леса. Смятение сменилось на испуг. Он резко развернулся и припустил прочь. Перепрыгивая через упавшие гнилые стволы, он несся назад к хижине. Дыхание стало сбивчивым, сказывалось многолетнее курение. Изнурительный бег продолжался минут десять. За очередным поворотом ручья должна быть уже лачуга. Сергей остановился, чтобы отдышаться и перевести дух. Чутье, как у загнанного зверя подсказывало ему что что-то идет не так. Медленно, бесшумно ступая, он двинулся к своему пристанищу. Треск упавших веток под ногами заставлял напрячься и ступать аккуратней. За излучиной уже был виден угол лачуги, но Дробышев не спешил туда идти. Послышалось:
  - Курва! Вот же курва, здесь он где-то.
  - Потише, брат, подождем здесь.
  На этих словах скрипнула закрывающаяся дверь и разговор стих. Дробышева передернуло. Ищут его. Наверное. Надо куда-то уйти подальше. В тот же миг он перепрыгнул через ручей и полез в горку из оврага, подтягивая свое хилое тело за голые корни деревьев.
  Выбравшись из оврага, он оглянулся: виден протекающий внизу ручей, излучина и покосившаяся лачуга с металлической крышей, теперь захваченная неизвестными, явно желающими ему зла. Надо уходить.
  Лес на противоположном берегу ручья был не таким густым. Среди поредевших деревьев свободно проникали лучи солнца. Ступая мимо кротовых горок, он глядел под ноги и думал, что неплохо было бы разжиться деньгами на сигареты и на водку. На самые дешевые папироски, хоть приму. Курить хотелось, хоть листья поджигай и дыши дымом. А выпить, ну с выпивкой как обычно, для поднятия бодрости духа не помешало бы. Дробышев сорвал пару листьев и закинул их в рот. Принялся жевать, как корова траву. В этом лесу он обычно жарил шашлыки с водкой и девками, когда работал на заводе. Никогда бы не подумал, что придется так вот скитаться по нему, не имея и гроша ломанного в кармане. Подняв голову, Сергей остановился - на дереве, перед ним, висел человек.
  Качаясь из стороны в сторону, на капроновой толстой веревке удушился полный мужчина. Посиневший, с высунутым темным языком и засохшей пеной у рта, он навёл ужас на остолбеневшего Дробышева. Под скрип сука, на котором был привязана веревка, будто мрачный маятник, он передавал привет всем живым с того света.
  Сергей долго смотрел на висельника, не зная, что предпринять. Судя по всему, бедолага сделал это несколько дней назад. Под самоубийцей лежали его коричневые туфли, видимо,вагонии сброшенные еще с живого трепыхающегося. Серые брюки покойника в районе паха имели темное пятно.
  Дробышев приблизился на расстояние вытянутой руки к повешенному и принялся,брезгливо скорчив лицо, ощупывать его карманы. Закоченевшее тело холодом смерти отзывалось на манипуляции с ним. В левом кармане брюк Сергей обнаружил бумажник. Вытащил его двумя пальцами, заставив висельника качнуться в сторону, и обнаружил внутри всего стольник. Ну хоть что-то. На хлебушек хватит и на сигаретки. Самые дешевые папиросы. Все же в лесу можно жить. Дробышев решил вернуться к дорожке у ручья, чтоб отправиться в магазин на районе.
  Обрадованный он вышагивал горделивой походкой, среди деревьев, сладостно предвкушая скорый обед. Сто рублей словно миллион долларов грели карман засаленных штанов. Надо спуститься обратно к ручью. Как бы своим видом не напугать продавщицу. Хотя не страшно, плевать на вид. Что-то пошло не так! Ноги Дробышева заскользили вниз по опавшей гнилой листве и он, упав на зад, ехал вниз в овраг. Попытался ухватиться за корень, да ухватил лишь комок земли. Беспомощно хватаясь за чернозем, он ехал вниз все быстрее. К своему ужасу он с огромной скоростью приближался к большому камню.
  Удар пришелся на руку, которой Сергей закрыл лоб. Распластавшись перед камнем, он приходил в себя.Как бы не сломана кость, думал про себя он, но кажется, пронесло, цел ,только ушибся.
  - Ну вот мы и встретились, козел, - раздалось сверху.
  Дробышев перевернулся на спину и увидел склоненные над собой две фигуры с оскалом злобы на лицах. Одного из них он узнал - это был водитель камаза.
  Били, казалось, вечность. Как никогда. Случались, конечно, в детстве у Дробышева стычки в детдоме, а однажды его ограбили, когда он шел по парку, тоже ногами били, один зуб выбили. Но в этот раз весьма постарались. Пошатнулись два зуба. Если б Дробышев не закрыл лицо руками, то и вовсе лишился бы штакета. Болел живот и почки, по ним приложились основательно. Голова гудела. Как назло, вытащили ещё и стольник из кармана.
  
  Через минут сорок он встал иприхрамывая, плелся к лачуге. В ручье смыл кровь, выступившую из десен и окрасившую низ лица. Умылся.
  В лачуге его встретил 237 воскликом:
  - О, мой дорогой друг, вам нужна медицинская помощь!
  - Заткнись, падла! - огрызнулся Дробышев и подошел к матрасу. Хотел было рухнуть на него, но обнаружил, что он залит чем-то, судя по всему мочой.
  - Твари, - прорычал Сергей, - и потащил матрас сушиться на улицу.
  После чего вернулся в хижину и уселся в углу под паутиной с дохлыми мухами. На ум приходили паршивые мысли. Хотелось есть и курить. На полу валялись шкурки от колбасы, он взял один обрезок и с унынием на него посмотрел. Живот поднывал от голода, и чтобы хоть как-то обмануть организм Сергей принялся сосать обрезок.
  - Все же правоохранительные органы - это тот контингент, который прислушается к нашим словам.
  - Да пошел ты! Не буду я с ментами общаться! Меня за больного посчитают.
  - Надо разучить основные тезисы и ..
  - Заткнись!
  - О, мой дорогой друг, не ругайтесь, прошу вас.
  - Мне херово, болит все.
  - Отдохните, поспите, сон - лучшее лекарство.
  Дробышев вытянул вперед ноги и прислонившись к шершавой стене лачуги закрыл глаза. Во сне ему виделась еда. Много еды. Жаркое и борщи, салаты и шашлыки. Проснулся среди ночи, свет луны пробивался сквозь оконце, освещая узкую полоску на полу. Ныл живот, и все тело трясло в горячке побоев.
  Сергей поднялся из своего угла и, прихрамывая, выбрался наружу. Пахло свежестью, доносимой от воды. На ветвях ухал ночной охотник, филин. Он то умеет добывать себе еду в лесу, в отличии от Дробышева. После тех скачущих через костер, возможно, остались какие-нибудь объедки, надо бы сходить и проверить.
  На полянке серебрились угли сгоревшего костра. Дробышев ощупывал землю у спиленных бревен. Его рука коснулась чего-то мягкого. Подняв с земли находку, он разглядел в лунном свете растоптанную запеченную картошку. Слегка обдул и с жадностью запихнул в рот. Желудок с урчанием принял желанную пищу. Время, когда картошка опускалась по пищеводу стало самым приятным за прошедшие сутки. Никогда еще Дробышев не радовался так еде.
  Ползая на коленях по полянке, он искал ещё чего-нибудь съестного. Он походил на собаку-ищейку в поиске подстреленной дичи.У края бревна, на свою радость, нащупал вялый огурец и корку черствого хлеба. Какие эти прыгающие расточительные- харчами разбрасывались как какие-то господа в ресторане. Находки тут же отправились к картошке в ноющий желудок.
  Начинался рассвет. Голод, раззадоренный остатками пиршества, не унимался. Кусочек хлебной корки Дробышев решил не глотать, а сосать его, покуда он не растворится полностью во рту. А все люди сейчас дома, под одеялами, думал Сергей, с женами спят. Скоро проснутся и будут завтракать яичницей с помидорами. Ленка очень вкусно готовила. Как он скучал по её стряпне. Лучше всего у нее выходили зимние салаты- оливье и под шубой. Объедение. Кусок корки полностью растворился.
  Сергей вышел на тропу в горьких думах о своей судьбе. Тело ещё трясло от небольшой температуры. На рубашке засохли пятна крови, в лучах зари представшие багровым цветом. Дробышев закричал во все горло. Протяжно и громко, от отчаяния и злобы, охватившей его. Дрожь не унималась.
  Медвежьей походкой он поплелся к жилому микрорайону. В это время на улицах никого нет, да и к тому же сегодня выходной день или нет? Дробышев уже сбился во днях и не помнил сколько он живет в лесу с унитазом. По проспекту Крылова пробежала свора лающих псов, стерегущих свою территорию от чужаков. Под светом еще горящих фонарей он плелся вдоль бетонных унылых панелек.
  Свернув с проспекта, Сергей вышел на дорожку, ведущую вдоль детского сада, мимо футбольного поля. Впереди, серыми кирпичными коробками, с выступившей на стенах плесенью, высились пятиэтажные общежития. Где-то вдали залаяла стая бродячих собак. Подойдя ближе к общежитию, Дробышев уставился на окно своей комнаты. Из глаз выступили скупые слезы. Вход темным проемом был похож на черную дыру.
  В коридоре, на втором этаже, не горел свет. Предательски скрипели доски, под шагами озлобившегося от несправедливости жизни Сергея. Он вошел на общую кухню и ощутил своим уже почти животным нюхом, запахи еды, еще не выветренные и заставляющие выделять слюну. Взгляд его остановился на кухонном шкафу с приборами. Открыв одну створку, он вытащил из него топор, большой и хорошо наточенный, предназначенный для рубки мяса. Сам не раз им пользовался, когда жил здесь.
  Стоя у своей комнаты, он глубоко вдохнул и опустил дверную ручку вниз, толкнул дверь от себя. Заперто. Тихо. В комнате быть может ещё никто не живет? В глубине коридора, противно скрипнув, открылась чья-то дверь. Сергея передернуло от страха, он развернулся и помчался к лестнице, на выход. Проскакивая через одну ступени,в момент очутился на первом этаже.
  Тут он решил задержаться. Быстрым шагом вошел на общую кухню и,освещенный утренним восходящим солнцем, выдвинул из под рабочего кухонного стола мусорное ведро.
  Запах кислятины ударил в нос, когда Дробышев принялся ковыряться в отходах. Он решил не мелочиться и вывернул содержимое на пол. Надо поторопиться, пока жильцы не проснулись. В горе мусора обнаружил плесневелый хлеб, картофельнуюкожуру и гнилой лук.
  По-животному, запихнул в рот, за щеку, кожуру картошки, жуя и глотая её, вытащил мусорный пакет из ведра. Быстро сложил в него лук и плесневелый хлеб. Пора смываться. По полу кухни растеклась вонючая лужа.
  С топором и мусорным мешком, он припустил к лесу. Добычи хватит не протянуть ног, а там может ещё кто заглянет на пикник. Жаль на водку денег нет и курить охота. Аж уши закручиваются.
  6.
  - Все-таки ваши представления о свойствах черных дыр ошибочны в корне.
  - Заткнись уже! Заткнись!
  - Сережа, я понимаю, что вы голодны и озлобленны, но все же не падайте духом, я вас прошу.
  - Я тебе говорю заткнись, толчок или говори, где мне жрачки найти, от этого хлеба с плесенью меня пронесло!
  - Бедный мой друг, я понимаю как вы голодны! Могу предложить вам лишь коренья, если вас это не смутит. У дубов питательные коренья и к северу от лачуги водятся дождевые черви, тоже весьма питательные. Обратите внимание.
  - Пошел ты! Лучше сдохну от голода, - Дробышев повернулся к стене лачуги, под боком у него лежал наточенный топор, на всякий случай если кто ещё пожалует.
  - Вы не понимаете какие свойства у черных дыр. Актуальную информацию непременно нужно донести до людского сообщества. Может вам рекрутироваться в ваши вооруженные силы? Стать солдатом и там нести знания в массы? Достучаться до верха.
  - Пошееел ты!
  - Зачем вы ругаетесь?
  - Я пойду искать жратву.
  Солнце было сокрыто тучами, надвигалась непогода. Резкие порывы ветра колыхали стволы деревьев. Дробышев вышел из лачуги с топором в руке и побрел к северу, где "произрастают коренья".
  Под дубом действительно белели толстые корни. Сергей вытянул один упругий корешок из земли и откусил кусок. Безвкусно, совершенно без вкуса. Как таким можно наесться?Проглотил и откусил ещё. Легкая рубашка, в которой он остался на улице, не защищала от наступившего холода. Он покрылся гусиной кожей и дрожал. По-прежнему болели отбитые почки. Жуя корень, Дробышев поплелся по тропинке вниз.
  Пройдя с километр, он не обнаружил какого-либо людского присутствия, не увидел остывших костров и не разглядел ягод или съедобных растений. Рубашка рдела пятнами засохшей крови. Засаленные джинсы приспустились на поясе и волочились по земле, собирая пыль. Сергей похож на бродягу-отщепенца. Своим видом он бы напугал случайно встретившихся ему людей. Быть может, он накинулся бы на них с криками как пещерный человек и попытался отнять у них еду. Уповать на милосердие и людскую добротуСергей бы не стал. Глаза его горели огнем ненависти ко всему живому. Ненависть наполняла и сердце, хлебнувшее несчастий за свою короткую жизнь. Тонкие брови свело к переносице, губы плотно сжались в нить злобы и отчаяния. Дойдя до трассы, он развернулся и уже быстрым шагом пошел к лачуге. Начал моросить мелкий противный дождь, добавляя еще больше неприятных чувств в душу озлобившегося бездомного.
  - Сережа, мой друг, вы наелись корнями?
  - Дрянь, живот от них колет теперь.
  Дробышев с топором в руке слонялся из одного угла лачуги в другой, под мерные капли дождя, бьющего по металлической крыше.
  - Вы пали духом.
  - Ну и что!
  - Нельзя так, Сережа. Вы должны послужить на благо людям.
  - Я их ненавижу, тварей.
  - Зачем же вы так, понимаю, что лишения и прочее, но благородную миссию никто не отменял.
  - Пошел ты, толчок.
  - Вы не имеете никакого права так со мной разговаривать! Я разум, стоящий выше вас на эволюционной лестнице в этой вселенной.
  - И что ты мне сделаешь? - Дробышев остановился и уставился на унитаз, 237 сказал, замявшись:
  - Я? Я...
  - Вот и все, блин.
  - Вы превращаетесь в животное.
  - Что?
  - От вас несет испражнениями и лютой злобой.
  - Слышь ты? Засранная, заумная, бесполезная херня. Ты чего докопался до меня?
  - Ох. Вы худший представитель популяции и моя ошибка в этом контакте, единственное что можно от вас ожидать это самоубиение и разрыв аудио-связи. Вы падший, законченный человек.
  Дробышева пробило злобой, в глазах заплясали духи животной ненависти, с размаху, он что есть силы, ударил топором по унитазу и расколол его на две части. 237 проверещал:
  - Что вы делаете? Это ваш единственный шанс! Срочно клей!
  Сергей принялся методично кромсать фаянсовое изделие на мелкие куски. Удар за ударом превращали унитаз в груду осколков, рассыпающихся по столу. 237 не подавал голоса. Дробышев кинул топор на пол. От этой рубки он даже согрелся. Засунул руку в карман и нащупал в нем визитную карточку. Вынул и прочитал: "Благотворительный фонд "Милосердие"". Располагается в Южном районе, пешком идти часа полтора.
  Быстрым шагом вышел из опостылевшей лачуги. Дождь, будто желая приободрить спешащего Сергея, прекратился, и на небе засияло солнце, разгоняя своим теплом серые облака.
  Он шел, уставившись в прибитую дождем пыль земли. Противно ныл от голода желудок. Все тело чесалось, как бы он не подхватил какую-нибудь болезнь, скитаясь по лесу и ночуя на обоссанном матрасе.
  Выйдя на опушку, яркие солнечные лучи слегка ослепили его. Подняв взгляд, Сергей увидел что-то невероятное. В небе над жилым массивом повис огромный летающий объект размером с половину района. Дробышев был трезв как стеклышко и то, что он видел не могло исчезнуть сколько бы он не моргал и не протирал глаза. Гигантский переливающий перламутром объект издавал еле доносящееся гудение. Форма его напоминала вытянутый и сплюснутый эллипс, совершенно гладкой формы. Парящий объект начал немного снижаться и остановил движение в нескольких метрах над домами. Из нижней его части появился широкий луч голубого цвета. Панельное здание в тот же миг начало плавиться, как шоколад в печи, превращаясь в жижу, серой, густой массой растекающейся по округе.
  Дробышев, с приоткрытымртом,парализованный непониманием происходящего, наблюдал за картиной превращения жилого здания в жидкую патоку. Сердце бешено колотилось и в ушах стоял противный гул. В голове перемешались обрывки фраз предупреждения 237, передач по любимому ТНТ про экстрасенсов и разных слухов про летающие тарелки. Тем временем эллипс принялся уничтожать следующий панельный дом.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"