В комнате отдыха младшего офицерского состава базы "Роза ветров" царил розовый полумрак и скука. Первый был обусловлен матерчатым абажуром над лампочкой, а вторая - тем, что офицеры, развалившиеся в мягких диванах и креслах, не знали, чем себя занять: кажется, были уже перепробованы все мыслимые способы развлечений.
- А знаете, господа, - проговорил, ни к кому конкретно не обращаясь, гвардии лейтенант Пушкин, - служащие внутренней охраны вчера ночью опять видели на камерах слежения снежного человека. Сначала он воровал консервы в столовой, а потом возник в спальном отделении для учёных. Его особенно интересовали кубрики с молоденькими аспиранточками. Что бы это могло значить?
- Эти камеры ни черта не работают, вот что я скажу, - заметил гвардии лейтенант Лермонтов.
- Если снежный человек ворует консервы - значит, опыты этой ведьмы со стервоприводом Геллы окончились успехом, и теперь тараканы научились мимикрировать под людей, - объяснил младший лейтенант Тургенев.
- А если снежному человеку приглянулись молоденькие аспиранточки, то значит, что у нас начался новый эксперимент по скрещению человека разумного с человеком снежным, - заметил лейтенант Блок.
- С тараканом, - поправил младший лейтенант Тургенев.
- С тушканчиком, - хохотнул старший лейтенант Островский.
- Нет, господа. Это всего лишь значит, у нашей гвардии раздвоение личности, и она научилась наблюдать себя со стороны, - проговорил майор Чехов.
- С мухой Це-Це! - ляпнул вдрызг пьяный капитал Фонвизин и громогласно расхохотался.
Внезапно дверь комнату распахнулась настежь с такой силой, что, отскочив от стены, чуть было не закрылась вновь, но объявившийся в дверном проёме прапорщик Тындряков, против обыкновения слегка трезвый, подпёр её ногой и громогласно заявил:
- Господа! А не сыграть ли нам партию в бильярд!
Господа не проявили к предложению незваного гостя, унтерофицера, особого энтузиазма, и лишь гвардии лейтенант Лермонтов меланхолично заметил, что вообще-то это не плохая идея, особенно если в качестве бильярдного стола будет выступать спина прапорщика Тындрякова, в качестве шаров - ручные гранаты, а очки будут начисляться за точное попадание в голову прапорщика.
Немного покоробленный реакций офицеров на своё гениальное предложение, прапорщик Тындряков, ни у кого не спрашивая разрешения, закрыл за собой дверь, пошатываясь, прошёл к столу с напитками, бухнулся в кресло и, наливая в фужер искрящегося "Советского", пробормотал вслух:
- Ну, тогда, может, партию в очко или в преферанс?
- А в преферанс - это куда? - ехидно спросил гвардии лейтенант Пушкин, и комната огласилась одобрительным хохотом офицеров: им явно по душе было подтрунивать над нежданно завалившимся к ним в комнату прапором.
- Уж лучше в штосс, - заметил невпопад гвардии лейтенант Лермонтов, застрявший где-то в облаках, когда все уже отсмеялись. В комнате снова воцарилось молчание.
Однако прапорщик Тындряков и не думал унывать. Опрокинув фужер с тёплым "Советским", он с грохотом опустил опустошённый стакан на поднос и, утёршись рукавом, громко выкрикнул:
- Фанты!
- Фанты? - переспросил гвардии лейтенант Лермонтов.
- Забавно... - проговорил гвардии лейтенант Пушкин.
На лицах офицеров всплыло осмысленное выражение: переглядываясь, они как бы взвешивали идею прапорщика на весах.
- А ведь и вправду, господа, давненько мы не играли в фанты! - выразил общее мнение капитан Грибоедов, мучавшийся на базе без интеллектуальных игр, до которых он был изрядно охоч.
- Да, пора бы и поразмяться, - задумчиво проговорил младший лейтенант Тургенев, приставший из положения "лёжа" на своём диване.
- Сейчас, сейчас! - воодушевлённый прапорщик Тындряков вскочил из кресла, достал из-под стола коробку из-под шампанского, выставил на стол две непочатых бутылки и стал курсировать по комнате, подбадривая офицеров скорее записать свои фанты на кусочках бумаги.
- Гвардии лейтенант! - обратился к Пушкину старший лейтенант Шеншин, задумавшись над своим листочком бумаги.
- А что у вас было налито в бутылку, из которой сейчас только что пил прапорщик?
- Как что? Разве не шампанское? - побледнел прапорщик Тындряков.
- Да, куда это вы выходили из комнаты с бутылкой? - спросил у Пушкина гвардии лейтенант Лермонтов.
- Куда-куда... - поморщился гвардии лейтенант Пушкин, - Да не в сортир же.
- В сортир? - умирающим тоном переспросил прапорщик Тындряков.
Комната вздрогнула от взрыва хохота.
- Мужайтесь, прапорщик, - сказал, отсмеявшись, майор Чехов.
- Игра в фанты начинается. Проигравшему - тому, кто не выполнит свой фант, полагается наказание...
- Съесть таракана! - предложил младший лейтенант Тургенев.
- Дать пинка генералу Гоголю! - выкрикнул старший лейтенант Островский.
- Намылить голову Достоевскому! - крикнул младший лейтенант Блок.
- В унитазе! - дополнил капитан Фонвизин.
- Итак, полагается наказание... - продолжал майор Чехов.
- Пробраться ночью к Пай Мей Линь, - закончил капитан Грибоедов.
В комнате повисло тягостное молчание.
- Пробраться ночью к Пай Мей Линь. Спасибо, капитан, - поблагодарил Грибоедова майор Чехов.
Игра в фанты началась, как и полагается, вполне тривиально: прапорщику Тындрякову, которому, как зачинщику игры, пришлось тянуть первый фант, досталось скормить банку варенья рядовому Загоруйко, проехаться на нём верхом и выпороть, - и всё это одновременно. Не обращая внимания на возражения рядового Загоруйко и разбежавшийся с криками "Атас!", "Шухер!" и "Офицеры лютуют!" рядовой состав, прапорщик Тындряков с блеском справился с задачей, однако за расплёсканное во время порки рядового Загоруйко варенье Тындрякову начислили штрафной бал, что означало необходимость позже тянуть фант ещё раз.
Следующим тянул фант младший лейтенант Тургенев. Его задание оказалось очень простым: голым пробраться в женский туалет и спеть там арию герцога из оперы Верди "Ригоретто". Младшему лейтенанту повезло, и кончилось всё почти без последствий, лишь уборщица Щербина, которая занималась в туалете своими прямыми обязанностями - мыла пол - выскочила из туалета как ошпаренная, и с криками "Караул!", "Йети!", "Спасайся, кто может!", "Щас долбанёт!", и "Замуровали, демоны!" понеслась по коридорам базы в неизвестном направлении. Вместе со словами "как ветер мая", на которых заканчивались познания Тургенева в академической опере, младший лейтенант, в чём мать родила, вышел из туалета под аплодисменты восхищённой публики.
Младшему лейтенанту Блоку предстояло переодеться девушкой, признаться в любви генералу Гоголю, соблазнить его и, под видом романтической прогулки по заснеженной тундре оставить мёрзнуть на морозе на всю ночь за воротами базы.
Не мешкая, младший лейтенант Блок отправился к "ведьме со стервоприводом" Гелле Марковне и одолжил у неё набор косметических средств, включающий губную помаду, тени для век, румяна, кисточки для наведения бровей, лак с блёстками, одинаково хорошо подходящий как для ногтей, так и для волос, и крем для депиляции. Позаимствовав заодно у знакомой аспирантки Аллы платье в розовый цветочек, комплект нижнего белья, гигиенические прокладки, соломенную шляпку с вуалью, чулки и туфли на высоком каблуке, младший лейтенант Блок заперся в туалете наводить марафет.
Процедура затянулась настолько, что уставшие ждать офицеры стали проявлять признаки нетерпения и недовольства и собирались уже вышибать дверь в туалет силой, когда, наконец, младший лейтенант Блок вышел в свет в своём новом наряде.
Появление младшего лейтенант Блока произвело своего рода фурор, и поражённые силой красоты офицеры, за исключением гвардейцев, которым к любовным делам было не привыкать, наперебой стали добиваться внимания глупо хихикающего младшего лейтенанта Блока. Прапорщик Тындряков наполнил фужер шампанским и предложил его младшему лейтенанту Блоку; младший лейтенант Тургенев упал перед Блоком на колени и предложил свою руку и сердце; старший лейтенант Шеншин проделал то же самое, но уже с просьбой руки и сердца младшего лейтенанта Блока; старший лейтенант Островский попросил младшего лейтенанта Блока сообщить свой номер телефона; капитан Грибоедов козырнул младшему лейтенанту Блоку и пригласил его с собой в ресторан; наконец, капитан Фонвизин, достав из кобуры табельный пистолет, разогнал всех офицеров и пообещал пристрелить любого, кто посмеет приблизиться к младшему лейтенанту Блоку, а особенно - "этого грязного генералишку" Гоголя.
Чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля, майор Чехов предложил изменить содержание фанта для младшего лейтенанта Блока, и вместо того, чтобы соблазнять генерала Гоголя, прикинуться лесбиянкой, поцеловать и соблазнить одну из молоденьких аспиранточек. Такой поворот событий не вызывал ни у кого особый возражений, и даже капитана Фонвизина удалось демилитаризовать.
Младший лейтенант Блок немедленно приступил к выполнению задания, и, поймав в коридоре порхавшую к себе после тяжёлых научных экспериментов лаборантку, выразил ей всю глубину своих чувств. Сначала предложение младшего лейтенант вызвало у лаборантки недоумение, но, в конце концов, не в силах противостоять напору чувств, смущённая лаборанточка покраснела, покрепче сжала руку младшего лейтенанта Блока и прошептала "Да". С честью выполнив свой фант, младший лейтенант Блок подхватил свою лаборанточку под локоть и удалился с ней из вида затаившего дыхание офицерского сообщества.
Следующим тянул фант старший лейтенант Шеншин. Его задание было следующим: надеть шкуру белого медведя, на лыжах заехать в лабораторию профессора Нимнулова, зарычать тому в ухо, и укусить в руку аспиранта Марата. Шкуру белого медведя, служившую ковром в комнате отдыха младших офицеров, старший лейтенант Шеншин снял со стены; она оказалась великовата, к тому же насквозь пропиталась пылью, и пока старший лейтенант Шеншин, чихая, выбивал из шкуры пыль и примеривал её на себя, гвардии лейтенант Пушкин уже принёс ему лыжи и лыжные палки.
Самой трудной частью задания оказалось добраться до лаборатории Генриха Гордеевича на лыжах. Подбадриваемый немой поддержкой офицеров и громкими выкриками уносящихся прочь случайных обитателей базы, попадавшихся ему на пути, взмокший лейтенант Шеншин добрался, наконец, до лаборатории и заехал внутрь.
Произошедшее в лаборатории осталось скрытым от взора офицеров непонятно откуда взявшимся вдруг нервно-паралитическим газом. Выполнив тактическое отступление в комнату отдыха, офицеры ещё долго откашливались и приходили в себя, и поэтому неожиданное появление в дверях белого медведя, крепко стоявшего на четырёх лапах, и с клыков которого хлопьями стекала белая пена, многих застало врасплох.
Когда старшего лейтенанта Шеншина вытащили из медвежьей шкуры, он оказался настолько плох, что рассказать о своих подвигах был не в состоянии, и его оставили отлеживаться на диване. Авансом засчитав ему выполнение фанта, майор Чехов предложил продолжить игру.
На очереди был старлей Островский. Ему надо было, обвязавшись бинтами наподобие мумии, развести костёр возле хранилища ядерных отходов, нажать на кнопку пожарной сигнализации и с криками "Пожар! Пожар!" поливать из огнетушителя любого встречного.
Бинты Островский позаимствовал в кабинете главного врача базы Шуткина. Раздевшись до трусов, он обмотал себе бинтами ноги и туловище, а руки и голову обмотать ему помогли гвардии лейтенанты Лермонтов и Пушкин. Для розжига костра старший лейтенант Островский решил использовать канистру с топливом для снегоходов, каковую и притащил к входу в хранилище отработанного ядерного топлива со склада: охранник склада не стал возражать мумии, решившей, как видно, покататься на снегоходе, и с криками "Мама!" удалился, размахивая руками.
Старлей Островский старался быть предельно осторожным, дабы при перетаскивании канистры не пролить на себя ни капли топлива. Но, как показала суровая реальность, ему это удалось не вполне, и как только старлей Островский чиркнул спичкой, вспыхнула не только канистра, но и он сам. Как и было оговорено в фанте, Островский начал громко кричать "Пожар! Пожар!", однако, добравшись до огнетушителя (для этого ему пришлось разбить стекло в висевшем на стене шкафчике, выкрашенном в красный цвет) и совладав с ним, старший лейтенант Островский стал поливать не каждого встречного, а самого себя.
Случайно оказавшийся поблизости подполковник Достоевский немедленно нажал на кнопку пожарной сигнализации, чем вызвал к жизни мерцающие красные огни по всей базе, пожарную сирену и дремавшего в своем бункере генерала Гоголя. Генерал Гоголь, оценив ситуацию, взял её под контроль и по громкоговорителю направил к входу в хранилище ОЯТ взвод солдат, вооруженных саперными лопатками и двумя ящиками песка. Прибыв на место происшествия, генерал Гоголь обнаружил перед хранилищем ОЯТ запыхавшийся взвод солдат, песчаный бархан, засыпавший обугленную канистру, и старшего лейтенанта Островского со следами множественных ожогов третьей, второй и первой степени, лежащего без сознания в море пены в обнимку с огнетушителем.
Гоголь объявил солдатам благодарность и приказал двум солдатам переместить старлея Островского в лазарет, а оставшимся забросать песок обратно в ящики и отнести их на место. Покончив со срочными делами, генерал Гоголь создал комиссию по расследованию инцидента, в состав которой кроме него вошёл подполковник Достоевский. Комиссия пришла к выводу, что причиной происшествия было пренебрежение правилами пожарной безопасности и чрезмерно открытый доступ в зону хранилища ОЯТ, и постановила: провести повторное обучение персонала базы правилам пожарной безопасности, участить противопожарные тренировки и ограничить доступ персонала в зону хранилища ОЯТ.
Приняв во внимание возникшие обстоятельства, майор Чехов хотел было приостановить игру в фанты, однако капитан Фонвизин стал резко возражать. Другие офицеры тоже не желали останавливаться, поэтому решено было продолжить.
Гвардии лейтенанту Лермонтову выпало, надев себе на голову чулок, захватить в заложники лорда Кипанидзе и под угрозой взрыва научной базы "Роза ветров" по громкой связи потребовать от генерала Гоголя немедленного освобождения из Лефортовской тюрьмы террориста номер один Аскара Карлоса Аслумбекова. Подкравшись к лорду Кипанидзе, гвардии лейтенант Лермонтов немедленно надел тому на голову чулок, оставленный в туалете младшим лейтенантом Блоком, обездвижил его ударом ребром ладони в шею, уложил потерявшего сознание Лорда в кресло и, включив связь с лечебным кабинетом базы, потребовал немедленного освобождения из Матросской тишины террориста номер один Ходорковского под угрозой полного затопления главной научной базы РАН в Сокольниках.
Ровно через двадцать семь секунд в лаборатории лорда Кипанидзе непонятным образом материализовалась медсестра и главный психолог базы Пай Мей Линь и, заметив развалившегося в кресле террориста с надетым на голову чулком, из-под которого выбивалась густая иссиня-чёрная борода, применила к нему: удар правой ногой по левому уху, удар правой рукой по подбородку, двойной удар ногами по бокам туловища, четверной удар кулаками по грудной клетке, и удар ребром ладони по шее.
Итогом этой серии событий оказались двое человек, лежащих на полу без сознания и остро нуждающиеся во врачебной помощи: лорд Кипанидзе, имеющий следы тяжких телесных повреждений, и гвардии лейтенант Лермонтов, испытавший на себе воздействие излучателя тяжёлых альфа-частиц, который применил к нему незамеченный гвардии лейтенантом аспирант лорда Кипанидзе Павел.
Окинув взором поредевшие ряды играющих, майор Чехов попросил их взять урок из произошедших несчастных случаев, и впредь не повторять ошибок бесславно выбывших. Пообещав, что ничего подобного не произойдёт, гвардии лейтенант Пушкин вытянул свой фант. Ему предстояло преподнести профессору Новодворской букет роз, уединиться с ней в камере для трансгенных мутаций, улучив момент, закрыть её в камере вместе с тараканом, и провести эксперимент по скрещиванию Геллы Марковны с насекомым, тем самым завершив долгий путь эволюции человека.
Требование букета алых роз как условия выполнения фанта поначалу привело гвардии лейтенанта Пушкина в некоторое замешательство, однако вполне приличные розы обнаружились в горшках, которыми были заставлены подступы к лаборатории Геллы Марковны, и в которых росли всевозможные экзотические растения. Недолго думая, гвардии лейтенант Пушкин срезал несколько роз именным кортиком и направился внутрь лаборатории, где он без труда нашёл общий язык с заработавшейся и потому бывшей не прочь передохнуть профессором Новодворской. Нашёптывая на ушко профессору Новодворской жаркие слова, и производя массажные движения по её телу рукой, свободной от букета роз, гвардии лейтенант Пушкин направился с ней в камеру для трангенных мутаций.
Таким образом, всё шло как нельзя лучше до тех пор, пока срезанные розы, предвидя скорую гибель, не решили отомстить своему обидчику, и не стали осторожно покусывать его своими двухсантиметровыми акульими зубками. Взвыв от неожиданно резкой боли, гвардии лейтенант Пушки оттолкнул от себя профессора Новодворскую и, споткнувшись, полетел в камеру для трансгенных мутаций таким образом, что дверь в камеру самопроизвольно захлопнулась и мутация началась.
Через четырнадцать минут, в течение которых профессор Новодворская не решалась прервать мутацию, имея в виду скоропостижную кончину гвардии лейтенанта Пушкина, взору наблюдавших предстало нечто такое, вывалившееся из камеры для трансгенных мутаций, что: профессор Новодворская упала в обморок; капитан Грибоедов поседел на месте; капитан Фонвизин облевал полкоридора; младший лейтенант Тургенев при отсутплении поскользнулся и полетел под ноги Фонвизина; прапорщик Тындряков протрезвел.
Лишь майор Чехов сохранил достаточно присутствия духа, чтобы разработать план действий по выходу из сложившейся ситуации. Подчиняясь его приказам, офицеры сначала локализовали чудовище в лаборатории, а потом оттеснили его обратно в камеру для трансгенных мутаций. Майор Чехов привёл профессора Новодворскую в чувство, плеснув на неё воды из графина, и попросил провести обратное разделение сущностей гвардии лейтенанта Пушкина и хищных роз. Обратный эксперимент удался, и, когда через полчаса камера для трансгенных мутаций открылась, то в клубах дыма удалось различить тело гвардии лейтенанта Пушкина, истекающее кровью из мест укуса двухсантиметровых зубов. Отнеся останки гвардии лейтенанта Пушкина в лазарет, офицеры продолжили игру в фанты.
Капитан Грибоедов вытянул фант с весьма незамысловатым заданием: зайти в радиорубку, выгнать радиста, связаться с Центром и спеть песню "Чунга-Чанга". Вид поседевшего капитана Грибоедова производил на рядовых сильное впечатление, и потому никому не пришло в голову противиться его приказам. Связавшись с Центром, капитан Грибоедов пропел хриплым фальцетом "Чунга-чанга, белый небосвод, Чунга-чанга, лето круглый год", на что был получен ответ "Вас понял. Приступаем к операции", и связь разорвалась.
В течение восьми минут, которые офицеры провели в напряжённом молчании, ничего особенного не происходило, и прапорщик Тындряков даже предположил, что "операция" может иметь отношение к какой-либо африканской республике. Внезапно в радиорубке ожил радар, и на наём появились две быстро приближающиеся точки; когда точки исчезли с радара, всю научную базу "Роза ветров" заметно тряхнуло: в непосредственной близости от базы разорвались две тридцатитонные бомбы.
Чтобы исправить положение и представить всё как новогоднюю шутку, капитан Грибоедов стал лихорадочно соединяться с Центром. Но капитан Грибоедов совершенно лишился дара речи в момент, когда связь уже была установлена, потому что на радаре появились ещё две точки, которые двигались с корректировкой курса прямиком к центру радара. Отстранив капитана Грибоедова, капитан Фонвизин громогласно выматерился в микрофон и пообещал лично начистить рожу идиотам, засевшим в Центре, если ракеты немедленно не изменят курса. Ракеты изменили курс, и базу ещё раз тряхнуло, хотя и посильнее, чем в первый раз.
Поспешив покинуть радиорубку, пока генерал Гоголь не начал разбираться в причинах колебания почвы, офицеры вернулись в комнату отдыха. Принимая во внимание геройский поступок капитана Фонвизина, спасший всю базу, а также его общее состояние, майор Чехов предложил освободить капитана Фонвизина от необходимости тянуть фант, на что капитан Фонвизин отреагировал буйно и неассимитрично. Запустив, наконец, свою лапу в коробку из-под шампанского, капитан Фонвизин вытянул в фант, который требовал всего лишь взобраться на крышу базы и одновременно дать залп в воздух из: пистолета, пулемёта, автомата Калашникова, двухствольного обреза, гранатомёта, огнемёта "Пчела", базуки и установки запуска самонаводящейся ракеты "Стингер".
Заметно разочарованный столь плёвым заданием, выпавшим на его долю, капитан Фонвизин притащил на крышу научной базы "Роза Ветров" пулемёт, автомат Калашникова, двухствольный обрез, гранатомёт, огнемёт "Пчела", базуку и установку запуска самонаводящейся ракеты "Стингер". Достав табельный пистолет из кобуры, капитан Фонвизин взял в руки пулемёт, автомат Калашникова, двухствольный обрез, гранатомёт, огнемёт "Пчела", базуку и установку запуска самонаводящейся ракеты "Стингер", направил оружие вверх и дал одновременный залп из всех стволов.
Несмотря на то, что грохот выстрелов заметно взбудоражил обитателей научной базы, никаких особых последствий данный поступок капитана Фонвизина не имел, за исключением разве того, что самонаводящаяся ракета "Стингер" выбрала себе целью пролетавший над тундрой воздушный шар канадского воздухоплавателя Айзенховера, что привело к падению воздушного шара в тундру, потере радиосвязи с Айзенховером, обвинению канадским правительством Российской Федерации в преднамеренном уничтожении канадского гражданина, обвинению правительством Российской Федерации канадского правительства в нарушении международного кодекса воздухоплавания, обострению внешнеполитической обстановки и эскалации военных действий.
Наконец, уже все младшие офицеры вытянули и исполнили свои фанты, но в коробке из-под шампанского всё ещё лежал один сложенный квадратиком кусок бумажки: фант не тянул майор Чехов. Однако майор Чехов счёл ниже своего достоинства участвовать в игре наряду с младшими офицерами, и предложил вместо себя привлечь к игре сержантский состав, каковое предложение встретило среди играющих всемерную поддержку.
По мере возможности приведя в чувство старлея Шеншина, офицеры рассредоточились по научной базе "Роза ветров" и минут через двадцать снова встретились в комнате отдыха младшего офицерского состава с уловом, каковым оказались старшина Салтыков, старший сержант Щедрин, сержант Некрасов и ефрейтор Пешков. Поймали их за страшными преступлениями против внутреннего устава военной службы: игрой в карты на шелбаны, расклеиванием плакатов с изображением голых женщин в казармах, игрой в Каунтер-страйк по интернету с хакером из Малибу, распитием спиртных напитков, употреблением пищи, сидением на стуле, лежанием на койке, почёсыванием в затылке, дышанием воздуха и за понижением морального духа военнослужащих путём неопрятного вида.
Не сдобровать бы старшине Салтыкову, старшему сержанту Щедрину, сержанту Некрасову и ефрейтору Пешкову, если бы пришедший в себя старший лейтенант Шеншин не вспомнил некстати о начисленном прапорщику Тындрякову штрафном бале. Пришлось офицерам, раздав шелбанов, отправить счастливых старшину Салтыкова, старшего сержанта Щедрина, сержанта Некрасова и ефрейтора Пешкова драить туалеты, и обратить свои взоры на прапорщика Тындрякова, который вытянул фант невероятно простого содержания: пробраться в лабораторию профессора Джугашвили и выпустить всех подопытных тушканчиков из клеток на вольные просторы научной базы "Розы ветров".
Позавидовав потрясающему везению прапорщика Тындрякова, которому всегда выпадали столь лёгкие фанты, офицеры вслед за прапорщиком отправилось в лабораторию профессора Джугашвили. Но на всеобщее удивление, все клетки в лаборатории Джугашвили были открыты, и тушканчиков в них не оказалось. Более того, в помещении царил хаос, подобный бардаку, который оставляют после себя спецслужбы при проведении несанкционированного обыска: дорогостоящее медицинское оборудование было повреждено или разбито, шкафы с раскрытыми дверцами были выпотрошены, столы и стулья без всякого порядка валялись на полу, на котором, кроме бесчисленных бумаг, осколков посуды и оборудования, наблюдались капли крови и разлитых жидкостей неизвестного состава.
Обрадовавшись, офицеры собирались уже назначить прапорщику Тындрякову невыполнение фанта, что подразумевало необходимость пробраться ночью к Пай Мей Линь, но на счастье Тындрякова, в решающий момент прямо на головы офицеров посыпалась целая стая тушканчиков, до того притаившаяся на потолке лаборатории. Тушканчики со свистом стали носиться среди офицеров, попутно покусывая их за оголённые участки тела.
Столь агрессивное поведение тушканчиков встретило сопротивление офицерского состава, и капитан Фонвизин даже достал из кобуры пистолет. Но внезапно напавшая на офицеров сонливость вдруг как будто подкосила офицеров, и, засыпая, они повалились прямо на пол лаборатории, посреди беснующихся тушканчиков. Лишь прапорщик Тындряков, засыпая, успел заметить смутную человеческую фигуру, которая неспешно вышла из своего укрытия в угловом шкафу, как только угроза со стороны офицерского состава миновала.