Айни : другие произведения.

Особенности практической психологии

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Немного грустная сказочка, написанная в подарок подруге на фразу: "Психоанализ есть попытка мозга получить удовольствие, предназначенное для другого органа".

  WARNING: отношения м/м, гомофобам, сочувствующим оным и детям до 18 читать не рекомендуется.
  
   Психоанализ есть попытка мозга получить удовольствие,
  предназначенное для другого органа. (с)
  
   Из личного дневника Владислава.
  
   В нашей жизни все непросто. И все самое-самое непростое начинается обычно с шутки, с игры. Мы думает: "Вот, сейчас. Еще чуть-чуть. Еще капельку", - а потом нас затягивает, как в трясину, и игра становится жизнью.
   Я тоже когда-то играл. В самого себя, такого невъебенно крутого и бесчувственного. В себя-гея, чтобы отец сошел с ума от злости. В себя милого_мальчика, чтобы ему было не в чем упрекнуть меня вслух. Я не знаю, когда маски приросли ко мне настолько сильно, что стали лицом.
  Я - не я. И я. Одновременно.
  Напоминает психоз, честно говоря.
  Когда с меня срывают эти маски - я умираю. Раз за разом, от дикой, нереальной боли в несуществующем сердце справа. Я умираю от страха, что сейчас эти люди наплюют в мою обнаженную душу, и оставят ее, изрезанную, истекать кровью. Я боюсь. Боюсь быть собой сильнее, чем чего бы то ни было на свете.
  Поэтому в моей жизни есть все, кроме того что мне на самом деле нравится. Поэтому в моей жизни не было тебя. И не будет.
  "Пидор. Сука с бабскими замашками".
  Да, Леш, только так.
  Лезвие бликует в холодном неоновом свете, а кровь на синем кафеле кажется черной. Я знаю, что так будет. Это куда проще, чем ты думаешь.
  Ты моя жизнь. Ты никогда об этом не узнаешь.
  Я люблю тебя, Леш. Прости.
  
  Понедельник, 12/04/10
  
  Приятный полумрак, густые тени, мягкая кушетка. Все так мило, что аж противно. Даже стены нежно салатовые, а жалюзи зеленые. Кажется, он где-то читал, что эти цвета должны расслаблять.
  
  - Вы уж постарайтесь, Ирина Александровна...
  
  Это отец. Офигеть, за 19 лет жизни он ни разу не слышал у него таких льстиво-заискивающих интонаций. Кто рассказал бы - не поверил, но своим-то ушам верить приходится.
  Хотя, может это глюки? Недаром же его приперли к психиатру. Или психологу, психоаналитику...
  А черт знает как это называется - ему есть чем в жизни заняться, кроме того чтобы учить отличия между этими профессиями.
  "Бесит".
  За отцом бесшумно закрывается дверь кабинета, молоденький ассистент врачихи (или медбрат? Да черт его знает!) шумно выдыхает и ловит на себе ее строгий взгляд. Из горла вырывается чуть нервный смешок, и эта докторша поворачивается к нему.
  
  - Присаживайтесь, молодой человек.
  
  Такой голос - просто "ух". Хрипловатый, сладкий, доброжелательный до тошноты. Противно.
  "Думаешь, я тут и растекусь, сучка? А вот хрен тебе".
  Откашливается и деловито спрашивает:
  
  - Куда.
  
  Медбратик хихикает, врач застывает. Не ожидала что ли? Ну и дура. Тебя предупреждали.
  Впрочем, врачиха быстро приходит в себя и опять надевает на лицо улыбку.
  
  - Выбери, где тебе будет комфортнее, - нежно произносит она.
  
  Он ухмыляется и снова оглядывает кабинет. Кушетка манит к себе обещанием мягкости, тепла, домашнего комфорта, но покупаться на это обещание ой как не хочется. Улыбается шире и, раздернув жалюзи, садится на подоконник, нагло сдвигая горшки с цветами. Смотрит докторишке прямо в глаза.
  
  - У вас есть пепельница или мне удобрять фикусы?
  
  Это не фикусы. Он даже знает, что это герань, анютины глазки и лаванда. В детстве он помогал маме их поливать и радовался каждому распустившемуся бутону.
  Не важно. Этой сучке незачем знать его прошлое. Обойдется.
  Она вполне достойно выдерживает его взгляд, ничем не выдает своего бешенства и не срывается на крик. За одно это ей хочется поаплодировать.
  
  - Есть. Роман, дай молодому человеку пепельницу, - ждет, пока ему ее принесут, и продолжает так же ровно. - И это не фикусы - это...
  
  Он давится дымом, кашляет и ржет в голос.
  
  - Вы еще не поняли, тетя врач? Мне похрену что это, - глумливо улыбается, - ой, простите, я как-то невежливо высказался. Мне, это... мо-но-пис-су-аль-но. Вот.
  
  Ее помощник опять с трудом давит смех, а она еле-еле удерживает на месте лезущие на лоб глаза. Зашибись. Отец реально считает, что вот ЭТО может ему чем-то помочь? Да, счас.
  "Бля, это становится скучно".
  Не удерживается, тушит сигарету в горшке с геранью. Вздрагивает почему-то не эта, а мальчик-ассистент. Сладкий, кстати, мальчик: попка - самое оно. А уж в остальном - такой жгучий южный брюнет с прозрачными серыми глазами и фигурой как у бога. Мда, главное слюнями колени не закапать.
  "У-у, кот мартовский, ледяное душ - спасение твое".
  Красавчика становится почти жалко, герань совсем жалко - оказывается, в задумчивости он ее обдергал подчистую. Ну и ладно, отец возместит материально.
  Похуй.
  
  Молчат. Он, потому что не хочет сдаваться первым, а они - черт знает. Но молчат.
  Тишина наждачкой проходится по нервам.
  
  - Владик, могу я тебя так называть?..
  
  - Нет.
  
  Просто "нет". На все сразу.
  И на ненавистного "Владика", и на попытку сократить дистанцию, и на ее щедро оплаченную доброту.
  
  - Хорошо, тогда как к тебе обращаться?
  
  Думает. Мгновение, минуту, две.
  Огромный соблазн ответить что-нибудь типа "шлюха" или "мудак". Но это как-то совсем по-детски, хотя она бы, наверное, забавно краснела. Из груди вырывается тоскливый вздох.
  
  - Владислав Евгеньевич.
  
  Опять тишина. Как разговорить того, кто даже не стебется и шутит, а просто не идет на контакт? А ему-то что? Она училась - вот пусть она и думает. Это ее работа, ага.
  На этот раз не выдерживает медбрат-Роман, своей фразой обращая на себя сразу два удивленных взгляда:
  
  - Слушайте, Владислав Евгеньевич, я понимаю, что для вас находиться здесь удовольствие ниже среднего, но, может, хоть попробуете, - замечает, как на него смотрят, тушуется, что-то неразборчиво бурчит себе под нос.
  
  "Забавненько".
  Он благосклонно кивает и поворачивает голову к врачихе.
  
  - Я же не уговорю вас врать отцу, что все окей и не трахать мне мозг? - получается как-то до невозможности тоскливо. Даже самому противно стало. А она в ответ только отрицательно помотала головой.
  
  Тяжкий вздох. Еще один.
  
  - Ну, что? Как жить будем? - задумчиво. Он устал, на самом деле. Очень устал.
  
  От внимания, от чужих глаз, от наигранного интереса. Но это одна из тех вещей, которую нельзя показывать никому и никогда. Так что маска невоспитанного, равнодушного, избалованного золотого мальчика сидит идеально.
  Профессионализм не пропьешь, в отличие от душевного спокойствия.
  Врач - как ее там - Ирина Алексеевна что ли, внимательно смотрит на него и о чем-то напряженно думает. Долго. Он успевает выкурить две сигареты и мысленно разложить симпатичного Романа во всех позах. Потом откашливается и выдает:
  
  - А давайте вы будете вести дневник?
  
  И он настолько охуевает, что даже не приходит в голову отказаться.
  "Впрочем, это действительно может быть забавно".
  Задумчиво кивает и смотрит на свое отражение в оконном стекле. Отражение смотрит на него в ответ и легонько улыбается полупрозрачными губами, чуть размытыми серыми струйками дыма.
  
  - Тогда на сегодня вы, Владислав Евгеньевич, можете быть свободны. А в следующий раз я жду вас в пятницу. С дневником, хорошо?
  
  - Да. До встречи, - изящно улыбнуться и проскользнуть к двери, напоследок коснувшись пальцами бедра Ромы и наслаждаясь его смущением, еле слышно шепнуть. - Пока, сладкий.
  
  Тот заливается краской.
  Влад, искренне хохоча, вылетает из здания клиники и запрыгивает в машину.
  
  - Домой, Валер, домой.
  
  Пустая пачка летит в окно, в салоне орут Bon Jovi и становится почти нереально хорошо.
  "Кайф".
  
  13/04/10
  
  Ненавижу дневники. Но вы так вежливо просили, доктор, что я просто не смог вам отказать. Значит так, мой день сегодня прошел очень продуктивно, да. Сначала я съездил в институт (оцените, в первый раз за последний месяц, наверное), потом мы свалили после третьей пары пить пиво (ой, я надеюсь, вы не будете показывать это отцу), потом поехали в кафе. Знаете, доктор, с однокурсниками мне пиздец как скучно. Они такие смешные: пьют дешевое пиво и трахают третьесортных шлюх - а гонору-то, гонору. Вам не смешно, наверное.
  Вообще-то, я люблю коньяк и мальчиков. Но вы это уже знаете от отца.
  Так вот, после кафе я позвонил своему последнему парню и попросил меня выгулять. Мы поехали в Body&Soul. Там охуительно, поверьте. Я натанцевался до упаду, нажрался почти в слюни и кого-то трахнул.
  Слушайте, док, а вы действительно будете это читать? А то мне уже стыдно.
  В общем, сейчас пять утра, а Дин только привез меня домой. Мне лень писать что-то еще, док. Так что я буду спать и видеть эротические сны с вашим ассистентом в главной роли.
  Извините, что не с вами. Вы просто чуть-чуть не того пола.
  
  14/04/10
  
  М, а знаете, я почти привыкаю печатать этот бред. Наверное, я ко всему быстро привыкаю, кроме наркоты, но об этом тсс. Никому.
  Папенька не знаю, что я все перепробовал.
  Как вы думаете, это плохо? Хотеть хоть по разу, но всего в мире?
  Я думаю - нет.
  Ах, да, мое мнение тут никого не волнует, не так ли?
  Сегодня был очень скучный день. Я проснулся в три дня с жутчайшим похмельем, выпил кофе и долго обнимался с белым другом. Потом почитал книжку и глянул какой-то умный фильм. "Зеленая миля", что ли?
  Там был такой мышонок. Верите, я даже плакал, когда его убили. Но потом его воскресили, так что фильм мне понравился.
  Док, кем вы меня посчитаете после таких слов? Пидором или блондинкой?
  Расслабьтесь, в моем отношении оба определения верны.
  О, да, я на редкость пидорастичный голубоглазый блондин. Стереотипы наше все.
  Так вот, после фильма я долго валялся в ванной и дрочил под душем. А потом сел писать эту поебень. Сейчас спать пойду.
  
  Ой, док, я почти заснул, но тут вспомнилось. Слушайте, у вашего помощника, правда такая охуенная задница или мне от недотраха примерещилось?
  
  15/04/10
  
  Бла, бла, бла, здравствуй, дорогой дневник, бла, бла, бла.
  Мне тут девочки в институте сказали, что, оказывается, записи надо так начинать. А я же блонди, да. Я им верю.
  К тому же насчет качественной косметики и хороших магазинов они меня еще ни разу не обманули. Так что и это, наверное, правда.
  Слушайте, док, мне вот любопытственно стало, вы просите вести дневники всех пациентов или я такой особенный? Нет, на самом деле я не хочу это знать.
  Мой день, да. Надо что-то написать про мой день. А то вы точно догадаетесь, что я был под кайфом. Упс, спалился.
  Хреновый из меня конспиратор, а?
  Скажите, что вы будете думать обо мне после того как прочитаете про эти три дня моей жизни?
  Ладно, опять же - не суть.
  Док, знали бы вы, как я вас сейчас люблю. И папочку люблю, и мамочку, и братика, и сестренку.
  Что? Их у меня нет?
  Ну и ладно.
  Что-то меня несет. Надо бы по порядку.
  Оно было так: встал, умылся, оделся, покурил, выпил кофе, почистил зубы, покурил, накрасился, поехал в институт. В нем пошел на пару, посидел, послушал какую-то заумную поебень про интерполяционные методы Ньютона (ох ты ж епт, я это запомнил), покурил с друзьями. Нет, не сигареты.
  Потом приехал на квартиру к Стасу и покурил еще.
  Потом был какой-то клуб, док, мамой клянусь, я не запомнил названия. Потрахался, потанцевал, поехал домой.
  В целом все.
  Знаете, я тут перечитал все, что вам накатал за эти дни - оказывается, я такой шлюх. "Пииипец", - как любит говорить Аллочка из "Универа".
  Вы, кстати, Универ смотрите?
  Ладно, тоже не суть, меня просто после травы на общение пробивает. Пойду-ка я спать, док. Завтра к вам, однако, а я хочу хорошо выглядеть.
  Ради Романа, Ромки, Ромашки... блин, нет, кажется, я влюбился.
  Ушел. Точно ушел.
  Под душ, разбираться со стояком. А потом в койку, смотреть первоклассную порнуху с участием вашего Ромочки. Ммм, я прям весь в предвкушении.
  Люблю вас, док. Я сейчас всех люблю.
  
  Пятница, 16/04/10
  
  Влад сидит на уже почти родном подоконнике, обнимаясь с плюшевым мишкой. Роман старается не ржать в голос, время от времени бросая на него короткие взгляды, и пытается прочитать хоть что-то из-за плеча Ирины. А она полностью погружена в дневник.
  "Интересный случай", - проносится в голове, и она кладет листки на стол. Ловит заинтересованный взгляд Романа, кивает, разрешая. А сама думает.
  Надо решить, что и как делать. И без этой идеи с дневником было понятно, что мальчик на контакт идти не желает и не одобряет эту затею отца с психоанализом. С другой стороны несмотря ни на что явной агрессии в его записях нет. Ирония, стеб. Мат, как попытка защититься и показаться хуже, чем он есть?
  Или это она сейчас его идеализирует? Да, была попытка суицида, но возможно парень не врал, когда говорил отцу, что пошел на это по пьяни. Возможно. И эта ориентация.
  Впервые в своей практике Ирина столкнулась с такой ситуацией: столь явное проявление асоциального поведения и нестандартной ориентации при полном отсутствии бравирования оными. Если верить дневнику и поведению - ему просто плевать.
  Если верить интуиции, то там что-то другое. Попытка привлечь внимание?
  
  Чуть улыбается сама, слыша сдавленный кашель Ромы: парень явно дошел-таки до самого интересного. Кстати, это мысль.
  Даже если Владислав постоянно писал про ее практиканта больше в шутку, то это все равно показатель. Чем-то Роман его зацепил. И в принципе неважно, чем именно: внешностью ли, поведением - главное с ним пациент будет определенно откровеннее. И этим можно попробовать воспользоваться.
  Она задумчиво откашливается, привлекая внимание Влада, и негромко спрашивает:
  
  - Ты готов обсудить то, что написал?
  
  Тот равнодушно пожимает плечами. В голове опять звенит сигнал тревоги.
  Несоответствие. Полное.
  Откровенное веселье и самоирония в записях, полное равнодушие с ней. Хотя мог бы продолжать стебаться, как в первый раз и в дневнике. У него что-то случилось?
  И не спросишь ведь.
  Ира молчит, не представляя, что делать дальше.
  Тишина.
  Спасает положение Роман, небрежно кидающий распечатку дневника поверх кучи папок и достающий из кармана своего пиджака сигареты и зажигалку. Подходит к пациенту и просто протягивает ему пачку.
  Немая сцена. У Влада на лице сменяются выражения от равнодушия до шока и почти истерического веселья, но сигарету он берет и чуть наклоняется к зажигалке, подкуривая. Потом широко ухмыляется.
  
  - Ромашка, а ты знаешь, что если один человек дает другому прикурить, а тот наклоняется к зажигалке, то это означает, что первый предложил секс, а второй на него согласился? - в его серых глазах пляшут чертенята.
  
  Рома улыбается в ответ и склоняется так, что их лица оказываются разделенными всего парой сантиметров. Облизывает губы и, мазнув ими по щеке, громко шепчет Владиславу на ухо:
  
  - Ну ты и стерва.
  
  Оба молчат с минуту, а потом ржут, как кони. И Ирина, наконец, решается:
  
  - Знаете, Владислав Евгеньевич, я бы хотела вам предложить один вариант, - она чуть медлит, собираясь с мыслями. - Понимаете, Роман мой практикант. И, как я заметила, вам намного легче общаться с ним, нежели со мной. Возможно, вы перейдете к нему на прием?
  
  Видит их изумленные, но в принципе счастливые лица и понимает, что не ошиблась. Становится легче.
  Влад смотрит на Романа. Рома смотрит на листки дневника. Думает.
  
  - Свободен, в общем. На прием в понедельник, дневник продолжай. Там посмотрим, - чуть медлит, будто не решаясь что-то добавить, а потом заканчивает. - Окей?
  
  Новоиспеченный пациент просто кивает ему в ответ.
  Ирина улыбается.
  
  17/04/10
  
  Добрый доктор Айболит...
  Бля, я до сих пор в ахуе. Моим врачом будешь ты?
  Ты ведь читал весь тот бред, который я ей писал.
  Не важно, не важно. Просто так захотелось это написать. Здесь. Чтобы ты увидел.
  В общем, мой день, да. Суббота, я не учусь. Так что встал, позавтракал, почитал книжку, съездил по магазинам. Я давно хотел футболку с каким-нибудь прикольным рисунком, так что я теперь счастливый обладатель маечки с чеширским котом. Ну, я думаю, ты Алиску смотрел, да?
  Вот.
  Еще по второй дырке себе в ушах пробил. Тоже давно хотел. И чуть подкрасился, подстригся.
  Потом поехал домой, засел за комп. Пообщался с людьми в аське, посмотрел пару серий какого-то аниме. Такая хрень была, что даже названия не запомнил, но, бля, какие сиськи у главной героини. Я понятия не имею, как она вообще с ними передвигается.
  Как-то так. Потом сползал в душ, и завалился в койку с книжкой. Вспомнил про этот долбаный дневник. Вот пишу. И спать собираюсь.
  
  Это... Ром, спокойной ночи.
  
  18/04/10
  
  Я не знаю, что тут писать. День как день. Курсач по программированию делал. Дельфи - зло, да.
  А, наверное, надо по порядку.
  Пропустим "встал, умылся, оделся", хорошо?
  Позвонил отец, у его жены день рождения, требовал быть. Я отказался и сел за курсач. Сделал. Потом курил, читал, смотрел телик. Хотел в клуб сходить, но было лень кого-нибудь вызванивать, так что остался дома. Гитару достал, цветочки полил.
  В общем-то, все. Больше ничего не делал.
  А, вру, в перерывах мечтал о тебе!
  Ты покраснеешь, когда будешь это читать?
  Не знаю почему, но мне интересно.
  
  Завтра на прием, я помню. Так что надо прекратить жрать коньяк и ложиться спать.
  Сладких тебе.
  
  Понедельник, 19/04/10
  Влад продолжает отвечать на какие-то вопросы Ирины, даже не особенно огрызаясь, Ира пользуется случаем и пытается вытащить пацана на откровенный разговор, а он курит и молчит, вчитываясь в распечатку.
  Врет ведь, как дышит, зараза.
  Ира может и повелась, ей хочется думать, что в душе их пациент милый и наивный мальчишка. Но Роман не обманывался. Не верил в эту строго дозированную в новых записях смесь смущения и нежности, не верил, что стервозный мальчишка запал на него настолько. Нет.
  Если бы даже запал - смущался бы в разговоре, а не в дневнике, который не обязан вести откровенно. Ему ж все-таки не пять лет: должен уже понимать разницу между желательным и обязательным.
  Значит, продолжает играть?
  Откашляться, прерывая увлекшуюся допросом Иру.
  
  - Влад, скажи, как ты определяешь, что человек тебе небезразличен?
  
  Пацан затыкается. Думает слишком напряженно, откровенно просчитывая варианты. Забавный он - еще не взрослый, но уже не ребенок. И красивый как модель или как ангелочек: голубоглазый, светловолосый, почти слишком хрупкий.
  
  - М-м... - парень пожимает плечами и недоуменно смотрит прямо на него. - Ну, если я хочу его трахнуть - значит, не безразличен.
  
  Ирина давится кофе, Рома смеется в один голос с Владиславом. С трудом успокаивается, все еще широко улыбаясь.
  
  - Владислав, кончай смущать моего руководителя практики. Мне еще кандидатскую у нее защищать, в конце концов, - он улыбается, давая понять, что тоже шутит. - Я не об этом спрашивал. Просто ты так старательно изображал влюбленность в своем дневнике...
  
  Паренек чуть краснеет - спалили, ага - но тут же берет себя в руки и улыбается. Молодец, мальчик.
  
  - Да никак, - вдруг честно говорит он, и на лице Ирины появляется неприкрытое удивление.
  Свое Роман старается никак не проявлять, смотрит равнодушно и ждет продолжения. - У меня никогда ничего серьезного не было, - Влад пожимает плечами, выдыхает струйку дыма, а потом Рома ловит его шальной и насмешливый взгляд. - Хотя с тобой я бы правда хотел, как минимум, переспать, - ухмыляется он.
  
  Ира судорожно кашляет, сам Ромка не удерживается от ответной улыбки. И спокойно отвечает:
  
  - Окей, - не без удовольствия наблюдая за лезущими на лоб глазами мальчишки-пациента.
  
  "Поиграем, пацан?"
  
  Влад судорожно хватал ртом воздух, пытаясь удержать на лице улыбку и заставить себя идти к машине. Как там говорится: "Не стоит мечтать - мечты имеют свойство сбываться"? Блин, ну уж о таком он точно не мечтал...
  Роман внезапно ухватил его за локоть, притягивая к себе, и выпавший в реальность парень осознал, что только что чуть не впечатался в столб.
  
  - У тебя шок что ли, детка? - голос врача слышался издалека, как будто уши забили ватой, ноги подгибались, и в ответ Влад смог только неуверенно кивнуть.
  
  Роман матернулся и подхватил его на руки. Дотащил до тачки, засунул на сидение, пристраиваясь рядом. Кажется, даже что-то сказал водителю, а потом притянул Владьку к себе, заставив чуть ли не прижаться всем телом, и шепнул:
  
  - Спи, мелкий.
  
  Влад точно помнил, что хотел возмутиться. Но сознание решило воспользоваться этими словами как разрешением и ускользнуло куда-то в дальние дали. Да так хорошо ускользнуло, что очнулся он уже у себя дома на диване, слыша соблазнительный запах кофе и звуки работающего телевизора. Поднялся на локтях и огляделся, уцепившись взглядом за смутно знакомую фигуру у окна. Рома. Твою мать.
  
  - Что ты тут делаешь? - голос после сна был непривычно хриплым и тихим. И каким-то слишком уж неуверенным.
  
  - Тебя, блять, трахать собираюсь, - почти зло огрызнулся тот в ответ и подошел к нему. Потрогал лоб, помог подняться, улыбнулся. - И часто с тобой такое?
  
  Влад не ответил, поднимаясь с дивана и хватая чашку кофе. Сделал пару жадных глотков, одновременно пытаясь сообразить, что произошло. Не вспоминалось.
  После того "окей" в памяти был провал.
  "Ну, пиздец".
  В последний раз такие финты его организм выкидывал аккурат перед тем, как отец обнаружил его полудохлую тушку в ванной со вскрытыми венами. И это ну как-то совсем не радовало.
  Влад тихо выругался себе под нос и закурил, встречаясь взглядом со своим незваным гостем. Гость смотрел зло и явно чего-то ждал.
  
  - Ну что тебе? Со мной все нормально, как видишь. Можешь смело собирать манатки и сваливать, - Влад определенно злился, а когда он злился - он наглел. Хотя сейчас это было скорее к счастью: ему ну очень не хотелось объяснять, что произошло в клинике. Только Роман, похоже, не был настроен просто сдаваться.
  
  - Сам объяснишь, что с тобой было, или поедем по врачам? - тон был мрачный и слишком бескомпромиссный. Хотелось поежиться и передернуть плечами, стряхивая с себя лед его голоса. Вот ведь вреднющая сволочь. И не отстанет же.
  
  - Ничего особенного. Просто удивился, - потянуться, демонстрируя равнодушие и расслабленность, и молиться, чтобы он поверил в этот спектакль. Как назло начала болеть голова, намекая на веселое продолжение дня.
  
  Роман как-то рассеянно кивнул вроде бы даже не его словам, а собственным мыслям, и заставил сесть на место. Сам допил кофе и куда-то ушел: Влад даже не успел возмутиться, квартира-то его. Впрочем, тот недолго гулял, вернулся почти сразу же, держа в руках аптечку и стакан воды.
  
  - Не хочешь - не говори. Но лекарства будь добр выпить, сам наверняка знаешь, что тебе надо, - и навис сверху, явно давая понять, что просто так не отстанет.
  
  Парень вздохнул, но не стал ругаться на пустом месте. Отрыл в куче ярких упаковок и баночек пару нужных, заглотил несколько пилюль и демонстративно отставил коробку в сторону, скрестив руки на груди.
  
  - Доволен? Теперь проваливай.
  
  "Господи, пожалуйста, пусть он уйдет! Так спать хочется..."
  А Рома никуда не спешил, продолжая сверлить его недоверчивым взглядом. Думал, потом потянул за руку и, как ребенка, довел до спальни.
  
  - Ложись, давай, - пробурчал он, оглядывая по-спартански обставленную комнату, - и, не волнуйся, на твою невинность я не претендую.
  
  Влад офигел.
  Нет, ну понятно, что в пиздец какую опытность и написанное в дневнике он не верит, но "невинность". Вашу ж мать.
  
  - Это ты так свою неопытность маскируешь? - он не хотел нарываться, совсем не хотел. Слова как-то сами собой сорвались с языка, а жалеть об уже сделанном парень просто не привык, поэтому бровь взлетела сама собой, превращая чуть растерянный взгляд в насмешку.
  
  К чести Романа, на провокацию он не повелся. Только ухмыльнулся в ответ и обхватил парнишку за талию, утягивая его в постель. Уши предательски заалели.
  
  - Так не честно, - пропищал придавленный к кровати Влад, чувствуя, как в придачу к ушам начинают гореть щеки, и слыша смех Ромы. Ржал тот от души, умиляясь идиотизму ситуации, да так заразно, что вскоре смеялись они уже вместе.
  
  Хихикать, уткнувшись в его плечо, было вообще неожиданно уютно, особенно если бы организм внезапно не решил вспомнить, как давно у него не было секса, и отреагировать на такую близость не слишком уютным образом. Парень покраснел еще сильней (авт: А я думал дальше некуда) и попытался выбраться из-под придавившего его к кровати тела. Тело между тем завозилось, устраиваясь поудобнее, и наткнулось на "образ" рукой.
  "Немая сцена, блять. Те же и стояк".
  (Комм. Заказчика: сука, если там дальше будет постельная сцена - я тебя убью.)
  Влад снова попытался вывернуться из непрошенных объятий, но его просто не отпустили. Наоборот, сильнее притянули к себе, а потом он почувствовал прикосновение горячих губ к шее и вздрогнул, через мгновение, забившись еще сильнее. На этот раз Рома ослабил хватку, позволяя ему сбежать, и он бы, наверное, этим воспользовался, только гордость оказалась сильнее желания оказаться как можно дальше. Парень отполз ближе к краю и, перевернувшись на живот и обхватив руками подушку, уставился на своего вроде как врача. Тот тоже смотрел на него, чуть насмешливо, но в принципе спокойно.
  "Будет ржать - убью", - решил для себя Влад и протянул руку, отводя волосы с Ромкиного лица. Он в ответ на это только улыбнулся и придвинулся ближе.
  
  - Что такое, малыш, ты, кажется, только сегодня говорил, что не против со мной трахнуться? - голос был вроде бы и спокойным, но неуловимо хрипловатым. И это вызывало определенные подозрения.
  
  Владислав покраснел, скользнув взглядом ниже и, ожидаемо, натыкаясь на подтверждение того, что, говоря "окей", Роман не так уж и шутил. Щеки запылали еще ярче, а с губ сорвался нервный смешок. Да, сегодня явно был не его день.
  
  - А я и не против, просто... - что именно "просто", он еще не придумал. А вот Ромка смущаться и оправдываться явно не собирался: воспользовавшись его замешательством, он просто обхватил парня руками за талию и притянул к себе.
  
  Вырываться не хотелось. Тем более эти объятия ощущались не как прелюдия к сексу, а просто дружеской поддержкой, все ж таки не Рома не стал прижимать его до такой степени, чтобы чувствовалось возбуждение. Так что Влад прикрыл глаза и чуть крепче прильнул к груди парня. Теплый, сильный, рядом - что еще для счастья надо?
  На лицо сама собой выползла дебильная улыбка, и он искренне порадовался их позе, благодаря которой Роман не мог видеть выражение его лица. Было хорошо. Очень.
  Как когда-то давно с первым, самым первым парнем. Еще до секса, когда они просто обнимались, целуя друг друга то жадно, то нежно и сходя с ума от желания. Черт. Мысли снова сворачивали куда-то не туда, а чужие пальцы, мягко перебирающие его волосы, им только помогали.
  
  - Ром, не надо, - вышло как-то до безобразия жалобно и по-блядски. Вроде как "я хочу, только убеди меня или просто не слушай и трахни". Ну что за жизнь?
  
  Влад уже почти жалел, что, увлекшись этой развлекухой с психологом, всю последнюю неделю отказывался от походов по клубам. Потому что сейчас привыкшее к более или менее регулярному сексу телу бескомпромиссно требовало своего. И на отговорки типа "он мой врач" или "я даже его не знаю" никак не реагировало. Тем более, что до того ни первое (правда тогда был учитель), ни второе его не смущали. Парень почувствовал почти невесомое касание губ к мочке уха и дернулся.
  
  - Ром, стой. Давай лучше поговорим, - голос был слишком хриплым. Он бессовестно выдавал его состояние, срываясь в сексуальный шепот на выдохе. Парень откашлялся, поднимая умоляющий взгляд к лицу своего без пяти минут любовника.
  
  Рома улыбался. Просто смотрел на него и улыбался, а потом притянул его ближе к себе и кивнул:
  
  - Давай. Теперь расскажешь, что было с тобой у клиники? - тон был шутливым, но слишком уж серьезным для приколов было выражение глаз. Он хотел знать ответ, а Влад совсем, ну совсем не знал, что ему говорить.
  
  "Может правду".
  
  - Не знаю, - парень поймал его совсем недоверчивый взгляд и подавил желание обиженно отвернуться. - Я, правда, не знаю. Такое уже было. Ну, перед тем как я вены резал... - он вздохнул и уткнулся носом в так удачно подставленное плечо. - Тогда тоже... один парень в универе. Ну, он кричал. Мы были друзьями вроде, а потом ему кто-то сказал, что я гей. Вот он и взбесился. Я не помню дальше, - Влад вдруг всхлипнул и зажал рот руками. Почему-то стало больно, почти физически, почему-то хотелось говорить дальше, не останавливаться.
  
  Он не помнил, что нес. Кажется, вперемешку обо всем: про маму, про клубы, про своих любовников, про отца, про того парня. Кажется, он плакал и рассказывал, как это противно - вдруг оказаться чужим везде. Кажется, Рома его утешал.
  Он очнулся только когда почувствовал горячие губы на своей груди, вдруг понимая, что остался уже в одних боксерах, а на его партнере и тех нет. Очнулся внезапно, выплывая из собственной боли и осознавая, что она куда-то уходит. Стало пофиг. На всех. На тех идиотов, которыми не давали покоя деньги его отца и его "неправильность", на собственные принципы - не спать с теми, кто действительно нравится. Так что когда Ромка потянулся к его губам за поцелуем, Влад ответил. И ответил так, что они уже окончательно сошли с ума.
  Он не запомнил их первый раз в подробностях, нет. В памяти остались только сильные руки, скользящие по всему телу, невозможно горячие губы, сводящие с ума. Поцелуи, то нежные до невозможности, то страстные настолько, что даже не понятно - целует он или кусает. Его пальцы, оглаживающие каждый выступ и каждую ложбинку, а после, смазанные чем-то холодным, двигающиеся где-то глубоко в нем, его язык, который убивает остатки разума и зачатки смущения в зародыше. А еще жаркая, крышесносная глубина его рта и его тело. Теплое, сильное. Именно такое, к которому хочется прижаться.
  Кажется, он кричал. Вроде бы он умолял и, как последняя шлюха, выстанывал прямо в рот: "Сильнее, глубже, быстрее".
  Влад не помнил, а Рома, уже после, наотрез отказался отвечать на его вопросы - только многозначительно улыбался и хмыкал.
  Точно он помнил только одно - им было фантастически хорошо вдвоем.
  
  Парень пришел в себя, чувствуя нежные прикосновения губ к шее и плечу. Улыбнулся, открывая глаза и тут же блаженно щурясь, и посмотрел в окно. За ним было темно. Полумесяц висел где-то над крышей соседнего дома. Влад тихо засмеялся, покачал головой в ответ на вопросительный взгляд Романа и натянул на них одеяло, устраиваясь поудобнее в его объятиях.
  "Хороший конец безумного дня, ага".
  Было тепло.
  
  01/05/10
  
  - Где моя куртка?
  
  Роман с сожалением оторвался от газеты и строго посмотрел на парня, вихрем носящегося по квартире. Обреченно вздохнул.
  
  - Влад, очнись, у тебя их штук двадцать в гардеробе. Бери любую и поехали уже...
  
  Во взгляде пацана мелькнуло возмущение.
  
  - Но это моя любимая, - пробурчал он.
  
  Рома покрутил пальцем у виска и снова уткнулся в статью. Рядом тихо захихикала Ирина.
  
  - Как ты его терпишь?
  
  Парень снова тяжело вздохнул. С надеждой спокойно почитать и допить-таки свой кофе пришлось распрощаться - и приспичило же им всем поговорить. Нашлись, блин, неординарные личности с недостатком общения. Потом улыбнулся, глядя на Влада, пытающегося запихнуть в сумку десятую футболку.
  
  - Ну, во-первых, он просто прелесть, когда никуда не собирается. А во-вторых - я же врач, - он тихо хихикнул, вспоминая реакцию Владьки на тему его кандидатской. Не стоило показывать, все-таки. Потом долго извинялся и уверял паренька, что геем стал не поэтому и с ним тоже встречается не ради подопытного кролика под рукой. А еще пришлось кормить обиженное чудо завтраками... да, это было забавно.
  
  Предмет их разговора тоже широко улыбнулся и танцующей походкой подошел к столу.
  
  - То есть ты и дальше будешь иметь мне мозги, красиво обзывая это психоанализом? - тон был капризным, а выражение лица шкодливым до невозможности. Вот ведь поганец мелкий.
  
  - Я? - Рома, улыбаясь, обошел Ирину и остановился рядом со своим парнем-пациентом. Не удержался, шлепнул по специально подставленной попе и закончил. - Нет, я лучше тебя поимею.
  
  Влад счастливо рассмеялся, а Ира, фыркнув, протянула ему газету, уже открытую на страничке с юмором и ткнула пальцем в одну из фраз. Мальчишка наморщился, чуть покраснел, но потом все-таки озвучил:
  
  - Психоанализ есть попытка мозга получить удовольствие, предназначенное для другого органа.
  
  Дальше смеялись уже вместе. А на даче после шашлыков Ромка в который уже раз доказал своему мальчику, что автор той шутки был не так уж и не прав.
  
   Из личного дневника Владислава.
  
   "Вот и все. Вот и кончилось лето".
  Не помню - откуда это, кажется, из какой-то песни. Лето кончилось, я кончился, нет меня.
  Я умер тогда. В отцовой ванной с раскуроченными запястьями. Я сдох, как собака, на коврике, до последнего шепча твое имя.
  А потом мой труп воскресили.
  Теперь все хорошо. Теперь я улыбаюсь почти по-настоящему. "Почти" - ключевое слово, но сейчас оно не важно. Потому что на сей раз мы врем оба.
  Никто никого не любит, все признаются в любви. Никто не счастлив, но все смеются и улыбаются до ушей.
  Ром, ты хороший. Ты очень хороший.
  Но ты не он.
  Только это уже не важно. Я умер.
  Поэтому: "Я люблю тебя, Ром. Куда поедем в отпуск?" И, таки да. Психоанализ рулит. Было забавно.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"