Аннотация: Немного грустная сказочка, написанная в подарок подруге на фразу: "Психоанализ есть попытка мозга получить удовольствие, предназначенное для другого органа".
WARNING: отношения м/м, гомофобам, сочувствующим оным и детям до 18 читать не рекомендуется.
Психоанализ есть попытка мозга получить удовольствие,
предназначенное для другого органа. (с)
Из личного дневника Владислава.
В нашей жизни все непросто. И все самое-самое непростое начинается обычно с шутки, с игры. Мы думает: "Вот, сейчас. Еще чуть-чуть. Еще капельку", - а потом нас затягивает, как в трясину, и игра становится жизнью.
Я тоже когда-то играл. В самого себя, такого невъебенно крутого и бесчувственного. В себя-гея, чтобы отец сошел с ума от злости. В себя милого_мальчика, чтобы ему было не в чем упрекнуть меня вслух. Я не знаю, когда маски приросли ко мне настолько сильно, что стали лицом.
Я - не я. И я. Одновременно.
Напоминает психоз, честно говоря.
Когда с меня срывают эти маски - я умираю. Раз за разом, от дикой, нереальной боли в несуществующем сердце справа. Я умираю от страха, что сейчас эти люди наплюют в мою обнаженную душу, и оставят ее, изрезанную, истекать кровью. Я боюсь. Боюсь быть собой сильнее, чем чего бы то ни было на свете.
Поэтому в моей жизни есть все, кроме того что мне на самом деле нравится. Поэтому в моей жизни не было тебя. И не будет.
"Пидор. Сука с бабскими замашками".
Да, Леш, только так.
Лезвие бликует в холодном неоновом свете, а кровь на синем кафеле кажется черной. Я знаю, что так будет. Это куда проще, чем ты думаешь.
Ты моя жизнь. Ты никогда об этом не узнаешь.
Я люблю тебя, Леш. Прости.
Понедельник, 12/04/10
Приятный полумрак, густые тени, мягкая кушетка. Все так мило, что аж противно. Даже стены нежно салатовые, а жалюзи зеленые. Кажется, он где-то читал, что эти цвета должны расслаблять.
- Вы уж постарайтесь, Ирина Александровна...
Это отец. Офигеть, за 19 лет жизни он ни разу не слышал у него таких льстиво-заискивающих интонаций. Кто рассказал бы - не поверил, но своим-то ушам верить приходится.
Хотя, может это глюки? Недаром же его приперли к психиатру. Или психологу, психоаналитику...
А черт знает как это называется - ему есть чем в жизни заняться, кроме того чтобы учить отличия между этими профессиями.
"Бесит".
За отцом бесшумно закрывается дверь кабинета, молоденький ассистент врачихи (или медбрат? Да черт его знает!) шумно выдыхает и ловит на себе ее строгий взгляд. Из горла вырывается чуть нервный смешок, и эта докторша поворачивается к нему.
- Присаживайтесь, молодой человек.
Такой голос - просто "ух". Хрипловатый, сладкий, доброжелательный до тошноты. Противно.
"Думаешь, я тут и растекусь, сучка? А вот хрен тебе".
Откашливается и деловито спрашивает:
- Куда.
Медбратик хихикает, врач застывает. Не ожидала что ли? Ну и дура. Тебя предупреждали.
Впрочем, врачиха быстро приходит в себя и опять надевает на лицо улыбку.
- Выбери, где тебе будет комфортнее, - нежно произносит она.
Он ухмыляется и снова оглядывает кабинет. Кушетка манит к себе обещанием мягкости, тепла, домашнего комфорта, но покупаться на это обещание ой как не хочется. Улыбается шире и, раздернув жалюзи, садится на подоконник, нагло сдвигая горшки с цветами. Смотрит докторишке прямо в глаза.
- У вас есть пепельница или мне удобрять фикусы?
Это не фикусы. Он даже знает, что это герань, анютины глазки и лаванда. В детстве он помогал маме их поливать и радовался каждому распустившемуся бутону.
Не важно. Этой сучке незачем знать его прошлое. Обойдется.
Она вполне достойно выдерживает его взгляд, ничем не выдает своего бешенства и не срывается на крик. За одно это ей хочется поаплодировать.
- Есть. Роман, дай молодому человеку пепельницу, - ждет, пока ему ее принесут, и продолжает так же ровно. - И это не фикусы - это...
Он давится дымом, кашляет и ржет в голос.
- Вы еще не поняли, тетя врач? Мне похрену что это, - глумливо улыбается, - ой, простите, я как-то невежливо высказался. Мне, это... мо-но-пис-су-аль-но. Вот.
Ее помощник опять с трудом давит смех, а она еле-еле удерживает на месте лезущие на лоб глаза. Зашибись. Отец реально считает, что вот ЭТО может ему чем-то помочь? Да, счас.
"Бля, это становится скучно".
Не удерживается, тушит сигарету в горшке с геранью. Вздрагивает почему-то не эта, а мальчик-ассистент. Сладкий, кстати, мальчик: попка - самое оно. А уж в остальном - такой жгучий южный брюнет с прозрачными серыми глазами и фигурой как у бога. Мда, главное слюнями колени не закапать.
Красавчика становится почти жалко, герань совсем жалко - оказывается, в задумчивости он ее обдергал подчистую. Ну и ладно, отец возместит материально.
Похуй.
Молчат. Он, потому что не хочет сдаваться первым, а они - черт знает. Но молчат.
Тишина наждачкой проходится по нервам.
- Владик, могу я тебя так называть?..
- Нет.
Просто "нет". На все сразу.
И на ненавистного "Владика", и на попытку сократить дистанцию, и на ее щедро оплаченную доброту.
- Хорошо, тогда как к тебе обращаться?
Думает. Мгновение, минуту, две.
Огромный соблазн ответить что-нибудь типа "шлюха" или "мудак". Но это как-то совсем по-детски, хотя она бы, наверное, забавно краснела. Из груди вырывается тоскливый вздох.
- Владислав Евгеньевич.
Опять тишина. Как разговорить того, кто даже не стебется и шутит, а просто не идет на контакт? А ему-то что? Она училась - вот пусть она и думает. Это ее работа, ага.
На этот раз не выдерживает медбрат-Роман, своей фразой обращая на себя сразу два удивленных взгляда:
- Слушайте, Владислав Евгеньевич, я понимаю, что для вас находиться здесь удовольствие ниже среднего, но, может, хоть попробуете, - замечает, как на него смотрят, тушуется, что-то неразборчиво бурчит себе под нос.
"Забавненько".
Он благосклонно кивает и поворачивает голову к врачихе.
- Я же не уговорю вас врать отцу, что все окей и не трахать мне мозг? - получается как-то до невозможности тоскливо. Даже самому противно стало. А она в ответ только отрицательно помотала головой.
Тяжкий вздох. Еще один.
- Ну, что? Как жить будем? - задумчиво. Он устал, на самом деле. Очень устал.
От внимания, от чужих глаз, от наигранного интереса. Но это одна из тех вещей, которую нельзя показывать никому и никогда. Так что маска невоспитанного, равнодушного, избалованного золотого мальчика сидит идеально.
Профессионализм не пропьешь, в отличие от душевного спокойствия.
Врач - как ее там - Ирина Алексеевна что ли, внимательно смотрит на него и о чем-то напряженно думает. Долго. Он успевает выкурить две сигареты и мысленно разложить симпатичного Романа во всех позах. Потом откашливается и выдает:
- А давайте вы будете вести дневник?
И он настолько охуевает, что даже не приходит в голову отказаться.
"Впрочем, это действительно может быть забавно".
Задумчиво кивает и смотрит на свое отражение в оконном стекле. Отражение смотрит на него в ответ и легонько улыбается полупрозрачными губами, чуть размытыми серыми струйками дыма.
- Тогда на сегодня вы, Владислав Евгеньевич, можете быть свободны. А в следующий раз я жду вас в пятницу. С дневником, хорошо?
- Да. До встречи, - изящно улыбнуться и проскользнуть к двери, напоследок коснувшись пальцами бедра Ромы и наслаждаясь его смущением, еле слышно шепнуть. - Пока, сладкий.
Тот заливается краской.
Влад, искренне хохоча, вылетает из здания клиники и запрыгивает в машину.
- Домой, Валер, домой.
Пустая пачка летит в окно, в салоне орут Bon Jovi и становится почти нереально хорошо.
"Кайф".
13/04/10
Ненавижу дневники. Но вы так вежливо просили, доктор, что я просто не смог вам отказать. Значит так, мой день сегодня прошел очень продуктивно, да. Сначала я съездил в институт (оцените, в первый раз за последний месяц, наверное), потом мы свалили после третьей пары пить пиво (ой, я надеюсь, вы не будете показывать это отцу), потом поехали в кафе. Знаете, доктор, с однокурсниками мне пиздец как скучно. Они такие смешные: пьют дешевое пиво и трахают третьесортных шлюх - а гонору-то, гонору. Вам не смешно, наверное.
Вообще-то, я люблю коньяк и мальчиков. Но вы это уже знаете от отца.
Так вот, после кафе я позвонил своему последнему парню и попросил меня выгулять. Мы поехали в Body&Soul. Там охуительно, поверьте. Я натанцевался до упаду, нажрался почти в слюни и кого-то трахнул.
Слушайте, док, а вы действительно будете это читать? А то мне уже стыдно.
В общем, сейчас пять утра, а Дин только привез меня домой. Мне лень писать что-то еще, док. Так что я буду спать и видеть эротические сны с вашим ассистентом в главной роли.
Извините, что не с вами. Вы просто чуть-чуть не того пола.
14/04/10
М, а знаете, я почти привыкаю печатать этот бред. Наверное, я ко всему быстро привыкаю, кроме наркоты, но об этом тсс. Никому.
Папенька не знаю, что я все перепробовал.
Как вы думаете, это плохо? Хотеть хоть по разу, но всего в мире?
Я думаю - нет.
Ах, да, мое мнение тут никого не волнует, не так ли?
Сегодня был очень скучный день. Я проснулся в три дня с жутчайшим похмельем, выпил кофе и долго обнимался с белым другом. Потом почитал книжку и глянул какой-то умный фильм. "Зеленая миля", что ли?
Там был такой мышонок. Верите, я даже плакал, когда его убили. Но потом его воскресили, так что фильм мне понравился.
Док, кем вы меня посчитаете после таких слов? Пидором или блондинкой?
Расслабьтесь, в моем отношении оба определения верны.
О, да, я на редкость пидорастичный голубоглазый блондин. Стереотипы наше все.
Так вот, после фильма я долго валялся в ванной и дрочил под душем. А потом сел писать эту поебень. Сейчас спать пойду.
Ой, док, я почти заснул, но тут вспомнилось. Слушайте, у вашего помощника, правда такая охуенная задница или мне от недотраха примерещилось?
Мне тут девочки в институте сказали, что, оказывается, записи надо так начинать. А я же блонди, да. Я им верю.
К тому же насчет качественной косметики и хороших магазинов они меня еще ни разу не обманули. Так что и это, наверное, правда.
Слушайте, док, мне вот любопытственно стало, вы просите вести дневники всех пациентов или я такой особенный? Нет, на самом деле я не хочу это знать.
Мой день, да. Надо что-то написать про мой день. А то вы точно догадаетесь, что я был под кайфом. Упс, спалился.
Хреновый из меня конспиратор, а?
Скажите, что вы будете думать обо мне после того как прочитаете про эти три дня моей жизни?
Ладно, опять же - не суть.
Док, знали бы вы, как я вас сейчас люблю. И папочку люблю, и мамочку, и братика, и сестренку.
Что? Их у меня нет?
Ну и ладно.
Что-то меня несет. Надо бы по порядку.
Оно было так: встал, умылся, оделся, покурил, выпил кофе, почистил зубы, покурил, накрасился, поехал в институт. В нем пошел на пару, посидел, послушал какую-то заумную поебень про интерполяционные методы Ньютона (ох ты ж епт, я это запомнил), покурил с друзьями. Нет, не сигареты.
Потом приехал на квартиру к Стасу и покурил еще.
Потом был какой-то клуб, док, мамой клянусь, я не запомнил названия. Потрахался, потанцевал, поехал домой.
В целом все.
Знаете, я тут перечитал все, что вам накатал за эти дни - оказывается, я такой шлюх. "Пииипец", - как любит говорить Аллочка из "Универа".
Вы, кстати, Универ смотрите?
Ладно, тоже не суть, меня просто после травы на общение пробивает. Пойду-ка я спать, док. Завтра к вам, однако, а я хочу хорошо выглядеть.
Ради Романа, Ромки, Ромашки... блин, нет, кажется, я влюбился.
Ушел. Точно ушел.
Под душ, разбираться со стояком. А потом в койку, смотреть первоклассную порнуху с участием вашего Ромочки. Ммм, я прям весь в предвкушении.
Люблю вас, док. Я сейчас всех люблю.
Пятница, 16/04/10
Влад сидит на уже почти родном подоконнике, обнимаясь с плюшевым мишкой. Роман старается не ржать в голос, время от времени бросая на него короткие взгляды, и пытается прочитать хоть что-то из-за плеча Ирины. А она полностью погружена в дневник.
"Интересный случай", - проносится в голове, и она кладет листки на стол. Ловит заинтересованный взгляд Романа, кивает, разрешая. А сама думает.
Надо решить, что и как делать. И без этой идеи с дневником было понятно, что мальчик на контакт идти не желает и не одобряет эту затею отца с психоанализом. С другой стороны несмотря ни на что явной агрессии в его записях нет. Ирония, стеб. Мат, как попытка защититься и показаться хуже, чем он есть?
Или это она сейчас его идеализирует? Да, была попытка суицида, но возможно парень не врал, когда говорил отцу, что пошел на это по пьяни. Возможно. И эта ориентация.
Впервые в своей практике Ирина столкнулась с такой ситуацией: столь явное проявление асоциального поведения и нестандартной ориентации при полном отсутствии бравирования оными. Если верить дневнику и поведению - ему просто плевать.
Если верить интуиции, то там что-то другое. Попытка привлечь внимание?
Чуть улыбается сама, слыша сдавленный кашель Ромы: парень явно дошел-таки до самого интересного. Кстати, это мысль.
Даже если Владислав постоянно писал про ее практиканта больше в шутку, то это все равно показатель. Чем-то Роман его зацепил. И в принципе неважно, чем именно: внешностью ли, поведением - главное с ним пациент будет определенно откровеннее. И этим можно попробовать воспользоваться.
Она задумчиво откашливается, привлекая внимание Влада, и негромко спрашивает:
- Ты готов обсудить то, что написал?
Тот равнодушно пожимает плечами. В голове опять звенит сигнал тревоги.
Несоответствие. Полное.
Откровенное веселье и самоирония в записях, полное равнодушие с ней. Хотя мог бы продолжать стебаться, как в первый раз и в дневнике. У него что-то случилось?
И не спросишь ведь.
Ира молчит, не представляя, что делать дальше.
Тишина.
Спасает положение Роман, небрежно кидающий распечатку дневника поверх кучи папок и достающий из кармана своего пиджака сигареты и зажигалку. Подходит к пациенту и просто протягивает ему пачку.
Немая сцена. У Влада на лице сменяются выражения от равнодушия до шока и почти истерического веселья, но сигарету он берет и чуть наклоняется к зажигалке, подкуривая. Потом широко ухмыляется.
- Ромашка, а ты знаешь, что если один человек дает другому прикурить, а тот наклоняется к зажигалке, то это означает, что первый предложил секс, а второй на него согласился? - в его серых глазах пляшут чертенята.
Рома улыбается в ответ и склоняется так, что их лица оказываются разделенными всего парой сантиметров. Облизывает губы и, мазнув ими по щеке, громко шепчет Владиславу на ухо:
- Ну ты и стерва.
Оба молчат с минуту, а потом ржут, как кони. И Ирина, наконец, решается:
- Знаете, Владислав Евгеньевич, я бы хотела вам предложить один вариант, - она чуть медлит, собираясь с мыслями. - Понимаете, Роман мой практикант. И, как я заметила, вам намного легче общаться с ним, нежели со мной. Возможно, вы перейдете к нему на прием?
Видит их изумленные, но в принципе счастливые лица и понимает, что не ошиблась. Становится легче.
Влад смотрит на Романа. Рома смотрит на листки дневника. Думает.
- Свободен, в общем. На прием в понедельник, дневник продолжай. Там посмотрим, - чуть медлит, будто не решаясь что-то добавить, а потом заканчивает. - Окей?
Новоиспеченный пациент просто кивает ему в ответ.
Ирина улыбается.
17/04/10
Добрый доктор Айболит...
Бля, я до сих пор в ахуе. Моим врачом будешь ты?
Ты ведь читал весь тот бред, который я ей писал.
Не важно, не важно. Просто так захотелось это написать. Здесь. Чтобы ты увидел.
В общем, мой день, да. Суббота, я не учусь. Так что встал, позавтракал, почитал книжку, съездил по магазинам. Я давно хотел футболку с каким-нибудь прикольным рисунком, так что я теперь счастливый обладатель маечки с чеширским котом. Ну, я думаю, ты Алиску смотрел, да?
Вот.
Еще по второй дырке себе в ушах пробил. Тоже давно хотел. И чуть подкрасился, подстригся.
Потом поехал домой, засел за комп. Пообщался с людьми в аське, посмотрел пару серий какого-то аниме. Такая хрень была, что даже названия не запомнил, но, бля, какие сиськи у главной героини. Я понятия не имею, как она вообще с ними передвигается.
Как-то так. Потом сползал в душ, и завалился в койку с книжкой. Вспомнил про этот долбаный дневник. Вот пишу. И спать собираюсь.
Это... Ром, спокойной ночи.
18/04/10
Я не знаю, что тут писать. День как день. Курсач по программированию делал. Дельфи - зло, да.
А, наверное, надо по порядку.
Пропустим "встал, умылся, оделся", хорошо?
Позвонил отец, у его жены день рождения, требовал быть. Я отказался и сел за курсач. Сделал. Потом курил, читал, смотрел телик. Хотел в клуб сходить, но было лень кого-нибудь вызванивать, так что остался дома. Гитару достал, цветочки полил.
В общем-то, все. Больше ничего не делал.
А, вру, в перерывах мечтал о тебе!
Ты покраснеешь, когда будешь это читать?
Не знаю почему, но мне интересно.
Завтра на прием, я помню. Так что надо прекратить жрать коньяк и ложиться спать.
Сладких тебе.
Понедельник, 19/04/10
Влад продолжает отвечать на какие-то вопросы Ирины, даже не особенно огрызаясь, Ира пользуется случаем и пытается вытащить пацана на откровенный разговор, а он курит и молчит, вчитываясь в распечатку.
Врет ведь, как дышит, зараза.
Ира может и повелась, ей хочется думать, что в душе их пациент милый и наивный мальчишка. Но Роман не обманывался. Не верил в эту строго дозированную в новых записях смесь смущения и нежности, не верил, что стервозный мальчишка запал на него настолько. Нет.
Если бы даже запал - смущался бы в разговоре, а не в дневнике, который не обязан вести откровенно. Ему ж все-таки не пять лет: должен уже понимать разницу между желательным и обязательным.
Значит, продолжает играть?
Откашляться, прерывая увлекшуюся допросом Иру.
- Влад, скажи, как ты определяешь, что человек тебе небезразличен?
Пацан затыкается. Думает слишком напряженно, откровенно просчитывая варианты. Забавный он - еще не взрослый, но уже не ребенок. И красивый как модель или как ангелочек: голубоглазый, светловолосый, почти слишком хрупкий.
- М-м... - парень пожимает плечами и недоуменно смотрит прямо на него. - Ну, если я хочу его трахнуть - значит, не безразличен.
Ирина давится кофе, Рома смеется в один голос с Владиславом. С трудом успокаивается, все еще широко улыбаясь.