Рассвет едва занимался. Тонкая полоска розового неба высветила силуэты высоток на горизонте. Будильник звонко запищал и Женька, дернувшись, вскочила с кровати. Время было половина шестого субботнего утра. Ну куда могло тащить двадцатилетнюю девчонку в такую рань? Домашние уже смирились с необычными увлечениями Женьки, а знакомые удивленно спрашивали себя: ну какого черта девчонке не ходить на какие-нибудь танцы-шейпинги? Но не-ет! Женьку тянуло к лошадям, на восточные единоборства и пейнтбол. Вот в таком вот порядке проходили у нее все выходные, праздники и свободная от лекций вторая половина среды. На ипподром ей выбил пропуск отец, не выдержав полтора месяца бесконечного " ну па-а-ап! Ну пожалуйста-а-а! Тогда ей было шестнадцать.
Отец таращился на свою дочь, не в силах понять, почему его маленькая непоседливая зеленоглазая дочь вместо того, чтобы пропадать с подружками на дискотеках или прочесывать магазины в поисках очередной кофточки или юбочки , как ему жаловался сосед на свою дочь Ленку, одноклассницу Женьки, увлеклась лошадьми. И дернул же его черт свозить ее с собой на скачки, куда он, по правде говоря, поехал только из-за друга с сыном. Нет, ну почему вместо того, чтобы вздыхать о поклонниках и трындеть с подружками по телефону, как, по его мнению, должны были вести себя все нормальные девчонки, этой чертовке лучше таскаться с пацанами на пейнтбольные сражения? А Женька и сама не понимала.
Там, на ипподроме, где она впервые увидела настоящие скачки, ее потрясли эти красивые, грациозные, сильные создания. Она впервые увидела вблизи настоящих породистых рысаков, возбужденно переступающих красивыми ногами в ожидании старта. Их возбужденное фырканье и ощутимый сдерживаемый азарт гонки она ощущала всем сердцем. Как же ей хотелось оказаться там, на месте профессионального наездника, пришпорив коня, помчаться стрелой, ощущая бьющий в лицо ветер, пригибаясь к холке. Ей хотелось почувствовать эту свободу, ветер, единение с этими красавцами, и скорость, скорость. Не ту мертвую скорость автогонок, когда ты сидишь в кабине и не чувствуешь ни ветра, ни дискомфорта, а твое тело услужливо обхватывают мягкие сиденья, а скорость живую , когда твое сердце стучит в унисон с животным, когда ты чувствуешь движения его мышц и всем своим существом сливаешься в единой цели- вперед, дальше, быстрее! Но не все оказалось так просто. К езде на лошадях ее допустили не сразу. Испытав на своей шкуре все прелести работы скотника начиная с уборки стойла и заканчивая расчесыванием гривы и чисткой хвоста от случайного репья, обычно больше половины желающих отсеивалось через неделю-максимум три. Но Женьку это не остановило. Увидев ее в конце месяца на прежнем месте- в конюшне в стойлах, вычищающей навоз, старший инструктор довольно хмыкнув, подвел к крайнему стойлу и сказал: "Шерхан-твой" Это означало, что Женька допущена к тренировкам и будет ездить на Шерхане. Еле дождавшись, когда инструктор выйдет из конюшни, Женька, безмолвно вопя от радости, пропрыгала на ногах круг почета, потрясая руками и головой, забежала к Шерхану и чмокнула его прямо в бархатные мягкие губы. Покосившись на нее лиловым глазом ,Шерхан положил свою голову Женьке на плечо, немножко заставив подогнуться ноги. Женька знала, что он ее понимает, и, обняв Шерхана за шею, погладила его по холке. Но дальше произошло кое-что, пошатнувшее Женькино мнение о животных вообще и о лошадях в частности. Когда она в первый раз услышала благодарное фырканье своего любимца, не поверив своим ушам, резко развернулась к морде и внимательно пригляделась к коняшке. Шерхан был уже старым по лошадиным меркам и довольно спокойным и раньше не проявлял особых "знаков внимания". За месяц близкого общения с лошадьми Женька научилась различать оттенки в поведении лошадей. И вот прямо сейчас Шерхан явно внимательно смотрит на нее одним глазом из-под длинной челки , пытаясь что-то ей сказать.
"СКАЗА-А-АТЬ? Интере-есно" подумала Женька.
"Что, Шерхан, приятно?" -спросила Женька, мягко проведя скребком по бокам коня. Шерхан утвердительно кивнул головой, подтверждая кивок довольным фырканьем. "Ну-ну!"-думала Женька,-"съезжаю с катушек!". Но когда вечером, положив Шерхану овес, она пошла к выходу, сказав по привычке "Пока, разбойник!", в ответ раздалось прощальное ржание. С тех пор общение пошло гора-а-а-здо активнее. Но все-таки делала она это только тогда, когда никого рядом не было. Все-таки, вдруг это совсем не правильно, когда понимаешь, что конь хочет тебе сказать, да еще выражает свои эмоции. В психушку-то не хочется. Женька сама озадаченно уставилась на коня, когда он скаля зубы, заржал, наблюдая как Женька, поскользнувшись на мокром полу, с размаху села на задницу, громко охнув при этом. Но тут же взгляд у коня стал виноватым. И чтоб ей провалиться, Женька понимала, что взгляд именно виноватый! И тихое фырканье-именно извинение за смех.
И уж ни на какие платья и дискотеки не променяла бы Женька свои поездки на Шерхане. Хоть и немолодой конь, а скорость развивал приличную. Зажмурив глаза, Женька снова погрузилась в этот удивительный водоворот восторга, скорости, ветра, свободы, ощущения полета и драйва, как любили говорить ее знакомые мальчишки. Да-а! Драйва Женьке хватило на всю неделю. Опьяненная новыми ощущениями, Женька замучила домашних своими восторженными рассказами о лошадях вообще и Шерхане в отдельности.
Жизнь била ключом. Едва высидев скучные лекции, Женька мчалась домой и, кое-как приготовив задания по лекциям или накачав из интернета рефератов на семинары, летела на пейнтбол, перепрыгивая по лестнице сразу через две ступеньки и на ходу натягивая куртку. Выкатившись из подъезда, бегом догоняла дворовую компанию мальчишек, с визгом запрыгивая на спину своему брату Лешке. Мальчишки всегда брали ее как равного и не благодаря ее сильному брату, Женька знала это точно! Свою снайперскую меткость она отрабатывала огромными усилиями, пропадая в тирах вечерами и тратя на них все свои карманные деньги. Поэтому если в команде была Женька, победа наполовину обеспечена. Выползая из-за искусственных баррикад через отпущенный на игру час, противники обнаруживали как минимум половину своих солдат с очками, заляпанными точно в переносицу снайперской краской-результат Женькиного прицела. Да и вообще ей почему-то было намного проще с пацанами. Она с детства перенимала у брата все оттенки и нюансы мужской дружбы и отношений. Она видела, как брат, давая слово, расшибался в лепешку, но выполнял свое слово (поэтому и давал его довольно редко), как отдал деньги, которые копил на ноутбук, своему закадычному другу Сашке. Его мать уволили с работы и первое время остро маячила перспектива вылететь из института за неуплату. Она видела, как Сашка надолго пропал из вечерних посиделок у брата в комнате, а на расспросы Женькины в редкие встречи отшучивался как мог, а потом снова появился на пороге. Только потом она выпытала у Лешки, что полгода Санек разгружал после лекций грузовые фуры на товарных складах. Или когда она вернулась с занятий восточными единоборствами с огромными синяками после спарринга с ехидным Коляном и ревела в комнате, рассказывая про проведенный бой брату(но Женька никогда не рассказывала, кто это сделал -мужской кодекс чести- разберусь сам) . А он просто на полном серьезе сказал- "Женька, не ходи туда больше, вон иди с Ленкой на восточные танцы. Хочешь, на костюмчик с чешками денег дам?" Одним предложением высушил все Женькины слезы. Знает же, как она не любит эти хихикающие девчачьи сборища. Тут же вытерев остатки слез рукавом, она пошла в свою комнату, подошла к боксерской груше и от души отлупила ее, выплескивая всю злость на подлого Коляна, использовавшего запрещенный прием. Правильно, Женька была ему не по зубам. Она брала не силой, а быстротой реакции и умом, точным расчетом атаки. Обычно молниеносно расправившись с противником. Она вводила в изумление и внушала уважение каким-нибудь случайным посторонним посетителям. Свои уже знали, каким будет итог схватки. Особенно если Женьке попадался противник той же весовой категории, что и она. Но это бывало редко. Для хрупкой на первый взгляд 48 килограммовой Женьки напарника по весу не находилось. Вот и пришлось ей и со слезами и с синяками намертво усваивать все секреты и хитрости, которыми делился с ними наставник, чтобы выжить в этой секции. Не думайте, что Женьке нравилось драться или выпендриться перед окружающими своим умением положить на лопатки пацанов, которые раза в два выше и сильнее. Она пришла сюда первый раз с братом и осталась просто посмотреть на тренировку. Увиденное захватило ее. Наставник показывал ученикам движения, и Женька зачарованно наблюдала с какой грацией и плавностью дикого леопарда передвигается на татами Наставник. Он не дрался, избгал противника, утекал из-под его ударов как вода, обманными движениями рассеивал удары противника и побеждал, не получив ни одного прямого удара. Он учил не уничтожать врага, а избегать схватки или пресекать в самом зародыше. Он учил даже в самом яростном запале драки видеть картину боя ледяным рассудочным взглядом. Он учил отличать пустые намеренные оскорбления противника направленные на вызов ярости, гнева, потерю контроля от действительно опасного поведения подонков, способных причинить вред .
Попасть к нему в ученики Женьке удалось не сразу. Ну не воспринималась хрупкая черноволосая Женька как достойный соперник физически крепким парням. Вытурив ее два раза с отборочных боев, на третий Наставник подозвал ее и спросил
"Чему ты хочешь научиться здесь?" Женька стушевалась под внимательным и каким-то пронизывающим взглядом и тихо сказала : "Вашей мудрости"
Учитель проводил отборочный бой лично, просматривая всех пацанов по одному ему известным критериям. Учитель выставил ее на ринг самой последней, раскидав по-одному на татами всех желающих . Только один из них удостоился чести получить приглашение на проверочную тренировку с начинающими. В помещении никого не осталось. Только брат дожидался ее на скамейке.
На татами ее ждал Учитель. Первой нападать должна была она. А Женька стояла и не могла понять, как можно поднять руку на этого такого доброжелательного, спокойного, даже умиротворенного человека. Увидев ее замешательство, учитель прикрикнул: "Ну ты, смазливая девчонка, тебя сюда мамка за ручки привела? " Ну психолог, блин! Ударил в самое больное место. Свою независимость и самостоятельность Женька всегда отстаивала кулаками. Чувствуя, как злость закипает внутри, она резко врезала учителю прямо в доброе лицо. Странно, должна была попасть, странным образом мягко качнувшись на ногах, Учитель отклонился от удара, отвел локтем Женькину руку в сторону и схватив ее железной руку вывернулей за спину, развернув лицом от себя. От острой боли потемнело в глазах, а Женька, не издав ни стона, но прокусив от этого нижнюю губу, со всей силы саданула учителя по ноге. Не ожидавший этого учитель дернулся, и выворачивая руку, опустил Женьку на колени. Острая боль пронзила плечо так, что Женька задержав дыхание, зажмурила глаза, смахивая невольную слезу. Все произошло так молниеносно, без звука. Учитель отпустил ее и развернул к себе. Из прокушенной губы капнула кровь. С удивлением и восхищением Женька смотрела на учителя и думала:
"Опупеть, как здорово дерется!" А учитель в свою очередь пристально и внимательно разглядывал Женьку.
"Завтра в шесть на тренировку"-отрывисто бросил учитель и ушел. А Женьку затопила волна счастья. Лешка подошел и без слов крепко обнял ее, выразив свою гордость за сестренку.
Но во что она вляпалась, Женька поняла позже- когда пришла с первых практических спаррингов на татами. Разрисованному синими багровыми разводами синяков телу позавидовал бы даже местный уголовный авторитет Жареный, у которого наколки были не только на спине и руках. Тело болело так, словно все суставы повыдергивали и вставили обратно шиворот-навыворот. Мышцы ныли, не давая заснуть вечером. В тот вечер она задумалась- ну на кой ей это надо? Зачем опять идти в эту костоломку, зачем терпеть постоянные подначки и обидные оскорбления более сильных парней? Но перебирая в памяти прошедшие занятия она отметила вдруг, что вспоминает не боль и обиды, очередной классный захват, обманный прием, удар, отточенный до крови отбитыми костяшками кулака. А еще вспоминала частички знаний получаемых от Учителя. Понимание того, что самый шик, самая истинная победа -это не та, когда противник просит пощады неестественным от боли голосом, а когда четким и неуловимым движением ты укладываешь его на обе лопатки, не потратив ни капли лишнего времени и усилий. А еще именно он научил обидные издевки типа "ты, сырье для ударов, иди сюда я на тебе потренируюсь" пропускать мимо ушей, отсеивать окружающие обстоятельства как песок на золотых приисках. Искать и обращать внимание только на нужную информацию, которая дает преимущество, а значит, победу. Нет, Женька не сможет отказаться от этого, не хочет. Позже появилась упругая мягкая походка. Приемы, отработанные даже в подсознании, вспоминать Женьке не приходилось. В бою мозг автоматически просчитывал наилучший прием а тело срабатывало на посылаемый мозгом приказ молниеносно.
Вздохнув, Женька повернулась к календарю. Еще два дня и она наконец увидит свою бабушку. Напряжение от прошедшей сессии уже начинало немного отпускать и Женька тихо радовалась предстоящим каникулам в глухой деревне, куда уже давно собиралась съездить. Билеты на поезд уже куплены и чемоданы собраны. Осталось только попрощаться с друзьями, начиная с Шерхана. Закинув бутерброды и хлеб для коня в сумку, Женька первым делом к нему и отправилась.
Завершив за два дня все дела с друзьями, в понедельник Женька уже ехала в поезде, жуя яблоко и рассматривая бегущий за окном меняющийся пейзаж. Под мерный стук колес Женька мыслями улетела в детство, когда каждое лето вплоть до одиннадцатого класса пропадала в деревне у бабушки, с удовольствием отвыкая от городского стремительного бега жизни. Сколько себя помнила, Женька вечно пропадала целыми днями на улице, бегая с местной ватагой сорванцов, играя то в казаков-разбойников, то в робинзонов, таская за спиной самодельные лук и стрелы. Частенько всей ватагой совершали набеги на сад бабки Глафиры, у которой росли самые сладкие яблоки и самая сочная малина в Малых Изломах, или же спозаранку собирались на рыбалку. Женьку будили самой последней условным стуком в окно летней веранды, где она спала, вдыхая чистый прохладный, смешанный с запахами цветущих трав воздух. Подхватив ведра и самодельную удочку, Женька догоняла свою банду. Ватага спускалась к реке, протекавшей ниже под холмом. Наловив рыбы, тут же устраивали костер и ели запеченную на углях рыбу и картошку. А еще вспоминались вечерние сборища у костров, когда становилось жутковато от страшных историй, которыми изобиловала вся округа. Места не зря старожилы называли Ведьмиными Околотками. Слухи ходили о пропадающей в Блудной роще скотине, так что ни костей ни следов не оставалось. На слуху была и история о пропавшем без вести Игнате, лесорубе местном. Он для колхоза делянки рубил в лесу на строительный лес. Пропал мужик и никто его не видел больше. Хотя клялся один местный алкоголик, что видел Игната на станции, но ему никто не верил. Мало ли что покажется человеку, третью неделю не просыхающему от самогона. Блудная роща находилась между Малыми и Большими Изломами, и дорога плавно огибала ее, соединяя две деревни. Сама роща полукругом разделялась от глухого леса пологим оврагом. Женькина бабушка жила в Малых Изломах. И даже от бабушки, противницы слухов и домыслов, однажды добилась Женька старинной истории. По бабушкиному рассказу находилась в этой роще зачарованная поляна, на которой стояла старая покосившаяся избушка. В ней жила старая колдунья, лечила больных, приходивших к ней как к последней надежде, когда уже никакая чертовщина не пугает на пороге смерти; вымаливала как-то дождь для сельчан, когда страшная засуха опалила все живое, а земля покрылась огромной сеткой высохших трещин и всякое подобное колдовство. А однажды исчезла из рощи бесследно. Искали ее всем селом, прочесали рощу, но так и не нашли. С тех пор и начались странные исчезновения в Блудной роще.
Вздохнув, Женька вынырнула из мыслей, отвлекаясь на прзыв проводницы:
"Кому чай, кофе?" и полезла на полку. К утру поезд должен был докатить к Большим Изломам.
Бабушка как будто и не менялась никогда. Сколько Женька помнила, всегда была такой же худой, энергичной, ходила в платке, прикрывавшем ее уже совсем седые волосы. Женька не была у нее уже три года. Сначала вступительные экзамены в институт, на следующий год она пропадала все лето на занятиях у Учителя и ипподроме. А в прошлом году в аварии погибла мама, и бабушка приезжала сама. От невеселых мыслей отвлек радостный возглас:
"Женька, разбойница моя!". Бабушка всегда ее так называла. Крепко прижавшись к единственной теперь родной женщине, Женька почувствовала, как набегают на глаза горькие непрошеные слезы. Острое чувство одиночества и ноющая в груди боль, оставшаяся после смерти ласкового, беззаветно любимого человека не прошла, лишь притупилась. И сейчас, чувствуя,как бабушка мягко гладит ее по волосам, Женька опять вспоминала маму.
Бабушка засуетилась, пропуская Женьку в дом, побежала, как всегда, шустрая, легкая, не по старушечьи проворная. Накрывая стол, она мягко укоряла внучку , почему та ее не предупредила о приезде, не позвонила.
"Ну рассказывай же, как вы там? Как отец? Лешка почему не приехал? Чем занимается? Ты сама как?" -закидывала бабушка вопросами. Рассказав бабушке вкратце все новости. Хотя чего рассказывать-то -"Учусь, Лешка работает, папа работает". Женька приступила к допросу сама.
"Давай, бабушка, ты докладывай, что и как у нас тут. Кто женился, кто родился, кто умер? Где моя банда? Кто где сейчас?"
"Та-ак, с кого начать-то? Ванька в городе на заводе, Семка вон в Большом Разломе водителем в магазине работает. Шурка из института вылетел за прогулы на втором курсе, так в армии сейчас. А Милка твоя на прошлой неделе еще приехала. Тоже на каникулы погостить. И сережку со Славиком я на днях видела с ней. Вечером гуляли"
"Ух ты, здорово! Я их сто лет не видела! Вот будет здорово поболтать, детство вспомнить! Да и вечером погулять с ними по деревне будет классно!"
Ноутбук так и остался лежать на дне сумки. Болтая с бабушкой о знакомых жителях деревни, Женька помогала ей по дому, собирая высушенные травы по коробкам. Сколько себя Женька помнила, у бабушки всегда на полках в жестяных коробках из-под чая стояли рядами высушенные травы. Особенно вкусными были травяные чаи, которыми всегда угощала ее бабушка. И люди в деревне знали о бабушкиных коллекциях. Часто приходили к ней за сборами от самых разных болезней. За мятой, душицей, мать-и-мачехой, и многими-многими другими, названия которых Женька не знала. Бабушка Женьку тоже пыталась приучить к сбору трав, но только ведь с ее неугомонным темпераментом такое не было возможно. Ее хватало на полчаса. Дальше- Женька уже нашла и поела ягод, набрала грибов, а вот уже бежит по Блудной роще с ежиком на руках, визжа от восторга.
Вынырнув из воспоминаний, Женька вдруг спросила: "Бабушка, а Блудная роща как поживает?" Бабушка вздрогнула, с удивлением взглянула на Женьку и тяжело вздохнула: "Да случилось у нас тут кое-что. Маша Никитина пропала в Блудной роще без следа. Чтоб ей провалиться, этой чертовой поляне!"
"Как пропала?"-Женька остолбенело уставилась на бабушку. В голове вихрем пронеслись картинки: Маша, пухлая светловолосая хохотушка с серыми глазами, несется с визгом по поляне а за ней Женька с пучком крапивы, обернутым лопухом, чтобы не обжигалась. А вот-Маша в кудряшках, с яркой помадой на губах и в короткой джинсовой юбке вечером заглядывает к Женьке на веранду и умоляющим голосом зовет: "Женя, а, Же-ень! Ну пойдем в Большие Изломы, а? Ну пойде-ем! Там концерт седня! "
"Бабушка, как же это?"-растерянно протянула Женька.
"Вранье!"-тут же уверенно добавила она. Но бабушкино лицо опечалилось, в таких же зеленых как у Женьки глазах плеснулась какая-то глубокая боль. Женька вдруг задумалась, почему бабушка так уверенно говорит об этом, как будто знает что-то..
"Бабушка!-истошно завопила Женька-Колись давай, что тебе известно?" Женька впилась взглядом в морщинистое лицо, а бабка, зная характер внучки (как пиявка), вздохнув, уселась на скамью.
"Последний раз твою подругу видели, когда она через Блудную рощу пошла. В магазин хотела успеть. Там платья привезли и Машка, заняв у матери денег, рванула туда. Дорогу хотела сократить. Не дошла она до Больших Изломов. В роще не нашли ничего, кроме ее сумочки на той самой гиблой поляне, где колдунья жила.
Вот тебе и тихая деревенька, блин! Женька опустилась на стул напротив. А бабушкины глаза были печальные, задумчивые. Глубоко уйдя в себя бабушка погрузилась в какие-то давние воспоминания. Подозрительно прищурившись, Женька смотрела на родственницу, перебирая в памяти все, казавшиеся сказочными, истории детства.
"Ты же говорила, что это легенда- про колдунью. Что это сказки. А только что ты мне сказала- на той поляне, где она жила. Откуда ты знаешь, что это именно та поляна? Ведь никто не знал, где ее изба стояла. Я у всех-всех расспрашивала в детстве. Никто не знал! Бабушка, ну пожалуйста, расскажи, что тебе известно?"
Бабушка посмотрела на внучку странным испытующим взглядом и ответила: " Она была из нашего рода. Твоего рода."
"Да ну тебя, бабушка!"- отмахнувшись, рассмеялась Женька. И замолчав, уставилась на серьезную, как никогда, бабушку. Она не шутила.
"Это что же, у меня в роду колдунья была?"-восхитилась Женька. "Колдуньи"-поправила ее бабушка.-"Но я не советовала бы рассказывать это другим. Моя собственная бабушка рассказывала мне в детстве, что ее дразнили ведьминым отродьем, а некоторые люди не пускали на улицу детей, если замечали поблизости. У нее дар был на вещие сны. Она людям пыталась помочь, о бедах будущих рассказывала, а люди пугались ее самой. Некоторые считали сумасшедшей. Ей пришлось уехать отсюда, и маму мою она сюда не пустила. Только я смогла вернуться, когда уже люди, знавшие бабушку, умерли и я смогла ходить по улице, не боясь быть узнанной. Не надо этого людям знать. Но ты знать должна. У меня тоже ведь знания на травы- это дар. И твой дар скоро проявит себя."
"Бабушка, ты меня не пугай! Я что же, тоже колдунья буду?" Это не укладывалось в голове продвинутой городской девчонки, любившей лазить в дебрях интернета, у которой в квартире было спутниковое телевидение и передвигающейся по городу на метро. Ну это же просто сказки тетушки Прасковьи, как любила говаривать мама. Мама..острой болью резануло по сердцу. Такая молодая, вечно веселая...
"Бабушка, но мама- у нее же не было странностей. Ой, то есть я хочу сказать ничего такого необычного."
"Да, родная. Дар у нас только здесь, в родных местах открывается, возле той поляны. А мама твоя и не приезжала сюда никогда. Я же сюда вернулась только после того, как мама твоя замуж вышла. Я уехала, а потом и ты родилась. Так и не попала сюда твоя мама ни разу. А ты-здесь. Только я об одно тебя прошу- не ходи на эту поляну, умоляю. Она забирает из нашего рода каждое седьмое поколение женщин. А Маша Никитина тоже была очень дальней родственницей тебе. Она тоже была седьмым поколением. И ты тоже- седьмая. Нельзя теперь тебе туда ходить. Ты повзрослела. А дочери твоей- можно будет "
"Какой дочери, у меня же еще и парня даже нет!" - "Будет-будет!", сказала бабушка, поднимаясь с лавки и давая понять, что разговор окончен.
Весь день Женька задумчиво ходила по дому, молчаливая, притихшая, погруженная в свои мысли. А вечером завалилась к ней Милка, услышав от вездесущих деревенских бабулек последние новости в которых конечно же фигурировал и приезд Женьки. С визгом кинувшись на шею подруге, Милка затараторила, не останавливаясь: "Женька-Женька-Женька! Как же я рада что ты приехала! Вечером с тобой в Большие Разломы пойдем, хорошо? Ты как? А я,знаешь, с парнем встречаться начала. Мой Витек такой классный ! Увидишь, закачаешься! Но он в городе работает. Ну ты не переживай! Серега со Славиком здесь, мы сними пойдем!" Улыбаясь, Женька смотрела на ветреную Милку. В городе у нее не было подруг. Слишком уж они были высокомерные, пресыщенные. Женьке было легче с такими деревенскими девчонками-открытыми, живыми, легкомысленными конечно. Но они были лишены той городской стервозности, которой иногда попахивало и от Женьки(что поделать- не хочешь стать изгоем, принимай правила игры).
Женька всегда в детстве завидовала подруге- Милка была круглее, женственнее, кровь с молоком- как и все деревенские девчонки, привыкшие к труду и росшие на сметане и меде. Женька же всегда считала себя слишком худенькой, слишком угловатой, слишком пацанкой. А Милка восхищенно смотрела на подругу и удивлялась произошедшим в ней переменам: девушка подросла, повзрослела, совершенная фигура поражала грацией и плавностью движений, а зеленые глазищи затягивали как омут.
"Все!"-хлопнула Милка по столу,-"Не думай даже отказываться! В семь я за тобой зайду. Махнем с Серегой в Большие изломы!" Женьке не хотелось таскаться по деревенским дискотекам, где все сразу же начинают рассматривать новоприбывших и шушукаться, но ей очень хотелось увидеть Серегу со Славиком, закадычных друзей детства. Вечером, надев легкое платье, мягко струящееся по телу и натянув на ноги босоножки на низком каблучке (шпильки здесь просто самоубийство-два километра пешком до Больших Изломов- вдруг пешком возвращаться придется?), Женька потопала за калитку. Там уже рычал мотором старенький мотоцикл дяди Леши, Серегиного отца. С разбегу налетев на серегу, Женька визжа (девчонка все-таки) повисла на Сереге и Славике, на обоих сразу. Воспоминания хлынули волной. "Серега, где шляпа-то?",-спросила Женька, вспомнив его детскую кличку "ковбой"- из-за любимой Серегиной широкополой ковбойской шляпы. "Да Данилке отдал. Не знаешь, наверно, племяннику моему уже пять исполнилось!" Да-а, как быстро время летит. На дискотеке Славка уже откровенным мужским восхищенным взглядом вгонял Женьку в ужасное смущение. Не легко было привыкнуть к мысли, что вчерашний вихрастый мальчишка превратился вдруг в увальня с добродушной ухмылкой и с сильными, по-мужски широкими плечами. Милка, узнав, что в соседней деревеньке приехала ее двоюродная сестра, загорелась туда съездить, благо Серегин мотоцикл позволял с комфортом осуществить задуманное. Друзья разделились. Серега с Милкой укатили, тарахтя на старом ворчливом мотоцикле в соседнюю деревню, а Женька с Серегой остались их дожидаться. Молодежи было много. Лето в самом разгаре. Местная молодежь увеличилась за счет внуков и внучек давно перебравшихся в город односельчан. Ближе к одиннадцати начали подтягиваться и подвыпившие парни. Таких Женька научилась вычислять и обходить стороной еще в городе, когда возвращалась с поздних тренировок. Милка с Серегой не появлялись.
Неожиданно к Славику подошли какие-то незнакомые Женьке парни. В руках у них были баночки с пивом и видно было, что это далеко не первые банки, а возможно, и не только пива. Женька ясно ощущала надвигающиеся неприятности. Не нужно было быть провидицей, чтобы просчитать варианты событий- заводила этой шайки- вон, видно с какой злобой он смотрит на Славку- оскорбит друга, тот пойдет выяснять отношения и ему набьют морду. А судя по сальным улыбочкам и шуточкам, Женьке тоже ничего хорошего не светит. Но тут в клуб ввалились местные парни, Славкины кореша, с ходу просекли ситуацию. Подвалив к их "веселой компании", они поменяли расстановку сил и шайка, хмуро переглянувшись, свалила из клуба.
"Славка, это кто такие? У тебя с ними проблемы?"-спросила Женя, чувствуя, как отпускает напряжение. "Да ерунда, это Милкин бывший, простить Сереге не может, что она к нему ушла"
"А ты тут каким боком?"-поинтересовалась Женя. "Да я ему помог один раз от них отбиться. Вот и запомнили" "Слушай, Славка, давай домой пойдем. Вон парням нашим скажем, пусть Серегу с Милой передадут. Проводи меня пожалуйста"-невинно захлопала глазами Женя, изображая беззащитность. Она никогда не рассказывала друзьям о своих увлечениях. Славик приобнял ее за талию и парочка направилась к выходу. Погода была чудесной. Прохладный ветерок, напоенный густым ароматом разнотравья, обвевал лицо. Накаленная за день земля отдавала тепло, которое поднималось легким дымком. В небе ярко светила полная луна и ни одного облачка. Слава с Женей всю дорогу смеялись, вспоминая проделки из детства. Они прилично уже отошли от деревни и свернули на дорогу, огибающую Блудную рощу. Чувство опасности холодком пробежало по телу Жени, заставив остановиться и прислушаться. Хруст. Шорох. Четыре тени вышли на дорогу из-за деревьев. Пятый и шестой появились сзади. Их брали в круг, отрезая пути к отступлению. Славка подобрался и схватил с земли суковатую палку. А затем толкнул Женьку к себе за спину. "Молодец!"-мысленно похвалила его Женя, но оставаться за спиной не собиралась. Немного отступив назад, она тоже подобрала палку и, мягко ступая, развернулась спиной к Славе. Та-ак! Теперь оценим противников. Вырубать надо сразу слабейших, пока есть фактор неожиданности. Ага, а вот и они- двое, замыкая круг, сделали неверные шаги покачнулись. "Пьянство до добра не доведе-ет"-мстительно подумала девушка.
"Эй, цыпа, иди сюда",-заорал один,-"мы тебя сейчас погреем!" Славка дернулся, уворачиваясь от удара. Это стало для Жени сигналом к действию. Ее молниеносное движение застало врасплох всех. Обойдя по дуге одного, она нанесла палкой удар по затылку. Второй, подскочив, обхватил ее сзади руками. Четким ударом локтя в солнечное сплетение, вложив всю силу, Женька заставила его согнуться пополам и, сцепив руки в замок, ударила в точку под затылком. Парень свалился у ее ног. "Ну вот и передо мной парни на колени от любви падают",-мелькнула у Женьки хулиганская насмешка и над собой и над противником. А мозг на автоматизме отсчитывал приближение третьего. Резко присев, Женя подсекла его ногой и подхватив выроненную палку, нанесла ею удар по голове. Славик дрался по-мужски, то есть схватив палку, наносил удары направо и налево и кричал: "Не подходи, гады! Убью!" Но тут Славка пропустил удар в челюсть одного, второй тут же скрутил ему руку с палкой за спину и вывернув сустав. Заставил опуститься. В ужасе Женя завороженно, отмечая кадры как в замедленном кино, увидела как блеснул в лунном свете нож и третий с размаху вонзил его в основание шеи Славику. Прицельным броском метнув палку в голову подонка, Женька увидела, как толстый тяжелый конец вонзается в висок и тот заваливается набок. Оставшиеся двое, со страхом уставившись на девчонку, за две минуты уложившую на месте четверых, а сейчас подбирающую с дороги камень, развернулись и рванули в придорожный кустарник, с треском ломая ветки по направлению к Большим Изломам. Рванувшись к Славику, Женька дрожащими руками ощупала шею.
"Слава,Слава!",-захлебываясь в рыданиях от пережитого шока и вида крови звала его девушка. Слава как-то странно булькнул, выплюнул кровь и засипел. Сняв с валяющихся в отключке парней футболки, Женька подложила их валиком под шею Славке. Трогать нож, торчащий из горла было бы чистым безумием. "Блин, где же телефон? Потеряла, пока дралась!"-обреченно выдохнула Женька. Искать его в темноте не было смысла -в пыли черный корпус не заметен. Обыскав Славу она нашла его сотовый и чертыхнулась- то ли зарядка кончилась, то ли в драке задели, но телефон абсолютно черным экраном внушал Жене отчаяние. Так, стоп! Надо срочно в деревню к дяде Олегу- отцу Славика. У него и телефон, и транспорт. Тут Слава опять зашевелился, закашлялся и Женя увидела струйку крови, медленно вытекавшую из открытого рта.
"Славка, держись! Держись, не шевелись! Я быстро!" Женя рванула через Блудную Рощу. Минуты начали обратный отсчет. Это Женя понимала очень ясно. Каждая минута, нет, каждая секунда отсчитывала в обратном порядке Славкину жизнь, каплями крови, стекающими сейчас в дорожную пыль. Девушка побежала по роще по широкой, знакомой с детства тропе, выходящей на околицу ее бабушкиного огорода. А через два дома- Славкины родители. Так будет быстрее.
Как только за спиной девушки осталась дорога и стена деревьев закрыла недавнее побоище, в роще сразу заметно сгустился сумрак. Только стрелки на часах отсчитывали зеленым светом минуты. Без десяти полночь. Женька припустила бегом по знакомому просвету. Тропа была натоптанная, люди часто сокращали путь. Женя мчалась, на ходу перепрыгивая еле угадываемые поваленные ветки. Вот сейчас будет изгиб, проходящий по границе пологого склона, а затем- минут пять ровной дороги и вот она- деревня. "Держись, Славка! Держись, миленький! Я скоро!"-мысленно обращалась Женя к другу. Резко потемнело. На бегу подняв голову, Женька увидела рваный силуэт тучи, постепенно закрывающей луну. Блин, а тут как раз начинается место, где корни деревьев торчат над землей и переплетаются толстыми нитями. "Ага, а вот и первый!"-мелькнула в голове мысль, пока Женька, споткнувшись о такой корень, летела по пологому склону. Автоматически сгруппировавшись, как на тренировках, Женя покатилась дальше. Как ни странно, спуск был мягкий, но склон понемногу становился круче и Женя летела все быстрее, боясь налететь на какое-нибудь дерево и сломать себе ребра или конечности. Наконец, падение прекратилось. Та-ак, Женя теперь на дне Пичужкиного оврага, который полукольцом проходил по Блудной роще и разделял ее на хоженую и нехоженую половинки. Подняться по крутому склону, по которому она скатилась, Женя была не в состоянии. Лежа на животе, она постаралась унять суматошное биение сердца и тут в голове снова вспыхнуло: Славка! Надо бежать! Вскочив на ноги и на ходу отряхиваясь, Женька побрела дальше. Хотя идти теперь можно было только на ощупь. Если в роще наверху склона прореженные деревья более-менее пропускали лунный свет, прочерчивая знакомые тропинки, то здесь, на дне оврага темнота сгустилась, скрыла пейзаж, оставив только пугающие воображение ночные шорохи и скрипы. Луна исчезла. "Дело плохо!"-ясно поняла Женя. Придется брести по оврагу наощупь, вытянув руки , интуитивно огибая препятствия. "Помогла, блин!"-со злостью мелькнуло в голове. "Растяпа!"- продолжая ругать себя, брела Женя. Ни одного просвета вокруг. Вдруг слева медленно осветились силуэты деревьев. Свет! Справа, куда нужно было подняться Жене, все еще стеной стояла тьма. Женька повернулась и, перепрыгивая на ходу, помчалась на свет, на ходу соображая кто мог развести ночью костер в такой роще и кем могут оказаться эти люди. В том, что это люди, она не сомневалась. Женька пробежала уже приличное расстояние, когда наконец четче увидела очертания поляны, с которой лился полыхающий желтоватый свет. Выбежав на нее, Женька в изумлении прошла еще несколько шагов, рассматривая, как откуда-то с неба все ниже и ниже опускалось на поляну мягкое свечение. Завороженная странным, никогда ранее невиданным явлением, Женя наблюдала, как заклубился желтоватый дымок, стеной опускаясь и окружая поляну. Туманная завеса стояла стеной, плавно красиво перетекая, клубясь причудливыми разводами. Женя дернулась, стряхивая оцепенение, и рванула прочь с поляны, на бегу врезаясь в такой невесомый на вид дымок. Стена была упругая..и прочная. Легко амортизировав, Женю отбросило обратно в круг. Снова рванувшись к стене, Женя застучала по ней, пытаясь найти какой-нибудь просвет, а в голове зазвучали бабушкины слова: "Женя, не ходи в Блудную рощу..Ты-седьмое поколение..Поляна забирает..Колдунья исчезла.. " Взгляд упал на циферблат часов на руке. Замерев, Женя смотрела, как секундная стрелка приближается к двенадцати часам полночи. Внутри горячей волной поднималось ужасающее понимание неотвратимости чего-то страшного. Сердце в унисон секундной стрелке набатом отбивало ..четыре, три, два, один. Вспышка. Тьма.
Вынырнув из небытия как пробка из воды, Женя с изумлением заморгала, давая привыкнуть глазам к яркому солнечному свету. Она почувствовала, что лежит на спине на чем-то твердом. Звенящая тишина в ушах сменилась тихим шорохом, который, нарастая, ворвался в слух криками, звоном металла, ржанием лошадей. Перекатившись на живот, Женя огляделась. Она лежала на круглом белом исчерченном незнакомыми иероглифами камне. Вокруг плоского "алтаря", как мысленно назвала его Женя, симметрично располагались семь каменных стелл, уходящих острием в небо. А еще дальше, за каменными столбами, шел бой. Военный отряд в кольчугах, одежде из синей ткани и железных шлемах теснил другую вооруженную команду , тоже закованную в железные доспехи. Присмотревшись внимательнее, Женя отметила, что вторая сторона была в основном в черных непримечательных костюмах. И только у огромного стремительного воина, бившегося сидя на черном коне, мелькнул на черном плаще золотой дракон. Итог схватки уже был очевиден. Люди в темно-синих одеяниях все теснее приближали противников к алтарю, а значит к ней, Женьке. Раздумывать и колебаться времени не было. Инстинкт самосохранения рванул Женю прочь, в противоположную от битвы сторону. Скатившись в высокую траву, Женя пригибаясь помчалась к лесу, пытаясь сообразить на ходу, что происходит. Петляя по лесу, Женя сбавила ход и старалась производить как можно меньше шума. Заходить глубоко в лес- чистое безумие. Она не знает местности , заблудиться только не хватало. Значит, нужно спрятаться. Треск позади нее донесшийся от опушки, подтвердил Женино смутное подозрение, что битва шла по ее скромную особу. Единственный шанс- затаиться. На бегу скатившись в небольшой овраг , заросший большими мягкими листьями папоротника, Женя поползла к огромному разлапистому дереву с необычными для Жени листьями- опушенными мягкими на вид кудрявыми волосками. Огромные черные корни, поднимаясь над землей, образовали углубление, куду Женя и поспешила спрятаться, свернувшись клубочком. Лес прочесывали. Треск, позвякивание доспехов, голоса раздавались и справа и слева, приближаясь к Жене. Жене захотелось слиться с землей, с травой, раствориться. Вдруг из области солнечного сплетения по всему телу побежала волна странного покалывания и Женя, окончательно растерявшись, смотрела, как тает ее собственное тело, действительно растворяясь в воздухе и становясь невидимым. Раздавшийся над головой голос заставил вздрогнуть. Она удержала чуть не вырвавшийся от неожиданности вскрик. На краю оврага стояли двое и ее не видели. Властный холодный голос принадлежал высокому светловолосому мужчине в синем плаще. Богатая отделка его одежды и украшенный драгоценными камнями меч указывал на высокую должность и богатство.
"Ты сказал, что девушка будет без сознания, пока мы не приведем ее в чувство. А она сбежала!"
"Мой господин, я всего лишь пересказал древние книги, где было предсказано ее появление"-отозвался заискивающий голос старика в темно-зеленом плаще. Хитрые глаза бегали, он заметно нервничал. "Древние предсказывали, что девушка должна отдохнуть перед жертвоприношением, так как они бывают очень слабыми в момент появления на Алтаре силы". "Я уже слышал это!"-отмахнулся господин. "Как ее найти теперь, говори!"
"Мой господин, у всех девушек проявляется особый знак на коже спины, чуть ниже лопаток, вдоль позвоночника в форме черной змеи с высунутым жалом"
"И что теперь-прикажешь раздевать всех женщин в стране?"-голос зазвенел от ярости. "Мой господин! Только молодых незамужних черноволосых женщин стройного телосложения. Я лично позабочусь, чтобы ее описание было разослано во все поисковые отряды"
"Если ее не найдут, ты пожалеешь, что родился! Та девчонка, которую дал алтарь месяц назад, оказалась очень слабой! Ее силы хватило только на амулет! А жертвоприношение должно восполнить баланс мира!"
"Мой господин, эта девочка сильна, иначе бы не смогла даже встать. Мы найдем ее. И мы бы вообще ее не упустили, если бы не Орден Драконов. Это они все время путаются у вас под ногами"- перевел старик гнев своего хозяина на неизвестный Жене Орден. Властным жестом господин заставил слугу замолчать. "Прочешите лес. Срочно разошлите описание ищейкам. Начинайте облаву по всем дорогам, начиная от ближайшей деревни до Дорграда. Как только найдете- мне гонца немедленно!"
Шаги стихли. Лес снова наполнился перепевами птиц, стрекотанием насекомых, шелестом травы. Дыхание успокаивалось. Биение сердца выровнялось, а тело Жени.. медленно материализовалось. Поднявшись с земли и присев на выступающие корни, Женя обхватила себя руками. Ее трясло. Подняв перед собой трясущиеся руки, Женя тупо уставилась на них, пытаясь разглядеть хоть намек на прозрачность. В голове ужасной кашей перемешались все события начиная с дискотеки. Славка уже казался каким-то далеким нереальным сном. А Женя ощущала внутри какую-то отрешенную уверенность с одной стороны-в реальности и жертвоприношений, и алтаря, и каких-то параллельных миров, а с другой- уверенность, что это сон. Женя ощупала себя, траву, дерево ,не веря собственным глазам и веря пальцам и телу. Ущипнув себя, поняла, что если боль реальна, то и происходящее тоже. Шок не проходил. Это она-то, Женька- источник силы? Это за нее сражаются и гибнут люди? Это она- обыкновенная худенькая зеленоглазая девчонка- объект облавы и будущая жертва? Ах да, еще и метка имеется. Но проверить ее наличие Женя не могла. Не было ни зеркала, ни глаз на затылке. Да что же происходит, в конце концов? Куда теперь идти Жене? Как вернуться домой? Даже если выберется она из леса, к кому идти за помощью? Вернее-кому она может довериться? Выход нарисовался только один- раздобыть местную одежду, разобраться в местной обстановке. Замаскироваться. Мысли лихорадочно метались в голове. Они ищут худую молодую девушку. Значит, надо стать толстой и старой. Ну, уже что-то дельное.
Сильные руки внезапно схватив Женины запястья, вывернули назад. Женя дернулась вперед, но осела, ощутив боль в плечевых суставах- нападающий уже перехватил запястья веревкой, туго стягивая ее в узел. В следующую секунду почувствовав, что ее никто не удерживает, девушка резко откатилась вниз по земле и, вскочив на ноги, бросилась наутек. Не тут-то было! В два прыжка догнав ее, преследователь сгреб ее в охапку на полном ходу, сбивая с ног. Женя упала на колени, а потом рухнула под его весом на живот. Придавив ее телом к земле, незнакомец одним рывком разорвал на спине платье и замер. Женька почувствовала, как теплые пальцы коснулись кожи на спине между лопатками и, мягко скользя, пропутешествовали ниже, чуть-чуть не дойдя до поясницы. "А вот и метка!"-мелькнула мысль. Затаив дыхание, Женька прислушивалась к своим ощущениям, рисуя в воображении змейку длиной сантиметров пятнадцать. Женьку бережно, но крепко держа в захвате, перевернули на спину. Ей в лицо смотрели черные насмешливые глаза молодого мужчины. Классические черты лица и волевой подбородок придавали ему суровость. А волосы-Женя с удивлением распахнула глаза- волосы светло-голубые, длинные, перехваченные тонким кожаным шнурком. Красиво очерченные губы вдруг изогнулись в ухмылке, придавая по-мальчишески хулиганский вид. "Ну вот ты и попалась!"- удовлетворенно заявил он Жене, продолжая ее рассматривать.
Его большой палец, пропутешествовав по щеке, легким касанием очертил ее подбородок, опустился по тонкой шее, ключице, и замер на оголенном плече. Прижатая к земле, ощущая всем телом его тепло и легкие прикосновения, Женя невольно затрепетала, с удивлением отмечая новые для себя ощущения. Подняв взгляд к его глазам, Женя похолодела. В его черных глазах разгоралась страсть, желание, вожделение- все равно, как ни называй. Она хорошо помнила такое голодное выражение на лице подонка, зажавшего ее в лифте поздним вечером, когда она возвращалась с тренировок. Поигрывая ножом, он таким же жадным взглядом обшаривал ее тело. К тому времени она уже могла защитить себя. Но сейчас она была беззащитна. Перехватив ее наполненный ужасом взгляд, незнакомец сразу все понял. Его лицо потемнело, нахмурилось. Поднявшись на ноги, он помог девушке встать. Девушка рассмотрела его в полный рост. Выше ее намного. Сильное тело очень напомнило Жене ее Учителя. У него точно так же каждое движение напоминало грацию хищника. Куртка из коричневой ткани прикрывала кольчугу мелкого плетения. Штаны того же цветы. Ноги в обуви, напоминающей индейские кожаные мокасины. "Вот почему я его не слышала!"-догадалась Женя. Он скорей напоминал ей охотника. Ага, охотника за головами! Вот отведет он ее тому господину как овцу на веревочке и станет Женя подарком какому-нибудь местному богу.