(Настройка канала: 9-я Плоскость, Малая галактика. 9026г по Корускантскому летоисчислению. Одна из малообитаемых планет на окраине Сэтэрского созвездия.)
1.
Его будоражил запах крови. Цепкими, внимательными глазами он наблюдал бой из-за решетки, стараясь не упустить ни одного движения. Иногда он ощеривался, являя крепкие, острые зубы, и из его груди вырывалось что-то, похожее на рычание.
Зет Зигарт с опаской следил за напарником, новым харатронидом в кагорте техников гладиаторской школы-тюрьмы, переведенного из спайсовых шахт всего неделю назад.
За свою недолгую жизнь, перегороженную запретами и решетками, Зигарт таких людей еще не встречал.
За какие прегрешения угодил Нартен-Марр на рудник, оставалось только догадываться. Но вторым, если не третьим и последним этапом его судьбы стала Школа. Отсюда уходили только на небо. И пусть за комплекцию этого парня не взяли в гладиаторы, техникам тоже доставалось немало опасностей.
- Ронни побеждает, - прошептал Зет, пихая напарника. - Я всегда говорил, что наши круче семберских рубятся.
- Сколько еще бойцовских тюрем у СТК кроме нашей? - неожиданно спросил Нартен.
- Сембер и Хольрида - и так много, если учесть, что они сами же первые запрещают рубилки.
- Насколько я понимаю, это вообще противозаконно.
Зет обворожительно оскалился.
- За игры с киборгами тебя упекут пожизненно. Как рядового гражданина. Вот СТК - другое дело, сами запретили, сами...
Многоголосый вой снаружи прервал его излияния. Зет схватил длинный металлический крюк и сдвинул на лицо маску.
- Пошли за падалью.
Решетка медленно поползла вверх, и оба харатронида - посланцы адского бога - выскочили на арену. Прожектора ослепили Нартена, после влажного сумрака галереи свет казался почти нестерпимым. Его охватило мучительное оцепенение, рев голосов и шквал света обрушился на него сминающей волной. Он застыл, пораженно оглядываясь, ибо вообще впервые видел такое множество людей, блеска и грохота, сосредоточенное в одном месте.
- Идиот, дикарь, шевелись! - выкрикнул промчавшийся мимо Зет, наградив Нартена ударом длинной рукояти, и охотник покорно затрусил за ним, увязая в мраморной крошке и спотыкаясь о разбросанное оружие. На глаза ему попался наполовину засыпанный настоящий боевой меч, и Нартен каким-то сумасшедшим усилием подавил желание схватить его и ринуться напролом. Хоть и понимал прекрасно - с мечом на пули стражи не пойдешь, а стены слишком высоки.
Зет ловко подцепил распростертое перекореженное тело, залитое - не синтезантом, между прочим, - настоящей кровью и поволок навыход. Подбежал террианец , сунул крюком, потянул, сорвался с клоком мяса. Чертов дикарь, едва не грохнулся в посыпку.
- Голову ищи! - вне себя заорал Зет. - Вон она, под Ронни валяется!
Нартен обрел равновесие и всмотрелся в указанном направлении. Сквозь прорези маски видимость была отвратительной. Фигура Рон-Хаира, сто двадцать килограммов мускулов и стали, рисовалась в ореоле лучей. Воздев руки, победитель наслаждался триумфом, и Нартена пробрала острая зависть к закованному в металл красавцу, зарубившему троих - интересно, людей? - и какой уже раз слышащему свое имя из сотен восторженных глоток.
Однако, Марру совершенно не хотелось лазить крюком под ногами прославленного бойца, рискуя заработать тумаков на потеху публике. Больше всего террианец не любил, когда над ним смеялись. Он попрал распоряжение Зета и, углядев следующее тело, ринулся к нему, зацепил, как делал Зигарт, за пояс и потащил к туннелю.
Труп оказался непослушным и тяжелым, он зарывался в крошке, ноги Нартена скользили, по плечам под серебристой накидкой обильно стекал пот. Охотник чертыхался, скрипел зубами, но крюк держал крепко, благо, насечки на рукояти позволяли это делать и, вобщем-то, управился почти в одиночку. Зет помог ему уже на последних метрах.
- Голову! - четко и настойчиво проговорил Зет.
Шадарат! Сдалась она тебе, эта голова! - Нартен перехватил крюк посередине и мелкой перепрыжкой, боком, нацелился к присыпанному искрящимися осколками круглому предмету.
Восторг поулегся и Рон-Хаир заметил мельтешащих харатронидов, стервятников, как их называли и, будучи, как все гладиаторы, суеверен, быстро нашел, что этим мрачным фигурам от него надо. Не было дурней приметы, чем коснуться харатронидского крюка, тем паче харатронид сам тебя коснется.
Рон-Хаир медленно присел, ухватил злополучную, несчастную голову, красиво выпрямился и плавным, тягучим движением - чтобы видна была каждая мышца напряженных рук - послал ее в полет. Жуткий мяч просвистел до самого туннеля, где сообразительный Зет подпрыгнул и выпроставшись принял подачу, шмякнувшись, как вратарь, на песок. Новая выходка вызвала взрыв хохота, а Нартен поспешил убраться восвояси.
В небольшой серой комнате нервно мерцали под потолком узкие люминисцентные лампы. Освещения, как всегда, не хватало, в стылом сумраке, казалось, сочился туман.
Рыжий Винсент блевал в углу. Уже какой раз его заставляли работать в мертвятнике, но боже, к этому невозможно было привыкнуть. Меж приступов омерзения он отводил глаза от слива в полу и нащупывал взглядом террианца.
Нартен неподвижно стоял рядом с Зигартом, упираясь руками в металлический стол, склонившись над плечом старшего. По должности - так семнадцатилетний кибернетик был моложе их всех.
Зигарт кромсал труп. Широкими, уверенными движениями, зажатым в кулак скальпелем он отделял встройки от костей и мяса, и аккуратно высвобождал их. В тесной полутемной коморке Нартен внимательно наблюдал за ходом работы. Загорелое, будто вытесанное из камня, лицо террианца было бесстрастно. Разделывать убитых на охоте зверей он умел ловко и быстро. Человек мало чем от них отличался.
- Небогато сегодня нам перепало, - подытожил Зигарт, раскладывая извлеченный и промытый металл на длиной белой марле. - А кочан твой, тот и вовсе бесполезным оказался. Я, конечно, знал, что Ронни с людьми рубиться будет, технайдера против технайдера редко выставляют...
- Почему? Казалось бы - первые враги человечества...
- Да брось ты, человечество! СТК давно уже о нем не думает. Наши хозяева деньгу зашибают, поверь, не хилую. Людей, нарушителей закона, сколько угодно нахватать можно, а настоящего технайдера поймай попробуй. Они живыми в руки не даются. Вот и держат их здесь, как некую экзотику. А хороших бойцов вообще наперечет, хоть техно, хоть со встройками. Их только под очень высокие ставки стравливают. Мы вот сейчас железочки вытащим, инженеру отнесем, он потом нашим встроит, когда потребуется.
Из угла донесся сдавленный всхлип. Нартен прищурился.
- Слушай, давай этого рыжего отсюда выкинем. Аппетит портит.
- Ничего, пусть приучается. Слышь, Винс, подай пилу, в шкафу лежит. Не там, растяпа, выше.
Долговязый, бледный Винсент протянул Зигарту увесистую циркулярку, старательно зажимая нос. Но вдруг отошел, закатил глаза и замогильным голосом выдал:
- Проследите, чтобы датчики сдали.
- Это он о чем? - не понял Нартен.
- Не обращай внимания. - Зигарт махнул рукой. - Он радиоволны слышит. И регулярно напоминает всем, что еще не утерял эту способность. Мутация у него такая... вот такая... веселая.
- Полезная, между прочим, - обиделся Винсент.
- Да, конечно, драгоценная просто. Нам бы сюда рентген или кого-нибудь с рентгеновским зрением, железки выискивать. А то пока все мясо не перещупаешь... дерьмовая все-таки это работа - в трупах копаться. А он нам тут с утра до ночи то теле-радио-эфир, то разговоры охранников пересказывает. Ну что ж - с Винсента хоть шерсти клок.
Нартен задумчиво посмотрел в развороченное мясо.
- О каких он датчиках говорил?
Зигарт подкинул на ладони сверкающий шарик с паучьими лапками.
- Датчики? Они, милый, в каждом из нас стоят, о-очень глубоко и по-разному. Их без операции не вытащишь. Чтоб не убежал ты далеко, чтобы они каждую секунду твоей жизни знали, где ты находишься. Вон, Винс уже какой месяц обещает нам дубликат сделать. Но это не приемники собирать, приемник и последний кретин сделает...
- Я не могу работать в таких условиях. Вы мне хоть микроскоп найдите. И потом, там деталей... - возмущенно заныл рыжий. - И вообще, тебя Инженер зовет. Сейчас только звонил. Кто бы вам сообщения ваши несчастные принимал.
- Если бы ты их еще посылать мог, был бы вообще ходячим мобильником, - отрезал Зет и протянул Нартену пилу. - Освободи с хребта укрепитель и нити вытащи, осторожно, не порежь. Потом с той руки, что на табуретке, стержень достанешь. Винс поможет.
Зигарт брезгливо скинул окровавленные перчатки, халат, умылся из-под крана и нырнул за ширму. Винсент, растопырив костлявые руки, замер посреди комнаты. Нартен растерянно осматривал пилу. Пикрыв на секунду глаза и собравшись с мыслями, он решительно нажал пуск. Бросая отсветы на стены, хромированный диск завертелся с тягучим, зубопротивным писком.
Винсент осторожно попятился к двери.
- Ну, я пошел. Всего тебе хорошего.
- Стой. - Угрюмо проговорил террианец.
- Мне в мастерскую надо! - негодующе заголосил радиотехник. - Я работаю!
- Все мы работаем. - Нартен скинул майку, обвязывая вокруг бедер плохо отстиранный фартук, обошел Винсента и повернул ключ в замке. Глаза рыжего выкатились от нескрываемого изумления и паники.
- Ты что меня здесь закрываешь! Какое ты право имеешь? Я пожалуюсь... - он осекся. Дикарь, нехорошо улыбаясь, поигрывал пилой.
- Проглоти язык, сын шакала! Я здесь за двоих вкалывать не намерен. Будешь делать, что я говорю - будешь другом. Нет - на стол положу, в тебе встройки искать буду.
До ошалевшего Винсента только потом дошло, что террианец его на голову ниже, сейчас же он видел лишь беспощадный взгляд холодных, будто стеклянных, скошенных глаз под сросшимися бровями.
- Все, что зет вытащил, мой и чисти. Я два раза не повторяю. Быстрей начнем - быстрей закончим! - и Нартен, включив пилу, склонился над столом.
От жуткого зрелища и хруста Винсента опять стало тошнить. Он крепился и с опаской поглядывал на новенького. Ничего себе, подарочек! Мало командиров на его бедную голову и еще этот, привезенный с Территорий раскосый, норовит за горло схватить.
- Нарт, ты бы халат, что ли, надел, - робко посоветовал он. - Перемараешься же.
Марр ухмыльнулся.
- Проще самому помыться, чем шмотки стирать. Настоящий воин крови не боится.
- Я не воин, - грустно вздохнул Винсент.
- Достойный мужчина - всегда воин. Победишь страх - всех победишь!
Подбодренный Винсент кинул на террианца благодарный взгляд и принялся за работу, разрываясь между страхом и впечатлением, что этот Нартен - не такой уж плохой парень. Горячий только, как все террианцы и невыдержанный. Шутка ли, среди негуманоидов, псоголовых йиттов вырасти, он себя, наверное, тоже псоголовым считает, вон и виски у него выбриты, и две косы, по йиттскому обычаю, за ушами.
- Нарт, а правда, ты на воле сталкером был?
- Был. Охотником. По Территории лазил. - Прорычал Марр, тяжело дыша между взвоями пилы. Винсент вновь робко ссутулился.
- По Территории? - тихо переспросил он. - Там простые люди умирают. Ты, наверное, мутант.
- Еще какой страшный! - воскликнул Нартен, распиливая последнюю кость и жмурясь от брызг. - Одним взглядом всех убью. Да сердце у меня доброе.
Он распахнул кованые створки в полу и, накренив стол, перевалил то бесформенное, что осталось от тела, в чернильную пасть топки. Вслепую протянул за спину, Винсенту, массивную перевитую стальными нитями цепь - набор позвоночных укрепителей.
2.
Рон-Хаир, закинув руки за голову, удовлетворенно рассматривал потолок. Мощные хирургические лампы располагались ниже и не мешали созерцать витую черно-золотую надпись на кабельной балке: "Побеждай!" Инструктор Лестарт написал, только зачем в операционной? Кого побеждать-то? Должно быть, раны.
Он лежал на ровной серебристой поверхности, в полном сознании, совершенно неподвижно и чуть улыбаясь. Широкие пласты мышц на могучей груди его были разведены, прищеплены зажимами, меж них блестели переплетения каркаса. Высокий, светловолосый, коротко стриженный человек в тонированных очках склонился над гладиатором, сводя поврежденные стержни.
Инженеру Рескатору было в то время около тридцати пяти лет. Подтянутый, атлетически сложенный, с прямым, четким лицом, он сам производил впечатление технайдера. Но стоило присмотреться к воодушевленным светло-голубым глазам его, где за секунду сменялась череда эмоций, где беспрерывно вспыхивали крохотные искорки, чтобы понять - Главный техник кадданской школы был самым настоящим человеком. Если можно без оглядки и дрожи в голосе назвать человеком того, кто ловко зажимая в пальцах поломанные штыри, скручивал и сваривал их без технических устройств. Голыми руками.
Может быть поэтому настоящая фамилия Рескатора существовала только в секретных досье, узники и охрана называли его проще - Плавильщик.
Нартена всегда поражало, как он делает это. Металл темнел, наливался вишневой тяжестью, затем начинал резко разгораться в хватких пальцах, высвечиваться беловато-рыжим, а Инженер, следящий за процессом из-под полуопущенных век, мял и лепил его, как пластилин. В огнеупорном тигле, а то и просто зажав в горстях, он мог почти любой материал превратить в дымящийся расплав, все зависело только от времени да состояния здоровья самого Плавильщика. Понятно, за такие способности Инженера держали под особым надзором, двойной тугоплавкий станнер-ошейник и браслеты с термодатчиками стали неотъемлемой его атрибутикой. Любое несанкционированное повышение температуры выше ста градусов вызывало электрический разряд. Для работы Инженеру выделялись строго определенные часы, около дверей переминались сонные охранники, присматривая, дабы Плавильщик плавил только то, что надо. Впрочем, за два года заключения тот показал себя тихим и смирным.
Хромированная кривая игла входила в синтезант, словно в плотную резину, стягивая искусственные мускулы и кожу на месте удара. Нартен-Марр захватывал ее плоскогубцами, вытягивал, поддерживая витую нить, которая потом распадется, едва только рану обработают заживителем. Небольшим, похожим на пистолет устройством он несколько раз облучал ткани и широкой кистью наносил переливчатую, бирюзовую, как желированный купорос, мазь.
Рон-Хаир перенастраивал фокус, разглядывая то инструменты в полуметре от себя, то стенные шкафы в углу комнаты.
- Закончили, док? - лениво поинтересовался он.
- С железом закончил. Красоту наведем - и порядок.
Такими мелочами Инженер не занимался. Глубокую резаную рану на плече гладиатора зашивал Нартен. Террианца заставили попрактиковаться на трупах, преподали краткий курс анатомии и новый техно-хирург был готов. Свинчивать, вытачивать и четко выполнять указания Инженера.
Орлиный профиль Рон-Хаира Нартену виделся очень хорошо, окаймленный, почти как тогда, на арене, ярко-белым сиянием. Охотник помимо воли засматривался, пусть понимал, что все это - рельефные мышцы, золотистая кожа, гордый зачес темно-каштановых волос - далеко не дар матери природы. Но такую искусственность он понимал и принимал, на нее приятно было смотреть. Она являла собой силу вечно недостижимого человеческого идеала. Мощь, красота и грация. За это приходилось чем-то платить. И они платили - свободой и жизнью.
- Сколько ты уже дерешься? - осторожно спросил Нартен, накладывая пластырь.
- Четыре года. С момента основания этой чертовой дыры. И надеюсь продержаться до конца. До их конца, парень, - уточнил Рон-Хаир.
- Скажи, а ты испытывал страх не вернуться? Ну, когда выходил на арену.
Гладиатор испытующе поглядел на Нартена.
- Страх? Я не знаю этого чувства. Точнее... давно забыл. Меня переписали двадцать лет назад, после армии.
-Переписали?
- Он раньше человеком был, - пояснил Зигарт, дымящий в углу сигаретой. - Слыхал о перебежчиках? Официально кибернетизацию запретили, хватают, сажают. Всю медицину по биологическому пути пустили. Остается любителям один выход - бежать в Туманности, вставать под знамена тамошних кибер-мятежников. А потом - либо всю жизнь будешь у них под началом, либо тебя перепишут. Есть у них техника особая. Считают информацию с твоего мозга, все твои излучения, душу, если хочешь и перегонят на железо.
- Круто. - Высказался Нартен, на мгновение будто ощутивший внутри несокрушимый каркас.
- Только останешься ли собой, вот в чем вопрос, - хихикнул Зигарт.
- Я остался, - утвердил Рон-Хаир. - За эту силу можно и рискнуть.
- Хватит парня смущать, - вмешался Инженер. - Не слушай их, Нарт. Они тебе лапши навешают. Всю жизнь потом от деталей зависеть будешь.
- А так - от врачей, - парировал гладиатор. - Вообще, тебе, Плавильщик, хорошо говорить, ты руками железки свариваешь, а у него что есть? Острый кинжал да храброе сердце. А сейчас и кинжала не сыщешь.
Нартен вздохнул и почувствовал острую, колющую грусть...