Аннотация: Замечательное чувство, умирающее последним, - аккурат вслед за тем, кто надеется
Над изломанными ветвями давно прогнивших деревьев постепенно выплывала из-за туч идущая на убыль луна. Ее тусклый сероватый свет неохотно отражался в мутной болотной воде, спеша спрятаться в зарослях осоки и едва выглядывающих из ряски соцветиях ежеголовника. Лягушки еще только начинали распеваться, обещая в скором времени заглушить все звуки и шорохи.
Он бежал за мной, и в его глазах горела отчаянная, неистовая надежда. Одинокая мужская фигура среди глухих болот, раскинувшихся на многие дневные переходы, заметно пошатывалась от усталости; дыхание вырывалось уже с болезненным присвистом, ноги предательски подгибались. Несколько раз он все-таки падал, только чудом не угодив в бочаг с водой, - но все равно поднимался и упрямо бежал вперед, боясь упустить меня из виду. Я не спешила, но и не останавливалась. До полуночи оставалось еще несколько часов; а потом проснутся болотные утопцы, кикиморы и шишигами - и выйдут на охоту.
Он, наверное, тоже это понимал; поэтому быстро перестал окликать меня, берег дыхание. Старая гать опасно хлюпала под его ногами; деревянный настил не обновляли с тех пор, как вымерла ближайшая деревушка, жители которой порой рисковали выбираться за клюквой - за что и поплатились. Но заплутавший мужчина не знал об их судьбе, а полусгнившие остовы домов в туманных сумерках наверняка принял за далекий чахлый лесок, не задумавшись, почему тот растет на таком отдалении от подступающей к самой топи чаще.
Я свернула чуть в сторону; дальше гать и вовсе обрывалась в болотном бочаге, прикрытом широкими зелеными листьями. Ничего не заметивший путник свернул в двух шагах от собственной гибели, ступая на узкую тропку, сыто хлюпнувшую под его стопами. Остановился, непонимающе уставившись себе под ноги; обернулся через плечо - и невольно вздрогнул, рассмотрев, как склизкие от постоянной влажности доски скрываются в мутной воде. Протянул мне вслед руки, глухо выкрикнув незнакомое имя, и закашлялся, сплюнув кровью в сторону. Я покорно остановилась, дожидаясь, пока он отдышится. Здесь его оставлять нельзя; гать под воду утащила одна из оголодавших кикимор, не преминувшая перенести свое логово в этот самый бочажок. Скоро она проснется, и путнику несдобровать.
Мужчина поднял голову, все еще судорожно пытаясь выровнять дыхание; в его глазах отражалась едва светящаяся женская фигура - и неистовая надежда догнать, вернуть, сжать в объятиях, ощущая такое привычное, такое родное тепло, сделать все как прежде... Я бросила короткий взгляд на затянутое тучами небо. Еще какой-нибудь час - и надеяться будет некому. Нужно идти дальше.
"Осталось совсем немного", - улыбнулась я ему, но сказать ничего не смогла. Он тряхнул головой, досадливо поморщившись, сжал руками саднящий бок - и снова побрел вперед, едва переставляя гудящие от усталости ноги. Луна скрылась за тучами, и на болота опустилась наполненная зловещими шорохами темнота; но светящееся отражение в его глазах только разгорелось ярче. Он не смотрел под ноги, доверяя мне выбирать, куда ступить, - и каждый раз его стопы вновь и вновь касались вязкой суши, так ни разу и не сорвавшись в топь.
Где-то вдалеке затянули унылую песню проснувшиеся мавки. Путник вздрогнул, расслышав в их голосах потусторонние отзвуки, и все-таки сорвался на бег, несмотря на усталость. Протянул ко мне одну руку, второй продолжая сжимать разрывающийся от боли правый бок, что-то хрипло закричал. Песня тотчас стихла, но на этот раз я не остановилась, зная, что мавки уже мчатся по теплому человечьему следу - мстить за то, чего путник не делал. Поняв, что пощады не будет, мужчина замолчал, с шипением выпуская воздух сквозь стиснутые зубы.
Впереди показались плывущие над водой огоньки. Я с облегчением вздохнула: что ж, так близко сюда не подойдет ни одна болотная нежить. Свою задачу я выполнила.
Завидев среди густых зарослей осоки свет, путник отнюдь не обрадовался; в его взгляде, обращенном на меня, все еще горела отчаянная надежда, что я снова не подведу.
- Братья, сестры, болотные огоньки! - весело закричала я. Переход к самому сердцу топи, давшийся человеку с таким трудом, для меня был легок и естественен. - Смотрите, кто к нам пришел!
- Сам пришел, сам пришел, - зашелестело со всех сторон. Болотные огоньки вылетали отовсюду, окружая испуганного, затравленно оглядывающегося человека, поминутно меняя форму - на ту, что он больше всего жаждал увидеть: сгинувшая в болотах девушка с длинными светлыми косами.
Та самая, что пела такую грустную песню за его спиной.