Ахмадуллин Алексей Камильевич : другие произведения.

Анастори

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Маленькие рассказы предложенные на суд читателю написаны по песням. У каждого рассказа своя песня в основе, но это не значит, что рассказ слепо повторяет все повороты и смысл песни, как её понимал автор. Если кто понимает эти песни по-своему, то это его право, песни чужие, но рассказы мои.
  Снежные волки.
  Красива песнь вьюги на хуторах. Также красива, как и опасна. Прекрасны и смертельны те, кто живёт в бешеном шелесте ветре, под узором слепящего белого снега тёмной ночью.
  Только и остаётся сидеть дома и любоваться в окно за крепкими ставнями на эту красоту. Вот только любоваться на песнь вьюги надо не одной, куда как не одной. Хорошо бы прижаться сейчас к тёплому, крепкому плечу, а на руках качать родное дитятко. Только где бы взять это крепкое плечо, да ребёнка, подсказали бы люди добрые, но и этих людей практически не осталось. Всё приходится самой. С четырнадцати лет она уже ведёт хозяйство, когда была маленькая помогали соседи, потом приспособилась в одиночку за скотинкой ухаживать. А крышу подправить или ещё чего, так мужики за бутылку всё сделают. Эх, если бы и мужа можно было найти за бутылку... Но всех нормальных уже разобрали более бойкие товарки и отпускать от себя не намеренны, а алкаша она к себе в дом не возьмёт. Гордость это последнее, что у неё осталось. Может поэтому к ней никто и не идёт, ведь другие бабы не настолько уж и красивее и дуры те ещё, но ведь парни выбрали их. Их, а не её красивую, умную, молодую ещё, в самом расцвете женских сил. А ещё непомерно гордую и своенравную. Ах, как ей хочется забыть свою гордость, променять её и своё одиночество на любящего мужа. Но... А что но? Страшно? Страшно променять последнее своё на призрачный шанс обрести семью? Молчишь, боишься ответить самой себе? Ну тогда и сиди свой век одна - одинёшенька слушая ветер за окном.
  Настя посмотрела в окно на снежный буран валом катящийся по деревне. Каждую такую ночь её преследовали подобные мысли и эти вопросы без ответов. Хотя в последнее время эти мысли стали её тенью и безостановочно преследовали свою хозяйку повсюду. А ещё часики, что размеренно тикали на стене, отмеряя время. Сколько ещё ей осталось, и найдёт ли она когда-нибудь своего суженого? Ведь время-то идёт. Настя утерла платочком навернувшиеся слёзы. Всё поплакала и хватит, она снова глянула на вьюгу. На миг ей почудилось два злых голодных огонька.
  - Чур, чур меня, - она украдкой перекрестилась. - Не хватало ещё своим горем беду накликать. Пора спать, Настя, пора спать. Завтра тяжёлый день, незачем себя ещё и сказками пугать.
  Хотя какие уж тут сказки, непраздные гости совсем не были бабьими россказнями, а жестокой правдой вьюжной ночи. И дань свою они забирали кровью. Кровью и страхом. Кто был беспечен и на ночь не закрывал окна и двери, тех уже нет. И никто не скажет что же с ними произошло. Иногда находили растерзанные тела в домах, куда заглядывали с вьюгой четвероногие гости, но большинство их жертв так и не нашлось, не было даже крови. Поговаривают их унесли на прокорм своего выводка волчьи мамаши. Но кто знает наверняка, те кто знают больше никому не расскажут об этой тайне.
  Утро встретило Настю как и всегда заботами и работой. Хозяйство у неё большое, добротное, хватит полноценную семью прокормить. Корова, несколько коз, кур и уток полон двор. Соседки всё смеются, мол тебе столько не съесть, куда столько. Настя и сама знала, что много, просто за работой не чувствуешь своё одиночество, горечь отступает, но разве им это объяснишь? Под вечер зашла соседка. Вот уж кто мог не жаловаться на одиночество, так это она. Сама весом со здорового мужчину, а габаритами превзойдёт любого, особенно в толщину, и Насте вечно пеняет, что она заморыш поэтому и не берёт никто. Ей хорошо говорить у неё муж хоть втихарца и выпивает, но дела свои делает исправно, и дома полный выводок малышей и внуков.
  - Привет хозяйка, - густым голосом провозгласила она на весь двор.
  - И тебе не хворать соседка, чего надо?
  - Молочка бы спросить, а то Машка корова - то, прихворала, а меньшого кормить надобно.
  - Сейчас, посмотрю, ты здесь пока на крылечке посиди.
  Когда Настя вернулась с крынкой молока соседка уже развалилась на крыльце.
  - А, спасибо, - поблагодарила она взяв крынку. - А ты всё одна?
  - Одна, сама знаешь.
  - Чё так? Ты деваха видная, хозяйство у тебя хорошее, негож одной жить. Ещё, небось, и дева? Ты гляди пройдёт твой век, так останешься старой девой.
  Настя присела рядом. Монолог она благополучно промолчала, а что сказать-то? Всё это она и сама знает. А соседка продолжала вещать прописные истины.
  - Ты мужика себе какого - никакого, но найди, он и хозяйство возьмёт и ребёночка подарит.
  - Ха, а мне какай - никакой мужик и даром не сдался. Я и так со всем прекрасно справляюсь.
  - Ты молодая не кичись. Мужик тебе нужен, это ясно как день. Вот только гордячка ты, не каждый возьмёт.
  - Мне и не каждый нужен.
  - Ну-ну-ну, ты гонор-то поубавь. Разумеется сейчас нормальных мужиков и не осталось, но одной тоже не сахар, а так хоть будет с кем старость прожить.
  Настя промолчала, она и сама бы рада, да только уже не получиться. Если она так поступит то пропадёт. Не будет уже той Насти, станет другая, а эта умрёт и не будет ей ни могилки ни памяти. А умирать внутреннему голосу ой как не хочется, ведь он тоже человек, причём даже больше чем тварная оболочка на двух ногах. Ну если и не внутреннему голосу, то душе, сознанию, у этого внутреннего много имен и не одно не точное до конца.
  Соседка ещё долго говорила, вспоминала, кто с кем поссорился, у кого родственники из города приехали погостить. Настя сидела и молчала, пусть наговориться. Всё это она уже слышала и не раз.
   На небе стало темнеть. Красив зимний вечер. Под тихо падающий снежок на небо высыпали первые звёзды. Солнце укуталось в облака и на последок вылило в небеса все оттенки благородного красного, нежного розового и скромно жёлтого. Вся эта палитра плавно переходила в тёмно-фиолетовое тяжёлое небо. Тишь и покой, а ведь и не скажешь, что через несколько часов поднимется ветер и земля застонает от бешено летящего снега преследующего свою добычу.
  - Ой, уже и потемнело, совсем я заговорилась, - опомнилась соседка. - Домой уж пора. А ты мужика себе заведи, а то поговаривают, что волки ходють.
  Шёпотом закончила она и мельком перекрестилась. Настя усмехнулась:
  - Ну и что, они здесь часто шастают, лес ведь рядом.
  - Да не про тех волках я речь веду. Про Отверженных говорю, как их Кузьмич прозывает. Про снежных волках, что людей едят и косточек не оставляют. У тебя ведь и собаки-то нет.
  Что правда то правда. Собаки у Насти не было, не приживались. Чего -то им требовалось, чего не надо было другой скотинке. Вроде и кормила его хозяйка и поила, а он все скулил и на волю просился. И отпускала она их, не один не вернулся, в других домах находили того, чего не было у , не один не вернулся, в других домах находили того, чего не было у Насти. Один раз разозлилась, оставила на цепи, решила голодом поморить немного, пока не одумается. Так и сдох на цепи, плакала тогда словно по живому человеку, с тех пор и не заводит она собак, всё равно ничего не жалко. Ни добра, ни жизни этой проклятущей!
  Соседка засобиралась домой, время в самом деле позднее. Настя вышла её проводить до ворот. Напоследок соседка напомнила о волках:
  - Ты двери на ночь закрывай крепче, а то одна живёшь и дом у тебя на отшибе, мало ли чего. Ну прощевай соседушка.
  - И ты прощай.
  Проводив товарку Настя вернулась домой в своё одиночество. Она уже почти свыклась с ним, куталась в нём тёмной ночью и находила утешение в жалости к самой себе. Горячий кофе всю ночь под песню ветра в поле. Но вот, на миг показалась в привычной песне послышались незнакомые нотки. Нет показалось. Нет, нет не показалось, в свободном мощном голосе бурана послышался утробный зов другого вольного путника. К нему присоединился второй, третий и вот уже слитное пение множества глоток на перегонки с ветром понеслось по полю. И всё живое стало прятаться как можно дальше, как можно глубже от этих состязаний силы с силой. Воля на волю, свобода на свободу и победит дружба, вольному с вольным делить нечего, у каждого своя свобода и своя дорога. И умрёт подневольный, что имел глупость присоединиться к ним или встать на их пути.
  - Снежные волки, - тихо проговорила Настя. - Вот и они.
  Дикий, необузданный страх обуял её. Забыта и гордость и честь, осталось лишь желание стать маленькой - маленькой и спрятаться поглубже. И слёзы лились не иссякая из глаз. Настя сжалась в самый маленьким комок в который смогла и забилась дрожа в угол.
  В окно ударил комок снега, пущённый озорником ветром. А следом за ним из снежной круговерти возникла морда волка, что плоть от плоти вьюги и снега. И стало по настоящему страшно, и вспомнилась хозяйке вся её непутёвая жизнь, и не было в ней ни одного мига ради которого стоило бы жить. Или умереть, это уже кому как.
  - Ну и умри же, раз такая дура, - разозлилась Настя сама на себя. - Пусть хоть волки тобой поживятся, хоть чужим волчатам поможешь вырасти, раз своих нет!
  Разметав непонятно как оказавшиеся на её пути стулья и прочее барахло она рывком бросилась к двери. Бросилась и застыла держа руку на засове. Страшно. Умирать страшно и нет силы умереть по своему хотению, не нами была дана себе жизнь, так нам ли решать когда её отдать? За что, это уже пусть решают мужчины, это их кровь, их расклад, отдавать жизнь за любовь, верность, честь, родину. Но какое её право умирать, она жизнь, мать, пусть и без ребёнка.
  Потихоньку её рука стала сползать с засова, а ноги мелкими шажками отступать от двери. Но тут за дверью вырос вой-рык. "Ну же, - кричал он. - Раз решившись - делай, решила отступить, так отступай, но не канителься между. Потом всю жизнь мучиться будешь"
  - Да, - прошептала она и сняла засов.
  Резкий порыв ветра раскрыл дверь перед её ночным гостем. Гость, но вошёл хозяином. Большой взрослый волк, не матёрый, но уже не щенок. Он знал вкус и боль жизни, но не испил её всю, чтобы носить звание матёрого. И он вошёл, осматриваясь по-хозяйски всю небольшую горницу. Шёл не спеша мягко, но мощно ступая на лапы, ему торопиться некуда, жертва сама отдалась под него, ей самой хочется пустить себе кровь его клыками. А Настя послушно шла перед ночным визитёром не смея повернуться к нему спиной. И не закричать и не сбежать, и смерть прейдет не раньше чем он ей разрешит. Она теперь его полностью без остатка, кто их Снежных знает, что им надо ведь не даром говорят, Отверженные.
  А волк уже прошел до середины комнаты. Случайно его взгляд упал на окно, там где бушевала метель, где вьюга несла по полю снежные хлопья, белые будто кость. И ночь блеснула кровью в бликах от луны. И дикий вой из избушки был ей ответом. Куда только подевалась вся выдержка и нахальство хозяина, волк набросился на хозяюшку, повалил её на пол. А у Насти сил осталось только на одиночные взвизги, когда острые когти рвали на ней платье. Волчья морда зависла прямо над ней, глаза в глаза и звуки умерли. Осталась лишь боль от входивших всё глубже и глубже когтях в молодое и сочное тело. Страх покидает тело, когда вот так смотришь в глаза своей смерти, страх трусливо умирает первым, а за ним остается другое, то что всегда идёт за ним, но непроглядное за его тенью. Вот и у Насти наступил тот момент, когда смотришь в глаза смерти и ищешь там ответ. И не осталось в этом мире ничего, даже боль отошла на второй план словно зудящая муха за окном. Только глаза. Эти желтые, такие по-человечески родные глаза, которые тоже пытались рассмотреть в Насте кого-то. И глаза эти сверками злобой, как и полагается снежному волку, но за злобой, страстью в них была горечь и жажда познать. Познать что?.. И на самой глубине тёмных зрачков отражение её самой, такой же одинокой и неприкаянной души, что без подруги скитается по воле. Захотелось закричать "Я буду твоей подругой", но подлая гортань не захотела произносить столь крамольные слова. "Возьми меня с собой, возьми", но бессловесна мольба не нашла отклика. На улице снова поднялся вой, вой, что зовёт, что кричит - искать! Но искать что?..
  Ночной гость оторвал взгляд и посмотрел в открытую дверь, оттуда звали. И он не мог не послушаться зова, ведь этот зов шёл изнутри из самой сути его - снежного волка. Бросая свою добычу он завертелся волчком обращая в хлам всё, что имело несчастье оказаться на пути его буйствования. Не избежала ударов и хозяюшка, лежащая под лапами, запросто ломающими кости медведю или быку. В мехе, но со сталью мышц под ним они превратили её тело в кусок боли и крови.
   Злоба, пополам с горечью вырвалась из его глотки, желание остаться здесь и древний поиск, жизнь всех Отверженных, рвало душу и плоть на четырех ногах. И всё-таки древний голод победил, разнеся стенку из хороших бревен, способных остановить медведя, вдумается ему сюда зайти, Отверженный убежал в стаю. С переломленными костями и измочаленной плотью туда, куда бежит вся стая таких непохожих, но единых в своей жажде.
  Не чувствуя боли, холода и близкой смерти Настя бросилась вслед за ним в стаю. В простом платье изодранным в клочья, в ночь, в пургу, в стаю диких волков, могущих убить простым ударом лапы, она бежала за ним. Он бил её, но не сознавая себя, и если кто попробует её тронуть, то волк, катавший Настю меду лапами, чуть не отправив её на тот свет, зубы в кровь, но будет драться за неё на смерть. Они теперь завязаны одной ниточкой, ниточкой взглядов, половинками общей души, что судьба-индейка разбросала по разным телам. Только холод забирал своё всё настойчивей и настойчивее, а стая убегал всё дальше и дальше.
  И вот уже Настя бежит за ними на чётырёх, и больше она уже не Настя, она одна из стаи. Стаи, что бежит по полю с волей, ищущая ответ. И нет цены которую бы не заплатила новая волчица, она уже отдаёт свою жизнь по капле снежной крови, как и любой бегущих рядом, может кто позариться и даст ответ на древнюю жажду вечно молодого племени ищущих, Отверженных. А ей ещё надо оставить немного сил для молодого волка, что бежит рядом с вожаком. Но сначала надо найти ответ! Ответ на что?..
  
  В оконце горел мягкий свет лучины. У окна сидела молодая мать и качала младенца напевая ему колыбельную.
  - Слышь, мать, а что с соседкой нашей, Настасьей? - спросила она.
  Мать молодухи ругалась с мужем, что с другом опять напились и приползли к ней прося ещё денег на бутылку.
  - Да унесли её эти бестии. Вот в такую же вьюгу, как сейчас. Эх не уберегла я её, эх не уберегла, - покачала головой мать и продолжила ругать мужа с дружком. - Оть паршивец, кабы не метель выгнала б тебя взашей.
  - То не метель, то их кровь, которую гонит ветер по древнему уговору.
  - И откуда только ты всё знаешь Кузьмич, черти с тобой иди на лавку спать, последний раз пускаю.
  Кузьмич, посмотрел на дружка, тот виновато развёл руками, мол жена, чего с неё брать-то.
  - Слышь молодуха, а чё ты за колыбельную поёшь сынку-то, а? - спросил Кузьмич у молодой матери.
  - Да так, Настасья как-то научила, говорит ей так мать в детстве пела.
  - А. Накликала значит свою судьбинушку, - тихо прокрехстел старик и пошёл спать на лавку.
  Молодуха удивилась, но продолжила петь:
  Утром снежным белые волки
  С утреннем снегом, как белые толки,
  Выбегут в поле следы разбросают,
   Но бегавшие с волей бесследно растают.
  
  Что вы ищете в выпавшем снеге,
  Вам противен вкус нашего хлеба,
  Вас гонит в зиму запах добычи,
  Крови медвежьей и крови бычьей.
  
  Вы холодные снежные звери
  Неисчислимы ваши потери
  Гибнете сотнями в солнечном свете
  И жизнь ваша длиться лишь до рассвета.
  
  Жутким плачем расколется ночь
  Всё, никто мне не сможет помочь
  Застынет под окнами бешенный вой,
  Это снежные волки пришли за мной.
  
  Лишь расцветет и белые кости,
  Под сахарным снегом, как белые трости
  Вырастут в поле под музыку вьюги
  Их не отыщут не волки не люди.
  
  Утром снежным белые волки
  С утренним снегом, как белые толки
  Выбегут в поле следы разметают
  Не найдя ничего лишь тают всё стаей
  Тают, тают, тают...
  
  
  
  Беглец.
  Свет софит, последние мазки грима и бодрый голос телеведущей, объявляющей его выход:
  - А сейчас сюда поднимется человек, открыто говорящий правду, невзирая на цензуру. Доктор филологических наук, академик и просто красавец. Поприветствуйте, Роман Егорович Зимбельман.
   Бурные аплодисменты и слепящий свет в глаза встретил его, кого так красочно описали журналисты. И что самое смешное, они практически не приврали. Роман с улыбкой на лице прошёл на своё место. Все телекамеры повернулись в сторону этого, в общем-то, ещё молодого мужчины, разве тридцать это возраст? Телеведущая, как её имя, впрочем это и не важно, не преувеличила сказав "красавец". Брюнет, высокий стройный, не смотря на ученое звание в спорт зале его можно было увидеть столь же часто, как и в библиотеке. В общем Роман выглядел настоящим героем из книжек.
  С завидным упорством Роман постигал науки, с остервенением добивался правды в любом виде. Как в науке, так и в жизни. И вот результат - ученая степень и репутация правдоборца со всеми вытекающими отсюда последствиями. И разумеется его вес в научном мире и слова насчет реформы власти не могли не привести сюда, к этому дню, к этой встрече.
  - И его оппонент, доверенное лицо президента, Петр Валерьевич. Итак, мы начинаем дебаты.
   Представленный Петр Валерьевич прошёлся к своему месту. Ни чем не выделяющийся по виду политик. Полный, в костюмчике, такого можно увидеть на любом канале, где политики выступают с одинаковой уверенностью, что именно под ними люди будут жить легче. Только этот был другой, гораздо опаснее и не стоило недооценивать этого человека. Заиграла заставка, зрители зааплодировали. Телеведущая продолжила:
  - Мой первый вопрос к вам Роман Егорович. Вы утверждаете, что новый закон "О внедрение высоких технологий в сельское хозяйство", есть глупость, почему? Ведь это такая нужная отрасль.
  - Все просто, это есть переливание из пустого в порожнее. Бесполезно внедрять последние разработки в отрасль, где ими не смогут воспользоваться в полной мере. Придется ставить к ним высокообразованных инженеров, что мы не можем себе позволить.
  - Почему?
  - Их очень мало на предприятиях, где в самом деле имеется смысл использовать новые технологии.
  "Ну, что же ты молчишь мой оппонент, ведь это же твоя программа, ты больше всех за неё радел, - думал Роман, глядя на спокойно сидящего противника. - Я же специально выбрал эту тему для диспута, чтобы вышел именно ты, единственный кого я опасаюсь. Я должен быть уверен, что в решающий миг я смогу одержать над тобой вверх. Хм, проверка боем". Тем временем представитель власти спокойно слушал своего оппонента и пил минералку. А ведущая продолжала обращаться к Роману:
  - И всё-таки, сейчас в век всемирной компьютеризации вы утверждаете, что у нас это неприменимо. В соседних странах высокие технологии применяются повсеместно, даже, пардон в унитазах.
  - Да, но вы забываете про масштабы. У нас иная область больше иной другой страны. Соответственно и ресурсов на преобразования требуется больше, а закон жизни в том, что ресурсов больше именно в той маленькой стране.
  - Да, в этом моего оппонента понять можно, - подал свой голос Пётр Валерьевич. - В самом деле, ресурсов на полномасштабные преобразования у нас не имеются в нужном количестве. Я говорю и про материальные и про людские ресурсы. Но поднимать страну нужно, несмотря ни на какие трудности, как поднимали и не раз нашу страну деды и отцы. Я понимаю Романа Егоровича, молодость и неверие в силы своего народа. Я понимаю.
  " Ха, не зря я тебя опасался. Специально молчал, выбирал момент, обвинил меня в не патриотизме, учитывая, что за мной в основном стоят патриотические партии. Хочешь лишить меня политической поддержки?" - Роман потёр руки, вот оно, началось.
  - Нет, я просто реалист, - ответил Роман. - Вряд ли средства пошедшие на реформу дойдут до адресата. А что и дойдёт, то того хватит на один компьютер в сельсовет. Про это я и говорил.
  - Ну, давайте ещё заведём разговор о коррупции власти.
  - А давайте. В самом деле, интересный вопрос, имеющий непосредственное отношение к нашей теме. Не одна реформа не может принести реальных результатов, пока в стране процветает коррупция. Львиная доля средств идёт на "откат" чиновникам, и это не секрет ни для кого. Имеет ли смысл говорить дальше про изменения в стране, пока не будет решён этот вопрос.
  - И как же он будет решён? Дайте нам верное решение, и я лично проведу этот закон по всем инстанциям и добьюсь его исполнения. Что молчите? В этом беда всех оппозиционеров, все говорят, что и как плохо, что все стоящие у власти дураки и прохиндеи. А когда дело доходит до дела, то кроме заезженных фраз от них ничего не дождешься. "Поймать и повесить всех" - вот их ответ. А кто тогда страной руководить будет? Вы? Ну, тогда не орите когда и за вами придут, вас вешать, уже новая оппозиция, оппозиция вам. И если все вернётся на круги своя, то зачем дестабилизировать обстановку в стране которая только - только начинает подниматься. Может, лучше будет легализовать взятку? Это практикуется во многих странах и пополнения бюджета получается внушительным. Пусть не совсем чистые чиновники будут платить реальными деньгами за свои проступки.
  - А судьи кто? Кто будет судить, какой чистый, а который нет? И не уйдут ли эти деньги взяточникам на ранг выше? - у Романа аж руки вспотели от предвкушения, от упоения схваткой, противник не только отворачивает его замечания, но проталкивает свои идеи! - Ну, чтобы не быть голословным я замечу. С жульничеством в высших чинах можно управиться. Маленький вопрос ко всем сидящим здесь. Когда красть не имеет смысл?
  Маленькая пауза. Лёгкий шепоток пробежал по рядам зрителей, но внятного ответа никто так дать и не смог. Ведущая дебатов благополучно молчала, она понимала, какие львы сцепились и если она сейчас вылезет, то и ей может достаться на орехи.
  - Нельзя украсть своё, - продолжал тем временем Роман. - Никто не крадёт из своего кармана. И другим не позволяет. Нужно дать чиновникам полную свободу над своими "угодьями". Если там сидят не полные дураки, то они должны будут понять, что вместе они получат гораздо больше, чем действуя по одиночке. Таким образом, средневековой раздробленности возникнуть не должно. А чтобы они не слишком отрывались от народа и не диктовали ему свои цены, народ должен обладать полной властью над самими чиновниками.
  "Блин, коряво как-то получилось, но я ведь впервые это говорю, в дальнейшем можно разложить по полочкам, главное они поняли смысл преобразований..."
  - Что вы имеете в виду? - подала голос ведущая.
  Роман выразительно провёл ребром ладони по горлу:
  - Про это мой оппонент уже говорил раньше: "ловить и вешать".
  - И как вы себе это представляете провернуть? Ни один из чиновников не пропустит такой закон. Да и кто согласиться с тем, чтобы его каждый встречный поперечный вешал?
  - Вы правы, ни один из СЕГОДНЯШНИХ чиновников не согласиться. Ведь из привилегии, правящий класс становится тяжёлой обязанностью, в этом и прелесть моего предложения.
  - Из СЕГОДНЯШНИХ?.. - переспросил Петр Валерьевич.
  - Да, из СЕГОДНЯШНИХ. Без смены системы и правительства проводить подобные изменения глупо.
  - И кто же встанет во главе этой новой системы? Вы? - усмехнулся Петр Валерьевич.
  - Я, - спокойно ответил Роман.
  Зал взорвался, вычленить из общего гвалта единую мысль было не возможно. Множество вопросов летело с кресел и никто не смог перекричать другого, и это было странным.
  - А сейчас реклама, - ведущая улыбнулась в камеру. Нужно дать передых мозгам, пусть всё сказанное уляжется, иначе такой накал страстей может выйти, что...
  Пётр Валерьевич спокойно разлёгся в кресле, он уже знал какой вопрос задаст своему визави. Теперь он ждал только когда пройдёт реклама.
  "Ну-ну, - думал Роман. - Я уже вижу твой вопрос, это так просто, давай задавай, я подготовился, я жду". От напряжения у него уже вспотели руки, дело шло к своему апогею и всё решалось именно в эти последние фразы, кто победит, чья Правда сильнее, чьи жрецы проворнее, хитрее.
  - Мы вернулись к вам после рекламы, продолжим уважаемые господа, - предоставила слово противникам ведущая.
  - Вы говорили про смену власти, вами, - начал Пётр Валерьевич. - Но насколько мы помним историю, предыдущая смена курса ничем хорошим не обернулась. Распалась огромная страна, разруха, повезло ещё, обошлось малой кровью, сейчас так не получится. Власть имущие так просто её не отдадут. Это что же, вы готовы ввергнуть страну в пучину гражданской войны? И её последствия мы помним. Это так?
  - Я тоже помню историю, и можете мне поверить, кровавую баню я тоже не хочу. Строй построенный на костях и крови, кровью и заканчивает. Да её и не будет. Вы, Пётр Валерьевич ошиблись про власть имущих, по нашей Конституции власть принадлежит народу. А президент просто должность, человек поставленный затыкать пробоины в корпусе корабля. Способность изменять приходит к человеку правящему. Правящему, а не управителю, понимаете разницу. Управитель только управляет и не может повернуть руль больше, чем это возможно.
  - Так что же, поставим вместо президента царя?
  - Нет, это будет шаг назад, строй должен быть абсолютно новым.
  - Каким?
  - Пока не знаю, но я над этим думаю. Не люблю быть голословным, поэтому я обнародую эту идею, когда продумаю её более детально.
  "Только бы он не стал спрашивать про неё дальше, она ещё не готова, у меня даже нет её примерного каркаса. Если он спросит и я не отвечу, я пропал, это моё единственное слабое место в плане".
  - Роман Егорович, насколько мне помнится, вы выступаете от партии "Россия для русских", как вы относитесь к скинхедству?
   "Попался, сволочь, всем известно моё отношение по этому вопросу. Если я сейчас солгу, то знающие люди поймут это, а солгав в малом, вдруг солгал и в большом? Таким образом я потеряю их поддержку, что для меня главное сейчас. А сказать правду, поссориться со своими покровителями. Хороший ход..."
  - Однозначно отрицательное. Не возможно бороться с малым отростками при таком отношении к проблеме в целом.
  - Правильно ли я вас понял? Вы ставите свою партию и скинхедов на одну ступень?
  Все застыли, в зале повисла тишина. Вот он момент истины.
  - Да.
  Пётр Валерьевич довольно откинулся на спинку кресла. Он пожать себе руку, заранее подготовленная тема пригодилась. Этот сосунок повёл себя именно так, как он и предполагал. Теперь он лишён поддержки своей партии, не даром же он Зимбельман...
  "... хороший ход был, если бы я не предусмотрел и его. До моего выступления меня выгнали б из партии за такие слова, но после сегодняшнего. Теперь меня на руках носить будут, лишь бы я от них не ушёл. Я теперь для них золотая рыбка, на чей голос слетятся все недовольные и ищущие, а таких в России всегда полно. Теперь им придётся измениться и вилять с названием, чтобы подстроиться под мои слова. А заставив измениться в малом я буду знать, что смогу изменить и в большом. А это власть, и она мне ещё пригодиться.
  А ты мой враг попался. Теперь ты идёшь по моей ниточки, теперь ты мой, хоть и не знаешь об этом..."
  Роман Егорович Зимбельман возвращался домой счастливый. Сегодня он одержал сокрушительную победу, его визави не смог предложить ни одну новую тему, которую Роман не продумал бы заранее. И сегодня он мог собой гордиться. По пути он задумался к жене или к любовнице? По положению в обществе ему полагалась и та и другая. Правда, по-настоящему он не любил ни первую, ни вторую, он любил власть. Власть и свою Правду. Ту которой служил верно и преданно. Правду, малую часть которой он излагал сегодня перед телекамерами.
  Плюнув на выбор он отправился на квартиру, которую снимал лично для себя. Сегодня он хочет насладиться победой один. Ночной воздух приятно холодил разогретую внутренним жаром грудь, ветер разгонял суетливые и мелочные мысли. И всё сегодня хорошо, и умереть уже не жалко.
  Утром его разбудил телефон.
  - Алло? - сиплым после сна голосом спросил Роман. Это кто-то звонит или ему показалось. Наверное показалось, в трубке только мерное гудение.
   Разбуженный в полшестого не может проснуться в хорошем настроенье, но и заснуть Роман уже не мог. Пришлось вставать. Не успел Роман натянуть брюки, как звонок повторился.
  - Кто там такой добрый по утрам? - закричал в трубку хозяин квартиры.
  - Роман? Ты дома? Ты что спятил? Давай быстрей оттуда.
  - Гвоздь ты что ль? Ты чего так рано?
  Гвоздь старый школьный приятель, в миру носит имя Дмитрий, и чего ему пришло звонить в такую рань.
  - Сматывайся дубина, за тобой могут прийти в любой момент!
  - Кто? Слушай, Диман, хоре пургу гнать.
  - Слушай сюда, после вчерашнего твоего выступления ты под колпаком. На тебя уже обратили внимание спецслужбы.
  - Удивил, я и раньше под колпаком был, что я пару лишних шмонов не перетерплю? Всё это уже было и не раз.
  - Нет, такого ещё не было. Пока ты интеллигентничал и играл в оппозицию, тебя никто всерьёз не трогал, но как только ты стал бороться и предлагать реальные действия, ты пропал. Ты теперь для них угроза, если хочешь жить то беги, беги куда подальше. Если ты разумеется не хочешь погибнуть за свою Правду, и быть возведённым в ранг мучеников.
  - Нет, не хочу, мне жизнь дорога.
  - Тогда беги. Встретимся там, где мы рыбу ловили в детстве.
  - Понял.
  Одевшись и схватив деньги наличными, Роман побежал. Гвоздь зря не скажет, его друг работает в спецслужбах, и мог сказать Диману про него. А Гвоздь предупредил Романа.
  "Вперёд, смешаться с толпой, стать серой тенью, незаметной мышкой, а там с пересадками к старой водокачке". Как ни странно, но смешаться с толпой в шесть утра удалось. "Сколько же ненормальных едет на работу в такую рань? - думал Роман, стоя в метро в окружении злых и безразличных лиц. - Или все тоже от длинной длани нашего правительства укрываются". На протяжении всей поездки он старательно прятал лицо, а вдруг узнают? "А вдруг" не узнали. Кто, из ездящих в метро на работу в шесть утра и пропадающий там да восьми вечера, смотрит политические дебаты?
  И, тем не менее, он доехал до места. Заросшее бетонное поле в подлеске. Невдалеке стоит заброшенная водокачка. Рядом неспешно течёт река. Идеальное место для мальчишеских игр и тайных встреч. Особенно если есть тайное местечко, про которое знают лишь несколько человек.
  Под старым разросшимся дубом в кустах притаился человек. Он явно кого-то ждал и ждал уже давно.
  - И где же этот Гвоздь? Он же должен быть ещё раньше меня, - втихомолку матерился человек. - Неужели его уже схватили?
  Страх липким комком заполз в душу Романа. Неизведанное доселе чувство затуманило мозг, страх за жизнь. Ужас облизнул его своим холодным языком, или это был просто ветер? Сзади послышалось шуршание. Не помня себя Роман вылетел из кустов, но ничего не произошло.
  - Нервишки, Рома, нервишки, нужно успокоиться, - сказал сам себе Роман. - Думай, думай, это единственное в чём ты их превосходишь. Есть.
  Полезно бывать на разных встречах в высших кругах. Можно познакомиться с очень интересными людьми. Интересными и полезными. Американское посольство. Вот где можно скрыться, спрятаться забиться в нору. Для дальнейшего развития плана ему нужно будет лишь место где он сможет думать, разрабатывать теорию и подготавливать практику. И Америка для этого вполне подходит, даже лучше чем Россия. Это не трусость, это есть разумная необходимость. Пусть гордой смертью во имя своей Правды кичатся глупцы с портретов, они мертвы и бесполезны, мир изменяют живые.
  С тяжёлыми мыслями о своей судьбе и семье Роман вышел к шоссе. Вышел и обомлел. Ему подмигнула фарами его собственная машина. Но ведь этого не может быть, как здесь могла оказаться машина оставленная за много километров отсюда. Ответ оказался прост - две бритоголовые тени за тонированным стеклом. Машина дала гудок, если слепой, так может не глухой.
  "Обложили, зовут к себе, хотят там кончить, а потом обставить, как самоубийство, или ДТП" - хаотично пролетело у него в голове. Не совсем отдавая себе отчет, двигаемый лишь инстинктом самосохранения Роман побежал обратно к реке. Из машины следом выскочили двое. Одинаково бритые под ноль, один в косухе и с серьгой, другой в простой футболке. Тот, что в косухе был помладше второго. Они напоминали двух волков, матёрого и молодняк, ещё только обучающийся настоящей охоте. И гнали они Романа как загоняют дичь, с двух сторон отжимали к мосту через реку.
  Роман даром академик, а спортом не брезговал, видно задним местом чувствовал, что может попасть в такую историю, где спасти могут только ноги. Добежав до моста Роман не долго думая сиганул в воду, плавал он хорошо с детства.
  - Куда? - схватил за куртку матёрый молодого.
  Парень в косухе хотел по инерции прыгнуть за беглецом в воду, но был пойман за шкирку своим старшим коллегой.
  - Эта крыса побежала просить помощи, там его и поймаем, нечего ещё мокнуть из-за него. Учись думать на шаг дальше своей цели, только тогда ты будешь охотник, а он жертвой, а не наоборот. Всему вас молодёжь учить надо. Пошли.
  Каких трудов стоило Роману попасть в посольство и добиться аудиенции у посла, он предпочитал не вспоминать. До сих пор бросало в дрожь когда вспоминал про ночь проведённую под мостом. Страху натерпелся, за то теперь он мог твёрдо сказать, что он оторвался от хвоста, Роман так петлял и запутывал следы, любо дорого вспомнить. Пришлось попотеть, но это того стоило. И вот он сидит поздно ночью в кабинете ждёт посла. Здесь Роман чувствовал себя в полной безопасности. Никто не решиться нападать на него здесь, это уже международный скандал, а он правительству ох как не нужен.
  - А, Роман Егорович, здравствуйте, чем обязан вашему позднему визиту?
  В кабинет вошёл посол, человек в руках которого сейчас лежала судьба Романа. И он не замедлил поприветствовать своего возможного спасителя. Поговорив о всякой чепухе они плавно подошли к главному.
  - И всё-таки, Роман Егорович, что вас беспокоит.
  - Мы уже договорились, что можно просто Роман. Понимаете моя страна нуждается в коренных переменах и эти перемены не возможны при существующей системе правления. И у нас возникли некоторые разногласия и непонимание.
  - Короче говоря вы просите политического убежища.
  - Да, можно сказать и так, - сказав это Роман замолчал, сейчас всё зависит от ответа посла. Наверняка он уже знал зачем Роман сюда пришёл и заранее получил указания на его счёт. Весь предыдущий разговор не более, чем формальность.
  - Ну что ж, вы выдающийся человек, как вы русские говорите "недюжинного ума" и было бы обидно если ваш гений пропал бы где-нибудь в психушки. Мы готовы предоставить вам убежище, только между нами...
  Роман прислушался, на каких условиях его допустят в Америку.
  - То что вы делаете для России хорошо, но для Америки это может оказаться не выгодно. Не надо соблазнять неокрепшие умы наших американских подростков вашей Идеей.
  - Ну что вы, конечно же нет.
  - И ещё, вам придётся подружиться с нашими политиками несколько лучше, чем с вашими.
  - Я понимаю, ваши политики слово дурного от меня не услышат. Я хочу поднять только СВОЮ страну.
  - Ну тогда договорились.
  Их разговор невольно прервал один из охранников. Они неподвижно стояли всё время, смотрели за безопасностью и конфиденциальностью частной беседы. Роман смотрел на их сытые и уверенные лица, крепкие накаченные тела и чувствовал себя в безопасности как никогда. Один из охранников заметил кого-то лишнего и привлёк внимание своих коллег. Это стало его роковой ошибкой. Никто не смог толком разглядеть или понять что происходит. Две серые размытые тени скользнули во тьме, один за одним профессиональные, хорошо обученные охранники валились мёртвыми на пол.
  - А-а-а, - заорал посол, но на него никто не обратил внимание.
  Как только повалились первые тела Роман бросился бежать. Прочь, прочь отсюда, бежать, бежать пока не упадёшь от истощения. Но две тени были уже рядом, удар кулака в спину и мягкий ковёр принял на себя тело несчастного академика. "Встать и драться, - мелькнуло у него в голове. - Пока они не ожидают отпора, они никогда не ожидают отпора, слишком наглые". Резко вскочив на ноги Роман ударил кулаком, но попал лишь в воздух. Резкая боль скрутила запястье и он снова оказался на ковре.
  "Почему здесь так тихо, где все? - подумал Роман. - Где люди, почему здесь, в посольстве никого нет? Потому что ночь и ты сам сказал послу - без лишних свидетелей" - ответил внутренний голос.
  - Ну же стреляйте, поймали вы меня, - сказал Роман лежа лицом на полу, нет сил смотреть в дуло пистолета. - Ну, чего ждёте?
  В ответ он услышал только смех. Двое преследователей смеялись над ним. Роман поднялся на руках и посмотрел им в лица. Спокойные лица и пустые руки. Матёрый улыбнулся над обескуражённым лицом академика:
  - Ты случаем Агату Кристи не слушаешь? А то у них есть песенка прям про тебя писали.
  Спрячь меня лес помоги а я,
  Вечную душу продам.
  Лучше тебе я её отдам,
  Чем тем кто идёт по моим, по следам.
  Купи мою правду море - океан
  Она мне уже не нужна.
  Может быть может за твоей волной
  Меня не найдут никогда.
  
  Я, убегаю.
  Я, убегаю.
  
  Поздно бежать вот они над головой
  Тыкают пальцами.
  Что же вы ждёте ведь я ещё живой,
  Но только смеются они.
  
  Я, убегаю.
  Я, убегаю.
  
  Что вы смеетесь, хотели - бейте же
   Но слышу они говорят:
  - Ты нам не нужен, тебя уже и нет
  Зачем нам тебя убивать?
   - Вот и я тебе говорю, ты нам уже не нужен, тебя уже и нету, зачем нам тебя убивать?
  И рассмеявшись, они вразвалочку пошли к двери. Молодой из пары обернулся посмотреть на раздавленную личность, что проиграла свою Правду. И за маской цинизма и нахальства, злости и ярости ко всему стоящему выше него скрылось тайное понимание произошедшего здесь. Какая новая мудрость доступна этому поколению, острое понимание, что новое может прийти в этот мир только с кровью? Со своей кровью, так мать рожает младенца, в муках и боли. И приходит в этот мир ещё одна искорка новой вселенной. Интересно поймёт ли это когда-нибудь человек собравшийся переделывать мир?
  
  
  Симфония огня.
  - Маэстро бегите, они идут!
  - Не-ет.
  Но было уже поздно. Хрупкое девичье тело изогнулось в предсмертной агонии, в глазах застыло непонимание столь жестокого мира. Лёгкое платьице вспыхнуло словно ветошь, за ним в пламени потонула и сама девушка. Крик, подобному которому, человек, названный Маэстро, ещё никогда не слышал, прорвал ночную тишину. Тело, заставляющие юношей вздыхать и сходить с ума при одном своём появлении, упало на землю обглоданное огнём, своим последним любовником. На череп когда-то прекрасной головки наступил кованый ботинок убийцы. Холодного и вышколенного солдата, что пришёл захватить столицу уже прогнившей империи. Прогнившей настолько, что у неё не осталось даже достойных защитников. Где те настоящие мужчины, чей долг защищать свой дом с оружием в руках, до последнего вздоха? Здесь остались одни лишь хлюпики и балаганные артисты поющие пустые песни на одну душу. И у песен есть души, ведь и они рождены человеком, но как и у человека у каждой души своя цена.
  Следом за криком поднялся сигнал обшей тревоги. Но сейчас он звучал насмешкой. И так было ясно, беда уже пришла. Воины вечно голодной пустыни пришли за тем, что считали своим. За землёй на которой простиралась империя имевшая глупость предаться праздности и веселью. И сейчас пришёл день когда жизнь требовала свою дань за века безделья и пустоцветия.
  "Не может быть, - думал метр отступая перед строем солдат. - Этого не может быть! Бедная Лила, моя ученица, за что? За что тебя убили?" Человек, приятной наружности с щегольской бородкой, не молодой, но и не старый, бежал по улице подхваченный людским потоком. В нём легко можно было узнать придворного музыканта, главного придворного музыканта, гения от природы, умевшего своей музыкой зачаровать любого. И сейчас сей почтенный гражданин бежал вместе с остальным людом в замок, последнее место, где имелась надежда на спасение. Призрачная надежда, но так уж человек устроен.
  Солдаты в белых цветах пустыни шли по столице. Шли мощно, жадно, но и не торопясь. Им спешить некуда они уже здесь хозяева. За ними горела сама земля, нападающие стремились разрушить всё, что здесь было до них, все старое несло на себе заразу своего мира и нуждалось в уничтожении. Сегодня никаких трофеев, никакого право победителя с захваченными женщинами, здесь должно будет остаться лишь пепелище на котором взойдут новые сады победителей.
  Толпа донесла метра до ворот замка. Крик, гам, всё смешалось, мысли бушевали в голове музыканта и одна настойчиво пробиралась в мозг. Полноводная река из человеческих тел влилась в распахнутые ворота, одной из частицы этой реки был Маэстро. Не задерживаясь он побежал во дворец к своему органу.
  Ещё не все потеряно, есть шанс отбросить нападающих. Искусство есть высшее до чего додумался человек и как любая задумка человека искусство может служить оружием. И страшнее его нет, поэтому и даётся оно не каждому, лишь тому кто сумеет найти к нему тропку. И он, Маэстро эту тропку найдёт, сейчас или никогда.
  Тихая комната, половину которой занимал величественный орган. Сюда ещё не успел дойти смертный бой кипевший сейчас на улице. Тишина, наверное последняя улыбка судьбы. Сейчас ему нужна только тишина. Тишина снаружи, чтобы услышать рёв пламени внутри, месть кипевшая в душе за погибшую ученицу, за людей гибнущих от этой отрыжки пустыни! И этот гнев вылился в ноты рождающиеся в голове музыканта.
  Луна вышла из-за туч посмотреть на эту игру, последнюю игру смертного музыканта, только он ещё об этом не знает. И тем не менее не смотря на весь гнев в душе он начал играть мягко и плавно, нечто выше чем простая муза сейчас вела его. Что-то подсказывало, настоящее пламя разгорается с маленькой искорки. И сейчас он её вёл, тихонько не спеша, боясь задуть одним неловким движением, лишней нотой. И пламя стало разгораться. Музыка полилась во двор достигая слуха людей по обе стороны боя.
  Пальцы погрузились в некую эфирную субстанцию и вместо клавиш коснулись чего-то совсем иного. И полилась совсем другая Музыка, неслышная никому кроме человека за органом. Привычные ноты растворились в этой на порядок высшей музыки, но Маэстро сейчас это не удивляло, этого он и добивался. Абсолютная музыка, звучание открывающее завесу допустимого для человека. Кто-то или что-то вело его сейчас, подсказало где искать нужную тропинку. И вот наступил миг когда он увидел то к чему стремился. Музыка теперь жила сама, больше не нуждаясь в руках. Теперь она звучала сама по себе, звучала внутри Маэстро и теперь не было силы способной её заглушить.
  Перед взором человека предстала девушка в облике огня, или огонь в облике девушки. Красивее ещё Маэстро не видел, да и не удивительно, не зря страсть приписывают огню, а эта девушка была её воплощением. Прежний Маэстро наверное умер бы от этой красоты, от невыполнимого желания, но с Музыкой в душе он стал выше плотских утех, они стали для него малы, как старая одежда. Теперь ему хотелось большего. И Огненная Дева это хорошо понимала.
  Огонь не имеет плоти, он изменчив и постоянен. Хитро улыбнувшись девушка засунула себе руки в грудь. Маэстро ахнул, его сознание ещё не научилось думать новыми мерками. Продолжая улыбаться дева вытащила руки. Между разведёнными ладонями на пальцах сияли струны.
  "Сыграй" - вплелось в Музыку Маэстро. - "Ты ведь за этим сюда пришёл, за Огнём, ну так сыграй, как ты умеешь. Уверяю, мне это даже будет приятно."
  - Кто ты? - вырвалось у Маэстро. - Я думал стихии безличны.
  "Фи, как вульгарно, разговаривать прямой речью, когда ты уже больше чем человек" - опять вплелось в мелодию игравшую в душе Маэстро. И эти слова? Если их так можно назвать, звучали ревущим огнём гуляющим на свободе. Они звучали томной, ненасытной страстью, вечным голодом. Они звучали Огнём во всех его проявлениях и во всех его звуках. Мелодия слов продолжалась:
  "Нет, я не одна из Великих Стихий к которой ты воззвал. Я позволила себе прийти на твой зов. Слияние с самим олицетворением Огня превратило бы тебя в его частичку, а вы смертные слишком дорожите своей индивидуальностью. Думаю ты вряд ли согласился бы променять своё сознание на великую мощь, частичкой которой ты бы стал."
  - Так кто ты?
  "Я всего лишь Огненная Дева, одно из порождений этой Великой Стихии. Но не бойся моя сила проистекает напрямую от неё. Эти струны из самого сердца Огня, ну же сыграй по ним, я уже больше не могу ждать."
  Дева протянула ладони со струнами Маэстро и застыла в ожидании. Он осторожно протянул руки, в конце-то концов он сюда за этим и пришёл, взять в себя музыку Огня, написать великую Симфонию Огня. Маэстро попробовал кончиками пальцев пройтись по струнам, пристраиваясь к новому инструменту. Они тихонько запели. Ужасный холод вцепился в руки Маэстро, как только он их коснулся.
  - А-м-м, ещё, - вполне по-человечески и по-женски выдохнула Дева. - Ещё.
  - Почему так холодно? - спросил Маэстро не смея оторваться от струн.
  - Никогда не обжигался льдом? Так почему же ты решил, что Абсолютное Пламя должно обжигать? - прошептала ему на ухо Дева приблизив его голову к своей. У Маэстро волосы затрещали, не от огня, от страсти исходившей от Девы? - Не прекращай, только не останавливайся, молю.
  Никогда ещё Маэстро не испытывал ничего подобного, ни с одной женщиной. Холод пробирающий до костей сначала отталкивал, но постепенно, с игрой, он стал притягивать. И вот уже не мёртвый хлад, а живое пламя полилось из струн и загорелась душа того, кто не давно ещё был человеком. На бесконечно долгое мгновение он стал Огнём, и в этот миг слияния боль почувствовала и Дева. Томный крик полный страсти и неизведанной ей ранее сладкой боли вырвался из её прелестного ротика.
  Став на секунду Огнём, единственным во всех его обличиях Маэстро почувствовал каждую щепку попавшее на прокорм извечному обжоре. Такова уж эта стихия, она может дать великую мощь, но в замен требует пищу, живую пищу. Среди огромного количества сожженных в огне мелькнуло знакомое личико.
  - Ученица, - очумело пробормотал Маэстро.
   Попав сюда, за ту сторону Музыки он забыл про всё. Забыл зачем он сюда пришёл, ради чего всё это затевалось. Струны обмерли под руками мастера, Дева разлеглась в неге, но Маэстро увидел это только краем сознания. Он снова оказался за своим органом.
  За окном продолжался бой. Бой не на жизнь - на смерть. И сейчас Маэстро уже мог повернуть исход схватки! Теперь он вооружён и нет больше сил способных его остановить!
  "Хахаха" - прелестно засмеялся голосок внутри Маэстро. - "Ты что, решился спасать этих людей? Ты ещё не понял? Теперь это для тебя муравьи, ты же не вмешивался в копошении мурашей раньше, так чего же ты решил вмешаться сейчас? Ты изменился, ты теперь мой! Как и я твоя навеки."
  - Но это же мои друзья, близкие. Как я могу их бросить?
  " Это больше не твои близкие, не твои родные, ты теперь совсем из другого рода. Ты больше не человек, ты на порядок выше, и ты это поймешь. Человеческие дрязги забываются первыми. В тебе от человека осталось лишь желание побеждать, биться до конца, ты ещё это не понял, не нашёл достойного противника среди новых своих родичей."
  - Ты лжёшь я человек, я пойду и помогу своим, чтобы ты мне не говорила!
  "Так иди, чего ждешь? Почему ещё говоришь со мной? Ты уже поднимаешься над склоками мой сын. Нет, ты не ослышался, я в самом деле считаю тебя своим сыном. Это я разогревала в тебе талант, я вела тебя по всей линии жизни. Я разогрела эту войну, подсунула эту девчонку и убила её, все это лишь для того, чтобы ты пришёл ко мне, сочинил свою Симфонию. Многих ли ты людей знаешь, что при виде надвигающихся солдат бегут за орган, а не хватаются за меч? В этом моя заслуга я слишком хорошо завязала тебя с твоим талантом. Настолько хорошо, что ты не мог и подумать, что музыка тебя сможет подвести. Вот талант в тебя вложила не я, не по моим это силам. А вот разжечь, вполне мне по силам."
  - Но зачем тебе это? - сквозь слезы прокричал Маэстро. Жалость, горечь потерь душили его, слёзы лились свободно, он их не замечал.
  "Ты плачешь? Это хорошо, то из тебя исходят последние слезы, ты скоро станешь думать совсем другими мерками. Скоро тебя станут привлекать совсем другие вещи, одной из них станет жаждой творить совсем новое, и быть полным повелителем созданного, ты поймёшь. Не долго осталось и ты меня поймёшь окончательно. Поймёшь и примешь, мой повелитель."
  - Ты мне так и не ответила, зачем ТЕБЕ это надо?
  "Зачем мне быть рядом с Великим, которым ты скоро станешь? Смешной вопрос. Я сама не могу делать то, что станет подвластно тебе, ты намного превосходишь меня во всём. А быть рядом со столь могучим господином, об этом мечтают и ваши девушки, так чем я хуже?"
  - Значит я сильнее и могу тебя убить?
  - Да, - от волнения Дева перешла с мелодий на речь, но слова её оставались спокойными. - Можешь, но так ли уж тебе это надо? Стоит ли убивать единственного с кем можно поговорить. Ты новичок в этом новом для тебя мире, а я помогу тебе в нём освоиться. Пошли нам пора в дорогу.
  - В какую дорогу?
  - Огонь не может сидеть на одном месте, не даром наш брат Ветер, вечный странник. Пошли, ты теперь и представить себе не можешь сколько дорог отныне для тебя открыто.
  Маэстро накинул свой плащ и пошёл по открывшейся перед ним дороге. Она открылась в его комнатёнке сама собой. Невесомым духом рядом с ним стала крутиться Дева.
  "Хочешь, скрашу дорогу музыкой, простой, но душевной. Для новых свершений тебе понадобиться вдохновение, а ваши песни обладают этим. Не все, но чем грязнее водоём, тем ярче жемчужина, что в нём найдена."
  Маэстро не ответил он уже стал меняться. Меняться внутри, всё так как говорила Дева. Его все меньше теперь стало беспокоить тварный мир, но тем не менее к песне зазвучавшее вокруг него он прислушался. До боли знакомой она показалась.
  Когда в чертоги тишины ты входишь,
  Сам творец, и судья.
  Тогда в сияние луны находишь,
  Струны в сердце огня.
  Узоры нот рождаются в тебе.
  Только во тьме, звезда горит сильней.
  И звучит твоя,
  Симфония огня.
  
  В кругу зеркал ты господин,
  Но счастье верх творенья твои
  И к этой тайне ты один причастен,
  Мастер гений, и кумир.
  Дыханье музыки тебе дано.
  Вечный поток и тысячи дорог,
  Выбрал этот путь
  И время не вернуть.
  Танец теней
  В мерцание свечей
  И звучит твоя,
  Симфония огня.
  
  Но из глубин органа свет струиться,
  Но из глаз твоих опять печаль сочиться,
  Как же это всё с тобой могло случиться.
  Вновь душа бесследно,
  Прочь ушла за ветром,
  Раз уж выбор сделан
  Ответьте нам,
  Страшная дань.
  
  Хохот и стон,
  Смешались в яркий сон.
  Всё о чём мечтал оплачено сполна
  Знай, что теперь,
  Назад закрыта дверь.
  И звучит твоя,
  Симфония огня.
  Вечный поток
  И тысячи дорог,
  Выбрал этот путь
  И время не вернуть.
  Танец теней
  В мерцание свечей.
  И звучит твоя,
  Симфония огня.
  - Экий же затейник это придумал? - спросил Маэстро, привычка разговаривать ещё осталось в нём.
  - Catharsis, - прошептала Дева, то ли имя певца, то ли это просто был шелест ветра.
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"