Уважаемый читатель, данный рассказ чистой воды вымысел. Правда только наличие самой операции, странные сны и мистические галлюцинации после наркотических обезболивающих. Остальное всё вымысел.
Я расскажу одну историю участником, которой мне довелось стать самому и надеюсь, она удивит вас до глубины души. А всё началось, когда меня срочным образом отправили на операцию от военкомата. Поводом послужила внезапно образовавшаяся левосторонняя паховая грыжа. Ровно полгода назад, я уже перенёс подобную процедуру, но недуг мучил с правой стороны, и поэтому прекрасно представлял, что меня ожидает. Но портить бумагу только из-за одной операции на паховой грыжи, по крайней мере, глупо. Основой , можно сказать -фундаментом, для написания рассказа послужила цепочка мистических, а порой и пугающих событий. Но начнём по порядку.
После сдачи анализов и заполнения всех формальностей, я поднялся на третьей этаж в операционный корпус. Меня тут же направили во вторую палату. Разложив вещи и заправив постель, взглянул в окно. Декабрьский мороз затянул замысловатыми узорами стекло и моему взору предстал лишь одинокий фонарь, тускло светящий по ночам бежевым и мерцающим огнём. На календаре пятое число. Среда. Вспомнив о предстоящей завтра операции, моё настроение моментально понизилось . Я, примерно, помнил что меня ожидает и ясно осознавал- данное мероприятия ни сулит ни чего приятного. Основа моих переживания, плохая переносимость огромной группы анестетиков. Или если говорить проще, огромная часть обезболивающих на меня или не оказывала должный эффект и я борясь с тошнотой, всё чувствовал. Или попросту вовсе не действовали. Поднятию боевого духа сей фактор не способствовал. Но помимо пресловутой алгии, меня страшил ночной кошмар вероломно атакующий сзади. От этой дьявольской процедуры, моё тело покрывалось мерками мурашками, а волосу, как говориться, становились дыбом. И имя данному ужасу - клизма. Встреча, с которой мне назначили на вечер.
После ужаса меня вызвали клизмиться ,и около часу я подвергался изуверским пыткам. После возвратился в палату и долгое время не мог уснуть. Волнения мучило меня. Я прекрасно помнил всю боль ,что испытал пол года назад. Уснул лишь в середине ночи. Рано утром разбудили, и мой тыл вновь подвергся повторной атаке со стороны клизмы. А вскоре началась непосредственная подготовка к самой операции. Мне побрили пах, вкололи "Промедол" и попросили надеть стерильную рубаху на голое тело. Ждать долго не пришлось. Через минут пятнадцать вызвали. На хирургическом столе привязали руки и ноги, от чего приобрёл позу распятого Христа. Описывать весь процесс муторно и неинтересно, но скажу только ,что операция под местным наркозом при непереносимости определённых анестетиков то ещё "удовольствие".
Спустя полчаса, мучения закончились и меня перевезли обратно в палату царящую чистотой и полную духом белизны. Через пару часов мне поставили укол с наркотическими обезболивающими и вскоре я уснул. Среди ночи, я резко проснулся. Меня посетило странное чувство, и минуя пару секунд мой туманный взор узрел причину.
Дверь в палату распахнута, а из больничного коридора на меня смотрела темноволосая девушка в белом халате. Царила гробовая тишина. А вскоре меня вновь окутал полунаркотический сон, и я возвратился в объятия отца Гипноса.
Я видел заснеженные сибирские просторы и голубое небо со стремительными облаками. Снег медленно падал , застилая мягким холодным покрывалом белую землю. Вскоре зимний день сменился на летнюю ночь. Россыпи бриллиантовых звёзд, мерцающим жемчугом, усыпали чёрное небо, а серебряный месяц озарял аппликеевым светом пшеничное поле. Тяжёлые свинцовые тучи затянули небосклон, и вспыхнула золотая молния. Начался тёплый летний дождь. Крупные капли стремились вниз, наполняя землю живительной и столь ожидаемой влагой.
Молния. Гром. Резкий переход. И прекрасный сон прервался и начался другой. Сон столь пугающий, что у меня порой до сих пор перехватывает дух при его воспоминании.
Я вновь на операционном столе , но весь процесс проводит не мой хирург- Сергей Иванович, а неизвестный мне человек, а точнее существо. Его абсолютно чёрные глаза с ненавистью взирали на меня , а седые усы то и дело судорожно подёргивались, будто от нервного тика. Из нижней челюсти росли исполинские жёлтые клыки вепря, а массивный нос напоминал плоский свиной пятак. Он поднял правую руку, и я увидел, что указательный и средний пальцы отсутствуют, а вместо них из плоти криво торчат два ржавых лезвия. Острая боль пронзила меня. "Лжехирург" вонзил ножи в живот и принялся неистово и беспорядочно кромсать плоть. Из кишок выскочил окровавленный маленький гремлин ,пытаясь закрыть порез, словно створки окон. В отличии от Потрошителя, двигался уродец дёргано , урывками, будто герой старых рисованных мультфильмов. Адский врач переключился с моего тела на существо и в желании убить демонёнка , протыкать ржавыми лезвиями живот наугад. Кровь алым фонтаном била струёй, окропляя всё вокруг крупными каплями как липким , смердящий железом, дождём. Через несколько секунд порез раскрылся и гремлин высоко прыгнув, повис на хирургической лампе. В следующий миг я увидел себя со стороны. Но этим существом на столе не являлся полноценный "Я". Объединяли нас только схожие черты лица. Но остальное больше делало его тварью, чем человеком. Холодная кожа имела бледно-зелёный оттенок, а мелкие острые зубы обточены под акульи клыки. Жёлтые зрачки осенил инфернальный блеск, на худой шее запульсировали синие вены, а седые волосы медленно встали дыбом. И по комнате пронёсся тяжёлый глас, больше похожий на звериный рык:
-Я знаю сёдня кто умрёт.
Я знаю где. Я знаю как.
Но люди я вам не пророк.
Ведь я теперь для вас маньяк.
Существо, имеющее моё лицо так и осталось лежать привязанное в виде распятого Христа на хирургическом столе, а второй "Я", под звуки там-тамов, пошёл на выход спиной вперёд. Всё происходило будто в ускоренной съёмке. И вскоре второй "Я" оказался в ванной комнате напротив моей палаты. На холодном бетонном подоконнике, развернувшись полубоком, сидя курила та самая черноволосая девушка. Клубы сизого дыма поднимались к жёлтому потолку и стелились белым одеялом. Рыжие капли покрывали стены, треснувшие от сырости, а тяжёлый запах плесени наполнил вонью комнату. Девушка не спеша затянулась и с её сухих губ тихо сорвались слова , окутанные лентами никотинового тумана:
-Хорошо когда тебя ждут.
Ещё ленная затяжка и ещё фраза. Её левый глаз постоянно крутился против часовой стрелки, издавая некий шорох. Словно пауки быстро-быстро перебирают свои серебряные нити, торопясь к испуганной жертве.
- Но плохо если ты не можешь к ним вернуться.
Каждый раз она затягивалась и при каждой фразе выпускала дым.
- Хорошо когда тебя любят.
Сигаретный туман коптил жёлтый потолок.
- Но плохо, если ты не можешь ответить тем же.
Вновь затяжка, но на этот раз фраза прозвучала полностью:
-Хорошо когда о тебе заботятся, но плохо, если ты умираешь от их заботы.
Девушка резко обернулась на меня, и её тихий голос наполнил жёлтую комнату:
-Я умерла три месяца назад в твоей палате.
После этих слов ,я вздрогнув проснулся. Напуганное сердце вырывалось из груди, а мелкая дрожь нервным тремором била холодные руки. Но минуя секунд десять, успокоился, осознав, что это всего лишь сон. Одурманенные наркотиками глаза взглянули на открытую дверь. Тусклый свет люминесцентных ламп попадал на меня, разрезая ночной сумрак. И тут в коридоре, в сторону операционной , проплыла та самая чернолокая девушка. Я хотел завопить от ужаса, но от испуга и слабости смог только еле слышно прохрипеть. Крик, сухим комом, встал в горле. Закрыв глаза, я принялся убеждать себя, что это действие наркотических обезболивающих, а вернее галлюцинации от них. И вскоре препараты взяли своё и не в силах бороться, вновь погрузился в дурманный сон.
Наутро я отказался от обезболивающих, сославшись на отрицательное отношение к любым видам наркотиков. На самом деле, решил проверить явление девушки было продолжением сна , игрой одурманенного воображения или же несущей ужас правдой. Разве может явь приобретать столь пугающие формы?
В пользу галлюцинации говорили два случая произошедшие со мной после первой операции. В первый день, я проснулся от шумно играющей песни Аллы Пугочёвой- Айсберг. Приподнявшись на локтях , обнаружил себя окутанный туманом. Дверь распахнулась и из света появилась санитарка со шваброй, натирающая пол, разгоняя молочные морозные клубы. Мои пересохшие губы од недостатка влаги что-то прошептали, и меня вновь принял в свои сладкие и тесные объятия отец Гипнос. Поинтересовавшись на следующий день у Марины( так звали работника поликлиники) получил снисходительную улыбку и короткий ответ:
-Ты привстал. Сказал -всё как в тумане. И обратно вырубился.
Второй случай гораздо интересней. И он произошёл ночью после операции. Мне снилось, что я ( и ещё несколько не знакомых мне человек)в огромном некрашеном ангаре и вокруг меня колумбийская армия. Они кричали и тыкали в лицо стволами автоматов. Сердце бешено ускоряло пульс, а страх неимоверно расширил напуганные глаза. Я чувствовал, что меня вот-вот убьют. Обратив внимание на усатого и худосочного офицера, стал аккуратно приближаться к нему, держа руки поднятыми. Я ему крайне спокойно старался объяснить, что они ошиблись. Что я не контрабандист. И что шрам у меня от прооперированной грыжи ,а не тайком пронесенной ядерной боеголовки. Страх не покидал меня, колумбийцы шумно кричали на испанском, а офицер безразлично сверлил стены зелёного ангара взором чёрных глаз, не обращая ни малейшего внимания на мои испуганные речи. И вскоре картинка начала менять форму, наполняя себя тьмой, а вскоре чернота начала уходить и обнаружил себя в интересном положении. Под наркотиками, я сполз с кровать и всю эту тарабарщину объяснял прикроватной тумбочке спутав её с колумбийским офицером. Мой монолог о "ядерной боеголовке" и "вырезанной грыжи" прекрасно слышали медсёстры и другие больные. Кое-как заползя на кровать, вновь забылся наркотическим сном. И в этот раз я сославшись на бурную фантазию и наркотические галлюцинации, решил, что черноволосая девушка всего лишь плод моей фантазии.
Весь день, пролежав на кровати и борясь с голодом, я не заметил ничего ни обычного или странного. Уверенный, что это всего лишь собственное опьянённое сознание играет со мной плохую шутку , спокойно лёг спать. Но я оказался ни прав. Притом абсолютно.
Когда солнце скрылось за небосклон и тьма постелила собой заснеженный город, увидел то, что ни хотел бы вновь увидеть ни при каких обстоятельствах. Лёжа на правом боку, в полумраке , я безмятежно читал фантастический журнал, натружая усталые глаза. И тут из-под кровати показалась синяя кисть и, схватив меня за руку ледяной хваткой, с силой сжала её. Холод обжёг кожу , а кости пронзила боль. Но кричать я не мог. Я лишь испуганно стонал. Превозмогая боль , приподнял голову и оглянулся через плечо. И ужас добил меня. Из-под больничной кровати медленно , будто смакуя садистский момент, показалась женская голова. Мёртвые карие глаза, затянутые пеленой уставились на меня в упор, а зловещий стон доносящейся с трупно-васильковых губ вкрадывался вглубь души, добивая остатки храбрости. Её безжизненные уста зашевелились:
-Мне холодно.- различил я и потерял от ужаса сознание.
Когда я открыл глаза, было уже утро. Как оказалось , мой обморок перешёл в сон. Ни смотря ни то ,что первым делом хотел всё рассказать медсестре, мне пришлось промолчать. Я прекрасно осознавал, лучшее что меня ожидает- это улыбка скептического сарказма, а худшее- новая и уютная палата на одного , но в психиатрическом отделении. Ни кто бы мне не поверил. Если честно, да я и сам в такое бы не поверил. Не долго обдумав ночные события , решил- будь ,что будет, а там разберёмся.
Больше всего я боялся ночи, и как оказалось зря. В течение трёх дней , с наступлением темноты, волнение сколькой змеёй вползала в мою душу, но на удивление, мои страхи оказывались не обоснованными. И как только я перестал бояться, она вернулась, и это случилось утром.
Проснувшись рано, я собирался позавтракать, и уже было встал, как меня тут же одолела необъяснимая слабость. Хотел закричать, но осознав бесполезность затеи , закрыл глаза и воле то, кто вновь являла себя. Долго ждать не пришлось. Внутри матраса кто-то был, и я знал кто. Мёртвые руки разорвали простынь, и холод сковал мою грудь. Две синие кисти прижали меня к себе с такой силой, что каждый вздох мне давался с трудом с очередной порцией боли. Вдруг слева от своего лица я почувствовал чадящие трупным смрадом дыхание .
-Двадцать пять.- послышался еле различимый шёпот переходящий в болезненный стон.
И всё в мгновение ока прекратилось. Всё неожиданно пропало, так же как внезапно началось. Несмотря на боль, я как ошпаренный подскочил с больничной койки. Я осмотрел кровать, но всё было нормально и даже разорванная простынь оказалось целой. Всё обдумав, я понял и произнёс для чего-то вслух:
-Она не хочет меня убить. Она хочет ,что бы я ей помог. - и после этих слов, на пол ,сама собой ,упала стальная ложка. От чего я вскрикнул, испугано вздрогнул и согнулся пополам, держась за шов. Боль вытеснила страх и я, почему то уже лишённый страха, лёг обратно в постель.
Больше на яву она себя не являла, только во сне. И лишь один раз.
Мне виделась красивая молодая девушка, что став холодной и безжизненной навечно уснула на той же кровати, на которой спал все эти дни я. Её холодная рука сжимала брелок с номером двадцать пять. Брелок выскользнул из руки покойной и упал на жёлтый холодный линолеум. Смена кадра и я уже вижу плачущего на похоронах дочери невысокого мужчину. Я разделяю с ним его боль утраты. Я чувствую всё то, что чувствует он. Так же он понимает, кто виноват в смерти его единственного ребёнка. Кадр. И во сне вижу конфликт, почти перерастающий в драку между командировочным хирургом и отцом черноволосой девушки. А затем улица Комсомольская. Кирпичный двухэтажный дом, выкрашенный в жёлтый. И номер двадцать пять в овальной окантовке на деревянной двери.
Вскоре я покинул больницу. Но сама ситуация мне не давала покоя. Не кому о ней ни говоря, я через неделю отправился по адресу, что видел во сне. Конечно, я думал, что это окажется всего лишь сном. Я начал даже сомневаться ,а действительно я видел девушку или это последствии стресса? Но когда пришёл по адресу, то волнение накрыло меня с головой. Я смотрел на цифру двадцать пять в овальной металлической оправе. Именно её я видел во сне. Перебарывая волнение, постучал в дверь, и чуть было не закричал от удивления.
Дверь мне открыл тот мужчина, которого я видел во сне. Не зная с чего начать ,я понёс какую то белиберду про сны, его дочь , операцию и брелок. После чего он, меня дослушав, молча, закрыл дверь. Не зная почему, но набравшись наглости, я постучал ещё раз. И в этот раз мужчина, словно с цепи сорвался. Он рванул ко мне и прижал к стене, от чего я лишь охнул и схватился за шов. Он ту же отпустил меня:
-Ты реально, что ли после операции? - вопросил он. Я утвердительно кивнул.
Он как то неловко извинился и позвал за собой.
Преставившись Григорием, пригласил за стол. Я принял приглашение. Тут же, как по мгновению ока, на белой столешнице, появились две рюмки, початая бутылка водки и закуска из солёных огурцов и помидор. И тут до меня дошёл запах. Мужчина до моего прихода уже начал употреблять алкоголь. Сославшись, что после операции полгода вообще пить нельзя спиртное, Григорий понимающе кивнул и, даже не предложив чая, налил полную рюмку и осушил залпом. Но только я открыл рот, что бы расспросить про то, для чего пришёл, он остановил меня жестом и сухо промолвил:
-Погоди. Не время. Сейчас ещё немного и сам всё расскажу.
Так мы просидели в абсолютной тишине примерно полчаса. И тогда его осоловелые глаза устало посмотрели на меня, и он вяло заговорил:
- Таня её звали. Моя единственная дочь. Девятнадцатый год пошёл. - он выдохнул и собравшись с мыслями, продолжил- Ей аппендицит прооперировали. Всё было нормально, но она маленько до операции подпростыла. Да и хирург не наш был. Не Сергей Иванович. А один командировочный армян. Сурен Тигранович Азаян. Хорошо этого ублюдка запомнил. На него многие жаловались. Халатно к больным относиться. Грубит. Да и вообще ведёт себя как будто ин врач, а быдло сельское. Я много ребят армян знаю. Хорошие мужики. Вместе работали. А этот. Этот как паршивая овца среди стада. - Геннадий налил полную стопку водки, одним махом осушил её и закусив огурцом, продолжил- Моя доченька шла на поправку, но на второй день начала кашлять. На операцию вообще простывших не должны ложить. Ну, или в теплую палату хотя бы. А этот ещё как медсёстры говорили, вообще открывал окна ,якобы что бы проветривать. Не обращая внимание, ни на то что девушка кашляет, ни на её жалобы. И в итоге у Тани пневмония. И её не стало... Да и вообще она в первый же день жаловалась, что грубо с ней вёл и не приходил на осмотр. По сути, он и угробил мою дочь. Косвенно. Не на прямую ,но угробил. Она из-за него заболела и умерла.
И после этих слов Геннадий встал и не торопясь направился в другую комнату, а вскоре вернулся с брелком, на котором было выгравировано "25".
-Это брелок от ключей . Танюша его своим амулетом считала. Думала ,что он ей удачу приносит. Даже на операцию и в больницу его взяла. Не помог...А сегодня. - он протяжно выдохнул и взглянув на меня, заговорил уверенней и громче. - Сегодня я видел её во сне. Таня сказала ,что бы я передал брелок тому, кто про неё будет расспрашивать. И вот получается ты. Держи- и положил его мне в руку- Не знаю на кой ляд он тебе сдался, но так видно хотела Таня. Да и вообще ты что-то засиделся у меня. Не буду тебя задерживать.
Услышав крайне понятный намёк, я направился домой. Крутя брелок в руках , даже не понимал, что мне с ним делать. Проведя весь день в раздумьях, положил его на телевизор и направился спать. И во сне ко мне пришёл ответ.
Я видел полноватого и невысокого мужчину типичной армянской наружности. Он безжизненно застыл словно статуя , а карие глаза покрытые пеленой взирали куда-то вдаль. И уже знакомый голос прошептал сквозь болезненный стон:
-Отдай брелок ему. - после этих слов я вздрогнув проснулся и шрам вновь напомнил о себе.
Ломая голову ,как же я ему его передам не зная адреса, я собирался в торговый центр. Выйдя , я положил по привычке ключи в задний карман и с удивлением обнаружил в нём брелок. Хотя прекрасно помнил, что оставлял на телевизоре. На секунду замешкавшись, отправил его туда, откуда вынул. И какого было моё удивление когда на входе в торговый центр , я увидел хирурга. Не зная почему, моя рука, будто сама собой, вынула из заднего кармана брёлок с цифрами "25" и я ,не говоря ни слова, подошёл и вложил ему предмет в ладонь. В тот момент он, улыбаясь, разговаривал с какой-то женщиной и сильно жестикулировал. Собственно этим я и воспользовался. Мужчина сперва злобно посмотрел на меня, что-то хотел сказать, но когда увидел вещь моментально побледнел, начал заикаться , а потом и вовсе замолчал. Женщина начала интересоваться что произошло, но что белый как стена врач лишь отрицательно мотал головой. Чтобы не привлекать к себе внимание, я поспешно удалился.
Но на этом моя история не заканчивается, мой уважаемый читатель. Заканчивается история Сурена Тиграновича Азаяна. А если точнее сказать- жизнь. Спустя две неделе мне стало известно о его смерти. По слухам , его нашли мёртвым дома. Так как он жил один , спохватились о его пропаже друзья перед новогодними праздниками. Они и вызывали пожарных и медиков. Скончался хирург от сердечного приступа и как твердят очевидцы, его лицо скорчила гримаса ужаса, глаза широко и неестественно раскрылись, и толстая и синяя от холода кисть, сжимала брелок с цифрами "25". А через открытые кем-то окна в квартиру проникал суровый декабрьский мороз.