На экране звезды мигают далёкие и близкие. Манят: может, завернёшь - чайку погоняем, чего расскажешь.
Метеориты - неприкаянные бродяги - проносятся мимо. Не зевай!
Командир корабля.... Нет, лучше: капитан космического корабля с трубкой в зубах за пультом управления.
- Люба, на день рождения подари мне трубку и курительный табак.
- Кому хочешь соответствовать?
- Это будет мой собственный стиль.
- Космический стиляга? Что-то новенькое, Гладышев.
Подготовка занимает больше времени, чем сам полёт.
А долго ли нам готовиться?
Личный летательный аппарат Главного Хранителя Всемирного Разума заменил нам дом, работу и всё, всё, всё на свете. Весь семейный скарб на борту - моя гитара, Любины безделушки. У нас нет ни вилл, ни дач, ни ранчо. Одна-разъединственная московская квартира, да и та пустует. Мы - бездомные бродяги, если не считать летающей тарелки. И ей благодаря в постоянном движении.
Решили побывать на Марсе.
Запросили "добро" Центра Управления Полётами. Там вычертили маршрут. Ждут сигнала "К старту готов". Мы сядем в "тарелку", поднимем люк-трап, пристегнёмся в креслах и.... всё.
Люба общается с кем-то посредством оптимизатора. Наверное, даёт последние ЦУ землянам - не шалите без меня.
Я лежу на траве в двух шагах от трапа, и мне до чёртиков хорошо. Хорошо жить на свете! Сорвал травинку, сунул в рот, пожевал, выплюнул. Нет, не то - трубка, трубка нужна. И капитанская фуражка.
В конце концов, сколько можно трепаться?
- Юнга!
Люба машет рукой - отстань!
Ну, получишь ты у меня сегодня.
Любуюсь женой. Думаю, как бы сорвать с неё комбинезон и отшлёпать по тугим ягодицам.
Мы летим на Марс.
Сам полёт - одно мгновение. А вот сборы....
Перевернулся на живот, всем видом выражая недовольство.
На глаза попался муравьишка. Членистоногий парнишка спёр где-то крылышко мотылька и торопился умыкнуть в муравейник, пока, должно быть подгулявший, хозяин не спохватился. Я вооружился травинкой - стоп, таможенный досмотр, предъяви документ на товар. Воришка был не из трусливых. Лез к намеченной цели, не бросая контрабанды, упорно преодолевая все искусственные преграды....
Люба требует от меня обещанной защиты для Солнечной системы. Я тяну время - хочу, мол, осмотреть хозяйство, которое нуждается в таковой.
Волокита не от самомнения - у меня нет идей. И Билли не в силах помочь. Пока. Он только согласился, что существующая противометеоритная оборона не совершенна, и лихорадочно ищет ей замену.
По его совету уговорил Любу попутешествовать.
Мы летим на Марс.
Поднят люк-трап. Мы в креслах пилотов. Пристёгнуты ремни.
Ремни безопасности.... При полном отсутствии сил инерции. Что это? Технический архаизм? Дань инструкциям?
Спрашиваю Любу.
- Так надо.
Ну, надо, так надо. Погнали наши к марсианам.
Люба включает антигравитацию, связывается с Центром Управления Полётами.
- Борт .... к старту готов.
Пауза. Наверное, в ЦУПе дали команду "Старт" и Всемирный Разум телекинетической энергией с земной поверхности переместил нас на марсианскую.
Запоздалое:
- Счастливого пути!
На экране что-то мелькнуло, поменялся пейзаж, и мы поняли, что прибыли.
Разумнее было "Счастливого пути!" заменить на "Добро пожаловать!".
Переглянулись с Любой.
Мы не первооткрыватели. Полёты на Марс осуществлялись и до нас. И сейчас несколько экспедиций работают на планете. Но она слишком велика, чтобы считать её исследованной. Поэтому....
Переглянулись с Любой.
Ну что, с Богом?
Отстёгнуты ремни. Опущен люк-трап. Мы на планете Марс.
Бледный диск солнца весьма далёк от зенита.
Под ногами каменистая почва. Нет, это глина, весьма засохшая, скорее обожженная - и вся в трещинах. Мне это навевает недобрые аналогии.
- Билли, радиоактивный фон?
- Зашкаливает.
- Выдержишь?
- Обижаешь.
У Любы в руках прибор.
- Радиоактивный фон за опасным пределом.
- Успокойся, дорогая - лучевая болезнь нам не грозит. Как и отравление аммиаком.
- День на исходе, и давление резко падает - как бы чего не было.
"Как бы чего" обрушилось на окрестности сразу после захода солнца.
Мы лежали в нашей уютной космической кроватке, и Люба рисовала пальчиком круги на моей груди. За бортом бились и стонали местные стихии.
- Полтавская битва?
- Скорее осада Трои.
- Тогда, мой Парис, объясняйся в любви.
Взял Любину грудь в ладонь:
- Какие чудесные персики в вашем саду. Пожалуй, себе оставлю.
- Гладышев, ты привык всё одушевлять - надели интеллектом сей торнадо.
- Его зовут Ипполит.
- Как, как?
- Бог солнца похитил его дочь, Розовую Бурю, и умчал на золотой колеснице. Старый великан рванулся вдогон. Уже много столетий кружат они по планете и никак не могут пересечься. Невдомек разгневанному Ипполиту, что Бог солнца не по своей воле летает по небосводу и день за днём повторяет пройденный путь. Старому торнадо подождать бы на месте, и уже утром в его лапы въедет сама золотая колесница с похищенной дочерью.
Будто в ответ на мои слова за бортом стихло.
- Ой, - Люба притиснулась ко мне. - Ипполит подслушал и утром украдёт солнце.
- Не бойся, дорогая. Утром Ипполит увидит дочь в объятиях Бога солнца, обрадуется её счастливой улыбке и простит похитителя.
Утро после бури выше всяких похвал. Розовые облака мазками талантливого художника набросаны на небосклон. Белый диск светила, взгляд которого выдерживал невооружённый глаз, не спеша поднимался над горизонтом. Окрестность преобразилась. Опалённое и потрескавшееся глиняное плато засыпал белый песок. Засыпал, утрамбовал до эмалированного блеска.
- Спасибо, Ипполит, - сложив руки крестом на груди, поклонился на люк-трапе. - Вижу, мир в семье восстановлен.
- Ты с кем? - Люба из космолёта.
- Выходи - познакомлю.
Песок и солнце, день чудесный
Ещё ты дремлешь, друг прелестный....
Друг прелестный выпорхнул из "тарелки", не касаясь трапа, и понесся над белоснежным плато.
- Гладышев, догоняй!
- Прости её, Ипполит, она женщина. Ты знаешь, что такое женщина?
Старый торнадо, конечно, знал, но молчал. На его плече почивала любимая дочь.
Люба обозревала окрестность с высоты.
- Какая угрюмая безвкусица. Гладышев, что ты хочешь найти на Марсе?
- Разум. Ведь ты Хранитель Всемирного Разума - стало быть, и местного.
- Где, где ты его видишь? - Люба раскинула руки в полёте. - Бесплодная, заражённая равнина - здесь не может быть жизни.
- Когда-то была.
- Жизнь ушла, а разум остался?
- Скажем, поменял форму существования. Тебя пример с контактором не убедил, который душу человеческую вместе с памятью мог вселить в телесную оболочку животного?
- Твой брат мог транспортировать интеллект, и друзья его прозрачные. Но у них иная телесная организация - безоптимизаторная. Нам с тобой такие трансплантации не под силу.
- Значит, надо сконструировать оптимизаторы для животных.
- Гладышев, ты мечтаешь о хвосте, клыках и шерсти? Я бы не легла с таким в постель.
- Но мы говорим о жизни на Марсе. С оптимизаторами здесь могли разгуливать павлины и гепарды....
- И расти бамбук.
- Почему бамбук?
- А почему не бамбук?
- Тогда уж яблони.
Налетавшись, Люба присела на ступень трапа.
- Скукотища.
- Тебе не хватает земной суеты?
- Может, поищем что-нибудь попригляднее?
Марсианские каналы.
Ну, как же - быть на Марсе и не поглазеть на это удивительное чудо природы.
Мы добрались к одному на третий день. И сразу убедились - дело тут не в природе. Перед нами искусственное сооружение в гранитных стенах, прямой линией уходящее за горизонт в обе стороны. Дна канала, как и его конца-начала не видно.
Люба притиснулась щекой к моему плечу.
- Жутко, Гладышев.
- Чего боимся?
- Ведь это следы цивилизации. Ушедшей цивилизации. Что погубило её? Не грозит ли та же участь голубой планете Земля? Нашему народу?
- Мы здесь, и никто не мешает заняться поисками разгадки.
- А наша миссия?
- Мы займёмся поисками в обоих направлениях. Кто знает - может, у них одна разгадка.
Любу ли уговаривать на интересную тему?
Мы припарковали космолёт на гранитный парапет канала и на следующий день спустились на его дно.
Ничего. В смысле ничего интересного. Наносные отложения - песок, щебень, глинистые проплешины.
Больше повезло на поверхности. На противоположной стороне канала, в распадке марсианских скал Люба усмотрела удивительную площадку. На ней правильными рядами стояли, лежали полуразрушенные круглые и призматические колонны.
Побродив меж них, выдал мысль:
- Меня не покидает ощущение, что это античный акрополь. Нет, скорее кельтское капище.
И Люба:
- А меня, что колонны - это дело рук очень похожих на человеческие.
- Жаль, очень жаль, что нет статуй, фресок или барельефов - тогда бы имели точное представление о внешнем облике бывшего здесь населения.
По совету Билли подобрал небольшой осколок колонны величиной с кулак и поместил в анализатор. Пока Люба разбиралась в криптограммах на экране монитора, я напрямую допросил виртуального помощника.
- Это гранит. Обработан около миллиона марсианских лет назад. Вероятнее всего - фрагмент культового сооружения. Имеется след воздействия сверхвысоких температур. Должно быть, термоядерный ожог.
- Билли, канал тебе ничего не напоминает?
- А тебе?
- Московскую подземку.
- У которой сорвало крышу? А прямизна? Длина? Нет, здесь что-то другое.
- Путепровод не нравится - пусть будет источник энергии. Скажем, вечный двигатель. Из-за разности давлений на разных широтах постоянное движение воздушных масс. Каково?
- Мне нравится. Больше, чем идея с метрополитеном.
- Но без крыши она не работает.
- Крыша была, прозрачная. Время и внешние воздействия уничтожили её следы.
- Годится. Что же остановило расцвет цивилизации?
- Маленькая банальность - термоядерная война.
Люба:
- Смотри, Гладышев, анализатор зафиксировал следы высокотемпературного воздействия. И фон радиоактивный по всей планете. Вывод - здесь баловались ядерным оружием.
- Выводов можно сделать несколько:
Во-первых, на Марсе имела место высокоразвитая цивилизация.
Во-вторых, её носители - особи, очень даже может быть, похожие на нас.
В-третьих, цивилизация погибла в результате или по причине применения оружия массового уничтожения на основе цепной реакции термоядерного деления.
В-четвёртых, когда создаётся оружие, создаётся и защита против него. Как то - щит против меча, бронежилет против пули, убежища против атомного взрыва.
Вывод пятый - если поверхность Марса в теперешнем состоянии не пригодна для жизни, это не значит, что в недрах её - искусственных и естественных убежищах - таковая не сохранилась.
Вывод шестой - её надо искать.
- Я согласна, - просто ответила Люба.
Ночью грянула буря. Да такая....
Люба несколько раз поднималась к бортовому компьютеру запрашивать параметры внешнего воздействия и состояния аппарата. Вот стояние его было очень тревожным в непосредственной близости от кромки канала. Любая подвижка чревата.
Но бортовой компьютер без напоминаний чётко знал и исполнял свои функции. Увеличил гравитационную силу - "тарель" стояла, как припаянная к граниту. С песчаного грунта, я думаю, нас бы сорвало.
- Гладышев, - Люба примостилась в кресле пилота коротать ночь. - Твою Розовую Бурю опять похитили, или она сбежала? Вот шлёндра.
Сделал вид, что сплю, а сам с Билли:
- Слушай, мне это совсем не нравится.
- Испужался, Создатель?
- То, что происходит за бортом, есть ответ на наше решение. Нас подслушали, нас предупреждают.
- Да полноте. Твоя склонность одушевлять неодушевлённое теряет пределы разумного.
- Слишком узки твои пределы. Я просто зримо вижу, как торнадо Ипполит топчет в ярости ботфортами нашу маленькую "тарелку".
- За что ему нас ненавидеть - только прилетели?
- Не нас, нашу идею - раскопать в недрах планеты возможно спасшихся её обитателей.
- Откуда что берёшь, Создатель?
- Из логики вещей.
- Сбрехал бы - интуиция.
Я не обиделся. Скорее наоборот - позиции мои в споре Билли не смог опрокинуть, вот и нервничает.
Утром я сказал Любе:
- Надо улетать.
- Как улетать? - удивилась жена. - Вчера говорил, искать.
- Послушай....
Изложил своё видение разыгравшейся здесь трагедии - войны миров.
- Развитие цивилизации на Марсе шло аналогично известному из истории Земли. Только нам удалось избавиться от навязчивой идеи бряцать оружием, а здешним обитателям не повезло. Кто-то однажды нажал красную кнопку, и загрохотали атомные взрывы. На планету обрушилась разрушительная сила невиданной мощи и смела с её поверхности всё живое. Оставшиеся в живых попрятались в бомбоубежищах, готовые продолжать междоусобную войну до победного конца. Но они ошиблись. Причём, дважды - ибо у термоядерной войны не может быть победителей. Второе их жестокое заблуждение в том, что они только себя считали обладателями интеллекта, не взяв во внимание разум планеты их породившей. Им в голову не приходило, что природные стихии умеют мыслить и делать выводы. Планета вынесла смертный приговор своим неразумным детям, а тем в их катакомбах кажется, что на поверхности бушуют последствия ядерной зимы....
Любу я не убедил.
- Тем более, Гладышев. Если всё так, как ты рассказал, мы не имеем морального права бросить в беде братьев по разуму. Мы должны вызволить их из подземелья, и.... И обезопасить планету. Сделать пригодной для жизни её поверхность.
- Люба, это не наш мир, не наши разборки. Чтобы помочь одним, мы должны одолеть других. Ты готова стать третейским судьёй? Ты уже решила, на чьей стороне правда?
- Да я готова.
- А я нет.
- Гладышев. О чём ты говоришь - там люди, здесь стихии. Какое может быть сравнение?
- Они должны сами найти компромисс, если он возможен.
- Ты в своём амплуа - болтать и ничего не делать.
- А ты в своём - бей, беги, думай не надо.
- Сибарит!
- Волюнтаристка!
Мы выпорхнули из "Тарелки", и в разные стороны - разобиженные, недовольные. Благо день позволял забыть о ночных тревогах.
Бог солнца взбирался по небосклону на золотой колеснице и с любопытством взирал на последствия ночного буйства торнадо. Жёлтые облака горестно вздыхали и разводили крылами - опять этот Ипполит.
Люба спустилась в канал, а я в позе Будды оседлал макушку летательного аппарата.
- Билли.
- Ну, что тебе?
- Мы должны найти местных обитателей.
- Качает тебя, Создатель.
- Люба права - мир на планете должен быть восстановлен. Наша задача - этому способствовать.
- И как мы будем их искать?
- Нам поможет Ипполит. Собери всю информацию о марсианских стихиях - всё, что фиксировали искусственные спутники и экспедиции на поверхность. Думаю, места наибольшей активности торнадо укажут на близость входа в убежища.
- Логично. Впрочем, что я - ай да Создатель, ай да сукин сын. Похлопай себя по ляжкам.
- Твоя беда, Билли, в безоглядной вере точным расчётам, а ведь нужны ещё фантазия, интуиция и удача. Но не отчаивайся - меня-то эти грации не покидают.
Люба вернулась на борт перед закатом, всем своим видом являя решимость идти до конца.
Я сидел на откидном диванчике, по-турецки скрестив ноги, склонившись над гитарой:
- А годы летят, наши годы, как птицы летят
И некогда нам оглянуться назад....
Люба бросила на меня взгляд, преисполненный жалости, замешанный на презрении.
- Я вызову тебе космолёт. Что это?
Она увидела на мониторе карту Марса.
- Очаги активности торнадо.
Люба вскинула бровь - просвети.
- Идёт война - стихии бьются с теми, кто возомнил себя покорителями природы. Поверхность уже повержена. Торнадо пытаются взломать входы в убежища. Найди нашего Ипполита.
Люба села за компьютер, зашелестела клавиатурой.
- Судя по всему.... Судя по всему.... Это капище, где гранитные столбы.
- Один нюанс. Природа торнадо позволяет ему жить практически вечно. Но в этой жизни есть периоды активной и пассивной жизни. По-другому - время буйств и время отдыха. Очень может быть, капище - это место отдыха, где солнце даёт ему новые силы.
- Откуда сия осведомлённость? - Люба удивлена.
Откуда, дорогая? Да Билли меня только что просветил. Но разве скажешь?
Среди ночи космолёт снялся с места стоянки.
Люба за пульт управления - что происходит?
Я спросонья:
- Что там, милая?
- Мы на орбите. Аварийный взлёт.
Утром стала ясна его причина. Наша прежняя стоянка была завалена обломками гранитных колон.
- Боже святы! - Люба присвистнула от удивления. - Это какую ж надо силу иметь?
- Это какую надо ярость являть.
- Нервный кадр, - согласилась жена.
На месте вырванных "с корнями" колон обнажилась гранитная плита искусственного происхождения, которая сразу заинтересовала.
- Вход в убежище?
- Очень может быть. Но как её поднять?
Остаток дня Люба просидела за компьютером, общаясь с Землёй.
На ночь поднялись за пределы атмосферы - от греха.
И вот настал новый день - день Великого наступления на марсианские стихии. Впрочем, загнул. Никто ни на кого не нападал. Волею людей Земли, под Любиным руководством в атмосфере Марса был создан искусственный торнадо. Его задача - очистить обнажившуюся на месте древнего капища гранитную плиту от песка, щебня, обломков.
Вот он явился - тонкий, гибкий, подвижный. Легко перемахнул через канал в гранитных берегах, закружился на капище, набирая силу. Под его напором в воздух взвились тысячи тонн песка и щебня, колоны и их обломки. Всё это кружилось и вертелось в гигантской, до самых небес, воронке. Вот она качнулась, двинулась в сторону. Ослабла и осыпалась курганом. Пыль осела моментально.
Гранитная плита, отполированная до зеркального блеска, обнажилась во всю величину. Лежала под углом к горизонтальной поверхности, напоминая крышку тоннеля.
Мы наблюдали за всем происходящим на экране монитора.
- Наш черёд, - Люба усадила космолёт на плиту.
После несложных манипуляций они составили одно целое, и антигравитационное поле, включённое на космолёте, сделало многомноготонную плиту легче пушинки.
- Ну, с Богом!
Космолёт с плитой поднялся вертикально, а опустился в стороне.
На освобождённом месте зиял провал.
Мы покинули "тарелку" и подлетели к его краю.
- Гладышев, это вход в иной мир?
Вход в иной мир ступеней не имел, но горизонтальная поверхность с небольшим уклоном тоннеля вполне проходима. Вертикальные стены без опасных трещин. И потолок безупречен. Чувствовалось - строили на века.