Ранним июньским утром в зелёный двор многоэтажного дома в один подъезд въезжает кабриолет. В нём сидят двое хорошо одетых, ухоженных мужчин: за рулём тот, что постарше; рядом с ним помоложе.
Кабриолет медленно едет между подъездом и асфальтовым карманом, замкнутом тросом с замком. В асфальтовом кармане стоят два автомобиля одной марки: красный и чёрный. Мужчина помоложе достаёт мобильный телефон и фотографирует их.
- Сладкая парочка, - говорит мужчина постарше.
- Как мы с тобой, - откликается мужчина помоложе, пряча телефон в карман брюк.
Кабриолет едет по двору дальше к мусорным бакам. Рядом с мусорными баками стоит дворник - ровесник любителя мобильной фотографии. Он скребёт метлой уже чистый асфальт. Дворник бросает неодобрительный взгляд на сладкую парочку в кабриолете. Мужчина постарше замечает это и целует в щёку своего молодого спутника. Дворник брезгливо сплёвывает, неслышно ругается, идёт прочь, волоча за собой метлу. Мужчины улыбаются друг другу.
Кабриолет уезжает со двора на улицу.
Рассерженный дворник с метлой идёт к двери подъезда. Она приоткрыта. Рядом с дверью на стене написан чёрным маркером код замка и приклеены объявление "Русская семья снимет в Вашем доме 1 или 2 комнатную квартиру. 8 980 089 0827 Арик"; рекламные листовки интернет-провайдера; компании, доставляющей готовую еду; марша несогласных с лозунгом "Стань властью". Дворник срывает и комкает объявления, входит в подъезд, замкнув за собой дверь на замок. Комок объявлений он несёт с собой.
Он поднимается по ступенькам к лифту. На дверях лифта нарисована свастика и приклеены рекламные листовки, в том числе, компании, доставляющей готовую еду. Дворник срывает их, бумажный ком в его руках растёт, да ещё метла подмышкой. Изловчившись, он нажимает кнопку вызова лифта. Двери лифта расходятся, дворник заглядывает в кабину, там чисто. Дворник входит в кабину, опять ему надо ловчить, чтобы нажать кнопку верхнего этажа. Он делает это подбородком.
Запыхавшийся дворник с целой охапкой бумажного мусора, с метлой подмышкой спускается на очередную лестничную площадку. На неё выходят две двери. Они целиком заклеены рекламными листовками компании, доставляющей готовую еду, среди них одна марша несогласных с лозунгом "Стань властью". Дворник сколько может, срывает листовки, и спускается к мусоропроводу.
Двери на лестничной площадке ведут в тамбуры. В каждый тамбур выходят двери трёх квартир: 1, 2 и 3 комнатной.
В комнате в 1 комнатной квартире в тамбуре слева от лифта сквозь шторы пробивается солнечный свет, делая отчётливо видными её внутренности.
По часовой стрелке от окна стоит письменный стол с телевизором и ноутбуком; картонная коробка с cd, dvd, книгами и журналами. В углу у двери в прихожую лежит горстка мелочи, чтобы деньги водились в доме. Стеклянный проём двери заклеен плакатом рок-группы "Металлика". Далее в нише стоит широкая кровать.
.
На кровати спят двое молодых людей: он у стены; она с краю; спина к спине.
Рядом с ней лежит мобильный телефон.
Справа от ниши у стены расставлены в ряд четыре одинаковых стула. На стульях лежат одежда и мягкие игрушки - целый зоопарк. Дальше располагается шкаф в несколько секций. На полу лежит азиатский ковёр. На потолке висит люстра, похожая на летающую тарелку.
- Что, блин, за хрень! - спросонья ругается парень.
Девушка открывает глаза.
- Доброе утро, дорогая! Пора...
Кукольный голос не успевает допеть свою песенку, девушка отключает его.
Молодой человек поворачивается к девушке, полуобнимает её.
- Доброе утро, дорогая! - говорит он ей ласково.
- Доброе... - Она берёт телефон, выскальзывает из постели и из-под руки своего молодого человека, суёт ноги в тапки. На ногтях ног у неё чёрный лак.
Он остаётся спать дальше.
У девушки хорошая фигура, но по лицу видно, что она старше своего парня лет на семь-восемь, да и редко какая женщина нынче хорошо выглядит по утрам, даже девочки-подростки. Ей под 30 лет, а парень во сне свеж, как бывают свежи юноши в возрасте едва за двадцать.
Девушка берёт со стула и набрасывает на себя мужскую рубашку. Она выходит из комнаты в прихожую, осторожно прикрыв за собой дверь, идёт в уборную, совмещенную с ванной.
Её парень в это время повернулся на спину и чему-то улыбается во сне.
Девушка сидит на унитазе, листает глянцевый журнал. Рядом на батарее сушатся её красные трусы-стринги. Журнал рекомендует стринги украшенные цветочками, у неё трусы состоят из простых треугольников.
На полу между ног девушки лежит её мобильный телефон. Ждёт ли она звонка или сообщения в такую рань или просто следит за временем, чтобы всё успеть она и сама не могла бы сказать. А вот, чего бы ей действительно хотелось, чтобы связь с тем парнем, который остался один на кровати в комнате, была постоянной и двусторонней. Она хотела бы всегда знать, что с ним, где он, с кем, а он бы знал всё про неё.
Девушка рассматривает в зеркале уборной свои волосы, снимает его рубашку, надевает шапочку для душа. Она заходит в душевую кабину, включает воду, и не слышит, что её парень тихо стонет во сне и поворачивается к стене, прижимается к ней. Может быть, у него что-то болит или приснился дурной сон. Она бы поцеловала его, и всё как рукой сняло, но нет, всё происходит в её отсутствие.
Девушка принимает душ, проверяет гладкость кожи ног и подмышек, чистит зубы над раковиной перед зеркалом, на полочке перед зеркалом её мобильный телефон, но он помалкивает, и она не слышит, как её парень вскрикивает во сне:
- Нет!
Раз она не слышит, то и не может разбудить его поцелуем и спросить, кому и на что он сказал такое отчаянное "нет". Девушка мажется кремом, рассматривает своё лицо, зубы, язык в зеркале уборной, убирает волосы в маленький хвост, вставляет в трусы прокладку и надевает их, надевает его рубашку, выходит из уборной, идёт на кухню.
Её парень в это время уже лежит на спине с открытыми глазами, смотрит в потолок, как будто прислушивался к тому, что там где-то делает его девушка, снова закрывает глаза, забросив руки за голову.
В кухне темновато. Кухня продолжается остеклённой лоджией. На лоджии сушится постельное бельё. Девушка зажигает электричество. Ещё одна люстра - летающая тарелка под потолком.
Холодильник, будто его разбудил свет, белая громада под потолок начинает урчать.
Кухонные шкафчики светлого дерева успокаивают глаза.
Мойка из нержавеющей стали - что-то в ней есть угрожающее, тревожное. Вроде бы как зеркало отражает что-то, а что не поймёшь.
Стиральная машина. На ней и в ней куча грязной одежды. Надо было с вечера зарядить стирку. Почему не зарядили? Ясно почему, не до того было.
Пакет с мусором на полу у двери в прихожую. Ещё не пахнет.
Кухонный стол - чистый и пустой. Над столом висит картина "Подсолнухи", разумеется, не Ван Гог, но единственное, яркое пятно в кухне.
На подоконнике стоит музыкальный центр, рядом с ним стопка книг тетрадей, стакан с ручками и карандашами, пепельница, сигареты, зажигалка.
Она кладёт мобильный телефон на кухонный стол, проходит к музыкальному центру, включает радио, находит радио "Джаз". Под ровные спокойные синкопы, надо же бывает такое, и мурлыкающий асексуальный вокал на одном из романских языков с вкраплением английских слов, куда без них, девушка наливает в электрический чайник воду, включает его. Пока вода закипает, она берёт с подоконника книги, тетради, карандаш, сигареты, зажигалку, пепельницу; раскладывает всё это кухонном столе.
Девушка сидит за кухонным столом. На столе лежит мобильный телефон. Она курит, вредно конечно натощак, но очень хочется, что-то отмечает карандашом в книге большого формата в мягкой обложке. Губы девушки шевелятся. Она что-то проговаривает про себя, отмечает в тетради.
Чайник кипит.
Она тушит сигарету в пепельнице, достаёт из кухонного шкафа и заваривает в кружке пакетик чая, достаёт из кухонного шкафа и сыпет в кружку сахарный песок, накрывает её блюдцем, чтобы заварилось по-лучше. Это он научил её так делать.
Девушка достаёт из холодильника йогурт, сыр, хлеб. Она берёт из сушильного шкафа тарелку и разделочную доску. На доске выжжено "С 8 марта, мама! Илья и Саша" и три сердечка. Девушка переворачивает доску рисунком вниз и кладёт на стол, режет на ней хлеб, сыр.
Она раскладывает куски хлеба на тарелке, на хлеб кладёт сыр. Девушка открывает микроволновую печь, помещает туда тарелку с бутербродами, закрывает дверцу, ставит время.
Девушка закуривает, снимает с кружки блюдце, достаёт из кухонного стола ложку, мешает в кружке сахар, отпивает из кружки чай. Ставит её на стол, сигарету кладёт в пепельницу.
Она идёт в прихожую, осторожно открывает дверь в комнату, заглядывает. Её парень сладко спит, одеяло на месте. Девушка возвращается на кухню.
Звенит микроволновая печь. Девушка достаёт из неё горячие бутерброды, ставит на стол, тушит сигарету в пепельнице.
Она ест горячие бутерброды с ножом и вилкой, допивает чай. Перед ней лежит мобильный телефон.
Её парень в комнате на кровати ворочается, одеяло сползает на пол, и он спит голый.
После завтрака она чистит зубы, смотрит на себя в зеркало - взгляд исподлобья, но не сердитый, не искательный, просто сосредоточенный на процессе. Любому мужчине знаком такой взгляд, и женщинам знаком, но они чаще всего не видят в таком взгляде ничего особенного, а мужчин он заводит, она знает что заводит.
Почистила зубы, пора одеваться. Девушка осторожно, чтобы не разбудить спящего, проходит в комнату. Она видит своего парня спящим обнажённым, какое-то время любуется им, даже его член, сейчас маленький сморщенный кожаный мешочек, умиляет её, она-то знает, во что время от времени он превращается - одно из обыкновенных чудес, составляющих жизнь.
Она, стараясь ступать, как можно тише, проходит к шкафу, открывает дверцу. Раздаётся скрип, не сильный, но скрип. Сколько раз она просила его смазать петли на дверцах шкафа - легче сделать самой. Девушка оборачивается в сторону кровати - не разбудил ли его скрип? - не разбудил, но её дорогой во сне принял позу эмбриона. Ему холодно.
Девушка отходит от шкафа, поднимает с пола одеяло, укрывает мальчика, укутывает даже, нежно целует. Теперь ему будет тепло, и он успеет добрать самые сладкие самые дорогие минуты утреннего сна.
Спасла мальчика от холода, можешь вернуться к шкафу. Ёб твою мать! Вообще-то она не ругается матом, но как всегда, нечего надеть! И только матом можно выразить чувства, которые она испытывает по этому поводу. Одни обноски, а ведь только вчера устроила себе праздник, прошлась по магазинам, но на работу ведь это не наденешь, это для него, на вечер...
Что-то всё же ей удаётся выбрать: джинсы, маечка, в прихожей висит нормальный пиджак. Она выносит одежду в прихожую, аккуратно притворив за собой дверь. В комнате остаётся её спящий парень, укутанный одеялом, очень трогательный, так бы и укусила, м-м-м...., вкуснятина!
Джинсы и майку приходится гладить на кухне.
Она одевается перед зеркалом в прихожей: лифчик тоже красный в комплект к трусикам, майка, джинсы, босоножки. Ну, разве, я не хороша! Нет, не хороша...
Девушка долго тщательно красится в ванной. Вот теперь другое дело, вот теперь ты другой человек, то есть тот же самый, только лучше... Лучше посмотри на часы, перфекционистка, ты эдакая! Ты, наверняка, уже опаздываешь! Где мой телефон? Где мой дружочек? Сколько сейчас времени?
Опаздываю! Опаздываю! Как всегда опаздываю... Ну и что, ну и что же... Девушкам полагается опаздывать. А я девушка, я молодая привлекательная женщина. Мне можно опаздывать... На свидания, дорогая, на свидания... На работу надо приходить во время или даже чуть раньше, чтобы была минутка собраться с мыслями, с духом, настроить себя на позитивный лад, мы же с людьми, чёрт их дери, работаем... Им нравится работать с позитивно настроенными девушками, даже если они сами не очень позитивно настроены... Ах, Господи, спасибо, что есть пробки. Чтобы я без них делала! Всех бы учеников растеряла...
Она собирает на кухне книги, тетради в портфель, а её парень в это время опять сбросил с себя одеяло. Как хорошо, что она этого не видит потому, что с ним произошло нечто такое, ради чего она могла бы и отменить утреннее занятие.
Девушка с сумкой, портфелем, снимает с вешалки пиджак, вертится перед зеркалом последний раз перед выходом. Из джинсов вылезает красный треугольник стрингов. Ей не нравится сумка. Она быстро перекладывает вещи из одной сумки в другую, одну из тех, что стоят под вешалкой на полке.
С другой сумкой, пиджаком, портфелем в руках она смотрит на себя в зеркало в прихожей. Подтягивает джинсы, чтобы не были видны трусы. Теперь вроде ничего. Можно идти.
Она отпирает несколько замков двери в квартиру, открывает её, выходит в тамбур, закрывает за собой дверь. Девушка запирает дверь в квартиру на все замки на все обороты. Дёргает ручку, заперлась ли? Она выходит из тамбура на площадку лифта, нажимает кнопку вызова, а её парень на кровати уже снова съёжился в позу эмбриона.
Когда девушка выходит из подъезда, дворник, тот самый, который так неодобрительно отнёсся к парочке хорошо одетых мужчин, проехавших на кабриолете по его двору, бросает в мусорный бак ком, сорванных им рекламных листовок. Он поворачивает голову на звук, захлопнувшейся двери, видит девушку, улыбается. Дворник идёт ей навстречу.
- Доброе утро, Настя! - говорит ей дворник.
- Доброе утро, Али! - улыбается Настя дворнику.
Настя идёт к асфальтовому карману, где стоят красный и чёрный автомобиль одной марки. Али, стоя в дверях подъезда, смотрит ей вслед.
Настя наклоняется к замку, чтобы открыть его и снять трос. Из её джинсов вылезает красный треугольник стрингов. Дворник смотрит на него во все глаза.
У девушки звонит мобильный телефон.
Настя распрямляется, чтобы ответить на звонок. Али закрывает за собой дверь подъезда.
- Алло..., - говорит Настя в трубку, - Здра-а-а-а-вствуйте, Андрей Янович!
Андрей Янович - энергичный седой подтянутый мужчина среднего роста с аккуратной бородкой. Он говорит с Настей по стационарному телефону, сидя в офисном кабинете за письменным столом. В шкафах, на столе всё аккуратно расставлено, разложено. Там есть фотография женщины средних лет в чёрной рамке. Стены в кабинете голые. Только на одной из стен висит огромная карта России и сопредельных государств, вся утыканная разноцветными флажками.
Экран компьютера на столе тёмен. Рядом с ним фотография в рамке. На фотографии Андрей Янович с Настей. Фотография сделана в этом же кабинете. Андрей Янович и Настя сидят за столом, между ними книги и тетради. Они занимаются.
- Доброе утро, Андрей Янович! - говорит Настя в своём дворе около машины.
- Доброе утро, Настенька, ты ещё не уехала? - Андрей Янович встаёт.
- Сажусь за руль, - Настя отпирает машину.
- Прости меня, пожалуйста, утреннее занятие у нас не получится. У меня сейчас встреча. - Андрей Янович начинает кружить по кабинету.
- Я понимаю... - Настя захлопывает дверцу автомобиля. - Можно перенести... Допустим... Четверг. Да, четверг... У меня свободно утро четверга. Как вы?
- Четверг? Утром... Пожалуй, я тоже свободен. - Андрей Янович кружит по кабинету.
- Вот и договорились. - Настя медленно идёт к подъезду. - Ещё созвонимся. Пока, Андрей Янович?
- Созвонимся, - Андрей Янович подходит к окну. - Пока, Настя...
За окном его кабинета залитый асфальтом двор - дно каменного колодца. Он пока ещё пустой, скоро его заполнят автомобили, клерки, охранники, рабочие и работницы в разноцветных робах, которые убирают, доставляют, чинят... А когда-то здесь жили люди. Здесь в центре люди уже не живут.
Настя останавливается, закуривает, поворачивается к автомобилям. Она курит и смотрит на красный и чёрный автомобили в асфальтовом кармане, замкнутом тросом. Настя открывает мобильный телефон, набирает номер.
В это время Андрей Янович отходит от окна, ставит трубку на место. Подходит к карте. Что-то на ней ищет. Не находит. Бьёт себя по лбу пальцами. Он идёт к шкафу. Достаёт из него бумажный рулон. Раскатывает его на столе. Это карта мира. Андрей Янович что-то на ней ищет.
Насте отвечают.
- Доброе утро, Катя, - говорит девушка и отворачивается от автомобилей в сторону подъезда.
- Доброе утро, Настюш, - отвечает ей Катя.
Катя - женщина лет сорока и, девочка - её дочь, её зовут Лиза, лет двенадцати сидят друг против друга в креслах в комнате, где много цветов, старинной мебели, фотографий на стенах.
У Лизы на коленях раскрытая книга.
- Не разбудила? Вы уже не спите! - беспокоится Настя.
- Что ты, что ты, мы уже книгу вслух читаем, - успокаивает её женщина.
- Мама, передай Насте привет, - Лиза широко разводит в стороны руки, показывая какой привет надо передать.
Книга у Лизы падает с колен на пол.
- Вам, Настюша, привет от Лизы. Вот тако-о-о-ойный! - смеётся Катя.
Лиза поднимает книгу и смотрит на мать во все глаза, будто силясь разглядеть за выражением её лица, глаз саму Настю, получила ли та вот тако-о-о-ойный привет или нет, понравился он ей или нет.
- Спасибочки, - отвечает Настя, - и ей такойный привет. А что вы читаете? В такую рань...
- Что мы читаем, Лизонька? - Катя протягивает трубку дочери.
- "Тёмные аллеи"! - почти кричит Лиза в трубку.
- Бунина читаем. "Тёмные аллеи"! - повторяет Катя в трубку.
- Ого! - искренне удивляется Настя, - Круто... Знаете, Катя, у меня отменилось сейчас одно занятие, я могла бы с Лизой сейчас позаниматься. Удобно вам?
- Лиза, пойдёшь к Насте сейчас на урок? - обращается женщина к дочери, - Тогда бы днём мы поехали в бассейн.
- Пойду, - говорит Лиза и прижимает книгу к груди, привет дошёл и понравился.
- Настюша, она придёт, - сообщает девушке решение дочери Катя, да та и сама уже расслышала.
- Отлично. Пусть тогда приходит через четверть часа. Только, знаете, что, Катя
Пусть Лиза не звонит, а тихонечко постучит, а то у меня... мой...
- Друг? Муж? - женщина пытается помочь девушке определиться.
- Ну, да, он, - так и не определилась Настя, - Он ещё спит...
- Такой соня? - как бы удивляется Катя.
- Да, такой соня... - как бы жалуется девушка.
- Настюш, открою вам страшную тайну, - говорит страшным голосом Катя, - Наш папа тоже ещё спит!
- И ваш тоже! - опять как бы удивилась Настя.
- Да, тоже...
Лиза слушает их разговор и прыскает от смеха, прикрывая книгой рот.
- Вот дают, мужики! - начинает обычную женскую риторику Настя, - Всё на свете проспят... А мы работаем, детей воспитываем...
- Что поделаешь, Настя... - Катя сейчас сама засмеётся, - Такова наша бабья долюшка...
- Ой, не и не говорите, Катя, - Настя хохочет, - Ну, я жду, жду Лизоньку... Пока, Катенька...
- Пока, Настя.
Лиза, услышав последние слова матери, встаёт с кресла.
- Сядь, пожалуйста... - говорит ей женщина.
Лиза садится на место.
- Давай, дочитаем, - Катя кивает на книгу.
Настя идёт по двору.
Катя и Лиза сидят друг против друга в креслах в комнате, где много цветов, старинной мебели, фотографий на стенах. У девочки на коленях раскрытая книга. Она старательно, с выражением читает: "...В синем море неба островами стоят кое-где белые прекрасные облака, тёплый ветер с поля несёт сладкий запах цветущей ржи. И чем жарче и радостней печёт солнце, тем холоднее дует из тьмы, из окна". Катя слушает и смотрит в окно. За окном "в синем море неба островами стоят кое-где белые прекрасные облака", а под ними из зелёных волнуемых ветром кущ поднимаются многоэтажки, раскрашенные в весёлые цвета.
Настя заходит в полутёмный, прохладный подъезд, поднимается по ступенькам к лифту, нажимает кнопку вызова. Приходит лифт, в стороны разъезжаются двери. Девушка заходит внутрь, нажимает кнопку своего этажа. Она поворачивается лицом к дверям. Двери съезжаются. Лифт уносит её к мальчику.
Девушка выходит из лифта, отпирает общую дверь на площадку, срывает одну из рекламных листовок компании, доставляющей готовую еду, листовка марша несогласных остаётся на месте. Она со всем согласна, её всё устраивает, у неё всё нормально, просто замечательно.
Настя осторожно отпирает дверь в квартиру, прислушивается к тому, что происходит внутри. Тихо. Ещё спит. Соня.
Девушка сбрасывает босоножки, оставляет в прихожей вещи и проходит босиком на кухню. Она открывает дверь на лоджию, щупает бельё. Оно уже высохло. Снимает. Кухню заливает солнечный свет.
Перед дверью в квартиру Насти и Ильи стоит Лиза с сумкой. На сумке изображение Лёлика и Болека. Лиза знает, это такие герои польского мультипликационного сериала. Мама смотрела его, когда была маленькой, а Настя не помнит.
Лиза смотрела несколько серий, когда была с мамой в Польше на Балтийском море в гостинице по кабельному каналу. В одной из серий Лёлик и Болек были такие замарашки, что рядом с ними появилась девочка и стала их воспитывать. Они не сопротивлялись, девочка была красивая, и они перестали быть замарашками, в той серии перестали.
Такой сумки, с Лёликом и Болеком, нет больше ни у кого в школе, где учится Лиза.
Ей по хорошему завидуют подруги, и девочке это лестно.
Лиза звонит в дверной звонок. За дверью слышатся быстрые шаги босых ног. Дверь открывает Настя.
- Good morning! How are... - Лиза спешит порадовать свою учительницу приятными им обоим звуками.
Настя прикладывает палец к губам, мол, тише... Из комнаты раздаётся заспанный мужской голос, немного грубый:
- Ну, что, блин, опять за хрень! Мне дадут поспать или нет!
- Проходи... - почти шёпотом говорит Настя девочке.
Лиза входит в прихожую, разувается.
- Извини... - девушка ведёт Лизу на кухню, - Sorry...
- Садись сюда, - Настя показывает на табурет около кухонного стола.
Лиза садится. Настя садится напротив.
- Sorry... - произносит им обоим приятные звуки девушка, продолжает по-русски, -Мужчины, знаешь ли, иногда бывают такие грубые. Но этот недостаток в какой-то мере является продолжением их достоинств, не так ли...
Лиза пожимает плечами.
- Ок... - говорит Настя, и они начинают урок.
Девушка проверяет домашнее задание Лизы, поправляет ошибки, потом спрашивает её:
- What do you want to be when you grow up?
- I want to be as you are, - помедлив, и чуть с вызовом, отвечает девочка.
- Oh, really? - на самом деле удивляется учительница.
- Yes, both a journalist and a designer of bags, - Лиза немного испугалась своего заявления, ведь Настя, конечно, такая классная, но она же курит! И живёт с каким-то соней-грубияном.
- Ok! - говорит Настя, ей нравится то, что она слышит, и весь урок проходит у них как по маслу, к обоюдному удовольствию учительницы и ученицы. Они даже не слышат, как, наконец, соизволил встать с постели и поплёлся в ванную соня. О том, что это всё же произошло, им сообщает шум воды.
Когда Настя запирает дверь за ученицей на один всего лишь из трёх замков, из ванной выходит соня-грубиян в одном полотенце, как юбке, другим полотенцем он вытирает голову.
- Ты чего в такую рань заниматься придумала? - спрашивает он недовольным голосом подругу.
- Доброе утро, Илюшенька, - Настя поворачивается к нему от двери, тянется с объятиями.
Илья проходит мимо объятий Насти в комнату. Девушка идёт на кухню.
- Артур Янович отменился, - говорит она с кухни, готовя очередную порцию горячих бутербродов, - Я решила Лизу с полудня на утро перенести...
- А я не выспался... - говорит из комнаты он, одеваясь.
- Я хотела днём прибраться, - Настя пытается искупить свою вину.
- Давно пора, грязью уже заросли... - не прощает её Илья.
- Приготовлю что-нибудь вкусненькое на ужин... - девушка делает ещё одну попытку вымолить прощение.
- Как в прошлый раз пиццу закажешь? - её парень непреклонен.
- Горячие бутерброды будешь? - ну, чем ещё его умилостивить?
Илья уже одетый, в костюме, с портфелем входит на кухню.
- Я уже не успею, - строго говорит молодой человек и даже не смотрит на свою девушку.
Она подходит к нему, целует его в губы
- Бросай курить, - Илья становится жестоким и поворачивается спиной к Насте, - Пока, детка...
- Брошу... Пока. Ты поздно? - говорит Настя в спину Илье, сложив руки на груди.
- Как получится, - отвечает Илья, отпирая дверь, - Пока...
Илья захлопывает за собой дверь.
Настя выходит на лоджию, закуривает, смотрит вниз.
Илья едет в лифте.
Лифт останавливается. Илья выходит на лестничную площадку, звонит в одну из квартир. Открывается дверь тамбура. За дверью стоит женщина лет сорока пяти. Когда-то она была красивой, но теперь оплыла, на её лице застыло выражение одновременно тревоги и недовольства. Это мать Ильи. Появление сын заставляет её смягчиться
- Доброе утро, мамочка.
- Доброе утро, сыночек.
Мать оттягивает воротник рубашки Ильи, смотрит - чистая ли.
- Мама! - недовольно отстраняет её руку парень.
Лицо матери превращается в маску оскорблённой добродетели.
- Зайдёшь? Завтрак на столе, - соблазняет она сына своей заботой.
- Я опаздываю.
- Приходите ужинать. Ты сегодня поздно? - ох, уж эта материнская хитрость.