Аннотация: Такое вот планируется начало нового произведения. Название пока рабочее. Имена тоже могут быть заменены. 08. 03. добавлена глава 3.
Цвет восхода.
1.
Жаркая середина лета необычайно затянулась, тепло, которому так радовались поначалу, обернулось зноем, и стало не на шутку досаждать. Даже привычные к зною крестьяне, в иное время пропадавшие в поле с рассвета до темна, старались выкроить в середине дня несколько часов для отдыха, перенося работы на более ранние и поздние часы.
Травы сохли на корню, а солнце припекало так, что, будучи скошенной на утренней заре, трава уже к вечеру превращалась в сено. Коровы местных крестьян забирались в чащу или спешили залезть в воду маршальского пруда и распугать гуляющего там карпа. И если по недосмотру пастуха такое все же случалось, управляющий поместья спешил прихрамывая, чтобы устроить выволочку не уследившему за животными ротозею.
Пруд с карпом располагался на отшибе - в двух километрах от поместья графа Тилмера, и в полутора километрах от деревни. Часто управляющий опаздывал, и пастух успевал выгнать коров из пруда лишь завидев приближающуюся грозу, что не избавляло его от внушения, а то и от тумака, отвешенного крепкой рукой.
"Пожалуюсь я однажды графу!", - обещал управляющий. Угроза вовсе не была пустой. Маршал относился довольно снисходительно к подобным мелочам, но только если ему не случалось быть в плохом настроении. В таком случае он мог быть весьма решителен, вплоть до полного изведения рогатой живности в ближайшей деревне или переноса этой самой деревни на другое место - подальше от пруда. Но, поскольку в плохом настроении маршал бывал нечасто, рогатым пока ничто не угрожало.
Прославленный маршал одержал в свое время немало побед, как на личном фронте, так и в качестве военачальника. Увы, большинство побед графа было в прошлом (пусть и не все). И вовсе не потому, что удача ему изменила, острый ум маршала был по-прежнему ясным. Вот только годы стали напоминать о себе. Для своих семидесяти маршал был довольно боек, но семьдесят - это не тридцать, и даже не пятьдесят. Полученные походах раны иногда о себе напоминали, да и некогда бурный темперамент был уже не так велик.
Тем не менее, пять лет назад маршал во второй раз женился после того как овдовел. И выбор его был очень даже неплох. Молодой графине Тилмер едва стукнуло тридцать. Для женщины возраст замечательный: когда налет юности уже позади, но нет даже первых признаков увядания - золотое время. Ей бы блистать на балах и приемах. Увы, жизнь в провинции не слишком располагала к подобному времяпровождению. Соседи порой приглашали пожилого графа и его молодую супругу в гости. Несколько чаще, чем этого хотелось маршалу и гораздо реже, чем желала того графиня.
Сын маршала от первого брака давно вырос и, продолжая славные традиции рода, подался по военной части. До маршальских высот пока не дослужился, но, говорят, был неплохим командиром полка. Отца он навещал редко. От второго брака детей у маршала Тилмера не было. Если в поместье и раздавался детский смех, то принадлежал он ребятишкам людей, находящихся здесь в услужении.
Таких, впрочем, было не слишком много к вящему неудовольствию графини. Должно быть, военные походы приучили маршала к довольно скромной жизни. И это несмотря на то, что был он весьма обеспечен. Если не по меркам столичного дворянства, то по меркам дворянства сельского уж точно. Супруга пыталась порой склонить своего именитого мужа к ведению более светского образа жизни, но навязать что-либо графу никак не представлялось возможным.
В качестве некоторой компенсации он не скупился на подарки. Безделушки, платья по последней моде, украшения. Все это доставлялось из столицы довольно регулярно. Увы, это могло утешить молодую графиню лишь отчасти. Да и гости, останавливающиеся в поместье, далеко не всегда могли составить молодой графине интересную компанию. Нет, что бы пригласить молодых офицеров, каждый из них был бы счастлив, принять приглашение маршала.
Следует все же признать, что не все гости графа были одного с ним возраста, но почти все они, по мнению графини, были неимоверно скучны. Эти вечные разговоры о политике, о международной ситуации... Как им только не надоест толочь воду в ступе? Перед кем графине блистать в своих нарядах? С кем обсудить последние веянья моды или придворные сплетни? С дворовыми девками? Нет уж, увольте.
А этот последний гость? Он даже не обратил внимание на ее новую брошь. А как он одет... Одеваться подобным образом дворянину просто не подобает. Поневоле начнешь сомневаться в его благородстве. А его холодный колючий взгляд, который он так умело умеет маскировать за кажущейся любезностью. А эта привычка почесывать пальцем переносицу. Совершенно неинтересный человек, даром, что молод. И что только граф в нем нашел?
- Друг мой, позвольте, я оставлю Вас, - мягко улыбнувшись, проворковала графиня. - Я должна ответить на письма и подсчитать наши текущие расходы.
- Конечно, дорогая, - маршал расцвел в самой доброжелательной улыбке. - Надеюсь ты не опоздаешь к ужину?
- Она у меня такая труженица, - довольно сказал он вслед поднимающейся по лестнице супруге. - Все заботы о делах.
Граф провожал взглядом графиню, и не заметил чуть скептической улыбки, мелькнувшей на губах его гостя. Не видел он и улыбки графини, уж она-то знала как никто другой, что подобный повод удалиться будет воспринят мужем как нельзя более благосклонно. Понятие "дела" было для графа почти свято. Занятие делом было лучшим поводом, чтобы оставить развлечения и беседу (которая была ей совершенно неинтересна).
- О да, Вам необыкновенно повезло с женой, граф, - поспешил подтвердить гость. - Как Вам удалось сосватать такую красавицу?
- Есть еще, знаете ли, порох в пороховницах!
Маршал лихо закрутил руку, вскидывая ее вверх.
- Нисколько не сомневаюсь! - преданно глядя в глаза, заверил гость. - Такие полководцы, как Вы, рождаются раз в тысячу лет!
- Ну, это Вы несколько преувеличиваете, - довольно улыбнувшись, ответил Тилмер.
- Позвольте Вас заверить, ничуть.
- Неужели обо мне знают и в Лоурде?
- Премного наслышаны. Кстати, не хотите ли посетить Лоурд? Поверьте, Вам там будут рады.
- Нас и здесь неплохо кормят, - ответил маршал, но при этом на лице его застыла улыбка довольного кота. Маршалу откровенно льстила такая известность. То что его знал всякий в родной Лиоссии, его не удивляло, но за ее пределами...
- Жаль, жаль, - сокрушенно покачал головой гость. - Я надеюсь, Вы расскажете мне о своих походах?
- Вы только что утверждали, любезный гость, что и так обо мне все знаете.
- Что Вы, знать все о таком прославленном человеке просто невозможно. Разумеется, основные факты мне известны. Но подробности, которые можете поведать только Вы... Я был бы чрезвычайно признателен. Ни одна мелочь не должна быть забыта.
- Что ж, извольте. О чем бы Вы хотели знать?
- Обо всем, буквально обо всем. Вот, например, Ваш северный поход.
Маршал скривился, как будто съел лимон.
- Это неинтересно. Давайте лучше я расскажу Вам о Зирецкой компании.
На этот раз пришла пора гостя недовольно поморщиться, но он, в отличие от графа, постарался скрыть свое недовольство и изобразить на лице максимум заинтересованности.
- Под моим командованием находилось войско в сорок семь тысяч человек, со стороны Зирции выступили пятьдесят три тысячи. И это при том, что они опирались на две мощные крепости.
- Я слышал, зирецкая кавалерия довольно сильна, - заметил гость.
- Эти слухи сильно преувеличены. Да, они могут произвести впечатление, но когда их хваленая кавалерия столкнулась со штыками моей пехоты, то ничего не смогла сделать.
- Да Что Вы говорите? - воскликнул гость. - Кавалерия ничего не смогла сделать против пехоты? Быть такого не может!
- Можете мне поверить, так оно и было, - довольно улыбаясь ответил маршал. - Они налетели на нас с криками и улюлюканьем, как волна, которая накатывает на берег. И так же откатились назад - пехота стояла неприступно, подобно скалам.
- А ваша кавалерия? Что делал она в это время?
- Разумеется, обходила неприятеля с фланга.
- А пушки? Что Вы можете сказать о них? Говорят, зирецкие пушки метают ядра по двадцать фунтов весом.
- Это так, но сами по себе пушки стрелять не могут. Дело в том, кто ими пользуется. Я приказал установить наши орудия вне досягаемости зирецкой батареи.
- Неужели ваши пушки более дальнобойны? - воскликнул гость.
- Как сказать, - маршал замялся. - Если насыпать полуторократный заряд пороха...
- Но это же опасно!
- Не без того, должен признать, одно орудие все-таки взорвалось. Но зато мы смели зирецкую батарею нашими пятнадцатифунтовыми ядрами за полчаса.
- Феноменально. Вы позволите, я запишу Ваш рассказ, месье маршал?
- Не вижу никаких препятствий, - довольно отозвался граф. - Эх, были годы.
Гость еще около часа расспрашивал Тилмера о подробностях минувшей битвы, уделяя особое внимание техническим характеристикам вооружения и тактическим приемам, используемым удачливым полководцем
- Благодарю Вас, граф, все что Вы мне рассказали, очень познавательно. Ну а северный поход? Там Вам удалось использовать артиллерию?
- Дался Вам этот северный поход, - вздохнул Тилмер. - Вы не дослушали, чем закончилась война с Зирцией. После того как мы разбили основное зирецкое войско, пришла пора осадить их крепости. Да, я должен непременно рассказать Вам об осаде. Поверьте, она велась по всем правилам фортификационной науки. Мы стояли здесь...
Маршал решительно передвинул чернильницу в центр стола, обозначив местонахождение своей ставки.
- Зирецкая крепость располагалась здесь.
Граф передвинул подсвечник к краю стола, ему предназначалась роль зирецкой твердыне, которую собирались осаждать доблестные лиосские войска.
Рассказ о предпринятых маневрах продолжался до самого ужина. Лишь когда слуга объявил о том, что стол накрыт, маршал неохотно прервал свое повествование, пригласив гостя разделить с собой скромную трапезу.
Скромным ужин можно было назвать лишь по меркам высшей аристократии. В одном из походов маршал совершенно случайно наткнулся на хорошего повара-мулата. Упускать такое ценное приобретение граф не стал. Несколько лет он возил за собой Химбу, благодарного маршалу за спасение. В качестве признательности последний рад был кормить своего спасителя до самой смерти. Даже в полевых условиях Химбе удавалось приготовить блюда, которым позавидовали бы многие знатоки. А уж когда граф завершил свои походы и решил плотно осесть в загородном поместье, Химба развернулся основательно. Его много раз пытались переманить, но безрезультатно. Маршалу предлагали немалые отступные за то, чтобы он уступил своего повара, но Тилмер лишь посмеивался и предлагал желающим отправиться на восток и поискать себе повара самостоятельно.
Ужин прошел довольно оживленно. Гость на удивление разговорился и поведал собравшимся несколько историй, отчего заслужил от графини пару благосклонных взглядов. Но так интересовавшие истории маршала после ужина послушать ему не удалось. У графа разболелась старая рана, и он в сопровождении дворецкого поднялся к себе в комнату.
Графиня тоже не стала засиживаться за столом. Гостю не оставалось ничего другого, как направиться в предоставленные ему апартаменты.
Ночная тьма пусть и не принесла с собой прохладу, но того палящего зноя, который был днем, уже не было. Яркая луна освещала землю, что позволяло одинокому молодому человеку без труда ориентироваться в саду. Это было немаловажно, тем более, сад был не его. Нет-нет, он не покушался на произрастающие здесь растения, он ждал. Ждал условленного сигнала. Миновала полночь, но настойчивый любитель ночных путешествий не спешил уходить.
Наконец, в окне второго этажа, за которым пристально наблюдал баронет, мелькнула чья-то тень, рама отворилась и на землю упала веревочная лестница. Сигнал был более чем понятен. Оглянувшись по сторонам, человек быстро перебежал к дому и стал ловко взбираться. Через полминуты он перепрыгнул через подоконник и заключил в объятия женщину, которая ждала его в комнате.
Женщина откинулась назад, отстранившись руками, будто не она минутой ранее скинула лестницу тому, кто прижал ее к себе и хотел припасть к ее губам в страстном поцелуе. Она раскраснелась и часто дышала, отчего стала лишь более привлекательной.
- Как это понимать? Вы слишком поспешны, друг мой, - проворковала дама. - Вы просили о встрече, и я имела неосторожность согласиться, но Вы действуете слишком поспешно.
- О, прошу простить меня! - баронет упал на одно колено, поймал руку женщины и страстно поцеловал ее. - Надеюсь, поцеловать руку мне будет позволено?
- Вы это себе уже позволили, - с легким оттенком недовольства сказала дама.
- Вы правы, сударыня, я чересчур настойчив. Но знаете ли Вы, что тому виной?
- Что же? Быть может, это невежливость?
- Ах, сударыня, Вы хотите посмеяться над бедным влюбленным?
- Бедным? Вы успели разориться, баронет?
- Каждый влюбленный беден, если его чувства безответны, несмотря на то, есть ли у него деньги или нет.
- Вы слишком поспешно заговорили о любви, сударь.
- Разве? А мне казалось, что прошла целая вечность. Ответьте же, могу ли я надеяться...
- Но я не свободна, и Вы знаете об этом.
Разумеется, баронет об этом знал, но подобный момент придавал в его глазах даме еще больше привлекательности. А женщина? На что она надеялась и кого пыталась обмануть, когда скинула вниз веревочную лестницу? Себя? Сидящую где-то глубоко внутри мораль, которая заставляла ее покрываться краской стыда?
Страсти кипели здесь и сейчас. Горячая кровь бурлила. Было ли взаимное влечение любовью, о которой так пылко говорил баронет? Вряд ли. Скорее оно было страстью, а это совсем не то же самое. Любовь - порождение духа, страсть - порождение тела. Страсть - это биохимия, заложенная природой в человеческую суть. Любовь - понятие несколько другого уровня. Страсть дано испытать всем, но не всем дано возвыситься до любви. Эти вещи нельзя ни объединить, ни противопоставить. Бывает, одно дополняет другое, но так бывает далеко не всегда.
Страсть - один из основных человеческих инстинктов, и далеко не всем дано противиться ему, пусть подчинение инстинкту и не делает людям чести. В данный момент страсть боролась с долгом, и постепенно выигрывала. И как это в таких случаях бывает, разум искал оправдание своим желаниям. И, разумеется, находил. О том, что оправдания эти эфемерны женщина старалась не думать. Мужчина? Он вообще не слишком задумывался, считая это небольшое приключение ужасно романтичным. Что до слов, которые он говорил, то он не придавал им большого значения.
- Может ли это быть преградой для любящего сердца?
- Баронет, Вы сводите меня с ума.
Дама безвольно откинула голову и кавалер начал покрывать ее шею поцелуями, временами отрываясь и шепча на ушко различные непристойности.
Граф Тилмер долго не мог уснуть. Мало того, что разболелась старая рана, так неожиданно стало щемить сердце. Боль в плече частично удалось снять с помощью мазей, которые втирал ему управляющий поместьем, не доверяя это дело никому иному. Что боли в сердце, то до сих пор графа она не беспокоила, а здесь вдруг сложилось - одно к одному. Пролежав несколько часов в постели и так и не уснув, граф решил спуститься в гостиную и выпить немного коньяка.
Тревожить слуг он не стал. В полной тишине спустившись по лестнице, достал графин и наполнил на треть стакан тонкой дигемской работы. Сердце стало биться чуть ровнее. Граф откинулся в кресле и в этот самый момент он услышал звук, доносящийся откуда-то из левого крыла дома. Граф прошелся по коридору, прислушиваясь к еле слышимым звукам. Остановился около комнаты графини, постучал негромко, не желая разбудить супругу, если она спит, и спросил:
- Любовь моя, с Вами все в порядке?
Граф прислушался и, не услышав ответа, решил, что звук, который он услышал, исходил с улицы. Можно было разбудить управляющего или позвать слуг, но граф был человеком не робкого десятка. Не раз и не два ему приходилось попадать под неприятельский обстрел. А уж сколько раз доводилось встречаться с противником лицом к лицу, трудно и представить. Это на войне. Здесь в своем поместье кого ему опасаться?
На всякий случай прихватив со стены одну из своих шпаг, маршал отворил дверь и вышел в сад. Луна была ослепительно яркой, граф с упоением вдохнул ночной воздух и решил обойти дом. И вот, в тот момент, когда он поравнялся с окнами графини, чуть не на голову ему спрыгнул какой-то человек.
Маршал отпрянул от неожиданности, но он многое повидал на своем веку, и поэтому растерянность его длилась недолго.
- Стой каналья! Замри, или умрешь на месте! Признавайся, что ты делал в чужом доме!
Шпага графа сверкнула в лунном свете, заставив баронета, а это был именно он, в спешке отпрыгнуть. Маршал совсем уже было собрался поднять тревогу и позвать слуг, когда взгляд его скользнул по веревочной лестнице. Более того, взгляд зацепился за женский силуэт, мелькнувший за занавеской. Маршалу хватило пары секунд, чтобы понять, кому принадлежат окна и сложить все имеющиеся обстоятельства. С горечью для себя он осознал, что объектом покушения было не его имущество, а честь графини. А значит, и его графская честь.
В подобных обстоятельствах звать на помощь слуг маршал не захотел, его самолюбие требовало наказать злодея лично, причем немедленно.
Граф был в молодости довольно горяч. Конечно, это было уже давно. Но, осознание того, что на старости лет ему хотели наставить рога, всколыхнуло почти угасший графский темперамент и наполнило его праведным гневом. Взревев, он бросился на баронета. Через секунду их шпага со звоном скрестились.
На стороне баронета были молодость и сила, на стороне старого маршала опыт не одной сотни поединков, да и осознание ситуации придавало ему силы, он теснил противника.
- Послушайте, маршал, я оказался здесь случайно, - попытался оправдаться баронет, еле успевая парировать выпады графа.
- Случайно? Случайно можно наступить на коровью лепешку! В чужой дом к чужой жене случайно не попадают! Ты мне заплатишь за все!
Шпага маршала задела предплечье противника и на залитую лунным светом дорожку упали капли крови. Рана была несерьезной, но она заставила молодого ловеласа попятиться. Напор графа был силен. Чувство справедливости придавало ему сил. Баронет же чувствовал себя застигнутым на месте преступления воришкой.
- Я готов принести свои извинения, - выкрикнул он, поняв, что дело оборачивается для него скверно.
Но граф не был склонен выслушивать оправдания, он намеревался прикончить этого напыщенного хлыща здесь и сейчас. Возможно, это было слишком жестоко. Но кто мог бы его осудить? Причина, которая заставляла его горячиться, была уважительной.
Маршал начал разворачивать атаку, которая должна была закончиться очень редким, практически неотразимым ударом, как неожиданно пошаливавшее сердце дало о себе знать. Дыхание его сбилось, маршал оступился, рука его дрогнула и не смогла парировать острие шпаги баронета, которое вонзилось ему в грудь.
Граф упал на дорожку, последним судорожным усилием попытавшись достать противника, и замер. Баронет постоял несколько секунд, приводя дыхание в порядок, его удар оказался неожиданно результативным. Такого не должно было случиться, не таким уж сильным и умелым был последний выпад. Но случилось то что случилось. Он сделал шаг вперед, пытаясь рассмотреть, что с графом, но в это самое время из дома хлынули люди.
Первым бежал графский управляющий, вооружившись мушкетом.
- Хватай его, ребята! Не дай уйти!
Дело оборачивалось скверно, будучи застигнутым со шпагой в руках здесь и сейчас баронет не мог рассчитывать на снисхождение. Он плюнул на остатки приличий и что есть сил припустил к забору. Управляющий припал к прицелу, щелкнул кремень, упав на запальную полку, пуля ударила в стену в нескольких сантиметрах от головы баронета. Здесь шутить не собирались.
Управляющий с досадой ударил прикладом мушкета о землю - мазать ему доводилось нечасто. Бегом он не мог догнать злоумышленника. Зато слуги не стали медлить и устремившись следом за беглецом.
Граф или убит, или тяжело ранен, в такой ситуации с застигнутым на территории поместья чужаком церемониться не будут. Баронет бежал со всех ног, от этого в прямом смысле слова зависела его жизнь. Но если бы не лошадь, привязанная неподалеку, вряд ли ему удалось бы уйти от погони. Баронет вскочил в седло и пришпорил лошадь.
Увидев, что нарушитель уходит, слуги бросились обратно в поместье, седлать коней.
Управляющий наклонился над поверженным маршалом и осторожно перевернул его.
- Что с моим мужем, Тавва? - побледневшая графиня сбежала с крыльца. Она ежилась и куталась в накидку, несмотря на то, что ночь была теплой.
- Граф мертв, - скорбно произнес управляющий.
- Как? Нет! - графиня почти осела на землю, но была вовремя подхвачена прибежавшей из дома горничной. - Не может быть! Может, он ранен?
- Я сожалею, маршал был славным человеком, но это действительно так. Мертвецов мне довелось повидать предостаточно.
Управляющий прошел вместе с маршалом несколько военных компаний. Лишь после того, как он был ранен в ногу и охромел, граф отправил его в поместье. Чуть позже он и сам присоединился к своему старому соратнику. И вот теперь пришло им время расстаться. Граф Тилмер маршал Лиоссии, выигравший множество сражений и миновавший многочисленные опасности на войне, был убит в своем собственном поместье неизвестным.
Несколько человек выскочили верхами из конюшни, слуги графа не собирались оставлять ускользнувшего убийцу без внимания. Но графиня встрепенулась и закрыла им дорогу:
- Стойте! Преследование может быть опасно.
- Мы не боимся.
- Но я боюсь. Возможно, злоумышленник был не один, надо немедленно обыскать сад!
- Но убийца может уйти от возмездия, - возразил управляющий.
- Я здесь хозяйка. Вы должны выполнять мои приказы!
Наверное, это полностью лишило графиню сил, и она все-таки упала на землю.
- Что смотрите, несите госпожу в дом, - недовольно пробурчал Тавва. - Да, и сад обыщите.
- А как же...?
- Время потеряно, неприятель скрылся из вида. Все равно в темноте мы не найдем следов.
- А что с графом? Нельзя оставлять его здесь.
Управляющий на секунду задумался.
- Да, его тоже перенесем в дом. Да не топчитесь здесь как лоси! Осторожнее.
Слуги подхватили графа и перенесли его в гостиную.
- Что же теперь будет-то?
Управляющий обернулся навстречу спросившему это кучеру.
- Что будет потом, не могу сказать, скажу, что будет в самое ближайшее время.
- И что же?
- Ты отправишься в дорогу.
- Сейчас?
- Именно сейчас. Закладывай пролетку и выезжай как можно скорее. К утру ты должен быть в уезде. Надо сообщить о случившемся представителю военного ведомства.
- Почему не в службу сыска? - удивился кучер.
- Можешь заехать и туда, лишним это не будет, - согласился управляющий. - Но сначала к уездному старшине.
2.
- Жарища-то нынче, так и парит, так и парит!
Возница бросил взгляд на солнце, которое приближалось к зениту, а затем скосился на пассажира. Тот молчал, о чем-то задумавшись.
- Ездим на жаре, пролетку не бережем, того и гляди, ступицы пересохнут и колеса отвалятся.
- Ты же их смазывал недавно, - с улыбкой отозвался пассажир.
- Колеса, может быть, и смазывал, - вздохнул кучер. - А лошади? Они, поди, не железные, на такой жаре целый день бежать. Загоним коней, где других возьмем? Да и в горле пересохло, спасу нет.
- Горазд ты, братец, ворчать. Сам знаешь, что медлить нам нельзя.
- Так мы по холодку наверстаем, можем и часть ночи прихватить. А лошадки, как отдохнут, так еще быстрее бежать будут.
Пассажир вздохнул, в том, о чем говорил его кучер и помощник, был резон.
- Ладно, остановимся на постоялом дворе, и отдохнем несколько часов.
- Ну вот, давно бы так. А то срывают с дела, заставляют ехать неизвестно куда ни свет ни заря...
- Слишком ты разговорчив.
- Так я разве о себе? Я о деле пекусь. А что хоть за дело-то? Неужели никого попроще не нашлось, чтобы съездить в эту глушь?
- Приедем, узнаешь, - отрезал пассажир.
Некоторое время они ехали молча, но кучеру было скучно и вскоре он снова затеял разговор:
- А как Вы, ваша милость, догадались, что помощник коменданта врет?
- Ну, это совсем просто. Он все время почесывал подбородок.
- И что? Я вот тоже подбородок бывает чешу... Это же не значит, что я непременно вру.
- Это, смотря когда чесать и как. Ты видел, как он руку ставил? Если бы кисть закрывала шею, это говорило бы о его задумчивости, но кисть закрывала рот. Таким образом он невольно пытался скрыть свою ложь.
- И откуда Вы, ваша милость, знаете все эти премудрости?
- А то ты не знаешь?
- Как не знать. Из книжек заумных. И как Вы все их успеваете читать при нашей-то работе?
Кучер удивленно покачал головой, к своему пассажиру он относился с большим уважением.
- И тебе было бы не вредно, а то читаешь одни газеты да развлекательные сочинения.
- Умная мысль не идет ко мне из книг. Моя голова устроена так, что воспринимает лишь образное мышление.
Пассажир расплылся в широкой улыбке. Клохор решил блеснуть эрудицией, где-то все-таки он зацепил фразу об образном мышлении, даром что отказывается от умного чтения.
- И как же ты себе это образное мышление представляешь?
Кучер обернулся, посмотреть, не разыгрывают ли его, но пассажир постарался скрыть разбиравший его смех. А поскольку он умел весьма неплохо владеть собой, это удалось ему без особого труда.
- Ну как представляю, - начал объяснять Клохор, - образ он и есть образ. Стоит мне что-то один раз увидеть, да разобраться к чему это и для чего, так на следующий раз промашки не дам.
- Что ж, это тоже неплохо. Да и наблюдательностью ты не обделен.
Клохор довольно улыбнулся.
- А все ж таки зря нам не дали закончить давешнее дело.
- Так там почти все уже ясно, разберутся и без нас. Ты вот что, как на постоялом дворе остановимся, послушай, о чем люди судачат. Какие новости обсуждают. Может, и услышишь что интересное.
- Про что слушать-то? - уточнил Клохор.
- Пока не знаю, - пожал плечами его непосредственный и единственный начальник. - Просто послушай.
Специальный следователь императорской канцелярии Уван Семвье откинулся на сиденье и задумался. Порученное ему дело на первый взгляд казалось простым. Наверняка расследование поручили бы обычному уездному дознавателю, если бы не личность пострадавшего. Маршал Тилмер - один из известнейших людей в империи, немало сделавший для ее процветания.
Дело казалось простым, но было несколько моментов, которые его настораживали. Кому понадобилось убивать маршала? Он практически отошел от дел и вел довольно уединенный образ жизни. Грабитель? Но маршал был убит в саду. Что заставило его выйти на улицу среди ночи и почему он отправился туда один? В этом деле определенно стоит разобраться. А если учесть просьбу, которой его напутствовал лично сам глава имперской канцелярии, то вопросов становится еще больше. Слишком уж непосредственный начальник Увана заострил внимание на этой безделушке, но с чем связан этот его интерес, так и не рассказал. Странное намечалось дело. Впрочем, возможно все окажется проще, чем они себе представляли. Уж лучше бы так. Пусть лучше убийцей окажется незадачливый грабитель. Так или иначе, придется присмотреться к случившемуся со всей возможной тщательностью.
- А вот и он, долгожданный! - вскричал Клохор, сворачивая к постоялому двору, где их ждали хороший обед и относительная прохлада.
В поместье маршала они въехали уже в сумерках. Заспанный сторож открыл кованые ворота, как только узнал, кто и по какому делу пожаловал.
- Графиня уже изволит спать. Изволите приказать разбудить или достаточно позвать управляющего?
- Не будем беспокоить графиню в столь поздний час, зови управляющего.
Сторож закрыл ворота, проверил, крепко ли держит засов и вприпрыжку припустил к дому. Клохор тронул коней, шагом подъезжая к парадному входу. Не прошло и пяти минут, как к пролетке спустился мужчина лет пятидесяти с узким лицом и волевым подбородком слегка прихрамывающий на левую ногу.
- Я рад, что ваша милость приехали. Надо назначать дату похорон, а без Вашего соизволения на это не решались.
- Значит, дата не назначена?
- Как же, порядок знаем. Такое происшествие... Предводитель уездного дворянства уже несколько раз интересовался. На похороны многие приехали, в том числе и из столицы. В поместье-то я никого не пускаю, пока не будет Вашего соизволения. Приезжие остановились в уезде или у окрестных дворян.
Уван кивнул, отметив про себя четкие действия управляющего.
- А что окрестные дворяне?
- Скорбят. В последнее время граф не слишком охотно общался с обществом, но и не чурался его. А уж его слава наши места делает известными далеко за пределами Лиоссии.
Управляющий вздохнул:
- Желаете посмотреть, где все случилось?
- Позже, темно уже. Комнаты для нас приготовлены?
- А как же, все в лучшем виде. О лошадках не беспокойтесь, их распрягут и поставят в конюшню.
- Клохор, отнеси наши вещи, а я пока побеседую с господином управляющим, - распорядился следователь.
Его помощник прихватил из пролетки мушкет, что не укрылось от внимательного взгляда Таввы, и несколько баулов, содержимое которых осталось неизвестно.
- Долго Вас задерживать не буду. Расскажите мне кратко о случившемся и о тех людях, которые проживают в доме. Обо всем этом более подробно поговорим завтра, - предложил Уван.
Утром предстояла встреча с графиней, и специальному следователю хотелось к тому времени иметь хотя бы общее представление о произошедшем.
Со слов управляющего удалось составить следующую картину: В поместье до последнего момента проживали сам граф, его супруга молодая графиня, управляющий, экзотический повар Химба, горничная графини, кучер и несколько слуг и служанок. А также один гость - лоурдский дворянин, который представился графу именем Длон.
- Вот как, - следователь прищурился. - И когда же он уехал?
- Здесь такое дело, - Тавва замялся. - Два дня после смерти графа я его видел, а на третий он к завтраку не появился. Пошли его звать, а комната оказалась пуста и вещей тоже нет.
- И не попрощался, значит?
Тавва развел руками.
- Что ж вы за ним не присмотрели? - нахмурился следователь. - В поместье никого постороннего не пускаете, а из поместья выпустили?
- Так кто ж знал, - сокрушенно сказал управляющий. - Он же не злодей, в то время, когда напали на графа, он в доме был, это я могу заявить со всей ответственностью.
- Ладно, поговорим об этом позже.
Отъезд маршальского гостя и в самом деле выглядел логично - маршал умер и больше его в поместье ничего не задерживает. Странно только, что он уехал ночью, ни с кем не попрощавшись.
- С датой похорон решить бы побыстрее, - напомнил Тавва.
- Решим. Кстати, где тело графа?
- В леднике. Я понимаю, что не по чину, - управляющий искренне сокрушался, - но только такая жара, будь она неладна. Оставить графа в доме было никак невозможно.
- Понимаю. Ладно, пойдем, посмотрим.
Управляющий прихватил свечи и отправился вперед.
Необычайная синева лица графа поразила следователя, как только он его увидел. Уван хмыкнул и осмотрел рану. Шпага пронзила грудь маршала. Такая рана вполне могла быть смертельной, вот только...
- Так говоришь, маршал умер сразу?
- Не прошло и пары минут с той поры, как я услышал крики и звон шпаг, до того момента как я выбежал на улицу. Граф уже лежал на земле, рядом с ним стоял человек со шпагой. Увидев слуг, он бросился бежать. Я выпалил из мушкета но, к сожалению, не попал. После этого сразу поспешил к графу, он был уже мертв.
- Гхм, странно, странно. Такая рана и такая быстрая смерть.
- Вот и доктор тоже удивлялся.
- Вы вызывали доктора? Какого? - оживился следователь.
- Нашего уездного.
- И что он сказал?
- Долго качал головой, удивляясь, что граф умер сразу, после чего заявил, что, должно быть, маршал скончался от полученного шока. Это наш-то граф! Он столько всего повидал, да и ранен был не раз.
- Да, странно.
Уван залез во внутренний карман и достал полотняный мешочек и небольшие маникюрные щипчики. Наклонившись, он отщипнул несколько волос графа и состриг кусочки ногтей. Поместил все это в мешочек, который был аккуратнейшим образом завязан.
- Идем в дом, - решил следователь. - Дату похорон можете назначать.
- Вот за это спасибо, - рассыпался в благодарности Тавва, а то уж графинюшка так извелась. Что-нибудь еще надо, ваша милость?
- Да. Принеси бумагу, перо, чернила и сургуч.
- Сейчас все будет.
Уван написал на листе бумаги несколько слов, но запечатывать ее, к удивлению управляющего, не стал. Вместо этого он положил письмо с мешочек, куда до этого поместил волосы и ногти, затянул завязку, капнул сургучом и поставил оттиск своим перстнем.
- Курьера найдем?
- Как не найти, обязательно сыщем.
- Надо доставить вот это послание по указанному адресу в столицу. Пусть выезжает прямо сейчас, по холодку ему скакать сподручнее будет. Надо будет подождать ответ и доставить его обратно как можно скорее.
Управляющий отправился будить одного из слуг, а Уван задумался. День был длинным и утомительным, однако было еще одно дело, которое откладывать никак не хотелось.
- Через четверть часа курьер будет готов отправиться в путь, - сообщил Тавва.
- Отлично. Чтобы не терять это время, давай-ка прогуляемся до кабинета графа.
- Маршал всегда закрывал свой кабинет на ключ, - заметил управляющий.
- Так в чем же дело? Возьмем ключ и откроем его. Думаю, граф не станет возражать.
- Граф всегда носил ключ при себе, - помялся Тавва.
- И?
- Мы не можем его найти.
- Вот как? А кабинет точно заперт?
- Можете сами убедиться ваша милость.
Уван убедился: дверь была прочной, массивной. К тому же она была заперта на врезной замок.
- Это единственное помещение в доме, которое граф запирал, - заметил управляющий.
- Придется отпереть. Ломайте дверь.
- Но графиня может быть недовольна.
- С графиней позвольте разбираться мне, - Уван добавил металла в голос, и управляющий поспешил согласиться.
- Да, конечно. Сейчас распоряжусь.
Дверь не выдержала дружных усилий дюжих молодцов и после четверти часа сдалась. Бумаги графа были разбросаны в беспорядке по кабинету. Увидев этот кавардак, управляющий охнул и схватился за голову.
- Все бумаги сложи в мешок и ко мне в комнату, - скомандовал Уван подошедшему Клохору.
С письмами и документами следовало разобраться, но вовсе не они интересовали следователя в первую очередь.
Он быстро обежал помещение, заглянул в стол и во все шкафы и задумчиво вздохнул. Его опасения подтвердились, дело обещало быть сложнее, чем это казалось первоначально.
- Будет еще одно письмо в столицу. Хорошо, что не успели отправить курьера.
Уван вернулся в гостиную и нависал короткую записку. Управляющий вздрогнул, увидев адрес, по которому следовало доставить послание. На титульной стороне бумаги значилось: "Главе имперской канцелярии Его Сиятельству князю Пригорсье".
Само послание было совсем коротким, но достаточно емким. Вряд ли она могло что-то сказать постороннему. Говорилось в письме следующее: "Ваши опасения подтвердились".