Малоизвестная, необычная для автора жизнерадостных картин и, на мой взгляд, недооцененная лента режиссера "Жюль и Джим" и "400 ударов" о смерти и фиксации на воспоминаниях. Критики любят называть такие фильмы "очень личными". И в случае "Зеленой комнаты" это действительно так, и дело даже не в том, что главного персонажа здесь играет сам Франсуа Трюффо, и играет блестяще. В одном из бесчисленных и бессмысленных споров о "Сало" мне однажды заявили, что проблема Пазолини была в том, что он был слишком "внутри фильма", а не снаружи. Тезис спорный. Зато для меня очевидно, в "Зеленой комнате" Трюффо совершенно точно "внутри". Неизвестно, почему. Возможно, какая-то череда смертей близких ему людей заставила его задуматься об этом. Возможно, изначально его можно было относить к числу художников, завороженных смертью. Так или иначе, многие поклонники обходят этот фильм стороной, как склеп, как кладбище, как дом, где недавно умер человек. Для людей, которых привели в восторг легкость ранних его работ, синефильские цитаты и любовь к жанру, лента о журналисте провинциального городка, лет 10 посвятившего свою жизнь памяти безвременно почившей почти сразу же после свадьбы жены, и своим друзьям, не вернувшимся с полей Первой мировой, кажется, чересчур weird, если не сказать больше. Тематика, впрочем, наследует романтизму: на ум сразу же приходит завороженный смертью Эдгар По, цитаты к которому легко можно прочесть в "Зеленой комнате", однако фильм представляет собой экранизацию двух рассказов Генри Джеймса, и все вопросы по цитатам скорее к нему. Конкретно этих рассказов я не читал, но если подумать, то, наверное, каждая вторая или, во всяком случае, каждая третья новелла этого писателя пронизаны темами смерти, упадка, декаданса, умирания в принципе. Даже в самой любимой мной "Дэзи Миллер" красивую молодую героиню ждал и гниющий Колизей, и ранняя смерть. Не могу, по понятным причинам, рекомендовать картину Трюффо всем, но в моем случае это идеальное попадание. Женский портрет любимой, комната в духе "Мертвого Брюгге", домохозяйка с немым мальчиком - такая безрадостная обстановка в уныло-зеленоватой гамме окружает героя Трюффо. Журналист давно больше общается с мертвыми, и не любит живых. Его некромания выражается даже в том, что лучше всего, блестяще, он пишет некрологи. Встреча с живой прелестной молодой девушкой, вряд ли, способна изменить его жизнь, тем более, что и сама девушка тяготяет по неизвестным нам пока причинам к кладбищам и исправно посещает чью-то могилу. Они, конечно, вступают в дискуссии, она не согласна с его фиксации на ушедшем, он в ужасе возмущается тем, как его друг после смерти любимой через полгода нашел себе утешение (что, правду сказать, меня тоже неприятно поразило). Для героя верность любимой и память об удедших друзьях имеют невероятно мощную витальную, как это ни парадоксально, силу.
"Зеленую комнату" я вполне могу назвать очень личным фильмам, а таковым я прощаю все. Трюффо же я прощаю и некоторую оперную эксцентричность истории, и финальную, для некоторых возможно неоправданную, экзальтацию. Весьма простительную, впрочем, как раз для оперно-эксцентричных фильмов. Парчовое декадантское кино не предполагало иного финала, и вряд ли бы избегло той эмоциональной картинности, которой зарядил сцену в часовне (я думаю, для любого поклонника По финал не окажется неожиданным) режиссер. Герой, и Трюффо вслед за ним, удивляются, как быстро и легко большинство способно забывать своих мертвых, как виртуозно они обращаются с собственной эмоциональной памятью и как спешат выносить "смерть" за скобки. При этом, я не могу назвать картину болезненной, хотя, если честно, какой-то дистанции между режиссером и персонажем не почувствовал. Скорее это картина-реквием. И печаль - ее главная нота. Страсть к недостижимому, мертвому, изначально обреченная на неразделенность любовь к той, что ушла. Тысячи свечей в часовне. Море портретов. И бледное восковое лицо Франсуа Трюффо. Такому кино, конечно, предпочтительнее всего пребывать в тайных запасниках фильмографии, в которые спускаются решаются далеко не все.