The Dark Side of the Alice in Wonderland
Попытка расшифровать время, выпавшее из памяти. Прошлое как вселенная, постоянно меняющаяся, с бесконечным числом неизвестных, которые на миг становятся известными и тут же снова погружаются на глубину синими китами. Элис (Florinda Bolkan) просто необходимо восстановить в памяти прошлое, и она поначалу медленно и степенно ступает по металлическим ступенькам прибрежного маяка вниз, осторожно держась за перила гигантской лестницы, а потом уже отчаянно хватаясь за ускользающую реальность, летит кубарем в пустоту, в незнакомое до сих пор значение собственного "я". Это как если представить голову человеческую стеклянной сферой земного спутника, имитирующей поверхностью его ландшафт; и голова начинает трескаться, покрываясь миллионом трещинок, таким Борхесовским садом расходящихся петек откуда-то изнутри. И "я", пустившись в путь, пытаясь поймать в силки память об увиденном и услышанном, неизбежно заблудится в коридорах стеклянного лабиринта, страшного тем, что слишком ясно виден выход, который маячит слева впереди или справа сзади. Картины потерянного прошлого (cinematography by Vittorio Storaro) встают перед нашей ставшей вдруг маленькой Алисой - переливающейся мозаикой, сказочными витражами, фасадами отелей, декорациями американского фильма ужасов, модными платьями. "Давай, протяни руку, дотронься до меня, - смеется прошлое, мерцая на стенках памяти, разворачиваясь ковровой дорожкой в старинном доме-дворце к ее ногам, - Только ступи, и оно поведет за собой. Если не страшно".
Но только бьешься о прозрачную слюду, о закаменевший воздух - витрину, где рассыпаны драгоценности. И лабиринты прошлого, они же бесконечны. Вы когда-нибудь пробовали навести порядок в воспоминаниях? Упаси Бог вам даже начинать подобную каталогизацию. Память о детстве и грезы молодости путаются друг в дружке. Редко давно минувшие дни мозаичными камешками уложены один-к-одному. Ленты воспоминаний монтируются не встык, чаще всего - внахлест. Кадр со сценой пару дней назад случившегося накладывается прозрачной фотографией на эпизод из детства. Возможно, кстати, придуманного. Ни начала, ни конца. Круговерть когда-то важных событий, ныне порезанных в крошево в монтажной, и склеенных сознанием в калейдоскопическое панно: такое теплое, доброе и печальное, какой только и может быть смутная догадка о том, что за картинка была свидетелем твоего первого поцелуя. Искра в истинное прошлое пробегает по экрану старенького телевизора с пугающими, но теперь уже полузабытыми фильмами. Заражая магическим реализмом ежесекундное скучное твое сегодняшнее бытие. Луна как раз в эти ночи близкая, грозная, кажется, что именно она бьется желтым молоточком в висках, заставляя память от короткого замыкания плавить свои электроды. Сигнал со спутника выбивает кислотные абсолютно образы, и она, память, бенгальским огнем начинает искрить то чужеродным прошлом, то слишком твоим, но нарочно забытым, то прошлым неведомым, приходящим ниоткуда - вот оно, твое прошлое, держи, чего же ты смущаешься и не узнаешь его, незнакомое это, вымышленное будто бы, существо, которое отчего-то ластится к тебе? Зачем же ты отшатнулась от него так испуганно, Алиса?
Каждый прожитый день как воздушный замок со множеством шпилей, таинственных двориков, комнат-тайников, готовящий вспоминающему сюрпризы: дорогие подарки, шляпки, туфельки, сумочку с новым именем [и, кстати, новое имя!], красивый парик, аккуратный, только тебе идеально подходящий макияж, знакомую странную девочку, красавца-парня на развалинах деревеньки. Настоящий кино_аттракцион! Пойти вдруг за дамой в черном, словно вынырнувшей из кэролловской сказки, по улочкам приморского городка, проследить за леди до последней дверцы - увлекательное путешествие. Замечательная игра - знакомиться с когда-то уже знакомыми. Узнавать, что был здесь когда-то в детстве? В детских сновидениях? Позавчера? Или память о городе - увиденная телепередача с телефильмом?
А может быть все это очередная вариация на тему волшебных permanent vacations маленькой девочки в страну чудес и зазеркалья? Но только вариация болезненная, кто знает - не была ли Алиса безумной, аутичной, замкнутой психопатичкой, подростком-невротиком, будущей, скажем, сукой, треплющей нервы своим мужьям? И ее путешествие через нору в подсознание всего только завуалированное признание Льюисом Кэроллом ужасающей ненормальности своей подопечной, скрытое, зашифрованное литературными изысками и метафорами банальное сумасшествие. Сказка как хроника безумия, хронология шизофрении, история болезни выдумщицы, для которой в психиатрии есть свои обозначение, термины и лечение. Ненормальные частенько считают себя вполне себе здравомыслящими людьми, нормальными, что называется, до скрежета зубовного. Ох, Алиса, Алиса... сошедшая с ума в которой-то по счету сказке, но из вежливости, жалости и уважения автор не стал об этом писать. Бедная девочка.
Вот он показанный нам магистральный кинофильм о переводчице, вымотанной на работе, дико уставшей, но вынужденной отправиться в некую Гарму, так как подруги и коллеги по работе укоризненно качают головой, заставляя признаться, где она была все это время? В душной кабине синхронного переводчика каких-то странных тем про астронавтику [девочка хочет на Луну!] ей кажется, завистница смотрит на нее пристально, чтобы она сбилась в переводе. Или в этом взгляде не столько ненависть и злоба, сколько вредные импульсы, тайные приказы подсознанию? Один показанный нам кинофильм об успешной молодой девушке, вынужденной гулять по странно знакомому городу, испытывая усиливающееся беспокойство - ее здесь знают, недавно видели, собака боится Элис, родители девочки на пляже против их знакомства, а брошка ALICE на лацкане пиджака сделана, кажется, у местного ювелира.
И три непоказанных фильма, отрывки, эпизоды, разбивающие магистраль одиночными киношоссе [в никуда]. Кино ? 2 о детском солнечном дне наркотически-ярких оттенков. Про слишком красивое детство - "так не бывает". Детство как порошок, растворяющийся в стакане с водой. О том, как она пьет сегодня напиток этот, чувствуя вкус того самого порошка, но не способна снова вдохнуть цельные свои впечатления, один-в-один разобравшись в чувствах, восстановив лунный детский ландшафт. С течением времени детство Луной отворачивается от нас навсегда, оставляя в покое и мертвой тишине обратную свою сторону. По которой хочется пробежаться, перепрыгивая через канавки, медленно отталкиваясь от лунного камня и приземляясь оставлять тяжелыми ботами глубокие следы.
Кино ?3 о луне по телевизору, о задыхающемся астронавте, падающем постоянно в сомнамбулических па на лунную поверхность, о лунном кошмаре, неприятном и вязком, из которого выкачали воздух весь, зыбучих песках не просто в ваккумном пространстве: у кошмара двойное-тройное дно: он ретранслируется со спутника планеты в видеосигнал, затем в штаб на Земле с мистером Блэкменом в темных очках, и только потом в головокружительные сны Элис. В ее полуискусственный бред. Словно его вживили в подкорку и теперь мучают бедную время от времени. Очень ясный кошмар, который, может, вовсе и не кошмар, а пакет данных, представляющий значимую для кого-то тайну? Информация, цветущая в воображении сумрачными образами? Информация космических Sci-Fi-картинок, тесно связанная с ностальгией Элис [возможно, ностальгия, эта извечная страсть и сверхценная идея превосходства невинности и платонической любви над опытом и сексуальной страстью всего лишь вживляемая биороботам раздражающая нервные окончания и царапающая сердце издевательскими сожалениями вирус-программа?]. С кино ?2. В голове сухой жар, она вдруг вырастает в огромный белый шар, пульсирующий и гудящий отчего-то красивой траурной музыкой (original music by Nicola Piovani), раскаляющий пространство сознания до сверхвысоких температур так, что картинки прошлого начинают вытекать из-под ледяных обручей "оно", расщепляя "я" психоделическими марками ясного детского утра, прохладного бега по аллее от лучшего друга, зовущего тебя по имени, марками, грозящими апокалиптическими сбоями ядру уже много лет как взрослой личности эйфорической подростковой любовью. Фильмом ?4.
?4 - эстетская, наверное, мелодрама о незнакомке, пожелавшей изменить свою внешность, переметнуться из стана брюнеток в пламенно-рыжие, вдруг полюбившей не строгие деловые костюмы эмансипированной женщины, а легкомысленные платья канареечных цветов. О знакомствах на берегу и многоэтажных дворцах любовников, о витраже с павлинами, о парикмахерских, костюмерных, концертных залах. Как же хочется окунуться в красивейшую романтическую лав-стори, скинув с себя старую личину и надев новую - примерно так в последнюю бабочку осени превращаются омерзительные склизкие черви. Отказаться от "я", включив другое. Тумблером в сознании перенаправить софиты - и посмотреть в мир из соседнего окошка. Ты вроде бы та самая, но лучше. И новый луч высверливает глазное яблоко салатово-слепящим цветом взаимной любви и долгой и счастливой жизни. Может быть, если авторы могут предлагать, которая из памятей героини настоящая, а которая - выдуманна, то и я могу представить, какой из четырех кинематографических трипов являет собой собирающий расщепленную на различные цвета [от матово-бледных лунных и бежевой нюансировки в ресторане отеля до хай-тековских скучно-синих тонов мегаполиса] девочковое "я" в ровно направленный луч. Из облака с поблескивающими тут и там грёзами Элис он устремляется вектором в только ее сказку с идеальными глянцевыми радостями: морской бриз, "нежиться у волн, попивая коктейли", в ожидании любимого постукивая туфельками, сделанными на заказ, открывать и закрывать сумочку в задумчивости флиртующей даже сейчас, чисто автоматически, дамочки по имени Николь....Луч приятно огибает поверхность лунного шара короткометражки ?3 с не касающимися ее лично проблемами астронавтов, Блэкменом, смутно знакомым ей типом в темных очках - вызывая телевизионные помехи, перебивая дурацкий кошмарный видеосигнал... Луч может пораниться только о золотые ножницы, если купить их в магазинчике для неких сакральных дамских целей. Ножницы способны зарезать ее мечту. Поэтому ножницы ей лучше все-таки не покупать.