Британский сериал до мозга костей. Слишком умный шпионский фильм для уличных гонок и гаджетов и слишком ироничный, чтобы быть принятым всерьез он кажется легкой блестящей игрушкой, где на любителей джентльменов в шарфах и лондонских дождей расчитаны и бесконечные разговоры, и беспристрастный взгляд через очки Алека Гиннеса и дендизм отдельных героев. Однако ныне, когда шпионское кино пало жертвой геополитических обстоятельств, превратившись в самопародию или боевики для младшего школьного возраста, старомодные, буквально настольные, игры пожилых дядечек в поиски "крота" во времена "железного занавеса" оказываются тем самым желанным артефактом для поклонников чтива про рыцарей пера, плаща и шпаги. Лучшие шпионские фильмы снимали в 1960-1980-х с обеих сторон того самого занавеса по весьма банальной причине: тогда было кому с кем воевать, пусть даже на страницах дешевых романах и недорогого кино. Когда Главный Враг великой европейской цивилизации выродился в грязных арабов с калашниковым на плечах, который в глазах мировой общественности (читай - потребителей шпионского чтива), опять же буквально, как крыса прячется в афганских горах и норах, и нелепых их лидеров с жиденькими бороденками - ни Джеймсу Бонду, ни Джорджу Смайли, ни даже Борну сражаться по факту не с кем. Разве только в обязательном порядке со своими же шефами, но это, согласитесь, не то. Даже традиционный злодей вне границ и политических установок, вездесущее Зло, не имеющее имен, счетов и лиц, в компьютерную эру перестает быть Фантомасом, а при приближении и вовсе оказывается стандартным бандитом, которому обязательно надо что-то взорвать или присвоить чужие миллионы. По большому счету всем этим и правда в пору заниматься какому-нибудь ФБР, а не человеку, который устало валится за столик в баре, по привычке подозрительно осматривая посетителей. Кого там выглядывать? Немытых исламистов? Коммуняк в чегеварами на футболках? Террористов? Супротив хитрых лисов великих разведок XX века даже непорядочные, казалось бы, нацисты выставляли приличных джентльменов. Сам феномен шпионских игр до поры до времени носил флер таинственности и стоицизма. В десятилетия же, когда главная тайна заключается в том, какую бомбу взорвали в каком кафе, и какая борода за этой акцией стоит, прирожденные шпионы выходят на пенсию, оставляя резвиться на поверхности разного рода медийных шлюх вроде анечек чапмен и такого же рода предателей. Чего-то неполиткорректный какой-то отзыв получается... Давайте притворимся, что отзыв написан белым "а ля Киплинг" человеком, "белой костью", которая страдает от творящегося вокруг нее мультикультурализма и с ужасом ждет того черного дня, когда продюсеры сделают Бонда гомосексуалистом.
Пустыри британских провинций, кафешки и кладбища Португалии, пражские магазины хозтоваров, и, разумеется, бесчисленные ночные улицы Лондона, на которых ведут беседы смешные пожилые люди в шляпах и очках. Тем не менее, это почти кабинетный фильм, каркас которого составляют диалоги и крупные планы действующих лиц. Ирвин снял замечательно-тихое печальное камерное кино, которое больше про человека в мире людей, нежели про шпионов в мире условностей. При том, что само по себе шпионское кино устаревает быстрее политического. Нафталином тут пропахло все, от обшарпанных стен бюро разведки до длинных шарфов и обыкновенных споров шпионов о суетности их деятельности. В заставке падающие матрешки! В прелюдии один из шпионов пытается вывезти с территории Чехословакии тамошнего генерала, а в него стреляют бравые советские войны. Роль имерии зла играет СССР, гения зла - некий советский разведчик Карла, который в свою очередь контролирует деятельность "крота" Джералда - предателя в самых высоких кругах британской разведки. Джордж Смайли, которого я до сих пор наблюдал во второстепенной роли, кажется, в хорошем "Шпионе, который вернулся с холода" Ритта, герой ле Карре, полная противоположность Бонда - тут старенький-старенький старичок с большими очками и колючим взглядом, гений закулисных игр, которого ушли на пенсию. Ему изменяет жена, его предают лучшие друзья, его шеф покоится в земле, организация, которой он отдал лучшие годы своей жизни, как принято говорит, мало того что выгнала его и неприязненно следит за ним, так еще и вот-вот развалится, похерив под собой все труды Смайли сотоварищи. Из-за "крота" и отвратительного руководства гибнут лучшие разведчики, разведсети в Восточном блоке уничтожаются на корню, а в стенах офиса становится не менее опаснее, чем на полевой работе. Неторопливо распутывает Смайли клубок заговоров, без применения шпаги и пера, одними лишь "серыми мозговыми клеточками" и разговорами, разговорами, разговорами.
Стильный ироничный фильм оказывается к финалу почти мизантропическим, полным скепсиса, как оно и принято похоже у ле Карре, произведением о том, как сложно, да и попросту невозможно выжить и выстоять совестливым стоикам во времена, когда постмодернизм проник в умы лучших из людей, когда отсутствует идеологическая база для правильных поступков, когда этические компасы размагничены, и все становится тотальной игрой, где побеждает не самый честный, не самый хитрый, и даже не умеющий блефовать, а тот, кто всего лишь относится ко всему как к колоде карт. По сути сами шпионские игры, лишенные жесткой идеологической оправы, оказываются к концу XX века всего лишь большим беспринципным покером. Какие подвиги и ради чего? Идеи одряхлели, а машины, пущенные ими в ход, до сих пор на ходу. В таком разе странно было бы оставаться верным своей стране, своим друзьям, ведь все это лишь тлен и суета сует, торжество симулякров. И, конечно, будучи каким-то несовременным главным героем Смайли в условиях тотальной игры совершенно теряется. Он жесткий, умный, интеллигентный человек, ведущий свою игру с присущей ему осторожностью. Но это уставший человек, уставший от бесконечных кабинетных и политических игр, измен, предательств и необходимости, тем не менее, свою игру продолжать. Его взгляд колючий, но достаточно ему снять очки, чтобы протереть стекла, и перед нами пенсионер с наивными детскими глазами. Он до сих пор не привык к ситуации тотальной игры, где предать и изменить могут не со зла, не ради даже выгоды, а просто развлечения, скуки и тех же правил игры ради. Вечные подколки друзей и знакомых по поводу его жены, переспавшей с его другом, он встречает поначалу строгим молчанием, и научился даже использовать это в своих интересах, задавив боль профессионализмом. Но показательна финальная сцена, когда нам, наконец, показывают жену-блядь разведчика, у которой старик, державшийся до сих пор с с достоинством, дрожащим голосом спрашивает, любила ли она Хейдона, и на ее насмешливый ответ что-то там про то, как он смотрит на жизнь как паззл, он несколько раз моргает недоуменно, как человек, которому сделали сейчас очень-очень больно и он вот-вот расплачется. Смайли, шпион, лишенный последних иллюзий, до сих пор пытался как-то если не принять, то хотя бы понять, как функционирует этот странный бездушный мир и как крутятся колесики в большой человеческой системе, где поступать по совести не обязательно - понять из чего состоит паззл умом, не чувством. Но собравшийся паззл не сулит ни покоя, ни счастья. Умному совестливому стоику, задающемуся постоянными - ставшими сто раз уже детскими и в то время - вопросами "почему" поступает так а не иначе тот или иной человек, в дар за разгадки и торжество интеллектуальных побед не достается ничего, кроме горечи потерь и понимания, что лучше бы ты, Смайли, не искал ответы на некоторые вопросы. Слишком больно их узнавать, но что горше всего - эта боль оказывается к тому же бессмысленной.