"Иль Маре" - хрупкая конструкция, которая держится на тривиальной идее любовной истории в "ленте мебиуса". Такую идею, не приходившую в головы, наверное, только очень ленивым подросткам, очень легко опошлить, чем успешно занимаются многие режиссеры и писатели. Поиграть в игру со временем, пространством, любовью и смертью хочется многим, получается далеко не у всех - слишком сентиментальные натуры или совершенно бесчувственные сами же разваливают собственные карточные домики.
"Иль Маре" - чудесное "эпистолярное кино", роман в письмах, герои которого разведены во времени. Он в 1997-1998 годах живет в маленьком домике "Эль Маре" (море), построенным отцом для него на берегу океана. Она в 1999-2000 только что покинула домик, оставив в почтовом ящике просьбу следующему постояльцу все письма на ее имя переправлять на новый адрес. Он - бывший студент-архитектор, бросивший учебу. Она озвучивает мультики, и ждет ответа от своего любовника, напротив, уехавшего учиться. Обнаружив странное свойство ящика перемещать письма во времени, молодой человек с девушкой во всю начинают делиться своими впечатлениями, любовными траблами, мелкими неприятностями, пытаясь развлечь и утешить друг друга. В общем, делают все то простое и банальное, что раньше делали переписывающиеся: отменяют одиночество на короткий момент, жмут руку, стучат по плечу и целуют в щечку, перекидывая через интервал доставки письма маленький мостик. В случае "Эль Маре" письма летают по удивительной временной петле, и от того хотя и во много раз острее чувствуется одиночество, зато и счастья от полученной посылки из прошлого и будущего больше. Разумеется, они попытаются встретиться, он найдет ее диктофон, потерянный ею в прошлом, вернет, она обрадуется. Он увидит ее в метро в 1998, но будет всего лишь для девушки незнакомцем. Она назначит ему встречу на пляже в 2000, но он почему-то не придет (погиб? влюбился в другую? или может она влюбилась в другого, и написала ему потом не приходить?). Заведомо обреченное чувство, вероятно именно по причине своей совершенной невозможности, начинает жить в сердцах обоих. Жить, несмотря на то, что она страдает от неразделенной любви к другому, а он не в силах отменить свое будущее и назначить свидание той, для которой в данный момент даже не существует.
Очень простое, почти открыточное кино. История с валентинки. По определению сентиментальное. Но удивительно от этого не проигрывающее. Навскидку я могу вспомнить фильмы, сыгранные примерно в той же тональности: "Призрак и миссис Мюир", "Портрет Дженни", "Квартира" Жиля Мимуни... От таких фильмов можно ждать чего угодно: печальных финалов, безжалостной гибели героя или героини, "непредначертано встретиться" или горько-сладкого хэппи-энда. "Эль Маре" оставляет по себе впечатление, что оно могло в принципе закончиться, как угодно, потому что, как в лучших романтических историях главное, во всяком случае для читателей и зрителей, не в финале, а том, как они развертываются на твоих глазах. И "Эль Маре" пишется удивительно ясным и трогательным почерком. За окнами играет джаз и льет дождь. Наступает осень, празднуют "миллениум", наступает весна. Два пространства бытия героев неожиданно оказываются единым, несмотря на то, что разведены в разные времена. Авторы очень щадяще и едва ли не с придыханием делятся с нами деталями жизни девушки и молодого человека. Но иногда им кажется слишком маленькой дозировка счастья в одиночествах обоих, и они выдыхают на экран все, что может быть там нарисовано в случае романтических новелл, от чего кажется еще чуть-чуть, и нас затопит карамельной патокой. Но этого не случается. Рождественская открытка не превращается из-за своей сентиментальной чувствительности в какой-нибудь "Норвежский лес" (чудовищное кино, просто чудовищное). Да, герои обмениваются друг с другом стандартными и да, уже много лет как банальными максимами про любовь, одиночество и жизнь, но кто помнит, как он писал письма, тот вряд ли будет чувствовать себя неуютно: так действительно пишешь человеку, который тебе небезразличен, не боясь показаться пафосным, неловким, наглым. Не боясь сделать своему адресату больно или напротив выказать равнодушие. Письма сами по себе удивительное изобретение человечества, жаль, что мы так быстро от него отказались. В них заложено великое свойство превращать трюизмы во что-то, способное говорить адресату на той стороне Вселенной утешающие трогательные вещи, причем говорить шепотом щекоча ухо, так, как возможно побоишься сказать при встрече. "Эль Маре", возможно, потому побеждает собственную опасную сентиментальность, что отменяет ставшую традиционной в современном кино коммуникабельную неловкость при личных встречах. По-началу кажущаяся откровением очень скоро она тревожит (в правильных фильмах) весьма вероятной возможностью людей, и конкретных героев, никогда не понять друг друга. Тотальная некоммуникабельность, о которой так много было написано применительно к Антониони, оказывается сегодня очень простым и страшным феноменом невозможности говорить: говорить, чтобы тебя правильно услышали, говорить понятным другому языком, уметь высказывать чувства. Авторы XX века словно пестовали эту изначально чарующую и детскую неловкость любящих людей во время интимных встреч, и вдруг оказалось, что теперь можно просто выключать звук, и рассказывать историю без диалогов. Романтическую историю рыб в океане. Немое кино, конечно, великая штука, но если жизнь окажется немым кино, то все наши восторги по поводу того, как он или она могут сказать многое друг другу без слов, окажутся бессмысленными.
Собственно, наверное, "Иль Маре" меня поразило в первую очередь именно этим. Хотя поначалу, было, с улыбкой наблюдаешь игру двух героев во временной петле, рассматриваешь красивые кадры и слушаешь джаз, наслаждаясь просто существованием двоих в пространстве фильма, и теми самыми маленькими очаровательными деталями, что и составляет ткань настоящего кино. Создатели "Иль Маре" отменили личные встречи, может быть, только для того, чтобы слова в письме или записанные на диктофоне приобрели свой вес. "Я люблю тебя...", повторенное не единожды для озвучки мультика, оказывается чудом для человека из прошлого, слушающего их в одиноком метро. Слова "помоги мне, пожалуйста", написанные дрожащей девичьей рукой, способны принести и боль, и смерть, и разрушение. И когда герою в фильме, наконец, дана возможность "рассказать волшебную историю, в которую ты не поверишь" кажется, что Бог только что даровал ему, наконец, речь, язык, множество слов, в одно мгновение, можно сказать, рывком, соединяющие два одиночество в единое чувство. И даже если финалов "Иль Маре" не один и не два, даже если адресаты пропадают навечно, все-таки после них остаются письма. Которые, по-моему, неправильно и просто кощунственно сжигать: письма, как, кстати говоря, и рукописи очень даже горят. Красивое маленькое кино, где слова слишком много значат, и где герои ждут слов, написанных, но особенно сказанных, друг от друга больше жизни, еще одно тому доказательство.