Пальцы замерзают, барабаня по клавишам. Окно открыто нараспашку. Холод. Сирена иглой с красной ниткой, змейкой, строчкой по ткани музыкальной режет слух, лаская его. Кино и музыка как уходящие в пустыню плоскости, разделяющие мой трехмерный мир на ломанные многоугольники. Магия/волшебство, помноженные на мороз, сковавший грудь, так что дрожишь, дыша, и дышишь, содрогаясь. Тревога обнаженной до звуков песни возведена в степень сирены "Скорой", что, разметав в беспамятстве маячки, выкинув их в зимнюю ночь, скрывается за углом. Вон там, на крыше высоченного дома стоит человек в пальто [это я], задрав голову вверх. Едва заметно шевелит губами при свете Луны в полупрозрачном воздухе. Не говорит, перебирая ими в исступлении. А складывает в поцелуе. Раз, и еще раз. Целуя ночное небо, черное сегодня, как никогда. Касается глаз его/ее[?] слегка, и нежно проводя по шершавой, а кое-где непостижимо гладкой коже. Небо пульсирует как живое. Небо дышит в лицо его. Небо ему отвечает всеми своими огнями, мириадами глаз всматриваясь в темные зрачки полу безумца. Это контакт. Коммуникация "я-небо". Общение с Богами. Оно хрипит, скулит и дышит. Дрожит на холоде. Странный кожный покров его/ее прерывисто подается в ответ на поцелуи: сначала нехотя, как девственница в первую ночь любви, потом все ближе, чаще, за рывком рывок, губы к губам, сливаясь. Ему/ей страшно и любопытно целоваться "вот так". Волны побежали по небесам с востока на запад, складками, как на простынях, сбившихся и чуть проглаженных рукой. От нежного покусывания - к звериному бесстыдству. Густое, вязкое, тягучее, расплавленный металл, ночное небо, издав утробный гул, свист, шепот, перекатывается из стороны света в другую. Влажное, как сгущенный океан чернил. Взволнованное минутой, непонимающее, сама оскорбленная невинность, девочка, которую заставили наслаждаться поцелуем поневоле... Ворочается теперь с боку на бок, лобик сморщен, уголки губ нервно подрагивают [как у тебя тогда]. Небо толком еще не разобралось в своих чувствах. Ему/ей кажется неприличным удовольствие от соития двух "я" посредством губ....Но таким увлекающим, ввергающим из страстного удушья в дерганное - кусочками, воздушными комочками - выдыхание, в расслабленное растекание от горизонта до горизонта сплюснутым куполом.
Так успокаивается вода, в которую мальчишка бросил камень. Разбуженный покой выталкивает энергию внутренним "я" воды во вне, и властными кругами убирает прочь в неизвестное.
Так засыпает небо, испытавшее первый в своем существовании оргазм. Сколько бы дали вы ночному небу? 16-17 лет? Когда я понимаю, чувствую, и даже знаю это, то почти счастлив. До слез. Если она/он/оно сама невинность, готовая к опыту. Ученица, необдуманно влюбившаяся в учителя пения. Кошка-аристократка, отдающая себя дворовому коту. Если она/он/оно как вернувшаяся с бала/дискотеки/клуба девочка, не могущая заснуть битый час на сбившихся покрывалах [из распахнутых окон дует, холодно - она дышит, дрожа] улыбаясь чему-то, так повлиявшему на воображение (а может и не только на него), что ей это должно присниться обязательно. После того, конечно, как она, отпуская смешок за смешком, сжав простыни и одеяло между ног, и задушив в объятьях подушку - заснет, наконец...
... то я люблю его/ее. Люблю небо. Люблю. Оно вселяет в меня детское чувство бытия иногда. И не по-детски развращенную готовность раствориться в окружающей реальности. Я его слышу. Понимаю. Вижу. Касаюсь. Целую.