Миниатюры
Данилин и скинхеды.
Правдивая история, случившаяся в 2000 году и рассказанная автору сразу же после всех этих событий.
Серега Данилин любил этот бар. Точнее сказать, это был самый первый бар, куда его привели сразу же по приезду в Дюссельдорф (вместе с еще тремя программистами он был вызван из Новосибирского филиала компании Hayde gmbh). Бар уютно располагался в тесном, узком и полностью пешеходном Альтштаде, в котором двери баров плотно примыкали друг к другу. Рядом с ним впритык находился Гиннес-бар. Но Данилин в нем так ни разу и не побывал. Он прекрасно помнил, что в тот самый первый раз ему здесь все очень понравилось - и пиво, особенно местной варки, так называемое Альт, и официантка - красивая югославка! А какая у нее улыбка! Обалдеть можно! Такой он никогда еще не видел! И поэтому он предпочитал ходить только сюда и не одобрял желаний своих напарников, которые из любопытства постоянно меняли бары, многочисленной россыпью разбросанные по Альтштаду.
Вот и на тот раз он, как обычно, облокотился о такую уже привычную и фактически родную стойку бара - старую и потрепанную. Заказал пиво, благо немецкого знать не было необходимости - достаточно было произнести 'айн альт-бир'. Немецкий он не знал, впрочем, как и все остальные новосибирцы. Да и не было в этом нужды - в их группе был один немец, свободно говорящий по-английски, грек-американец, и молодой паренек - сын какого-то американского миллионера, который просто болтался по Европе и делал все, что ему хотелось - и в этот раз ему как раз захотелось немного попрограммировать на Java.
Сделав пару холодных освежающих глотков (лето все-таки, жара на улице), умиротворенный Данилин присел на высокий барный стульчик и лениво оглядел столики. Все тот же немецкий народ, часами цедящий одну и ту же кружку пива, заедающий ее жирными копчеными сосисками и много-много разговаривающий. Изо дня в день наблюдая за местными завсегдатаями, Данилин наконец-то догадался, зачем у пивных кружек приделаны крышечки - чтобы пиво за такой долгий срок не выдыхалось.
Этот день также был похож на все предыдущие дни и месяцы - такой же спокойный и расслабленный, предвещая собой длинный приятный вечер да и часть ночи.
Впрочем, внезапно в бар вошла пятерка крепких, мускулистых, бритоголовых парней. Они, демонстративно громко гремя стульями, заняли свободный столик, небрежно развалились и принялись нагло и внимательно разглядывать посетителей. И все, кто встречался с ними глазами, поспешно отводили свой взгляд. Никому не хотелось неприятностей.
И вот эта плебейская покорность почему-то сильно разозлила Сергея, хотя он и выпил-то совсем немного. Он почему-то считал немцев расой воинов, и это их холуйство просто ошарашило его!
Но вот дошла очередь и до Данилина. На нем остановил свой взор явно самый главный из этой компании. Данилин какое-то время спокойно смотрел в его глаза, а потом вопросительно приподнял брови - в чем дело, мол?
Бритоголовый явно удивился такому повороту событий. Видно, с подобной ситуацией он сталкивался впервые. Немного подумав, вожак небрежно кивнул в сторону двери - пойдем, мол, выйдем.
Данилин тут же легко спрыгнул со стула. Упругой походкой бывшего боксера подошел к столику скинхедов. Все посетители внимательно следили за ним. Разговоры как-то самой собой смолкли. Стало тихо. Причем - очень и очень тихо. Словно весь мир замер в преддверии грандиозной войны. Сергей даже пожалел, что официантки сегодня нет - ее заменял молоденький португалец.
- Кто-нибудь из вас знает английский? - поинтересовался Данилин, естественно на английском, впрочем, глядя только на главаря.
- Я знаю, - невольно ответил тот.
- Ну и в чем дело? - покривился Данилин, глядя строго в глаза главарю. - Что ты на меня уставился?
- Ты мне не нравишься, - ответил главарь.
- Вы все мне - тоже, - произнес Данилин, покачиваясь с пятки на носок. - И что дальше? Сидеть и глупо пялиться друг на друга?
- Ты кто? - спросил его бритоголовый.
- Я - русский офицер, - ответил Данилин. И это было правдой - после института ему пришлось отслужить лейтенантом два года на границе.
Бритоголовый что-то сказал своим товарищам по-немецки, и те более злобно посмотрели на Серегу. Но, впрочем, глазами его не сверлили и быстро отводили их в сторону, когда встречались взглядами с этим странным русским.
- Пойдем, выйдем? - наконец произнес вожак.
- Да без проблем, - насмешливо произнес Данилин, небрежно оглядывая всю бритоголовую компанию, поигрывая мускулами и испытывая приятный щекочущий выброс адреналина.
Кровь в нем просто кипела и рвалось наружу. Вдруг захотелось показать им, этим бритым дебилам, что значит русский, что значит - русский офицер, который нифига их не боится, и вообще, презирает всю эту шушеру.
Его совершенно не пугало их число - потому что в данный момент он вдруг почувствовал за собой своего деда, погибшего, когда тому было лет гораздо меньше, чем Сереге сейчас, да и всех простых русских мужиков - тех, кто ожесточенно, с матами, бился с фашистами под Вязьмой, всех тех, кто сражался под Сталинградом и на Курской дуге. Короче, всех тех, кто дал ему жизнь. И ему, опьяненному пивом, вдруг показалось, что сейчас, сию минуту, все эти мужики и пацаны незримо смотрят на него сверху. И ему совсем не хотелось, чтобы они презрительно скривились, глядя на его поведение. Не хотелось, чтобы им все было за него стыдно.
Но ни вожак, ни другие скинхеды даже не шевельнулись.
- Сосунки, - по-русски, презрительно процедил Данилин, почему-то решив, что бить их будет стыдно, словно детей. - Пугаете только своей массой, козявки.
И в этот момент вдруг какая-то сила оторвала его от пола и стремительно понесла к дверям. Сергей только лениво удивился. Ни дергаться, ни выворачиваться ему не хотелось, и было просто любопытно, что же такое происходит.
Дверь по волшебству мгновенно распахнулась и двое здоровяков нежно опустили его на старинную булыжную мостовую.
- Мы извиняемся, - вежливо и тоже по-английски произнес один из них. - Но нам в баре не нужны неприятности. Не нужна плохая репутация. Почему бы вам не сходить куда-нибудь еще?
Серега, развернувшись, тупо уставился на двух здоровенных вышибал, понимая, что злости к ним у него нет. Мужики как мужики, добросовестно делающие свое дело, и в этом достойны только уважения.
Пока он думал, что бы им ответить, и подбирал подходящие слова, в дверях показался шустрый официант с кружкой пива, которую он передал одному из вышибал, а тот в свою очередь протянул ее Данилину.
- Это - вам. Кружку можете оставить себе.
Данилин только ухмыльнулся, нисколько не обижаясь. Забрал кружку (она, кстати, была без крышки).
- Черт с вами, с немцами, живите как хотите, - совершенно беззлобно произнес он по-русски. - Раз вам нравиться прогибаться перед всякой бритой швалью - пригибайтесь.
И он решительно развернулся в сторону набережной, к заведению, в которое его неоднократно звали из-за работающей там полячки, и в котором сейчас находились все остальные новосибирцы. Компания своих русских пацанов была ему сейчас очень уж необходима. Сильно хотелось выпить водки и как следует расслабиться. Как и большинство русских в одиночку он водку не пил, а с кем еще здесь, в Дюссельдорфе, можно было это сделать? Только со своими.
Данилин решительно глотнул из кружки, по вкусу и запаху почувствовав - пиво качественное, настоящий альт, не бурда какая-нибудь, - и решительно зашагал по мостовой, аккуратно придерживая кружку, чтобы пиво не расплескалось.
Больше он в этот бар не заходил.
2019-10-26 -- 2020-01-13
1937
- Товарищ комиссар, - напоследок неторопливо проговорил Иосиф Висарионович. - Как я погляжу - у вас проблемы с вверенными вам объектами?
Матвей Давыдович Берман, начальник ГУЛАГа, похолодел.
- Да, Иосиф Виссарионович, - ответил он, невольно сгибаясь и покрываясь потом. Голос его дрогнул.
- И в чем же они заключаются? - Сталин пристально посмотрел на Бермана.
- Видите ли, - замялся тот. - Антинародные элементы, силами которых и ведутся работы, всячески стараются навредить нашему народу, нашей стране. Устраивают постоянные саботажи в виде нанесения себе разных травм или голодания. Никак они не хотят, чтобы в Советском Союзе жили хорошо.
Он не стал говорить, что на самом-то деле всему виной невыносимые условия и высокая смертность среди заключенных. Да и как иначе выполнять план?
- Вы знаете, что надо делать? - тихо поинтересовался Сталин, все-также пристально глядя на Бермана.
- Знаю, товарищ Сталин, - четко ответил тот, решительно выпрямляясь.
- Выполняйте, - Сталин слегка пошевелил пальцами здоровой руки. - Народные хозяйства ждут электричества, ждут золота и судоходных каналов. Все это им крайне необходимо. Без этого невозможно повысить уровень жизни советского народа.
И вот уже на Лубянке.
- Машина к профессору Земцову отправлена? - стремительно двигаясь по мрачному коридору поинтересовался комиссар третьего ранга Иванов.
- Так точно! - ответил его заместитель, семенящий рядом.
- Поедете за Ивановыми, захватите заодно и Сидорчуков.
- Всех? - на всякий случай переспросил заместитель.
- Ну, дети-то нам зачем? - усмехнулся Иванов.
- А их куда? - невольно вырвалось у заместителя.
Комиссар с брезгливым интересом посмотрел на своего подчиненного.
- Я вам это должен объяснять? - подчеркнуто спокойно поинтересовался он ледяным тоном.
- Никак нет, товарищ комиссар третьего ранга! - гаркнул его заместитель.
- Вам все ясно? - прищурился Иванов, подражая Сталину.
- Так точно!
- Выполняйте, - отрывисто бросил он, отворачиваясь.
Заместитель резко приложил руку к козырьку, стремительно развернулся через левое плечо, и, чеканя шаг первые пять метров, поспешно удалился. А комиссар устало направился дальше.
- Капитан! - вдруг резко остановил он проходящего мимо Самойлова.
Тот тут же вытянулся в струнку.
- Это что за безобразие? - сквозь зубы процедил комиссар. - Всего пять человек? Вы что - издеваетесь?
- Никак нет! - покраснел капитан. - На моем участке больше не выявлено.
- Смеетесь? - грозно надвинулся Иванов. - А хотите, мы сейчас с вами переоденемся в штатское и прогуляемся по вашему участку, и я за какой-нибудь час найду вам двадцать неблагонадежных? Не верите?
- Верю, товарищ комиссар! - ответил капитан. Да и что ему оставалось делать?
- То-то же! Работать надо лучше! - усмехнулся Иванов. - К утру чтобы предоставили мне нормальные списки. Не меньше двухсот единиц. И чтобы не доходяги и не старики. Иначе поставим вам на вид. Все ясно?
- Так точно!
Что уж тут непонятного, - думал капитан, удаляясь. - Хочешь жить сам - посади другого. И ладно был бы я один. А то - жена, дети...
И он ушел в свой кабинет и принялся красивым ровным почерком быстро заносить на белые листки новые фамилии и адреса.
И орать на них придется, торопливо думал он, иначе как объяснить все это? Они же потребуют их, объяснений своим арестам, и это будет вполне логично.
Капитан быстро набросал первую сотню. Это были, во-первых, бывшие работники КВЖД, ранее проживавшие в Китае и вернувшиеся в СССР. Они все-таки были за границей, и никто не докажет, что их там не пытались вербовать. Следом - все руководство, включая родных и взрослых детей. Им будет нетрудно доказать, что они вели смелые и не слишком почтительные речи о руководителях партии.
А ведь и нас всех потом вот также... - вдруг с ужасом осознал он. - Как свидетелей всего этого.
На душе у Самойлова похолодело, волосы зашевелились, мороз пробежал по коже, прочно засев где-то между лопаток. И жена и дети мои так и так пострадают - не сейчас, так потом. Руки его задрожали от осознания этой истины. И деться-то ведь некуда! Колея! Почерк его невольно сбился, и Самойлову пришлось напрячься и взять себя в руки.
А может - застрелиться? - вдруг промелькнула робкая спасительная мысль. - И участвовать во всем этом не буду, и семью спасу?
По инерции он внес еще несколько фамилий, записывая их все медленнее и медленнее. На стопятидесятой строке он остановился. Какое-то время тупо смотрел на листки, видя за ними лица людей, которых он знал очень хорошо - с кем-то вместе воевали, с кем-то были в близких, дружеских или просто приятельских отношениях.
Потом он встал, скомкал листы, сложил их в пепельницу, поджег. Замерев, долго смотрел на огонь, не видя самого пламени, а видя только радостные улыбающиеся лица своей жены и детишек.
А когда огонь догорел, он тщательно вымыл пепельницу, а потом медленно потянулся к кобуре, почему-то подумав напоследок - А мы ведь завтра собирались сходить в зоопарк. Дети, поди, в нетерпении ждут, готовятся...
ПС. Берман Матвей Давыдович был расстрелян 7 марта 1939 года на расстрельном полигоне "Коммунарка".
2017-05-19 (На утренней пробежке в Нарымском сквере города Новосибирска, пробегая мимо памятника жертвам политических репрессий.) - 2017-06-09
22:00
Семья. Муж, жена, двое маленьких детей - сын и дочка.
Он для видимости работал коммивояжером. Но на самом деле - на очень и очень серьезную организацию, которая, как говорится, шутить не любит. Денег он получал достаточно много. Очень быстро они смогли купить свой собственный дом в два этажа, с просторным внутренним двориком и бассейном. И долго этому радовались - и жена, и особенно дети. И во время его отпусков они решили ездить всегда на новые места - Индия, Таиланд, Карибы, Мальта...
Но вот в организации разразился кризис. Все были взвинчены, каждый подозревал каждого, засекреченность агентов возросла до немыслимого предела.
Обстоятельства сложились так, что один из таких сильно засекреченных агентов, должен был посетить его ровно в 22:00, с жестким условием, его - агента то есть - вообще никто не должен был видеть.
Встреча должна была состояться в дальней комнате - именно там находилось все самое необходимое.
И ему, главе семьи, вдруг стало крайне жизненно необходимо, чтобы его семья уже спала к 22:00.
Выслушав его очень уж серьезные требования, жена, недоумевая, принялась укладывать детей.
- Дети, пора спать! - сказала она, решительно отрывая детей от телевизора с мультиками и от смартфонов.
Он терпеливо ждал, прибираясь на кухне. Вот дочка подошла, спросила что-то. Он добросовестно и подробно ответил. Вот жена заставила сына убрать в зале разбросанные игрушки.
- Я все это выкину на помойку! - решительно пообещала она, и сыну пришлось все это прибрать.
Вот они наконец закрылись в спальне - читать сказку, выбрав по дороге книгу для чтения.
Он вздохнул, подготавливаясь к встрече. Но вот распахнулась дверь. Жена.
- Что такое? - спросил он.
- Ресницы не стерла, - ответила она, направляясь в ванную.
Он терпеливо ждал, то и дело поглядывая на часы. Вот жена снова скрылась в детской.
Он ушел в дальнюю комнату - подготавливать материалы. Сидя на диване, укладывал аппаратуру в специальный чемоданчик, внешне похожий на стандартный "дипломат".
Снова открылась дверь. Снова жена.
- Забыли фрукты помыть, - объяснила она, улыбаясь. Позади нее стояли дети и тоже улыбались. Таинственность папы их почему-то смешила и вызывала любопытство.
Они торжественно прошли кухню. Жена тихо поругивала детей за то, что никак не хотят укладываться и выдумывают разные причины, лишь бы не спать. Помыли яблоки. Снова скрылись в детской.
Он снова продолжил свои приготовления.
И вот уже 22:00
Агент зашел точно с секундной стрелкой. Хозяин дома раскрыл чемодан, вводя агента в курс дела.
Вдруг дверь стремительно распахнулась и в зал влетела любопытная дочка. А следом за ней - и ее мама. Ей тоже было любопытно, что же это за таинственные клиенты такие!? Они с радостной улыбкой замерли на пороге, с удивлением глядя на озадаченного постороннего дяденьку с такой знакомой, по телевизионным передачам, наружностью.
- Что это такое? - искренне удивилась она, а дочка посмотрела с озорным любопытством - сначала на странного дяденьку, потом - на папу.
Гость также с удивлением посмотрел на главу семьи. И тот, выполняя свой долг, быстро, не задумываясь, достал пистолет с глушителем и хладнокровно всадил пули в обеих, отрешенно отмечая, как дергаются их тела, как меняются выражение глаз... Особенно у дочки.
А потом он был вынужден зайти в детскую и застрелить ничего не понимающего сына.
2014-07-30, 2016-октябрь
Девушка-стажер
Начальник Лаборатории номер один вошел в помещение Лаборатории номер два - для обсуждения некоторых текущих вопросов. Он подошел к столу начальника лаборатории номер два, присел. Увидел на столе распечатанное резюме - Стажер-программист. Привлекла внимание цветная фотография молодой и очень красивой девушки. Непроизвольно взял резюме.
- Ух, ты! - воскликнул он, быстро пробегая глазами. - Двадцать два года! Хочет к нам на стажировку! Собеседовал?
- Да, - кивнул начальник лаборатории номер два.
- Ну и как? - с искренним интересом полюбопытствовал начальник лаборатории номер один.
- Как специалист или как женщина?
- И то, и другое.
Начальник лаборатории два откровенно задумался.
- Знаешь, - честно признался он, - я бы с ней лучше в Пхукет поехал.
2016-02-09
Сожжение.
Древняя Русь. Поляки польско-литовского короля Ягайлы захватили деревню русичей, в которой не осталось ни одного воина - все ушли на защитный рубеж и там полегли. Поляки спокойно, весело скалясь вошли в деревню. Но вдруг тренькнула стрела и один из офицеров упал замертво. Обозленные поляки согнали на площадь всех жителей деревни - стариков, женщин, детей. Выбрали на глаз нескольких женщин и загнали их в сарай. Провозгласили:
- Если убийца не будет выдан - сарай сожжем!
- Да нас так и так всех уничтожат! - вдруг раздался из толпы твердый женский голос. - Даже рабами. Правда раб, в унижении, проживет подольше. Хотя там, в рабстве, вас и ваших детей каждый день будут насиловать хозяева. Так что, русичи, кто не хочет быть рабыней, не хочет, чтобы рабами стали ваши дети, не хочет позорить своих мужей, следуйте за мной, в сарай! А кого устраивает такая жизнь - оставайтесь!
И женщина, ведя за руки двоих детишек, решительно направилась к сараю. И все женщины потянулись за ней. Поляки злобно закрыли ворота. Забили гвоздями. Женщины стояли, молча ждали, когда все начнется. Некоторые дети плакали - не хочу. Их успокаивали более старшие дети. А самых слабых и маленьких матери сами тихо душили, плача при этом - чтобы дети не испытали мук сожжения, чтобы у них не лопалась кожа и не вываливались глаза.
В щелях сарая блеснули языки пламени...
2015-05-11, 2016-октябрь
Междугородний телефон-автомат.
Да, дорогой читатель, хотите верьте, хотите - нет, но сила слова неизмерима. С помощью слов можно вертеть читателем, как пожелается. Можно заставить его сочувствовать герою в той ситуации, которая, произойди она с вами в реальной жизни, вряд ли вызвала бы сочувствие. Подобные истории можно перечислять бесконечно.
Вот например, представьте себе поздний апрельский вечер, утопающее в сумраке экономии электричества почтовое отделение междугородней связи. У единственной работающей кабинки междугородних телефон-автоматов, что по 15 копеек, очередь, которая к тому же продвигается очень медленно. В самом конце очереди симпатичный молодой человек нетерпеливо ерзает на стуле. Ему необходимо позвонить любимой девушке, которая уехала на праздники домой в другой город - студентка все-таки. А он сидит здесь уже двадцать минут и ожидание так невыносимо! Наконец перед ним остался только ссутулившийся мужчина унылой наружности. И тетка из кабинки никак не собирается выходить, только размахивает в разговоре руками и знай себе достает из сумочки монетки и кидает их в автомат. У нее, наверное, там аппарат по производству монет, - в сильном неудовольствии подумалось влюбленному пареньку. А любовь как известно - нетерпелива.
Унылый мужчина потоптался у автомата, неуверенно подошел к другой кабинке, вошел в тайной надежде - вдруг уже заработал? Сделал попытку позвонить. Вышел - без результата.
Тетка в этот момент вышла и молодого человека осенило. Он стремительно, первым, вошел в освободившуюся кабинку. А на все бессвязные попытки мужчины призвать его к ответу, парень сослался на то, что мужчина свою "попытку" уже израсходовал на неработающем автомате и решительно закрыл за собой стеклянную дверь. Мужчина уныло отошел в сторонку.
- Маринка, привет! - радостно закричал парень в трубку. - Сто лет тебя не видел и не слышал твоего голоса! Соскучился чертовски!..
И так далее, в таком вот духе. То есть читатель, чувствуешь всепобеждающую силу любви? Парень влюблен. К тому же сейчас такой век - молодое поколение торопится, спешит, не терпит задержек, нетерпеливо подталкивает в спину еле идущих, стремительно обгоняет их, даже не оглядевшись. И читательские симпатии явно на его стороне. Он нравится, он симпатичен, он оправдан.
А теперь вернемся к "унылому" мужчине.
Весь день на работе Михаил Алексеевич мучился и не находил себе покоя. Еще бы, отдыхая на курорте его жена попала в автомобильную аварию, и теперь лежит в далекой от Новосибирска Ялте, и сегодня утром ей должны были сделать операцию. А накануне врач сказал, что положение ее очень тяжелое. Михаил Алексеевич осунулся за бессонную ночь, похудел, постарел. Но на работу вышел как обычно и ничего никому не сказал - не любил, когда его жалели, не любил ощущать на себе сочувствующие взгляды.
И вот теперь он стоял у телефона-автомата, ожидая своей очереди.
Как она там? - думал тоскливо он. - Мучается поди? Больно, наверное.
Только теперь он начал понимать, как привязался к ней, как сроднился, привык. И ведь какая она все-таки хорошая! Как он только раньше не замечал?! Только теперь по-настоящему понял - любила она его все это время, а он - засосала жизнь будничной повседневностью. Прийдет с работы - не замечаешь, что дома все чисто, убрано, что жена смотрит на тебя. А ты.. Одни только мысли - почему в стойке ССО-2 контроллер не работает, ведь сигналы по шинам ИУС все приходят и в правильном порядке. Да еще о предстоящем футболе "Спартак-Торпедо", да о том, что пишут в газетах. А потом - спать. А завтра - все сначала... И так - каждый день.
Михаил Алексеевич вздохнул. Лишь бы не самое худшее, лишь бы не смерть, иначе как он будет без нее... даже представить невозможно. Пустая квартира, тихо и страшно, как в гробу. Все вещи будут напоминать о ней, о тех днях, когда они были счастливы, когда любили друг друга, беспечно проводили время, ходили в кино, на танцы, целовались в подъездах как школьники... Аж слеза навернулась на глаза. Михаил Алексеевич быстро-быстро захлопал ресницами, чтобы смахнуть влагу и еще больше ссутулился.
А вдруг вторая кабинка работает? - неожиданно подумал он. - Ведь при нем никто не пробовал оттуда звонить? Но все же, люди ведь стоят, не заходят. Ну а вдруг? И он неуверенно направился ко второй кабинке...
Вот и все. Можно еще добавить, что пока он ждал, когда молодой человек наговорится - что, наверное, было не скоро, так как тому было что сказать своей Марине, хотя эти слова для посторонних ничего не значили - Михаил Алексеевич не стал с ним препираться, так как не умел и не мог - мягкий был по характеру. И он отошел в сторонку, и стал терпеливо ждать, сохраняя в памяти образ жены, которая в этот момент умерла на операционном столе. Но он не знал этого и продолжал терпеливо стоять, думая, что все будет хорошо, все должно быть хорошо, и уже теперь, в следующий отпуск они обязательно поедут вместе.
1984-04-20
Загадочный мир эротических фантазий.
Изо дня в день, занимаясь онанизмом, он представлял себе разные эротические фантазии с выдуманной им женщиной, которую он впрочем представлял себе довольно ярко.
С каждым днем эта женщина становилась все живее и живее, обрастая новыми чертами внешности и характера - достоинствами (которых было довольно много) и недостатками (которых впрочем было совсем мало и все они были мелкими и незначительными). Каждый день он с нетерпением ожидал, когда же закончится рабочий день и он окажется дома один и сможет предаться своим бурным, каждый раз новым, захватывающим фантазиям!
И вот в очередной такой сеанс, когда он благополучно излил сперму в раковину, все еще с закрытыми глазами представляя, как в экстазе стонет и корчится ЕГО женщина, она вдруг сказала ему, тяжело дыша и блестя влажными, затуманенными от секса глазами:
- Ты всегда уходишь, бросаешь меня совсем одну. Сегодня не уходи, хорошо? Останься со мной, пожалуйста!
- Я не смогу, - честно признался он, удивляясь такому повороту в их эротических отношениях.
- А ты попробуй, - мягко предложила она, умоляюще глядя на него. - Нам ведь очень хорошо вдвоем! А я не могу без тебя!
И он остался.
2018-11-14
Однажды в Ершалаиме.
Где-то в начале нашей эры, поздним вечером, в слабо освещенном помещении дворца Ирода Великого, разговаривали двое - Президент Синедриона первосвященник иудейский Иосиф Каифа и сам царь Ирод.
- Тревожат меня, о Великий, постоянные бунты черни, - вкрадчиво говорил Каифа. - Очень уж большие убытки! У меня, недостойного, есть кое-какие мысли по поводу того как вообще искоренить их.
- И каким это образом? - удивился царь - ведь бунты рабов и черни существовали всегда.
- Черни и рабам сменить религию на более нам подходящую, - решительно произнес первосвященник.
- Но это же кощунство! - воскликнул Ирод Великий.
- Но ведь это только для черни, - заметил Каифа. - И чтобы в этой новой религии основная идея - отрицание всякого насилия, бунта, чтобы главное для них было - смирение и покорность.
Ирод только усмехнулся.
- Чернь на это не пойдет, - решительно заявил он.
- Но это же будет не просто так, а за что-то! - воскликнул Каифа.
- Что мы можем им предложить взамен за их безропотное повиновение? - спросил великий царь.
- Если чернь будет соблюдать предложенные нами правила, они, например, после смерти попадут в страну изобилия, - тихо ответил первосвященник. - Где у них все будет, чего они только ни пожелают. А если не будут соблюдать наши правила, то попадут в страну, где их вечно будут мучить, жечь каленым железом, всячески издеваться...
- Умно, - покачал головой царь. - И главное - нам это ничего не будет стоить. Но вот как привлечь к этому чернь? Как переменить у нее религию? Причем, они должны будут проделать это сами, добровольно, по собственному желанию.
- Эта вера должна быть гонима, - предложил Каифа, - Так как гонимый жизнью раб обязательно потянется к гонимым идеям.
- Это сложно сделать, - с сомнением покачал головой царь. - У нас всегда было полное равнодушие к чужим вероисповеданиям.
- Надо придумать, что эта вера каким-то образом оскорбляет цезаря, - сказал Каифа. - И именно цезаря, а не нас. Тогда рабы именно в римлянах будут видеть главных своих притеснителей. И тогда появятся мученики. И не нашими руками. Много мучеников. Они и привлекут рабов.
Каифа хитро ухмыльнулся.
- Я уже присмотрел одного из многочисленных босоногих проповедников, - продолжил он. - Если его не побьют камнями, глядишь, мы перестанет нести убытки.
- Надо в ученики к нему приставить нашего человека. А лучше - нескольких. А еще лучше - подавляющее количество его учеников. И понеистовее. Чтобы направлять его в нужное русло. Если не получится в одно, так получится в другое.
- И самоубийства должны быть запрещены, - подсказал Каифа. - У рабов не должно быть лазеек. Они должны выдерживать любой труд, любую нагрузку, и считать это естественным.
На том и порешили. И народ потянулся к светлой сказке. Волнений в Иудее стало гораздо меньше.
А со временем выгоды новой веры оценили и в Риме.
Да еще как оценили!
2014-04-09, 2015-11-15
Моцарт и Сальери. Наши дни.
Писатель Великанов открыл файл с очередной конкурсной работой. Думая о предстоящем важном вечере, он быстренько пробежался глазами по страницам небольшого рассказа. Замер на последней строчке. Внимательно перечитал еще раз. Встал, оторвавшись от компьютера, задумчиво прошелся по комнате. Снова сел к монитору, снова перечитал рассказ. Снова задумался. Потом просмотрел информацию об авторе, нашел адрес его литературной странички в интернете. Заглянул. Роман, повесть и несколько рассказов. Он быстренько пробежался глазами по роману, выхватывая отдельные куски, потом добросовестно прочитал все рассказы. Однако как автор удачно завернул сюжет - всего одна фраза и сразу так много вложено. И это пугает.
Он нервно постучал пальцами по твердой поверхности стола. Позвонил знакомому писатель Максиму Меченному - тоже члену комиссии этого незначительного конкурса.
- Привет, Макс! - бодро начал он. - У меня к тебе серьезный вопрос. Что ты думаешь о рассказе "Три желтых лилии"?
- Привет, Дмитрий. А ты что думаешь? - осторожно прозвучало в ответ.
- Ну-у, - протянул Дмитрий. - Я думаю, что это полная фигня. Диалоги какие-то пустые, герои блеклые и одинаковые... Не говоря уже о сюжете, которого вообще нет.
- Я с тобой полностью согласен.
Писатель Великанов удовлетворенно кивнул, отключился, и снова сел за компьютер. Его рецензия была язвительна, ядовита и полна сарказма - мол, лучше бы этот автор работал там, где работает, и не брался бы за волшебное действо, которое называется "творчество" и которое, на самом деле, доступно немногим.
Отправив рецензию по электронной почте он удовлетворенно откинулся в кресле.
Если этого автора начнут печатать, то нас вскоре отодвинут на второй план, а то и на третий, невесело думалось ему. Продажи резко сократятся. Возможно, издательства начнут отказывать. Зачем мне это нужно? На что я стану тогда жить? Печатать-то его все равно будут, виден талант, но лучше - попозже. А еще лучше - как принято у талантов - после его смерти.
Что поделаешь - жизнь, пожал он плечами и принялся собираться в клуб, где сегодня, по слухам, будет много полезных для его творчества людей.
2015-01-05
Сауна
Василий и Ирина весело и интересно провели время в сауне. Глаза ее загадочно блестели. Он блистал галантностью и остроумием. Потом - близость. Потом - еще два раза.
А потом и время аренды закончилось - приехала следующая партия отдыхающих. Василий и Ирина оделись, собрали вещи, время от времени целуясь.
Перед выходом он внимательно осмотрел сауну и комнату отдыха - вроде ничего не забыли.
- Ты посмотрела зал и душевую? - спросил он.
- Осмотрела, - ответила она.
Он удовлетворенно кивнул. Они вышли на улицу, сели в машину.
Проехали уже половину города, как она вдруг спохватилась.
- А где .мой сотовый? - произнесла она, торопливо роясь в сумочке.
Он промолчал. Она проверила карманы куртки. Он набрал ее номер - никаких звонков в салоне машины. Ирина задумалась.
- Я, наверное, в душевой его оставила, - наконец уверенно сказала она.
- Но ты же там смотрела?! - поразился он.
- Значит - проглядела! - раздраженно ответила девушка.
- И что? Надо возвращаться? - спросил он, понимая, что после сауны, расслабленный, это сделать будет очень тяжело.
- Ну конечно! - недоуменно ответила она.
Какая дура! - подумал он. - Куда она там смотрела... Курица.
Какой дурак, одновременно с ним подумала она.
2014-12-31
Концлагерь.
Небольшая колонна советских военнопленных, конвоируемая довольно редкой охраной, медленно брела по грязному ноябрьскому снегу вдоль длинного ряда колючей проволоки концентрационного лагеря Дахау. Холодный ветер бил в лицо. Грязь липла на сапоги и босые ноги. А в конце этого длинного пути виднелось низкое кирпичное здание с высокой трубой, из которой валил густой дым. Пахло чем-то противно сладким.
- Мужики, да нас на смерть ведут, - прошептал вдруг один из военнопленных. - Умрем хоть как подобает, с честью. Готовы?
- Готовы, - послышались редкие голоса.
- Эх! - выдохнул он и резко бросился на ближайшего охранника. Его поддержали еще двое военнопленных. Остальные замерли в колонне. Кто хмуро, кто со страхом, а кто и с тупым безразличием смотрел на то, что происходит возле них.
Немногочисленных нападавших быстро постреляли и остановившаяся было колонна, под грубые понукания на немецком, двинулась дальше, в тайной надежде - а вдруг не всех в печь? Вдруг будет какой-нибудь отбор? Вдруг есть еще шанс?
У входа в кирпичное здание стоял офицер. Скривился, поднял руку. Колонна остановилась.
- Те трое - настоящие солдаты, - произнес он на плохом русском. - Я - воин, и ценю это качество. Они достойны уважения. Если кто из них выжил - останется жить. А вы все - мусор земной, свиньи.
Офицер снова махнул рукой и солдаты грубо втолкнули не сопротивляющихся, покорных военнопленных в тесную жаркую камеру. С грохотом закрыли массивную железную дверь. Темно... И тихо. Вскоре в камере стало очень жарко.
Узники засуетились, принялись ужиматься, закрывать уши, прятаться по углам, в надежде, что там будет прохладнее, чувствуя как трещит кожа и закипает мозг. Наконец закричали, обжигая глотки.
Но все это было уже напрасно, никто их не слышал и никому до них не было никакого дела.
Дым из трубы повалил с новой силой.
2015-10-27, 2015-11-13
Начальник сталинской колонии.
В одну из многочисленных сталинских колоний на Колыме пригнали очередную партию заключенных. Начальник колонии бегло пролистал личные дела и вдруг замер. Ого - знаменитая актриса! Он всегда восхищался ее игрой, внешностью! И вдруг - такая удача!
Он тут же вызвал ее на разговор. Привели. Зашла, села не спросив разрешения. Спесива, горда, губы решительно поджаты. Он, вежливо улыбаясь, расспросил ее о проблемах, рассыпался комплиментами о ее игре (она восприняла это как должное), а под конец разговора намекнул, что здесь, в колонии, можно жить гораздо лучше, если подойти к этому с умом.
Через пару дней он вызвал ее на второй разговор. Она уже была не так горда, глазки бегают. Присела только после разрешения. Но и он был уже не так вежлив. Молчал, пристально разглядывая сидевшую перед ним женщину.
- Гражданин начальник, вы что-то говорили про лучшую жизнь? - наконец тихо спросила она.
- А вы сами подумайте, - ответил он, вопросительно глядя в ее красивое лицо.
Она смутилась, ничего конкретного не сказала, юлила, мялась. На этом разговор и закончился.
Третий их разговор она начала первой.
- Я согласна, - сильно покраснев, прошептала знаменитая актриса, тупо глядя в пол. Лицо синее, высохшее, круги под глазами, синяк, царапины.
- Я подумаю над вашим предложением, - сухо произнес он, внимательно разглядывая эту, когда-то невероятно недосягаемую женщину. Впрочем, здесь, в лагере, были и камеры как номера в шикарных гостиницах, и модная одежда всех фасонов и размеров - из конфискантов.
- Но я же сказала, что согласна?! - подняла наконец она глаза.
- Мне неясно - на что вы конкретно согласны. Обдумайте это. Да так, чтобы мне было интересно принять ваше предложение, - сухо закончил он беседу - за свою многолетнюю практику он очень хорошо знал, как надо подводить жертву к нужной кондиции, чтобы она и не сломалась совсем, не превратилась в бесформенную тряпку, но и чтобы максимально была покорной - в этом был особый шик и мастерство, которое очень ценилось среди начальников колоний.
Четвертый разговор. Она покорна во всем. Перечислила все, что он может с ней делать, всем своим видом усиленно выражая полную покорность.
- Этого маловато, - спесиво поджал он губы. - Подумайте еще. Включите свою фантазию. Женскую интуицию, наконец! Все, идите!Вы мне пока неинтересны.
Он был очень доволен, видя, что завтра она будет именно такой, какой он хочет ее видеть. Еще одна рабыня в его гареме. А потом, когда он устанет или она надоест, он продаст ее или обменяет в соседнюю колонию.
Эх! - радостно подумал он, потянувшись. - В какое замечательное время я живу! Как мне, однако, повезло-то в жизни!
2015-11-12,15
Миг.
Он пришел домой усталый, явно с высоким давлением. Зашел в ванную, встал под холодный душ. Вдруг сердце его резануло острой болью, в глазах сразу же потемнело.
Ну вот, - заваливаясь на бок, с каким-то странным облегчением промелькнуло у него в голове. - А ты все боялся ум...
2012-07-16
Уроки жизни.
- Я никогда не умру, - сказал папа своего маленькому сынишке, когда тот вдруг завел разговор о жизни и смерти.
И ребенок сразу как-то успокоился.
А потом, через год, на могиле отца мальчик горько рыдал.
- Ну ты же обещал! - убивался он, не желая принять случившегося. - Так ведь нечестно!
2011-12-20
Доктор
Пациент добросовестно отвечал на ничего уже не значащие вопросы врача, который задавал их для проформы, равнодушно размышляя про себя - сказать - не сказать?
Сколько я таких уже повидал - давно все в земле лежат. Вот и этот - может уже не строить планы на Новый Год.
- А когда ваша рука стала холодеть? - вновь спросил доктор, поддерживая пустую беседу.
- Точно не скажу, - ответил пациент.
- Надо бы поточнее, - сказал доктор, хотя это уже не играло никакой роли.
Пациент серьезно задумался.
- Летом где-то, - ответил он и посмотрел на доктора. В глазах его читалось ожидание того, что доктор улыбнется и скажет - тогда ничего страшного, ерунда.
Но доктор только кивнул, проигнорировав этот взгляд. Привык уже за время работы не обращать на такие мелочи внимания. Доктор принялся сосредоточенно записывать, опять же - ничего не значащее.
- Вспомнил, в конце августа. Перед поездкой в Турцию, - спохватился пациент и снова с надеждой посмотрел на доктора. Все-таки это более точная информация.
Сказать - не сказать? - снова подумал врач, совершенно отрешенно. А потом его мысли переключились на сегодняшний вечер, на встречу. И надо с ней наконец-то решать, не тянуть, что это такое, раздраженно подумал он. Про пациента и его проблемы как-то забылось.
2011-11-09
Древняя Русь. 'Котята'.
Очень раннее утро. Темно еще. Солнца не видно. Общий сбор в небольшом русском городище, изрядно потрепанном последними набегами степняков.
В центре круга тяжело дышит гонец от сторожевой заставы. Местные жители замерли в тревожном ожидании. Ни звука. Ни шороха.
- Они снова наступают, - наконец, кое-как отдышавшись, произнес гонец. - Близко уже. Воинов - на каждого нашего по десятку.
Народ осунулся, потяжелел.
- Уйти не успеем. Толпой придется защищаться. Больше шансов нет, - вздохнул кто-то еле слышно. Но женщины услышали и тихо-тихо заголосили, с трудом сдерживаясь.
- Делать нечего. Берем пацанов, - сказал князь.
Женщины заголосили громче.
- Понятно, что многие погибнут, - пытался оправдаться староста.
- Да все погибнут! - перебил его женский крик из толпы.
- Будем надеяться, что не все! - возвысил голос староста. - А что делать? Иначе нас под корень изведут! И городище наше тоже. А так - еще нарожаем, худо-бедно отстроимся, землю запашем...
Князь поднялся на телегу.
- Пацаны, собирайтесь, - спокойно произнес он. - Воины разберут вас по своим отрядам. Куда старший скажет бежать - туда и бежите со всех ног. На кого скажет нападать, на тех и бросайтесь. Грызите зубами, царапайтесь, цепляйтесь за ноги - что угодно. Главное - отвлечь врага на себя. Чтобы воину легче было с ним справиться.
Плач только усилился.
- Торопитесь, - сказал гонец, все еще тяжело дыша. - Рассвет надвигается. С солнцем они буду уже здесь. Надо успеть первыми встать на холмы.
На высоких холмах обороняться было гораздо легче - деревянную стену городища еще не успели отстроить с прошлого набега.
И вот уже рассвет.
Стоя на плоской вершине высокого холма, воин правой сотни смотрит на свой отряд. Совсем дети, притихшие, кто насупленный, у кого страх в глазах, у кого слезы наворачиваются - носом шмыгает постоянно. Этого пацана он учил делать свирели, ни к месту почему-то подумалось воину. А эти двое маленьких - вообще сыновья!.. Ну что ж. Детей можно нарожать еще. Хотя жалко, конечно. Хорошие были пацаны. Большой толк из них бы мог получиться. Видать - не судьба.
Вдали показались всадники. Воин молча вытащил свой меч.
2011-04-14
Поздняя встреча бывших влюбленных.
Падал легкий снег. Мужчина пятидесяти лет стоял на остановке. Подошел троллейбус. Он вошел вместе со всеми. Встал у окна на задней площадке. Пятница. Конец рабочего дня. На работе был аврал, и теперь сильно болела голова. Он устало смотрел в заснеженное окно. Думать ни о чем не хотелось.
Внезапно он почувствовал, что на него смотрят. Оглядел пассажиров в отражении темного окна. Женщина его же возраста. "Чтож ты на меня смотришь? - равнодушно и вместе с тем грустно подумал он. - Седой, толстоватый, лицо опухло...".
И вдруг его словно кольнуло. Лицо женщины показалось ему знакомым. И не просто знакомым, а до боли знакомым. Он резко обернулся. Женщина вздрогнула, поспешно отводя глаза. Но его уже зацепило. Неужели?! Ира! Не может быть? Все упало внутри него. Он вдруг ярко вспомнил, словно это было вчера, а не тридцать лет назад, как веселым худым юношей в автобусе подошел к красивой стройной блондинке, попросив пересесть ее соседку. Как они разговорились. Как начали встречаться. Как встречные мужчины смотрели на нее, когда они шли вместе...
Оторвавшись от поручней у окна, он подошел к женщине на почему-то ватных ногах. Сердце бешено колотилось. А вдруг это не она? - пульсировало в голове.
Но женщина при его приближении вся напряглась, продолжая упорно смотреть в темное зимнее окно.
Он остановился рядом, продолжая сбоку в упор разглядывать ее лицо. Неужели это Ира? - лихорадочно думал он. И да, и нет. Но глаза - так похожи!
Ресницы женщины вдруг задергались и он решился. Предварительно кашлянул.
- Ирина, - несмело произнес он, в душе боясь, что женщина только рассмеется.
Она обернулась. В ее взгляде испуга было еще больше.
- Ирина! - снова выдохнул он. На этот раз - с большим облегчением.
- Привет, - прошептала она, словно и не было тридцати лет разлуки, смущаясь своего теперешнего вида, который все-таки сильно отличался от тех встреч.
- Привет, - ответил он пересохшими губами и растерялся.
- Ну, как живешь? - стараясь быть бодрой и бесшабашной, спросила она, улыбаясь. В ее глазах по-прежнему стоял испуг.
- По-маленьку, - ответил он, совершенно теряясь от этой встречи. Дни бесшабашной молодости вихрем проносились в его голове. Гулянья летними теплыми ночами, долгие разговоры, итальянские страсти... - Ты далеко едешь?
- К подруге.
- Мне скоро выходить. Зайдешь ко мне? - несмело предложил он. - Посмотришь, как я живу.
- Зайдем, - вдруг согласилась она.
Они молча вышли на остановке. Также молча, словно были незнакомы, дошли до его дома, вошли в подъезд, молча поднялись на лифте. И пока он суетливо открывал замок, она также молчала и не шевелилась.
Вошли. Он помог ей раздеться. Сам снял верхнюю одежду. Провел гостью по квартире. Она с деланным любопытством осмотрела квартиру, ничего не запомнив. Потом перешли на кухню. Усадил на табурет. Суетясь, достал из холодильника вино. Из шкафа - бокалы. Стесняясь ее оценивающего (как ему казалось) взгляда. Ведь и он сам и его фигура сильно по-обтрепались за это время.
- Вот так я и живу, - пробормотал он.
- Я заметила, - ответила она пересохшими губами.
Он налил вино.
- За встречу? - несмело предложил он.
Она кивнула, беря свой бокал.
Неуверенно чокнулись. Слегка пригубили.
Постепенно разговор от коротких обрывочных фраз перешел в более энергичное русло. Они уже довольно бодро болтали, вглядываясь в черты другу друга и поражаясь прошедшим изменениям, пугаясь мысли - как быстро пролетело время, сожалея о прошедшем.
- А я тогда на тебя сильно обиделся, - грустно смеясь говорил он.
- Это когда я пошла с Аллой пить пиво к ее друзьям? - понятливо улыбнулась она, хотя с тех времен прошло уже столько лет.
- Вот именно, - почему-то радостно подтвердил он.
- Я почувствовала это, - прошептала она одними влажными губами. - Не звонил два месяца. Я тогда сильно расстраивалась.
Он вышел в коридор за салфетками. Вернулся на кухню. Она по-прежнему сидела на табурете, спиной к нему.
Он подошел сзади, внезапно опустился на колени, прижался лбом к ее спине, обняв за талию. Закрыл глаза.
Она хотела было что-то сказать, но он остановил ее.
- Молчи, - выдавил мужчина.
Она замолчала. Он не шевелился. Становилось неловко. Вдруг она почувствовала, что голова его мелко подрагивает.
- Что такое? - с тревогой спросила она.
- Молчи, - сдавленно и хрипло ответил он.
Она какое-то время посидела так еще. Слезы сами собой накатились на ее глаза. Она непроизвольно всхлипнула раз-другой. И тоже разрыдалась, не сдерживая своих чувств.
2011-11-11
Малыш (Мгновение жизни).
Ребенок заплакал. У него болела грудка. Уже давно. Ему было больно и страшно. Он чувствовал своим неоперившимся детским сознанием, что надвигается что-то ужасное.
- Что, маленький? - Над ним склонилось ласковое лицо мамы.
- Что случилось? - спросил из кухни отец.
- Капризничает, наверное, - ответила мать, и повернулась к сыну, облокотившись на высокую спинку детской кроватки. - Ну что, хорошенький, что ты, успокойся. - Она стала поглаживать его маленькие пухлые ручки и голову.
Малыш жалобно посмотрел на нее и, скривив губы, несильно захныкал. Мать не поняла, продолжая успокаивать. Ее движения были уверенны и сильны, и от теплых и нежных прикосновений он перестал плакать и все страхи отступили. Эти руки не могли обмануть. И раз они рядом, значит нет ничего страшного и можно спать спокойно - они защитят, отведут беду.
И он закрыл глаза и уснул, тихий, беззащитный и спокойный, полностью доверившись ласковым рукам и голосу. Постепенно дыхание его успокоилось, глазки высохли.
Затих.
Он лежал в кроватке, еще не зная, что с ним произошло. На лице его осталось выражение какой-то доброй недетской серьезности и уверенности в своем завтрашнем дне.
Он умер.
октябрь 1997
Американцы. Условный взгляд со стороны.
Часть 1) Американцы идут на общее собрание.
- Осторожнее, не наступите на мотылька!
- Вон собачка. Какая миленькая! Явно, потерялась! Срочно позвоните 911!
- А вот муравьиная дорожка. Перешагиваем.
- А вот веточка упала и преградила муравьям путь - надо обязательно убрать! А то как они, бедные?
Часть 2) Собрание.
Председатель:
- Страна Х привозит нам недоброкачественные игрушки. Запретить им ввоз?
- Запретить! - кричат все дружно, радостно улыбаясь.
- Страна Y почему-то решила давать нам меньше игрушек. Кинуть на них бомбу?
- Кинуть! - опять дружно.
- Постойте! - одинокий возглас из толпы. - Нельзя же так. Надо же разобраться! Может, информация неверна? Или у них на это есть веские причины?
Председатель:
- Я вижу, среди нас затесался не патриот. Гнать его в шею?
Все дружно:
- Гнать! Гнать!
Выгнали.
Председатель:
- И последний пункт: Страна Z, неслыханное дело, вообще отказалась ввозить к нам игрушки.
Крики из толпы:
- Какое безобразие! Кинуть на них бомбу!
Председатель:
- Вот я слышу разумные голоса. Так кинем бомбу?
- Кинем!!!
- Может, чтобы им и впредь неповадно было, атомную?
- Конечно атомную!!!
Председатель:
- Я рад, что являюсь гражданином самой лучшей в мире страны! И благодарю бога за то, что являюсь вашим соотечественником!
Часть 3) Собрание закончилось и народ разошелся по домам, по дороге активно помогая встреченным на пути букашкам, паучкам и прочей живности.
2011-08-19
Коллизии жизни.
Дочка (год и восемь) проснулась совсем рано – в семь утра. Громко расплакалась, никак не желая успокаиваться. Да и как ее понять, в ее неполных два года, чем она недовольна?
Пришлось вставать, одеваться, умывать ребенка.
- Теперь намучимся мы с ее усыплением, - сказала жена.
В дверь постучали. Соседка. Попросила помочь. Я прошел к ним. Оказалось – скорая помощь. И надо будет соседа отнести на носилках в машину.
Сосед между тем совершенно спокойно сидел в кресле. Деловито отдавал распоряжения жене, типа, достань мой паспорт из верхнего ящика, дай мне носовой платок, бритву… Жена, вытирая слезы, покорно все выполняла.
Вошел двухметровый санитар с мягкими носилками, сделанными из пленки. Расстелил их на кровати.
- Ложитесь.
Сосед спокойно встал, подошел к кровати, неуклюже лег, не зная, как надо правильно.
- Мне укол поставят. Я отлежусь, и поеду принимать экзамены, - сказал он плачущей жене.
Сосед что-то преподавал у кадетов.
Санитар взялся за ручки носилок. Я – тоже.
Как нести – непонятно. По идее – головой вперед. Но – квартира тесная, коридоры – узкие. Пока выбрались на лестничную площадку, приходилось и так и эдак, нещадно тряся несчастного соседа, который с какой-то обреченностью смотрел на нас снизу.
Остановились у лифта.
- Мы разве войдем? – осторожно спросил я.
- Да, - кивнул немногословный санитар.
Дверь открылась. Вошли.
- Подожмите ноги, - скомандовал санитар.
Сосед покорно поджал, оставаясь фактически в сидячем положении.
Дверь закрылась. Поехали.
На улице уложили его на выдвинутые из машины носилки. Санитар схватился было их запихнуть, но что-то не получалось.
- Колесики не входят, - сказала женщина в белом халате.
Санитар кивнул, откатил носилки немного назад и снова с разгона с силой пихнул их в машину. Снова не получилось. Санитар снова откатил носилки.
Голова соседа энергично болталась, но он молчал.
С третьей или четвертой попытки наконец-то носилки вкатились внутрь.
Санитар залез в салон, хлопнув дверцей, и я остался один.
Скорая уехала.
Я поднялся. Сказал соседке, что все будет хорошо, сосед, мол, совершенно бодр, поправится. Вернулся домой.
Жена собралась и уехала в институт – сессия.
От недосыпания дочка капризничала. Я ее кое как покормил, одел на улицу, сходил в автогородок, где в такую рань (10 часов утра) никого еще не было. Пусто. Погуляли, походили по лужам, поковырялись лопаткой в мокром после дождя песке. Через два часа вернулись домой. Дочка отчаянно зевала.
Я ее снова покормил. Попытался уложить на дневной сон. Но спать она категорически отказалась. Никак не удавалось ее уложить. И на руках носил по комнате, качал, и уговаривал, что велосипедик ей купим – ничего не помогало.
Снова постучали в дверь. Оказалось – сосед умер в больнице.
Я закрыл дверь.
Дочка радостно играла в куклы, требуя и от меня того же. Я включился в ее игру, стараясь тоже радостно лепетать, и за кукол, и за собачек с зайками.
Не выдержав, сходил на кухню, налил себе сто грамм водки. Выпил. Поднял ребенка на руки.
- Солнышко, надо спать, - сказал я дочке. – Проснешься, и мы с тобой пойдем в зоопарк, - добавил я. – На тигров смотреть, на лисичек, на агути.
И дочка вдруг спокойно уснула.
Жизнь продолжалась.
А я выпил еще одну рюмку водки.
11 июня 2007.
Соседу посвящается.
Депрессия.
Депрессия. Он шел по родному Новосибирску и город казался ему серым и грязным. Впрочем, так оно, наверное, и было на самом деле.
Переходил улицу. Навстречу – мама с маленькой девочкой. Девочка с бантиками, с цветами и портфелем. Явно – в школу. Радостная такая. Подумалось, что бессмысленно все это – и учеба в школе, и радость девочки, да и, собственно, сам переход этой бессмысленной улицы.
22 марта 2007.
О поколениях. Проблемы отцов и детей (точнее, матерей и дочерей).
Дочке уже 11 месяцев. Начала ходить. Но еще неуверенно. Правда из зала через длинный коридор в поисках матери она доходит до кухни. Под моим присмотром, естественно, чтобы она не шмякнулась и не ударилась затылком об угол какой-нибудь тумбочки. Особенно, на поворотах.
Итак, август, воскресенье. Накануне, в субботу, я забрал их от тещи с тестем – они жила там две недели, благо, свой дом, баня, фактически, деревня в черте города. Родители жены уже пожилые, сильно устали от внучки. Да и жена со своей матерью часто стали ссориться по разным пустякам.
Итак, дома, вечер. Жена уложила дочку на пеленальный столик, чтобы перед сном надеть ей памперс.
Дочка лежать спокойно не хочет, выгибается, пытается перевернуться на животик. Силой держать ее бесполезно – начинает обижаться и кричать.
Я подошел на помощь, пытаясь отвлечь ребенка игрушками.
- Вот вредина! – не на шутку начинает злиться жена, которой никак не удается надеть памперс. – Вырастит, пошлет нас с тобой за ненадобностью.
- Конечно, - зачем-то говорю я, вспомнив совсем свежие ссоры жены и тещи. – Вырастит и начнет тебе выговаривать, что ж ты, мол, мать, посуду так плохо моешь, совсем ведь грязная остается. Да и в квартире грязь – смотреть уже невмоготу, - не останавливаюсь я, наверное, от того, что ярко вдруг представилось наше с женой будущее и самому стало грустно. – А тебе и возразить будет нечего. Уйдешь в свою комнату, закроешься там в одиночестве, достанешь ее детские фотографии, будешь смотреть и горько плакать.
И тут жена вдруг как разрыдается…
P.S.
Я испугался, кое-как успокоил их обоих (дочка тоже заплакала). Сам же прекрасно понимал – когда мы были детьми, мы не видели, чего мы стоили своим родителям, каких мучений, как они переживали за нас, на какие жертвы шли, воспринимая все это как само собой разумеющеюся. И сейчас, став родителями, глупо, да и нельзя, ждать или требовать какой-то благодарности от детей. На мой взгляд, раз уж тебе дали жизнь, пожертвовав лучшими годами, то и ты, будь добр, дай жизнь другому.
13 авг 2006
О детских смертях.
(Давайте учиться на чужих ошибках, чтобы ни в коем случае их не повторить).
У тещиных соседей умер 5-месячный ребенок. Ночью во сне. Просто перестал дышать. И родители вроде быстро это заметили, но поделать ничего не смогли.
Зимой 2006-го, сказали что в нашей детской поликлинике траур. Врач оставила годовалого ребенка со своей матерью. Та отвлеклась на телефонный звонок и в это время ребенок опрокинул на себя кастрюлю со свеже сваренным супом. Умер.
Май 2006. Дом напротив. Молодые мамы на улице сказали, что одна женщина из этого дома ребенка положила на балкон в коляске спать. К ней поднимаются – у вас мол ребенок выпал. Да он спит, отвечает она. Вышли на балкон, а там пусто.
Сам видел. База отдыха Березка. Детский городок. Я стою – жду когда жена соберется чтобы пойти на пляж. Метрах в 4 от меня - качели. Две молодых мамаши болтают рядом. Девочка одной качается на качелях, ребенок второй, - еле ходит на ножках, стоит рядом с мамой. Вот он неуверенно пошел в сторону, мама – ноль внимания. Я даже сообразить ничего не успел, как малыш шагнул точно под качели и на обратном ходе деревяшка с тупым звуком ударила его в голову. Он рухнул как подкошенный.
Опять же… Дальний родственник. Жена, маленькая девочка лет трех. Его отправили в командировку в Чечню. В его отсутствие дочка как-то сильно ударилась в детсадике. Как – неизвестно. Но к врачам мама почему-то не стала обращаться, решила, что и так пройдет. И дочка через три дня умерла. Что-то там внутри у нее нарушилось, порвалось. Вот так-вот бывает.
Какой-то из майских праздников. Родной Новосибирск. Соседняя с моей автобусная остановка «Макаренко». Семья. Мама дома готовила праздничный стол, а папа с двумя маленькими детишками куда-то поехал в гости – к бабушке с дедушкой, наверное. Стоят на остановке. А тут – грузовик. И пьяный водитель за рулем. Дорога вроде прямая, но он почему-то вылетел на остановку и задавил всех троих насмерть. Такой вот праздник получился. Года два, а то и три, на этой остановке, проезжая мимо, время от времени я видел свежие цветы, лежащие у края дороги.
Из личного опыта. Дочка моя уже начала ходить, но преимущественно держась за мебель. А так – больше ползала. Как-то оставили ее у моей матери – решили с женой наконец-то выбраться в люди, сходить в театр. Вернулись – мать бледная, дочка – заплаканная, толстый слой бинтов на обеих руках. Мать пекла в духовке пироги и не доглядела как внучка встала и прижалась руками к стеклу (интерес но ей, наверное, было – лампочка внутри светится, урчит что-то там). Мать говорит – так кожа с обеих ладоней к стеклу и прилипла. Ребенок маленький, кожа-то со временем нарасла, а вот нелады с сердцем остались.
Врач рассказала, предостерегая нас об осторожности при купании ребенка. Особенно зимой. Был, мол, такой случай. Купали младенца. А так как вода в ванне быстро остывала, то ему в ноги подливали горячую, кипяток фактически. Ну и само собой, тельце, выступающее из воды, обливали теплой водой, чтобы не замерзал. И в какой-то момент перепутали ковшики и малышке на грудку ливанули кипяток. Мы с женой уж не стали выяснять, что же случилось с ребенком, потрясенные подобной сценой.
Жене рассказали - молодые мамы гуляют фактически в одно и то же время, так что, если дети примерно одинакового возраста, то и кучкуются по интересам. Такая история. Молодые совсем родители. Зима. Не всегда удается погулять с ребенком на улице. Как-то вынесли малышку, девочку двух месяцев, на балкон, в коляске. И забыли про нее. А когда спохватились – кроха уже окоченела.
О случайности бытия.
Случай из собственной жизни. Мне – семь лет. Я из школы домой прихожу в 12 часов. Мать с работы – в 8 или 9 вечера. Дома делать нечего, естественно я иду на улицу. Северная окраина города Новосибирска. Улица Обьединения. Так называемый «четвертый участок». Деревянные бараки сносят, панельные дома строят. Опять же - заборы с колючей проволокой – зеки строят какие-то промышленные здания. Т.е. есть где побегать и погулять. И мы мальчишки слоняемся по развалинам бараков, и по новостройкам – податься-то больше некуда. Находим строительные патроны, взрываем их, лазаем по крышам недоразваленных домов. Играем в войнушку.
В тот день была одна из таких игр. На большом пустыре, усыпанном разбитыми панелями, мы построили две крепости (Сейчас на этом месте расположен рынок - на улице Обьединения). Обстреливаем друг друга пульками. Кто из рогаток, а кто и специально выпиленными из дерева пулечными ружьями (как у меня), где спусковым крючком служит прищепка. Кто-то правда пытается разрушить крепость противника кидая кирпичи. Напоминаю, мне семь лет. Дома никого нет. У меня закончились пульки и я отошел за нашу крепость в поисках пулек противника. Нагнулся, ища их в траве. И в этот момент вдруг почувствовал удар по голове, словно тяжелым футбольным мячом. Ничего не понимая, я выпрямился, и увидел, как от меня в сторону отлетает половинка кирпича. И в этот момент почувствовал мокроту на голове. Прикоснулся рукой, посмотрел – кровь. И тут же стало больно. И страшно. Да и кровь, обильно стекая по волосам, быстро залила глаза. Я, естественно, заплакал. Ребенок маленький, все что я знал в жизни про борьбу с ранами – это прикладывать подорожник. Сквозь слезы нашел один листик побольше, приложил его к голове. Но кровь все равно течет, скатываясь на спину и плечи. И довольно сильно. И я, плача, пошел домой. Да и где еще маленькому ребенку укрыться от опасности?
Повзрослев, и обдумывая ту ситуацию, я прихожу к выводу, что скорее всего, я бы поднялся к себе в квартиру и сидел бы там на диване, ожидая свою маму и стараясь посильнее прижимать подорожник к голове, к ране (на которую потом наложили семь швов), медленно истекая кровью. Я не силен в медицине и не знаю, большая это рана или не очень, но мне кажется, что за семь часов до прихода матери, скорее всего, было бы уже поздно.
Итак, час дня. Все взрослые – на работе. На улице – одна ребятня. Помочь мне никто ничем не может. Я вошел в пустой подъезд родной пятиэтажки. Я живу на пятом этаже. Лифта нет. Поднимаюсь по лестнице, пачкая ступеньки кровью. Дошел только до второго этажа. Только я поднялся на лестничную площадку, как дверь сто восьмой квартиры открылась и на лестничную клетку вышла тетя Валя. К счастью, она работала не так, как моя мама, а посменно. И именно в этот день ей выпало отдыхать. И опять же к моему счастью, она именно в этот момент куда-то собиралась. Только взглянув на меня, тетя Валя охнула, схватила меня и молча потащила в больницу.
Как я уже говорил, врачи наложили семь швов – это все что я запомнил об этом повреждении. Вот такая была история.
Некоторые мысли об Иисусе Христе.
Мысль первая: Жена Филиппа Македонского долго не могла завести детей, и ради этого поехала на какой-то остров в какой-то храм к какому-то египетскому божеству. И оттуда вернулась уже беременной. Этакое непорочное зачатие. Причем - от бога.
Мысль вторая: В те времена никто (ну или большинство) не сомневался в божественном происхождении Александра. Для всех он был богом - как реальный сын бога. И в Египте он воцарился без проблем - там тоже никто не сомневался в его божественной сущности. Т..е. такой же фараон как и были до него.
Мысль третья: Он, Александр то есть, повел за собой огромную массу народа. Его слушались, ему верили.
Мысль четвертая и последняя: Александр Македонский умер в 33 года.
Вот, собственно говоря, и все мысли об Иисусе Христе.
Кошелек.
Середина восьмидесятых. Я работаю в атомной промышленности - ставим компьютеры на реакторы и другое оборудование, работающее по обогащению радиоактивных веществ и прочее. Соответственно - получаю вполне неплохо. Порядка 230 рублей. Плюс - обещают квартиру через четыре года.
Итак, я пришел с работы. Дома молодая жена, сын грудного возраста.
Поужинал, погулял часик с сыном.
Поздним вечером всплыл вопрос о предполагаемой крупной покупке. Не помню уже о какой, но это и не важно. А главное то, что я недавно получил получку, отдал ее всю жене. И она к этим деньгам приплюсовала всю нашу заначку. Итого получилось порядка 600 рублей. Жена еще днем собиралась произвести эту покупку, сложила все деньги в кошелек. Но что-то у нее не получилось.
Итак, зашел разговор, жена достала сумочку, чтобы пересчитать деньги и знать точную сумму. Кошелька нет. Она в экстазе. Я пока не волнуюсь - женщины, они такие растеряши.
Полчаса поисков ничего не дали.
Стала вспоминать. Вспомнила, что скорее всего она деньги оставила в детской поликлинике, в которую ходила с сыном.
Более детальные воспоминания только укрепили эту мысль - при выходе из поликлиники она положила сына на пеленальный столик, взяла в регистратуре свою одежду, оделась, запеленала сына в одеялко. И вот здесь она по какой-то причине (какие-то справки положила в кошелек), оставила кошелек на пеленальном столике.
Настроение - подавленное. Ведь прошло уже порядком 4-5 часов, а холл детской поликлиники, это такое место, через которое снуют сотни людей - от мамаш с детьми до собственно детей школьного возраста. Да и пеленальный столик пользуется постоянным спросом.
Посмотрели на часы - 15 минут до закрытия поликлиники. Подумали - а стоит ли вообще туда идти? Но все-таки решили сходить - так, на всякий случай. Надежда, конечно, очень маленькая, но вдруг кто-нибудь, например, сдал кошелек в гардероб женщине? Мало ли что.
Грустные оделись - шутка ли, столько денег потерять, да и на что жить до следующей получки? Не говоря уже о том празднике, который мы хотели себе устроить этой покупкой (на которую откладывали так долго деньги).
Итак, неторопливо идем по темноте к поликлинике - благо она рядом.
Поднимаемся по лестнице, открываем дверь...
В пустом и ярко освещенном холле притихшей перед закрытием поликлиники, совсем рядом с дверью, на ярко-белом пеленальном столике, лежал туго набитый кошелек с деньгами.
Мысли об Атлантиде.
Сначала факты: Платон пишет о неизвестной всем цивилизации, причем - достаточно подробно о ее строе, укладе, плане столицы и т.д. Якобы эту информацию он узнал от какого-то египетского жреца (тоже никому неизвестного).
Версий две.
1. Атлантида существовала. За: Во-первых: Время гибели от небесного тела совпадет со временем вымирания мамонтов, которые тоже погибли в результате космической катастрофы (вроде бы пеплом покрыло небо на долгие дни, а потом и землю, и растительность, которой питались мамонты - исчезла). Во-вторых: древние цивилизации развивались по обе стороны Атлантики - Америка, Средиземноморье, причем, много схожего прослеживается в них - пирамиды и т.д. В-третьих: Загадочная цивилизация этрусков, которая, вполне возможно, сформировалась из оставшихся в живых атлантов (туристы, купцы, дипломаты и т.д. - т.е. те, кто был вдали от своей родины во время катастрофы).
2. Атлантида - вымысел. За: Платон жил в довольно смутное время Греческой истории. Плюс - осуждение его учителя Сократа, в которой вольно или невольно поучаствовал он сам (Сократ мне друг, но истина дороже). В общем, есть сведения, что он был недоволен тем общественным строем, который царил в Греции. И в этом случае Платон просто выдумал Атлантиды, чтобы рассказать грекам, как должно выглядеть идеальное государство. Отсюда и такая подробность. К тому же у Атлантов - был всего один город, согласно тогдашнему греческому укладу - один город - одна страна.
Некоторые мысли об иммиграции, возникшие после проживания и работы в Германии.
Иммиграция сродни следующей ситуации. Например, ты приходишь к кому-нибудь в гости, осмотрелся и говоришь: Слушай, у тебя и квартира побольше моей, и ремонт ты сделал получше, и паркет ты ровненько настелил, а у меня на полу линолеум потрескался, и чище у тебя здесь, и пыли совсем нет, и кондиционер у тебя, и собственная отопительная система - значит нет перебоев с горячей водой. Молодец. И воздух у тебя вроде как посвежее. Да и денег у тебя побольше. Перееду-ка я к тебе жить. Выписывай гражданство.
20 июня 2005 г.
И еще немного о любви.
Рабочий день только начался и он только что включил свой компьютер, ожидая утомительной загрузки операционной системы, а ему уже сильно хотелось домой. Ведь его там ждала женщина. Пусть и резиновая. Но все же... Самая прекрасная из всех. Молчаливая, доступная, и безотказная... Что еще надо мужчине? Ложи ее в любую позу, делай с ней все, что только захочешь, на что у тебя хватит фантазии. Никогда не скажет - нет. Наоборот - всегда готова, всегда на все согласна. Короче, работа в голову не шла. Нетерпение с каждой минутой нарастало.
10 июня 2005 г.
Я и НЛО.
Кругом только и слышно - НЛО, НЛО... Посещения Земли то там, то тут, то здесь. Масса свидетелей... Не говоря уже про США, где каждый второй житель является очевидцем подобного явления, либо лично беседовал с инопланетянами.
Я тоже хочу внести небольшую лепту в эту историю.
Год 1970-й или 1971-й. Новосибирск. Зима. Декабрь. Около восьми часов вечера. Уже темно, но небо звездное.
Я, ученик второго или, соответственно, третьего класса, играю возле своего подъезда (8-й в доме 31 по только что проложенной улице Объединения) в снежки и снежную горку с такими же пацанами. Тут же стоят взрослые. Помню, в то время по радио и телевидению еще шли разговоры о какой-то комете.
Неожиданно горизонт на западе засветился красным, словно там вдруг решило подняться Солнце. А, надо сказать, наша пятиэтажка в то время была, фактически, последним домом города Новосибирска и, соответственно, ни деревья, ни другие дома, которых просто еще не было, не мешали лицезреть линию горизонта, которая очень хорошо просматривалась.
Мы замерли, наблюдая это явление и думая, что именно так и выглядит настоящая комета.
Между тем свет все усиливался, но вместо солнца из за горизонта выползла расплывчатая светящаяся девятка. Размером - если все небо разделить на 10-15 частей, то как раз это явление займет одну часть.
Эта странная девятка довольно быстро стала перемещаться по небу, к тому же еще и вращаясь вокруг своей оси (не помню уже в какую сторону), и по-моему, дойдя до другого края горизонта она успела перевернуться на 180 градусов.
Скрылась на востоке.
Снова стало темно.
Мы тут же бросились к взрослым с расспросами. И они нам объяснили, что это была совсем не комета - та должна была висеть на небе почти на одном месте несколько дней, к тому же в наших краях ее не должно быть видно. А это скорее всего был запуск какой-нибудь ракеты.
Удовлетворенные этим объяснением, хотя и с легкими сомнениями - ведь каждый мальчишка знает, что пламя из сопла ракеты представляет собой вытянутую каплю, а ни как не девятку, мы продолжили свою игру, ожидая, что ракета, сделав круг вокруг Земли, снова появится над нами. Но так ничего и не дождались. А потом родители загнали нас домой - поздно уже.
А потом было еще много разных запусков ракет, но ничего подобного в небе я уже не видел.
Так я до сих пор и не знаю - что же это такое было на самом деле.
30 июня 2005 г.
Русские в Дюссельдорфе.
Лето 2000-го года. Суббота. На удивление (как сказали сами немцы) выдался абсолютно солнечный денек и все местные тут же подались в старый город - набережная, пиво, сосиски. Именно так местное население и проводит каждый выходной. Такая тоска, на мой взгляд!
Но на этот раз я тоже поддался общему настроению - 50 марок в карманах не было на какую-нибудь турпоездку в Амстердам, Брюссель или Люксембург. Да и был я там - надоело. К тому же день выдался на удивление солнечным - как правило, независимо от того, что говорят о погоде, обязательно надо выходить из дома с зонтиком, даже в моем случае, когда квартира расположена на Гумбольт-штрассе 26, совсем рядом с офисом. Итак суббота. Магазины не работают. Только многочисленные бары, расположенные в пешеходной зоне старого города. Куда я и направился. Пешком (ходьбы от дома - минут 20-25).
Сначала, следуя устоявшейся традиции, заглянул в ирландский паб. Выпил кружку гиннеса за 6 марок. В очередной раз убедившись, что он совсем не похож на тот, который продается у нас в Новосибирске. Потом, пробираясь через толпу стоящих и сидящих на ступеньках и бордюрах немцев (которым места не досталось за уличными столиками) вышел к набережной. Трава, солнце, хорошо.
Сел прямо на траву между стайкой западногерманских немок - совершено некрасивых на лица, хотя и при хороших фигурах. Местные немки как правило одеты все одинаково - темная юбка, светлая футболка. Волосы у всех длинные, светлые и распущенные. Полное отсутствие какой-либо косметики. Лбы выпуклые, глаза выпученные как у амфибий. Говорят - именно таков тип настоящих западных немцев - истинных арийцев. Как правило, идешь по улице и видишь впереди какое-нибудь стройное молодое создание. Приятно посмотреть. Но стоит ей только обернуться, как все обламывается и настроение существенно портится. Хотя сами немцы и немки - существа довольно добрые. Помнится, одна старушка, которая во время войны явно была уже взрослой девушкой, держала трамвай, закрыв зонтиком светофильтр на двери, видя, что я тороплюсь. Да и в офисе на 9-мая немцы радостно меня приветствовали, когда я вышел на работу (хотя по договору я имел право отдыхать как в свои праздники, так и в местные, немецкие).
С другой стороны от меня расположилось семейство турок. Турки после немцев - наиболее распространенная нация в Германия. Говорят, после Второй мировой войны, когда Германия оказалась в изоляции, только Турция согласилась им помочь. Турки получили какое-то преимущество для въезда и работы в Германии. Чем они и пользуются до сих пор.
Открыл бутылку пива, используя вместо открывашки вторую бутылку. Сделал небольшой глоток, глядя на Рейн и думая про себя в очередной раз: Вот она, могучая и легендарная река. О ней упоминалось в римских хрониках. Ее форсировал Цезарь. Она останавливала римлян, служа естественно границей. Но... Как житель Сибири я видел перед собой совершенно небольшую речушку. Это, кончено же, не Обь, не Енисей, и даже не Иртыш. Там где я сижу Рейн в ширину составляет порядка трех барж (если их поставить поперек), плывущих сейчас мимо.
Никто не купается. Как мне рассказали местные, в семидесятые годы Рейн был настолько загрязнен, что в нем не только не водилась какая-либо рыба, но, якобы, можно было проявлять фотопленку - по крайней мере был такой телевизионный ролик. Но сейчас, с усилением влияния зеленых, в Дюссельдорфе не дымят трубы, карьеры не разрабатываются, обилие рельсовых путей ржавеет, а блокгаузы отданы под местные ярмарки. Но в речке так никто купаться и не стал. Говорят, по привычке, предпочитая выезжать в Голландию на ее пляжи (2-3 часа езды).
Одинокий комар вяло пролетел передо мной, задержавшись на какое-то время. За три месяца жизни это второе или третье насекомое, которое я здесь увидел. До этого мне как-то на глаза попалась одинокая муха. И все. И даже возле черешни, что лежит в открытых лотках на улице перед магазином 'Кайзер' на нашей Графенбергер-аллее, и то не крутится ни одна муха, не говоря уже про ос или пчел. Второе, что меня здесь удивило - это полное отсутствие пыли. За три месяца моего существования я ни разу даже не протирал ботинок - ни грязи, ни пыли, ничего, даже как-то странно.
Комар вяло покрутился передо мной. С трудом сел на мою руку. Я с интересом посмотрел на него. Но он посидел, совершенно не делая никаких попыток укусить, скорее всего - просто отдыхал, поднялся и так же вяло полетел куда-то дальше.
Было скучно.
Я встал. Ключ от офиса лежал у меня в кармане. На работа, в принципе, мне было чем заняться. Обещал немцам выполнить одну задачу к определенному сроку. В общем- то я и так успевал. Но - все же. На всякий случай лучше подстраховаться и закончить раньше. А то неудобно как-то.
И я, пройдя по набережному бульвару мимо игроков, усердно кидающих железные шары, направился к себе на работу. Что, в общем-то, было не в первые. Я работал и поздними вечерами, и ночами, и в выходные. И не потому что так было надо. Просто дома сидеть было скучно, а на работе - интернет, весь мир перед тобой, можно поговорить с друзьями, познакомится с девчонками из Новосибирска (ведь я туда вернусь), ну и так далее. А в европейские окрестности - Париж (6 часов езды), Амстердам (3 часа), Трир, Люксембург (3 часа), Кельн (40 минут), Дуйсбург (кстати, туда вообще можно добраться на метро, правда, по верху, но и все же...) - я уже побывал, несколько раз. Больше не захотелось. Да и Дюссельдорф я уже почти весь излазил - замок Бенрат, крепость Фридриха Барбароссы, еще что-то там, не говоря уже о местной телебашне высотой в 240 метров. Кстати, верх ее, где расположены бары, имеет вид юлы, причем - стеклянной. И там, внутри я наблюдал, как мальчишки ложились на стеклянные стенки, идущие прямо от пола. До этого я только вставал на самый край. И уже было жутко - где- то внизу, прямо под ногами, летят птицы, по набережной бродят маленькие фигурки человечков, по речке плывут маленькие кораблики. Поддавшись, я тоже лег на стекло. Такого адреналина я не получал ни на сплаве по алтайским речкам, ни на скальных горах Саян. Словно навис над миром, сверху, и смотришь на него, а внизу - так все мелко. И причем - для тебя нет никакой видимой опоры - все прозрачно. И собственные ноги тоже фактически висят в воздухе. Такой кайф!
На трамвай я не пошел, хотя до офиса три остановки. Житель северной окраины Новосибирска, для меня 20 минут ходьбы - это рядом, рукой подать. За одним только хлебом столько ходим у себя на 'Родниках'. Поэтому, выйдя из пешеходной зоны я проигнорировал трамвайные остановки (2 марки за 3 минуты поездки - при компостировании отмечается время, 3 марки - 6 минут поездки, и там дальше еще какие- то расценки, например, если один билет на четверых то дешевле, чем четверым по отдельности, человек с велосипедом - уже другая цена - это я вспоминаю изображение на кнопках на аппаратах по продаже билетов, с ребенком - третья, и т.д.). И на трамвае я ездил только когда возвращался из русского магазинчика 'Nostalgia' (харьковчане его ведут), с тяжелыми авоськами, наполненными гречкой (которая больше нигде не продается), рыбой вяленой и копченой (которой тоже здесь нет - немцы почему-то не любят рыбы). А русская водка есть в любом магазине. 'Горбачев' в основном, произведена русской колонией в Берлине, как написано на этикетке.
Обогнал пожилую парочку, говорящую по-русски. Это и не удивительно. По официальным данным, в Дюссельдорфе проживает 700 тысяч человек, из которых 120 тысяч составляют русские. Причем, русские, приехавшие на постоянку, а не временно, как я, почему-то перестают быть русскими и общаться с ним становится неинтересно. Поэтому, наверное, я и не хожу на русскую дискотеку 'Распутин'.
Уже пройдя под мостом и пересекая небольшую улицу, я вдруг услышал за своей спиной торопливый немецкий говор. Не сразу понял, что обращаются ко мне. Такого еще не было. Остановился. Удивленно обернулся. Меня торопливо догоняла очень красивая (что уже само по себе удивительно), стройная, худая, высокая немка. С тяжелым чемоданом. Явно чем-то взволнована. На ходу она быстро тараторит по-немецки, обращаясь ко мне. Я ничего не понимаю. Из немецкого знаю только 'швайн' (свинья или, относительно югославского гриль-бара к которому я привык - свинина), 'айн-цвай-драй' (когда заказываешь количество пива), и конечно же - 'бир' - пиво. А еще лучше - альт- бир (4 марки за кружку, тогда как бутылка пива - 1 марка) - пиво, сваренное по старинным рецептам, коричневого цвета, по вкусу совершенно ни на что не похожее в сравнении с тем пивом, которое продается в России. Но местные официанты, как правило - югославы, или еще какие-то словаки (сербы, хорваты и т.д.), обязательно переспрашивают, произнося это слово (бир) как-то по другому (то ли биер, то ли вообще бие). И мне в таких случаях приходилось тыкать в меню пальцем - для понятливости - вот это, альт-бир, мол.
- Сорри, - говорю я девушке. Да и зачем мне, помимо английского, знать еще и немецкий, когда в нашей группе два американца, четверо русских и только один немец, да и тот совершенно свободно, причем гораздо лучше меня, говорит по-английски, что, кстати, существенно затрудняет наше с ним общение - уж больно быстро говорит, ничего не успеваешь уловить, сказывается малая разговорная практика. - Онли спик инглиш, - добавил я, ожидая, что она сейчас также быстро затараторит по-английски и мне придется напрячься, чтобы понять ее.
- Инглиш, - с огромным разочарованием произносит блондинка, ставя чемодан на булыжную мостовую. А глаза у нее такие - вот-вот готова расплакаться.
Видя, что я стою (удивленный тем, что ко мне здесь вообще обратились), она снова что-то быстро лопочет по-немецки. Наконец я в этом неразборчивом потоке улавливаю знакомое мне немецкое слова - хауфбанхоф - вокзал то есть.
- Хауфбанхоф? - переспрашиваю я на всякий случай.
- Я, я, - говорит она почти радостно, энергично кивая головой и снова что-то тараторя на своем.
Поняв, что ей действительно нужен вокзал, а не что-то еще, и зная, как до него дойти пешком (15 минут отсюда) и совершенно не представляя, как проехать на трамвае, который является основным видом транспорта, и ходит строго по расписанию, и к тому же на каждой остановке вывешен план движения маршрутов по всему городу, плюс - временной график движения маршрутов по данной остановки, я разворачиваюсь в сторону его предполагаемого местонахождения, вокзала то есть.
- О-кей, - уверенно говорю я. - Форвард, - показываю я рукой направление вдоль улицы. - Зен лефт, энд форвард онсе мо. Уан хандред мите. Энд уанс мо лефт.
Девушка с тоской покрутила головой. Явно совсем ничего не поняла. А по лицу видно, что очень расстроена. Вот-вот заплачет. Она снова что-то жалобно затараторила по- немецки.
Я грустно улыбнулся, снова включил английский, пытаясь объяснить ей (в том числе помогая и жестами - для наглядности), как дойти до вокзала.
Бесполезно.
Так мы мучались с ней минут десять-пятнадцать.
- Ну я не знаю больше как еще объяснить! - наконец в сердцах восклицаю я по- русски.
- Русский!? - тут же вырывается у нее. Руки ее бессильно опускаются. И вся она становится какой-то беззащитной.
Немая сцена (почти по Гоголю).
Оказалось - бывшая учительница немецкого языка, устроилась на работу по уходу за детьми. Время такое, был массовый отток наших девчонок, именно нянечками. Я даже переписывался по интернету с одной девушкой, победительницей какого-то конкурса красоты, которая усиленно учила немецкий, и в конце концов получила вызов в Германию. В Бремен, если я не ошибаюсь.
Дорогу бывшей учительнице немцы (к которым она сейчас и едет) оплатили. С собой - денег не было вообще никаких (что меня не удивило, т.к. я сам приехал в Германию вообще без каких-то денег - кроме российских на обратную дорогу - и до сих пор помню глаза паренька в штатском, остановившем меня на питерской таможне с вопросом - сколько я везу с собой валюты).
Итак, учительница. На вокзале ее должны были встречать и отвезти на электричке в Дуйсбург, или еще куда-то. Но почему-то автобус, на котором она ехала, по каким-то причинам, высадил пассажиров раньше, не доехав до вокзала. А денег у нее, как я сказал, нет. А электричка должна уже скоро уйти. И что ей делать - совершенно непонятно.
Я молча взял ее чемодан.
- Пошли, - только кивнул я ей.
И мы отправились на вокзал, двое русских, затерянных в Европе.
10 июня 2005 г.
Муки творчества - 2.
Творчество - это единственная возможность побыть богом. Самому создать мир, застроить его городами, заселить разными людьми. Наделить этих людей положением и характерами. И посмотреть - как у них там все закрутится? Что из этого выйдет? Ведь не секрет, что зачастую персонажи писателей вдруг начинают жить своей собственной жизнью.
Наверное, так возникло и христианство. Какой-то писатель древности, уставший создавать свои собственные миры, вдруг подумал, что и он сам, и мир, который его окружает - возможно, тоже был кем-то уже придуман на самом деле? И он - простой персонаж, заживший своей жизнью?
Но человечество приняло этот первый фантастический роман как всегда по своему...
6 февраля 2005.
О разных восприятиях.
Он долго стоял у старого шкафа, не решаясь его открыть. Прикасаться к вещам матери, которую недавно похоронил, было невыносимо тяжело. И все же открыть его было необходимо - мать завещала золотую цепочку и старую серебряную брошь своей внучке, его дочери, которая сейчас жила в Америке, училась в колледже.
Борясь с упрямо наворачивающимися слезами, он кое-как нашел эти предметы завернутыми от воров в какие-то старые тряпки.
Два года он копил деньги на поездку, экономя во всем.
Наконец билет был куплен.
И вот уже остались позади и долгая возня с визами, и пересадки и утомительный полет над Атлантикой.
Статуя Свободы и небоскребы не оставили у него никакого впечатления - он думал о другом.
- О, папа, привет?! - удивленно встретила его уже изрядно повзрослевшая за эти годы дочь. - Как там жизнь в Новосибирске?
Он замялся, растерявшись. Обниматься уже было почему-то неловко. Его дочь тоже старалась избегать его взгляда.
Он передал ей коробочку.
- Бабушка тебе завещала, - с трудом произнес он, чувствуя, что все еще не может произносить этих слов - бабушка или мама.
Она открыла крышечку, без интереса посмотрела на цепочку, на брошь.
- Спасибо, - сказала она, убирая коробочку в шкаф. Потом посмотрела на часы.
- Ты тут посиди пока, - сказала она. - Телек посмотри. Каналов здесь много. Тебе понравиться. А то у меня сейчас встреча.
И она ушла.
Он остался один. Наедине со своими мыслями.
22 ноября 2004.
Муки творчества.
Стоя на коленках на разбитой кухонной табуретке, в старых трусах и поношенной майке, писатель Н. тупо смотрел на чистый лист бумаги. По плану надо было реализовать пятую главу детективного романа 'Один против всех', в которой главный герой встречается с очередным персонажем, для того, чтобы получить необходимые ему сведения.
Голова со вчерашнего болела.
Итак, рассуждал писатель, надо вжиться в образ, поместить его в известную мне обстановку и описывать то, что видишь.
Писатель поправил листок. Для начала нарисовал в верхнем углу маленького человечка.
Итак, я частный детектив, принялся внедрять он свой план. Например, в джинсах - он покосился на диван - и в светлой футболке, добавил он. Выхожу из автобуса, например, на остановке 'Макаренко'. Хотя нет, вываливаюсь, с трудом пробираясь в давке между двух каких-то толстых теток с необъятными дачными авоськами, при этом громко крича кондуктору и водителю, чтобы открыли заднюю дверь, я мол, только что передал за проезд.
Нахожу дом - например, длинная десятиэтажка. Ищу квартиру, например, 173. На подъездах номеров не написано, пересчитывать по 4 квартиры на этаже мне лень, и я спрашиваю у дворовых пацанов, открыто курящих 'беломор' и запивающих его пивом. Они вяло кивают - по их глазам видно что одним пивом здесь не обошлось.
Поднимаюсь по изрядно замусоренной, обшарпанной, вонючей лестнице - лифт как всегда не работает. Нажимаю на кнопку потрескавшегося звонка. Звонок противный и дребезжащий. Дверь открывает ребенок. Например, маленькая девочка, с детскими косичками, но с уже взрослыми глазами. Молча кивает мне в сторону кухни. Прохожу. Кухонный стол весь покрыт старыми газетами, заваленными рыбьей чешуей, плавниками и головами. За столом сидит этакий бугай в тельняшке. Делает очередной глоток пива из здоровой кружки. Смотрит на меня мутным взглядом, доставая из полиэтиленового мешка воблу и решительно отламывая ей голову. Потом лезет куда-то в покосившиеся шкафчики, достает другую, изрядно засаленную кружку. Ставит мне. Наливает. Также молча пододвигает мешок с рыбой. Я беру кружку. Протираю пальцами питьевой край, ощущая холод напитка через стекло. Подношу кружку ко рту...
Оторвавшись от творчества, писатель Н. с удивлением посмотрел на исписанный листок. Лист почти закончился, а к сути дела они так и не добрались. Слишком прозаично, подумал Н, комкая бумагу и кидая ее в угол, заваленный остатками предыдущих глав.
Итак, я - частный детектив. Этакий преуспевающий, элегантный. В черном костюме, галстук - бабочка. Подъезжаю к офису на 'бмв'. Поднимаюсь. Небрежно ловлю восхищенный взгляд длинноногой секретарши. Директор фирмы меня уже ждет. Коньячок на прозрачном столике. Тонко порезанный лимончик. Конфеты. Делаем по маленькому глотку.
- Конфеты, - это женская закуска, - тонко замечает директор с видом знатока. - Я предпочитаю лимон. А вы?
- А по мне лучше вообще не закусывать, - небрежно говорю я. - Теряется аромат коньяка. А если его еще налить в подогретые бокалы...
Мой собеседник понимающе кивает. Тут же появляется секретарша. На подносе - два бокала с горячей водой. Девушка элегантно наклоняется, ставя поднос на столик и демонстрируя гибкость своего манящего тела. Кидает на меня быстрый взгляд. Уходит, медленно покачивая бедрами.
Некоторое время мы смотрим ей вслед.
- Пора менять ее, - небрежно замечает мой собеседник, выливая горячую воду в вазу с искусственными цветами. - Постоянным клиентам она уже примелькалась. Пропал элемент новизны.
Я понимающе киваю.
Директор наливает коньяк. Мы неторопливо берем теплые бокалы, любуемся игрой света в напитке...
Не дописав фразы писатель Н решительно скомкал и этот листок.
Кто его знает, как там пьют коньяк, и как выглядят и ведут себя секретарши крупных директоров?, недовольно подумал он, профессиональным движением кидая комок в угол. Как-то не доводилось мне сиживать с ними. Только по телевизору и видел. Да и в новых 'бмв' не ездил. Надо все- таки что-то поближе к жизни. Например, встреча в каком-нибудь баре. О, в 'Стопке', что у нас здесь на углу.
Писатель Н. решительно пододвинул к себе новый лист бумаги.
Итак, я снова в джинсах, в очередной раз принялся он вживаться в образ и атмосферу главы. Толкнув скрипучую дверь, захожу в плохо освещенное помещение бара. Постояльцев я всех знаю, поэтому быстро замечаю новые лица. В данном случае меня интересует вон тот, с неуверенными движениями, не выпускающим портфель из рук.
- Ты сегодня рановато, - замечает крупнотелая официантка Люба. - Как обычно?
- Давай-ка лучше винца, - киваю я, направляясь к мужчине с портфелем. - Мускат полусладкий. И ананас к нему. Посвежее...
Писатель Н с шумом швырнул ручку на стол. Минуту он тупо смотрел на исчерканный листок. Потом он быстро натянул джинсы, футболку, запихнулся в кроссовки на босу ногу, с грустью пересчитал оставшиеся деньги и решительно направился в соседний бар, твердо решив про себя вообще исключить эту главу из романа в виду ее труднореализуемости.
Работа над детективным романом была приостановлена по объективным причинам.
10 сентября 2004.
Взросление.
Конечно, круглосуточно находится вместе с двухлетним энергичным подвижным ребенком очень тяжело. Несмотря на несомненную радость. Устаешь от капризов, требований, постоянного внимания за ним. Все-таки требуется время от времени отдыхать. На то и бабушки с дедушками существуют.
Вот и мы, набравшись смелости, отвезли дочку к родителям. Но как уйти, когда она постоянно держит маму за руку и не отпускает? Попробовали уговорить остаться погостить, чтобы уйти без обмана – не получилось – дочка в рев. Тогда родители повели внучку на другую половину частного дома – показать мышеловки. И пока они там ходили, мы быстро убежали.
Через десять минут Маня радостная вбежала в комнату с криком - Мама, мама! - желая поделиться увиденным. И потухла - нет никого.
- Мама ушла в магазин, скоро придет, - сказала бабушка, желая успокоить поникшего ребенка.
- Неть, - печально, но твердо ответила двухлетняя Маша. - Мамы нетю.
13 окт 2007.
О превратностях любви.
Возвращаясь с работы в душном автобусе он вдруг за окном увидел девушку поразительной красоты. Она стояла возле пешеходного перехода. Ждала зеленый свет светофора. Размышления его были недолгими. На ближайшей остановке он выскочил из автобуса. Ему удалось догнать незнакомку. Девушка с холодным удивлением и неприязнью посмотрела на него своими невероятно голубыми глазами, узнав в нем того, кто глупо пялился на нее сквозь автобусное стекло. Он заговорил, с жаром и пылом. Она не обращала на него внимания, идя своей дорогой. Он не отставал, не умолкал и не сдавался. И вскоре она чуть улыбнулась какому-то его высказыванию. Потом что-то ответила сама. Вскоре разговор худо-бедно завязался. Дальше - больше. И вот, наконец, она - мечта - уют белоснежных простыней, волнующий полумрак спальни!..
- Ну что, теперь тебе легче стало? - наклонилась она к нему после всего случившегося. Ее голубые глаза были полны житейской мудрости, внимательны и серьезны. - Успокоился? - Она усмехнулась, молча оделась и также молча ушла.
Он ее не удерживал.
29 июня 2004
Трактат о крупных проблемах и не очень.
Все началось с самого безобидного.
Хотя он давно уже стал замечать, что любые проблемы, большие они или маленькие, начинаются как правило с пустяков. И чем больше проблема - тем мельче пустяк.
Так и в этот раз - сидели себе небольшой компанией, тихо, спокойно. И ничего казалось бы не предвещало трагедии.
- Эй, мудило! - вдруг весело сказал лысый, по-дружески ткнув его в плечо.
За что так же беззлобно получил в ответ в ухо.
Потом, видно не удовлетворившись этим, он добавил лысому по ребрам. Потом пнул два раза согнутую фигуру, роняя ее на землю. Ну а тут уж как-то само собой и понеслось...
20 февраля 2002
Самолет
Мысли накануне отпускной поездки к морю.
Пассажирский самолет падал. В переднем салоне в полной темноте сидели двое - он и она. Они совсем недавно поженились и летели в первый свой отпуск к морю. К тому же в свои 25 лет она еще никогда не видела настоящего моря. И теперь ей было страшно. Ему тоже. Он обнял ее за дрожащие плечи, прижал к себе.
- Не бойся дорогая, - сказал он. - Я с тобой.
И ей стало полегче. Она благодарно пожала ему руку. И это было последним жестом в их недолгой совместной жизни.
13:17 09 июня 2002
|