Аннотация: Переделка "Змей теней и Гарри Поттер", как я и обещал.
Змей теней v.2.0
Пролог
Я проснулся рывком и почувствовал: что-то не так. Несколько секунд мозг спросонья пытался понять, что не так, а потом словно ударило молнией — я прекрасно видел без очков!
— Вау! Кру… — Блин, а голос-то не мой… Блин, да что вообще происходит?!!
Осмотр комнаты, где я проснулся, тоже не дал ответа. Хотя… Комната была завалена игрушками, а рядом с окном стоял комп, но что это был за комп… Небольшого размера угловатый монитор, стоящий на системнике, на передней стенке системника флопик на 3,5 дюйма, архаичного вида клавиатура и мышь рядом. Трындец, давненько я такого антиквариата не видел. И тут у меня появилось смутное, подсознательное беспокойство.
Повторный осмотр его усугубил, и тут до меня наконец-то дошло: внешний вид игрушек соответствует компу, то есть дизайн у них той же эпохи, а на вид они новенькие! Однако в этот момент я наткнулся взглядом на зеркало и, глянув в него, буквально оцепенел: из зеркала на меня смотрел какой-то мелкий, но очень жирный пацан.
В панике я метнулся к окну и, взглянув на открывающийся из него вид, потерял дар речи: вместо привычных девятиэтажек за окном была улица одно- и двухэтажных домов отчетливо западного вида. В подтверждение этого через несколько домов стоял новенький «Ягуар XJ» старой серии с правым рулем.
Да что вообще произошло?!! Я что, помер и попал в чужое тело? Тут на меня рухнул водопад информации и, уже теряя сознание, я все-таки вспомнил, что со мной случилось…
Глава 1
Я вышел из оружейного магазина, глубоко вдохнул горячий, после кондиционированного зала, воздух — рабочий день закончился и, несмотря на жару, стоило пройтись пешком, иначе на выходных придется бегать, а я не особенно люблю тратить на это время.
Поэтому я быстро пошел по направлению к Андреевскому скверу. Уже перейдя дорогу перед сквером, краем глаза заметил, что симпатичная девчонка, увлекшись разговором по телефону, шагает практически под КамАЗ-зерновоз. В пару прыжков догнав ее и схватив за плечи, с разворотом отшвыриваю в сторону, но она, наверное, инстинктивно, толкает меня в грудь, и я, не успев восстановить равновесие, падаю назад, успев почувствовать удар в висок.
Очнулся я среди какого-то пространства, определить границы которого мешал сумрак.
— Ну что, очнулся? — раздался сзади женский голос, в котором слышалась необидная усмешка.
Резко развернувшись, я увидел свою собеседницу.
— Кто вы? — обратиться на «ты» не дало ощущение Власти, исходившее от высокой стройной женщины, оказавшейся позади меня.
Незнакомка была одета во что-то вроде хитона, черные волосы придерживала повязка, а в руках она держала темно-серый матовый меч, опирающийся острием на пол. Причем держала она клинок весьма уверенно и привычно. Фигура скорее спортивная, чем хрупкая. Лицо красивое, средиземноморского типа. Глаза серые, а вот оттенок определить почему то не удается. В общем, крайне привлекательна, но впечатление как от прекрасной статуи, чисто эстетическое, нет в ней того ощущения жизни и женственности, которые так привлекают в женщинах. Встречал я таких стерв, как правило, на высоких должностях. А сейчас я полностью в ее власти, ведь понять, где я, невозможно. Но если она хочет поговорить, значит поговорим, возможно, удастся получить хоть какую-то инфу. — Это твой первый вопрос? А как же обязательный набор: «Где я?», «Что случилось?» и «Что это за место?» — заинтересованным тоном спросила она.
— Мне кажется, что далее должны прозвучать сакраментальные: «Что делать?» и «Кто виноват?» — я позволил себе усмешку, заодно посмотрим, какие рамки мне установили.
— А ты наглец, — прозвенел смешок, в котором слышались легкое одобрение и предостережение.
— Прошу прощения, но это показалось естественным продолжением, — я развел руками и склонил голову, признавая за собой названный недостаток.
— Хм-м, а ведь ты прав, — одобрительно хмыкнула незнакомка.
В этот момент до меня дошло, что мои реакции какие-то неправильные. В чем заключается неправильность, стало понятно в следующий миг — у меня не было ни паники, ни вообще каких-либо признаков адреналина. То есть никакой реакции на пробуждение в незнакомом месте, рядом со странной дамой и в явно стремной ситуации. Что ж, воспользуемся этим, тем более я замечал за собой: в моменты сильных переживаний у меня иногда отключались эмоции.
— Но давайте вернемся к классике: что со мной случилось? — я решил прояснить ситуацию, раз уж незнакомка не стала меня сразу ставить на место и довольно благожелательно настроена, если судить по ее репликам.
— Я выдернула тебя в последний момент, — как нечто само собой разумеющееся, с усмешкой ответила собеседница.
— Удар в висок, который я почувствовал напоследок — это был бампер КамАЗа? — моя дотошность всегда при мне.
— Да, — последовал спокойный ответ, незнакомка, чуть прищурилась, внимательно смотрела мне в лицо.
Узнать о своей смерти, причем реальной, было… необычно, скажем так. Я порадовался своему эмоциональному ступору, что не помешало анализу информации. И результаты анализа меня не радовали перспективами, из этого анализа проистекающими. Осталось задать вопрос в лоб, вроде, если легенды не врут, на такой вопрос отвечают честно:
— Вы одна из богов или им подобных по могуществу личностей? — сказать «существо» в адрес женщины мне показалось… неосмотрительным.
— Да. Я богиня, известная в твоей реальности как Фемида, хотя те, кому я являлась, несколько перепутали мою, хм-м… скажем так, мою зону ответственности, так тебе будет понятно. — Богиня взглянула на меня с легкой насмешкой.
— А если без искажений, то что же вы опекаете? — хоть эмоции и отсутствовали, точнее, были крайне притуплены, но вот любопытство сработало без осечек.
— Гармонию. Гармонию между Светом и Тьмой, между Порядком и Хаосом. — Фемида подняла левую руку, в которой появились классические рычажные весы с чашками.
— А что первично? — не удержался я еще от одного вопроса.
— А вот этого никто не знает, даже боги. Иногда Свет и Тьма подчиняются Порядку и Хаосу, иногда наоборот, но никогда нельзя спрогнозировать с полной уверенностью. — Богиня с улыбкой пожала плечами.
— Но как можно управлять первостихиями? — Меня откровенно несло, но, черт возьми, когда еще узнавать тайны мироздания, как не на том свете?
А раз я вообще удостоился встречи с богиней, значит ей что-то от меня надо. Исходя же из того, что меня пока еще не строят рядами на подоконнике, то надо ей полностью осознанное и добровольное согласие.
— Дело в том, что изначально они находятся в гармонии, но разумные в разных реальностях, предотвращая застой, одновременно вносят дисгармонию своими действиями и мыслями. — Богиня качнула весами и, подняв бровь, вопросительно взглянула на меня.
— И воздействуя на разумных, можно возвращать баланс сил в прежнее состояние. Но любое сообщество разумных обладает определенной инерционностью, и потому баланс невозможно удержать в одной точке, только в определенных пределах. — Уж после брейн-ринга и ЧГК* не понять такой явный намек очень трудно.
— Ты прав, именно баланс в определенных пределах и ощущается как гармония, — одобрительно сказала Фемида.
— Это крайне познавательно, но можно задать вопрос обо мне? — я решил перейти к более приземленным темам, раз уж мне позволяют некоторые вольности.
— Конечно, — поощрительно улыбнулась богиня.
— Для чего вы призвали мою душу? — Наглеть, так уж на всю катушку.
— Видишь ли, дело в том, что в результате соглашений между богами имеются определенные правила, которые определяют возможность появления бога в реальности, а также его аватары. Но есть способы обойти эти правила, с тем, чтобы в реальности действовали самостоятельные личности, являющиеся приближенными к богам, то есть не посвященные, являющиеся слугами, а скорее вассалы.
Пока Фемида говорила, пространство потекло, меняясь совершенно незаметно для моего взгляда, пока мы не оказались в огромном зале, словно сошедшем с иллюстраций рыцарских романов, а богиня села на трон, неброский и изящный. В углах зала клубился сумрак, а через высокие стрельчатые окна струился мягкий свет.
— Но это накладывает на обе стороны как права, так и обязанности, — я уцепился за намек, пытаясь понять, что же мне предлагают.
— Это так, но выгода от такого союза превышает неудобства. Хотя очень многие отрабатывают долги перед своими сюзеренами. — Фемида откинулась на спинку трона, с нескрываемым интересом глядя на меня.
— Меня ждет то же самое? — Похоже, мне придется долго доказывать свою способность понимать намеки.
— А ты поверишь, если я скажу, что просто захотела, что мне понравился твой поступок, поскольку он вписывается в мои представления о восстановлении гармонии? — Фемида подалась вперед, опершись подбородком на руку.
— Поверю, тем более всегда стоит надеяться на лучшее. — Все равно она не даст мне информацию, кроме той, что дала, поэтому разумнее согласиться.
— Молодец. А что, ты захочешь узнать еще? — продолжила она проверять мои мозги.
— Какова цена? — В благотворительность я уже давно не верю.
— Хороший вопрос. Цена, как правило, одна: верность, даже ценой жизни, тем более для богов очень часто смерть не является непреодолимой. — Фемида усмехнулась, но от этой усмешки меня прошиб холодный пот — это было предупреждение и обещание одновременно.
— То есть, если я погибну при выполнении задания, то есть хорошие шансы быть возрожденным? — Я уцепился за обещание, понятное дело, что за предательство не марципанами накормят.
— Да. Что еще?
Что ж она никак не успокоится? Вот что сейчас спросить? Промолчать не выйдет, точнее, это будет большим минусом, есть такое ощущение.
— А к каким богам вы относитесь, госпожа? — действительно, надо же мне знать, с какой стороны баррикад мне теперь куковать?
— Уже признаешь меня сюзереном? — иронично вздернула бровь Фемида.
— Нет смысла тянуть с очевидным. — Выбор у меня небольшой: или в колесо перерождений, теряя свою личность, или на службу Фемиде, тем более плюшки предложили неплохие, хотя уверен, что они будут в полной мере уравновешены неприятными моментами.
— Тогда… — Фемида встала с трона и подошла ко мне. — Признаешь ли ты меня своей госпожой, клянешься ли ты быть верным, выполнять мои приказы и защищать мое достояние?
Опускаюсь на колено и протягиваю сложеные вместе руки.
— Клянусь. — Конечно, ведь клятва самая общая, а это значит, что этой Фемиде служат без особых заморочек и нормально, в противном случае были бы тщательно расписаны права и обязанности сторон.
— Принимаю клятву и обязуюсь выполнять обязанности сюзерена, да будут первостихии свидетелями и гарантами этой клятвы. — Фемида приняла мои руки и помогла мне подняться, после чего поцеловала в лоб. Лезть с ответным поцелуем к богине я не решился — это среди феодалов сюзерен первый среди равных, здесь же о равенстве и заикаться не стоит.
Вокруг вспыхнул свет, появилась тьма, часть пространства стала четче, а часть стала размываться в нечто непредставимое. От этой фантасмагории к горлу подкатил комок, который я несколько нервно сглотнул.
— Что ж, ты теперь мой вассал и, поскольку мне понравился твой поступок, можешь просить что угодно, чтобы ты запомнил это событие. Итак, что ты хочешь: власти, силы, а может быть, наслаждений? — Фемида снова села на трон и теперь смотрела на меня с интересом естествоиспытателя.
Угу, как же — так я и повелся на весь озвученный мусор. Сила? Судя по словам Фемиды, она у меня будет, хоть и придется отрабатывать этот подарок. Власть? Я вассал богини, и вряд ли она потратила свое время, чтобы поставить меня старшим помощником младшего ассенизатора. Поэтому и она от меня не уйдет. Наслаждения? Это надо совсем быть дебилом, чтобы их выбрать.
Нет, стоит подумать о другом, ведь, если верить Фемиде, я теперь почти бессмертный, а что в этом самое тяжелое? Одиночество.
— Госпожа, возможно, вас рассердит моя просьба, но хотелось бы получить возможность найти спутницу на жизненном пути, — осторожно сказал я.
— Отчего ты решил, такая просьба меня рассердит? — с усмешкой спросила Фемида.
— Женщины предпочитают, чтобы все восхищались только ими, и не терпят конкуренции, — нейтральным тоном произнес я.
Ответом мне стал звонкий смех.
— Это было бы так, будь я богиней любви или темной, но я ведь богиня гармонии. Тем более у меня есть спутник. Кстати, отвечая на твой вопрос о моей принадлежности — я богиня Сумрака, а принадлежащие Сумраку могут использовать все первостихии. А насчет твоей просьбы… — Фемида на секунду замолчала, с интересом и одобрением глядя на меня. — Я рада, что ты попросил то, что увеличит гармонию на твоем пути, значит я не ошиблась.
Получается, я угадал — это была очередная проверка. Пока я не ошибся, но сколько это продлится? Впрочем, отказаться от этой игры я уже все равно не могу, а потому, пользуясь благоприятным впечатлением, которое мне удалось произвести, можно попытаться еще кое-что выяснить:
— Благодарю, госпожа. Позволите вопрос?
— Конечно, — кивнула Фемида.
— А какими возможностями обладают вассалы? — Я старался контролировать голос и лицо, но надеяться обмануть богиню?.. Даже не смешно, но попытаться я был обязан.
— Довольно большими, но добиваются их с течением времени, становясь более опытными. Поскольку они, как правило, на момент присяги уже являются довольно сильными магами, то потребности в каком-либо усилении не испытывают. Что касается тебя, — Фемида задумчиво смерила меня взглядом, — то придется тебе немного помочь.
В это мгновение сумрак словно отступил, и стало видно, что мы стоим в довольно приличном по размеру круглом помещении. Подойдя к окну, я увидел, что смотрю на весьма красивый замок, расположенный на вершине огромной скалы. Местность вокруг походила на предгорья и словно дышала завораживающей соразмерностью.
— Думаю, ты будешь рад такому способу, — голос моего сюзерена отвлек меня от вида за окном.
— Можно узнать какому? — не на шутку напрягся я.
— Не спеши, всему свое время. Сентар! — вроде и не повышала голос, но сдается мне, что этот возглас слышали в каждом уголке замка.
Спустя примерно минуту к окну подлетел огромный дракон серо-стального цвета. Не тормозя, он приблизился к нам, и тут его окутало туманное марево, и спустя миг возле окна уже стоял подтянутый… пожалуй, слово «аристократ» подошло бы к нему лучше всего: одинаково готовый как броситься в бой по приказу сюзерена, так и выполнять любую другую обязанность.
— Сентар, этому малышу необходимо дать хороший толчок для начала развития на пути познания магии, — взмахом руки Фемида указала на меня.
Сентар смерил меня скептическим взглядом:
— Миледи, а вы уверены в нем, чтобы воспользоваться таким средством? — его голос буквально сочился скепсисом.
— Смотри, — на пару секунд их взгляды скрестились, а потом Сентар отвел глаза.
— Думаю, он достоин, — его тон оставался недовольным.
— Так чего мы ждем? — сказала Фемида, подходя ближе.
Дракон отвел руку в сторону, и в ней появился кубок, другой рукой он достал из ножен кинжал и, поставив кубок на подоконник, резанул себя по запястью. Вскоре он подошел к Фемиде и протянул ей полный кубок.
— Подойди, — это было сказано мне. — Возьми кубок в руки, развернись лицом к Сентару.
Получилось так, что Сентар стоял спереди, Фемида встала сзади, держа руки над моей головой.
— Я, Сентар Тень, правом главы рода сумеречных драконов принимаю пасынком данного человека и нарекаю его Сагарис. Да услышит Сумрак меня.
Зал снова затянулся сумраком.
— Выпей кубок до дна, — раздался шепот Фемиды.
Начав пить, я почувствовал, как из рук Фемиды сквозь меня заструилось нечто, а с последним глотком оно обрушилось на меня потоком, заставив упасть на колени. На плечи навалилась огромная тяжесть, сознание плыло, мне пришлось опереться рукой чтобы не завалиться на бок. Сквозь туман в голове я услышал Сентара:
— Даже остался в сознании, может, и будет толк. Надеюсь, он оправдает ваши ожидания, миледи.
Презрение в голосе новоявленного родича взбесило меня, и я, преодолевая навалившуюся слабость, с рыком встал. Чтобы увидеть мелькнувшую спину в окне, а спустя мгновение услышать шум крыльев.
Повисло молчание: мне надо было понять что во мне изменилось, а Фемида просто наблюдала за мной. Наконец я нарушил тишину:
— Мне кажется, я ему не понравился, — помимо моей воли в голосе скользнула обида— ведь ни с того ни с сего.
— В юности у Сентара из-за доверчивости появилась огромная проблема, и теперь его доверие заслужить не так-то легко. Хотя то, что он принял тебя в род, говорит о многом. — Фемиду явно позабавила моя реакция.
— Я теперь смогу стать драконом? — Я не мог не задать этот вопрос, поскольку всегда восхищался крылатыми ящерами.
— Нет, но кое-какие способности получишь. — Ответ богини разбил радужные мечты. Но горевать над их осколками мне не позволили: — А теперь давай продолжим.
— Как вам будет угодно, госпожа. — Сюзерен права, что толку предаваться беспочвенным мечтам? Похоже, сейчас я узнаю, зачем меня призвали предстать пред очи богини.
Между тем я начал ощущать какие-то потоки, пронизывающие весь этот зал, а тени в его углах казались живыми, и создавалось впечатление, что еще немного — и я смогу в них завернуться, укрыться в призрачной эфемерности.
— Ты уже начал ощущать потоки? — Как и следовало ожидать, Фемида заметила мой взгляд, устремленный на тени. — Что ж, Сентар, похоже, прав — из тебя будет толк, даже по его меркам. Принятие в род дало тебе весьма значительную силу и живучесть, но это только задатки, которые надо развивать. Вассалами богов, как правило, становятся очень сильные маги и бойцы, единственное, что поможет тебе противостоять им — это знания и опыт.
— Вот только похвастаться ими я не смогу, по причине их отсутствия, — указал я на вполне очевидную проблему.
— Но ты же не прочь учиться, чтобы они у тебя появились? — вздернула бровь Фемида.
— Кто же откажется от такого? — ответил я вопросом на вопрос. — Правда, как утверждает народная мудрость моей родины, век живи, век учись, все равно дураком помрешь.
— Хоть и грубо, но точно: чем больше ты знаешь, тем с большим количеством неизвестного сталкиваешься. Поэтому действительно могучие разумные учатся всю жизнь. Поэтому я отправлю тебя в один знакомый тебе мир. Он, кстати, идеально подходит для того, чтобы получить первоначальные навыки в магии.
— Должен ли я, помимо обучения, сделать что-то еще? — я решил заранее уточнить этот момент.
— У тебя, как моего вассала, теперь всегда есть задача, которую можно озвучить и так. — Фемида вдруг улыбнулась, будто намереваясь устроить шалость, на мгновение оживая, и с чувством произнесла: — Ad maiorem Dei gloriam. Отличный девиз и неплохие методы.
Очередной взмах руки — и вокруг меня загорается новая фигура, окутывая меня водоворотом магии, увлекая куда-то вдаль. Перед отключкой успеваю заметить двух мальчишек. Тот, что догоняет — довольно крупный, но вместе с тем жирный, со скорее белесыми волосами. Убегающий — мелкий и щуплый, с черными растрепанными волосами. Меня впечатывает в догоняющего, а со стороны мелкого успеваю заметить вспышку.
— Я все-таки решила слегка тебе помочь, — это последнее, что я слышу.
Отступление
Не успели погаснуть линии колдовской фигуры, как за окном снова раздался шум крыльев, и через пару мгновений в зале оказался Сентар. Гневно раздувая ноздри, он подошел к стоящей посреди зала богине и недовольно произнес:
— Зачем все эти игры? Почему ты не дала мне забрать парнишку, если заставила меня принять его в род. Ты же знаешь, как мы относимся к родичам.
Богиня приблизилась к нему и погладила по щеке:
— Так надо, поверь мне.
— Мы же договаривались, что обойдемся без этих игр… — с укором сказал Сентар.
Нежные ладони мягко повернули его голову, заставляя взглянуть в глаза собеседнице:
— Милый, ты ведь все еще хочешь убить ту тварь?
В ответ раздался рык жаждущего крови зверя.
— А паренек, при соответствующем обучении и если, конечно, выживет на первоначальном этапе, сможет достать этого урода, — усмешка богини пугала не меньше рыка Сентара.
— Я присмотрю за ним, теперь это становится еще более важным, — не терпящим возражений тоном сказал Сентар.
— Присмотри, только помни, что мы не должны быть явно с ним связаны, — кивнула богиня, не собираясь бороться с неизбежным и лишь очерчивая границы.
*«Что? Где? Когда?».
Глава 2
Придя в себя, подхожу к зеркалу и пытаюсь понять, что же имела Фемида в виду, говоря про знакомый мне мир. Как я чувствую, домой какое-то время путь мне заказан по вполне уважительной причине — смерти. Появляется смутное интуитивное знание, что мой мир в течение определенного времени помнит, что я умер, и не пустит обратно. Хорошо, это более-менее ясно, а вот где я?
Знакомый мир, хм-м… Раз в других мирах я не бывал, то напрашивается один вывод: мир, о котором я знаю из книг или фильмов. А поскольку именно главные герои и их окружение находится возле и внутри критической точки, то надо глянуть, как выглядит доставшееся мне тело.
Осмотр дает следующие результаты: пацан десяти-двенадцати, довольно высокий для своего возраста, но ужасно жирный, нет, я и в оригинале не был тростинкой, но это чересчур, светлые, скорее белесые волосы, светло-голубые водянистые глаза, цвет которых уже начал отдавать серостью.
Но ближе к делу. Похоже, я попал в тело того, кого видел во время переброски сюда. Его внешний вид не ассоциируется ни с чем, поэтому пытаюсь вспомнить второго и неожиданно вспоминаю с фотографической точностью. Абсолютная память? Ну да, пасынок драконов, а уж те известные хранители знаний. И это неплохо, но надо вспомнить, тем более мелкий кажется смутно знакомым.
Медленно, по деталям, просеиваю воспоминание и таки нахожу точку отсчета. Очки! Очки, мелкий, растрепанные черные волосы и здоровый светловолосый жирдяй, гоняющийся за ним — Гарри Штопор собственной персоной, Мальчик-Настолько-Тупой-Что-Его-Даже-Авада-Не-Берёт! Т-а-а-к. Это что же получается? Я Дадли Дурсль, мать его за ногу да адмиралтейским якорем по загривку?!
Если все пустить развиваться по канону, то я труп. Меня прибьет либо Дамблдор, либо кто-то из Ордена Феникса — да те же Уизли. Почему? Так ведь я маг, я чувствую потоки магии, струящиеся по моим жилам. Со слизеринцами тоже облом — я ж магглорожденный. Хотя данное утверждение спорно: если Петуния родная сестра Лили, то она, скорее всего, сквиб.
Но вот что интересно: если верить канону, она про это не подозревает. Ай да Дамби, сделал случайную закладку, а она и пригодилась! Почему Петуния сквиб? Ну так она видит через магглоотводящие чары все эти мантии и прочие приколы, в то время как остальные магглы этого не видят, а наблюдают вполне обычную картинку. Стоп! Но ведь Вернон тоже это все видит! Значит и он сквиб. А ребенок сквибов никак не магглорожденный.
Ладно, об этом у меня будет время подумать. Расслабляюсь, чтобы почувствовать потоки сил, приоткрываю глаза и офигеваю: дом буквально светится от вязи, похоже, что одного крайне сложного заклинания, так вот ты какой, северный олень. Похоже, что защита, завязанная на Гарри, таки имеется. Оп-па, а это что? При мысли о Гарри активировалась практически незаметная вязь, выбросившая нить, коснувшуюся моей головы. При внимательном осмотре пришло интуитивное понимание, что это за дрянь.
Смысл ее заключался в том, что при виде или мысли любого живого существа о Гарри эта вязь активировалась и незаметно раздражала определенные зоны мозга, при достаточно длительном воздействии отношение к объекту закреплялось и становилось устойчивым. Ну, Дамби, вот же тварь, профессор Павлов фигов! Вот вам и ответ на вопрос об отношении Дурслей к Поттеру.
Так, а почему на меня это не подействовало? Мне кажется, сыграло роль принятие в род драконов — те всегда плевать хотели на менталистов.
Расстроенно глянув в зеркало, я в очередной раз принялся ловить челюсть: цвет радужки расплавленного серебра, а вот вертикальный зрачок… Похоже, это те самые некоторые способности, о которых упоминала Фемида. Но если возможен такой, хотя бы частичный, оборот, то, может быть, я все же сумею когда-нибудь стать драконом и путь в небо на своих крыльях для меня не закрыт? Но для этого нужны знания, очень много знаний… Вот и еще одно подтверждение, что Фемида видела меня насквозь и просчитала полностью. Впрочем, было бы глупо ждать от богини чего-то другого.
Теперь надо разобраться, а что мне досталось от Дадли? После просмотра его воспоминаний от моих ушей можно было прикуривать. Нет, я все понимаю: и то, что дети весьма жестоки, и то, что ему никто не объяснял, что хорошо, а что плохо, но нельзя же быть таким уродом. Плюс все эти слащавые сюсюканья его родителей, от которых хотелось блевануть. Интересно, а не может такое отношение являться подсознательной попыткой выправить дисбаланс, вызванный отношением к Гарри?
Осталось только проверить стихии. Первостихии, думаю, не стоит, это тело может и не выдержать, если я все же смогу до них достучаться, а вот элементарные стихии — это другое дело. Что можно попробовать в помещении? Воздух — не стоит, вода — аналогично, земля — на втором этаже? Значит, потихоньку, огонь. Вытянул руку ладонью вверх, закрыл глаза и представил, как по жилам течет спокойный ленивый огонь и крохотная его часть повисает над ладонью. В ладонь повеяло теплом, открыв глаза, я увидел парящий над ней огненный шар размером с футбольный мяч. Так, похоже перебор. А теперь пробуем обратно — представляю, как он впитывается в кожу и исчезает.
Теперь только осталось поговорить с Гарри, и можно считать первую часть Марлезонского балета оконченной. А как? Ладно, буду импровизировать. Еще разобраться бы с пакостью Дамблдора.
Снова смотрю на эту гадость и пытаюсь придумать, что же с ней сделать. Задумавшись неосознанно, словно впав в транс, подхватываю крошку от Порядка, с ее помощью определяю, какой блок является манипулятором, снова подхватываю по крошке от Порядка и от Хаоса, и, сделав из Порядка блок наведения, а из Хаоса БЧ, кидаю в изделие дядюшки Дамби.
Лежа на полу и пытаясь унять дыхание и разогнать туман в глазах, понимаю, что опасения относительно первостихий таки небезосновательны. Спустя пару минут по спине продирает холодом от осознания собственного идиотизма: Хаос может воздействовать на плетение любым возможным способом. После тщательного осмотра решаю довериться интуиции: по идее, эта дрянь теперь замкнута на себя. М-да, интуиция, конечно, хороша, но без академических знаний это даже не полумера, так, средство избежать шутки уровня детсада.
Отступление
Сентар тихо ругался сквозь зубы — может, из этого парня и выйдет что-нибудь путное, но сейчас он с достойным иного применения упорством пытается сдохнуть. Сначала ему чуть не выжгло мозги, когда он усваивал пакет какой-то информации с оболочкой из его воспоминаний, закончившийся частичным подключением к ноосфере. Причем это явно дело рук жены, слишком уж структурированы фильтры для дикой связи с ноосферой.
Теперь этот дурак задумал с первостихиями играться, еле успел подхватить создание его поделки и проследить, чтобы она не рванула прямо в его руках. Ну и подпитать энергией хилое тельце, которое должно было разорвать призванными им силами. Как он вообще сумел до них дотянуться?
Похоже, задача не дать самоубиться окажется куда сложнее, чем он думал сначала.
Узнать бы еще, какой сейчас год и число. А, ладно, только полседьмого, скоро узнаю.
Примерно без четверти восемь я услышал знаменитый вопль Петунии:
— Мальчишка, а ну быстро встал!
Какой же все-таки добрый человек Гарри, я б точно прибил бы за такие побудки уже на третий год максимум. Так, а кто это идет сюда? Похоже, щщас начнутся сюсюканья. Да, еще надо не проколоться и называть Петунию и Вернона мамой и папой. У, блин, всегда есть ложка дегтя. Ладно, прорвемся. Та-ак, приготовиться, впервые на арене цирка…
— Ты уже встал? А разве малюсенький Дадли встает так рано? — А в реальности эти сюсюканья еще более отвратны, чем в воспоминаниях.
Держите меня семеро.
— Да, мама, встал. А что со мной случилось вчера? — Косим под тупого, каковым и являлся Дадли.
— Ты погнался за этим ненормальным и получил солнечный удар. Правда, этот паршивец тоже, но я уверена, что он симулирует. — Переход от сюсюканья к холодному презрительному тону был абсолютно ошеломляющим.
— Мам, а можно вопрос?
— Да, мой маленький (р-р-р!).
— А почему ты его называешь ненормальным? — Задав вопрос, я весь обратился в слух, внимательно наблюдая за реакциями Петунии.
— Да он ненормальный и есть! И родители его ненормальные были! — Ого, какая ненависть, особенно на слове «ненормальный», неужели зависть может превратиться в такое?
Судя по тому, что я выжал из своей новоприобретенной интуиции, явных закладок у Петунии не было. Что ж, посмотрим на реакцию, когда она узнает, что ее ненаглядный Дадли тоже «ненормальный»? Может, это позволит хотя бы расшатать их?
— Ладно, ну его, придурка, а когда завтрак? — Ну что еще может спросить настоящий Дадли?
— Да сейчас и идем, тебе ведь надо восстановить силы. — Ну хорошо хоть, не стала как куклу одевать, и на том спасибо.
Спускаемся на кухню и приступаем к завтраку. Хоть Дурсли и не лупили Гарри смертным боем, как себе некоторые представляют, но отношение к нему было на редкость скотским. Я быстро перекусил и сказал, что уже наелся, и был отпущен погулять. Что мне и требовалось.
Как я услышал из новостей, сейчас 1990 год, начало июня, есть время промыть мозги Гарри и убедить его не вступать в прямую конфронтацию с Дамби.
(спустя полчаса)
Оп, а вот и наш Мальчик-Который-Выжил. Хватаю за плечо и в темпе заталкиваю в гараж, благо что ворота чуть приоткрыты. А это еще что такое? Гарри вырывается из рук и отскакивает к стене, сжимая кулаки, а глаза… Нет, это не глаза десятилетнего ребенка, скорее — человека вдвое старше. Думаю, как бы завязать разговор.
— Если ты, боров, меня тронешь, то я тебя прикончу или превращу в свинью, — голос буквально сочится ненавистью.
Х-ха! Это уже интересно, где это он узнал о своей природе?
— И как же ты меня прикончишь? Забодаешь? — стараюсь выдержать глумливый тон оригинального Дадли.
— Нет. Авада Кеда…
Угу, как сложно выдавить хоть слово после удара в солнечное сплетение… Похоже, Фемида разблокировала хоркрус Тома в Гарри. Интересно, много ли он знает. Для подтверждения догадки приподнимаю челку Гарри и с удовлетворением отмечаю, что шрам уже еле заметен и больше напоминает отметину типа витилиго.
— И что ты еще знаешь, кроме этого веселого заклинания? — говорю спокойным тоном, так несвойственным прежнему Дадли.
— Ты не Дадли. — Ну прям местный Кэп нашелся.
— Приз за наблюдательность, — не могу удержаться от ехидства. — Может, ответишь на мой вопрос?
— Я знаю, что я волшебник и что мои родители тоже были волшебниками, а не ненормальными! — А вот это плохо: Гарри на грани истерики, которая мне совсем не нужна.
— Я этого не говорил, продолжай, — произношу успокаивающим тоном, даже не стараясь к нему приблизиться и держа руки на виду.
— Еще я помню как бы глазами другого человека, как он… ну, этот человек, врывается в какой-то дом и нападает на взрослого, похожего на меня, и убивает его этим заклинанием… Ну, авадой этой. Потом поднимается в спальню, отшвыривает женщину, закрывающую собой младенца, и пытается его убить авадой, но та отлетает в него. — Гарри на секунду задумывается, но потом кивает своим мыслям: — Все.
— Это все, что ты знаешь? — без паузы спрашиваю его.
— Да, — Гарри пожимает плечами.
— А женщина оставалась жива? — продолжаю заваливать вопросами, пусть нагружает память, а не эмоции.
— Она сильно ударилась, но, кажется, осталась жива.
Мы помолчали.
— А ты кто? — Гарри смотрит с интересом и без опаски.
— Я… — Вот что ему говорить? Ладно, не знаешь, что говорить, говори правду: — Не знаю. Похоже, что в своем мире я умер, а очнулся здесь. Знаешь, это довольно странное ощущение: очнуться в теле персонажа одной из детских сказок, причем той, которую почти не читал. — Я решил не раскрывать Гарри всей информации, а то ведь ринется мстить, а мне этого совсем не надо.
— Детской сказки? Но как это возможно? — Он поверил, причем сразу: маги могут чувствовать эмоции?
— Не знаю, — развожу руками.
— Подожди, если есть сказка, значит, ты знаешь, что будет? — Гарри загорается некой идеей.
Выдерживаю паузу, отхожу к каким-то коробкам, лежащим в задней части гаража, присаживаюсь на одну из них. Гарри нетерпиливо сопит рядом. Наконец нарушаю молчание:
— Сомневаюсь. Видишь ли, мне кажется, что сказка — это просто отражение этого мира, а ведь отражение — это не весь мир. Да и сейчас Дадли имеет совсем другую начинку и является магом, а это совершенно меняет весь первоначальный расклад и возможное развитие событий. — Гарри сникает, пора подкинуть косточку: — Но поскольку эта сказка мне немного известна, кое-что я знаю. Могу рассказать первоначальный расклад.
— Расскажи! — Снова разгорелся интерес, у Гарри засверкали глаза.
— Итак, официальная версия. Была на свете такая сволочь — Лорд Волдеморт, который очень хотел захватить власть над магической Англией. У него были сторонники — по большей части аристократы, называвшиеся Пожиратели Смерти. Но, естественно, нашлись борцы со стороны Света — Орден Феникса. Его организовал тогдашний и нынешний директор магической школы Хогвартс, Альбус Дамблдор. Кстати, в следующем году тебе придет приглашение, об этом после. Твои родители были членами Ордена. В один прекрасный момент стало известно, что Лорд охотится за Поттерами. Их укрыли в Годриковой лощине под заклятием Хранителя. Но Лорд их все-таки нашел, Поттеры приняли последний бой. Убив твоих родителей, Волдеморт решил убить и тебя. Для этого он применил одно из непростительных заклинаний — Авада Кедавра. От него нет защиты, но от тебя оно отразилось в Лорда, и он умер. Ты выжил и стал национальным героем — Мальчиком-Который-Выжил. Само собой, все желали видеть героя, но Дамблдор отправил тебя в безопасное место. — Гарри слушал, завороженный сказкой, оказавшейся реальностью, пора его снова ткнуть носом в прозу жизни. — Вижу, хочешь спросить, почему с тобой так обращались?
— Да, я не понимаю, почему вы так меня ненавидите. — А в голосе слышится искренняя обида, смешанная с недоумением.
— Если дашь клятву слушаться меня в школе весь первый год, то я тебе расскажу все, что помню, и постараюсь прикрыть от родителей. — Да, нечестно и используя преимущество, но куда деваться?
— А как ты можешь быть уверен, что я выполню клятву? — Гарри смотрит с хитринкой.
— Видишь ли, в магическом мире всегда есть возможность получить клятву, которую невозможно нарушить: Непреложный обет, — сбиваюсь на менторский тон.
— А кто следит за ее исполнением? — с интересом спрашивает Гарри.
Вот как из этого любопытного пацана с умными глазами получится обалдуй, шарящийся с Уизлюком №6, а домашку делающий исключительно благодаря подружке?
— Никто. За исполнением клятвы следит сама магия, ведь клянешься своей магией. За нарушение, как правило, лишаются магии, — говорю с легкой угрозой, чтобы припугнуть последствиями.
— Подумаешь… — тут же следует закономерная реакция.
— А ты хотел бы, к примеру, ослепнуть? — Наглядная угроза всегда действует лучше гипотетической.
— Н-нет. — О, проняло, может, запомнит, что этим шутить не стоит.
— Думаю, ты понял, что это значит для магов, — удовлетворенно киваю. — Ну что, даешь клятву?
— А ты не обманешь? — Поняв, что это не шутки Гарри осторожничает, молодец.
— Поставь получение информации условием исполнения клятвы. — Гораздо полезнее навести на нужное действие так, чтобы он сам поработал мозгами.
— Хорошо… — Гарри задумывается на несколько минут, после чего с довольным видом начинает говорить: — Я, Гарри Джеймс Поттер, клянусь своей магией слушаться первый год в школе своего брата Дадли Дурсля в том случае, если он расскажет о моих родителях и о том, почему меня так не любят.
Легкая вспышка подтверждает клятву.
— Хорошо, сейчас попробую отмазать тебя у матери, и поищем место, где можно поговорить. — Вскакиваю с коробки, отряхиваясь от пыли.
— А почему ты так ее называешь, ведь она тебе чужая? — Гарри смотрит на меня каким-то странным взглядом.
И вот что мне отвечать? Если упомянуть только про маскировку, ему, сироте, может это не понравиться, что чревато самым разным. О, кажется, придумал:
— Во-первых, чтобы не проколоться, а во-вторых, какая-то часть Дадли все-таки осталась.
С этими словами я развернулся и пошел в дом. Пройдя на кухню, увидел там Петунию.
— Мам, а можно Гарри поиграет со мной? — пытаюсь подражать наглому тону Дадли.
— Ему вообще-то еще надо стричь газон, — Петуния ответила машинально, отвешивая ингредиенты для какого-то блюда.
— Пусть завтра подстрижет, — добавляю в голос истерических ноток, так свойственных прежнему Дадли.
— Ладно, но недолго, к обеду чтоб был, — соглашается Петуния.
— Хорошо! — это я прокричал уже в дверях, в точности как оригинальный Дадли.
Глава 3
По пути в парк Гарри жаждал начать получать обещанную информацию, но я его одергивал.
— А почему потом? Что тебе мешает? — Гарри искренне недоумевал, почему я не начинаю рассказывать ему самое интересное.
— Ну, хотя бы старые друзья Дадли. Если они подслушают, то будет утечка информации. Да и не нравятся они мне, — устало ответил я, все же энтузиазм дружелюбного щенка мог оказаться весьма надоедливым.
— Да кому они могут рассказать?! — отмахнулся Гарри.
— Думаешь, когда Дадли неожиданно станет магом, его окружение не проверит светоч добра — Дамблдор? — по моему тону было понятно, что уж добрячком я Дамби не считаю.
— Похоже, ты его недолюбливаешь, — Гарри обвиняюще наставил на меня указательный палец.
— Узнаешь про него побольше, с удовольствием послушаю, что ты про него скажешь. — многообещающим тоном сказал я.
Тут я увидел рожу Пирса и быстро спросил:
— Сможешь поуворачиваться, как боксер на ринге?
— Думаю, да, а зачем? — удивился Гарри.
— Увидишь. Эй, Пирс! — заорал я.
Худощавый мальчишка с лицом, похожим на крысиную морду, обернулся.
— Пирс, иди сюда, — я взмахнул рукой, подзывая его поближе.
— Привет, Большой Д. Ты опять решил поиграть с кузеном? — Черт, у него не только морда, но и манера говорить оказалась крысиная и подхалимская.
— Вроде того. Пошли, отойдем, — еле сдерживаясь, ответил я.
Мы прошли за зеленые изгороди, где никого не было.
— Ну что, Гарри, сыграем? — Пирс предвкушающе облизнул губы.
— Подожди, Пирс, — я предостерегающе поднял руку. — Тут дело немного в другом: я решил проверить, а так ли ты хорош по сравнению с Гарри?
— По сравнению с этим задохликом? В сто раз! — искренне возмутился Пирс.
— Сейчас и проверим. Гарри!
Одновременно с этим возгласом я ударил Гарри в район лба. Гарри, будучи предупрежденным, увернулся от удара и тут же нырнул вниз от следующего. Пирс попытался его поймать и подержать, как привык, но отскочил, услышав крик: «Не сметь!». Так продолжалось пару минут, до появления признаков усталости у Гарри, после чего я резко остановился.
— Ну что, Пирс, сможешь повторить? — спросил я слегка запыхавшимся голосом — Дадли тот еще кабан, хотя и сильный, ведь чтобы таскать столько жира, сила нужна немалая.
— Легко! — А ведь на самом деле нервничает и опасается, явно боится получить в морду, как и многие любители издеваться над слабыми.
— Ну что ж, провалишься — на глаза мне не попадайся. Начали!
Тут же я ударил его со всей доступной мне скоростью, а ее у меня, несмотря на жир, хватало. Пирс, схватив приличный удар в солнечное сплетение, отлетел в кусты. Минуты через полторы встал и бросился в драку. Отлично, это было еще лучше, чем я планировал. Избиение закончилось минуты через три, с этой крысой ничего серьезного не случилось, хотя синяков хватало.
— Ты провалил испытание, Пирс, вали отсюда. — Я пинком придал ему ускорение, и он быстро выполнил команду.
— Дадли, что это значит? — Гарри пребывал в полном обалдении.
— Разрыв со старым кругом общения, — невозмутимо ответил я.
— А зачем?
— Шероховатости в этой истории будут в любом случае, а если кругом общения следующий год в основном будешь ты, Дамблдору труднее будет докопаться до истины.
— Мне кажется или ты его действительно боишься? — похоже, Гарри сознательно меня подначивал.
— Скорее, опасаюсь. Узнаешь больше, тоже начнешь с осторожностью к нему относиться, — серьезно ответил я. — Ладно, давай отойдем к той лавке, и я расскажу тебе все, что знаю про твоих родителей, ну и заодно свои выводы, сделанные на основании того, что знаю.
— Ну же, начинай, пожалуйста! — Гарри чуть ли не подпрыгивал на скамейке.
— Хорошо. Итак, твои родители, — я задумался на мгновение, решая, как лучше повести рассказ. — Начнем с матери. Лили Эванс — одна из наиболее одаренных волшебниц своего поколения, прекрасно владела чарами, была одной из любимых учениц профессора Флитвика, отлично знала зельеварение. Судя по тому, что про нее говорилось, была весьма ответственной и серьезной девушкой. Дружила, вплоть до шестого курса, с Северусом Снейпом.
Что интересно: я чувствовал полную уверенность в сказанном мною, хотя конкретно этот мир вполне мог быть альтернативой канонного. Но все равно внутри было железобетонное ощущение своей правоты.