Аннотация: Очередная глава романа "Любовь, опаленная огнем"
Глава N6
- Джоана! Девочка моя! Господи! - голос Саманты дрогнул и глаза стали мокрыми, - ты, ты даже ... я думала...господи! - все остальное потонуло в потоке ее слез. Доана вылезла из-за места водителя и пересела к подругам, и, приподняв полуобморочную Кэт, помогла занять ей вертикальное положение, а затем заставила сделать несколько глотков из фляжки, от чего та закашлялась. Затем Джоана напоила Саманту. Какое-то время стояла тишина, нарушаемая звуками разрастающейся в городе паники. Но потом их спасительница, оглядев своих подруг, и, заметив на холщовых балахонах пятна крови решительно сказала:
- Вам нужно срочно обработать раны и привести себя в порядок. Здесь неподалеку есть гостиница, неплохая. Там даже горячая вода есть.
- Но у нас нет денег! - возразила Саманта.
- Деньги есть у меня!
- Но..., - начала снова возражать Саманта.
- Никаких но! Для чего еще тогда нужны подруги! - и давая понять, что разговор окончен - пересела на водительское место. Заурчал шестицилиндровый карбюраторный рядный двигатель "Моррис коммершиал" с рабочим объемом 3485 см3, и бронеавтомобиль помчался по улицам Манчестера.
Они остановились минут через пять на улице Короля Ежи Тертьего. Саманта, с некоторым удивлением уставилась на табличку с названием улицы, так как обладала неплохим знанием истории, и никак не могла вспомнить вышеназванного короля. Заметив ее взгляд, Кэт пояснила, что улица названа в честь польского короля, который сформулировал и впервые применил на практике основные принципы современной демократии - абсолютную элекцию, выборность и контроль государства над проституцией. Гостиница называлась "Вайт Шэнтэрск" и владельцем ее был русский эмигрант Айвэн Рудакофф . Выглядела она несколько чужеродно среди окружающих зданий на улице - трехэтажное каменное здание было обшито резными деревянными панелями, а за стеклами окон справа и слева от двустворчатой входной двери, размещались чучела огромных коричневых медведей поднятых во весь рост. Разумеется, что перед выходом из бронеавтомобиля, Джоана заставила их одеть брезентовые плащи с капюшоном, поскольку разгуливать по городу в идиотских балахонах, означало привлекать к себе излишнее внимание.
Окровенно-раздевающий взгляд, которым их встретил мужской персонал гостиницы, душкам очень не понравился, равно как и плоские комплименты и туманные намеки хозяина гостиницы о почему-то большой и чистой любви (можно подумать, что любовь бывает маленькая и грязная) сказанные с ужасающим, очевидно русским акцентом. Намек, сделанный Джоаной, поправившей висящую на плече винтовку "Ли Мэтфорд" он понял сразу, и тут же сменил тему, предложив таким замечательным леди водку за счет его заведения. Кэт, подумав, кивнула в знак согласия.
Джоана сняла для них номер на втором этаже, путь на который лежал по каменной лестнице, изготовленной из сиенита, с высотой подступенка четыре дюйма, шириной проступи в тринадцать дюймов и шириной ступени в восемь футов. Лестничные марши крепились на косоурах, кованных из полосового железа сечением три дюйма на дюйм. Лестница была оснащена стандартными перилами высотой три фута, оснащенными поручнями из ясеня. Лестница, как и полагалось для всех британских гостиниц данного класса, была покрыта венецианским ковром машинной вязки, изготовленным на крученой камвольной основе. Коридоры второго этажа были застланы киндминстерскими коврами, с какими-то аляповатыми узорами, выполненными, несомненно с помощью машины Жаккарда.
Дверь в гостиничный номер была стандартной филенчатой конструкции размером сто двадцать на тридцать пять дюймов. Изготовлена она была из сосны с влажностью 12%. Обвязка дверного полотна и два средника были выполнена из досок трехдюймовой толщины. Филенки были соответственно изготовлены из досок полуторадюймовой толщины. Дверная ручка была изготовлена из художественной бронзы с повышенным содержанием цинка.
Обстановка в гостиничном номере отдавала какой-то казенностью и дешевизной, хотя отдельные попытки ее прикрыть, в виде например, шотландского ковра лежащего на полу, владелец гостиницы предпринимал. Первой в душ устремилась Кэт. Душевая была выложена кирпично-грязного цвета метлахской плиткой размером шесть на шесть дюймов, краны смесителя, что традиционно - подтекали. Однако несмотря на убогость душевой, в здании была горячая вода, и Кэт с наслаждением подставила свое гибкое и стройное тело под обжигающе-горячие струи. Эшвегерского мыла "Леди Гамильтон" с легким ароматом какао, в гостинице не было, поэтому пришлось довольствоваться, традиционным для британских гостиниц среднего класса пилированным мылом "Ла-Манш"N18 с ароматом вереска. Помня о подругах, она не стала затягивать с процедурой омовения, и приняла душ очень быстро, после чего замотавшись в купальную махровую простынь из льняной ткани, вышла гостиную номера.
Следующей собиралась принять душ Джоана, но ее поход был прерван стуком в дверь номера. Открыв стандартную сосновую филенчатой конструкции дверь, Саманта пропустила внутрь номера горничную, длинноногую пышногрудую блондинку, которая принесла поднос, на котором стоял запотевший графин из обычного прозрачного стекла, вместимостью в одну пинту и четыре стеклянных стакана вместимостью в одну восьмую пинты. В графине была водка. Саманта сразу поняла, что у горничной очень чувственная грудь, и дождавшись, пока та поставит поднос на стол, обняла девушку за талию левой рукой, и прижав ее тело к своему, залезла правой рукой за вырез ее блузки, и достав одно из полушарий начала нежно массировать. Тело горничной тут же отозвалось на ласки Саманты, и она учащенно задышала, прикрыв пышными ресницами свои голубые глаза, и очень чувственно-зовуще приоткрыв свои губы, в которые тут же впилась поцелуем Кэт. Джоана присев рядом с ними на корточки, подняла вверх юбку девушки, обнажив ее стройные белые бедра, и приспустив ее кружевные розовые трусики из фуляра, впилась поцелуем в ее интимное место. Взрыв страсти у девушки, впервые встретившейся с такой лаской, произошел буквально через пару минут, после чего ее обессиленное тело обвисло на руках у подруг. Чтобы как-то привести ее в чувство, подруги решили налить ей водки. Выпив все вместе, вчетвером они поняли, что решение было правильным - глаза горничной стали более осмысленными. Придя в себя, она застыдилась своего полураздетого вида и попыталась привести себя в порядок, но ей не дали этого сделать, намекнув на продолжение и второй тост.
Саманту очень заинтересовал фасон фуляровых трусиков надетых на Ксэнни Догг Патронн - так, как выяснилось, звали горничную, и она поинтересовалась где в городе можно приобрести такое же белье. Ксэнни сообщила, что в двух кварталах отсюда есть магазин-ателье элитного женского белья, который принадлежит известной в Манчестере модельеру Хэллен Хэнгг, незаконно рожденной дочери Сессила Родса. Саманта почувствовала, что на ее глаза наворачиваются слезы - денег у них с собой не было, просить Джоану одолжить она считала стыдным - девочка и так на них потратилась - а значит возможность пополнить свой гардероб и обрадовать подруг экзотическими возбуждающими фасонами нижнего белья останется только мечтой. Но Ксэнни, разгоряченная лаской новых подруг и выпитой водкой, оказалась очень отзывчивой и чуткой девушкой, заметив слезы в глазах Саманты, она нежно поцеловала ее и сказала, что хочет сделать подарок своим новым подругам, и готова оплатить их покупки в данном магазине. Только, тут глаза Ксэнни погрустнели, она хотела бы уехать вместе с ними, ибо хозяина гостиницы она на дух не переваривает - в постели он очень груб, и она терпит его только из-за того, что ей некуда податься. Посовещавшись девушки решили, что покинут гостиницу через пару часов, после того как быстро приведут себя в порядок. Они допили водку и отправили Ксэнни собирать вещи.
После ее ухода, Джоана очень быстро приняла душ, уступив место Саманте, и взялась помогать Кэт обрабатывать раны, и расспрашивая о том, что произошло во время их поездки. Кэт, рассказывая Джоане обо всем, что случилось с момента их ареста военной полицией, аккуратно расчесывала свои длинные пышные волосы костным гребнем, изготовленным из бычьего рога, путем прессовки заготовки на гидравлическом прессе под давлением 300 атмосфер, с последующей обработкой в специальных жерновах снабженных карборундовым полотном N5, и шлифовкой лощильными кругами из бязи натертой спецсоставом из парафина, гарного масла и песка.
-Господи, но это же какая-то дикость!, - воскликнула Джоана, услышав рассказ Кэт, - У нас что средневековье? - на ее юном, почти детском личике отразились изумление и возмущение.
- Причем здесь средневековье? - ответила Кэт, стоя перед зеркалом и рассматривая раны от штыков на своих бедрах и ягодицах.
- Но ведь на кострах людей сжигали в средние века! Когда не было науки, и люди пребывали в невежестве! - искренне заявила девушка.
- Дело не в наличии науки Джоана! Дело в отношении государства к своим гражданам. В том, проявляет ли государство любовь или нет. Любовь возможна, только если государство и его граждане связаны друг с другом центрами существования, а значит каждый из них воспринимает себя из глубины своего существования. Только в таком взаимном переживании состоит человеческая реальность, только здесь жизненность, только здесь основа любви. Любовь, так переживаемая, это постоянный риск, это состояние не отдыха, а движения, роста, работы сообща наличие гармонии или конфликта, является вторичным по отношению к основному факту, что государство и его граждане чувствуют полноту своего существования, в единстве друг с другом каждый из них обретает себя, а не теряет. Есть только одно доказательство наличия любви: глубина отношений, жизненность и сила каждого из любящих: это плод, по которому узнается любовь. - Кэт протянула Джоане пузырек с йодом и вату, та поняла, и присев на корточки стала обрабатывать раны подруги.
- Но разве наше государство не заботится о нас? У нас самые свободные люди в мире! И мы живем в свободе дольше других! У нас самая старейшая демократия! - зазвучал снизу ее голосок.
- И что? Что дальше? Демократия конечно же звучит гордо и красиво, но это всего лишь красивое слово, каких много. Например, "эвтаназия" тоже звучит красиво, и гильотина - тоже что-то романтическое. Давай посмотрим на это дело объективно! Жизнь в условиях демократии ужасна. Мало того, что люди влачат нищенское существование - они не принадлежат себе. Государство контролирует их передвижения, может отобрать паспорта и удостоверения личности, запрещает выезд за рубеж и регламентирует передвижения по стране. - Кэт поморщилась от йода, который щипал раны, и повернулась вполоборота, чтобы подруге было удобнее, - Государство лишает подданных личного пространства. Например, в нашей стране неприкосновенность жилища была лишь одной из множества лицемерных деклараций, а кроме того, значительный процент населения не имел и сейчас не имеет своего жилья, проживая в доходных домах. Главное здесь - даже не недостойные условия сами по себе, а то, что человек находится под постоянным контролем - он почти никогда не бывает наедине с самим собой, гости к нему могут приходить только с разрешения владельца доходного дома, который имеет право на законных основаниях в любой момент войти в его квартиру.
Конечно, самое важное, что гражданин демократического государства не распоряжается даже собственной жизнью. В разных странах Европы, оказавшихся во власти демократических правительств, миллионы людей были арестованы и убиты по вздорным обвинениям или просто без всяких обвинений. Человек может быть убит и по каким-то понятным либо ему самому, либо репрессивному аппарату основаниям - инакомыслие, нежелательная этническая или религиозная принадлежность, неправильное социальное происхождение - и просто случайно, потому, что органы безопасности хотели продемонстрировать рвение и усердие в работе. Ты скажешь, что я преувеличиваю, и спросишь где эти арестованные миллионы, где их могилы? Так я тебе напомню, что Англия это не только остров рядом с Европой, Англия - это еще и колонии за счет которых мы здесь живем. Ты знаешь, сколько миллионов людей убили в Индии? И все потому, что они не хотели продавать свои товары по низкой цене! Потому, что если бы они торговали по тем ценам, которые их устраивали - все на этом острове умерли бы с голода за пару месяцев!
Наша демократия - это сюрреалистический мир, где тебе не принадлежит ничего. У тебя нет ни дома, ни земли, ни свободы. Тебе не принадлежит и будущее. Каким бы скромным и незаметным человеком ты ни был, этой ночью к тебе могут прийти, и жизнь твоя на этом закончится. Могут отобрать твою жизнь, а могут жизнь подруги, могут сослать, могут переселить, могут сделать с тобой, что угодно. И защиты нет. И наш с Самантой случай, тому подтверждение. - Кэт прислушалась, - Похоже, она закончила мыться в душе и сейчас к нам присоединится, - закончила она свой пространный монолог.
Джоана повернула голову на звук шагов и увидела Саманту. Она вышла из душа обнаженной и явилась во всей своей сияющей наготе. С неослабевающим вниманием ее юные голубые глаза, блестящие от возбуждения и желания, следили за тем, как капельки плохо вытертой воды, стекали по изгибам прелестного тела ее старшей подруги.
Саманта, заметив реакцию девушки, подошла к ней очень близко, и каштановый треугольник волос между ее ног оказался на уровне губ Джоаны сидящей на корточках. Она восприняла это приглашение и впилась в него губами. В результате Саманта почувствовала, как ее тело, уставшее от сегодняшних испытаний и унижений, стало наполняться желанием и готовностью к новому подьему к вершинам сладострастия. Вся ее чувственная гибкая плоть воспламенилась от ласк подруги, груди набухли до боли, не в силах побороть волны страсти она с силой прижала голову Джоаны к своему телу. Ее бедра стали инстинктивно колыхаться в ритме любви, во всем своем возвышенном бесстыдстве. А затем она вскрикнула, и бессильно обмякла, затопленная волной сладострастного наслаждения.
Постояв с минуту она пришла в себя, и подняла сидящую на корточках подругу. Оглядев комнату Саманта заметила стоящую у стены кушетку, изготовленную, судя по специфическому рисунку древесных колец из сибирского кедра, и обтянутую дешевым глоридом на хлопчатобумажной основе. Ее юная подруга, доставившая ей столько удовольствия, явно не заслуживала такого неудобного ложа. Стоявшая рядом Кэт уловила ее помыслы, и сняла со стоящей рядом скрипучей кровати, с панцирной сеткой, матрас вместе с одеялом, подушкой и прочими принадлежностями и перенесла все это на кушетку. Кэт была - права - постоянный скрип кровати мог вызвать нездоровый интерес гостиничной прислуги, которая знала, что номер снят только девушками.
Джоана легла на кушетку. Ее юный взгляд блуждал из стороны в сторону. Казалось, она колебалась, каким из способов вновь утратить свою уже утраченную на днях девственность. Она была юна и прелестна, как выточенная и все ее движения носили отпечаток еще девичьей неопытности и трогательной доверчивости старшим подругам.. Ее лицо, полное любви, доброты и желания, казалось, было озарено внутренним теплым ласковым пламенем. Скульптурные формы ее юного, гибкого тела привлекали Саманту и Кэт неотразимой силой.
Саманта присела на край кушетки, и стала нежно поглаживать живот Джоаны. Кэт присела на другой край кушетки, и стала поглаживать грудь их юной подруги. Заметив, что дыхание Джоаны участилось, а чувственные губы призывно раскрылись, она, удовлетворенная тем, что их юная и нежная спасительница, испытывает ласку от ее прикосновений, перевела взгляд на Саманту и произнесла:
- Ты знаешь, мне кажется, что все беды нашего мира и нашей старой доброй Англии происходят от джастификационизма, считающего знанием лишь то, что доказательно обосновано, или если говорить по другому - будто научное знание состоит из доказательно обоснованных высказываний. Они считают, что в основе знаний лежит эмпирический базис - сравнительно небольшое множество "фактуальных высказываний", выражающих "твердо установленные факты". Значения истинности таких высказываний устанавливаются опытным путем, и все они образуют эмпирический базис науки. К сожалению наши высокие умы так и не поняли простой элементарной вещи, что в основе способа опытной проверки высказываний, которые должны составлять эмпирический базис науки, лежит как правило политический или частный (коммерческий заказ). В силу этого большинство составляющих эмпирического базиса изначально являются ложными высказываниями, и соответственно вся та логически стройная надстройка знаний, опирающихся на этот базис, также является ложной. Даже пролиферация не может изменить ситуацию, ибо все созданные ей теории все равно будут ложными изначально так как построены на неверном эмпирическом базисе.
Саманта задумалась над словами подруги. Ее рука неотвратимо спускалась по впадине и проскользнула между бедрами Джоаны, лежащей на кушетке, изготовленной, судя по специфическому рисунку древесных колец из сибирского кедра, и обтянутой дешевым глоридом на хлопчатобумажной основе , пальцы Саманты прошлись вокруг отверстия девушки и лишь потом скользнули в саму щель...
- То есть ты считаешь, что методологический критерий демаркации куда более либерален, чем догматический? - подвела итог своим размышлением Саманта, и вопросительно посмотрев на Кэт.
- Да, более либерален, он позволяет примирить фаллибизм с рациональностью, но требует разработки способа элиминирования некоторых теорий. Но элиминация интерсубъективно проверяемой теории должна быть окончательной. Но и здесь закрадывается серьезная ошибка, - ответила подруга встряхнув пыщной копной своих прелестных волос, разметавшихся по нежно-бархатистой коже ее спины.
- Какая? - задала вопрос Саманта, тут же переведя взгляд на начавшую слегка постанывать от удовольствия Джоану. Кэт, тоже заметившая, что юную девушку все больше захватывает сладострастное наслаждение от их ласк, убрала свою руку с груди Джоаны, и увидев, что ее юные соски девичьих грудей набухли от охватившего возбуждения, нагнулась и стала ласкать их кончиком языка, от чего девушка стала стонать еще сильнее, и пытаться в ответ ласкать языком, нависшие над ней округлые полушария грудей Кэт. Понимая, что отвлекаясь ответную ласку, юная девушка может недополучить всего наслаждения, которого они с Самантой собирались ей подарить, Кэт выпрямилась, и вновь начав ласкать грудь Джоаны своей рукой, ответила на вопрос, заданный подругой:
- Такие теории никогда не могут противоречить отдельному "базисному" предложению; они могли бы противоречить только полной конъюнкции всех базисных предложений, описывающих данное сингулярное событие в пространственно-временных параметрах, и некоторого универсального предложения о несуществовании, то есть такого предложения, в котором утверждалось бы, что никакая неизвестная причина, где бы она ни располагалась во Вселенной, не имеет никакого отношения к данному событию.
- И где же здесь ошибка? - задала очередной вопрос Саманты, не понимая логики ее рассуждений, одновременно увеличивая ритм и глубину ласк , производимых погруженными в Джоану пальцами.
- Ошибка в том, что по соглашению мы выбираем не универсальные, а сингулярные высказывания, а они являются пространственно-временными высказываниями, и еще больше отражают политический или социальный заказ! Вся эта методология базируется на ошибочной сенсуалистической концепцию восприятия, согласно которой образ является непосредственным результатом одностороннего воздействия объекта на органы чувств. Между тем, решающая роль в процессах восприятия принадлежит их эфферентным звеньям.- тут же выдала в ответ подруга, и глядя на затуманенные глаза юной Джоаны, прекрасное тело, которой стало все больше изгибаться в порыве охватившего молодую девушку возбуждения, добавила, - Неплохо бы добавить юной деве огня и страсти.
- И что дает использование эфферентных звеньев в процессе восприятия? - продолжила Саманта, пытаясь одновременно контролировать интенсивность ласк лежащей на кушетке юной подруги, и пытаясь понять ход рассуждений Кэт. Первое удавалось сейчас больше, и после секундных раздумий Саманта ввела два пальца другой руки в анальное отверстие Джоаны. От чего она стала еще громче стонать и метаться на кушетке, впившись своими аккуратными ноготками в ее обивку. Ее возбуждение стало передаваться и старшим подругам. Саманта увидела, как Кэт, стало дышать более учащенно, и массировать себя свободной рукой между ног, то сдвигая, то раздвигая свои стройные бедра, и ее голос прозвучал несколько неровно и хрипловато:
- Использование эфферентных звеньев в процессе восприятия уменьшает на несколько порядков вероятность возникновения ошибки при составлении изначального эмпирического базиса науки. И только использование эфферентных звеньев в процессе восприятия позволяет производить аспектонический анализ и аспектоническую проверку фактов закладываемых нами в эмпирический базис.
- Но ведь соционика использует иррациональные методы элиминирования! Получается, что мы изначально выстраиваем фаллибистический эмпирический базис! -стоны Джоаны, и волны страсти, сотрясающие ее юное прелестное тело, в сочетании с чарующим хрипловатым ответом Кэт, позволили Саманте установить эмпатическую связь с подругой и понять ход ее рассуждений, хотя и не до конца, ибо возбуждение и страсть подруг, стала захватывать и ее саму. Что касается Кэт, то боясь, что из-за все более охватывающей ее страсти она не успеет ответить на контраргумент подруги, она, успев поймать период затишья между волнами экстаза, сделала глубокий вдох, и на одном дыхании очень быстро затараторила:
- А вот здесь ты заблуждаешься, именно аспектонический анализ позволяет рассматривать объекты и явления в отношении диалектической противоположности! Джастификационизм, как и пробализм отчуждает человека от себя, от его близких, от природы. Человек превращен в товар, свои жизненные силы он воспринимает как инвестицию, которая должна приносить ему максимальную прибыль, возможную при существующих рыночных условиях. Человеческие отношения в сущности являются отношениями отчужденных автоматов, каждый из которых основывает свою безопасность на том, чтобы держаться поближе к стаду и не отличаться от других в мысли, чувстве или действии. Хотя каждый старается быть как можно ближе к остальным, каждый остается крайне одиноким, проникнутым глубоким чувством небезопасности, тревоги и вины, которые всегда появляются там, где человеческое одиночество не может быть преодолено. Наша цивилизация предлагает много паллиативов, помогающих людям не осознавать своего одиночества: во-первых, строгий шаблон бюрократизированного, механизированного труда, который помогает людям оставаться вне осознания своих самых основных человеческих желаний, стремления к трансценденции и единству. Поскольку один этот шаблон не справляется с задачей, человек пытается преодолеть неосознанное отчаяние при помощи шаблона развлечений, пассивного потребления звуков и зрелищ, предлагаемых развлекательной индустрией, а также удовлетворения от покупки новых вещей и скорой замены их другими. Человеческое счастье сегодня состоит в том, чтобы развлекаться. Развлекаться это значит получать удовольствие от употребления и потребления товаров, зрелищ, пищи, напитков, сигарет, людей, лекций, книг, кинокартин - все потребляется, поглощается. Мир это один большой предмет нашего аппетита, большое яблоко, большая бутылка, большая грудь мы - сосунки, вечно чего-то ждущие, вечно на что-то надеющиеся - и вечно разочарованные. Наш характер приспособлен к тому, чтобы обменивать и получать, торговать и потреблять все предметы, как духовные, так и материальные, становятся предметом обмена и потребления.
Это породило ошибочную теорию о том, что любовь дитя сексуального наслаждения, и если два человека научатся сексуально удовлетворять друг друга, то они будут любить друг друга. В соответствии с общей иллюзией времени, считалось, что использование правильной техники это решение не только технических проблем индустриального производства, но также и всех человеческих проблем. Игнорировался тот факт, что истина прямо противоположна этому основополагающему предположению. Любовь не является результатом адекватного сексуального удовлетворения, сексуальное счастье - даже знание так называемой сексуальной техники - это результат любви. В основе этой теории лежит все тот же джастификационизм. Восприятие мира получается каким-то однобоким, плоским.
- Подожди, Если я правильно поняла, то и фрейдизм совершает ту же самую ошибку?- От озарения, вызванного тем, что она поняла ход философских рассуждений подруги, у Саманты стало мокро между ног, и она почувствовала, как оттуда начинает растекаться волна приятного возбуждения. Она пожалела о том, что у нее нет третьей руки, которой она могла бы ласкать себя в данный момент. Кэт, видя что Саманту начинает захлестывать жажда неудовлетворенной страсти, подняла левую ногу Саманты на кушетку, уперев пальцы ее стопы себе между ног, и начав тереться об них бутоном своей страсти, освободившейся рукой стала ласкать подругу. Увидев ее благодарный кивок, она поняла, что у Саманты теперь все в порядке, она не переставая терться о пальцы стопы Саманты, и лаская руками Саманту и Джоану, подтвердила правильность понимания Самантой хода ее рассуждений:
- Именно так! Он считает любовь иррациональным феноменом, и главным фактором, определившим содержание его теории, был все тот же социальный заказ. Потребовался пакет теорий, обосновывающих структуру капитализма. Чтобы доказать, что капитализм соответствует естественным потребностям человека, нужно было доказать, что человек был по природе своей склонен к конкуренции и полон враждебности к другим людям. В то время как экономисты "доказывали" это, говоря о ненасытной жажде экономической наживы, а дарвинисты, говоря о биологическом законе выживания наиболее приспособленных существ, Фрейд пришел к тому же результату, полагая, что мужчиной руководит безграничное желание сексуального покорения всех женщин, и только давление общества препятствует ему в осуществлении этого желания. В результате, мужчины обязательно завидуют друг другу, и эта взаимная зависть и конкуренция будет продолжаться, даже если для этого исчезнут все социальные и экономические причины. Фрейдовская концепция любви дает описание опыта патриархального сексуально озабоченного самца в условиях капитализма XIX века.
- Значит и Фрейд, и Дарвин, и другие работали на заказ? - задыхаясь от возбуждения, вызванного лаской Кэт, сбившимся голосом спросила Саманта.
- Конечно! Данные учения были созданы для того, чтобы компенсировать провокацию, осуществленную Карлом Марксом. - делая секундные перерывы из-за сотрясающих волн наслаждения ответила подруга.
- Ты хочешь сказать..., - начала Саманта, но Кэт, видимо понимая, что сейчас они все трое взорвутся в вихре симфонии страстных криков, невообразимых наслаждений, и настоящем неистовстве чувств, ее перебила, и почти выкрикнула:
- В тот период возник конфликт между молодым поколением промышленников и банкиров и старым поколением оных. Молодые хотели большего, а старое поколение не хотело уступать. Поэтому, с целью пошатнуть позиции старших, было создано учение про пролетариат, цепи, ну и все такое. В результате этой провокации молодые сумели подвинуть старых динозавров и занять их место. Но, оказавшись на вершине, обнаружили, что фитиль, зажженный ими на бочке с порохом под названием марксизм продолжает гореть, и что бочка эта находится прямо под ними. Попытки потушить этот фитиль успехов не дали. Поэтому срочно был состряпан пакет вышеупомянутых теорий. - после чего ее глаза закатились, тело выгнулось в дугу и она застонала, сотрясаемая нахлынувшим цунами наслаждения. Ее крики смешались со стонами Джоаны, и переставшей сдерживать Саманты, страсть захлестнувшая подруг была настолько сильной, что еще четверть часа они не могли прийти в себя, и обессиленно лежали на кушетке, тесно прижавшись друг к другу. Первым нарушила молчание Джоана, и в гостиничном номере завзучал ее звонкий голосок:
- Мне кажется, я поняла! Джастификационизм привел к тому, что сингулярные высказывания, выбранные для эмпирического базиса мировосприятия, являясь частным заказом узкого круга лиц, стремящегося обезопасить и упрочить свое благополучие, породили в своем логическом развитии экзистенциальный принцип: "Каждый день как последний", аналогичный имевшему место в Древнем Риме экзистенциальному принципу "Хлеба и зрелищ!", и позволивший во главу угла поставить не человеческую любовь а погоню за прибылью, карьерой, развлечениями.
В результате наша старая добрая Англия пошла по пути Древнего Рима. Хлебом нас обеспечивали колонии, а зрелищами наша культура. А поскольку культура, в отличии от хлеба вещь сугубо иррациональная, то с течением времени возник дисбаланс между культурным и материальным потреблением, переросший затем в кризис. Вызван этот кризис был тем, что человек по своей сути дуален - в нем есть и животное и духовное начало. И если животные потребности в пище ограничены физиологией организма, то духовные ничем не ограниченны. В результате этого желание съесть больше, чем способен организм, породило людоедское течение в нашей культуре, которое бурно развивалось и с течением времени стало доминирующим. Люди в старой доброй Англии, вместо добрых рождественских сюжетов стали требовать все более кровавых зрелищ и развлечений. От традиционной охоты на лис, мы перешли к охоте в сафари или джунглей, а затем перешли к геноциду. Я права в своих рассуждениях?
Кэт приподнялась на локте и удивленно посмотрела на юную подругу:
- Ты делаешь потрясающие успехи! Как говорил наш недавний палач - у тебя дьявольский ум! Ты дьявольски умна Джоанна!
Геноцид не является принадлежностью варварских времен и племен. На протяжении XX в. массовые убийства, в которых жертвы выбирались по этническому и религиозному признаку, проходили в разных частях планеты, и как правило - в странах с сильными традициями законности и внешнего уважения к традиционно-догматической, предписанной и рекомендуемой государством формой индивидуальности. Убивали индейцев, индийцев, буров, армян, курдов, евреев, католиков...
Массовые убийства и геноцид - особый вид культурного развлечения. От других видов культурного развлечения - террора и репрессий геноцид отличается не только масштабами (массовые репрессии против политических противников могут унести не меньше жизней), но и степенью вовлеченности в акты насилия не только властной элиты и сотрудников карательных органов, но и практически всего населения данной территории. В этом его революционность, по сравнению с всякого рода публичными казнями и гладиаторскими боями. Если раньше, человек был просто зрителем, то с изобретением геноцида, он становился активным участником данного развлекательного действия. Геноцид выглядит восстанием народа, возмущенного притеснениями и обидами со стороны инонационального или инорелигиозного меньшинства. Геноцид - это преступление, характеризующееся не только огромным количеством жертв, но и еще большим числом преступников. Поэтому, хотя акты геноцида столь ужасны и бессмысленны, столь сильно противоречат нормам человеческой морали, что существует соблазн объявить массовые убийства делом больных людей, свести все к массовому помешательству, помутнению сознания, это было бы в корне неверно. Большинство тех, кто участвует в актах геноцида, психически здоровые люди.
Геноцид может быть официально объяснен экономическими или политическими причинами - столкновением интересов крупных экономических субъектов, борьбой элит, стремлением нарушить сложившееся равновесие и т.д. Демократическая власть "совращает" общество, "заражая" людей безумными и жестокими идеями. Но геноцид никогда не возникает на пустом месте. Для того, чтобы вполне нормальные добропорядочные люди вдруг стали убивать своих, говорящих на другом языке или молящихся другому Богу соседей, с которыми они до этого, пусть и без особой любви, много лет прожили вместе, недостаточно появления преступника или маньяка в президентском дворце.
Как правило, геноцид в демократическом государстве организовывается для того, чтобы отвлечь население от проблем и кризисов социально-экономического развития страны. Для этого необходимо наличие врага, который, во-первых, ответственен за неприятности и несчастья, и, во-вторых, с устранением которого станет лучше. Иначе говоря, геноцид осуществляется не как мщение, а как развлечение - вкус пролитой крови и жажда убивать- это сильнейший наркотик. Естественно, что для начала геноцида нужно сформировать чувство ненависти к народу или религии, предназначенным на роль жертвы. Эта ненависть должна быть столь сильной, что позволяет человеку нарушать даже заповедь "не убий" и продолжать считать себя вполне достойным Царства Божия. Эта ненависть долго воспитывается и развивается. Корни ее - в школьных учебниках, где рассказывается о том, какой замечательной была жизнь моих предков в прошлом, когда еще не было "их", каким могущественным и справедливым было мое государство до того, как пришли или даже напали "они", о том, какие ужасные заговоры "они" всегда строили против моей страны.
При этом люди предпочитают верить, что мир, в котором они живут, имманентно справедлив. Добро в нем вознаграждается, а зло наказывается, честный труд ведет к успеху, а жулик, в конце концов, остается ни с чем. Следствием этой веры является, в частности, жестокое отношение к жертвам различных несчастий - если человеку не повезло, значит, он сам и виноват.
Джоана сдунула налипшую прядь с вспотевшего лба, и добавила:
- А это в свою очередь порождает искажения в восприятии мира не только на когнитивном уровне, отрицая какие-то аспекты реальности или придумывая то, чего нет, но и на аффективном, меняя не столько свое восприятие, сколько свое отношение к действительности. Такое мироощущение, основанное на внешних глянцево-неоновых иллюзиях всеобщего благополучия, позволяет сохранить уверенность в завтрашнем дне хоть на палубе тонущего корабля.
И вызванная данным мироощущением любовь к демократии является единственным доступным способом избавиться от парализующего страха перед будущим, вытеснить ужас в подсознание. Невротическая любовь к источнику насилия - не оптимальная, но, пожалуй, самая распространенная реакция людей при столкновении с пугающими и неподвластными им обстоятельствами, будь то жестокие и непредсказуемые родители или демократия, кричащая о знании рецепта всеобщего счастья и готовая заплатить за это чужими жизнями.
- И какой же практический выход из всего этого? - спросила Саманта, нехотя поднимаясь с кушетки.
- На уровне человека или на уровне государства? - задала встречный вопрос Кэт, вооружившись йодом и ватой.
- И на том и на том!
- Ну, детально я еще эту тему не продумывала, но я думаю, что проблему можно решить только одним способом - сделав пребывание у власти очень тяжелым, неблагодарным и неприбыльным трудом.
- Это как?- удивленно встрепенулась Джоана.
- Я считаю, что власть должна нести уголовную ответственность за некачественное исполнение своих обязанностей, но для этого нужно изменить большинство существующих законов, и те кто сейчас у власти навряд ли на это пойдут.
У Саманты округлились глаза:
- Кэт, а ты часом не революционерка? - она поморщилась от йода, который начал щипать рану.
- Да нет, просто эти мысли родились у меня от обиды на несправедливую жизнь. Почему мы не можем жить нормально, не прячась по углам? Да, наша любовь многим кажется противоестественной. Но ведь мы никому не мешаем, никого не призываем в наши ряды, не выставляем свои отношения на показ. Мы просто хотим жить своей личной жизнью, соблюдать законы, зарабатывать на хлеб! Мне непонятно почему наша любовь считается аморальной, а проституция нормальным явлением? Почему проституткой-лесбиянкой быть можно, и общество это одобряет, а обычной лесбиянкой быть нельзя - то же общество кричит о разрушении его моральных ценностей? А революцией тут вряд ли что решишь - все равно у власти окажутся те, кому личное важнее, чем государственное. Одни прохвосты сменят других - и только. Ладно, давай собираться, пока магазин не закрылся.
Джоана подошла к окну номера, и опершись на сосновый подоконник, изготовленный из досок толщиной два дюйма, произнесла:
- А вон и Ксэнни уже вышла! Пойдемте быстрее, а то она без зонта и до нитки промокнет, дожидаясь нас.
Сборы были недолги - надеть плащи с капюшоном, а Джоане еще и военную форму под низ. Владелец гостиницы, все так же похотливо рассматривая стройные фигуры подруг, с некоторым сожалением забрал у них ключи от номера, пробурчав, что жалеет о том, что такие красивые мисс не остаются на ночь, и ряженый в холщовую навыпуск рубашку, подпоясанную, крашенной пеньковой веревкой, сечением в полдюйма, швейцар открыл им входную дверь.
- Мы забыли взять купон на скидки при следующем посещении, - вдруг вспомнила Кэт.
- Я думаю, что нам сюда возвращаться не стоит - ответила Джоанна, кивнув на Ксэнни, - чтобы не задавали лишних вопросов.
- Пожалуй ты права, - согласилась Кэт, почесав свой изящный носик.
Поцеловав Ксэнни в щечку и приветственно похлопав ее по упругим ягодицам, девушки быстро забрались внутрь гостеприимного боевого отделения бронеавтомобиля "Моррис". Весело заурчал шестицилиндровый карбюраторный рядный двигатель "Моррис коммершиал" с рабочим объемом 3485 см3, и бронеавтомобиль ведомый Джоаной двинулся в сторону магазина-ателье "Эбаут вис". По дороге подруги донимали Ксэнни расспросами про Сессила Родса, и его внебрачную дочь. Выяснилось, что это тот самый Сессил Родс, который сыграл огромную роль в внешней политике Британии, и что дочь его появилась на свет в Южной Африке, где Сессил, активно занимался покупкой и захватом участков с месторождениями алмазов. Их несколько удивило, что внебрачная дочь Сессила Родса занимает столь низкое положение в обществе, но удивление их прошло, когда Ксэнни им сообщила, что Хэлен Хэнгг - афроангличанка. Это сразу все объяснило и расставило по своим местам - в старой доброй Англии, несмотря на декларируемую демократию и равноправие, цвет кожи по-прежнему играл роль в обществе. И пускай в Англии не было, как в США табличек с надписями "только для белых", но реакция света на людей с темным цветом кожи была не менее негативной, чем в Германии руководимой фашистом Гитлером.
Глава N7
Магазин-ателье "Эбаут вис" располагался на улице Фэнни Кэплен в доме N 22 и был украшен бронзовой вывеской, на которой была изображена стройная женщина в широкополой шляпе с узкой талией, одетой только в бюстгальтер, трусики и пояс с чулками. По характерным линиям силуэта, Саманта безошибочно определила, что прототипом для изображения вероятнее всего являлась женщина идуменянской народности. Об это говорили непомерно большие груди и очень узкие бедра. Впрочем, по уверениям Ксэнни, имеющей грудь в сорок три дюйма, здесь можно было подобрать белье на любой размер.
Владелица заведения Хэлен Хэнгг девушкам не понравилась. И дело было не в цвете ее кожи. Ее фигура была какой-то угловатой, и это очень настораживало. Они не почувствовали ни какой душевной чувственности исходящей от Хэлен. В ее манерах угадывалась чрезмерная коммерческая заинтересованность. Но вот товары ее магазина... Саманта задохнулась от восторга и очарования. Это было какое-то волшебство - все эти кружева, нежные цвета, бесстыдные фасоны, способные подчеркнуть самые обворожительные части ее гибкого и стройного тела. Однако хозяйка магазина не дала подругам расслабиться под воздействием этого колдовства, которым они все, наслаждались. Саманта вздрогнула, когда Хэлен заговорила очень тихим голосом:
- Воля - это опасное оружие.
Саманта глянула на нее с досадой, которую испытывала всякий раз, когда кто-то бесцеремонно лез ей в душу:
- Вы считаете, что лучше отдаться течению жизни и обстоятельствам?
- Ваша судьба не в ваших руках, - заметила Хэлен поучительным тоном.
- Вы хотите сказать, что никогда нельзя изменить ход событий?
- Вовсе нет, при большой силе воли можно. Именно в этом-то и таится опасность, потому что подобное поведение зачастую влечет за собой немало бед. Надо жить в согласии с природой.
Саманта покачала головой.
- И в чем же состоит согласие с природой? - спросила она.
- Вы близки к тому, чтобы обрести мудрость, - ответил Хэлен с бесстрастной улыбкой. - Поживете среди нас, вдали от безумной цивилизации, к которой принадлежали, вы меня поймете.
- Что значит поживете? - удивленна спросила Джоана, - Интересно, кто это за нас решил, где мы будем жить?
- Ваша судьба предопределена, это видно на ваших лицах - продолжила модельер.
- И что же видно на наших лицах - задала вопрос Кэт.
- Прохлада оазиса, изнывающий жар пустыни, пламя страсти...
- Извините, но мы сюда за покупками пришли, - оборвала ее Джоана, - я надеюсь сеанс предсказания не входит в стоимость покупки?
- Ну что вы! - глаза Хэлен Хэнгг неприятно сузились, а взгляд стал каким-то жестким - весь магазин и примерочные в Вашем распоряжении - выбирайте не стесняйтесь.
- А скидки постоянным покупателям действуют? - спросила Ксэнни.
- Конечно! Все в силе! Не буду Вас отвлекать, - с этими словами Хэлен удалилась.
- Не нравится мне все это! - задумавшись произнесла Джоана, - пожалуй не стоит выпускать винтовку из рук - она перевела взгляд на "Ли Мэтфорд" с примкнутым штыком.
- Да, что-то в ней не так - почесав свой изящный носик, пробурчала Кэт, - давайте не затягивать с процессом покупок, как-бы еще на какую-нибудь пакость не нарваться.
Сказать это было легко, а вот сделать.... тафта, чесуча, канаус, фай. фанза; разнообразные либерти, атласы, сатины; плюш и бархат, радоме и сюра; дама и бурдесуа, шапп и фуляр, флер и флоренс, флорентин и муслин, миткаль и вигонь. И кружева, кружева, кружева. Розовые, белоснежные, ярко-красные, черные, телесного цвета. Глаза у всех девушек разбегались, и они застыли не в силах сдвинуться с места. После нескольких минут стояния, Ксэнни решительно сделала шаг и сгребла в почти две дюжины вешалок:
- Ну чего встали! Берите сколько сможете, и пойдем мерять!
Девушки выйдя из оцепенения последовали ее примеру.
Примерочная, в которую они зашли, оказалась на удивление очень большой - практически правильный квадрат со стороной четыре ярда. Одна из трех стен была украшена огромным зеркалом от пола почти до потолка высотой в семь футов. Некоторое неудобство представляло слишком сильное освещение, бьющее в глаза. Если бы не это был не примерочная, то Саманта бы сказала, что такой свет больше подходит для фотосалона. Справа и слева у других стен примерочной стоят огромные кушетки обтянутые черным атласом размером приблизительно два с половиной ярда на полтора. Саманта потрогала одну из них рукой и удивленно воскликнула:
- Какие мягкие! - подмигнула Кэт, которая тут же обхватила Ксэнни за талию, прижав спиной к себе, и стала расстегивать ее платье. Джоана, приподняв юбку их новой подруги засунула свою ладошку ей в трусики, на этот раз из черного кружевного радоме, и прильнула к ее губам. Саманта, посмотрев на подруг сбросила на пол брезентовый плащ с капюшоном, и, встав на колени, переместила руку Джоаны в район груди Ксэнни, взявшись двумя руками за черное кружево шелка, она опустила их вниз, аккуратно приподняв и вернув на место правую, а затем левую ногу девушки, помогла ей избавиться от ненужного белья. Погладив, увлажнившийся от сладострастного наслаждения белокурый треугольник волос Ксэнни Догг Патрон, она нежно прикоснулась к нему, своими сочными страстными губами. Она целовала Ксэнни с такой жадностью, что казалось, никогда не насытится. Кэт, избавив Ксэнни от платья стала раздевать Джоану. Все остальное шло как во сне. Не успела Ксэнни забиться в сладострастных волнах накатившей страсти, как Кэт буквально бросив Джоану на кушетку практически сорвала с нее одежду, и оплетя ее юное прелестное тело руками и ногами слилась с ней в страстном поцелуе. Наблюдая за ними, Саманта прозевала момент, когда пришедшая в себя Ксэнни, повалила ее на персидский ковер с высотой ворса около полутора дюймов, и стала осыпать ее жаждущее ласки тело горячими поцелуями. Никто из девушек так и не вспомнил, сколько раз их захлестывали цунами страсти, и сколько раз пробуждался вулкан наслаждения в их гибких стройных телах.
Когда Саманта наконец, стала приходить в себя, она лежала на кушетке в нежных и заботливых объятьях Кэт, рядом учащенно дышали Джоанна и Ксэнни. Внезапно за занавеской примерочной кто-то вежливо покашлял. Саманта с удивлением и стыдом вспомнила, что они находятся в магазине и пришли делать покупки. Покраснев от смущения, она с неохотой покинула объятья Кэт и заняла села на кушетку. Заметив ее действия, остальные девушки тоже приняли вертикальное положение, а Джоана на всякий случай подвинула к себе винтовку "Ли Мэтфорд". Наконец, Саманта, слегка охрипшим голосом произнесла:
- Войдите!
Как впоследствии рассказывала Джоана, вошедшую в примерочную Хэлен Хэнгг выдал именно ее коммерческо-оценивающий взгляд. Она смотрела на девушек как на породистых лошадей выставленных на продажу. Если бы в ее глазах была хоть капля эмоций, хоть капля страсти - но этого не было! Джоане даже померещилось, что кто-то будто прикрепил к ней табличку-ценник с указанием цены.
В руках у Хэлен была пачка фотографий, которые она пряча то, что на них изображено, демонстративно держала на виду.
-Ваша судьба предопределена, - произнесла Хелен, демонстративно скосив глаза на пачку фотографий, - и пришло время вам отправиться к нам, туда, где Вас уже ждут.
- А кто Вы такая, чтобы решать за нас, что мы должны делать? - неприязненно спросила Кэт, - почему мы должны Вам подчиняться?
- Потому, что я уже говорила вам, что ваша судьба не в ваших руках.
- А в чьих? В ваших что ли?
- Именно в моих! Вы ведь не хотите, - Хэлен протянула девушкам пачку фотографий, - чтобы то, что здесь отснято увидело ваше командование?
Саманта взяла протянутые хозяйкой магазина фотографии и кровь бросилась ей в лицо. На них было изображено абсолютно все, что только что происходило здесь в примерочной. Вот Кэт целует ее между ног, а вот она целует девичью грудь Джоаны, а вот Ксэнни бесстыдно раздвинув свои бедра, приподняла свой таз и выставила все на показ...
"Господи, - подумалось Саманте, - как она могла! Какая низость! Эта стерва фотографировала все сквозь зеркало в примерочной!". Но она не успела ответить этой Хэлен, ее опередила Кэт:
- А если мы наплюем на вашу угрозу? В конце концов нам наплевать на то, что вы сделаете с этими фотографиями, тем более, не забывайте, что вы одна, а нас четверо!
Хэлен усмехнулась:
- Не хотите добровольно - заставлю силой! Сделка уже состоялась, и свой гонорар за вас я уже получила - хозяйка магазина продемонстрировала пачку пятидесятифунтовых купюр.- Одевайтесь! И поживее! Выбранное белье можете забрать с собой, на новом месте работы оно Вам очень пригодится!
- Да что ты о себе возомнила курица! - Кэт рывком вскочила и сделала шаг в сторону Хэлен Хэнгг. Та увидев ее движение, повернула голову и крикнула:
- Самуэль! Натан! Девочки упрямятся!
Занавесь в примерочной отъехала в сторону и внутрь шагнули двое мужчин в черных костюмах и плащах, одетые по последней лондонской моде. Рост одного из них был около шести футов, второй был чуть пониже - примерно на полтора дюйма, но гораздо шире в плечах. Саманта и Ксэнни ойкнули и инстинктивно прикрыли руками свои волнующие прелести. Кэт отскочила назад, а Джоана взяла винтовку "Ли Мэтфорд" двумя руками. Саманта посмотрела в глаза, бесцеремонно рассматривающих их мужчин, и ей стало страшно. У судившего их генерала Окинлека были хоть какие-то эмоции, а этих - двое мужчин южной народности рассматривали их как без каких-либо эмоций. В их глазах был только денежный расчет и жесткость. Они словно счетные машинки оценивали каждый квадратный дюйм ее кожи, и каждый кубический дюйм ее тела и ее подруг. Тот который повыше, нарочито развязным голосом произнес:
- Ну, че сучки вылупились! Быстро оделись и с вещами на выход! - и сделал шаг в направлении Кэт. Послышался лязг затвора и Джоана, наведя винтовку на высокого, взвизгнула:
- А ну назад!
- Э! Шалава! Ствол убери, а то выстрелит ненароком! Витрину хозяйке попортишь! - продолжил южанин, приостановившись на мгновенье и махнув рукой в сторону направленной на него винтовки "Ли Мэтфорд". После чего, скользнув взглядом по Джоане, державшей в руках оружие, как на безвредный предмет интерьера, он вновь шагнул в сторону Кэт, которая, испуганно пятясь назад, прижалась спиной к стене.
Звенящий хлопок выстрела "Ли Мэтфорда" резанул по ушам всех находящихся в примерочной, тело высокого отшвырнуло назад, на полуоткрытую занавеску, и оно медленно сползло на персидский ковер. Звенящая тишина и оцепенение длилась где-то секунду, после чего его напарник-крепыш, с перекошенным от злобы лицом с криком:
- Да ты че тварь! На куски порву суку, - бросился на Джоану, которая каким-то заученно-механическим движением остановила его в ярде от себя, насадив бегущего на штык винтовки. Глаза крепыша и его лицо выразили крайнее удивление происходящим, но сказать он ничего не смог, только что-то хрипел, и медленно сгибая ноги в коленях, оседал вниз на все тот же персидский ковер с полуторадюймовым ворсом. Саманта увидела, что Джоана не меньше удивлена происшедшим и зачарованно смотрит на то место в груди мужчины, куда она вогнала штык. К сожалению Саманте не удалось обдумать данную мысль до конца, поскольку Хэлен Хэнгг истошно заорала, бухнулась на колени перед застеленным высоким в черном и что-то начала завывать на незнакомом Саманте языке. Вопли Хэлен вывели из ступора всех остальных: Ксэнни - подняла с пола что-то из одежды и постаралась прикрыться, Джоана - выдернула штык из завалившегося на пол крепыша, а Кэт, Кэт подскочила к Хелен и схватив ее рукой за волосы ударила со всего маху коленом по лицу. После чего, отпустив ее темные волосы, принялась с остервенением избивать хозяйку магазина ногами. Вопли Хэлен тут же сменились вскриками, а затем всхрипами, а серый полуторадюймовый ворс персидского ковра окрасился красными пятнами крови из ее разбитого лица.
Саманта подскочила к Кэт, и, вцепившись ей в плечи, стала оттаскивать в сторону крича ей на ухо:
- Остановись, ты же убьешь ее!
От удивления Кэт замерла и округлившимися глазами глянула на подругу:
- Именно это я и хочу сделать!
- Но ведь она не хотела нас убить!
- Хм... А, что, по-твоему, то, что она предлагала лучше смерти? Превратиться в животное, исполняющее прихоти хозяина или хозяйки, это что - жизнь, по-твоему? Это что нормально, да?
- Но, Кэт, если она такая, то зачем нам уподобляться ей?
- Саманта! Радость моя! Давай выбросим из головы эту христианскую чушь про милосердие и доброту к врагам своим! Зло должно быть наказано! Тот, кто прощает зло, делает его еще более жестоким сильным и безнаказанным! Если ее не наказать сейчас, то она продолжит свое черное дело, потому что поймет, что над ней нет закона, и нет тех, кто может ее наказать!
- Но может не стоит ее убивать? Эти подонки, которых убила Джоана - они свое заслужили, а Хэлен, может не стоит обагрять руки ее кровью?
- Точно, не стоит! - встряла в разговор Джоана, - Ксэнни! Ты ведь хорошо знаешь город?
-Да! Я здесь выросла!
- Отлично! - Джоана пнула под ребра Хэлен, и звонко крикнула, - А ну раздевайся тварь! И побыстрее!
- Что ты задумала?
- Потом расскажу! Пускай она сначала разденется, и мы потом ее на всякий случай свяжем.
Хэлен всхлипывая и размазывая по темнокожему лицу кровь, сопли и слезы поднялась на ноги, и начала трясущимися руками стягивать с себя платье. Саманта смотрела на ее фигуру и недоумевала - неужели у Джоаны, после общения с ней, Кэт, Ксэнни и другими ее подругами возникло желание заняться чем-то интимным с этой чернокожей? Она почувствовала, как в ней начинает подниматься откуда-то из глубин ненависть в этой Хэлен, и ревность к Джоане. Что она в ней нашла? Неказистая фигура - грудь обвислая, неправильной формы, лицо - лицо стало отекать после нескольких ударов Кэт, которая била эту модельера от всей души. И без того пухлые губы, распухли еще больше, и представляли нечто ужасное. И что в ней увидела Джоана? Может цвет кожи? Ее привлекает экзотика? Конечно, она может намазаться каким-нибудь темным кремом, чтобы понравиться Джоане, но все же... Господи, неужели ее не привлекает настоящая женская красота? Что она нашла в этой темнокожей? Саманта почувствовала, что сейчас расплачется. Господи, что же делать? Как вернуть нежность и ласку Джоаны? И не в силах сдержать свои чувства и хлынувшие слезы она с мольбой в голосе застонала:
- Джоана! Господи! Ну что ты в ней нашла? Разве я, разве мы, - она кинула взгляд на Кэт и Ксэнни, - хуже этой?
На юном личике Джоаны отразилось недоумение. Она подошла к Саманте, и обняв ее за талию спросила:
- Ты о чем? Я если честно не понимаю о чем ты?
- Ну, как же не понимаешь? - Саманта всхлипнула, - зачем тебе эта Хэлен?
- Господи! - судя по выражению лица, до девушки дошло, о чем подумала ее подруга, - Ну как ты могла такое подумать? Чтобы я с этой? Сэмми, милая!- рука Джоаны ласково скользнула в щель между бедрами Саманты, - Мне никто кроме вас не нужен! А раздеться она должна, для того, чтобы потом было легче от нее избавиться! Ты же сама хотела, чтобы мы ее не убивали.
- Правда? Тебе она не нравится? - глаза Саманты были как у доверчивого ребенка, она чувствовала, что готова сейчас что угодно ради своей подруги, - Ты не шутишь?
Джоана вместо ответа впилась жарким поцелуем своих юных девичьих нежных губ в уста подруги. Та, счастливо застонала.
Хэлен между тем разделась и испуганно смотрела на девушек.
- Джоана! Отвлекись на минуту! - подала голос Кэт, - Что с этой то делать?
С неохотой прервав свой поцелуй, Джоана бросила взгляд на темнокожую хозяйку магазина и изрекла:
- Ее нужно связать покрепче - и руки и ноги, а потом допросить по поводу этих мерзавцев, и того где хранятся негативы с нашими фотографиями.
- А потом?
- Потом - скажу потом! - подмигнула Джоана Кэт, и продолжила целовать Саманту.
- Поняла! Ладно, - Кэт сурово посмотрела на Хэлен, - Раз убить тебя мне не дали, значит допрашивать буду очень жестко, и даже жестоко! А ну ложись на пол! Ксэнни! Принеси мне пожалуйста дюжину нейлоновых чулков!
- Какого цвета и размера?
- Подлиннее! Мы их вместо веревок используем!
Ксэнни кивнула, и покачивая бедрами вышла из примерочной. Ее полушария сорока трехдюймовой груди при каждом шаге очень соблазнительно вздрагивали, от чего у Кэт пересохло во рту от возникшего желания. "Девчонка еще! Нашла время и место!"- хмыкнула мысленно Кэт. Вскоре Ксэнни вернулась, и они вдвоем связали Хэлен. Саманта и Джоана от поцелуев перешли к более активным ласкам и нежностям завалившись на кушетку в позе 69, а Кэт несмотря на соблазнительное покачивание Ксэнни своей шикарной грудью, вздохнула и начала допрос Хэлен.
На удивление допрос прошел очень быстро. Со слов Хэлен Кэт узнала, что Торг женщинами с целью их эксплуатации для разврата ( известный как traite des blanches).существовал в Европе еще с середины 19 века. С введением в большинстве государств Европы и Америки системы правительственной регламентации проституции, для содержателей домов терпимости явилась необходимость постоянно обновлять состав эксплуатируемых ими проституток. Исследованиями специалистов было выяснено, что проститутка, в среднем, остается в доме терпимости не более 5 -- 6 лет: пьянство, сифилис, ненормальные условия жизни ежегодно вырывают из числа обитательниц домов терпимости не менее 1/6 части, и так как добровольно поступают в дома терпимости сравнительно немногие, то содержатели этих заведений обыкновенно имеют особых агентов (зухеров) для вербовки молодых женщин. В последнее время в некоторых городах Западной Европы, например в Генуе, Бордо, Гавре, Саутгемптоне, Лондоне, и в Манчестере, где они сейчас находились, появились правильно организованные агентства, занимающиеся исключительно торговлей женщинами. Зухеры разыскивают своих жертв (по техническому выражению -- "товар") самыми разнообразными способами; они высматривают девушек на бульварах и улицах, посещают больницы и намечают тех девушек, которые по выздоровлении будут находиться в затруднительном положении, стараются приобрести возможно более широкое знакомство в семейных домах, тщательно скрывая свое ремесло, и обращаются к намеченным ими жертвам с предложением доставить прекрасное место и хороший заработок в другом городе. Нередко также путем объявления в газетах и обращения в справочные конторы они вызывают девушек и женщин, желающих получить места буфетчиц, экономок, горничных, бонн и т. п., или просто публикуют, что ищут девушку на честное, хорошо оплачиваемое место. В некоторых заводско-фабричных центрах, где работают много женщин, зухеры (в большевистской Москве они известны под именем "маккавеев") имеют своих постоянных агентов (обыкновенно -- трактирных половых или более развратных работниц), которые намечают наиболее подходящих девушек и по приезде зухера приводят их к нему якобы для найма на хорошее место. Иногда зухер является в семейство в качестве приезжего купца, начинает ухаживать за девушкой, женится по фальшивому паспорту и после свадьбы уезжает с нею в соседнее государство или же уговаривает девушку ехать с ним для венчания за границу, а затем сдает свою "жену" в дом терпимости; в Лондоне, напр., были зухеры, которые женились под ложными именами по 6 раз, после чего жены их оказывались в константинопольских гаремах и домах терпимости. Нередко один зухер открывает модную мастерскую, а другой -- дом терпимости; девушки, поступающие в мастерскую, развращаются там и продаются в дом терпимости. Наконец, бывали случаи, когда зухеры похищали девушек силою. Навербованные такими путями женщины обыкновенно отправляются к месту назначения в сопровождении самого агента. О прибытии транспорта "живого товара" агенты предупреждают скупщиков условными телеграммами (напр., "Высылаю 12 серебряных ложек", "отправлено 8 мешков муки"). Главным рынком сбыта "живого товара" является Южная Америка, в особенности Буэнос-Айрес и Рио-Жанейро, где белые женщины очень ценятся. В Константинополе, Трапезунде и Египте торговля женщинами производится не так открыто, но зато там этот промысел существует издавна. Женщины, вербуемые в одном государстве, продаются в другое; такой обмен проституток обнаружен между Францией и Англией, между Германией, Швейцарией, Бельгией и Россией. Плата, которую получают зухеры с содержателей домов терпимости за каждую доставленную туда женщину, весьма различна: в Англии бывали случаи продажи женщин в дома терпимости за 300 -- 500 фунтов стерлингов, а в Аргентине за белую женщину платят (считая с доставкой) до 2000 фунтов стерлингов. В домах терпимости вновь прибывшим девушкам обыкновенно говорят, что их не будут удерживать, если им не понравится новая жизнь, обещают даже дать денег на обратную дорогу, если они будут вечером сидеть в зале и разговаривать с гостями; затем в качестве гостей к девушке подходят агенты хозяев, опаивают ее и лишают невинности, а на другой день несчастной объявляют, что документы ее сданы в полицию, и что вместо них она должна получить "желтый билет". Иногда вновь прибывшую приводят во врачебно-полицейский комитет, объясняют ей, что все приезжие обязательно подвергаются врачебному осмотру и таким образом, путем обмана вносят девушку в списки проституток, после чего с нею уже не стесняются. Наконец, нередки случаи, когда завербованную зухерами девушку принуждают к занятию проституцией побоями и истязаниями. Когда девушка утратит свою свежесть, ее перепродают из перворазрядного дома терпимости в более дешевые дома, обыкновенно за сумму ее долга хозяину заведения (считая в нем и плату зухеру), с известною уступкою. После нескольких перепродаж девушка обыкновенно оказывается в притоне самого низшего разбора, откуда затем ее бесцеремонно выталкивают на улицу.
Магазин-ателье Хэлен был одним из пунктов разветвленной сети женщинами. Благодаря тайному фотографированию, производимому в примерочной, она имела преимущества перед конкурентами по бизнесу - у нее была целая база фотоданных, практически на всех посетительниц магазина. Причем в отличии от соперничающих контор, ее фототека содержала фотографии обнаженных женщин, одетых в различное дорогостоящее нижнее белье разнообразных фасонов. Это позволяла потенциальным заказчикам рассмотреть товар так сказать со всех сторон и ракурсов и составить детальное представление о том, что обычно у женщин спрятано под платьем. Именно поэтому зухерская контора возглавляемая Хэлен имела постоянных клиентов, и за качественный товар ей платили гораздо больше, чем другим зухерам - по 10 000 фунтов за каждую девушку. Работа была налажено очень четко - сделанные фото проявлялись практически сразу, в фотолаборатории, расположенной за зеркалом примерочной, там же печатались фотографии жертвы, и один из помощников тут же Хэлен мчался на телеграф, рассылая их через фототелетайп по иностранным рынкам. Второй помощник Хэлен, занимался слежкой за жертвой, провожая ее от магазина до места проживания, уточняя затем ее адрес и привычки. Как только от заграничных клиентов поступал заказ, Натан и Самуэль ехали к месту проживания жертвы и похищали ее. Далее, похищенная, обкалывалась наркотиками и переправлялась в установленное клиентом место.
Кэт и Ксэнни, а также присоединившихся к ним после взрыва страсти и любви Саманту и Джоану несколько ошарашили слова Хэлен о том, что заказ на них поступил из Берлина. Недоверчивая Джоана пришла к выводу, что нужно обыскать убитых ею зухеров. Результат обыска привел еще к большему шоку. У обоих при обыске были обнаружены удостоверения офицеров СС - штандартенфюреров СС Самуэля Беттельхейца и Натана Гольдмана, а также разрешение на беспрепятственное пересечение линии фронта за подписью генерала Окинлека и германского командования, а также несколько дипломатических паспортов различных государств. На удивленный вопрос Саманты: "Как такое возможно?", Хэлен ответила, что война войной, а бизнес есть бизнес. Если бы они не занялись любовными ласками в примерочной, то возможно им удалось бы избежать встречи с ее агентами и уехать в расположение бригады, но они занимались друг другом слишком долго, и Хэлен успела не только отправить их фотографии заказчикам, но и тут же получить заказ на девушек.
Саманта с Джоаной отправились в фотолабораторию, оставив Кэт и Ксэнни присматривать за Хэлен, на тот случай, если ей вдруг удастся развязать путы. Но не успели они дойти до нужной им двери, как Кэт крикнула, что беспокоится не о чем, и они с Ксэнни осмотрят верхние этажи здания - на втором, находилось по словам Хэлен само ателье, а на верхнем ее апартаменты.
Помещение фотолаборатории поразило Саманту своими приборами, ванночками, шкафами и какой-то неухоженностью. Она с любопытством осмотрела односторонне зеркало, через которое их фотографировали, и присоединившись к Джоане, занялась методичным поиском негативов, и фотографий. Впрочем, как и следовало ожидать, процесс этот не занял много времени - все находилось на виду, и еще не было убрано в шкаф. Вопрос шкафа, в котором хранились фотографии тех, кого продала Хэлен в рабство, очень занимал Саманту. В ее голове не укладывалось, как можно хранить в доме улики, доказывающие соучастие в преступлении - похищении людей? Или дочке Сессила Родса дозволено в Англии все, потому что она его дочка? Пусть даже и внебрачная? В голове у Саманты начала складываться теория о том, что темнокожая Хэлен Хэнгг, организовав свой преступный бизнес, мстит белой расе за своих соплеменников, которых белые работорговцы несколько столетий вывозили в Америку. Теория почти уже сложилась в стройную логическую систему, когда в помещении лаборатории зазвучал визг, похожий на звук работающей бензопилы, только более тонкий и звонкий. Это визжала Джоана, которая бросив винтовку на пол, заскочила на столик в фотолаборатории, и показывая куда-то в угол рукой продолжала издавать жуткие звуки.
Саманта метнулась к брошенной винтовке "Ли Мэтфорд", и передернув затвор дослала патрон в патронник, наведя винтовку в тот угол на который показывала ее подруга. Откуда-то сверху раздался топот бегущих по лестнице ног - это Кэт и Ксэнни спешили им на помощь.
- Джоана! Девочка моя, что случилось? - попыталась прояснить ситуацию Саманта, поскольку в углу, на который она навела винтовку, никого не было.
- М-м-м-м...- промычала перепуганная девушка, посмотрев на подругу широко раскрытыми от ужаса глазами.
- Что случилось? - в один голос крикнули запыхавшаяся от бега Кэт, и не менее запыхавшаяся Ксэнни.
- М-м-мышь! Там мышь - взвизгнула Джоана, и ее затрясло от страха.
Саманта подошла поближе к углу и внимательного его осмотрела. Естественно, что мыши там не было, да и вряд ли она еще неделю здесь появится после шума поднятого юной подругой. Однако крошки на полу, говорили о том, что Джоане не померещилось.
- Джоана! Дай мне руку, я помогу тебе слезть - сказала Кэт, но та в ответ лишь испуганно затрясла головой, а на перепуганном личике выступили слезы.
- Я боюсь! А вдруг она на меня прыгнет!
Саманта подошла к столику, на котором тряслась от страха ее подруга, и нежно положив руку ей на бедро, спокойным ласковым голосом произнесла:
- Давай я возьму тебя на руки и вынесу отсюда? Я ведь буду рядом с тобой! И на меня мышь не прыгнет. Хорошо?
- Хорошо, - всхлипывая и трясясь от ужаса, ответила девушка.
- Ну, тогда иди ко мне на руки!
Джоана крепко обняла Саманту за шею, и оплела свои ноги вокруг талии подруги, та, убедившись, что все в порядке вышла из лаборатории, нежно прижимая к себе ее вздрагивающее и плачущее юное девичье тело. Спустя четверть часа, лаской нежностью, ей удалось успокоить девушку. К этому времени, Кэт и Ксэнни перевернули вверх дном и лабораторию и верхние этажи здания. Они решили захватить все фотографии и негативы, собранные Хэлен с собой, чтобы потом детально разобраться в происшедшем. Кроме того, хозяйственная Кэт решила объявить данный дом их законным военным трофеем - и на основании этого, они с Ксэнни методично и без разбору набивали сумки, чемоданы, кофры и мешки всяким барахлом. На возражение Саманты о том, что они превращаются в банальных грабителей, и мародеров Кэт только весело хмыкнула, и заявила:
- Если уж бог не на нашей стороне, и нас то пытаются сжечь на костре, то пытаются продать в рабство Гитлеру, то незачем и выполнять заповеди такого Бога! Ты еще скажи, что он нам испытание наслал! Веру нашу проверить! Вера моя в любви к тебе, к Джоане, к Ксэнни, к Валерии, остальным кого я люблю! А на остальное мне наплевать! Пускай его заповеди выполняют те, кому этот Бог помогает! Мой Бог - любовь! Настоящая любовь!
- Но ведь ты пытаешься оправдать банальный грабеж нашими чувствами!
- Ну и что с того? Им, - Кэт кивнула в сторону Хэлен, - значит можно делать все, потому что у них есть деньги и власть, а нам значит совсем ничего? Только пресмыкаться под ними? Теперь мне кажется все больше понятно, как люди становятся большевиками!
- А что все-таки с этой сукой - Ксэнни посмотрела на связанную Хэлен Хэнгг, - будем делать?
- Ирландский квартал далеко отсюда? - подала голос, успокоившаяся от истерики Джоана.
- Да нет, четверть часа на машине.
- А публичные дома там есть?
- Да, и немало. Так ты хочешь сдать туда эту стерву? - встряла Кэт, и ее глаза мстительно разгорелись.
- Конечно!
- Хм, а если она сбежит оттуда?- вступила в дискуссию Саманта.
- Я думаю вряд ли, - задумчиво сказала Джоана, пристально смотря в помертвевшее от ужаса лицо внебрачной дочки Сессила Родса, - там сейчас наверняка полно боевиков из Ирландской Республиканской Армии, и наверняка их патрули, так же как и в Лондоне перекрыли доступ правительственным войскам и полиции на территорию квартала. Или ты считаешь, что темнокожая женщина без одежды сможет разгуливать по тем же улицам, где ходят рыжеволосые вооруженные парни, у которых на руках повязки со свастикой?
- Слушай, Джоана! Да тебе с твоим умом пора полком или бригадой командовать! - восхищенно воскликнула Кэт, осознав многоуровневую степень коварства их юной подруги.
- Ну, - Джоана зарделась, - я стараюсь учиться, знания они никогда не помеха.
- Ты просто умница! - воскликнула Саманта, нежно чмокнув юную прелестницу в щечку, - Давайте собираться, и убираться от сюда!
- Так мы уже собрались, - заявила Ксэнни, указав взглядом на кучу спешно собранных трофеев, теперь нужно одеться, и все это погрузить в "Моррис".
- Ну тогда чего мы стоим?- почти в один голос воскликнули, девушки и стали лихорадочно одеваться.
С погрузкой всех чемоданов, баулов, мешков и прочего проблем не возникло. По совету Джоаны, их старались укладывать вдоль бортов боевого отделения бронеавтомобиля, чтобы создать дополнительную защиту. "Лучше уж носить кружевные трусики с дыркой от пули на живом , чем эти трусики, в неповрежденном виде потом наденут на твой продырявленный труп" - таковы были ее слова. Саманта пожалела, что у нее нет с собой записной книжки, чтобы записать слова подруги. Впрочем, после сетования на эту тему Кэт, та пулей метнулась на верхние этажи, и принесла подруге дюжину различных записных книжек. Видя, что Саманта не знает, какую из них выбрать, она кинула в бронеавтомобиль все. Поскольку Саманта еще не была на верхних этажах, то она решила, с грустью подумав, что то, что они сейчас делают - это все таки кража или грабеж, подняться в апартаменты Хэлен и тоже осмотреть, взяв с собой Джоану - тем более, что они практически уже управились с погрузкой - оставалась только затащить Хэлен Хэнгг.
Как и следовало ожидать, в глаза девушкам ударила ранее не виданная роскошь. Единственное, чего они не нашли, так это пожалуй золотого унитаза. Все остальное... Все остальное напоминало Британский Музей или Версаль в миниатюре. Столько антиквариата в чьих-то частных владениях ей еще не доводилось видеть. Вместе с тем, несмотря на роскошь, все отдавало какой-то безвкусицей. Огромные апартаменты напоминали более склад, лавку древностей, чем жилое помещение. Не спасали положения и персидские ковры с ворсом не менее трех дюймов. Стены были обшиты гобеленами. Конечно же, Саманте интересовавшейся историей было бы интересно побродить, поизучать сюжеты на них изображенные, попытаться определить их возраст, но не сейчас. Сейчас она решила сосредоточить внимание на книгах - она решила, что Джоане нужно продолжать образование, пускай сейчас и не самое подходящее время. А вот с книгами вышла проблема - их практически не было. Несколько альбомов с старинными гравюрами эротического содержания, несколько буклетов на ту же тему - складывалось впечатление, что Хэлен Хэнгг помешана на теме эротики и секса. Или, может она, черпала оттуда вдохновение для создания новых моделей одежды? В любом случае, они с Джоаной забрали все бумажное из того, что нашли, включая газеты и телефонные справочники.
А дальше, когда они все загрузили в "Моррис", у них возникла проблема, с Хэлен Хэнгг, которая начала жутко вопить при попытке вынести ее на улицу. Пришлось срочно заткнуть ей рот кляпом из полудюжины кружевных трусиков из черного фуляра, и замотать в кусок атласа, принесенного со второго этажа, где размещалось ателье. Кэт, напоследок, хозяйственно прихватила пару миниатюрных швейных машинок, пачки с иголками, несколько дюжин ножниц. Ее взгляд гласил, что, мол, в хозяйстве все пригодится. В конце концов, им удалось запихать в боевое отделение рулон атласа, с извивающимся телом Хэлен Хэнгг, и взревев шестицилиндровым карбюраторным рядным двигателем "Моррис коммершиал" с рабочим объемом 3485 см3, их бронеавтомобиль продолжил путешествие по улицам столь негостеприимного города.
В городе, между тем царила паника, и не просто царила, а разрасталась. То тут, то там виднелась брошенная военная техника, витрины многих магазинов были выбиты, и там деловито суетились какие-то подозрительные личности. Глядя, на весь этот хаос, Джоана деловито предложила пополнить вооружение бригады за счет брошенной военной техники. Предложение было поддержано единогласно, так же как и единогласно было поддержано предложение Кэт - загрузить технику, которую они захватят, различными полезными съедобными и несъедобными вещами, хотя в душе у Саманты все сгорало от стыда, от того, что она наступила на горло собственной совести.
Чтобы как-то скрасить дорогу, Ксэнни завела разговор о том, что где-то в этом районе есть неплохой обувной магазин, где можно приобрести качественную рантовую обувь с джемированной стелькой и подошвой из джелутонга. Кэт почесала свой прелестный носик и сказала, что нужно подумать, ибо данный вид обуви уставом не предусматривался, но можно будет заглянуть в данный магазин на обратном пути. Дождь все так же хлестал из затянувших небо темно-серых облаков, именуемых в науке нимбусами. Это обстоятельство сильно смущало Самату и остальных девушек. Для чего одному и тому же понятия придумывать несколько наименований. В чем смысл? Саманта, несмотря на мучавший вопрос, не стала задавать его в слух, ибо это наверняка дало бы повод Кэт очередной раз проехаться по правительству старой доброй Англии, ее церкви, населению и двойной лживой демократической морали. Саманту уже начинало тошнить от этих разговоров о политике, однако она не могла не признать того факта что ее подруга права - кругом сплошная ложь и лицемерие. Кругом двойная правда. Для нее самой и ее подруг - на небе сейчас облака, для таких, как Хэлен Хэнгг это не облака, а нимбусы. То, что для Саманты и подруг - народ Англии, - для таких как Хэлен - электорат, причем на словах, а за глаза дочь Сессила Родса считает их вообще быдлом и скотом. "Черт!- подумала Саманта, - Пора прекращать думать на эту тему, а то еще превращусь в большевика! Или уже превратилась? Хватит!!!! Лучше про эти, как их про нимбу... Тьфу! Про облака!!" Она прислонилась к смотровой щели и удовлетворенно хмыкнула - идущий дождь, еще не являлся ливнем, хотя и был достаточно сильным, но до ливня, а ливнем считается дождь, при котором за минуту выпадает более одной двадцать пятой дюйма осадков, до ливня еще не дотягивал. И это радовало, ибо хоть что-то в этой жизни было хорошо.
- Кэт! Сядь пожалуйста за пулемет! - крикнула Джоана сквозь шум работающего шестицилиндрового карбюраторного рядного двигателя "Моррис коммершиал" с рабочим объемом 3485 см3, - Мы подъезжаем к границе квартала!
Кэт кивнула и пересела к пулемету "Брен" калибра 7,7 мм. Граница квартала была обозначена четко - с балконов свисали полотнища красно-черных знамен с фашисткой свастикой. Главная опасность, о которой они не подумали, могла заключаться в том, что у ирландцев могла быть своя артиллерия - вряд ли бы они соблюдали дурацкие уставы и наставления британской армии и соответственно могли выстрелить по их бронеавтомобилю. Но им пока везло - артиллерию по дороге они не встретили, желающих зашвырнуть в их бронеавтомобиль гранату - тоже. Отдельные патрули, одетые в брезентовые плащи с капюшонами, каучуковые калоши, и вооруженные винтовками "Ли Мэтфорд" особой активности не проявляли.
Публичным дом, к которому они подъехали, находился в старом трехэтажном здании на площади имени Герцога Мальборо. Судя по внешнему виду, здание из потрескавшегося кирпича ранее выполняло роль какой-то дешевой гостиницы. Заведение называлось "Фри Комфорт" и принадлежало полукитаянке-полуяпонка Айрен Хэй Мак Эйд. Под козырьком крыши парадного входа, стояло двое рыжеволосых ирландцев, ростом шесть с половиной футов и вооруженных бейсбольными битами. Джоана аккуратно припарковала "Моррис" напротив парадного входа, но глушить шестицилиндровый карбюраторный рядный двигатель жидкостного охлаждения "Моррис коммершиал" с рабочим объемом 3485 см3 не стала. Охранники борделя застыли в напряженной позе, но спасаться бегством не стали. Зато Хэлен Хэнгг стало подавать признаки неуемной активности - ей удалось выплюнуть кляп, и она начала орать сквозь рулон атласа, в который ее упаковали. Одновременно она пыталась изгибаться и извиваться, но, будучи связанной и плотно замотанной особых успехов добиться на этом поприще ей не удалось. Девушки приоткрыли дверь "Морриса" и высунули рулон наружу, а затем оттолкнули его на крыльцо, одновременно ухватив и дернув за свободный край ткани. В результате проделанных манипуляций, он размотался, и Хэлен Хэнгг скатилась к ногам, вышедшей на шум, хозяйки заведения. Айрен Хэй Мак Эйд была высокой женщиной с костлявой подростковой мальчишечьей фигурой и выпирающими ключицами. Стрижена она так же была по-мужски. Первоначальный испуг от созерцания бронеавтомобиля "Моррис", сменился удивлением от нежданного подарка судьбы орущего и извивающегося у ее ног. Спустя несколько минут удивление сменилось злобной мстительной улубкой.
Ксэнни, видимо прочитав мысли Саманты, наблюдавшей за происходящим произнесла:
- Хэлен продавала ей свои товары по завышенной в полтора раза цене. Дескать она шьет только для благовоспитанных граждан, а не для каких-то там шлюх!
Джоана весело хмыкнула, и сказала:
- Давайте убираться отсюда! Чем черт не шутит!
И радостно взревев шестицилиндровым карбюраторным рядным двигателем жидкостного охлаждения "Моррис коммершиал" с рабочим объемом 3485 см3, их верный "Моррис", ставший чуть ли не вторым домом, покатил по мокрому дорожному покрытию, прочь от веселого дома, на пороге которого истошно кричала Хэлен Хэнгг.
Глава N8
На какое-то время в боевом отделении бронеавтомобиля установилась тишина, которую спустя несколько минут, когда они выбрались за пределы ирландского квартала, нарушила свои звонким голоском любознательная Джоана:
- Ксэнни, а почему у тебя такая странная фамилия Догг Патронн?
Та, глубоко вздохнув всей своей сорока трех дюймовой грудью, отчего у Саманты пересохло во рту, а между ног стало мокро от желания, стала рассказывать:
- Мои предки родом из России. Основатель нашего рода служил при русском царе Иоанне Эйвесоме, и командовал одним из отрядов специального карательного подразделения, вроде нынешнего гестапо в Германии. Отличительным знаком этого подразделения была собачья голова, привязанная к седлу. Получалось вроде как собачий начальник. Оттуда и пошла наша фамилия, только когда мои более близкие предки эмигрировали в Англию, ее перевели на английский манер.
- Твои родители уехали из России в семнадцатом году? После большевисткого переворота? - задала вопрос Кэт.
- Гораздо раньше! В 20-е годы девятнадцатого века одна из моих прапрабабок, воспользовавшись служебным положением своего мужа, который был заместителем мэра Санкт-Петербурга, организовала сеть опиумных салонов в Санкт-Петербурге, а также пыталась организовать получение и производство морфина по методу Зертюрнера. Она потеряла осторожность и видимо пожадничала, а может еще что-то, но в 1825 году моих родителей чуть не обвинили в участии в государственном мятеже - заговорщики, как их потом назвали "декабристы" были регулярными посетителями опиумных салонов моей прапрабабки. Она успела спастись, удрав на корабле в Англию, а ее мужа, моего прапрадеда убили по-тихому - отравили. Правда есть у меня сомнения на этот счет. То ли этот мятеж был организован на английские деньги, то ли моя прапрабабуля работала на Англию, то ли и то и другое сразу.
Скорее всего, последнее, - тут, Ксэнни, грустно улыбнулась, - До посещения опиумных салонов все люди, ставшие заговорщиками были нормальными порядочными людьми, и ни о чем не помышляли. Мысль а заговоре пришла им в голову, когда они по самое не могу обкурились опия.
С той поры все мои предки жили в Англии, жили неплохо до кризиса 1929 года - тогда мои родители покончили жизнь самоубийством - отец застрелился, когда узнал, что банк в котором мы держали все ценные бумаги лопнул, а мать утопилась. Мне пришлось с с раннего детства работать, пару раз сбегала из приютов в которые меня отлавливали. В конце концов, от меня отстали, когда мне исполнилось тринадцать - у меня тогда грудь практически меньше чем за год увеличилась до тридцати шести дюймов и меня стали принимать за взрослую.
- Да, печальная история. - констатировала Кэт, - а тебя не тянет на Родину - в Россию?
- Я же родилась здесь в Англии.
- Ну и что, я слышала, что это национальная особенность всех русских - их неудержимо тянет на родину.
- Не знаю, пока как-то не задумывалась. Не было времени. Все время приходилось работать, работать, учиться, если были деньги и время.
- Понятно.
- А меня мучает один вопрос - вставила реплику Джоана.
- Какой? - спросила Ксэнни.
- Почему мы говорим "старая добрая Англия", а не "Греат Бритаин"?
- Действительно! - удивленно вскинула брови Ксэнни, - я как-то на эту тему не задумывалась.
- Я тоже - хором вторили Саманта и Кэт.
- Ну, я думаю, что этот вопрос может подождать, - сменила тему Джоана, - Где бы здесь чего-то пообедать, или поужинать? Или потерпим до возвращения?
- Наверное, нужно потерпеть - потерев нос, пробурчала Кэт, - иначе мы рискуем не успеть вернуться до окончания дождя.
- Да, пожалуй, - согласилась Джоана, и повернувшись к Кэт спросила, - Где здесь магазины? Впрочем, что я говорю, нам же нужно вначале автопарк увеличить!
- Где-то в этом направлении, - изрекла Саманта, прочитав название улицы, по которой они проезжали, - Я видела два брошенных бронеавтомобиля АЕС "Дорчестер" разработанных в 1940 г на базе полноприводного (4x4) артиллерийского тягача АЕС 0853 "Матадор", кажется за тем перекрестком нам направо!
- Отлично! Это те, в которых устанавливается шестицилиндровый рядный дизель жидкостного охлаждения АЕС А187 с рабочим объемом 7580 см3, развивавший мощность 69,8 кВт (95 л. с.) при 1800 об/мин? - показала свою осведомленность Джоана, -С трансмиссией, состоящей из сцепления сухого трения, четырехскоростной коробки передач, двухскоростного демультипликатора и гидравлических тормозов с вакуумным усилителем. В полноприводной (4x4) ходовой части с подвеской на листовых полуэллиптических рессорах использовались колеса большого диаметра с шинами размером 13,5-20?
- Чует мое сердце, девочка, станешь ты нашей начальницей! - восхищенно и с удивлением, ответила Кэт!
- Мне же только шестнадцать! - зардевшись ответила их юная подруга.
- Подожди, ты же говорила... Ты, что прибавила себе возраст на призывном пункте? - округлила глаза от неожиданной новости, Саманта.
- Я ... я ... я не захотела оставаться в Лондоне, который собирались сдать немцам, а единственным способом уйти из города - было записаться добровольцем, - густо покраснев до кончиков волос ответила девушка, заерзав на водительском сидении, обтянутом дермантином на бязевой основе, узоры на котором были выдавлены с помощью каландра. Саманта сощурила глаза, и определила, что, данный дермантин изготовлялся с помощью шпанрамы, которой наносили мастику на основе краски на касторовом масле и раствора нитрата целлюлозы. Сверху, несомненно, он был покрыт копаловым лаком нанесенным с помощью ракля.
- Ладно, не смущайся! У тебя все очень здорово получается, - ответила за Саманту Кэт.
- Правда?
Саманта увидела в зеркале доверчивые как у ребенка глаза Джоаны, и ответила:
- Конечно, правда! И не бойся, мы никому не расскажем про твое несовершеннолетие. У тебя все получается лучше, чем у многих взрослых. Вот здесь останови! Кажется, это то, что нам нужно, - Саманта кивнула в сторону двух огромных железных коробок на колесах.
Бронемашины имели полностью закрытый сварной броневой кузов вагонной компоновки, при изготовлении которого использовались 10-12-мм листы катаной стали, обеспечивавшей достаточную защиту от огня стрелкового оружия. Для посадки членов экипажа в бортах и корме корпуса имелись двери. В крыше корпуса были прорезаны три световых люка, закрываемые бронекрышками. Их можно было использовать в качестве артиллерийских тягачей 5,5 дюймовых орудий. Джоана осталась сидеть в "Моррисе" перебравшись к пулемету "Брен" калибром 7,7 мм, а девушки осторожно вышли и стали осматривать брошенную технику. К их удивлению, бензобаки были полные, а шестицилиндровые рядные дизели жидкостного охлаждения АЕС А187 с рабочим объемом 7580 см3 сразу же завелись.
Вероятнее всего предыдущие владельцы решили использовать возникшую панику, для возможности дезертировать. Исходя из вместимости АЕС "Дорчестера" в восемь человек и наличия двух брошенных машин - численность сухопутной армии Греат Бритаина, пардон, Англии, уменьшилась на шестнадцать человек. После недолгого совещания устроенного Самантой в "Моррисе" было решено проехать еще три квартала, на улицу Вэлери Ньюкоуртъярд, где был замечен брошенный "Моррис", отличающийся от их трофея только номером. Кэт осталась с Джоаной в "Моррисе", а Саманта и Ксэнни повели "Дорчестеры".
Взревев шестицилиндровым карбюраторным рядным двигателем жидкостного охлаждения "Моррис коммершиал" с рабочим объемом 3485 см3 и двумя шестицилиндровые рядными дизелями жидкостного охлаждения АЕС А187 с рабочим объемом 7580 см3 , колонна двинулась за очередным трофеем. Видя, что Джоана ерзает на на водительском сидении, обтянутом дермантином на бязевой основе, узоры на котором были выдавлены с помощью каландра, Кэт задала ей вопрос:
- Что тебя мучает? Не стесняйся! Ведь мы же подруги!
- Я боюсь, что мой вопрос покажется глупым, - покраснев, смущенно ответила юная девушка.
- Глупым вопрос быть не может, ибо вопрос означает стремление человека узнать что-то новое.
- Ну, хорошо, меня мучает вопрос о том, почему военную форму шьют в основном из сукна. Ведь есть и другие материалы. Почему именно сукно?
Кэт восхищенно посмотрела на юную подругу и у нее пересохло во рту, от сочетания ее юной и свежей красоты и острого и проницательного ума, умеющего выхватывать из окружающего мира ключевые моменты и факты.
- Ну, а сама, ты об этом, что можешь рассказать?
Джоана задумалась на секунду, и, сглотнув, ответила: