Не часто случается так, чтобы в Европе происходила настоящая революция, мобилизующая более одного миллиона человек, революция, которая провоцирует контрреволюцию с многочисленными жертвами и которая приводит к смене правительства. Если бы свободные парламентские и президентские выборы на Украине в 2014 году были концом этой истории, то мы сегодня, вероятно, обсуждали бы вопрос о том, идет ли речь о буржуазной революции, устанавливающей государственно-правовой порядок, или о левом движении, целью которого является низложение олигархического режима. Возможно, мы рассуждали бы о взаимосвязи, которую украинские революционеры устанавливают между национальным суверенитетом и европейской интеграцией, то есть мы размышляли бы о том, что одно служит основой для другого.
Оккупация и аннексия Крыма Россией, а также вооруженная поддержка сепаратистов в Донецкой и Луганской областях представляет собой конец продолжительной фазы европейской истории, в процессе которой определенные правила считались долговременными, а государственный суверенитет воспринимался как неприкасаемый. В результате действий Москвы, нарушающих положения Устава ООН, Хельсинкского Заключительного Акта, Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе и Будапештского меморандума, в настоящее время ставки в этой игре стали больше, чем революция в одной стране. Речь, на самом деле, уже идет не о чем ином, как о международном порядке.
Попытки российской пропаганды представить войну на Украине как глобальный конфликт, указывают на один важный исходный пункт, в соответствии с которым революция и война на Украине имеют смысл только в том случае, если поставить историю этой страны в глобальные рамки, а решения украинских революционеров и российскую контрреволюцию воспринимать как реакцию на историческую дилемму.
Первая мировая война была прямым следствием практиковавшейся на Балканах модели, смысл которой сводился к попытке создать национальные государства на территории бывшей империи. В ходе этого процесса все европейские континентальные державы либо потерпели поражение, либо были сметены революцией. В результате процесс деколонизации закончился в Европе примерно в 1922 году. Оказавшиеся победителями в этой войне морские державы -- Великобритания, Франция и Соединенные Штаты -- ограничили применение права на самоопределение территориями новых национальных государств Центральной и Восточной Европе. Однако они не связали их вместе в рамках какой-либо долговременной формы экономической и политической кооперации. Ни Великобритания, ни Соединенные Штаты не проявили особого интереса к новым государствам. Франция поначалу пыталась создать какие-то военные союзы в Восточной Европе, однако они распались, когда в результате мирового экономического кризиса прекратились французские инвестиции, а другие государства, находившиеся ближе, казались более мощными, чем Париж.
Настолько успешным был метод национального государства при дезинтеграции континентальных государств, настольно же неудачным он оказался в процессе реинтеграции Европы. В результате в Европу вернулись неоколониальные концепции, и, кстати, не как ностальгические представления, а в виде конкретных планов. В начале 1930-х годов Европа стала той ареной, на которой предпринимались попытки применения колониальных концепций в отношении соседних государств. Как национал-социалисты, так и Советский Союз мыслили категориями, в соответствии с которыми значительные части Европы должны были стать их колониальными владениями. Адольф Гитлер действовал в традициях балканского милитаризма (Balkan-Militarismus), но он хотел расширить это понятие и перенести его логику с этнического на расовый уровень. Экономический успех предполагалось достигнуть не с помощью консолидации народа, а за счет колонизации других народов, поделенных по расовому признаку. Украинцы были поставлены на одну ступень с черными и африканцами, поскольку для Гитлера их страна имела ключевое значение для нового немецкого рейха.
Большевистская революция по своей идеологии и самовыражению была антиколониальной. Ленин определял империализм как последнюю стадию капитализма, и Советский Союз после его создания в 1922 году стал толковать напряженность, вызванную национальными и классовыми факторами, с точки зрения "империалистической" логики. Но на самом деле логика нового режима была вполне колониальной, поскольку существовала настоятельная задача действовать, подражая капиталистическому развитию. Сталин представлял логику пятилетнего плана как фактор внутренней консолидации, и, следуя этой логике, советская держава должна была так относиться к советским территориям, как колониальные державы к своим удаленным владениям.
И в реализации этих планов Украина играла центральную роль. Как раз в то время, когда Гитлер в кругу своих сторонников назвал Украину житницей будущего германского рейха, Сталин устроил там голод в наказание украинским крестьянам, которые якобы препятствовали осуществлению его планов развития страны. Для многих наблюдателей вопрос в середине 1930-х годов состоял прежде всего в том, какая из двух неоколониальных моделей будет, на самом деле, представлять собой вызов для капиталистических национальных государств в Европе, и, возможно, во всем мире -- национал-социализм или большевизм.
В период между 1938-м и 1941-м годом существовавший между двумя войнами порядок был ликвидирован. Созданные после 1918 года государства были уничтожены одно за другим: Австрия, Чехословакия, Польша, Литва, Латвия, Эстония. Даже Югославия, расширенный вариант победоносной Сербии, перестала существовать. Это разрушение было следствием германской и советской политики, а после подписания пакта Гитлера-Сталина оно стало следствием общей германско-советской политики и воспринималось как свидетельство провала обоих интеграционных проектов. В тот момент, когда нацистская Германия предала своего советского союзника и приступила в июне 1941 года к реализации плана "Барбаросса", начался спор во всем мире по поводу определения нового порядка. Борьба между Германией и Советским Союзом, находившаяся в центре Второй мировой войны, велась по поводу господства на Украине.
Встреча двух неоколониальных систем -- сначала как союзников, а затем как врагов -- имела весьма трагические последствия. На расположенных между Берлином и Москвой "кровавых землях" (bloodlands), где у власти находились Гитлер и Сталин, погибли примерно 14 миллионов человек. Самую большую часть составляли уничтоженные в результате холокоста евреи, большинство из которых были жителями этих мест. Более трех миллионов жителей советской Украины погибли от голода в результате советской политики, более трех миллионов советских военнопленных умерли в немецких лагерях, сотни тысяч людей стали жертвами массовых расстрелов. В период между 1933-м и 1945-м годом Украина была самым опасным регионом в мире, поскольку она находилась в месте столкновения сфер интересов обоих неоколониальных проектов.
Первая мировая война ознаменовала собой триумф европейской деколонизации, а также конец существования традиционных континентальных держав. Вторая мировая война сорвала нацистский проект по реколонизации, изменила соответствующий проект Советов и ослабила традиционные колониальные империи. В конечном итоге Европейский Союз сделал возможным надежный и сопровождавшийся мифом о мире отказ от колониализма. Самым важным поборником европейской интеграции вначале считалась Федеративная Республика Германия. Западная Германия была наиболее наглядным примером провалившегося колониального проекта. После попытки колонизировать половину Европы и изменить мировой порядок, немцы оказались побежденными в разделенной стране с дискредитированной репутацией в мире. В подобной ситуации сотрудничество с Францией, Голландией, Бельгией и Люксембургом могло восприниматься в Бонне как выход.
Во второй половине XX столетия те европейские государства, которые потеряли свои заморские владения, нашли новые рынки внутри Европы. За Францией и Голландией последовали Испания, Португалия и даже Великобритания. Переход этот не был простым, однако он происходил в русле принудительной экономической логики. Представление о том, что крупное европейское национальное государство может обойтись без более крупного торгового партнера, быстро доказало свою несостоятельность. Даже такие государства как Австрия и Швеция, которые долгое время оставались нейтральными, вели торговлю с Европейским Союзом и в конечном итоге к нему присоединились.
И когда в конце 1980-х годов советская империя закачалась, европейского единство обрело черты политико-экономического проекта. Исчерпавшие свои возможности системы советского стиля попытались наладить потребление, но в результате различия в жизненных стандартах в Западной и Восточной Европе стали еще более заметными. В 1930-е годы жизненный стандарт во Франции был ниже, чем в Богемии. Но в 1980-е годы ситуация перевернулась. Близость между советской империей и территорией европейской интеграции работала теперь против советского порядка.
Во время памятных мероприятий в прошлом году по случаю 100-летней годовщины начала Первой мировой войны не был учтен один решающий аспект -- потребовалось целое столетие для того, чтобы установился новый мирный порядок. На первый взгляд расширение Европейского Союза в 2004, 2007 и 2013 годах казалось окончанием европейского послевоенного периода, поскольку существовавшее во время холодной войны разделение между Восточной и Западной Европой было преодолено. На самом деле был преодолен значительно более глубокий раскол, то есть раскол между морскими державами, которые вышли победителями в результате первой мировой войны, и восточноевропейскими национальными государствами, которые в результате той войны были созданы или изменены. Серая зона национальных государств, появившаяся в 1918 году и ставшая местом расширения на Запад советской империи, превратилась в первые годы XXI столетия в зону расширения Европейского Союза.
Европейский Союз XXI века стал общей родиной для прежних больших империй, а также для их бывших подданных. Большая часть представителей национальных элит восприняли "возвращение в Европу" как завершение проекта национального освобождения. Как и украинские революционеры 2013 года, они увидели историческую связь между суверенитетом и интеграцией быстрее, чем многие журналисты или научные работники. Этот вывод был разумным, поскольку Европейский Союз представляет собой ответ на фундаментальную слабость национального государства, проявившуюся в 1920-х и в 1930-х годах. Он, этот ответ, обеспечивает близость дружественных государств, гарантирует действие на равных условиях, а также является зоной свободной торговли и свободного перемещения граждан.
Те цели, которые преследовала Украина в 2013 и в 2014 году, особенно желание заключить соглашение об ассоциации с Европейским Союзом, получают на этом фоне отчетливые контуры. Возможно, граждане Украины были даже в большей степени, чем другие, способны оценить логику европейской интеграции в ее нынешней форме: Украина находилась и продолжает находиться вблизи центра некоторых наиболее важных интеграционных и дезинтеграционных проектов XX века в Европе. После Первой мировой войны Украина, несмотря на серьезную военную попытку, не стала национальным государством -- вместо этого большая часть современной Украины вошла в состав Советского Союза. Она была крупнейшей немецкой колонией Первой мировой войны и должна была стать крупнейшей немецкой колонией после Второй мировой войны. Ни одна другая страна не находилась под таким аккумулированным воздействием национал-социалистического и советского процесса трансформации.
Во втором десятилетии XXI века Украина представляет собой единственную историческую границу, которую еще не преодолел Европейский Союз. Можно сказать, что Евросоюз преодолел разрыв, образовавшийся в 1945-м и в 1918 году, но пока не смог преодолеть разрыв, образовавшийся в 1917 году. Ни один квадратный сантиметр европейской территории, принадлежавший перед войной Советскому Союзу, не находится сегодня внутри Европейского Союза. Государства-сателлиты послевоенного времени являются частью Евросоюза, и то же самое можно сказать о присоединенных к Советскому Союзу в 1940, а затем в 1945 прибалтийских государствах. В этом смысле сталинская версия внутренней колонизации оказалась долговечной.
После расширения Евросоюза в XXI веке Украина граничит с четырьмя странами-членами Евросоюза. Как и коммунистические государства-сателлиты 1970-х и 1980-х годов, Украина является обществом потребления, граждане которого имеют постоянный контакт с намного более состоятельными обществами на Западе. Главной их проблемой уже давно является не коммунизм, а обычно обозначаемое словом "олигархия" исключительно высокая концентрация капитала в руках немногих людей, а также свойственная подобной системе коррупция. В 2013 году перспектива достижения соглашения об ассоциации с Евросоюзом породила немало надежд, поскольку она рассматривалась как шаг на пути создания правового государства. Та политическая теория, которая стояла за действиями на Майдане, была простой, и, тем не менее, она не была замечена. Ее смысл состоял в интеграционном равенстве, свидетельствовавшем о том, что гражданское общество, государство и Европа зависят друг от друга. Государству необходимо гражданское общество для того, чтобы двигаться в сторону Европы, и ему нужда Европа для того, чтобы справиться с коррупцией. Интеграция будет укреплять суверенитет, а суверенитет -- интеграцию, однако это не будет происходить автоматически, а еще для этого нужно будет иметь большое количество украинских граждан, готовых пойти на риск.
Летом и осенью 2013 года в российской политике произошло серьезное изменение, и ее целью стала дезинтеграция европейского проекта. Российские руководители по-своему следовали той же самой исторической логике, что и граждане Украины: они видели позитивное взаимное влияние, существующее между гражданским обществом, правовым государством и Европой. Однако, в отличие от граждан Украины, российские руководители хотели разрушить эти взаимосвязи вместо того, чтобы их усилить. Намерение Украины подписать договор об ассоциации, о котором было известно в течение года, сразу же было переосмыслено как действие, направленное против интересов России. Президент Владимир Путин в ноябре 2013 года уговорил тогдашнего украинского президента, и в результате Виктор Янукович отказался подписывать это соглашение. Таким образом российская внешняя политика стала причиной протестов, с которых и началась революция.
Кремль тогда надеялся на то, что Украина согласится принять участие в конкурирующем проекте -- в Евразийском Союзе. Формально речь шла тогда о создании таможенного союза между Россией и некоторыми соседними с ней государствами. Однако идеологически этот вариант был представлен российским министром иностранных дел Сергеем Лавровым как масштабная альтернатива, как "общее экономическое и гуманитарное пространство от Атлантики до Тихого океана", которое должно заменить упадочный Европейский Союз. Архитектор этой идеи Сергей Глазьев отметил, что подобный проект не даст возможности Польше "вернуть под свою юрисдикцию украинские земли".
Когда украинцы начали протестовать против отказа от подписания их президентом соглашения об ассоциации с Европейским Союзом, российская пропаганда сделала мнимую деградацию ценностей в Евросоюзе своей темой. В начале 2014 года российская пропаганда циничным образом сконцентрировалась на вполне действенной теме фашизма и геополитики, и при этом, используя фактор внезапности, европейцев и украинцев предпочитали представлять как склонных к гомосексуализму. Основу враждебной по отношению к Майдану политики составила политика, враждебная по отношению к Евросоюзу, частью которой и стали антимайданные настроения.
Было вполне предсказуемо, что начальная российская политика, состоявшая в поношении демонстрантов и обещании денег украинскому правительству в том случае, если оно подавит протесты, вызовет обратную реакцию. Так и произошло. Диктаторские законы режима Януковича от января 2014 года, а также устроенная снайперами в феврале 2014 года кровавая бойня, превратили протесты в революцию.
Российская реакция -- оккупация и аннексия Крыма -- должна была, судя по всему, привести к перевороту на Украине. Однако ничего подобного не произошло, и Россия поддержала сепаратистов в Луганске и Донецке. Поскольку Россия, за исключением криминальных элементов, местных правых радикалов и нацистов, почти не нашла поддержки среди населения, она была вынуждена использовать собственные войска. Тысячи украинцев были убиты в обеих этих областях, а больше миллиона украинских граждан превратились в беженцев.
Война на Украине, несомненно, еще в течение десятилетий будет оставаться предметом исторических дебатов. Тем не менее уже сейчас можно, вне всяких сомнений, говорить о том, что ее началом стала масштабная кампания, направленная на дезинтеграцию. Несмотря на высокопарные речи о праве русскоговорящих граждан и тому подобное, Москва, на самом деле, почти не показывает своей заинтересованности в реальной судьбе русскоговорящих людей, чья родина разрушается в результате российской интервенции. Россия не демонстрирует желания аннексировать Луганск или Донецк, и предпочитает оставить эти регионы в состоянии перманентного конфликта, который является серьезной проблемой как для Украины, так и для Европейского Союза.
Наиболее очевидное различие между обоими актуальными проектами европейской интеграции и дезинтеграции состоит в политическом и риторическом отношении к слабым государствам. Европейский Союз делает предложение и поддерживает реформы с помощью перспективы будущего членства в Евросоюзе. В отличие от этого Россия, вероятно, делает ставку на подавление и разрушение с использованием различных форм языка неравенства -- путинский тезис относительно того, что русские и украинцы -- это "один народ"; его аргументы относительно реальности "Новороссии" и "русского мира", его утверждения о том, что Украина является "неоднородным государством" или о том, что "российская история" началась тысячу лет назад на территории современной Украины; тезис Глазьева о том, что Украина якобы больше не существует, никогда не существовала или поддерживается прошедшими подготовку у американцев нацистами, а еще экстремальное -- однако весьма значимое -- утверждение Александра Дугина о том, что Украина является частью "Великороссии" и что русские должны убивать людей, называющих себя украинцами, для того, чтобы Россия смогла реализовать свое предназначение.
Различия в риторике также весьма показательны. В то время как политический этикет Евросоюза требует, чтобы подчеркивалось равенство его членов, российские официальные лица и пропагандисты преувеличивают слабости украинского государства и отрицают наличие у соседнего государства национальной идентичности и национальной истории. Здесь мысль о суверенитете должна быть подкреплена и сделана составной частью более крупного образования; там предпринимаются попытки ослабить суверенные государства и вновь установить имперскую иерархию.
Интеллектуальное различие между актуальными проектами интеграции и дезинтеграции состоит в вере в гражданское общество здесь и в вере в мировой заговор там. Вера в интеграцию государств внутри Евросоюза, как правило, существует вместе с убеждением в том, что хорошая политика зависит от гражданского общества.
Революция на Майдане была гражданским обществом, вдохновленным мыслью о том, что гражданское общество, украинское государство и европейская интеграция должна представлять собой триаду, укрепляющую свои составные части. Мейнстримовское направление политического мышления на Майдане установило связь между индивидуальными действиями, национальной идентичностью и политической нормативностью.
Российская реакция на Майдан позволяет сделать вывод о наличии противоположной точки зрения: гражданское общество является лишь прикрытием для реализации враждебного глобального влияния. Для Путина, а также для других предшествовавших ему европейских лидеров, Украина является страной, где сталкиваются процессы колонизации и деколонизации, локальным проектом захвата, связанным с сопротивлением большому глобальному гегемону и им оправдываемым. Путин, с одной стороны, использует традиционную колониальную риторику для того, чтобы оправдать традиционную колониальную войну против Украины. Но, с другой стороны, он утверждает, что война является выражением сопротивления международному американскому заговору.
В 2014 году у России появились государства-сателлиты внутри Евросоюза (Венгрия), и она попыталась расширить этот список (Кипр, Греция, Болгария, Сербия, Австрия, Чешская Республика, Словакия). Она поддерживала также сепаратистские движения внутри Евросоюза (Партия независимости Соединенного Королевства (Ukip) и Шотландия), заигрывала с национал-популистскими и праворадикальными партиями, выступающими за ослабление Евросоюза (Национальный фронт, партия "Йоббик" и другие), а также легитимировала фашистов и неонацистов, пригласив их принять участие в качестве наблюдателей на "референдумах", сопровождавших вторжение в Крыму и на юго-востоке Украины, а также в других спонсируемых Россией мероприятиях.
Обращение президента Путина с историей, судя по всему, свидетельствует о том, что он ищет там, скорее, образцы для подражания, а не уроки. Особое внимание он уделяет периоду с 1938 по 1941 год, когда нацистская Германия и Советский Союз разрушили существовавшую в тот момент европейскую систему. Попытки разрушить Украину, поразительным образом напоминают успешное разрушение Чехословакии в 1938 и в 1939 году. Путин реабилитировал пакт Гитлера-Сталина, то есть договоренность между нацистской Германией и Советским Союзом, которая и привела к началу Второй мировой войны.
Российский проект, направленный на разрушение Украины и Европейского Союза во имя другого мирового порядка, не должен ни шокировать, ни вводить в заблуждение. Сомнительно, что дезинтеграция может оказаться в российских интересах, но это политика, основанная на верном понимании истории. Если на Майдане речь шла об объединении индивидуальных действий, суверенитете и Европе, то в случае направленных против Майдана действий России речь идет о пропаганде, заговоре и империи.
Если Украина в течение столетия является той зоной, где европейская история становится глобальной историей, то в таком случае не должно вызывать удивления, что сегодня именно это и происходит. Но возникает вопрос: В какой форме? Как расширение европейского проекта, который сначала укрепляет суверенитет, а затем устанавливает связи, или как пример российского (в конечном итоге, китайского) проекта иерархического суверенитета, который, как говорил Карл Шмитт (Carl Schmitt), кладет конец монопольному положению "пустого понятия" государственной территории.
Антиглобальные представления Кремля, особенно те, в которых речь идет о якобы охватывающих весь мир заговорах (американцы, олигархи, гомосексуалисты, евреи), находят широкий отклик в период глобализации. Указание на противоречия в российской пропаганде, а также на расхождения между пропагандой и действиями России не решают проблему. Противники либерализма могут сегодня показаться не особенно привлекательными, однако это не мешало им действовать в качестве молота дезинтеграции, когда это потребовалось.
Да, действительно, не часто случается так, чтобы в Европе происходила настоящая революция, с массовым насилием над полицией, потом над всеми несогласными. Крайний раз такое было... не знаю даже, то ли в Румынии в 1989, то ли при начальном периоде распада Югославии. А такого, чтобы буквально через пару месяцев революция перерастала в гражданскую войну с десятками, сотнями тысяч жертв - такого я и вовсе не припомню на памяти. Доставляет и позиция Европы - Европа предпочитает закрывать глаза на все более вопиющие нарушения прав человека на Украине, на внесудебные расправы, на существование в стране политзаключенных, на преследование инакомыслящих, на легальное существование в стране неонацистских банд, теперь уже вооруженных артиллерией. Не замеченными остаются и законы о произвольном изъятии собственности - о каком правовом государстве, о каком капитализме, о какой демократии, о каком едином пространстве мы говорим? Европейцы, вы действительно собираетесь принимать ИХ в ЕС? Вы понимаете, что они к вам придут не учиться - наоборот, они говорят, что пришли "спасать Европу", что они - последняя надежда белой Европы. Вы понимаете, что еще не было прецедента, когда в ЕС вступала столь нищая страна со столь радикально настроенным обществом? Вы понимаете, что все кто приходил в ЕС до этого - приходили с четким пониманием что у них не все ладно, и они готовы учиться - а украинское общество, точнее наиболее радикальная его часть - она считает, что у них то все окейно, это у вас, у европейцев все ненормально, и они идут вас учить. При том, что Украина - это не Литва, не Румыния, это громадная страна с более чем сорока миллионным населением? Как вы ее собираетесь переваривать и приводить к европейским стандартам. И еще - вы понимаете, что если проект евроинтеграции Украины провалится, а он провалится - в глазах свидомых виноваты будете вы (они по определению никогда ни в чем не виноваты) и они могут броситься уже на вас?
Ладно, по порядку.
Оккупация и аннексия Крыма Россией, а также вооруженная поддержка сепаратистов в Донецкой и Луганской областях представляет собой конец продолжительной фазы европейской истории, в процессе которой определенные правила считались долговременными, а государственный суверенитет воспринимался как неприкасаемый.
На самом деле - все это было уже нарушено в процессе дезинтеграции Югославии, когда европейские страны, и в частности Германия - выступали за распад Югославии - и не только на словах. В частности - на первом этапе Германия проделала огромную работу к тому, чтобы появилась Хорватия. Затем - страны НАТО пошли на прямое вооруженное вмешательство в конфликт. Разница между Югославией и Украиной в том, что насчет Югославии существовал международный консенсус, требующий ее распада, и все остальные были слишком слабы, чтобы вмешаться. А в случае с Украиной - существует международный консенсус, требующий сохранить ее единство и мощный игрок, работающий на ее распад - Россия. Парадоксально - но несмотря на явное неравенство сил Запада и России - на украинском поле они как минимум равны. Существование Украины - зависит от доброй воли России, и это пока и на ближайшие двадцать - тридцать лет непреложный факт. Пока мы все по заветам Ельцина ложились спать с мыслью, а что ты сделал для Украины - Украина как то жила, и ЮВТ - тырила деньги не украинские, а российские - те, которые по праву принадлежали России за проданный ею газ. Как только к власти пришел "Ющенко-Ющенко" - канал поступления ништяков перекрыли и украинская элита, жадная и прожорливая как кролики на грядке - начали объедать уже собственную страну и собственных сограждан. А Янукович сделал еще хуже - он был недостаточно прозападным, чтобы ему помогал Запад, и недостаточно прорусским, чтобы ему помогала Россия - и попытка сидеть меж двух стульев закончилась ожидаемо хреново. А воровать - он продолжил, доворовывая последнее. Новая же украинская влада - вступила в открытую войну с Россией и частью собственного населения, и всего за год поставила страну на грань гибели. То что не понимает новая украинская влада - страну надо не реформировать, а спасать, и не на фронте, а в тылу. И если Россия готова проявить добрую волю - то за это надо хвататься на любых условиях.
Короче говоря, возвращаясь к терминам "оккупация" и "аннексия" - следует признать, что ничего принципиально нового по сравнению с Югославией не происходит за исключением одного. Крым. Да, это прецедент. И серьезный. Но в отношении этого прецедента - надо предметно говорить, давать ему всестороннюю правовую и этическую оценку. Например - при каких обстоятельствах Крым попал в состав Украины, были ли эти документы надлежащими. Существует ли легальное признание и демаркация российско-украинской границы или нет? Какую роль играет насильственное прерывание непрерывной легитимности украинского государства в результате государственного переворота в Киеве зимой 2014 года. Имели ли право регионы Украины в этом случае - поднять вопрос о дальнейшем пребывании в составе страны? Как следует расценивать насильственные действия боевиков Майдана в отношении крымчан при возвращении их домой и тот факт, что боевики эти - остались безнаказанными.
Если брать этические аспекты - то давайте рассмотрим тот факт, что в Крыму погиб всего один человек - обычно переход территории от одного государства в другое сопровождается намного более масштабным насилием. Какое будущее могло ждать Крым, если мы видим то что происходит на Донбассе? Должно ли учитываться то, что после присоединения Крыма к России не произошло никаких этнических чисток и украинцы, которые не уехали, получили такие же права, как и все остальные жители Крыма. Должно ли учитываться то, что жителям Крыма не грозит опасность и Россия - вкладывает деньги в развитие Крыма и создание нормальной среды для его жителей.
Но конечно - проще создать для полуострова режим блокады, наказывая за что-то его жителей и поднимать визг всякий раз, как только на остров приезжает сколь либо значимая политическая фигура, чтобы своими глазами посмотреть, что происходит и самому поговорить с людьми. Почему вы так боитесь приехать в Крым, европейцы? Чего вы боитесь? Услышать правду?
Ни Великобритания, ни Соединенные Штаты не проявили особого интереса к новым государствам. Франция поначалу пыталась создать какие-то военные союзы в Восточной Европе, однако они распались, когда в результате мирового экономического кризиса прекратились французские инвестиции, а другие государства, находившиеся ближе, казались более мощными, чем Париж.
Настолько успешным был метод национального государства при дезинтеграции континентальных государств, настольно же неудачным он оказался в процессе реинтеграции Европы.
Здесь я скажу вот что.
Я понимаю, почему ЕС предпринял продвижение на Восток.
После 1989-1991 года и событий в Югославии полностью рухнула архитектура самой сердцевины Европы, образовалось более двадцати новых государств, произошла кардинальная смена власти более чем в тридцати. Начала образовываться зона нищеты и нестабильности. Большая часть стран, оказавшихся в этой зоне - имели друг с другом давние счеты. Помня о межвоенном периоде 20-30 годов в Европе - Запад начал собирать эти страны в некое объединение, под какие-то единые правила - и это, наверное, больше навредило ЕС, чем помогло. Я так же могу понять, почему начало продвигаться вперед НАТО - вхождение в НАТО как бы гарантирует безопасность, и поэтому можно сократить собственную армию и соответственно - меньше шансов на то, что например, Венгрия и Румыния захотят переделить границы. Но - одна ошибка - обернула все с точностью до наоборот.
Запад - так и не понял, насколько ошибся он в Югославии, выставив сербов виновниками всего, и не учтя мнение России. В гражданской войне - никогда не бывает одной виновной стороны, а Запад захотел простого ответа на сложные вопросы. Финальным аккордом этого стало Косово - после этого доверие России к Западу восстановить было невозможно. Косово - это апофеоз всего, обнуление доверия, существовавшего со времен Перестройки. Это грубое нарушение территориальной целостности Сербии - и то, что это единичный случай - все эти разговоры оставьте в пользу бедных. Запад - грубо вмешался в ситуацию в Косово на стороне незаконных вооруженных формирований, атаковал сербские полицейские и армейские подразделения, пытавшиеся навести порядок, и не остановился перед бомбежкой Белграда. В России все это сразу примерили на себя - косоваров сравнили с кавказцами, Белград с Москвой. Более того - Запад пошел на провозглашение и признание независимости Косово. Поступив так, Запад, во-первых, дал понять России, что это может произойти и с ней, если Россия не задавит на корню все шевеления в сторону чего то на Кавказе и не будет представлять для Запада серьезной опасности, чтобы сделать издержки операции подобной косовской недопустимо высокими. Во-вторых - Запад дал понять, что он не остановится перед поддержкой бандитов и наркоторговцев против законной власти. В третьих - что он не остановится перед бомбежкой столицы непокорной страны, чтобы добиться своего. В четвертых, что он не остановится перед признанием независимости откровенно бандитского края. И неважно, думал ли Запад о распространении прецедента Косово на Кавказ или и в мыслях такого не было. Важно то, что со времен Югославии - Россия стала воспринимать Запад как угрозу. Оттепель - оказалась недолгой...
Действия НАТО в Афганистане, в Ираке, в Ливии - укрепили мысль о том, что Запад является угрозой и врагом. Более того, в Ираке США переступили еще через одну черту - они показали, что их нельзя остановить и посредством ООН. Теперь стало ясно, что способ для остановки один - общая угроза от сильной армии и конкретные агрессивные действия в ответ на любое продвижение вперед. В Грузии это было продемонстрировано и это сработало - столкнувшись с открытым вооруженным противодействием Запад не вмешался. Критиков невмешательства (а их сейчас достаточно) хочу спросить две вещи. Первая - НАТО продвигается на Восток чтобы воевать с Россией? И второй вопрос - каковы на ваш взгляд приемлемые потери от войны НАТО и России со стороны военных НАТО и жителей стран, которые входят в НАТО.
И вот - настала пора лобового столкновения интересов - Украина.
Запад тут совершил две ошибки. Первая - он не понял, что у России есть очень широкий спектр возможностей причинять вред Украине, не переходя границу открытой войны, а поддерживая некое пограничное состояние. Причем далеко не факт, что все должно было дойти до открытого военного противостояния. Экономика Украины и до Майдана была не в лучшем состоянии, достаточно было перекрыть дорогу всему украинскому экспорту в Россию (а это на секундочку 26 % всего украинского экспорта), снова поднять цены на газ, переговорить с олигархами и инициировать забастовки на Донбассе... и вуаля, тяжелый экономический кризис наставал даже без войны.
Вторая ошибка - Западу была нужна Украина, но он не был готов тратиться, у него не было даже приблизительной сметы. В то же время Россия была готова тратиться и поступиться очень многим.
И, общая ошибка. Думаю, еврокомиссары не осознавали, что для России Европа уже выглядит врагом. Если и не врагом - то недругом точно. Вступление Украины в ЕС - это прямой путь к вступлению в НАТО, и никем не было заявлено обратного. ЕС, ориентируясь на США, и не учитывая мнение России ни в чем - создало себе в России образ врага. А потом, когда Россия отреагировала как на врага - удивилось.
Сталин представлял логику пятилетнего плана как фактор внутренней консолидации, и, следуя этой логике, советская держава должна была так относиться к советским территориям, как колониальные державы к своим удаленным владениям.
Бред полный. Даже комментировать не хочется.
Большая часть представителей национальных элит восприняли "возвращение в Европу" как завершение проекта национального освобождения. Как и украинские революционеры 2013 года, они увидели историческую связь между суверенитетом и интеграцией быстрее, чем многие журналисты или научные работники. Этот вывод был разумным, поскольку Европейский Союз представляет собой ответ на фундаментальную слабость национального государства, проявившуюся в 1920-х и в 1930-х годах. Он, этот ответ, обеспечивает близость дружественных государств, гарантирует действие на равных условиях, а также является зоной свободной торговли и свободного перемещения граждан.
На первом украинском канале есть интересная программа - сделано в Европе.
Там есть интервью с болгарином, доктором Петером Зачевым. Он откровенно сказал некоторые вещи. Первая - что у некоторых восточноевропейских стран были от ЕС завышенные ожидания, что им дадут какие то рынки - и это не оправдалось. То есть, рынков им не дали. Второе - что украинские товары на европейских рынках - так же никто не ждет. Третье - что Болгария получает от ЕС примерно 30 % денег от того, что она могла бы получать - и причина этому - коррупция и непрозрачность. То есть - если в стране есть коррупция. ЕС не борется с ней. ЕС просто не дает денег.
Из этих умозаключений - можно сделать важнейшие выводы:
1. ЕС не готово бороться с коррупцией на Украине, у нее нет таких возможностей. Все что ЕС сделает в случае коррупции - не даст денег. Это в корне противоречит "мриям" некоторых украинских евроинтеграторов - что стоит вступить в Европу, и Европа что-то сделает для того, чтобы побороть коррупцию на Украине. Ничего не сделает - просто не даст денег. При этом - границы останутся открытыми, и уровень конкуренции - высоким, то есть от вступления в Европу Украина получит все плохое, в виде падения промышленности и безработицы и ничего хорошего, в виде денег из бюджета ЕС. Побороть коррупцию внутри страны - могут только сами украинцы, а как показал постмайданный год - это им не по силам.
Более того - страна может вступить в ЕС и не решив проблему коррупции - так существуют в ЕС Греция и Италия, и там и там серьезная проблема коррупции, и весь негатив от этого - Европа просто не дает денег. Конечно, можно рассчитывать на то, чтобы поймать Европу в ловушку, подобно тому как попала Греция - надо помогать Греции или случится общеевропейский финансовый кризис. Но Украина не Греция и Европа теперь явно будет умнее.
2. ЕС не готово давать Украине и украинским товарам какие-то рынки. И даже просто поддерживать Украину деньгами. Как сказал Зачев - бюджет ЕС составляет всего 1 % от ВВП ЕС и на него немало получателей.
Здесь - отрицательную роль сыграли мы, русские. У нас кредит от России Украине - это не то что надо потратить в дело, а потом вернуть. Путин пообещал 15 миллиардов долларов и реально дал три за определение геополитического выбора Украины. При этом, он предполагал, что деньги могут быть и не возвращены, и украинские элиты это понимали. А Европа - не готова платить за европейский выбор НИЧЕГО. И если они дают какие-то деньги - то с возвратом. Это - украинские элиты не в состоянии понять, они развращены нашими деньгами.
Когда украинцы начали протестовать против отказа от подписания их президентом соглашения об ассоциации с Европейским Союзом, российская пропаганда сделала мнимую деградацию ценностей в Евросоюзе своей темой. В начале 2014 года российская пропаганда циничным образом сконцентрировалась на вполне действенной теме фашизма и геополитики, и при этом, используя фактор внезапности, европейцев и украинцев предпочитали представлять как склонных к гомосексуализму. Основу враждебной по отношению к Майдану политики составила политика, враждебная по отношению к Евросоюзу, частью которой и стали антимайданные настроения.
Лживая и убогая трактовка наших действий и намерений.
Вопрос не в гомосексуализме, хотя это - лакмусовая бумажка, точнее - одна из. В каких то обществах считают нормальными гомосексуальные браки и агрессивную пропаганду гомосексуализма, а в каких-то - нет. Насколько мне известно - ни в одной из стран вопрос о разрешении гомосексуальных браков и гомосексуальной пропаганды не выносился на референдум. Вопрос в том, что Украина оказалась расколотой на две части, одна из которых представляла победу Кончиты Вурст на Евровидении гордостью, а другая - мерзостью. И такое же непримиримое расхождение - у этих двух частей общества было по другим вопросам. Классическая ситуация - революция в Киеве тут же вызвала и контрреволюцию, все это было обострено и усугублено геополитическим противостоянием. Факт тот, что враждебное отношение к Майдану и враждебное отношение к Евросоюзу в Украине были и после Майдана-2004, и Запад это понимал. Понимал он и то, что настроения это - на Востоке массовые. Но Запад - имея реальный шанс шагнуть за границы 1917 года, как написано в статье выше - не смог подняться над догмами. Нужно было всего лишь принять как факт, что часть Украины хочет в ЕС и часть - нет. И если они договориться не могут, а противостояние явно выходит за рамки - нужно просто провести какой-то референдум и по его итогам разделить Украину на два государства (с Крымом - три). В этом случае - получались бы два этнически и политически, и идеологически однородных государства, каждое из которых - сделало бы собственный выбор и пне мешало выбору другого. Но Европа - не смогла подняться над навязанной догмой: "Нельзя допустить победы Путина!". И предпочла закрыть глаза на то, что в Украине поднимает голову фашизм. Он там есть, это не пропаганда. И ситуация усугубляется, если весной 14-го это были отморозки с дубинами и травматами - то теперь это тысячи вооруженных и прошедших войну боевиков, готовых лить кровь. А банкротство украинской элиты, продолжающееся воровство - толкает в их ряды все новых и новых украинцев. Теперь - на повестке дня стоят уже размораживание еще одного конфликта - в Приднестровье, и общеевропейская война. Ко всему этому - мы пришли за год с небольшим.
Теперь, для нас, для России - угрозу представляет уже Украина в целом - в силу разрастания там фашизма. И допустить создание на наших границах второй Польши - мы не можем.
Наиболее очевидное различие между обоими актуальными проектами европейской интеграции и дезинтеграции состоит в политическом и риторическом отношении к слабым государствам. Европейский Союз делает предложение и поддерживает реформы с помощью перспективы будущего членства в Евросоюзе. В отличие от этого Россия, вероятно, делает ставку на подавление и разрушение с использованием различных форм языка неравенства
...
Различия в риторике также весьма показательны. В то время как политический этикет Евросоюза требует, чтобы подчеркивалось равенство его членов, российские официальные лица и пропагандисты преувеличивают слабости украинского государства и отрицают наличие у соседнего государства национальной идентичности и национальной истории. Здесь мысль о суверенитете должна быть подкреплена и сделана составной частью более крупного образования; там предпринимаются попытки ослабить суверенные государства и вновь установить имперскую иерархию.
Знаете... алкоголику можно сколько угодно говорить, что он просто выпивает, и что он такой же как и все. Но шанс вытащить человека - появляется только тогда, когда ты скажешь ему что он из-за пьянства превратился в свинью.
Вопрос не в политическом этикете. Вопрос в том, что украинцы за двадцать четыре года дошли от экономики равной экономике ФРГ - до зоны катастрофы. Катастрофы во всем - политической катастрофы (когда власть и оппозиция одинаково никчемны и разложены), общественной катастрофы (общественные противоречия дошли до гражданской войны), социальной катастрофы (Украина - беднейшая страна Европы и СНГ), экономической катастрофы (экономика рухнула). Подчеркивать равенство тех, кто создал государство и тех, кто его про...л - как то глупо. Пора начинать какую-то работу над ошибками. Понять что на территории Украины живут несколько народов с разными взглядами - и попытка создать Украину как государство украинцев - по определению обречены на провал в нынешних границах. Понять, что вражда с Россией уничтожает Украину гарантированно. Что санкции ЕС и США по отношению к России - Украине не помогают никак, но закладывают фундамент для дальнейшей вражды. Что быть полем для геополитического столкновения интересов - не лучшая доля. В свое время, в 1905 году весь мир поддержал Японию против России - и что произошло с Японией сорок лет спустя?
Наконец, понять, что созданный на постмайданной Украине строй - имеет отчетливые признаки нацизма. Что попраны и уничтожены важнейшие права и свободы человека и гражданина. Что ежедневно по отношению к Донбассу и Луганску совершаются военные преступления и преступления против человечности - и рано или поздно придется за них ответить. Что несвобода говорить и думать - она не ограничивается ватниками и колорадами, в несвободе несвободными являются все. Что ненависть по отношению к крымчанам - не имеет никакого будущего. Что сама по себе потеря Крыма и в перспективе всего юго-востока Украины имеет причиной как раз культивирование внутри Украины подавления и разрушения с использованием различных форм языка неравенстваиотрицание наличия у востока Украины собственной национальной идентичности и национальной истории. Именно презрение и ненависть к Востоку, отрицание его истории, пренебрежение его правами - сделало возможным кровавую гражданскую войну.
И последнее, что надо понять - у Украины есть два пути существования. Первый - как мост между Востоком и Западом, примиряющий и делающий возможным культурный обмен и взаимовыгодную торговлю - Украина в этом случае нужна именно единой, потому что взорванный мост не соединит берега реки. И второй - как сфера столкновения враждебных интересов, где обе стороны будут искать и усиливать союзников, готовя их к кровавому столкновению, полем которого будет опять-таки Украина. При котором Украина будет последним бастионом перед диким Востоком, а Новороссия - барьером на пути растленного Запада. Да, при этом и та и другая сторона будут много помогать, вкачивать деньги.
Но все равно, желать второго - по-моему, геополитическое безумие.