Аннотация: Глава, в которой Эльза завершает свою месть.
Милош, Тадеуш и Эльза отправились прочь по сплетению подземных коридоров. Все трое молчали.
Эльза увидела, как включился маячок, реагируя на такой же, бывший у Отто. Тот давал знать, что ему удалось улизнуть. Но она не связалась с ним. Она словно забыла, зачем это нужно...
- Хе-хе, вижу, ты впечатлена, - возник ядовитый голос Сэнгэ в ее сознании, - И есть, чем. Это же надо! В твоем раскладе такого варианта не было! Знаешь, это тянет если не на чудо, то на очень хороший фокус. Он настолько сконцентрировал себя в своем восстании против Колесницы, что то, что им двигало, впечаталось в его природу, даже когда он превратился в демона.
- Почему?.. Почему он это сделал?..
- Ну ты даешь! Откуда же я знаю? Он ведь и для меня был неизвестной величиной.
- Да как такое могло быть?! Сэнгэ!! Ты же говорил!!! Ты сам мне говорил, что абсолютно все Колесничие заканчивают свое существование в ее упряжке! Он был на пределе! Он и до того только и делал, что с ума сходил! Она должна была получить над ним в итоге полную власть, не так ли?!!
- Ну, говорил... И что? До сих пор так и было! Ни одного исключения! Это статистика, основа современной науки. И, кстати, а что это ты так разошлась? Ты же, кажется, не была в него влюблена?! И не ты ли уверяла, что он окончательно потеряет для тебя значение, как только связь ваших Контрактов распадется?
- Умолкни. Дело больше не в Контрактах... Его последний поступок все меняет.
- Вот уж черта с два я замолчу! И знаешь, почему? Ты убила Бальжиниму! Мою Бальжиниму!!
- Ну и ну! Продолжаешь в прежнем духе, хотя ее Контракт на тебя расторгнут?
- Видимо, у меня дело ТОЖЕ было не в Контракте.
- Чертов подкаблучник! Ты радоваться должен, что тебе перестанут отрывать руки и ноги.
- Что-то ты сама не радуешься тому же самому!
Тут она заметила, что Милош косится на нее и очень, очень внимательно слушает. Она, оказывается, спорила с демоном вслух! Эльза замолкла, мрачно уставившись в пол.
Последний шаг Дэтлефа Эберта потряс ее так же, как раньше - соприкосновение их Контрактов. Но сама природа ощущения изменилась. Это больше не был обыкновенный страх смертного существа. Это стало ужасом свидетеля чего-то такого, как его поступок.
И еще теперь ей казалось, что она знала это потрясение задолго до гибели Колесничего, - словно это был не первый такой случай в ее жизни...
Эльза вышла из оцепенения. Да, теперь, как и раньше, ей оставалось только одно: дотанцевать свой танец до конца. Нет, теперь - тем более!..
Она вызвала Отто:
- Герр Штальберг, я жива. Что у вас нового?
- Мы приземлились в Вене полчаса назад. Со мной Уберман и Леманн. Едем в центр. Идем к вам. Остальные новости - плохие.
- Я вся внимание.
- Предсказатель у церковников. Подчиненные профессора - тоже. Все, независимо от уровня подчинения. Захватили даже тех, что были в доме умалишенных. Фройляйн, я думаю, Ватикан надавил на высшее руководство. От абверштелле Вены теперь открестятся.
- Да, наверное... хотя я не разбираюсь в церковных делах и не могу сказать, сколь серьезено может быть их влияние. Но, что касается предсказателя, пусть себе делают с ним, что хотят. Я думала, что через него они могут добраться до Колесницы, - и, признаться, меня это вполне бы устроило. Но Колесницы больше нет, герр Штальберг. Поэтому мне нет дела и до ватиканцев, и до Убермана, по большому счету. Разве что он сейчас поможет нам закончить кое-какое дело, а они могут позже доставить нам проблем.
- Кажется, теперь многое пропустил я. Куда вы направляетесь? Я вас уже вижу. И вы не одна.
- В лагерь повстанцев. Видите ли, меня взяли в плен... Это очень кстати: не придется стрелять по дороге. Следуйте за мной. Думаю, мы найдем там того, с кем давно хотели побеседовать.
***
В лагере было заметно оживление и даже веселье. Горел костер; дым поднимался куда-то в верхние каверны, как в трубу. На костре жарилось мясо, а люди вокруг шумели и пили, празднуя победу.
Милоша и Тадеуша встретили приветственными криками:
- Эй, давайте к нам, братцы! И девушку с собой берите!
- Позже! - ответил Милош, таща Эльзу за руку, - Тадеуш, позови Ткача. Думаю, ему интересно будет, чего нам фройляйн баронесса расскажет.
Он привел пленницу в какой-то застенок, откуда их точно не услышали бы оставшиеся в лагере. Следом пришел Тадеуш, неся зажженную керосинку. В ответ на взгляд Милоша он сказал:
- Я тоже должен знать.
Тот кивнул и обратился к Эльзе:
- Повернись.
Быстро связав ей руки за спиной, он снова развернул ее к себе и толкнул к стене.
- Я далеко не все понимаю, что тут творится, - сказал он - но про твою пушку уяснил, что она по твоему желанию возникает, и приятного в ней мало. Это у тебя вряд ли теперь выйдет... Лучше поговорим. Учти, отмолчаться не получится. Я не злой, но дело иногда важнее. Я умею делать людям очень, очень больно, если хочу что-то выяснить. А мне Тадеуш как раз тут рассказал чего-то странное, про какие-то головы взрывающиеся, про провокацию, которую, оказывается, ты спланировала. И еще, помню, тебе самой что-то нужно лично от меня. Вот и давай, по порядку...
- Сначала - ваша очередь, - проговорила Эльза.
- Чего-чего?! - угрожающе вопросил Милош, но тут же взгляд его остекленел, - То есть... чего... вы хотите узнать, фройляйн?
Тадеуш, увидев неладное, попытался сделать шаг, - и понял, что не в состоянии двинуть ни единым мускулом. Правда, говорить он мог:
- Эльза!! Что ты с нами сделала на сей раз?!
- Взяла вас под контроль. Его - полностью, тебя - частично. Ты, кажется, хотел что-то узнать.
Тадеуш замолк. Предчувствие беды вдруг возникло - и накрыло его с головой.
Эльза скомандовала громко:
- Входите, все четверо.
В проеме входа показались Отто, профессор Уберман в глухом защитном шлеме и Лотта Леманн, вцепившаяся в его локоть мертвой хваткой. Второй рукой она придерживала на плече массивное устройство, похожее на пушку с широким раструбом. Эльза узнала переносную часть 'Машины Внушения'. Вид у Лотты был встрепанный, взбудораженный, но решительный.
А затем из-за выступа стены в круг света вдруг ступила еще одна фигура. Стефан Лодзянский, известный также как Ткач, безвольно покинул свое убежище, как и приказала ему Эльза.
Отто приблизился и перерезал на ее руках веревку. Не сводя взгляда с подпольщиков, она спросила его:
- Узнаете кого-нибудь?
- Да, - голос его дрогнул от ненависти, - Оба были на портретах. Тех, что рисовали ваши художники. Они заказывали некромантские книжки. Ту - тоже. А... вы?
- Вот тот, чей след я увидела у могилы барона, - Эльза кивком указала на Лодзянского, - И если я не ошибаюсь, именно его я поклялась убить, когда встречу.
- Эльза!..
Она перевела на Тадеуша взгляд, и тот понял, что любые слова бесполезны. Он подумал вдруг, что она упомянет об автоматной очереди, которую он в нее выпустил. Но она лишь сказала спокойно:
- Если я все же ошибаюсь, этот человек уйдет невредимым. Тадеуш, я знаю, что это твой отец. Но думаю, что, когда мы его выслушаем, даже ты согласишься, что у меня есть некоторый резон для мести... Итак, пан Лодзянский, я вас слушаю. Поведайте, что заставило вас убить барона фон Лейденбергера, и как вам это удалось. Остальных прошу говорить только по делу.
- Барон и австрийские военные у нас оружие производили, наши коллаборационисты покрывали их... - почти без выражения начал Лодзянский.
- Знаю, - прервала Эльза, - Давайте чуть сократим беседу. Сначала вы пытались подставить барона, втравив в шпионскую историю Отто Штальберга; потом, когда у вас это не вышло, перешли к покушениям. А потом выяснили, что дед совсем потерял голову от оккультных изысканий, и решили над ним... пошутить. Вы инсценировали ритуал, который, якобы, был предназначен, чтобы извлечь из меня душу и вселить в мертвое тело в некой могиле. Вы знали, что ритуал не стоит и гроша, но верно рассчитали, что барон в его состоянии будет им впечатлен. Тем более, что книжка с его описанием была у деда в библиотеке, и он не успел даже встретиться ни с кем, кто объяснил бы ему, что это - обыкновенная букинистическая подделка. Там он вычитал, что должен явиться на кладбище в одиночку и отстоять мою душу в магическом поединке... С этого места можете продолжать. Дополните то, что я упустила.
- Все верно, - тускловатым голосом вновь заговорил Лодзянский, - Но убил я его не из-за оружия. То есть, не только из-за него... Штука была в том, что пока мы с моими людьми пытались выяснить, кто же из наших магнатов барона покрывает, эти неизвестные сами ход сделали. Силезские промышленники и вояки, будь они неладны... Они же раньше под Австрией были, - ну и сохранили, значит, патриотизм... помогали барону не за страх, а за совесть. И вот в один прекрасный день мое польское руководство мне сообщает: есть срочный приказ. Французы, - а эти стервецы имели на нашу разведку влияние, - передали ультиматум. "Категорически рекомендовали" нам, - Польше, то есть, - свернуть наше официальное присутствие в Германии и Австрии. Мне поручили прикрыть коллег, которые будут на нелегальное положение переходить. Ну, указания мне дали, что да как... И что-то, знаете, насторожило меня. Интуиция, не иначе. Решил я проверить, вправду ли наши развертывают нелегальную сеть. Копнул поглубже - и понял, что ничего подобного, наоборот даже. А значит, сообразил я, подставляет нас собственное руководство. Убрать нас решили, а задание нам это дали специально, чтобы добраться до нас было проще. Дерьмовый расклад.
Я потом уж, когда пришлось лечь на дно, расследование провел. Приказ на мое устранение шел из Абвера. Притом шел он хитро: немцы не сами на наших вышли, а через французов. Взяли лягушатников в оборот... Тем деваться было некуда, и потребовали они у наших мою голову. Но сразу я этого всего, конечно, не знал...
- Кто именно отдал приказ в Абвере? - спросил Отто, - Кто носил псевдоним: Вильгельм Линц?
- Не знаю настоящего имени, - сказал Лодзянский, - Но да, он. Его потом свои же закопали без шума. Дальнейшим распоряжался Вернер Данн из абверштелле Вены. Это тоже псевдоним, его действительное положение позволяет ему решать такие дела.
- Вашим основным направлением был барон фон Лейденбергер? - продолжал расспрашивать Отто.
- Да.
- Почему тогда Абвер взялся за вас? Почему именно в тот момент?
- Сам не ожидал. Как будто, немчуре тоже было, что делить с бароном... Логичнее было бы подождать, пока мы с ним покончим.
Отто умолк. 'Хороший вопрос' - отметила Эльза.
- Дальше, - велела она.
- Уловил я, что происходит, и очень не захотелось мне ни самому помирать, ни людей своих терять, ни... - Лодзянский мельком покосился на сына, - В-общем, решил я опередить эти происки, от кого бы они ни шли. Вышел на связь с французами, говорю: дайте нам уйти, а мы вам за это - барона фон Лейденбергера на блюде. Барон-то личность для всех был интересная. Если бы он достроил свою Империю - никому мало бы не показалось.
Ну, а французы подумали-подумали, да и двинули с этим к немцам. И, в свою очередь, им говорят: вы нам даете время, или еще что-то, - я точно не знаю, за что они сторговались - а мы вам - барона. Абверу-то они не сказали, что не сами они добывать его собираются, а нашими руками. Выдали за собственную заслугу, а потом, когда я это сделал, они еще и в спину нам ударили. Еле мы ушли...
Так вот, скажу я вам, добраться до барона задачка была не из простых. Я понял, что с наскока не выйдет: против штальберговских пушек у нас ничего нет. Тогда я и придумал тот способ, с книгой... Только знаете, баронесса... вы зря говорите, что ритуал ненастоящий.
Эльза увидела, какого труда стоило Отто совладать с собой. Все-таки ей это удавалось гораздо лучше...
- Что вы имеете в виду?
- Да то, что он сработал... Да, пани: все было именно так, как там сказано, в книжке. Там ведь что говорилось? Барон должен был сразиться с тем, кто начал ритуал, - со мной, то есть, - поставив свою душу на кон. Выиграет - спасет и себя, и жертву. Ну, а проиграет - погибнет навеки, и жертва тоже... Я, конечно, тоже думал, что это чушь... Я... знаете ли, никогда не верил ни в колдовство, ни в какую-нибудь религию, - но... после той истории... - дальнейший рассказ явно стоил ему усилий.
Эльза немного ослабила контроль и чуть-чуть перестроила работу нервных окончаний у него в мозгу, чтобы он не запинался. Лодзянский продолжил несколько живее:
- Короче говоря, явился я в назначенную ночь на кладбище. Там уж все готово было, даже ванна с негашеной известью в могилке вашей стояла... Ну, вы ее видели, наверное. Могилка-то непростая. Так вот: сижу на вашем пустом гробу, время коротаю. Потом гляжу: пора. Залез повыше, аж в самый обелиск. Там дырка специальная, чтобы смотреть... А тут как раз и барон идет. Я подпустил его поближе - и выстрелил. У меня с собой была духовая трубка и стрелки отравленные. Он упал... Я подождал чуток для верности, потом вылез. Подошел к нему, проверил пульс. Он был мертв. Абсолютно точно.
...Тадеуш слушал, почти не дыша. Все это время он глядел на отца, - но сейчас поневоле посмотрел на Отто Штальберга. Посмотрел - и внутренне содрогнулся. У беспощадного баронского адъютанта во взгляде была нечеловеческая боль. Эльза рядом с ним стояла с каменным выражением лица.
- Ну, оставалось мне его сбросить в могилу - и дело с концом. Взял я его под мышки, перевернул... очки на нем были какие-то странные. И что-то, знаете, ужасно погано на душе у меня стало. Сначала я думал: это от моего поступка. Я ведь, если честно, барона уважал. Он был настоящий рыцарь, старой закалки человек. И вот я, значит, убил его исподтишка, когда он на честный поединок вышел... Эх, думаю: сколько я народу за жизнь свою ухлопал, а этот мне тяжело дался. И тут еще собаки выть стали, в деревне-то. Сначала одна завыла, потом другая следом, - а потом все хором, да заунывно так... Тогда я вдруг чую: не по себе мне, и сильно. Сцена-то дикая получилась: я ведь там кровищей все облил, свечки зажег черные, толстенные... Захотелось мне оттуда поскорее убраться, как я себя ни успокаивал. Ну, отодвинул я плиту, сбросил его туда, - а пока бросал, мне почудилось, что он шевельнулся. Я даже фонариком вниз посветил... и... и... он... - взгляд Лодзянского остановился, устремленный в былой кошмар, - В-общем... он из ванны перевесился - и выбраться пытается. Из негашеной-то извести... У меня волосы на голове дыбом встали. Я, не раздумывая, пистолет выхватил, и все пули высадил туда, вниз. Потом плиту задвинул - и бежать... А потом вдруг думаю: если его яд не берет, то что ему пули..? Не знаю уж, пани баронесса, каких мне сил стоило заставить себя остановиться. Бросился я на землю, лежу и жду. Вдруг из-под плиты: бух... бух... а потом она сдвигается - и падает, раскалывается напополам. И он вылезает. Страшный... в извести-то он успел побывать... и идет ко мне... колено подламывается, пулей перебитое. Однако идет уверенно, будто точно видит, где я. Ну, думаю, все, кранты мне наступают. Лежу, подняться не в силах. И тут как надоумил меня кто-то. Вспомнил я старые всякие истории, где мертвяка по имени звали, чтобы он послушался. И я как заору: 'Франц-Ульрих фон Лейденбергер, изыди!!!' А он... задергался весь, жуткий звук издал: не то хрип, не то вой... и будто задымился, на лбу особенно видно было. А потом упал.
А я все лежу, ни жив, ни мертв. Не знаю уж, сколько времени прошло... Да вдруг замечаю: собаки-то стихли. И сам я почуял как-то, что все закончилось... что бы в него ни вселилось, оно пропало. Теперь это был просто труп - хоть и страшный. Тогда уж я встал, и, на него стараясь не глядеть, донес его во второй раз до могилы - ну и доделал, что собирался. Плиту на место положил, обе половины. И только после этого дал оттуда ходу. Вот так-то...
...Так я к чему клоню, пани... Если уж с ним такое получилось, значит, душу он свою потерял, потому что на спасение все это мало было похоже. А если он ее потерял, то, значит, ритуал-то настоящий был. А раз уж он был настоящий, то душу свою потеряли и вы. Поэтому вы и есть ведьма, как втирал нам тут один святой отец...
Эльза фон Лейденбергер по-прежнему стояла, выпрямившись и глядя на Стефана Лодзянского своими ледяными глазами. Он вдруг понял даже сквозь морок подчинившего его заклятия, что это глядит на него смерть.
- Возможно, вы правы, - проговорила Эльза, - Да, очень похоже, что душу я практически потеряла, не говоря о моем дедушке. Что ж... благодарю за рассказ. Остаются лишь маленькие детали. Кто руководит ватиканцами и чего они хотят?
- Умберто Бенини. Он стар и очень опытен... И он живет для того, чтобы поднять девятый Крестовый поход. Сейчас он взял в свои руки не только Ватикан, но и Италию, и предъявил ультиматум немецкому фюреру, пригрозив ему буллой. Как я понял, он заполучил доказательства, что здесь свирепствовали дьявольские козни. Он потребовал от Райха сотрудничества с церковью. Какие бы ни были времена, анафема Святейшего престола - это все-таки до сих пор серьезно. Гитлер согласился. Теперь святой отец устроит что-нибудь впечатляющее. Может, масштабное аутодафе с изгнанием дьявола и массовым сожжением еретиков, - с него станется. Ну а когда все будут впечатлены - Италия возьмет на себя роль первой скрипки в тандеме Берлин-Рим. Я говорю: Италия - но подразумеваю Ватикан... И он начнет войну. Войну с коммунистами, свой Крестовый поход против безбожия.
Баронесса Лейденбергер поблагодарила кивком головы. С Лодзянского она перевела взгляд на Тадеуша.
- И еще один вопрос, - к тебе, Тадеуш. Как, по-твоему: заслуживают ли деяния твоего отца отмщения? Простил бы ты его на моем месте?
- Мое мнение тебя не касается, Эльза, - тяжело, но с силой проговорил Тадеуш, - Я не на твоем месте, и никогда уже там не буду. Скажу одно: что бы ты теперь ни сделала, я найду тебя хоть на краю света.
- Хех... Что ж, дело твое, тем более, что тобою я уже проклята. Но и моего решения ничто не изменит. За гибель моего деда я заберу вашу жизнь, господин Лодзянский. Желаете ли сказать что-нибудь на прощание?
Она сняла контроль с сознания Милоша и Лодзянского, но двигаться те по-прежнему не могли.
- Не любитель я речи говорить, баронесса... Прощения ни у кого не прошу. Прощайте, друзья и враги, - он обвел взглядом собравшихся, остановился на Тадеуше...
- Прощайте, пан, - Эльза выстрелила ему в лоб тонким раскаленным лучом.
Лотта вскрикнула, сильнее впившись пальцами в профессорский локоть.
Уберман продолжал стоять, как стоял.
Отто сжал губы в тонкую линию.
Лицо Милоша исказила гримаса отчаяния.
Тадеуш испустил прерывистый вздох.
Стефан Лодзянский упал прямо возле него.
- Забери медальон, Эльза... - прошептал Тадеуш.
- Ты прав, ведь разговор не закончен, - сказала она, подходя к Милошу. Она сняла с него талисман и надела Тадеушу на шею, взглянув тому прямо в наполненные страданием глаза. Затем она развернулась к Милошу, вновь беря его под полный контроль, и чуть подняла гиперболоид:
- Я поклялась отплатить всем, кто задумал убить моего деда и кто исполнил этот приказ. Милош Ковалевский, знали ли вы о сути поручений, которые пан Лодзянский вам давал по поводу моего деда?
- Я знал, что барон - наша цель, - послушно ответил Милош, - Но Стефан никогда никому приказов не разъяснял. Даже мне, хоть мы и друзья с ним были. Таков уж он был: настоящие цели знал только он сам. Его же звали Ткач... ну вот, только он и знал, из чего он ткет свою паутину. Это здесь уже, когда мы легли на дно, он мне рассказал про барона. Ну и правила игры тут другие немного были, чем в разведке. Очень он не хотел, чтобы прознали, что Сопротивлением по-настоящему он руководит. Поэтому здешние дела он вел через меня, и их уж я знал, конечно...
Эльза медленно опустила гиперболоид:
- Значит, вас я не убью. И вы, герр Штальберг, тоже никого сейчас не убьете, - она выразительно посмотрела на Отто, и тот ответил ей мрачным взглядом. Но спорить с ее вторым Контрактом он не мог.
- Что до медальона, то он мне не нужен, Тадеуш - сказала она напоследок, - Мы ведь ими так и не поменялись. Что хочешь, то и делай с ним.
И, не оглядываясь, пошла прочь.
***
...Никто не задержал их. Эльзин второй Контракт действовал, и в стометровом радиусе от профессора у них не было врагов. Магическая сфера изменяла любые намерения им мешать.
Об услышанном пока не говорили, - да и вообще разговоров долго никто не начинал. Даже Лотта Леманн не капризничала и не болтала, - видимо, все-таки чувствовала общий настрой.
- Вы не дали мне исполнить клятву, - глухо сказал, наконец, Отто, - Я должен был застрелить обоих. Они - косвенная причина смерти барона.
- Герр Штальберг, увы, ваша воля входит тут в противоречие с моей, - устало ответила Эльза, - Я с самого начала считала, что ваш обет несколько чрезмерен. Если выполнять его буквально, то придется убить половину людей, с кем мой дед встречался, - потому что каждый из них как-то повлиял на него, и все закончилось так, как закончилось. Да, я не позволила вам выстрелить. То, что вас не переубедить, я прекрасно понимаю. Но давайте начнем все-таки с тех, кто причастен к его гибели напрямую.
- Интересно, фройляйн, - со злостью спросил Отто, - Что бы вы делали, окажись убийцей ваш Тадеуш?
- Застрелила бы его, как и клялась, - без раздумий сказала Эльза, - А потом "сожгла" бы свою душу.
Они свернули в просторный дождевой коллектор современной постройки и теперь шли, выстроившись гуськом, по бетонной дорожке вдоль стены. Слева в канаве журчала вода. Через несколько сот метров им повстречался узкий и тесный боковой тоннель. Протиснувшись туда, все четверо оказались в небольшом колодце с решеткой наверху. За решеткой было видно небо.
- Объявляю небольшой привал, - сказала баронесса. Она довольно тяжело опустилась на бетонный выступ, стараясь держать спину, но Отто было понятно, что чувствует она себя скверно. На висках ее выступил пот, лицо с заострившимися скулами приобрело землистый оттенок, круги под глазами стали еще чернее. Видимо, лекарства помогают все хуже, отметил он. В довершение она была одета в залитую спекшейся кровью рваную куртку, которой не так давно пыталась перевязать раны. Да, Колесничий вылечил ее - но разодранную рубашку уже не скреплял начертанный им знак, поэтому куртку пришлось набросить.
- Нам нужно кое-что сделать, прежде чем мы выберемся на поверхность, - продолжала Эльза, - Сейчас ситуация в руках Ватикана, и мне это не слишком нравится. Думаю, они были бы рады спалить меня на самом большом костре ... а вас всех - на других, поменьше. И у них есть на это шанс. Я имею в виду Контрактеров из вашей системы, герр профессор. Большинство из них в защитных шлемах; полагаю, церковники уже пытались их снять, и поняли, что это непросто. Для этого нужна я, иначе разрыв контакта приведет к смерти пленников. Пока они в шлемах, их Контракты не действуют. Конечно, шлемы сами по себе - продукт Контракта, для доказательства сгодятся, но было бы куда зрелищнее, если бы удалось явить миру все разнообразие одержимости дьяволом. В общем, при таком положении дел мы станем центром всеобщего внимания, как только выберемся. Поэтому нам нужно выбить этот козырь у них из рук. Герр профессор... - она ослабила напряжение в его шлеме, чтобы он мог ее слышать, - и вы, Лотта: скажите, как у вас обстоят дела с силой? Я имею в виду жертвоприношения. Как я понимаю, у вас всегда был резерв.
- Вы так резко ворвались, что я не успела ничего сделать, - ответила Лота с надутым видом.
- Вот видите, не зря. Энергия вам понадобится. Сейчас я отключу все шлемы: расстояние мне не помеха. Профессор, вы должны разрушить вашу иерархию подчинения. Уничтожьте всех, кто потерял душу. Контрактеров-людей трогать нет надобности. Не будет демонов - не будет и их Контрактов... Да, естественно, и думать не смейте уничтожать Мартина Флегеля.
- Эх, фройляйн, по живому режете! - чуть комично взмахнул рукой Уберман, - Столько трудов! Мои машины!.. Я в них всю душу вложил!
- Хех... да, точнее, пожалуй, не скажешь. Но не преувеличивайте: не по такому уж и живому, и не от такого уж и сердца. И не заставляйте меня прибегать к вульгарным угрозам. Действуйте.
Эльза одновременно отключила защитные шлемы на профессоре и на пленниках; по счастью, с территории Райха их не вывезли. Профессор знал, что с ней шутки плохи, и больше не спорил.
Он взглянул одновременно глазами всех своих демонов. На мгновение он увидел, как повернулись в их сторону десятки лиц ватиканской охраны: ведь прямо рядом с ними произошла вспышка бесовской активности. Это было рискованно! Теоретически, теперь они могли добраться до Профессора через нижние звенья его иерархии. Эльза понятия не имела, на что способны профессиональные экзорцисты.
Профессор выпучил глаза, резко дернул за цепи Контрактов, разрушая свою систему снизу до самого верха. Он развеял в пыль всех своих слуг, - кроме Мартина Флегеля, которого запретила трогать Эльза. Все было кончено: ватиканцы получили лишь груду намертво отключенных шлемов, а недавние колдуны и ведьмы - бывшие Контрактеры - стояли и хлопали глазами, не понимая, куда исчезли их волшебные способности.
- Так, - Эльза прикрыла веки, чуть качнувшись, - Теперь прошу дать мне минуту. Мне нужно проделать то же самое с моей частью вашей системы.
Все ждали в молчании, пока она приказывала Мартину Флегелю уничтожить демонов, что подчинялись тройке его непосредственных Контрактеров. Таким образом, из иерархической пирамиды оказались выбиты нижние ярусы, и теперь церковники никак не могли бы добраться до ее уцелевшей части. Наконец, она открыла глаза и произнесла:
- Можно выходить... - попыталась встать и снова села, приваливаясь к стене, - Черт... Лекарства остались в мастерской...
- Держите, - Отто сунул руку за отворот куртки, - Взял на такой случай. Нельзя терять время.
Он протянул ей коробочку. Там лежал шприц и несколько толстостенных ампул со стимулятором, - еще работы Вальтера Дитце. Эльза поблагодарила, выудила ампулу, отломила ей верхушку и втянула в стеклянный цилиндр шприца бледно-розовую жидкость. Оторвав еще одну полосу от куртки, она перехватила руку выше локтя, а затем вогнала иголку в вену...
- Идемте, - она одернула рукав и уже уверенно поднялась, - Продержусь пару суток.
Она знала, какие последствия ее ждут, как только действие препарата прекратится. В мире физических законов за все приходится платить... Но Отто был прав: пока они смогли опередить и Ватикан, и огромный механизм учреждений Райха, надо было торопиться.
Отто выбил решетку, и они по очереди выбрались наверх по железным скобам к стене.
- Где ваша машина? - спросила Эльза.
Он жестом пригласил следовать за собой и молча двинулся по улице. Пасмурный день клонился к вечеру; немногочисленные прохожие шли навстречу, не обращая на них никакого внимания.
- Ах, машину пришлось угнать! - с воодушевлением сказала Лотта, - И самолет перед этим - тоже! Получилось очень романтично..!