Аннотация: Мужчина бросает жену с маленьким ребенком, и уходит от нее. Он не знает, что над этой девушкой висит своего рода проклятие...
Глава 1.
Ира давно подозревала, что у Олега есть любовница. Кто-то, кому он теперь отдает тепло и внимание, кто-то, у кого он ищет заботу и ласку. Она сама не знала, когда все пошло не так. Когда Олечка еще была в животе, и Иру мучил токсикоз? Или когда Олег, увидев две полоски на розовой пластинке теста, помрачнел, и ушел из дома, а вернулся поздно и пьяный? Или ранее, когда уже через три месяца после свадьбы он начал говорить, что они несколько поторопились с идеей регистрации отношений? Она была так глупа, когда думала, что ребенок удержит мужа возле нее, а все оказалось совершенно не так. После рождения Олечки муж стал более раздражительным, стал чаще задерживаться на работе, выпивать с друзьями по пятницам, да и по субботам. Его бесило дома буквально все. Разбросанные игрушки, невымытая посуда, подгузники в ведре, плач ребенка по ночам, необходимость самому себе готовить еду. Сексом с Ирой он перестал интересоваться еще во время беременности, и после родов как-то не возвращался к этому вопросу, а у нее просто не было сил, чтоб заинтересовывать его, соблазнять, оставаться желанной. Ведь на Олечку и дела по дому уходили все силы, все внимание и энергия. К вечеру, если удавалось уговорить Олега хоть десять минут уделить внимание ребенку, самым большим развлечением для Иры было просто посидеть, глядя перед собой на покрытые розовыми цветочками обои и насладиться тишиной и отсутствием необходимости что-то делать. Олега хватало максимум на пятнадцать минут, после чего он ходил с видом, будто сделал величайшее одолжение в жизни и совершил стахановский подвиг.
И были скандалы. Олег приходил домой выпившим все чаще, хотя работа у него была вовсе и не грузчиком, а очень даже начальником отдела продаж в какой-то фирме по поставкам телекоммуникационного оборудования. Сложности с начальством и клиентами, накопившееся раздражение он выплескивал дома. Ира тоже заводилась, высказывала ему про свою усталость, про то, как много времени занимает ребенок, что она уже за эти два года начинает потихоньку буквально звереть в четырех стенах от однообразия и монотонности, что каждый ее день похож на день сурка, а он хотя бы видит "внешний мир". И т.п. Поначалу накопившиеся претензии они высказывали друг другу шепотом, когда Олечка спала. Ира - чтоб не травмировать психику ребенка, Олег - чтоб не услышать ее плач, после чего он точно не смог бы спокойно посидеть в компьютере за очередной стрелялкой. Но постепенно они срывались на крик уже и при Олечке.
И росло отчуждение в глазах Олега. Раньше, когда они только начинали встречаться, он смотрел на Иру с нежностью и восхищением. Потом, все чаще в его глазах было недоумение в стиле "что я здесь забыл". Когда была свадьба, на мгновение, Ире показалось, что взгляд Олега снова стал как в начале отношений, но вскоре, уже через месяц, он стал сменяться сначала глухим раздражением, а затем и неприкрытой злостью. А потом, уже когда Олечка уже готовилась к появлению, Ира, несмотря на поглощенность своими внутренними ощущениями, почувствовала: у Олега есть любовница. Выдал ли его чужой запах? Или новые привычки таскать телефон с собой даже в ванную и туалет? Или внезапно увеличившийся объем работы, который стал требовать все большего присутствия Олега? Или все вместе? Она не могла на это ответить себе, ее поглощали совсем другие заботы. Ира понимала, что ее семейная жизнь рушится, не успев толком начаться, но она сама старалась обмануть себя, и сама не знала, хочет ли узнать всю правду, или нет.
И вот теперь настал момент истины. Телефон Олег забыл на тумбочке. Собираясь на работу, он громко ругался, пытаясь найти рубашку и выговаривая жене за то, что воротник недостаточно чист. Завтрак проглотил наспех (а Ира хотела сделать ему сюрприз, встала раньше него, сварила кофе, который ей недавно привезла из Египта Алена, одна из немногих подруг, с которыми у Иры после рождение Олечки общение сохранилось вживую, а не через аську или соцсети), что-то пробурчал про то, что он опять не выспался и опаздывает, и убежал, на ходу натягивая ветровку. А телефон остался лежать в спальне возле кровати. Ира не имела привычки контролировать жизнь Олега, никогда не лазила, в отличие от других жен, по страничкам мужа в одноклассниках и фейсбуке, не старалась заглянуть через плечо, когда ему на телефон поступал звонок или сообщение, и не стремилась непременно добиться ответа на вопрос, кто же ему звонил или написал, но сейчас она словно ведомая кем-то протянула руку и взяла аппарат. И тут же телефон в ее руках завибрировал, и на экране высветилось "Получено 1 сообщение". Ведомая тем же чувством, Ира кликнула "открыть", и увидела сообщение от абонента "Анна Software Eng.". Первые же слова, которые бросились ей в глаза, еще до того, как сообщение открылось полностью, были "Милый, привет :*..."
Глава 2.
С самого утра Олег чувствовал, что день начался как-то не так. Ночью, видимо, его продуло (спал он отдельно от Иры, в зале на диване, и сам не мог объяснить, почему его не тянуло в общую спальню, где в кроватке спала дочь), и шея болела и неприятно похрустывала. Сны снились какие-то дурные, муторные. Едва не проспал на работу, с трудом продираясь из не таких уж и ласковых объятий сна, еще и забыл при этом дома телефон. Наскоро выпив сваренный Ирой кофе, он в очередной раз почувствовал угрызение совести от того, что вчера не сдержал рвущегося наружу непонятного раздражения и опять устроил скандал, и что он не может ничего с собой и своим раздражением сделать, ощутил от этого злость на Иру, и привычно загнал внутрь.
Директора на работе сегодня не было, он уехал в командировку, и только это и радовало. Потому что в остальном на работе день открыл ему полный кран головняков. Для начала, комп Олега не включился. Тупо не реагировал на клавиши. Один из подчиненных, Максим, поколдовав в системном блоке, порадовал, что накрылся винт. К слову, именно на этом винте Олег хранил все контакты покупателей, как текущих, так и потенциальных. Также там хранились все отчеты, и вся документация по отделу. Максим сообщил, что все не так плохо, и данные, скорее всего, можно будет восстановить, но не сразу, это займет некоторое время, а времени не было, потому что позвонил один из постоянных покупателей с претензией по последней поставке и еще более неприятной новостью.
- Олег Алексеевич, мы все понимаем, но мы не можем больше сотрудничать с вами. Ваши цены намного выше рыночных, нам проще найти других поставщиков, которые будут отправлять нам то же самое, но за более разумные деньги.
- Олег, - просунулась в дверь секретарша директора Настя, - Пал Евгеньевич звонил. Сказал, что тебе на мобильный не дозвонился, и ругался. Подойди к городскому.
- Да, Павел Евгеньевич, - взял трубку Олег, все еще пытаясь одновременно размять шею и избавиться от чувства какой-то непонятной глухой тоски внутри, которая сидела в нем уже давно, но сегодня утром обострилась до осязаемого комка в груди.
- Олег, добрый день. Вот скажи мне, почему Николай Викторович звонит на мобильный мне, когда у меня есть специальный сотрудник для этого? Почему я, а не ты, должен узнавать, что наш крупный клиент уходит к конкуренту, и я, а не ты, должен уговаривать его остаться и чуть ли не плясать перед ним? Может быть, мне проще себе платить твою зарплату, раз я делаю свою работу?
- Простите, Павел Евгеньевич, я сегодня дома забыл сотовый, - только и смог пробормотать Олег в свое оправдание. Действительно, со стороны Николая Викторовича и его фирмы накопилось много претензий к работе отдела, возглавляемого Олегом, но до сих пор ему как-то удавалось не допускать эту информацию до шефа. Если б не этот забытый как назло мобильный...
- Меня не интересует, где ты и что забыл. Общение с клиентами - твоя работа. Если ты не хочешь ее выполнять, то давай об этом поговорим, когда я вернусь, - и трубка запищала гудками.
Олег сморщился. Надо ехать за этим чертовым телефоном. Иначе не только утро, но и весь день накроется медным тазом. Сев за руль, он помчался домой.
Дома его ждала недобрая тишина. Обычно, когда он приезжал, дочь бежала к двери встречать папу. Когда только научилась ходить - с по-детски открытой улыбкой, в последнее время - с несколько настороженным выражением на лице, но всегда она безошибочно отличала приход Олега от других гостей (к слову, кроме немногочисленных подруг Иры, их бывало здесь не очень много). Сейчас Олег, открыв ключом дверь, ощутил лишь странную тишину.
- Ира, - почему-то, не разувшись, он прошел на кухню, затем в зал. Он уже было решил, что Ира гуляет с дочерью, хотя коляска-прогулка так и стояла внизу под лестницей, когда в приоткрытой двери спальни увидел спящую в кроватке Олечку и спину Иры.
- Ира, - зашел он в спальню, так и не сняв обувь, ты мой телефон не видела?
Жена не ответила, и лишь молча протянула ему аппарат.
- Спасибо, - произнес Олег, но, когда он взял мобильный, у него все екнуло внутри. На экране было открыто сообщение от его любовницы Наташи, которую он, как считал, удачно, записал в телефон под другим именем.
"Милый, привет :* Спасибо тебе за последний вечер. Ты не перестаешь меня удивлять. Я хочу повторять это с тобой снова, снова и снова. Приедешь в пятницу? Я надену твои любимые трусики :*"
Ира повернулась, и Олег увидел, что лицо ее стало чужим. Некрасивым. Такого лица он у Иры не видел никогда. Нет, глаза не опухли от слез, как обычно пишут в подобных случаях, но из-за расширенных зрачков они выглядели черными и бездонными. И голос ее стал каким-то скрипучим, сдавленным:
- Олег, скажи, а почему ты до сих пор с нами? И что мне теперь делать?
Глава 3.
Олег на себе ощутил, что значит выражение "внутри все оборвалось". Именно внутри, и именно оборвалось. Сердце екнуло, и в груди будто распустился бутон холода. В ушах противно зазвенело, а в ногах появилась слабость. Он тупо держал в руке телефон и не знал, что ему делать. Врать, что это все шутка, розыгрыш от знакомых? Или говорить правду? Просить прощения? В голове была полная каша. И в очередной раз, стремясь избавиться от неприятных ощущений внутри, Олег выплеснул все это на Иру:
- А какого хера ты ковыряешься в моем телефоне?! - зашипел он, - Кто тебе разрешал? Что ты все время следишь за мной? Хочешь знать, есть ли у меня любовница? Есть. И я ухожу от тебя. Я подаю на развод.
К слову, фраза насчет слежки и проверки телефона была несправедлива. Олег прекрасно знал, что Ира не имела такой привычки. Но сейчас ему нужно было сделать виноватым кого-то, кроме себя.
- Ты давно ищешь повода. Ты давно придираешься и пытаешься устроить скандал, - сказала Ира все тем же неестественным спокойным голосом. Видно было, что ей тяжело говорить, и Олегу, честно говоря, было даже жутковато видеть ее именно такой. - Хочешь развода - вали. И чтоб ноги твоей не было в этом доме.
Олег, как бы он не был зациклен на своих переживаниях, почувствовал, что спокойствие это недоброе. Он нутром чуял, что Ира находится на грани дикой истерики. Вот только какую форму примет эта истерика, он предсказать не мог. И поэтому предпочел отступить назад и молча вышел из квартиры, продолжая держать в руке телефон.
В голове была совершеннейшая пустота. Да, Олег тяготился семейной жизнью, к которой, как он сам понимал в глубине души, оказался совершенно не готов. Не готов к тому, что семья - это не только удовольствия и секс в любое время по заказу, не только совместные поездки и прогулки. Что это еще и скучный быт, и необходимость постоянно видеть другого человека рядом с собой, что это и усталость, и раздражение, и ответственность. Он сам не понимал, почему Ира стала раздражать его, и не мог это представить тогда, когда они только начинали встречаться.
Олег много раз порывался предложить развестись, и в то же время боялся этого решительного шага. Для него стыдно было признаться себе, что он несостоятелен как муж и глава семьи. Он боялся реакции Иры на такое заявление, и потому провоцировал ее, чтоб предложение о разводе поступило от нее. Он в то же время боялся сломать налаженные отношения и уже распланированную и расчерченную жизнь, которая, правда, все больше походила на закручивающуюся воронку водоворота. Когда Ира сказала ему, что беременна, он испытал странную смесь чувств. С одной стороны, Олег осознал, что у него будет ребенок, что он становится отцом. С другой, он почувствовал, что пойман в западню, поскольку теперь и речи не может идти о разводе, по крайней мере, на ближайшие годы, и в нем наряду с чувством радости вспыхнула непонятная злость, адресованная и к себе, и к Ире. И тут же он ощутил чувство вины и жалость к жене. Это коктейль чувств преследовал его на всем протяжении беременности и разрушал изнутри, отчего и к спиртному Олег стал прикладываться чаще прежнего, начиная с того самого вечера, как Ира показала ему результат теста.
Он сам не понимал, что ему делать, и как себя вести, и что он вообще хочет. Бывало, его охватывал прилив нежности, круто замешанной на чувстве вины, когда Ира покупала крохотные распашонки, штанишки и носочки, когда заводила разговоры, где будет стоять кроватка и пеленальный столик, когда они вместе ходили по магазинам и выбирали игрушки для кроватки малыша. И тут же вечером его могла охватить злость на жену, когда та возражала против очередного похода в бар с друзьями. И так продолжалось все девять месяцев, и все полтора года после рождения. Тупая спираль саморазрушения внутри раскручивалась все сильнее. С Наташей Олег начал спать три месяца назад. Она работала в том же здании, где
располагался офис фирмы Олега. Его подкупило то, что она сама проявила инициативу, сама подошла к нему познакомиться, и как-то незаметно сначала они разговорились, потом Олег обнаружил себя рассказывающим ей как его достала вся эта семейная жизнь, а потом, уже у Наташи на квартире, внутри себя отстраненно отмечающим, что Наташины ягодицы отличаются от ягодиц Иры, когда та стоит перед ним на четвереньках голая. Наташа стала некоей отдушиной от опостылевшей семейной жизни и быта, средством снятия сексуального и эмоционального напряжения, ведь с Ирой он перестал заниматься сексом практически сразу после начала беременности, а редкие походы к проституткам и мастурбация удовлетворение приносили лишь на время, после чего все возвращалось с удвоенной силой, принося вдобавок злость на себя и чувство вины.
Олег задумывался о том, чтоб бросить Иру и начать жить с Наташей, хотя и чувствовал, что Наташу устраивает именно его статус женатого мужчины, и не факт, что после развода она захотела бы продолжать с ним. В то же время, с Наташей он ощутил, что есть и другие женщины, кроме Иры (к слову, до Иры у него не было никого, как и у Иры до него, и первый секс друг с другом был первым разом для них обоих), и что, связав свою жизнь с одной, он упускает кучу возможностей. Его сильнее потянуло к свободе от обязательств, от брака, от отношений и ответственности, и в то же время, не хватало духу сделать решительный шаг и заявить о желании развода. И вот теперь судьба все решила за него. Он номинально свободен. Только вот свобода эта почему-то не радовала. Не радовала цена, которую пришлось, и, как он понимал, еще придется за эту свободу заплатить. Почему-то в голове промелькнули строчки из песни:
"Думал душой выплатить дань,
Вьется змеей путь в никуда"*
* "На службе силы зла", группа "Ария"
Глава 4.
Все вещи поместились на заднем сиденье "фольксвагена", на котором приятель Олега Алекс помогал ему с переездом на съемную квартиру. Вещей было не так уж и много. Одежда,компьютер. Все уместилось в один большой пакет для мусора и пару коробок. Когда Олег вернулся с работы, Иры и Олечки не было дома. Она, скорее всего, уехала к родителям на другой конец города (квартира, в которой жили Олег и Ира, принадлежала раньше покойной Ириной бабушке), и по возвращении с работы Олега застал только стоящий посреди комнаты большой черный пакет, в который жена успела собрать его вещи. Весь день Олег, пользуясь отсутствием шефа, мотался по городу, искал квартиру, в которую можно было въехать в тот же день, и в конце концов нашел. Нашел на другом конце города, в глухом районе, больше похожем на негритянский квартал унылым пейзажем и общим ощущением глухой затаенной агрессии и нищеты. Но квартплата была вполне разумной, особенно теперь, когда, как понимал Олег, ему предстоял бракоразводный процесс и выплаты алиментов, не считая еще невыплаченного кредита за машину. Хозяйка квартиры, крепкая тетка лет пятидесяти, взяла предоплату всего лишь за месяц вперед, предупредила об особенностях пользования сантехникой и газовой колонкой и вручила ключи, пообещав появляться лишь в крайних случаях и оставив на прощание номер своего мобильного.
Правда, машина во время этих поездок сломалась, пришлось отогнать ее в сервис и звонить Алексу, с которым Олег дружил еще со школы. Тот был в курсе переживаний Олега по поводу его неудавшейся семейной жизни, и даже знал про Наташу, так как на Олега после принятия определенной дозы спиртного находил приступ откровенности, а выпивали с Алексом они исправно каждую пятницу. В квартиру подниматься приятель не стал, и Олег прошел за вещами сам.
Когда он увидел пакет посреди комнаты, внутри у него что-то защемило. Было ощущение, что он совершает что-то непоправимое, что он сейчас своими руками не создает, а рушит свою жизнь. Олег посмотрел на розовые обои, которые они вместе выбирали с Ирой, и оба учились клеить, поскольку ни один, ни другая этим ранее никогда не занимались. Тогда они извели рулонов в два раза больше положенного, измазались в клее, как говорится, по уши, но при этом смеялись и незло подшучивали друг над другом, разыгрывая во время ремонта то Равшана с Джумшутом из "Нашей Раши", то семью молдаван-гастарбайтеров. Бросил взгляд на детскую кроватку, которую они выбирали несколько выходных подряд, объездив все детские магазины
города, возвращаясь в некоторые по нескольку раз. Олег помнил, как Ирина находила в предлагаемых кроватках такие недостатки и обращала внимание на такие мелочи, которые ему просто не пришли бы в голову, как например, отсутствие креплений для игрушек или неудобный регулятор высоты. Ему самому было тогда без разницы, как будет выглядеть кроватка, и будь его воля, он купил бы ее еще в первом же магазине по пути, но подход Ирины был более основательным. Тогда это раздражало его, но сейчас почему-то тронуло.
Усилием воли Олег подавил переживания, постаравшись подумать о том, что теперь, наконец, он полностью свободен. Он будет приходить в дом, где его никто не будет напрягать просьбами помочь, вынести мусор, посидеть с ребенком, никто не будет устраивать сцен по поводу очередного пятничного похода в бар, ему не придется теперь выбирать время и скрываться, чтобы встретиться с Наташей, да и не только с Наташей, ведь он теперь морально, а в скором времени и официально, будет свободен как... Как.. На этом месте его мозг застопорил и не смог выдать адекватного сравнения. "Как дурак", - подсказал внутренний голос. Олег предложил ему заткнуться, схватил пакет и спустился вниз к машине.
На новом месте Олег не стал разбирать вещи. Поставил в углу коробки с компьютером, бросил в угол пакет с вещами и, не раздеваясь, лег на старую кровать с алюминиевыми дужками. Вечер этого казавшегося бесконечным дня был также и вечером пятницы. Не было настроения идти в бар, да и Алекс сегодня был занят, видимо, собираясь встретиться с очередной пассией, поэтому, довезя вещи и попрощавшись, быстро умчал. Олег лежал, привыкая к новому месту, слушая тиканье старых часов и глядя в окно на темнеющее небо. Все было непривычно. Непривычный запах нового жилища, который, если прислушаться, отдавал какой-то затхлостью, непривычная кровать, чем-то напоминающая больничную, только шире, новая обстановка комнаты. Почему-то на новом месте было жутковато и отдавало какой-то тоской, но Олег списал это на события сегодняшнего, так неудачно начавшегося и такого бесконечного дня. Постепенно, глядя в зеркало, встроенное в дверцу стоящего возле кровати старого шкафа, он заснул.
Засыпал Олег медленно и тяжело, и при этом его все время преследовали странные ощущения. Ему казалось сквозь просоночную темноту, что по квартире ходит много людей, открываются двери, хотя бодрствующей частью сознания он понимал, что это не так, слышались глухие голоса, кто-то заходил в комнату и выходил из нее. В конце концов, голоса смолкли, и наступило желаемое забытье. Проснулся Олег от какого-то шума. Казалось, в дверь квартиры кто-то тяжело и сильно бьет ногами, и при этом в ушах стояло странное вибрирующее
жужжание. Некоторое время он лежал, ощущая, как по телу бегают странные мурашки, а когда попытался встать, то почувствовал, что тело не повинуется ему. Олег не мог пошевелить и мизинцем, не мог закричать, хотя прилагал огромные усилия, а жужжание в ушах и стук в дверь все нарастали. И одновременно нарастало ощущение дикого ужаса, потому что Олег своими глазами видел, как в темноте комнаты летает какая-то маленькая фигурка, в которой, приглядевшись, он разглядел маленькую старушку на метле, которая выписывала пируэты, заливалась диким смехом и что-то кричала неестественно звонким и тонким голоском. Ужас нарастал вместе с жужжанием и стуком, но, достигнув апогея, стих, и Олег, наконец, смог стряхнуть наваждение. В комнате, естественно, не было никакой старушки, и в дверь никто не стучал. Олег встал, ощущая, как бегают по телу мурашки,
оставшиеся от этого странного паралича, посетил санузел и вернулся в постель. На часах было 4 утра. Он думал, что не заснет, но постепенно снова погрузился в сон, беспокойно ворочаясь и, уже будучи на грани засыпания, снова услышав шаги по дому и голоса.
Глава 5.
- В общем, Ален, собрала я его вещи, а сама взяла Олечку и поехала к родителям, - Ира вздохнула и поставила чашку чая на стол. Они с подругой Аленой сидели на кухне, - Так, Олечка, ты вся перемазалась, давай-ка вытрем тебе ротик.
Ира взяла из рук Олечки ложку, которой та сосредоточенно осваивала процесс поглощения детского питания из тарелки, и вытерла лицо девочки.
- То есть, он вот так прямо и заявил, что подает на развод? - Алена знала, что семейная жизнь Иры далеко не подарок, и давно предполагала, что у Олега кто-то есть на стороне. Ну не может ни один нормальный мужик несколько лет обходиться без секса. А раз он не занимается им дома, значит что? Правильно, он занимается им где-то в другом месте.
- Ну ты же сама знаешь, он давно об этом думал. Я же чувствовала. Это он меня слепой дурой считал, которая кроме дома и кухни больше ничего не замечает вокруг себя... Пойдем, Олечка, пойдем, покушали, пора спать ложиться, - Ира понесла Олечку в кровать, а Алена задумалась.
С одной стороны, она считала, что развод был бы лучшим решением для Иры. По крайней мере, ее нервы были бы в порядке, ведь в сейчас в издерганной с потухшим взглядом женщине было не узнать прежнюю Иру, привлекавшую внимание мужской половины всего факультета. С другой стороны, она также понимала, что от развода в большей степени как раз проиграет сама Ира, а не Олег. Он получит свободу и независимость, отсутствие контроля и любовницу в придачу, а Ирина - незавидную участь разведенки, да еще и, как выражаются мужики, "с
прицепом".
- Ир, а ты сама-то как, чего хочешь?
- Не знаю, Ален. Так ведь все равно продолжаться дальше не могло. А когда я прочитала это сообщение, мне хотелось умереть. Я даже плакать не могла, и Олега мне видеть не хотелось. Если бы не Олечка, я не знаю, что бы сделала с собой. Мне хотелось просто схватить ее на руки, выбежать на улицу и кричать во все горло, так мне было больно... Я вот и сейчас, кормлю Олечку, купаю ее, гуляю, а не могу поверить, что это все! Что нашей семьи больше нет...
- Слушай, а может, та любовница его приворожила? Ты хоть знаешь, кто она? - в Алене, при всем ее житейском здравомыслии, присутствовала удивительная суеверность и вера во всяческих гадалок, гороскопы и предсказания, - Знаешь, я одну хорошую гадалку знаю, давай сходим к ней, и узнаем все про нее и про вас.
- Да ну, Алена, мне сейчас еще только этого не хватало, да и не верю я во все это.
- Пойдем-пойдем, я хорошую знаю, и берет недорого, а рассказывает все как будто с детства тебя знает! - Алена понимала, что Иру еще надо сейчас и чем-то отвлечь, выдернуть куда-то из дома, загрузить какой-то деятельностью помимо домашних забот и мыслей о муже, и поэтому достала телефон и уже набирала номер, - Анна Алексеевна, здравствуйте. Скажите, вы сегодня принимаете? Да, хорошо. А можно к вам с подругой подъехать? В пять часов? Хорошо, будем, спасибо!
- Так, - Алена положила трубку, - В пять часов нас будут ждать. Звони маме, чтоб она пришла сегодня раньше, посидела с Олечкой. Такси я оплачиваю, и визит тоже! Не возражай, мы же подруги! Да и я тоже кое-что хочу про себя спросить.
Гадалка жила в соседнем районе во вполне обычной пятиэтажке, и оказалась не седой старушкой, а вполне буднично выглядящей женщиной лет пятидесяти, достаточно приветливой и разговорчивой. Она зажгла свечку, разложила карты и стала рассказывать. По ее рассказу выходило, что Олега действительно приворожила любовница-разлучница, которая с сделала все для того, чтобы он ушел из семьи. И ругались-то они с Ирой потому, что сделали им недоброжелатели на разлуку, и еще до свадьбы, уж очень многие их паре завидовали. И будет Олег мучаться и страдать, и сам себя изводить, но потом вернется, как она выразилась, "на коленях приползет", вот только приворот надо снимать. И снимает не она, а знает она одну бабушку в деревне, которая этим занимается, и которая обязательно восстановит семью и еще и так сделает, что Олег сам придет и будет прощения просить. В общем и целом все очень походило на шоу "Битва экстрасенсов", а также на обеспечение работой своей коллеги, этакая корпоративная солидарность. Ирина, даже несмотря на то, что еще находилась в шоке от недавнего ухода Олега, смогла это понять, тем более, что конкретных вещей ни про Иру, ни про Олега Анна Алексеевна не сказала. Правда, визит оплачивала Алена, да и деньги
по сути были не такие большие, поэтому Ира, когда сеанс окончился, вполне приветливо поблагодарила женщину, и уже собралась уходить вместе с подругой, как произошла странность.
Свечка на столе вдруг затрещала, и глиняный подсвечник, в котором она стояла, раскололся пополам. Горячий воск полился прямо на красную скатерть, которой был застелен стол, но Анна Алексеевна, которая уже собирала карты, казалось, этого не заметила. Она смотрела на карты, которые держала в руках, но казалось, что смотрит сквозь них. И заговорила гадалка совсем другим, каким-то странным, отстраненным голосом:
- Проклятие на тебе, девочка, а смерть за ним ходит, скорая смерть, но такой страх ждет его, что смерть избавлением покажется. За плечом его смерть стоит, в зеркало смотрит, и видит ее он, и ты видишь.
Ира ощутила страх. С одной стороны, это очень походило на дешевый спектакль, но с другой, от слов гадалки внутри появилось неприятное ощущение какой-то жути. И квартира уже выглядела не такой уютной. Она хотела уже расспросить поподробнее, но гадалка сморгнула, взгляд ее стал осмысленным, и она замахала рукой:
- Иди, девочка, иди. Не буду я работать с тобой. И деньги за гадание обратно возьми. Нельзя мне тебя смотреть было. Нельзя. Уходи!
Алена вышла из соседней комнаты, где дожидалась Иру, взяла ее под руку, и увела подругу, расспрашивая по пути, что сказала Анна Алексеевна. А гадалка осталась сидеть, глядя перед собой и постепенно отходя от увиденного. На самом деле обладала она весьма слабенькими способностями и обычно плохо могла видеть то, что показывали карты, дополняя недостающие фрагменты своими мыслями, житейским опытом и тем, что клиенты хотели услышать. Но иногда у нее бывали прозрения, когда она начинала видеть все в картинках и очень отчетливо. И сейчас она как раз увидела внутренним взором, очень ярко и красочно, и Иру, и ее мужа, и то зловещее, что стоит за ними обоими, и что их ждет. А еще она узнала в муже Иры того самого парня, которому позавчера сдала ТУ САМУЮ квартиру.
Глава 6.
- Скажи, Алекс, ты веришь в привидения? - Олег потянулся за кружкой пива.
- Не, не видел никогда ни одного, - протянул приятель и сделал небольшой глоток, - Эх, холодное. То, что надо! А что такое?
- Да чертовщина всякая мне на новой квартире мерещится.. Как в пятницу вечером въехал туда, так уже вторую ночь поспать нормально не могу.
- В каком смысле - чертовщина? Например?
- Да для начала хотя бы то, что кошмары мучают. То пошевелиться не могу, а в дверь или в стены при этом как будто тарабанит кто-то. То как будто люди ходят по квартире, стоит только глаза закрыть. То какая-то хрень летает непонятная, бр-р, - Олег передернулся, и подув на оседающую пену, глотнул из кружки.
- Стресс у тебя, мужик, - с видом знатока пояснил Алекс, - Тебя ж считай жена на горячем поймала. Из дома выставила. Нервы-то и сдают. Все же не каждый день такое случается.
- Да я сам ушел. Распсиховался, сказал, что развожусь. Только хоть убей не пойму, как смс, которую Наташка мне отправила еще во вторник, пришла через два дня, да еще именно тогда, когда я этот чертов телефон оставил в спальне. Я ж его всегда с собой брал, даже в сортир. А тут забыл - и на тебе!
- А вот это как раз чертовщина, - хмыкнул приятель.
- Не говори! А в квартире, понимаешь, еще такая фигня происходит. Сплю я в спальне, на кровати, знаешь, кровать еще такая, допотопная, явно на ней еще бабка хозяйки дрыхла. И шкаф рядом, с зеркалом. Как раз напротив лица моего. И я когда выключаю свет и смотрю в это зеркало, то мне кажется, что лежу там не я, а кто-то другой. Лицо такое, темное, глаза пустые, как у черепа. Нет ощущения, что там я отражаюсь.
- Ну тут точно стресс! Знаешь, все болезни - от баб.
- Я думал - от нервов, - хмыкнул Олег.
- Ну а нервы от кого? От них, родимых. Да и недостаток пива у тебя в организме сказывается. Нечем стресс пережигать. Ты ж пятницу-то пропустил?
- Да какая пятница, не до того было, сам помнишь. И к Наташке не поехал. Даже не сказал ей еще, что разводиться буду.
- Так а чего не сказал-то? Сразу бы к ней и переехал. И не пришлось бы кошмариками мучиться. Тебе бы с ней точно было бы чем другим заняться. Секс - лучший антистресс!
- Да не знаю я. Мы ж с ней толком-то и не говорили об отношениях в будущем.
- Э, мужик, это ты об отношениях не думаешь, а она наверняка сразу как только увидала тебя, еще до того, как к тебе подкатила, сразу внешность ваших внуков представила, - Алекс допил пиво и попросил бармена повторить, - Учи матчасть! То есть, изучай женскую психологию. И не будешь потом глюки ловить от переживаний.
- Резонно, - Олег потянулся за второй кружкой, - Ну пока буду с текущими проблемами разбираться. Завтра с Ирой встречаюсь. Документы мне нужны, для заявления в суд. И с шефом завтра разговор будет. Тоже из-за телефона этого. Или уволит меня, или простым выговором отделаюсь.
- Да, мужик, - сказал Алекс, - Прямо черная пятница у тебя. Тогда допиваем пиво, да по домам разъезжаемся. Тебе завтра во всеоружии быть надо. Шефу вину и готовность исправиться изобразить, да и к Ире подготовиться. Она тебя, наверное, обзывать всеми словами будет. Много нового и интересного о себе узнаешь!
- А может, наоборот. Плакать будет, и уговаривать остаться.
- Не, мужик, ты женщин не знаешь. Ни одна тебе такого не простит!
- Ладно, завтра видно будет, - сказал Олег и поставил пустую кружку на стойку.
Расплатившись, приятели вышли на улицу. Летний вечер подходил к концу. Уличные фонари горели еще не в полную силу, но под деревьями в тени уже пряталась темнота. В воскресенье поток клиентов в баре был небольшим, люди готовились к трудовой неделе, и поэтому на стоянке такси стояли всего две машины. Свои автомобили приятели оставили дома, планируя поход в бар, и поэтому, назвав адреса и переговорив с таксистами о цене, сели каждый к своему водителю.
Олег не рассказал Алексу о том, что, с того самого момента, как он заселился в квартиру, его не оставляло ощущение, что на него как будто кто-то смотрит. Даже сейчас, выйдя из бара, он снова спиной почувствовал чей-то взгляд, и даже огляделся по сторонам, но никого на пустынной улице не увидел. И снова вернулось то самое ощущение тоски и какой-то нереальности происходящего, как будто все вокруг является дурным сном. И район, в котором он теперь жил, показался ему особенно тоскливым и неприветливым.
У подъезда Олег расплатился с водителем и стал подниматься на свой этаж. Пиво уже почти выветрилось, и он ощущал себя трезвым и уставшим. Завтрашний день сулил ему продолжение проблем, да и возвращаться в квартиру, где творилась такая ерунда, ему почему-то не хотелось. Остановившись перед дерматиновой дверью своего нового жилища, Олег сунул руку в карман за ключом и чертыхнулся. Ключа не было. Матерясь сквозь зубы и основательно проверив карманы и подкладку брюк и ветровки, он достал телефон и набрал номер хозяйки:
- Анна Алексеевна, добрый вечер. Извиняюсь за поздний звонок. У меня неприятность случилась. Я потерял ключ. Могу я к вам подъехать?
Глава 7.
Анна Алексеевна посматривала на Олега как-то странно. Как будто он явился к ней с того света, а не с запахом пива и известием о потере ключа. И даже не стала устраивать скандал, которого он ожидал. Вручила запасной ключ и даже предложила чаю, при этом не спуская с Олега настороженного и одновременно виноватого взгляда. Пока хозяйка звенела чашками на кухне, Олег осмотрел комнату. Серо-голубой ковер на полу, диван, вполне современный плазменный телевизор, шкаф с книгами. На полках, правда, преобладали книги по магии, гаданию, эзотерике, из чего он заключил, что хозяйка явно увлекается подобной тематикой.
- Держи, - хозяйка поставила на небольшой столик возле дивана чашку и пододвинула к Олегу вазу с печеньем.
- Спасибо. Вы извините еще раз за ключ и за поздний звонок.
- Да ничего страшного. У меня прежние квартиранты постоянно ключи теряли. Я даже замки менять перестала. Им надо - пусть и меняют за свой счет. Их же вещи там лежат. А моего ничего ценного и нет.
- Ну у меня компьютер разве что только, да одежда.
- Ну компьютер тоже вещь ценная, - Олегу казалось, что Анна Алексеевна мнется и все время хочет ему что-то сказать, но не решается.
- Пойду я, - сказал он, отставляя чашку. Усталость продолжала брать свое - Завтра на работу вставать, взбучка от шефа ждет.
- И не только от шефа, - вдруг сказала хозяйка, видимо, наконец, внутренне решившись, - Много тебя теперь неприятностей ждет. Увольнение тебе теперь медом покажется...
- Вы о чем? - опешил Олег.
- И в квартире моей тебе нельзя оставаться! Не думала я, что квартирантов буду к себе не заманивать, а прогонять, но если с тобой что-то случится, это моя вина будет.
- Да вы о чем вообще? Вы меня прогоняете? Мы же только договорились с вами.
- Договорились! Старуху видел на метле? Которая по комнате летала?
Вот тут Олегу стало по-настоящему жутко.
- Да, видел, только я так и не понял, приснилась она мне или нет. А вы откуда знаете?
- Присниться-то может и приснилась, только мой сын, Сережа, тоже ее видел. Перед тем как... - Тут на глаза Анны Алекеевны навернулись слезы. Олег вообще не понимал, что происходит и откуда эта женщина, сидевшая сейчас перед ним, знает про содержание его кошмаров.
- Бабушка моя, Евдокия Андреевна, Царствие ей небесное, в той комнате жила, где ты сейчас спишь. Виноваты мы перед ней были. Я, и муж мой. Мы втроем с мужем и Сережей в гостиной жили, а она уже старенькая была, и из спальни почти не выходила. Тесно нам было там, и Сережа рос. А бабушка крепким здоровьем отличалась. До девяноста лет дожила. А мы злились на нее за это очень. Ведь если б умерла она, комната бы освободилась. А она это, видимо, чувствовала. Мы с мужем с ней просто не разговаривали. Зайдем ей еду принести, или убрать за ней, она спросит или скажет что-то, а мы молчали. А Сережа наш, юный еще был, он ей прямо говорил: "Когда ты уже, бабка, подохнешь - комната твоя мне нужна". А человек пожилой она была, старый, сердце слабое. Плакала много, оттого, видимо, что в старости никому не нужна стала и еще и тяготила, мы слышали часто. А потом взяла и повесилась. Прямо на той кровати. Шею платком к дужке привязала, да так сидя и удавилась. Мы с мужем тогда на работе были, а Сережа в школе. Он ее и нашел, когда домой вернулись. Похоронили мы бабушку, а Сережа в ее комнату и переехал.
Чувство жути у Олега в груди нарастало. Он погружался в мир, где на фоне одновременно таких грязных и обыденных вещей проступало нечто темное и потустороннее. А хозяйка между тем продолжила:
- Только стал он жаловаться, что там ему плохо спится. Что видит он постоянно бабушку покойную во сне. Вот как ты видел. Маленькая такая, на метелке летает, и проклинает всех, кто ее комнату занял. Мы не верили, а он пугался очень. Даже ночевать дома не хотел. И два года так прошло, а потом наш Сереженька... - Тут Анна Алексеевна, уже не стесняясь постороннего, заплакала.
- Анна Алексеевна, прекратите, перестаньте, пожалуйста! Может, не надо мне все это рассказывать! Это же ваша семья, ваше личное!
- Нет. Как тебя зовут, Олег? Так вот Олег, это и тебя касается. Сейчас и до этого дойдем. В общем, через два года, летом, пришла я домой с работы, раньше мужа, а Сереженька наш в ванной висит. Он повесился. Оборвал провод, на котором сушилось белье и привязал к трубе. Я скорую вызвала, но куда там, три часа уже прошло. Не откачали его, конечно. До сих пор перед глазами стоит, какой он молодой и красивый в гробу лежал, как живой. Никто так и не узнал, почему он руки на себя наложил. В институте на отлично учился, девушку полюбил, а она его.... Муж мой смерти Сережи не перенес, сердце у него слабое было, через месяц тоже ушел. Так я одна и осталась. В той квартире не смогла жить, здесь живу, мужу эта квартира от родителей осталась, а он ее на меня записал. А ту сдаю. Только недолго там квартиранты задерживаются. Не нравится им там. Жалуются, что спят плохо, голоса слышат, тоскливо им. И ищут новое жилье.
- А почему вообще мне это вы рассказываете? Я же тоже уехать могу, и вы квартирантов новых не скоро найдете. И откуда вообще знаете, что я там тоже что-то видел?
- А потому, Олег, говорю тебе все это, что тебе там особенно опасно. Я ведь знаю, я иногда видеть могу, гаданием теперь зарабатываю, потомственная гадалка Анна, - хозяйка усмехнулась, - Какая я потомственная? Родители всю жизнь на заводе работали. Но кое-какие способности у меня есть. И знаю я, Сережа, что на тебе проклятие. Ты жену бросил молодую, да с ребеночком. А не просто так ты бросил ее. И прокляли теперь тебя за это. И потому ты видишь все, и даже бабушку нашу. Обычный человек почему ничего необычного не видит? Защита у него, аура, как сейчас говорят, его защищает. А у тебя этой ауры почти и нет. Поэтому всех, кто в загробном мире обитает, ты и видишь во сне, и когда засыпаешь. И, Олег, самое главное - они тебя тоже видят. Их к тебе как магнитом притягивает. Ты же молодой, живой, свежий. А им энергия нужна. И будут они с тебя эту энергию брать и с ума сводить, пока ты сам на себя руки не наложишь. А чтоб у меня в квартире это случилось - я не хочу. И так квартирантов сложно найти. Да и виновата буду, что не предупредила, с меня тоже спросят.
- Погодите, - Олег услышал про свою жену, - а жена-то моя тут причем? Какое проклятие? И как оно связано с вашей бабушкой?
- Попробую еще раз объяснить, - хозяйка вздохнула, - Ты с женой жил, ребенок у вас родился, а ты к любовнице ушел. Семью разрушил. А жена твоя - девушка непростая. На ней проклятие. Кто бросит эту девушку - тот не своей смертью умрет, и скорой смертью. Вот как ты стал к любовнице гулять - проклятие и стало работать. И сейчас из тебя последние силы уходят. Сам же видишь, дела не идут, неприятности, болеть начинаешь. Нету у тебя защиты от загробного мира теперь, вот к тебе все на запах и тянутся оттуда. А в квартире-то бабушкиной их рассадник целый, там они тебя быстро настигнут.
- Так а что за проклятие? Как оно работает? И кто - они? - удивительно, но Олег почему-то поверил рассказу Анны Алексеевны, хотя никогда не считал себя склонным к мистике.
- Они? Фантомы, сгустки, бесы, призраки. По-разному можно их называть. Обитатели, в общем, загробного мира. Они к человеку присасываются и силы у него отнимают. Удачу, здоровье. А с таким проклятием, как на тебе, могут и смерть подстроить, скорую и быструю. Так проклятие-то и работает.
- А Ира, жена моя? Что мне делать-то? Она может снять его?
- А вот тут, Олег, я не знаю. Я ведь не всеведующая и всезнающая. Что вижу и знаю, то и говорю. А как проклятие снять, ты сам должен думать. Может быть, в церковь сходить. Или прощения попросить у жены-то. В общем, есть у меня бабушка одна, знакомая, она в деревне живет. Я тебе дам ее адрес, как найти. И имя напишу. Вот к ней съезди, она тебе лучше расскажет.
Олег вышел из дома гадалки, сжимая в кармане ключ. Рассказ Анны Алексеевны удачно лег на его и без того натянутые нервы и тоскливое настроение, не оставлявшее его с того самого момента, как он въехал в эту злосчастную квартиру. Возвращаться туда не хотелось, но в то же время ему надо было где-то переночевать. И тут ему пришло в голову, что есть одно место, где он может провести сегодняшнюю ночь, а завтра будет думать, что делать дальше. Олег достал телефон и набрал номер такси.
Глава 8.
Олег остановил такси возле дома. Расплатился с водителем и вышел на улицу. Весь район был погружен в темноту, в окнах не горел свет. Скорее всего, произошла авария на подстанции. Он думал, что идея переночевать в квартире, откуда не далее как позавчера забрал вещи и уехал, лучше, чем возвращаться в дом, населенный призраками. С одной стороны, он не до конца поверил в слова хозяйки. С другой - жуть и ощущения, испытанные им, были вполне реальны и вещественны. А ему только повторения ночных кошмаров и не хватало перед завтрашним днем.
Олег никогда не курил, но тут почему-то захотелось. Он купил сигареты в киоске, где, несмотря на отсутствие электричества, продолжалась торговля. Распечатал пачку, достал одну, неумело прикурил и глубоко затянулся. С непривычки закружилась голова, в ушах зазвенело, но нервное напряжение немного отступило. Почему-то вернуться в квартиру, где он несколько лет прожил с Ирой, пусть даже и на одну ночь, казалось сложной задачей, как будто он ступает теперь на чужую территорию. Звонить Ире он не стал, не стал спрашивать разрешение. Набрать трубку и услышать голос жены ему мешало чувство вины перед ней и одновременно страх от того, что она может ему сказать.
Он еще постоял, докуривая сигарету, и пытаясь, глядя на окна второго этажа, определить, дома Ира или нет. Если бы он приехал и увидел, что в окнах горит свет, он бы вернулся обратно в свое новое жилье. Но Олег предполагал, что Ира уехала к родителям и вряд ли пока будет возвращаться обратно. Темнота в окнах ему не сказала ничего, и он зашел в подъезд.
Поднимаясь, он размышлял о том, почему до сих пор не позвонил Наташе. Скорее всего, она оставила бы его ночевать у себя, тем более, теперь, когда у них в распоряжении была бы целая ночь, а не жалкие два часа. Но почему-то после того, как он ушел от Иры, чувство вины, до этого глухо дремавшее в нем, наконец, проснулось и начало терзать его, обретя силу. А может быть, он начал скучать по семье? Ведь до этого развод казался ему выходом из опостылевшего быта и семейных скандалов, но сейчас он уже начал понимать, что Иры и Олечки ему будет очень не хватать. Может быть, плюнуть на развод, послать Наташу, попросить прощения у Иры и начать, наконец, жить по-нормальному, стать заботливым мужем и отцом?
Олег не сразу нашел нужный ключ и не смог попасть с первого раза в щель замка. Сказывалось волнение, которое, как он понимал, было связано и с его переживаниями по поводу того, что он сейчас возвращается уже не в свой, а в чужой дом, и выкуренная с непривычки крепкая сигарета. Наконец, он попал в замок, и, открыв в дверь, вошел в прихожую. Но едва он сделал пару шагов, как острая сталь ножа вошла ему в живот.
***
Как ни была шокирована Ира словами гадалки, она, кажется, поняла, о чем идет речь. Мама как-то рассказывала ей, что Ирин прадед соблазнил ее прабабку, а когда та забеременела, вместо свадьбы бросил ее и отказался от ребенка. Вскоре после того, как брошенная родила дочку, Ирину бабушку, она повесилась, потому что при нравах, которые царили в деревне, рождение ребенка без брака считалось позором, и односельчане устроили ей форменную травлю. Никто не знал, кто настоящий отец ребенка, пока вскоре после смерти прабабки один из сельских парней не сгорел в сарае. Только в селе говорили, что он на самом деле не сгорел, а повесился. А когда отбросил чурбан, чтоб повиснуть в петле, тот опрокинул керосиновую лампу, и начался пожар.
И поговаривали на селе, как рассказывала мама, что перед смертью прабабка прокляла того, кто обесчестил и бросил ее. И проклятие это, дескать, легло на всех потомков умершей прабабки. Мол, кто бросит женщину из их рода, тот будет проклят и умрет не своей смертью. Правда это была или нет, неизвестно, только когда дочка умершей, то есть, Ирина бабушка, выросла и поехала в город учиться, в училище она познакомилась с молодым парнем. И, судя по всему, забеременела от него. Только парень не захотел признавать свое отцовство, и уехал в другой город. А вскоре после рождения Ириной мамы тот парень погиб на заводе, где работал на станке. И смерть его была, как говорили, страшной. Он не уследил, как рассказывала маме бабушка, а та потом говорила Ире, за техникой безопасности, и его руку затянуло в станок и вырвало из плеча.
Правда, на вопрос о том, что случилось с отцом Иры, мама почему-то не захотела говорить. Ира знала, что ее нынешний отец на самом деле не является ее биологическим отцом. Мама Иры вышла за него замуж, когда дочери было два годика. И, как знала Ира, настоящий отец вскоре после ее рождения бросил маму и уехал у другой город. И там его следы обрывались, а мама упорно не хотела говорить, знает ли она что-нибудь о его дальнейшей судьбе.
Сейчас же, после слов гадалки, Ире захотелось узнать что-то о ее настоящем отце. Она знала, что мама ни хранила дома ни его писем, ни фотографий. Единственное, где могло быть что-то, что даст ей информацию об отце, был старый семейный альбом. Вот только хранился он в квартире Ириной бабушки, где еще в пятницу была их последняя ссора с Олегом.
Ира попросила маму посидеть с Олечкой, пока она съездит по делам на пару часов.
- Куда ты на ночь глядя? - задала мама резонный вопрос.
- Я к Алене заеду, мне надо у нее взять мультиварку. Мы по пути не смогли заехать, и она предложила приехать вечером. К тому же, я ненадолго, туда и обратно.
Обманув маму, Ира поехала на бабушкину квартиру. Она сама не понимала, почему важно было ехать именно ночью. Как будто что-то подталкивало ее и не давало сидеть на месте. Почему-то сейчас желание узнать что-то о ее настоящем отце было стало очень сильным. Ей казалось, что это сейчас это как никогда важно.
Доехав до места и отпустив такси, Ира обнаружила, что во всем районе отключили электричество. Пришлось подниматься на свой этаж в темноте, подсвечивая себе под ноги телефоном. Квартира выглядела теперь пустой и неуютной, и Ира, проходя в зал, где хранился альбом, чуть не заплакала от горечи и душевной боли. Пусть их семья и не походила на семью, пусть они с Олегом и ссорились почти каждый день, но все же она надеялась что-то изменить, что-то исправить. Она так и не смогла донести Олегу, что трудности с малышом вскоре
пройдут, когда дочка будет расти, и жизнь постепенно наладится, и им обоим будет легче. Но позавчера, когда она прочитала это злосчастное сообщение, Ира поняла, что ничего уже изменить и исправить нельзя.
Достав альбом, Ира прошла на кухню, потому что там окно выходило на соседний дом, где электричество не отключали, и из окна лился хоть какой-то свет. Ира открыла первую страницу и стала разглядывать фотографию ее прабабушки, с которой, как утверждала мама, и началось это проклятие. С карточки смотрела девушка с серьезным лицом и грустными глазами. Вокруг рта уже были видны две складки, а губы были серьезно сжаты. Ира знала, что эта фотография была сделана тогда, когда прабабушка уже была беременна, и ее парень бросил ее, но никто из односельчан еще об этом не знал. Сельскому фотографу удалось, как показалось Ире, запечатлеть печаль и затаенную боль в глазах ее прабабушки, а также некую печать