- Человек никогда не знает, на что способен, - сообщил Ширвин, студент сразу после сессии.
Он проснулся среди бела дня у себя дома, хотя совершенно не знал, как попал сюда. Вечеринка в пивном баре помнилась хорошо, все остальное - плохо. Теперь он лежал на полу, укрытый пледом, и чувствовал, как ноет затекшее тело и поет свободная душа. Внимала ему его пассия, Стелла, чудом оказавшаяся на его диване.
- Да, что вы, сэр, вытворяли вчера, - язвительно сообщила она, кутаясь в такой же плед, - неописуемо. Я думала, никогда не доставлю тебя домой. Ладно, пойду я.
- Зато теперь ты можешь приобщиться к великой тайне! - таинственно зашептал Ширвин, надеясь задержать ее подальше. - Раз уж ты здесь.
- Какой тайне?
- Я познакомлю тебя с моим братом.
- С твоим братом? - удивилась Стелла. - У тебя есть брат? Что же ты никогда не говорил о нем?
- Да я и сам недавно узнал о его существовании, - смущенно признался Ширвин. - Но он в твоем стиле.
- Как это?
- Он не совсем обычный, - задумчиво протянул Ширвин. - И мой отец причастен к его появлению на свет.
Стелла насмешливо посмотрела на него, смущенного выше всякой меры.
- А твой отец знает о нем?
- Нет. Так получилось, я еще не рассказал ему.
Стелла фыркнула:
- Очень интересно! И этот братец просто заявился к тебе и сказал: вот он я, прошу любить и жаловать! И никто больше его не видел! Разве он не к твоему отцу приходил?
- Да! - Ширвин откинул плед и со стоном сел. - И если ты хочешь знать, я не знаю, как сказать об этом отцу. Посоветуй.
- Ну, - начала Стелла, но он не дал ей договорить.
- Ему четыре года, как он говорит, и я называю его Фрол.
- Ну и имя! - воскликнула она.
- Ш-ш-ш! Не говори, что это плохое имя. Эй, Фрол! - крикнул Ширвин и постучал по стене.
Такой же стук раздался в ответ. Стелла натянуто улыбнулась и напряглась, подобралась, натянув плед до самого носа - про барабашек она много знала, чтобы их опасаться.
- Фрол, выходи, - пробормотал Ширвин тихо.
Цветочки на обоях потеснились, на стене вздулся пузырь, лопнул, и на его месте остался сгусток зеленого тумана. Сгусток сполз на пол, попутно перекрашивая цветочки в зеленый цвет, и превратился в маленького человечка в серо-зеленой рубахе и штанах, с длинной бородой.
Стелла тихо ахнула из-под пледа. Фрол посмотрел на нее, изобразив грусть на подвижном лице немного утрировано, как гримасу клоуна.
- Фрол, перестань, - поморщился Ширвин. - Это Стелла, как ты мог понять.
Фрол оторвался от стены и приблизился к девушке. Ростом он был около метра, его лицо было достаточно неприятным, но чем дольше он смотрел на Стеллу, а Стелла - на него, тем симпатичнее оно становилось. Борода исчезла. Наконец человечек стал выглядеть вполне милым и протянул девушке руку для приветствия. Она пожала маленькую ладошку, неожиданно теплую и сухую, с нежной кожей, и ласково улыбнулась.
- Это Фрол, - вмешался Ширвин, вырывая их из состояния взаимного любования.
- О! Я польщен, - произнес Фрол драматично и повернулся к Ширвину. Человечек опустился на пол и сложил ручки на коленях. - Я люблю знакомиться с людьми.
- Фрол, - окликнула его Стелла. - Тебе правда четыре года?
- Именно, - он повернулся к ней лицом. - Мне четыре года. О, я уже очень-очень большой. Мы взрослеем очень быстро, как и все, кроме людей.
- А кто ты? - поинтересовалась Стелла и наклонилась к нему поближе, чтобы лучше рассмотреть.
- Я сын Ахры и человека, отца вот этого человека, - серьезно ответил Фрол и наклонил голову так, что коснулся ею колен.
- Ахры?
Фрол только снисходительно улыбнулся.
- Наверно, прекрасная дама не верит своим глазам? - спросил он, пристально глядя на девушку.
Стелла неопределенно покачала головой.
- Но как, откуда... Так не бывает.
- Бывает, - заверил он. - Увидев вас, я обрел дар речи. Я не могу удержаться, чтобы не рассказать свою историю. Но милая дама хочет услышать это?
Сделав большие глаза, Ширвин энергично закивал головой, и Стелла снова улыбнулась.
Группа инспекторов расположилась, теснясь вокруг маленького стола с кипами бумаг, в кабинете управляющего электростанции. Он, маленький чернявый человечек с усиками, дрожащими руками поминутно стирал пот со смуглого лица и заискивающе смотрел в лица визитеров. Подмышками его форменная рубашка пропиталась потом, несмотря на усиленную работу кондиционеров. Гостям с севера жара, казалось, причиняла меньше неудобств, чем ему, уроженцу здешних мест. Они изучали извлеченные управляющим на свет божий кипы документации и отчетов, не удостаивая его пока взглядом. Их русые головы изредка склонялись одна к другой, и тогда управляющий задерживал дыхание, надеясь разобрать их шепот. Но они, обменявшись слишком тихими замечаниями, снова погружались каждый в свои бумаги.
Наконец как по команде они все трое отложили изучение документации.
- На первый взгляд все в порядке, - констатировал главный в их троице. - На сегодня хватит. Продолжим завтра. А потом по графику осмотрим саму станцию.
- Я в вашем распоряжении, - заверил его управляющий, снова судорожно проводя платком по лицу.
- Я знаю, - улыбнулся тот. - Значит, до завтра.
Они вежливо попрощались и вышли, тогда управляющий быстро сгреб бумаги в два ящика и вздохнул.
- Что ты скажешь? - спросил один из инспекторов, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Что? Что вечером делать будем? В город не потащишься по такой жаре! Так, Илья?
- Водку пьянствовать, - мрачно ответил Илья.
- Я предлагаю, когда жара спадет, по горам полазить. Здесь есть интересные места, достопримечательности, - сообщил третий, Петр. - И на нашу долю осталось.
- Гидом будешь? - сощурился Андрей, выполнявший обязанности главного группы.
- Гидом буду! - стукнул себя в грудь кулаком Петр.
- Тогда после ужина и пойдем, - подытожил Андрей.
После ужина в крохотной столовой станции, когда они обособленно сидели своим кружком и чувствовали на себе напряженные взгляды немногочисленного персонала, инспекторы выбрались на свежий воздух. Жара спадала. Андрей вышел на дамбу, ветер с озера приятно освежал и холодил. Он вдохнул полной грудью. Еще несколько дней, и они смогут вернуться домой. А домой очень хотелось. Эти подчеркнуто дружелюбные смуглые лица уже утомляли своей однообразностью. То есть были все на одно лицо. Да и красивый экзотичный пейзаж - горы и горы - резал глаз. Хотелось чего-то своего, родного, березок, полей, одуванчиков.
- Пойдем что ли, - позвал его Петр. Как самый опытный и знающий, он собрался на совесть: за спиной висел небольшой рюкзачок, чем-то плотно набитый. Илья рядом выглядел как турист: светлые брюки, рубашка с коротким рукавом и легкая шляпа с широкими полями.
- Мы на пару часов всего идем, - укоризненно произнес Андрей, кивая на рюкзак.
- Идешь на час - бери вещей на день, - глубокомысленно изрек Петр и зашагал по тропе, убегающей в сторону гор, туда, где среди скал виднелись расщелины.
Они последовали за ним. Длинные тени тянулись от них к станции, и Андрей чувствовал взгляды, провожавшие их.
За Петром они вскарабкались по каменистой тропе к входу в небольшую пещеру.
- Между прочим, это древние каменоломни, - на ходу рассказывал Петр. - Здесь добывали камень еще для Александра Македонского, или великих Моголов, я точно не помню. Знаю только, что очень давно.
Они вошли в пещеру, и жара солнечного дня осталась позади. Внутри было сумрачно и прохладно. Петр остановился на минутку, скинул с плеч рюкзак и раздал товарищам по фонарю - большому, мощному.
- Откуда? - удивился Илья, пробуя регулировать яркость и проверяя дальность действия.
- Позаимствовал у наших подопечных, - сказал Петр, затягивая шнуром горловину рюкзака. - Они охотно одолжили.
- Ты им рассказал, что мы собираемся сюда прогуляться?
- Ну да, почему бы и нет? Управляющий из кожи вон лезет, не знает, как нам угодить.
Они шли по длинному коридору, освещая стены фонарями. Широкий проход, по которому, наверно, вывозили вырубленный камень для дворцов много веков назад, и по стенам - ниши теней.
- Что это? - Илья подошел к одной из ниш и посветил в нее фонарем.
Внутри высился грубо вырубленный камень, отдаленно напоминавший человеческую фигуру. Без лица, без шеи, бороздки, обозначающие сложенные на животе руки, - истукан выглядел устрашающе.
- Наверное, это идол, - пояснил Петр. - Те, кто работал здесь, верили во всяких духов, богов земли, гор, и ставили им статуи. Может, даже жертвы приносили.
- Жаль, камеру не взял! - вздохнул Илья. - Вот это кадры! Надо будет завтра захватить.
- Рай для археологов, - пробормотал Андрей.
Они разбрелись по коридору, рассматривая каменных истуканов.
Ахра услышала биение сердца и устремилась вперед. Она почувствовала приятную силу, волны которой расходились по миру с каждым новым ударом. Что-то в ней откликнулось на эти волны, пробуждавшие в ней самые лучшие ощущения, самые лучшие струны. Но волны эти были слишком слабы и коротки, и она на ощупь пыталась найти то, что испускало их. Добрые мысли, добрые слова и добрые чувства становились все сильнее, и Ахра поняла, что она на верном пути. От скорости у нее захватило дух, но когда она влетела в коридор около темной пещеры, ведущей в геенну огненную, она осознала, что нашла. Его.
Он был красив. Она сразу увидела это. Он двигался неспешно, уверенно, потому что тому, кто свободен от злых дел, нет нужды в спешке. Его аура, которую Ахра почуяла издали, была теплой и живительной. Никакое злое слово не оскверняло эту благоухающую ауру. Когда он услышал ее дыхание и повернулся к ней, она увидела его глаза, в которых не было и следа злых мыслей. Но самое прекрасное было то, что он полностью совпадал с ее идеалом. Эти гармонии в его ауре, такое бывает только раз в миллион лет. Ахра двинулась вперед, чтобы прикоснуться к нему.
- Что-то похолодало, - поежился Петр.
- Да и вообще пора возвращаться, - Андрей с сомнением посмотрел в темноту коридора, откуда пахнуло на них холодом.
- Да-да, завтра придем, - Илья провел рукой по идолу в нише. - Обязательно с камерой.
Прикосновение к его ауре доставило Ахре несравнимое удовольствие. И все-таки он уходил. Он и еще двое, его напарники, которые совершенно Ахру не интересовали. Их ауры были блеклыми, невыразительными, непритягательными. Когда они ушли в геенну, она хотела было последовать за ними, но страх боли, ошибки или смерти остановил ее.
- Если это Он, он вернется. Он не может не вернуться. И тогда я увижу его еще раз, - пообещала она себе, застывая на пороге, вглядываясь в огненную пучину, где скрылся он.
Следующий день был таким же жарким и тяжелым, как и предыдущие. Пачки изученных документов росли, управляющий все так же вытирал пот, кондиционеры гудели, инспекторы вникали во все тонкости работы станции. Только Илья время от времени посматривал на часы и позволял себе отвлекаться на мысли о камере, заботливо подготовленной и ждущей его в комнате на кровати. Когда рабочий день закончился, он торопливо попрощался с управляющим, быстро проглотил свой ужин и, не дожидаясь товарищей, помчался с камерой в руках к вожделенной пещере.
Ахра терпеливо ждала. Конечно, он пришел, не мог не прийти. Она расположилась на пороге, так что едва он появился из пылающего пекла, сразу попал в ее объятия. Все фибры ее души запели от счастья, так радостно было понимать, что Он ответил на ее чувство взаимностью.
- Что-то здесь очень холодно, - сказал Андрей, когда они с Петром пришли в пещеру, где Илья носился с камерой и фонарями.
- А я и не заметил, - быстро произнес Илья. - Нет, только посмотрите, какая красота. И скажу вам честно, если это продать на ТВ, можно бабки срубить!
- Ладно, коммерсант, а не боишься, что эти идолы тебя околдуют? Ты бы им хоть принес бы что-нибудь, - шутливо предложил Петр. - А то обидятся.
Илья отмахнулся и, вручив им по фонарю, расставил освещать каменные статуи.
Душа Ахры трепетала, поглощая и отдавая жизненную силу. Этот человек - а Он был человеком, к сожалению, явно был ее второй половиной. Великие боги! Как подшутили вы над бедной маленькой Ахрой. Он человек и мог жить в геенне огненной, а она, Ахра, боялась огня.
Они ушли так же, как и накануне. Слишком ненадолго они вторгались в ее мир и покинули его внезапно, оставив ноющую боль разлуки в ее душе.
- Нет, я не могу допустить, чтобы мы расстались вот так, - прошептала Ахра, стоя у кромки бушующего огня, в котором исчез ее возлюбленный. - Я знаю, ты скоро уйдешь навсегда, но пока ты здесь!
Инспекторы спускались по тропе. Их длинные тени сливались в огромную темную полосу перед ними, скрывая ямы и камни на дороге.
- Осторожнее, - скорее себе, чем остальным, сказал Илья, бережно прижимая камеру к груди. - Нет, вы видели, какие статуи!
- Вы ничего не заметили там, в пещере? - спросил Андрей.
- Что именно?
- Такое странное чувство, словно кто-то за нами следит.
- Да брось ты, никого там нет, - заверил его Петр.
- Хорошо, что послезавтра уже уезжаем, - пробормотал Андрей и поежился.
- А мне показалось, тебе понравилось! Если бы ты видел свое лицо перед тем истуканом, - стал шутливо его подзадоривать Петр.
Ахра долго стояла вплотную к огню. Потом ей показалось, что его пыл стал стихать, и тогда она смело шагнула вперед и погрузилась в него полностью.
Сначала ее охватил ужас, и она подумала, что умрет. Но когда прошло несколько секунд, а она все еще была жива, она двинулась в путь, по следам возлюбленного.
Следы эти были ярки и заметны. Его аура, теперь уже полная любви к ней, изменяла камни по дороге, и воздух, и даже стрекот каких-то насекомых. Ахра стремительно неслась вперед.
Ахра приблизилась к большому зданию, темному и тихому, полному незнакомых и неприятных аур. Она остановилась, отыскивая своего, и, найдя, слилась с ней совершенно.
Утром Петр долго не мог разбудить Андрея. Он тряс его за плечо, поливал водой из стакана, - ничего не помогало.
- Впал в летаргию, - мрачно сообщил он Илье, стоя над неподвижным телом начальника.
- Нашатырь пробовал? - предложил тот, доставая походную аптечку.
Они суетились вокруг безжизненного тела Андрея, хлопая по щекам, поливая майку на груди нашатырем. Наконец тот открыл глаза и обвел комнату мутным взглядом.
- Что здесь происходит? - запинаясь, спросил Андрей.
Товарищи переглянулись.
- Ты проснулся? Мы никак не могли тебя добудиться, - немного испуганно ответил Петр. - С тобой все в порядке?
Ахра чувствовала, как их разрывают на куски. Слияние их душ несло блаженство. Он противился стараниям разъединить их так же сильно, как и Ахра, цеплялся за нее всеми фибрами, но она уже поняла, что разлука неизбежна.
- Ты человек, и не можешь, как я, существовать только здесь, - прошептала она, сама отводя его жилки. - Возвращайся. Я буду ждать тебя здесь.
- Я не хочу, - прошептал в ответ он. - Зачем?
- Ты должен. Ради меня. Иди.
От резкого запаха нашатыря у Андрея заслезились глаза. Глядя на мокрые от слез лица друзей, он сел на кровати и спросил:
- В чем дело?
- На работу пора, - промямлил Илья.
- Что с тобой случилось? - спросил Петр.
Вместо ответа Андрей посмотрел на часы: большой круглый циферблат на стене.
- Черт, действительно, давно пора, - заторопился он, вскочил на ноги и стал торопливо собираться.
Управляющий, довольный, что с разбором бумаг закончено, провел их по станции, и они, радуясь окончанию убаюкивающего изучения документации, занялись железом. Здесь им даже не требовалась помощь переводчика: они все видели и понимали сами. И все было бы хорошо, если бы не странное чувство, которое не покидало Андрея ни на минуту с самого утра, с того момента, когда он очнулся на кровати, глядя в заплаканные лица друзей. Он не помнил, что видел во сне, но это было что-то непередаваемо прекрасное. От этого сладкого воспоминания сердце замирало в груди. Иногда это ощущение возвращалось на несколько секунд, просто накатывало, и он застывал неподвижно, а рабочие смотрели на него со страхом и благоговением.
- Слушай, да ты прям весь светишься, - хлопнул его по плечу в один из таких моментов Илья. - Прямо нимб над головой.
Андрей сердито стряхнул его руку.
Ахра не могла заставить себя уйти подальше, спрятаться в безопасное место. В геенне огненной безопасных мест не было. Так что она просто следовала за Ним везде, ловя моменты, чтобы снова прикоснуться к его ауре. Другие, с серыми аурами, постоянно мешали, отвлекали Его. Но она не могла сердиться на них. Даже досадовать. В большой любви не только любимому, но и всему миру прощаешь несовершенство.
Наконец она дождалась. Он остался один.
- Эй, шеф! - окликнул Илья Андрея, одиноко стоящего на дамбе. - Мы снова в пещеру, доснимать. Завтра ведь уезжаем. Ты с нами?
- Нет, идите, - махнул ему рукой Андрей. - Только будьте осторожнее.
- И ты тоже будь, - буркнул Петр.
Они ушли, Андрей остался любоваться озером на фоне скалистых гор, синего неба. Ветер приятно холодил лицо. Человек закрыл глаза и словно провалился в омут.
Ахра прильнула к нему всей душой, и время остановилось.
- Прощай, - сказала она под утро. - Как жаль, что у нас было так мало времени.
- Я бы мог остаться, - проговорил он. - Хочешь, я все брошу и останусь?
- Нет. Ты должен. Ты другой. Мне нельзя долго здесь, в геенне огненной.
- Я пойду за тобой туда, где ты живешь.
- Это невозможно. Ты принесешь с собой часть этой геенны, и это убьет моих соплеменников.
- Хочешь, я заберу тебя к себе. У нас не так жарко, ты...
- Я уже все обдумала. Ничего нельзя. Только расстаться.
- Мне жаль.
- Я сохраню память о тебе навеки.
- Я тоже всегда буду думать о тебе.
Она засмеялась звонким мелодичным смехом.
- Я знаю. Часть моей души стала тобой, часть твоей - во мне. Когда мы встретимся.
- Мы встретимся!
Андрей проснулся всего лишь чуть позднее обычного. Его друзья уже выстроили на столе их маленькой комнаты пузырьки с нашатырем и другими отрезвляющими снадобьями и испуганно смотрели на него, не решаясь начать.
- В чем дело? - спросил Андрей ошеломленно.
- Мы боялись, ты опять не проснешься. Что с тобой было?
- Ничего, - резко ответил Андрей. - Собираемся. Работать пора.
Вечером Ахра поняла: он уехал. Ее душа рыдала, не находя отклика среди скал. Только ветер свистел в ответ. Но ветер - он недобрый. Его нельзя любить так, как можно любить человека. Ахра долго бродила среди скал, отыскивая следы: измененные им камни, воздух, шум волн. Она собирала их и приносила к своему жилищу, чтобы вспоминать о нем. Потом она поняла, что нечто изменилось в ней самой. Та частица души, которая осталась от него в ней, жила собственной жизнью, росла и рвалась на волю. Вскормленную силой ахуров, ветра, воды и камня, эту частицу выпустила из себя Ахра, как только сочла достаточно сильной.
- Она сказала - иди к отцу своему. И вот я здесь, - скромно закончил Фрол.
- А что твой отец об этом говорит? Как он рассказал? - спросила Стелла.
- Ничего не говорит, - вздохнул Ширвин.
- Говорит, это хуже зоофилии, - вставил Фрол.
- А Ахра? - не могла унять удивления Стелла.
- О, это уже совсем другая история, - застенчиво сказал Фрол. Я как-нибудь потом ее расскажу.