Дамир следил за тем, кого по праву считал своим отцом, в искреннем восхищении, почти жалея, что не видел его в то время, когда Дамон не только занимал Черный трон, но правил, будучи Властелином и повелителем для тысяч людей и нелюдей. Не первый раз молодой волшебник видел наставника на переговорах, но впечатлялся до сих пор, да и на кону еще никогда не стояло так много... В конце концов, - не меньше, чем судьба его собственного будущего ребенка!
А то, что творил сейчас маг - можно было назвать даже не мастерством, а настоящим искусством: вместо того, чтобы дать противнику наживку, обманку, - он просто позволял им получить ровно столько информации, именно тогда и так, как ему нужно. Он отдавал инициативу в руки врага, одновременно ограничивая ее теми рамками, которые были им задуманы. Он оставлял им возможность самим делать выводы, чтобы заставить действовать в своих интересах... О, да! Во истину не тот маг разума, кто с помощь чар оперирует сознание, а тот, кто без всякого волшебства умеет рассчитать чужие мотивы, побуждения, вызванные ими действия и обратить их в свою пользу лишь несколькими словами и аккуратной демонстрацией незначительных деталей!
Со стороны все смотрится так просто и изящно, что даже трудно предположить сколько сил, прежде всего душевных потребовали эти усилия! В несколько обманчиво небрежных приемов выбить почву из-под ног врага... Заставить отложить оружие хотя бы временно. Заставить выслушать себя. Заставить согласиться с собой хотя бы в очевидном. А потом перевернуть ситуацию с ног на голову, - и вот вместо врагов уже лишь мудрые наставники, обсуждающие несчастливые жизненные обстоятельства одаренного и талантливого юноши. Вместо придирчивых дознавателей и судей, подозревающих в Сивилле будущего шпиона и диверсанта (да, богатая у Светлых фантазия, ничего не скажешь!!), - благородные эмиссары Вселенского Света, заботящиеся о всеобщем благе и в том числе, о самой последней паршивой овце из своего стада...
- В конце концов, бессомненным доказательством невиновности Сивилла и его благонадежности, могут послужить результаты считывания памяти, - как раз предлагал Дамон.
Ага! Чтение! Как же... Вон как Рузанну передернуло, шквал в ауре пробился сквозь все щиты: знает прекрасно, парню не удастся толком объяснить, что при грамотном и осторожном считывании и отсутствии сопротивления с его стороны, никаких последствий для читаемого быть не должно. Сивилл насмотрелся на прежнего хозяина и охотнее засунет руки в пыточную жаровню да еще огоньку добавить попросит, чем пойдет на чтение! Дамир представил возможную сцену, и ему самому стало не по себе.
А все-таки палачами и убийцами господам светлым себя видеть не хочется, поэтому предложение однозначно и демонстративно отвергается: одно дело допрашивать лазутчика, а другое издеваться над испуганным парнишкой. Они уже готовы его защищать от злой воли 'наставника', хотя и не все, конечно. Дамир улыбнулся слегка, слушая негромкий, исполненный властной уверенностью в своей силе, голос.
- Мы не имеем при себе упоминаемые отчеты, - елейно ответил темному Робер, - Возможно, леди Рузанна нам что-либо пояснит?
Судя по плотно сжатым губам, леди Рузанна абсолютно не желала ничего пояснять.
- Сивилл... Корде - неловкий, необразованный и неуверенный в себе юнец, некоторое время находившийся под влиянием Азара. Но факт спасения ребенка имел место.
О! они и не рассчитывали на настолько удобную характеристику.
- Сивилл действительно неуверен в себе, - Дамир приступил к своей партии, - И для уверенности в себе ему прежде всего не хватает определенного и ясного места в жизни. Она висела на волоске у Азара, висит и сейчас! И он действительно может удивить своим невежеством в некоторых вопросах, но в нем есть способность к состраданию и сопереживанию. В отличие от вас, господа Совет, кто всегда стремился почему-то не к взаимопониманию, а к уничтожению тех, кто в принципе не может стать вам противником! Какое милосердие! Вы любезно оставили в покое Дианта, и подозреваю что дело прежде всего том, что здесь находится его отец - король, которого вам официально не обойти. Господин Фестер, Ваше Величество, думаю, вам будет интересно пообщаться с супругой мастера Райнарта, Ее Высочеством Мелигейной Танкарельской в не столь отдаленном прошлом! Дабы узнать о некоторых возможных приемах воздействия...
- Довольно, - мягко остановил сына Дамон.
- А чем объясняется ваше, как всегда излишне горячее, вмешательство?! - процедила Регина, не скрывавшая своей ненависти.
- Тем, что в случае нашего конфликта, я не намерен вовлекать сына в военные действия, - тон Черного лорда оставался все так же исключительно вежливым, но холодным, как межзвездная мгла, - Лорд Дамир останется при Совете моим официальным представителем.
Да, именно - с дипломатической неприкосновенностью, ибо Светлейший Совет, разумеется, не может позволить себе выглядеть вероломными и подвергнуть жизнь посла опасности, не говоря уж о казни. Нет, привилегию посылать головы посланников с грамотами в зубах, они вынуждены оставить темным!
Какая жалость! - читалось в глазах лорда Робера.
- И ему же я передам свои обязательства наставника в отношении Сивилла, оставив за собой лишь право признания его обучения завершенным.
Шах!
Выбор - либо потерять лицо, вековую репутацию, либо уступить и признать неприкосновенность целого ряда особ, оставляя себе некоторое поле для маневров.
- Я полагаю, что вопрос об амнистии Сивилла Корде и признания его законного статуса должен быть тщательно рассмотрен следственной комиссией.
Дамон согласно склоняет голову:
- Абсолютно согласен! Тем более, что как его наставник, я вхожу в ее состав, - маг не дал белым опомниться от подобной возмутительной наглости, - А теперь перейдем к главному. Суть в том, что вплоть до последнего дня я намеревался некоторым образом отречься от Трона.
Сивилл и Диант и вообще все и вся - были забыты в одну секунду.
- ЧТО?
- Что???
- Что!!!
- Отречься?!
- Как?!!
- Совсем???
Более идиотского вопроса трудно придумать, но следует простить людей, услышавших небывалое. По сравнению с таким известием, - не выдерживало самообладание даже верховных магов! В унисон прозвучало шесть разных по интенсивности, накалу эмоций и единых по смыслу восклицаний. Только у промолчавшей Рузанны в глазах отразилось смятение и подобие надежды, и Ансгар не мог в полной мере оценить новость.
- Поправьте меня, если я ошибаюсь, но золотой мечтой любого белого волшебника должно быть даже не уничтожение очередного Черного Владыки, сколько самой Башни. Была бы Башня, а Властелины у нее не переводятся! - с мрачным юмором заметил последний их упомянутых, - Ранее меня уже пытались использовать с целью воздействия на этот артефакт: довольно грубо и совершенно неэффективно.
Дамон протянул руку и Дамир вложил в нее пухлую тетрадь.
- Это результаты 12 лет моих собственных исследований, - объяснил маг, после чего из глаз Рианы и Римуса исчезло всякое выражение, кроме истового вожделения ученого.
- Основные выводы, тезисы и принципы расчетов, - Дамон передал тетрадь в подрагивающие от плохо скрытого напряжения руки Главы Совета, - Полный материал я не могу передать вам немедленно ввиду его объема, но это не такая уж большая проблема. И разумеется, я готов предоставить вам время для их изучения и проверки.
- Но зачем?! - у Регины вырвался почти вопль.
- Затем, что без него и его исключительно доброй воли не обойтись, - усмехнулся директор Академии, пролистывая конспект.
- Именно! - охотно подтвердил Дамон.
- Это понятно, но зачем Властелину уничтожать основу своего могущества?!
- По личным причинам, - любезно улыбнулся маг, и всякое желание уточнять пропало раз и навсегда.
- Почему же вы тогда еще этого не сделали? - Рихард оказался куда крепче волшебницы.
- Опять таки по личным причинам. Поскольку ритуалы сопряжены с немалым риском для меня, то мне хотелось бы что бы к этому времени моя дочь хотя бы достигла совершеннолетия и могла бы сама постоять за себя, - обезоруживающая улыбка не могла смягчить удар ниже пояса. Они попросту не успеют развернуть агитацию, что бы устранить темную принцессу тихо и безболезненно. Так что...
Шах и мат! Возможность войти в историю вершителями величайшего деяния с момента основания Совета, если не возникновения магии вообще - на одной чаше весов. На другой - необходимость идти на сделку с черным.
- Итак, должен ли я вызвать обратно милого юношу, которого вы уже видели, и передать приказы об отмене развертывания боевых действий, или все же придется отложить свои планы до вашего поражения?
- Если мы согласимся, какие будут гарантии? - процедил Робер.
- Гарантии? Да, это хороший вопрос, - серьезно подтвердил чародей, - Мне бы тоже хотелось их иметь!
Он сделал небольшую паузу, поочередно обводя взглядом всех присутствующих.
- Мы с вами, господа маги, принесем клятву. Клятву тем Силам, которыми обладаем, тем Силам, которым противостоим, и той Силе, которая дает всему жизнь.
Здесь уже не было шутки, издевки или игры. И светлые как-то вытянулись: темному удалось во второй раз ошеломить их настолько, что отказал дар осмысленной речи, да и сами мысли тоже. Мало того, что нарушение клятвы изначальными Силами безвозвратно лишает волшебника его магии, к тому же оставляя в поле такие прорехи с которыми долго не живут, так Черный лорд вплел в нее еще и обращение к природным силам - мгновенная смерть за попытку нарушения?!
- Я готов быть первым, - снисходительно усмехнулся Дамон, выдергивая из-за манжета листок бумаги, - Это текст. Как независимый эксперт, по роду службы сведущий в казуистике, мастер Фестер, оцените пожалуйста.
Левая рука по особым поручениям, - Фестер взял листок без всякого трепета, ознакомился с формулировкой, и бесстрастно заметил:
- Вам следовало сделать карьеру стряпчего!
Вместо того, что бы оскорбиться, темный поблагодарил его за комплемент кивком.
- Приступим?
- Да будет так! - поднялся лорд Робер, прочитав взаимные обязательства. Следом встал прочно завладевший тетрадью лорд Рихард, остальным - осталось подчиниться.
Окончание необычных переговоров ознаменовали восемь слепящих вспышек: одна черная, семь белых.
- И что вы теперь намерены делать? - поинтересовался Рихард, прежде чем отбыть.
- Я? - приподнял брови темный маг, - Искать работу!
***
Маги удалились тонкими путями, знаменуя завершение очередного, пусть и несколько нетрадиционного, этапа противостояния.
- Ты едешь? - ровно обратился Ансгар к сыну, избегая смотреть на кого-либо. Получив незаметный кивок от Дамира, Диант неохотно последовал за отцом в надежном сопровождении Рея.
Едва последние 'гости' скрылись из вида, Дамон без сил сполз на ступени и спрятал лицо в ладонях, гася рвущийся наружу нервный смех.
- Получилось... - в выдохе присоединившегося к нему Дамира присутствовала изрядная доля недоверия.
- Да, темный, даже у меня от тебя пару раз по коже мороз шел! - признал Райнарт.
- Спасибо на добром слове, герой, - глухо отозвался Дамон, не отнимая рук, - И десять лет надо еще пережить!
- Сомневаюсь, что Деннис упустит возможность стать адмиралом, - заметил Дамир. Напряжение почему-то не торопилось отпускать.
- С этим пусть сами разбираются, - рассудил Райнарт, имея ввиду изрядно потрепавший им нервы Совет.
Дамон кивнул, все-таки поднимаясь. Голова болела невыносимо.
- Нужно поблагодарить Камилла... И с Вандой связаться: пусть заканчивает дурить головы местной вольнице... Где Ингер? - обратился он к Лизелле, с облегчением прильнувшей к мужу, и появившейся на пороге Мелисенте.
В самом деле, странно, что девочка еще не вылетела навстречу убедиться, что с папой и братом все в порядке. Соревнующаяся со сверлом в виске, тянущая боль в груди все не уходила.
- Отправилась успокаивать нашу неразлучную парочку. Сейчас позову...
- Не надо, я сам схожу, - Дамон остановил девочку.
Все силы, решимость - куда-то ушли. И хотя люди рядом были родными, можно было ничего не опасаться, ничего не изображать, - хотелось немного побыть одному. Хотя бы чтобы стряхнуть накопившуюся усталость.
...Первым, что он увидел, выйдя на пляж, была голова женщины, подвешенная за склеенные кровью волосы на дерево. Почти не узнаваемая, хотя судя по всем признакам она еще недавно крепилась к телу. У мужчины бешено дрогнули ноздри: уже не было нужды ни о чем предупреждать Ванду, земной путь ведьмы подошел к концу.
Конец оказался страшным, и все же, куда больше ее смерти, Дамона озаботил вопрос, кто это мог сделать и зачем. Ни Ингер, ни парней не было, и надежда на то, что к ним происшествие отношения не имеет, еще не угасла.
А потом он заметил то, что заставило его забыть и об осторожности и о гневе, и тем более о надежде: чуть ближе к воде лежал Сивилл. Судя по широкому следу, юноша даже пытался ползти. Развернув скорчившееся тело на спину, Дамон не успел обрадоваться, что тот дышит, - руки раненного обнимали рукоять оставленного в ране оружия, а сама рана... Тот, кто это сделал, знал куда наносить удар: девяносто девять случаев из ста - смерть, причем не самая быстрая и легкая, но от этого не менее верная - единственный счастливый случай включал в себя немедленную помощь целителя. Так бить можно только намеренно, и какая-то тварь это сделала, не пожалев хорошего кинжала, что бы жертва помучилась подольше.
'Найду -...' взгляд у Дамона был жутким. У парня ведь даже оружия не было, да и владеть он им не умеет! О том, куда делись его дочь и эльфенок - думать было слишком страшно.
- Я успею, успею... - не пытаясь извлечь клинок, Дамон подхватил Сивилла, едва ли не бегом направляясь обратно. Он не заметил, что говорит вслух.
Движение и волна последовавшей боли вырвала раненного из беспамятства. Юноша захрипел, вцепляясь окровавленными пальцами в ворот мужчины. Разноцветные глаза требовательно уперлись в лицо.
- Мастер... - на каждом выдохе изо рта выталкивалась темная густая струя, но губы упрямо складывались в виноватую улыбку.
- Держись, мальчик, мы успеем! Все будет хорошо, я же тебе обещал! - уговаривал его маг.
- Мастер, Ингер... простите... - хрип, тело сотрясают судороги, его едва удается удержать.
- Помолчи, глупенький! - отстраненная констатация краем сознания: кажется, у парня уже агония.
- Мастер, Динэ... он растерялся просто...
- Ну, конечно растерялся! Конечно, мы их найдем! - а потом он устроит небольшой катаклизм местного масштаба для особо избранных!
Он маг. Он черный маг. Он Черный лорд, в конце концов, но пытаясь уловить, задержать уходящую душу в теле, Дамон внезапно осознал, что удерживать ему некого. Взгляд разноцветных глаз остановился, замер в пустой неподвижности стекла, дыхание оборвалось и ни одни чары больше не могли помочь услышать неровный стук сердца.