Лоренцо пришлось изрядно напрячь память, но нынешнего главу Дома Онарди он так и не вспомнил. И теперь понимал почему - когда он был в южной Артании в последний раз, князь был еще ребенком. Юный белокурый красавец живо напомнил ему статую святого Алоизия, основателя ордена отцов-экзекуторов, в соборе Святого Александра: такие же четкие выразительные резные черты, тоже отрешенное созерцание во взоре.
Впечатление и в этом случае оказалось обманчивым.
Князь Стефан Онарди и не подумал подняться при появлении принца. Что ж, действительно, древностью и знатностью рода они друг другу не уступали.
- Вы смелый человек, Ваше Высочество, - заметил князь вместо приветствия, - вы сильно рисковали, приняв мои условия.
- Не совсем! Двое моих лучших людей ждут с лошадьми. А в лесочке неподалеку - целый отряд.
- Врядли они смогли бы помочь вам, вздумай я на самом деле убить вас или выдать вашему кузену.
- Насколько мне помниться, вы, князь дали слово.
- К сожалению, в наше время нельзя верить на слово даже князьям!
- Я пока не вижу веских причин для вас поступать таким образом.
- Разве вам не известно, что вы не первый принц Ренцио, желающий заключить со мной соглашение? - усмехнулся князь.
- Этого следовало ожидать, ведь вы граничите с Империей только на северо-востоке, а Дом Романо пока поддерживает Королеву. И ваше положение очень выгодно, для удара в тыл.
- Мне это известно. В самом деле, князя Целестино забыли спросить, желает ли он видеть на своей земле войска герцога Геллера и принца Лесиона. Но боюсь, что от меня вы получите такой же ответ, как и ваш предшественник.
- Это означает, что вы отказываетесь исполнить присягу своего Дома?
- Увы! - что бы сказать это в лицо принцу Ренцио, да еще с такой безмятежной улыбкой, требовалось значительное мужество, - Позже, если вы пожелаете и вам представиться такой шанс, можете казнить меня за измену. Я положительно отношусь к Империи в целом и проводимой Королевой политике, но не выступлю вместе с ней.
- Такой же ответ вы дали Лесиону Ренцио.
- Абсолютно. И получил обещание, что его войска сюда не войдут.
- Вы же понимаете, что это как раз то слово, которому не стоит верить.
- Разумеется, - князь тонко улыбнулся, - Но сейчас нам вполне хватает пиратских набегов и стычек на границе с Ангальтом. А если не будет собрана хотя бы часть урожая - зимой нас ждет голод. У меня на счету каждый человек и каждая марка. Я просто не могу собрать сколько-нибудь серьезную армию, а посылать людей на бойню не стану. Я сделаю все, что бы не допустить на этой земле полномасштабных сражений, как в Романии, а это неизбежно, если я открыто выступлю с вами.
- Как долго вы собираетесь придерживаться... нейтралитета? - принц в задумчивости пощипывал ус.
- Пока ситуация хоть сколько-нибудь не изменится. В ту или иную сторону.
- Означает ли это, что вы все же не намерены присягать Лесиону Ренцио или Геллеру?
- Я не могу полностью исключить такое развитие событий. Как видите, с вами, в отличие от вашего кузена, я откровенен, хотя ничто меня к этому не обязывает.
- Кроме вашей чести.
- Ах принц, честь - лишь еще одна разменная монета! Что бы не допустить разорения своей земли, я отдам и ее.
- Что ж, в таком случае нам больше нечего обсуждать, князь. Спасибо за прием.
- Не смею вас задерживать, Ваше Высочество, - князь так и не встал, вежливо склонив голову - равный равному.
И лишь в этот момент, Лоренцо увидел то, что мог бы заметить и раньше: ноги сидевшего за столом князя укрывал плед, а ножки кресла заканчивались не совсем обычно - колесами. Такую конструкцию он видел впервые, и по всей вероятности оно было сделано специально для увечного князя, тем не менее, не намеренного валяться в постели.
- Он отказал, - Альберта не спрашивала.
- Отказал. Объяснил почему. Не исключил возможность присяги Геллеру. Хотя и те черта с два с него что-нибудь получат!
- Каков наглец!
- О нет! Хитрец дал мне понять, что вторгшиеся войска не только не получат поддержки, но и будут встречены отнюдь не ласково. Этот человек способен на многое!
- Что ж, пока нас такое положение дел вполне устраивает, а позже можно будет еще раз с ним поговорить.
- Я благодарен вам, святой отец, что вы так быстро откликнулись на мою просьбу о встрече. Дороги нынче небезопасны ни для кого, но я был вынужден просить вас приехать.
- Ваше письмо, князь, произвело на меня сильное впечатление. Безусловно, в нынешнее тяжелое время люди нуждаются в нашей помощи более, чем обычно. Онардии повезло, что во главе Дома стоит верный сын своей страны и церкви!
О, сколько пафоса!
- Я тоже рад, отец Антоний, что вы понимаете всю меру ответственности, которая ложится на нас в такое время. На вас, как главу духовного, и на меня, как главу светского. Архипрелат Петр не выступил с официальным осуждением вторжения, - заметив, как нахмурился епископ, Стефан развел руками, - Я ни в коем случае не осуждаю Его первовященство. Все мы люди, а он находится, мягко сказать в преклонных летах, и, как я слышал, не здоров. Но многие святые братья предпочитают не выступать против захватчиков.
- Ваше Сиятельство, священнослужители сражаются за людские души. Дела мирские не для них, и оружие им брать в руки запрещено!
Князь улыбнулся:
- Святой отец, я не прошу вас поставить монахов на стены. И уж тем более не могу настаивать на нарушении обетов! Но полагаю, что возможность воцарения в Артании Дома Ренцио не должна вас радовать. Ведь именно благодаря Империи церковь приобрела такое влияние здесь, а магистраты и ваш покорный слуга, - он почтительно склонил голову, - советуются с вами, а не с сомнительными колдунами, как принц Ренцио.
Удар был направлен точно, - Стефан еще не видел ни одного монаха, терпимо относящегося к магам, - и задел епископа за живое.
- Несомненно, что этот человек губит свою душу, прибегая к мерзким чарам!
- Вы совершенно правы, святой отец, - князь Стефан согласно кивнул, пряча веселые искры в глазах, - Я от всей души надеюсь, что святые братья будут продолжать противостоять незаконному колдовству, не взирая ни на что. И предостерегут свою паству.
- Это так. Приятно видеть, что вы, сын мой, не заражены этим опасным недугом.
- Благодарю вас, святой отец, - Стефан смиренно склонил голову, - Как вы понимаете, это не главная причина, заставившая меня настаивать на встрече. В этот год урожай был собран хороший. Но война, а еще больше пиратские суда у наших берегов сильно осложнят торговлю. Не приходится ожидать и поставок из Биона и Теравии. Я ожидаю, что может возникнуть угроза дефицита, если не голода, - особенно в городах.
- Я понимаю и разделяю ваши опасения, - не смотря на свои слова, епископ не вполне понимал, какое отношение это имеет к нему.
- По селам курсируют мои эмиссары, но приходской священник все же ближе к их сердцам и мыслям. Мне бы хотелось, что бы вопрос с продовольствием постоянно отслеживался на местах, предпринимая все меры для предотвращения голода. Человек, благодарный за спасение себя и своей семьи, несомненно запомнит кому он этим обязан... - Стефан послал епископу долгий многозначительный взгляд, - И будет славить Господа!
- Алилуя!
Князь чопорно осенил себя крестом жизни вслед за священником.
- Я гарантирую, что вашим людям окажут горячую поддержку! - епископ надулся, исполнившись собственной важности.
- Благодарю вас! - прочувствованно произнес князь Стефан, - Ваше преосвященство, возможно, вы знаете, сколь многим я обязан святым братьям. И верьте, пока я жив, я никогда не забуду поддержки, оказанной мне в трудный миг! Есть и другая проблема. Уже сейчас довольно много беженцев, несколько прибрежных сел были полностью сожжены. Боюсь, что количество людей, потерявших кров и все имущество, будет только увеличиваться. Я не могу помочь им всем, и мне крайне нужна ваша помощь.
- Что вы хотите, князь?
- Почему бы в церквах не организовать сбор пожертвований нуждающимся. Образовать фонд, средства которого будут тратиться по необходимости.
- Кто же будет распоряжаться этими средствами?
- В нужде люди привыкли обращаться к Богу. Его служители умеют утешать и облегчать страдания. Доверие владыки небесного, послужит примером для владык светских.
- Ваши речи мудры, не по годам, ваше сиятельство. Я буду оказывать вам содействие по мере своих скромных сил!
************* (1427 г.)
В первый момент Сабелла была разочарована. Какой же это князь: бледный хлипкий юнец, едва ли намного старше нее самой, в котором не заметно ни капли представительного величия, необходимого главе Дома.
И тут, - синие глаза князя насмешливо сверкнули на принца Лесиона.
- Я чувствую себя польщенным тем вниманием, которое мне оказывает Дом Ренцио, - язвительно заметил Стефан, - Быть может, вы воспользуетесь случаем и объясните мне, что творят ваши бандиты! На их счету 4 замка и около десятка сожженных деревень!
Ого! Сопляк, простите, - молодой князь держался с потрясающим самообладанием, как будто не ему угрожала многотысячная армия, пусть их и изрядно трепали партизаны.
- Это не мои люди, а герцога Геллера, - принца задело то, как небрежно нахальный юнец подчеркнул, что считает его равным, не больше.
- Тем, кто погиб и остался без крова все равно! Мне тоже, - отрезал князь, - Кажется, я предупреждал вас, что не потерплю враждебных действий на своей земле!
Ледяной взгляд, гордый изгиб губ, надменная посадка головы, небрежный уверенный тон, - ни одна черта не была излишней, нарочитой. Сабелла уже восхищалась князем Онарди: не смотря на молодость, он вел себя как настоящий глава Дома.
- Если вы не хотите враждебных действий, тогда посоветуйте своим подданным смириться, а магистратам и гарнизону в Симилле сдаться.
- Трудно винить людей в том, что они не хотят сдаваться на милость вашей банде наемников! - князь уже не скрывал своей неприязни.
- Но ведь в ваших силах, князь, все изменить, придать ситуации законность. Артания уникальна тем, что здесь еще чтят традиции. Именно Дома имеют реальную власть, как бы не пыжилась Королева. Подайте пример вашим буйным вассалам - присягните мне!
- Присягнуть? Вам? - голос князя Стефана мог заморозить и извергающийся вулкан очевидно, что страстная речь принца Лесиона не нашла отклика, - Но ведь вы еще не король! В день коронации я первый склоню перед вами голову, но пока - прошу не вмешивать меня в свои мерзкие игры!
- Именно из-за таких, как вы, - прошипел принц в невозмутимое лицо Стефана Онарди, - Артания пала, а на троне сидят Аверно! Если бы Дома не присягнули узурпаторам...
- Прошу прощения, но древняя история меня мало интересует, - невежливо оборвал его князь.
Стефан мог бы сказать, что Дома были истощены во всех смыслах этого слова, а новому королю было чем их убеждать. Половина, 4 Дома не считая изгнанных Ренцио, прекратили свое существование полностью, Онарди, Романо, Камини, Энченци, Розетти едва оправились, а земли угасших родов были розданы теравийским и родевийским дворянам. Правда, многие из них сейчас уже входили в Дома, благодаря брачным узам...
Но ничего это сейчас не имело значения. Этот авантюрист, не имеющий родины, все равно не понял бы, что значит для главы Дома, чувствовать эту землю своей! Подобная связь в древние времена скреплялась кровью Дома... Стефан мог бы это сказать, но кому? Зачем?
- Значит, вы отказываетесь?
- Да.
- Сколько человек защищают замок? Сотня? Две? А в моем распоряжении несколько тысяч. Ваши вассалы должны будут позаботиться о себе. Им попросту не успеть к вам!
- Вы смеете мне угрожать? - князь умудрился произнести это с непередаваемым презрением.
- Предупреждаю.
"Да что же ты делаешь?! - хотелось закричать Сабелле, - неужели ты не видишь, что получи ты хоть десять корон, этот человек никогда тебе не присягнет. Он же считает тебя, высокородный принц, грязью на своих сапогах..."
- Благодарю. За предупреждение.
- Тогда примите еще одно! С этого часа наше перемирие окончено, и я считаю вас своим врагом.
- Сожалею, - князь церемонно склонил голову.
- Я не могу доверять вам.
Стефан выразительно вздернул бровь, как бы спрашивая, неужели когда-либо подобное имело место. Лесион бросил быстрый взгляд в сторону Сабеллы, и женщина подтверждающее кивнула.
- И не могу позволить выступить против меня.
- Уж не собираетесь ли вы меня убить? - в тоне князя Стефано по-прежнему было только презрение.
- Боже упаси! Я полагаю, что мы еще сможем пригодиться друг другу.
Князь только скептически повел пушистыми, как у девушки, ресницами, и промолчал.
- Я даже не намерен ограничивать вашу свободу...
Острая бровь так и не опустилась. Сабелла едва подавляла желание захихикать. Видимо переговоры не были сильной стороной принца, и даже молча, молодой князь все равно контролировал разговор. Интересно, на чем основана его уверенность в себе?
- Поэтому я прошу, - Лесион по-особому выделил последнее слово, - разместить в замке госпожу Хейвенхель и ее охрану.
Сабелла, как не была она удивлена и раздосадована подобным оборотом дела, - она не любила таких внезапных решений, - не подала вида и выдвинулась вперед.
- Я почему-то уверен, что вы не станете посягать на честь и жизнь дамы.
В синих глазах читалась злая насмешка: Сабелла разозлилась еще больше. Она не напрягаясь могла сказать, что думает о ней этот белокурый ангел с лицом аскета. Дама? Авантюристка, подстилка для играющих в войну аристократов, и к тому же потомственная ведьма... О да, ему потребовался лишь один мимолетный взгляд, что бы понять, что она такое... Ну я тебе устрою!
- Она сможет удержать вас от опрометчивых поступков!
- Не сомневаюсь.
Сабелле сразу не понравилось, как он это сказал.
Ведьма тихо бесилась. Она почти сутками "слушала" князя Стефана, доводя себя до полного изнеможения. Отслеживала все его чувства и эмоции, и безошибочно могла сказать, когда ему весело, либо он встревожен и опечален. Но все ее усилия ничего не давали. Мало того, у нее было стойкое ощущение, что он изощренно над ней издевается. У нее уже голова раскалывалась от пересчета зерна, жалоб крестьян, просьб приходских священников, бесконечных обсуждений дел магистратов... Либо книг по истории...
Какое ему может быть дело до этих смердов и их пащенков, вопрошала себя Сабелла, но все мысли молодого князя были упорно сосредоточенны на повседневных проблемах провинции. Либо же на событиях несколькосотлетней давности. Тоска смертная! Сабелла еще ни разу не встречала такого скучного человека!
Она уже всерьез задумывалась о попытке подчинить его себе, но для контроля был необходим тактильный контакт, а еще лучше секс - она слишком устала. Но все ее провокации: как обычные женские уловки, так и ведьмины, вроде направленного воздействия на сны - не оказывали на Стефана Онарди никакого воздействия. У Сабеллы даже возникли сомнения, не зря ли она старается? Способен ли этот безногий князек на проявление мужского естества? Но нет, в палитре его эмоций присутствовали и эротические, чувственные желания, а значит он обычный самец... Да она уже лет в пятнадцать таких пачками обрабатывала! Так почему, черт возьми, она до сих пор не побывала в его постели?! Уязвленную гордость подстегивала мысль, что возможно, у него вообще еще не было женщины... он же калека! Да и не походил князь на человека, которому служанки постель согревают...
Сабелла удвоила количество демонстрируемого обнаженного тела, томных взглядов, чувственных поз, являя собой воплощенный соблазн. У половины слуг при виде нее начинался нешуточный стояк, а другая половина была женщины. Но проклятый князь оставался холоден, как статуя в соборе! В ушах Сабеллы до сих пор стояли его слова:
- Я понимаю, сударыня, что вы привыкли к другой обстановке, но в этом доме на правах пока что хозяина, я просил бы вас соблюдать хотя бы минимум приличий.
Произнеси он это другим тоном, Сабелла могла бы торжествовать. Но сказано это было мягко и даже насмешливо. Эмоциональный фон так же был ровен, без малейшего следа чувственности. Сабелла, только что наслаждавшаяся своим видом в самом экстравагантном платье, почувствовала себя униженной и взъярилась. Посмотрим, кто кого!
На следующий день она явилась к завтраку одетой скромно, как монахиня, даже горло было тщательно закрыто фрезой. Князь не выказал удивления такой внезапной переменой.
- Ах, князь, - с самой милой и невинной улыбкой, на какую была способна, проворковала Сабелла, - Надеюсь, вы не в обиде на меня и не подумали ничего дурного. Это просто работа.
- Ну, разумеется, сударыня, - все так же насмешливо заметил князь.
- Какая дивная погода сегодня, вы не находите? - Сабелла не удержалась от подколки, она ведь знала, что князь почти не бывает на улице.
- Да, день чудесный.
- Ах, как бы я хотела вскочить в седло и - мчаться, мчаться, мчаться! - она почти не кривила душой, замок и его хозяин надоели ей до чертиков! - Вы не можете себе представить, как скачка горячит кровь! Как же я люблю скорость!
- Охотно верю, - ее откровения были неожиданными и вполне невинными, Стефан не успел собраться.
Его боль отозвалась в Сабелле музыкой. Так то! Я поставлю тебя на место. Пусть ты и князь, и вся провинция готова носить тебя на руках, но ты лишь жалкий калека, а я молодая, красивая, здоровая женщина!
Стефану казалось, что его жизнь превратилась в ад. Ему было гораздо проще, когда ведьма открыто его провоцировала. Как ни была она привлекательна, достаточно было подумать откуда столь юная женщина могла быть знакома с вещами, демонстрируемыми ему в снах, что бы ощутить не только не желание, а гадливость. Но самое странное, что некоторые сны продолжали посещать его и сейчас, и он уже не был уверен, что они ему не принадлежат.
Теперь же, когда она сменила тактику, ему приходилось во сто крат тяжелее. Сабелла Хейвенхель была скромна, как пансионерка, мила, очаровательна и умна, не став от перемены образа менее красивой. Она могла бы быть прекрасным собеседником, если бы не упускала случая напомнить ему о том, чего он был лишен.
- Ах, князь, неужели вы никогда не устраивали балов? Эта зала просто создана для танцев! Я очень люблю танцевать. Однажды мне пришлось трижды менять туфли! - щебетала Сабелла, и выглядела при этом как сытая кошка.
- У вас замечательный сад, а прогулка так бодрит! Единственное, мне не хватало - вашего общества. Неужели вам не скучно, сидеть одному?
- У меня много дел, сударыня, - сдержанно отвечал Стефан, - Я не скучаю, поверьте.
Феноменальное самообладание, в который раз думала Сабелла, прислушиваясь к тому, что он на самом деле чувствует.
- Не утруждайте себя! Вам ведь наверняка трудно, - Сабелла снимает с полки книгу, за которой только что потянулся Стефан, и протягивает ее с милой улыбкой.
Сама предупредительность!
- Вы такой мужественный человек, князь!
- Простите?
- Вы так мужественно переживаете свое несчастье...
- Не вижу в этом ничего особенного! По-вашему, я должен был запереться у себя стенная, почему Господь был ко мне так жесток?
- Большинство людей повели бы себя именно так, обременяя собою близких. Хотя вам - обременять и некого, - простодушно заметила Сабелла.
Стефан ощутил, что еще минута - и он вцепится ей в горло.
Сабелла терзала его с каким-то жестоким удовлетворением, заставляя постоянно переживать свое увечье, упиваясь его безысходным отчаянием, беспомощностью, одиночеством. "Ну, сорвись же! Накричи на меня! Скажи хоть раз, как ты меня ненавидишь! Покажи, как ты жалок и слаб на самом деле!"
Но князь был неизменно вежлив и любезен, ни чем не выказывая насколько тягостно ее присутствие.
"Проклятье! Я еще заставлю тебя целовать мне туфли!"
- Тяжко ему приходится. Он ведь последний из Дома Онарди. Все сам...
- Что ж его отец не озаботился о потомстве? Один сын, да и тот калека.
Горничная немедленно посуровела.
- Вам синьора, простительно такое говорить, только потому, что вы здесь чужая. А я в замке тридцать лет. Еще покойной княгине служила. Князь Сильвано любил ее очень, хоть она и она из не наших, из этих, теравийцев, была. Когда она заболела, лучших докторов ей привез. Да только отмогильное зелье еще ни для кого не придумано: не для простых, ни для князей, ни для вас, магов... Я князя Стефано с пеленок помню. Уж такой был непоседливый мальчишка! Дня без проказ не проходило!
- Значит, он не с рожденья такой?
- Вам-то оно на что?
- Жалко его, - почти не притворно вздохнула Сабелла.
- То-то и оно! Жалко?! Поди его, пожалей... Брови выгнет, взглянет на тебя, так, что мороз по коже, да пошлет, куда подальше... с поручением...
- Так что с ним случилось-то?
- Как раз в 14-м году самая смута была. Князь Сильвано, уж на что мудрый человек, а все колебался: то ли за независимость, то ли за Империю воевать. И дождался - пришел Железный Август - давай жечь, каждого второго хватать, каждого третьего вешать! Младшего брата князь послал к мятежникам, - там он и погиб... а среднего - король в тюрьме сгноил. Мол, нет веры брату мятежника и изменника!
- А что князь?
- Князь Сильвано, как узнал - и на тех и на других взбесился. Ну и погиб, как ему солдату положено - в бою, с оружием в руке...
- Да я не про того князя!
- А! князь Стефано тогда в монастыре Святого Игнатия был. А на монастырь шайка разбойников напала - шибко их тогда развелось!
- Бандитов?
- А то кого же! Хоть тогдашний настоятель тоже из семьи Онарди и против короля был - но король, он завсегда монахов чтил...
- Ну так что же?! - поторопила служанку теряющая терпение Сабелла.
- Подожгли монастырь со всех концов! Князя Стефано, - отец его тогда уж погиб, - обломками завалило. Монахи его вытащили, обгореть не успел, но уж переломано у него было все, что можно сломать! Вот с тех пор и мается...
- Да, хоть и князь, а не позавидуешь! Ну, а ты, Люцилла, как думаешь, за кого воевать надо?
- Я?! Мое дело бабье, а не война. На то, чтоб о таких вещах думать - у нас князь есть. Хотя, я уж старуха, скажу: хоть Ренцио, хоть Аверно - нам-то с того никакой выгоды...
Вот тебе и старая клуша! Сабелла завернулась в простыню и стала сушить волосы. Это занятие она не доверяла никому, более того - ее начинало трясти, когда кто-то касался ее волос.
Детские страхи - самые сильные. Тем более связанные с пережитым ужасом и болью... Что если послать сегодня в сон князю не эротический фантом, а огонь, смерть и рушащиеся перекрытия монастыря...
Почему-то она устыдилась своей мысли. И тут же одернула себя: щадишь? Его? Ты ли это? Пусть понервничает!
Сабелла легла и расслабилась, постепенно исключая из восприятия окружающие предметы, звуки, даже прикосновение белья к коже. Она сосредоточилась на князе: как он зачесывает волосы - он носит их длиннее, чем принято, и они ложатся на плечи... какой у него взгляд - твердый, спокойный, вдумчивый... какая улыбка - сдержанная, но располагающая... любимый жест - обдумывая что-либо он поглаживает переносицу кончиком указательного пальца...
Не открывая глаз, она услышала его сонное дыхание.
Отлично! Ты - это я... А я вижу... что?.. все монастыри одинаковые, не важно... огонь... много огня...
Сабелла даже не слишком напрягалась - пожары она видела не раз.
Пылающие стены - пламя из окон, кричащие и суетящиеся люди - картинка получилась особенно яркой. Не забыть нападение - несколько штрихов: мечущиеся с оружием тени и предсмертные вопли... Теперь совсем хорошо!
Сабелла не успела себя похвалить и задохнулась от едкого дыма - горели книги... В лицо пахнуло обжигающим жаром. Сабелла отпрянула и задела перевернутую скамью. Вскочила, бросившись бежать к выходу во внутренний двор, и в этот момент деревянные перекрытия окончательно прогорели - свод рухнул...
Огонь ревел вокруг. Сабелла отчаянно билась, пытаясь выползти из-под обломков, - тщетно!! Левая рука не слушалась совершенно, из раны на предплечье торчал обломок кости. При каждом движении и вздохе, от боли в груди темнело в глазах, но ничего не могло сравниться с впивающимися в спину и ноги раскаленными зубьями, как от ржавой пилы... Сабелла слабела... она чувствовала, что вот-вот просто задохнется в угарном дыму, забивающим горло, и понимала, что ей не выбраться... Ей?.. Стоп! Это она сама все придумала! И это совсем не ее сон!..
Сабелла резко оборвала связь с князем и скорчилась на постели. Надо же! Кошмар получился на славу - едва сама не поверила! Такое с ней в первый раз...
Она с опаской покосилась на свои ноги - ноги как ноги, очень даже красивые, пошевелила пальчиками и облегченно перевела дыхание. Надо быть осторожнее! Пожалуй, с кошмарами закончим.
Стефан лежал тяжело дыша, в холодном поту, судорожно комкая простыни. Если она продолжит, то он долго не выдержит! Сорвется! Прикажет вывезти ее куда-нибудь, а это будет равнозначно признанию, что ему есть что скрывать... Еще не время! Терпи... Терпи!
Пока он играет в эту игру с Лесионом Ренцио, его земля не будет гореть в пламене войны!
Терпи...
Сердце бешено колотилось в груди, не желая успокаиваться в угоду хозяину... Стефан подтянулся и сел, пытаясь восстановить дыхание и унять стучащую в висках кровь. С ненавистью посмотрел на свои ноги: неправильно сросшиеся кости, покрытые уродливой бесполезной плотью, правая короче на целую ладонь, колено и стопа деформированы... Отвратительно! В минуты слабости, которые он старался себе не позволять, случалось, Стефан жалел, что двое монахов его тогда вытащили...
Вытащили, что бы сообщить едва помнящему себя от боли мальчишке, что отныне он сиятельный князь, глава Дома Онарди. Он же - последний из них. Князь... Полуметртвый юнец - он был так очевидно жалок, что даже Железный Август оставил провинцию и его Дом в покое. Даже странно, что Стефан выжил: не только ноги, спина, ребра были сломаны, судя по всему, внутри тоже было много чего повреждено... Он ходил кровью и пошевелиться, не потеряв сознание, смог только через полгода...
Невозможно забыть, через что ему пришлось пройти... И невыносимо помнить! Невыносимо... он всего лишь человек... как же можно быть настолько жестокой?!
Стефан упрямо тряхнул головой и стиснул зубы, снова беря чувства и мысли в привычные стальные тиски. Что ж, не вы первые считаете меня никчемным калекой... Тем хуже для вас!
- Вы поставили оружие?
- Да. Гарнизон набит под завязку, этого хватит на целый год! Флоретта и Мегана тоже не обижены.
- Сколько?
- Поверьте, князь, мы встречаемся не впервые, и жалоб на меня и товар не было ни разу! Того, что я поставил, хватило бы на Имперскую армию, но -! - пират поднял вверх палец с обломанным грязным ногтем, - Каждый клинок, каждая пуля - высшего качества! Вы сказали вам нужно лучшее, - я опустошил Ангальт и Морею. А ведь у них оружие самое качественное!
- Действительно, - невыразительно заметил князь.
...Человек, руки которого, без единой мозоли, никогда не знали тяжести клинка, - в этом Сабелла могла поклясться...
- А... иной груз?
- Все исполнено согласно вашим чертежам. Вороты и храповые механизмы подогнаны точно.
- Хорошо...
- Мне сказали, что окончательный расчет, как и договаривались, я получу у вас, - продолжал пират, - И я не стал задерживать товар! Вы исправно платите по счетам и держите слово!
В ответ на комплемент от ловца удачи, князь Онарди только сухо улыбнулся. Его лицо, освещенное пламенем очага, было прекрасно видно слуге, чьими глазами смотрела Сабелла.
- Но в этот раз я немного волновался, - сообщил пират и закончил совершенно нормальным тоном, - Я просто не представляю, чем вы будете расплачиваться за такой заказ сейчас.
Князь Стефан и бровью не повел. Его узкие, редкой красоты руки, по обыкновению лежащие на подлокотниках кресла, не шевельнулись.
- Вы правы, Мариот. Я всегда плачу по своим долгам, - спокойно подтвердил князь.
По его знаку слуга поставил на стол массивный ларец, без всякого орнамента. Князь подкатил кресло и, помедлив лишь доли секунды, откинул крышку. Двое из троих, находившихся в комнате человек, и еще одна женщина наверху - ахнули.
Князь Стефан, Стефано Онарди, молчал.
...А на черном бархате лежали: гладкий золотой венец шириной в ладонь, широкое ожерелье - оплечье и пара браслетов, нет, наручей, шириной тоже не меньше ладони... и в золото были не вставлены, а скорее вплавлены чудовищно огромные изумруды, изумительного густо-зеленого цвета...
Точно такой же формы и оттенка, как и перстень с гербом на тонком пальце князя.
Сабелла с трудом удерживала связь, - ее слуга едва не падал в обморок от потрясения, но упустить что-либо из происходящего не могла. Какая досада, что она не может слышать их мысли, но отголосок эмоций лакея уловить удалось: он чувствовал себя так, словно присутствует при священнодействии и святотатстве одновременно. Странно! Очевидно, что происходящее имело огромное значение...
Мариотт смотрел на сокровище долго, открыв рот. Очень долго! Потом решительно поднялся:
- Я не могу!
Впервые Сабелле удалось увидеть на лице князя удивление.
- Почему? Здесь достаточно золота, а камни и вовсе бесценны. Если вы думаете, что их будет трудно продать, вы можете переплавить...
- Нет! - контрабандист затряс головой, из его тона исчезли бравурные хамоватые нотки. Он заговорил так, что сразу стало ясно, из каких слоев он вышел, - Я вырос здесь! Я знаю, что такое изумруды Дома Онарди! И я... я не могу...
Князь... Стефано Онарди молчал долго, с невыразимо тоскливой улыбкой. Так, что Сабелле стало не по себе.
- Изумруды... они уже ничего не значат - я последний из Дома! Сейчас мы не можем остаться в стороне. Что бы не воображал себе Лесион Ренцио - ему никогда не стать королем! А что бы стал королем Геллер - не хочу уже я!!! Он - еще худший чужак, чем Королева... мне все равно, как ее зовут. Я ее даже не видел... Но она, по крайней мере знает, что корона - не только привилегии... она правит Империей восемь лет, и страна жила в мире! Восемь лет мира - это долго!!! Та Империя, которую она создает - означает благоденствие и процветание для этой земли, даже после того, как наш род прервется... Как я предполагал, она не сдается... Королева сражается, а у нас с ней один враг, - значит нам придется выступить вместе... Мы уже сражаемся, потому что чужаки топчут нашу землю и убивают... А камни... Всего лишь камни!
Князь медленно снял с пальца перстень-печатку и недрогнувшей рукой опустил его в ларец. После чего, захлопнул крышку, и запер его. Сняв с шеи ключ, он спокойно сказал:
- Ты можешь его забрать.
Мариотт сделал то, чего и не представлял себе и во сне: опустился перед князем на колени и поцеловал руку, лишившуюся привычной тяжести родового кольца.
- Вы - святой человек! - убежденно говорит он.
Провожая контрабандиста Мариотта, прижимающего к груди изумруды Дома Онарди, Сабелла/Пьетро оборачивается, что бы увидеть одинокую фигуру в кресле: руки на подлокотниках, голова чуть склонена к плечу, лицо обращено к огню, - и теперь видно, чего ему на самом деле стоило расстаться с сокровищем, оберегаемым его Домом столетиями...
- Значит, все нити сходятся на Стефане Онарди. Кто бы мог подумать!
- Да. Он собирает армию. Я уверена. Что бы ее экипировать он продал изумруды...
- ЧТО!!! Изумруды Дома Онарди?!
- Да.
Как ни тяжело было ей поддерживать связь на таком расстоянии, изумление и ужас исходившие от старой карги, по недомыслию господню бывшей главой клана, заинтересовали Сабеллу и та решилась спросить:
- Они так ценны? Почему?
- Это связь между землей и главой рода. Когда-то они имели чудовищную силу, но с приходом веры Единого, обряды перестали проводиться и сила камней иссякает...
- Они так стары?
- Они древнее Империи и Артании. Еще остались опалы Романо, сапфиры Камино, топазы Энченци, рубины Розетти... поэтому Дома еще стоят и имеют власть. Дом Ренцио утратил свое сокровище, их алмазы украшают корону Аверно... поэтому они останутся бродягами, пока не угаснут... А он - продал!!! Безумец! Я всегда говорила, что нельзя доверять честным людям! Того и гляди выкинут глупость... Кому он их продал?
- Пирату Мариотту.
- Ты молодец, девочка. Я запомню тебя...