Ich wurde schuldlos der Jugend beraubt,
von heimischer Scholle vertrieben.
Nur du warst mir,heiliger Mutterlaut,
ein Trost in der Fremde geblieben.

Mit dir schritt ich barfuß und hungrig im Wald
durch eisige Sümpfe und Pfützen.
Verlor ich im Unglück den letzten Halt, 
warst du meine einzige Stütze.

Ich wurde für dich hinter Stacheldraht
von Läusen und Wanzen gebissen.
Du warst in Verzweiflung mein einziger Staat
auf hartem verkrustetem Kissen.

Nur dir konnt" ich heimlich in schlafloser Nacht
ans Herz meinen Kummer legen,
denn anderswo ward ich verhöhnt und verlacht ...
Du weißt ja, warum und weswegen.

Für dich wurde Hoffmann lebendig durchspießt.
Für dich will ich streiten und sterben.
Wenn sich über mir der Sargdeckel schließt,
dann sollen die Enkel dich erben.

Безвинно изгнали с родной стороны
и юные годы забрали.
Лишь ты на чужбине, родимый язык,
мне был утешеньем в печали.

C тобой я в лесу по болотам и мхам 
босой и голодный скитался.
В несчастьях я стойкость свою потерял,
лишь ты мне опорой остался.

И пусть за тебя искусали клопы
меня за колючей оградой.
На жесткой подушке в отчаянья миг
ты был мне последней отрадой.

В бессонную ночь мог я только тебе
доверить беду да кручину.
Другие бы только глумились в ответ...
ты этому знаешь причину.

Как Гоффманн, сражаясь, погиб за тебя,
готов я к лишеньям и мукам.
Когда же в могилу положат меня,
достанешься ты моим внукам.