- Хочется спросить... Ты после обеда как - сильно расслабляешься?
- Расслабляюсь слабо. Сильно усиливаюсь. Смачно смакую. Всё в одну сторону. В раздрай неполезно для организма. Но полезно для ума. А ум мне подсказывает, что тебе охота побазарить.
- Да, тут я расслабился. Забыл, что имею дело с хвилософом. Но меня мучительно мучает мучительный вопрос. Как добропорядочного христианина-мученика. Могу я его задать для понимания, что полезно для ума?
- Для ума, подключенного к разуму и к Касперскому, всё полезно, даже абсурд. О чём же мучается послеобеденный вопрос?
- После обеда испытывает мучения не только желудок... Душа просит истины...
- Это не душа просит. Душа ничего не просит. Она может ощущать - тоску по своей незаполненности.
- Ну тогда скажу так: сомнения мучают и побуждают задавать вопросы. Вот христиане считают Христа Сыном Божьим. Это истинно для христиан. Но для всех прочих... Одни говорят, что Иисус был учитель и пророк, другие заявляют, что всё это - еврейские басни, не был Он никем. А по-твоему - как?
- Всё так и есть. Для Христиан - Сын Божий. Для христиан, которые верят - это истинно, они пережили это как истину, это их субъективное переживание. В Евангелии написано, как такое переживание постигло Петра, самого прямодушного ученика Иисуса, в последующем - святого апостола.
Но истина ли это? Нет, - намёк. Хотя бы потому, что Христос - ещё и Сын Человеческий. И сын своей матери, которая через Него стала Матерью Человеческой и Божьей Матерью. Вера суть всего искомого, но не доказательство.
А для прочих, которые только вид делают, что верят, и которые честно не верят, Иисус - не объект переживаний, а только образ.
- Но Сам Иисус сказал: "Узнаете истину, а истина сделает вас свободными". А потом сказал: "Я есть истина и жизнь".
- А что это за истина, Он раскрыл? Нет, Он оставил только намёки. Вот, например, сказал: "Оставьте всё и следуйте за мной". Что, в прямом смысле - бросай всё и тусуйся только с нами? Отнюдь. Кто воспринимает слова Писаний буквально, тот не постигает суть. Христос сам доказывал, что нет ничего линейного и прямолинейного, и всегда говорил иносказательно. Оставляя место толкованию. Для чего?
- Ну-у-у...
- Для приглашения к игре! "Я есть истина и жизнь": истина - переживание, жизнь - это игра. Переживание определённой игры - это определённое состояние. Из состояния в состояние - к высшему состоянию. Для нас высшее состояние - "взрослая игра". Переход из полной безответственности к полной ответственности.
Мы почему-то считаем игру детским занятием. Хотя есть игры, в которые играем на полном серьёзе, до смертоубийства. Их язык не повернётся назвать детскими. Но разве мы - не дети? Если к взрослой игре мы ещё не готовы - значит, дети.
- Ты меня как-то путаешь... Христа-то Самого не по-детски распяли на кресте! Ничего себе - игры!
- Его распятие на кресте? Что это, если не грандиозная комбинация и постановка! Не какой-то там спектакль - захватывающая воображение МИСТЕРИЯ! Он же сам недвусмысленно говорил, что на эту мистерию прибыл в этот мир.
Нужны ещё доказательства?
- Но это же только твоё мнение...
- А я не говорю, что это истина. Я говорю наоборот - что истин нет, есть только игра, и в том числе - игра в истины!
Иисус Христос как будто рельсы проложил и указал точный адрес, куда, к кому ехать в организованный Им "Лас-Вегас". А этот адрес убрали, оставили только указание, где примерно находится зал ожидания вокзала.
А на чём туда ехать? Он говорил просто: на своих чувствах и на вере в машиниста паровоза! Потому что и машинист, и паровоз - это Он!
И ещё Он говорил: "Будьте как дети". Дети осваивают мир только в игре. Что Он делал при жизни? Учил игре. Он оказывает помощь в игре, Он намекает: я объясню, как и где играть. Во мне вы повзрослеете!
- Игра, игра... А что за игра?
- А ты же говоришь, что христианин? Мученик, как и все, за свои грехи?
- Да, говорю. И считаю... Так. Точнее - верю.
- Ну вот и замечательно! Обратись к Христу - Он научит. Он - в игре! Игра продолжается. И будет продолжаться - с подуровня на подуровень, с уровня на уровень. Сколько уровней и подуровней? Точно никто не скажет. Потому что следующий уровень никогда не виден, он появляется только из предыдущего. Предыдущий его выталкивает в следующий.
- Но если наша жизнь - игра, то получается, что и война - тоже игра? Игра между жизнью и смертью?
- Конечно. Страшная для нас игра. То, что это игра, и то, какая это игра, могут понять только те, кто участвует в войне. Идут мужики в добровольцы, идут в наёмники. За деньги? Никаких денег не захочешь, а они идут. Обывателю этого не понять. Конечно, и не успевают это понять и убиенные невинные мирные жители.
- Вот у меня и в голову не могло такое прийти...
- Не могло! Если бы могло - пришло бы. В голову что лезет?
- Наверное, мысли...
- Точно, мысли. Они приходят и уходят. Я могу отследить, как они входят, влазят, а не выплывают изнутри меня, "из мозга" Не запишешь - легко забываются. Откуда приходят? Интересно конечно, но это уже другой дискуссионный вопрос.
Это тоже - игра. Как на меня подействует такая вот мысль? А вот такая? Какого желания спусковой механизм заденет вот эта?
Если не играешь - и не живёшь. А раз живёшь - без мыслей не можешь. Отгородиться от них не можешь. Можешь дать команду - не думать, а мысли лезут, требуют обдумывания.
- А почему тогда говорят: "мыслители"? Не потому ли, что они мыслят?
- Ты сам подумай - и ответишь. Они умеют оперировать мыслями. Для этого мало их анализировать, сортировать, фильтровать, интегрировать или дифференцировать. Тут не обойтись без создания образа, без "оживления" этого образа.
И не только великие мыслители и духовные практики, но и великие художники, художники как образа, так и слова, процессы в мироздании поняли. Но сначала почувствовали, ощутили, пережили, - получили переживание и "оживили" образ.
Сейчас читаю Шукшина, он в ранних произведениях - чувствовал, в поздних - уже знал.