Тишина улиц поглотила всё. Тени мятущихся под ветром веток, листья, шуршащие тревожно и вопрошающе.
Ветер.
Ветер! Дарящий свободу и равенство! Равенство права жить и равенство права умереть. Сила, способная меряться с каждым, играть с тем, у кого хватит на это мужества, ... убить ... случайно. Случайно? Случайностей не бывает. Нет, он не сделает это нарочно ... Ты все сделаешь сам.
Ты сам сотворишь то, что тебя уничтожит. Ты просто убьешь кого-нибудь. Легкомысленно, не думая, не заметив. Мимоходом. И тогда "Аннушка прольет свое масло" и пойдет своей дорогой.
Даже не так. Глупый писатель призовет к разрушению, к убийству. Не лично. Не со зла. По заказу. За деньги. Лихим лозунгом, липко вязнущим в тщедушной природе убогого недомыслия. И кто-то убьет. Следуя призраку "авторитета". Реализуя свое мелкое стремление к сопричастности с "великим"! И вот тогда уже "Аннушка прольет свое масло" ... Нет, не перед немощным искренним исполнителем. Перед автором. И нет писателя ... или кто ты там? ... Неважно. Голова футбольным мячом выкатится из-под колес трамвая, вызывая обморочный ужас домохозяек и веселое желание хватающихся за их руку младенцев пнуть.
Пнуть.
Правильно.
Страшно.
Всегда.
--------------------------------
- Зачем ты так?
- Он мерзость, - тихая, спокойная, абсолютно отрешенная интонация только констатировала факт, но никак не стыковалась с эмоцией слова.
- Ну и что? Мало ли ... - она не понимала, - Все живут.
Он подошел к ней, мягко взял широкими ладонями ее голову и повернул к себе. Вверх:
- Смотри, - черные зрачки его зеленых глаз ... Черные ... Черные ... Черные ... Она уже не видела ничего, кроме этих огромных черных отверстий, разверзнувших пустоту. заполнивших собой все, поглотивших Вселенную, весь Мир без остатка, без надежды на возвращение ...
Он оттолкнул ее голову и отвернулся:
- Страшно? - тихий голос нес ужас пустого равнодушия. Она стояла неподвижно. Хотелось бежать, - ... А мне всегда страшно ... Он исчезнет, а мне за него платить. Дурак, - глубокая неподдельная горечь подталкивала пожалеть его, но страх не пускал ноги. Почему платить? Что платить? За что? Кому? Он болезненно поморщился, - Голова болит, У тебя нет таблетки? Хотя ... - он обреченно махнул нескладной крепкой рукой и медленно пошел не оглядываясь.
--------------------------------
Люди Знания делятся на две категории. Одни покупают себе бессмертие ценой тысяч чужих жизней. Другие платят своим за каждую смерть, вольно или невольно рожденную несдержанным пожеланием.
Странно. Первые все же умирают. Пышно и в скорых мучениях, - если однажды лишь не выплатят вовремя "процент по кредиту". Задержатся с собственноручным или массово-политическим, "руководящим" убийством.
Вторые растворятся в безвестности смены масок бесконечного вневременного существования, неизменно отдавая долги болью и избегая мучений, спровоцированных "неразумными".
В лабиринтах отшельничества.
Вечность вне общества.
--------------------------------
Ветер ...
" ... Взлететь бы ..." - он закрыл глаза навстречу ветру и широкие черные в темноте распушенные крылья понесли его вверх, вверх ... Над кустами, над деревьями, выше ... Чувство полета ... Плавно покачиваясь во встречном потоке, он прошел над сквериком, планируя сделал широкий круг, развернулся и, слившись с ветром воедино, пришел мягко на ноги, ступив на прежнее место на дорожке.
... Полет ...
--------------------------------
Она стояла на прежнем месте, глядя ему вслед и все еще не решаясь сделать шаг. Что она может видеть? Слабая. Незрячая. Ничего. Он поднял навстречу ей руку и слабо улыбнулся:
- Ну что, ты идешь?
Она уцепилась за этот жест остатками надежды раздавленного страхом существа. Поспешила к нему. За ним. Скорее.
Он шел медленно. Широко. Машисто. Размеренно. Она спешила рядом, непривычно молчаливая, маленькая, чуть отставая и временами вопросительно поглядывая вверх. Что можно изменить?
Ничего.
Хотелось уцепиться за его руку, обретая опору. Верить.
--------------------------------
"Этот мир придуман не нами, этот мир придуман не мной ..." - смешная песенка.