Учёные - народ странный, и порой среди них встречаются существа явно не от мира сего. Обыватель - такой, как вы и я, - поглядывает на учёного искоса, с подозрительным прищуром, и вечно опасается: как бы не начудил чего... Поди разбери, что опасно в его экспериментах, а что нет. Ахнет, к примеру, коллайдер или ещё какая хрень, и будет нам всем жизнь во облацех (или кранты, если вдруг кто в такую жизнь не верит). Есть ли основания для подобных опасений? Оказывается, да, эксцессы случаются. Может, не совсем глобальные, но опасные для большой, иногда очень большой группы людей. Порой эти люди и вовсе не подозревают, что учёные творят у них под боком, и только Бог (или счастливый случай) спасает их от неминуемой смерти.
Вот этот симпатичный старик, смахивающий, как мне кажется, на Льва Толстого - вовсе не писатель. Он учёный-естествоиспытатель, химик, а главное, профессор-гигиенист. Зовут его Макс фон Петтенкофер. На закате своих лет он устроил эксперимент, который мог плохо для многих, и прежде всего для него самого, закончиться, но... обо всём по порядку. А сначала - о холере.
До 19 века считалось, что холера - заболевание экзотическое, болеют им исключительно в дальних странах, а Европе она не грозит никаким боком. В общем, как и в наше время, казалось, что эта болезнь существует так далеко от нас, что и думать о том, что она к нам приблизится - глупо. Но вот в 1817 году в Индии неожиданно вспыхивает эпидемия азиатской холеры и победным шагом отправляется в сторону растерявшегося от неожиданности и подобной наглости Запада. Холера захватывает территорию всей Африки, а через Китай проникает и в Россию. Сначала она расправила плечи в Оренбурге - там заболело очень много людей, но холодная зима быстренько смирила её пыл. Тогда холера отправилась дальше. Особо она свирепствовала в Одессе. Были расставлены кордоны, но увы! - они не особо помогали. К 1830 году холера добралась до Москвы. Из России она отправилась дальше гулять по Европе. Однако, в Германии повела себя странно. В некоторых местах поразвлекалась не на шутку, вырезав большую часть населения, а некоторые области словно перепрыгнула, совершенно не задев, и пошла дальше, в Англию, Францию, а затем и через океан - в Америку. Но в конце концов прекратилась.
Однако, в конце 19 века холера вернулась в Германию. За 5 месяцев 1892 года в одном только Гамбурге заболело 18.000 и умерло 8.000 человек. Что делать? Антибиотиков тогда ещё не знали, а для вакцинации надо было как минимум найти возбудителя болезни. Оставалось сложить лапки и терпеливо ждать своей участи. Но учёные не таковы. Они стали разбираться с этой заразой. И в конце концов Роберт Кох открыл вибрион холеры. Культуру научились выращивать, но эксперименты с животными для создания вакцины не удавались - зверюшки никак не хотели заболевать этим чисто человеческим заболеванием. Кох стал знаменит, но не все учёные его поддерживали. И одним из ярых оппонентов оказался Макс фон Петтенкофер - в истории борьбы с холерой он сыграл немаловажную роль. В трениях с Кохом он заблуждался, но ведь именно в спорах рождается истина...
Макс фон Петтенкофер прожил долгую жизнь. Сначала он помогал дяде в аптечной лавке, но после поругался с ним и ушёл в актёры. Но актёрская карьера у него не сложилась, и тогда он занялся медицинской химией. Учился у самого Либиха. Открытия, которые он делал, не всегда касались медицины. Он научился, к примеру, извлекать платину из серебряных талеров и открыл секрет античного пурпурного стекла, нашёл новый способ изготовления цемента и подсказал, как получать светильный газ не из каменного угля, а из древесины. Но главное его достижение - это создание современной гигиены.
Конечно, как гигиениста, его интересовали не только вопросы питания, чистоты жилища и одежды, водоснабжения, но и инфекционные болезни, особенно холера. Макс считал, что причина заболевания в той или иной местности холерой связана прежде всего с состоянием грунтовых вод. Он предлагал снять карантины и заняться чисто гигиенической практикой - держать города в чистоте, дезинфицировать выделения больных, но потом решил, что всё-таки главное - это защита грунтовых вод.
Проверить теорию было невозможно, так как животным холера упорно не передавалась. И тогда 73-летний Макс фон Петтенкофер заказал культуру холеры и в одно прекрасное утро выпил концентрированный раствор этой дряни. Он слегка переболел катаром кишок и поправился. После него этот эксперимент повторил один из его ассистентов, который переболел несколько сильнее, но тоже поправился. И Макс решил, что был прав. Однако, Кох утверждал, что поскольку на кафедре догадывались, чем учёный собирается заняться, ему прислали культуру ослабленных микробов, что и спасло его от гибели. И не только его, но и окружающих, так как основатель современной гигиены после того, как выпил пробирку с холерными вибрионами, продолжал общаться с людьми, принимать больных и даже не занимался дезинфекцией собственных испражнений, чем ставил под угрозу здоровье всех жителей Мюнхена, где он тогда жил.
Кстати, эксперимент оказался не только заразным, но и заразительным. Учёные, один за другим, стали его ставить на себе. Среди них оказались и несколько русских медиков, в том числе Илья Мечников и его ассистенты. Один ассистент чуть не умер, и Мечников даже думал о самоубийстве, поскольку считал себя виноватым в случившемся. К счастью, молодой человек ухитрился-таки выжить.
А Гамалея провёл опыт не только на себе, но и на своей жене. А Заболотный и Савченко выпивали холерную культуру, приняв накануне умерщвлённых бацилл, и как потом оказалось, это стало надёжным способом иммунизации. Вообще, по счастливому стечению обстоятельств, большинство подобных экспериментов закончились благополучно, хотя далеко не всегда так должно было произойти.
По иронии судьбы первым сыгравший в "холерную рулетку" Петтенкофер пережил и жену, и трёх своих детей, и в возрасте 83-х лет застрелился...
|