Внизу над водной поверхностью медленно, словно огромные белые рыбы в исполинском аквариуме, проплывали перистые облака. Между плавниками белых рыб то там, то здесь виднелись пестрые кляксы городов. В глянцевом синем зеркале Тихого океана отражалось солнце, отбрасывая гигантский солнечный зайчик куда-то в бескрайние просторы космоса.
По принятому здесь времени была ночь. Как время суток, а не как характеристика освещения. На МКС освещение всегда менялось соответственно скорости вращения станции вокруг Земли. Вот сейчас, с правого бока нестерпимо ярко светило солнце. Скоро оно скроется за огромным полукруглым ребром планеты. Вернее, это МКС уплывет за поворот. С той стороны будет темно, там будет видно много огней на темной поверхности планеты - маяки разумной жизни. Потом станция завершит очередной виток, и снова покажется солнце. А затем опять - на темную сторону.
Интересно. Тому, кто этого никогда не видел. А когда сморишь на это вот уже четвертый месяц... Нет, и все равно, космос - это очень красиво!
Сейчас по времени МКС была ночь, и было положено спать. Но Алексею Мануйлову не спалось. Сегодня никаких особенных нагрузок не было, и он не устал. Двое его товарищей мирно посапывали, паря над своими койками в соседнем отсеке, похожие на пассажиров поезда, которым достались билеты на вторые полки. А Алексей висел около иллюминатора и смотрел на Землю. На дом. Скоро он туда вернется. Уже скоро.
Справа, где за размытой полукруглой голубой линией атмосферы, разделявшей обитаемый теплый мир его родной планеты и холодный, кажущийся таким пустым космос, медленно исчезало светило, торчал похожий на бочонок "Союз". Тот, который заберет Алексея домой. Со всех сторон виднелись блестящие поверхности солнечных батарей, обеспечивающих станцию электричеством. За последние годы МКС разрослась настолько, что не было практически ни одного иллюминатора, в котором бы не маячил соседний модуль или его детали. Полная урбанизация. И здесь, в космосе, невозможно увидеть чистый, не замаранный техногенным мусором горизонт.
Вон, в светлой зоне что-то серебристое летит. Тоже спутник какой-то. Куда ни глянь - везде натыкаешься на следы человека. Да, пожалуй, в окрестностях околоземной орбиты не осталось мест, где, так сказать, не ступала нога человека. И что это там такое висит? Вон, как переливается. Видимо, солнечными батареями сверкает.
Алексей мягко оттолкнулся от стены и плавно перелетел к соседнему иллюминатору, на другую стену. Так, чтобы было лучше видно висящий в черном пространстве сверкающий спутник. Две трети обзора в этом иллюминаторе занимала туша покрытого зеленоватой термоизолирующей тканью "Союза". Орбитальный корабль был пристыкован к соседнему модулю, располагавшемуся внизу относительно нынешнего положения Алексея в пространстве. А прямо, далекой искрой на фоне безжизненной черноты космоса, висел давешний спутник. Словно светящийся планктон в черноте ночного океана. Скоро он выйдет из освещенной солнцем зоны, и его станет невидно. Слишком маленький для такого расстояния. В космосе все слишком маленькое в сравнении с бесконечностью вселенной. И звезды, эти гигантские по человеческим представлениям шары раскаленного газа, видны только потому, что они очень яркие. В космосе видно только то, что светится. Или то, что генерирует электромагнитное излучение. Да и то, люди могут увидеть это только с помощью радиотелескопа.
Спутник все еще не исчез. Яркость его стала поменьше, но виден он быть не перестал. Это было странно, но Алексей не придавал этому значения. Спохватился он только тогда, когда понял, что видит не абстрактную светящуюся точку спутника, а какой-то серебристый предмет, имеющий вполне понятную форму, который несется на них из безжизненного космического пространства. Откуда это могло здесь взяться?
И это серебристое тело ромбовидной формы, медленно вращаясь, летело на МКС. Маневрировать такой махиной, какую на сегодня представляла станция, несмотря на космическую невесомость, было затруднительно и в штатном режиме. А в экстренном, когда требовалось убрать ветвистую тушу капсулы, сохраняющей в безжизненном вакууме пригодную для жизни людей окружающую среду, из-под удара несущегося на нее неопознанного объекта в считанные секунды, было просто невозможно. Алексей сразу понял, что не стоит даже пытаться.
В этот момент в люке, ведущем в отсек, где спали космонавты, появился Владимир Крикунов, оттолкнулся и медленно поплыл к Алексею.
--
Ты чего не спишь? - зевнув, спросил он. Увидев испуг в глазах товарища, он оттолкнулся от чего-то, торчавшего из стены, ускорив свое движение к иллюминатору, - Что там?
Алексей молча ткнул рукой в толстое стекло. Там, за многослойной, кажущейся такой прочной, защитой прозрачного кварца, медленно, но неотвратимо приближался серебристый объект, неспешно вращаясь вокруг своей оси. Он был уже так близко, что, несмотря на отсутствие солнечного света с этой стороны планеты, его было отлично видно в слабом свете звезд. Размеры его по космическим меркам были небольшими, не больше метра в поперечнике, и оставалась единственная надежда, что серебристый ромб пролетит сквозь ветвистую структуру МКС, не задев жизненно важных частей.
--
Твою мать! - выкрикнул Владимир и рванулся куда-то в сторону. Алексей не сразу сообразил, что он направился к скафандрам. Глупо, конечно, одеть все равно не успеет.
--
Майкл, подъем! - крикнул он третьему члену экипажа в отверстие люка.
Алексей заворожено смотрел, как в полной тишине прямо на него с той стороны иллюминатора, грациозно вращаясь, летел, кажущийся теперь в темноте темно-серым, ромб. Вернее, тишина была там, в космическом пространстве, а внутри станции царила суматоха. Краем глаза Алексей видел, как Вова пытается выдрать из гнезда крепления скафандр, что-то при этом крича, как бросает начавший поддаваться космический костюм, который вялой тушкой свешивается из зажима, и на секунду замирает, не решив, что ему делать дальше. Все это происходило как будто где-то в другом мире. Здесь осталось только темное пятно ночной поверхности Земли, разукрашенной россыпью переливающихся электричеством городов, и неотвратимо надвигающийся на него темно-серый ромб.
Последнее, что Алексей запомнил до столкновения, был удивленный возглас Майкла, откуда-то из спального отсека: "What's up?". Потом безмолвный полет астероида - или чем там еще мог быть этот ромб - завершился громоподобным ударом в обшивку станции, Алексея бросило лбом на иллюминатор, в глазах потемнело, и он потерял сознание.
Когда он снова вернулся в этот мир, первое, что он увидел, были маленькие красные шарики, плавающие перед его лицом. Спустя пару секунд он понял, что это кровь из его разбитого носа. За иллюминатором темная поверхность планеты ненавязчиво, но совершенно отчетливо уползала вверх - станцию начало крутить. Вова все также орал благим матом, тщетно пытаясь перекричать воющую со всех сторон сирену, возвещающую о разгерметизации модуля. Алексей заметил, что пытается вдохнуть глубже, но больше не позволяла грудная клетка. Не хватало воздуха - поддерживающий жизнь на станции газ стремительно улетучивался в пространство.
Владимир, матерясь, возился возле люка. Алексей не сразу понял, что он ножом пилит кабели и шланги, идущие в соседний модуль и мешающие крышке люка стать на место. Заметив, что товарищ пришел в себя, Владимир сказал:
--
Давай, помогай. Сил уже нет пилить эту дрянь.
Алексей оттолкнулся от стены и поплыл к люку. Попробовал подергать за надрезанные Вовой шланги, но от удара головой и недостатка кислорода сил совсем не было. Снова начало темнеть в глазах. Владимир отчаянно молотил маленьким ножом, будто мачете, по оставшимся проводам, и что-то кричал. Алексей попытался прислушаться. Оказалось, он требовал закрыть крышку люка. Двигаться совсем не хотелось. Хотелось спать. Свернуться калачиком, закрыть глаза и заснуть. И зачем закрывать этот люк? С роду его не закрывали.
Но пинки и призывы товарища сделали свое дело - Алексей понял, что, упершись ногами в стену, всем телом давит на крышку, вслед за ней медленно опускаясь к отверстию люка.
--
Что у вас происходит? - донеслось из динамика связи с ЦУПом. Интересно, почему они только теперь спохватились, подумал Алексей. А может, их раньше просто не было слышно за всем этим гвалтом. А может, прошло не больше минуты. А может... о третьей вероятной причине он не успел подумать - крышка плотно стала в положенный ей паз, резко остановив свое движение, а Алексей по инерции влетел головой в твердый металл и снова потерял сознание.
Очнулся он от боли в боку - оказалось, его отбросило на противоположную стену, где и повис, сильно пропечатавшись ребрами в какую-то торчащую из стены железку. Неверное, какой-нибудь зажим для проводов, который больше ничего не зажимал. Теперь было тихо. Совершенно. Нет, прислушавшись, он все-таки уловил какие-то звуки - это сопел Вовка. ЦУП больше ничего не спрашивал. Сирена не орала. Воздух не шипел, вылетая в пробитую астероидом щель.
Алексей осмотрелся - в небольшом пространстве модуля плавали десятки каких-то лохмотьев - он догадался, что это результат перепиливания проводов и шлангов, - оторвавшаяся при ударе плохо закрепленная мелочь и два скафандра. То ли они само оторвались, то ли Владимир все-таки успел выдрать их из креплений. Сам Владимир, выворачивая шею, пытался что-то рассмотреть в иллюминаторе.
--
Что там? - спросил Алексей.
--
Слава богу, очнулся! - сказал Владимир, - Не знаю. Не видно ничего. Вижу только, что мы вращаемся по сложной траектории - видимо на вектор удара накладывается тяга улетучивающегося воздуха.
--
Где Майк? - Алексей только теперь понял, что так и не видел третьего члена экипажа, американца.
--
Там остался, - Крикунов махнул рукой в сторону люка, - Его, похоже, сразу приложило. Еще при ударе. Вряд ли разгерметизация играла для него какую-то роль.
--
Че-е-ерт!
--
Как выбираться будем?
--
Что говорит ЦУП?
--
Ничего не говорит. Связи нет. То ли антенну свернуло, то ли с проводкой совсем беда. С "Союзом" тоже никакой связи.
--
Ты думаешь...? - не хотелось верить, что единственного средства, которое могло доставить их обратно на Землю, могло уже не существовать - ведь удар пришелся куда-то недалеко от стыковочного узла. Пока на Байконуре подготовят к старту новый транспорт, пройдет, по меньшей мере, неделя. На столько оставшегося воздуха космонавтам не хватит. Да, и если бы хватило - все равно, трудно представить, как корабль может пристыковаться к вращающейся одновременно в двух плоскостях станции.
--
Не знаю, - сказал Владимир, - Может просто с электрикой проблема. В любом случае, надо выбираться отсюда и смотреть. Регенератора в соседней лаборатории хватит на двенадцать часов. Точнее, уже меньше. Больше никакого резерва нет. Вся остальная станция, похоже, мертвая.
Из иллюминатора снова ударили лучи солнца - станция выходила на освещенную сторону планеты. Оба космонавта ринулись к стеклу. Темно-зеленый цилиндр космического корабля был на месте. Явных повреждений видно не было. Люди облегченно вздохнули.
--
Тут делать нечего, - заключил Владимир, - Давай, потребляем комплект питания - неизвестно, сколько нам придется там провозиться, пока на борт "Союза" попадем. И надо двигать отсюда. Пока аварийное энергообеспечение модуля не накрылось.
--
Но, что это было. Надо же посмотреть, - возразил Алексей. Вообще, после удара головой он соображал не очень. Просто очень было интересно, что же такое в них прилетело.
--
Это и без нас посмотрят, - отрезал Крикунов, - Тебе потом расскажут. Не переживай. Если станция раньше времени не завалится.
Алексей молча кивнул головой и взял из рук товарища пластиковую коробку с рационом. Не чувствуя вкуса, молча сжевали еду. Есть не хотелось, но организм не возражал, принимал все, что в него запихивали.
Со скафандрами провозились около часа. В маленьких индивидуальных космических кораблях, которыми являлись современные скафандры. К счастью, все исправно работало.
--
Пошли, - сказал Владимир и открыл крышку люка, которую они с таким трудом задраили парой часов ранее. Ту самую крышку, что спасла им жизни.
Как только между крышкой и кромкой люка образовалась щель, воздух, не удерживаемый больше ничем, рванулся в холодный космический вакуум, стремясь заполнить его своим объемом. Весь мелкий мусор, что в обилии летал в отсеке, устремился туда же, влекомый потоком газа. Когда крышка поднялась настолько, что в узкую горловину люка могли протиснуться люди, в модуле, сохранившем жизни двух человек, воздуха совсем не осталось. Теперь дороги назад не было.
Впереди царил полумрак, нарушаемый только лучами солнца, проникающими через полуприкрытый пластиковой шторой иллюминатор. Электрическое освещение не работало. Только кое-где моргали индикаторы аварийного состояния разных систем жизнеобеспечения станции. Алексей поискал глазами Майкла. Его нигде не было видно. Вот слева вспучившаяся вулканом обшивка борта - сюда пришелся удар астероида. Вот здесь обшивка лопнула, обнажив хитросплетения проводов, обычно скрытых в толще стены станции. Вот что-то розовое. Это...
Алексея замутило, в глазах снова начало темнеть. Удар не прошел даром, не известно еще, как мозг перенесет перегрузки посадки. Если им вообще суждено совершить посадку. Он еще раз посмотрел на то, что привело вызвало головокружение. Нет, он не ошибся - из трещины в переборке торчала рука Майка. Видимо, когда произошла разгерметизация, астронавта засосало в небольшое отверстие. Алексей боялся даже предположить, как теперь выглядела та часть тела Майкла, которая находилась снаружи станции. Ведь его как будто пропустило через мясорубку. Не исключено, что не заткни их товарищ своим телом пробоину, они не успели бы загерметизировать модуль, в котором находились в момент столкновения. Возможно, своей смертью он спас их жизни.
Стыковочный узел был дальше. Между модулем, в который врезался астероид, и двумя следующими, расходящимися в разные стороны перпендикулярно этой части станции. Вроде бы, никаких видимых повреждений там не было. Владимир, разгребая разнообразный скарб и осколки, в обилии летающий по поврежденному модулю, пробирался к стыковочному узлу. Алексей следовал за ним. Скафандры сковывали движения и мешали двигаться дальше. Но без них здесь выжить было невозможно.
Прямо перед ними задраенный люк. За ним - спасительное пространство орбитального корабля "Союз". Только бы не заклинило запоры. Тогда шансов выжить больше не осталось.
Владимир налег на рычаги. Алексей с замиранием сердца следил за действиями товарища. Металлические рейки вздрогнули, еще раз и плавно вышли из пазов. Круглая крышка люка плавно скользнула вперед, открыв доступ в тесное помещение орбитального модуля. Шансы на спасение росли.
Они без труда вернули крышку на место, оказавшись внутри "Союза". Теперь оставалось оживить корабль, перевести его в рабочее состояние. На пульте лениво бегали огоньки, запускались системы, одна за другой, проходили тестирование. Пока сбоев не было. Все работало отлично. Как по нотам. Последние проверки. Все. Теперь "Союз" готов к самостоятельному плету. Осталось только отстыковать его. Вручную. В автоматическом режиме стыковочный узел не хотел отпускать их.
Крикунов произвел все необходимые манипуляции, необходимые для активации ручного режима, и дернул рычаг, запускающий системы принудительной отстыковки. С глухим грохотом сработали пиропатроны, и корабль медленно начал удаляться от станции.
Алексей еще раз потыкал кнопку передатчика. Связи по-прежнему не было. Хотя оборудование вроде бы функционировало нормально. Странно.
"Союз" медленно уплывал прочь от мертвой станции. Пока он сохранял тот же вектор вращения, что и МКС (его еще предстояло погасить для того, чтобы начать торможение), поэтому казалось, что станция висит прямо перед ним недвижимо, а Земля медленно уплывает внизу косо влево.
Корабль отходил все дальше и дальше, и скоро стали видны последствия столкновения с космическим телом. В промятой и вскрывшейся рваной раной обшивке поврежденного модуля, словно заноза, торчал серебристый ромб, примерно метр, сантиметров на восемьдесят. То, что космонавты приняли за астероид, поблескивало гладкой поверхностью и имело совершенно правильные геометрические формы. Даже при беглом взгляде на эту структуру не оставалось никаких сомнений в ее искусственном происхождении.
В наушниках захрипело, и в эфир ворвался вопль кого-то из ЦУПа:
--
...оизошло?
--
ЦУП, - ответил Владимир, - есть связь. Слышу вас. Аварийная ситуация. Мы в "Союзе" в свободном полете. Необходима корректировка курса.
--
Вижу вас, - восторженно отозвались из ЦУПа, - Начинаем расчет курса. Что там у вас?
--
Аварийная ситуация, - тихо повторил Крикунов. Он ужасно устал за последние несколько часов. Устал, как никогда.
--
Код ноль, - так же тихо произнес он и переключил связь на кодированный канал, о котором знал только он, командир экипажа.