Абердин Александр : другие произведения.

Галактика Сенситивов 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    В третьем романе эпопеи виртуальные друзья и помощники Веридора Мерка - Нэкс и Бэкси рассказывают ему о себе. ****** Первая книга романа - "День Откровения" ******* В ней рассказывается о жизни Эдварда Бартона с того момента, как он начал осознавать себя совершенно другой личностью. В романе описывается планета Земля в конце 20-века, но не наша, а та на которую когда-то прилетели из галактики Хизан интари. Книга состоит из нескольких повествований, в которых описывается жизнь нескольких персонажей. ******** Вторая книга романа - "Миссия Интайра" ******** в ней герои продолжают рассказывать американской журналистке Джейн Коллинз о том, как интари попали на Землю свыше 80 000 лет назад и как они фактически создали людей путём генетических операций над неандертальцами, чтобы в первую очередь выжить в той непростой ситуации. ******* Третья книга романа - "Тарат Зурбин" ******* В ней Джейн Коллинз узнает о том, что она является одним из членов гигантского космического корабля "Уригленна", перенесенного в галактику Млечный Путь из галактики Хизан каким-то космическим катаклизмом. Джейн Коллинз на самом деле Тарат Зурбин - глава одноименной организации, которая в далеком будущем трансформировалась в Генеральную прокуратуру. Она была похищена и из ее тела изъяли то самое существо, в котором хранилась память о Тарат Зурбин с планеты Интайр. Теперь ей предстоит вынести свой вердикт относительно деятельности интари на Земле.

"ГАЛАКТИКА СЕНСИТИВОВ"

Роман третий "Наступит день"

Книга первая "День Откровения"

ГЛАВА ПЕРВАЯ

  
   Галактическое человечество не смотря на то, что оно распространилось по всей галактике и развило науку до высочайшего уровня, по-прежнему состоит из всё тех же людей, которыми некогда была населена одна единственная планета галактики Млечный Путь - древняя Терра, она же планета Земля. Людям только кажется, что они изменились. На самом же деле все не так.
   Если взять человека с древней Терры, скажем жителя древнего Египта, что конечно же невозможно, и поставить его рядом с современным жителем Лекса, Терилакса, Мидора или Хельхора, миров совершенно обычных по сравнению с Руссией, Валгией и Варкеном, то очень быстро выяснится, что они практически ничем не отличаются друг от друга. Древний египтянин, который беспрекословно подчинялся жрецам, окажется таким же вздорным, вредным и заносчивым типом, как и любой другой галакт, благоговеющий перед могуществом науки.
   Конечно то, что Рунита вошла в современный мир так легко и безболезненно, вполне можно объяснить тем, что она, во-первых, - была влюблена, во-вторых, является весьма незаурядным человеком, и, в-третьих, - Галан это вообще отдельный разговор. Да, все это, несомненно, так, но если взять и забрать из-за пределов какого-нибудь темпорального барьера любого парня, да, ещё при этом не одного, а вместе с семьей и всеми друзьями, то будьте спокойны, попсиховав пару недель, после краткого курса гипнопедии он тут же завербуется в регулярную армию, а то и вовсе подастся в солдаты-наёмники и уже через год, максимум полтора, заработает себе на погоны большие звёзды, даже если он был каким-нибудь каменотесом.
   Любой же жрец, астролог или просто знахарь, пройдя курс классического обучения в каком-нибудь престижном университете, например на Сангрии, ещё будучи студентом огорошит своих преподавателей не одним десятком открытий и изобретений. Самым наглядным тому примером является та же Гея, ученые которой, работая в Антале, уже успели навести такого шороху, что даже у Оорка с Вирати и Каем их здоровенные мозги сразу же пошли кругом.
   Отчего такое происходит? Да, оттого, что человек существо совершенно непостижимое и обладает такой психологической приспособляемостью, выносливостью и устойчивостью, что заслуживает самых высоких похвал от Господа Бога. К тому же человек ещё и очень стабильное биологическое существо. В древнейших мирах галактики человек, как биологическое существо, развивается чуть ли не по семьсот тысяч лет и что же, достигнув своего видового совершенства, то есть избавившись от всех генетических изъянов, он таким и остаётся все последующие тысячелетия.
   У человека не стала огромной голова, не исчезли полностью волосы, как на этом приспособлении для еды, так и на всём теле, и не атрофировались всякие там не нужные ему органы. Человек как был человеком, так им и остался, только стал выше, сильнее, выносливее и красивее о чём легко сказать глядя даже на таких неказистых, но чертовски милых и обаятельных парней, как Рен, Зак и Улле. Ну, разве они не прелесть? А ведь они далеко не такие красавчики, как тот же Нейз или малыш Ракки. Нет, говорить о новом человеке ещё слишком рано.
   Единственное изменение, которое произошло с человеком в ходе эволюции, так это то, что некоторые люди рождаются, а порой каким-то чудесным образом становятся самостоятельно сенситивами. Вот это и есть люди высшего сорта, но в том-то и дело, что и они появились еще почти миллион лет тому назад на Терре, да, и как тогда, так и сейчас они внешне ничем не отличаются от обыкновенных людей, ну, а то, чем изредка занимается Баллиант и то, что могут с такой лёгкостью галанские сенситивы, и вовсе сделает всех людей галактики одинаковыми.
  
   (Мнение Натали Калвиш, высказанное ею как то раз в разговоре с Веридором Мерком)
  
   Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская звёздная федерация, звездная система Алтейр, суточная орбита планеты Бидруп, Звёздное княжество Малый Горный Анта, резиденция Звёздного князя Веридора Антальского.
  

Галактические координаты:

М = 89* 03* 26* + 0,051 СЛ;

L = 42571,07271 СЛ;

X = (-) A 851,0423 CЛ

Стандартное галактическое время:

11. 25. 12 часов 05 минут

  
   Как ему это и обещала Вирати, когда Веридор Мерк вернулся домой и вошел в свой кабинет, он нашел на письменном столе толстую, старинную книгу в тёмно-коричневом, тисненом золотом переплете. На титульном листе книги было:

Вирати Клиот

Наступит день...

История тяжелых испытаний, выпавших на долю членов

экипажа космического крейсера освоения "Уригленна"

и моей первой любви

  
   Он улыбнулся и сел за стол. Устроившись в кресле поудобнее, Веридор перевернул страницу и начал читать.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Соединённые Штаты Америки, город Нью-Йорк, улица 7-я авеню, апартаменты Джейн Коллинз, расположенные на 47-м этаже "Пасифик плаза".
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

12 августа 2025 года 03 часа 07 минут

  

Начало истории. Планета Терра.

Рассказ о том, кто такая была Джейн Коллинз.

  
   В ночной тишине тихие, мелодичные трели телефона показались Джейн Коллинз неприятными и резкими. Она проснулась после третьего или четвёртого звонка и теперь с мрачным нетерпением ждала, когда включится автоответчик. Джейн не хотелось не только разговаривать с кем-либо в начале четвертого утра, но даже и слышать чей-то голос, но профессиональная обязанность журналиста требовала постоянно быть наготове. При первых же словах, сказанных по-английски с сильным русским акцентом высоким, бодрым женским голосом, с неё слетели последние остатки сна, тем более, что женщина, звонившая ей глубокой ночью, требовательно сказала:
   - Джейн, я точно знаю что ты дома. Дорогая, немедленно возьми трубку.
   Быстро соскочив с кровати, Джейн взяла трубку телефона и недовольным голосом, ворчливо ответила:
   - Слушаю тебя, Наташа, в чём дело? Разве ты не знаешь, что в Нью-Йорке сейчас глубокая ночь?
   Наташу Кутасову было трудно смутить таким вопросом и она, даже не поздоровавшись и не извинившись, тотчас стала давать Джейн инструкции:
   - Джейн, дорогая, тебе придётся немедленно встать с постели и ехать в аэропорт. На твоё имя уже заказан и даже оплачен мною билет до Афин. Суперлайнер отправляется из Нью-Йорка в шесть пятьдесят пять. В Афинах тебя встретит молодой человек по имени Христо Сумелиди, ты его сразу узнаешь. У него длинные, тёмные волосы, глаза как у Бемби и губы как у Мерилин Монро. Христо доставит тебя на остров Кинос.
   - Наташа, милая, я, конечно, очень люблю Грецию, но ведь не на столько же. Скажи мне, что я там забыла? За каким чертом мне нужно вставать с постели в три часа ночи и нестись в аэропорт, словно я гончая собака? - Раздраженным голосом поинтересовалась Джейн.
   Наташа Кутасова громко расхохоталась и воскликнула:
   - Но дорогая моя, разве ты забыла, что репортера, как и волка, кормят ноги? Когда мы встречались в последний раз, ты спрашивала, правда ли, что я близко знакома с Эдвардом Бартоном и Ольгой Браво. Так вот, дорогая, я докладываю тебе, - в этот уик-энд они отмечают пятнадцатилетие своей свадьбы. Это, конечно, не юбилей и потому никаких торжеств по этому поводу не предусмотрено. Они собирают в своем поместье на Киносе кое-кого из своих друзей, чтобы вместе с ними провести там праздничный уик-энд. Я тоже буду там вместе с Пьером и, поверь мне, дорогая, нам также предстоит неблизкий путь, ведь мы летим на Кинос из Сиднея. Или тебе уже не интересно взять интервью у генерального директора Института Человека? Извини, Джейн, Пьер уже поторапливает меня. Мы тоже спешим в аэропорт. Встретимся на Киносе.
   Джейн не успела сказать Наташе и слова, как в трубке зазвучали короткие гудки. Она положила телефонную трубку и бегом бросилась в ванную, прикидывая на бегу, успеет хотя бы сделать макияж. О завтраке или чашке кофе уже не могло идти и речи, хорошо ещё, что её дорожная сумка с репортёрскими принадлежностями была в полной боевой готовности. Наспех одевшись, Джейн пулей вылетела из своей новой квартиры, уют которой ей так до сих пор и не удалось оценить по-настоящему. Прямо на ходу она вызвала по сотовому телефону такси, которое подъехало, пока она спускалась в лифте и, сев в салон, попросила водителя ехать побыстрее.
   Всю дорогу до аэропорта на лице Джейн блуждала мечтательная улыбка. Она была знакома с Наташей Кутасовой чуть больше года, но уже успела с ней подружиться и та сделала для неё так много полезного, что она, порой, даже удивлялась этому. С этой женщиной её познакомил на приеме в австрийском посольстве, в Вашингтоне, старый приятель, фоторепортёр из "Пари Матч" Жан-Анри. Наташа Кутасова была супругой французского военного атташе и не смотря на то, что её сыну уже было четырнадцать лет, выглядела в крайнем случае лет на двадцать. Она была худенькой и изящной женщиной с удивительно наивными глазами, но при этом отличалась какой-то невероятной, просто взрывной энергией. Рядом с ней Джейн, которая была на восемь лет её моложе, казалась самой себе глубокой старухой.
   Их очень сблизило то, что у Наташи, как и у Джейн, погибли родители. Наташа живо интересовалась работой Джейн и, как выяснилось, давно хотела встретиться с ней и поэтому, когда они вместе оказались на том дипломатическом приеме, она послала Жана-Анри разыскать её в саду посольства, под любым предлогом привести и непременно познакомить с ней. Джейн была сразу очарована этой весёлой и непосредственной женщиной, которая совсем не была похожа на большинство жен дипломатов и так смешно говорила по-английски, нисколько не смущаясь своего неправильного произношения. Зато она была в курсе всех событий, которые случались не только в Вашингтоне, но и за его пределами и имела массу знакомых как среди дипломатов, так и среди политиков, бизнесменов и уж, конечно, среди военных.
   Её муж, Пьер Кутасов, потомок древнего русского княжеского рода и полковник французской армии, был очаровательно нежно влюблен в свою хрупкую красавицу-жену, а она вовсю пользовалась этим. Именно по просьбе Наташи Пьер устроил для Джейн встречу с одним из руководителей французских спецслужб и тот дал ей пространное интервью по поводу деятельности Всемирного Антикриминального Трибунала. Это был далеко не первый разговор Джейн с руководителем такого ранга, но впервые человек из спецслужб так откровенно отвечал на её вопросы и даже позволил использовать его высказывания без каких-либо купюр.
   Генерал Морис Сен-Клод был, пожалуй, первым человеком, который честно признался, что ему нечего сказать об этой тайной организации кроме того, что известно всему миру. Он с весёлой усмешкой сказал Джейн, что все их усилия выследить хотя бы одного из членов Антикриминального Трибунала окончились полным провалом не смотря на то, что людей, подозреваемых в связях с этой тайной организацией, было задержано и допрошено предостаточно. Дело, по его словам, дошло даже до того, что он отдал приказ своим людям больше не отвлекаться на эту бесполезную деятельность и заниматься пусть и прозаическими, но зато куда более понятными и доступными им вещами. Вместе с тем генерал не скрывал своих собственных симпатий к деятельности Антикриминального Трибунала и даже по-отечески пожурил Джейн за резкий тон её статей.
   Для Джейн это не было неожиданностью. Генерал Сен-Клод хотя бы не был груб с ней при этом. Куда больше ей доставалось от простых обывателей, которые мешками слали в редакцию письма, осуждая её за клевету в адрес этой организации, остановившей насилие и вычистившей всю планету от всяческих негодяев. Хорошо ещё, что в некоторых письмах эти люди пытались всячески облагоразумить её, наставить на путь истинный и заставить признать, что Антикриминальный Трибунал это и есть самое большое благо двадцать первого века после Института Человека. В некоторых из писем были куда более резкие заявления.
   То, что Эдвард Бартон шестнадцать лет назад заявил в Париже о создании Института Человека всего спустя две недели после того, как по всем крупным информационным агентствам был разослан меморандум о создании Всемирного Антикриминального Трибунала, Джейн не считала случайностью. По её мнению, когда он объявил Институт Человека организацией, целью которой будет не столько благотворительность, сколько активное вторжение науки в жизнь человечества и создание новых механизмов воздействия на политику, Эдвард Бартон имел ввиду в том числе и Всемирный Антикриминальный Трибунал. Правда, когда она впервые провела на страницах "Нью-Йорк Таймс" эту параллель, перед зданием редакции собралась такая толпа возмущённых читателей, что пришлось вызывать полицию и только ссылки на свободу слова спасли редакцию от многочисленных судебных процессов, которые жаждал возбудить чуть ли не каждый второй житель Нью-Йорка.
   Джейн всячески пыталась выйти на первых лиц в руководстве Института Человека, чтобы заставить кого-либо из них ответить на все те вопросы, которые имелись у неё, но ей не удалось встретиться с кем-нибудь, кроме как с людьми, отвечающими за связи с прессой. Добиться же от них ответа хотя бы на один из своих вопросов, она не могла. С дружеской улыбкой ей отвечали одно и тоже - "Без комментариев". Она написала ещё одну разгромную статью, в которой подвергла деятельность Института Человека и его руководителей жесточайшей критике и обвинила их в том, что эта организация манипулирует общественным мнением и всякий раз прибегает к популистским заявлениям вместо того, чтобы объявить о своих истинных целях.
   Именно в ответ на эту статью, как это полагала Джейн, в прессе вскоре и было распространено довольно ворчливое заявление одного из старейших учёных-физиков, который безапелляционно заявил, что единственной целью деятельности Института Человека является сам человек и его благополучие, а все остальные выводы о пользе этой организации пусть делают люди планеты Земля, которые за первые двадцать пять лет века двадцать первого сделали доброго больше, чем за весь двадцатый век. Последние слова этого ученого были обращены ко всем скептикам и это были, как ни странно, слова благодарности. Он благодарил таких людей за то, что они заставляют его думать о том, как много он ещё не успел сделать и что ему можно было бы работать продуктивнее, тем более, что теперь, выйдя из клиники Института, он, наконец-то, покинул инвалидную коляску и даже снова может делать по утрам полуторакилометровые пробежки.
   Самолюбие Джейн было уязвлено и она хотела было разразиться ещё одной статьей в адрес Института Человека, но тут она вновь встретилась с Наташей и та, посмеявшись над её мрачной решимостью, сказала ей:
   - Джейн, по-моему ты несправедлива к Эду Бартону и Эмилю Борзану, честное слово, они оба отличные парни и не вынашивают никаких злобных замыслов. Только очень важные жизненные обстоятельства заставляют их постоянно лезть в политику и это отнимает у них массу времени, но зато они помогают политикам быстрее договориться. Если хочешь, я попытаюсь устроить тебе встречу с Эдом и ты сама убедишься в том, что он отличный парень. Поверь, дорогая, Институт Человека это вовсе не какой-то там ужасный монстр.
   Джейн ответила своей подруге с куда большей горячностью, чем сама того ожидала от себя и Наташа пообещала устроить эту встречу. С того дня прошло ровно две недели и вот сегодня Наташа Кутасова позвонила ей среди ночи и велела лететь в Афины. У Джейн даже и в мыслях не было отказаться от приглашения не смотря на то, что она только что вернулась из Африки и даже ещё не успела побывать в редакции. Желание познакомиться с Эдвардом Бартоном было так велико, что её чувства то и дело прорывались наружу то в виде улыбки, то в виде глубокого вздоха, а то и в виде нетерпеливого жеста. Это сразу же было замечено таксистом и когда Джейн выходила из машины, он пожелал ей удачи и хитро подмигнул, считая, что она торопится к своему другу.
   Подойдя к стойке компании "Пан Америкен", Джейн быстро получила билет и порцию дежурных улыбок от молодого парня, но стоило ей отойти, как тот огорченно вздохнул и недовольно покрутил головой. Видимо этот парень в отличие от таксиста узнал её и, как большинство людей, был не прочь высказать ей своё возмущение, но не мог. Лететь ей предстояло на пассажирском суперлайнере "Ильюшин 731", который был похож на огромного майского жука и весь сверкал огнями. Эти летательные аппараты с крохотными крылышками, в последнее время стали вытеснять с международных авиалиний все прочие самолеты и даже "Боинги". Джейн невольно поморщилась, узнав об этом, но девушка у другой стойки, правильно поняв её чувства, сказала:
   - Мисс, не волнуйтесь, это американская машина, она собрана в Сиэтле и русские поставили только отдельные детали корпуса, антигравитационные линзы и свои новые ионно-вихревые двигатели.
   Джейн уже приходилось летать на "Ильюшиных", как американской, так и русской и даже европейской сборки, и всегда от этих полетов у неё оставались самые приятные впечатления. Пожалуй, что машины чисто русского изготовления были всё же получше, так как они гораздо больше походили на шикарные летающие отели, чем на авиалайнеры. Джейн никак не могла понять, зачем устанавливать в каждом двухместном купе класса люкс ванную комнату, если самый продолжительный рейс длился не более семи часов. Она ещё понимала, что ресторан в полёте необходим, но вот зачем русским вздумалось устраивать на борту спортзал с сауной и бассейном, отказывалась понимать, тем более, что билеты русских авиакомпаний стоили процентов на десять дешевле всех остальных.
   Поднявшись на лифте на пятую, самую верхнюю палубу и окинув взглядом огромный салон первого класса, по которому в кажущемся беспорядке были разбросаны среди цветочных клумб удобные кресла, Джейн уверенно прошла к своему месту. Стюардесса, отвечающая за этот сектор, хлопотала над престарелой леди, которая изводила её бесконечными придирками и потому Джейн, самостоятельно усаживаясь в кресло, невольно пожалела, что рейс до Афин выполняла не русская авиакомпания. Пожалуй она с большим бы удовольствием провела пять часов полёта в каюте с удобной постелью, чем в этом большом кресле, покрытом мохнатым чехлом, рядом с журчащим фонтанчиком, призванным создавать уют. Устроившись в кресле поудобнее и укрывшись пушистым пледом, Джейн, предупредив стюардессу, наконец, подошедшую к ней, что ей перед посадкой в Афинах понадобятся услуги визажиста, постаралась поскорее уснуть.
   Джейн любила ночные перелёты в Европу, когда самолет или такой вот огромный пассажирский лайнер новой конструкции, за которыми всё чаще закреплялось на название, взятое из научно-фантастических романов - флайер, стремительно летел навстречу рассвету. В такие моменты ей казалось, что она обгоняет время и летит навстречу чему-то значительному, важному. Не стал исключением и этот полёт. Проспав каких-то пару часов, Джейн вскоре проснулась и, покинув своё место, прошла вперёд, на смотровую палубу, чтобы полюбоваться пейзажем с высоты двадцати тысяч метров.
   Потолкавшись немного в толпе зевак, молодая женщина решила, что будет лучше, если она заблаговременно побеспокоится о своём внешнем виде. Приведя себя в порядок в салоне-парикмахерской на борту лайнера, Джейн решила заодно немного обновить свой гардероб и переоделась в лёгкий, белый льняной костюм, предложенный ей мастером-визажистом. Скорее не столько потому, что хотела произвести впечатление на Эдварда Батона и Ольгу Браво, сколько из-за обещанного ей в провожатые Христо Сумелиди и его огромных карих глаз. Ей вовсе не хотелось выглядеть в глазах молодого грека неряшливой американской журналисткой, грубой и мужеподобной. Хотя Джейн не относилась к своим внешним данным с подчёркнутым вниманием, большинство мужчин, с которыми ей доводилось встречаться, находили её красоткой.
   Джейн Коллинз была американкой англосаксонского происхождения и ей было двадцать девять лет. Она была довольно высокого роста и имела стройную, спортивную фигуру, хотя никогда не истязала себя шейпингом, аэробикой или занятиями на тренажерах. Будучи от природы платиновой блондинкой и имея к тому же высокий, пышный бюст, Джейн уже устала отбиваться от мужчин, желавших угостить её шампанским или какой-нибудь другой выпивкой. Она научилась отшивать навязчивых плейбоев одним только холодным, пристальным взглядом, но в глубине души была счастлива, что мужчины проявляли к ней повышенное внимание и умела подать себя. Вот и сейчас, когда Джейн переоделась в белый, лёгкий пиджак с короткой юбкой, под который она надела полупрозрачную блузу голубого шелка, она нравилась самой себе. В таком наряде она была особенно сексапильна.
   Христо, который должен был встретить Джейн в аэропорту Афин и в самом деле имел огромные, карие, блестящие глаза, чувственные, полные губы и длинные, пышные волосы, но, к полному её ужасу, он был почти на голову ниже неё ростом и к тому же ему было не более семнадцати лет. Зато Христо обладал исключительной напористостью и смог беспрепятственно подняться в салон первого класса ещё до того, как флайер был пристыкован к переходным трапам. Юноша быстро уладил все формальности с таможенными службами и провёл Джейн по хитроумному лабиринту служебных помещений и коридоров аэропорта прямо на небольшую, частную взлётно-посадочную площадку, где стоял четырехместный флайер удивительно стремительной формы, имевший в длину не более пяти метров. Таких летательных аппаратов Джейн ещё никогда не видела.
   Юный грек открыл перед Джейн дверь этой машины, больше похожей на спортивный автомобиль с просторным салоном, чем на летательный аппарат и сел в кресло пилота. По тому, как уверенно включал он приборы и запускал двигатель, Джейн поняла, что не смотря на свой юный вид Христо является опытным пилотом, что тот и подтвердил стремительно подняв машину в воздух. Ещё никогда Джейн не испытывала такого восхитительного чувства полета, как в этот раз. Флайер летел практически бесшумно, как и все машины такого типа, появившиеся в России каких-либо десять лет назад и уже прочно завоевавшие господство в воздухе. Правда, до сих пор Джейн летала лишь на огромных пассажирских машинах, а более миниатюрные образцы видела только на аэрокосмических салонах, но то были машины военного и полицейского назначения и не продавались в частные руки. Этот же флайер выглядел вполне гражданским летательным аппаратом.
   Христо сидел в кресле полностью расслабившись и вёл флайер с какой-то франтоватой небрежностью, но судя по тому как ровно тот летел, чувствовалось, что он не смотря на юный возраст очень опытный пилот. Юноша был молчалив, но предупредителен и стоило Джейн только подумать о чём-либо прохладительном, немедленно нажал какую-то кнопку на пульте и между их креслами откуда-то сзади выдвинулся миниатюрный бар полированного красного дерева, украшенный серебряной инкрустацией. Христо переключил управление на автопилот и, открыв бар, вежливо спросил Джейн:
   - Дайкири, мэм?
   - Нет, лучше апельсиновый сок со льдом, Христо, и добавь в него немного лимонного сока и тоника. - Ласково ответила юноше Джейн и спросила его - Христо, скажи мне, что это за удивительная машина на которой мы летим? Впервые в жизни я лечу и так наслаждаюсь полетом. В ней чувствуешь себя птицей. Я не новичок в воздухе и мне приходилось пилотировать реактивные боевые истребители, - даже эф шестнадцатый и су тридцать седьмой, но по сравнению с этим флайером те самолеты просто не выдерживают критики. Наверное эта машина тоже сделана русскими, Христо?
   Джейн сразу поняла, что она задела юношу за живое. Глаза его тотчас загорелись и, смешивая для Джейн фруктовый коктейль, Христо широко улыбнулся и стал подробно и очень уж страстно объяснять ей, что это за машина:
   - Мэм, это лучшая машина, которая когда-либо только поднималась в небо и всё-таки это не флайер, а тримобиль. Это новейшая экспериментальная модель, она сделана в России, в Нижнем Новгороде и называется "Зимородок". Это такая маленькая птичка, которая умеет нырять под воду и бегать по дну. В воздухе эта машина летает со скоростью до трёх звуковых, имеет потолок в шестнадцать тысяч метров с полной загрузкой и может ехать по шоссе со скоростью до четырехсот километров в час. Но и это ещё не всё, мэм, на воде она развивает скорость в двести пятьдесят километров и может погружаться на глубину в семьдесят метров. Потому-то она и называется тримобиль. Скоро их начнут выпускать серийно. Хотите попробовать поуправлять тримобилем, мэм?
   Разумеется Джейн хотела этого, но оценив взглядом размеры салона, сразу поняла, что перебраться в кресло пилота будет весьма затруднительно и решила отказаться. Христо широко улыбнулся и нажал кнопку на панели управления. Пластиковая, отделанная под красную кожу панель, находящаяся перед Джейн, дрогнула и бесшумно скользнула вниз, а на её место выдвинулась приборная панель с экраном компьютера и штурвалом, похожим на штурвал пассажирского самолета, но с дюжиной клавишей на рукоятях. Джейн торопливо допила свой коктейль, поставила пустой бокал в гнездо и, потерев ладонью о ладонь, решительно положила руки на штурвал. Тримобиль на это никак не отреагировал. Христо нажал ещё одну кнопку и на экране компьютера загорелся ярко-зелёный транспарант:
  

Управление тримобилем

передано второму пилоту

Режим полёта:

Полёт с инструктором

  
   Христо быстро научил Джейн как управлять этой мощной и стремительной машиной. Уже через десять минут девушка вела тримобиль самостоятельно. Джейн не отказала себе в удовольствии не только испытать скоростные качества тримобиля, но и проверить его потолок. Скорость эта машина набирала на удивление быстро и до высоты в двенадцать тысяч метров поднялась за каких-либо пять секунд. При этом в салоне тримобиля стояла почти полная тишина и мощь машины определялась лишь по едва заметной вибрации. Двигаясь с огромной скоростью на двенадцатикилометровой высоте, машина вела себя на редкость послушно и позволяла делать головокружительные маневры. Практически без перегрузок можно было едва ли не мгновенно менять направление полета. Спустя полчаса Джейн увидела впереди по курсу побережье Африки и испуганно взглянула на Христо.
   - Ой, мы кажется улетели слишком далеко.
   - Ничего страшного, мэм. - Успокоил её юноша - Если вы позволите, то я включу автопилот и мы через десять минут будем на Киносе. Вообще-то мне не разрешается летать с такой скоростью, да, и на таких высотах, но специально для вас Эд сделал исключение и позволил мне показать всё, на что способен "Зимородок". Он лично курирует этот проект и надеется, что эта машина будет пользоваться популярностью и большим спросом на рынке. Она ведь будет доступна по цене многим. Как вы считаете, мисс Джейн, многие захотят купить себе такой тримобиль по цене серийного "Мерседеса"?
   Потрясенная Джейн даже не знала, что ей и ответить. Полёт на тримобиле был таким увлекательным, что она просто влюбилась в эту мощную, стремительную машину. Сообщение Христо о том, что вскоре эти русские машины будут выведены на рынок, да, ещё по такой баснословно низкой цене, одновременно расстроило и обрадовало Джейн. Похоже, что русские вскоре нанесут Америке ещё один и теперь куда более болезненный, чем все прежние, удар. Но с другой стороны эта красивая машина цвета голубого перламутра была таким чудом, что её даже не портило это неказистое и незамысловатое название - "Зимородок". Впрочем, русские всегда отличались в названиях своих технических новинок какой-то странной логикой. Взять хотя бы их первый межпланетный космический корабль, который они так помпезно назвали в честь своего ракетостроителя "Академик Королёв".
   Автопилот бросил тримобиль в стремительное пике, но Джейн не почувствовала никаких перегрузок. Примерно на высоте трёхсот метров от уровня моря, в полутора километрах от линии прибоя падение машины было мгновенно остановлено и уже Христо плавно повел её вглубь острова Кинос. Юный пилот заложил в воздухе парочку крутых виражей и с шиком посадил тримобиль посреди большой взлётно-посадочной площадки, расположенной на самом краю огромного поместья, расположенного на берегу Средиземного моря.
   Поскольку тримобиль заходил на посадку со стороны моря и двигался довольно медленно, то Джейн успела рассмотреть сверху, что поместье было очень живописным, весьма большим, имело несколько бассейнов, около трёх десятков больших, красивых построек, расположенных среди стройных тёмно-зелёных кипарисов, серебристых олив и округлых апельсиновых деревьев, густо усыпанных созревшими ярко-оранжевыми плодами.
   Остров Кинос был сравнительно невелик, всего каких-то десять-двенадцать километров в длину и был похож на овальное, надкушенное печенье. Поместье "Берег Калипсо" находилось в его южной части и раскинулось вдоль берега довольно просторной и очень красивой бухты, защищённой от штормов не только живописной грядой скал, но ещё и широким, полукилометровым молом. По гребню мола шла красивая аллея, обсаженная по краям кипарисами и на его внутренней стороне была устроена пристань с несколькими причалами. В бухте и возле причала стояло на якоре несколько десятков шикарных яхт.
   Поместье состояло из полутора дюжин весьма больших домов, которые были построены в типичном для Греции стиле с внутренними двориками-патио, отчего оно скорее было похоже на небольшой посёлок, в котором живут состоятельные граждане, чем на загородное жилище миллиардера, но Джейн, которая хорошо знала куда именно она приглашена, сразу же решила, что эти дома - коттеджи для гостей и прислуги, а жилищем хозяев поместья она сочла большой, трёхэтажный дворец, построенный в каком-то непонятном, но весьма красивом архитектурном стиле. Дворец стоял в отдалении от берега, укрытый высокими платанами. Он имел в плане серповидную форму и был весь увит плющом. В угоду жаркому климату архитектор предусмотрел множество широких, затенённых зеленью лоджий и Джейн сочла дворец весьма симпатичным.
   Даже бросив на поместье "Берег Калипсо" самый беглый взгляд, Джейн сразу же решила, что оно выглядит не только очень роскошно, но и живописно. На территории поместья, озелененной самыми разнообразными деревьями, находился небольшой древнегреческий храм, стоящий на каменистом холме, а рядом, прямо в склон холма, был врезан самый настоящий древний амфитеатр, вокруг которого стояли античные, позеленевшие от времени бронзовые скульптуры. С большого расстояния трудно было понять подлинники это или очень хорошие копии, но выглядели они очень эффектно и Джейн сразу же захотелось посмотреть на них вблизи.
   Поместье Эдварда Бартона выглядело тихим и умиротворенным, но Джейн подумала, что это можно было отнести скорее на счёт полуденного зноя, чем на невнимание друзей к этой супружеской паре. Она так же обратила внимание и на то, что поместье такой важной персоны, как Эдвард Бартон, генеральный директор Института Человека, практически не охранялось. Когда Христо закладывал над поместьем широкий вираж, Джейн не увидела на земле ничего такого, что походило бы на решетки, колючую проволоку и прочие средства безопасности, обычно применяемые важными шишками и богачами-миллиардерами для защиты своей собственности.
   Зато когда тримобиль завис в воздухе перед посадкой, она хорошо успела рассмотреть, что позади небольшого аэродрома стоит несколько ангаров и ещё каких-то длинных, низких построек, напоминающих своими очертаниями какие-то военные объекты. От аэродрома вглубь острова шло в сторону Корфу двухрядное, асфальтированное шоссе, а въезд в поместье, огороженное невысоким заборчиком из металлической сетки, был перегорожен шлагбаумом, возле которого стояло приземистое здание, также похожее на фортификационное сооружение.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Греция, поместье Эдварда Бартона и Ольги Браво "Берег Калипсо" на острове Кинос, неподалеку от острова Корфу.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

12 августа 2025 года, 14 часов 25 минут

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   Христо перевел управление тримобилем в наземное положение и подогнал его прямо к парадному входу, расположенному с того фасада дворца, который был обращен к внутренней части острова. Как только тримобиль остановился и юноша открыл перед ней дверцу, к Джейн подошел молодой человек почти двухметрового роста, одетый в накрахмаленную и тщательно выглаженную белую рубаху с короткими рукавами и черным галстуком-бабочкой, а так же в бежевые шорты и лёгкие, белые элегантные туфли.
   Этот великан поприветствовал её на очень хорошем английском и вежливо предложил Джейн пройти в отведенные ей апартаменты. По пути она узнала от этого парня, представившегося ей Геной, что сейчас время сиесты и все гости отдыхают. Жара действительно стояла просто умопомрачительная и после прохлады салона несколько минут, проведенные вне помещения с кондиционером, показались девушке настоящей пыткой и она была вовсе не прочь спрятаться от палящих лучей солнца, куда-нибудь в прохладу и потому не высказала никакого нетерпения, когда узнала, что с Эдвардом Бартоном она встретится позднее, ближе к вечеру.
   Джейн ожидала, что ей предложат разместиться в одном из коттеджей, но Гена пригласил её войти внутрь дворца и повёл в левое крыло. Апартаменты, которые ей отвели, находились на втором этаже, а окна большого, трёхсветного зала выходили как на море, которое синело рядом, в нескольких сотнях метров за темными кипарисами и серебристыми оливами, так и на холмы острова, возвышавшиеся за аэродромом. Джейн сочла причудой то, что ей отвели не просто номер, а огромные апартаменты с каким-то парадным залом вместо гостиной, кабинетом с шикарной библиотекой, не менее внушительной спальней и ванной комнатой с настоящим бассейном вместо ванны, да, к тому же эти апартаменты были обставлены изумительной старинной мебелью орехового дерева.
   Распаковав свой саквояж, она первым делом достала из него свой "Хассельблад" и сделала несколько снимков. Её интересовал как интерьер дома, так и прекрасные виды поместья, открывающиеся с широких лоджий, увитых плющом. Судя по всему, поместье Эдварда Бартона стоило не один десяток миллионов долларов и слухи о скромной жизни этого миллиардера были несколько преувеличены, если даже для гостей отводились такие роскошные апартаменты. Джейн была поражена обилием навесов, столиков, цветастых зонтов и шезлонгов, расставленных на лужайках и вокруг бассейнов. Глаз у Джейн на такие вещи был наметан достаточно хорошо, чтобы понять очевидный факт, гостей, приглашенных на этот уик-энд в поместье со звучным названием "Берег Калипсо", явно, собралось много больше, чем несколько старых друзей.
   Послеполуденный зной загнал всех под крышу и Джейн оставалось только дождаться того времени, когда с моря подует свежий бриз и принесет прохладу. Сама же она сменила свой белый костюм на пляжный наряд и хотела немного поработать на компьютере, чтобы как следует подготовиться к предстоящему интервью, но от этого её отвлекла миловидная горничная, которая предложила обед.
   В Нью-Йорке как раз было время ленча и потому Джейн с удовольствием пообедала блюдами типично греческой кухни. Обед ей очень понравился, хотя она сочла его через чур уж плотным и сытным. После такого обеда следовало бы вздремнуть, но Джейн, прихватив с собой компьютер и мощный полевой бинокль, вышла на широкую, тенистую лоджию и заняла там удобную позицию в самом прохладном месте рядом с небольшим мраморным фонтанчиком, чтобы издали посмотреть на гостей Эдварда Бартона и Ольги Браво.
   Осматривая поместье, Джейн вскоре обнаружила, что оно неплохо охраняется. Охрана состояла из крепких молодых людей в панамах и с большими солнцезащитными очками на носу, одетых в пестрые шорты, легкие, цветастые и просторные рубахи, на первый взгляд безоружных. Однако, Джейн не обманулась по поводу их мирного вида, уж больно сосредоточенно осматривали они окрестности. Один из этих молодых людей, похоже, встретился с нею взглядом и хотя он находился более, чем в километре и она смотрела на него через мощное электронно-оптическое устройство, ей показалось что охранник заметил её, так как он, пристально глядя в сторону дома, широко улыбнулся и что-то сказал своему напарнику. Тот ответил ему и белобрысый парень с обгоревшим на солнце носом кивнув ей головой, широко улыбнулся и отвёл свой взгляд от лоджии. Из этого Джейн сделала вывод, что охрана, явно, предупреждена о её прибытии на остров Кинос, иначе с чего бы ей улыбались так доброжелательно.
   Понемногу из домов поместья, построенных в традиционном для Греции архитектурном стиле, стали выходить довольно нарядно, хотя и весьма странно одетые люди. Впрочем, если принять за аксиому тот факт, что Эдвард и Ольга пригласили в своё поместье друзей, то все их откровенные пляжные наряды были вполне оправданы. Дворец, в котором в распоряжение Джейн предоставили апартаменты, стоял неподалеку от самого большого бассейна, самого настоящего аквапарка со множеством водяных горок и прочих аттракционов и вскоре в нём плескалось не менее полутора сотен гостей. Тишину разорвали громкие звуки музыки и весёлый смех. Сиеста закончилась.
   Мощный, двадцатикратный бинокль и хорошая зрительная память позволяли американской журналистке довольно быстро узнавать знакомые лица политиков, дипломатов, бизнесменов, деятелей культуры и шоу-бизнеса, военных и даже представителей спецслужб различных государств. Это были в основном мужчины. Их было особенно легко узнать, ведь о некоторых она уже писала в своих статьях, а о других знала по газетным статьям и телевизионным репортажам своих коллег. С женщинами было труднее, она не писала статей для светской хроники и хотя постоянно читала её и была в курсе основных событий великосветской жизни, узнавала только самых знаменитых дам.
   Большинство женщин были молоды или выглядели очень моложаво и весело резвились в воде и на лужайках. Многих Джейн видела впервые, но некоторые светские львицы были ей хорошо знакомы, как, например, графиня Монпери. Эта шестидесятитрёхлетняя дама выглядела в худшем случае на тридцать и была известна тем, что на своих светских раутах здорово обирала миллионеров. Пожертвования, которые она собирала, переводились на банковские счета Института Человека и каждый доллар, каждый евро или фунт стерлингов направлялись на финансирование конкретных проектов. Во многих из них в дальнейшем принимали участие жертвователи и это, несомненно, приносило им выгоду.
   К пристани тем временем, причалил небольшой теплоход и с него сошло ещё около сотни гостей, что только добавило всем веселья. По той непринужденной обстановке, которая царила в поместье, Джейн поняла, что большинство гостей давно знакомы друг с другом и им вовсе не мешало то обстоятельство, что их не встречали хозяева. Среди прибывших она сразу узнала Эмиля Борзана и доктора Георгия Уралова, главных научных руководителей Института Человека. Про них обоих и их медицинские центры Джейн слышала немало фантастических рассказов от своих друзей, но по мнению одного её знакомого, тоже врача, действительность была куда фантастичнее, ведь именно Эмиль Борзан являлся отцом вакцины, победившей СПИД и автором всемирно известной методики лечения наркоманов и алкоголиков.
   Джейн планомерно прочёсывала с помощью своего бинокля всю доступную ей территорию поместья и наговаривала в свой крохотный цифровой диктофон список гостей. Иногда она брала в руки "Хассельблад" и с помощью телеобъектива фиксировала на плёнку некоторые сценки этого весёлого праздника, будучи полностью уверена в том, что вряд ли этими снимками она станет иллюстрировать свои статьи. Отдел светской хроники её мало интересовал, хотя она была уверена, что за снимок, на котором министр иностранных дел Великобритании, одетый только в шорты, усадив на свою шею известную топ-модель стремительно несётся по лужайке галопом наперегонки с ещё несколькими высокопоставленными государственными чиновниками из других стран, которых так же оседлали красотки щеголявшие топлесс, сможет получить всё что угодно.
   Однако, она не относилась к изобретательному на трюки племени папарацци и то, что государственные мужи вели себя так непринужденно, её нисколько не возбуждало, тем более, что многие из них были с женами и даже с детьми. Джейн не была отягощена излишним пуританством и то, что министру и его коллегам вздумалось немного порезвиться, она только приветствовала. Такое их поведение она приветствовала гораздо больше, чем их напускную, надменную чопорность на официальных приемах и всяческих светских раутах.
   Веселье на лужайках и в бассейнах шло своим чередом, а гости всё прибывали. Они приплывали морем и прилетали по воздуху на вертолетах и даже флайерах, таких же, на котором прилетела она. Вскоре она увидела в толпе Наташу вместе с Пьером и хотела было спуститься вниз, но решила посмотреть, кто прибыл на большой океанской яхте, вставшей на якорь неподалеку от берега. Нацелившись на палубу яхты биноклем, она было начала диктовать кого видит, но в это время её перебил насмешливый мужской баритон:
   - Джейн, а не проще ли вам будет получить у меня полный список гостей, чем вести их подсчёт таким утомительным образом. Тем более, что вы пропускаете очень многих. Например тот черноволосый верзила, о котором вы упомянули, как о неизвестном вам типе похожем на профессионального сумоиста это Ратуи Танеа, мой очень хороший друг с Гавайев. Он владелец небольшого отеля на крохотном островке и вряд ли вы о нём что-либо узнаете, если не встретите случайно кого-либо из жителей Нью-Йорка, которым он предоставил однажды кров для отдыха. Вот тогда вам станут рассказывать об этом парне часами, ведь это удивительный человек, милый и очень обаятельный.
   Джейн испуганно повернулась. В дверях, обняв за талию высокую красивую женщину, стоял Эдвард Бартон. Хозяин поместья, как и большинство мужчин, был одет в длинные бермуды и просторную, пёструю гавайскую рубаху, а его спутница, в которой она с трудом узнала Ольгу Браво, была просто образцом скромности. Эта ослепительная красавица обычно щеголяла в умопомрачительных нарядах и её действительно было трудно узнать в лёгком и простеньком ситцевом платьице без рукавов, но с очень открытым и глубоким декольте. Эдвард Бартон представил Джейн своей супруге, как старую и очень хорошую знакомую:
   - Ольга, познакомься, это Джейн Коллинз, подруга нашей Наты. - Подождав когда обе женщины расцелуются, он продолжил - Джейн, давайте лучше отложим все дела на потом, спустимся вниз и мы как следует повеселимся, ну, а чтобы вам не таскать с собой свою фотокамеру, возьмите-ка лучше это.
   Эдвард Бартон протянул ей большие солнцезащитные очки, такие же как и те, что она видела на людях из охраны и небольшой пульт, размером с электронный брелок, прицепленный к пластиковому браслету. При этом он достаточно подробно пояснил ей их назначение:
   - Джейн, это одновременно бинокль, фотоаппарат, магнитофон и даже мини-компьютер, с помощью которого вы сможете получить все сведения о любом из наших гостей. По-моему вам, как репортёру, будет интересно иметь это устройство при себе. Только учтите, большинство людей об этом даже не подозревает и вам лучше не злоупотреблять их доверием, хотя я полностью полагаюсь на вашу тактичность.
   Пока они спускались вниз, Эдвард Бартон показал ей как пользоваться этими чудо-очками и мини-компьютером в них встроенным, от чего Джейн пришла в полное замешательство. Вот уж чего она никак не ожидала, так это того, что хозяин дома сам позволит ей запечатлеть его вечеринку и это при том, что среди множества гостей она не увидела больше ни одного журналиста или фоторепортера. Ольга, словно прочитав её мысли, тут же сказала девушке:
   - Джейн, мы пригласили вас на свой праздник не как известную журналистку, а как подругу Наташи, с которой нас связывает очень многое. Разумеется, Эд уделит вам для интервью столько времени, сколько вам понадобится, но это будет потом, когда закончится уик-энд, а сейчас пойдёмте, я познакомлю вас хотя бы с некоторыми из моих друзей.
   Эдвард Бартон, проводив их до ближайшей лужайки, на которой собралась веселая компания, тотчас удалился, взятый под руки двумя молодыми женщинами, очень похожими на Ольгу Браво. Сама же Ольга неожиданно для Джейн сбросила с себя платье и оставшись топлесс, представила её своим гостям весьма неожиданно, громко крикнув:
   - Ребята, угадайте кто это? Вы не верите собственным глазам? Да, так оно и есть, это та самая Джейн Коллинз! Так что будьте начеку, а то в завтрашних газетах вы прочтете о себе такое, что потом точно не обрадуетесь. Поэтому лучше не обижайте Джейн и постарайтесь подлизаться к ней, чтобы она не прописала о всех ваших шалостях в своей газете.
   Раздался взрыв смеха и все наперебой стали предлагать Джейн выпить, обещая при этом обязательно рассказать про своих друзей что-нибудь неприличное. Правда, это длилось недолго, так как откуда-то прибежала Наташа тоже с открытой грудью и стала звать её на морскую прогулку на яхте какого-то арабского шейха в белом бурнусе, которая только что пришвартовалась к пристани. Вместе с ними на яхту вызвалось идти ещё несколько мужчин и женщин. Шейх Абдул-Азиз оказался весьма молодым человеком и вовсе не походил на коронованную особу. Наоборот, он был мил и застенчив, а с появлением Наташи и вовсе засмущался. Его яхта была небольшим, но очень красивым судном и на борт вместе с Наташей и Джейн поднялось ещё около сотни человек, изрядно перегрузив кораблик. Прогулка закончилась тем, что они, едва отойдя от берега на несколько кабельтовых, по вине Наташи, вставшей к штурвалу, сели на риф.
   К счастью, яхта не получила пробоины, а сама Наташа оправдалась тем, что судно безбожно перегрузили и если большая часть пассажиров спрыгнет с него в воду, то оно само сможет сойти с рифа. В конце концов, все так и сделали, но сначала яхту попытались просто раскачать, бегая от одного борта к другому. Абдул-Азиза это рассмешило до слез и он, сбросив с себя свой бурнус, чем явил всем молодое мускулистое тело с грудью густо поросшей черными волосами, первым покинул свой кораблик, предоставив Наташе возможность самой снять его с рифа. Когда большая часть народу попрыгала за борт, яхта и правда сошла с рифа, но никому уже не захотелось подниматься на борт. Наташа подвела её к пристани, где уже стояли с бокалами в руках и посмеивались Пьер и шейх Абдул-Азиз. Джейн вместе с Наташей спустилась с борта корабля и присоединилась к ним.
   Джейн поначалу ещё пыталась вести какие-то разговоры, стремясь выяснить, почему те или иные люди прибыли на Кинос, но, слыша в ответ только комплименты в адрес Ольги Браво, вскоре поняла бессмысленность этого занятия. Зато она полностью смогла оценить оборудование, которым вооружил её Эдвард Бартон, а особенно то, что компьютер, если она смотрела на кого-либо, повинуясь команде, подаваемой нажатием кнопки на пульте-брелке, моментально проводил идентификацию личности и выдавал целое досье на собеседника или того человека, на которого она смотрела. Это было особенно удобно в такой большой компании.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Греция, поместье Эдварда Бартона и Ольги Браво "Берег Калипсо" на острове Кинос, неподалеку от острова Корфу.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

13 августа 2025 года, 11 часов 10 минут

  

Рассказ о работе Эдварда Бартона.

  
   По мнению Эдварда Бартона денёк выдался на редкость жарким и по сравнению с этим субботним утром, вчерашнее послеполуденное пекло могло просто показаться приятным, прохладным вечером где-нибудь в Гималаях, а не на земле древней Эллады. После вчерашней, шумной и веселой вечеринки, на которой было выпито немало, большинство гостей предпочло жаре, прохладные комнаты и павильоны. Только самые отчаянные смельчаки рискнули выбраться наружу и приблизиться к бассейнам, где их ждала мягкая прохлада воды. Но даже они, поплавав и немного порезвившись в бассейне, выбираясь из воды стремились укрыться в тени огромных зонтиков, под которыми стояли мощные микроклиматические установки, навевающие приятную прохладу с запахом хвои.
   Эдвард Бартон, лениво откинув голову, полулежал в шезлонге и сквозь темные стекла солнцезащитных очков поглядывал на противоположную сторону бассейна, где прямо на солнцепеке, в окружении нескольких мускулистых людей, загорала его супруга. Ольга откровенно манкировала обязанностями хозяйки и верной спутницы жизни. Вместо этого она загорала топлесс, одетая в крохотное монокини. Пятеро молодых, мускулистых и загорелых до черна людей, собравшихся вокруг неё, терпеливо догорали на солнце и с дивной скоростью бросались исполнять каждую её просьбу. Из всей этой пятерки Эдвард был не только хорошо знаком, но и очень дружен всего с одним из них - Эриком Карлсоном, послом Дании в ООН, четверо других парней, попавших на их домашний праздник всяческими правдами и неправдами, были представлены ему только вчера и то под чужими именами.
   Из собственных конфиденциальных источников Эдвард Бартон совершенно точно знал, что все четверо молодых людей, представившихся кто биржевым брокером, кто менеджером солидной компании, а кто и вовсе отпрыском древней аристократической фамилии, на самом деле были офицерами разведки из США, Франции, Англии и Израиля. То, что Сюрте Женераль и Моссад действовали сегодня сообща, чтобы поощрить цэрэушника и британского агента к активным действиям, могло удивить только их самих, ведь Эдвард Бартон давно замышлял нынешние торжества, как "день открытых дверей" и Мишелю с Эзером, откомандированным на это задание, приходилось теперь здорово напрячься, чтобы доказать своим коллегам безопасность этого предприятия. Среди одной тысячи ста тридцати четырёх приглашенных таких, как эти ребята, было сто семьдесят два человека и они представляли разведслужбы по крайней мере трёх десятков стран и кое-кто оказался куда смелее, чем два этих лодыря из США и Англии.
   Из всех представителей разведок только русские демонстративно прибыли на Кинос открыто, с подарками и теперь искренне веселились вместе со всеми остальными гостями в то время, как другие рыцари плаща и кинжала, провоцируемыми французами, израильтянами и сирийцами, тайком шарили по всем строениям поместья. Свои собственные подарки они передали им тайком и теперь помогали охране создавать остальным шпионам максимум удобств. Им никто не чинил никаких препятствий.
   Специально для этого была максимально упрощена система сигнализации, которую теперь можно было легко отключить просто пинком ноги. По мнению людей, отвечавших за безопасность поместья, Эдварду Бартону для полной убедительности оставалось только повесить на всех дверях таблички, гласящие: - "Секретные материалы. Добро пожаловать, господа шпионы." К тому же со всех компьютеров и компьютерных программ были сняты все сложнейшие, многоступенчатые коды и в них содержалось довольно большое количество действительно важной информации о самых секретных планах Института Человека.
   Искоса поглядывая на молодых повес, которые увивались вокруг Ольги, Эдвард внутренне посмеивался, представляя себе, что произойдет во всех этих ведомствах, когда специалисты прочитают скопированные файлы. Действуя таким образом, Эдвард Бартон решил убить сразу двух зайцев, сдать большинству спецслужб планеты действительные планы Института Человека, что должно было озадачить, как сами спецслужбы, так и все те правительства, которые они обслуживали, а заодно и подать всё это с юмором. Время от времени Эдвард получал доклады о том, что агенты спецслужб проникли в тот или иной кабинет и похитили секретную информацию, чему был искренне рад, полагая, что в дальнейшем пресс-службе Института Человека уже не придётся напрягаться лишний раз.
   Особенно веселило его то, какие выводы сделают аналитики спецслужб из планов Института Человека, вся будущая деятельность которого была расписана на добрую сотню лет вперед. Предсказания, которые делались некоторыми учеными футурологами, просто меркли перед рабочими планами Института, так как они были составлены не в общих чертах, а в виде чёткого графика работ с оценкой стоимости и времени исполнения. То, что уже через год нижегородский автозавод должен будет начать массовый серийный выпуск тримобилей, которые уже проходили ходовые испытания, а в клиниках Найроби, Ханоя и Перми проходят клинические испытания новой медицинской вакцины с элементами нанотехнологии, замедляющей процессы старения, должно было наконец убедить скептиков в том, что первый межзвёздный полёт, намеченный на две тысячи двадцать девятый год, не является блефом.
   Лишним доказательством реальности межзвёздных перелётов, по мнению Эдварда Бартона, должно было служить, как строительство огромной орбитальной космической верфи, начатое два года назад под видом строительства космической фабрики, так и чертежи космического корабля и отчёты о технических испытаниях новых конструкционных материалов вкупе с отчётом об испытании в космосе прототипа двигателя, который позволял летать космическим кораблям со скоростью впятеро превышающей скорость света.
   Имена трёх ученых-гениев, разработавших теорию тахионного поля, после того, как одним из них был получен удивительный сплав, - арвид, были засекречены, но то, что у одного из них родилась недавно тройня, а другой сломал ногу, прыгая с парашютом на Эверест, позволяло легко вычислить имена этих молодых людей и понять, что речь шла о тех самых учёных-физиках, которые сначала открыли принцип действия, а затем и сконструировали ионно-вихревой двигатель и сделали космические полеты на Луну, Венеру и Марс обыденностью.
   Но более всего Эдвард надеялся на помощь российского правительства, которое, как следовало из некоторых документов, было в курсе всех проектов Института Человека. Он надеялся, что если того захотят президенты стран, заинтересованных в правде о контактах России с этой международной, неправительственной организации, то они смогут получить все подтверждения. Во всяком случае точно такой же план, который можно было выкрасть из компьютера в его кабинете, уже полгода как лежал на столе президента России. Ну, а если кто-то из наиболее настойчивых президентов как следует надавит на Виктора Демидова, то он, пожалуй, разоткровенничается и подтвердит, что в его стране деятельность Всемирного Антикриминального Трибунала имеет поддержку на государственном уровне и против этой тайной организации запрещены любые следственные действия.
   Хотя ничто напрямую не может связать деятельность Всемирного Антикриминального Трибунала с деятельностью Института Человека, приказ, подписанный Эдвардом Бартоном, которым он запретил внутреннее расследование по поводу хищения на одном из островных полигонов Института неких секретных образцов оружия и транспортных средств, изготовленных в ограниченном количестве, должен был дать некий намёк наиболее дошлым аналитикам. Тем более, что сотрудники, обвинённые в халатности, другим приказом повышались в должности, а начальник службы безопасности, из под носа которого умыкнули три полностью оснащённые боевые машины, подготовленные для скрытых боевых операций, не только получил значительное повышение по службе, но и был премирован.
   Все эти откровения, которые можно было легко проверить, по мнению Эдварда Бартона должны были намекнуть правительствам некоторых стран о необходимости более тесного сотрудничества с Институтом Человека. Наверняка президенту США теперь перестанет грезиться, что эта страна сможет когда-либо претендовать на мировое лидерство, тем более учитывая то обстоятельство, что политика Института Человека строится исключительно на идее создания единого мирового правительства, ради которого эта организация так заботливо пестует самые бедные страны третьего мира и вкладывает в их экономическое развитие огромные средства.
   Возможно, что секретная переписка между Эдвардом Бартоном и Виктором Демидовым, в которой оба высказывали свою озабоченность по поводу полного непонимания конгрессом и правительством США новых политических реалий и предложение президента России занять в отношении этой страны более жесткую и принципиальную позицию, заставит президента США изменить свою позицию. При этом ссылка на Китай, которому Россия уже позволила переселить в районы Сибири и Дальнего Востока двести десять миллионов человек в обмен на полную поддержку деятельности Института Человека на своей территории, должна была подействовать на "Упрямого Техасца".
   Пока Эдвард, думая о последствиях тщательно организованной утечки информации, наблюдал за своей супругой, к бассейну подошла Джейн Коллинз, которая была специально приглашена на этот уик-энд, но уже совершенно с другой целью. Американская журналистка, поздоровавшись с Эдвардом, сначала прыгнула в бассейн, а уж потом набралась смелости, чтобы подойти к нему. Джейн, явно, волновалась, выходя из бассейна и Эдвард, чтобы не показаться ни слишком угрюмым, ни наоборот, слишком любезным, расслабленно улыбнулся ей и сонно-ленивым голосом сказал:
   - Джейн, если вы пообещаете не затевать разговоров о политике, то я угощу вас сухим мартини со льдом. Сегодня так жарко, что мне не хочется ни о чем думать, но парочку весёлых историй я, пожалуй, смогу вам рассказать, чтобы вы не сочли меня занудой и засранцем.
  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   В принципе, это вполне могло сойти за приглашение подойти поближе и потому Джейн не стала заставлять Эдварда Бартона напрягаться дважды. Поблагодарив его кивком головы, девушка подошла и села в шезлонг, стоявший в метре от шезлонга, в котором развалился Эдвардом. Плечистый гигант, сидевший за стойкой бара, находящегося неподалёку, неохотно, со вздохом оторвался от газеты, но довольно проворно принёс им два мартини.
   Хотя под зонтиком было ощутимо прохладнее, чем возле бассейна, Джейн сразу же бросило в жар, когда она посмотрела на стройное, мускулистое и крепкое тело Эдварда Бартона. Вид этого мужчины, типичного афроевропейца, в котором можно было сразу определить квартерона, вовсе не возбуждал её, но знать, что ему уже за пятьдесят и, тем не менее, видеть перед собой парня, которому на вид было не больше двадцати пяти, это было слишком уж непривычно. Точно такое же чувство она испытывала глядя на Наташу, Ольгу Браво и особенно на графиню Монпери, которая, похоже, специально старила себя обильно наложенной косметикой.
   Точно так же на Джейн действовал внешний вид десятков и даже сотен других гостей Эдварда Бартона и Ольги Браво, чья седина в волосах казалась ей совершенно неуместной при их крепких, спортивных телах, а морщины на лицах казались нелепыми и фальшивыми. При этом Джейн ощущала такой мощный поток энергии, исходящий от этих людей, что невольно пугалась. Хотя в последние годы медицина была на подъеме и её достижения были впечатляющими, Джейн все же понимала, что и она бессильна против самой старости. Вчера, когда она вместе с другими принимала участие в ночных забавах, ей пришлось несколько раз столкнуться в шутливых единоборствах с мадам Монпери, возраст которой ей был точно известен. Эта престарелая особа, сидя туго надутой пластиковой трубе с такой силой и энергией молотила её поролоновой подушкой, что Джейн была просто сметена в бассейн ураганной серией ударов, а весёлая бабулька после этого принялась громкими воплями торжествовать свою победу.
   Такие чудеса уже было невозможно объяснить ухищрениями пластической хирургии. Джейн специально вызвалась принять участие в борцовском поединке, проходящем на большом надувном матрасе, обильно политом оливковым маслом и снова сошлась с графиней Монпери. На этот раз поединок окончился вничью, так как ни на этой даме, ни на ней самой не осталось ни клочка от их купальников, но зато Джейн воочию убедилась в том, что её противнице никак нельзя дать больше двадцати двух, максимум двадцати пяти лет. Когда они смывали с себя под душем оливковое масло, Клер, поймав на себе взгляд Джейн, погладила её по щеке и ласково сказала:
   - Девочка моя, когда-нибудь, лет через пятьдесят, миллионы мужчин и женщин благодаря Эмилю Борзану смогут возвращать себе молодость, ну, а пока что это привилегия избранных, тех, кто отдает все свои силы Институту. Надеюсь и вы скоро поймёте, что эта организация действует во благо всего человечества, дорогая, и измените своё мнение.
   Выйдя из душевой кабинки, Джейн угодила в новые забавы, которые напомнили ей о детстве и потому недолго обдумывала слова, сказанные Клер Монпери. К этому времен большинство гостей, одетых в дорогие вечерние платья и смокинги, уже сбросили с себя чопорные одежды и высыпали на пляж в ожидании обещанного сюрприза. Когда публика уже достаточно разогретая выпивкой, танцами и веселыми забавами, стала всё настойчивее требовать чуда, Эдвард и Ольга устроили его. Прямо из морских волн в небо ударили высокие струи разноцветных огней, от которых стало светло, как днём, и казалось, что загорелось само море. Это было удивительно красивое и незабываемое зрелище, столь же поразительное, как и то, что огонь никого не обжигал. Ольга первая бросилась в воду и при каждом её движении в воздух поднимались всё новые языки разноцветного пламени.
   Вслед за ней и все остальные бросились в морские волны и вскоре вся поверхность небольшой бухты клокотала холодным, ярким огнем. Как можно было устроить такое, Джейн даже не догадывалась и прежде, чем присоединиться к купающимся, он сделала не один десяток снимков, надеясь на то, что фотоочки не спасуют перед яркими сполохами, похожими на полярное сияние. Воспоминания об этом фейерверке были столь сильны, что Джейн первой нарушила молчание и спросила Эдварда Бартона:
   - Эдвард, как вам удалось устроить вчера такой чудесный фейерверк прямо в море? Химия это не моя специальность, но мне кажется, что такое в принципе невозможно.
   - Понятия не имею. Об этом лучше спросить Ольгу, но я боюсь, что она ни за что не станет выдавать своих секретов.
   Не смотря на то, что Эдвад Бартон заранее предупредил Джейн о своем нежелании вести серьезные разговоры, он тем не менее охотно поддерживал светскую беседу, рассказывая о своих гостях. С его слов выходило, что все эти люди очень милые и обаятельные. Эдвард рассказывал Джейн о спортивных достижениях сэра Хемфри, о его чудесной оранжерее и о том, что этот английский аристократ содержит в своём старинном поместье клинику для лечения наркоманов вкупе с центром реабилитации. Для неё не явилось неожиданностью то, что сэр Хемфри выиграл кубок Уэльса по гольфу, газеты об этом уже писали, но вот то, что этот джентльмен молча спас уже не одну тысячу молодых людей, её удивило. Как удивило и то, что некоторые другие великосветские повесы, о которых много писалось в отделах светской хроники, без лишней помпы и шумихи, как добрые самаритяне, трудились в клиниках и различных центрах реабилитации.
   Слушая комментарии Эдварда, Джейн, вдруг, стала понимать, что на этот семейный праздник собрались не только близкие друзья супругов, но их товарищи по работе, ведь большинство этих людей, было так или иначе связано с Институтом Человека. Когда Джейн спросила об этом, Эдвард Бартон хотя и промолчал, по его застенчивой улыбке она сразу же поняла, что это действительно так и тогда она стала негромко рассуждать вслух:
   - Эдвард, получается очень интересная картина, оказывается Институт Человека давно уже привлёк к своей деятельности людей из высшего света и те, без какой-либо рекламы, работают на вас. Насколько я помню, нигде не сообщалось, что медицинский центр, расположенный вблизи поместья лорда Хэмфри, имеет к нему какое-то отношение, а сам сэр Хэмфри никогда не говорил о том, что он содержит этот центр на свои деньги. Если посмотреть на этого человека вблизи, то сразу обращаешь внимание на тот факт, что этот мужчина, которому уже стукнуло шестьдесят четыре года, имеет тело двадцатилетнего юноши, а его седые виски и усы способны ввести в заблуждение разве что совсем уж юную девушку. Не это ли является платой за то, что сэр Хэмфри лоббирует интересы Института Человека в Европарламенте, депутатом которого от британской палаты лордов он является? Что вы мне скажете на это, Эдвард?
   Эдвард Бартон, изображая всем своим видом ленивую истому, чуть скосил на Джейн свой плутоватый, темно-карий глаз и так же негромко сказал:
   - Ну, Чарли не только депутат Европарламента, он ещё и член наблюдательного совета Института и не он один. В этом совете работает очень много влиятельных политиков, хотя сэр Хэмфри куда больше гордится тем, что его медицинская практика в собственном медицинском центре дает куда более зримые и значительные плоды, чем деятельность государственных лечебных заведений этого профиля, но об этом, Джейн, мы ещё успеем с вами поговорить. Вас ведь интересует всё, что связано с деятельностью Института Человека, не так ли? - Не дожидаясь ответа, Эдвард добавил - После уик-энда, Джейн, я приглашаю вас совершить со мной инспекционную поездку по всем отделениям Института. Думаю, вам будет интересно взглянуть на всё собственными глазами, тем более, что ещё никто из журналистов не имел такой возможности.
   Возможно их неторопливая и беспечная беседа продолжалась бы ещё, если бы к Эдварду Бартону не подошел вчерашний гигант в больших солнцезащитных очках и, наклонившись, не сказал ему:
   - Эд, к тебе гости. С Корфу приехал, начальник полиции Спирос Кодзакис, а с ним ещё два мрачных типа. Я уже встречал этих ребят в Афинах, они из армейской контрразведки. Ты примешь их?
   Охранник говорил тихим голосом и к тому же по-русски, но Джейн не только расслышала его слова, но и поняла о чём тот говорил, так как факультативно изучала этот язык в университете и даже имела кое-какую языковую практику.
   - Гена, пропусти Спиро, а эти афинские прохвосты пусть посидят в холле. - Так же негромко ответил Эдвард и с умиротворённой улыбкой откинулся на шезлонге, как будто получил приятное известие.
   Джейн, ставшая невольной свидетельницей этого разговора, хотела было встать и уйти, но поскольку Эдвард Бартон не сделал ей на этот счет даже малейшего намёка, осталась. В конце концов то, что Эдвард, как оказалось, прекрасно знал русский язык, её не особенно удивило, ведь он никогда не скрывал своих связей с Россией, как вчера её не удивило то, что охранник оказался русским. Россия, её граждане и язык были теперь весьма популярны во всём мире. Куда больше её удивил воскресный визит полицейского в это роскошное поместье. По мнению Джейн у такой важной шишки, как Эдвард Бартон, долен был быть целый батальон адвокатов, чтобы разбираться с подобными трудностями. Во всяком случае она не удивилась бы такому факту, а тут глава крупнейшей неправительственной организации даёт согласие поговорить с каким-то греческим полисменом.
   За кустами самшита послышалось грузное сопение, тяжелые, шаркающие шаги, а затем появился и сам Спирос Кодзакис, огромный, толстый грек, одетый в фуражку с кокардой, мокрую от пота форменную гимнастерку с короткими рукавами и сильно измятые, мешковатые брюки песочного цвета. Начальник полиции, не обращая внимания на Джейн, молча прошел под зонтик. Один слуга моментально принёс для него лёгкое плетёное кресло, а второй маленький столик, на который бармен, тут же выросший, словно из под земли, поставил хрустальную вазочку со льдом, кувшин с холодным чаем, бутылку "Метаксы" и два бокала. Спирос Кодзакис осторожно опустился в кресло и шумно выдохнул воздух. Всё так же молча полицейский снял с головы фуражку, достал из кармана брюк большой синий платок и принялся вытирать им пот.
   Сначала он тщательно промокнул своё раскрасневшееся лицо, затем лысину, покрытую крупными каплями пота и принялся, крутя головой, вытирать короткую, мощную шею, поросшую густой, черной шерстью, завитой в колечки. Ещё раз шумно вздохнув, Спирос налил в большой бокал холодного чая и выпил его несколькими крупными глотками, после чего насыпал в другой бокал льда и залил его "Метаксой". Взяв бокал огромной ручищей, полицейский поболтал его, словно погремушку, и отпил несколько маленьких глоточков. Эдвард Бартон всё это время лежал полностью расслабленный и как-то очень уж нежно улыбался этому огромному греку. Когда Спирос Кодзакис перестал сопеть от натуги и затих, он повернулся к нему и обратился к нему по-русски:
   - Привет, старина. Тебя ещё не доконала эта жара?
   - Ох, Эдик, она меня когда-нибудь точно убьёт, если меня раньше на загонят в гроб эти афинские мудаки. Слава Богу, что на свете есть чай, лед и коньяк, а не то я давно бы уже откинул копыта. - Сочным басом ответил грек Эдварду Бартону и, устало вздохнув, прикрыл глаза.
   Эдвард выпрямился и поднял спинку шезлонга. В следующее мгновение в его руке был бокал сухого мартини со льдом и Джейн была готова поклясться, что бармен к нему не подходил. Но поскольку пустого бокала она нигде не увидела, то она подумала, что, возможно, это был тот самый бокал, который принес ему бармен чуть более получаса назад. Правда, лёд в нём почему-то не растаял, а на стенках блестели капельки. Повернувшись к полицейскому, Эдвард укоризненно сказал ему:
   - Спиро, почему ты не поздороваешься с Ольгой? Я уже не спрашиваю тебя о том, почему ты, Вера, дети, в общем вы все не приехали к нам на уик-энд.
   Крупное тело грека вздрогнуло, как от удара и он ответил почти плачущим голосом:
   - Эдик, но ведь она же совсем голая.
   - Ну, не совсем, Спиро. Да, кстати, неужели ты находишь её столь безобразной, что тебе противно взглянуть на неё? - Насмешливо поинтересовался у полицейского Эдвард.
   Спирос Кодзакис с усилием, заметным даже невооруженным глазом, повернулся к бассейну, в сторону которого он старался не смотреть, и, приподнявшись в кресле и помахав рукой, проревел зычным басом опять-таки по-русски:
   - Оленька, солнышко моё, здравствуй! Как ты поживаешь, моя девочка? Тебя ещё не замучил этот обормот?
   Ольга быстро вскочила с шезлонга и, помахав Спиросу в ответ, нырнула в бассейн и поплыла в их сторону. Грек закрыл глаза и громко застонал так, словно видеть красивую, обнаженную девичью грудь, было для него мучением. Подплыв к краю бассейна, Ольга не стала выбираться наружу, а лишь протянула Спиросу свою сильную, красивую руку с узкой ладонью. Грек поднялся из кресла и, с натугой присев на корточки, пожал Ольге руку. По тому, какими глазами Ольга Бартон смотрела на этого крупного, тучного мужчину, Джейн поняла, что оба они очень дружны, а то, как она разговаривала с ним, лишь утвердило её в этом наблюдении. Весело улыбаясь, она спросила Спироса:
   - Как поживает Вера, Спиро? Как дети?
   Спирос отвечал ей односложно, сетуя на то, что Вера совсем закрутилась, готовясь к свадьбе их дочери и по нему было видно, что он стремится поскорее вернуться в своё кресло. Ольга не стала досаждать ему долгими разговорами и, ласково потрепав его по щеке, тотчас поплыла обратно. Спирос облегченно вздохнул и, подойдя к Эдварду Бартону, сказал:
   - Эдик, тебе придётся съездить со мной на Корфу. В офис отделения Института пробрался какой-то воришка и потому требуется твоё присутствие, чтобы разобраться с этим делом. Я и сам бы во всём разобрался, но тут нагрянули два каких-то придурка из контрразведки военно-морского флота, а поскольку тот парень оказался ещё и турком, то они захотели встретиться с тобой. Так что, дружище, давай, поднимай свою задницу и греми скелетом вслед за мной.
   Эдвард Бартон понимающе кивнул и, к полному разочарованию Джейн, встал и пошел следом за полицейским, словно он был какой-то простой обыватель, а не человек с мировой известность. Джейн негромко чертыхнулась, встала с шезлонга и тоже пошла к себе, надеясь, что из зала на втором этаже, окна которого выходили прямо на аэродром, она сможет хорошенько рассмотреть, что будет дальше и кто были те типы, которые приехали за Эдвардом Бартоном и забирают его с собой, как какого-то поднадзорного преступника, получившего досрочное освобождение.
   То, что грек-полицейский, скорее всего, был очень близко знаком с Эдвардом Бартоном и держался с ним на равных, уже не казалось ей ни странным, ни удивительным. В этом поместье вообще не делали никаких различий между людьми в связи с их социальным статусом и толщиной кошелька.
  

Продолжение рассказа о работе Эдварда Бартона.

  
   Спирос Кодзакис, оказавшись на безопасном расстоянии от столь одиозной гостьи поместья "Берег Калипсо", спросил Эдварда Бартона:
   - Мне как рассказать тебе что случилось словами или ты ещё способен принимать в такое знойное утро?
   Эдвард Бартон ответил:
   - Лучше коротко введи меня в курс дела, а то мне действительно лень напрягаться в такую жару.
   - Ну, тогда слушай, Эдик. - Сказал Спирос Кодзакис и продолжил быстрой скороговоркой - Дело очень серьезное. В Пакистане обнаружена база террористов, я не знаю никаких подробностей, но кажется дело чертовски серьёзное, во всяком случае Серж настаивает на немедленной экзекуции. Эмиля уже предупредили и потому он смог потихоньку смыться. Ну, а поскольку ты сегодня у всех на виду, то тебя на время заменит Сэм. Извини, что мне пришлось провернуть этот трюк с турком в твоем офисе, но зато у тебя будет теперь целых два свидетеля, тем более, что эти ребята имеют к тебе просто огромную массу вопросов. А напрячь мозги тебе всё же придётся, Эдик. Рокировку, вы с Сэмом сделаете в сортире, так что сообщи ему, во что ты будешь одет.
   Эдвард Бартон не стал ни о чём расспрашивать Спироса Кодзакиса, а только прибавил шагу. Войдя в холл центральной постройки поместья, где в этот момент, на втором этаже, настороженно замерло десятка полтора агентов, решивших обследовать его личный кабинет, Эдвард громко сказал ожидающим его грекам, одетым в элегантные, но несколько жарковатые для такой погоды костюмы:
   - Добрый день, господа. Надеюсь, вы подождёте пока я переоденусь?
   Чтобы не приводить в панику непрошенных гостей, шарящих по сейфам, он не стал подниматься на второй этаж в свою гардеробную комнату, а зашел в комнату отдыха своей охраны, где для него уже был приготовлен лёгкий летний костюм. Быстро переодевшись, Эдвард Бартон вышел в холл и, кивнув поджидающим его контрразведчикам, решительно направился к выходу, предупреждая их по пути:
   - Господа, прошу прощения, но сегодня мы с супругой принимаем гостей и потому на Корфу мы полетим на моём флайере, чтобы я мог вернуться поскорее.
   Гостям из Афин было нечего ответить на это и потому они, хотя и с недовольными лицами, но все-таки без каких-либо отговорок сели в мощную, скоростную машину, поданную прямо к выходу, а к пилоту вертолета, на котором прилетел Спирос Кодзакис и его спутники, направился один из охранников поместья. Эдвад Бартон, поднявшись на борт, не стал проходить в салон, а сел в пилотское кресло, предложив Спиросу и прибывшим с вместе ним контрразведчикам, сесть в кресла, предназначенные для телохранителей и секретарей, после чего его руки быстро запорхали над кнопками пульта управления.
   Как только люк флайера закрылся, Эдвард резко, без предупреждения поднял тяжелую машину в воздух. По тому, как вытянулись от удивления лица его пассажиров, можно было понять, что те летят на таком летательном аппарате впервые. Включив автопилот, Эдвард развернул своё кресло и с насмешливой улыбкой на лице предупредил представителей греческой военной контрразведки:
   - Итак, господа, что вам нужно? Я готов ответить на ваши вопросы, если они не будут слишком нескромными...
  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   К своему сожалению Джейн мало что удалось увидеть, уж слишком быстро Эдвард Бартон и его нежданные гости поднялись на борт большого, пассажирского флайера, украшенного эмблемой Института Человека - пиктограммой изображавшей мать и дитя. Такие машины Джейн видела не раз. На них летали президенты почти полутора десятков стран и, разумеется, все они были построены в России, но носили уже совсем другое русское имя - "Яковлев". По непроверенным слухам на них можно было выходить на околоземную орбиту и облететь земной шар меньше, чем за час, а на высоте шестидесяти тысяч футов они летали со скоростью пять тысяч миль в час. Так это или нет, никто проверить не мог, поскольку эти флайеры не продавались правительствам, а сдавались в аренду и их пилотировали русские летчики, а обслуживали только русские механики.
   Единственное, что увидела Джейн, так это то, как тридцатиметровая, ярко-синяя машина почти бесшумно и так стремительно взмыла в небо, что она даже растерялась. Ни рёва двигателей на старте, ни даже малейшего разбега по взлетно-посадочной полосе, просто молниеносный прыжок в небо, сопровождаемый свистом рассекаемого воздуха. Она даже не успела заметить, в каком направлении улетел флайер. Зато она заметила, что в большом доме, стоявшем наискосок от дворца, на втором этаже кто-то есть. Человек стоял в глубине комнаты и был заметен только потому, что отражался в большом зеркале трельяжа. Насколько это уже было известно Джейн, там находился домашний офис Эварда Бартона.
   Очки, которые она получила от Эдварда Бартона, позволили ей бросить всего лишь один взгляд на этого молодого мужчину, но и этого было достаточно. Нажатием кнопки на пульте, она зафиксировала его изображение на правой линзе очков и запросила компьютер. Ответ её изрядно озадачил, так как компьютер очень быстро идентифицировал гостя, назвавшегося Ричардом Бентолом, как агента ЦРУ с добрым десятком имён. При всём своём патриотизме Джейн терпеть не могла, когда кто-то шарил по чужим кабинетам и потому решительно вышла из комнаты и направилась вниз, в холл, где в кресле дремал один из охранников. При виде такого небрежного отношения к своим прямым обязанностям, её негодованию не было предела и потому она тотчас накинулась на парня с обвинениями.
   - Послушайте, молодой человек, пока вы тут прохлаждаетесь, какой-то тип шарит в офисе вашего босса!
   Лениво приоткрыв один глаз и кривовато усмехнувшись, этот лодырь нахально ответил ей:
   - Мэм, не суетитесь пожалуйста, нам и так стоило очень больших трудов убедить этих парней, что мы абсолютные олухи и ни черта не смыслим в охране. Эд специально позволил этим парням порыться в своём сейфе и компьютере, чтобы потом не тратиться лишний раз на рекламу, а мы лишь следим за тем, чтобы они соблюдали очередь и не передрались при этом. Так что не обращайте на это внимания, мисс Коллинз. Всё в полном порядке. - Джейн так и замерла, обескураженная таким странным объяснением. С сомнением покрутив головой, она уже собралась было уходить, но в этот момент охранник, прислушавшись к крохотному микрофону в своем ухе, жестом остановил её и вежливо сказал - Мисс Коллинз, Ольга просит вас подняться в свою комнату и подождать её там, она поднимется к вам через полчаса.
   Окончательно опешив от такого поворота событий, Джейн рассеянно кивнула и пошла к себе. Она уже и не знала, что ей думать об этом семейном празднике, на который вместе с друзьями были приглашены ещё и американские шпионы, пусть даже и очень обаятельные. Правда, её поразило ещё и то, что вместе с людьми высшего света, элитой общества, в число добрых друзей Эдварда и Ольги входили не только простые работяги, но и известные куртизанки, если не сказать о них большего. При всей скандальной известности этих дам, никто из гостей не чурался общения с ними и даже очень высокопоставленные господа разговаривали с этими красотками из племени ночных бабочек, как с самыми настоящими леди.
   Джейн было трудно в это поверить, но эти девицы не только не скрывали своей профессии, но, похоже, даже гордились ею и, как это ни казалось странным, их охотно принимали в свою кампанию замужние дамы. Как у журналиста у Джейн была совершенно иная специализация и она никогда не писала статей об этих современных гетерах и куртизанках.
   Изредка ей попадались статьи написанные её друзьями и она удивлялась их миролюбивому тону. С тех пор, как наркотики стали небывалой редкостью, а сутенёры исчезли без малейшего следа и, кажется, уже навсегда, общество окончательно смирилось с тем, что некоторые женщины вполне сознательно сделали искусство любви не только весьма доходной профессией, но и придали этому промыслу некоторую респектабельность. По тому, что несколько таких красоток даже попали на остров Кинос, Джейн сделала вывод, что и в Институте Человека к ним относились не только более, чем благосклонно, но и по-дружески, от чего у неё голова совсем пошла кругом.
   Ей было совершенно непонятно, как здесь, на этом прекрасном острове, в окружении столь важных людей смогли оказаться эти продажные дамочки. Ещё больше она удивлялась тому, что все они нисколько не стеснялись своей профессии и были совершенно естественны. Несколько красавиц, которые были известными топ-моделями, явно попавшими сюда только благодаря своим друзьям, сиречь любовникам, и те были куда более зажатыми и что было особенно удивительным, так это то, что эти современные гетеры и куртизанки сразу же взяли этих смазливых, длинноногих девиц под своё крылышко и опекали их столь усердно, что Джейн просто оторопь брала.
   К тому же Джейн заметила и ещё один, совершенно уже невероятный факт, - все эти девицы, явно, провели ночь в гордом одиночестве, хотя множество мужчин строили им глазки. С таким поведением фривольных девиц, она ещё никогда не сталкивалась и, вспоминая о том, что она сама, порой, устраивала на подобных уик-эндах, ей было чуть-чуть стыдно за свои прошлые подвиги. Может быть именно поэтому ей и подумалось о том, что в их профессии, возможно, нет ничего постыдного. Впрочем, ей было трудно судить об этом профессионально и потому она просто смотрела на всё так, как будто так оно и должно было быть.
  

  

ГЛАВА ВТОРАЯ

   Вот уж что точно навсегда утеряно современным галактическим человечеством и осталось забытым в глубоком прошлом, о чём я нисколько не жалею и только радуюсь, так это способность некоторых людей, которых и людьми-то назвать трудно, добиваться своего во что бы то ни стало, даже сея вокруг себя смерть, разрушения и ужас, а именно терроризм в его классическом виде. То, что, порой называют терроризмом в наши дни, жалкий лепет по сравнению с террором, который, порой, развязывали на Терре отдельные люди.
   Впрочем, у большинства развиваемых миров, в которых созревают на редкость однородные по расовым, национальным и религиозным признакам цивилизации, к терроризму просто нет никаких сколько-нибудь серьезных поводов. Исключением является одна лишь Гея, которая, так же как и Терра, тоже грешила в недалёком прошлом этим массовым заболеванием психики или, в чём я куда больше уверен, извращённым умом. Ну, там всё уже образумилось, чему немало поспособствовала сначала реальная угроза всеобщей гибели, потом всеобщая эйфория из-за внезапного спасения, а теперь ещё и деятельность варкенских воинов-архо и валгийских сенситив-коммандос.
   В современной галактике терроризмом считают практически любой захват заложников и малейшее поползновение к минированию какого-нибудь объекта. Практически во всех мирах бригады антитеррора в таких случаях действуют с исключительной решительностью и жесткостью по отношению к таким типам. Порой дело доходит даже до того, что какому-нибудь мачо могут запросто накостылять по шее, а потом ещё и сволочь в кутузку лет на двадцать только за то, что ему, вдруг, взбрело в голову силой удержать в своей спальне подружку. Кое-где это котируется, как захват заложника и противоправное принуждение к сотрудничеству.
   Интересно, чтобы эти лихие парни, оснащённые по последнему слову техники и имеющие колоссальную военную подготовку, ничуть не худшую, чем у наших монстров Ратмира или папаши Рендлю, сказали, столкнувшись с террористами на древней Терре? В том, что при этом не поздоровилось бы всем этим "Тиграм Тамил Илама", "Красным бригадам", движениям типа "Хезболла" и "Хамаз", а также "Ирландской революционной армии" и прочим извращенцам, я уверен на все сто процентов, все эти парни не только умеют отлично воевать, но и идти по самому запутанному следу. Но что бы они при этом сказали какому-нибудь мулле Омару, Усаме Бин Ладену или Ясиру Арафату, умудрившемуся из террористов переквалифицироваться в политики?
   Наверное ничего, они просто бы убили их всех самым жестоким образом, потом сунули бы в реаниматор, а вынув их из него, отправили в темпоральный карцер с системой искусственного поддержания жизни и все те два или три месяца, что они выбирались бы из небытия, крутили им сутками напролёт самые жестокие сцены последних часов их жизни и восстановленные кадры всех их преступлений, перемежая одно с другим. Сам я с этим не сталкивался, но Рат признался мне как-то, что такова была практика его разведгруппы, когда они сталкивались со всякими выродками рода человеческого. Не знаю, соврал он мне или нет, но, с его слов после этого сенситив-психологам работы они задавали на несколько лет.
   И вот что удивительно, хотя я и не считаю себя таким уж извергом, лично меня такая методика этого маленького руссийца вполне устраивает. По-моему, это вполне справедливо, когда человек получает в итоге то же самое, чему он подверг другого человека, который не был перед ним в чём либо виновен. Что ни говори, но древний принцип Таллиони не так уж и глуп, а вся эта лабуда на счёт гуманного отношения к отъявленным негодяям так лабудой и останется. Заработал - получи по заслугам и не жалуйся, что тебе мало досталось!
  
   (Мысль, высказанная как-то Кайором Клиотом в разговоре с Веридором Мерком)
  
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Греция, остров Корфу, офис регионального отделения Института Человека.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

13 августа 2025 года, 12 часов 17 минут

  

Продолжение рассказа о работе Эдварда Бартона.

  
   Полёт был столь скоротечен, что оба господина в штатском не то что не успели задать Эдварду Бартону своих вопросов, но даже и не смогли толком представиться. О том, что майор Христопулос и капитан Фекетис представляют отдел специальных операций греческой армии, Эдвард узнал уже спустившись по траппу на взлетно-посадочную площадку регионального отделения Института Человека, массивного, тридцатиэтажного здания, стоящего в середине небольшого научного городка, построенного прямо на берегу моря. С крыши здания, где была устроена взлётно-посадочная площадка, был хорошо виден весь городок, его жилые дома и лабораторные корпуса. В воскресный полдень городок выглядел опустевшим. Так оно и было. В воскресенье здесь можно было застать только десятка полтора, два сотрудников службы безопасности.
   То, что какой-то бродяга турок умудрился забраться почти на самый верх тридцатиэтажного здания, Эдвард Бартон сразу же списал на жару. Он счёл полнейшим безрассудством тащиться по такой жаре семь километров от ближайшего курорта к научному городку. В том, что этот бедолага не имел никаких злых умыслов, он тоже был полностью уверен и это было немедленно подтверждено дежурным офицером, который уже выяснил, что парень просто хотел поговорить с кем-либо на счет работы.
   Это ведь был не преступник, а простой моряк, отставший от своего корабля из-за того, что его обчистили карманники на рынке, куда он забрёл в поисках подарка для своей невесты. Он заметил, что кто залез в его карман и погнался за этим типом, но вскоре потерял его из вида, а потом заблудился среди узких улочек старой части города. Поняв, что здорово влип, Мешхед Окан, переночевав на пляже, а утром решил добраться до научного городка, чтобы подзаработать там денег на билет домой. Он считал что там это будет не трудно сделать.
   Беспрепятственно пройдя на территорию научного городка, он вошел в здание офиса через главный вход и в поисках кого-либо, с кем можно было бы поговорить, зашел в кабину скоростного лифта. К его несчастью это был тот лифт, который останавливался только на одном единственном, двадцать восьмом этаже, где располагались кабинеты руководителей отделения. Там его и застукали два охранника, которые дежурили на этом этаже, а точнее это морячок застукал их, когда они смотрели по телевизору прямую трансляцию футбольного матча. Обомлев от появления такого прыткого визитера, охранники, не долго думая, позвонили в полицию, после чего и закрутилась вся эта круговерть. Кто то сообщил об этом двум бравым контрразведчикам и те, почуяв запах жареного, помчались вместе с нарядом полиции в научный городок, о чём стало известно начальнику полиции.
   Увидев представителей греческих спецслужб, начальник охраны, югослав по национальности, наотрез отказался выдавать им беднягу Мешхеда, вполне справедливо опасаясь, что парню придётся туго в их конторе. Спирос Кодзакис так же не стал инкриминировать этому парню ничего большего, чем проникновение на территорию являющуюся частной собственностью без злого умысла. Поскольку контрразведчики упрямо стояли на своём, Спирос предложил им слетать на Кинос и спросить, что думает по этому поводу Эдвард Бартон. Те с радостью согласились и даже вызвали для этой цели вертолет, чтобы побыстрее добраться до острова. Выслушав, напоследок, самого Мешхеда Окана, Эдвард Бартон расхохотался и сказал:
   - Господа, лично мне всё ясно. Я ни в коем случае не стану заявлять этому парню никаких претензий. В конце концов кто из нас не попадал когда-нибудь в глупые истории? Поскольку территория научного городка по нашему договору с правительством Греции пользуется правом экстерриториальности, я отпускаю этого парня, ну, а чтобы у него не оставалось неприятного осадка на душе из-за греческой предприимчивости, дорогой Спиро, я полностью компенсирую его потери. - Достав из кармана бумажник, Эдвард отсчитал полторы тысячи долларов, вручил их парню, после чего отдал распоряжение начальнику охраны - Стойко, возьми какой-нибудь флайер и доставь Мешхеда прямо на борт его корабля, куда бы не заплыла эта посудина.
   Майор Христопулос был весьма недоволен таким решением, но высказывать свое недовольство вслух всё-таки поостерёгся. Считая инцидент исчерпанным, Эдвард Бартон хлопнул руками по бедрам и встал из кресла.
   - Господа, я надеюсь, что теперь мне можно будет вернуться к своим гостям?
   Оба греческих военных сердито засопели, а майор, наконец, набравшись смелости, недовольно проворчал, еще плотнее усаживаясь в своем кресле:
   - Вам-то легко об этом говорить, господин Бартон, но что делать нам? Мы ведь уже доложили о происшествии в штаб и нашему начальству потребуются куда более подробные объяснения и кроме того, мы очень не удовлетворены тем, как ваша охрана несёт службу.
   Начальник полиции, сокрушенно покрутив головой, тут же заявил, что, поскольку, это дело его совершенно не касается, то он лучше отправится в участок, а затем домой, чем весьма обрадовал обоих контрразведчиков. Видя, что они настроены к самому серьёзному разговору, Эдвард Бартон дружелюбно улыбнулся и сказал:
   - Господа, пожалуй, мы со Стойко легко сможем доказать вам, что ситуация была полностью под контролем и поскольку у этого моряка не было никаких дурных намерений, вся наша система безопасности не была приведена в действие. Если вы позволите, я сначала на две минуты зайду в одно укромное место для мальчиков, а затем мы продолжим разговор.
   Эдвард встал и, пройдя через огромный кабинет, открыл тщательно замаскированную дверь в стене. Сквозь дверной проём было хорошо видно, что это самый обыкновенный туалет. У входа в него он обернулся и с виноватой улыбкой развел руками, показывая, что его временное отсутствие вызвано вполне уважительной причиной. Плотно закрыв за собой дверь, он, однако, не стал подходить к тому месту, к которому, якобы, так стремился, а открыл ещё одну потайную дверь и зашел в небольшую, пустую комнату без окон, в углу которой, сидя подле маленького столика и внимательно наблюдая по телевизору за всем, что происходило в кабинете, его поджидал человек, как две капли воды походивший на него, одетый в совершенно одинаковый белый костюм. Поднявшись из кресла, он тихонько сказал:
   - Мальчик мой, у этих ребят, как я чувствую, есть к тебе масса вопросов и, самое главное, они просто-таки горят желанием заполучить для своего ведомства кое-что из наших арсеналов. Они надеялись, что им удастся сделать из этого турецкого морячка козла отпущения и хотели таким образом немного надавить на тебя. Мне как, сразу послать их всех к черту, или сначала немного поболтать с ними?
   - Сэм, побойся Бога. - Так же тихо сказал Эдвард - Зачем грубить служивым людям? Объясни этим ребятам, что на спецсредства и спецподготовку могут рассчитывать только сотрудники полиции и то только те, которые работают на улицах. Приведи им в пример Спиро, бедняга так страдает из-за лишнего веса, но не предпринимает ни малейших попыток, чтобы, пользуясь дружбой со мной стать суперменом. Ему вполне хватает и того, что в полиции Корфу уже семнадцать человек получили специальную подготовку. Ну, ладно, как-нибудь разберёшься с ними, а потом, чтобы им не было обидно, забери их на Кинос, там уже есть несколько их коллег из Афин. Мы не жлобы, так что и эти двое нас тоже не объедят. Давай, Старик, дерзай, а я побежал.
   Двойник Эдварда Бартона вышел из комнаты, а сам он, вместо того, чтобы бежать куда-то, просто встал на середину комнаты в то место, где на полу имелся небольшой подиум круглой формы, покрытый ярко-оранжевым пластиком. Нажав ногой на какую-то точку, он мгновенно исчез и потому уже не мог слышать, как его двойник, которого звали Сэм, войдя в кабинет, с улыбкой сказал с порога:
   - Господа, может быть мы поступим иначе? Давайте вернемся на Кинос, где вы сможете хорошо провести остаток уик-энда, а завтра с утра я смогу уделить вам пару часов. Поверьте мне, это будет куда лучше, чем говорить об этом сегодня.
   Капитан вопросительно посмотрел на своего, более старшего по званию товарища и тот, слегка пожав плечами, согласился. Оба встали и пошли вслед за двойником Эдварда Бартона. Ни у одного, ни у другого в голове не зародилось ни малейшего сомнения в том, что они уходят из офиса вовсе не с хозяином поместья "Берег Калипсо", а с совершенно другим человеком. Впрочем, вздумай они устроить самую тщательную проверку, у них бы всё равно ничего не вышло, так как даже отпечатки пальцев Сэма и Эдварда Бартона были одинаковы, а на большее они не были способны.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Греция, поместье Эдварда Бартона и Ольги Браво "Берег Калипсо" на острове Кинос, неподалеку от острова Корфу.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

13 августа 2025 года, 12 часов 18 минут

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   Поднявшись в свои апартаменты, Джейн прилегла на кушетку и задумалась. Ей было совершенно невдомек, с чего это Ольга решила прийти к ней. Вряд ли у такой красавицы и настоящей светской львицы мог возникнуть какой-нибудь интерес к её столь скромной и малозначительной персоне. Глядя на неё, она вовсе не сделала вывода, что супруга Эдварда Бартона хоть сколько-нибудь интересуется его делами. Во всяком случае её фотографии не сходили со страниц различных журналов и ни один из них не был научным или хотя бы просто серьёзным. То она присутствовала на коронации, то на каком-нибудь бракосочетании аристократических отпрысков или открывала новый курорт. Похоже, даже сбором пожертвований на благотворительные цели куда больше занимались две её сестры, нежели она сама.
   Однако, Джейн была вынуждена согласиться, что при всей своей светскости Ольга Браво была очень милой и приветливой женщиной, через чур экстравагантной, но всё равно очень приятной в общении. И что особенно нравилось ей, имя Ольги никогда не связывалось ни с какими скандалами или амурными похождениями, хотя мужчины так и вились вокруг неё тучами. Даже нескольких беглых взглядов, Джейн вполне хватило, чтобы понять один очевидный факт, - не смотря на оказываемые ей знаки внимания она была совершенно недосягаема для своих поклонников, хотя и не выставляла себя эдакой высокомерной гордячкой. Похоже, ей, как всякой красивой женщине, просто нравилось быть в кругу мужчин и приковывать к себе их внимание и при всем этом она ещё как-то умудрялась иметь множество подруг.
   Для себя Джейн уже сделала вывод, что эта супружеская чета ей нравится и она была довольна тем, что Наташа пригласила её провести уик-энд в их поместье на Киносе. Время она провела очень хорошо, а компания ей нравилась ещё и потому, что её встречали очень радушно. К тому же она познакомилась с некоторыми высокопоставленными особами и даже смогла договориться с ними о своих будущих интервью.
   Её куда больше интересовали люди из мира политики, дипломаты и военные, нежели бизнесмены, хотя и к ним она относилась с вниманием, тем более, что в последние годы именно бизнесмены как раз и диктовали политикам свои условия, заставляя сближаться позиции таких сторон, которые уже ни о чём не помышляли, кроме антагонизма и конфронтации. В тридцатые годы двадцать первого века большой бизнес выказывал куда больше человеколюбия и терпимости, чем иные политики, а потому зачастую слово президента транснациональной корпорации значило больше, нежели президента какого-либо государства или его министра иностранных дел.
   Некоторых бизнесменов даже прозвали кукловодами за то, что они заставляли политиков садиться за стол переговоров по тем поводам, по которым им, подчас, хотелось воевать. Примеров тому в последнее время было всё больше и больше. Не смотря на то, что Институт Человека старался держаться в стороне как от большого бизнеса, так и от большой политики, даже ребёнку было ясно, что благодаря именно этой организации, сложилось такое положение вещей. Пресловутая третья научно-техническая революция, о которой Эдвард Бартон заявил чуть более шестнадцати лет назад в Париже, оказалась реальностью, а не ловким рекламным трюком афериста, собирающегося погреть руки на красивых и возвышенных идеях научно-технического прогресса.
   Джейн даже не нужно было включать свой компьютер, чтобы освежить в памяти тот короткий меморандум, который Эдвард Бартон зачитал перед группой политиков, дипломатов и бизнесменов, собравшихся в отеле "Савой" на презентации Института Человека. И если большинство политиков отнеслись весьма скептически к его заявлению о том, что в мире накоплен огромный научный потенциал и уже появились на свет революционные научные идеи, то бизнесмены сразу же ухватились за это. Как раз для них заявление молодого румынского цыгана, Эмиля Борзана, потомственного знахаря и колуна, заявившего во всеуслышание о создании вакцины против СПИДа, отчего-то было более убедительным, чем мнение научных светил, которые подняли дикий вой и отрицали даже малейшую возможность того, что какой-то безграмотный цыган способен предложить миру реальную, а не мифическую панацею от "бича божьего". Тон их заявлений решительным образом изменился только после того, как на международном симпозиуме по проблемам СПИДа они лично познакомились с этим молодым человеком и большой группой его пациентов, полностью излечившихся от этой болезни.
   Когда же спустя буквально полгода с небольшим двое молодых русских физиков-теоретиков, работающих в Алтайском отделении Института Человека сделали своё сенсационное сообщение о том, что они нашли способ как преодолеть земное притяжение, это буквально вызвало шок. После этого никто не видел ничего удивительного в том, что уже спустя год русские построили первый, действительно многоразовый космический корабль, который с лёгкостью достигал Луны, совершал там посадку, а затем возвращался назад со стапятьюдесятью тоннами груза. Русские поставили производство этих кораблей на поток, полностью сведя на нет все усилия США закрепить за собой эту область человеческой деятельности. За полгода до первого полёта русских на Луну, в Эфиопии молодым студентом Джоном Тенебе, выгнанным из местного университета, в физической лаборатории Института Человека было сделано ещё более выдающееся открытие, которое имело, пожалуй, куда большие последствия, чем полёты в космос, которые были не дороже, чем полёт тяжелого транспортного самолета из Нью-Йорка в Токио и обратно.
   Открытие, сделанное Джоном Тенебе, на первый взгляд было совершенно невероятным и мало кто поверил в то, что установка размером с большую стиральную машину способна давать столько же электроэнергии, сколько её даёт корабельный атомный энергоблок. Ну, а то, что в качестве топлива в ней используется обыкновенный медный порошок, вообще поначалу вызвало насмешки и лишь демонстрация работающего энергетического конвертера, а затем и изготовление ещё нескольких таких установок смогли убедить самых закоренелых скептиков. Поначалу к энергетическим конвертерам отнеслись всего лишь как к технической диковинке, но строительство в предместьях Адис-Абебы огромного завода по их изготовлению и известие о том, что размеры энергетические конвертеров могут варьироваться от малых, имеющих размер СВЧ печи, до больших, размером с железнодорожный вагон, привело все энергетические компании в панику.
   Самый ощутимый удар был нанесен по нефтедобывающим странам, но и те компании, которые занимались эксплуатацией атомных и прочих электростанций, тоже не остались спокойными. Институт Человека, который финансировал как научные исследования в этой области, так и строительство завода, как единственный владелец патента быстро договорился с правительством Эфиопии. На пару они заняли очень жесткую позицию в отношении этого чрезвычайно удобного, надёжного, безопасного и самого мощного источника электроэнергии и невзирая ни на какие посулы и угрозы, выбросили на рынок энергетические конвертеры. Вся старая энергетическая система рухнула буквально в течении каких-либо трёх, пяти лет и хотя цены на медь, никель, кадмий, цинк, олово и свинец, - все те металлы, которые могли быть "пищей" для новых энергетических установок моментально выросли в цене в несколько раз, энергетический конвертер всё равно оставался источником самой дешевой электроэнергии.
   После этого русские отличились снова и на этот раз сообщили всему миру, что в их научно-исследовательском институте изобретён принципиально новый тип движителя, ионно-вихревой двигатель, который позволяет летать как в атмосфере, так и в космическом пространстве. Миру были немедленно явлены новые транспортные средства - гигантские флайеры, способные перевозить сразу до трёх тысяч пассажиров со скоростью более двух тысяч километров в час и межпланетные космические корабли, которые долетали до Марса менее чем за две недели. Вот это уже был настоящий шок для Америки. Большинство американцев восприняли это, как самую настоящую трагедию.
   Ничуть не меньшим событием было и то, что русские передали свои космические разработки Китаю, Франции, Польше и Финляндии и те смогли приступить к строительству межпланетных кораблей различной грузоподъемности на самых обыкновенных судоверфях. И хотя за двенадцать лет их было построено всего сто двадцать семь штук во всех пяти странах, для большинства американцев это явилось чуть ли не национальным позором, ведь русские первые высадились на Венере, а французы на Марсе и хотя в обоих экипажах космических кораблей, насчитывающих по сто с лишним человек, были американцы, это были в основном те ученые, которые отправились в экспедиции в частном порядке.
   Ну, а взять тот подъём в экономике, который испытывали страны третьего мира? В этом тоже была заслуга Института Человека, который раскинул свои отделения буквально по всему миру, а не Америки. Долгое время Джейн воспринимала всё это очень болезненно и даже то, что американские корпорации также подключились к этому процессу, нисколько её не утешало, тем более что президент США и конгресс отказывались признавать приоритет Института Человека в науке и современных технологиях и изо всех сил стремились нарастить научный потенциал Америки. Каких-либо особых успехов у них пока что не наблюдалось, а если и случались отдельные достижения, то только после того, как американские ученые стажировались в Мексике, Бразилии или других странах, куда они ездили опять-таки в частном, а отнюдь не в государственном порядке.
   Если бы не новость о "Зимородке", которую сообщил ей во время полета Христо, Джейн вряд ли стала бы думать об экономической политике Института Человека и о её направленности. Было ясно, что она направлена, в первую очередь на поднятие жизненного уровня в странах третьего мира хотя бы до среднеевропейских стандартов и её удивляло то, что эта организация смогла достичь в этом нелёгком деле ощутительных успехов, не смотря на оказываемое противодействие. В том, что таковое было, она нисколько не сомневалась. От раздумий о судьбах мира её отвлекла Ольга, которая вошла в гостиную бодрой энергичной походкой и, улыбнувшись Джейн ослепительной улыбкой, поманила девушку за собой:
   - Джейн, немедленно вставайте. Дорогая, я хочу предложить вам небольшую прогулку, которая непременно должна вас очень заинтересовать.
   Ольга была одета в лёгкий пляжный наряд и Джейн подумала было о прогулке на яхте, но она повела её не к выходу из дворца, а в его западное крыло, в пристроенную к нему оранжерею. Всё время, что они спускались на первый этаж и шли по длинному коридору, Ольга загадочно улыбалась и молчала. Она шагала широко и энергично и Джейн едва поспевала за ней. Распахнув стеклянные двустворчатые двери, ведущие в оранжерею, она повернулась к ней и сказала:
   - Джейн, прогулка, которую я собираюсь вам предложить, будет не совсем обычной и потому вам в первую очередь нужно будет переодеться.
   Джейн удивленно подняла брови и хотела поинтересоваться, что за переодевание может быть в оранжерее, но не успела, Ольга Браво снова так же стремительно пошла вперёд. Дойдя до искусственного озерца, в середине которого размещался небольшой островок, соединённый с берегом ажурным, литым чугунным мостиком, она легко пробежала по нему и, остановившись точно посередине островка, на небольшом круглом подиуме, скрытом пышными, цветущими кустами, поманила Джейн за собой. Перебравшись на островок, Джейн подошла к ней и встала в отдалении, но Ольга решительно привлекла её к себе и обняла за талию. Джейн вздрогнула и попыталась было отстраниться но Ольга, чья рука оказалась неожиданно сильной, легко удержала её и сказала:
   - Джейн, не удивляйтесь, ваша прогулка начнется именно с этого места. Наберитесь терпения, я скоро вам всё объясню.
   Каким-то непонятным образом Ольга привела в действие механизм скрытого в островке подъемника и низкий, двухметровый подиум, на котором они стояли, плавно опустился вниз, в просторный и светлый подвал оранжереи. Спустившись с этого странного лифта, который обходился без каких-либо тросов и гидравлических подъемников, Джейн обвела помещение, в котором они оказались, внимательным взглядом. Оно было похоже на что-то среднее между читальным залом публичной библиотеки и лекторием.
   По всему помещению, имевшему довольно приличные, не меньше всей оранжереи размеры, стояли офисные письменные столы со стульями, все обращенные в одну сторону, к стене с каким-то огромным телевизионным экраном. Судя по тому, что платформа, на которой они опускались, скользила вниз по тёмной трубе не меньше пяти секунд, они опустились довольно глубоко под землю. Странный механизм, так плавно и бесшумно опустивший их вниз, быстро поднялся к потолку и Ольга, взяв Джейн под руку, повела её к двери.
   - Джейн, вы написали очень много статей по поводу Всемирного Антикриминального Трибунала, но все они имеют один существенный недостаток. Знаете какой?
   Джейн не очень-то нравилось, когда её статьи критиковали не специалисты и потому он возмущенно фыркнула и язвительным тоном поинтересовалась у хозяйки поместья:
   - И в чём же вы видите их главный недостаток?
   Дружески положив руку на её плечо, Ольга ответила:
   - А в том, милая Джейн, что вы пишете о тех вещах, о которых не имеете ни малейшего представления. Вот, к примеру в статье напечатанной в январе прошлого года, когда Трибунал подверг экзекуции в джунглях Венесуэлы банду Диего Хуареса по кличке Герилья, вы написали, что это были идейные борцы за права коренного населения, а ведь в меморандуме Трибунала было чётко сказано, что это были самые банальные бандиты и торговцы кокаином, которые попытались восстановить этот бизнес после разгрома учинённого Трибуналом прежним наркоторговцам. Кроме того вы написали, что банду продал Трибуналу один из бандитов, некий Хорхе Луис, мерзавец гораздо более худший, чем Герилья, убийца и насильник, который теперь живет под другим именем где то в Испании. Простите меня, Джейн, но и то и другое полнейшая чушь и ни в коей мере не соответствует действительности. Во всех остальных своих статьях вы тоже допускали массу неточностей, хотя меня, признаться, поражает ваша способность к анализу. Вы довольно точно смогли определить, что Трибунал имеет отношение не только к экзекуциям, направленным против его обычных клиентов, но и занимается розыском людей с маниакальными наклонностями. Эта организация и в самом деле решительно и быстро пресекает деятельность серийных убийц и всех прочих садистов и маньяков. Тут вы оказались совершенно правы, хотя, честно говоря, не только вы одна заметили эту особенность деятельности Трибунала.
   Джейн изумилась не только тому, что Ольга читала, и, похоже, внимательно, её статьи, но и тому, что ей, явно, гораздо лучше, чем кому-либо другому было известно об истинной деятельности Всемирного Антикриминального Трибунала и его секретах. Внутри у Джейн всё похолодело и она напряглась в ожидании следующих слов Ольги. При разговоре со своими респондентами, она всегда умела с очень большой точностью определять тот момент, когда кто-то хотел сообщить ей что-то очень важное и в какой-то мере именно эта способность определяла успех всей её журналистской деятельности. Проведя девушку в комнату, служившую раздевалкой для посетителей этого подземелья, Ольга подвела её к металлическому хромированному шкафчику и сказала:
   - Джейн, вот тут вы и переоденетесь. Прогулка будет необычной и потому будет лучше, если вы без лишних вопросов оденете на себя этот комбинезон. Надеюсь, что он окажется вам как раз по размеру.
   Открыв дверцу, Ольга достала из шкафчика вешалку с висящим на ней ярко-оранжевым монокомбинезоном, пошитым из блестящей, тонкой ткани и протянула его Джейн. На ощупь ткань была плотной и прохладной, а сам комбинезон оказался очень лёгким, почти невесомым. Вся наружная поверхность комбинезона была сплошь усеяна, словно горошинами, круглыми, тонкими пластиковыми бляшками-датчиками с гнёздами каких-то разъёмов. Внутри комбинезон оказался очень мягким, шелковистым и приятным на ощупь и когда Джейн, скинув с себя по совету Ольги свой пляжный костюм и бикини одела его, он плотно охватил её тело.
   Девушка почувствовала себя так, как будто надела высотный, противоперегрузочный скафандр пилота боевого, сверхзвукового самолета, но только более удобный. С одобрением взглянув на неё и расправив ворот комбинезона, Ольга улыбнулась Джейн и, наконец, дала ей исчерпывающие объяснения, почему она была приглашена на остров Кинос.
   - Джейн, ваша журналистская деятельность очень заинтересовала людей из Антикриминального Трибунала и вы приглашены на его очередную экзекуцию, которая будет проведена через несколько часов. Экзекуция очень серьезная и её будут проводить все восемь старших экзекуторов, что бывает не так уж часто. На этот раз Трибуналу придётся принять меры в отношении целой банды террористов, которые затевают какой-то очень грандиозный террористический акт с применением термоядерного оружия. Точнее вы узнаете обо всём уже в полёте. Что вы мне скажете на это, Джейн?
   Сердце у девушки, от волнения бешено заколотилось, но она сдержалась, чтобы не крикнуть и спокойным, ровным голосом спросила:
   - А что со мной будет, если я откажусь?
   - Ну, я почему-то не думаю, что вы откажетесь, Джейн, вы ведь столько лет пытались проникнуть в эту тайну. - С усмешкой сказала Ольга Браво и добавила - Но если вы всё-таки сделаете это, то вы проснетесь через час в своей спальне и в вашей памяти не сохранится даже малейшего воспоминания о нашем с вами разговоре и вы продолжите наслаждаться прекрасными видами Киноса. Зато если вы согласитесь принять участие в экзекуции, вы узнаете не только то, как они проводятся, но и узнаете о том, куда потом исчезают все эти люди. Кстати, Джейн, если вы ответите согласием на моё предложение, то сегодня вы будете главным контролером Трибунала, ведь вас выбрал на эту должность сам главный экзекутор. Так вы согласны, Джейн?
   В душе Джейн боролись противоречивые чувства. С одной стороны проникнуть во секреты Всемирного Антикриминального Трибунала ей очень хотелось, но с другой стороны она боялась, что после экзекуции её обяжут хранить молчание или, что ещё хуже, заставят замолчать насильно. Ольга вновь обняла её и, поцеловав в щеку, ласковым и успокаивающим тоном сказала:
   - Джейн, поверьте мне на слово, после окончания вашей миссии вас никто не будет к чему-либо принуждать. Вы будете обладать полной свободой выбора и поверьте мне, после того, как вы узнаете правду обо всём, ваше мнение о Трибунале изменится самым радикальным образом.
   Пристально посмотрев на Ольгу, Джейн спросила её взволнованным голосом:
   - Значит я могу вернуться за тем оборудованием, которым меня оснастил господин Бартон?
   Ольга улыбнулась ей и сказала:
   - Не волнуйтесь, Джейн, во время экзекуции фиксируется каждое слово и каждое движение и это делается куда более совершенной аппаратурой. Так что оно вам не понадобится. Так вы согласны, Джейн? Нас ждут.
   - Да, я согласна, черт побери! - Воскликнула девушка - Мне давно уже хочется узнать, что же это за дьяволы такие, которые умудряются похищать людей из самых надежных убежищ и для которых нет никаких преград, но я не советую вам надеяться на мое молчание. Ведь я же все-таки журналист.
   Ольга сделала рукой неопределенный жест и, молча взяв девушку за руку, провела Джейн в другую комнату, посреди которой на полу лежал плоский трёхметровый диск такого же ярко-оранжевого цвета, как и её комбинезон. Взойдя вместе с Джейн на этот низкий подиум, Ольга нажала ногой на едва заметный выступ в центре диска и они мгновенно перенеслись в большой круглый зал без окон. Как и прежде они стояли на таком же диске-подиуме, но цвет пластика под ногами на этот раз был не оранжевый, а синий, да, и сам он был намного больше, метров десяти в диаметре и к тому же рядом с ним находился какой-то пульт управления. Сойдя с диска, Ольга повела Джейн Коллинз к двери, едва заметной на фоне кремовых панелей, которыми были облицованы стены помещения.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Греция, база Всемирного Антикриминального Трибунала, расположенная на дне Средиземного моря, в семидесяти трех километрах южнее острова Сицилия.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

13 августа 2025 года, 12 часов 25 минут

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   Выйдя из большого круглого зала, в которой находилась странная установка, с помощью которой можно было мгновенно перемещаться из помещения в помещение, Джейн удивлённо охнула, когда оказалась на краю такого огромного ангара, что ей показалось будто у него вообще нет потолка. Впереди, метрах в трёхстах от той двери, из которой они вышли, стояла серебристая, высокая, многоэтажная башня. Неподалеку от неё стояли большие флайеры подобные тому, на котором улетел с острова Кинос Эдвард Бартон.
   Джейн насчитала десять машин и возле всех суетились люди. Присмотревшись, она поняла, что эти флайеры всё же довольно сильно отличаются от того, на котором улетел Эдвард Бартон, и это отличие было не только в цвете. Флайеры были выкрашены в невзрачный серый цвет, а на их корпусах она заметила странные, на первый взгляд, продолговатые выступы, которые должны были вроде бы снижать аэродинамические качества флайеров. Ольга снова, не дожидаясь вопроса Джейн, дала ей свои исчерпывающие пояснения:
   - Джейн, это несколько другие машины, чем та на которой улетел на Корфу Эд. Эти выступы, которые вы видите, генераторы силового поля, именно они делают десантно-штурмовые космоботы Трибунала практически неуязвимыми для обычного, даже самого мощного оружия. Вы мне, наверное, не поверите, но они способны защитить экипаж и сами машины даже от термоядерного взрыва. Правда, только в том случае, если космобот не окажется прямо в эпицентре взрыва. В полутора, двух километрах от него, силовое защитное поле справится со всеми его поражающими факторами. Впрочем, защищаться от термоядерной атаки нам на Земле ещё ни разу не приходилось. А ещё эти аппараты обладают способностью быть практически невидимыми, если, конечно, на улице не идет дождь или снег, но и тогда их может заметить только опытный глаз. Кстати, Джейн, сейчас мы находимся на одной из баз Трибунала, которая расположена под дном Средиземного моря южнее Сицилии. Всего таких баз на Земле насчитывается семьдесят пять и все они находятся под дном морей и океанов. Их невозможно обнаружить. Но пойдёмте, мне пора познакомить вас с главным экзекутором Антикриминального Трибунала.
   Хотя у Джейн не было ни бинокля, ни её новых очков, она успела рассмотреть, что люди, готовившие какие-то космоботы к вылету, были одеты в зелёные, голубые и светло-коричневые комбинезоны. Одни осматривали выступы на бортах флайеров, другие загружали в открытые люки какое-то оборудование, третьи подъезжали к ним на больших машинах и, похоже, загружали в топливные бункеры расходную массу для конверторов, - тонкодисперсный медный порошок. Среди них расхаживали люди, одетые в точно такие же как и у неё оранжевые комбинезоны.
   Когда они подошли к космоботу, на котором был нарисован синей краской номер 917, никто даже не обратил на них внимания. Все сосредоточенно занимались своим делом и, похоже, очень торопились. Джейн была уверенна, что никого из этих людей она прежде никогда не встречала и лишь подойдя к самому траппу космобота, стоящего на высоко поднятых высоких салазках-шасси, она увидела знакомые лица.
   Из широких ворот башни выходили Эдвард Бартон и Эмиль Борзан, так же как и она одетые в оранжевые комбинезоны. Увидев Ольгу и Джейн, они помахали им руками и направились в их сторону. Оба были в приподнятом настроении и, весело смеясь, о чём-то переговаривались между собой. Подойдя ближе, Эдвард Бартон прямо-таки расплылся в широкой улыбке, показав Джейн свои крупные, белоснежные зубы, и весело поприветствовал её:
   - Джейн, добро пожаловать на средиземноморскую базу нашей конторы! Я искренне рад, что вы согласились быть моим контролёром и обещаю специально для вас установить сегодня рекорд, как бы не старались обойти меня эти шустрые типы, Эмиль и Серж. - Обращаясь к своей жене, он строго сказал - Ольга, помоги Джейн надеть боескафандр и объясни нашей гостье, как им пользоваться. Мы стартуем часа через полтора, я собираюсь сначала хорошенько рассмотреть всё.
   Ольга молча кивнула головой и повела Джейн внутрь космобота. Войдя в эту немного мрачноватую, несомненно мощную машину, Джейн была поражена тем, что салон внутри неё оказался однообъёмным и отличался крайней простотой и суровостью. Простые, прочные стальные кресла с узкими высокими спинками были даже без мягкой обивки. В центральной части салона стояло двадцать кресел, стоящих в четыре ряда и между ними оставались достаточно широкие проходы.
   На корме возле каких-то странных установок, похожих по внешнему виду на электрические трансформаторы, оснащённые чем-то вроде штурвалов и большими телевизионными экранами, стояли ещё два кресла. По три таких же установки стояло вдоль каждого борта. Похоже, что этот космобот был предназначен для того, доставлять к месту боя для каких-то очень уж толстых солдат или коммандос, таким просторным он был. Уже только из-за того, как Джейн называла эти машины, ей стало понятно, что кресла были предназначены для солдат-астронавтов, одетых в скафандры. "Неужели мы полетим в космос" - подумала Джейн и посмотрела в сторону пилотской кабины, которая даже не была отгорожена какой-либо переборкой от пассажирского салона.
   Между салоном и пилотской кабиной вдоль борта стояли широкие стальные шкафы, а между ними находился люк, ведущий на нижнюю палубу, в машинный отсек. В пилотской кабине стояло ещё восемь стальных кресел. Джейн даже не пришлось гадать, что она находится на борту боевой машины, а установки на корме и вдоль бортов, являются каким-то, неизвестным ей, оружием и Ольга немедленно подтвердила её догадку, сказав:
   - Джейн, это стандартная боевая машина, лёгкий десантно-штурмовой космобот среднего радиуса действия класса "Раштар", что можно перевести с тайри на английский, как торнадо. Старая, но испытанная и очень надёжная машина, такие никогда не подводят. Этот космобот может стартовать с Земли и за пару десятков часов добраться до орбиты Плутона, если будет двигаться не спеша. По мощности вооружения он может быть сравним разве что с каким-нибудь тяжелым линкором, хотя нет, скорее с пятью или шестью. Во всяком случае эта машина уничтожит любой авианосец в пять минут, хотя мы никогда не экспериментировали. А сейчас, Джейн, мы завершим вашу подготовку к прогулке.
   Открыв один из шкафов, Ольга достала из него дистанционный пульт управления и нажала на кнопку. В шкафу загорелся свет, раздвинулась серебристая шторка и Джейн увидела в нём массивный скафандр, похожий на скафандр космонавта, но только тёмно-серого, графитового цвета. Из шкафчика выдвинулись две толстые серебристые штанги, на которых висел на коротких, прочных стальных тросах боевой скафандр.
   На груди боескафандра была прилеплена белая, пластиковая этикетка, на которой было написано черным маркером, латинскими буквами, её имя. От обычного космического скафандра, он отличался тем, что не имел кислородных баллонов за спиной, а его шлем был несколько больших размеров, не имел прозрачной маски и был, словно вырезан из цельного куска полированного антрацита. Когда скафандр, подвешенный на штангах, выплывал из шкафа, он даже не шелохнулся. Скорее всего потому, что это была чертовски тяжелая штуковина.
   Ольга нажала ещё несколько кнопок и скафандр, как будто бы ожил. Плечи его расправились и весь он, как бы набрал в себя воздуха. Повинуясь командам, подаваемым Ольгой с пульта дистанционного управления, боескафандр приподнялся, выскользнул из зажимов на концах тросов, а затем плавно и бесшумно опустился на пол. Его шлем откинулся назад вместе с наплечниками, а рельефная кираса опустилась вперёд так, что из неё получилась своеобразная полка. Джейн невольно зацокала языком, увидев, что скафандр имеет в толщину добрых шесть сантиметров. Ольга подтолкнула её к скафандру и сказала:
   - Джейн, сбросьте с ног тапочки, взбирайтесь на кирасу и не спеша опускайтесь в боескафандр. - Увидев, что девушка немного замешкалась, она ободряюще похлопала её по плечу и добавила - Да, не бойтесь, вы эта махина весит без малого полторы тонны и вам её ни за что не опрокинуть.
   Джейн тут же выполнила её рекомендации и, ловко взобравшись на полку-кирасу, опершись руками на плечи скафандра стала медленно опускаться вниз. Впрочем, опускаться быстро у неё всё равно не получилось бы потому, что ноги её тотчас были плотно обхвачены его внутренней обивкой, похожей на плотный, густой мех и она опускалась вниз так, словно погружаясь в вязкий и упругий ил на дне озера. Когда ступни ног Джейн опустились до уровня коленных сочленений скафандра, Ольга деловито посоветовала девушке:
   - Джейн, чтобы вам потом не пришлось мучаться, начинайте теперь просовывать руки в рукава боескафандра и не бойтесь не попасть с первого раза пальцами в перчатки, вы только слегка растопырьте их и они сами поймают ваши пальчики. Ничего не бойтесь, как только ваши руки погрузятся до локтей, боескафандр сам начнёт всасывать вас.
   Погружаясь в светло-коричневое, тёплое и какое-то влажно-шелковистое чрево боескафандра, Джейн вся так и замерла от восторга. Это было такое необычное и волнующее ощущение, что она тихонько засмеялась, придя в какое-то странное возбуждение. Как это не было смешно, но она при этом испытывала просто-таки сексуальные ощущения. Ольга тотчас заметила это и, смущенно улыбаясь, сказала:
   - Да, уж, кому-то это нравится, а кому-то нет, но лично я испытываю чуть ли не оргазм, когда облачаюсь в боескафандр. Это так сексуально и эротично, не правда ли, Джейн?
   Джейн краснея, только прикусила от смущения нижнюю губу и кивнула ей головой. Её руки и ноги уже были скованы боескафандром и она не могла ими даже пошевелить. Ольга продолжала давать ей наставления:
   - А теперь, Джейн, чуть-чуть согните указательный палец своей правой руки. Этим вы включите двигатели боескафандра и антигравитационные компенсаторы. Сейчас они настроены так, чтобы вы просто не чувствовали его веса. Усилители вам пока не понадобятся, да, и, вообще, во время экзекуций мы не применяем всех боевых возможностей боескафандра. Если его включить на полную мощность, то вы в нём пройдёте сквозь стены "Эмпайр стейт билдинга" и даже не заметите его. По мощности он сравним с тяжелым танком, только манёвренность у него будет получше, а броня покрепче. Этот боескафандр можно повредить только дюжиной прямых попаданий снарядов главного калибра какой-нибудь береговой батареи, мы специально проверяли это. Так, дорогая, теперь наступает самый ответственный момент, поднимите кирасу руками и когда услышите щелчок и лёгкое гудение, подождите секунд пятнадцать, чтобы стыки затянулись. А теперь просто немного наклонитесь вперед, этим вы опустите шлем. Ну, вот, Джейн, теперь вы в полной безопасности и вам не страшно будет выпасть даже из окна десятого этажа, а если вы упадёте с большей высоты, то автоматически сработают антигравы и вы плавно приземлитесь на землю. Внутри скафандра ваше тело поддерживается специальными подушками и ваши малейшие движения считываются бортовым компьютером, который позволит вам двигаться так же легко, как и без боескафандра. Ну, а теперь, Джейн, коснитесь правой рукой запястья левой и боескафандр вам сам подробно расскажет о всех своих возможностях и даже научит вас некоторым трюкам. Чтобы не мешать ребятам, пройдите в ходовую рубку и сядьте в крайнее правое кресло во втором ряду, это место главного контролера. Вот и всё, Джейн, а теперь удачной вам охоты, дорогая, встретимся завтра на антарктической базе.
   Джейн не знала, услышит её Ольга или нет, но на всякий случай, громко сказала ей на прощание:
   - Спасибо за вчерашний вечер, Ольга, мне очень понравилось у вас!
   Включив информационно-обучающую программу боескафандра, она вскоре так увлеклась его рассказом, что даже не заметила того, как на борт космобота поднялись Эдвард Бартон, члены экипажа и десант. Люди, которые поднимались на борт космобота, отличались друг от друга цветом кожи, ростом и если бы Джейн внимательно следила за посадкой, то она, уже видевшая некоторых из них раньше, заметила бы ещё одну особенность. Кое-кто из этих людей занимал очень ответственные посты как в Институте Человека, так и в во многих других международных организациях. Все они, поднимаясь на борт флайера, надевали боескафандры и быстро рассаживались по своим местам.
   Эдвард Бартон занял кресло перед Джейн, а рядом с ним сел в кресло пилота коренастый японец, шлем которого был всё ещё откинут назад и прежде, чем закрыть его, он щёлкнул несколькими клавишами на пульте, от чего салон космобота наполнился чуть слышным гудением, а его корпус слегка завибрировал. О том, что боевая машина готова к старту, Джейн была извещена самим боескафандром, а не главным экзекутором. Перед её глазами на верхней части лицевого щитка вспыхнула предупреждающая, красная надпись:
  

Внимание! Космобот готов к старту.

Займите в кресле стартовое положение и

подключитесь к бортовой энергетической сети.

  
   Джейн не дожидаясь того момента, когда её об этом попросят, поторопилась откинуться на узкую спинку кресла и положила руки на подлокотники. Щёлкнули электромагнитные замки, фиксирующие боескафандр в стартовом положении и превращающие его в единое целое с космоботом. Теперь энергия поступала в этот невероятно сложный бронированный механизм не из его собственных миниатюрных термоядерных реакторов, а из бортового конвертера. Джейн немного поёрзала в кресле, находя более удобное положение и стальное кресло послушно подалось назад. Боескафандр немедленно известил её о том, что всё в порядке зелёным транспарантом:
  

Стартовое положение занято правильно.

Все системы боескафандра работают штатно.

  
   Джейн улыбнулась и сказала в ответ:
   - Спасибо, дружок.
   Легонько шевельнув левой рукой и слегка надавливая на подлокотник кресла, Джейн заставила его плавно повернуться вокруг своей оси, чтобы осмотреться. Как она уже знала из почти часового рассказа, лицевой щиток и вообще весь шлем и кираса, представляют собой наиболее сложно устроенную и прочную часть боескафандра. Видеть что-либо через бисквит, сложенный из невероятно крепких, упрочненных силовыми полями, материалов, Джейн не могла, но изнутри поверхность шлема представляла сплошной экран, на котором с высокой чёткостью изображалось всё, что её окружало. Картинка, которую видела перед собой Джейн, изображала людей, одетых в боескафандры, несколько иначе, как если бы она смотрела ни них своими собственными глазами.
   Во-первых, потому, что она видела их без шлемов, а это, как она знала, достигалось тем, что в шлеме каждого боескафандра имелись крохотные телекамеры, передающие портретное изображение компьютеру, выстраивающему изображение на внутреннем экране. К тому же сканерам боескафандра, расположенным на шлеме и кирасе спереди, с боков и сзади, доступно было видеть то, что не в состоянии увидеть человеческий глаз и потому тёмно-серые боескафандры, поверхность которых была покрыта слоем специального материала обладающего удивительными свойствами, выглядели теперь совершенно по другому.
   На груди и на спине каждого боескафандра, окрашенного в яркие, нарядные цвета горели ярко-красные надписи - "Главный экзекутор", "Четвёртый экзекутор", "Четвёртый контролер", "Пилот" и "Коммандос". Все коммандос, в чью задачу входило осуществлять прикрытие операции, имели номера с первого, по двадцатый. Джейн уже знала, что на её боескафандре написано:
  

Главный контролёр Джейн Коллинз

  
   Точно так же на каждом боескафандре, кроме позиции занимаемой человеком по боевому расписанию, было написано его имя и для Джейн было невероятным удивительно узнать, что четвёртым контролёром экзекуции был шейх Абдул-Азиз бин-Салех, депутат Европарламента, француз Арман Дюплесси, был четвёртым экзекутором, а посол Дании в ООН Эрик Карлсон, дремавший в кресле, тоже оказался на борту космобота, но уже в роли одного из коммандос. Узнала она и некоторых других коммандос, которые заняли свои места в салоне десанта и теперь, беспечно улыбаясь, спокойно переговаривались друг с другом перед стартом и даже обменивались шуточками.
   Для Джейн стало очевидным фактом, что Институт Человека глубоко проник во все международные организации, имел теснейшие контакты с правительствами многих стран и к тому же имел в своём составе секретное подразделение - Всемирный Антикриминальный Трибунал, который, похоже, не имел никакого отношения к, якобы, имеющемуся международному "Интернационалу" спецслужб. Хотя, возможно, что отдельные представители различных спецслужб и сотрудничали с ним. Джейн хотела было задать этот вопрос Эдварду Бартону и даже развернула к нему свое кресло, но тот опередил девушку и, развернувшись к ней вместе с креслом, сказал:
   - Вы держитесь молодцом, Джейн, и, как я вижу, уже вполне освоились в боескафандре. Надеюсь, мне не потребуется объяснять вам, что вы находитесь в святая святых Антикриминального Трибунала, на его секретной военной базе?
   Джейн усмехнулась и сказала в ответ:
   - Да, уж, этого может не заметить только полный идиот или слепой, но вопросов у меня от этого вовсе не убавилось, господин Бартон.
   Предупреждающе подняв руку, с надетой на неё массивной бронеперчаткой, Эдвард скромно улыбнулся и лукаво прищурившись, сказал:
   - Джейн, зовите меня просто Эд, а на ваши вопросы я ещё успею подробно ответить. Впереди у нас будет много времени. Ведь вам теперь, как главному контролеру, предстоит не только присутствовать при экзекуции, но и сопроводить террористов, захваченных Трибуналом, до того места, где они будут отбывать своё пожизненное наказание, а это место расположено довольно далеко от планеты Земля и кроме того прежде, чем преступники отправятся туда, им предстоит поправить своё здоровье. Вся эта процедура займет около трёх месяцев и вы будете наблюдать за ней шаг за шагом. Первоначально я собирался ознакомить вас с деятельностью Института, но жизнь внесла свои коррективы. Разведка Трибунала обнаружила большую банду исламских террористов и мне пришлось резко изменить первоначальный план. А теперь о главном, Джейн, Трибуналу сегодня предстоит провести одну из самых крупных операций за последние пять лет и в ней будут задействованы все восемь старших экзекуторов, которые выходят на охоту только в самых серьезных случаях. Ваша задача состоит в том, чтобы с первых же минут экзекуции наблюдать за моими действиями с борта космобота, а затем пройти тем же путем, которым пройду я, - главный экзекутор Трибунала. Вас будут сопровождать двое самых опытных коммандос и вы будете в полной безопасности. Ну, вот пока что и всё, Джейн. Если вы хотите получить информацию, то запросите её у главного компьютера через ваш бортовой компьютер.
   Джейн, соглашаясь с его словами, кивнула головой и Эд, развернув свое кресло, негромко приказал:
   - Внимание, общий старт! Каждый космобот поднимается на поверхность самостоятельно. Построение в боевой порядок в четырнадцать ноль семь в точке рандеву. Не форсить ребята, мы не на пикник летим. Поехали.
   Джейн, улыбаясь, покачала головой. Не смотря на его внешний вид, у Эда Бартона было очень многого русского в характере, что она сразу же заметила. Пилот космобота, молодой японец с непроницаемым лицом Онори Сато, молча кивнул головой и повёл машину вперед. Через внушительных размеров кокпит, имеющий прекрасный обзор, Джейн было хорошо видно всё, что творилось снаружи. Провожать космоботы вышли наверное все люди, которые находились на базе. Они стояли на блестящих, тёмно-коричневых плитах пола, сидели на капотах и крышах машин, на фермах грузоподъемных механизмов, смотровых эстакадах и махали им руками. Онори, подняв космобот на высоту полутора, двух метров над полом, медленно повёл могучую машину вперёд, к огромному шлюзу, обрамлённому ритмично мигающими оранжевыми сигнальными лампами.
   Когда люк распахнулся, Джейн увидела впереди длинный, ярко освещенный туннель, в который пилот и направил свой космобот, постепенно увеличивая скорость. Джейн так и не поняла, был этот туннель заполнен водой или нет, но уже буквально пару минут спустя космобот вышел из него и плыл под водой, круто забирая вверх. Подъём на поверхность занял не больше пяти минут и вскоре космобот летел вверх, к белым облакам. Спустя ещё несколько минут все десять космоботов выстроились треугольником и полетели на восток со скоростью три с половиной тысячи километров в час. Запросив информацию, Джейн увидела перед собой карту этого района средиземноморья и положение всех подводных, надводных и воздушных судов. Судя по тому, как уверенно пилот вёл свой космобот, он был уверен, что их не смогут засечь радары.
   До района, отмеченного на карте красным кружком, они добрались очень быстро и вскоре космоботы снизили скорость и принялись не спеша барражировать над горами. С этой высоты Джейн хорошо видела цель, заброшенную шахту в горах, в сорока километрах от пакистано-афганской границы. Компьютер быстро нарисовал и наложил на реальное изображение местности трёхмерное изображение всей шахты, вырытой в большой горе. Космодесантники стали быстро покидать космобот, выпрыгивая в открытый люк. Они медленно опускались на скалы и занимали там удобные позиции, вооруженные какими-то массивными, короткоствольными то ли автоматами, то ли пистолетами. Вскоре на борту космобота осталось всего девять человек. Сам же Эд Бартон не торопился начинать экзекуцию. Похоже, что он ждал наступления темноты.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Пакистан, база исламских террористов, расположенная в сорока восьми километрах от пакистано-афганской границы.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

13 августа 2025 года, 20 часов 10 минут

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   Пока космоботы барражировали воздушное пространство над горами, у Джейн была возможность получить более или менее полное представление о предстоящей экзекуции и порядке её проведения. За шестнадцать лет своей деятельности Антикриминальный Трибунал выработал довольно чёткую процедуру, которая заключалась в том, что экзекуторы должны были скрытно проникнуть в то место, где укрывались подозреваемые в преступлениях люди, убедиться в том, что они имеют средства для осуществления своих преступных замыслов и затем быстро их арестовать и доставить к месту разбирательства.
   После этого наступал черёд дознавателей Трибунала, которым предстояло выяснить не только цели, задачи и мотивы преступников, но и выявить все их связи. Экзекуторы, как стало известно Джейн, оказывается, не имели права не только убивать подозреваемых, но даже ранить их и применять к ним меры физического воздействия. К тому же они были обязаны препятствовать их самоубийству, а заодно должны были предупредить уничтожение главарями преступников своих подчиненных.
   После того, как все подозреваемые будут задержаны, их личности должны быть идентифицированы. Тем людям, которые оказались рядом с ними случайно или были захвачены преступниками в качестве заложников или взяты в плен, должна быть оказана необходимая медицинская помощь, после чего их следовало переправить в безопасное место и как можно скорее поместить в специальные медицинские центры для оказания полноценной медицинской помощи и психологической реабилитации. Руководство ближайших таких центров следовало известить об этом заблаговременно. В том, что эти центры были созданы Институтом Человека, Джейн ни минуты не сомневалась.
   В обязанности контролёров экзекуции входило внимательно наблюдать за действиями экзекуторов, не допускать убийства подозреваемых и подтверждать процесс идентификации. Контролёры должны были также осмотреть все вещественные доказательства, которые будут обнаружены экзекуторами и опечатать контейнеры, в которые они будут помещены. В обязанности Джейн Коллинз, как главного экзекутора, входило также заслушать всех контролеров, чтобы потом принять или не принять их заявления.
   Каждый контролер имел право обратиться к экзекуторам с ходатайством освободить какого-либо подозреваемого от наказания и если оно будет подтверждено большинством голосов остальных контролеров, то подозреваемый автоматически переводился в разряд свидетелей. В таком случае Джейн должна была подтвердить это и проследить за тем, чтобы этот человек был своевременно отправлен в безопасное место.
  

Продолжение рассказа о работе Эдварда Бартона.

  
   Эдвард Бартон, которому, как снег на голову, в самый неподходящий момент свалилась банда исламских террористов, не потерял присутствия духа. Даже не смотря на то, что это была не какая-то жалкая кучка придурков с горящими от ненависти глазами, загнанных в горы, а хорошо оснащённый и отлично подготовленный боевой отряд. Не был он обескуражен и тем, что этот отряд состоял из ста семидесяти шести боевиков. Единственное, чему он был удивлен, так это тому, что всё произошло столь внезапно и почти случайно.
   Какой-то деятель из отдела стратегического планирования ещё несколько лет назад составил весьма пространный список высокопоставленных офицеров армий исламских стран, которые, по его мнению, тяготели к идеям фундаментализма. На этом дело не было закончено и более чем за двумя тысячами офицеров было решено установить скрытое наблюдение. Реализация этого сложного плана обошлась Трибуналу в копеечку и очень долгое время наблюдение почти не давало никаких результатов.
   Кое-кто из высокопоставленных офицеров армии и спецслужб, которые иногда глухо ворчали по поводу либерализации нравов, европеизации общества и прочих веяний нового времени хотя и симпатизировали некоторым "героям" ислама, всё же не искали с ними контактов и по крайней мере никак не отвечали на попытки противоположной стороны войти с ними в контакт. Преступных планов никто из них тоже не вынашивал. Были выявлены случаи финансовых афёр, казнокрадства, прелюбодеяния и даже преднамеренной халатности, в результате которой с военных складов похищались оружие, взрывчатка и военное оборудование, но это не давало поводов вводить в работу Трибунал.
   Генерал Ахмед Саидшах, один из руководителей пакистанской армии, находился под наблюдением восемь лет и за все эти годы ни разу не дал повода усомниться в своей лояльности правительству страны и тем процессам, которые происходили в Пакистане. Это был типичный военный чиновник, проходивший службу в стенах генерального штаба. В его ведении находилась интендантская служба и ему нечего было инкриминировать кроме того, что он окружил себя многочисленными родственниками. Генерал имел на стороне нескольких любовниц, но обставлял свои не очень частые встречи с ними такими хитроумными предосторожностями, что его супруга ни о чём не догадывалась. После того, как эта его слабость была полностью подтверждена, за генералом Саидшахом велось не самое тщательное наблюдение.
   То, что слуга работающий в доме генерала сообщил об очередном отъезде генерала в инспекционную поездку в то время, как было точно известно, что таковой не предвидится, было поначалу расценено, как очередное любовное приключение. Агент, который возглавлял группу наблюдавшую за генералом Саидшахом, заподозрил неладное только после того, как тот пересел из своего лимузина в джип, за рулём которого сидел его адъютант и они вдвоём, без какой-либо охраны направились на авиабазу. Причём не на ту, на которой служил по интендантской линии один из родственников генерала и где он иногда устраивал кутежи, а на небольшую авиабазу с аэродрома которой осуществлялись полёты транспортных вертолётов, развозящих грузы в небольшие гарнизоны, расположенные в горах. По пути на авиабазу генерал сказал своему адъютанту только одну фразу: - "Послезавтра все они получат то, что заслужили за своё предательство", после чего умолк.
   Агенту, привлечённому к этой работе из числа полицейских, служивших прежней власти, этого было вполне достаточно, чтобы насторожиться. Воспользовавшись оборудованием, предоставленным ему Трибуналом, Хамид смог вовремя добраться до авиабазы и заснял тот момент, когда в транспортный вертолёт грузились контейнеры со сложным электронным оборудованием. Хамиду не удалось поставить ни на один из контейнеров радиомаячок и ему пришлось довольствоваться тем, что он поставил его на корпус вертолета, что в дальнейшем и предопределило успех операции. Вертолёт доставил генерала Саидшаха и его адьютанта в пустынный горный район, где они высадились возле крохотной деревушки и выгрузили контейнеры, после чего тотчас улетел. Хамиду вновь пришлось здорово исхитриться, чтобы подобраться поближе и при этом остаться незамеченным.
   Посадив свой тримобиль неподалёку, Хамид увидел, как из посёлка выехали три мощных джипа повышенной проходимости и, подобрав генерала, его адъютанта и их груз, направились в горы по едва заметной среди камней дороге. К этому времени уже стемнело и Хамида насторожило то, что джипы ехали по горной дороге, больше напоминавшей козью тропу, не включая фар. Спустившись в деревушку, Хамид обнаружил, что три с лишним десятка её жителей и семеро солдат поста были убиты. Судя по тому, как они были убиты, в деревне действовали профессионалы высокого класса. Хамид немедленно подал сигнал тревоги и с этого момента был задействован специальный разведотряд Трибунала. Массовое убийство в горах Пакистана несомненно не было случайностью и, скорее всего, было связано с тем, что кому то срочно понадобилось какое-то электронное оборудование.
   Спустя одиннадцать часов стало ясно кому оно понадобилось, хотя уже через полчаса были установлены личности восьмерых террористов, находящихся в джипах. Ими оказались пятеро боевиков из организации "Шах Аббас" и три женщины-боевика из организации "Черные вдовы ислама". Уже одно то, что они оказались вместе в этих горах, говорило о многом, ведь ещё шесть лет назад некоторые боевики из этих двух и ещё нескольких исламских террористических организаций ушли в глубокое подполье и прекратили все активные действия. В том, что эти террористы рано или поздно проявят себя, Эд был уверен, но он никак не ожидал, что это произойдет в горах Пакистана, да, ещё с такой жестокостью.
   Как только джипы добрались до своей конечной цели, старой, заброшенной шахты в горах, разведотряд, уже спустя полчаса выяснил, чем она была начинена. Сканеры, просветившие гору насквозь, засекли три источника радиоактивности, соответствующие по своим характеристикам мощным термоядерным боеголовкам. Пост, выставленный террористами километрах в десяти не доезжая до шахты, тщательно осмотрел и груз, и джипы, и даже генерала вместе с его адъютантом. То, что Хамид, который умудрился проникнуть на авиабазу так и не смог поставить радиомаячок на контейнер, в конечном итоге сыграло Трибуналу на руку. Террористы не обнаружили слежки и джипы беспрепятственно добрались до шахты, которая была превращена ими в неприступную крепость с такими мощными стенами, что их не смогла бы пробить любая, даже самая тяжелая артиллерия.
   Все подступы к шахте были тщательно заминированы, большая часть входов взорвана и проникнуть в неё можно было только через центральную штольню, несколько вентиляционных штреков, которые выходили на отвесную стену, и ещё одну штольню, через которую из шахты когда-то сбрасывалась в ущелье пустая порода, вход в которую был накрепко забетонирован. Повсюду, даже на отвесных скалах, были расставлены тщательно замаскированные сигнальные мины, телекамеры, инфракрасные и лазерные датчики. Так что незаметно преодолеть эти заграждения и взять крепость штурмом было практически невозможно, если речь шла об обычных коммандос. Им такая операция стоила бы огромных потерь и вряд ли они могли даже мечтать об успехе.
   Прибыв на место, Эдвард Бартон не поленился потратить ещё пару часов на изучение обстановки, хотя она и так была предельно ясна. Компьютер уже нарисовал карту минных полей, установил местонахождение всех сигнальных мин, телекамер и датчиков и даже создал трёхмерную компьютерную модель всех семи горизонтов шахты со всеми штольнями и штреками. На этом изображении были даже указано вероятное расположение противника исходя из показаний магнитометров, указывающих на скопление металла. Если бы изучение показаний сканеров продолжилось бы ещё часов десять, двенадцать, то компьютер, пожалуй, создал бы абсолютно точную модель исследуемого объекта, но для того, чтобы пойти на штурм, вполне хватало и того, что Эд видел перед собой.
   Встав со своих мест, Эд Бартон и Арман Дюплесси молча достали из шкафчиков большие ранцы и прикрепили их у себя на спине. Вооружившись таким же оружием, которое было у остальных коммандос, окруживших шахту, они подошли к люку и только тогда Эд сказал:
   - Джейн, с этого момента вы должны внимательно следить за моими действиями. После того, как всё закончится, именно вам предстоит дать им оценку. Надеюсь, что вам понравится мой стиль работы, тем более, что вам ещё предстоит сравнить его с действиями моих коллег.
  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   Как только люк открылся, Эд, помахав ей рукой на прощание, шагнул в темноту и вслед за ним выпрыгнул из космобота четвёртый экзекутор. Перед глазами Джейн немедленно появилось изображение того, что видел в данный момент Эд Бартон и вместе с тем она могла переключить изображение и видеть его сзади. За главным экзекутором Всемирного Антикриминального Трибунала автоматически следовал невидимый монитор, который давал куда более эффектную картинку и Джейн выбрала для наблюдения именно её, уменьшив и переместив ту картинку, которую передавал боескафандр Эда, в правый, верхний угол. Получался такой эффект, словно она сама следовала за ним к вентиляционной штольне.
   Для того, чтобы проникнуть в шахту, Эд, как показалось Джейн, выбрал далеко не самый лёгкий путь. Выпрыгнув из космобота, он плавно спикировал к вентиляционной штольне, забранной толстыми решетками, сквозь которые едва ли можно было просунуть руку. Метрах в десяти от решетки в штольне находилась громоздкая фильтрационная установка, через которую в шахту подавался свежий воздух, а перед самой решеткой стояли на штативе несколько телекамер. Джейн стало интересно, как Эд Бартон сумеет пройти через эту, казалось бы непреодолимую преграду. Конечно решетку можно было взорвать или на худой конец перепилить прутья или перекусить их чем-либо, но тогда террористы, засевшие в шахте, непременно узнали бы о вторжении врага в своё логово.
   То, что увидела в следующий момент Джейн Коллинз, бросило её в дрожь. Эд на несколько мгновений завис в воздухе выше жерла штольни и в следующий миг исчез из поля зрения летающей телекамеры. Когда она вновь нацелилась на него и он, и летающий монитор с телекамерой уже были внутри, за телекамерами, а Джейн никак не могла сообразить, как это произошло. Эд Бартон, тем временем, отрапортовал:
   - Телепортом преодолел первое заграждение. Двигаюсь вглубь вентиляционного штрека. Мяса пока что не вижу.
   От такого сообщения Джейн так разволновалась, что даже начала икать. Четвертый контролер, шейх Абдул-Азиз, сидевший рядом с ней, дружески похлопал её по руке и наставительным тоном сказал:
   - Ничего, мисс, привыкайте. Дальше вы ещё не то увидите. Помню, когда я был контролером в первый раз и увидел, как эти парни применяют свои сенситивные способности, я чуть рассудка не лишился. Выпейте-ка воды, мисс, это вас немного успокоит.
   Джейн почувствовала, как боескафандр легонько постучал пластиковым соском поилки по уголку губ. Сделав несколько жадных глотков кисловатой влаги, она немного успокоилась. Эд Бартон уже протиснулся над воздухозаборником, за которым были сложены штабелем ящики со взрывчаткой, приготовленные для незваных гостей, и теперь быстро шел по штольне вперёд, негромко насвистывая какую-то мелодию. Его спокойствие и уверенность передались и Джейн. Вскоре перед ним оказалась ещё одна решетка. Террористы по всей видимости надеялись на то, что под объективами сразу четырёх телекамер никому не удастся незаметно проникнуть внутрь шахты и потому вторая решетка, закрывающая вход в транспортную штольню, не находилась под наблюдением. Дойдя до решетки, Эд коротко доложил:
   - Делаю проход. Слева, в тридцати метрах от штрека, вижу мясо. Два пулемётных гнезда и шесть болванов. Показываю.
   Выдвинув вперед тонкий стерженёк перископа, Эд прикрепил его к толстому, стальному пруту решетки и, достав из ранца предмет, похожий на кинжал, стал им осторожно перерезать прутья решетки и относить их в сторону. Этот странный кинжал бесшумно резал сталь, словно тёплое сливочное масло. Проделав проход, он убрал перископ, но Джейн уже успела рассмотреть, что в глубине штольни были устроены два железобетонных пулемётных гнезда и в каждом из них сидело по трое человек. Лица их были напряжены и они тревожно всматривались в освещённую прожекторами штольню. Кажется, они интуитивно почувствовали присутствие Эдварда Бартона. Если он пойдет на них, то непременно будет встречен огнем двух крупнокалиберных пулемётов и четырёх автоматов.
   Компьютер уже выдал полное досье на каждого из этих террористов, которых никак нельзя было назвать новичками. Джейн было очень интересно посмотреть, какое решение примет Эд и уже собиралась было спросить его об этом, как он сам сказал, что собирается предпринять.
   - Боже, ну, что за глупцы? Они, видно, думают, раз у них в руках оружие, то им уже всё ни почем. Проход сделан. Выхожу.
   В этот же момент Джейн услышала еще чей-то, бодрый, беглый доклад-сообщение:
   - Подошел к центральному входу в шахту. Ба, да у этих паршивцев тут целый пикник на свежем воздухе. Их тут столько собралось. Пускаю парализующий газ. Двое, ещё пятеро, четверо, всего одиннадцать клиентов.
   Абдул-Азиз, повернувшись к Джейн в пол оборота и, застенчиво улыбнувшись, объяснил ей ситуацию:
   - Это Серж Ладин, второй экзекутор Трибунала. Серж и Эд постоянно соперничают друг с другом, но пока лидирует главный экзекутор. Однако, похоже на то, что Серж его догонит.
   Сообщение Сержа Ладина, словно подстегнуло Эда. Взяв наизготовку своё странное на вид оружие, он стремительным броском влетел в транспортную штольню и прежде, чем открыть огонь, громко и отчетливо представился по-английски:
   - Салам, ребята, вы тут случайно не меня ждёте? Это Антикриминальный Трибунал, мальчики. Советую вам сдаваться.
   Вместо того, чтобы последовать его совету, террористы попытались открыть стрельбу, но не успев сделать ни единого выстрела, были сражены Эдом Бартоном. Из его странного, массивного пистолета, действующего совершенно бесшумно, вырывался длинный, узкий луч неяркого, багрово-оранжевого света. Оно, похоже, не причиняло особого вреда людям, но стоило главному экзекутору полоснуть по ним этим тусклым, безобидным на вид лучом, как они моментально были повержены и кулями свалились на пол, а Эд Бартон немедленно доложил веселым голосом:
   - Обезвредил оба пулемётных гнезда в транспортной штольне четвертого горизонта, налево от вентиляционной штольни. В них было шестеро придурков. Нанёс удар станнером. Мясо не повреждено. Иду дальше.
   Джейн недовольно мотнула головой и спросила:
   - Это что, спортивное состязание?
   - Ну, это как посмотреть, мисс Джейн. Ведь экзекуторы обязаны действовать без ожесточения, а после того, что сделали эти злобные выродки в той деревушке, это делать им особенно трудно. - Сосредоточенно вглядываясь куда-то вперёд, негромко отозвался Абдул-Азиз.
   Джейн, наблюдающая за действиями Эдварда Бартона, промолчала. Эд, паря в воздухе в полуметре от пола, быстро двигался по широкой транспортной штольне, слабо освещённой редкими лампами, висящими под потолком. Штольня была пробита в очень прочной породе и потому в ней не было крепей. Телекамера, установленная на летающем мониторе, не нуждалась в более ярких источниках света и давала превосходное, очень чёткое и яркое цветное изображение.
   Вскоре Джейн без чьи-либо подсказок догадалась, что она может управлять ею и выбирать любой угол обзора, хотя и в автоматическом режиме она давала превосходный ракурс. Лишь изредка, когда Эд останавливался, она брала управление на себя, чтобы рассмотреть отдельные детали, которые привлекли её внимание, а таких попадалось не мало. В транспортной штольне были сложены штабелями ящики с оружием и взрывчаткой, военная амуниция, оборудование и множество других интересных вещей.
   Пока Эд Бартон напряженно всматривался себе под ноги, Джейн успела рассмотреть, что на некоторых ящиках имелись надписи, свидетельствующие о том, что находящаяся в них взрывчатка и оружие изготовлены совсем недавно и произведены в США, Англии, Индии и даже в Израиле. Джейн неплохо разбиралась в военной технике и прекрасно понимала, сколь опасным может быть применение даже только этих, не самых опасных штучек, которых хватило бы на целый батальон, а ведь Эд прошел по шахте не более двухсот пятидесяти метров в то время, как общая длина всех её штолен и штреков составляла более двадцати километров.
   Когда то в этой шахте добывали лазурит, но как только были выработаны самые богатые горизонты, хозяева решили прекратить добычу этого редкого и красивого минерала, после чего шахтёры навсегда покинули эти горы и их посёлок прекратил своё существование. Из главного компьютера Джейн уже получила информацию, что это произошло двадцать три года назад и даже показал вид этих мест в те времена. И шахта, и посёлок, располагавшийся неподалеку, имели тогда вполне приличный вид. По прошествии времени на месте шахтёрского посёлка остались несколько груд щебня, а дорога, ведущая к нему, была размыта дождями, разрушена оползнями и стала почти непроходимой. Просторный двор перед входом в шахту после нескольких обвалов превратился в узкий проход.
   Даже беглого взгляда на укрепления, созданные террористами, Джейн хватило, чтобы понять немудрёную истину - они находились здесь уже не первый год. Шахта была подготовлена к длительной обороне и это не вызывало особого удивления. Но вот то, что исламские террористы обосновались здесь, в такой глуши и к тому же вдали от крупных городов, где делалась большая политика, вызывало не только удивление, но и вполне закономерную озабоченность. Первый вопрос, который напрашивался при этом сам собой - зачем. То, что в шахте на четвёртом горизонте находились три термоядерные боеголовки, говорило лишь о том, что террористы вынашивали очень серьёзные планы и фраза, обронённая генералом Саидшахом, заставляла насторожиться.
   Взглянув на запрошенный у компьютера план того горизонта шахты, на котором находился Эд, Джейн хотела было подсказать ему, что впереди, в пустой выработке находится что-то вроде казармы, но подумав, что давать подсказки человеку, называющему себя главный экзекутор, было бы с её стороны не совсем тактично, промолчала. Постояв пару минут, рассматривая что-то на полу, Эд Бартон наконец двинулся вперед, сказав:
   - Впереди, метрах в трёхстах, справа, обнаружил казарму. В ней находится семнадцать кусков мяса. Возможен короткий огневой контакт и случайное повреждение мяса.
   Казарма, к которой направлялся Эд, была размещена в просторном гроте, образовавшемся после того, как в этой части горы были выбраны все запасы лазурита. Грот начинался метрах в двадцати пяти от транспортной штольни, к нему вёл не очень широкий проходческий штрек, который был перегорожен у самого входа массивной, стальной дверью и разделён перегородками из гофрированного металла на три помещения. Просунув в узкую щель зонд-перископ с объективом, Эд дал Джейн возможность рассмотреть, что находится внутри. В первом помещении располагалась столовая, где ужинало пятеро террористов арабской наружности настолько уверенных в своей безопасности, что они даже не заперли дверь.
   Удостоверившись, что стальная, тридцатисантиметровой толщины дверь, которыми обычно оснащают бомбоубежища и командные пункты, прочно вмурована в бетон, Эд рывком открыл её и заскочив в столовую, плотно захлопнул за собой. В руках террористов мгновенно оказались автоматы и пистолеты, но не смотря на это прежде, чем сразить их лучом станнера, он поприветствовал их в своей, видимо обычной, манере:
   - Привет, мальчики. Извините, что отвлекаю вас от ужина, но я из Антикриминального Трибунала и пришел за вами.
   Ответом Эду Бартону был шквальный огонь из двух "Калашниковых", одного "Узи", "Магнума" и "Кольта". Джейн сглотнула слюну, на мгновение представив себе, насколько жутким зрелищем для террористов была громоздкая, мощная, тёмно-серая фигура неизвестного им монстра с огромной головой, от которого пули отлетали, как горох от стенки. Дверь, ведущая в казарму, тотчас распахнулась и в столовую высунулась лохматая, нечесаная рожа бандита с длинной, всклокоченной бородой. В следующее мгновение, увидев что за чертовщина творится в столовой, бородач исчез, чтобы появиться вновь, но уже с каким-то здоровенным пулеметом в руках.
   Эд не стал долго терпеть такое безобразие и неуловимо быстрым движением станнера сразил всех шестерых боевиков, о пятерых из которых компьютер уже сообщил, что это именно они устроили резню в деревушке, расположенной в семидесяти километрах от их базы. Как только Эд вырубил эту пятерку и пулемётчика, он выхватил из ранца небольшую, круглую гранату и швырнул её в открытую дверь казармы. Граната взорвалась с негромким хлопком и из всех щелей повалили клубы белого дыма. Пройдя между столами, Эд зашел в казарму, где стояло десятка два кроватей, чтобы Джейн смогла убедиться в том, что все боевики были сражены парализующим газом. Некоторые из них, как успела заметить Джейн, даже не успели проснуться и остались лежать на кроватях с умиротворёнными сном лицами, что ей особенно не понравилось, хотя голос Эда, звучал оптимистично, когда тот в телеграфном стиле доложил:
   - Столовая и казарма на четвёртом горизонте. Нарезал семнадцать кусков мяса. Всё прошло чисто, но шумно. Мясо целёхонькое. Иду дальше.
   Хотя Джейн относилась к террористам и прочим клиентам Трибунала с ненавистью, ей было неприятно слышать, как Эдвард Бартон называл их, но она не стала делать ему замечаний, понимая, что ему ещё предстоит тяжелая работа. Одно ей уже было ясно, при такой технической оснащённости экзекуторов Антикриминального Трибунала ни у кого из тех, кем он заинтересовался, не было никаких шансов на спасение.
   По радио она постоянно слышала доклады, извещающие о том, где тот или иной экзекутор настиг свою жертву. Каждый называл этих террористов по своему, кто пациентами, кто болванами, а кто выбирал словечки и похлеще, но почти в каждом случае, если это было возможно, жертву сначала предупреждали, что ей занялся Всемирный Антикриминальный Трибунал, а уж потом валили её на пол станнером. Джейн давно уже поняла, что это было у экзекуторов своего рода традицией, а может быть делалось с целью дополнительного психологического давления, ведь после всего того, что сейчас происходило в шахте, террористов ждало какое-то пожизненное наказание вне Земли.
   Вернувшись в транспортную штольню, Эд Бартон уже не полетел, а бегом направился вглубь шахты. Не смотря на то, что боескафандр отличался колоссальной мощностью, он двигался почти бесшумно и Джейн, которая слышала в шахте каждый шорох, порой просто терялась от догадок, как же такое возможно. Запрашивать информацию об этом ей было некогда и потому она решила выяснить, как такое достигается потом, когда шахта полностью окажется в руках экзекуторов. При этой мысли она, вдруг, передёрнулась. Долгие годы она бичевала в своих статьях Антикриминальный Трибунал и вот теперь, когда она стала главным контролером экзекуции, уже спустя несколько минут после начала штурма базы террористов, Джейн думала об этой организации под иному. Эд не дал ей долго размышлять над этой метаморфозой, насмешливо сказав:
   - А у этих паршивцев есть оказывается, талантливые инженеры. Они подготовили для меня сюрприз.
   Джейн насторожилась, она пока что не видела впереди, кроме яркого света, никакого сюрприза и лишь минутой спустя, когда увидела, что именно находится впереди, поняла, что имел ввиду Эдвард Бартон. Вдоль всей транспортной штольни от воздухозаборника вглубь шахты шел метровой ширины железный короб, по которому в шахту подавался очищенный воздух. В том месте, куда пришел Эд, транспортная штольня соединялась с весьма внушительным туннелем, пробитым в толще горы. Согласно цифр, высветившихся перед глазами Джейн, туннель имел в ширину десять метров, а в высоту был и вовсе шести с половиной. Из него в штольню лился поток яркого света, пол его был тщательно забетонирован, а железный короб воздуховода упирался в здоровенный компрессор, за которым стоял ещё более внушительный воздухоочиститель, трубы от которого уходили в бетонную подушку.
   Пол и потолок внутри туннеля были облицованы плитами полированного металла, в которые через каждый метр были вмонтированы ультрафиолетовые лампы, создававшие такой мощный световой поток, что его вряд ли можно было безболезненно преодолеть без какого-нибудь светоотражающего скафандра. Да и при его наличии нельзя было надеяться на то, что ты не изжаришься заживо. К безопасной части туннеля можно было пройти через узкую галерею, пробитую бандитами, по которой они могли проходить в эту транспортную штольню, но Эду нужно было идти не к выходу, а вглубь шахты. Джейн поначалу подумала, что Эд будет поставлен в тупик этой одновременно и ловушкой, и непреодолимой преградой, но этот человек, явно, считал иначе.
   - Джейн, - Сказал он - К сожалению монитор не рассчитан на такие условия работы, а потому вам придется какое-то время наблюдать за всем через телекамеры, установленные на моём боескафандре.
   То ли боескафандр Эдварда Бартона был устроен немного иначе, то ли телекамера монитора не имела нужных светофильтров, но когда Джейн стала видеть всё, как бы глазами Эда, она обратила внимание на то, что помимо ультрафиолетовых ламп всё внутреннее пространство туннеля пересекалось лазерными лучами и лишь под потолком оставалось свободное пространство не более, чем в метр высотой. Вот туда-то и направился Эд. Как он это проделал, Джейн понимала с трудом, ведь из рассказа своего боескафандра она уже знала, что его антигравы способны только на плавный спуск и вертикальный подъем. Для того, чтобы лететь горизонтально нужно было включать ионно-вихревые двигатели, которые издавали весьма громкий свист, а Эд Бартон, тем не менее, двигался, как и прежде, практически бесшумно.
   Компьютер нарисовал схематическое изображение, показывающее, как Эд преодолевал этот ярко освещенный, пятидесятиметровый отрезок туннеля. С весьма приличной скоростью он ловко скользил по воздуху под самым потолком. Джейн, как и Эд, видела перед собой ярко-красные линии лазерных лучей и временами, когда свободное пространство совсем сужалось, замирала от страха. Она даже не хотела думать о том, что произойдет, если Эд Бартон, хоть на мгновение перекроет лазерный луч, потому что даже без ядерных боеголовок в шахте было собрано слишком уж много взрывчатки и если террористы задумали какую-то серьезную акцию с применением ядерного оружия, то они вполне могли пойти на самоубийство в том случае, если будут обнаружены кем-либо.
   Добравшись до стены, перегородившей туннель, Эд остановился. Преграда была чисто формальная, стена была сложена из толстых, теплоизоляционных блоков и проломить её не составляло особого труда. Между стеной и сигнальной сетью также имелось свободное пространство и Эд, опустившись на пол, стал готовиться к штурму. В его ранце нашелся большой кусок серебристой ткани, которую он прикрепил к теплоизолирующей перегородке и проделав в ней отверстие, просунул внутрь объектив телекамеры.
   На этом участке туннеля располагался самый настоящий сборочный цех. На большой платформе, поставленной на колёса, лежала крылатая ракета дальнего радиуса действия. Вокруг ракеты суетилось несколько человек, которые, по всей видимости, готовили её к запуску. Одни проверяли как действуют рули высоты, другие занимались установкой новой электронной начинки. Поблизости от платформы стояли столы, за которыми сидели люди, занимавшиеся сборкой электронных блоков, а рядом, с помощью новейших компьютеров, другие умельцы тестировали их и настраивали. Тут же возле стены стояла ещё одна тележка, на которой лежал массивный контейнер с ядерной боеголовкой. Сразу было видно, что в этой шахте среди террористов находились не только боевики, но и специалисты довольно высокого класса, способные подготовить к запуску крылатые ракеты.
   Сердце у Джейн тревожно забилось. Ей даже не пришлось долго гадать, чтобы понять, какую цель собрались поразить исламские террористы, ведь послезавтра в Иерусалиме должна была начать свою работу ближневосточная мирная конференция, на которой Израиль, наконец, будет принят в единую семью арабских народов, как полноправный брат. В преддверии этого дня в единую столицу Израиля и Палестины, в город трёх религий, собрались представители чуть ли не всех стран. Большинство гостей Эдварда Бартона и Ольги Браво, должны были завтра ночью отправиться в Иерусалим и Джейн пришла в ужас, представив себе, что могло бы произойти, если бы Антикриминальный Трибунал не вёл слежку за генералом Саидшахом. Однако, Эдварда Бартона столь очевидные планы террористов совершенно не взволновали, куда больше его возмутило другое. Внимательно осмотрев контейнер с боеголовкой, Эд процедил сквозь зубы:
   - Ну, хохлы, ну, гады, всё-таки уперли три железки.
   По радио, на эти слова отозвался Эмиль Борзан:
   - Эд, а может быть это не их работа?
   - Да? В таком случае, может быть ты скажешь мне, что здесь делает этот старый хрен Малибога? - Эд Бартон навёл телекамеру на толстенького, подслеповатого старичка, который, не смотря на весь шум и гам, мирно дремал на стуле - Ты ведь помнишь, я предупреждал тебя тогда, что его смерть была обставлена слишком помпезно, а взрыв был через чур мощным? Вот и полюбуйся теперь на этого старого упыря. Наверняка мы найдём здесь и его подельника, полковника Цурюпу.
   Переговариваясь с Эмилем Борзаном, Эд не забывал о деле. Достав из ранца какой-то прибор с широким раструбом, он стал водить им по стене, при этом Джейн явственно слышала тихое шипение и потрескивание. Абдул-Азиз, которого так же заинтересовали действия Эда, прокомментировал происходящее следующими словами:
   - Это, молекулярный разрушитель, Джейн. Отличная, скажу я вам, штука, он даже самую прочную сталь превращает в труху, а уж с этой-то стеной справится играючи.
   Закончив обрабатывать препятствие молекулярным разрушителем, Эд спокойно шагнул вперед, монитор, убранный в ранец, выпорхнул наружу и Джейн снова увидела его со стороны. Однако, теперь она видела не прямое изображение боескафандра Эдварда Бартона, а одно только его компьютерное изображение. На этот раз ей даже не потребовалась подсказка Абдул-Азиза, чтобы понять, с чем это было связано. Эд включил оптическую маскировку и боескафандр стал теперь, как бы прозрачным, что могло сбить с толку любого, даже самого наблюдательного противника. Плавно поднявшись в воздух на высоту платформы, он медленно подлетел к её краю и, отключив маскировку, зычным голосом гаркнул:
   - Всем стоять! Это Антикриминальный Трибунал!
   Его слова привели к обратному. Террористы, готовившие крылатые ракеты к полету, а их Джейн насчитала целых восемь штук, схватив в руки кто гаечный ключ, кто ещё какую-нибудь железяку, дружно бросились на Эда Бартона, но были немедленно сражены лучом станнера. Не дожидаясь, когда на помощь техническому персоналу придут вооруженные до зубов боевики, Эд выдернул из ранца гранатомет и по туннелю веером полетели гранаты с парализующим газом, а он сам полетел вперёд, словно какой-то ангел мщения. Только бескрылый. Послышались негромкие хлопки разрывов и туннель стало заволакивать белыми, быстро рассеивающимися клубами дыма. Все, кто оказался вблизи, моментально падали, но внимание Эда Бартона было приковано к тем террористам, которые успели надеть противогазы и хотя их движения на глазах замедлились, он не раздумывая стал валить их на пол лучом станнера. Облетев несколько раз поле боя, Эд остался доволен результатами и вскоре Джейн услышала его спокойный голос:
   - Центральная штольня. Три горячие бомбы, восемь средств доставки и целая куча мяса. Серж, я даже не стану их всех считать, чтобы ты не разрыдался. Всё чисто. Впереди, кажется, находится центральный пункт наблюдения террористов. Одна горячая бомба находится на боевом взводе, поэтому я оставляю возле неё сторожа и иду дальше.
   Сторожем оказался небольшой механизм со множеством манипуляторов, который, как только Эд Бартон извлек его из ранца, стал суетливо бегать по открытому контейнеру вокруг боеголовки, присоединять к ней какие-то датчики и негромко клацать по металлу доброй дюжиной манипуляторов. Джейн удивленно покачала головой. Судя по тому, как спокоен был Абдул-Азиз и коммандос, находившиеся вместе с ними на борту космобота, ей стало ясно, что люди из Антикриминального Трибунала были готовы к любой неожиданности.
   У них даже на всякий случай были подготовлены специальные средства, которые позволяли решать любые технические проблемы и их нисколько не испугало наличие в шахте термоядерного заряда, который мог быть взорван в любую минуту. Контролёрам это ничем не угрожало, так как их космобот был отведён на несколько километров от шахты. Зато экзекуторы, забравшиеся внутрь, непременно погибли бы. Тем временем Эдвард Бартон, разобравшись с техниками, готовившими ракеты к запуску, полетел вперёд, вглубь шахты.
   То, что увидела в дальнейшем Джейн, убедило её в том, что Эд Бартон просто каким-то непостижимым образом, то ли интуитивно, то ли как-то ещё, но все-таки предвидел с чем ему придется ещё столкнуться. Исходя из трёхмерной компьютерной модели, которую Джейн могла увидеть в любой момент, на которой показывалось расположение и передвижение всех восьмерых экзекуторов, можно было видеть в натуральном виде только ту часть шахты, через которую они уже прошли, в то время, как все остальное изображалось весьма условно. По этому трёхмерному изображению, нарисованному компьютером тонкими синими, красно-коричневыми линиями и слегка размытыми зелёными точками, о шахте и её обитателях можно было узнать не так уж и много, чтобы с полной уверенностью определить, где находится наблюдательный пункт террористов, о котором их только что известил Эд, и который, как это выяснилось уже спустя несколько минут, действительно находился в ближайшей горной выработке.
   О том, что в этом месте находится что-то серьезное, свидетельствовала в первую очередь тяжелая, блиндированная, наглухо закрытая дверь с электронным кодовым замком. В тот момент, когда Эд Бартон поравнялся с дверью, она стала медленно открываться и из-за неё высунулась миловидная женская головка с короткой стрижкой черных волос. Эту восточную красавицу Джейн узнала сразу, поскольку это была Лейла Адван, одна из самых опасных террористок последнего десятилетия и руководитель террористической организации "Черные вдовы ислама".
   Сама Лейла вряд ли могла быть отнесена к числу вдов, так как никогда не была замужем если не считать того обстоятельства, что свою бурную деятельность начала в четырнадцать лет, записавшись в шлюхи. Сбежав из семьи довольно состоятельного ливанского адвоката, она начала свой жизненный путь с того, что будучи проституткой, отравила нескольких своих клиентов. Возможно, именно потому её вскоре и прозвали черной вдовой, по аналогии с самкой каракурта.
   Увидев, как отреагировал на это Эд Бартон, Джейн решила, что его реакции могла бы позавидовать любая кобра, которая, как ей помнилось, умудрялась наносить удар за две десятые секунды, потому что в то же мгновение Лейла получила в свой красивый, смугло-матовый лобик выстрел из станнера, который надежно и надолго погрузил её в полное беспамятство. Не дав красотке свалиться на грязный, замусоренный пол шахты, Эд, придерживая её у двери, просунул внутрь перископ, позволил всем зрителям бросить взгляд на небольшой грот, начинающийся сразу от двери и превращенный в бункер.
   Внутри бункера стояло восемь столов с работающими компьютерами, за которыми сидело трое мужчин и пять женщин, еще шесть женщин, практически весь личный состав банды Лейлы Адван, отдыхал на двух больших, покрытых коврами диванах, стоящих возле стены. Помимо имеющихся компьютеров, ещё одна стена этого бетонного сооружения, от потолка до пола, была заставлена примерно тремя десятками телевизоров с большими экранами. Ни на одном экране не было видно ничего такого, что могло бы переполошить террористов. Все восемь наблюдателей, явно, не бездельничали за своими компьютерами и были готовы в любой момент привести в действие всю систему обороны своей крепости, спрятанной в недрах здоровенной горы.
   Эд не стал экспериментировать со стандартными приветствиями и потому просто вбросил в бункер одну за другой пять парализующих гранат. Держа Лейлу на весу за широкий брючный ремень, он вошел внутрь и убедился что газ подействовал практически мгновенно не только на черных вдов и их спутников европейской наружности, но и ещё на пятерых дам-операторов, наблюдавших за тем, что творилось снаружи через телеэкраны. Он уже хотел было отбросить свою жертву в угол, как компьютер подал ему сигнал, что Лейла беременна. Эд заботливо усадил её в ближайшее кресло, бесцеремонно вытряхнув из него перед этим рыжеволосого, худого мужчину преклонных лет и, достав из ранца аптечку, сделал ей несколько инъекций, прикрепил к запястью какой-то прибор и после короткого рапорта двинулся дальше.
   Этот грот, превращённый в бункер, как и предыдущий, в котором была устроена казарма, тоже был разгорожен на изолированные помещения, но на этот раз перед главным экзекутором была мощная, железобетонная стена с герметически закрывающимся, стальным люком. И стена и люк выглядели практически непреодолимым препятствием, но Джейн, которая уже видела, как подобные препятствия преодолеваются, не сомневалась в том, что это остановит Эдварда Бартона.
   К этому времени экзекуторы Трибунала, взяли под свой контроль почти всю шахту и лишь в нескольких местах ещё оставались спящие или бодрствующие террористы, которые даже и не догадывались, что их база уже подверглась нападению. Лишь некоторые штольни и помещения, которые считались наиболее уязвимыми, находились под непрерывным наблюдением телекамер, но экзекуторы предпочитали идти там, где их совершенно не ждали. Там, где было невозможно пройти, в ход шли молекулярные разрушители, с помощью которых, в тяжелой горной породе, с невероятной скоростью пробивались новые штреки.
   Когда это было возможно, экзекуторы старались появляться во всей своей красе и громогласно объявляли о своих намерениях, вызывая тем самым панику среди террористов, которая, впрочем, длились недолго. При необходимости они старались не создавать лишнего шума и ничуть не стеснялись пользоваться оптической маскировкой своих боескафандров. Главное, что отличало их действия от действий обычных спецподразделений, это редкостная гуманность. Ни один из террористов не то что не был ранен, а даже не получил при этом оплеухи и, если не считать царапин и ссадин, полученных при падении тел на пол, все они были живы и здоровы. И станнеры и парализующие гранаты всего лишь погружали их на несколько часов в полное беспамятство, из которого, как узнала Джейн от компьютера, они выйдут спустя каких-нибудь пять, шесть часов. Штурм базы террористов, банда которых состояла из отребья набранного чуть ли не со всего мира, подходил к концу.
   Подойдя к люку, Эдвард Бартон не спеша достал из ранца устройство, напоминающее пистолет, только на конце торчала тонкая, полупрозрачная игла и без малейшего усилия воткнул его в сталь. Через несколько секунд Джейн смогла увидеть, что творилось внутри этого небольшого помещения, весь интерьер которого состоял из стола, стоящего посередине и пары не слишком удобных кресел, на которых сидело двое мужчин. Обоих Джейн тут же узнала. Одного по многочисленным фотографиям, сделанным с её же собственной видеозаписи, а другого по ориентировке, выданной компьютером ещё во время полета. Один из сидельцев был террорист родом из Эфиопии по имени Эль-Таиб, у которого она однажды в Каире взяла интервью, а второй был не кто иной, как адъютант генерала Саидшаха, майор Камил Захриди, женатый на двоюродной сестре своего командира.
   Эль-Таиб, одетый черную майку, мешковатую, просторную куртку цвета хаки и рваные джинсы, сидел небрежно развалясь в кресле и положив ноги, обутые в новые белые кроссовки на стол. При этом он пыхтел толстой сигарой и нахально пускал дым в сторону майора Захриди. Майор, одетый в аккуратный, с иголочки, мундир, сидел скрестив руки на груди и его странно было видеть в кампании этого террориста, которого Джейн, в свое время, охарактеризовала, как человека с крайне неустойчивой психикой. Оба держали в руках небольшие пульты дистанционного управления и ей даже не пришлось гадать, для чего они были нужны.
   Эдвард Бартон действовал деловито и невозмутимо, словно в тренировочном зале. Он достал из ранца молекулярный разрушитель и принялся обрабатывать им стальной люк. Увеличив изображение, Джейн увидела, как поверхность металла стала сначала покрываться чем-то вроде инея, а затем на ней проступили маленькие капельки росы. Абдул-Азиз, который, так же как Джейн и многие другие участники операции внимательно наблюдал за действиями Эда, негромко сказал:
   - Металл уже дал слезу. Теперь достаточно легкого толчка, чтобы сталь рассыпалась в прах.
   Обернувшись через плечо и весело улыбнувшись Джейн, Эд Бартон подмигнул ей и, взяв в руку станнер, ткнул им в стальной, все ещё выглядевший прочным, люк. Мгновенно вырубив майора Захриди станнером, Эд влетел в бункер и остановился у входа. Несколько секунд Эль-Таиб ошеломлённо таращил глаза то на майора, безвольно осевшего в кресле с отсутствующим взглядом, то на тёмно-серого, мрачного монстра, похожего на сказочного гоблина, вставшего в дверях. Нечленораздельно замычав от страха, террорист выставил вперед свой пульт, а затем, стуча зубами, провизжал:
   - Не подходи, взорву!
   - Кого ты собираешься взорвать, болван? Это Антикриминальный Трибунал! - Резко оборвал его Эд.
   Эти слова подействовали на Эль-Таиба не хуже, чем выстрел из станнера, он крупно задрожал, лицо его посерело от ужаса, глаза закатились и человек, чьим именем в некоторых странах пугали непослушных детей, рухнул замертво. С насмешкой глядя на террориста, Эд всё же полоснул по нему лучом станнера и вышел из бункера прочь. Теперь, когда была устранена главная угроза, экзекуторы действовали не таясь, но к этому времени большая часть террористов и так уже была парализована. Их передвижения были так стремительны, а огонь станнеров столь неотразим, что мало кто из террористов успел взять в руки оружие, но и тогда, когда они начинали палить по экзекуторам даже из крупнокалиберных пулемётов и гранатомётов, это не причиняло им никакого вреда.
   Боескафандры экзекуторов были абсолютно неуязвимы и от этого Джейн и сама пришла в ужас, понимая, что столкнулась с чем-то невообразимым, пугающе чужим. Раньше такое она видела только в фантастических боевиках, но реальные события, происходящие на её глазах, значительно превосходила фантазию создателей таких фильмов и кинематографические компьютерные трюки не шли ни в какое сравнение с действительностью. Джейн отказывалась понимать умом, откуда у Антикриминального Трибунала взялось такое колоссальное техническое превосходство, как и всей душой отказывалась принимать его. Волнами в ней стал подниматься гнев на этих таинственных и всесильных людей за то, что они взяли на себя одновременно функции суда и правоохранительных органов и заменили закон своим невероятным техническим могуществом.
   Джейн и раньше не могла терпеть грубой силы ни в политике, ни в правосудии, а эти люди занимались и тем, и другим, да к тому же весьма преуспели в этом. В её понимании старый иезуитский тезис о цели и средствах не мог использоваться в современном мире, но, похоже, что именно его использование дало столь заметные и ощутимые результаты. Всемирный Антикриминальный Трибунал и Институт Человека за каких-то шестнадцать лет своей активной деятельности существенно изменили к лучшему лицо мира.
   При всём своем неприятии криминального мира, гангстеров и террористов всех мастей, против которых была направлена деятельность Антикриминального Трибунала, Джейн всё-таки считала, что только официальные представители закона должны были выносить им обвинительный вердикт, а не какая-то пусть могущественная и благородная, но всё же тайная организация. Вместе с тем её интересовали источники могущества этой организации и потому она решила особенно не возмущаться и прежде всего дождаться развязки.
   Последним объектом, расположенным на территории базы террористов, который не только тщательно охранялся, но и находился под прицелом нескольких телекамер, была тюрьма. Она располагалась на самом нижнем горизонте и представляла из себя довольно неуютное место для двух с лишним десятков заложников. Это были люди похищенными на Ближнем Востоке. По большей части туристы и менеджеры различных компаний, ещё среди них оказались два бизнесмена, но Джейн сомневалась, что они были похищены с целью выкупа. Самым же интересным оказалось то, что среди узников подземной тюрьмы оказалось и трое террористов-чеченцев. Арман Дюплесси, который работал на седьмом горизонте, радостным голосом доложил своему боссу:
   - Эд, ты мне не поверишь, но это действительно так! Я нашел в этой крысиной норе твоего крестника, Сиплого Евнуха. Ты, случайно, не хочешь взять его лично, Эд? Думаю парень будет очень рад встрече с тобой.
   - Перебьётся. - Хмуро отозвался Эд Бартон - Ты его нашел, ты и забирай, не будем нарушать правил, Арман.
   Джейн не выдержала и презрительно фыркнула:
   - Господа, вы ведёте себя так, как будто играете в пейнтбол, а не проводите задержание банды террористов!
   После того, как экзекуторы прошли по всем горизонтам шахты, обследовав самые дальние углы и закоулки, в неё вошли контролёры. Джейн сопровождали двое коммандос, в обязанность которых входило скорее быть её проводниками, нежели телохранителями. Девушка прошла тем же маршрутом что и Эдвард Бартон с тем лишь дополнением, что сопровождающие её коммандос, расчищали путь. В задачу Джейн входил предварительный осмотр террористов, сраженных Эдом и подтверждение их идентификации, которую проводил компьютер. Её удивило количество накопленной информации, которая входила в базу данных главного компьютера и та скорость, с которой он её обрабатывал. Практически ни один из террористов не остался неопознанным, но, не смотря на то, что процедура опознания длилась не более одной-двух, максимум пяти минут, ей пришлось провести в шахте более четырёх часов.
   Перед высадкой заботливые коммандос повесили ей на спину здоровенный ранец, битком наполненный миниатюрными на вид, но очень прочными наручниками, снабженными электронным устройством, на котором нужно было записывать все данные, начиная с имени террориста и заканчивая описанием картины его задержания. Антикриминальный Трибунал был забюрокрачен ничуть не меньше, чем самая распоследняя государственная контора в Вашингтоне. Хотя их процедура задержания преступников существенно отличалась от общепринятой, она была не менее сложной и была обставлена целой уймой условностей, большая часть которых и легла на плечи Джейн Коллинз, как главного контролера Трибунала.
   От Эда Бартона, как экзекутора, требовалось только одно, найти клиента, обезвредить его, а затем следовать дальше. В отличие от этого Джейн предстояло выслушать целую кучу определений и описаний, выдаваемых компьютером, который получал информацию прямо с места происшествия с помощью нескольких десятков телеуправляемых, летающих мониторов и затем согласиться или не согласиться с его формулировками. При этом компьютер, к полному её удивлению, оказался куда более дотошным следователем, чем самый наблюдательный сыщик и обращал внимание даже на мельчайшие детали. Таким образом её роль, как контролера экзекуции, сводилась к действиям понятого и заключалась лишь в том, что ей приходилось через каждые пять, десять минут говорить:
   - Подтверждаю. Главный контролёр Джейн Коллинз.
   Вслед за ней и другими контролёрами шел большой отряд коммандос, в задачу которых входил сбор вещественных доказательств и эвакуация задержанных террористов. Всех этих типов, по которым обливалась слезами виселица, бережно поднимали с пола, помещали на летающие по воздуху носилки, оснащённые всяческими медицинскими приборами и приспособлениями, выносили из шахты и грузили в транспортные корабли-невидимки.
   Одновременно с этим коммандос готовили шахту к взрыву, который должен был навечно похоронить в горах массу оружия и военного оборудования, которое накапливалось здесь годами. Помимо самих террористов из шахты были вынесены только некоторые из вещественных доказательств, вроде фотографий, видеокассет и записных книжек, да, ещё ядерные боеголовки, которые были сначала представлены Джейн и другим контролерам, а затем сложены в контейнеры и опечатаны. Всё остальное, и оружие, и дорогостоящее оборудование, безжалостно уничтожалось.
   Коммандос тщательно прочесали окрестности и собрали все до единой мины, телекамеры и прочие сигнальные устройства, которых набралось на два больших грузовика. Всё это добро было загружено внутрь шахты, чтобы от этих подарков не пострадали люди, случайно оказавшиеся в этих горах. Такая подчёркнутая щепетильность Трибунала давно уже стала предметом обсуждения в правоохранительных органах, которым после экзекуции не оставалось никаких материальных следов деятельности преступников. Как правило от тайных убежищ террористов, наркодельцов и прочих преступных элементов не оставалось ничего, кроме мелкого крошева обломков и пыли, что наводило многих на грустные мысли по поводу судьбы самих преступников.
   К пленникам террористов, которые были точно так же как и они парализованы станнерами, отношение было почти такое же, как и к самим террористам и отличалось только тем, что им на руки никто не надевал наручников. Им в несколько большем объеме оказывалась первая медицинская помощь, но это только потому, что они после долгого заточения нуждались в ней. Транспортный корабль, на борт которого после тщательной проверки были погружены носилки с этими бедолагами, стартовал первым и направился через Карачи к Эр-Рияду.
   В Карачи был выгружен неподалёку от собственного дома майор Захриди, которого Трибунал счёл скорее жертвой своей преданности генералу Саидшаху и его семье, нежели неисправимым злодеем и преступником. Остальные же пленники были доставлены в один из городских скверов Эр-Рияда, где они вскоре были обнаружены, якобы, случайным прохожим и были немедленно переправлены в госпиталь. В это же время один из космоботов произвёл посадку возле деревушки, население которой и армейский пост, были убиты террористами.
   Трупы жителей деревушки и солдат были быстро погружены в трюм транспортного корабля-невидимки и тотчас куда-то отправлены. В этих действиях Джейн не видела абсолютно никакой логики, но задавать вопросы не стала, считая, что для этого ещё не пришло время. На какое-то мгновение у неё мелькнула мысль, что возможно этих людей ещё можно вернуть к жизни, как это уже не раз случалось с некоторыми людьми, но это показалось ей совершенно невероятным. Одно дело, когда в госпитали Института Человека, разбросанные по всему миру и оснащённые совершенно фантастическим оборудованием доставляли людей получивших смертельные ранения, таких пациентов медики Института Человека, говорят, вытаскивали буквально с того света, но это были всё-таки ещё живые люди и совсем другое дело пытаться вернуть к жизни людей, чья жизнь оборвалась почти сутки тому назад.
   Транспортные корабли, которые были раза в два больше космоботов, по очереди спускались к центральному входу в шахту, из которой коммандос, превратившиеся в санитаров, выносили на пластиковых носилках, снабженных антигравами, обнаженные тела террористов и бережно грузили их на борт кораблей. Джейн было странно видеть такую заботу о преступниках, но это не вызвало удивления у остальных контролёров, к тому же и она сама видя эти обнаженные тела уже не относилась к ним, как к опасному врагу. Наоборот, вид этих потрёпанных жизнью людей вызывал у неё чувство жалости, а не ненависти и презрения, после того, как она вспомнила какими крепкими, загорелыми и красивыми были тела друзей Эда и Ольги. Похоже, что жизнь у этих типов была совсем не сладкой, если судить по рубцам шрамов, покрывавшим их тела.
   После того, как в космобот был погружен последний террорист, Эд Бартон отдал приказ всем грузиться на космоботы и срочно покинуть место экзекуции. С высоты нескольких сотен метров Джейн увидела, как в шахте были подорваны странные заряды, которые заставили зашататься чуть ли не всю гору. После этого взрыва уже никто не мог попасть на базу террористов, так как буквально все штольни и штреки шахты просели. Не было ни оглушительного грохота взрыва, ни языков пламени и лишь не очень сильный сейсмический толчок, вызвавший камнепады и обвалы по соседству был его следствием. Экзекуция Всемирного Антикриминального Трибунала, закончилась и космоботы стремительно двинулись на север.
  

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

  
   Как жили люди древней Терры до эпохи звёздной Экспансии? Да, почти так же, как живут сегодня все галакты. Только в отличие от настоящего времени люди они были крепко-накрепко привязаны не к своим планетам, а к городам и государствам. Жители одних стран, которые были побогаче, путешествовали по своей планете больше, жители других, более бедных, меньше. Мигрировали в поисках более высоких заработков и лучшей жизни, иногда отваживались на эмиграцию, но гораздо большее число людей из поколения в поколение, из века в век, оставалось на одном и том же месте.
   Все же остальное относилось только к системе государственного устройства, а оно было препаршивейшим практически везде, здравоохранению, которое тоже оставляло желать лучшего, занятости, - безработных было в те времена великое множество, ну, и, пожалуй, ещё самого главного, обеспечения продуктами питания, жильём и товарами первой необходимости. Голодающих и бездомных на древней Терре было очень много. В этом смысле галакты живут намного лучше, но при этом не стоит забывать о том, что только сорок процентов населения галактики обеспечено действительно интересной и серьезной работой, восемьдесят с лишним процентов питаются, как правило, пищей с синтетическими добавками, приготовленной кулинарными комбайнами, и только пятнадцать процентов галактов имеют своё собственное жилище вне огромных городов с их убогими клетушками. Зато все сто процентов галактов имеют самое прекрасное медицинское обслуживание.
   Так что я бы не сказал, что люди на древней Терре были всем довольны. И всё-таки древние терранцы очень сильно отличались от большинства галактов. Это же просто уму не постижимо, иметь возможность взять, да, и сесть на какой-нибудь космический корабль и дёрнуть куда угодно, хоть к черту на рога, чтобы высадиться на никем не изученной планете и вместо этого торчать в какой-нибудь дыре типа Терилакс-сити или Хельхор-сити, словно мидия на свае. Да, это же обрыдаться можно! На Терре от этого отказался бы разве что только какой-нибудь дикарь из дебрей Амазонки, который кроме своей деревушки под пальмой и знать ничего не хотел. Любой другой терранец, даже самый дремучий, какой-нибудь египетский феллах или крестьянин родом из деревеньки, что под Верхним Мухосранском, рванул бы с Терры на пятой скорости вместе со всей своей семьёй забыв и про муллу и про попа вместе с его попадьей, зная лишь то, что он сможет обрести где-то у черта на куличках такие классные примочки, как реаниматор и новый, девственный мир.
   Вот уж чем, чем, а отсутствием предприимчивости и авантюризма древние терранцы никогда не страдали. Это я точно знаю, так как на своей "Уригленне" я перевёз их с Терры на другие планеты под четыре миллиарда человек, не меньше. А этих засранцев, галактов, хрен уговоришь покинуть свою обжитую до жуткой тесноты планету и начать колонизировать какую-нибудь новую. Это я тоже хорошо знаю, мне Богуслав как-то жаловался и рассказывал про то, как ему приходится напрягаться, чтобы сколотить отряд колонизации и как ему приходится орать на руссийцев громким басом и нехорошими словами, загоняя их при этом в пассажирские корабли пинками.
   Вот ты всё время только и говоришь, ах Звёздная Экспансия, ах Звёздная Экспансия, как это удалось правителям Терры подвигнуть людей на это. Да, ни хрена они не делали, эти правители! Как только мы передали "Уригленну" Терре, да, ещё вместе с несколькими сотнями миллионов реаниматоров, то тут такое началось. Первыми взревели, словно слоны больные чумкой, индусы. Ты мне не поверишь, но они отправились к своей новой родине даже не спросив где она вообще находится! В первый же рейс к Амритсару в "Уригленну" набилось почти четыреста миллионов человек! Они даже от багажа отказались и обходились одной зубной щеткой на десятерых, лишь бы выбраться из своего любимого Бомбея. Влад, бедолага, просто взвыл от такого беспредела.
  
   (Выдержка из беседы Сержа Ладина и Харда Виррова)
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Империя, база Всемирного Антикриминального Трибунала, расположенная на дне Каспийского моря, в сорока семи километрах от города Махачкала.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

14 августа 2025 года, 05 часов 47 минут

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   Поднявшись в воздух на горной системой Гиндукуш, эскадрилья из десяти космоботов уже через шесть минут достигла территории Российской Империи, чтобы незаметно погрузиться в воды Каспийского моря и ещё через четверть часа оказаться на точно такой же базе, с которой она стартовала. По мнению Джейн, которое она сделала, наблюдая за русскими военными самолётами, оказавшимися в этом районе, космоботы Трибунала, похоже, не очень то и таились. То, что три звена истребителей барражировали воздушное пространство над морем прямо в том месте где космоботы ушли под воду, подсказывало ей, что русские таким образом просто маскировали их погружение. Такое взаимодействие двух авиагрупп настроило её на мрачный лад и нехорошие мысли. Джейн давно подозревала, что правительство русских в какой-то мере негласно сотрудничает с Антикриминальным Трибуналом, а теперь нашла этому прямое и самое недвусмысленное подтверждение.
   Не смотря на то, что во время обратного полёта в космобот набилось втрое больше народа и все весело галдели, комментируя отдельные эпизоды прошедшей операции, Джейн Коллинз всю дорогу сидела с мрачным выражением лица. Её не обрадовало даже то, что рядом, между её креслом и креслом шейха Абдул-Азиза, присела на некоторое подобие табурета Наташа, так же облаченная в боескафандр, которая тут же бросилась поздравлять свою подругу, восторженно сказав ей:
   - Джейн, ты держалась просто молодцом. Попасть с первого раза в главные контролёры и так здорово держаться, это дано не каждому. Правда ведь, Джейн молодчина, Азиз?
   - О, да, Натали, ваша подруга была для всех нас образцом самообладания. - Тут же отозвался моложавый шейх, который всю обратную дорогу весело подшучивал над своим экзекутором, укоряя того за медлительность из-за которой он потерял три тысячи долларов.
   Смерив их обоих суровым взглядом, Джейн вздохнула и промолчала. Ей было не по себе от того, что такие люди, как этот арабский шейх или её подруга вместе со своим мужем, высокопоставленным чиновником министерства иностранных дел Франции, мало того, что вели двойную жизнь и принимали участие в экзекуциях, проводимых Антикриминальным Трибуналом, так ещё и ставили деньги на экзекуторов, как на каких-то призовых рысаков. Презрительно скривив губы, она поинтересовалась у Наташи:
   - Скажите, а что вас заставило стать контролером экзекуции, моя дорогая?
   Наташа отозвалась со свойственной ей беспечностью:
   - Видите ли, Джейн, Пьеру предложили занять очень высокий пост в министерстве обороны, но вакансия будет только через полгода, вот мы и решили, что неплохо бы нам немного попутешествовать перед тем, как перебраться в Париж на постоянное место жительства. Похоже, мы угадали, в этой банде террористов собрались представители самых разных национальностей и теперь нам обеспечено прекрасное путешествие как минимум к трём, а то и к пяти обитаемым планетам. Ты не представляешь себе, Джейн, как прекрасны Европа, Лада и Халифат, а какие милые люди там живут!
   Джейн даже скрипнула зубами от возмущения. Оказывается, эта дамочка и её супруг, выступая в роли контролеров, куда больше думали о путешествии к звёздам, нежели об этих людях с исковерканной судьбой. Она была так возмущена, что не выдержала и язвительно сказала:
   - Ну, конечно, дорогая, путешествовать к звёздам это так романтично, что ради этого можно сотрудничать даже с самим дьяволом, а не то что с таким прекрасно экипированным эскадроном смерти, как этот ваш могущественный Всемирный Антикриминальный Трибунал.
   Наташа была вовсе не так проста, как это можно было себе представить и потому ответила Джейн целой отповедью, произнесенной с не меньшим ядом в голосе:
   - О, дорогая, не нужно быть такой ханжой. Как говорят у нас в России, не стоит рубить голову курице, которая несет золотые яйца. И ещё, милочка: прежде, чем кричать на собаку, когда она слишком громко лает, посмотрите, не задушила ли она лису в вашем курятнике, - а это уже моё собственное изречение. Джейн, не обольщайтесь тем, что вам было дозволено присутствовать на очередной экзекуции и приобщиться к самой тщательно скрываемой тайне. Вы далеко не так исключительны и можете не волноваться, у Трибунала всегда найдётся достаточное количество контролёров. Не обольщайтесь так же и тем, что вы, дорогая, журналист с именем и мировой известностью, вас позвали сюда вовсе не для того, чтобы вы разразились потом целой серией своих глупых статеек. Уверена, что то, как вы охаивали Трибунал в своих статьях, вам самой уже очень скоро покажется просто глупостью и вы сами, по своей собственной воле измените свою точку зрения, а пока что наберитесь терпения и помните, вы главный контролёр и это именно вам предстоит в конечном итоге поставить последнюю точку в карьере тех мерзавцев, которые были готовы убить сотни тысяч человек, подвергнув Иерусалим термоядерной бомбардировке.
   Возможно, Наташа сказала бы Джейн ещё несколько слов, но в это время космобот, нырнув на глубину в несколько сотен метров, плавно влетел в туннель, ведущий к ещё одной базе Трибунала. Через несколько минут, все десять космоботов, для которых было открыто сразу несколько туннелей, стояли в огромном подземном ангаре. Люди, одетые в громоздкие боескафандры, стали быстро покидать космоботы и, остановившись неподалеку, принялись выбираться из этих удивительных доспехов. Для Джейн оказалось очень неожиданным и очень приятным, то чувство уюта, комфорта и безопасности, которое она ощущала на протяжении всей операции. Боескафандр был похож на прочную раковину и когда Джейн находилась в нём, то в ней родилось и потом окрепло чувство уверенности и к тому же он совершенно не стеснял движений и даже наоборот, давал ей чувство лёгкости во всём теле.
   Спустившись по трапу, Джейн подошла к группе людей и стала наблюдать, как они выбираются из боескафандров, что ей нужно было сделать для этого, она уже хорошо знала из инструкции. После того, как шлем и наплечники откинулись назад, а кираса вперёд, Джейн опустила руки вниз и стала приподниматься на цыпочки. Это движение привело в действие какие-то сложные механизмы, которые стали, как бы выдавливать её наружу, и уже через несколько секунд она смогла самостоятельно выпростать из рукавов скафандра руки и, отжавшись, легко выбралась на полку. Как только Джейн вылезла наружу, к ней подошел Эд Бартон и помог спуститься на пол. Улыбнувшись, он поинтересовался:
   - Ну, что, Джейн, у вас ещё остались силы, чтобы отправить ваших подопечных в медицинский центр?
   После боескафандра Джейн не смотря на то, что была одета в оранжевый комбинезон, чувствовала себя несколько неуверенно и благодарно кивнула Эду, когда тот набросил ей на плечи короткую, форменную куртку тёмно-синего цвета со странными нашивками. Они прошли к длинному помосту, у края которого, вдоль устройства, напоминающего обычный транспортер, стояли самые обычные конторские столы. На каждом столе стоял большой компьютер и к её полному удовлетворению бутылки с прохладительными напитками и тарелки с целыми горками разнообразных сэндвичей.
   Эд повел её к тому столу, на котором стояли таблички с их именами, а вслед за ними к помосту направились все остальные экзекуторы и их персональные контролёры. Длинный ряд столов замыкал стол, стоящий к ним перпендикулярно, за которым уже сидел секретарь Трибунала, высоченный нигериец, представленный ей как руководитель информационной службы - Камаль Теренеле. Джейн уже была в курсе того, что им предстояло сделать и потому, когда Эд Бартон галантно усадил её в кресло, дабы не терять времени понапрасну, едва только взглянув на данные, высвеченные на компьютере сразу же сказала:
   - Господин главный экзекутор, прошу предъявить контролёрам всех преступников, задержанных Трибуналом. Начните, пожалуйста, с тех людей, кому понадобится особая медицинская помощь.
   Джейн, заявляя такой порядок, хотела посмотреть на то, как Эдвард Бартон поведёт себя в отношении Лейлы Адван, которая, как она уже знала, была беременна. В обычных условиях эта террористка несомненно вызвала бы в суде сочувствие у присяжных, которые скостили бы ей срок, да, и её адвокаты с удовольствием бы постарались разыграть такой козырь. Она ещё не знала, как в этом случае поступает Антикриминальный Трибунал, хотя из той информации, которую он давал в своих меморандумах по поводу экзекуций, было известно, что эта организация одинаково строго карает как мужчин, так и женщин и при этом не щадит даже малолетних преступников. Эд не стал ей перечить и, кивнув головой, спокойно сказал:
   - Предъявите контролёрам Лейлу Адван.
   Через несколько минут носилки, на которых лежала обнаженная молодая женщина, остановились возле их стола и Эдвард Бартон объявил всем, что это была за особа.
   - Лейла Адван, тысяча девятьсот девяностого года рождения, родилась в Бейруте в семье состоятельного адвоката. Разыскивается полицией одиннадцати стран Ближнего Востока и Европы за совершения тридцати девяти террористических актов, в результате которых погибло двести четыре человека, а ещё триста сорок семь получили тяжелые ранения. Создательница и руководитель террористической организации "Черные вдовы ислама", террористические акты которой отличались особой жестокостью и цинизмом. В настоящий момент Лейла Адван беременна. Срок беременности семнадцать недель и её самочувствие не внушает никакой тревоги. Судя по предварительным исследованиям, возможны досрочные роды и выращивание ребенка в инкубаторе, так что ничто не будет препятствовать физиологической реконструкции Лейлы Адван и психокоррекции её сознания с целью снятия негативных мотивировок перед отправкой на Халифат. Этот мир подходит ей более всего. Прошу контролёров подтвердить присутствие здесь Лейлы Адван перед тем, как она будет направлена в следственный изолятор Трибунала. Господа, вы сможете вновь встретиться с этой дамой через трое суток. Сразу же после того, как дознаватели-телепаты представят нам полную картину преступлений, совершенных Лейлой Адван и доложат нам о психическом здоровье и истинных мотивах поступков этой женщины.
   Секретарь Трибунала нашел и передал контролёрам электронную карточку с именем Лейлы Адван и её стереофотографией. Каждый из контролёров поставил на ней свою подпись на устройстве ввода информации и, наконец, Эдвард Бартон передал эту карточку Джейн. Прежде, чем расписаться в карточке, она вложила её приемную щель компьютера и на экране появилось всё, что было известно об этой террористке Трибуналу. Джейн поступила так не из праздного любопытства, а в соответствии с той инструкцией, которую она получила находясь на борту космобота. Когда она просматривала файл, то убедилась, что контролеры не только подтверждали личность Лейлы Адван, но и высказывали свои пожелания.
   Кто-то заявлял о том, чтобы из этой женщины сделали настоящую красавицу, кто-то рекомендовал найти для её ребенка новых родителей из числа наиболее достойных граждан ближневосточных стран, но большинство настаивало на тщательном анализе причин, заставивших Лейлу встать на такой путь. Для того, чтобы внести в карточку свои рекомендации, Джейн было достаточно просто наговорить их в микрофон, что она и сделала. Пожелания Джейн Коллинз Трибуналу были весьма краткими:
   - Возможно эта женщина могла бы измениться, если бы она родила ребенка и смогла его воспитывать. Учтите это при окончательном решении.
   Эдвард Бартон выслушал её пожелание со спокойным лицом и после того, как Джейн расписалась на карточке Лейлы Адван, назвал имя следующего террориста. Им оказался генерал Саидшах. В отношении этого человека ни у кого из контролеров не возникло никаких вопросов и его карточка легла на стол Эдварда Бартона и Джейн Коллинз буквально спустя минуту. Дальше всё пошло, как на конвейере, и стопка карточек в лотке, стоящем на её столе, стала быстро расти, а носилки с лежащими на них обнаженными преступниками уносились в точно такое помещение как то, через которое Ольга Браво привела Джейн на средиземноморскую базу Антикриминального Трибунала. Лишь один раз, когда перед ними предстал пожилой, тучный иранец, шейх Абдул-Азиз счёл, что его преступления не столь велики, чтобы он был отправлен в пожизненное изгнание и сказал:
   - Эд, я, конечно, понимаю, что делаю этому болвану плохую услугу, но мне кажется, что он оказался в шахте по недоразумению. Да, это ярый фундаменталист, но послушайте, господа, то, что этот кретин решил, вдруг, будто Аллах ждёт не дождётся от него, что он станет его карающим мечом, вовсе не говорит о его преступных наклонностях. Ведь он был всего лишь пешкой в хитроумной игре этих негодяев. Сдайте-ка его лучше властям Ирана и дело с концом.
   Эдвард Бартон пожал плечами и спросил:
   - Азиз, а тебе не кажется, что всё-таки было бы лучше отправить его на Халифат? По-моему у этого мужика просто поехала крыша и самое лучшее решение, это провести психокоррекцию, но ты ведь знаешь наше правило, никогда не оставлять на Земле подобных пациентов. Если этого типа не отправить сегодня на Халифат, кто знает, что он отчудит завтра? Я бы не стал так рисковать, тем более, что он уже пытался один раз взорвать полицейский участок в Тегеране. Пусть лучше с ним поработают наши специалисты.
   Наконец носилки с последним террористом проплыли мимо контролёров и экзекуторов и процедура их отправки в следственный изолятор закончилась. Было раннее утро и Джейн, которой в общем-то было не привыкать работать ночи напролет, расслабленно откинулась на спинку кресла. Она чувствовала отупляющую рассудок усталость и жуткое напряжение, от которого ломило спину и раскалывалась голова. Эд посмотрел на неё с участием и, подводя итоги экзекуции, сказал:
   - Господа контролёры, благодарю вас всех за хорошо выполненную работу.
   Контролеры стали вставать со своих мест и подходить к Джейн с поздравлениями. Ещё несколько часов назад она не могла даже представить себе ситуацию, в которой посол Дании в ООН с поклоном вручит ей огромный букет цветов, военный атташе Франции торжественно подарит портативный компьютер, корпус которого был изготовлен из черного дерева, украшенного золотой инкрустацией, а арабский шейх преподнесет массивный жетон из голубовато-серебристого металла с эмблемой Института Человека, на котором было выгравировано её имя и какой-то странное звание - премьер-командор и при этом скажет:
   - Мисс Коллинз, примите наши поздравления, теперь вы входите в самый закрытый клуб на планете Земля и становитесь главным контролером Трибунала. В компьютере вы найдете свидетельство того, что деятельность Антикриминального Трибунала поддерживается и одобряется самыми уважаемыми людьми нашей планеты. Джейн, теперь вы член нашей дружной семьи и смело можете обратиться к каждому из контролёров Трибунала с любой, даже самой невероятной просьбой и вам в ней не откажут.
   - Джейн, к тому же вы становитесь отныне членом наблюдательного совета Института Человека. - Сказала, нежно целуя свою подругу Наташа и улыбаясь добавила - Нас ведь в наблюдательном совете не так уж и много, всего полторы с лишним тысячи человек, а контролёров и того меньше и мы действительно очень дорожим дружбой. Добро пожаловать в наш клуб, Джейн.
   Джейн слишком устала, чтобы хоть как-то реагировать на поздравления и была куда больше рада тому, что Эд Бартон предложил ей отправиться на антарктическую базу Института Человека, где она смогла бы хорошенько выспаться. Чуть не падая от усталости, Джейн дошла до помещения, в центре которого находился помост, с которого удивительным образом, в какую-то долю секунды, можно было перенестись из одного места в другое. Сойдя с помоста и выйдя из небольшой, круглой комнаты, они оказались где-то в тропиках, под ярким, синим небом на лужайке среди пальм. Джейн, пораженная таким пейзажем, спросила Эдварда Бартона:
   - Эд, объясните мне пожалуйста, это действительно то, о чём я читала в фантастических романах?
   - Джейн, я рад, что вы воспринимаете наши технические ухищрения без паники. Это действительно установка мгновенной переброски материальных объектов через нулевую метрику пространства-времени или, проще говоря, нуль-транс. С его помощью нам удается экономить очень много времени, ведь из России мы сейчас перенеслись прямо на нашу главную базу в Антарктиде. Она расположена под дном залива, скованного льдами, а то, что вы видите, это просто небольшой зимний сад. Пойдёмте, я провожу вас в ваш номер.
   То, помещение, которое Эд Бартон назвал чуть ли не обычным гостиничным номером, оказалось очень большой, пустой комнатой с матово светящимся белым потолком, полом и стенами ровного бежевого цвета и закруглёнными углами. Остановившись у входа в комнату, Эд нажал на едва заметную кнопку, расположенную на косяке раздвижной двери и из стены на глазах изумленной Джейн, вырос пульт со множеством кнопок и большим экраном. С помощью этого пульта Эд Бартон предложил Джейн несколько интерьеров на выбор и после того, как она остановила свой выбор на совершенно фантастическом интерьере зеленовато-голубых тонов с мебелью больше всего похожей на какие-то морские раковины причудливой формы, он превратил эту большую комнату в самые чудесные апартаменты, в которых ей только доводилось бывать.
   Такого дизайна девушке встречать еще не доводилось. В комнате, в которой было не меньше двухсот квадратных метров площади, прямо на глазах Джейн из пола и потолка выросли перегородки, разделившие её на спальню, гостиную, столовую и прочие помещения, которые были призваны создать в жилище комфорт. Всё произошло очень быстро и уже спустя несколько минут девушка стояла в очень симпатичной прихожей. От такой неожиданности с неё мигом слетела не только сонливость, но, кажется, и усталость. Эд попросил её произнести несколько фраз, после чего немедленно удалился, сказав напоследок:
   - Джейн, компьютер, который управляет вашим номером, знает вас не только в лицо, но и по голосу. Вы найдете здесь всё, что вам необходимо и если захотите, то можете сменить какую-то часть интерьера, или весь интерьер полностью. Когда я вернусь, Джейн, вы сможете задать мне любые вопросы, хотя сначала я расскажу вам всё и об Институте Человека, и о себе, и о всех моих друзьях, а сейчас отдыхайте.
   Как только Эд удалился, Джейн направилась в спальню и прежде всего нашла гардероб, встроенный в стену, в котором к удивлению девушки висели на плечиках её собственные платья и костюмы, доставленные кем-то из Нью-Йорка. Переодевшись в свою любимую тёмно-красную, шелковую пижаму, она прошла в ванную комнату и приняла по совету компьютера, который, как оказалось, был великолепным мажордомом, какой-то особый ионно-озоновый душ.
   Почувствовав себя свежо и бодро, Джейн прошла в столовую, где заказала себе не то поздний ужин, не то очень ранний завтрак, состоящий из кусочка постной ветчины, нескольких листьев салата, яблока и стакана фруктового йогурта, но даже после такого легкого ужина её стало клонить в сон. Всё-таки день был наполнен слишком большим количеством событий, чтобы не устать от них. Уже лежа в удобной кровати, Джейн вспомнила, что перелетая через океан она обещала позвонить Бобу Уоллесу, своему хорошему другу и начальнику отдела, как только найдёт для этого свободное время. Ей было лень вставать с кровати, которая нежными касаниями, убаюкивая, массировала ей затылок, спину и ноги и потому она задала вопрос компьютеру:
   - Компьютер, как мне связаться с моей редакцией?
   Электронный мажордом тотчас ответил ей приятным мужским голосом:
   - Джейн, скажите мне кто вам нужен и я разыщу этого человека и свяжу с вами. Вам даже не нужно будет вставать с постели, чтобы поговорить с ним.
   Уже буквально через три минуты Джейн услышала весёлый голос Боба:
   - Джейн, дорогая, ты что же, обзавелась секретарем или это твое очередное сердечное увлечение?
   Вступать в полемику с Бобом ей не хотелось и поэтому она ответила ему коротко и категорично:
   - Боб, я по прежнему нахожусь в гостях у Эдварда Бартона, правда уже не на Киносе, а в другом месте. Мне нужен трёхмесячный отпуск, Боб. Возможно, что после него я привезу тебе целую серию статей, несколько интересных интервью и парочку репортажей, а пока прощай, я устала и потому ложусь спать. Если захочешь разыскать меня, звони Эдварду Бартону в Институт Человека.

   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, центральная планетарная база колонии Интара, расположенная под дном морского залива, в пятнадцати километрах от Земли королевы Мод, Антарктида.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

14 августа 2025 года 16 часов 50 минут

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   Напряжение истекших суток сменилось глубоким и покойным сном, в который Джейн погрузилась больше, чем на десять часов. Проснувшись, она резко встрепенулась, вспомнив об обещании Эда Бартона. Вскочив с кровати она бросилась в ванную умываться и приводить себя в порядок. Компьютер вежливо посоветовал ей:
   - Джейн, если вы хотите выглядеть красивой, то позвольте мне самому позаботиться об этом.
   Последовав совету своего электронного мажордома, который в ответ на вопрос, как его следует называть, посоветовал Джейн выбрать ему любое имя, девушка вскоре убедилась, что оказывается можно одновременно: принимать душ, делать макияж, укладывать волосы и даже завтракать и при всём этом ни разу не пошевелить рукой, если не считать того, что ножом и вилкой она всё-таки орудовала сама, хотя поднос с завтраком порхал перед ней без какого-то её участия. Помимо этого компьютер сам соединился между делом с Эдвардом Бартоном и быстро договорился с ним о встрече.
   Ровно через шестнадцать минут она была одета в деловой строгий, тёмно-синий, с красной искрой, костюм и выходила из своего номера, цокая по жесткому, похожему на камень, пластику пола прихожей высокими каблучками изящных туфелек. На плече у неё висела элегантная черная сумочка в которой лежал её диктофон и несколько флэшек к нему. Кофр со своим профессиональным оборудованием она нашла в гостиной, в шкафу, но взяла из него только свой диктофон и очки, которые вручил ей на Киносе Эд Бартон. Компьютер-мажордом, которому Джейн не долго раздумывая дала звучное имя Элвис, посоветовал девушке не только где найти свои вещи, но и подробно рассказал, что Эда Бартона ей следует искать в парке на самом верхнем уровне и объяснил, как туда пройти.
   Джейн находилась на пятом жилом уровне и ей следовало пройти по коридору до ближайшего телепорт-лифта, миниатюрной копии больших нуль-трансов, войти в один из них, набрать несложный код и, встав на оранжевую линзу, перенестись прямо наверх. Выйдя в просторный, ярко освещенный коридор, она направилась к ближайшему телепорт-лифту. Не смотря на множество дверей, в коридоре ей никто не попался на глаза. Коридор был уставлен большими кашпо с живыми цветами и увит зеленью, на полу лежали среди плит красноватого пластика большие, причудливой формы изумрудные лоскутки живого газона, придававшие интерьеру довольно необычный вид. Несколько часов назад Джейн чувствовала себя слишком уставшей, чтобы обратить на это внимание и теперь она невольно замедлила шаг.
   Когда Джейн подходила к двери телепорт-лифта, ей навстречу попалась молодая девушка, которая приветливо с ней поздоровалась, хотя она никогда не видела её раньше и не была с ней знакома. Девушка же наоборот, похоже, знала о ней достаточно много, раз предложила Джейн прежде, чем проводить её к Эду Бартону, сначала пройтись по базе. На её вопрос, не сочтет ли Эд такую прогулку оскорблением для себя, девушка, которую звали Джулия, рассмеявшись, сказала:
   - Джейн, мы так долго искали вас, что полчаса уже совершенно ничего не решают.
   Удивившись такому ответу, Джейн всё-таки вежливо отказалась и девушка, нисколько не огорчившись этому, не только помогла ей разобраться с кодами в кабине телепорт-лифта, но и проводила к беседке, в которой сидел с бокалом в руках Эд Бартон, одетый в кремовую тенниску и лёгкие брюки бежевого цвета. При виде Джейн и Джулии, он так резко вскочил из пластикового кресла, что залил коньяком свои брюки. Сердито посмотрев на Джулию, он изобразил на своём лице кривоватую улыбку и проворчал недовольным тоном:
   - Джулия, по-моему, ты сейчас должна находиться совершенно в другом месте?
   Одарив Эдварда Бартона томным взглядом своих огромных серых глаз, Джулия с вызовом ответила ему:
   - Не волнуйся Эд, как раз сейчас у меня время отдыха, я заглянула на базу только на несколько минут, чтобы повидать Лилею. Всё в порядке, я уже возвращаюсь обратно.
   Девушка с неожиданной для Джейн нежностью, вдруг, обняла её и, поцеловав в щеку, попрощалась:
   - До свидания, Джейн. Мы скоро увидимся с тобой.
   Эд при этом смутился едва ли не больше, чем сама Джейн и облегчённо вздохнул, когда девушка удалилась. Приблизившись к Джейн Коллинз, он, всё ещё натянуто улыбаясь, вежливо поинтересовался:
   - Вы хорошо отдохнули на новом месте, Джейн? У вас хватит сил на долгую беседу?
   Джейн смущённо ответила ему:
   - Да, Эд, я прекрасно выспалась, но, кажется, заставила себя ждать. О чём же вы хотите мне рассказать?
   Эдвард Бартон тотчас засуетился, не зная куда усадить Джейн. Для долгого и откровенного разговора это место показалось ему не совсем подходящим, хотя он и ждал свою гостью именно тут. Оглядевшись вокруг, он сказал ей:
   - Джейн, для меня будет гораздо удобнее, если мы спустимся в мой кабинет. Вы не будете против?
   Джейн показалось весьма разумным, если Эдвард Бартон будет находиться в более привычной обстановке. Исходя из своего опыта журналиста она знала, что люди становятся куда более откровенными, когда находятся в своём кабинете и сидят в любимом кресле, нежели их расспрашивают о чём-либо на открытом пространстве или в непривычной обстановке. Когда человек чувствует себя хозяином, он склонен говорить обо всём спокойно и обстоятельно.
   До кабинета они добрались в три минуты и на протяжении этого времени Эд сказал ей не более десятка слов, да, и те были произнесены только в порядке вежливости, проявляемой джентльменом по отношению к своей спутнице. Кабинет Эда Бартона, по сравнению с теми, в которых ей уже доводилось бывать, оказался весьма небольшого размера, довольно уютным, хотя и показался Джейн несколько странным, так как в нём вместо письменного стола перед удобным креслом был расположен большой сложный пульт, а противоположная стена представляла из себя огромный аквариум с фрагментом настоящего кораллового рифа внутри. Эд усадил её не напротив своего кресла, а рядом, в точно такое же кресло слева от себя.
   Пока он превращал часть пульта в стол, выставлял на него, доставая откуда-то из недр, две чашки с горячим кофе и вазочки с печеньем, Джейн установила между ним и собой диктофон и, достав из сумочки очки-фотоаппарат, сделала несколько снимков. Эд при этом вёл себя так, словно он не замечал этих приготовлений. Пододвинув ей чашечку кофе, он погасил в кабинете верхний свет, оставив гореть только один светильник, который освещал ровным, приятным светом их самих и импровизированный столик. Вслед за этим Эд нажал несколько клавиш и аквариум превратился в телевизионный экран, на котором появилось изображение какой-то медленно вращающейся вокруг своей оси сферической галактики.
   Для того, чтобы взглянуть на экран, Джейн было достаточно, лишь чуть-чуть повернуть голову налево. Астрономия никогда не была для неё тем коньком, на котором она могла бы выехать, но и того что она увидела на экране, ей сразу же хватило, чтобы понять, это была чужая галактика. Прежде всего потому, что это гигантское скопление звёзд имело форму косматого шара, сложенного из миллиардов золотых искорок, разделённого черными полосами с неровными краями и какими-то завихрениями на четыре слоя разной толщины. При этом центральный слой звёзд в этом шаре, ещё и имел округлое утолщение в середине, а верхний, самый тонкий, был, словно бы сдвинут набекрень. Ещё раз посмотрев на изображение чужой галактики, она вновь, уже удивлённо, взглянула на Эда Бартона, который слегка покачивался в кресле и потирал пальцами лоб. Демонстративно включив свой диктофон, Джейн сказала:
   - Сегодня четырнадцатое июля две тысячи двадцать пятого года. Начало интервью Эдварда Бартона. Запись производится в его личном кабинете на секретной антарктической базе Института Человека.
   Убрав руку ото лба, Эдвард Бартон улыбнулся как-то робко и неуверенно, а затем принялся негромко рассказывать:
  

Рассказ Эдварда Бартона.

  
   - Джейн, я не стану спрашивать вас о том, что вы думаете обо мне и моих друзьях. Поскольку вы видели в моём поместье достаточное количество высокопоставленных людей, а затем некоторых из них вы видели в несколько иной обстановке, то вы не сможете высказать достаточно верное суждение, а стало быть ваш ответ будет неточным. Хотя вас уже удивило явное технологическое несоответствие. С одной стороны вы видели некоторые технические новинки, которые в скором времени выйдут на рынок, а с другой стороны преодолевали огромные расстояния с помощью нуль-транса и наши боевые скафандры хоть чего-то, да стоят. Уже одного единственного взгляда на них должно хватить, чтобы понять это несоответствие. Джейн, боюсь, что ответ на этот вопрос, поставит вас в тупик и приведет в полное замешательство, но поверьте, в этом нет никакой мистификации. Перед вами сидит обыкновенный человек Эдвард Бартон. Если меня просветить насквозь рентгеном и разрезать на кусочки, то любое светило современной медицины в пять минут докажет вам, что я ничем не отличаюсь от остальных семи с лишним миллиардов людей и, тем не менее, я не человек, Джейн, или не совсем человек. Я житель планеты Интайр и таких как я сейчас на этой базе находится еще человек семьдесят. Я интар, Джейн, а моя супруга, Ольга Браво и та девушка Джулия интары. Мы прилетели в ваш мир более восьмидесяти двух тысяч лет назад на космическом корабле "Уригленна". Вот этот корабль, Джейн.
   Эд нажал кнопку на пульте и на экране появилось изображение уплощённой призмы, сужающейся с одной стороны и имеющей в плане форму усечённого, сильно вытянутого треугольника. На корпусе корабля было расположено множество надстроек, несколько больших башен и каких-то маленьких башенок, некоторые из которых медленно, а другие очень быстро вращались вокруг своей оси. Весь корабль сиял огоньками, словно рождественская ёлка, да, он, собственно, и был отчасти похож на ёлку с обрезанной верхушкой, только не круглую, а сильно сплющенную с боков. Ближе к широкой корме корабля на массивных пилонах были попарно расположены какие-то штуковины, о которых Джейн почему-то сразу подумала, что это и есть его двигатели.
   Изображение космического корабля стало медленно расти, как будто камера делала наезд. Теперь Джейн видела, что вокруг "Уригленны" летают другие, более маленькие корабли и лишь тогда, когда камера полетела над космическим кораблем и она увидела, как космический корабль размером раз в пять больше, чем тот космобот, на котором она недавно летала, заходит на посадку, девушка поняла, как необозримо огромен этот космический корабль. Эд немедленно подтвердил это:
   - Да, "Уригленна" была гордостью Интайра. Это самый большой космический корабль, который был когда-либо построен Интайром, самый большой и самый быстроходный. Его длина составляет более двадцати семи километров, Джейн, и он может летать со скоростью в пять тысяч раз большей, чем скорость света. "Уригленна" это огромный космический остров, который строили более сорока лет. На этом корабле восемьдесят две с лишним тысячи лет назад чуть менее девяноста тысяч интари вылетели с планеты Интайр на планету Фроймил, чтобы основать там новую колонию, но вместо этого мы оказались на этой планете, Джейн, которая называется теперь по-русски Земля или на латыни Терра. Более восьмидесяти тысяч лет "Уригленна" находилась в стасис-поле, опущенная на дно океана спутника Юпитера, называемого Европа, а интари все это время находились на Земле и жили среди людей, чтобы спустя тысячи лет однажды вновь вспомнить свою сущность и вернуться на Интайр. Чуть более шестнадцати лет назад без малого девяносто тысяч человек со всех концов планеты вновь стали интари, но покинуть Землю так и не смогли и моя задача заключается в том, чтобы рассказать вам, Джейн, почему так произошло, а стало быть я начну свой рассказ с того самого дня, после которого моя жизнь резко изменилась и вскоре для меня, жителя Москвы, Эдварда Бартона, наступил День Откровения. Слушайте меня внимательно, Джейн, и постарайтесь понять, что заставило меня создать и Институт Человека, и Антикриминальный Трибунал. В своём рассказе я перенесусь сначала к событиям, которые происходили на планете Земля чуть более шестнадцати лет назад. Возможно, вам покажется это странным, но мне хочется очень многое вам рассказать. Вы согласны на то, чтобы выслушать мою исповедь?
   Эд Бартон посмотрел на девушку пристально и без малейшей тени улыбки на лице. За девять лет работы в различных газетах, Джейн не раз приходилось брать интервью у множества людей, многие из которых занимали высокие посты в правительстве и армии, но впервые человек такого ранга предлагал ей выслушать его исповедь. Застенчиво улыбнувшись, она ответила Эдварду уклончиво:
   - Но я же не священник, господин Бартон, да, и вы вовсе не похожи на человека, который срочно нуждается в исповеднике. К тому же я всего лишь журналистка, которая пишет статьи в отдел криминальной хроники и может быть вы вместо этого просто дадите мне интервью?
   Широко улыбнувшись, Эд Бартон сказал ей:
   - И всё-таки, Джейн, я хочу вам рассказать как всё это было, а вы уж сами решайте, что это было, исповедь или интервью. Ещё я хотел бы предупредить вас о следующем, Джейн, чтобы вам было легче составить мнение о нас, интари, нашей судьбе и наших устремлениях, а так же о том как мы воплощаем в жизнь свои планы, некоторые из моих друзей, которые так же согласились рассказать вам о себе, поделятся с вами своими воспоминаниями. Вы должны знать всё о нас и нашей работе.
   Джейн посмотрела на Эдварда Бартона удивлённо и недоумевающе, она никак не ожидала, что её попытка взять интервью у этого, так широко известного и вместе с тем столь недоступного человека заведет её так далеко. Сначала ей было предложено посмотреть на работу Антикриминального Трибунала и даже стать при этом главным контролёром экзекуции, а теперь ей было предложено узнать ещё и что-то глубоко личное, почти интимное. Она никак не могла понять, почему это Эдвард Бартон, вдруг, решил посвятить её в тайны Интайра, почему не смотря на то, что она всегда так резко выступала против этих людей, Эдвард Бартон решил посвятить её в тайну их существования и деятельности. Сам же, Эд Бартон, словно прочитав её мысли сказал Джейн Коллинз твердым голосом:
   - Джейн, поверьте, вы действительно вправе знать о нас всё, чтобы самостоятельно сделать выбор. Право же, для меня это очень важно. К тому же только таким образом я могу предотвратить утечку информации. Нам, интари, это ничем не повредит, но нанесёт большой ущерб всем людям на этой планете.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Федерация, деревня Курсановка, расположенная в 43 километрах от города Москва.

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

19 апреля 2009 года, 07 часов 15 минут

Продолжение рассказа Эдварда Бартона.

  
   Джейн, тот день, с которого моя жизнь изменилась самым радикальным образом, начиная с самого утра запомнился мне с точностью до каждого слова, до каждой, самой мельчайшей, детали. События того дня врезались в мою память очень отчетливо и тому есть очень простое объяснение, ведь я в тот день вёл себя, как дикий зверь, как настоящий убийца. Мне неприятно вспоминать об этом, но не потому, что я вновь боюсь превратиться в хищного зверя, в безжалостную машину умеющую только одно - убивать. В тот день я был именно таким, жестоким, безжалостным убийцей и именно это спасло жизнь не только мне самому, но еще Ольге и нескольким другим людям. Сейчас я стал гораздо опытнее, сильнее и опаснее для врага, но сейчас вокруг меня друзья и мы обладаем таким оборудование, которое на несколько порядков превышает все технические достижения жителей Земли.
   Теперь во время наших операций я действую без малейшей злобы и раздражения. Как главный экзекутор Трибунала я просто выполняю свою работу. Поверьте мне, Джейн, я люблю даже этих людей, хотя они может быть и не стоят того, а тогда, шестнадцать с половиной лет назад был просто кровожадным зверем и нисколько этого не стесняюсь, ведь только зверь, хитрый, опасный и безжалостный, зверь защищающий своих самок мог выбраться из той передряги. Поэтому, когда я вспоминаю тот день, у меня не возникает чувства стыда и сожаления за то, что натворил тогда, а натворил я, признаюсь честно, немало. Это была славная битва и мне противостоял по настоящему опасный противник, сильный, опытный, отлично вооруженный и подготовленный. Кроме того силы были просто чудовищно неравными. Мне противостояло сто восемьдесят семь отлично подготовленных и хорошо вооруженных противников, а меня по рукам и ногам вязали две женщины и одна из них была почти ребёнком, да, к тому же она была насмерть перепугана.
   Тот день начался, как и любой другой из сотен прожитых мною дней и единственное, чем он отличался от всех других, так это тем, что стоя у зеркала с бритвой в руках, я, вдруг, отключился на несколько мгновений и, словно бы провалился в небытие. На меня глянуло из зеркала лицо какого-то совершенно неизвестного мне существа с тёмной кожей, волнистыми, черными волосами и странными, маленькими глазами. Нижняя часть лица этого существа, была наполовину покрыта какой-то белой субстанцией, а в руках оно держало непонятный мне предмет. Существо показалось мне не то чтобы омерзительным, но пугающим своим непривычным видом. После этого я снова отключился ещё на какое-то время, а затем, очнувшись, продолжил бриться.
   После минутного размышления я понял, что несколько мгновений назад просто не узнал в зеркале свою собственную физиономию. Это ощущение неузнанности осталось столь же резким и отчетливым даже после того, как я вышел из ванной комнаты. Старик уже приготовил завтрак и теперь, сидя в своей инвалидной коляске, делал утреннюю зарядку, выжимая тяжеленные гантели. Увидев, что я вышел из ванной, он бросил гантели на пол и быстро покатил на кухню. За завтраком мы почти не разговаривали и лишь под конец, наливая мне ещё одну чашку кофе, Старик сказал:
   - Мальчик, тебе нужно как можно скорее покинуть эту страну. Здесь стало слишком опасно жить, а тебе ещё нужно найти себе женщину, чтобы она родила тебе сына.
   Довод Старика относительно того, что жить в России стало слишком опасно, я вполне разделял. Мне и самому было видно, что с каждым днем положение в стране становится всё хуже и хуже. Коррупция достигла невероятных размеров, народ в стране был полностью закабален и этому не было видно ни конца, ни края. С одной стороны над ним измывались коррумпированными чиновниками, а с другой ему приходилось быть быдлом для всех воротил криминального мира от мала до велика. При этом между бандитскими вожаками ещё и шла постоянная борьба, в ходе которой очень часто гибли совершенно посторонние люди.
   Не успевали отстрелять одних криминальных сеньоров, как им на смену приходили другие, молодые, ещё более алчные и кровожадные. Те, кто был призван бороться с преступным миром, милиция и прочие спецслужбы, сами стали хищниками и старались урвать в этой вакханалии беспредела кусок пожирнее. Уже не была расслоения на бедных и богатых, как в эпоху хищнического капитализма, речь вполне можно было вести о феодальной дикости, когда охамевшие вконец наркобароны, нефтяные короли, принцы воровского мира и прочая сволочь безнаказанно истязала безоружных и безропотных горожан и жителей села. Впрочем, в некоторых случаях дело обстояло и того хуже, новоявленные кавказские князьки вели себя и вовсе как рабовладельцы времён Древнего Рима.
   После очередных демократических выборов страна снова, как и во времена "железного занавеса", оказалась в полной изоляции. Западный мир рассматривал Россию уже не только как сырьевой придаток, но и как свалку отходов своей жизнедеятельности. Россия рассматривалась Европой, как неисчерпаемый колодец дешевой рабочей силы и рынок сбыта залежалых товаров. Никто уже не вёл разговоров о вхождении России в европейское сообщество и запад, охотно открывая двери российским нуворишам с их миллиардными состояниями, крепко-накрепко закрыл их перед простыми гражданами, если это конечно не были безропотные слуги и чернорабочие, готовые работать за жалкие гроши и не показываться на люди. Даже Белоруссия и та ограничила въезд к себе российских граждан, не говоря уже о том, что попасть в страны Балтийского Союза или в Польшу, стало для жителей России почти невозможным, а скоро, после очередных президентских выборов, могло стать и еще хуже. Допивая кофе, я спросил своего Старика:
   - Как ты планируешь сделать это? Ты ведь знаешь, что меня лишили английского гражданства, а получить загранпаспорт я точно не смогу. Тут уж не помогут никакие взятки. Ведь я на плохом счету у твоих бывших начальников.
   Хотя мои слова можно было расценивать как критику в адрес Старика, который много лет работал в российских спецслужбах инструктором по боевым единоборствам, он и не подумал на меня обижаться. Он вообще никогда на меня не обижался, чтобы я ему не говорил. Вот и после этого он сказал спокойным, уверенным голосом:
   - Ты выедешь по моему паспорту, Мальчик. Думаю, я смогу сделать для тебя несколько десятков шагов в аэропорту, а загримировать тебя будет совсем не сложно. Тебе будет достаточно позагорать пару дней под ультрафиолетом. Вряд ли эти бандиты смогут распознать подмену, особенно теперь, когда ты стал так похож на меня в годы моей молодости. К счастью мой паспорт ещё действителен для выезда из этой страны. Я мог бы изготовить для тебя фальшивый паспорт, но тогда у тебя возникнет множество проблем в Европе. Ведь фальшивку быстро распознают. Так что будет лучше, если ты выдашь себя за меня. Седые виски нисколько не испортят твоего внешнего вида.
   О таком варианте бегства из России, я никогда даже и не думал и потому спросил Старика:
   - Мне будет трудно без тебя, Старик. Как по-твоему я смогу найти себе женщину?
   - Не волнуйся, женщину я тебе уже нашел, она будет хорошей матерью твоему сыну, а после того как он родится, ты прекрасно сможешь обходиться без меня. К тому же эта женщина англичанка и ей даже не понадобится паспорт и виза.
   Старик сказал это с такой спокойной уверенностью, что я успокоился, но всё же спросил его:
   - Ты уже говорил с ней, Старик?
   - Нет, но я знаю номер её телефона и даже знаю где она живет. - Всё так же спокойно ответил он - В пятницу я ездил в Шереметьево и почти сразу нашел то, что тебе нужно, Мальчик. Она пробудет в Москве девять дней и нам нужно успеть всё сделать до следующего понедельника. Поэтому ты должен закончить за сегодня и завтра все свои дела, чтобы быть полностью свободным. Скажешь на работе, что мне стало хуже и тебе нужно побыть со мной пару месяцев. На всякий случай я уже всё приготовил на запасной площадке. Паспорт, немного наличных денег, кредитные карточки и всё, что необходимо для твоего перевоплощения. Жаль только, что ты не можешь взять с собой оружие, но я думаю, что в Англии или Европе оно тебе на первых порах не понадобится. Ну, а позднее, когда ты сам станешь Стариком, обзаведёшься всем необходимым для своего Мальчика.
   Похоже, что Старик действительно всё предусмотрел и мне только и оставалось, что пойти по намеченному им пути, хотя от этой мысли мне становилось немного жутковато. До этого дня мы не расставались с ним больше, чем на два-три дня и даже в эти дни он всегда находился неподалёку и я чувствовал его присутствие. Всё-таки когда нас было трое, мне жилось гораздо спокойнее, но нашего Патриарха с нами не было уже более двадцати пяти лет и я почти забыл, как это бывает, когда нас было трое, дед, сын и внук. Ради того, чтобы мы со Стариком смогли покинуть Макумбу, Патриарх отдал свою жизнь, но мы всё-таки смогли уйти от преследования и покинуть эту страну, чтобы вернуться в Россию, из которой мы не могли уехать вдвоём.
   Джейн налила себе еще виски и спросила Эда Бартона:
   - Эд, почему вы называете своего отца Стариком, деда Патриархом и совершенно не говорите о своей матери?
   Эд Бартон виновато улыбнулся и ответил ей:
   - Джейн, вы самый лучший специалист по задаванию трудных вопросов. Чтобы ответить на ваш вопрос подробно, мне пришлось бы рассказывать свою историю несколько суток или даже недель подряд, но я постараюсь сократить её до нескольких фраз. Я родился в семьдесят первом в Африке, мой отец в тридцать восьмом и тоже в Африке, а вот дед в девятьсот пятом в Англии. Угадайте, в каком году родился мой прадед и попробуйте угадать в какой стране?
   Джейн усмехнулась.
   - Неужто он родился в одна тысяча восемьсот семьдесят втором году, Эд?
   Эдвард Бартон радостно заулыбался и сказал:
   - Да. Ну, а в какой стране, Джейн?
   Девушка тоже широко улыбнулась и сказала:
   - Даже не хочу гадать, Эд, хотя у меня и возникли кое-какие идеи на этот счёт. Лучше скажите сами.
   Продолжая улыбаться, Эдвард сказал то, что вертелось на языке у Джейн, решившей уклониться от ответа:
   - В России, Джейн. Это ведь тоже было нетрудно вычислить. Мои предки были родом из России и прожили там десятки тысяч лет на довольно небольшом пространстве и лишь в тысяча девятьсот третьем году купец первой гильдии Николай Бартеньев выехал со своим дедом и взрослым сыном в Англию. Тот Старик умудрился предугадать надвигающийся на Россию катаклизм за два года. В Англии он довольно быстро освоился и к тому моменту, когда сам стал Патриархом, уже имел хороший бизнес. Матерью моего деда была какая-то портовая шлюха, которая сбежала от моего прадеда, как только её сыну исполнился год. Иначе, как дьявольским отродьем она своего сына и не называла. Прихватив столовое серебро, восемь тысяч фунтов и полдюжины кружевных скатертей, она подалась кажется в Америку. Из Англии мои предки дёрнули в Макумбу в тридцать пятом, задолго до начала Второй мировой войны. Тогда это была английская колония и самое спокойное местечко во всей Африке. Матерью моего отца тоже была портовая шлюха, отцом которой был африканец, а от матери ей досталась гремучая смесь крови невесть скольких рас и народов. Ей было уже сорок два года и она даже не думала о том, что сможет родить ребенка, но благодаря лечению Патриарха она стала матерью моего отца и она была нежной и любящей матерью, но, к сожалению, умерла от укуса болотной гадюки, когда ей было пятьдесят четыре года. Мою мать Патриарх купил за две коровы и шесть коз и то лишь потому, что она была прижита от белого и в семье от неё просто мечтали избавиться. Восемь лет она жила с тремя мужчинами и не знала мужской ласки прежде, чем моему отцу не настало время обзавестись потомством. Бедняжке, видимо, было трудно понять, почему мой отец ждал, когда ей исполнится двадцать лет, но поверьте, Джейн, её очень любили и берегли в нашей семье, дали неплохое начальное образование, а после моего рождения отправили учиться в университет, в Америку. Моя мать жива и сейчас, она живет в Соединенных Штатах и у меня есть трое сестричек. В Макумбе мой Старик дал маху, он проморгал начало гражданской войны и нам пришлось удирать оттуда в пожарном порядке, что и стоило жизни нашему Патриарху. Бежать нам удалось только благодаря тому, что повстанцы захватили в плен восемь советских дипломатов, которые на самом деле были просто шпионами и в какой-то мере именно благодаря их подрывной деятельности была развязана эта дурацкая и кровопролитная война. Сначала Патриарх изловчился подставить этих дипломатов и их взяли в плен повстанцы, которых они же сами и вооружали. Патриарх же их и вызволил из плена, предварительно выторговав для Старика и для меня проездной билет в Советский Союз. Мне было в то время всего двенадцать лет, но я уже умел метко стрелять из винтовки. Втроём мы штурмом взяли лагерь повстанцев и отбили у них пленных советских дипломатов, а затем удирали по джунглям от целого отряда повстанцев численностью до двух батальонов. Правда, через восемь дней от этого отряда осталось не более полувзвода, а Патриарх был убит, прикрывая наш отход огнём из пулемёта и таким вот печальным образом мы со Стариком в одна тысяча девятьсот восемьдесят третьем году вновь вернулись на свою историческую родину. И вот, спустя почти двадцать шесть лет в две тысячи девятом году всё повернулось так, что мне нужно было вновь бежать куда глаза глядят, чтобы найти спокойное место, где я мог бы без лишней головной боли растить своего сына и учить его уму разуму, а потом присматривать за внуком, как это происходило в нашем роду из поколения в поколение. Но вернёмся к тому памятному мне дню, семнадцатого апреля две тысячи девятого года, когда мы сидели с моим Стариком на кухне нашего загородного дома в подмосковной деревеньке Курсановке и обсуждали, как мне будет сподручнее дёрнуть из России, которая к тому времени уже совсем дошла до ручки. Помнится, Старик посмотрел тогда на часы и недовольный тем, что я опоздал на электричку сказал мне строгим и требовательным голосом:
   - Мальчик, мне очень жаль. Знаю, ты очень этого не любишь, но тебе придётся сегодня ехать в город на машине.
   В те годы об этом действительно стоило пожалеть. Причиной тому было несколько обстоятельств. Сама Курсановка была довольно спокойным местом и если не считать редких выстрелов, раздававшихся по ночам, когда гуляла местная братва, то никакого беспокойства от бандитов в общем-то почти и не было. Разве что проедут иной раз по деревне на джипах, какие-нибудь залётные бандиты, но от них всегда можно было отмазаться несколькими сотнями тысяч рублей. Хуже было на дороге, там любого "мужика", то есть простого работягу, ожидали всяческие сюрпризы и неприятности.
   Легко и просто можно было нарваться на коммуняк с их летучими отрядами экспроприаторов частной собственности на дело строительства партии или ещё на какую-нибудь сволочь, типа фашиков, то есть фашистов или либервольфовичей, - либерал-демократов. Эти шакалы были самыми свирепыми, но если им показать ствол, то они, обычно, старались не связываться с вооруженным человеком. Хуже могло быть только в том случае, если нарвешься на чеченских отморозков или беспредельшиков из малолеток, эти могли пристрелить просто скуки ради, но от них можно было оторваться, если умеешь хорошо водить машину и у тебя под капотом мощный мотор. Ещё одной неприятностью в тот год стали патрули международного военного присутствия и контроля, натовские и ооновские.
   Правда, это всё относилось к экстремальным случаям. Обычно всё выглядело гораздо прозаичнее, сначала тебя чистили хозяева дороги, которые той весной брали строго по сто тысяч в один конец, ну, а, потом, раза два приходилось платить ментам, а тут уж как повезёт. Если мент попадался с похмелья и злой, то можно было попасть и тысяч на пятьсот, а если сытый и ленивый, то ему вполне хватало и полтинника. В общем, чтобы доехать до Москвы на своей машине, могло уйти на взятки и поборы до миллиона, а могло и обойтись. Раз на раз не приходилось и если по дороге ты брал пассажиров, то вполне можно было заработать тысяч триста, пятьсот на бензин. Впрочем, я никогда и ни с кого денег не брал, а подсаживать старался только тех, в ком видел приличных людей. Денег нам со Стариком вполне хватало, я тогда зарабатывал довольно неплохо, а свою московскую квартиру мы сдавали весьма состоятельным жильцам и плату получали с них регулярно.
   Ездить в Москву электричкой было ничем не лучше, хотя цены и были намного ниже. Зато по вагонам постоянно шастали мальчишки-карманники и добра от них тоже ждать не приходилось. Но это было намного безопаснее, ведь когда вагон битком набит хмурыми, озлобленными людьми, то в него боялись сунуться даже чеченские отморозки. Тут и нескольких джигитов вмиг звереющая толпа в пять минут могла разорвать в клочья Ничем, кроме своей копченой физиономии и кучерявой шевелюры я ничем не выделялся среди пассажиров пригородной электрички. Из-за того, что на моей одежде не было наружных карманов, а свой дипломат носил прикованным к левой руке хорошими наручниками, я был совсем не интересен всяким гопникам и ханыгам. А на автомобиле я не любил ездить именно из-за своего дипломата, а точнее того, что в нём обычно лежало, портативного компьютера и набора очень дорогих инструментов, на которые мог позариться кто угодно.
   Поскольку в тот день был понедельник, то я надеялся, что мне повезет и поездка не доставит лишних хлопот. На всякий случай я спустился в подвал и достал из тайника ящик с нашим оружием. Для поездки мне нужен был ствол пострашнее и поплоше. Такой, который не жалко было бы и выбросить при случае. Лучше всего подходил для этого старый, покрытый язвами от ржавчины, пистолет "ТТ", который я нашел однажды прямо на улице нашей деревни. Этот ствол был скорее всего грязнее некуда и наверняка до того момента, пока Старик не пошаманил над ним, числился не в одной картотеке, как ментовской, так и в бандитской. Зато теперь он был чище свежего и я мог смело брать его с собой в дорогу. Так как пистолет мне был нужен только для того, чтобы отпугнуть каких-нибудь придурков, которых я обычно чуял за версту, то я не стал утруждать себя выбором боеприпасов. Мне вполне хватило бы и пары обойм обычных патронов. Старик, внимательно осмотрев тэтэшник, сказал мне:
   - Хорошо, Мальчик, этого вполне хватит, только одень-ка ты для верности под свитер ещё и скрытый броник. Знаю, против этих новомодных импортных бандитских стволов с их бронебойными пулями, он тебе особенно не поможет, но против ментовских пушек будет в самый раз. Лучше не рисковать понапрасну.
   Это были последние слова, которые я услышал от своего Старика, да, и видел я его в то весеннее утро, раскатывающего по дому в инвалидной коляске, в последний раз. Выходя из дому, я тщательно проверил заграждение из колючей проволоки, проложенное по периметру участка и маскировку нескольких телекамер, которые помогали моему Старику следить за тем, что делается снаружи. Для инвалида, прикованного к коляске, это было большим подспорьем. Убедившись, что все в порядке, я пошел к навесу, под которым стоял наш потрепанный "Форд Торус". Внешне наша машина выглядела, как груда металлолома, но зато двигатель, подвеска и резина были на ней что надо, а противоугонная система давала полную гарантию, что ни одна сволочь просто не сможет завести двигатель.
   Из Курсановки я выехал без каких-либо помех. Никто из местных быков не стоял возле железнодорожного переезда и не собирал с односельчан дани. Это меня обрадовало. На автобусной остановке, за полтора километра до выезда на трассу, дожидаясь попутного транспорта сидели две тётки. Они показались мне достаточно безобидными и потому я притормозил и забрал их. Тем более, что нам оказалось по пути. Тётки были из местных, но жили на другом конце деревни и я их почти не знал. В Москву они направлялись за покупками и потому побоялись ехать электричкой. Усевшись на заднем сиденье, тётки собрались было затеять со мной долгие торги о стоимости проезда, но я их сразу же прекратил, сказав:
   - Девушки, мне ваших денег не надо, чужих хватит, но если на меня наедут менты, то вы заплатите им половину, а всяких там бандюков я уж и сам как-нибудь разведу вместе со всеми их быками. Договорились?
   Мои попутчицы чрезвычайно обрадовались такому решению и принялись мирно беседовать. Они тотчас начали перемывать кости своей соседке, чей сын недавно подался в быки и принял постриг. Их злило то, что первым делом новоявленный бандит низшего уровня навел шороху по соседям и собрал с них довольно приличный взнос себе на бензин. Из-за того, что у меня в багажнике лежала посылка для моих лесных друзей, ехать мне приходилось со скоростью шестьдесят километров в час. Поэтому я вдоволь наслушался их причитаний.
   Зато я узнал, что дочь одной из тёток, Татьяна, жила в Москве, где то в Бирюлёво и сожительствовала с каким-то коммерсантом. Дом, в котором она жила, постоянно переходил из рук в руки от одной группировки к другой и покоя жильцам даже не снилось. То и дело по всему дому шастали сборщики и чуть ли не половина жильцов была вынуждена съехать на время, пока дом окончательно не приберёт к рукам какая-нибудь группировка. Женщина, рассказывающая об этом, поразила меня одним метким замечанием:
   - Ох, Зина, до чего же это страну довели! Просто ужас какой-то. Татьяна мне как-то рассказала про то, как была она со своим кобелём в гостях у одного чечена. Жирный такой боров, холёный, весь в золотых цепях и брюликах. Четыре жену у него, тоже все в шелках, да, наших девок с десяток по углам мыкается. Пока кобель её с чеченами лясы тачал, она с его женами в другой комнате сидела. Так вот старшая из жен этого урюка и говорит ей: "Вы, русские свиньи, двести лет нас угнетали и теперь Аллах нам позволил тысячу лет вас в рабстве держать, пока мы весь ваш корень не изведем.". И это, Зина, баба говорит! Неужто так и будет всё, Зина? Ну, выселил их Сталин в Казахстан, так и нам же, русским, от него тоже досталось. Потом войны те дурацкие случились, будто мы, простые люди, их устроили, что первую, что вторую. Ну, а, уж за третью-то войну, когда эти сволочи стали с осетинами воевать, да, этот их Владикавказ штурмом брать, нас зачем винить? Небось, если бы мы, русские, этих поганцев, натовцев-манатовцев на Кавказ не пустили, то их осетины с казаками всех бы до одного вырезали. Но нет, и тут мы им плохие оказались. Бог мой, за что же нас, русских, за это так ненавидеть, Зина? Эх, просрали мы Россию, начисто просрали. А все дерьмократы эти сраные, не знали как этим чеченам и жопу лизать, сначала всё договорами их умасливали, а потом воевать удумали. С них, проклятых, да с пьяницы этого, Ёлкина, всё и началось, и с войн их дурацких. Ох, Зина, не там они с чеченами воевали. Их не в горах гонять нужно было, а в Москве, да, в Подмосковье, и по всей России тоже. Эх, да что теперь о том говорить, они теперь короли. Их теперь немцы с датчанами даже здесь, в самой Москве охраняют.
   С последним замечанием Валентины я был полностью согласен. В том разумеется смысле, что натовцев я тоже терпеть не мог, но уже по другому поводу. Натовские и ооновские патрули, которые стали раскатывать по дорогам Подмосковья, тоже были для меня проблемой, но уже совсем по другому поводу. Особенно меня доставали немцы. До тошноты вежливые со всеми, ко мне они, стоило только им взять в руки мой российский паспорт, сразу же почему-то начинали относиться по-свински. Наверное, они видели во мне существо низшего сорта, раз я по их мнению умудрился родиться негром в России.
   Поначалу я ещё дёргался, пытался объяснять им, что родился в Макумбе и ещё совсем недавно был подданным королевы, но они только презрительно сплевывали мне под ноги не смотря на то, что я разговаривал с ними на языке Гёте. Потом, когда мне всё это осточертело, я, как-то раз, вылез к ним из машины с паспортом в одной руке и жезлом колдуна вуду в другой. Порчу я тогда на них навёл основательную, даже похуже того, что обычно делал в таких случаях мой Старик. Не знаю, как уж тот патруль лечился потом от жесточайшего поноса, но больше меня натовцы никогда не трогали, ведь не станешь же привлекать какого-то русского негритоса к суду из-за всяческих глупых суеверий.
   Вскоре впереди показался военный патруль на белом бронетранспортере и мои пассажирки затихли и стали истово креститься. Видимо они испугались, что солдаты, вдруг, возьмут и расстреляют нас из пулемёта. Бояться им было нечего, так как на повороте стояли не натовцы, а австралопитеки, то есть австралийский ооновский патруль. Тётки успокоились только тогда, когда эти австралийские вояки, остановив мою машину, с весёлым хохотом сбросили мне с борта броника две упаковки пива. Таким образом, наверное, они хотели обезопасить себя от порчи, а может быть просто благодарили меня за то, что я так лихо подшутил над немцами под Новый год, заставив их продристаться от всей души.
   Как только мы свернули за поворот, тётки снова повеселели и даже похвалили меня за то, что я навсегда отвадил военные патрули от Курсановки. Правда, они снова струхнули, когда из леса к дороге подошли четверо крепких бородачей в зимних камуфляжах с пулемётами в руках. В лесу ещё лежал местами снег и такая одёжка была для этих чертей в самый раз. Правда, и на этот раз им нечего было бояться, но уже потому, что это был мой одноклассник со своими корешами. Эти парни воевали год назад на Кавказе и теперь прятались в Подмосковных лесах как от натовцев, так и от чеченцев, которых в последнее время развелось в Москве, как котов на помойке.
   Свернув с дороги на обочину, я быстро выбросил из багажника пять канистр с бензином, мешок с харчами и отдал партизанам-земляночникам пиво, подаренное мне австралопитеками. Мне было искренне жаль этих парней и потому я помогал им всем, чем только мог. Оружием, боеприпасами, взрывчаткой и продуктами. Что ни говори, а жить в своей собственной стране, как под оккупантами в сорок первом, было не очень сладко. Посмотрев на австралийское пиво, Вадик сказал мне:
   - Ну, Эдька, спас ты сегодня австралопитеков. Мы их уже решили старнировать к чертовой матери.
   Молча показав своему школьному дружку кулак, я сел в машину и рванул с места так, словно за мной гнались бандюки или коммуняки. Мои односельчанки теперь смотрели на меня уже не просто с уважением, а чуть ли не с любовью. Теперь уже ничто не мешало мне ехать быстро, а им беседовать, но это длилось недолго. Через четверть часа мы уже подъезжали к Москве и впереди появилось новое препятствие, пост ГАИ и тётки снова примолкли, достав кошельки и настороженно вглядываясь в ментов, которые о чём-то базарили с какими-то бандитами. Один из бандюков сразу же узнал меня, хотя для меня все их холеные рожи с коротко стриженными затылками были на одно лицо.
   По навороченному сотовому телефону, который этот тип держал в своих руках, я понял что он является одним из клиентов нашей фирмы и, возможно, именно я и впарил его братве нашу технику, так хорошо защищённую от прослушивания. Остановив машину я открыл дверцу и наполовину высунулся наружу, показывая, что не тороплюсь и готов при необходимости подойти, но бандюк благосклонно кивнул мне головой и жестом показал, что я могу спокойно ехать дальше. Мент с поста хотел было что-то вякнуть, но увидев, как мы обменялись дружелюбными жестами, заткнулся на полуслове.
   Выгрузив своих пассажирок в самом начале Кутузовского проспекта, я не спеша покатил сразу на свой объект, внимательно глядя по сторонам, чтобы сдуру не наткнуться на какую-нибудь шикарную, спортивную иномарку, в которой за рулем сидит дебильный сынок крутого папаши. Эта публика, выбирающаяся поутру из казино и ночных клубов, была в Москве наиболее опасна. Нет ничего хуже, чем нарваться на юнца с остекленевшими от кокаина глазами, да, к тому же с парочкой пистолетов в карманах. Замочить такого урода ничего не стоило, но как правило позади "Феррари" или "Ламборджини" всегда ехал джип с тройкой, четвёркой телохранителей, а с этими бойцами лучше не связываться, они сначала стреляют, а потом выясняют в кого попали.
   К счастью мне удалось без каких-либо помех добраться до офиса кредитно-финансовой компании, которую мои боссы решили осчастливить поставкой нового оборудования. Фирма, в которой я в то время работал, занималась поставкой новейших образцов сложного электронного оборудования защищённой связи и скрытого наблюдения. Её хозяином был один вор в законе, который предпочёл холодной России тёплые пляжи на Багамах, а в Москве трудились двое его родственничков, которые всё время проводили в различных казино и ночных клубах.
   В бизнесе два этих имбицила практически ничего не понимали и всю работу за них вел менеджер-нигериец и несколько его помощников, также иностранцев. С нигерийцем Мишелем у меня сложились довольно сложные и нервные отношения. То, что я был квартероном, оскорбляло его достоинство, а то, что я был ещё и внуком великого белого колдуна и к тому же и сам отлично разбирался в вудуизме и африканской черной магии, внушало ко мне почтение, смешанное со страхом. Во всяком случае хлопот с этим типом, активно связанным с криминальным миром, у меня никогда не возникало.
   Так как я довольно неплохо разбирался в компьютерах, то мне приходилось заниматься в основном настройкой оборудования и созданием компьютеризированного режима безопасности, работа в основном сугубо механическая, нежели творческая. Вольно или невольно из-за этого я олицетворял в глазах клиентов фирмы самого осведомлённого по части секретов специалиста и меня проверяли на день по несколько раз, но убедившись, что я работаю только на Монгола, от меня отставали и больше не донимали расспросами. Когда же клиенты узнавали, что компьютерная программа, управляющая всеми телекамерами и датчиками составлена таким образом, что воспользоваться ею может только заказчик, а в мою обязанность входит лишь протестировать оборудование и запустить систему, заказчики хлопали меня по плечу и теряли ко мне всяческий интерес. Но я при этом регулярно получал весьма неплохую по тем временам зарплату и меня это вполне устраивало.
   Клиенты у нашей фирмы были солидные, крупные банки, кредитно-финансовые компании и прочие крутые фирмы. Это обеспечивалось тем, что Монгол, сидя на Багамах, никогда не лез ни в чьи дела и в равной мере обслуживал всех, кто к нему обращался. Наша фирма поставляла клиентам только пассивные системы безопасности с элементами искусственного интеллекта, сотовые телефоны, защищённые от прослушивания и потому не представляла ни для кого никакой реальной угрозы, а потому мы жили спокойно. Без наездов и каких-либо конфликтов. Вообще наша фирма в то неспокойное время была пусть и весьма своеобразным, но всё же островком стабильности и имела постоянный контингент надёжных клиентов.
   На этот раз нашим клиентом была крупная кредитно-финансовая компания, почему-то занимающаяся какими-то экспортно-импортными операциями и действующая вполне легально. Разумеется, на деле всё было совсем иначе, но её владельцам был нужен имидж серьёзных бизнесменов на западе и потому даже внешне всё у этих господ выглядело благопристойно. Роскошный офис, стоящий почти в центре Москвы, опрятный и благоустроенный земельный участок за высокой стальной оградой, охраняемая стоянка для автомобилей и вышколенный персонал. Мне в эту идиллию сразу же не поверилось и по нескольким фразам, услышанным лишь краем уха, я понял, что основным бизнесом хозяев фирмы были не торговые операции, а ввоз в страну радиоактивных отходов для их захоронения где-то в тундре.
   Всё это меня нисколько не волновало, а в то утро мне и подавно было наплевать, чем занимаются хозяева этой компании и на чём они делают деньги. Больше всего мне хотелось запустить систему наблюдения, взять отпуск и умотать из страны навсегда, а там гори оно всё синим пламенем. В конце концов не мне же, негритосу, предстояло разгребать всю ту кучу дерьма, в которой эта страна оказалась без моего малейшего участия. До две тысячи пятого года я даже не был по настоящему гражданином этой страны и пока мне не всучили российский паспорт я вообще был подданным Соединённого Королевства. Прежние заслуги Старика перед Советским Союзом уже не брались в расчёт и нам, двум полукровкам, с физиономиями цвета кофе с молоком, приходилось как-то приспосабливаться к обстоятельствам, чтобы выжить.
   В Макумбе Патриарх наводил шорох на территории равной небольшому европейскому государству, так как помимо того, что был миссионером англиканской церкви, он был ещё и белым колдуном. Старый Бен в совершенстве изучил все колдовские штучки добрых двух десятков племен, умел врачевать любые болячки и запросто мог наслать порчу как на мух, так и на скот, а уж про людей и говорить не приходилось, но он же и мог вылечить любую болезнь вплоть до рака лёгких и цирроза печени. Мой Старик перенял у него все его колдовские ухватки и в девяностые годы заработал неплохие бабки на своих шаманских штучках. Разумеется всё, что знали мои дед и отец, знал и я, но опасался применять свои знания на практике из-за многочисленных конкурентов, работающих под бандитской крышей. Меня вполне устраивала репутация сына колдуна и максимум, что я себе позволял, так это заговаривать зубы и снимать головную и прочую боль у сослуживцев.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Федерация, город Москва, головной офис компании "Интерросстрейд", стоящий неподалеку от Киевского вокзала.

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

19 апреля 2009 года, 09 часов 55 минут

  

Продолжение рассказа Эдварда Бартона.

  
   Один из моих сослуживцев, мой напарник Максим, тридцатилетний москвич, уже должен был ждать меня у клиента. Ставить свою ободранную колымагу среди шикарных "Мерседесов" и "Ауди" я постеснялся и потому заехал в ближайший двор и припарковался там. Двор был большой и мрачный, весь заваленный мусором и заставленный старыми автомобилями. Окна дома вплоть до пятого этажа были забраны массивными решетками, а некоторые и вообще закрыты стальными ставнями. Судя по обгоревшим остовам автомобилей, этот двор частенько использовался доморощенными минёрами для тренировки и приобретения нужных навыков.
   Чтобы мою машину не сожгли и не раскурочили, я нашел во дворе пару подростков приблатненного вида и договорился с ними за двадцать баксов об охране своего "Тараса". Не смотря на свой попсовый вид, юные бандиты смотрели на меня заискивающе и не стали взвинчивать цену. Получив от меня десять долларов в качестве задатка, пацаны заверили меня в том, что с моей тачкой до вечера ничего не случится, но если я приду после восьми вечера, то мне придется заплатить им уже по двойному тарифу. В другой день я нашел бы куда более надежный и дешевый способ парковки, но в тот день это уже не имело для меня никакого значения.
   Через пять минут я уже был у дверей офиса и меня тщательно обыскивали охранники. Не найдя среди моих вещей ничего подозрительного, они пропустили меня внутрь и я поднялся на второй этаж большого десятиэтажного особняка, построенного в чисто американском стиле из зеркального стекла и стали, грубо диссонирующего среди мрачных домов сталинской постройки. На первом этаже офиса располагался огромный холл в середине которого находились лифты, а ниже, в подвале здания, небольшое кафе для рядовых сотрудников. На втором этаже находились помещения службы безопасности, где я работал, ну, а о том, что находилось выше, я знал только по картинкам на экранах компьютеров и телевизоров и поэтажным планам, поскольку за две недели работы, так ни разу туда не поднялся. Расставлять телекамеры и всяческие датчики входило в обязанности техников фирмы, мы же с Максом были мастерами по наладке оборудования.
   Джейн, я рассказываю об этом столь подробно только потому, чтобы вы поняли, в каких условиях мне пришлось тогда действовать. Ведь этот особняк стоял обособленно на довольно большом участке земли и был окружен с трёх сторон высокими жилыми домами. В общем офис отлично просматривался со всех сторон, словно сортир, поставленный на бейсбольном поле, но из-за того, что он был построен из пуленепробиваемого, зеркального стекла, покрытого изнутри специальным пластиком, наблюдать за ним было практически невозможно даже с помощью сонаров, лазеров и рентгеновских лучей.
   Макс уже был на месте и развлекался тем, что наблюдал за мной с того момента, когда мой старенький "Фордик" свернул на улицу, ведущую к офису нашего клиента. При этом он сделал всё так, чтобы хорошенько разрекламировать достоинства нашей новой автоматической системы слежения. Камеры сами нацеливались на мою машину и последовательно переключались, автоматически сменяя друг друга и шеф службы безопасности с восхищением смотрел на то, как на телеэкране было видно, как я въехал во двор и даже было слышно, как я договаривался с пацанами об охране моей ржавой колымаги.
   Вся система наблюдения была уже полностью смонтирована и настроена, а нам с Максом оставалось только погонять её в различных режимах и сдать заказчику, чем мы немедленно и занялись. Вскоре нам позвонил один из менеджеров нашей конторы и Максу пришлось срочно отправиться по делам фирмы к другому клиенту. Перекусив бутербродами прямо на рабочем месте, до половины третьего я спокойно работал с компьютером, управляющим системой наблюдения, а шеф службы безопасности компании постоянно маячил за моей спиной. Именно он и обратил внимание на то, что на улицу, ведущую к их офису, свернул целый кортеж бронированных лимузинов и джипов. Встрепенувшись, этот отставной генерал-майор каких-то там спецслужб требовательно сказал мне:
   - А ну-ка увеличь мне третью машину.
   Не мешкая я не только увеличил на телеэкране изображение, но и включил режим опознавания, что позволило вывести на другие экраны физиономии двух типов, сидящих в салоне длинного лимузина, увидев которых, бывший генерал резко и грозно скомандовал мне:
   - Собирай свои манатки, парень и двигай отсюда от греха подальше, но далеко не уходи. Спустись-ка ты в кафе и не высовывай оттуда носа, пока я тебя не позову. - Нервно потирая руки он добавил - Большой босс прибыл.
   Сложив свои вещи в дипломат, я бросил в него диск, на котором была записана программа управления системой внешнего и внутреннего контроля и, забрав свою куртку, спустился вниз. Обеденный перерыв в компании ещё не наступил и потому там было всего несколько человек. Кафе, размещавшееся в подвальном помещении, было погружено в приятный полумрак и лишь над столиками горели светильники. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания я забрался в самый укромный уголок неподалёку от стойки и спрятался за плотной, тяжелой портьерой, отгораживающей этот столик от остального зала. Заказав себе кофе, я разложил на столике ноутбук и принялся гонять какую-то игрушку, дожидаясь того момента, когда закончится вся эта суета, связанная с приездом какого-то непонятного босса, из-за чего мне пришлось спуститься в этот хоть и роскошно отделанный, но всё же подвал.
   Перестреляв на экране компьютера невесть сколько всякой нечисти, я всё же не вытерпел и вывел на экран план подвального этажа здания. С самого раннего детства мой Старик учил меня никогда не входить в те помещения, из которых наружу ведёт всего лишь один выход. Это кафе как раз и относилось именно к такой категории. Полностью назвать это помещение подвальным, скорее всего было нельзя, потому что оно всё-таки находилось в цокольном этаже здания. Кафе располагалось в самом центре этажа, совершенно не имело окон и было окружено техническими помещениями, отгороженными метровыми, железобетонными несущими стенами. С полной уверенностью его можно было рассматривать, как самую настоящую ловушку, ведь наружу кроме вентиляционного короба, вела только одна единственная двустворчатая дверь.
   Выбраться из этого подвала кроме входа можно было ещё через грузовой лифт, который находился прямо за кухней, но Старик всегда говорил мне, что любой лифт можно легко превратить в ловушку. В тот момент я даже не знал, откуда он набрался таких сведений о лифтах, сидя в африканской глуши, где и нормальных домов-то не было. Старик вообще придавал очень большое значение моему интеллектуальному и физическому развитию, а заодно и боевой подготовке.
   Ещё в детстве, когда я был пятилетним карапузом, он безжалостно заставлял меня часами бегать босиком по бушу, а сам неторопливо ехал рядом на велосипеде. А ещё он приводил из деревни мальчишек, которые были старше меня и сильнее и заставлял с ними бороться. Стоило мне одержать победу над кем-либо, как на следующий день его заменял противник постарше возрастом. В конце концов я понял, что мне никогда не удастся самому выбирать себе спарринг-партнёров и потому привык лупцевать всех подряд, кого ни попадя.
   Старик знал массу различных приёмов рукопашного боя, но мне так до сих пор не понятно, как же называть эту систему боевого единоборства, так как она не имеет никаких аналогов. Когда мы перебрались в Советский Союз, мне пришлось пройти через несколько десятков различных спортивных секций, но ни в одном виде спорта я так и не преуспел, кроме настольного тенниса. Пока ноги у Старика были в порядке, мы, бывало, часами стучали ракетками по белому целлулоидному шарику. От природы я был намного сильнее своих сверстников и уже только поэтому Старик всегда выбирал для меня противников, которые были старше меня на три-четыре года.
   Своего первого льва я убил уже в десять лет, а врага в рукопашной схватке в двенадцать, когда мы напали ночью на лагерь макумбийских повстанцев. В тот момент мы действовали втроём, единой слаженной командой и как это ни странно, но я даже сейчас не чувствую себя преступником и негодяем. Скорее всего потому, что мне пришлось перерезать глотку Джеку Мбоу, который за три дня до этого застрелил троих ребятишек только потому, что они слишком громко смеялись над ним. Ну, а уж о тех повстанцах, которых мне пришлось убить позднее, мне вообще трудно сожалеть, ведь нам пришлось отбиваться от целой оравы озверевших негодяев, которые во что бы то ни стало хотели нас всех уничтожить.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Федерация, город Москва, головной офис компании "Интерросстрейд", стоящий неподалеку от Киевского вокзала.

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

19 апреля 2009 года, 15 часов 40 минут

  

Продолжение рассказа Эдварда Бартона.

  
   От моих грустных размышлений о том, как же это я умудрился залезть в такую ловушку, меня внезапно отвлекло лёгкое, как дуновение ветерка, прикосновение, от которого меня тотчас тряхнуло, как от удара электрическим током. Испуганно подняв голову, я увидел перед собой удивительную женщину. Высокая, статная, с царственной осанкой, она стояла передо мной и ласково улыбалась. Моё сердце вдруг заныло от неизбывной тоски и в тоже время радостно застучало. Меня, внезапно, обуял дикий ужас и одновременно с этим я ощутил прилив какого-то необычайного тепла. Всё влекло меня к этой женщине и вместе с тем в моей голове билась тревожная мысль: "Беги Эд! Спасайся! Эта женщина опасна, она погубит тебя!" и это не было предупреждение Старика, с которым я изредка, в минуты опасности, мог вступать в телепатический контакт.
   Незнакомка подсела к моему столу и, глядя на меня сомнамбулическим взглядом, медленно опустила крышку ноутбука. Глаза у неё были огромные, изумрудно-зелёные и взгляд этих глаз был пронзителен, словно удар копья, и неотразимым, как извержение вулкана. Эти глаза полностью лишили меня воли к сопротивлению и поразили в самое сердце. Всё в этом мире потеряло всяческий смысл и сосредоточилось в этих изумрудных, влажно блестящих глазах, в которых была заключена вся Вселенная. Она медленно коснулась моей руки и тихо прошептала, спрашивая меня о чем-то:
   - Оорк, ва ои танаибе?
   - Таннех эн мотей, Вирати... - Машинально ответил я ей.
   - Джейн. - Внезапно прервал свой рассказ и обратился к своей слушательнице Эд Бартон - Скажите, пожалуйста, вам, случайно, не знакома эта речь?
   - Кажется да, Эдвард, это напоминает мне. - Начала было отвечать ему Джейн, но затем умолкла.
   - Боюсь, Джейн, что это ничего вам не напоминает. - С мягкой улыбкой сказал ей Эдвард Бартон - На том языке, на котором к тому времени уже десятки тысяч лет никто на Земле не разговаривал, первая фраза означала буквально следующее: "Оорк, где ты был?", а вторая, невольно сказанная мною в ответ, сообщала: "Блуждал во тьме, Вирати".
   Эти слова, сказанные мною в полузабытьи, привели меня в чувство, но одновременно с этим я понял, что у меня совершенно нет сил противиться тому чувству, которое влекло меня к зеленоглазой незнакомке. Её рука, теплым и нежным лепестком лежала на моей и она смотрела на меня так, словно пыталась найти в моём лице знакомые черты, хотя я и был уверен в том, что раньше мы никогда не встречались. Мы сидели и молча смотрели друг на друга и нам странным образом были совсем не нужны слова, что бы понять, как долго мы искали друг друга и как сильно мы любим друг друга. Первым нарушил молчание я, тихо спросив её:
   - Как тебя зовут?
   - Ольга. - Так же тихо она ответила она мне и я сказал ей:
   - А меня Эдвард. Кто ты, Ольга?
   - Не знаю, кем я была раньше, Эдвард, но теперь я твоя единственная женщина, а ты мой единственный мужчина. Ты мужчина, которого я искала и нашла. Ты Оорк, а я Вирати. - Ответила она мне и мы снова надолго замолчали.
   Мы сидели в полном молчании, укрытые от посторонних глаз портьерой, которая отгораживала наш столик от остального зала и даже не обратили внимания на то, как кафе покинули не только малочисленные посетители, но и официантки вместе с поварами. Из томного забытья меня вывели бессвязные слова, скороговоркой сказанные захлебывающимся от плача девичьим, почти детским, тонким и слабым голосом:
   - Дяденька, дяденька, пустите меня... Пустите меня, дяденька, мне больно. Ну, отпустите меня, пожалуйста, дяденька. Ну, что я вам такого сделала? Дядечки, миленькие, ну скажите же вы ему, чтобы он отпустил меня...
   Вместе с этими словами ко мне пришло острое ощущение опасности и врага. Вооруженного врага. Все последние годы мне не раз приходилось краем уха слышать нечто подобное и почти всегда я проходил мимо, напрягаясь и вжимая голову в плечи. Срабатывало наставление Старика - никогда не лезть в чужие дела, чтобы сберечь свою собственную голову. На этот же раз его наставление почему-то не сработало. Впрочем, в тот момент оно уже не могло сработать, так как я стал совсем другим человеком. Сосредоточившись, я немедленно послал Старику сигнал:
   - Старик, я в опасности. Приготовься.
   Ответ пришел моментально.
   - Держись Мальчик, я помогу тебе.
   Вместе с ответом Старика, пришедшим в мой мозг телепатически, я ощутил жжение вдоль позвоночника, означавшее, что отец посылал мне всю свою энергию, которую он черпал неизвестно откуда. Невольно я пожалел о том, что с нами нет Патриарха. Когда мы были втроём, то могли творить просто невероятные вещи, но и теперь я был способен видеть врага даже с закрытыми глазами, даже за стеной. Ольга, как и я, напряглась всем телом и её рука до этого момента мягкая и тёплая, стала, вдруг, жесткой. Портьера, отгораживающая от меня зал кафе в том подвале, внезапно стала прозрачной, словно стеклянная, а моё сознание получило способность видеть с закрытыми глазами даже то, что находилось сбоку от меня и за спиной. Девочка, которая до этого умоляла каких-то злых дядечек, сдавленно захрипела и её тоненький голосок стих.
   Не поворачивая головы я увидел, что справа от меня за тяжелой портьерой метрах в десяти входят в зал кафе пять здоровенных жлобов и двое из них толкают впереди себя хрупкую, высокую девушку. Детали я не очень-то мог разглядеть потому, что всё виделось мне, как бы через прибор ночного видения, только освещалось не зелёным, а каким-то неярким, смутным призрачно-сиреневым светом, но зато фигуры этих бандитов я видел полупрозрачными. Все пятеро были одеты в кевларовые бронежилеты полицейского образца для скрытого ношения и были неплохо вооружены.
   Почти у каждого было по паре пистолетов с запасными обоймами и глушителями к ним, а у одного даже имелся автомат "Узи" с уже навинченным на ствол глушителем. К моей радости пистолеты у этих придурков были вложены в наплечные кобуры, а тот тип, который был вооружен автоматом, держал его зажатым подмышкой. В тот момент я очень пожалел о том, что мой старенький тэтэшник лежал теперь в тайничке моей машины. Будь он со мной, я бы этих кретинов завалил не вставая с места буквально в две секунды.
   Осторожно убрав со своей руки руку Ольги, я тихо прижал палец к губам и, растопырив пятерню, жестом показал ей, что в кафе вошло пять человек. После этого я чуть встряхнул пятерней и направил в свою грудь указательный палец, показывая, что беру всех этих типов на себя. Надеясь, что она меня поймет правильно, я ткнув пальцем в неё и отрицательно помахал ладонью и жестом показал ей, чтобы она оставалась на месте. К моему изумлению, Ольга не менее точным жестом показала мне, что она возьмёт на себя двоих и тогда я показал ей кулак. Она кивнула головой, соглашаясь. В этот самый момент здоровенный лоб, судя по всему чеченец, который слегка сдавил горло девушки своей громадной лапищей, с сильным акцентом сказал ей:
   - Сючка, я тебе сказал, чтобы ты шоль работать проституткой в мой клюб? Зачем ты пашоль работать сюда? Сейчас мы отдерем тебя хором и научим, как надо работать, паршивий рюсский сючка!
   Четверо других козлов заржали, довольные этой мерзкой шуткой, а один из них, сказал чеченцу, заискивающим тоном:
   - Правильно, Шарфуди, нужно как следует оттрахать эту драную овцу, а то она, похоже, совсем нюх потеряла.
   В этот момент другой из этих уродов стал вытаскивать на середину кафе столик, чтобы использовать его для своих гнусных экспериментов, а второй стал плотно закрывать двери. Более удобного момента, чтобы внезапно напасть на этих мордоворов, я мог и не дождаться и потому решил действовать немедленно. Стойка бара была от меня буквально в трех метрах и на ней стояло несколько больших, полулитровых банок с пивом. Бесшумно встав со своего места, я тенью скользнул к стойке и взял в каждую руку по банке пива, но вовсе не затем, чтобы промочить горло. Держа руки опущенными, я быстро вышел к бандитам и громко приказал чеченцу, державшему девушку одной рукой за плечо, а другой за горло:
   - Эй ты, козел черножопый, а, ну-ка немедленно отпусти девочку, а не то я тебя сейчас самого отдеру во все имеющиеся у тебя дыры и новых наделаю! Ишак обосранный.
   В тот момент мне было необходимо срочно привести своего противника в бешенство и заставить этих злобных кретинов потерять самообладание. Тех оскорблений, которые я высказал в адрес этого дебильного чеченского князька, было более, чем достаточно. Раздался нечленораздельный хриплый возглас и Шарфуди, с силой швырнул в меня девушку и попытался выхватить пистолет из кобуры, но не успел этого сделать.
   Прыжком с места перемахнув через падающую мне под ноги девчонку, даже не приземляясь на ноги, прямо от пояса, я изо всех сил метнул в его голову банку с пивом, целясь точно в лоб. Если я бросаю нож, камень или ещё какой-нибудь предмет, то он всегда попадает туда, куда я нацелился. Вот и в этот раз полукилограммовая банка угодила Шарфуди точнехонько между глаз и от удара взорвалась, словно мощная петарда. Голова этого подонка, резко дёрнулась и он, жалобно хрюкнув, кулем рухнул на пол. Не успел он приземлиться, как я метнул второй снаряд, целясь в голову кретину с "Узи" подмышкой, который уже закрыл двери и теперь поворачивался лицом ко мне. Второй бросок был не менее эффективным чем первый и привёл к аналогичному результату. Тот тип, который вытаскивал на середину зала столик, недовольным голосом поинтересовался:
   - Ну, ты, мужик, ты чо совсем оборзел в самом деле?
   Мне его вопрос был совершенно не интересен, как, до поры, до времени и он сам, зато другой болван, который решил похвалить Шарфуди, уже свалившегося на пол, потянулся рукой к своей артиллерии. Поскольку я расстрелял все свои боеприпасы, то мне ничего не оставалось делать, как самому превратиться в пушечное ядро, тем более, что между двумя моими противниками, расстояние было не более метра и их отделяло от меня всего метров двенадцать.
   Развив с места довольно приличную скорость, я бросился на врага и не добегая трёх метров сделал резкий прыжок-кувырок с таким расчетом, чтобы перевернувшись ногами вперёд с треском влепить подкованные победитовыми набойками каблуки моих аккуратных, но тяжелых сапожек в их бараньи лбы. Этот трюк, который мой старик называл "удар скорпиона", я проделал молниеносно быстро, но всё же недостаточно точно. Один из бандитов сумел-таки немного увернуться и удар пришелся по его голове вскользь, ободрав ему до крови кожу на виске и выдрав целый клок волос. В такие моменты, когда мне изо всех сил помогал Старик, я мог спокойно зависнуть в воздухе секунд на пятнадцать-двадцать. Выпрямив тело и приподнявшись ещё на полметра, я винтом резко крутанулся в воздухе и нанес бандиту второй удар, на этот раз куда более сокрушительный, угодив кованным носком сапога в челюсть. После этого я повис в воздухе на высоте около трёх метров и стал наблюдать за действиями последнего, ещё не поверженного мною врага.
   Тот бандит, который стоял с тяжелым, круглым столиком в руках, наконец, понял, что ему следует опустить его на пол и хоть что-то предпринять. Напрочь позабыв про свои пистолеты, он бегом бросился ко мне. Он никак не мог понять, как я умудряюсь висеть под потолком и протянул ко мне свои ручищи, чтобы стащить меня вниз. Вот тогда-то я и спикировал на него. Разведя его руки резким ударом, я вцепился руками в лацканы его дорого кашемирового пиджака и врезался прямо ему в голову свои крепким лбом, как капитан Гастелло, пикирующий на своём бомбардировщике в колонну вражеской бронетехники. На пол мы рухнули вдвоём. Только я уже через секунду вскочил на ноги, а мой тупой и неуклюжий визави так и остался лежать на ворсистом, тёмно-зелёном ковровом покрытии пола, обильно залитом пивом, и даже не дрыгался.
   Атака у меня получилась на славу. Враг в основном был повержен и только тот тип у дверей, в которого я запулил банкой с левой руки, с залитым кровью и пивом лицом, стоя на четвереньках с глухим мычанием шарил руками по полу и пытался найти своё оружие. Быстро подскочив к нему, я отпихнул ногой пистолет-пулемёт и рубанул его ребром ладони по шее, чтобы он окончательно успокоился. То ли я действовал через чур шустро и исчерпал всю энергию, то ли Старик был не в форме, но я почувствовал, что мои способности стали потихоньку иссякать.
   Подойдя к двери я только и успел через неё увидеть, что наверху, прислонившись задницами к перилам, ограждающим прямоугольный колодец с двумя лестничными маршами ведущими в подвал, стоят семеро быков, вооруженных кто пистолетом, а кто и автоматом. Идти на прорыв с двумя девушками было смертельно опасно. Один я ушел бы из этого здания играючи, но вот девушек могли подстрелить. Старик в этот момент поднатужился и я стал видеть лучше. То, что я увидел, меня не обрадовало. Всего в холле я насчитал девятнадцать человек вооруженной охраны.
   Двери в кафе были современные, двустворчатые, сделанные из синтетических материалов по типу бисквита, тяжелые и звуконепроницаемые. Вдобавок к этому шторы, прикрывавшие вход в кафе, пошитые из толстой ткани, были задёрнуты. Так что ни единого звука наружу не просочилось. Поскольку девушку с весьма определённой целью привели пятеро здоровенных мужиков, у меня была почти стопроцентная гарантия, что в ближайшие час, а то и все полтора вниз никто без особого приглашения не сунется и за это время мне нужно было придумать, как отсюда выбраться самому и вывести девушек.
   Как же мне было жаль в тот момент, что у Старика был сломан позвоночник и он не мог прийти ко мне на помощь. Будь у него под рукой хотя бы машина, тогда он мог бы наделать шороху, благо его на трассе никогда не тормозили и он мог привезти с собой хоть пулемёт с десятком гранатомётов. Чего-чего, а такого добра, как оружие, у нас в доме хватало, а стрелял мой Старик просто по-снайперски. Но увы, он был прикован к своей инвалидной коляске, на машине в Москву уехал я и мне теперь приходилось рассчитывать только на свои собственные силы.
   Ольга, терпеливо ожидавшая конца схватки, наконец вышла из-за портьеры и в первую очередь достала из кладовки на кухне большой моток толстого капронового шнура, после чего принялась вязать по рукам и ногам неудавшихся насильников, а заодно и обезоруживать их. Чтобы те, очнувшись, не начали громко вопить, она плотно заклеивала им пасти скотчем. То, как ловко она орудовала, сразу же подсказало мне, что, пожалуй, она действительно смогла бы справиться хотя бы с одним мордоворотом.
   Последнего бандита я связал сам, жестом указав Ольге на девушку, лежавшую на полу без сознания. Она подошла к ней и негромко приговаривая, стала приводить её в чувство, пока я перетаскивал бандитов к стене и там штабелевал их в одну кучу, словно осиновые колоды. Подойдя к Ольге, которой удалось наконец-то не только привести девчушку в себя, но и немного успокоить её, я сказал:
   - Всё хорошо, девочки. Всё хорошо. Вы можете не волноваться, с вами теперь ничего не случится. Хотя мы и находимся в логове врага, вам ничто не угрожает. Дайте мне немного времени, и я обязательно придумаю, как выбраться отсюда. Это не самая скверная ситуация, в которую мне приходилось попадать. Главное не теряйте голову, девчонки, и не впадайте в панику.
   Мои слова, как это ни странно, привели к обратному эффекту. Вместо того, чтобы успокоиться, спасенная мною девушка разрыдалась и стала выговаривать мне сквозь слезы:
   - Вот теперь они меня точно убьют, зачем вы только вмешались! Уж лучше бы они меня изнасиловали! Зачем вы только явились на мою голову.
   Вот и спасай после этого девиц из лап насильников. Ольга, стоявшая перед девушкой на коленях, залепила ей звонкую, но безобидную затрещину и зло сказала:
   - Тише ты, дура! Ты думаешь они шутить с тобой собрались? Лучше подумай, куда ты смогла бы уехать из Москвы. У тебя есть кто-нибудь, отец, мать?
   Девушка перестала плакать и всхлипывая ответила Ольге:
   - Нет, папа и мама погибли во Владикавказе, у меня из родственников только старший брат остался, но он сейчас скрывается от чеченцев где-то в лесу. Потому этот чеченец меня и хотел отправить в свой бордель.
   - А загранпаспорт у тебя есть, бедняжка ты моя? - Продолжала расспрашивать девушку Ольга.
   - Есть, с шенгенской визой, я давно хотела уехать куда-нибудь. Только он лежит в моём столе, в кабинете. - Ответила девушка и снова тихонько расплакалась.
   Ольга прижала её к своей груди и тихо сказала:
   - А вот это уже лучше. Как зовут-то тебя, девочка?
   - Наташа. Ответила девушка
   - Ничего, Наташенька, не отчаивайся, всё действительно будет хорошо. Вот увидишь. - Весёлым голосом сказала Ольга и, вдруг, рассмеялась - А вот возьму-ка я и отправлю тебя во Францию, в Париж, Наташенька! У меня там есть очень хорошие друзья. А один из них даже мой отец, я ведь сама родом из Франции.
   Видя, что девушка успокоилась и даже стала улыбаться, я подал ей руку и помог подняться на ноги. Попросив её сварить мне кофе, я спросил Ольгу достаточно требовательным тоном:
   - Ольга, кто ты и как здесь оказалась? Только отвечай пожалуйста без всяких там фантазий, времени у нас в обрез. То, что ты Вирати, а я какой-то там Оорк, это прекрасно, но мы все сейчас находимся в подвале, вокруг которого собралась целая кодла бандюков и хотя я их всех ненавижу, взять и перестрелять их было бы слишком неосмотрительно.
   - Эдвард, я была любовницей Клима, хозяина этой фирмы и я действительно приехала в Москву из Франции, из Марселя, меня зовут Ольга Браво. - Без малейших колебаний ответила мне эта зеленоглазая красавица.
   - Ольга, ты знаешь этих типов? Откуда они взялись и кто из них самый важный? - Быстро спросил я её.
   Немного поколебавшись, она ответила:
   - Самый важный это Шарфуди, он замминистра в правительстве Ичкерии, а самый полезный для нас тот, на которого ты свалился из под потолка, этот негодяй племянник Антипа. Антип, это партнер Клима. Это он приехал сюда почти со всей своей бригадой. Их в здании сейчас человек пятьдесят и если сюда заманить Антипа, то он за свою шкуру, что угодно нам выложит. И не только он, но и его дружки-подельники. Ведь только Антип знает номера всех банковских счетов и имеет доступ к деньгам. Вот только как бы нам с тобой заставить Огурца позвать сюда своего дядю Антипа?
   В моей голове тотчас созрел план, но для его выполнения мне нужно было знать, насколько большие чувства питает к Ольге Клим и станет ли он из-за неё переть буром на своего партнера. Чтобы особенно не терзаться догадками я сразу же поделился своими мыслями с Ольгой.
   - Ну, как раз Огурец у меня заговорит как миленький, вот только всё зависит от того, что он будет говорить. Ольга, скажи мне, Антип испугается за свою шкуру, если, вдруг, узнает о том, что Огурец тебя убил?
   Ольга одарила меня весьма выразительным взглядом, загадочно улыбнулась и с достоинством ответила:
   - Если с моей головы упадет хоть один единственный волос, Клим не только Огурца, но и самого Антипа живьём в землю закопает! И Антипу это прекрасно известно, Эдвард, только меня это теперь уже не волнует, я сыта по горло этими кретинами и к тому же я наконец нашла тебя, Оорк, любовь моя. Я знала, что найду тебя и нашла.
   Я протестующе поднял руку и спросил:
   - Стоп, дорогая, почему это я Оорк?
   - Потому что я твоя Вирати, Оорк, ты же сам назвал моё имя. - Нежным и слегка дрожащим голосом ответила мне Ольга и совсем всё запутала. Чтобы не разгадывать ещё и эту шараду
   - Блин! Давай пока не будем хоть этого выяснять, девочка, разберёмся потом, в каком-нибудь спокойном месте. Попробуй лучше привести в порядок Огурца, а я пока выясню что творится наверху.
   Ольга вздрогнула, как от удара и спросила меня с тревогой:
   - Ты собираешься выйти из кафе?
   - Нет конечно, я ведь не идиот. - Ответил я - Просто у меня с собой компьютер и диск с программой, управляющей системой наружного и внутреннего слежения за этим офисом. Так что я в любой момент могу взять управление в свои руки, мне только стоит к их компьютерной сети. Это можно сделать прямо здесь, в кафе. Тут у них прямо за барной стойкой вот в том месте проложены электрические и телефонные кабели, а потому ты можешь не беспокоиться за меня. Это дело каких-то пяти минут.
   Однако, прежде, чем войти в компьютерную сеть, я первым делом заперся понадёжнее, чтобы в кафе никто не смог войти, а уж потом снял со стены панель и добрался до телефонных кабелей и оптоволоконной линии связи. Пока Ольга, с помощью нашатырного спирта, холодной воды и крепких оплеух приводила в чувство Огурца, я подсоединился к компьютерной сети и проник в главный компьютер службы безопасности компании "Викул, Антип и прочее отребье" и без каких-либо хлопот вошел в систему слежения. Так как она всё ещё была настроена на мой временный пароль, никто не мог мне в этом помешать и впервые от моей работы был хоть какой-то прок.
   Бегло просмотрев все этажи здания, я обнаружил, что большинство сотрудников компании отпущены домой, а в здании находится уйма вооруженных людей, братва и сотрудники службы безопасности. Из этого я сделал вывод, что нам всем без хорошего, действительно ценного заложника выбраться отсюда будет практически невозможно. Да, и с заложником это тоже выглядело весьма проблематично, но в принципе вполне возможно, если, конечно, дождаться ночи и устроить хорошую суматоху с беготнёй, стрельбой и взрывами.
   Между делом я проник через Интернет в банк данных Интерпола и получил информацию на Антипа, его племянника Огурца, Клима и Шарфуди. Джейн, кое-какие из этих имен знакомы и вам, так как вы очень много времени посвятили изучению деятельности Трибунала. Вы должны помнить, что вор в законе Антип был некогда одним из руководителей криминального мира России. Его полное имя Антипов Евгений Сергеевич и знать вы его должны хотя бы потому, что он стал одним из первых деятелей российского криминального бизнеса, который привлёк внимание Всемирного Антикриминального Трибунала. Вы должны знать также и Шарфуди Беноева, но под кличкой Сиплый Евнух, это был до вчерашнего дня один из самых удачливых международных исламских террористов. Огурец, - Егоров Виктор Семёнович, был слишком ничтожной персоной и если бы не его дядя, то вряд ли его досье попало бы в базу данных Интерпола, хотя для своих двадцати четырех лет он успел наделать немало грехов.
   Викулов Клим Игоревич по кличке Викул, тоже был важной персоной в криминальном мире и к своим тридцати пяти годам уже успел стать признанным авторитетом не только в криминальной среде, но и в международном финансовом мире. Не смотря на то, что Антип держал в своих руках все финансы этого криминального картеля, именно Клим обеспечивал их свободное перемещение из банка в банк и прокручивал в различных финансовых операциях. В этот злополучный день что-то заставило Антипа лично прибыть в офис Клима и теперь они неторопливо беседовали в его кабинете, куда я не мог заглянуть, но поскольку эти типы никогда не расставались со своими сотовыми телефонами, я мог заставить Огурца позвонить своему дядюшке и пригласить его спуститься в подвал для того, чтобы помочь ему выпутаться из неприятной истории.
   Огурец издал слабый стон и открыл глаза. Скотч, плотно заклеивший его рот, мешал ему говорить и он только гневно мычал, сверкая глазами. На меня его мычание не произвело никакого впечатления, но вот мне как раз и следовало произвести неизгладимое впечатление на самого Огурца. Сделать это я решил довольно простым образом, жестоко избив кого-либо из быков Антипа на его глазах, а потому для начала я достал его из кучи бандитов, усадил в удобное полукресло и примотал к спинке капроновым шнуром, чтобы он не смылся из зала и досмотрел моё представление до конца.
   Свой выбор я остановил на том самом ублюдке, которому досталось от меня по башке банкой пива и ребром ладони по шее. Он уже полностью пришел в себя и, как только я стал вытаскивать его на середину, попытался ударить меня связанными ногами в живот. Увернувшись, я поднял здоровенную тушу бандита, одетого в шикарный двубортный костюм, с пола. Также усадив этого типа в мягкое полукресло напротив Огурца, но уже не привязывая, я принялся раскладывать на соседний столик свои трофеи, состоящие из одиннадцати пистолетов самых разных марок, пистолета-пулемёта "Узи" моей будущей жертвы, и нескольких ножей. Чтобы этот урод не смог дотянуться до этих цацек, я отставил его подальше.
   На глазах у Огурца я потрепал отобранного бандита по его перекошенной от злости морде, освободил ему руки и приказал снять с себя пиджак и бронежилет, но категорически запретил прикасаться руками к скотчу. Бандюк послушался и, поначалу, разминая руки сидел смирно, пока я разрезал капроновый шнур, которым были крепко стянуты его ноги, видимо, прикидываясь валенком. Провести ему меня не удалось и потому, как только он снова попытался ударить меня ногой, я своим блоком маленько повредил ему голеностоп, после чего принялся избивать его с максимальной жестокостью, которую только смог возбудить в себе в тот момент, а уж этого добра во мне хватало с избытком. Тут скорее нужно было думать о том, как сдержать себя.
   При этом я не давал ему сорвать со рта скотч, чтобы он не начал криками призывать братву себе на помощь. Не смотря на то, что этот парень был на полголовы выше меня ростом и тяжелее килограмм на тридцать и был опытным кик-боксером, ему так и не помогли навыки, полученные им на ринге и в уличных драках. Отделал я его, как Бог черепаху, и уже через пять минут он рухнул к моим ногам, корчась от боли и заливая пол кровавыми соплями. Нанеся ногой, ещё несколько жестоких и сильных ударов по извивающемуся телу, я снова крепко связал его, затолкал пинками под столик и, аккуратно вешая на спинку стула трофейный бронежилет, сказав ему напоследок спокойным и равнодушным голосом:
   - А теперь лежи тихо сволочь и не напоминай мне о себе, может быть тогда я забуду про тебя и ты останешься в живых.
   На меня с ужасом смотрели четыре пары глаз. Бандиты с плохо скрытой тревогой ожидали, что я предприму дальше. А дальше я собирался провести уже не столько акцию устрашения, для Огурца, вполне хватило бы и первого демарша, сколько примерно наказать безжалостного негодяя. Вот поэтому-то следующим я поднял с пола насильника Шарфуди, прислонил его к колоне и сказал ему ровным и спокойным голосом без малейшего признака гнева:
   - Ну, что же джигит, вот теперь ты покажешь всем, мне, моей девушке, своим корешам и, главное, Наташе, какой ты у нас сильный и храбрый воин. С беззащитным ребёнком ты справился, ишак облезлый, посмотрим теперь, как ты справишься со мной. Но учти, попытаешься закричать, позвать кого-нибудь на помощь, моя девушка тут же пристрелит тебя как бешенную собаку! Поэтому сражайся молча, недоносок.
   Шарфуди оказался парнем с крепкими нервами и потому спокойно протянул мне связанные руки. Увидев столь явный вызов, я демонстративно снял с себя куртку и вежливо поклонился ему, прижимая руку к сердцу, показывая тем самым уважение к своему врагу. На самом деле я просто ожидал, что драка с этим двухметровым бугаем может оказаться делом весьма непростым и хлопотным, а потому и решил схватиться с ним налегке. Оставшись обнаженным по пояс, чтобы показать этому бугаю свою собственную мускулатуру, я перерезал шнур, стягивающий руки этого бандита, небрежно бросил ему под ноги большой нож типа Рэмбо и отступил на несколько метров.
   Наташа испуганно всхлипнула, но Ольга вложила в её руки "Кольт" сорок пятого калибра без патронов и молча погладила девушку по спине. Сама она твёрдо держала в руке "Беретту" с навинченным на ствол глушителем. Мой соперник нагнулся за ножом, перерезал путы на ногах и выпрямившись сорвал скотч с лица. Сверля меня ненавидящим взглядом, он прохрипел глухим, дрожащим от гнева голосом:
   - Я вирежу твой сердце, черный свинья, а потом порэжу на куски этих сучек! - После этого он добавил ещё несколько слов по-чеченски, смысла которых я не понял.
   Этот чеченец хотя и был здоровенным парнем огромной силы, оказался совсем никудышным бойцом. Похоже, что он брал у кого-то уроки карате, но учение, явно, не пошло ему впрок. Двигался он тяжело и неповоротливо, размахивая ножом направо и налево, словно тётка мухобойкой. Поймав его руку с ножом в захват, я с хрустом сломал ему не только кисть, но и лучевую кость и моментально нанес кулаком сокрушительный, ломающий хрящи, удар в гортань, а затем оглушил ударом ладоней по ушам и, крепко обхватив руками голову, заставил его рожу встретиться со своим коленом раза три или четыре. Свалив его серией коротких, но мощных ударов в корпус на пол, напоследок я нанес ему убийственный удар сапогом по гениталиям, зло приговаривая:
   - Ты дерьмо, а не джигит и не достоин быть мужчиной. Да, и красавицей ты тоже никогда уже не будешь.
   Вцепившись левой рукой в волосы чеченца, я резко подняв голову Шарфуди, чтобы показать его разбитую в кровь морду племяннику Антипа. Фейс чеченцу я отрихтовал крепко и вообще избил до полусмерти. Кричать он не мог, а только слабо хрипел, дрожал всем телом и мелко сучил ногами по полу. Глядя прямо в глаза Огурцу, я медленно нанес его кунаку зазубренной стороной ножа несколько кривых порезов, не столько опасных для жизни, сколько уродующих его гнусную физиономию садиста и насильника. Пожалуй, я всё-таки несколько перестарался с этим Шарфуди, хотя мне всё равно нужно было на ком-то показать Огурцу, что его ждет в случае неповиновения и отказа от сотрудничества.
   В те минуты, Джейн, я действовал исходя из обстоятельств и даже не подумал о том, что своими действиями я превратил этого обычного бандита, насильника и убийцу в опасного и кровожадного террориста, получившего из-за меня кличку Сиплый Евнух, на совести которого в настоящий момент числятся десятки кровавых террористических актов. В какой-то мере именно я своей собственной жестокостью сделал из него опасного хищника, на которого потом охотился долгие годы, пока Трибунал не изловил его в горах Пакистана.
   Связав Шарфуди по рукам и ногам, я обмотал его физиономию скотчем, чтобы он не истек кровью, и присоединил к избитому до этого бандиту. После этого я с окровавленным ножом в руках приблизился к Огурцу, который весь побелел от ужаса. Присев за столик, я демонстративно медленно провел кончиком языка по лезвию ножа слизывая кровь и изобразил на своей физиономии самую зверскую и кровожадную ухмылку. Огурца заколотило, так, словно ему в задницу вставили отбойный молоток. Ольга, чтобы не травмировать Наташу моей кровожадностью, заблаговременно увела девушку в подсобное помещение. Он подошла к нашему столику и, медленно поаплодировав мне, села рядом со мной. Запустив свои длинные пальцы в мои кучерявые волосы и с вожделением глядя на молодого человека, она сказала довольно будничным тоном:
   - Эд, я хочу съесть его печень. Вырвать руками и съесть прямо у него на глазах, окровавленную, дымящуюся печень.
   Огурец был близок к тому, чтобы откинуть копыта задолго до того, как его тела коснется острая сталь. Грубо сдёрнув с лица бандитёныша клейкую ленту и подняв его подбородок острием ножа, я сказал ему грустным голосом:
   - Да, не повезло тебе парень. Ты оказался сегодня не в том месте и совсем не в то время. Лучше бы ты сегодня заболел гриппом и вообще не выходил из дому, Огурец. Подвёл тебя Шарфуди. Ох, как он тебя подвёл. Зря он сразу же не упал на колени перед той девушкой и не стал молить её о пощаде. Зря! Напрасно он затеял это. Но самое страшное это то, что вы все жутко достали меня своей простотой и теперь, когда я так сильно разозлился, от меня можно будет отмазаться только десятью миллионами долларов. У тебя есть такие деньги, сопляк?
   - Н-нет... - Заикаясь ответил Огурец. Из его глаз брызнули слезы и он стал торопливо, сбивчиво уговаривать меня - Антип заплатит тебе сколько нужно, он богатый, ты только не убивай меня! Я не виноват, это всё Шарфуди!
   - Заткнись, падаль! Дай мне подумать. - Резким окриком прекратил я его словоизлияния, внутренне радуясь тому, что клиент созрел так быстро. После некоторой паузы я кивнул головой и сказал ему: - Хорошо, что ты вспомнил про Антипа. Сейчас ты возьмёшь свой телефон, позвонишь Антипу и позовёшь его сюда. Скажешь ему, что ты случайно замочил Ольгу и теперь не знаешь что тебе делать с её трупом. Только постарайся быть очень убедительным и пусть Антип немедленно спустится сюда один, без Клима. Отсутствие телохранителей не требуется, их я вырублю в три секунды. К тому же пара лишних стволов мне не помешают. Ну, дружок, ты хорошо меня понял?
   Один из связанных бандитов принялся извиваться и угрожающе мычать в своем углу, видимо, предупреждая Огурца о последствиях его решения. Выбрав из кучи пистолетов "Браунинг" с лазерным прицелом, я навинтил на ствол глушитель и, тщательно прицелившись, дважды прострелил ему плечо, но целясь так, чтобы обе пули не задели ни кости, ни какой-нибудь артерии. Разрезав шнур на посиневших руках Огурца, я защёлкнул у него запястьях его же собственные наручники и достал из его внутреннего кармана сотовый телефон, который, к счастью, не пострадал в потасовке. Положив телефон на столик перед несчастным Огурцом, я сказал ему ласково:
   - Витенька, если ты ляпнешь что-нибудь не так, я лишусь своих денег, а ты печени и всех своих корешей. Разумеется, я отсюда всё равно выберусь и вытащу этих девчонок, правда, мне придется перестрелять для этого всех, кто находится в этом здании. Но ты уж поверь моему слову, сделать это будет совсем не трудно. Мочить таких козлов как ты, Антип и вся ваша кодла, это, после игры в пинг-понг, для меня самое приятное занятие по вечерам. Давай, дружок, звони своему дядюшке и пусть он приходит поскорее, время пошло.
   Огурец оказался довольно сообразительным малым и в нескольких словах описал Антипу ситуацию. Тот пообещал ему немедленно прийти в кафе, чтобы разобраться во всём на месте. Быстро надев на себя свой бронежилет, а на Ольгу бронежилет того бандита, которого отметелил первым, я напрягся и сообщил Старику новость:
   - Старик, я вызвал к себе одного важного типа, возьму его в заложники и постараюсь принудить к сотрудничеству. Будь наготове, как только стемнеет я за тобой приеду, похоже, мне не светит улететь в Англию так, как ты планировал.
   - Хорошо, мой Мальчик. До сих пор ты действовал правильно, постарайся и дальше ничего не испортить, а я попробую тебе чем-либо помочь. - Прозвучали в моей голове слова Старика.
   Вместе с этим я вновь почувствовал прилив энергии и обрел способность видеть то, что происходило в холле. Похоже Антип и в самом деле решил спуститься в кафе, так как его бойцы зашевелились и отошли к окнам, чтобы взять под наблюдение окрестности. Нападения из подвала никто из них не ожидал, а я уже предпринял меры, чтобы наблюдатели из службы безопасности не смогли заглянуть в кафе. Теперь мне оставалось позаботиться лишь о том, чтобы запороть финал этого спектакля.
  

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

  
   Каким был преступный мир на древней Терре? Хороший вопрос, но он требует очень обстоятельного ответа, а трепать языком несколько часов подряд мне не хочется. Наверное мне будет правильнее сказать пару слов не о том, каким было оно, всё это преступное отребье, а о том, почему оно было неистребимо. Отвечая на этот вопрос, мне будет гораздо уместнее рассказать об обстановке, сложившейся в России конца двадцатого, начала двадцать первого века.
   Самым главным злом я всегда считал, считаю и буду считать впредь отношение людей культуры и искусства к блатному миру, а оно было более, чем снисходительным. В конце восьмидесятых годов двадцатого века в России началась перестройка, а вместе с ней пришли свобода слова и гласность. В течение долгого времени культура и искусство находились под прессом партийной коммунистической цензуры. Преступный же мир издревле имел не только свои собственные, чётко структурированные институты, но и свой слой культуры, который был выражен как в балладно-песенном творчестве, так и в материальном виде. Ну, мне, видимо нет смысла говорить о том, что преступный мир потребляет свои собственные продукты искусства, начиная от татуировок и заканчивая их фирменными ножами.
   И вот, как только цензура отошла в прошлое, свобода слова в первую очередь привела к тому, что на эстраду, в литературу и в кинематограф мутным потоком хлынула вся эта лагерная, блатная тематика. Господи, как же мне было противно в те годы включать телевизор или радио и покупать газеты, как тошнило от всех этих разухабистых песенок и анекдотов, которые неслись из каждого коммерческого ларька. Но всё это было лишь полбеды, куда страшнее было то, что частенько матёрые деятели культуры и искусства, обращаясь к своей аудитории, не только пересыпали свою речь словечками взятыми из арго, но и яро отстаивали блатное творчество, называя его мощным и уникальным пластом российской культуры. Тьфу, мерзость! И сейчас почти через миллион лет мне плеваться хочется, вспоминая этот жуткий маразм.
   Нет, ребята, я не отнюдь ангел, и моя собственная речь, порой, содержит изрядное количество ненормативной лексики, но я никогда и ни при каких обстоятельствах не стану называть пиджак лепёхой, а солнце балдохой. Более того, как только я слышу какую-нибудь блатную балладу о юном уголовнике, мечтающем о свободе, мне так и хочется запустить в голову такого барда пустой бутылкой, так как нет ничего страшнее и опаснее, чем героизация блатного мира, создание мифов и легенд о тех, кто живёт по блатным понятиям, а не по общечеловеческим законам бытия. Право же, я вовсе не ханжа и с огромным удовольствием слушаю все ёрнические песенки Нейза, да, и юмор Рашеда я тоже воспринимаю вполне адекватно. Признаться, я и сам знаю их очень много.
   Из жизни общества, из его культуры и искусства очень трудно искоренить блатную тематику, но в принципе это можно сделать. Ведь для этого всего-то и нужно сделать, что убедить писателей и поэтов, сценаристов и режиссёров, артистов, наконец, перестать героизировать жизнь всех тех типов, которые так и норовят присвоить себе то, что им не принадлежит, украсть, ограбить, обмишурить путём самого изощренного мошенничества, а так же не изображать их отважными и благородными героями, ведь вы ребята, прекрасно знаете истинную цену всей этой криминальной публики.
   Мне до сих пор очень нравится высказывание одного моего друга, матёрого и дотошного опера Васяни, Сыскаря с большой буквы: - "Ты можешь сидеть с этим человеком за одним столом в самом шикарном ресторане, он будет одет в костюм от какого-нибудь Версаччи или Кардена и полит самым дорогим одеколоном, а на столе будут стоять омары, всякие там трюфели и наливать он тебе будет французское шампанское, но всё равно от этого гада будет нести тюремной парашей, если он не решил навсегда завязать с блатным миром!"
  
   (Мнение, высказанное Эдвардом Бартоном в его дружеской беседе с хантерами из конторы Зака Лугарша)
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Федерация, город Москва, головной офис компании "Интерросстрейд", стоящий неподалеку от Киевского вокзала.

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

19 апреля 2009 года, 16 часов 55 минут

  

Продолжение рассказа Эдварда Бартона.

  
   Ольга, изображая неловкую позу убитого человека, лежала с дамским "Вальтером" в руках на полу возле лужи кетчупа, неподалеку от столика, за которым я усадил племянника Антипа. Из живого и вполне здорового Огурца, пребывавшего в полном отрубе, мною был изготовлен безмолвный манекен, который сидел за столом спиной к входу, поставив локти на стол и бессильно положив голову на ладони. Справа от него лежал пистолет с полностью расстрелянной обоймой и отодвинутой назад ствольной коробкой. Неподалеку от Огурца, с другой стороны столика, лежал на полу, якобы, окровавленный труп невезучего кик-боксёра.
   Всё это должно было изображать трагическую картину случайной перестрелки, в которой Огурцу была отведена почётная роль ганфайтера из вестерна. Глядя на эту картину было очень легко сделать вывод, что сначала Ольга, любовница Викула, застрелила одного из бандитов, после чего Огурец в гневе нашпиговал её свинцом из своего никелированного "Кольта" с перламутровой рукояткой. Будь я на месте Антипа, я точно поверил бы во всё с первого взгляда и не стал особенно задаваться вопросом, а куда это подевались все остальные бандюки вместе с чеченским овечьим князьком и той девушкой, которой они решили заняться на досуге. Раскладывать на полу ещё три трупа бандитов я счел слишком рискованным, уж больно неказистый пистолетик был в руках у Ольги.
   Ну, а сам я взобрался под самый потолок прямо над входом и затаился там лицом вниз, словно человек-паук диной в один метр восемьдесят девять сантиметров, имеющий, не смотря на свои тридцать восемь лет, отлично накачанные мускулы весом в девяносто пять килограмм, уцепившись за металлические штыри руками и упершись ногами в стену. В общем паучком я был для главаря бандитов очень опасным, как из-за своего характера, так и по причине дикой злости, которая меня просто переполняла по целому ряду вполне понятных вам причин.
   Старик послал мне очередную порцию своей энергии, на этот раз очень щедрую и я, напружинив все свои мускулы, видел очень далеко, чуть ли не до десятого этажа офиса и даже мог заглянуть в соседние дома. Антип в сопровождении двух рослых телохранителей с военной выправкой уже вышел из лифта. Он шагал быстрым, лёгким и пружинистым шагом и уже через минуту каблуки его башмаков застучали по гранитным ступеням лестницы. Телохранители, два крепких парня с короткой стрижкой, одетые в просторные штаны и куртки, не стесняющие движений, следовали за ним чуть позади. Перед дверью Антип остановился и пропустил вперед одного телохранителя, вооруженного короткоствольным калашом. Этот настороженный тип, войдя внутрь кафе, бросил быстрый взгляд на Ольгу, распростертую на полу, и, резко повернувшись назад, коротко сказал Антипу:
   - Шеф, Виктор действительно замочил эту суку.
   Антип коротко ругнулся и стремительным шагом вошел в кафе. Как я того и ожидал, второй телохранитель вошел вслед за ним. Один телохранитель встал метрах в трёх позади своего босса, остановившегося перед несколькими пятнами крови на полу, а второй быстро закрыл двери и тотчас присоединился к нему. В этот момент я уже не цеплялся руками и ногами за потолок, а парил в воздухе на высоте чуть более четырех метров, держа в одной руке "Узи" с глушителем, поставленный на боевой взвод на тот случай если, вдруг, мне придётся стрелять, а в другой руке большой, тяжелый "Браунинг" с лазерным прицелом и здоровенной рукоятью.
   Чуть наклонив свое тело вниз, я бесшумно скользнул по воздуху к стоящим передо мной телохранителям и как только приблизился к ним, с размаху треснул сразу обоих по коротко стриженным затылкам своими железяками, слегка добавив ещё кое-чем, присущим нашей родовой цепочке издревле. Врезал я им по голове так крепко, что даже выронил "Браунинг". Оба телохранителя, не издав ни единого звука, немедленно рухнули на пол как подкошенные. Антип, услышав непонятный шум за своей спиной, грубо рявкнул:
   - Тише вы, там, идиоты. Виктор, а ты чего здесь расселся, как на именинах?
   Ольга, услышав шум падающих тел, резко вскинулась от пола и нацелила на Антипа "Беретту" с навёрнутым на ствол глушителем. Увидев такие метаморфозы, Антип, уверенный в том, что его поддержат телохранители, угрожающе зарычал и двинулся на женщину.
   - Ах ты паскуда!
   Но был остановлен тем, что я без малейшей деликатности крепко ухватил его за шиворот и, основательно встряхнув, сказал ему шипящим от злости голосом:
   - Полегче, болван, а не то я тебе все зубы вышибу!
   Антип резко вывернул шею, но, увидев у себя перед носом вместо верных телохранителей ствол "Узи" с черной дубиной глушителя, только озадаченно клацнул зубами. Поскольку у этого типа было очень хорошее зрение, он сразу же сообразил, что прежде, чем кто-нибудь придёт к нему на помощь, я успею нашпиговать его свинцом по самое некуда. Поэтому он сразу сменил тон и, судорожно сглотнув слюну, суетливо и как-то уж очень любезно поинтересовался у меня:
   - Что вам нужно? Деньги? Свободный выезд за границу?
   Грубо толкнув этого типа к столику, я резко сказал ему:
   - И то и другое, Антип, но об этом мы ещё успеем поговорить, а сейчас сядь за стол, шакал и заткнись.
   Евгений Сергеевич Антипов, пятидесяти трёх лет от роду, хотя и был коронован, как вор в законе, никогда и близко не подходил к тюрьме не смотря на то, что преступлений в своей жизни совершил превеликое множество. Это был вальяжный, холёный господин со спортивной осанкой и благообразной физиономией, никак не подходившей к званию вора в законе. За свою не такую уж и долгую карьеру он успел, однако, сколотить капитал в три с половиной миллиарда долларов и, похоже, вовсе не хотел отходить в мир иной одним из самых богатых людей России, а потому охотно изъявил желание не только поделиться своими деньгами, но и помочь мне покинуть эту несчастную страну даже не дожидаясь от меня такого требования и не подумав возмущаться столь грубым отношением к своей важной персоне.
   Мне с трудом верилось в такой альтруизм, но, так как положение наше было в общем-то критическим, мне ничего не оставалось делать, как вступить с Антипом в переговоры, надеясь, что я смогу боле или менее спокойно дождаться глубокой ночи и, как минимум, убраться из Москвы подальше. В ночное время, когда улицы этого большого города были пустынны, по дорогам на бешенной скорости носились на иномарках всевозможные придурки, а милиция пьянствовала и занималась поборами, уйти от погони не составляло особого труда. Тем более, что при царящей в городе неразберихе и постоянной вражде между преступными группировками преследовать кого-либо было проблемой.
   Разоружив телохранителей Антипа, я даже не стал их связывать. Вместо этого я сволок всех своих пленников, заскирдованных за портьерой, в большую кладовку на кухне, которая закрывалась массивной, обшитой нержавейкой дверью и запиралась на прочный замок. Там, предварительно развязав одного из бандитов, самого бодрого на вид, я их всех и запер вместе с предателем Огурцом, оставив им пару пустых ведер, несколько больших бутылей воды, аптечку и с десяток чистых полотенец для перевязки. Теперь моя совесть перед всем человечеством и его понятиями о гуманизме была полностью чиста и я мог смело зверствовать дальше. Что-то мне в ту минуту говорило, что кровушки в этот вечер мне придётся пролить вдоволь и единственное, о чём я мечтал, так это не пристрелить кого-нибудь, кто был совершенно ни в чём не виновен.
   Вернувшись в зал, я подсел к столику, за которым под прицелом в напряжении сидел Антип и нервно облизывал губы. Наташа сидела неподалёку и также судорожно сжимала в руках пистолет без патронов. Видя, что ему с трудом верится в столь резкую перемену декораций, я попросил Ольгу принести из бара бутылку коньку получше и пару бокалов. Разлив коньяк по бокалам, я пододвинув один из них Антипу. Он жадно выглотал дорогой напиток и благодарно закивал головой. Сделав несколько небольших глотков, чтобы промочить свою пересохшую от напряжения глотку, я добродушно сказал ему:
   - Антип, позвони наверх своим быкам и скажи им, что ты попал в заложники. Мои требования таковы, мы сидим здесь до двенадцати часов ночи, после чего поднимаемся наверх, садимся в заправленный под завязку джип с тонированными стёклами и уезжаем вместе с тобой, но сначала эту девочку твои люди отвозят в Шереметьево вручают ей кейс, в котором должно лежать два миллиона долларов и сажают на самолёт летящий в Париж. Как только она поднимется на борт самолёта компании "Эйр Франс", я позвоню ей и если всё будет в полном порядке, то отпущу тебя на все четыре стороны. Поскольку ты без охраны и часа не проживёшь на улице, то я разрешаю тебе взять с собой одного телохранителя. Ты меня понял, Антип? Учти, я человек очень серьёзный и никаких шуток в свой адрес не потерплю.
   Антип меня прекрасно понял и, позвонив, по сотовому телефону своему начальнику охраны, хотя и несколько нервно, но достаточно толково объяснил тому ситуацию. Правда, при этом, видимо, надеясь на его профессионализм, он до неприличного затянул разговор, но я до начала каких-либо событий не стал предпринимать никаких решительных действий. В его объяснениях меня особенно умилило то, когда он, предупреждая своего начальника охраны, взволнованно сказал:
   - Полковник, всё обстоит очень серьёзно. - Глянув на груду оружия, лежащую передо мной на столе, он облизнул губы и продолжил увещевать его - Дима, я тебя умоляю, не предпринимай никаких непродуманных действий по моему освобождению, это страшный человек! Ты бы видел, как он отделал этого твоего Каймана и того чеха, который припёрся ко мне, он их просто изувечил, а твоих хвалёных спецназовцев вырубил буквально в одну секунду, да, так что они уже с полчаса не могут оклематься. Лучше сделай всё, как он требует. Постарайся, полковник, а то ведь тебе и самому может не поздоровиться.
   Скорее всего с его стороны это был приказ действовать немедленно и самым решительным образом. Во всяком случае я уже успел увидеть сквозь потолки офиса, как зашебуршился бандитский люд. Бесцеремонно забрав у Антипа телефон, я позволил себе сделать несколько важных дополнений.
   - Дмитрий, с тобой говорит тот самый очень страшный и ужасный человек. Постарайся понять одну простую вещь, обстоятельства, созданные быками Антипа, вынудили меня взять его в заложники, но пока что я никого ещё не замочил, хотя и избил двоих болванов так, что им это на всю жизнь запомнится. Если ты проявишь выдержку, то так будет и дальше, ну, а если начнёшь дёргаться, то я предупреждаю тебя, в первую очередь пострадают твои люди, а потом и ты сам, но меня ты ничем не остановишь. Чтобы ты в это поверил, я сейчас тебе это докажу, не клади пока что трубку, Дмитрий. До связи.
   Пока Антип сбивчиво и по три раза объяснял полковнику Диме по телефону, что с ним случилось, пятеро очень опытных даже на первый взгляд, а потому чрезвычайно опасных для меня, человека быстро спустились к входу в кафетерий и теперь занимались тем, что осторожно просовывали в замочную скважину тонкий световод из оптического волокна с крохотным объективом телекамеры на конце, а их товарищи готовили к бою свои грозные спецназовские автоматы, световые магниевые гранаты и большие очки в пол лица с черными стеклами. Ещё двое их коллег уже подобрались вплотную к вентиляционной камере, чтобы зайти в кафе с тыла, через вентиляционный короб.
   Даже не дождавшись, когда эти докучливые ребята установят свою хитроумную аппаратуру и получат хорошую картинку, я навернул глушитель на ствол ещё одного пистолета. Эти специалисты полковника Димы, явно, поступившие на службу к вору в законе из каких-то спецслужб, действовали без лишней суеты, но быстро и очень сноровисто. Четверо бойцов в черных очках уже взяли в руки световые гранаты, бесшумно передёрнули затворы, встали наизготовку и приготовились открыть двери подвала, чтобы потом, ослепив нас ярчайшим светом, открыть по мне, Ольге и Наташе ураганный огонь из автоматов. Пятый умник, скорее всего их командир, нарисовал синим маркером на куске пластика где находится Антип, а где сидим мы и жирными стрелками указал им как они должны ворваться в зал и с каких точек вести огонь.
   Я сидел спиной ко входу и представлял из себя превосходную мишень, но вот что-что, а моя преждевременная гибель меня вовсе не устраивала. Поэтому я, перепелом взлетев со стула верх метра на два, мгновенно перевернулся в воздухе в горизонтальное положение и быстро полетел к двери, открыв огонь сразу из обоих пистолетов и целясь стрелкам, изготовившимся за дверью, в руки и плечи. За дверью раздались приглушенные крики и спецназовцы, выронив из простреленных рук оружие и гранаты, резко отпрянули от дверей назад. Подлетев к дверям поближе, я снизился и, заскользив на пузе по полу, сделал ещё несколько прицельных выстрелов и легко ранил четверых бойцов криминальной пехоты в ноги.
   Разбив последним выстрелом объектив телекамеры, я бегом бросился на кухню, где прострелил ползущему по вентиляционному коробу человеку левое бедро и обе руки. После этого, сопровождаемый его истошными воплями и жутким матом, я бегом вернулся к дверям. Спецназовцы всё-таки оказались не так уж и хороши. Бросив свое оружие они рванули наверх. Дернули оттуда и быки, раненные в ноги, но им на помощь уже спешили к лестнице их боевые товарищи.
   Шуганув пятерых придурков длинной, но весьма прицельной очередью из "Узи", полоснув им по ногам, я мгновенно лёг на пол, приоткрыл одну створку двери и, стреляя налево и направо, быстренько экспроприировал четыре штурмовых, крупнокалиберных автомата, четыре световых гранаты и синий маркер. Миниатюрную телекамеру с крохотным плоским телевизором я брать не стал, у меня и у самого такого добра было с избытком. После этого я вернулся к прерванному разговору с напористым и быстрым на подъем полковником. Грустным и печальным голосом, я уведомил его:
   - Дмитрий, я только что ранил пятнадцать человек. Шестерых твоих хвалёных спецназовцев и девять бандюков. Ранения, к счастью, не самые смертельные и твои солдатики выживут, но любому другому, кто ещё раз надумает приблизиться ко мне с оружием, я тут же, без малейшего сожаления, прострелю его тупую голову. - Бросив трубку Антипу, совсем позеленевшему от страха, я язвительно посоветовал ему - Пожалуй, господин Антипов, вам стоило бы найти себе другого, куда более компетентного начальника охраны.
   Антип, услышав, что его главный телохранитель всё ещё верещит в трубку какую-то чушь, сказал ему потерянным, почти плачущим голосом:
   - Дима, прекрати пожалуйста, это дьявол, а не человек. Ты не поверишь, но я сам это видел, он умеет летать и стреляет через закрытые двери точно в цель. Ну его к чертовой матери, Дима, соберите и отдайте ему всю наличную зелень, которая только есть у Викула, отправьте эту девчонку в Париж или куда она там хочет улететь и прекратите весь этот балаган с моим спасением или я вас сам всех перестреляю, если останусь жив.
   Чтобы он не болтал лишнего я отобрал у него телефон и дал ему полный бокал коньяку. Антип смотрел на меня с вытаращенным от изумления и ужаса глазами. Выпив коньяк стуча зубами о бокал, он взял себя в руки, мрачно усмехнулся и спросил меня каким-то замогильным голосом:
   - Послушай-ка, парень, откуда ты только взялся на мою голову, такой шустрый?
   - А из деревеньки Козложопово. - Весело сказал я ему в ответ, одарив широкой и вполне доброжелательной улыбкой.
   - Ну, и, что у вас в Козложопове все ребята такие же крутые будут или ты один среди них такой? - Заинтересованно спросил меня Антип.
   Чтобы не выглядеть хвастуном, я сказал ему в ответ:
   - Нет, куда уж мне, я в нашей деревеньке самый хилый и щуплый уродился, остальные ребята куда покруче меня будут.
   Антип надолго заткнулся и потянулись долгие часы ожидания, ведь в тот момент было всего полшестого вечера, а раньше двенадцати часов ночи мне даже и не стоило пытаться покинуть это здание, заполненное до зубов вооруженными бандитами. Голова от напряжения у меня трещала, словно её сжимали слесарными тисками. Я даже своего Старика не слышал. Ольга, почувствовав, что мне очень тяжело далась эта стрельба вслепую, обхватила мою бедную голову своими нежными, шелковистыми ладонями и через минуту я был свеж, как огурчик. Мне это в тот момент показалось просто чудом, ведь эта девушка лечила меня ничуть не хуже, чем Патриарх или мой Старик, к которому после его смерти перешла вся сила старого великого белого колдуна Бена Бартона.
   Сообщив Старику, что успешно отбил первую атаку, я, воспользовавшись своим компьютером, стал наблюдать за тем, что творилось в офисе моего клиента, выяснив попутно, что начальником охраны у Антипа работал бывший полковник, командир отряда спецназа ГРУ Дмитрий Константинович Рогозин. После того, как я щелкнул его по носу, полковник не успокоился, он позвонил куда-то и вскоре к нему прибыло довольно большое подкрепление. Это была чуть ли не целая рота спецназовцев, но уже не отставных, а находящихся на действительной службе в вооруженных силах этой бедной и несчастной страны, в которой даже армии приказы отдавали какие-то недоношенные бандюки.
   На крыши окружающих домов забрались снайперы и взяли под прицел всю территорию вокруг офиса Клима. С большого транспортного вертолёта на крышу офиса высадился целый отряд спецназовцев в тяжелых бронежилетах до колен и с титановыми "сферами" на голове. Они даже привезли с собой какое-то специальное оборудование и, судя по всему, были настроены очень решительно. Мне всё-таки чертовски везло, так как полковник Дима выбрал в качестве помещения для своего штаба комнату наблюдения, откуда ему было хорошо видно всё, кроме подвала, в котором мы застряли.
   Самое главное было то, что никто ещё не догадался о том, что я мог за ними наблюдать. Ну, а единственной неприятностью было только то, что я не слышал о чём говорит по телефону полковник потому, что Макс перед своим отъездом отключил от системы наблюдения все микрофоны прослушивания, а так всё было в полном порядке. Не сделай он этого и дальнейшие события стали бы развиваться совсем по другому сценарию. Несколько раз я телепатически связывался со Стариком. Заодно я связался по сотовому телефону со своими лесными друзьями и попросил их приехать в Курсановку поскорее и помочь Старику в случае каких-нибудь осложнений.
   Старик тоже предпринял кое-что и вскоре обещал присоединиться ко мне, если, конечно, его товарищ успеет вовремя пригнать ему машину. От помощи партизан он также не собирался отказываться. Так бы оно всё и случилось, если бы люди полковника Димы по его приказу не нашли Макса, а тот после угроз в свой адрес не сказал им где я живу. Получив от перепуганного парня нужную ему информацию, он немедленно послал в Курсановку пару десятков своих головорезов, чтобы проверить моё жилище и те приехали туда раньше, чем товарищ Старика и мой школьный дружок Вадька Комаров со своим старшим братом и ещё двумя друзьями из "Славянского Союза".
   Старик закончил свои дни так же, как и Патриарх и успел хорошо повоевать напоследок. До последней минуты мы поддерживали друг с другом телепатический контакт и я знал, как он погиб. Мой Старик не стал дожидаться того момента, когда его ранят и захватят в плен, пристрелив несколько человек, он прекратил огонь, подождал пока эти головорезы ворвутся в дом и подорвал себя и их. В спинку его инвалидной коляски были вмонтированы несколько мощных, противопехотных мин, оснащенных электровзрывателем.
   Перед смертью он сконцентрировал всю свою энергию и послал её в мое сознание надеясь на то, что это поможет мне выжить. Когда Старик, смеясь в лицо врагу, выкатился на своей электрической инвалидной коляске из своего укрытия, мгновенно развернулся к врагам спиной и нажал кнопку взрывателя, он издал торжествующий, воинственный крик и его строгий, требовательный голос покинул мой мозг. Как я тогда думал, навсегда. Меня пронзила такая острая боль, что я изменился в лице и дико зарычал от гнева.
   Нет, смерть Старика нисколько не потрясла меня, поскольку с самого детства я знал одну истину, пока в нашем роду рождается сын, на свет появляется Старик, чтобы заботиться о нём, а вскоре он становится Патриархом и ничто не должно изменить цепи этих событий. А ещё я знал, что когда-нибудь для последнего из нас наступит День Откровения. Что тогда произойдёт не знал ни я, ни мой Старик, ни мой Патриарх, но все мы, как и все мужчины нашего рода до нас, знали, что этот день обязательно наступит и мы жили и выживали только ради этого великого дня. Потому я быстро успокоился, хотя и знал уже, что дни Старика закончились в пламени взрыва и не стал стонать или рыдать от пронзившей меня боли, а быстро взял себя в руки и продолжил наблюдать за дальнейшими действиями этого негодяя, полковника Рогозина.
   О том, что случилось в Курсановке, он узнал несколько минут спустя, видимо не все его бойцы полезли в дом и кто-то позвонил ему. Я не слышал, что сказали ему, так как и не слышал, что сказал он своим людям в ответ, но судя по тому, как исказилось его лицо понял, что его потрясли потери. А вскоре, буквально через полчаса мне позвонил Вадька, которого я известил о смерти отца первым, и сообщил ещё одну новость. Те головорезы, которые спешно убрались из Курсановки потому, что к нашему дому стали собираться односельчане, до Москвы уже никогда не доедут. Мои друзья партизаны встретили их прямо на железнодорожном переезде и сожгли их вместе с автобусом несколькими выстрелами из реактивных огнеметов, а потом ещё и изрешетили из пулемётов, которые я им подарил. По сотовому телефону Антипа я позвонил полковнику и спокойным, негромким голосом спросил его:
   - Дмитрий, вы так и не послушали моего совета? Сколько человек вы потеряли в Курсановке?
   - Восемь. Растерянно ответил мне полковник Дима и заорал во весь голос - Да, кто вы такой, черт вас побери?
   - Нет, полковник Рогозин, вы потеряли всех своих людей, которых послали в мой дом. - Сказал я ему и прибавил - Восьмерых отправил на тот свет парализованный старик, который разъезжал по дому на инвалидной коляске. Это был мой отец, и если бы он мог ходить, то передушил бы этих щенков голыми руками. А остальных сожгли "Шмелями" мои друзья из числа настоящих русских патриотов и мне вовсе не жалко этих мерзавцев. Похоже, полковник Рогозин, мне нужно преподать вам ещё один урок и я это обязательно сделаю так, чтобы вы, наконец, поняли, что со мной шутки плохи. Если ребята из спецназа, которых вы обманом завлекли в это здание, немедленно не будут отправлены обратно, то я ровно через час сначала искрошу в лапшу Антипа, потом отправлю на тот свет всех своих пленных, и примусь за вас полковник. Рогозин, я пристрелю вас, как шакала, но перед этим подвергну таким мучениям, что вам и ад покажется раем и ничто, поймите же, наконец, ничто не спасет вас от смерти, а затем уж я перестреляю всех кто находится в этом здании. Антип платит вам и вам подобным и потому вы должны отрабатывать свой хлеб, но эти парни не должны умирать за какую-то жирную сволочь, сосущую из страны последние соки. Немедленно отдайте спецназовцам приказ, чтобы все они уходили, а в остальном мои требования остаются прежними, джип к полуночи и билет на самолет для одной девушки. Её паспорт вы скоро получите вместе с ещё одним напоминанием обо мне. Раньше я хотел, чтобы вы лично отвезли эту девушку в аэропорт, теперь же, после того, как вы решили посвоевольничать, это сделает кто-либо из ваших людей, а вы поедете вместе с Антипом в джипе. Мне очень хочется посмотреть, такой ли вы храбрый или только и можете, что прятаться за чужими спинами. Так что готовьтесь к встрече со мной, полковник и помните, я человек слова!
   Высказав свои претензии полковнику Диме, я устало закрыл глаза и вдруг понял, что ещё не потерял своей способности видеть сквозь стены, а даже наоборот, стал видеть дальше, чем раньше, ничуть не хуже Патриарха, когда мы жили втроем в Макумбе. Ещё ни разу за многие сотни и тысячи лет никто из нас не оказывался в подобном положении. Я был первый в этой длинной, родовой цепочке, кто был взрослым Сыном, потерявшим и Патриарха и Старика. Не веря себе, я попытался взлететь над стулом и мне это удалось сделать даже без какого-либо предварительного толчка. Поднявшись на несколько сантиметров вверх, я опустился и стал размышлять над этим странным и трудно объяснимым явлением.
   Мужчины нашей родовой цепочки обладали удивительными экстрасенсорными способностями, которые теперь принято называть в нашей среде сенситивными. В минуты опасности наши способности сразу же многократно усиливались и это помогало нам выжить, спасало нас в трудные минуты. Между собой мы могли общаться телепатически на расстоянии в десятки и даже сотни километров. Мы обладали нактолопией, а когда это было необходимо, то и сверхзрением, способным проникать сквозь толщу металла и камня.
   Ещё мы могли левитировать, но всего лишь несколько десятков секунд, но и этого хватало, чтобы спасти свою жизнь прыгая с головокружительной высоты. Наши Патриархи могли усилием воли передвигать предметы, заставляли их летать по воздуху и даже зажигали огонь, то есть были теле и пирокинетиками. Скорее всего, лишившись сначала Патриарха, самого главного защитника в семье, а затем и Старика, в обязанность которого входило воспитание Сына, я стал одновременно и тем, и другим, и третьим, да, к тому же ещё и обрёл силу всех трёх ипостасей Идущего к Дню Откровения.
   Проверяя свою догадку, я решился на самое большое чудо, на которое был способен только Патриарх при чудовищной концентрации сил. С помощью своего сверхзрения я осмотрел помещение службы безопасности, в котором бестолково толкались люди и вскоре нашел то, что мне было так необходимо, картонную коробку из под монитора, в которой под тряпками лежало килограмм двенадцать пластиковой взрывчатки. Сконцентрировав всё свое внимание, я буквально заставил себя увидеть эту коробку стоящей на стуле рядом с собой и когда мне это удалось, я мысленно совместил два изображения в одно.
   Открыв глаза, я увидел на стуле грязную картонную коробку, покрытую масляными пятнами, стоящей на стуле. Действуя точно таким же образом я заполучил два десятка радиовзрывателей и дистанционный пульт управления к ним. Теперь я в любой момент мог выбраться наружу. Более того, заминировав здание, я мог похоронить в нём всех своих врагов разом, устроив взрыв таким образом, чтобы оно просто рухнуло набок в то время, как я сам и две девушки, что были со мной в подвале, при этом даже не пострадали бы. Именно эта мысль пришла мне в первое мгновение, но я отогнал её, так как не хотел быть виновником гибели множества невинных людей
   Полковник Дима, обескураженный гибелью почти всего своего отряда, всё-таки послушался меня и отослал прочь спецназовцев. Зато вместо них прибыла чуть ли не сотня бойцов криминальной пехоты в кожаных куртках, жутко борзых и вооруженных самым различным образом. Один из этих великовозрастных дурней даже припёр с собой ротный пулемёт Калашникова. В отличии от спецназовцев, эта публика вела себя чрезвычайно бестолково и не отличалась особой дисциплинированностью. Они разбрелись по всему зданию и принялись шуровать по шкафам. Я также решил приготовиться ко всяческим неожиданностям и открыв кладовку, велел выйти оттуда всем своим пленникам.
   Вышли из кладовки только пятеро. Избитый мною Кайман не мог даже пошевелиться, а бедняге Шарфуди, всё ещё лежащему связанным. Ему крепко досталось не только от меня, но ещё и от братвы, которая решила, что он один во всём виноват. Видя такое непотребное отношение к раненому, я велел вынести его из кладовки и подтащить поближе к дверям. Первым делом я приказал им развязать и вышвырнуть, избитого в кровь чеченца и незадачливого кик-боксера, которому я сломал несколько рёбер, руку и ключицу, за дверь. После этого я отдал остальным своим военнопленным приказ тщательно забаррикадировать вход. Для вящей убедительности я подвёл одного из телохранителей к своему компьютеру и показал ему, сколько братвы набилось в офис.
   Ольга, вооруженная, штурмовым автоматом, присматривала за Антипом, а я изображал из себя злого-презлого вертухая и потому баррикада была сложена быстро и на совесть. На её сооружение пошли кухонные электроплиты, тестомешалка, несколько холодильников, мешки с мукой и сахаром, столики с массивными столешницами и прочая дребедень. Теперь кафе в подвале было невозможно взять штурмом и потребовалось бы килограмма четыре взрывчатки, чтобы снести это неказистое фортификационное сооружение. В награду за ударный труд, я перевел своих пленников в более просторное и удобное помещение кабинета заведующей кафе и позволил им взять с собой вдоволь спиртного и закуски. Пожалуй, они были только рады тому, что им предстояло пересидеть все основные события под замком. Антип смотрел на все мои приготовления с большим удивлением и даже не поленился спросить:
   - Ну, и как вы теперь собираетесь выбираться из этого подвала? Вы ведь забаррикадировали единственный выход.
   - Не сомневайтесь, господин Антипов, я выйду из этого здания тогда, когда я этого только пожелаю и пройду к машине именно тем путем, на котором мне никто не будет мешать. Поэтому сидите, не дёргайтесь и берегите своё здоровье.
   Чтобы у Антипа не возникало особенных подозрений на счет своей исключительности, я запер его в освободившейся кладовке, а сам решил отправиться в офис на небольшую прогулку, воспользовавшись шахтой грузового лифта, по которой, при желании, можно было подняться аж на десятый этаж, но для этого нужно было или обладать обезьяньей ловкостью или уметь летать. Поскольку я в равной степени обладал и тем и другим качеством, то решил, что мне будет весьма кстати доставить паспорт Наташи полковнику Диме лично, а заодно потрепать нервы и попортить здоровье братве, которая, на мой взгляд, вела себя через чур уж борзо. Может быть хоть это убедит его не предпринимать в дальнейшем против нас никаких не продуманных и не согласованных со мной действий.
   Из кухни в кабину грузового лифта вёл широкий люк, закрытый массивной крышкой из полированной нержавейки, которая поднималась вверх электроподъемником. Открыть её из кабины лифта было практически невозможно, разве что взорвать, вот потому-то полковник Дима и послал двух своих бойцов по вентиляционному коробу. Чтобы я не смог воспользоваться грузовым лифтом, его предусмотрительно подняли вверх и отключили, но мне это было только на руку.
   Сборы мои были недолгими. Надев на себя свою черную куртку-пилот и взяв из оружия один штурмовой спецназовский автомат, четыре рожка патронов, два пистолета с десятью обоймами и все четыре магниевые гранаты, я снова включил свое сверхзрение. Стараясь не шуметь, я осторожно поднял крышку люка и закрепил её стопором. Выбравшись в шахту, я посмотрел вверх. В бетонном колодце помимо автоматических дверей имелось вполне достаточное количество различных отверстий, но все они находились выше четвёртого этажа здания. До самого нижнего отверстия было метров пятнадцать и подняться к нему можно было только по тросам противовесов, с помощью которых поднимался и опускался лифт.
   Умный полковник поднял грузовой лифт на пятый этаж и поэтому тросы оказались недосягаемыми для меня, но зато в моем распоряжении были два швеллера направляющих полозьев противовеса лифта, прикреплённые к бетонной стене на расстоянии чуть более метра друг от друга. Поправив автомат за спиной, чтобы он случайно не зацепился за что-нибудь, одев на руки кожаные автомобильные перчатки одного из бандитов, я ухватился руками за направляющее и стал подниматься вверх, упираясь в них ногами и лишь немного облегчая вес своего тела. Наверняка полковник обдумывал, смогу ли я подняться наверх этим путём, но скорее всего он счёл невероятным, что я, поднявшись на высоту трёхэтажного дома, смогу так изловчиться, что оттолкнувшись от стены умудрюсь не только попасть в отверстие размером всего шестьдесят на восемьдесят сантиметров, но и смогу удержаться в нём и не сверзиться вниз.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Федерация, город Москва, головной офис компании "Интерросстрейд", стоящий неподалеку от Киевского вокзала.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

19 апреля 2009 года, 18 часов 25 минут

  

Продолжение рассказа Эдварда Бартона.

  
   Для обычного человека подняться наверх, цепляясь руками за гладкие железки и упираясь в них ногами, было совершенно невозможным трюком, с которым могла справиться только улитка, но я справился с этим играючи и вскоре смог перебраться в соседнюю лифтовую шахту и подняться по ней на десятый этаж. Чтобы не давать полковнику Рогозину лишних намеков на то, как поднялся наверх, я выбрался наружу не через дверь лифта, о чём он немедленно был бы извещён телекамерами, а через вентиляционную решетку.
   Коридоры в здании шли по кругу, восьмёркой обходя лифтовые шахты, подсобные помещения и лестницу аварийного выхода, а кабинеты располагались по периметру. Трое бандитов-часовых только что прошли мимо меня и теперь направлялись к небольшому холлу, где на мягких кожаных диванах отдыхало ещё четверо здоровенных быков. Все они чувствовали себя здесь в полной безопасности и потому лениво дремали. Как я уже говорил, они не имели никакого понятия о таких вещах, как дисциплина, осторожность, предусмотрительность и все прочие меры предосторожности, которые, обычно, сохраняют человеку жизнь в опасных ситуациях. Право же, взять с этих идиотов было нечего, кроме анализа мочи.
   Крадучись, я пошел вслед за бандитами точно зная, что только через несколько метров окажусь в поле зрения телекамеры, которая была повернута как раз в ту сторону, куда пошли часовые. Дойдя до телекамеры, я взмыл в воздух, быстро отключил её, после чего нагнал часовых, уже поворачивающих за угол и ударами пистолетных рукояток, вырубил двоих, а третьего заставил повиноваться мне, приставив пистолет прямо к его затылку. Для четырех их товарищей, это было весьма неприятное зрелище, смотреть на то, как налетевший на их друзей сзади человек одетый в черное, с коричневой рожей, размалёванной черными полосами, вдруг, бьет их по головам, берёт на прицел третьего, а на них направляет пистолет с лазерным прицелом.
   Из всей четверки только один из бандитов попытался схватить лежащий перед ним на столике автомат, но получив пулю в предплечье, отказался от этой не самой умной мысли, пришедшей ему в голову. Чтобы у бандитов не возникало сомнений на мой счет, я взял в руки автомат, приказал им поднять с пола двух своих корешей с разбитыми в кровь затылками и жестокими ударами загнал их в тесную подсобку, где им пришлось просто карабкаться друг на друга, чтобы поместиться среди вёдер и швабр.
   Утрамбовав братву ударами приклада автомата по рукам, ногам и головам, я запер дверь на ключ, повесил его на крючок рядом с дверцей и снова отправился в шахту лифта, по которой верх и вниз ездили сразу три лифта человек на пятнадцать каждый. Мне следовало торопиться, так как полковник, увидев на экране телевизора, что произошло на десятом этаже, бросил наверх большую часть своих бойцов. Некоторые из них поднимались на лифтах, а другие бежали по лестнице. Забравшись в шахту, я первым делом несколькими выстрелами перебил тросы лифтов и они, пролетев несколько метров, застряли в шахте, пойманные страховочными устройствами.
   Добрых полсотни бандитов оказались блокированными в лифтах. Шагнув вперёд, я плавно полетел вниз, благо что лифты застряли на разной высоте. Пролетая мимо первого для того, чтобы усилить у бандюков чувство дискомфорта, я прошил кабину автоматной очередью на уровне ног. Под громкие крики раненых быстро перебравшись в соседнюю шахту, я спустился до второго лифта и пострелял ещё и там. Свой полёт в шахте лифта я замедлил лишь у крыши третьего лифта, застрявшего в районе третьего этажа. Перебравшись в соседнюю шахту, я обстрелял и его, после чего взлетел на пятый этаж, удивляясь тому, что я всё ещё могу левитировать.
   На пятом этаже, как только я пробрался в вентиляционную шахту, мне сразу же пришлось вступить с противником в короткий огневой контакт ещё раз доказав этим придуркам, что пуля, выпущенная через тонкую гипсолитовую стену может точно поразить цель. Подстрелив ещё несколько человек, я бегом бросился к бухгалтерии, чтобы забрать паспорт Наташи и её сумочку. Между делом я телепортом разместил в нескольких кабинетах шестого этажа небольшие мины из пластита, чтобы позднее наделать побольше шума. На этом этаже находился валютный отдел и делал я это таким образом, чтобы создать видимость своего интереса к документам и валютным запасам компании Клима.
   Пока бандиты искали меня в комнатах и кабинетах бухгалтерии, где меня зафиксировала телекамера прежде, чем мне удалось её найти и вырубить, я снова был в шахте лифта и спуститься на второй этаж. К этому времени бандиты сообразили, что я могу прятаться там и потому, раздвинув двери, светили внутрь какими-то хилыми фонариками. Ну, я, вообще-то парень щедрый и потому добавил им света, забросив на крыши лифтов магниевые гранаты. Пальнув по ослеплённым бандитам парочку раз для острастки, я беспрепятственно добрался до конечной цели своей прогулки под грохот пистолетных выстрелов, дикий вой и оглушающий мат тех бандюков, которые ещё не выбрались из застрявших лифтов.
   Как только я подорвал свои мины, забегали уже не бандиты, сотрудники службы безопасности компании, которые дружно бросились на шестой этаж. В данном случае они действовали по своему расписанию и, получив сигнал о взломе сразу пяти сейфов, рванули наверх почти всей командой, чтобы предотвратить хищение валютных средств и прочих ценностей. На втором этаже я действовал практически бесшумно, поскольку хотел подобраться поближе к полковнику Рогозину, чтобы лично, из рук в руки, передать ему паспорт Наташи.
   Сделать это было совсем несложно, так как этаж был битком набит компьютерами и прочей электроникой, а потому был оснащён мощной системой принудительной очистки воздуха с большими вентиляционными коробами. Забравшись в вентиляционную камеру, где находились здоровенные кондиционеры, я залез в вентиляционный короб и тихонечко пробрался в ту комнату, где сидел напряженно вглядываясь в экраны телевизоров и наблюдал за поисками таинственного злоумышленника полковник Рогозин. Подорвав последней радиоуправляемой миной последний, пустой пассажирский лифт, я дождался того момента, когда полковник отдаст приказ своим людям пойти проверить что случилось на этот раз и быстро выбрался наружу.
   Мне пришлось подстрелить ещё пару бандюков, находящихся в разных местах большой комнаты, которые не подняли своевременно лапы в гору, а затем сделать стремительный марш бросок по столам и крепко схватить полковника за глотку прежде, чем он, наконец, понял, что сопротивление бессмысленно. Разглядев меня, полковник Рогозин удивленно вытаращил глаза и задал мне совершенно идиотский вопрос:
   - Ты? Как ты здесь оказался? Ведь ты же должен быть сейчас внизу, в подвале.
   Неподалеку корчились от боли, лежа на полу, двое бандитов, - бригадиров, судя по дорогим шикарные костюмам и золотым, чуть ли не килограммовым цепям с гимнастами на крестах. Одному я прострелил бедро, а другому плечо, третий лорд бандитского сообщества, стоял с высоко поднятыми вверх руками. Тот которого я ранил в бедро, видимо, чувствовал себя достаточно важной персоной в группировке Антипа, раз решил, что он имеет полное право делать в мой адрес резкие и достаточно ответственные заявления. Глядя на меня налитыми кровью глазами, он громко крикнул мне:
   - Ну, всё падла, теперь тебе конец! Всё равно никуда ты отсюда не выйдешь, пидор кучерявый. Ты в беде, сука, и тебя, и твоих шлюх завалят мои снайперы, а если ты и выберешься, козёл, я тебя из под земли достану.
   Не вдаваясь в лишние пререкания с этим нервным и вздорным типом, я молча выстрелил в него дважды, одним выстрелом оторвав ему к чертям ухо, а вторым прострелив руку, которой он зажимал рану на ноге и чтобы побудить его к дальнейшему молчанию, предупредил на будущее:
   - Вякнешь ещё раз, падаль вонючая, я заткну твою пасть навсегда. - Смилостивившись, я потрепал полковника по его бледной мордашке, не спеша слез с пульта управлениями телемониторами, стеной стоящими напротив, достал из шкафчика аптечку и сказал бандиту с поднятыми руками - Эй ты, клоун, ну-ка быстро собери все пистолеты, ножи и перевяжи раненых. Свой пистолет, который у тебя спрятан за поясом сзади, тоже вынь, а потом сложи все стволы вон в ту коробку. Быстро, давай пошевеливайся и не вздумай со мной шутить, пристрелю как собаку.
   Этому типу вовсе не хотелось нарваться на пулю и потому он действительно быстро и точно выполнил мой приказ. Прежде, чем поговорить с полковником, я с пулеметной скоростью произвел у него на глазах ещё три прицельных выстрела в стену, к которой в соседней комнате настороженно приник ухом какой-то тип с автоматом Калашникова в руках. Прострелив этому любопытному хлопцу предплечье руки, которую он использовал в качестве импровизированного фонендоскопа и оба бедра, я строгим голосом сказал полковнику Рогозину:
   - Дима, дорогой ты мой, ведь я уже предупреждал тебя, что продемонстрирую тебе свою решительность и силу, если ты не прекратишь свою самодеятельность. Тоже мне, стратег нашелся, асс хренов. Когда ты только поймёшь, что мои требования нужно выполнять быстро и неукоснительно? Там, за стеной, стоял человек с автоматом, скорее всего один из твоих спецназовцев. Он пытался определить на слух, где я нахожусь прежде, чем начать стрельбу. Вот и дослушался. Теперь он надолго запомнит, что такое работа профессионала. Пусть все люди из охраны поднимутся на шестой этаж, поближе к сейфам с бабками, которые я подорвал и остаются там, а бандюки пусть заберутся ещё выше и сидят там, пока мы с тобой спокойно не поговорим. Иначе я пристрелю сначала тебя, а потом передушу и их всех, как котят.
   Полковнику Рогозину ничего не оставалось, как отдать такой приказ по радио и я уже хотел было продолжить наш разговор, как, вдруг, понял, что с раненым за стеной творится что-то неладное. Пуля выпущенная мною из "Браунинга", которая по идее должна была просто прошить насквозь мягкие ткани его правой ноги в области бедра, наделала таких дел, что просто держись. Она разворотила ему ногу, словно пуля со смещенным центром тяжести. Парень, свалившись на пол, изо всех сил сжимал руками артерию и если бы я оставил его в таком положении, то он умер бы уже через полчаса или от потери крови или от болевого шока. Вынув из "Браунинга" обойму, которую вставил в него всего несколько минут назад, я сразу же понял, в чём было дело. Каждый третий патрон в ней был разрывным.
   Сняв с плеча автомат, я разрядил весь магазин в стену, очертив пулями овал рядом с раненым, после чего проломил в стене здоровенную дыру и быстро втащил его в зал наблюдения. Сбросив со стола на пол компьютер, я положил этого бедолагу, лицо которого было искажено гримасой боли и ужаса, на стол. Первым делом я применил один трюк Патриарха, который хотя и выглядел, как колдовской, таковым на самом деле не являлся, а относился исключительно к области телепатии. Таким образом мне удалось быстро и надёжно не только обездвижить своего пациента, но и унять его боль до полной нечувствительности, а заодно и остановить кровообращение в его раненой ноге.
   Расцепив пальцы и убрав руки парня с раны, которые, как судорогой свело, я разрезал ножом штанину на его ноге и обомлел. Разрывная пуля, пробив тонкую стенку, разворотила его ногу так, словно она была винтом от моторной лодки. Не прикасаясь к ране руками, а лишь водя ими над ней, я быстро соединил перерезанную артерию и заставил все осколки выйти наружу, после чего аккуратно сложил рассечённые мышцы на свои места. Затем, напрягая своё телекинетическое усилие так, что с меня градом хлынул пот, я заставил разорванные мышцы ноги срастись воедино. Пусть и не до полного заживления, но всё-таки достаточно прочно. Времени ведь у меня было слишком мало. После этого, поскольку уже всё равно вошел в лекарский раж, я обработал и другие раны этого хлопца.
   Забрав аптечку у того бандюка, который не стал вставать мне поперек дороги, я обработал ногу своего пациента перекисью водорода. На его бедре, после моей операции осталось только несколько багровых швов, шириной не более трёх миллиметров и рана выглядела так, словно после операции прошло недели четыре, не меньше. Облив рану зеленкой и смазав рубцы коллодием, я перестал воздействовать на нервную систему своего пациента и он тотчас пришел в себя. На вид этому парню было лет тридцать и он совершенно не был похож ни на бандита, ни на отъявленного головореза. Он смотрел на меня удивленным взглядом и всё никак не мог поверить в то, что с ним сейчас произошло. Мне же было совсем не до его нравственных и прочих переживаний.
   Повернувшись к полковнику, который сделался за эти четверть часа белее мела и смотрел на меня с таким ужасом, словно перед ним был какой-то черт из преисподней, я молча подошел к его столу. Скосив взгляд на экраны системы наблюдения, я сразу же убедился в том, что на нашем этаже никого не осталось. Запустив руку во внутренний карман куртки, я достал из него и положил перед полковником Рогозиным паспорт Наташи Колосковой, строго потребовав от этого оборотня:
   - Полковник, эта девушка должна сегодня же улететь во Францию. Позаботьтесь заодно, чтобы у неё был приличный багаж, я лично проверю всё вплоть до наличия в чемоданах трусиков и колготок. Ей и так досталось от типов, подобных вам. От того, как быстро вы выполните все мои требования, в конечном итоге зависит не только жизнь Антипа, но и ваша собственная. Советую вам не тянуть время понапрасну. Здание компании должны покинуть все посторонние люди, кроме работников её службы безопасности. Снайперов с крыш тоже уберите и не вздумайте переместить их в квартиры, я всё равно это обнаружу и вот тогда им точно не поздоровится. Всех убью. Как только снайперы уйдут, а я об этом узнаю немедленно, то все мои пленники, кроме Антипа, будут немедленно отпущены. Кроме того, вам самому не выгодно присутствие здесь этих бандитов, ваш патрон можете запросто попасть под огонь их снайперов. Вдруг среди компаньонов Антипа найдется такой человек, который хочет попрощаться с ним навсегда. Более удобного случая ему уже точно будет не найти. Кстати, полковник, вы уже определили, кто отвезёт девушку в аэропорт?
   Похоже, что полковник Рогозин, наконец, почувствовал, что все гораздо серьезнее, чем он себе это представлял и, немного подумав, ответил мне:
   - Вас устроит если девушку проводит в аэропорт Клим и лично доставит её в Париж? Соответствующая охрана будет ей обеспечена, если вы, конечно, разрешите мне оставить своих людей, я и сам не доверяю этим кретинам, которых Антип набрал неизвестно на какой помойке. - Немного помолчав, он добавил очень расстроенным, чуть ли не плачущим голосом - Мне, честно говоря, самому очень не нравится вся эта история. Поверьте, я даже не знал, что Шарфуди знает эту девушку и что он вздумал надругаться над ней.
   - Ну, конечно, если бы вы это знали, то ни за что не допустили бы этого. - С издевкой сказал я - Вы бы поступили, как истинный рыцарь и непременно спасли бедную девочку от этого негодяя. Хватит трепаться попусту, полковник, вы такая же сволочь, как и этот дикарь, спустившийся с гор. Все вы тут одна большая банда негодяев.
   Полковник Рогозин искусно изобразил на своём лице смущение и с напускной горечью сказал мне:
   - Почему вы не верите мне, господин Бартон? Если бы мы могли познакомиться поближе, то вы поняли бы, что мы занимаемся легальным бизнесом и среди наших людей почти нет тех, у кого есть криминальное прошлое. Эти подонки, с которыми вам пришлось столкнуться, лишь жалкие прихлебатели, которых нам приходится кормить. Уже одно то хорошо, что они довольствуются этим и не грабят прохожих на улицах. Похоже, господин Бартон, вы обладаете просто невероятной подготовкой и совершенно фантастическими способностями, такие люди нам очень нужны. Мы умеем быть щедрыми, господин Бартон. Поймите, всё, что случилось сегодня, это какая-то дикая фантасмагория. Конечно вы можете быть недовольны моими действиями, но поймите, ведь я прежде всего должен заботиться о безопасности президента нашей компании и потому просто не мог поступить иначе. Теперь я вижу, что вы хотите только одного, поскорее покинуть это здание, ну, а то, что вы всерьёз обеспокоены судьбой этой девочки, говорит только о вашей исключительной порядочности и высоких моральных качествах. Надеюсь, после того, как всё уляжется, мы сможем ещё раз встретиться с вами в спокойной обстановке и поговорить. Признаться, вы поразили меня вашим умением обнаружить врага даже за стеной и способностью к врачеванию. Вы феноменальный человек, Эдвард, было бы просто замечательно, если бы вы стали работать на благо родины.
   Такие разглагольствования полковника Рогозина, не вызвали у меня совершенно никакого энтузиазма. Усмехнувшись я ответил ему с иронией в голосе:
   - О, да, я несомненно порядочный и благородный человек, раз без малейшего колебания изувечил Шарфуди Беноева за то, что он сволочь и мерзавец, да, к тому же только ради того, чтобы настроить вас, полковник, на серьёзный лад, подстрелил почти шесть десятков ваших людей, разрядив в них почти все боеприпасы, которые взял с собой поднимаясь наверх. Разумеется, я соглашусь с вами и тогда, когда вы станете объяснять мне, что я был вынужден так поступить. Полковник, мой отец уже оказал однажды услугу этой стране и даже потерял здоровье, работая инструктором в РУБОПе. Этого вполне достаточно, тем более, что знания, полученные рубоповцами от моего отца, далеко не всегда шли на пользу этой стране. В России полностью одержал победу криминальный мир и всяческое сотрудничество с любыми правительственными органами или компаниями, подобными вашей, преступно и достойно осуждения. Вас всех надо стрелять как бешенных собак или вешать на телеграфных столбах, полковник. Так что остановимся на следующем: мы выходим отсюда, Наташа вылетает в Париж, где её встретят друзья Ольги Браво, я созваниваюсь с ней и если всё будет в полном порядке, то отпускаю и вас, и вашего Антипа, чтобы потом никогда больше не встречаться, а теперь, полковник, я спущусь вниз и подожду, когда вы всё для этого подготовите и упаси вас Бог, сделать что-нибудь не так. На самом деле я гораздо опаснее, чем кажусь вам на первый взгляд, поверьте, я самый настоящий кровожадный зверь, машина в облике человека, настроенная на безжалостное убийство и терминатор по сравнению со мной, щенок и жалкий сопляк. К тому же я отлично подготовленная и очень мощная машина. Если у вас ещё остались связи в ГРУ, то позвоните туда и спросите кого-нибудь, подтверждают ли они тот факт, что Сэмюэль Бартон и его двенадцатилетний сын Эдвард в июне восемьдесят третьего вывели из Макумбы восемь агентов КГБ, работающих под крышей советского посольства и при этом безжалостно уничтожили за пять дней боёв шестьсот двадцать семь макумбийских повстанцев. Полковник, с тех пор я повзрослел, набрался опыта, потерял всяческие тормоза и если уж мне кого и приходится убивать, то я делаю это самым быстрым, простым и надёжным способом, не оставляя врагу ни малейшего шанса остаться в живых. А уж если я на кого-то окрысился и решил его отправить на тот свет, то его уже ничто не спасёт. Запомните, полковник, любая попытка тронуть тех людей, которые были со мной хоть как-то знакомы, будет вашим смертным приговором. Хотя я и намерен покинуть Россию, ради этого вернусь.
   Оставив своего собеседника сидеть с открытым ртом, я вышел из комнаты и направился к грузовому лифту, на котором и спустился в подвал без каких либо помех. Парень, которого я вылечил, уже не лежал, а сидел на столе, вытянув изувеченную и спасенную мной ногу и спустив ту, которая была поздоровее. Пристально глядя мне в глаза, он протянул мне руку и негромким голосом сказал:
   - Слышь, браток, спасибо, что спас мне жизнь. Извини, что всё так вышло, я думал, что ты какой-то отморозок, которого наняли, чтобы завалить Антипа.
   Пожав его крепкую руку, я ответил:
   - Ничего, пустяки. Будет тебе урок на будущее, чтобы знал, когда в атаку нужно идти, а когда в окопе отсиживаться. А на счёт твоей ноги я тебе вот что скажу, ты уж не нагружай её без надобности и вообще лучше полежи дня три дома, да, смотри не сунься сдуру к коновалам. Так, как я её тебе прооперировал, даже в госпитале Бурденко не смогут сделать. Ладно, друган, бывай здоров. - Вынув из кобуры "Кольт", из которого мне так ещё и не довелось сделать ни одного выстрела, я передёрнул затвор и вложил пистолет в руки этого парня, после чего положил рядом с ним четыре обоймы и пошел к выходу.
   Нет, Джейн, это не было глупой и никому не нужной бравадой, просто мне нужно было доказать полковнику Рогозину, что он конченый мудак. Парень взял пистолет из моих рук, чуть заметно кивнул мне головой и поднял его вертикально вверх, прижав боёк к своим губам. Взгляд его сделался напряженным, а глаза аж заледенели. С этой минуты мне было ясно, что выстрела в спину я могу уже не опасаться. Так оно и случилось. Как только я повернулся спиной к бандитам, один из раненых бригадиров шевельнулся и привстал было в кресле, но, увидев взгляд бывшего спецназовца и то, как он слегка подался вперёд, сел обратно.
   До тех пор, пока я не вошел в грузовой лифт и не спустился на нём в кафетерий, этот парень сидел на столе и практически держал под прицелом полковника Рогозина и трёх бандитов. Полковник отнёсся к этому с пониманием и ему, похоже, было действительно наплевать на бандитов. Он спокойно отдавал какие-то распоряжение по рации своим бойцам, работникам службы безопасности и всем прочим господам. В ответ на какой-то вопрос, он кивнул головой своему подчиненному и тот, встав со стола и прихватив с собой обоймы с патронами, прихрамывая пошел в комнату отдыха, где, прежде всего, переоделся, а уж потом прилёг на кушетку. У меня отлегло от сердца, похоже, что этому парню ничто не грозило.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Федерация, город Москва, головной офис компании "Интерросстрейд", стоящий неподалеку от Киевского вокзала.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

19 апреля 2009 года, 19 часов 30 минут

  

Продолжение рассказа Эдварда Бартона.

  
   Когда я вернулся в кафетерий, было половина восьмого вечера и с этого времени полковник Рогозин стал точно выполнять все мои указания. Рассказывая Ольге о своем путешествии, я наблюдал за его действиями на экране компьютера, беззастенчиво переключая телекамеры и нагло направляя их на те объекты, которые меня интересовали. Снайперы, явно, набранные из числа братвы, спустились вниз и уехали первыми, видимо, не совсем понимая, что же здесь произошло.
   Прочие бандиты также стали быстро покидать здание и уезжать на своих джипах. Выражение лиц у них при этом было такое, словно они только что выбрались из ада. За ранеными были присланы десятка два машин скорой помощи, а за Шарфуди и вовсе приехало человек тридцать чеченцев, которые, переговорив с братвой, убегающей прочь, даже не стали настаивать на том, чтобы самим покарать меня за раны, которые получил их соплеменник. Видимо, тейп Шарфуди Беноева не относился к числу влиятельных и не имел на Москве особых привилегий.
   Выполняя своё обещание, данное полковнику, я отпустил пленных, отправив их наверх в грузовом лифте, предварительно дав Огурцу поговорить со своим любимым дядей. Разговор был короткий и свёлся он собственно только к тому, что Антип влепил своему племяннику с полдюжины увесистых оплеух, приказал ему ехать на дачу в Матвеевское и пообещал, как следует набить ему морду, когда вернётся домой. Ещё он велел охранникам Огурца не спускать с него глаз.
   Тем самым Антип попытался повысить свой имидж как в моих глазах, так и в глазах девушек, которые бросали на него недружелюбные взгляды. Похоже, что ему не очень то хотелось сидеть в тёмной кладовке. Видя то, как суетится его начальник безопасности и как сам Антип заискивающе смотрит мне в глаза, я разрешил ему остаться в кафе и даже попросил Ольгу накрыть нам столик и подать то, что не было завалено в баррикаде. Ужин, состоящий в основном из дорогих консервов, черной и красной икры под пиво, был вполне съедобным и обильным.
   Через некоторое время по сотовому телефону Антипа мне позвонил полковник Рогозин и подобострастным голосом сказал, что всё готово, деньги, билет на самолёт и багаж для Наташи, а также бронированный джип "Хаммер" для нас. Самолёт на Париж вылетал из Шереметьева в час тридцать ночи и нам можно было не торопиться.
   Ольга уже успела связаться с Францией не только посредством электронной почты, но и по телефону. В три минуты она решила дальнейшую судьбу Наташи. Попутно выяснилось, что отец Ольги является депутатом французского парламента и он пообещал не только принять девочку, как родную дочь, но даже удочерить её, если та этого пожелает. При этом он сказал, что как только она ступит ногой на борт французского авиалайнера, ей будет обеспечена самая надёжная охрана. Человек, которому было приказано охранять её в полёте и по прибытии во Францию, уже выехал из посольства в аэропорт.
   По моему требованию на грузовом лифте был спущен вниз багаж Наташи и кейс с деньгами. Не приближаясь к лифту я проверил посылку на предмет сюрпризов и убедившись, что всё в порядке, забрал из кабины два здоровенных кожаных баула и кейс. Пока девушка растерянно перебирала вещи, купленные для неё в дорогом бутике, я просмотрел содержимое кейса. Полковник Рогозин решил больше не злить меня и потому Клим оформил два миллиона долларов, затребованные мною для Наташи, как компенсацию, выплаченную девушке за причинённый материальный и моральный ущерб, так что она могла вполне спокойно и главное совершенно легально пользоваться этими деньгами.
   Дождавшись одиннадцати часов ночи, я отправил Наташу в грузовом лифте наверх, чтобы она в сопровождении десятка телохранителей выехала в аэропорт. Клим даже добровольно вызвался быть заложником, но, похоже, он куда больше хотел увидеть Ольгу, нежели обеспечить безопасность своей бывшей сотрудницы и я не стал ему в этом препятствовать.
   Для того, чтобы убедить меня, что с девушкой будет всё в порядке, полковник Рогозин обеспечил нам постоянную радиосвязь, но я и без этого знал, что теперь Наташе уже ничто не угрожает, так как тот парень, которому я в общем-то спас жизнь, не смотря на то, что нога его ещё не зажила как следует, вооружился штурмовым автоматом и сел вместе с Наташей в шикарный лимузин длиной с автобус и тот в сопровождении пяти черных, бронированных "Мерседесов" повез её в аэропорт. У девушки был с собой сотовый телефон Огурца и я немедленно сообщил ей, что она может полностью доверять человеку рядом с собой.
   Наступила пора и нам выбираться из этого подвала. Мне всё-таки не очень верилось в то, что полковник Рогозин захочет так просто отпустить меня и потому я решил выйти совсем не тем путем, который он мог просчитать. В одном месте, на кухне, в стене первоначально хотели сделать дверь, но потом, видимо, передумали и заложили проём кирпичом. Там я и разместил заряд пластита, прилепив его двумя полосками. Второй заряд, я телепортом разместил на закрытой двери бойлерной, а третий должен был снести металлическую дверь, ведущую на ту сторону двора, где за оградой виднелись старые склады и железнодорожная станция за ними. Там я и велел полковнику поставить джип и находиться в нём с включенным двигателем и распахнутыми настежь дверцами, чтобы он мог по моему первому же приказу объехать здание и подать машину к тому месту, которое я ему укажу в самый последний момент.
   Напоследок я подготовил полковнику Рогозину ещё один весьма неожиданный сюрприз, который был выражен в том, что я, помимо всего прочего, намеревался подорвать ещё и подстанцию, находящуюся неподалёку и распределительный щит внутри здания компании. Это должно было обеспечить мне относительную темноту в районе, а взрыв парочки дымовых шашек, которые я реквизировал покидая полковника Рогозина, должен был обезопасить меня и Ольгу от выстрелов снайперов с их приборами ночного видения.
   Когда всё было готово, я вернулся в кафе и увидел там просто исключительную по своей умилительности картину. Клим стоял перед Ольгой на коленях и утирая слёзы и сопли, лившиеся в четыре ручья, умолял её не покидать его. Ольга сидела на стуле с "Береттой" в руках и молча курила, пуская дым кольцами. Обойдя Клима я подошел к Ольге и поправив локон на голове, ласково спросил её:
   - Ты готова, моя Вирати? Настало время уходить.
   Ольга порывисто вскочила со стула, судорожным движением загасила сигарету и ответила мне со страстью в голосе:
   - Да, Оорк! Да, любимый мой!
   Клим взвыл во весь голос:
   - Оленька, любимая, неужели ты уходишь к этому черномазому голодранцу? Но почему?
   Антип, ехидно посмеиваясь, сидел у стены неподалёку от столика с компьютером и смотрел на всё происходящее с явной издёвкой. Но и он вздрогнул, когда Ольга, несколькими выстрелами, выпущенными из "Беретты" с пулемётной скорострельностью вдребезги разнесла спинку тяжелого, дубового стула, стоящего рядом с Климом. Отлетевшая щепка дротиком вонзилась её бывшему любовнику в щёку и он испуганно взвизгнул. Ольга грозно рыкнула на него:
   - Заткнись, ничтожество! Я ухожу потому, что я нашла Оорка! Но даже если бы я не встретила его сегодня, то я всё равно ушла бы от тебя после того, как ты поступил с Наташей и потому заткнись, если не хочешь, чтобы я тебя пристрелила, как бешенную собаку! Дерьмо.
   По щеке Клима медленно потекла тоненькая струйка крови. Подойдя к нему я выдернул из его щеки щепку и, сжав ранку двумя пальцами, остановил кровотечение и заставил ткани сойтись. Достав из нагрудного кармана костюма горе-любовника платок, я вытер им кровь и снова засунул его в карман пиджака. Взяв Клима за шиворот, я резким движением поднял его на ноги, хотя он был повыше меня ростом и потяжелее. Постучав костяшками пальцев по его груди, я проверил есть ли на нём бронежилет и убедившись в том, что есть, отошел. Отобрав в куче бронежилетов, оставшихся от моих пленников, более или менее подходящие по размеру, я один бросил Антипу, а сразу два других одел на Ольгу. Клим растерянно пробормотал:
   - А я думал, что Оорк это просто твои фантазии.
   Мне некогда было разбираться в этом запутанном донельзя вопросе и потому я, бросив последний взгляд на экран компьютера, на котором была высвечена трехмерная компьютерная модель близлежащего района с картинкой диспозиции всех вооруженных и невооруженных людей, захлопнул крышку и положил его в кейс вместе с прочими вещами. Мы с Ольгой разобрали оружие, которое решили прихватить с собой, я сковал Антипа и Клима наручниками и, выйдя на середину зала, первым делом позвонил полковнику Рогозину:
   - Дмитрий, погасите фары, откройте пошире левую заднюю дверцу и несколько раз погазуйте, через пятнадцать минут мы выйдем. Мне нужно, чтобы вы подъехали к тому месту которое я вам укажу, мгновенно.
   Ольга стояла позади меня и крепко держала за руку Антипа. Клим понуро стоял последним в нашей цепочке. Кивнув Ольге головой, я нажал на кнопку дистанционного пульта управления радиовзрывателями. Глухо прогремел первый взрыв и вслед за ним послышался шум падающих кирпичей. Держа Ольгу за руку я потащил её на кухню, в дальнем конце которой в клубах пыли зиял черный проем. Когда мы подбегали к бойлерной я подорвал вторую мину, которая открыла нам выход в длинный коридор. Антип только чертыхался на бегу, удивляясь моей находчивости. Перед тем, как взорвать дверь ведущую на улицу, я подорвал распределительный щит в офисе и питающий кабель подстанции, стоящей неподалеку, обе дымовые шашки и уже после этого рванул самую последнюю преграду.
   Выбегая в кромешной темноте из здания, я увидел, что полковник Рогозин сидит за рулем с выпученными глазами. Сунув ему под нос пистолет, я нацелил в голову Антипа, который был едва виден в клубах белого дыма, красный лазерный луч, который должен был служить путеводной нитью для Ольги, но она, к моему полному удивлению, прекрасно обходилась и без моей подсказки. Забравшись первой в джип, она быстро закрыла дверцу со своей стороны. Когда Антип и Клим влезли в машину, я захлопнул за ними дверцу и решительно потеснил полковника с водительского места.
   Всё вокруг было тихо и спокойно, но я не очень-то доверялся этой тишине и потому рванул с места на полной скорости. Объехав офис, я направился к открытым воротам и вскоре мы уже вылетели на Кутузовский проспект. Погони за нами так и не было организовано, но это вовсе не означало, что я должен был успокоиться. Не включая фар, я продолжал гнать тяжелую, мощную машину на максимальной скорости, впрочем, что это была за скорость, ведь эту колымагу я только и смог разогнать до скорости в сто двадцать пять километров в час.
   Толстое, пуленепробиваемое стекло двери с моей стороны было приоткрыто на ширину ладони и мне в лицо бил свежий ветер. Сворачивая с широкой улицы, я увидел, как из-за домов мне наперерез, проламываясь через кусты высаженные вдоль тротуара, устремился какой-то джип, кажется "гоблин", ну, так мы тогда называли джипы фирмы "Мерседес". Даже не пытаясь определить кто в нём сидит, я несколько раз выстрелил по колесам из "Узи" и успокоился лишь тогда, когда увидел, что джип, завиляв на параллельной дорожке, опрокинулся на бок и перевернулся на крышу. Не знаю, кто сидел в этом автомобиле, но вряд ли это были люди полковника Рогозина, слишком уж тупо была организована эта внезапная атака.
   Больше никаких эксцессов в черте города не случилось и вскоре, пулей промчавшись мимо поста ГАИ, на котором стоял натовский бронетранспортер, мы выехали за пределы Москвы. К счастью ни менты, ни натовские вояки не решились нас останавливать и лишь на Минском шоссе нас попытались обстрелять из автомата. Выстрелы прогремели из окон стоящего на обочине светлого минивэна, в котором сидели какие-то ночные урки. Влепив в этих кретинов длинную очередь, я даже не стал останавливаться для того, чтобы посмотреть, кто это был. В зеркало заднего вида мне было хорошо видно, как минивэн сначала загорелся, а потом и вовсе взорвался. Судя по тому, что из горящей машины так никто и не выбрался, мой огонь был весьма эффективен.
   Промчавшись по шоссе километров шестьдесят, я свернул на проселочную дорогу, которая петляла по лесу, а потом и вовсе поехал давно заброшенными и не паханными полями, благо проходимость "Хаммера" вполне позволяла это делать. Всю дорогу я ехал не включая фар, отчего полковник Рогозин сидел с окаменевшим от страха лицом и только нервно облизывал губы. Наконец, я добрался до нужного мне места и, остановив машину, сказал своим своему заложнику:
   - Ну, всё, господин Антипов, все ваши мытарства на сегодняшний день полностью закончились. Тут мы и расстанемся, но только после того, как Наташа благополучно сядет на самолёт и вылетит из этой долбаной, благодаря тебе, страны.
   Полковник изумлённо спросил меня:
   - А где мы? Как отсюда выбраться?
   - Господи, и это говорит мне офицер ГРУ, командовавший отрядом специального назначения. - Невольно возмутился я в ответ на эти слова - Вам не стыдно? - Сменив гнев на милость, я спросил его - Надеюсь, у вас хотя бы есть с собой карта Подмосковья, господин Рогозин?
   Полковник достал из бардачка карту. Не зажигая света я раскрыл её и, найдя нужный квадрат, обвёл синим маркером на карте кружок и крестиком отметил наше местонахождение. Отдавая карту я сказал полковнику Рогозину:
   - Примерно через десять километров будет хорошая асфальтированная дорога. Доберетесь до неё и поедете куда вам будет угодно. Чтобы наши дороги больше не пересекались, я устрою вам небольшую проблему, которую вы решите часа за два и тем самым я получу от вас фору. Не беспокойтесь, я просто заберу у вас сотовый телефон и оставлю его на дороге под знаком ограничения скорости. Да, кстати, полковник, радиомаяк, который вам установили на джипе, не работает, так что надейтесь теперь только на собственные силы.
   Полковник Рогозин, принимая из моих рук карту, глянул на меня с изумлением и озадаченно поинтересовался у меня:
   - Вы, что же, Эдвард, можете видеть в темноте?
   - Как днём, полковник. - Ответил я насмешливо.
   Вскоре Наташа доложила Ольге, что она уже прошла паспортный контроль и ожидает посадки в самолет. Телохранители принесли ужин из ресторана и не подпускают к ней никого ближе, чем на двадцать шагов. Похоже, что девушке понравилась такая предупредительность, поскольку её голосок звучал бодро и уверенно. Вскоре Наташа сообщила, что она поднялась на борт самолета и что её встретил там командир авиалайнера и ещё один господин в штатском, который сказал ей, что имеет приказ от господина Фернана де-Вилье обеспечить её безопасность в полете и по прибытии в Париж.
   Этого молодого господина звали Пьер Кутасов и он неплохо говорил по-русски. Пока я объяснял этому парню, работавшему в посольстве Франции в Москве, что пришлось пережить Наташе за последние часы, и какой погром я учинил для того, чтобы она могла подняться на бот самолета, Ольга тотчас позвонила в Париж и получила от отца подтверждение того, что Пьер Кутасов действительно является офицером Сюрте Женераль и что он теперь головой отвечает за безопасность Натали Колосковой. Все это меня вполне устраивало и теперь я мог окончательно попрощаться с Москвой.
   Побеспокоив последний раз Антипа, Клима и полковника Рогозина тем, что им пришлось постоять полчаса на лесной опушке, прикованными наручниками к джипу, я пригнал из своего укрытия, расположенного неподалёку, наш старенький, но вполне надёжный джип "Ниссан Патруль". Поставив машину подальше от глаз полковника Рогозина, я вернулся за Ольгой, которая сидела в джипе и слушала слезливые причитания Клима. Напоследок, я всё-таки не удержался и влепил полковнику Рогозину крепкую пощечину, сказав ему:
   - Это тебе за Старика, сволочь, хотя тебя, всё-таки следовало бы пристрелить. Запомни сам и внуши это своему боссу, разыскивать меня будет самой большой ошибкой в жизни, это всё равно, что призывать свою смерть раньше времени. Не пытайся так же хоть чем-либо навредить тем людям, которые знали меня, за это я тоже убью, а если попытаешься тронуть того парня, которому я прострелил ногу, вообще на куски изрежу. Телефон найдёшь, как и договорились, под знаком, вот только я не знаю, куда поеду, направо или налево.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Федерация, подземный бункер в лесу в Калужской области, в 180 километрах от Москвы.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

20 апреля 2009, года 02 часа 10 минут

  

Продолжение рассказа Эдварда Бартона.

  
   Расставшись со своими заложниками далеко за полночь на опушке леса, я так и не включая фар погнал свой джип уже успевший побывать до этого в разных переделках по узкой лесной дороге. Добравшись до асфальтированного районного шоссе, я проехал по нему километров двадцать и снова свернул на просёлок. Последние две недели стояла сухая, тёплая погода и потому ехать по сельским дорогом было легко. Не было ни грязи, ни непролазных луж, обычных в это время года. Выехав далеко за пределы Подмосковья, я вскоре добрался до нашего подземного убежища, укрытого в вековом, сосновом бору.
   Не доезжая до нужного мне места метров сто, я достал из бардачка небольшой пульт управлений и нажал кнопку. Большая куча полусгнившего хвороста с шорохом и хрустом ломающихся веток стала подниматься вверх, открывая въезд в небольшой, пустой подземный гараж. Высадив Ольгу из машины, я развернулся и сдал в него задом. Выйдя из гаража, я попросил её подышать немного свежим воздухом, а сам с помощью граблей и метлы, тщательно уничтожил все следы автомобильных колес на протяжении нескольких сот метров.
   В том же месте, где был расположен въезд в гараж, я действовал с особым тщанием и через полтора часа там уже ничто не напоминало о том, что здесь что-то спрятано. К тому же съезжая с узкой лесной дороги вглубь леса, я несколько раз петлял и возвращался назад прежде, чем подъехать к своему убежищу и нужно было обладать немалым опытом следопыта, чтобы обнаружить путь к нему. Маскировка в таком деле очень важна и я делал всё на совесть.
   В этом убежище я не был уже года три. Не смотря на это судя по тому, что все наши маячки были целы и невредимы, его до сих пор так никто и не обнаружил. Да, и кого могла заинтересовать покосившаяся, сгнившая от времени избушка без дверей, с провалившейся крышей и грудой кирпичей, оставшейся на месте развалившейся печи. В качестве жилья, эта избушка, расположенная в глухой чащобе, не представляла никакого интереса и потому никто не нашел единственный входа и не разорил нашего подземного бункера-убежища.
   Осторожно войдя в избушку, я не спеша отбросил сапёрной лопаткой в сторону позеленевшие кирпичи и весь скопившийся мусор. Под гнилыми на вид и трухлявыми остатками пола скрывался большой, овальный металлический люк, закрывающий вход в бункер. Открыв замок и подняв створку люка, я просунул внутрь руку и включил в колодце, ведущем в подземный бункер, свет. Теперь я мог пригласить Ольгу, спокойно ожидавшую меня в том месте, где я её оставил, войти в наше временное убежище и протянув ей руку, сказал:
   - Входи, моя дорогая Вирати, здесь, да, ещё со мной ты будешь в полной безопасности.
   Ольга восторженно откликнулась на моё приглашение, громко и радостно сказав мне:
   - Да, Оорк! Да, мой любимый, рядом с тобой я везде чувствую себя в полной безопасности.
   Это были первые слова, которыми мы обменялись с Ольгой за последние несколько часов. До этого мы всю дорогу ехали молча. Пропустив Ольгу вперёд, я помог ей спуститься в колодец, а потом снова занялся маскировкой. В первую очередь я раскрыл и установил под крышей избушки зонтик антенны космической связи, а потом разместил на деревьях как вокруг избушки, так и на удалении от неё два с лишним десятка крохотных телекамер, которые имелись в моём дипломате, и уж затем принялся сооружать на дубовом, дощатом щите из кирпичей, хвороста и прочего мусора хилое сооружение, которое должно было обвалиться после того, как за мной закроется герметический стальной люк бункера и вернуть интерьер избушки в её прежний, нежилой и давно заброшенный вид.
   В этом бункере я собирался провести месяца полтора прежде, чем перевезти Ольгу в более комфортабельное и безопасное убежище, хотя при необходимости мы могли просидеть в нём не выходя на поверхность хоть десять лет. Несколько почти точно таких же убежищ остались в далёкой, жаркой Макумбе. Одним из них мы даже воспользовались перед тем, как покинуть эту страну вместе со спасёнными нами советскими лже-дипломатами.
   Спустившись по металлическим прутьям-ступеням, крепко приваренным к стенкам круглого колодца, собранного из стальных колец полутораметрового диаметра на пятнадцатиметровую глубину, мы вошли в небольшой тамбур с ещё более мощной блиндированной дверью. За ней находился длинный коридор трёхметровой ширины с пятью большими, стальными люками, вмурованными в бетонную стену убежища, которые вели в жилые и хозяйственные помещения. Наш бункер был сделан на славу и мы в нём могли переждать даже налет бомбардировщиков, если они, конечно, не начнут сбрасывать с отменной точностью, тяжелые, фугасные авиабомбы.
   Этот бункер мы строили со Стариком добрых четыре года и выбросили вручную без малого две тысячи семьсот кубометров грунта, а потом построили под землёй железобетонное сооружение площадью в двести десять квадратных метров, довольно уютное и благоустроенное, с отличной вентиляцией, ватерклозетом и ванной комнатой. В бункере было два дизель генератора с запасом солярки на три-четыре года непрерывной работы, склад с продуктами, артезианский колодец с прекрасной водой и канализация с внушительным коллектором.
   Когда-то избушка наверху была нашим охотничьим домиком, но после того, как строительство бункера было закончено, мы сами привели её в нежилой вид. Места эти хотя и находились всего в ста восьмидесяти километрах от Москвы, были глухие и безлюдные, что нас со Стариком вполне устраивало. Единственное, что представлялось мне неловким, так это то, что мы со Стариком не предусмотрели, что однажды в это подземное убежище может войти женщина. К тому же такая красавица, как Ольга. Подумай мы об этом заранее, то хотя бы повесили в ванной комнате большое зеркало, а не крохотное зеркальце, пригодное только для бритья.
   Ольга, спустившись вниз на полчаса раньше меня, уже освоилась на новом месте и готовила на кухне завтрак, воспользовавшись частично теми продуктами, которые я прихватил на нашей запасной площадке, где был спрятан резервный джип, которая представляла из себя просто подземный гараж замаскированный в лесу. Старик, не смотря на парализованные ноги, регулярно, раз в неделю навещал это место и, оставив машину километрах в десяти, ковылял по лесной дороге на костылях с тяжелым рюкзаком за плечами к этому гаражу, чтобы заменить запас продуктов и проверить сохранность автомобиля.
   Изредка это место посещал и я, но уже для того, чтобы проверить исправность автомобиля. За Старика я никогда особенно не волновался. В отличие от меня он при необходимости мог левитировать по полчаса кряду, но предпочитал этого не делать, чтобы не вызывать подозрений. Инвалидность служила Старику самым хорошим прикрытием, его даже менты не трогали, хотя он и на костылях мог спокойно вступить в схватку с двумя-тремя мастерами восточных единоборств и отметелить их так, что им весь остаток жизни пришлось бы провести на больничной койке.
   То, что Старик предпочел уйти из жизни, он сам объяснил тем, что нам противостоял чрезвычайно опасный противник, а пара из молодого мужчины и девушки в компании с человеком передвигающимся на инвалидной коляске, была слишком приметной. Расставание же со мной он никак не мог перенести и потому решил выбрать смерть. Если бы всё сложилось иначе и я не ввязался в эту историю, то Старик после моего отлёта в Лондон выбрал бы какую-нибудь бандитскую группировку, штурмом взял её штаб-квартиру и принялся бы безжалостно истреблять всех бандюков, которые только встретились бы ему на пути до тех пор, пока его не сразила бы насмерть чья-то пуля, а произошло бы это не скоро.
   А возможно это были бы менты, на которых у Старика тоже был здоровенный зуб. В любом случае, кому-то точно не поздоровилось бы, так как Старик люто ненавидел всех этих мерзавцев, которые жили рэкетом, грабежами, поборами, мошенничеством или пользовались своей властью и при этом чувствовали себя королями, восседавшими на вершине мира и наслаждались роскошью в то время, как большинство людей в стране были поставлены на грань выживания.
   В Курсановке Старика любили и побаивались. Любили за то, что в любое время суток он был готов открыть дверь нашего дома, чтобы помочь людям. Старик неохотно занимался врачеванием и принимал пациентов только в исключительных случаях, но зато брался за самые тяжелые болячки и не брал за это никакой платы. Куда охотнее он помогал односельчанам в решении их житейских проблем. К нему обращались тогда, когда соседке нужно было урезонить мужа-алкоголика и иногда только угрозы жены, высказанной в адрес мужа, что та пойдёт к дядьке Семёну, хватало, чтобы мужик перестал пить.
   Больше всего Старика любили женщины, ведь не одной жительнице Курсановке он излечил женские болезни, а также сумел вылечить некоторых из них от бесплодия, но они же и побаивались его, считая колдуном и были совершенно правы. Сэм действительно был колдуном, да к тому же чертовски опытным и могущественным. Правда, колдовство его зиждилось не на человеческих суевериях или какой-то там магии, а исключительно на той силе, которую ему давали сенситивные способности. Ведь в отличие от меня он всегда был отличным телепатом и был способен читать мысли людей так же легко, как раскрытую книгу. Впрочем, закрытые книги он тоже умел читать.
   Все окрестные бандиты боялись его просто панически, так как знали, что он может в две минуты напустить на любого из них порчу. Завидев его ещё издали, сидящего за рулем нашего старенького "Тараса", они сразу снимали блок посты на дороге. Иначе, как черным колдуном, они его не звали. Но больше всего Старика ненавидели разные маги, колдуны и ведьмы, которых он презирал и всячески третировал. Иногда он звонил по телефону из рекламы, которая попадалась ему на глаза в какой-нибудь газете и властным голосом приказывал колдуну или колдунье вернуть пациентам все деньги. На следующий день он посылал по факсу выбранному им аферисту черную метку и его практика на этом тут же заканчивалась.
   Правда, некоторые колдуны и ведьмы прежде, чем начать принимать пациентов, приезжали к Старику и предъявляли ему нечто вроде бизнес-плана, из которого следовало, что они обязуются заниматься благотворительностью. К таким типам Старик относился хотя и без какого-то особого уважения, но вполне снисходительно и даже доброжелательно. Тогда в рекламе появлялась приписка - "С дозволения великого мага и колдуна вуду Черного Сэма". Поскольку эти колдуны и ведьмы никогда не жульничали и не давали никаких несбыточных обещаний, народ шел к ним и получал весьма реальную помощь.
   Если колдун или ведьма действительно знали старинные заговоры и секреты траволечения, а также прочие методы нетрадиционной медицины, Старик мог расщедриться, изготовить своими руками парочку амулетов и вручить их своим подопечным. Заодно он погружал их в транс и с помощью телепатии вкладывал в их голову такие знания колдовства и магии, которые они не могли почерпнуть больше ни из каких других источников. Насколько я знаю это и по сей день некоторые колдуны и ведьмы как в России, так и в Макумбе, почитают своим духовным отцом кто Черного Сэма, а кто Белого Бена. Мне же такой славы не было дано вкусить, хотя я как раз и есть и Черный Сэм, и Белый Бен в одном лице, но об этом, Джейн, я вам расскажу немного позднее. Пока что слушайте, что с нами происходило дальше.
   Вымывшись под горячим душем, я переоделся в домашнюю одежду, а свою, перепачканную солидолом и чужой кровью затолкал в стиральную машину. Прежде, чем прийти к Ольге на кухню, я постелил в кубрике постель и проверил, как обстоят дела на поверхности, после чего включил и настроил компьютер на автоматическое слежение за обстановкой. Ольга уже приготовила обильный завтрак и теперь поджидала меня сидя за столом. Достав из холодильника бутылку шампанского, я подсел к столику. Пока я возился с пробкой Ольга, загадочно улыбаясь мне, достала с полки две больших чайных фарфоровых чашки, фужеров в бункере тоже, как на грех, не было. Разлив вино по чашкам, я поднял свою и предложил тост:
   - За нашу победу.
   - О, нет, Оорк, за нашу с тобой любовь и за нашу встречу, любимый. - Со счастливой улыбкой предложила Ольга.
   Меня снова охватило смутное беспокойство. Что-то внутри, предупреждало меня об опасности. Тряхнув головой, я нарочито весело и беспечно, сказал, поднимая чашку:
   - Тогда за нашу встречу и за любовь, которая привела нас к победе, моя Вирати!
   Поддерживая тост, предложенный Ольгой, мне, почему-то было очень приятно называть её этим именем. В нём была какая-то странная, музыкальная поэтичность, отзывавшаяся в моей душе радостью и счастьем. После завтрака, во время которого мы обменялись всего лишь несколькими, ничего не значащими фразами, я остался мыть посуду, а Ольга пошла в душ. Когда я вошел в кубрик, она уже лежала обнаженной, раскинув руки, на широкой софе, покрытой белоснежной простыней. Её длинные, каштановые волосы были распущены и разметались по подушке, а глаза плотно зажмурены. Тело Ольги было напряжено, похоже, что и она тоже ощущала тревогу и страх перед тем, что сейчас должно было произойти. Сбросив с ног комнатные тапочки и стянув с тела свитер, я лёг рядом, положив голову на её руку.
   До этого дня мои отношения с женщинами строились весьма сложным образом, точнее они строились моим Стариком так, чтобы у меня вообще не было никаких отношений с женщинами. Весь мой опыт общения с женщинами относился к промежутку между шестнадцатью и семнадцатью годами. Все мои встречи проходили под полным контролем Старика. В какой-то мере это выглядит чудовищно, но так оно и было. В отличие от других юношей, пребывающих в этом возрасте, Старик быстро разрушил все мои иллюзии по части любви, брака, семьи и всех прочих общечеловеческих ценностей. Джейн, возможно вы не поверите, но у меня не было ни первого свидания под луной, ни восторженных глаз, ни юношеского томления в предвкушении очередной встречи с предметом своего обожания, всё было проще.
   Как только я из мальчика превратился в юношу, мой Старик привёз из Москвы двух довольно симпатичных проституток и велел им в течении недели посвятить меня во все тайны секса. Через две недели всё повторилось, но проституток уже было пятеро и так длилось целый год, после чего Старик сказал мне, что теперь я должен забыть о женщинах до тех пор, пока для меня не настанет день, стать отцом, то есть до тридцати трёх лет. При этом совершенно неважно, кто будет матерью моего сына, главное чтобы мальчик, мой первенец, был всегда с нами. Ему мы должны были передать весь свой жизненный опыт, вырастить и воспитать его сильным, ловким, бесстрашным и находчивым, способным позаботиться о том, чтобы линия первенцев в нашем роду никогда не прерывалась.
   Все дети родившиеся от меня потом уже не имели особенного значения и будет лучше, если у меня вообще родится только один ребенок, но если какая-то женщина захочет иметь от меня ребёнка, то это уже будет для меня дело пятое и совершенно незначительное. Старик сказал мне, что он сам найдет мать для моего будущего сына и что он сможет точно определить, годится ли эта женщина для рождения ребёнка. На мой вопрос, что произойдет если я нарушу это правило, Старик сказал, что тогда мы все погибнем и прервётся та линия, которая существует от самого начала времен уже тысячи лет. Поначалу мне было трудно смирить свою плоть, но со временем у меня установилось внутренне равновесие. Признаться, поначалу это было очень трудно, тем более, что я видел как напропалую флиртует с женщинами мой Старик. Даже став калекой, он умудрялся затаскивать в постель молодых, очаровательных женщин и ни одна из них не уходила от него обиженной и если бы он захотел, то наверняка смог бы иметь целый гарем.
   Лёжа в одной кровати, я тем не менее боялся прикоснуться к Ольге потому, что меня охватывал ужас. А меня тем временем тянуло к ней все сильнее и сильнее. Когда я повернулся на бок, то увидел, что Ольга крепко стиснула зубы и старается дышать ровно, чтобы хоть немного расслабиться. Прикоснувшись к её телу, я почувствовал как она мгновенно напряглась, словно в ожидании удара. Убрав руку, я спросил её:
   - Ты боишься меня, Вирати?
   - Да, Оорк, я очень боюсь, что погублю тебя и себя. - Ответила она мне и, обняв меня за шею, решительно вернула мою руку на свою грудь, после чего решительным голосом сказала - Но я верю, что этого не произойдёт.
   Наши первые прикосновения дуг к другу были робкие и какие-то беспомощные, неловкие. Долгое время мы испытывали страх и даже какой-то ужас, навалившийся на нас в предчувствии надвигающейся близости, но вскоре мы всё же преодолели его и, наконец, слились в страстных объятьях. Потом очень скоро выяснилось, что мы оба были очень опытными и изощренными любовниками и умели извлекать из нашей близости массу удовольствия, так что дни вынужденного затворничества не были для нас слишком уж томительным. То, что над нами была толща земли, песка и глины, нисколько не довлело над нашим сознанием, нам было также уютно и покойно, как могло быть на каком-нибудь райском островке под ясным, синим небом в обрамлении зелёных пальмовых листьев.
   Ольга рассказала мне всё о своей прежней жизни и я удивился, как наши семьи были похожи и какими разными мы в были в своей сути. Самое главное, что она, как и я, чувствовала себя человеком не от мира сего и так же как и я не была привязана к остальным людям, хотя и относилась к ним менее враждебно, чем я сам. Я также рассказал Ольге всё без утайки и о своем Старике, и о Патриархе, и о том дне, которого мы ждем.
   От Ольги я услышал историю почти во всём подобную моей собственной, но во многом её жизнь отличалась от моей. В отличии от меня, она называла свою мать Наставницей, бабку Защитницей, а себя Хранительницей и ещё все они знали, что любая Хранительница всегда Вирати, хотя и не знали, что это означает. А ещё они знали, что однажды Вирати найдёт своего Оорка. Вот они и искали Оорка не смотря на то, что им было запрещено его искать, так как тогда погибнут оба и Вирати, и Оорк, но в этом был вызов судьбе и они продолжали искать.
   Мать Ольги, Элиза Браво, жила в Марселе со своим любовником, но была готова в любой момент примчаться к ней на помощь возглавляя взвод, а то и целую роту своих собственных, настоящих и бывших, любовников вкупе с примкнувшими к этой армии бывшими любовниками своей дочери. Ольге было двадцать семь лет и она уже сменила добрые три дюжины мужчин, но знала, что в любой момент может вернуться к любому из них и будет принята без каких-либо слов только потому что женщины из их рода могли легко повелевать мужчинами и те были готовы ради них на любое безрассудство. Это чистая правда, Джейн, моя жена действительно такая.
   Её первый любовник пришел к ней пешком, кромешной ночью, в грозу через горное ущелье, когда ей было четырнадцать лет, но Наставница вскоре отвергла его, так как он был слишком богат, что бы Хранительница Вирати могла спокойно родить впоследствии от него дочь и сама стать Наставницей. В семьях такого рода подчёркнуто серьёзно относятся к браку и терпеть не могут таких девиц, как Ольга. Подобно Патриархам и Старикам в нашей семье, их женщины, становясь, Наставницами после рождения Хранительницы Вирати, также рожали ещё несколько детей, которых они оставляли на попечение своих мужей и любовников, делая это только по их просьбе. Ещё не один мужчина не смог завоевать ни одну Вирати, но зато если Вирати хотела покорить мужчину, против её чар уже не мог устоять даже святой. Ольга рассказывала об этом спокойно и без малейшей тени смущения, прекрасно зная, что не вызовет этим во мне ревности. Мне было интересно слушать её рассказ о себе и в итоге, я, хохоча во весь голос, сказал Ольге:
   - Ну, и стервы же вы все, любовь моя.
   Нежась на моей груди, Ольга легко согласилась с моим выводом и сказала без малейшего раздражения:
   - Да, стервы, но зато все мужчины были счастливы с нами, Эд. Поверь мне, теперь даже Клим счастлив хотя бы потому, что я ушла к Оорку, а не кому-либо другому. Ведь я сразу сказала ему, что рано или поздно уйду и продолжу искать Оорка и если не найду его до тридцати трёх лет, то рожу дочь, а потом, если он захочет, рожу ребёнка для него, чтобы он растил его и вспоминал обо мне, ведь так было всегда.
   Нас объединяло ещё и то, что она, как и я, не считала своих сестёр и братьев таковыми и говорила о них, как о далёких родственниках. Правда, я в отличии от неё даже приблизительно не знал, скольких детишек наделали мой Старик и мой Патриарх. Из тех, о существовании которых я знал точно, четверо остались в Макумбе, а ещё пятеро жили в Москве. Единственное, что доставалось им от мужчин нашего рода, так это завидное здоровье, большая физическая сила, долгая молодость и вообще долголетие, а к некоторым переходили ещё и некоторые наши сенситивные способности и одно это уже было неплохо. Теперь, когда мы прошли через День Откровения, все мои братья и сёстры являются нашими друзьями и помощниками.
   Оказалось, что Ольга также обладает некоторыми из моих способностей. Она не только умела читать мысли раз в сто лучше меня, но и могла управлять людьми с помощью телепатии, хотя это и было для неё делом жутко трудным и мучительным. Она была способна левитировать по пару часов кряду и просто здорово владела пирокинезом. Зато телекинетиком и телепортистом она была фиговым, так как её сверхзрение не распространялось дальше чем на пять, шесть метров. Впрочем, её нактолопия была ничуть не хуже моей собственностью.
   В подвале она ещё не совсем была уверена в том, что я Оорк и потому наблюдала за мной и ни во что не вмешивалась. Правда, если бы она вмешалась, то ей пришлось бы убить всех наших врагов, чтобы они потом никому не поведали о её способностях. Ольга могла убить человека своими пирокинетическими способностями в доли секунды, буквально взорвав его сердце или какой-нибудь другой внутренний орган, но в отличие от меня она ещё ни разу никого не лишила жизни. Всё это убедило меня в том, что Ольга действительно Вирати, хотя я и не знал в то время, что это означает, но если она говорила об этом, то так оно и было. В том, что мы оба были людьми особого сорта, убеждать друг друга нам не приходилось.
   Задолго до разговора с Ольгой, практически с самого раннего детства я знал, что мы не являемся обычными людьми и что мы несём на себе печать древнейшей из земных тайн. Знал я и то, что таких как мы много. Ещё в Макумбе я знал нескольких людей, которые были точно такими же, как и мы. Знал это абсолютно точно. При случайной встрече мы ощущали внутренний дискомфорт и стремились поскорее разойтись, но прежде, чем уйти друг от друга, мы старались поделиться оружием, деньгами, пищей, указать самую короткую дорогу к воде или подсказать где найти убежище от врагов, указывали приметы, по которым собратья могли найти наши собственные убежища, если им, вдруг, понадобится надежное укрытие.
   Когда мы выбирались из Макумбы, иногда на своём пути мы находили недавно убитую антилопу, иногда оружие, а наши преследователи внезапно натыкались на ловко скрытые в траве доисторические ловчие ямы с вбитыми на дно острыми кольями или напарывались на вполне современные растяжки и подрывались на гранатах, а то и на мощных фугасах. Мы же об этих сюрпризах всегда получали своевременные предупреждения от наших болельщиков.
   Иногда мы со Стариком задавались вопросом, кто же мы, что заставляет нас жить такой жизнью и не находили ответа. Мы знали только одно, - рано или поздно для нашего потомка наступит День Откровения и тогда спадут покровы тайны, окружавшей нас. Единственное, что я знал в то время, так это то, что мы не были враждебны этому миру и мы противопоставляли свою силу только откровенному насилию. Мы убивали только тогда, когда спасали свою жизнь или жизни людей близко знавших нас, наших друзей и партнёров.
   Когда жители того района Макумбы, где мы жили, мучались от засухи, Патриарх целыми неделями напролёт рыскал по саванне на своём стареньком джипе и сумел найти несколько десятков мест, где водоносные слои были расположены близко к поверхности земли и эти колодцы спасли тысячи жизней. Да, и колдовство его тоже было направлено на спасение человеческих жизней и в том, что в Макумбе вспыхнуло пламя гражданской войны, не было нашей вины. Зато тот разгром, который мы учинили основному отряду повстанцев, настолько снизил накал политической борьбы, что уже спустя несколько месяцев правительственные войска восстановили контроль над всей страной. Плохое это было правительство или хорошее, не в этом суть, оно было законно избранным большинством граждан Макумбы и потому только оно могло править страной, не какая-то жалкая кучка леваков-маоистов, нахватавшихся бредовых идей.
   Две недели мы провели в подземном убежище в полном покое, наслаждаясь своей любовью и коротая дни тем, что по несколько раз на день просматривали телепередачи ожидая, что полковник Рогозин организует на нас широкомасштабную охоту с привлечением через средства массовой информации добровольных помощников. Однако, кроме того, что в первый же день по информационным программам прошли краткие сообщения о том, что некий сумасшедший устроил перестрелку в помещении компании "Интерросстрейд" и сумел удрать от работников службы безопасности через подземные коммуникации, больше никаких сообщений не было. Всё, что показали телевизионщики, это несколько интервью, взятые у некоторых жильцов окрестных домов, но никто из них не смог толком сказать, что же именно происходило за зеркальными стенами офиса компании.
   Один дошлый телерепортер из числа тех типов, которые готовы получить в задницу заряд картечи лишь бы задать кому-нибудь неудобный вопрос, сумел пробраться в палату к Кайману и поговорить с ним несколько минут. Внятных ответов от покалеченного кик-боксера он не получил, но развёл словоблудия на целых десять минут эфирного времени, задаваясь вопросом, кто же был тот сумасшедший, который умудрился в перестрелке ранить множество народа, избить несколько здоровенных жлобов, а потом ещё и уйти через подземные коммуникации.
   При этом репортер упомянул, что на крышу здания высадился взвод спецназа и, пробыв в здании менее часа, почему-то убрался восвояси. Так как Клим упорно хранил молчание и отказался дать интервью настырному телевизионщику, тот сделал вывод, что скорее всего в офисе компании произошла разборка и поскольку в ней пострадало официальное лицо, приехавшее в Москву из Ичкерии, речь теперь вполне могла идти о новой войне на улицах города.
   Мне удалось проникнуть в компьютер управления криминальной милиции, которая хотя и не делала ничего, чтобы остановить рост преступности, всё же знала о ней достаточно много. Там также не появилось ориентировки ни на меня, ни на Ольгу и это утешало. Зато мы узнали, что Антип дал дёру из страны и спрятался так тщательно, что его невозможно было отыскать. Случилось это после того, как Ольга позвонила ему и поинтересовалось, как здоровье Огурца. Не доверяя этим типам, я решил покинуть Россию через Прибалтику, но поначалу намеревался отсидеться до июня месяца в нашем подземном убежище, а потом перебраться в Псковскую область, где у нас со Стариком ещё с тех пор когда он выращивал лекарственные травы имелся хутор в лесу, поблизости от границы.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Федерация, подземный бункер в лесу в Калужской области, в 180 километрах от Москвы.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

5 мая 2009 года, 11 часа 47 минут

  

Продолжение рассказа Эдварда Бартона.

  
   На пятнадцатый день, около полудня, когда мы с Ольгой отдыхали после завтрака лежа в постели, компьютер предупредил нас о том, что в поле зрения телекамер появились люди. Визитёрами оказались какие-то байкеры, приехавшие в лес на мотоциклах. Их внешний вид показался мне подозрительным хотя бы потому, что у них были с собой топоры, пилы и объёмистые сумки. Всего их было девять человек и остановившись в двухстах метрах от нашего бункера, они принялись рыскать по лесу в поисках чего-то очень важного для себя. Внимательно наблюдая за этими типами, я долго не мог понять, какого рожна им нужно в этом глухом и безлюдном месте, пока они не нашли то, что искали. Большой, плоский гранитный валун.
   То, что они стали делать дальше, возбудило во мне неприятное подозрение. Действуя энергично и весьма целеустремлённо, эти типы, затянутые в черную кожу, стали аккуратно вырубать редкий подлесок среди деревьев, которые росли в этом месте довольно далеко друг от друга. При этом они тщательно собирали с земли опавшую хвою и относили весь мусор далеко в лес. Выбери они для своих приготовлений какое-нибудь другое место я может быть и не стал бы относиться к их приготовлениям столь внимательно. Но вот то, что они решили окультурить мой запасной выход, который был заботливо замаскирован этим непростым гранитным валуном, который нам со Стариком пришлось привезти сюда издалека, заставило меня наблюдать за ними очень пристально. Этот валун, треснувший посередине, на самом деле был скрытым люком, через который мы могли незаметно выйти из своего подземного бункера почти за полтораста метров от него и скрыться в густом лесу.
   Другой выход, узкий и неудобный, из бункера вёл прямо к моему подземному гаражу, но в его направлении эти бездельники даже и не сунулись. Когда площадка была тщательно расчищена, тошнотворного вида девица с уродливым шрамом на лице встала на валун с лыжной палкой в руках, к которой был привязан длинный бельевой шнур, а прыщавый юноша с длинными волосами немытыми со дня его появления на белый свет, принялся очерчивать на земле другой лыжной палкой большой круг. Скорбно покрутив головой, я сказал Ольге:
   - Блин, ну до чего же нам с тобой не везёт. По-русски это, любовь моя, называется из огня да в полымя?
   - Эд, ты думаешь они смогут открыть запасной выход? - С беспокойством в голосе спросила она.
   Быстро поцеловав свою возлюбленную Вирати, я тут же успокоил её:
   - За это ты можешь не беспокоиться, запор на нём очень крепкий и его можно открыть только изнутри. Тут дело в другом. Похоже на то, что к нам в гости пожаловали сатанисты и они вознамерились использовать мой валун в качестве алтаря для своего говённого обряда. Если они собираются плясать вокруг него голиком, это полбеды, хотя зрелище это, наверняка, не из приятных судя по их гнусным рожам, но если они собираются посвящать кого-нибудь в более высокий сан, вот тогда дело точно дрянь. Обычно они сопрягают это с ритуальным убийством и похищают для этого бомжей. При этом обычно чем выше сан посвящения, тем чище должна быть жертва, а я терпеть не могу, когда кто-нибудь причиняет вред детям. Ничего не поделаешь, придётся этим шакалам сегодня увидеть своего повелителя, но перед смертью. До чего же я ненавижу этих уродов! - Объяснил я Ольге, смысл происходящего.
   Это возбудило в ней самый живой интерес. Подскочив на постели, она широко улыбнулась и спросила меня:
   - Эд, а я похожа по твоему на ангела?
   - Любовь моя, лицом ты краше самого красивого ангела, но у тебя слишком роскошная грудь. - Ответил я ей без тени улыбки на лице, поскольку это была чистая правда.
   - Ну, грудь я могу и туго перебинтовать, чтобы она не выдавалась так сильно, тем более, что ангелу полагаются белые, просторные одежды, так что всё упрощается. - Деловито принялась рассуждать Ольга.
   Её разговоры о внешнем виде ангелов меня вовсе не позабавили, а только насторожили и потому я спросил её:
   - Ольга, что ты намерена предпринять?
   Сосредоточенно наморщив лоб, словно вспоминая, что-то очень сложное и заковыристое, она ответила мне:
   - Кажется у вас, русских, есть такая пословица: - "Клин клином выбивают"?
   Коротко хохотнув я иронично заметил:
   - Одного своего знакомого Клима ты уже вышибла клином по имени Оорк. - Ольга отмахнулась от моей шутки и продолжала увещевать меня:
   - Вот я и думаю, вовсе не мешает отправить в ад их главаря и самых твердолобых его последователей, а всю прочую паству обратить в истинную веру. Я изображу из себя ангела с карающим мечом, а ты, соответственно, владыку тьмы. Когда они начнут свой обряд, ты появишься из под земли, а я спущусь с неба, после чего их ночной спектакль пойдет совсем по другому сценарию. Покарав их главаря и ещё парочку самых отвратных типов, я прикажу им идти в монастырь на покаяние.
   Меня с моей более чем экзотической для русского физиономией цвета кофе с молоком, в который молока налито не слишком много, с черной кучерявой шевелюрой, приятно порадовало то, что Ольга всё-таки видела во мне мои исконно славянские корни. Хотя план предложенный ею, наоборот, меня сильно встревожил. В принципе, её сценарий был неплох, но в нём было одно единственное слабое место. Насколько я знаю тех типов, которые морочат людям головы всяческой хреновиной, как божественного, так и дьявольского характера, они на самом деле не верят ни в Бога, ни в черта и просто используют и то, и другое для того, чтобы получить власть над людьми и утолять свои потребности повелевать, зачастую жутко извращенные. Судя по количеству оружия, которое имелось у этих подонков, открыть стрельбу по ангелу они сочтут для себя за удовольствие о чем я тут же и сказал этой сумасбродной девчонке:
   - Ты хоть думаешь, что говоришь? Да, они тебя в пять секунд изрешетят из своих Калашниковых. Тебе и три бронежилета не помогут!
   Но переубедить Ольгу, было делом весьма сложным.
   - Ну, во-первых я предприму кое-какие меры, Эдвард и сразу, еще до своего появления на людях, постараюсь привести в полную негодность их оружие. - Сказала она мне - Это вовсе нетрудно сделать. В подвале я не стала этого делать только потому, что ты хотел заполучить оружие своих врагов, кроме того я не хотела раньше времени показывать тебе, что я не совсем обычный человек, ведь я же не сразу убедилась в том, что ты Оорк. Во-вторых, ты появишься первым и это отвлечет их на некоторое время. К тому же они взяли с собой очень много пороха и магниевых опилок, а это прямо говорит о том, что они собираются устроить на этом месте какой-то фейерверк, чтобы таким образом показать своим неофитам благорасположение к ним со стороны своего повелителя. Вот тут мы их и разочаруем. Давай лучше и мы займемся приготовлениями, тебе вполне хватит одних только рогов, а вот мне срочно нужны крылья.
   Не скажу, что слова Ольги полностью меня убедили, но тем не менее я пошел у неё на поводу. По всей видимости не только обычных мужчин моя Вирати могла подвигнуть на сумасбродства, но и меня самого. Зато если действовать по её плану, то мы действительно могли произвести на сатанистов столь глубокое впечатление, что они и впрямь могут навсегда отказаться от этого мерзостного занятия. Вместе с тем я подумал и о том, что можно было отказаться от излишнего кровопролития и заменить главарям смерть очень длительным заточением в подземной темнице. Говорить об этом Ольге я пока что не стал, но зато тут же выяснил, что она легко читает мои мысли, так как услышал от нее следующее замечание:
   - И ты считаешь, что этим негодяям следует сохранить жизнь, Эдвард?
   - По-моему так считает как раз не Эдвард, а Оорк, моя Вирати. Или ты имеешь на этот счёт другое мнение? - Лукаво ответил я и, как это ни странно, тем самым снял всяческие возражения и какие-либо вопросы.
   Ольга сразу же сказала:
   - Да, Оорк всегда строг, требователен, суров, но он и великодушен к поверженным.
   Устало отмахнувшись от её восхвалений в адрес Оорка, который иногда умудрялся быть третьим даже в постели, я поднялся и натянул на себя джинсы. Сатанисты уже принялись расчерчивать на земле контуры пятиконечной звезды, зачернять круг черной краской из садового пульверизатора и красить валун в красный цвет, готовя арену для своего варварского, жестокого и кровавого обряда. Нам тоже нужно было подготовить экипировку к сегодняшнему вечеру и пока Ольга шила из простыней свои белоснежные одежды, я занялся изготовлением крыльев. На складе нашлись клей, эпоксидная смола, пластик, стеклоткань и даже гусиные перья, из которых Старик любил мастерить всякие колдовские амулеты и потому заготовил их в достаточном количестве, если нам пришлось бы когда-нибудь отсиживаться в этом бункере долгое время.
   Ещё до заката солнца мы успели вполне прилично подготовиться к балу-маскараду. Не особенно веря в способности Ольги, я покрасил для неё в белый цвет кевларовый бронежилет и прикрепил к нему большие, белые крылья. Для себя я сделал из пластика и стеклоткани большие, но весьма лёгкие рога, которые были прикреплены шлему, изготовленному из эпоксидки и украшенному длинным, черным париком. Когда я одел это украшение на свою голову, то Ольгу это немедленно привело в возбуждение. Она обняла меня и с жаром воскликнула:
   - Эд, ты самый красивый и обаятельный дьявол, какого я только встречала в своей жизни!
   Передовой отряд сатанистов тем временем закончил приготовления и превратил место вокруг валуна в довольно впечатляющую арену адского ритуала. В черный круг двенадцатиметрового диаметра была вписана пятиконечная звезда, нарисованная на земле ярко-красными линиями. И звезда и черный круг были исписаны кабалистическими знаками, но сделано это было с массой ошибок. Валун, выкрашенный красной краской, тоже был исписан магическими знаками и теперь на нём лежали большая сатанинская библия в черном, кожаном переплете, человеческий череп, череп козла с большими рогами, здоровенный фаллос, вырезанный из черного дерева и огромный двуручный меч, который эти милые затейники воткнули острием в тонкую трещину, рассекшую валун пополам. Сами же они занимались тем, что устанавливали в лучах звезды и вокруг валуна, превращенного в сатанинский алтарь, длинные, металлические цилиндры, наполненные горючим составом и снабженные дистанционными радиовзрывателями.
   Во время приготовлений все девять придурков довольно цинично обсуждали между собой программу нынешнего вечера. Они вовсе не относились с особым почтением к имени князя Тьмы и думали больше о том, что смогут получить изрядные выгоды от того, что посвятят в высокий сан пятерых сынков крутых папаш, ради чего этой ночью должно было быть убито восемнадцать человек. Гвоздём программы было заклание на алтаре какой-то девственницы с белокурыми волосами. Главарь этой шайки уже предвкушал сладость некрофилического полового акта с её трупом и глаза его горели безумным огнем. Ольга, которая, время от времени, зондировала их сознание, очень скоро выяснила, что этот здоровенный ублюдок был здесь далеко не самым главным служителем Сатаны, а всего-навсего служил эдаким зиц-председателем.
   Настоящим вожаком сатанистов и их главным идеологом была Инга, уродливая девица лет тридцати пяти с омерзительной лошадиной рожей, плоская, как камбала, тощая и в то же время напрочь лишенная даже намеков на талию и к тому же с кривыми ногами, которая считала себя ведьмой. Вдобавок ко всему она была сутула до горбатости и имела длинные, как у гиббона, руки, и отличалась немалой силой. Остальные восемь мужчин в возрасте от семнадцати до тридцати лет её почти не замечали, но безропотно и как-то обреченно выполняли все её приказы. В мыслях они называли её не иначе, как грязная сука, тварь и гнусная жаба. Впрочем, это лишь крохотная часть тех эпитетов, которыми они мысленно награждали эту пикантную девицу.
   Ольга без особого энтузиазма отнеслась к моей идее превратить бункер в подземную тюрьму, но спорить со мной не стала и лишь потребовала сократить до минимума все удобства. Из нашего четырёхкомнатного кубрика были вынесены на склад все три телевизора, видеомагнитофон дивидишник, кассеты, музыкальный центр с большим набором дисков, оба компьютера, книги и вся мебель. Точно так же была ободрана кухня, а из продовольственного склада были убраны все запасы спиртного. Из посуды Ольга оставила только несколько кастрюль, да, ещё алюминиевые миски и чашки. Она вовсе не считала, что в подземном узилище эти типы должны были проводить свои дни в комфорте. В пылу она хотела было оставить их без электрического освещения, но я этому воспротивился.
   В распоряжении узников оставался большой и малый кубрики, кухня, генераторный отсек и санузел. Доступ в остальные помещения был перекрыт прочными стальными люками, открыть которые без автогена было невозможно. Мы перенесли в джип всё, что нам могло понадобиться в дороге и усевшись на надувную кровать принялись наблюдать за событиями, разворачивающимися возле алтаря и в окрестностях нашего бункера. Девять человек, прибывших в лес первыми, уже переоделись в свои идиотские черные балахоны, расшитые звёздами и каббалистическими знаками. Пятеро из них встали напротив лучей звезды, нарисованной на земле, номинальный главарь занял своё место возле меча, а остальная троица приготовилась встретить свою паству.
  

ГЛАВА ПЯТАЯ

  
   В глубокой древности религия на Терре играла гораздо большую роль, чем сегодня в Галактическом Союзе. Сейчас за исключением нескольких десятков клерикальных миров, вошедших в Галактический Союз сравнительно недавно, религия уже не относится к тем общественным институтам, которым дано вершить судьбами людей. Религия стала всего лишь своеобразным декором любой планетарной цивилизации, а истовая религиозность редкостью. Да, и как может быть иначе, когда мозги чуть ли не каждого проповедника можно проверить на подлинную убеждённость в правоте своих слов, заслав в какой-нибудь храм сенситив-менеджера.
   К тому же Универсальная церковь не дремлет и, будучи по свое истинной сути общественной организацией отделяющей "зёрна от плевел" или, как говорит сын нашего епископа Длинный Эрс "фильтрует базар", то есть определяет с помощью знаний и коллективного опыта, накопленного почти за миллион лет своего развития, какая религия действительно является одной из многочисленных форм служения Богу, а какая создана жульем от религии только для того, чтобы дурачить людей и ввергать их в клерикальный фанатизм. Вот тут Универсальная церковь имеет колоссальное влияние на людей и даже на органы государственной власти.
   Если говорить о том, какая из организаций Галактического Союза имеет самые древние корни, то тут пальма первенства безусловно принадлежит Универсальной церкви, а не Генеральной прокуратуре, так как она была предложена людям ещё до того, как интари пробудились в сознании людей-носителей. Известен даже год, когда это произошло, - 2002 и место, - глобальная планетарная компьютерная сеть Интернет. Правда, никто не знает доподлинно, было ли появление в Интернете Универсальной Библии от Интернета чьей-то шуткой или же она на самом деле была написана каким-то безвестным проповедником, желавшим сообщить людям правду об их вере в Бога и примирить всех верующих независимо от формы их вероисповедания.
   В любом случае уже через несколько месяцев Универсальная Библия от Интернета была чуть ли не в каждом втором компьютере и очень многие интернетчики дописывали в неё свои собственные пассажи, которые в этой виртуальной Библии назывались, - "Контентами". При этом каждый из людей мог выбирать сам, стоит ли ему вносить этот Контент в свою собственную Универсальную Библию, которую её безымянный создатель назвал электронным письмом к Богу и самому себе, открытым для каждого желающего.
   Первой заинтересовалась Универсальной Библией от Интернета Римская Католическая Церковь, которая на протяжение всего двадцатого века вынашивала идею экуменизма, идею слияния всех мировых религий в её лоне. Служители Бога из Ватикана первыми внесли в Универсальную Библию от Интернета сразу несколько сотен Контентов, но большинство из них было отвергнуто виртуальной паствой, которая уже была пропитана духом индивидуализма и религиозной свободы. Но для интернетчиков-католиков было в общем-то совершенно неважно, что думают на их счёт интернетчики-православные, которые были их братьями перед Создателем.
   Вскоре, в 2007 году произошло и первое чудо от Интернета. Антивирусная программа Универсальной Библии от Интернета спасла миллионы компьютеров от вредоносного и чрезвычайно опасного вируса, который был запущен каким-то изгоем и обрушил базы данных всех тех компьютеров, на которых не была инсталлирована Библия от Интернета. Это послужило Универсальной Библии в той редакции самой лучшей рекламой и она распространилась повсеместно.
  
   (Выдержка из разговора, который состоялся как-то раз между графом Оорком ант-Элтом и Арти Баарлахом)
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Федерация, подземный бункер в лесу, в Калужской области, в 180 километрах от Москвы.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

5 мая 2009 года, 20 часов 55 минут

  

Продолжение рассказа Эдварда Бартона.

  
   Поздно вечером к нашему убежищу подъехало на мотоциклах ещё около сотни людей разного возраста, вооруженных помповыми ружьями, автоматами, карабинами, пистолетами и большим количеством холодного оружия. Эти мерзавцы действительно привезли с собой восемнадцать человек, чтобы принести их в жертву своему безумию. Для жертвоприношения эти ублюдки поймали пятерых бомжей, в возрасте от тридцати до пятидесяти лет, двенадцать подростков, явно, беспризорников в возрасте от двенадцати до четырнадцати лет и одну девушку лет шестнадцати, семнадцати. Их пленники прекрасно понимали, что им было уготовано и потому были сильно напуганы. В их глазах застыл ужас, но, поскольку, рты их были заклеены скотчем, никто из них не мог позвать на помощь. Те ублюдки, которые должны были принести их в жертву, находились в приподнятом настроении, но очень скоро я собирался испортить им его и весьма основательно.
   Как только начало темнеть, сатанисты поставили свои мотоциклы с зажженными фарами вокруг звезды и окружили её плотным строем, держа в руках факелы. У их ног на коленях стояли люди, которым было уготовано погибнуть на алтаре. Ольга уже выбралась наружу через подземный гараж и теперь прихорашивалась, а я поднялся по железным ступеням колодца и был готов по первому же призыву главаря сатанистов немедленно подняться в клубах дыма над алтарем. Длинноволосый и давно немытый прыщавый красавчик, одетый в черные просторные одежды, взяв в руки меч, ходил по кругу и выкрикивал бессвязные слова своей молитвы, называя по именам всех адских приспешников Сатаны и призывая его явить им свою дьявольскую милость. Для пущего эффекта я зажег несколько дымовых шашек, включил на дне колодца мощный прожектор и стал медленно открывать запасной выход из бункера.
   Как потом я смог в этом убедиться, просматривая видеозапись, зрелище было и правда весьма впечатляющим. Сначала из быстро расширяющейся щели в валуне повалили клубы белого дыма, что привело главаря секты сатанистов в явное недоумение, потом сквозь провал в пятиметровой гранитной глыбе вверх ударил столб яркого света и густые клубы дыма, выдуваемые из колодца вентилятором, стали подниматься всё выше и выше, и, наконец, из ярко освещённого жерла плавно вылетела гротескная голая фигура с длинными, изогнутыми, блестящими серебром рогами и всклокоченными черными волосами. Раздался единодушный вопль:
   - Сатана! Сатана!
   Вырвавшийся из десятков глоток вопль ещё не утих, как все разом упали на колени. Взлетев на три метра над землей, я стал медленно и торжественно поворачиваться вокруг своей оси. Для большего эффекта Ольга, которая уже сидела на верхушке сосны, воспламенила все фейерверки разом и вверх устремились целые снопы огня и струи цветных дымов, ослепившие публику. Раздались ликующие крики сатанистов, которые, однако, стихли, когда погасли огни фейерверков и главарь секты встал на ноги, протягивая мне свой меч. В этот момент раздался чистый и звонкий голос Ольги, усиленный мегафоном.
   - Князь Тьмы, зачем ты восстал из ада? - Спросил меня ангел, плавно слетевший с небес и повисший над моей головой.
   Повернув голову вверх, я с вызовом ответил крылатому посланцу Всевышнего хриплым рёвом:
   - Меня призвали эти люди!
   Голос ангела зазвенел ещё громче:
   - Пади ниц, Сатана, перед Узиилом, посланцем Повелителя всего сущего, Господина жизни и смерти!
   Мне не оставалось ничего делать, как рухнуть плашмя на землю вблизи своего алтаря на колени и уткнуться нагуталиненной рожей в землю. Ольга, метнув в землю в полуметре от моей головы что-то вроде шаровой молнии, требовательным голосом строго спросила меня:
   - Разве ты уже забыл о том, что не можешь являться на землю? Зачем ты явился сюда в ночной час? Встань на колени и отвечай, ничтожный червь!
   Послушно встав на колени, я скромно ответил:
   - Я пришел забрать с собой этих грешников.
   - Говори громче, червь! - Вновь потребовала Ольга и я возвысил свой голос, простирая вперед руку и медленно описывая ей широкий полукруг:
   - Я поднялся из ада, чтобы забрать с собой этих людей и бросить их живьем в геенну огненную, дабы плоть их сгорела в адском пламени, а души были обречены на вечное мучение за то зло, что они причинили в мире твоего Повелителя.
   Публика попятилась было назад, но была остановлена грозным окриком Ольги:
   - Стойте и ждите решения своей участи, ничтожные.
   В ответ на эти слова, главарь попытался предпринять более или менее решительный демарш и, подняв над головой меч, громко выкрикнул:
   - Братья, защитим нашего повелителя!
   Внезапно лезвие его меча, нагреваясь, стало краснеть, трещать и рассыпаться яркими искрами. Жар быстро передался массивной бронзовой рукояти и он с визгом бросил свой меч на землю, не в силах удержать его в руках. У его ног вспыхнула земля и он отшатнулся. Кое-кто попытался робко направить на моего очаровательного ангела свое оружие, но оно повело себя неожиданным образом, патроны, вдруг, стали сами собой взрываться в магазинах. Началась суета и паника. Ольга довольно ловко умудрилась предотвратить все попытки к бегству и облетев толпу по кругу, заставила тех, кто вскочил на ноги, упасть на колени. Вновь вернувшись в столб яркого свет, Ольга грозно сказала мне:
   - Здесь не все люди принадлежат тебе, князь Тьмы! Ты можешь забрать в ад только тридцать самых отпетых грешников и негодяев, остальные же ещё не пали столь низко, чтобы сгореть заживо в аду. Возьми их и уходи, нечистый!
   Вот тут-то я и засуетился. Выхватывая из толпы за волосы, намеченные заранее жертвы, я с диким хохотом подтаскивал их к колодцу и сбрасывал вниз, надеясь на то, что падение с семиметровой высоты на надувную кровать не искалечит главаря секты и его приближенных. Разумеется, первым свалился на дно колодца главарь секты сатанистов, которого звали Денис, а следом ему на голову полетела Инга, ещё семеро её подруг, среди которых попадались пусть более симпатичные внешне, но не менее извращённые девицы и все остальные сатанисты, которые, собственно, и составляли ядро этой группы. Последним, с диким хохотом, гордо скрестив руки на груди, опустился в колодец я сам и, закрыв его изнутри на прочный запор, стал наблюдать за тем, что произойдет дальше.
   Моя иллюминация своё отработала, но вокруг алтаря было светло как днём от фар нескольких десятков мощных мотоциклов. Ольга велела этим типам сложить на алтаре все свои сатанинские цацки, развязать пленников, после чего повелела им идти пешком строго на восток к ближайшему храму, покаяться там во всём содеянном и более не грешить, иначе она вернется со всем небесным воинством и задаст им такую трепку, что им уже точно не поздоровится. Чтобы у них не возникало на этот счёт никаких сомнений, она в сиянии фар опустилась на землю и простерла в нужном направлении руки.
   Освобождая бывшим сатанистам проход, я, вместо неё, разметал в обе стороны мотоциклы, а моя грозная крылатая Вирати заставила вспыхнуть землю вокруг себя. Потрясенные сатанисты рванули вперёд с такой скоростью, словно хотели побить мировой рекорд на стометровке, а Ольга спокойно и неторопливо вознеслась в небо и, скрывшись за густыми кронами деревьев, тихонько спряталась в гараже и стала быстро готовиться в путь, ведь нашему убежищу теперь предстояло стать самым настоящим подземным узилищем.
   Подле алтаря остались только бомжи, подростки и девушка, всё ещё не верящие в свое избавление, которым и достались все мотоциклы. Придя в себя бомжи, как люди весьма опытные, первыми бросились к ним и, оседлав двухколёсные машины, рванули в противоположную сторону. Следом за ними умчались на мотоциклах подростки. Подле алтаря остались только девушка и самый маленький мальчишка. Похоже, что девушка просто не знала, как ездить на мотоцикле, а у мальца слишком долго были связаны ноги и он никак не мог подняться и испуганно плакал. Девушка опустилась возле него на колени и, успокаивая пацана, принялась гладить его по спине.
   Спустившись вниз, я быстро пошел по штольне в сторону бункера, куда помчались со всех ног в поисках ада, главные виновники всего этого безумного фарса. Сообразив, что они оказались вовсе не в аду, они попытались оказать мне сопротивление, но увидев меня безрогим и с автоматом "Узи" в руках, попятились. Не вдаваясь в объяснения, я затолкал их в коридор и запер его снаружи, надеясь вернуться сюда через год, другой и окончательно решить их судьбу, после чего бегом бросился к выходу, где меня поджидала Ольга.
   Отмыв лицо одеколоном от сапожного крема и девшись в цивильное, я сел за руль своего джипа и выехал наружу. Быстро закрыв ворота гаража и завалив их кучей гнилого хвороста я с включенными фарами поехал по лесу в ту сторону, где недавно мы задали жару сатанистам. Девушка и мальчишка, были напуганы огнями машины, но, к счастью, даже не попытались убежать. Пока Ольга выясняла, как они оказались в лесу и что там делают мотоциклы, я снял с деревьев свои телекамеры и вернулся к машине. Бросив последний взгляд на это место, я сел за руль и стал осторожно выезжать из леса.
   Мальчишка попросил высадить его неподалеку от железнодорожной станции. Дав пацану на дорогу несколько пятисоттысячных бумажек, триста долларов и получив от него заверение в том, что с ним всё будет в полном порядке, я отпустил его. После этого мы довезли девушку прямо до её дома. Она жила в небольшом городке километрах в сорока, и мне пришлось сделать небольшой крюк прежде, чем мы смогли ехать дальше, к более надёжному и спокойному убежищу.
   Двигаясь по проселочным дорогам, а иногда и вовсе без дорог, за двое суток мы доехали до Псковской области, где забрались в глухой, забытый Богом и людьми угол, в котором могли спокойно пожить несколько недель, чтобы позднее перейти через российско-эстонскую границу, до которой было чуть более десяти километров.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Федерация, хутор в лесу, в Псковской области, в 12 километрах от российско-эстонской границы.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

17 июня 2009 года, 19 часов 35 минут

  

Продолжение рассказа Эдварда Бартона.

  
   После стольких дней нервотрепки, мы с Ольгой, наконец, оказались в спокойном, тихом и безлюдном месте, где можно было не думать ни о какой опасности и предаваться созерцанию природы. Разумеется, это место не было таким безопасным, как подземный бункер в лесу, - по лесу изредка шастали контрабандисты, но даже они старались обойти наш хутор стороной, так как в трёх километрах позади нашего хутора, ближе к границе, было большое, практически непроходимое болото. Поэтому в нашем направлении к границе почти никто не шел. Мы бродили по окрестностям, понемногу занимались хозяйством и готовились перейти границу, чтобы в конце лета уйти в Эстонию, которая хотя и не отличалась особой гостеприимностью, всё же была куда более спокойным местом, нежели Россия.
   К счастью Старик уже успел подготовить для меня свой британский паспорт, который я нашел в джипе и теперь я мог свободно передвигаться по всему миру, стоило мне только выбраться за пределы Российской Федерации. Документы Ольги тоже были в полном порядке и нам не угрожали никакие неожиданности, если мы сможем незаметно перебраться через границу. Эстония была свободной и открытой страной, из которой без визы можно было выехать практически в любую страну мира. В общем никаких особенных проблем не предвиделось кроме того, что эстонские пограничники, когда они не помогали контрабандистам, очень бдительно несли службу и поэтому большую часть времени я посвящал сенситивным тренировкам.
   Для меня явилось полным откровением, что я могу тренировать свои сенситивные способности. Ольга подробно объяснила мне, как её учили этому мать и бабка и я часами заставлял различные предметы двигаться в воздухе, левитировал сам, доводя продолжительность полета сначала до трёх минут сорока секунд, потом до пятнадцати минут и вскоре дошел до того, что мог летать больше часа. Именно это должно было помочь нам беспрепятственно пересечь пограничные кордоны и углубиться на территорию Эстонии. Вместе с тем я впервые попробовал телепортом преодолеть сначала расстояние в пять метров, а потом и гораздо большее. Ольга тренировалась вместе со мной и делала основной упор на развитие сверхзрения, учась этому у меня. После месяца изнурительных тренировок мы оба добились значительных результатов.
   Единственное, что не давало мне покоя, так это участившиеся у меня приступы полной невменяемости, когда я пялился вокруг и не мог узнать ничего. Благо эти приступы длились недолго, но уж больно регулярно они на меня накатывались, практически каждое утро и вечер. Настолько регулярно, что я уже стал к этому привыкать и порой смеялся, пытался предугадать, что именно я не смогу угадать в следующий раз. У меня складывалось такое впечатление, что в моей голове дремал какой-то тип, который изредка просыпался и высовывал нос наружу, где всё для него оказывалось незнакомым. Когда я рассказал о своих фантазиях Ольге и назвал этого типа Оорком, она рассмеялась, хотя впоследствии оказалось, что так оно на самом деле и было.
   Пожалуй, мы так бы и просидели в этом тихом местечке всё лето, если бы в один прекрасный июньский вечер меня не тряхнуло особенно сильно и я не отключился почти на полчаса. Приступ был особенно сильным и в отличие от всех предыдущих окончился тем, что я полностью потерял сознание, но когда очнулся, то знал абсолютно точно, что мне нужно было теперь делать. Я так и сказал об этом Ольге:
   - Вирати, теперь я знаю, что действительно являюсь Оорком. Наконец настал День Откровения.
   Видимо, я сказал это слишком мрачным тоном, раз Ольга так испугалась моего сообщения. В эти полчаса в моей памяти вдруг всплыли, как бы географические координаты нескольких мест и в одно из них я должен был обязательно прийти. Причём я должен был добраться туда, как можно скорее. Взяв в руки географический атлас, я стал внимательно рассматривать карту европейской части России. Самым близким местом, до которого я непременно должен был добраться, находилось в Латвии. Это было Киж-озеро небольшое озеро похожее на восьмерку и расположенное в Латвии близ местечка Вецаки, о котором я раньше знал только то, что его происхождение вызывало массу споров среди ученых. Теперь я знал, что в глубинах этого озера скрыто подземное убежище и именно до него я должен был добраться. Указав пальцем на это место, я сказал:
   - Вирати, я должен срочно добраться до этого места и погрузиться в воды озера, чтобы проникнуть в подземное убежище Интайра. Там я открою Дверь и получу Знание. Собирайся, через два часа мы уходим.
   Мы покинули свой лесной хутор около десяти часов ночи, но в это время года в этих местах было ещё светло. Пока мы шли к границе, немного стемнело, но не настолько, чтобы переходить границу под покровом ночи, а ждать я не мог. До границы мы дошли прямо через болото, ловко прыгая с кочки на кочку и лишь изредка позволяя себе особо длинные прыжки, больше похожие на короткие подлёты летчиков, испытывающих самолет новой конструкции, чтобы преодолеть таким образом самые топкие и опасные места.
   С российской стороны граница охранялась из рук вон плохо, зато эстонцы выстроили на своей стороне почти непреодолимый заслон. Нам очень повезло, что мы уже могли левитировать с изрядной прытью, иначе мы ни за что не смогли бы преодолеть несколько рядов высоких заграждений из колючей проволоки и почти сотню метров малозаметных заграждений, которые хотя и назывались так, тем не менее были прекрасно видны в невысокой траве. Пролетая над этим кошмаром на высоте двух метров, я с трудом представлял себе, как бы мы смогли перейти через эти дьявольские спирали из колючей проволоки, аккуратно разложенные на земле.
   Пролетев на бреющем полете метров двести, мы набрали высоту перед лесом и пролетели ещё около полутора десятков километров. Если бы не необходимость лететь над самыми кронами деревьев, я бы пожалуй восхитился этим изумительным чувством свободного полета, когда тебе в лицо бьёт свежий ветер, а тело наполнено энергией движения. Ольга могла летать намного быстрее и манёвреннее, чем я и потому иногда залетала вперёд, чтобы осмотреть местность. Мой полет в отличии от её, похожего на полёт стремительной и ловкой ласточки, больше напоминал полёт фазана и был на редкость неуклюжим. Удалившись от границы на приличное расстояние, мы опустились на землю и пошли быстрым шагом, изредка переходя на бег. К утру мы забрались так глубоко на территорию этой небольшой страны, что сочли себя в полной безопасности. Зато и устали мы просто невообразимо и потому, найдя остатки стога на краю поля, немедленно зарылись в солому и уснули.
   Проспав до четырех часов дня, я, пользуясь своей способностью видеть сквозь любые преграды на очень большое расстояние, тщательно оглядел всё вокруг и только потом разбудил Ольгу. Мы распаковали свои рюкзаки, сняли с себя черные комбинезоны с масками и переоделись в одинаковые джинсы, байковые рубахи, яркие куртки-анораки и бейсболки. Наши комбинезоны я закопал под стогом глубоко в землю, после чего мы выбрались наружу и надев рюкзаки, не спеша пошли краем поля к дороге.
   Пройдя по дороге километра полтора, мы сели в попутную машину. Мужская одежда на Ольге смотрелась немного вызывающе, но её красивое лицо с очаровательной улыбкой вызывало у водителя-эстонца румянец на лице. По-эстонски я знал всего лишь несколько слов, но зато почти безупречно говорил по-немецки, который хорошо знал и наш водитель. С Ольгой я разговаривал то по-английски, то по-французски и это вкупе с тем, что мы сразу показали водителю свои паспорта, настроило его на самый благожелательный лад и он согласился довести нас до Тарту, тем более, что я пообещал заплатить ему за это целых пятьдесят долларов.
   Добравшись до города, мы в первую очередь зашли в ресторан и там хорошо поужинали, а заодно пообедали и позавтракали. Пока Ольга меняла доллары и фунты на евро и покупала нам одежду, я взял напрокат новенький "Фольксваген", чтобы доехать на нем до Риги. Переодевшись прямо в примерочной кабинке магазина, я сел за руль автомобиля и поехал в Латвию самой короткой дорогой. Ольга, одетая в дорогой шерстяной костюм красного цвета и широкополую черную шляпу выглядела ослепительно и приковывала к себе взгляды мужчин. Теперь у нас были с собой элегантные чемоданы и поэтому вы выбросили свои рюкзаки в ближайший мусорный контейнер. Из оружия я взял с собой только пистолет "Глок" лишь потому, что это было оружие целиком изготовленное из пластика и керамики, что давало возможность пронести его через пункты проверки на границе.
   Эстонско-латвийскую границу мы проехали под утро и нам даже не пришлось выходить из машины, я только предъявил подошедшему к машине офицеру наши паспорта и он, бегло взглянув на них, взял под козырек и пожелал нам доброго пути. После России это было довольно непривычно, но мы уже были в западноевропейском государстве, где одного взгляда на британский или французский паспорт было достаточно для того, чтобы вызвать к себе должное уважение. Чем ближе я подъезжал к Риге, тем сильнее меня тянуло к заветному озеру. Видя, что я начал увеличивать скорость, Ольга решительно потребовала от меня остановить машину.
   - Оорк, пожалуйста, остановись. Дай я сяду за руль, ты едешь слишком быстро. Нас может остановить полиция и это только задержит тебя, любимый.
   Как только я уступил место Ольге, меня начала колотить крупная дрожь, которую я никак не мог унять. Ольга с тревогой поглядывая на меня, проехав почти через весь город, однако, не стала покидать его пределов и вместо этого заехала в агентство проката автомобилей и сдала машину. Мы сели в такси и поехали в отель, где сняли номер и уже после этого, переодевшись для прогулки, наняли такси и отправились за город, к Киж-озеру. Отпустив машину не доезжая до озера километров пять, мы пошли к нему пешком, изображая из себя неспешно прогуливающуюся парочку. К счастью возле озера на том берегу который мне был нужен, никого не было и я уже был готов немедленно прыгнуть в воду прямо в одежде, но Ольга остановила меня:
   - Оорк, не бросай меня одну. Я тоже пойду с тобой и если я увижу, что смогу пройти вместе с тобой, то мы войдем в это место вдвоём.
   Возразить мне было нечего и мы стали раздеваться. Раздевшись я с трудом сдерживал желание немедленно нырнуть в темные, мрачные воды озера, чтобы опустившись на глубину тридцати метров увидеть красные огни, размещённые треугольником. Там должен быть вход в подземное убежище, в котором мне должно было открыться Знание. Ольга сложила нашу одежду в большие пластиковые пакеты, тщательно завязала их, нашла неподалеку два больших булыжника и утяжелила ими наш багаж, после чего сказала мне:
   - Оорк, если я не смогу войти вместе с тобой, то вернусь в гостиницу и буду ждать тебя там. Возьми с собой одежду и документы, они тебе ещё пригодятся.
   Кивнув головой только потому, что в тот момент уже не мог вымолвить ни единого слова, я взял свой свёрток и пошел к воде. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы повернуться к Ольге и ещё раз кивнуть ей головой. Ольга спокойно и ободряюще улыбнулась мне и я всё так же молча нырнул в холодные воды озера. Камень, привязанный к пакету скотчем, увлекал меня на дно озера и мне почти не приходилось прилагать усилий, чтобы опуститься под воду на сорокаметровую глубину. Прежде мне никогда не приходилось нырять так глубоко, но я знал, что смогу без особого труда сделать это. Вскоре я увидел внизу, слабое, красноватое свечение. Дальше я уже действовал чисто автоматически. При моём приближении красные огни засветили ярче и стали мигать.
   Доплыв до них, я сорвал скотч с пакета и выпустил из рук камень, тянувший меня ко дну. Освободившись от груза, я быстро прикоснулся ладонью последовательно к каждому из огней, горящих прямо в черноте базальтовой тверди. В середине треугольника стало разгораться красновато-оранжевое свечение и спустя несколько секунд я понял, что могу войти в этот треугольник не рискуя разбить себе голову. Как только я коснулся рукой середины треугольника, она вошла во что-то мягкое и меня стало засасывать внутрь. Последнее, что я почувствовал, это то, что Ольга обхватила меня руками за талию и крепко прижалась ко мне. Она ни за что не хотела расставаться и последовала вслед за мной в убежище Интайра.
   После этого я провалился в какой-то кошмар. В моей голове всё закружилось с калейдоскопической быстротой и я увидел вокруг себя странные картины. Я видел перед собой бескрайние просторы африканской саванны и это были места знакомые мне с детства и я узнавал людей, которые были вокруг меня, я видел океанские волны огромной высоты, которые грозились утопить пароход, на котором я плыл и видел старинный поезд, в который должен был сесть, чтобы покинуть Российскую Империю. И хотя все эти зрительные образы я видел всего лишь одно мгновение, я успевал полностью осознать их. История пошла для меня в обратном порядке и я погружался в прошлое всё глубже и глубже. Вот я крепостной крестьянин, который поджег барскую усадьбу и ушел с семьёй в глухие леса, а вот я уже охотник, вооруженный луком со стрелами и рогатиной, которую я вонзаю в грудь закованного в латы воина, который пришел набирать себе ратников.
   Погружаясь всё глубже в прошлое, я вспомнил те дни, когда вместе с другими людьми одетыми в шкуры я скакал по степи на лошади и мои спутники были высокими и светловолосыми людьми с налитыми силой светлыми телами. Я охотился на огромных медведей и зубров, ставил силки на лисиц и палкой сбивал взлетающих с воды жирных гусей. У моего отца были жены и много детей, но всегда он берёг только одного меня, своего первенца, а на остальных смотрел ласково только тогда, когда я был в безопасности и не нуждался в еде или питье. Со мной всегда были отец и дед, самый могучий воин и самый мудрый человек. Но никогда я не помнил себя отцом ребёнка, никогда не держал на своих руках крохотное дитя и из моих глаз не текли слёзы счастья, я всегда был только сыном и я всегда видел перед собой мудрые глаза Патриарха и добрый, но строгий и требовательный взгляд Старика.
   Ещё я узнал о том, что никогда не вставал ни под чьи знамена, чтобы служить кому-либо и сеять вместе с другими воинами смерть и разрушение, но довольно часто уходил от врага тайными лесными тропами и вместе со мной шли старики и дети, мужчины и женщины, а мои отец и дед сдерживали тем временем натиск врага и сокрушали его своими отвагой и силой, хитростью и волшбой. Мне приходилось сражаться со многими врагами, но самыми опасными и свирепыми были коренастые волосатые люди с покатыми низкими лбами, вооруженные примитивными дубинами и обладающие чудовищной силой. Мне не пришлось слишком долго гадать, чтобы понять то, что это были неандертальцы, которые были способны преследовать нас сутками напролёт по много дней подряд и лишь хитрость позволяла нам спастись от них.
   Вспоминая все дни прожитой мною жизни, я всё же ни на мгновение не забывал, что я Эдвард Бартон являюсь последним в этой длинной цепочке. И я, наконец, дошел до самого конца. Это был трудный, непосильно трудный путь. И ужасно долгий. Но я прошел его и донёс нечто очень важное до сегодняшнего дня. Никогда я не болел ни одной из тех болезней, которые выкашивали людей, живущих с нами бок о бок и очень часто я выживал только потому, что закрыв глаза ел даже падаль или насекомых. Во мне всегда был огромный заряд живучести, начиная с тех самых времён, когда я первый раз открыл глаза и увидел, как странные, очень похожие на людей существа в тёмно-красных просторных одеждах достают меня из уютной, тёплой жидкости, которая дала мне жизнь.
   У этих существ были удлинённые лица со светлой кожей цвета нежнейшей бирюзы и большие тёмно-фиолетовые глаза с зеленоватыми белками и волосы странного цвета, от красивого золотисто-зеленоватого оттенка до почти зелёно-травяного глубокого цвета. Они показались мне не только очень необычными, но и красивыми. Лица у всех были радостными и взволнованными. Они обнимали друг друга, пожимали руки, весело кричали и хлопали по плечам своего друга, который только кивал головой и улыбался в ответ. Он погладил меня по голове и я увидел, как у него на глазах навернулись слезы. Мы находились в огромном помещении, заставленном тысячами небольших установок длиной чуть больше метра, накрытых прозрачными колпаками. То существо, которое погладило меня по голове, взяло меня на руки и показало мне длинные ряды этих инкубаторов, в которых выращивались младенцы, подобные мне, которым уже очень скоро заселить сначала континент, называющийся сейчас Африкой, а затем и всю Землю. Я как бы открыл глаза, увидел перед собой улыбающееся лицо и услышал слова:
   - Оорк, ты готов к началу записи?
   - Да, старина Эмиил, готов. - Ответил я и этот момент понял, что Эда Бартона больше нет, а на свете есть только Оорк Элт, главный гражданский администратор отряда колонистов, направившегося с Интайра на планету Фроймил на новом, недавно построенном космическом корабле, сверхтяжелом крейсере освоения "Уригленна", который так и не долетел до места своего назначения. Придя от этого внезапного прозрения в жуткую панику, я в ужасе истошно закричал:
   - Нет! Нет! Я не Оорк, я Эдвард Бартон, сын Сэмюэля Бартона и внук Бенджамена Бартона! Я не Оорк! Оорк умер десятки тысяч лет назад! Я не хочу ничего знать ни о каком Интайре! "Уригленна" вморожена в лед на спутнике пятой планеты и пусть она остается там на вечные времена. Ольга! Ольга! Где ты, где ты, моя любимая Вирати!
   Чьи-то тёплые руки гладили меня по лицу, обнимали меня, чей то голос говорил мне что-то на незнакомом, певучем языке и мне становилось тепло и покойно в этих объятьях. Застонав от невыносимой тоски я открыл глаза и увидел незнакомую мне женщину с яркими волосами, непривычно тёмным лицом и зелёными, как трава, глазами. Мне стало страшно, хотя эти глаза смотрели на меня с тёплым участием. Я попытался оттолкнуть её и вдруг увидел, что моя рука темна, как старое дерево. Видеть на своей руке пять пальцев с бледно-сиреневыми ногтями было выше моих сил и я потерял сознание.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Латвия, подземное убежище Интайра, 39 база, расположенная на берегу Киж-озера, на глубине 150 метров от поверхности земли, неподалеку от города Вецаки.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

23 июня 2009 года, 13 часов 10 минут

  

Продолжение рассказа Эдварда Бартона.

  
   Очнувшись, я открыл глаза и увидел вокруг себя странное, большое и абсолютно пустое помещение с бежевыми стенами и белым, светящимся мягким, ровным и сильным светом потолком. Я лежал на мягком полу возле самой стены, а неподалеку от меня лежала Ольга. В помещении было тепло и пахло странными, цветочными запахами. Именно эти запахи напомнили мне о том, что я жутко хочу есть. Порывисто встав на ноги, я подошел к серебристой двери комнаты и нажал на крохотную кнопку на косяке. Тотчас из стены вырос большой пульт с блестящей, тёмно-синей поверхностью, по краям которого располагались два больших, золотисто-оранжевых прозрачных полушария. Я уверенно положил на них ладони и стал барабанить по полусферам пальцами.
   Повинуясь моим командам, из стены вырос большой кулинарный блок, который немедленно развернул прилавок и выдвинул обеденный стол с двумя полупрозрачными, пластиковыми стульями. Сигнализируя о готовности, над прилавком кулинарного блока вспыхнул экран. Взглянув на Ольгу, которая лежала обнаженной, со спутанными, потускневшими волосами, я подумал о том, что ей, вероятно, прежде, чем приступить к завтраку, захочется принять ванну и нажал ещё несколько кнопок на пульте, после чего стена напротив кухонного блока частично выдвинулась внутрь комнаты и раскрылась широким проемом, в котором я увидел большую овальную ванну, над которой из потолка торчал блестящий металлический цилиндр со множеством отверстий разного диаметра, о котором я каким-то невероятным образом знал, что это одновременно и водный струйно-вихревой и озоново-ионный душ и вдобавок ко всему ещё и фен.
   Подойдя к этой ванне, я увидел на её бортике клавиши с вполне понятными пиктограммами. Нажав ту, которая наполняла ванну водой, я, быстро манипулируя красной и синей кнопками, сделал воду приятно горячей, но не обжигающей. Поворачивая диск с различными пиктограммами, я наполнил воду цветочными ароматизаторами и пышной пеной. При виде воды я почувствовал сильную жажду и подумал о том, что первое, чего захочет моя возлюбленная, это стакан чистой, прохладной воды или бокал какого-нибудь сока со льдом.
   Подойдя к кулинарному блоку, я коснулся рукой клавиши и на экране стали мелькать, сменяя друг друга, различные бокалы, наполненные напитками, а рядом с ними были изображены ягоды и фрукты, входящие в состав напитка. Для Ольги я заказал самый большой бокал апельсинового напитка с небольшим количеством лимонного сока и пятью кубиками льда, а для себя такой же бокал апельсиново-ананасного напитка с добавлением земляники и тоже со льдом, удивившись, что за десятки тысяч лет эти плоды и ягоды всё ещё оставались на этой планете, хотя когда-то они не были такими крупными, как сейчас. Вынув оба бокала из этого агрегата, я вернулся к пульту и нажал ещё несколько кнопок.
   Комнату в том месте, где лежала Ольга, я превратил в спальную. Пол поднялся и превратился в широкую софу. Гладкий пластик, покрывающий софу, лопнул посередине и разошелся, открывая одеяло из блестящей ткани, о которой я знал, что это квина, а под головой Ольги вспучилась мягкая подушка. Это ложе пришло в движение и спустя несколько минут само прогнулось под телом девушки так, чтобы ей было удобнее лежать. У изголовья софы стояли с обоих сторон небольшие тумбочки, над которыми парили шары, испускающие приятный, мягкий, зеленовато-золотистый свет. Нажав ещё пару кнопок, я выпустил из шкафчика кресло и оно немедленно подлетело ко мне. Взяв в руки бокалы с напитками, я сел в кресло, чуть подался вперёд и оно плавно поднесло меня к Ольге. Заставив кресло опуститься на пол, я, наконец, сделал несколько глотков прохладного напитка и расслабленно вздохнул.
   Во мне к этому моменту странным образом совместилась память Эда Бартона, всех его предшественников и, самое главное, я был в равной степени ещё и Оорком Элтом. Именно поэтому я с такой лёгкостью управлял всем этим оборудованием, которое мне и во сне не могло присниться. Как Эд Бартон я с обожанием смотрел на Ольгу Браво, которая лежала на софе обнаженная и прекрасная. Как Эд Бартон я знал, как, когда и после скольких мытарств я попал сюда, но как Оорк я знал, что это за чудесная комната и что лежит за её пределами. Знал, что это стандартный жилой блок, который находится на глубине ста пятидесяти метров и что он всего лишь несколько дней назад активирован, а до этого был заключен в стасис, что позволило ему не состариться за десятки тысяч лет. Как Оорк я знал, что для того, чтобы покинуть это место и добраться до других убежищ, куда более просторных, мне даже не придётся подниматься на поверхность.
   Ольга чуть шевельнулась и тихо застонала во сне. Губы её, обычно влажные, были сухими, а лицо не смотря на сон показалось мне усталым и измученным. Я достал из бокала с апельсиновым напитком тонкую трубочку и капнул ей на уголок рта капельку прохладной, ароматной и вкусной влаги. Ольга машинально сделала глотательное движение, а затем улыбнулась и открыла глаза, но прежде, чем взять в руки бокал, она села ко мне на колени и обняла меня за шею своими горячими и сухими руками. Говорить с пересохшим от жажды ртом ей было трудно и потому она всё же сначала выпила холодного сока, а уже потом обратилась ко мне с вопросом:
   - Эд, любимый мой, с тобой всё в порядке?
   - Да Вирати, я прошел через День Откровения, получил необходимое Знание и стал теперь новым Оорком и новым Эдвардом, но и теперь я люблю тебя так же, как и прежде и мне кажется, что даже ещё сильнее. Пойдем родная, тебя ждёт самая чудесная ванна, а потом замечательный ужин. Жаль только, что я не смогу предложить тебе шампанского, а золотая рисса Интайра, вряд ли теперь придётся нам по вкусу. Всё-таки мы теперь стали совсем другими. Мы ведь стали людьми, а были когда-то интари.
   Если мне не изменяет память, в этой ванной мы провели с Ольгой часов пять или шесть подряд, не меньше. Вода могла в ней становиться то густой, как мёд, то, вскипая пузырьками горячего воздуха, превращалась в пенистое шампанское. Можно было менять её цвет от аспидно-черного, до золотого и придавать ей любой запах. Душевая головка давала как сплошной, почти метровый столб воды, медленно стекающий вниз, так и тугие, щекочущие тело струи, которые причудливо извиваясь били в тебя со всех сторон. Озоново-ионный душ также давал телу невообразимое наслаждение и создавал ощущение лёгкости и воздушной мягкости во всём теле. Пока Ольга не перепробовала все возможности этого гигиенического приспособления, она даже и помыслить не могла о еде. И лишь когда мне уже нечем было её удивить, она согласилась одеть лёгкую, миксовую пижаму и подойти, наконец, к столу.
   После такой ванны мне казалось бы уже было невозможно чем-либо удивить её, но когда я стал показывать ей возможности кулинарного комбайна, она пришла в ещё больший восторг, хотя для начала на обед мы заказали себе лишь по два гусиных яйца, сваренных всмятку и по небольшому кусочку оленины, сваренной на пару. Всё-таки за десятки тысяч лет, которые прошли со времени последней настройки этого агрегата, гастрономические пристрастия людей значительно изменились и к тому же продукты могли и малость испортиться.
   Правда, когда мы убедились в том, что и мясо, и яйца имеют отменный вкус, я на скорую руку перенастроил кулинарный блок и мы принялись пробовать самые различные блюда, которые предлагало нам это чудо интайрийской техники и после дегустации отправляли в утилизатор лишь каждое четвёртое. Особенное удовольствие нам доставили различные сорта фруктового мороженного. Когда я был интари, а не человеком, мне очень нравилось фруктовое мороженое.
   Насытившись, мы, наконец, отправились в постель. Теперь, когда я наконец знал кто такая для меня Вирати и как прекрасна она в ипостаси Ольги Браво, я хотел с ней близости совсем иначе, чем это было раньше. Не смотря на то, что со мной не произошло ничего ужасного, я боялся, что она, возможно, не станет такой же как и я сам. Прежде, чем рассказать ей всё, я хотел провести с Ольгой Браво ещё одну, последнюю ночь, ведь скоро ей предстояло стать настоящей Вирати.
   Сама же Ольга, словно предчувствуя это, не задавала мне никаких вопросов и полностью отдавалась любви. В её объятьях я иногда полностью забывался и тогда из меня выходил Оорк, интар пересекший на космическом корабле пространство и переживший время в моём теле. Теле человека. Оорк с жадностью принимал ласки своей новой Вирати и дарил ей свои в то время, как Эд Бартон был полностью расслаблен и мысленно старался слиться с Оорком.
   Теперь мы с этим парнем были вынуждены жить в одном теле. Два разных я, два существа с совершенно различными целями и задачами. При этом я-то свою задачу уже выполнил, а Оорку ещё только следовало сделать свой выбор. Мы не устраивали с Оорком диспутов на тему, кто в этом теле главный и выбрали единственно верный путь. Путь сотрудничества. Правда, в тот момент мы всего лишь занимались любовью. С какого-то момента я знал все, что хранилось в памяти Оорка и соответственно передал ему все знания, накопленные мною за восемьдесят тысяч лет. В тот момент, когда я поднял Ольгу на руки и понес её к нашему ложу, я хотел только одного, дать Оорку почувствовать самому, а не вспомнить, как прекрасна эта женщина.
   Оорк сразу узнал в ней свою Вирати не смотря на то, что память Вирати ещё дремала в её теле. Ольга уже спустя несколько минут поняла, что её ласкают сразу двое мужчин, интар Оорк Элт и человек Эдвард Бартон. К слову будет сказать, ей это очень понравилось. Интари очень похожи на людей, но тем не менее имеют и весьма существенные отличия и потому Ольга легко определяла, когда имела дело с Оорком, а когда с Эдвардом. Мы же с каждым часом, проведенным на брачном ложе, чувствовали то, как наша Вирати-Ольга заставляет нас слиться в одну личность, страстно желая одновременно и Эда Бартона и Оорка Элта и потому уже через несколько часов я с одинаковым энтузиазмом откликался как на имя Оорк, так и на имя Эд. При этом ничто в моем сознании не вздрагивало от ощущения раздвоенности, разобщенности и непонимания.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Латвия, подземное убежище Интайра, 39 база, расположенная на берегу Киж-озера, на глубине 150 метров от поверхности земли, неподалеку от города Вецаки.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

8 июля 2009 года, 8 часов 15 минут

  

Продолжение рассказа Эдварда Бартона.

  
   Благодаря страсти Ольги, которая всей своей душой хотела вновь стать Вирати, была так безбрежна, а мудрость столь велика, что она не торопилась к этому и потому наша ночь оказалась длиной в целых две недели и принесла нам множество счастливых мгновений и открытий. Так через несколько дней я понял, что ни Оорк Элт, ни Эдвард Бартон, ни Сэмюэль, ни Николай Бартеньев, ни Никишка Мятый, ни даже свирепый Арав Длинное Копьё, - жутко могучий и вредный тип, уже не являются самостоятельными личностями, все они слились, спаялись в одну личность и это было совершенно уникальное существо, одновременно и интар, и человек.
   Существо, которое имело память длиной в восемьдесят две тысячи пятьсот семьдесят восемь лет. Именно этот тип последний раз жадно поцеловав девушку, звонко шлёпнул её ладонью ниже поясницы и, весело смеясь, сказал:
   - Ну, всё, моя милая, наш медовый месяц окончен. Нам пора вставать, любовь моя, и приниматься за работу.
   Ольга сладко потянулась всем своим длинным, сильным и полным желания телом и, счастливо улыбаясь, спросила меня:
   - Любимый, как мне тебя теперь называть? Оорк или Эд?
   Вопрос не звучал для меня риторически, в нём был скрыт глубокий смысл и потому, подняв Ольгу на руки и, направляясь в ванную комнату, я ответил ей самым серьезным тоном:
   - Ольга, здесь, в этом секретном подземном убежище, я буду для всех Оорком Элтом, ведь по сути я главный гражданский администратор колонии Интайра на планете Земля и не вижу пока что никаких причин, по которым я должен снова передать свои полномочия военной или научной администрации. А вообще-то я сохраню имя Эдварда Бартона как для частного общения, так и для официальных обращений. Мне очень нравится это имя, Ольга, и я намерен предстать перед людьми именно так.
   - Да, Оорк, мне тоже нравится имя Эдвард. Твоё прежнее имя было слишком строгим. Куда мы сейчас отправимся, любимый? - Спросила меня Ольга, безмятежно нежась в горячей воде пахнущей дикими ирисами.
   Наконец-то я понял почему Оорк с таким удивлением таращил глаза, видя в зеркале мою копченую физиономию, покрытую пеной для бритья. Для него было настоящим кошмаром наблюдать за тем, как я бреюсь опасной бритвой "Золинген" и он, видимо, жутко боялся того, что я собираюсь покончить жизнь самоубийством. Теперь я мог бриться другим, более безопасным способом с помощью небольшого прибора, похожего внешне на электробритву, но с мягким и, словно навощённым, наконечником вместо сетки с ножами, который одновременно уничтожал волосы на моём лице, массировал и очищал кожу и придавал ей приятный запах. Не прекращая бритья, я ответил Ольге:
   - Мы отправимся на центральную базу колонии, расположенную в Антарктиде, это далеко, но поверь, дорога не займёт много времени. Ты можешь даже не одеваться, дорогая, там ты сделаешь это с большим изяществом. Теперь День Откровения должен наступить для всех интари планеты Земля. Я был первым, теперь настала очередь для всех остальных.
   Ольга задержалась на тридцать девятой базе только для того, чтобы расчесать волосы и выпить бокал апельсинового сока, после чего я вывел её из жилого отсека и мы спустились в транспортный. Войдя в кабину малого нуль-транса, я велел ей стать в центре желтого круга, набрал код центральной базы и встал рядом с ней. Переброска произошла тотчас, как я нажал ногой на кнопку старта. На первый взгляд ничего не произошло, так как мы оказались в точно такой же круглой комнате, только на стене кабины нуль-транса горел номер "01", а не "39". Центральную базу, Джейн, вы уже успели немного изучить и знаете, что она может поразить воображение своими размерами, убранством интерьеров и сложным оборудованием.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, центральная планетарная база колонии Интара, расположенная под дном морского залива, в пятнадцати километрах от Земли королевы Мод, Антарктида.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

8 июля 2009 года, 8 часов 40 минут

  

Продолжение рассказа Эдварда Бартона.

  
   На Ольгу она тоже произвела сильное впечатление и когда мы, выйдя из кабины нуль-транса попали в центральный, купольный зал, который имеет диаметр в полтора километра, она испуганно вскрикнула, увидев над собой синее небо, под ногами зелёную траву, а вокруг пышную траву.
   - Эд, где мы? Мы отправились в прошлое, когда Антарктида не была ещё покрыта льдами?
   - Нет, это просто парк под куполом. - Ответил я - Таким я его запомнил перед тем, как произошла Передача. Таким он и остался спустя восемьдесят тысяч лет и теперь будет служить местом отдыха для нас и наших друзей. Как это ни странно, но все растения смогли выжить в био-стасисе. Если, конечно, старикашка Бэмми за время нашего медового месяца не вырастил новые растения. Вот только где он раздобыл саженцы, ведь я ему строго-настрого запретил выпускать на поверхность своих роботов.
   Ольга не выдержала, пробежала по мягкой, зелёной траве и, заливаясь счастливым смехом, золотистой молнией взлетела под купол. Не смотря на то, что меня ждали дела на центральном посту, я тоже разбежался, подпрыгнул и, стремительно набирая высоту, полетел к куполу, под которым Ольга уже выписывала головокружительные фигуры высшего пилотажа. Мне до такой легкости было ещё летать и летать. Попытавшись сделать в воздухе несколько неуклюжих переворотов, я вскоре понял, что мой удел это движение в воздухе с небольшой скоростью и простые, незамысловатые зигзаги. Опустившись на землю возле небольшого озерца, я жестом поманил к себе эту стремительную летунью и стал терпеливо ждать, когда она вдоволь насытится своим лёгким и элегантным полётом, но Ольга отчего-то не торопилась присоединиться ко мне.
   Устав ждать, я высоко подпрыгнул и, поймав эту взбалмошную девчонку за лодыжку, стащил её с небес на грешную землю и повёл на центральный пост. По пути мы зашли на вещевой склад, где подобрали себе подходящие по размеру комбинезоны и обувь. До этого, глядя на обнаженное тело Ольги, я слишком часто ловил себя на грешных мыслях, которые отнюдь не настраивали меня на рабочий лад. Центральный пост встретил нас мягким зеленоватым светом, ровным сиянием огромных обзорных экранов и большим количеством пультов управления. Пройдя мимо вспомогательных, я занял свое место за центральным пультом и включил ручное управление. В течении шести последних месяцев главный компьютер центральной базы, наш Великий Бэмми, получал информацию от всех систем наблюдения, как находящихся на Земле, так и далеко за её пределами.
   Все семь тысяч двести баз, разбросанных по всей солнечной системе, уже были выведены из стасис-коконов, остановивший ход времени на восемьдесят тысяч лет, расконсервированы, приведены в рабочее состояние и были готовы принять всех интари. Об этом мне сообщило табло на главном экране и я тому нисколько не удивился. Любой объект, помещенный в стасис-поле, практически неуязвим. Меня в данный момент гораздо больше интересовало только одно, - сколько наших друзей смогли дожить до нынешнего дня. Когда мы начинали этот, отчаянный по своей смелости проект, наш главный компьютер, проанализировав сотни тысяч параметров, дал свой прогноз и известил меня, что семьдесят три процента колонистов останутся живы и тогда я принял решение начать Передачу. Эмиил, получив эти данные, презрительно сплюнул и, обругав старикашку Бэмми последними словами, строгим голосом учителя и величайшего ученого сказал мне, что дает гарантию на счастливый исход для девяноста пяти процентов интари, которые рискнут отправиться в этот долгий и опасный путь сквозь тысячелетия.
   Прежде, чем нажать клавишу, я мысленно вознёс молитвы всем Богам, которые сопровождали меня на протяжении восьмидесяти тысяч лет. Сейчас должен был решиться наш давний спор. Когда закончилось мелькание цифр, я облегчённо вздохнул. Из восьмидесяти девяти тысяч пятисот восьмидесяти семи колонистов погибло только двести девятнадцать. Напряжение сменилось невероятным облегчением и прорвалось наружу глухими рыданиями. Уронив голову на пульт, я дал волю своим чувствам и зарыдал нисколько не смущаясь своих слёз, чем ужасно напугал Ольгу. Она встала передо мной на колени и, нежно обняв меня за плечи, стала целовать и утешать меня, ещё не понимая, что из моих глаз текут слёзы радости. Подавив в себе рыдания, я сказал:
   - Ольга, мы прошли сквозь время. Почти все живы.
   В нескольких скупых фразах я объяснил ей, что она женщина из другого мира, интара, которая для того, чтобы сохранить себе жизнь, рискнула доверить её удивительному биологическому самовоспроизводящемуся существу, которое могло жить только в теле человека и теперь она должна вновь стать моей возлюбленной, Вирати Клиот. Из всех интар и интаров погибло только двести девятнадцать мужчин и женщин, ещё пять не могли по каким-то причинам принять сигнал, а для остальных скоро наступит День Откровения и они присоединятся к нам. Для этого мне было необходимо сделать только одно, открыть бронированную крышку и нажать кнопку устройства, которое передаст через тысячи подземных убежищ, сигнал к всеобщему пробуждению и тогда почти девяносто тысяч наших товарищей откликнутся на этот призыв и пойдут искать подземные убежища Интайра.
   Крохотные существа крулосы, представляющие из себя желеобразные, овальные комочки длиной в шесть сантиметров, расположенные в теле мужчины позади предстательной железы, а в теле женщины вокруг одного из яичников, способны принять эти радиосигналы и отдать приказ каждому из мужчин и женщин, в которых они жили. Единственное, что я не сказал Ольге в тот момент, это того, что крулос, развернувшись в интару или интара, должен вытеснить, убить личность прежнего владельца тела, который исполнил свою миссию и должен теперь уступить это тело другому существу.
   Со мной этого не произошло, крулос Оорка Элта не убил Эда Бартона, наоборот, они стали сотрудничать и родили третье существо, в котором в равной степени остались жить и главный гражданский администратор колонии Интайра на Фроймиле Оорк Элт и землянин Эдвард Бартон, чрезвычайно ловкий, хитрый и живучий тип. В крулосе за долгие восемьдесят тысяч лет что-то испортилось или изменилось, то ли под влиянием мутаций, то ли ещё по каким-то причинам, но в результате этих изменений я уже не считал себя ни интаром, ни человеком, а был кем-то третьим.
   Ольге не нужно было добираться до убежища, а вот остальным предстоял долгий путь. Впрочем не такой уж и долгий. Прежде, чем дать сигнал к пробуждению, я опустил сверху огромный шестиметровый глобус, на котором синими огоньками светились убежища, а ярко-зелёными крулосы, готовые привести людей в эти убежища. Пять красных огоньков, собранных в одном месте на территории США, почему-то не могли свободно передвигаться, хотя были живы и невредимы. Убедившись в том, что все крулосы находятся в превосходном настроении, полной боевой готовности и способны принять сигнал к пробуждению, я повернул глобус таким образом, чтобы Ольга увидела свою отметку, сиявшую ярче других. Её крулос, можно сказать, сгорал от нетерпения. Прежде, чем откинуть бронещиток, закрывающий кнопку, я спросил Ольгу:
   - Как ты считаешь, любимая, может быть мне стоит сначала послать сигнал одной тебе и уже потом вызвать остальных? Всё-таки мне было бы приятнее встречать друзей вдвоём с Вирати.
   - Ну, не знаю, Эд, хотя мне очень нравится твоё предложение. - Робким голосом ответила мне Ольга и затем добавила - Я не вижу ничего дурного в том, что эти ребята подождут ещё несколько дней. Кроме того, вдруг, тебе понадобится изменить что-либо или возникнут ещё какие-нибудь причины, по которым ты не захочешь отдавать общий приказ?
   Отложив на некоторое время принятие ответственного решения, я занялся подготовкой оборудования, необходимого для локального сигнала, который должен быть послан только крулосу Ольги. Прежде всего я отвел её в медицинский центр и провёл тщательное сканирование её тела памятуя о том, что вскоре я должен был встретиться со своим другом и вечным оппонентом в научных спорах, профессором, простите меня за применение этого слова в отношении существа из другой галактики, Джейн, но это звание в общем соответствует тому положению, которое мой друг Эмиил Бор Заан, занимал в научном мире Интайра. Так вот, если бы Эм впоследствии узнал, что Ольга была рядом со мной и я не провел всех необходимых исследований, он меня попросту сжил бы со свету.
   Ольга была вовсе не против этого и потому в течении суток я проделал множество исследований, включая и такие, которым старина Эм особенно любил подвергать своих пациентов. В частности я предоставил ему возможность получить полную картину того, как реагирует крулос Ольги на наши интимные отношения, ведь из Ольги просто таки изливалась наружу вся страсть подлинной Вирати и её изощрённые любовные фантазии, которые в далеком прошлом ошеломили меня настолько, что я был вне себя от радости и восторга.
   Убедившись в том, что я ничего не упустил, я велел ей лечь на мягкую кушетку и подкатил к изголовью столик с малым лабораторным излучателем. Сигнал был достаточно мощным, точно такой я получил в своём убежище в Латвии. Мне, наконец, представилась возможность понаблюдать со стороны, как крулос растворялся в теле Ольге и, как бы умирая, отдавал ей всю память Вирати. На этот раз всё произошло очень быстро. Несколько секунд изумрудные глаза внимательно изучали мою физиономию, а потом полные, красивые губы расцвели очаровательной улыбкой и я услышал из ее уст странную фразу:
   - Эдвард, ратеи ану бан амаи. - Что на языке Интайра означало - Эдвард, какой ты у меня красивый.
   Скажи она это по-русски, по-французски или по-английски и я воспринял бы это без малейшего удивления, но то, что Ольга сказала это на языке уири, одном из трёх языков Интайра, который даже не был родным языком Вирати, происходившей из народа тайри, просто повергло меня в шок. Ольга встала с кушетки и обняв меня, сказала, на этот раз уже только по-русски, обратившись однако так, как она это делала, когда ей хотелось выдавить из меня ласку:
   - Джемир Оорк, всё получилось совсем не так, как ты планировал. Мы стали теперь другими и я счастлива этому. Пойдём, рато джемир, пора всем закончить скитания и прийти в наш дом.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, центральная планетарная база колонии Интара, расположенная под дном морского залива, в пятнадцати километрах от Земли королевы Мод, Антарктида.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

14 августа 2025 года, 20 часа 15 минут

  
   Свою последнюю фразу Эд произнес таким задумчивым голосом, что Джейн невольно подумала, а были ли шестнадцать лет, прожитые этим человеком такими уж счастливыми. Ей от чего-то показалось, что окажись она на его месте, то вряд ли бы обрадовалась такому подарку судьбы - знать, что для тебя отрезан путь на родину и при этом ощущать огромную ответственность за дальнейшую судьбу человеческой цивилизации, с которой их накрепко связали последствия удивительного эксперимента.
   Джейн было хорошо известно то чувство опасности, которое исходило в те годы от России, она помнила истеричный тон газетных статей и телевизионных сообщений, грозящих странам демократии всесильным могуществом русской мафии, победившей на выборах. В те годы это дало мощный импульс преступному миру и она хорошо помнила тот дикий разгул уличной преступности, охватившей американские города. Зачастую телевизионные репортажи с улиц напоминали съёмки, сделанные на поле боя и это заставляло всех дрожать от страха.
   Взглянув на часы, было начало девятого вечера, Эд предложил ей прервать беседу и пройтись по центральной базе колонии Интайра на Земле. Вздохнув с явным сожалением, Джейн всё-таки согласилась, посчитав, что это может дать ей ничуть не меньше информации, чем беседа с Эдом Бартоном. Знакомить свою гостью с этим огромным подземным сооружением Эд начал с того, что показал Джейн мощный термоядерный реактор, расположенный в самом низу. Из рассказа Эда о мощности этой установки, которая могла обеспечить энергией обе Америки, Джейн стало ясно, что у интари действительно имеются неограниченные возможности. Во всяком случае военные, хотя в настоящее время реактор выдавал всего лишь семь процентов своей мощности, но в любой момент он мог быть выведен на полную.
   Джейн попросила Эда показать научные лаборатории базы и ей пришлось вновь удивиться, когда она узнала, что центральная база вовсе не является таковой и в её стенах она не увидит практически никаких чудес Интайра. Интари использовали это сооружение в качестве вспомогательной, а не основной базы и все их научные учреждения, за исключением тех, которые занимались перспективными разработками, были расположены в региональных отделениях Института Человека, где достижения Интайра стремительно внедрялись в земную цивилизацию. Несколько научных центров находились далеко за пределами Земли, на Марсе и Ганимеде.
   Показывая своей гостье некоторые из наиболее впечатляющих установок и агрегатов, имеющиеся на этажах, расположенных выше реактора, Эд постепенно вёл Джейн к тем этажам, где находились научно-исследовательские лаборатории. По одному из этажей они, чтобы осмотреть его полностью, проехали на миниатюрном каре, но нашли там лишь троих молодых людей, задержавшихся в лаборатории допоздна. Девушка, одетая в сари, похожая по внешнему виду на индуску и двое крепких парней европейской наружности, были так увлечены своим научным спором, что даже не заметили Эда и Джейн, заглянувших в лабораторию. Посмотрев на этих ребят, которые хотя и разговаривали по-английски, но говорили так, что Джейн не поняла ни одного единого слова, она решила не отвлекать их по пустякам и они поехали к ближайшему телепорт лифту, чтобы продолжить экскурсию по базе Интайра.
   На антарктической базе интари был расположен лишь небольшой учебный центр в котором проходили стажировку около двухсот юношей и девушек, уже прошедших обучение в научных центрах Института Человека, разбросанных по всей планете. Эд рассказал, что в этот центр отбирают наиболее талантливых студентов, которых ожидает самое блестящее научное будущее, ведь уже и сейчас многие из них являлись авторами впечатляющих научных гипотез и открытий, которые были сделаны ими под влиянием науки Интайра. Короткий рассказ Эда об этом научном центре так заинтересовал Джейн, что непременно хотела встретиться и немного поговорить со студентами. Она не только посетила небольшой студенческий городок, расположенный над учебными аудиториями и лабораториями, но и смогла немного пообщаться с молодёжью.
   Правда, для этого им пришлось подняться на самый верхний уровень, в парк под куполом, где они собирались вечером. Юные гении отнеслись к присутствию известной американской журналистки несколько странным образом. Эти мальчики и девочки, собранные со всех уголков Земли, были прекрасно осведомлены о том, что происходит на планете, а потому некоторые из них, встретили Джейн с настороженностью и неудовольствием. По мнению некоторых из них, особенно американцев, хорошо знакомых с её статьями, Джейн была старой, оголтелой реакционеркой, которую было бы полезно сослать в одну из колоний, чтобы она попробовала там проповедовать свои идиотские взгляды. Пожалуй, впервые Джейн почувствовала на себе, что такое юношеский максимализм. Однако, не смотря ни на что, эти ребята с удовольствием рассказывали ей о том, чем они занимаются и прекрасно отдавали себе отчёт в том, что ситуация на Земле, сложилась, мягко говоря, странная.
   Те знания, которые студенты получили от интари, наложили на них весьма своеобразный отпечаток. Эти ребята, многим из которых не исполнилось и семнадцати лет, были удивительно раскованны и отличались завидным энтузиазмом. Они охотно говорили о том, чем занимаются и при этом строили такие далеко идущие планы, что Джейн пришла в изумление и у неё очень скоро сложилось такое впечатление, что эти юные гении собирались жить вечно, когда говорили о том, чем они собираются заняться после того, как закончат свое обучение и станут работать самостоятельно.
   На её вопрос о том, а хватит ли им жизни на это, Джейн получила ещё более удивительный ответ, который просто поразил её воображение. Оказалось, что самой главной задачей Института Человека является научная работа связанная с увеличением продолжительности жизни человека до полутора, двух тысяч лет в массовом, а отнюдь не в каком-то единичном порядке. Эд, присутствующий при этой беседе, утверждающе кивнул головой и громко сказал:
   - Всё правильно, Джейн, Като вовсе не вводит вас в заблуждение. Наши самые крупные научно-медицинские центры уже сейчас могут вернуть молодость практически любому человеку, но даже если все они будут заниматься только этим, то смогут вернуть молодость и здоровье максимум пятидесяти миллионам человек в год. Сами понимаете, это вызвало бы страшные последствия для человеческой цивилизации.
   Юноша-японец, которого Эд назвал Като, с удивлением взглянул на Эдварда Бартона и спросил:
   - Эд, но почему ты не говоришь Джейн о том, что мы уже сейчас ежегодно возвращаем молодость почти семи миллионам человек в год? Да, это, конечно, вовсе не те цифры, которые можно было бы назвать прорывом, но всё-таки это тоже неплохо. Разве по-твоему это не достижение?
   Под требовательным взглядом Джейн, Като и ещё нескольких ребят, Эд был просто вынужден немедленно дать ей необходимые пояснения:
   - Стоп, ребята, не горячитесь, давайте сразу внесем ясность в этот вопрос. Во-первых, почти одна десятая этого числа людей, это клиенты Трибунала, которых нельзя оставлять на Земле по вполне понятным причинам. Малая часть этих людей, пятьдесят, шестьдесят тысяч человек являются, как говорится, солью земли, это крупные ученые, деятели культуры и просто прекрасные люди и нам очень бы не хотелось расстаться с ними до срока, но в силу всё тех же причин лишь малая часть из них остаётся на Земле, ну, а в-третьих большинством омоложенных являются те люди, которые пока что являются на этой планете лишними. Поскольку для них во внеземных колониях открываются новые возможности, мы, прежде, чем предложить им избавиться от своих недугов и старости, объясняем им, что они имеют шанс начать жить заново и при этом получат ещё и отличную профессиональную подготовку, но будут вынуждены покинуть Землю на очень долгий срок. Так что при всём том, о чём ты сказал Като, только тридцать, тридцать пять тысяч человек из числа тех, кому Институт Человека вернул молодость, остаются на Земле и чем скорее вы, лодыри, заявите о создании комплексной нановакцины, тем скорее мы сможем начать подготовку общественного мнения к тому, что человеку самой судьбой суждено жить столько, сколько он пожелает, хотя вам, при всей скудости вашего мышления, должно быть понятно, что нановакцина вовсе не является панацеей, она способна только замедлить процесс старения и даёт возможность увеличить продолжительность жизни максимум до трёхсот лет. Вы хорошо поняли меня, олухи? - Улыбнувшись Джейн, Эд добавил - Джейн, вы даже не представляете себе, как трудно говорить с этими молодыми людьми. Все их мысли сводятся только к одному, они мечтают о глобальных открытиях в области фундаментальной науки и совсем не думают о том, что семь с лишним миллиардов человек всё ещё страдают от болезней и так быстро старятся. Вместо того, чтобы направить свои таланты на медицинские исследования, им подавай физику тахионного поля и темпоральную физику. Хорошо ещё, что помимо этих балбесов в Институте Человека работают десятки тысяч нормальных врачей.
   Не смотря на отповедь Эда, молодые люди, с которыми они разговаривали в небольшом, уютном кафе, похоже, решили остаться при своем собственном мнении относительно избранного ими жизненного пути. Джейн заинтересовалась тем, как проходил процесс обучения и Эд, после того, как они покинули веселую студенческую вечеринку под пальмами, довольно подробно рассказал ей об этом. Делалось это очень сложным и необычным образом по специальной методике гипнопедического обучения, с помощью которой в память наиболее талантливых молодых ученых внедрялись огромные массивы информации, содержащие совершенно новые научные концепции и идеи. После этого шел длительный период адаптации, в течении которого проверялось то, как были усвоены знания и как студенты способны ими воспользоваться.
   Из всего того, о чём Джейн узнала в последние дни, именно этот учебный центр привел её в искреннее изумление. Правда, она никак не могла поверить Эду Бартону в то, что свои знания землянам передавали не ученые, а самые обычные техники-педагоги, в чью обязанность входило только одно, передать студентам знания с помощью гипнопедического оборудования и поставить перед молодыми людьми задачи, решая которые они, как бы заново открывали то, что давно уже было изучено Интайром. Ещё больше удивило её то, что к полнейшему удивлению ученых-интари земляне смогли так экстраполировать полученные знания, что умудрились сделать несколько выдающихся открытий, которые, будь они сделаны на Интайре, произвели бы фурор даже в самых высоких научных кругах.
   Студентам, которые смогли пройти через частое сито отбора и попасть в это учебное заведение, было предоставлено право выбора и они самостоятельно определяли для себя научные направления. Именно поэтому Эд так сурово, хотя и шутливо высказал молодым людям свои претензии, ведь мало кто из них выбирал медицину, как предмет своей будущей научной деятельности, зато их самих отбирали вовсе не исходя из отметок, полученных в колледжах или институтах за прошлый семестр.
   Основным критерием отбора была их способность к творческому мышлению и зачастую на антарктическую базу попадали юноши и девушки, которых эксперты Института Человека нашли в какой-нибудь глухой, заброшенной деревушке в горах Тибета или джунглях Африки, хотя нередки были случаи, когда приглашение получали студенты из Сорбонны или Оксфорда. Между делом Эд сам объяснил Джейн, почему студенты не очень-то жалуют медицину и ей показалось странным услышать от него:
   - Вот уж в чём не откажешь всем этим юным нахалам, Джейн, так это в практицизме. Они только потому не заказывают для изучения инфокристаллов с мнемозаписями на медицинскую тематику, что уверены в недолгом её существовании, как науки. Понимаете, Джейн, они считают, что вопросами геронтологии должны заниматься одни только помолодевшие старики и старухи, которых это касается в первую очередь, а им, видите ли, жаль тратить на это своё драгоценное время.
   Эдвард Бартон, который так сурово отозвался о стремлении студентов посвятить себя фундаментальной науке, тем не менее смотрел на этих молодых людей, как на будущее не только науки Земли, но и её колоний. В самом ближайшем будущем для многих из них будут построены на Земле и далеко за её пределами специальные научно-исследовательские заведения, где они смогут полностью посвятить себя науке, на которую Институт Человека средств не жалел. Кое-кто из этих молодых людей уже выбрал для себя местом своей научной деятельности именно колонии, а не Землю. Узнав об этом, Джейн испуганно воскликнула:
   - Эд, неужели вы отправите этих мальчиков и девочек в колонии, которые служат местом изгнания для преступников?
   - Да, пожалуй Ольга была права, Джейн, когда возмущалась вашей способностью делать законченные логические построения при полном отсутствии достоверной и точной информации. - Недовольно процедил сквозь зубы Эд - Вы не видели ещё ни одной колонии, не знаете порядков, установленных там и уже готовы предать нас анафеме за то, что эти молодые люди стремятся оторвать свои задницы от Земли и направиться в колонии. Джейн, к вашему сведению, как только кто-либо из клиентов Трибунала попадает на Ладу, Европу, Палому или Халифат, они первым же делом стараются забыть то, кем они были на Земле. Мы даём им молодость, красоту, силу, отменное здоровье и новое имя, новые знания, наконец, мы привозим их в мир, который в технологическом отношении находится на несколько тысяч лет впереди, по сравнению с Землёй нынешнего дня. Так что же по вашему они должны начать делать? Стрелять друг в друга? Взрывать дом соседа? С чего это им делать, если каждый из них знает, что в колонии ни с того ни с сего людей не отправляют. Знаю, у вас на языке вертится вопрос, а как же обстоит дело с теми бомжами и бродягами, которых наши агенты уговорили начать жизнь сначала. Так вот, моя дорогая, они получают такую спецподготовку, что им позавидуют и коммандос, прошедшие Форт-Брагг и десяток войн, так что сдачи они смогут дать каждому, хотя я ещё ни разу не слышал о том, чтобы в колониях случались просто какие-нибудь разборки, не говоря уже о вооруженных конфликтах. Правда, вам возможно не очень понравится то, что в колониях власть находится в руках административных советов, созданных ещё первыми колонистами и они вовсе не собираются отдавать её кому-либо из новичков. Вот потому-то я и не боюсь отпускать этих мальчиков и девочек туда одних, хотя надо сказать, что научные учреждения в колониях являются предметом особой заботы администрации и я даже не представляю себе, что колонисты сделают с тем типом, который посмеет сказать им что-либо плохое. Ведь до тех пор, пока они сами не построят космические корабли с тахионным приводом, им всем Земли не видать, как собственных ушей, а по наши расчетам это произойдёт не раньше, чем через сто пятьдесят лет, но я думаю, что к тому времени мы уже и сами объявим землянам как о своём собственном существовании, так и о существовании внеземных колоний. Так что, Джейн, я не вижу ничего плохого в том, если кто-то из выпускников этого научного центра отправится в какую-нибудь колонию. Во-первых, это, поверьте, будет далеко не первый случай, а, во-вторых, мне нравятся предприимчивые люди. Признаться, если бы не мои обязанности главного администратора, я и сам подался бы, скажем на Ладу или ту же Европу. Да, впрочем, вы в этом скоро и сами убедитесь, когда "Уригленна" через два-три месяца отправится в свой очередной рейс. Ведь она вовсе не является летающей тюрьмой. Уже через пару дней после старта вы сможете спокойно ходить по всем пассажирским отсекам корабля без малейшего риска, что на вас набросятся из-за угла с ножом.
   После этого Джейн сама предпочла перевести разговор на другую тему и вскоре узнала, что вопросами геронтологии в Институте Человека занимается самый большой по численности отряд учёных во главе с Эмилем Борзаном и Егором Ураловым. Узнала она и о том, над чем именно работают эти ученые. Омоложение и физиологическая реконструкция, собственно говоря, никогда не являлись такой уж большой проблемой для интари, в этом деле задолго до появления человека уже был накоплен колоссальный опыт. Главной задачей было сделать этот процесс доступным для каждого жителя Земли, а это было возможным только в случае создания миниатюрного, компьютеризированного госпиталя, способного решить те задачи, которые были под силу комплексной медицинской лаборатории, в состав которой входило порядка трёх сотен высококлассных специалистов и десятки сложных медицинских установок, способных проводить уникальные операции на клеточном уровне, связанные с омоложением человека.
   Таких лабораторий на Земле было уже более тридцати и в них действительно творились настоящие чудеса. Даже смерть и та была вынуждена отступить перед научными достижениями Интайра, достигнутыми в глубокой древности и новой наукой Земли. Джейн с изумлением узнала, что жителям той пакистанской деревушки предстояло, как бы родиться заново, но вот вернуться в родные горы им уже не удастся, это было бы слишком неосторожным шагом и потому им была прямая дорога на один из исламских миров. Это решение было продиктовано прежде всего вопросами безопасности.
   Эд Бартон вовсе не боялся, что утечка информации могла бы привести к столкновению интари и землян, военная мощь "Уригленны" была слишком велика, чтобы бояться этого, не боялся он и столкновения с правительствами, так как большую часть правды многие из них уже знали. Гораздо опаснее была паника, которая неминуемо охватила бы население Земли. Интайр, по словам Эда, сделал для жителей Земли ещё слишком мало для того, чтобы его передовой отряд не показался землянам жуткими космическими монстрами, пришедшими на их планету чтобы поработить их, а это уже было бы куда более серьезной проблемой.
   Джейн Коллинз и Эд Бартон расстались около полуночи, закончив беседу в небольшом, уютном кафе. Эд проводил свою собеседницу до дверей её номера и, пообещав продолжить разговор завтра с утра, отправился к себе домой, на остров Кинос, а Джейн принялась приводить в порядок свои заметки, сделанные стенографическими знаками в репортерском блокноте, которыми она, время от времени, сопровождала рассказ Эда Бартона. Из того, что она увидела и услышала за последнее время, складывалась просто-таки невероятная картина и Джейн удивлялась тому, как это она не увидела раньше, что перемены, которые произошли в мире за последние годы, были обусловлены влиянием другой цивилизации. Впрочем, не только она не заметила этого. Практически все друзья и знакомые Джейн, а это были люди весьма осведомлённые, пребывали в полном неведении.
   Видимо перемены к лучшему всегда являются вполне ожидаемыми и потому на них смотрят с надеждой, что вслед за ними не наступит ухудшение. Будучи по складу своего характера нонконформистом, Джейн не хотела верить в то, что такие заметные перемены не имеют причин и может быть в этом была причина того, что она, почти с самого начала своей карьеры журналиста, занялась изучением такого невероятного феномена, как Всемирный Антикриминальный Трибунал.
   Ещё будучи студенткой университета, Джейн писала в своих первых статьях о том, что ей трудно поверить в тот факт, будто в таких разных странах могут найтись силы, которые объединят свои усилия в борьбе против преступного мира и объявят некоторых национальных политических лидеров и крупных политиков такими же преступниками, как гангстеры или наркодельцы. Действительность оказалась просто фантастической и превзошла все её мыслимые ожидания. Джейн никак не могла отделаться от чувства, что она спит и всё это ей просто снится. С такими мыслями она незаметно для себя уснула, но даже и во сне она продолжала расспрашивать Эда Бартона о том, как интари смогли в столь короткий промежуток времени так радикально изменить мир.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, центральная планетарная база колонии Интара, расположенная под дном морского залива, в пятнадцати километрах от Земли королевы Мод, Антарктида.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

15 августа 2025 года, 7 часа 43 минуты

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   На следующий день Джейн была разбужена Элвисом в семь тридцать утра. Компьютер-мажордом предупредил её о том, что Эд Бартон просил как можно раньше продолжить своё интервью и уже ждал журналистку в своём кабинете. Девушка подскочила, как ужаленная. Она никогда не допускала, чтобы её кто-то ждал и потому, сократив все утренние процедуры до минимума, бегом бросилась к ближайшему телепорт-лифту даже не позавтракав и лишь выпив наспех стакан сока. Когда она быстрым шагом шла по коридору, Эдвард Бартон сам шел ей навстречу. Улыбнувшись, он сказал:
   - Джейн, прошу прощения, но я вовсе не намерен оставлять вас без завтрака, а потому давайте поднимемся в парк.
   По пути к кафе, расположенному на берегу небольшого пруда, Эд смущенно объяснил девушке, что он вовсе не хотел, чтобы компьютер поторапливал её и пришел так рано в свой офис лишь для того, чтобы хорошенько подготовиться к продолжению интервью и отбирал нужные видеозаписи, фотоснимки и файлы, которыми он сегодня хотел проиллюстрировать свой рассказ. При этом Эд Бартон выглядел очень смущённым и извинился перед Джейн ещё несколько раз за то, что невольно заставил её так торопиться, чем в конце концов и рассмешил девушку чуть ли не до слез.
   Как только Джейн рассмеялась, смущение Эда моментально испарилось и к столику они подошли в очень весёлом настроении. За завтраком они продолжали смеяться, но уже потому, что Джейн рассказала Эду о том, как её перепугал строгий Элвис, кристалломозгу которого были неведомы интонации и который все поручения выполнял буквально. Эд объяснил ей, что Элвис разбудил её только потому, что он не сказал компьютеру, который хотя и обладал искусственным интеллектом, тем не менее не смог понять того, что в фразе: "Когда мисс Джейн проснётся, попроси её прийти в мой офис", не было заложено требования немедленно разбудить её и отнёс это исключительно на счёт того, что бедняге Элвису очень редко выпадает удача быть мажордомом и к тому же он ещё не успел досконально изучить привычки своей новой хозяйки.
   Чтобы Элвис не ошибался впредь, Эд Бартон предложил Джейн забрать его себе в качестве секретаря и мажордома, а для того, чтобы от него было больше пользы, предложил включит его мозг полностью. Ведь сейчас работал лишь крошечный его фрагмент, разместившийся в нескольких тысячах крохотных кристалликов, а ведь он состоял из нескольких миллионов точно таких же кристаллов, упрятанных в прочную сферу размером с обычный человеческий мозг. Именно его Эд и предлагал поместить в тело самого обычного искусственного человека. Джейн поначалу не поверила в серьезность этого предложения, но он сказал ей совершенно серьёзным тоном:
   - Поверьте, Джейн, я совсем не шучу. Когда мозг андроида работает в режиме электронного мажордома, у него совершенно невыносимый характер, но он с первой же минуты привязывается к своему хозяину и мечтает быть его постоянным слугой. Ничего не поделаешь, тут срабатывает программа заботы. К тому же вы дали ему имя и нашим техникам гораздо проще полностью включить мозаичный кристалломозг этого синтетического существа и дать ему подходящее тело, чем просить очистить свою память. Так вы берёте себе Элвиса, Джейн?
   Тут настала очередь девушки смутиться, её щёки даже слегка порозоветь. Она до этого дня не то что не подозревала, но и никогда не думала о том, что на Земле уже существуют роботы и потому, потупив взгляд, стала отнекиваться:
   - Но, Эдвард, это, наверное, чертовски дорогое устройство и кроме того, что я скажу своим друзьям? Ведь о таких штуковинах никому ничего не известно. Начнутся расспросы где я его взяла. Нет, мне, конечно же, нравится Элвис, он такой душка, но, пожалуй, я не могу принять такой подарок, Эд.
   Эдвард Бартон рассмеялся воскликнул:
   - Джейн, не говорите глупости! Таких роботов мы раздаём своим друзьям направо и налево и то, что их хозяева не торопятся рассказывать о них, происходит только потому, что их никто не замечает. Вы были в гостях у Натали и вряд ли припомните, чтобы видели у них робота?
   - Да, я была у Натали несколько раз и действительно не видела у них никакого робота. - Недоуменно ответила Джейн.
   - Ну, вот, видите, значит и Элвиса никто не сможет заметить, а ведь вы не раз общались с роботом-андроидом семьи Кутасовых, их великолепной красоткой Анной. - С лёгкой улыбкой сказал Эдвард Бартон - Давайте-ка сегодняшнее утро начнём с того, что подберём Элвису хорошее андротело. Из этого парня выйдет отличный шофёр, повар и секретарь. Вот только телохранитель из него будет совсем никудышный, Джейн, андроиды не могут причинить людям вреда и со своей дурацкой жертвенностью готовы лезть хоть в огонь, хоть в воду. Впрочем они чертовски крепкие ребята и их не так уж легко убить, но всё равно я бы не советовал вам все-таки брать его туда, где вас может подстерегать реальная опасность.
   Джейн была поражена известием о том, что Анна, умница и красавица Анна, которая умела печь такие изумительные пирожные и была любимицей Ивана и Жаклин, детей Натали Кутасовой, была роботом-андроидом. Она считала её человеком и была уверена, что Анна это шведская девушка, которая живёт в семье Кутасовых потому, что бросила учёбу в Сорбонне и не захотела возвращаться домой. Джейн не раз беседовала с Анной и даже как-то ходила с ней по магазинам и поражалась тому, насколько та образованна и хорошо знает Вашингтон. Теперь она стала кое-что понимать, хотя и не могла в это поверить. Посмотрев на Эда Бартона круглыми от изумления глазами, она спросила:
   - Эд, но ведь Анна живая. У неё тёплая, мягкая кожа, она дышит, у неё стучит сердце в груди и она даже ест и пьёт. Разве такое возможно?
   - Да, Джейн. - Спокойным голосом ответил ей Эд - Она почти не отличается от человека, а восемьдесят тысяч лет назад не отличалась от любой интары. Более того, она имеет равные со мной или Ольгой гражданские права, но, тем не менее, Анна андроид и я очень счастлив от того, что мы нашли для неё такую семью, где её очень любят и так бережно заботятся о ней. Однажды Пьер даже вынужден был вступиться за неё и накостылять по шее двум кретинам, которые восприняли её воспитанность за покладистость. Наши андроиды устроены очень сложно и на семьдесят пять процентов их плоть подобна нашей с вами и это было сделано не только лишь для того, чтобы не выделяться когда-то среди интари, а теперь среди людей. У них есть и другие особенности, о которых я сейчас не хочу говорить потому, что Элвис сможет вам рассказать об этом лучше меня. - Над столиком повисла тишина. Джейн лихорадочно соображала, что ей сказать Эду Бартону и к тому же у неё в голове вертелся вопрос. Чисто машинально Эд прочел этот вопрос в её сознании и ответил девушке - Джейн, у нас имеется в наличии двенадцать с половиной миллионов андроидов и лишь семь миллионов двести тысяч имеют андротела и находятся при деле в колониях, на борту "Уригленны" и на наших базах в космосе. Часть андроидов живут сейчас на Земле в семьях наших друзей, а вот остальные, к сожалению, вынуждены довольствоваться ролью обычных компьютеров. Поверьте мне, это для них не очень-то весело, но они чертовски терпеливые и понятливые ребята. Тот кристалломозг-мажордом, которому вы дали имя Элвис, был бы счастлив вновь стать полноценным андроидом, а для этого нужно, чтобы у него была хозяйка. Сейчас мы ещё не живём по законам Интайра, а потому вынуждены отдавать андроидов тем людям, которые того желают или держим вдали от Земли. Поверьте мне, Джейн, андроиды отличные ребята и когда придет время, все они смогут, наконец, получить полные гражданские права, но только после того, как мы сможем создать полноценное человеческое сообщество на своей собственной планете. На ней уже сейчас трудится отряд добровольцев-людей и вместе с ними три миллиона двести пятьдесят тысяч добровольцев из числа андроидов, но ещё не скоро Новая Атлантида сможет принять первых колонистов из числа бывших интари. Мы ведь выбрали не самый удобный для заселения мир. Всё лучшее мы отдаем Земле. Так вы согласны взять шефство над Элвисом, Джейн? По-моему парень очень надеется на это и готов ради вас расшибиться в лепёшку.
   Джейн решительно тряхнула головой и сказала:
   - Была не была, Эд, как принято говорить у вас, русских. В конце концов я неплохо зарабатываю, чтобы прокормить его и я не всегда забираюсь в опасные места, ну, а если придётся, то я тоже могу пустить в ход кулаки.
   Эд Бартон расхохотался:
   - Ну, как раз на счёт кулаков вы можете не волноваться, любой из наших андроидов при необходимости запросто настучит по голове кому угодно. Ведь он всегда может сказать себе, что он делает это в воспитательных целях, но будьте уверены, убить человека он никогда не сможет. Если бы те кретины, которых проучил Пьер, были бы поумнее и действовали не как крутые мачо, то возможно они добились бы от Анны взаимности, но, поскольку, они понятия не имели как это сделать, а до прямого насилия дело не дошло, то эта бедняжка просто не знала, как от них отцепиться. Она ведь вовсе не желала того, чтобы кто-то доставлял ей удовольствие и потому пожаловалась Пьеру, что они не дают ей прохода со своими идиотскими предложениями.
   Джейн так и замерла с открытым ртом и Эд Бартон снова ответил на вопрос, которого она не задала.
   - Не нужно так удивляться, Джейн. Ведь вы видели Анну и, наверняка готовы поклясться на Библии, что она ничем не отличается от самой обыкновенной девушки. Андроиды почти не отличаются от людей. Точно так же как и мы они любят и ненавидят, влюбляются и даже занимаются сексом, но вот родить ребенка они не могут. Детопроизводство у андроидов имеет несколько другую технологию. Сначала они выращивают в специальном автоклаве новый мозаичный кристалломозг, наполняют его информацией, а затем уже создают для него андротело, так что на свет новый андроид появляется уже взрослым, хотя детством андроида как раз и является тот период, когда андроид-мужчина или андроид-женщина набираются ума разума от своего родителя. Нашим андроидам это временно запрещено, но мы и сами не торопимся обзаводиться потомством, это привилегия одних только наших отцов и дедов. Для нас, бывших интари, ещё не наступила та пора, когда мы станем счастливыми родителями. Думаю, что лет через сто, сто пятьдесят мы сможем покинуть Землю и основав колонию на Новой Атлантиде заняться и этим. Если вы согласны, Джейн, пойдёмте, обрадуем Элвиса и вы сами подберёте для него такое андротело, которое ему будет к лицу на ваш собственный взгляд.
   Джейн решительно встала из-за стола и направилась вслед за Эдвардом Бартоном, краснея только при мысли о том, что ей предстояло сделать. По пути на тот уровень, где размещались технические службы антарктической базы, Эд подробно объяснял ей, как обставлен этот процесс и чем больше он рассказывал об этом, те сильнее пунцовели щеки девушки.
   Склад андротел находился пятью этажами выше термоядерного реактора базы и представлял из себя огромное, круглое помещение, заставленное сотнями тысяч стальных контейнеров, окрашенных в тёмно-зелёный цвет и стоящими в несколько этажей. Эд провел свою гостью в помещение, находящееся под самым потолком с огромным окном, выходящим на склад, заставленное каким-то непонятным для Джейн оборудованием и компьютером с экраном размером чуть ли не во всю противоположную стену.
   Эд Бартон, познакомив её с техником, немедленно удалился, сославшись на то, что ему нужно подготовить для Джейн кое-какие материалы и девушка была ему за это только благодарна. Ей вовсе не хотелось, чтобы Эд наблюдал за тем, как она будет корректировать внешний облик своего нового друга. Правда, действительность оказалась вполне прозаической и вовсе не вызвала в ней никакого стеснения, когда техник стал расспрашивать её, каким бы она хотела видеть своего подопечного. Всем хозяйством заведовал коренастый, плотно сбитый индеец, которого звали Джеф Акочи, который скучал в своём аквариуме и искренне обрадовался нежданному заказу.
   Джеф усадил Джейн Коллинз в удобное, порхающее по воздуху кресло, предложил ей прохладительные напитки и немедленно приступил к работе. Всё мужские андротела были примерно одного роста, от метра восьмидесяти пяти, до метра девяноста пяти. Джейн и сама была высокого роста, а потому выбрала андротело максимального роста, в котором оказалось целых два метра три сантиметра.
   Грузоподъемный механизм извлек нужный контейнер и подал его в мастерскую. Когда контейнер был вскрыт, то Джейн увидела, что андротело было помещено в стеклянный цилиндр полутораметрового диаметра, заполненный густой, прозрачной жидкостью, имело кремово-золотистый цвет кожи и к нему было подведено несколько десятков цветных трубок и кабелей. Оно было отменно сложено, но не имело еще никаких особых отличительных признаков. Поинтересовавшись у Джейн, хочет ли она пригласить к этой работе Элвиса и услышав отрицательный ответ, техник, сказал улыбаясь:
   - Другого ответа от женщины я и не ожидал услышать, мисс Джейн. Мужчины, если они выбирают мужское андротело, обычно делают это совместно со своим подопечным, а в женщинах слишком силён инстинкт материнства и они относятся к этому так, словно на свет должен появиться их собственный сын. - Джейн удивлённо посмотрела на Джефа и тот добавил - Мисс Джейн, ваш парень Элвис, был создан на Интайре как андроид-мужчина. Мы ещё восемьдесят тысяч лет назад скорректировали биохимический состав этих андротел и с тех самых пор они практически ничем не отличаются от человеческих. Андроиды едят то же самое, что и люди и имеют точно такой же состав крови, так что вы сможете есть с Элвисом из одной тарелки не рискуя отравиться. Хотя мозаичный кристалломозг был долгое время отсоединён от андротела, он очень быстро сможет адаптироваться. Разумеется, мы хорошенько протестируем это андротело и он получит его полностью настроенным.
   Тестирование началось с того, что Джеф проверил, как работает механическая часть андротела и Джейн была поражена до полной немоты, увидев как сгибаются и разгибаются его руки и ноги, поворачивается голова. После этого техник принялся тестировать работу его внутренних органов, осязания, слуха, зрения и обоняния. Результаты тестирования выводились на экран и Джейн могла регулировать уровень восприимчивости андроида. Джеф посоветовал ей вывести все рецепторы почти на максимальный уровень, чтобы Элвис имел возможность получать как можно больше впечатлений, ведь ему не нужно было жить в опасной среде.
   Из всего тестирования Джейн больше всего удивило то, что техник, даже не спрашивая её мнения, очень тщательно настраивал и регулировал эрекцию андротела. При этом он действовал исходя из каких-то собственных соображений, когда настроил андротело на семь последовательных эякуляций. Джейн постеснялась спросить Джефа, почему он поступил именно так, но он, как и Эд Бартон, тоже был телепатом и сказал ей, предварительно извинившись:
   - Мисс Джейн, я прошу прощения, но вы излучаете буквально каждую вашу мысль. Для меня, как телепата это конечно очень удобно, но все-таки я прошу вас меня простить. Я не хочу делать из Элвиса секс машину, но судя по тому, как вы вспоминали некоторых своих подруг, нашему парню это не помешает. Андроиды очень нежны и охотно дарят женщинам свои ласки, а кроме того они очень тонкие психологи. Так что проблем с Элвисом у вас никогда не будет. Он постарается сделать так, чтобы ваши подруги всегда видели в нём нежного любовника, но никогда возлюбленного, так что вам не придется его ревновать к ним, но вам так же следует учесть тот факт, что более всего Элвис будет дорожить дружбой с вами. Мне кажется, что по настоящему андроид-мужчина способен любить только андроида-женщину и поэтому я не советовал бы влюбляться в него через чур сильно, хотя нам, простым смертным, в сексе до них далеко, но зато мы выигрываем в другом. Мы можем быть раздражительными, злыми, жестокими и этим, рано или поздно, начинаем нравиться женщинам. Но если признаться честно, то когда нам нужно найти утешение и ласку, то мы всё же предпочитаем обычным женщинам женщин-андроидов, они всё-таки никогда не жалуются на головную боль и занятость.
   К своему удивлению Джейн не восприняла слова Джефа, как оскорбление или укор. Может быть потому, что он так скрупулёзно выполнял свою работу по настройке физиологических параметров Элвиса. Покончив с физиологией, Джеф принялся моделировать на большом экране компьютера внешний облик Элвиса, чётко выполняя все её рекомендации вплоть до волос на груди, родинок на теле и небольшого, чуть заметного шрама над правой бровью, которым Джейн хотела придать ему полное сходство с крепким парнем, который может постоять за себя.
   Осмотрев компьютерное изображение Элвиса, которое медленно поворачивалось вокруг своей оси, Джейн добавила ему небольшую цветную татуировку на левом предплечье. У Джефа оказался большой ассортимент различных эскизов тату и она остановила свой выбор на замысловатом изображении змеи, кинжала и розы. Когда с компьютерным моделированием было покончено, техник включил установку и стеклянный цилиндр почернел. В течении примерно получаса, пока шел этот процесс, Джеф подготавливал кристалломозг к соединению с андротелом. Как это происходило, Джейн не увидела, она только видела, как манипуляторы перенесли металлический шар размером с небольшой овальный мяч к верхушке цилиндра и он был немедленно помещён внутрь цилиндра.
   Когда всё было закончено и стенки цилиндра вновь стали прозрачными, Джейн увидела в нём красивого, улыбчивого, голубоглазого парня со светло-русыми волосами и роскошным загаром, который стоял перед ней одетый в узкие плавки и поигрывал мускулами. Джеф коснулся пальцем клавиши, цилиндр поднялся вверх, Элвис сошел с невысокого подиума и вежливо поклонившись, сказал:
   - Мисс Коллинз, я благодарю вас, что вы подарили мне такое прекрасное тело. Теперь я буду предан вам до последнего эрга энергии, которая бурлит в моём термоядерном микрореакторе.
   - Вот и отлично, Элвис. - Сказал Джеф и повернувшись к девушке, добродушно добавил - Теперь мисс Джейн, вы и Элвис должны заключить контракт.
   Джейн испуганно взглянула на техника и спросила его:
   - Джеф, но я даже не знаю как это делается и кроме того здесь нет адвоката и нотариуса, которые подтвердили бы мои слова и вообще заверили, что я это я.
   - Не стоит волноваться, мисс Джейн. Земные адвокаты и нотариусы вам ничем не могут помочь и поэтому вам только необходимо дать свой ответ Элвису и заодно наградить этого красавчика какой-нибудь подходящей фамилией. Только когда вы будете говорить это, не забудьте сделать приставку "а" перед его именем, так принято. Разумеется, вам вовсе не следует сообщать своим друзьям, что этого парня зовут а-Элвис. Это будет вашим маленьким секретом.
   Джейн нахмурилась, соображая, что ей следует сказать своему роботу-андроиду Элвису, а потом улыбнулась и заявила звонким голосом:
   - А-Элвис Джеймс Коллинз, отныне я всегда буду твоим другом и никогда не брошу тебя в трудную минуту. Мой дом будет твоим домом и я буду делиться с тобой последним куском хлеба, как со своим любимым старшим братом.
   Джеф кивнул головой и достал из своего компьютера тонкий, синеватый стерженек. Разломив его пополам, он вручил каждому по кусочку и тепло сказал им обоим:
   - Поздравляю вас, друзья мои, теперь вы должны заботиться друг о друге. Ну, а что касается последнего куска хлеба, мисс Джейн, сказано хорошо, но я боюсь, что Элвис скорее ограбит банк, чем вы останетесь без него. Так ведь, дружище?
   Элвис широко улыбнулся, блеснув белоснежными зубами и радостным голосом сказал:
   - Разумеется, Джеф. Если человек назвал андроида другом, то мы такого не забываем, а когда такая чудесная девушка говорит мне, что будет относиться ко мне как к брату, то я отвечу ей тем же, да и любой из моих собратьев тоже. Ты ведь прекрасно знаешь, это, Джеф.
   Джеф Акоча вручил Элвису бумажный пакет с одеждой и указав пальцем на дверь, ведущую в подсобное помещение, насмешливо сказал:
   - Ладно, ладно, парень, никто в этом и не сомневался ни минуты. Иди, одевайся.
   Когда Элвис удалился, Джеф сказал девушке:
   - Мисс, теперь вы полностью отвечаете за этого парня, а он за вас. Поладить с Элвисом будут не сложно, андроиды очень покладисты и к тому же они отличные ребята. Элвис будет заботится о вас и будет с удовольствием вести ваше домашнее хозяйство. Я уже не помню, в чём он специализировался на Интайре, да, это и не важно, с прежней жизнью он покончил так же, как и все мы, но если вы позволите, то он сможет найти себе какое-нибудь новое занятие по своей душе. Было бы неплохо также, чтобы вы давали ему какие-то деньги на личные нужды и если это будет возможно, нашли для него какой-нибудь способ зарабатывать самому. Андроиды ведь почти не спят и если вы дадите ему возможность подрабатывать по ночам, это будет хорошо, ведь теперь для Элвиса самым главным будет поднакопить деньжат к тому времени, когда андроиды смогут полностью легализоваться в этом мире и тоже смогут иметь детей. Ну, а на первое время я выправлю ему документы, согласно которым он сможет представляться вашим дальним родственником из Англии.
   Вскоре появился Элвис, одетый в новенький, форменный комбинезон серо-зелёного цвета с черными и красными нашивками. В такой одежде полувоенного образца в течение дня ходили все постоянные обитатели антарктической базы и лишь вечером они переодевались в более нарядные костюмы. Такое положение вещей удивляло Джейн, но, судя по тому, что сегодня утром даже Эд Бартон оказался одетым в комбинезон тёмно-синего цвета с небольшой золотой нашивкой, она смекнула, что это, скорее всего, какая-то очень древняя интайрийская традиция.
   Комбинезон был к лицу Элвису и он выглядел в нём особенно молодцевато. Джейн поблагодарила Джефа за помощь и взяла Элвиса под руку, а затем, неожиданно для себя самой, приподнялась на цыпочки и поцеловав андроида в щеку, радостно сказала ему:
   - Элвис, я так счастлива. Наконец, у меня есть старший брат, о котором я мечтала с самого детства.
   В сопровождении Элвиса Джейн поднялась на административный уровень и у дверей в офис Эдварда Бартона, застенчиво улыбнувшись, попрощалась с ним и попросила найти себе какое-нибудь занятие, пока она будет брать интервью. Элвис широко улыбнулся ей и сказал:
   - Не волнуйся, сестрёнка, мне будет совсем не трудно сделать это. Первым делом я сейчас поднимусь под купол и съем чего-нибудь, а потом пойду в информаторий и хорошенько изучу земные города.
   Джейн ещё раз поцеловала его в щеку и вошла в офис Эда. Тот сидел за своим пультом, углубившись в работу и лишь кивнул ей в ответ и жестом предложил присаживаться. Эд Бартон работал на компьютере быстро и сосредоточенно. Это был интайрийский компьютер и устройство ввода информации сильно отличалось от компьютеров, изготовленных на планете Земля, к которым привыкла Джейн. Клавиатуру в нём заменяли две пластиковых, прозрачных полусферы, размером в половинку мяча для игры в гандбол, на которых лежали руки Эда Бартона. Пальцы его чуть заметно подрагивали и от этого внутри сфер вспыхивали оранжевые и зелёные огоньки.
   Повинуясь движению пальцев, на экране с калейдоскопической быстротой сменялись текстовые файлы, фотографии, видеозаписи. Когда Джейн подсела к пульту, пальцы Эда стали двигаться ещё быстрее, а кадры стали мелькать на экране с головокружительной быстротой. Не отрывая взгляда от экрана, Эд Бартон сказал ей:
   - Джейн, я подготовил для вас материалы, которые проиллюстрируют мой рассказ, но просмотрите вы их позднее, а сейчас я продолжу свой рассказ и вы узнаете, как прошел День Откровения для всех остальных интари и какие решения мне пришлось принять в первую очередь.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, центральная планетарная база колонии Интара, расположенная под дном морского залива, в пятнадцати километрах от Земли королевы Мод, Антарктида.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

11 июля 2009 года, 15 часов 10 минут

  

Продолжение рассказа Эдварда Бартона.

  
   Прошло двое суток, как я привел в действие все устройства, пославшие крулосам сигнал к пробуждению. Эти крохотные существа моментально сориентировались в пространстве и указали людям путь к подземным убежищам, где для каждого из них наконец должен был наступить День Откровения. День Откровения наступил для всех интари ставших людьми, кроме пяти человек, чьи крулосы от чего-то не смогли отдать своим телам сигнал к пробуждению. На глобусе нам с Ольгой было хорошо видно, как двинулись в путь зелёные огоньки.
   Наблюдать за их движением сидя за пультом, было очень удобно, но Ольга непременно хотела встретить наших друзей в парке центральной базы, куда выходят двери всех внешних нуль-трансов. Моя Вирати была в игривом, приподнятом настроении и постоянно теребила меня, видя то, как я напряжен и взволнован. Ровно в пятнадцать часов я сидел на стуле и на мне был одет обычный комбинезон комсостава, зато эта девица лежала на траве в непринужденной позе и была едва одета.
   Она, признаться, и раньше любила шокировать всех своим видом и частенько ставила меня тем самым в неловкое положение. Спорить с ней было абсолютно бесполезно, так как в ответ она могла выкинуть ещё более вызывающий номер и потому я снисходительно отнёсся к тому, что она загорала топлесс под искусственным солнцем, лёжа возле меня и выбрав позицию как раз напротив того места, куда выходили двери сразу нескольких десятков нуль-трансов. В какой-то момент Ольга, словно невзначай, спросила меня:
   - Эд, неужели ты откажешься назвать имя победителя?
   Поджидая, кто из нашей команды прибудет на центральную базу первым, она постаралась поймать меня на моей извечной слабости, азарте. До этого, пожалуй, один только старина Эмиил так ловко эксплуатировал моё стремление предугадать какое-нибудь событие и пристрастие к различным шутливым пари. Сделав вид, что не расслышал её вопроса, я отвернулся и стал насвистывать, но Ольга не собиралась сдаваться так просто. Вскочив на ноги она столкнула меня со стула на траву и, присев рядышком, повторила свой вопрос:
   - Так кто придёт первым, Эдвард, старикашка Эм или всё-таки мой братец Кай?
   - Из них двоих или из всей компании, дорогая? - Задумчиво ответил я и понял, что всё-таки попался в её силки.
   Уж теперь она не смогла бы успокоится, пока я не назову главного фаворита в этом удивительном забеге, который длился восемьдесят тысяч лет. Так оно и случилось. Быстро подобравшись ко мне, Ольга повалила меня на спину, уткнулась мне в грудь острыми локотками и сказала:
   - Разумеется, меня интересует твоё мнение обо всех участниках забега, дорогой.
   Вздохнув, я сказал:
   - Ну, тогда я рискнул бы поставить на Эма. У него самая хорошая мотивация, он больше других хочет знать, что из всего этого вышло.
   Убедившись в том, что мой азарт по прежнему был при мне, Ольга на этом успокоилась и стала расспрашивать меня о других, не менее важных проблемах. Ольгу в первую очередь интересовало то, как я намерен поступить дальше. В тот момент я старался не предугадывать своих дальнейших шагов, пока обстановка не прояснится окончательно. В том случае, если у подавляющего большинства колонистов крулосы возродят единственную и главную личность, ответ я буду искать у главного аналитического компьютера - Большого Мозаичного Мозга - нашего Великого Бэмми и постараюсь в первую очередь выполнить древний план.
   Ну, а если всё произойдёт так же, как и у нас с Ольгой, а компьютер станции наблюдения найдет путь к Интайру, решение будет принято сообща. И лишь в том случае, если старикан Бэмми не найдёт Интайр во Вселенной, а его заблудившиеся в пространстве дети окажутся подобными нам, я первым делом потребую подтвердить свои полномочия главного гражданского администратора и уже потом приму решение.
   В этом случае я знал наверняка, какое решение приму. Но я ни в коем случае не хотел говорить об этом Ольге, а с некоторых пор ей уже не могли помочь телепатические способности. После долгих размышлений о природе телепатии, я научился-таки выстраивать весьма прочную защиту против несанкционированного вторжения в своё сознание и Ольга уже ничего не могла с этим поделать. Зато зная меня, как облупленного, она беззастенчиво использовала все мои слабости, чтобы узнать, какие именно планы я вынашиваю.
   В нашей большой команде Вирати Клиот занимала скромную роль рядового сотрудника научной группы и потому относилась к довольно невысокому профессиональному разряду, но зато пользуясь тем, что она была моей возлюбленной, всячески старалась выведать у меня, что я планировал предпринять. В основном это ей удавалось, так как я часто обсуждал с ней различные проблемы и даже делился планами зная, что Вирати никогда не использовала эту информацию для того, чтобы возвыситься в глазах своих подруг и коллег по работе.
   Как ни старалась Ольга выведать чего ей ждать в дальнейшем, она так и не смогла добиться своего. Я или отмалчивался, что было делать очень трудно, или отшучивался, что делать было весьма опасно. Тем более, пока мы были одни в этом парке. Потому появление в дверях нуль-транса троих высоких мужчин в возрасте от двадцати пяти до примерно восьмидесяти лет, одетых в коричневые комбинезоны технического состава, воистину, явилось для меня спасением. Порывисто шагнув мне на встречу, высокий юноша лет двадцати трёх, с густой и черной, как смоль, бородой, смуглым, горбоносым лицом и жгучими глазами, широко раскинул руки и широко улыбаясь, радостно завопил:
   - Орки, старая ты развалина! Дай мне тебя обнять! - Глядя на Ольгу, которая при виде крепкого мужчины средних лет и сурового старика, чьи черные волосы обильно обрызгала седина, стала быстро натягивать на себя комбинезон, Эмиил Бор Заан, загрохотал ещё громче - Клянусь радугой Тифлиды, это же Вирати. Так ведь, девочка моя, и ты здесь?
   Все втроём мы крепко обняли друг друга и, радостно смеясь, упали и покатились по зелёной траве. Краем глаза я увидел, что старец смахнул с лица, поросшего до самых глаз дикой бородой, слезинку. Оба самых близких для Эма человека, его семья, стояли по обе стороны от двери и смотрели влажными глазами на своего сына и внука, который прошел через День Откровения и ввёл их в новый мир полный невероятных чудес. Ольга вцепилась в бороду своего строгого шефа в рабочее время и своего верного пажа в минуты отдыха и хохоча целовала его в щёки, глаза, лоб и большой, горбатый нос, приговаривая:
   - Эм, какой ты стал красавец! Как же теперь за тобой будут увиваться все наши девчонки. - Немного успокоившись, она обрушила на него целый ворох новостей - Эмиил, представь себе, я всё-таки нашла своего Оорка, как ни старался он от меня спрятаться! Мы вместе прибыли в убежище и я проиграла ему пари, но если честно, то я всё равно знала, что Кай не сможет тебя опередить. У нас с Оорком всё в полном порядке, только вот он теперь Эдвард Бартон, а я Ольга Браво. По-моему твоя программа воспроизводства крулосов в нашем случае дала сбой и мы не потеряли ни одного дня из всей огромной жизни, прожитой нами на Ратитайрисе.
   Эмиил только таращил на нас с Ольгой свои огромные, черные глазищи, шумно дышал, обнимал нас, гладил по плечам и, выговорившись в первые мгновения, никак не мог вымолвить ни слова. Видя то, с каким трудом ему даются первые минуты на центральной базе я спросил его по-французски:
   - Эм, может быть ты представишь нас своей команде? И ответь-ка на один вопрос, сложение всех калек сознания это норма или всё же аномалия?
   Эмиил немедленно подозвал своих спутников обращаясь к ним по-румынски:
   - Подойдите сюда, вас хочет видеть главный гражданский администратор колонии Интайра на планете Земля, Оорк Элт.
   Первым ко мне подошел старик и, протянув мне руку, представился на отличном французском языке:
   - Эмиль Лотяну-старший, мсье.
   - Эмиль Лотяну-средний, патрон. - Сказал отец Эмиила и я крепко пожал их руки.
   Эмиил склонив голову добавил:
   - Ну, а я Эмиль Лотяну-младший, Эдвард, и от этого нам теперь никуда не уйти. Похоже, что наш план полностью провалился. Крулосы не выдержали испытания временем.
   Нам не удалось обсудить этот животрепещущий вопрос, так как сразу из двух дверей вышли люди. Это были парни из команды "Уригленны", но их командир отчего-то задерживался. Они также явились со своими предками и потому оба Эмиля, старший и средний, облегченно вздохнули. Второй штурман "Уригленны", Ювирал Проу, оказался коренастым тридцатилетним японцем, а его сослуживец, капрал Биод Орл, был теперь огромным, толстенным, не то гавайцем, не то полинезийцем, а два его предка вообще представляли из себя невообразимую гору мускулов, покрытых толстым слоем жира, обтянутого гладкой, упругой, лоснящейся кожей. Вся эта троица оставалась в длинных набедренных повязках, охватывающих их огромные чресла. Похоже, что они просто так и не смогли влезть ни в один из космокомбинезонов, имевшихся в том убежище, в которое они протиснулись.
   Ольга, еще будучи девочкой-интарой по имени Вирати, ещё задолго до отлета "Уригленны" в свой первый полёт, частенько сиживала на коленях старого капрала Орла и когда он нам представился, она завизжала так пронзительно, что у всех уши заложило. В следующее мгновение огромный, слоноподобный капрал-космодесантник уже прыгал по траве с лёгкостью кузнечика и, издавая радостные вопли, подбрасывал свою маленькую Вирати в воздух, словно пушинку, а сам временами взлетал вверх метров на пятнадцать.
   Народ тем временем продолжал прибывать и обстановка в парке становилась все более раскованной. Космос-капрал Алоха Танеа вместе со своими огромными весельчаками-предками отцом Ратуи и дедом Ману, уже учил Ольгу, снова сбросившую с себя комбинезон и одевшую травяную юбку, выставив напоказ свою роскошную грудь, танцевать хулу. Дед Эмиля вырезал из тростника свирель и аккомпанировал им, выдувая весёлую мелодию из этого бесхитростного музыкального инструмента.
   Люди прибывали со всех континентов и это были люди всех рас и народов. Эскимосы и чукчи, индейцы из Патагонии и финны, англичане, испанцы, французы, зулусы и бушмены, австралийские аборигены и китайцы, арабы и маори, мексиканцы и американцы, русские и украинцы. В мужчинах легко читалась сила и непоколебимое мужество, а женщины были так блистательно красивы, что Ольга, невольно, бросала на меня ревнивые взгляды, когда я обнимал и целовал их.
   Подавляющее большинство интар и интаров прибывали на центральную базу со своими земными отцами и дедами, матерями и бабками, а иной раз и прапрародителями. Лишь мы с Ольгой были одни. На какое-то мгновение мне стало очень больно, что ни мой Старик, ни мой Патриарх не дождались этого дня и не увидели, сколь радостным и светлым окажется великий День Откровения. День, когда окончится наш долгий путь по Земле сквозь тысячелетия.
   Ольга, которая одна знала почему со мной нет моих предков, подошла, обняла меня и прижалась ко мне, посылая мне волну тепла и сочувствия, умоляя отдать ей частицу моей боли и тоски. Загнав свою тоску вглубь сердца, я улыбнулся ей, показывая, что всё хорошо и громко поинтересовался, может ли хоть кто-нибудь организовать в этот день пару бутылок шампанского. Моментально нашлись люди, которые знали, как это сделать без лишнего шума, но в огромных количествах и уже через пару часов мы смогли салютовать пробками в честь каждого вновь прибывшего на базу колониста и его предков.
   Не смотря на то, что вино лилось рекой, никто ни на минуту не забывал о том, что он явился сюда не в гости на праздник, а к себе домой. Были организованы временные вахтенные команды, которые хотя и разошлись по постам, праздновать возвращение, тем не менее не прекратили. Медики прямо в парке развернули на всякий случай мобильный полевой госпиталь и поскольку наш главный врач, как на зло, оказался здоровенным русским парнем, то он очень быстро показал всем, что спирт во все времена являлся великолепным напитком, если его смешать в правильных пропорциях с водой и добавить для вкуса некоторые ингредиенты.
   Очень скоро выяснилось, что запасы спирта на базе вовсе не были рассчитаны на такой наплыв людей и это для интар и интаров спирт был быстро действующим ядом, а для людей это наоборот очень приятный напиток, добавляющий любому празднику остроты и веселья. Космос-капрал Алоха, понадеявшись на свою массу, быстро упился в лоскуты и рухнул всей своей тушей на траву, чем до слёз рассмешил главврача Егора Уралова, здоровенного сибиряка, который пил спирт даже неразбавленным, наперегонки со своим отцом и дедом
   Пошел второй день после прибытия Эмиля, а Кай все не появлялся. У меня тревожно защемило сердце и я боялся взглянуть на Ольгу, ведь командир "Уригленны", Кайор Клиот, был старшим братом Вирати и для меня самой ужасной из всех мыслимых потерь, могла быть только потеря этого интара. На базе собралось уже чуть ли не восемьдесят процентов её личного состава, когда из двери кабины нуль-транса вышли молодой высокий парень с бледным лицом и светло-русыми волосами и седой старик, одетые, как и все члены экипажа "Уригленны", в комбинезоны космолетчиков. На руках они бережно держали полуобнаженного мужчину средних лет, грудь и живот которого были покрыты широкими, белыми мазками биогеля, заменяющего интари бинты. Голова мужчины безвольно покачивалась при каждом движении несущих его мужчин и судя по тому, что молодой мужчина держал в руках кардиостимулятор и пластиковый контейнер с плазмой, ранения были очень серьезными.
   Хотя наш доктор двое суток был на ногах и пил спирт, словно лошадь, по его стремительным и точным движениям это было совершенно незаметно. Приняв раненого из рук санитаров, он мгновенно уложил его на операционный стол, выдвинул штанги биосканеров и принялся быстро обследовать раны. Уже через несколько минут началась сложная операция и хотя руки у нашего главврача больше напоминали руки кузнеца, ассистенты ни на секунду не усомнились в его таланте хирурга. Лишь после того, как Егор весёлым матерком доложил мне, что жизнь пациента вне опасности, молодой парень, вернувшиеся на базу и напряженно ожидавший вердикта медицины, встал по стойке смирно и чётко доложил на моём родном языке уири:
   - Администратор Элт, командир космического корабля "Уригленна" космос-адмирал Кайор Клиот готов продолжить прерванный полет.
   - Благодарю тебя за службу, администратор Клиот. Отдыхай, сегодня мы все празднуем наше долгожданное возвращение на базу. - Ответил я Каю, сдержанно поклонился ему, а затем не выдержал и бросился на него, радостно завопив по-русски - Кай, чертяка, где же ты пропадал столько лет! Почему наши дороги так ни разу и не пересеклись? Я бы узнал тебя даже в каком-нибудь буром медведе!
   С двух сторон в нас врезались Эмиль и Ольга и честное слово, мне было совершенно наплевать на то, что три главных администратора и одна сумасшедшая девчонка так радовались на глазах у всех интари. Честное слово, Джейн, именно с этого момента я и решил, что администратор Оорк Элт, сухарь, буквоед и зануда больше никогда не станет высовывать носа наружу и наводить тоску на своих друзей сухим языком строгих распоряжений, которые они всегда обязаны исполнять точно и неукоснительно. Ведь людям помимо безукоризненного руководства нужны ещё и такие элементарные вещи, как тепло, ласка, участие и дружелюбная улыбка на лице своего босса. Кай засмеялся и принялся лупить меня по спине. Не смотря на то, что и он, и я, дали выход своим чувствам, мне в глаза бросилась неестественная бледность и глубоко запавшие глаза Кая. Отогнав от него Ольгу и Эмиля, я немедленно позвал медиков и сдал его им для срочного обследования и лечения.
   Как только Кая утащили наши коновалы, я нашел в толпе его Патриарха и принялся выяснять, что с ними случилось. Виной всему, как выяснилось, были проклятые порядки, установившиеся в России, где неподалёку от Байкала жили в тайге, в полном уединении Тихон, Тимофей и Сергей Ладины, дед, отец и сын, ловкие и умелые охотники на пушного зверя. Им пришлось здорово торопиться, чтобы пешком пройти полторы тысячи километров до нужного места на берегу озера Байкал и сделать это было отнюдь не просто, так как их путь лежал через места богатые золотом.
   Их стал преследовать на вертолете бандитский патруль и прежде, чем Тихон Ладин, вооруженный одной лишь старенькой берданкой дал этим негодяям настоящий воздушный бой, они подстрелили из пулемёта Тимофея. Сергей вынес отца из под огня, извлек из тела пули и они смогли донести его до озера. Перед тем, как нырнуть в холодные байкальские воды, Сергей сделал отцу прямое переливание крови и лишь потом они все втроём направились в подземное убежище, вход которое скрывался глубоко под водой.
   Уже через час медики выпустили Сергея и он поделился с нами своими ощущениями. Теперь, когда все три администратора колонии спустя восемьдесят тысяч лет собрались все вместе, мы смогли пройти на свой командный пункт и поговорить в спокойной обстановке. Сергей, не смотря на радость встречи, выглядел подавленным. Ему, боевому космос-адмиралу военно-космического флота Интайра, привыкшему исполнять все приказы военного командования с точностью до каждой запятой, было особенно тяжело. Видя наши требовательные и суровые взгляды, он со вздохом сказал, обращаясь к нам с чисто русской эмоциональностью:
   - Мужики, не знаю как вам, но мне будет очень тяжело покидать этот мир. Я принял его всей душой, всеми своими потрохами и теперь, зная, что мне предстоит лететь невесть куда, бросив Землю на произвол судьбы мне, честное слово, просто не по себе. Не знаю, если бы не приказ вернуться, я послал бы всё к чертовой матери и остался здесь навсегда. Поймите, мужики, ведь это всё наши дети!
   Мне даже не пришлось переводить Эмилю, что сказал Сергей. Этот цыган отлично знал русский язык и прекрасно понял его. Посопев носом, он сказал по-русски, предварительно выругавшись по-цыгански:
   - ...! А куда, собственно говоря, вы собрались возвращаться, парни? Пока Эд пьянствовал, я уже успел просмотреть итоги работы старикашки Бэмми. Итоги печальные. Станция определила пять с чем-то тысяч галактик, похожих по спектру излучения на нашу родную галактику Хизан и ни об одной нельзя с полной уверенностью сказать, что в какой-то из них находится звезда нашего родного Интайра. Боюсь, что мы так никогда и не увидим Тифлиду. Нам некуда лететь, Серёжа, разве что подняться на борт "Уригленны", полностью готовой к полету, стартовать и лететь через всю Вселенную куда глаза глядят. Будьте же реалистами, друзья мои, я вас об этом сразу предупреждал. Шансы на то, что мы сможем обнаружить во Вселенной галактику Хизан, были совершенно ничтожны. Для этого даже не стоило наблюдать за звёздами в течении восьмидесяти тысяч лет. Так что я ответственно заявляю вам, что отныне наша родная планета это Земля, мы земляне, да, к тому же большие, нежели любой из жителей Земли, а потому я жду распоряжений от главного администратора Эдварда Бартона, чьи права на верховную власть я полностью подтверждаю. Что скажешь ты, главный военный администратор, Сергей Ладин?
   Губы Сергея тронула несмелая улыбка и он промолвил:
   - А что я могу сказать? Пока что никто не объявил нам войны. Главный гражданский администратор также не заявил о своем решении объявить войну кому-либо. Разумеется, я полностью и безоговорочно подтверждаю его власть и как главный военный администратор буду доказывать его право на власть силой оружия, но это, по-моему, не требовалось делать раньше и вряд ли потребуется делать впоследствии.
   - Ну, что же, раз так, то пожалуй пора приниматься за работу. - Ответил я своим друзьям. - Поскольку стартовать немедленно мы не можем, то нам следует заняться устранением некоторых досадных оплошностей, которые произошли из-за того, что обитатели этой планеты столь долгое время были брошены нами на произвол судьбы. Придётся нам теперь выступать в роли няньки у этих странных существ, которые заселили Землю и называют себя людьми.
   Мы втроём, как главные администраторы, представляли собой власть Интайра во всей её полноте и строгости. Именно наши распоряжения диктовали цели, к которым стремилась колония Интайра на планете Земля. В определённом смысле слова Интайр не колонизировал эту планете, хотя его колонисты и прибыли сюда восемьдесят двух тысяч лет назад.
   Именно благодаря почти двум с половиной тысячам лет напряженной работы Земля спустя восемьдесят тысяч лет стала такой, какой мы её обнаружили в две тысячи девятом году от Рождества Христова. Человеческая цивилизация достигла довольно высокого уровня развития, хотя ей ещё далеко до уровня развития интайрийской цивилизации. В то время, когда мы прибыли на планету Земля, Интайр уже двадцать три с половиной тысячи лет как вышел в космос, колонизировал около сотни и вёл колонизацию ещё более полутора сотен планет.
   По научному и техническому развитию Интайр опередил Землю на много тысяч лет. В социальном отношении мы тоже ушли далеко вперёд.. Наша цивилизация оставила в далеком прошлом несправедливость, нищету, голод и безработицу, многие другие недостатки и хотя наш мир нельзя назвать идеальным, он всё же был устроен несколько лучше, чем Земля в то время, когда мы на неё вернулись. Мы, трое главных администраторов, чувствовали ответственность за судьбу человеческой цивилизации и поскольку наша небольшая колония обладала значительным научным и техническим потенциалом, то и решили немедленно поставить его на службу всего человечества.
  
  
  
  
  
  
  
  

ГЛАВА ШЕСТАЯ

   Хотя с того момента, когда Терра бесследно исчезла вместе с Солнцем и всеми окружающими его планетами прошло не менее восьмисот тысяч лет и в том месте на галактической орбите, где эта звёздная должна была находиться теперь пусто, так называемый терранский стандарт существует до сих пор. Такие понятия, как стандартный галактический год, который состоит из трёх простых лет и одного високосного года, стандартная планетарная величина, стандартная масса и ещё целая куча стандартных величин все до одной привязаны к Терре и используются в Обитаемой Галактике Человечества со времён Звёздной Экспансии.
   Ну, и кроме того пожалуй во всей галактике не найти мира, с которого бы время от времени космоисторики и космоархеологи не отправлялись в долгие экспедиции на поиски Терры. Ищут её и просто любители лёгкой наживы, ведь Центральное Правительство пообещало выплатить тому счастливчику или счастливчикам, кто найдет планету Терру, праматерь всего Галактического Человечества, награду в сто миллиардов галакредитов. Тут цэпешники были не оригинальны, практически на каждой планете за это обещаны награды, а на Варкене тому клану, архо или круда которого найдут Амаран, дом Великой Матери Льдов, так варкенцы называют Терру, обещаны такие почести и привилегии, которые даже не снились в детских снах и самой Ларите Первой, императрице Варкена. Всем в галактике известно, что эта планета не погибла. Она просто однажды исчезла вместе со всей солнечной системой.
   Мифическая Терра является путеводной звездой не только для космоисториков и космоархеологов. Во всех мирах галактики, которые вышли из темпоральных коллапсаров, уже буквально через несколько лет начинают слагаться оды и оратории, пишутся поэмы и приключенческие романы, снимаются фильмы о древней Терре. Произведения древнетерранского цикла поражают своим многообразием и фантазией, об этом мире, который давно уже стал для всех галактов мифом и почти не воспринимается, как историческая реальность, уже написаны десятки миллионов книг и сняты сотни тысяч фильмов.
   Но самые удивительные события начались буквально пару месяцев назад с лёгкой руки двух всегалактических пройдох, Харда Виррова и Равалтана Макса при самом непосредственном участии их приспешника и подельника, Гарри Томпсона. Во время подготовки военного парада на Бидрупе и в момент его проведения они создали такую рекламу Гее и при этом наплели таких небылиц, что теперь все галактическое человечество считает, будто сам Господь явил миру свою милость и вернул людям древнюю Терру. Звёздного князя Веридора Антальского, разумеется, эти жулики записали в "Звёздные Отцы" этой отсталой планетки. Из-за этого паломничество на Гею стало самым страшным кошмаром нашего друга и соратника Алмейду Сантуша.
   Теперь уже можно смело сказать, что такого туристического бума в галактике не было со времён создания Галактического Союза и что всё это больше всего напоминает по масштабам передвижения людей не что иное, как самые интенсивные деньки Звёздной Экспансии. По последним данным Гею мечтают посетить не менее семи триллионов галактических туристов и контора Гарри Томпсона завалена заявками лет на триста вперёд, не меньше. Если этот аферист не найдёт в самое ближайшее время для этих бездельников ещё какой-нибудь забавы, то ему точно придется туго.
  
   (Выдержки из статьи Натали Калвиш в газете "День Антала", которая распространяется уже более, чем на ста пятидесяти тысячах миров галактики)

   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, центральная планетарная база колонии Интара, расположенная под дном морского залива, в пятнадцати километрах от Земли Королевы Мод, Антарктида.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

ещё не были установлены.

Поясное планетарное время:

15 августа 2025 года, 7 часа 43 минуты

  

Продолжение рассказа Эдварда Бартона.

  
   Джейн слушала Эдварда Бартона с всё возрастающим вниманием и лишь время от времени просила его прерваться, что сменить флэшку в своём диктофоне. Эдвард, в таких случаях вежливо замолкал и лишь по сигналу Джейн продолжал свой рассказ. Всё, о чём рассказывал девушке этот сильный, волевой человек с живым и подвижным лицом, казалось ей чудом, какой-то фантастической историей, но поскольку она видела своими собственными глазами большую часть того, о чём упоминалось в рассказе Эдварда Бартона, она понимала, что каждое сказанное им слово, - чистая правда. Эдвард не лукавил, не позировал и рассказывал обо всём может быть даже с излишними подробностями и, судя по всему, ей предстояло слушать его ещё не один час. Вложив в диктофон очередную флэшку, Джейн спросила:
   - Эдвард, вы сказали, что Интайр в социальном плане ещё восемьдесят тысяч лет назад значительно опережал нашу цивилизацию в научном и техническом плане, а как дело обстояло в политическом отношении? То, что вы, Серж Ладин и Эмиль Борзан, хорошие руководители и вас полностью поддерживают ваши товарищи, это замечательно, но скажите, разве это не признак тоталитаризма? Разве не являетесь вы таким образом диктатором? Пусть даже умным, образованным, очень эрудированным, чертовски обаятельным, наконец, но всё же диктатором?
   Эдвард расхохотался и громко воскликнул:
   - Ну, что вы, Джейн! Речь вовсе не идёт ни о какой диктатуре. Космический корабль "Уригленна" является государственной собственностью, он целиком принадлежит Интайру и подавляющее большинство колонистов является государственными служащими. Когда мы стартовали, среди нас было лишь двести с чем-то интари, которые являлись представителями частного бизнеса. Лишь после Дня Откровения и возвращения на базу некоторые из них подписали контракты с администрацией, а остальные, как и прежде, считают себя независимыми предпринимателями. Администрация не вмешивается в то, как они ведут свои дела на Земле, мы активно сотрудничаем с этими господами, но за администрацией остается право контроля и хотя им не нравится платить налоги одновременно Земле и Интайру, они вынуждены это делать. Правда, мы назначили для них минимальную ставку налога на прибыль и потому имеем право ограничивать их деятельность рамками разумного. Пока что ни у кого из колонистов не возникало причин для высказываний в мой адрес и никто не потребовал от меня, чтобы я ушел в отставку. Правительство Интайра назначило меня главным гражданским администратором новой колонии и поскольку я был вынужден отказаться от признания Земли колонией Интайра, но при этом не снял задания создать такую колонию в одной из звёздных систем этой галактики, то и остаюсь в этой, поверьте, не самой приятной и лёгкой должности. Так будет до тех пор, пока административный совет не сочтёт нашу миссию по оказанию помощи Земле выполненной и мы не сможем уже официально основать новую, полноценную колонию Интайра в этой галактике и уже только тогда, после того, как её население вырастет до пяти миллиардов человек, сам собой встанет вопрос об избрании Планетарного Правительства, а до тех пор я буду главным гражданским администратором колонии, как бы мне не хотелось поскорее уйти с этой чертовой должности в отставку. - Ответив Джейн на её вопрос, Эдвард широко и добродушно улыбнулся, показав свои белые, крупные зубы. Сделав небольшую паузу, он продолжил свой неторопливый и подробный рассказ о событиях недавнего прошлого - Через две с лишним недели, Джейн, двадцать восьмого июля две тысячи девятого года, когда прошли волнения и немного улеглась суета, мне пришлось обрадовать своих друзей своим первым распоряжением за восемьдесят тысяч лет. Крулосы, удивительные создания лаборатории Эмиила Бор Заана, эдакие биологические запоминающие устройства, имеющие колоссальную ёмкость памяти, были способные не только сохранять информацию. Они так же имели способность к самообновлению, могли переходить от отца к сыну и от матери к дочери. К тому же, похоже, что это именно они вооружали своих носителей сверхъестественной жизнестойкостью и пробуждали в них удивительные способности. Только теперь выяснилось то, что крулосы оказались способны не только запомнить первоначальную информацию, составляющую основу личности каждого из нас, но в дальнейшем ежедневно и ежечасно записывали её на протяжении всех этих лет и затем передали её нам всем с точностью до каждой прожитой нами секунды.
   Признаться честно, это оказалось самым невероятным фактором нашей жизни. Мы оказались свидетелями развития человеческой цивилизации от первых существ, в полной мере обладающих разумом, до высадки человека на Луне. И не только свидетелями, но и самыми непосредственными участниками всех событий, происходящих на Земле, а также невольными гарантами того, что человеческая цивилизация не исчезнет в результате какого-нибудь катаклизма.
   Именно благодаря нам человек смог пережить множество катаклизмов, всемирный потоп, произошедший в результате столкновения Земли с небольшим астероидом, ледниковый период, последовавший спустя несколько тысячелетий. Мы помогли человечеству преодолеть агрессивную реакцию биосферы Земли и, самое главное, это именно мы создали Homo Sapiens, как биологический вид, хотя и воспользовались для этого уже имеющейся на этой планете протоплазмой.
   Вот поэтому то мы и не могли взять и так просто покинуть эту планету, Джейн, мы были слишком крепко с нею связаны. И хотя долг велел нам искать путь к Интайру, в то время мы не могли лететь к нему. Мы просто не знали, где он находится. Восьмидесяти тысяч лет изучения Вселенной нашей автоматической станции наблюдения, управляемой гигантским суперкомпьютером с искусственным интеллектом, не хватило для того, чтобы определить где именно в огромной Вселенной находится наша родная планета.
   Не знаем мы этого и сейчас, Джейн. Разумеется мы не прекратили поисков и будем вести их всегда. Предупреждая ваш вопрос, Джейн, я скажу, что наше возвращение на Интайр вовсе не лишено смысла. Разумеется, мы не застанем в живых своих родных и близких, но Интайр за это время мало изменится. Наша цивилизация уже достигла верхнего предела научного и технического развития, жизнь интари продолжается по полторы, две тысячи лет и это далеко не предел. За последние пятнадцать тысяч лет Интайр практически не изменился, так что не изменится он и ещё за сто тысяч лет. Кроме того на Интайре должны знать, как случилось так, что мы в считанные часы оказались на другом конце Вселенной.
   Если в прежние годы я общался только с узким кругом сотрудников администрации и ещё с несколькими близкими мне по духу интари, которые стали моими друзьями, то теперь я решил полностью изменить стиль своего руководства. Делал я это, в первую очередь, из-за того, что изменились все интари, а вместе с ними изменился и я сам. Мы стали людьми, Джейн, и потому стали куда более открытыми, сентиментальными, раскрепощёнными. То, что мы по прежнему оставались интари, сдержанными, свято чтящими личное уединение, приверженцами порядка во всём, включая даже катастрофу, никуда от нас не ушло, но каждый из нас прожил удивительную, полную опасностей и приключений жизнь, мы стали такими разными как внутренне, так и внешне и, самое главное, мы сохранили основную черту характера интари - любознательность. Если раньше каждый из колонистов после работы стремился к уединению, то теперь все стремились к общению.
   Наш ветеран космос-капрал Биод Орл, которого теперь звали Алоха Танеа, став огромным великаном и гаитянином в придачу, уже не мог, как это бывало раньше, оставаться по вечерам один и предаваться своему любимому развлечению, изучению древних философских трудов и потому вечером его скорее можно было найти в парке с гитарою в руках и гирляндой цветов на шее, окруженного весёлой толпой, нежели наедине с электронной книгой. Финну Матти Юханнену, некогда бывшему крупным бизнесменом Хуртом Ирваном и отправившемуся в полёт на "Уригленне" в поисках нового применения своим огромным капиталам, было о чём рассказать стройной эфиопской красавице Тифанни Раффи, которая долгие годы была его подругой в те годы, когда её звали Урмис Нол, а мне самому не терпелось залучить к себе в гости нескольких как чернокожих, так и более светлых типов, с которыми пересекались мои путаные дорожки.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, центральная планетарная база колонии Интара, расположенная под дном морского залива, в пятнадцати километрах от Земли Королевы Мод, Антарктида.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

25 июля 2009 года, 10 часов 00 минут

  

Продолжение рассказа Эдварда Бартона.

  
   Пожалуй самые главные события после Дня Откровения произошли двадцать пятого июля. Для того, чтобы все последующие дни после этого великого дня не превратились в один сплошной вечер воспоминаний, я отправил Ольгу вместе с её матерью и бабкой в новую медицинскую клинику Эмиля Борзана, а сам уединился на марсианской базе. Взяв всего лишь полторы недели на подготовку, я вскоре собрал всех колонистов в парке, поскольку другого помещения, где можно было разместить почти триста тысяч человек на базе не было и выступил перед ними с речью. Речь моя хотя и была программной, но всё же отличалась краткостью. Поздравив всех интари с возвращением на базу, я объявил им, что Интайр, увы, Великим Бэмми так и не был найден в просторах Вселенной.
   В этой связи я объявил о начале подготовки глобальной программы ускорения темпов научно-технического и социального прогресса планеты Земля. О звёздной экспансии Земли я в то время ещё и не помышлял. Ну, а так как у нас не было возможности сообщить землянам правду, и не было ни единой минуты лишнего времени на то, чтобы надлежащим образом обосновать перед общественным мнением целой планеты целый ряд удивительных вещей, которые в самое ближайшее время должна были свалиться землянам на голову, то я объявил о создании Института Человека, как главного разработчика программы прогресса, а заодно и Всемирного Антикриминального Трибунала, как главного блюстителя свободы, справедливости и прав человека
   Что такое Антикриминальный Трибунал, все интари знали достаточно хорошо без каких-либо дополнительных пояснений, но вот людям, находящимся на базе, пришлось дать пояснения. Антикриминальный Трибунал это секретное подразделение правительства, в чью задачу входит выявление преступников всех мастей и их наказание. Мы интари, доводили дело до суда только тогда, когда интар или интара, преступившие закон, считали себя вправе поступить так, находили объяснение любым своим поступкам. Тогда они доказывали свою правоту в суде в обычном порядке, который почти ничем не отличается от суда большинства стран Земли.
   Антикриминальный Трибунал Интайра, который называется на языке уири Тарат Зурбин, что дословно означает Трибунал Справедливости, действует совсем иначе, чем аналогичные службы на Земле. Он самостоятельно устанавливает факт преступления, выявляет преступника в ходе следствия и затем, когда не остается сомнений, сурово наказывает его по всей строгости закона, какой бы высокий пост он не занимал. Для Антикриминального Трибунала не бывает смягчающих обстоятельств уже только потому, что он выявляет сокрытые преступления, а не гоняется за людьми совершившим какой-то проступок и горько раскаивающимися в этом. Такие обычно сами отдаются в руки правосудия. Основа его деятельности, два незыблемых постулата: первый, - каждое преступление должно быть раскрыто, и второй, - преступник должен понести адекватное наказание.
   Антикриминальный Трибунал это не суд, в котором преступник, пользуясь услугами адвокатов, может годами избегать наказания. Поскольку Антикриминальный Трибунал пользуется техникой ментоскопирования для получения полной картины события, ошибки исключены. Если на Интайре для наказания преступников тысячелетиями существовали специальные астероиды-тюрьмы и даже планеты-колонии, то в условиях своего подпольного существования на Земле мы, не имея возможности использовать её стандартную пенитенциарную систему, были вынуждены пойти на хитроумные и чертовски дорогостоящие ухищрения. Поэтому первым делом я отдал приказ немедленно начать строительство города на спутнике Юпитера, Ганимеде, где находилась в ледяной тверди наша основная внеземная база.
   Сержу Ладину, в прошлом боевому космос-адмиралу Кайору Клиоту, я приказал немедленно сформировать команду планетарной разведки и уже через десять дней исследовательские космические корабли, находящиеся в трюмах "Уригленны", должны были отправиться в полёт и заново обследовать звёздные системы, находящиеся на расстоянии не менее пятисот световых лет, где имелись пригодные для колонизации планеты и куда первыми из всех землян должны будут отправиться самые отъявленные преступники, чтобы основать там первые колонии планеты Земля. На Интайре Антикриминальный Трибунал никогда не выносил смертных приговоров, так же, как и не ставил своей целью перевоспитание преступника, но на Земле я решил действовать по другому.
   Вместе с этим приказом я отдал ещё один нашему главному научному администратору Эмиилу Бор Заану, ставшему теперь Эмилем Борзаном - подготовить программу физиологической реконструкции всех без исключения интари и людей, находящихся на базе, а также тех преступников, которых будет отлавливать на Земле Трибунал. К далёким планетам они должны будут отправиться молодыми, абсолютно здоровыми, очень сильными и красивыми, чтобы создать вдали от Земли то общество, о котором мечтают. Все они должны были получить для этого необходимые технические средства и самое главное практически все те знания, которые накопил Интайр. Ещё в моём приказе говорилось и о глубокой психокоррекции сознания, которая на Интайре применялась для превращения всякого рода маньяков и психопатов в нормальных и вполне благополучных интари.
   Когда седые старцы и старухи и их уже довольно пожилые дети, которые составляли две трети нашей команды, узнали, что максимум через пару месяцев к ним вновь вернётся молодость, мне пришлось сначала повысить голос, а затем и вовсе объявить пятиминутный перерыв, чтобы внуки заставили своих предков прекратить вопить и улюлюкать. В доказательство того, что я был абсолютно серьёзен, Эмилю пришлось предъявить на всеобщее обозрение трёх очаровательных девушек, больше похожих на сестёр, нежели на бабку, мать и внучку. Это были первые пациентки медицинской клиники Эмиля Борзана, где уже полным ходом шли подготовительные работы к началу процедуры физреконструкции и радикальному омоложению предков интари, вещь новая как для интари, так и для людей планеты Земля.
   Результаты были просто ошеломляющие. Впрочем, иного я и не ожидал, ведь старина Эмиль как раз и был отцом всех людей. Именно его научная группа создала их как биологический вид и теперь эти бывшие интари вернули молодость двум старухам и одной довольно моложавой девице. Все три красотки носили фамилию Браво. Это было единственно возможное решение, которое мы с Эмилем и Сержем приняли единогласно, чтобы иметь возможность спокойно работать. К каждому из нас у Вирати имелась тысяча подходов и ещё миллион способов для того, чтобы отравить нам жизнь и потому решение сбагрить это семейство и главное Ольгу в клинику физиологической реконструкции и омоложения, было единственно верным, как мне казалось.
   Забегая вперёд, Джейн, скажу вам, что наши женщины считают своим долгом каждые три, четыре года проходить через эту самую большую клинику Института Человека, стоит только их груди потерять девичью упругость или появиться крохотной морщинке у глаз. Для них стало нормой сохранять свой возраст в пределах двадцати, двадцати одного года и женщину двадцатипятилетнего возраста они уже считают старухой, хотя некоторым красавицам, которых вы здесь встречали, Джейн, уже стукнуло по сто двадцать лет. Вместе с тем каждая из этих красоток, не смотря на свой хрупкий вид, обладает силой хорошо натренированного штангиста-тяжеловеса.
   Когда волнения и шум улеглись, я представил собранию всех восьмерых старших экзекуторов Всемирного Антикриминального Трибунала. По древней традиции Интайра, экзекуторами становились высшие должностные лица администрации и потому ими стали Серж, Эмиль, я и шестеро наших заместителей. В этом заключалось одно из главных требований устава Антикриминального Трибунала, когда была установлена личность особо опасного преступника, обязанность по его задержанию, сколь бы опасен он не был, ложилась не на рядовых сотрудников Трибунала, как правило строго законспирированных, а на администраторов высшего ранга.
   По-моему это вполне справедливо, Джейн, и, честно говоря, я горжусь тем, что из сотен тысяч негодяев, обезвреженных Трибуналом, самые опасные взяты мною. Как я это делаю, вы уже видели сами. Что происходит с этими типами дальше, вы ещё увидите своими глазами. Вскоре мы с вами отправимся сначала на Ганимед, где расположена наша главная клиника физиологической реконструкции и пересылочная тюрьма, а затем вместе с ними отправимся на "Уригленне" с инспекционной поездкой на Ладу, Европу, Халифат и многие другие миры, внеземные колонии, которые когда-то основали преступники. Теперь их уже никак нельзя назвать таковыми, ведь они стали совершенно иными людьми и с очень многими из них я подружился.
   То, что я решил немного почистить Землю от преступного элемента, вызвало под синим небом парка гром аплодисментов, но то, что я при этом мобилизовал всех телепатов в качестве дознавателей, вызвало единодушный и дружный вздох огорчения. Копаться в мозгах преступников, это далеко не самое большое удовольствие и вряд ли это могло вызвать энтузиазм у большинства телепатов. Впрочем, как раз это меня нисколько не волновало. Хотят они это делать или не хотят, мне было совершенно безразлично и я даже не собирался обсуждать этот вопрос с кем-либо. В таких вопросах я действительно тиран, изверг и всем это было прекрасно известно. Трибунал, для принятия решения, нуждался в абсолютно достоверной информации по каждому преступному деянию и потому телепатам, хотели они этого или нет, было приказано заниматься этим неблагодарным и довольно грязным делом.
   В качестве же первого вклада в дело борьбы с преступностью, каждому было предложено составить ориентировки на возможных кандидатов в подозреваемые. Антикриминальный Трибунал интересовали все категории преступников: главари и подручные организованной преступности, наркодельцы, торговцы людьми, сутенёры, рэкетиры, главари уличных банд и рядовые бандиты, финансовые мошенники, лежепроповедники, обманом завлекающие людей в секты, в которых с помощью психотропных методик они делали свою паству психопатами и упивались потом своим всесилием над людьми с подавленной волей, судьи, прокуроры и адвокаты, благосклонно относящиеся к преступному миру и позволяющие преступникам избежать справедливого наказания, работники следственных органов, вступившие в негласный сговор с преступным миром, военные преступники, политики ведущие преступную политику как в отношении народа собственных государств, так и своих соседей, коррумпированные чиновники и все прочие негодяи, не вошедшие в этот список. Особо, как наиболее опасные, мною были выделены маньяки всех мастей, терроризирующие обывателей. Из поля зрения Антикриминального Трибунала исключались мелкие воришки, всякие пройдохи, промышлявшие мелким жульничеством и даже матёрые воры, свято чтящие ценность человеческой жизни и никогда не берущие в руки оружия, алкоголики и наркоманы, если они не совершили других преступлений.
   Вскоре все информационные агентства Земли получили от нас меморандум, в котором было анонимно заявлено о создании Всемирного Антикриминального Трибунала. В нём так же говорилось и о причинах, побудивших людей, имеющих для этого соответствующие силы и средства, создать такую тайную организацию, а также говорилось о его целях и задачах и полном перечне преступлений, за совершении которых последует заслуженная кара. В этом меморандуме я не стал заявлять о том, какому наказанию будут подвергнуты преступники, а лишь заявил о том, что они исчезнут навсегда и их не спасут никакие, даже самые хорошо укрытые и оснащенные убежища. В отношении же политических и военных преступников я откровенно и весьма чётко заявил, что их не защитят ни огромные, хорошо вооруженные армии, ни многочисленная охрана.
   Ещё в меморандуме было заявлено о том, что каждый случай экзекуции будет подробно объяснён и обоснован специальными заявлениями Трибунала. Впрочем, Джейн, я говорю вам об этом лишь потому, чтобы вы знали, кто именно полностью ответственен за появление и всю шестнадцатилетнюю деятельность Всемирного Антикриминального Трибунала. Вы долгое время специально исследовали его деятельность и, наверняка, у вас имеется и текст меморандума, и тексты первых заявлений Трибунала, как и прочие документы, которые распространял Трибунал.
   Те придурки-сатанисты, которых я оставил в своём подземном бункере, стали первыми кандидатами в колонисты и именно с лёгкой руки Дениса самая первая колония Земли получила поэтичное название Лада. Сейчас на Ладе живет уже тридцать четыре миллиона человек, из которых на девять миллионов взрослых колонистов приходится почти двадцать пять миллионов детей и из них часть детей уже достигла пятнадцатилетнего возраста. Когда мы с вами посетим Ладу, то вы сможете, если захотите, побеседовать там и с Антипом, и с Климом, и с Денисом, патриархом этого мира. Лично мне очень нравится этот мононациональный мир, населенный одними только русскими. Вообще все сорок семь колоний созданы нами, как правило, как мононациональные миры. Исключение составляют, пожалуй, только Халифат и Европа. На Халифате обитают несколько исламских народов, а на Европе, соответственно, собраны бывшие жители земной Европы.
   Закончив сою речь, я предложил всем собравшимся разойтись и хорошенько подумать над тем, чем именно они будут теперь заниматься. Это относилось в основном к земным родителям интари, так как с самими интари вопрос был решен ещё перед стартом с Интайра, хотя ничто не мешало им переходить из одного подразделения в другое, если они получали для этого специальные профессиональные навыки. Пожалуй, только интари из экипажа "Уригленны" и приданный кораблю отряд космодесантников, наша маленькая армия, никогда не заявляли о переходе на другие должности.
   Эти парни и девушки резко выделялись в пёстро одетой толпе своими щеголеватыми мундирами со множеством нашивок и наград, держались единым строем и с некоторой насмешкой смотрели на штатскую братию. Всем своим видом они показывали, что только и делают здесь, что ждут приказа своего командира, космос-адмирала Кайора Клиота, своего обожаемого Звёздного Отца, ради которого они были готовы в любую секунду стартовать куда угодно и совершить там то, что кто угодно считал совершенно невозможным делом.
   В строю космического десанта особенно выделялся наш гигант космос-капрал Алоха Танеа, который всего за две недели ценой просто титанических усилий и целого центнера каких-то аноболиков согнал с себя весь жир и перекачал его в стальные мускулы. К космос-капралу вернулись его прежняя подтянутость и идеальная строгость мундира, но вот добродушная улыбка на широком, симпатичном лице никак не напоминала прежнего, мрачноватого и вечно озабоченного ветерана космических полетов Биода Орла.
   Предоставив интари и их земных родителей самим себе, я приказал административному совету явиться в мой кабинет, велел охране никого не пропускать в него и открыл наше первое расширенное заседание административного совета. Не успел я сказать и пяти слов, как дверь кабинета с треском открылась и в него влетела разгневанная, словно фурия, Ольга. Не обращая внимания на остальных членов административного совета, она быстро подошла к нам, трём главным администраторам и грозным голосом спросила:
   - Ну, мои дорогие, как вы теперь это всё мне объясните?
   Серж покраснел до корней волос, встал и угрожающе двинулся на свою младшую сестренку. Ольга в ответ презрительно скривила губы и прошипела:
   - Сядь, звёздный папочка, я задала вопрос всей вашей троице. Вот и отвечайте втроём, почему вы молчали целых две недели, а потом, вдруг, этот гнусный интриган, ваш идейный вдохновитель старикашка Эмиль решил осчастливить всех нас, а вместе с нами ещё и бедных землян в придачу Антикриминальным Трибуналом и для прикрытия своих гнусных замыслов подговорил своего главного прихвостня, так называемого главного гражданского администратора заявить о создании этого вашего Института Человека?
   - Каких ещё гнусных замыслов, деточка? - Возмущенно вскипел Эмиль, но при этом не выдержал и густо покраснел.
   - А таких, старый негодяй, вы хотите принимать все решения втихую под маркой этого вашего Трибунала и не ставить меня в известность боясь, что я за это вас раскритикую!
   Серж из красного сделался зелёным, как будто из человека он вновь превратился в интара, к тому же взбешенного от злости, и на него было жалко смотреть. Арман Дюплесси, мой первый помощник, сочувственно посмотрел на нас и, вдруг, позволил себе посвоевольничать, чего с ним никогда не случалось за почти три с половиной тысячи лет нашей совместной работы:
   - Господа, а не будет ли нам лучше наконец ввести нашу обожаемую Вирати в административный совет и решить это запутанное дело миром? Поверьте, для нас всех давно уже не секрет, что Вирати всегда была в курсе всех дел административного совета и никогда её советы не были глупыми, неуместными и возмутительно непродуманными.
   - Я вовсе не твоя обожаемая Вирати, дорогой дядюшка Роула. - Презрительно отозвалась Ольга на автопилоте и тут же обиженно добавила - И я вовсе не напрашиваюсь в ваш гнусный административный совет. Всё равно вы меня туда никогда не примете из-за ваших дурацких правил и ещё потому, что я никогда не училась на факультете административного управления. Я ведь для вас всего лишь военный дипломат, а не администратор.
   - Отчего же, девочка моя, это трудно, но вполне можно сделать. Ты можешь быть в совете общественным наблюдателем. Для этого тебе нужно подготовить выборы и если за тебя проголосует две трети наших людей, то это даст тебе все права действительного члена административного совета. - Спокойно сказал мой заместитель Роула Гит, самый старый мой друг и однокурсник по Сартуазиру, нашей "альма матер" и тем заставил уже и меня самого измениться в лице.
   Ольга тут же повеселела, подтащила к столу ещё одно кресло, заставив членов совета потесниться и, одарив предателя самой обворожительной улыбкой, воскликнула:
   - О, Арман, ты просто душка. Скажи-ка, что я для этого должна сделать в первую очередь?
   Ответ Армана меня окончательно убил.
   - Подать административному совету заявку, подписанную не менее, чем пятью процентами наших людей и дождаться результатов голосования, моя дорогая.
   За это Арман, под гнусное хихиканье остальных членов совета, был немедленно расцелован, после чего Ольга уже совершенно спокойно заняла место за столом, с вызывающе дерзким видом сделав заявление:
   - Господа, надеюсь, вы не будете слишком уж дотошными буквоедами и позволите мне остаться на заседании совета? Я так же надеюсь, что мне не стоит говорить вам о том, что уже через неделю, максимум, я буду сидеть здесь вполне официально?
   Разумеется, никто из членов совета не посмел возразить этой наглой девице и я уже стал прикидывать, какой из офисов этого уровня отдать в её распоряжение. Одарив беднягу Армана самым суровым и презрительным взглядом, на какой я был только способен, я прошипел сквозь зубы своему лучшему за все долгие годы работы на Интайре помощнику:
   - Предатель.
   - Эд, поверь мне, так будет лучше всем нам. Мы таким образом избавимся от множества хлопот. Как гласит древняя мудрость, уж если ты не можешь одолеть врага, так сделай его хотя бы своим другом. - Сказал мне в ответ Роула.
   Мне в тот момент было просто необходимо сорвать на ком-либо свою злость и потому я накинулся на бедного Сержа:
   - А всё ты и твоя никудышная охрана! Этим разгильдяям, твоим хвалёным космодесантникам, даже пустой контейнер из под мусора нельзя доверить. Недотёпы!
   - Эд, ты несправедлив ко мне. - Упавшим голосом ответил Серж и, вдруг, взвился на дыбы - Я ведь тебя уже предупреждал однажды! Нельзя было брать в полёт эту маленькую, хитрую бестию! К твоему сведению, старик, если команде "Уригленны" когда-нибудь придётся выбирать между моим приказом и приказом этой нахальной и вредной девчонки, они скорее выполнят её приказ! Эти прохвосты ещё задолго до того, как были отстыкованы фермы космостроителей назвали мой корабль "Уригленна" по своему, - "Малышка Ви". Да, она может ими вертеть так, как захочет! У меня осталась только одна надежда, что она не наберёт двух третей голосов и может быть хоть тогда немного поостынет. Но, признаюсь, очень слабая.
   Ольга посмотрела на нас троих с вызовом и полнейшим превосходством, показывая, что теперь-то она точно займёт место в административном совете на вполне законном основании. Эмиль, похлопав бравого космос-адмирала, которого некогда друзья-космолетчики звали Кувалда, по плечу, сказал ему:
   - Серж, я тебе сочувствую, но поверь, эта девчонка соберёт столько голосов, сколько ей понадобится и все твои надежды на то, что земные родители интари не поддержат её кандидатуры, лишены всяческого основания. Ты, верно, забыл, что этих красоток теперь трое и забыл также то, что кроме команды "Уригленны", которая пользуется в моей банде непререкаемым авторитетом, у неё и так полным полно друзей и подруг. Поверь, административный совет только таким образом сможет избавится от постоянного давления и будет работать спокойно. Так что пусть уж лучше твоя сестра войдёт в него, как общественный наблюдатель, чем собирать его в тайне от неё и потом после каждого заседания прятаться по две недели кряду, боясь высунуть нос из какой-нибудь тёмной берлоги. Ну, и к тому же наша Вирати никогда не боялась трудностей и всегда находила весьма оригинальные решения в самых тяжелых ситуациях.
   Убедившись, что всё успокоились и больше никто не собирается оспаривать её членства в совете, Ольга улыбнулась всем и сделала следующее своё заявление:
   - Господа, раз мы обо всём договорились, не могли бы вы, наконец, признать главного администратора колонии, интара Оорка Элта и человека Эдварда Бартона вдовцом, чтобы он смог вступить в законный брак. Я думаю, что восьмидесяти двух с половиной тысяч лет, прошедших с того времени, как он лишился семьи, для этого будет вполне достаточно. Вряд ли законная супруга Оорка Элта ещё жива. Я даже соглашусь на то, что Эд проведёт год в официальном трауре по своей супруге.
   Совету ничего не оставалось делать, как немедленно принять по этому поводу свое официальное решение, имеющее силу закона. Правда, совет всё же не стал выпячивать моё имя и сделал это в отношении всех интар и интаров колонии, ставших людьми, но оставивших в далеком прошлом на Интайре жен и мужей. Теперь они имели право вступать в законный брак и обзаводиться наследниками. Предложение Ольги было не только весьма разумным, но и очень своевременным, оно как бы подводило черту и окончательно отделяло прошлое от настоящего, устремляя нас всех в будущее.
   Да уже за одно то, что она протащила через административный совет такое важное решение, Ольга могла получить нужное ей количество голосов. Правда, я ни на минуту не сомневался в том, что спокойных заседаний административного совета больше не предвидится и, что самое ужасное, мы теперь никогда не сможем собираться втроём, как мы частенько это делали раньше. Глядя на довольные физиономии членов совета, у меня появилось вполне справедливое подозрение, что всё это случилось не спроста. Уж больно гладко у Ольги всё вышло, хотя она только шесть часов назад вышла из лаборатории физиологической реконструкции и не могла за это время разузнать что-либо.
   Заседание административного совета продолжилось и вовсе не по той повестке дня, которую я подготовил. Ольга вновь взяла слово и тут же поставила вопрос ребром:
   - Кстати, дорогие мои, вы уже подумали о том, во сколько вам обойдётся создание Института Человека? О правовой стороне вопроса вы можете не беспокоиться, женщины из рода Браво протащат через Европарламент любое решение, так как чуть ли не половина самых важных его членов прошла через их постель, а если потребуется, то и вторая его половина станет их любовниками. Естественно, я имею ввиду своих бабку и мать, Эд, так как я от этого промысла уже отошла, но вот Нинель и Элиза не прочь поиграть в старые игры, они просто рвутся в бой и сделают это в самом лучшем виде. Но меня гораздо больше волнует сейчас не правовая, а финансовая сторона этого щекотливого вопроса. Вы ведь не собираетесь выглядеть клошарами, проповедуя идеи научно-технического прогресса и устремляя свои взоры в будущее?
   Эмиль гордо вскинул горбатый нос и выставил вперед свою черную, как смоль, дикую бородищу и бодрым голосом рявкнул:
   - Имея в запасе всё научное и техничное превосходство Интайра перед планетой Земля, мы, несомненно, с лёгкостью сможем решить любой финансовый вопрос.
   Ольга тут же облила его ледяным презрением и глухо проворчала в ответ:
   - Идиот. Чтобы я больше ни от кого не слышала об интеллектуальном и техническом потенциале Интайра. Эмиль, ты бы ещё попросил денег взаймы у Матти Юханнена. Он с удовольствием предоставит тебе кредит в пару сотен миллионов долларов, но только попробуй об этом заикнуться и я тебе немедленно голову откручу. - Заставив таким образом Эмиля Борзана замолчать и покраснеть в очередной раз, Ольга с надменным и высокомерным видом продолжила громить административный совет колонии - Так, господа, с этим цыганским бароном мы разобрались и я надеюсь, что он больше уже никогда не будет делать никаких необдуманных предложений и заявлений. Мнение нашего таёжного чудища, моего бравого братца, меня тоже не интересует, кроме баргузинских соболей он нам вряд ли что предложит. Может быть я всё же услышу от вас хоть одно здравое предложение? Кто рискнёт высказаться?
   Все члены административного совета испуганно переглянулись между собой. Никому не хотелось быть подвергнутому столь суровой и беспощадной критике и лишь я сидел со спокойным и невозмутимым видом. Ольга, посмотрев на меня с подозрением, всё же решила высказаться первой.
   - Ну, что же, господа, с вами всё ясно. Вам ещё многому придется учиться как у меня, так и у Эда. Уж он-то знает, как нужно решать финансовые проблемы. Поверьте, наш главный гражданский администратор сумеет найти деньги. Хотя я уже догадываюсь о том, как этот аферист и вымогатель собирается закачать на счета Института Человека сотни миллиардов долларов, пока что считаю его методы преждевременными. Месяца через четыре и они пригодятся, но начинать мы должны с чистых денег и позвольте мне самой побеспокоиться о спонсорах. Я знаю нескольких миллиардеров, которые с удовольствием переведут на счета Института Человека по три, четыре миллиарда долларов. Эду Бартону придется возглавить этот самый Институт Человека, а я, сначала как его невеста, а затем и законная супруга, буду приманкой для спонсоров, ну, и, естественно, мы привлечем к управлению финансами нашего малыша Матти. Поверьте, он действительно хороший банкир, раз его семейка сумела разбогатеть даже не обременённая его первичной памятью. Штаб-квартира Института Человека будет, конечно же в Париже, я терпеть не могу Нью-Йорк, а основные филиалы, через которые ты, Эмиль, станешь проворачивать свои научные делишки, будут разбросаны в России и в странах третьего мира. Нечего делать так, чтобы богатые совсем разжирели. Возьмёмся за бедных.
   Совет от этих слов, мягко говоря, прибалдел. Но не только от того, что Ольга, не долго думая в двух словах определила всю дальнейшую политику колонии Интайра на Земле. Вместо того, чтобы задуматься об этом весьма немаловажном заявлении, Арман, глядя на меня с ужасом, спросил:
   - Эд, ты в самом деле можешь привлечь к нашему делу сотни миллиардов долларов?
   - Да. - Коротко ответил я.
   - Но каким образом, Эд? - Обеспокоено спросил он.
   Чуть вскинув брови, чтобы произвести большее впечатление на своих друзей, я сказал с легкой улыбкой:
   - Арман, ты даже не представляешь себе, какие деньги накопил преступный мир этой планеты. Вот их то я и собираюсь в самое ближайшее время экспроприировать и направить на благое дело. Тем, кого заграбастает и привлечёт к ответственности за совершенные преступления Трибунал, деньги уже не понадобятся, а перечислять их в доход различных государств, чтобы их правители и дальше тратили их Бог весть на что или оставлять их банкам и ловким адвокатам, я считаю чистейшей воды идиотизмом. При их системе управления они не пойдут людям на пользу. Поэтому прежде, чем взять за задницу самых жирных упырей, мы сначала выдоим их досуха, а уж потом отправим в колонии подальше от Земли. Там все они смогут начать жизнь с чистого листа и если Эмиль хорошенько постарается и основательно подумает над тем, как применить телепатию по отношению ко всяким мизантропам и дегенератам, они станут, наконец, вполне приличными и порядочными людьми, которым будет не стыдно подать руку при следующей встрече.
   Арман, вполне удовлетворённый моим ответом, молча кивнул головой. Насколько я знал его собственную историю, этот вопрос ему был известен достаточно хорошо, так как не одно поколение Дюплесси грешило на юге Франции грабежами и разбоем. Все остальные члены административного совета также не стали подвергать такой экстравагантный способ привлечения денежных средств критике. Ольга, убедившись в том, что она смогла приковать внимание всех членов совета, сдержанно и вальяжно кивнула головой и сказала:
   - Вот и хорошо, обсуждение этого вопроса мы закончили, а стало быть можем немедленно отдать соответствующее распоряжение Нинель и Элизе Браво. Если они получат его из первых рук, то это будет для них хорошим стимулом в работе.
   Ольга встала и вышла в приемную. Через минуту она вернулась вместе со своей бабкой и матерью. Эти дамы специально для нас приоделись и были просто ослепительны. Втроём они были похожи одна на другую, как сёстры-близнецы, но у каждой был свой собственный шарм и все вместе они могли свести с ума любого мужчину. Было ясно, что они просто намеревались показать нам, что перед их чарами не устоит ни один человек и что им теперь будет по плечу любая задача.
   Войдя в наш маленький и такой уютный, можно сказать домашний, зал заседания, обе эти красотки потупили взоры, сделали скромный книксен и присели возле стола, причем сразу семеро членов совета подскочили, как ужаленные, чтобы подать им стулья. Памятуя о том, что вскоре эти красотки станут моими тёщами, я хотя и встал со своего председательского кресла, всё-таки даже бровью не повел, дабы наглядно показать им, что подкаблучника им из меня никогда не сделать. Ольга улыбнулась им и чуть заметно кивнула мне головой, побуждая дать этим ослепительным красоткам дружеское напутствие. Повинуясь ей, я постарался улыбнуться, как можно дружелюбнее, и сказал с плохо скрываемым волнением в голосе:
   - Итак, мои дорогие, бьюсь об заклад, вы в курсе каждого слова, произнесённого здесь, а стало быть мне незачем всё повторять ещё раз. Самое главное, что вы хотели услышать от меня, вероятно не выскажет даже Ольга, но именно этот вопрос вы хотите мне задать и я вам на него отвечу. Вам и всем тем красоткам, с которыми вы, наверняка, уже успели перекинуться парой словечек, дается карт-бланш на работу с теми мужчинами, которых вы изберёте в качестве своих жертв и наших доноров. С целью полнейшего успеха вашей военной кампании вам разрешено ввести в наш круг самых щедрых спонсоров и полностью открыть им, в случае необходимости, нашу тайну. Разумеется, вы можете вернуть этим щедрым красавцам молодость. Господин Борзан об этом побеспокоится. Если же они окажутся настолько толковыми ребятами, что сами догадаются быть нашими партнерами, то вы сможете оговорить и эти вопросы с господином Юханненом. А сейчас, девочки, топайте в технический отдел и поговорите там с парнями относительно того, что они смогут вам предложить из оружия, средств защиты и связи, а также транспорта и прочих штучек. На территории Франции есть четыре или пять наших баз, они в вашем полном распоряжении. Наши строители проведут в ваши роскошные виллы и старинные замки все необходимые коммуникации, а мальчики из технического отдела обеспечат вас хорошо замаскированными телепорт-лифтами. Кстати, девочки, если это не секрет, вы уже имеете готовый план действий?
   На этот вопрос мне ответила Нинель, старшая из этих красоток, но сделала это со свойственной их роду ехидностью:
   - Эдвард, сынок, неужели ты думаешь, что у нас нет плана на каждый день? Конечно есть, дорогой. Мы уже поговорили с нашими подругами и даже поговорили с некоторыми старыми друзьями. Если у тебя ещё нет хорошего лойера для того, чтобы взяться за составление документов на регистрацию Института Человека, то даже и не ищи его. Отец Ольги один из самых лучших адвокатов Франции, поручим это ему. Кстати, сынок, ты не будешь против, если я привлеку к работе некоторых из своих детей? Многие из них занимают довольно высокие посты и будут только рады помочь нам.
   - Я же дал вам карт-бланш, девочки, можете делать что угодно, только Бога ради не привлекайте к нашему делу самых отъявленных негодяев, по которым давно плачет веревка, а так поступайте сообразно вашего плана. Действуйте, девочки. - Ответил я своим тёщам и демонстративно замолчал, гордо сложив руки на груди.
   Не смотря на то, что я был крайне суров с этими красотками, Ольга посмотрела на меня любящим и всё понимающим взглядом. Уж она-то сразу поняла, что я их просто панически боюсь и только потому был столь суров. Арман, видя, что я не хочу говорить в их присутствии, вызвался сам решить технические вопросы с моей будущей роднёй и увел их в технический отдел, главой которого он был и в прежние времена. В тот момент мы ещё не совсем отчетливо понимали, какого джина выпустили из бутылки, так как уже через полгода эти дамы вместе с такими же вертихвостками, как и они сами, умудрились переподчинить нам чуть ли не треть крупнейших биржевых маклеров, а полторы дюжины самых богатых мужчин планеты пали к их ногам вместе со своими капиталами и вскоре стали нашими самыми верными и преданными союзниками. Женская красота, Джейн, это действительно страшная сила! Ну, а вкупе с тем, что мы могли предложить нашим добрым друзьям и союзникам, красота и обаяние наших милых дам сделали очень многое.
   Джейн улыбнулась и спросила Эдварда Бартона:
   - Скажите, Эд, а Сильвия Эдберг, которая вышла замуж за короля Марокко и, как говорят злые языки, чуть ли не побоями заставила его полностью реформировать своё государство, случайно не является одной из интар?
   - Нет, Джейн, но она бабка одной из подружек Ольги, только ради Бога, не проболтайтесь об этом бедняге Мелику, он считает, что она её мать. - Без малейшей тени улыбки на лице ответил Эдвард Бартон и прибавил - Для него будет слишком большим ударом узнать, что любимая жена, ради которой он готов отречься от престола в любую минуту, вдвое старше его. Он этого просто не переживет, уж я-то точно знаю. Думаю, что лет через сто или двести об этом можно будет сказать, но не раньше.
   Эд предложил Джейн выпить ещё по чашечке кофе, но она вежливо отказалась, уж больно крепким ей показался предложенный им напиток. Сам же Эдвард пил кофе чашку за чашкой нисколько не беспокоясь о вреде кофеина для своего здоровья. Понимающе кивнув в ответ, он немедленно выяснил, какой именно напиток её устраивал больше всего и, налив своей гостье бокал диетической кока-колы, продолжил:
   - Как только мои будущие тёщи ушли, Ольга вынесла на обсуждение административного совета ещё один вопрос, который также поставил администраторов в тупик. Она предложила послать в Курсановку нескольких космодесантников, чтобы они нашли и эксгумировали останки моего Старика. В институте Эмиля Борзана, где она работала сначала лаборантом, а потом младшим и старшим научным сотрудником, уже многие годы велись работы по клон-восстановлению погибших биологических существ. На Эмиля это предложение, сделанное жутко категоричным тоном, произвело очень большое впечатление, хотя Ольга и не входила в научный совет экспедиции.
   По мнению Эмиля Борзана, которое не находило пока что полной поддержки, по их методике можно было вернуть к жизни умершего человека или животное даже а том случае, если от него осталась хотя бы несколько десятков жизнеспособных клеток. Эмиль, как и ещё несколько его сторонников, считал, что к умершему человеку может полностью вернуться его память и это только вопрос времени. Посмотрев на меня так, словно я был единственной преградой на пути к успеху, Ольга сказала:
   - Господа, я надеюсь вы не станете отговаривать нашего главного администратора от этого эксперимента? Вряд ли мне стоит напоминать вам, что те ограничения, которые были когда-то наложены на эти эксперименты самого гениального из всех учёных Интайра, профессора Эмиила Бор Заана уже не имеют совершенно никакого смысла. Несомненно и то, что Сэм Бартон достоин того, чтобы мы вернули его к жизни.
   По этому вопросу административный совет проголосовал единогласно при одном воздержавшемся и в Курсановку были немедленно направлены несколько космодесантников, которые хорошо знали российские условия. С тем оборудованием, которое имелось в их распоряжении, они быстро нашли могилу Старика, которая была заботливо убрана цветами. Всё-таки он оставил о себе очень хорошую память. Эти ребята действовали профессионально и быстро. В Курсановке никто даже не заметил того, что кто-то побывал на сельском кладбище и забрал из могилы гроб с изуродованным взрывом телом дядьки Семёна. Эмиль не подпустил меня к гробу, который был доставлен на базу уже через одиннадцать часов.
   Мне, видимо, следует сказать и о том, что космодесантники получили от меня приказ эксгумировать также и останки тех горе-вояк, которые сложили свои головы в Курсановке по приказу полковника Рогозина. Надо сказать, что полковнику крепко повезло, когда его отправили на Ладу. Ведь он имел совершенно иной внешний вид и имя у него было другое, а то ведь ему там точно не поздоровилось бы. Поговорив с теми ребятами, которые полезли в наш дом всего несколько часов, я расстался с ними, как с самыми добрыми друзьями. Им всем было сказано полковником обо мне совсем другое. Но это всё лирика, Джейн, поэтому я продолжу свой рассказ.
   На том этаже, на котором была развернута лаборатория физиологической реконструкции, яблоку было негде упасть. Эмиль Борзан и его сотрудники, работали круглосуточно к явному неудовольствию главаря банды наших бравых коновалов, Егора Уралова, который прекрасно понимал, что от его услуг вскоре откажется абсолютное большинство возможных пациентов. Активно проталкивая через административный совет решение о клонн-восстановлении моего Старика, Ольга тем самым подписывала смертный приговор интайрийской медицине со всеми её чудодейственными средствами и открывала дорогу новым методикам, связанным с клонированием, которые вкупе с физиологической реконструкцией давали куда более впечатляющие и надёжные результаты. Теперь у Егора оставалась одна единственная радость, население Земли, миллиарды ничего не подозревающих людей, на которых он мог излить все гигантские запасы своего человеколюбия.
   В этот момент в кабинете раздался негромкий переливчатый свист, известивший Эда о том, что к нему кто-то пришел. Джейн смутилась. Ей показалось, что она невольно узурпировала всё время этого человека, у которого, наверняка, имелось гораздо больше куда более важных дел, чем посвятить ей столько времени, рассказывая о своей собственной жизни. И уж, точно у него не вызывало радости рассказывать ей обо всём.
   Эдвард Бартон, не вставая с кресла негромко сказал:
   - Войдите.
   С извиняющейся улыбкой в кабинет вошел Серж Ладин и кивнув Джейн головой, известил Эда Бартона:
   - Извини, что не даю тебе излить душу, Эд, но тебе нужно срочно смотаться в Париж. С тобой хотят встретиться несколько высокопоставленных господ. - Обращаясь к девушке он сказал с всё той же извиняющейся улыбкой - Джейн, это действительно важная встреча для Эдварда. Если вы не против, то я хотел бы предложить вам небольшую прогулку по Луне и обед в ресторане вдвоём за столиком, стоящим у окна, из которого открывается прекрасный вид на кратер Коперник, а потом Эд продолжит рассказывать вам о нашей банде.
   Джейн отнеслась к этому с полным пониманием и они втроём вышли из офиса, неподалеку от которого её поджидал уже Элвис. Эд Бартон и Серж Ладин отнеслись к андроиду с необычайным участием и теплотой. Ей сразу стало понятно, что для них этот парень был хорошим и добрым товарищем, но, не смотря на это, оба не постеснялись сделать ему несколько напутствий и попросили как можно лучше беречь свою хозяйку. Элвис выслушал все их напутствия с совершенно серьёзным видом и ещё раз поклялся, что будет предан Джейн до последней искры в своём термоядерном реакторе.
   Узнав, что Джейн направляется вместе с Сержем на лунную базу, Элвис немедленно пошел собирать вещи, предупредив свою хозяйку о том, что он доберется туда самостоятельно и подготовит для неё квартиру на том же уровне. Взяв Джейн под руку, Серж повел её по коридорам базы. По пути он рассказывал девушке о том, насколько лунная база лучше антарктической и подробно объяснял ей, почему там приятнее жить и работать. Серж был очень предупредителен с нею и Джейн даже почувствовала на какое-то мгновение, что она не журналист с известным именем, а просто красивая, молодая девушка, так галантен и изящен был её кавалер.
   По просторному коридору, полному зелени и живых цветов, они прошли к телепорт-лифту и поднялись под купол и всё это время Джейн даже не думала о том, что они направляются на Луну. В первую очередь потому, что в их разговоре не упоминались никакие космические корабли и стартовые площадки, ну, а кроме того она была одета отнюдь не в космический скафандр. На ней был ее строгий костюм, в котором ей, как журналисту, было легче заставить мужчин-респондентов думать о том, о чем они хотят ей рассказать, а не о ее высокой груди и стройных ножках. Впрочем, узнай Джейн сейчас о том, что, войдя в просторный зал большого нуль-транса, она мгновенно перенесется на поверхность Луны, за триста тысяч километров от антарктической базы, ей, наверное, сделалось бы не по себе, если не того хуже.
  
   Галактика "Млечный Путь", Луна, естественный спутник планеты Земля, лунная база колонии Интайра в кратере Коперник.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

15 августа 2025 года, 17 часов 20 минут

по Гринвичу

  
   Джейн с замирающим от восторга и страха сердцем ступила ногой, обутой в тяжелый субметаллический сапог, на легко крошащийся, шлакообразный лунный грунт. Даже то, что она перенеслась в миллионную долю секунды с Земли на Луну, не казалось ей более фантастичным, чем этот первый шаг по естественному спутнику родной планеты. После того, как пятнадцать лет назад в России, как теперь понимала Джейн при самом прямом участив в этом интари, был заново изобретён антиграв и ионно-вихревой привод, полёты в космос стали для жителей Земли весьма будничным делом. На смену огнедышащим, многоступенчатым химическим ракетам пришли почти бесшумные, элегантные космические аппараты и хотя их насчитывалось не так уж много, полёты в космос стали такими же регулярными, как и рейсы гражданской авиации.
   На Луне строилось пять международных баз и насчитывались буквально десятки тысяч людей, для которых этот естественный спутник Земли стал местом постоянной работы. Космос уже перестал быть тем местом, куда могли попасть только избранные люди. Слетать на орбиту, чтобы трое суток побыть в невесомости и полюбоваться видом Земли с высоты в пятьсот, шестьсот километров, мог позволить себе каждый человек, готовый выложить за билет тридцать две тысячи долларов. Джейн была в космосе трижды, хотя и заплатила за свой полёт всего лишь один раз, так как остальные два полета были оплачены редакцией. Она давно мечтала побывать на Луне, но ей никак не удавалось уговорить редактора предоставить ей такую возможность и вот, теперь, пятнадцатого августа, в семнадцать часов двадцать минут по Гринвичу, она стояла в ослепительно ярких лучах солнца и ей было жутковато от той обыденности, с которой это произошло.
   Как только Серж галантно открыл перед ней обычную, ничем не примечательную дверь, ведущую в зал большого нуль-транса, она смело шагнула внутрь, думая о том, что им предстоит совершить космический полёт на одном из космоботов. Совершенно ничего не подозревая, Джейн спокойно встала на стартовую линзу, но уже спустя несколько мгновений она, вдруг, почувствовала в теле необычайную легкость. Её спутник вел себя как ни в чем не бывало и всё так же галантно поддерживал девушку под руку, направляясь к двери.
   Выйдя из зала в большой парк, Серж тут же достал из кармана небольшой коммуникатор и отдал кому-то приказ приготовить для своей гостьи особое, адмиральское блюдо, после чего предложил девушке немного погулять перед обедом, чтобы нагулять себе хороший аппетит. Джейн согласилась и Серж привел её в помещение, где хранились вакуум-скафандры. К её удивлению, он предложил надеть ей тот самый боескафандр, в котором она недавно прошла тем же путем, что и Эд Бартон, в шахте, в горах Пакистана.
   Теперь на боескафандре временную этикетку с её именем сменила небольшой, серебряный овальный жетон, на котором было выгравировано не только её имя, но и пятизначный номер. От этого скафандр показался ей ещё более уютным, чем в первый раз, а просьба Наташи, не делать поспешных выводов и прежде всего разузнать всё до конца и принимать решения только после того, как в дело будет внесена полная ясность, стала приобретать совершенно иной, куда более глубокий смысл и от этого её тут же охватило волнение. Джейн поняла, что ей собираются предложить участвовать в работе этой тайной организации и по её спине пробежал холодок. Она ещё так и не сделала для себя окончательный вывод, кто же они, эти странные и непонятные существа, которые называют себя интари, друзья или враги. Правда, на счёт их дружественности у неё ещё оставались кое-какие сомнения, но врагами она их уже точно не считала.
   Антикриминальный Трибунал с его стремительными, неотвратимыми и беспощадными экзекуциями, после того как она узнала о нём правду, уже не казался ей чудовищной, приводящей людей в ужас организацией, от одного упоминания о которой, люди невольно умолкали на полуслове. Джейн, прославившаяся своими резкими, язвительными и такими хлесткими статьями, направленными против Антикриминального Трибунала, пересыпанными множеством нелестных эпитетов, только теперь осознала, почему в её адрес сотнями приходили такие резкие по тону письма, в которых на её долю выпадало куда больше оскорблений и угроз, чем чью-либо ещё в редакции.
   Да, большинству людей пришлось по вкусу, что в мире появилась организация не знающая границ и преград, которая раскрывала самые чудовищные преступления и неотвратимо карала преступников без всякой ссылки на срок давности. Людям нравилось и то, что была полностью уничтожена организованная преступность, из обихода исчезли наркотики, а улицы стали безопасными. Нравилось людям и то, что ни одно кровавое преступление не оставалось безнаказанным, как нравилось им, что жертвами Всемирного Антикриминального Трибунала становились не только обычные преступники, но и самые высокопоставленные политики. Нравилось им, что экстремистски настроенные политические лидеры больше не появлялись на политической арене, а умеренные политики стали ещё либеральнее.
   Никого на Земле не волновало, что в результате всех действий Антикриминального Трибунала армия была загнана в казармы, а все военно-политические блоки были объявлены вне закона, а сами военные приготовления также были объявлены вне закона. Прошло всего каких-то шестнадцать лет и армия стала скорее декоративным украшением любого государства, чем институтом, реально влияющим на международную политику.
   Понравилось людям и то, что Антикриминальный Трибунал самым решительным образом пресек проповеди религиозных деятелей, ратующих за особую миссию некоторых народов и жесткими заявлениями, иногда направленными против целых религиозных конфессий и даже народов, силой принудил их отказаться от своих экстремистских воззрений. Общество при этом не стало менее религиозным, но было вынуждено терпимо относиться к иноверцам. Даже то, что Антикриминальный Трибунал бесцеремонно вторгался в каждую семью и грозился покарать любого, кто посмеет истязать своих домочадцев, люди приняли с благодарностью.
   Особенно Джейн возмущалась после того, как по всему миру стали в огромных количествах распространяться небольшие электронные устройства, тут же названные браслетами безопасности, с помощью которых, якобы, можно было дать сообщение прямо в Антикриминальный Трибунал о том, что ваша жизнь подвергается угрозе. При своих изящных размерах, эти браслеты обладали микрокомпьютерами, которые и без участия их владельцев могли подать сигнал тревоги, стоило только резко повыситься кровяному давлению и частоте пульса. Эти микрокомпьютеры, настроенные только на владельцев браслетов безопасности, могли даже определять из-за чего это вдруг, они взволновались, из-за любовного приключения или от того, что кто-то внезапно наставил на тебя пистолет.
   Она жестоко бичевала эти устройства в своих статьях, называя их дьявольской уловкой, гнусной провокацией, но с удивлением обнаружила, что почти все её коллеги предпочитали иметь их при себе. В дальнейшем она убедилась, что именно эти браслеты позволяли полиции и службе спасения, а не Трибуналу, приходить людям на помощь в критических ситуациях и это окончательно усмирило уличную преступность. Хотя полицейские в своих частных разговорах с ней неоднократно говорили, что им приходится теперь работать с оглядкой на Трибунал, так как они боялись что именно с них в первую очередь будет спрошено за то, что они не примчались на помощь по первому сигналу, они были довольны.
   Впрочем, как раз в этом случае Джейн понимала, полиция оказалась в выгодном положении сразу же, как только получила возможность с исключительной точность засекать место, из которого подавался сигнал о помощи. По требованию Антикриминального Трибунала каждый полицейский участок, каждая полицейская машина были теперь оснащены специальными компьютерами и антеннами, способными принять и обработать сигнал такого устройства, передающего звук и изображение. В своих гневных письмах, оскорбленные читатели приводили ей случаи из своей собственной жизни, когда им удавалось избежать насилия только показав угрожавшему им человеку свой браслет безопасности. В какой-то мере она сама принесла Антикриминальному Трибуналу извинения за свою предвзятость по отношению к системе личной безопасности.
   Большинство статей, которые написала Джейн, были направлены не против того, что какая-то всесильная организация поставила своей целью искоренить преступность, а против того, как это делалось. Она выступала против экзекуций, когда люди, пусть даже и преступники, исчезали бесследно, а всё их имущество оказывалось отчуждённым неизвестно в чью пользу. То, что благотворительные фонды получали многомиллионные пожертвования, было, на её взгляд, весьма слабым утешением по сравнению с тем, что ни один из преступников, пойманный этой организацией, не предстал перед судом.
   Но больше всего Джейн выступала против того, что мнение большинства людей сводилось к такой простой, если не примитивной, но весьма удобной, формулировке - закон, дескать законом, а Антикриминальный Трибунал представляет собой высшую справедливость и потому обыватели так истово поддерживали его деятельность. Джейн была неприятна сама мысль о том, что кто-то без длительных дискуссий в прессе и референдумов взял и решил вопрос о том что такое справедливо, а что нет, что есть добро, а что зло.
   Словно Дон Кихот, Джейн отважно обвиняла Всемирный Антикриминальный Трибунал в бесчеловечных, варварских методах, сравнимых с деяниями Гитлера и Сталина, говорила о десятках тысячах людей, от которых не осталось даже могил и находила понимание только у работников спецслужб, которые, похоже, просто завидовали возможностям этой тайной и всемогущей организации. И при всём этом саму Джейн Коллинз со всеми её обличительными статьями эта организация, кажется, даже и не замечала. Но оказалась что это было вовсе не так и она, наконец, сама убедилась в этом. Она не только проникла в самое сердце этой организации, но и узнала о ней просто невероятные вещи.
   Джейн была поражена тем, что ей было открыто. Поначалу, она сочла это всё наваждением, но уже несколько раз разговаривала по телефону с друзьями, с редактором своей газеты и воочию убедилась в том, что это не сон. Иногда она звонила сама, иногда звонили ей, но ни разу никто не сделал ей предупреждающего знака, к ней не была приставлена охрана, она расхаживала и рассматривала всё, что хотела и была уверена в том, что может уйти в любой момент. Единственное, о чем её попросил Эд Бартон, так это довести дело до конца, ведь она была контролером экзекуции. С его слов выходило так, что именно на Джейн возлагалась теперь обязанность сопровождать банду террористов всюду, вплоть до места их будущего обитания, чтобы проконтролировать, а на это, по мнению Эда, должно было уйти не менее трёх месяцев, включая время, отведённое на подготовку террористов к новой жизни.
   Когда Джейн попросила предоставить ей трёхмесячный отпуск, редактор сделал это хотя и без особой радости, но и без лишних вопросов. И в этом случае явно не обошлось без чьего-то заступничества. Оценивая ситуацию с позиции нынешнего дня, Джейн начала понимать и то, что многие её статьи никогда бы не увидели свет, если бы не чьё-то давление на редактора, уж слишком одиозными они были. Кто-то подсказывал её боссу, что резкий, зачастую грубый тон её статей вполне устраивает кого-то и теперь Джейн стала догадываться, кого именно это устраивало. Совершая прогулку под ослепительно ярким солнцем, она спросила своего проводника:
   - Серж, скажите мне, как вы относитесь к моей писанине?
   Совершая головокружительный прыжок, Серж ответил ей непринужденно и весело:
   - Милая Джейн, большей чуши о Трибунале мне не приходилось читать. Вы умудрились обвинить нас во всех смертных грехах, но, признаюсь честно, вы всегда делали это очень оригинально, с большой выдумкой и в прекрасном стиле. Кое-какие из ваших статей мне очень запомнились. Особенно мне нравятся ваши комментарии к заявлениям Трибунала, а ещё меня всегда удивляли ваши аналитические способности. Вы несколько раз смогли очень точно предсказать время и направление нашего следующего удара, чем заставили нас поволноваться. Вы великолепный журналист, Джейн, а ваша способность добывать информацию, меня просто изумляет. - Серж, которого Джейн могла видеть только на лицевом щитке-экране, плавно опустился на поверхность Луны и, повернувшись лицом к ней, сказал - А теперь я покажу вам самый быстрый и экономичный способ передвижения по Луне, знаменитый кенгуровый шаг.
   Джейн, которая уже неоднократно видела такие прыжки на экране телевизора, принялась слушать объяснения Сержа Ладина и вскоре они неслись через лунный кратер гигантскими, тридцатиметровыми прыжками. У Джейн только дух захватывало от таких прыжков, но и двигаясь таким удивительным способом, она продолжала допытываться:
   - В таком случае почему вы давали мне возможность спокойно работать и почему Ник всегда печатал мои статьи? Даже тогда, когда возмущался их содержанием. Порой у меня возникало такое чувство, что он хочет задушить меня за мои статьи.
   - Джейн, но ведь это же очень просто, мы никогда не закрываем рот человеку. В конце концов самое ценное, что есть в мире людей, это свобода слова и посягать на неё было бы большим свинством. - Ответил ей Серж.
   Недовольно фыркнув от высокопарных слов Сержа, Джейн совершила особенно высокий и длинный прыжок, в течении которого успела разразиться длинной тирадой:
   - Серж, не надо морочить мне голову. Вы подменили собой закон и суд и ещё разглагольствуете о свободе слова. Кто дал вам на это право? Почему вы решили, что имеете право судить людей за совершаемые ими преступления, пусть даже и самые чудовищные? Вы ввергаете планету в хаос уже тем, что поставили правосудие в глупое и двусмысленное положение. Вы подменили закон грубой силой и плюёте на законодательные собрания всех государств! Кто вам дал такое право? Ведь вы не люди, Серж, вы интари, заблудившиеся во Вселенной! Как же вы, существа с планеты имеющей более высокий уровень развития, решились на подобное? Вы таитесь в своих подземных и космических убежищах, живёте среди нас, прячась под личиной людей, исповедуете совершенно другую философию, возможно, совершенно иную религию и берётесь судить нас, людей, за наши людские заблуждения и ошибки. Вы бесцеремонно вторгаетесь в нашу жизнь, поставили свой Всемирный Антикриминальный Трибунал выше наших законов, безжалостно караете наших преступников вместо того, чтобы предать их законному суду, после чего они понесли бы наказание, а их преступления и злодеяния были преданы гласности. Серж, разве это не чудовищно?
   Несколько минут главный военный администратор колонии Интайра на Земле молчал, а потом рассмеялся и сказал:
   - Джейн, мне легче всего было бы сказать вам, что я солдат, действую согласно устава и только выполняю приказы начальства, но я не стану этого делать и отвечу вам. Извините меня, Джейн, но зная Эда ещё Оорком, я никогда не замечал в его характере скрытности и двусмысленности и потому смею предположить, что он достаточно подробно вам всё рассказал. Кто мы, откуда пришли и, наверняка, Эд рассказал вам и про то, откуда пошел человеческий род. Так вот, Джейн, мы, интари, куда больше имеем право называть себя жителями этой планеты, чем обычные люди, потому что история развития земной цивилизации отложилась в нашей памяти, а не является достоянием библиотек и музеев и потому мы вправе поступать так, как нам велит наш опыт и наша память. Поверьте мне, мы повидали на своём веку достаточно много, чтобы определить природу тех, кого мы караем. Да, я согласен, мы не руководствуемся законами людей. Но что такое закон? Это ведь договор между государством и людьми, в котором каждая из сторон принимает на себя определенные обязательства. Люди соглашаются не совершать определённых поступков, направленных против личности и общества, а государство обязуется выявлять и наказывать тех, кто нарушает или собирается нарушить этот договор. Так ведь, Джейн? Но мы, интари, не вступали ведь в эти договорные отношения и, поскольку мы по сути являемся родителями всех людей, то и действуем мы не по тем законам, которые они для себя придумывают, а по другим, основанным прежде всего на понятиях морали и нравственности, на понятиях справедливости.
   Такая прописная истина только оскорбила и разозлила Джейн и она зло огрызнулась в ответ на эти слова:
   - А по-моему это чистейшей воды фарисейство, Серж, рассуждать таким вот примитивным образом о законе и законодательных собраниях землян.
   В ответ на это Серж опять рассмеялся и весело сказал:
   - Джейн, только не говорите мне о фарисеях, я не хочу приводить вам слова Иисуса Христа, сказанные им как по поводу как их самих, так и всех их законов. Кстати, Джейн, Эмиль Борзан слышал это высказывание от него лично. Законы пишут люди и пишут они их исходя вовсе не из принципов справедливости. Для меня тот вор, который с риском для жизни поднялся по зеркальной стене небоскрёба и забрался в богатую квартиру в поисках драгоценностей, гораздо меньший преступник, чем сутенёр, отбирающий у проститутки её заработок и заставляющий её из обольстительной куртизанки превращаться в жалкую шлюху. Вор человек риска и если он ворует из богатых квартир и при этом не берёт на дело оружия, он вполне достоин того, чтобы продолжить свою карьеру до тех пор, пока слуги закона не поймают его. Лично я не имею ничего против таких типов, пусть себе идут без страховки по канату, натянутому высоко над бушующим морем. Для меня вполне приемлем также и компьютерный взломщик, который умудряется проникнуть в банковские компьютеры, хотя именно от этих засранцев у нас постоянно болит голова. Это не наши клиенты и если кто-то из них достает нас слишком уж активно, то мы боремся с ними тем, что вычисляем их и отправляем прямиков в Винтерстар, но не для того, чтобы осудить и отправить в колонии, а делаем их своими друзьями и помощниками, ставим перед ними такие задачи, решая которые они могут реализовать все свои таланты. Мы ищем и наказываем только тех, кто решил перейти Рубикон и переступить через мораль и нравственность, тех, кто для достижения своих целей не задумываясь лишит человека жизни, сломает его, заставив силой оружия, угрозами, истязаниями или шантажом, выполнять его волю. Ловкий адвокат, который цинично используя заранее подготовленные его собратьями дыры в законе умудряется уводить преступника, того же вора, от наказания, для меня гораздо больший преступник, как и те люди, которые писали эти законы. Джейн, мы действуем не с позиции закона, а с позиции справедливости. Мы объявили высшей ценностью не только человеческую жизнь, но и право человека на свободу, на плоды своего труда и даже на его справедливую оценку нанимателем, на все права, которые он имеет от рождения и все свободы к которым он стремится и потому всячески противодействуем тем людям, которые хотят любой ценой подчинить людей своей воле, жить за их счёт и чувствовать себя при этом на вершине мира. Мы их оттуда быстро спускаем и отправляем туда, где живут им подобные. Люди с преступным образом мышления должны быть изолированы от людей, если они ищут для себя возможность реализовать свои мечтания. Джейн, поскольку мы породили людей, как биологический вид, дали им не только то тело, какое они имеют, но и разум, то мы чувствуем ответственность за их дальнейшую судьбу и потому всячески стараемся им помочь. Вы были на антарктической базе, Джейн, и наверняка обратили внимание на то, как мало там наших людей, а это лишь потому, что мы постоянно живем среди людей в их мире и далеко не все занимают в этом мире такое место, какое занимает Эд Бартон. Большинство из нас живет ничем не выделяясь и посвящает свою жизнь людям Земли. Возьмите того же Спироса Кодзакиса, ведь он хотя и является земным отцом одного из интари, живёт вполне обычной жизнью и служит в полиции не ища для себя никаких наград, хотя людям всё-таки стоило бы отдать ему должное, ведь он в своё время отловил чуть ли не полторы сотни маньяков, но Спиро даже не требует за это самой простой благодарности.
   Джейн, выслушав эту отповедь, была вынуждена признать, что она несколько перегнула палку, когда снова с таким пафосом обличала Антикриминальный Трибунал во всех мыслимых и немыслимых грехах. И всё же, не желая так просто сдаваться, она спросила Сержа в упор:
   - Ну, что же, вы сделали свой выбор и решаете проблему так, как это вам удобнее. Но меня весьма беспокоят ещё несколько вопросов. Оказывал ли ваш Трибунал давление на моих боссов и каким образом? Если да, то зачем вы это делали?
   На этот раз он ответил ей даже без тени улыбки на лице:
   - Разумеется, Джейн. Мы оказывали такое давление на ваших боссов и делали это в основном через политиков, с которыми сотрудничаем. Нам было необходимо, чтобы вы могли свободно высказывать свое собственное мнение. Даже самые резкие ваши статьи никогда не купировались и вам, как впрочем и всем другим журналистам, всегда разрешалось писать то, что вы считали необходимым. Ваши боссы не всегда смотрели на ваше творчество снисходительно, но мы требовали через наших друзей, чтобы вы могли смело писать свои статьи. Мы также поощряли людей контактировать с вами и даже подбрасывали вам кое-какую информацию, проводя некоторые экзекуции небрежно, при свидетелях. Правда, при этом нам частенько приходилось идти на риск, так как мы в таких случаях были вынуждены действовать без своих боевых скафандров и нам случалось, иногда, получать ранения и даже погибать от пуль преступников. Джейн, вы были нужны нам в качестве резкого и бескомпромиссного оппонента и нас всегда вполне устраивал тон ваших статей.
   Молодой женщине нечего было возразить и она замолчала, испытывая некоторое чувство неловкости и потому охотно согласилась вновь вернуться на лунную базу под защиту скал, под толщей которых было скрыто точно такое же сооружение, что и под ледяным куполом Антарктиды. Как и земная, лунная база была огромным сооружением, рассчитанным на одновременное пребывание примерно пятнадцати тысяч человек. Так же, как и на антарктической, на лунной базе находилось не более полутора сотен интари. Обычных людей на ней было куда больше. Серж Ладин сказал ей правду, говоря о том, что все они ведут вполне обычную жизнь обыкновенных людей, но к нему и к команде "Уригленны" это ни в коей мере не относилось. Этот космический корабль недавно вернулся из очередного полета и вскоре вновь готовились стартовать в глубокий космос, чтобы доставить в колонии землян какие-то грузы, но в этот полёт "Уригленна" должна была отправиться без своего командира.
   Вернувшись на базу, Джейн перед ужином решила надеть вечернее платье и отправилась в свою квартиру. Как и на Земле, Элвис сделал тот же интерьер к которому она уже начала привыкать и к её возвращению украсил всю квартиру красивыми цветами. Он быстро собрали все её вещи и доставил их в лунную квартиру и аккуратно разложил всё по шкафам и теперь дожидался Джейн, сидя перед компьютером, к которому он мог подключаться без каких-либо проводов и разъемов. Как только Джейн переступила порог, он встал и подошел к своей хозяйке с обворожительной улыбкой на лице.
   Поначалу Джейн не могла понять, как ей относиться к Элвису, который немедленно усадил её в кресло, смешал для неё коктейль и принялся готовить ванну, рассказывая о том, кто сейчас находится на лунной базе, куда именно полетит "Уригленна", которая стояла на Ганимеде под погрузкой и о прочих новостях. Когда ванна была готова, Элвис взял Джейн за руку, словно маленькую девочку, и отвел в ванную. Девушка поначалу испытывала смущение, когда Элвис помогал ей раздеваться, но он был так предупредителен и ласков и при этом рассказывал столько новостей, что на какое-то время Джейн померещилось, что она опять в Нью-Йорке, в своей старой квартире, которую они снимали вместе с Присциллой Каниган.
   Как и Присцилла, Элвис говорил не переставая, но Джейн была этому только рада. После ванны он сделал ей массаж, а затем выбрал ей платье к обеду и причесал Джейн. К компьютеризованному шлему-парикмахеру Элвис отнёсся с полнейшим презрением и посоветовал Джейн никогда доверять свои волосы этой глупой железке с крошечным процессором вместо мозгов. Посмотрев на себя в зеркало, Джейн поняла, что Элвис настоящий художник и лучшего визажиста ей встречать ещё не доводилось. Вместо того, чтобы сделать ей полный вечерний макияж, он лишь слегка оттенил ей веки и сменил цвет губной помады, отчего её лицо преобразилось. Джейн даже не поверилось в то, что она может выглядеть так же свежо и наивно, словно шестнадцатилетняя девушка, которую впервые пригласили в шикарный ресторан.
   Минут за пятнадцать до назначенного времени, Элвис, который каким-то непостижимым для Джейн образом умудрялся не только контролировать всё, но и управлять оборудованием квартиры вежливо предупредил её:
   - Джейн, к тебе пришел космос-адмирал Серж Ладин, мне пропустить его?
   Неожиданный визит Сержа не на шутку встревожил Джейн, полагая, что случилось нечто экстраординарное, она взволнованно ответила:
   - Разумеется, Элвис, немедленно пропусти!
   К удивлению Джейн, Серж явился в её номер вовсе не озабоченный, а даже наоборот, в самом превосходном настроении, одетый в отлично пошитый смокинг и с огромным букетом совершенно неведомых ей цветов. Войдя в прихожую, он с поклоном поцеловал ей руку, вручил цветы и, отступив на шаг, сделал девушке комплимент:
   - Джейн, с самого первого дня, как только я вас встретил, мне хотелось сравнить вас и эти прекрасные цветы. Теперь я полностью убедился в том, что вы намного красивее.
   Взяв в руки цветы, которые поразили её как своей формой, они были похожи на причудливые морские анемоны, так и своим чистым, серебряным цветом, Джейн насмешливо улыбнулась и спросила Сержа:
   - Серж, вы что, решили приударить за мной?
   Не смотря на свой насмешливый вид, Джейн была очень смущена неожиданным визитом Сержа. Она была самостоятельной и очень независимой девушкой и потому каждое, даже самое невинное, проявление внимания к себе встречала в штыки. Джейн, как и миллионы других американок, признавала в отношениях между мужчинами и женщинами только деловой стиль и потому на всякое проявление излишней, на её взгляд, галантности, обычно отвечала резкими выпадами. Сержа её слова, однако, совершенно не смутили и он, мягко улыбнувшись, ответил ей:
   - Джейн, вы находитесь на лунной базе, а это как раз моя вотчина. Как военный администратор я вправе нарушить покой любого из её обитателей, но к вам я зашел лишь за тем, чтобы сопроводить вас в адмиральскую кают-компанию, а мой комплимент вы можете отнести только на счёт вашей красоты. Разве мужчина не может высказать своих впечатлений, чтобы это не было расценено, как ухаживание? И кроме того, что может помешать мне, как вы сказали, взять и действительно приударить за вами? - Повернувшись к андроиду, он спросил у него - Элвис, старина, как ты считаешь, мне можно попробовать поухаживать за твоей хозяйкой?
   Элвис улыбнулся своей фирменной, широкой белозубой улыбкой и сказал с некоторой лукавинкой:
   - Разумеется, космос-адмирал Клиот, и вы, пожалуй, сможете увлечь мисс Джейн, если покажете ей, что вы не только настоящий джентльмен и тонкий ценитель женской красоты, но к тому же ещё и уважаете её интеллект.
   Окончательно смутившись, Джейн, бережно ставя цветы в вазу, всё же показала Сержу Ладину, что она вовсе не собирается так просто отказываться от своих принципов. Рассмеявшись, она сказала игриво:
   - Ну, что же, я вовсе не против посмотреть, как это принято у интари, хотя, признаюсь честно, земные ухаживания мне вовсе не доставляют какого-нибудь удовольствия. Мужчины редко бывают оригинальны.
   Элвис улыбнулся и подал Джейн сумочку. На Сержа Ладина её издёвки не произвели особенного впечатления и он, нежно улыбаясь в ответ, молча взял Джейн под руку и повёл к выходу. Лунная база отличалась от антарктической только тем, что её интерьеры были украшены великолепной коллекцией внеземных растений, которые поражали воображение своими формами и красками. Как и на антарктической базе, в этом огромном сооружении, имеющим форму цилиндра, высотой почти в километр и диаметром в полтора, с двумя полусферами на концах, помещалось множество лабораторий.
   Под огромным куполом, в верхней части цилиндра здесь, как и на антарктической базе, находился просторный парк, окруженный кольцом помещений. На верхнем ярусе помимо множества кабин нуль-трансов и телепорт-лифтов, находились спортивные залы, помещения для игр и отдыха, кафе и рестораны, окна которых выходили с одной стороны в диковинный парк с растущими в нем, фантастической красоты, растениями, а с другой стороны на безжизненный лунный пейзаж.
   Купол лунной базы снаружи выглядел как огромный холм, расположенный в центре лунного кратера, который, в свою очередь, находился в кратере Коперник. При этом применялись методы хамелеоновой маскировки и даже с расстояния в полсотни метров на склонах холма не было видно никаких иллюминаторов, опоясавших его кольцом двенадцатиметровой высоты и даже лицевой экран боескафандра выдавал лишь компьютеризированное изображение, по которому можно было найти шлюз. Для того, чтобы базу не обнаружили пролетающие мимо космические корабли землян, через каждые четыре часа из небольших шлюзов, расположенных ниже пояса иллюминаторов, выбегали тысячи проворных механизмов, которые быстро заметали все следы лунных прогулок, дабы избежать той оплошности с отпечатком башмака боескафандра, след которого, в отсутствии атмосферы, сохранялся тысячелетиями вплоть до тех времен, когда его увидели американские астронавты, первыми высадившиеся на Луне.
   Как уже знала Джейн, всего таких огромных баз было четыре, на Земле, на Луне, на Марсе и на Ганимеде и в каждой из них могло свободно разместиться до ста пятидесяти тысяч человек. Сотни других баз, разбросанных по Земле и другим планетам солнечной системы, были гораздо меньше по размерам. Интари построили их ещё восемьдесят с лишним тысяч лет назад, осваивая солнечную систему. Зная, что когда-нибудь, рано или поздно, люди Земли создадут высокоразвитую, технологическую цивилизацию, все эти базы строились глубоко под землёй и тщательно маскировались. Земная колония интари, которая существовала всего шестнадцать лет, весьма умело скрывала от подавляющего большинства жителей Земли как сам факт своего существования, так и наличие этих баз.
   Поднявшись на верхний ярус, Серж прежде, чем показать Джейн адмиральскую кают-компанию, не спеша провел её по дорожкам парка, где им встретилось на пути не более полутора десятка человек. Все эти молодые мужчины и женщины, одетые в тёмно-синие мундиры и форменные комбинезоны космолётчиков, были заняты своими делами и не обращали на них никакого внимания. Видя, что их одежда отличается от других интари и людей по цвету, Джейн предположила, что они являются членами экипажа "Уригленны".
   Войдя в адмиральскую кают-компанию, Джейн удивилась тому, что там уже находилось несколько десятков мужчин и женщин, которые хотя и были офицерами корабля, вовсе не торопились вставать и приветствовать своего командира. Такое сходство армейских традиций её искренне обрадовало, хотя она никогда особенно не интересовалась жизнью армии и флота. Серж провел её к столику, стоящему в некотором отдалении от остальных возле огромного, во всю стену, иллюминатора и отодвинув кресло, помог своей гостье сесть.
   Со этого места Джейн был прекрасно виден весь просторный зал адмиральской кают-компании, интерьер которого явно был исполнен в интайрийском стиле. Зал напоминал своим устройством какой-нибудь фешенебельный, английский клуб и в нём гармонично сочеталось стремление к уединению, оставаясь у всех на виду. Джейн сразу бросилось в глаза то, что интерьер этого зала существенно отличался от интерьера ее каюты и похоже именно как раз его и можно было считать классическим стилем.
   Каждый столик был рассчитан на четверых и огорожен невысоким, примерно по пояс, барьером из густо посаженных в каменные лотки растений, похожих на земной папоротник, только с более тонкими и шелковистыми тёмно-зелеными иголочками-листьями. В интерьере преобладали в основном глубокие сине-зелёные цвета, которые хорошо подчеркивались множеством резных декоративных элементов, изготовленных из полупрозрачного золотисто-рыжеватого камня и дерева лимонно-желтого цвета с красивой узорчатой фактурой. Интерьер адмиральской кают-компании поразил Джейн как своими размерами, если убрать мебель, то в этом зале можно было бы не только играть в бейсбол, но и разместить пару тысяч зрителей, так и своим изяществом.
   В этом зале, наряду с обеденными столиками, имелись также уютные уголки с одним, двумя или тремя креслами с высокими спинками и низкими столиками, где можно было посидеть в одиночестве, или побеседовать с другом. Имелись здесь и столы для каких-то незнакомых Джейн игр. Посетители кают-компании в основном ужинали, но кое-кто из них пришел сюда только для того, чтобы поиграть с друзьями в странную игру, больше всего похожую на трёхмерный бильярд и вокруг большого хрустального куба, в котором парили разноцветные шары, собралось десятка три членов экипажа "Уригленны". Все они наблюдали за игрой и, похоже, даже делали ставки.
   Игра судя по всему была очень сложной и достаточно азартной. Двое игроков, одетых в тёмно-синие комбинезоны с офицерскими нашивками, летали вокруг куба на миниатюрных серебристых платформах держа в руках что-то вроде помповых ружей, из ствола которых вместо картечи или дроби выскакивал длинный кий. После каждого удара, который наносил по цветным шарам этим устройством, похожим по типу действия на отбойный молоток, молодой африканец очень высокого роста раз за разом отправлял разноцветные шары в мишени, откуда они тотчас исчезали и перемещались на лотки большой стойки. Его противник, житель одной из скандинавских стран, летая за ним следом, просто бесился от злости, а зрители восторженно хлопали в ладоши. Хотя до игрового стола было не более двадцати метров, до Джейн не доносилось ни единого звука.
   Серж, давая Джейн осмотреться, не спешил начать развлекать её и предлагать меню обеда. Он сидел в своем кресле расслабленный и умиротворенный и с удовольствием рассматривал свою гостью, одетую в красивое вечернее платье изумрудно-зелёного цвета с золотыми блёстками, в котором она очень гармонично вписывалось в интерьер зала. Джейн очень понравилось в этом хотя и большом, но весьма уютном зале. Обстановка казалась ей очень естественной и непринужденной, а люди очень милыми. Глядя на игру, и особенно на удачливого игрока, облетающего по воздуху стеклянный куб, Джейн спросила:
   - Серж, скажите, что делает тот высокий чернокожий парень в офицерском комбинезоне?
   Пристально посмотрев на играющих, Серж ответил:
   - Ничего особенного, кажется, сегодня космос-майору Миллеру здорово везёт в шары и он решил надрать уши штурману Лундквисту и делает он это в самом великолепном стиле. Давненько я не видел такого, чтобы Свен проигрывал с таким счётом. Кстати, Джейн, может быть мы приступим к обеду? Сегодня для вас приготовлено очень редкое блюдо.
   После прогулки у Джейн разыгрался просто невероятный аппетит и потому она с удовольствием откликнулась на предложение и перестала разглядывать кают-компанию. Серж подал рукой знак и к ним немедленно подошли двое молодых мужчин, одетых в белые куртки стюардов. На ужин сначала было подано несколько салатов довольно странного вида, но с очень приятным вкусом, холодные закуски, так же явно неземного происхождение, а затем какое-то блюдо, украшенное розочками из моркови и зеленью с гарниром странного вида.
   Блюдо было приготовленное не то из мяса, не то из какого-то неизвестного Джейн овоща. Этот мясоовощ, когда Джейн резала его ножом, был похож на сочную, хорошо прожаренную оленину, но на вкус был очень похож на трюфели с гусиной печёнкой и спаржей. Блюдо отличалось ещё и тем, что оно, довольно плотное под лезвием ножа, буквально таяло во рту, словно нежнейший крекер и Джейн всё никак не могла понять из чего приготовлено это блюдо.
   Белое вино, поданное к столу, было пряным и ароматным и Джейн снова так же не смогла понять, что это было за вино. Но выше всяческих похвал был десерт из оранжевых ломтиков какого-то экзотического плода, обладавшего совершенно невероятным вкусом, который ей даже не с чем было сравнить. Джейн уже догадалась, что Серж Ладин угощал её блюдами приготовленными из самых экзотичных продуктов, которые можно было найти только во внеземных колониях, но на её вопросы, что же она ела, не отвечал и только отшучивался, загадочно улыбаясь.
   За ужином они разговаривали уже не о каких-то глобальных вещах, а о всяческих пустяках и, возможно, вечер закончился иначе, если бы на лунную базу не прибыл Эд Бартон. Подсев к их столику, он потребовал принести порцию того блюда, которым Серж угощал Джейн, которое, как оказалось, называлось миореллой и громко рассмеялся:
   - Всё ребята, я разделался со всеми своими делами и теперь в ближайшие несколько месяцев, уже ничто не должно оторвать меня от работы. Ну, разве что мне придётся отлучиться на несколько часов. Так что Серж, как только "Уригленна" вернётся, немедленно готовь её к длительному полету, я намерен показать Джейн все колонии Земли, которые мы основали.
   - Эд, ты ведь знаешь, "Уригленна" готова стартовать в любой момент и лететь хоть на самый край Вселенной. - Со сдержанной улыбкой ответил ему Серж Ладин. - Так что пусть уж лучше к полёту готовятся твои снабженцы. Мне не очень нравится летать с пустыми трюмами, а этим рейсом мои парни отправят в колонии без малого полторы сотни миллионов тонн грузов, а потому начинай думать уже сейчас, что ты загрузишь в трюмы через три месяца. Хотя это и будет внеочередной полёт, ребята в колониях точно поднимут восстание, если они не получат подарков с Земли. У я-то эту публику хорошо знаю. Их наши трудности волнуют меньше всего.
   - Ну, нам ведь не завтра отправляться в полёт, Серж, да, к тому же мы подготовим к этому полёту несколько миллионов новых колонистов, а уж, их-то в колониях ждут с куда большим нетерпением, чем всякий ширпотреб и газеты. Но я всё же подумаю и над этим. Полагаю, что несколько десятков космических кораблей, построенных нами на верфях Плутона, а вместе с ними десять тысяч новых тримобилей, которые нам согласен уступить Виктор, полностью успокоят наших друзей в колониях.
   Серж Ладин кивнул головой и деловым тоном сказал:
   - Если дело обстоит так, Эд, то тогда совсем другое дело. Только давай всё-таки не будем афишировать этого раньше времени. Пусть внеплановая поставка техники остаётся в секрете. И если ты решил передать в колонии новые транспортные корабли, то давай подбросим ребятам ещё и горнодобывающую технику. Они давно уже зарятся на свои астероиды и мечтают о крупномасштабных разработках. Разведку они давно уже провели, космошахтёров для добычи подготовили, так что самое время дать им возможность заняться разработками в космосе.
   Эдвард Бартон нахмурился и после непродолжительного молчания спросил:
   - А может быть не станем торопиться, Серж? В большинстве колоний и на планетах полным полно полезных ископаемых, так зачем лезть на астероиды, когда металлов у них и под ногами валяется предостаточно?
   - Да, затем, упрямая голова! - Резким тоном ответил главному администратору космос-адмирал - Ты прекрасно знаешь, что я думаю на этот счёт. - Посмотрев на свою гостью, он пояснил вполголоса - Джейн, космические разработки на астероидах и малых планетах, это наш давний с Эдом спор. Я считаю, что в колониях незачем рыть шахты и бурить скважины, уродуя планеты, если металлов хватает в космосе, но он вечно трясётся над каждым колонистом, словно они не взрослые люди, а малые дети. Ну, а что вы скажете на этот счёт, Джейн? Большие корабли этот скупердяй, наконец, согласился им поставить, так пусть теперь сказав а, скажет ещё и бэ, передаст колонистам тяжелые горнодобывающие краулеры космического исполнения и металлургические заводы-автоматы. Всё равно они без дела пылятся на складах, а когда эта техника понадобится землянам, мы просто включим завод, спрятанный в России под Уральским хребтом, и наштампуем новых. Зато таким образом мы сможем наладить поставки металлов на Землю, их сейчас ох как не хватает.
   Джейн, посмотрев на Сержа Ладина с прищуром, спросила:
   - Серж, а вы не боитесь, что колонисты сядут на эти ваши большие корабли и улетят куда-нибудь?
   Космос-адмирал громко расхохотался и воскликнул:
   - Джейн, милая, хуже того! Я именно этого от них и жду! Не от всех, конечно, но от некоторых точно. - Видя непонимающий взгляд журналистки, он поторопился объяснить - В некоторых звёздных системах, Джейн, есть планеты вполне пригодные для жизни людей. Наши друзья в колониях народ непоседливый и они уже высадились на них и разбили маленькие поселения, но поскольку те космические корабли, которые у них уже есть, это всего лишь малые транспортники, примерно такие же, как те, что строят сейчас на Земле, только более быстроходные, сообщение с поселениями крайне нерегулярное. Эти кораблики куда чаще совершают полёты к соседним колониям. Если мы поставим хотя бы по три больших грузопассажирских корабля в каждую колонию, то это позволит колонистам летать друг к другу чаще и больше внимания уделять не только горным разработкам на астероидах, но и колонизировать планеты у себя поблизости.
   Видя требовательный взгляд Сержа Ладина и довольно спокойное лицо Эдварда Бартона, Джейн пожала плечами и сказала:
   - Ну, в таком случае я не вижу ничего страшного в том, чтобы колонисты сохранили свои планеты в девственном виде, но это моё частное мнение, от которого ничто не зависит. Я ведь всего лишь журналист, а не руководитель мирового масштаба.
   К её полному удивлению Эдвард Бартон кивнул головой и, пристально глядя космос-адмирала, строго сказал:
   - Серж, я разрешаю тебе вывести из стасиса все транспортники, горнодобывающую и всю прочую технику. Даже более того, черт с тобой, ты можешь отволочь им ещё и все те производственные модули, которые имеются у нас в резерве. На Земле и в солнечной системе этого добра мы попрятали под землю и так с избытком, но я предупреждаю тебя, если погибнут люди, спрашивать в первую очередь я буду с тебя. Так что будь добр, договорись уж как-нибудь сам с Эмилем, чтобы он оторвал от сердца ещё по одному медицинскому центру для колоний. Я к нему, как ты сам понимаешь, с такой просьбой даже подходить не буду. Мне моя жизнь ещё дорога и к тому же я мечтаю когда-нибудь стать отцом. - Повернувшись к девушке, он спросил - Джейн, вы готовы продолжить нашу беседу?
   Глядя, как жадно Эд Бартон набросился на изысканное блюдо, Джейн скромно потупила глаза и ответила:
   - Да, господин Бартон, готова, но я, пожалуй, подожду пока вы пообедаете. Мне ведь тоже некуда спешить, я взяла в редакции отпуск и теперь могу не торопиться, если вы, конечно, возьмете и не укажете мне на дверь.
   Эд промычал ей что-то нечленораздельное и, устало махнув в её сторону ножом, продолжил есть. Этот жест развеселил Джейн. В этом человеке, который нес на себе столь тяжкое бремя ответственности за огромный мир, населенный миллиардами людей, было столько мальчишества и непосредственности, столько очаровательной наивности, что она, порой, удивлялась тому, как он умудряется сохранять серьезный вид на всяческих переговорах, которые ему приходилось вести с президентами и королями, премьер-министрами и генералами. Ей было невдомёк, что даже в этих случаях её визави предпочитал сухому и чопорному языку, которым обычно велись переговоры, нормальную живую речь и тем самым, зачастую, достигал гораздо большего успеха на переговорах, чем многие карьерные дипломаты.
   Блюдо, секрет которого, в общем-то, остался для Джейн неизвестным, Эд слопал с чудовищной быстротой, не особенно-то и смакуя. Утерев губы салфеткой и запив обед бокалом вина, он сыто вздохнул и сказал Сержу:
   - Можешь передать повару, на этот раз он мне угодил полностью. Ещё немного и он достигнет абсолютного совершенства, но вот относительно соевого соуса он всё-таки не прав, к миорелле он подходит без каких-либо натяжек, эта водоросль с ним великолепно совмещается. - Показав тем самым свои познания в кулинарии, он повернулся к Джейн и улыбнувшись, сыто и добродушно, промолвил:
   - Теперь я полностью к вашим услугам, Джейн. Пожалуй, в этот раз мне стоит рассказать вам о том, как мы начинали.
   Серж встал из-за обеденного стола и прежде, чем чопорно откланяться и удалиться, насмешливым голосом сказал:
   - Не волнуйся, Эд, Эмиль и так у меня в долгах, как в шелках, а потому он без малейшего скрипа передаст в колонии новые медицинские центры. - Повернувшись к Джейн, он поблагодарил её чуть ли не официальным тоном - Благодарю вас за поддержку, мэм. Теперь вас в любой колонии не то что станут носить на руках, а даже поставят вам памятник, как только узнают, что благодаря вам колонии на пятьдесят лет раньше намеченного срока смогут приступить к добыче металлов в космосе и колонизации ближайших планет. Пойду обрадую своих ребят.
   Космос-адмирал ушел и в ту же минуту пустая посуда исчезла со стола сама собой и стюард подал Эду полный кофейник кофе, а Джейн диетическую кока-колу и тот всем своим видом показал, что готов продолжить свой рассказ. С этого момента Джейн вновь потребовался её диктофон. Убедившись, что она включила его, Эд весело мотнул головой и, прихлёбывая кофе, вновь вернул девушку к событиям шестнадцатилетней давности.
  

"ГАЛАКТИКА СЕНСИТИВОВ"

Роман третий "Наступит день"

Книга вторая "Миссия Интайра"

ГЛАВА ПЕРВАЯ

  
   Как появилась Генеральная прокуратура? Очень интересный вопрос. Кое-кто на Лексе Первом считает, что она произошла от тех архаических форм древнетерранских региональных прокуратур, которые сложились в ещё более древние времена. Увы, эти ребята здорово заблуждаются в этом сложном вопросе. Все древние прокуратуры в той или иной степени воплотились в большинстве из развиваемых миров, но только не тот институт власти, который называется ныне Генеральной прокуратурой Галактического Союза.
   Для того, чтобы понять этот простой и очевидный факт, достаточно просто рассмотреть Генеральную прокуратуру нынешнего времени и понять, в чём же заключается её предназначение. А это ведь не так уж и сложно сделать. Генеральная прокуратура это прежде всего независимая организация занимающаяся следственными действиями по самым тяжким преступлениям, совершенным против человека и человечности, это первое. Далее, Генеральная прокуратура занимается розыском особо опасных преступников по всей галактике и препровождает их в федеральные или планетарные суды. Те преступники, которые дали тягу из тюрьмы или из здания суда как во время суда, так и после оглашения приговора, также являются клиентами Гнилого Погреба. И только в последнюю очередь один из самых маленьких отрядов Генеральной прокуратуры, отдел государственного обвинения, занимается тем, что его прокуроры выдвигают от имени Планетарного правительства, правительства Звёздной федерации или Центрального Правительства обвинение в суде.
   Поэтому единственной задачей следователей Генеральной прокуратуры является установление самого факта совершения преступления, следственные действия, направленные на сбор информации и улик, свидетельствующих против какого-либо преступника, его розыск и задержание. Всё остальное это уже дело судебных дознавателей.
   Вот поэтому-то хантеры Генеральной прокуратуры занимаются только самыми матёрыми хищниками, преступниками выступающими против Закона с большой буквы и посягающими на главные права человека, а всякие мелкие воришки и жулики их совершенно не интересуют. Ну, а поскольку под юрисдикцию Генеральной прокуратуры попадают абсолютно все тяжкие преступления: уголовные, военные и политические, то и хантеры не останавливаются ни перед чем и какой бы высокий пост не занимал преступник, как хорошо бы его не охраняли, дорога у него одна, из своего убежища в суд, а из суда в тюрьму. Дураков в Гнилом Погребе не держат и поскольку все хантеры это, прежде всего, ассы своего дела и сыск вкупе со следствием, это смысл их жизни, а всё техническое обеспечение у них самого высшего уровня, то и ошибок они никогда не допускают, так как самое главное их правило таково: - "Пусть уж лучше десять преступников погуляют до поры, до времени на воле, чем один невиновный человек предстанет перед судом".
   А вообще-то Генеральная прокуратура была действительно создана на древней Терре в 2032 году и имя её создательницы в этой конторе всем прекрасно известно, это Джейн Коллинз, первый Генеральный прокурор. Правда, при этом никому не известно то, что она же ещё и интара по имени Тарат Зурбин, но её настоящее имя Лилея Тарфо, то есть такое имя ей дали когда-то родители и им она пользовалась тогда, когда общалась с простыми интари. О том, что она ещё и Тарат Зурбин, на Интайре кроме членов самого Тарат Зурбин - Трибунала Справедливости, знало не более двух, трёх сотен администраторов самого высшего уровня.
  
   (Выдержка из беседы Зака Лугарша с новобранцами, решившими стать хантерами в Регентстве Хитрюги Мерка)

Галактика "Млечный Путь", планета Земля.

  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

События августа месяца 2009 года

Продолжение рассказа Эдварда Бартона.

  
   Первое заседание административного совета закончилось тем, что мне пришлось подписать без малого сотню приказов, которыми должны были руководствоваться все прежние подразделения отряда освоения. Заодно я сформировал новые и, наконец, смог со спокойной совестью заняться разработкой оперативного плана деятельности Трибунала. Самую первую и самую главную задачу предстояло решить Эмилю Борзану и сотрудникам его института, которым предстояло в месячный срок возвратить молодость всем нам и всем нашим родителям.
   На борту "Уригленны", когда она стартовала с Интайра, находились самые лучшие специалисты, которых только можно было найти в то время на всей планете. Это были ученые экзобиологи и ученые физики, социотехники и биоинженеры, генотехники и медики, нанотехнологи и инженеры-конструкторы, строители и специалисты в других областях науки и техники. В состав этой комплексной, многопрофильной экспедиции входил даже отряд космодесантников, наша маленькая но великолепно вооруженная армия, но с самого начала мы все, буквально затаив дыхание, смотрели на профессора Эмиила Бор Заана, а теперь на Эмиля Борзана и всю его научную группу.
   Наш отряд освоения должен был высадится на планете Фроймил и основать там новую колонию Интайра. Разумеется, мы были только передовым отрядом и в нашу задачу вовсе не входило стать родоначальниками будущей колонии и потому на борту "Уригленны" находилось не так уж и много интари. Ведь если бы наш полет имел своей целью доставить на Фроймил колонистов, то на борт поднялось бы не менее пятисот миллионов интари, а то и того больше. Почти девяносто пять процентов внутреннего пространства этого гигантского корабля были превращены в грузовые трюмы, которые были заполнены самым современным оборудованием, с помощью которого мы могли всего за пять лет заложить базу колонии, способной принять сразу же не менее трёх миллиардов колонистов.
   Основным грузом корабля были две тысячи семьсот двадцать огромных модулей, каждый из которых мог быть в течении месяца развернут в заводы и фабрики, космические рудники, автоматические металлургические и химические комбинаты, научно-исследовательские институты, космические верфи и космодромы. Не смотря на то, что мы работаем на Земле вот уже шестнадцать с половиной лет и количество рабочих рук в моём подчинении увеличилось с трёхсот тысяч человек почти до полумиллиарда, до сих пор мы смогли использовать лишь третью часть груза "Уригленны". Так что я действительно очень спокойно отнёсся к требованию Сержа предоставить колонистам возможность добывать металлы в космосе, ну, а то, что он решил привлечь вас в свои союзники, это было с его стороны уже чисто военной хитростью.
   Понимаете, Джейн, вы, как главный контролёр Трибунала, уже сейчас обладаете немалыми полномочиями и в вашей воле решать многие вопросы. Обычно мы сначала готовим человека к тому, чтобы он стал контролёром экзекутора, а уж потом сажаем его на борт космобота, но с вами всё вышло иначе. Административный совет давно уже наблюдает за вами и принял решение ввести вас в состав контролёров ещё три года назад, когда вы дозреете, то есть окончательно ополчитесь против Трибунала и стоило мне только приступить к процедуре ознакомлении, как на тебе, вскрылся гнойник. Поэтому мне и пришлось вас в спешном порядке засунуть в боескафандр и потащить в горы.
   В дальнейшем вы ещё столкнётесь с тем, что наши клиенты станут обращаться к вам с различными просьбами. Одни потребуют, чтобы их отправили не туда, куда назначили их кураторы, другие захотят стать золотоискателями и станут выбивать из вас специальное оборудование и только вы будете решать, удовлетворять их просьбы или нет. Объяснить вам этого я просто не успел, но Серж, прекрасно зная, что после Пакистана вам уготована прямая дорога в президиум этого контролирующего органа, решил перетянуть одеяло на себя, которое я не очень-то крепко держал, и заручиться вашей поддержкой прекрасно зная, что уж вам-то я точно не смогу отказать и он, наконец, сможет сделать своим дружкам-космолётчикам из колоний такой шикарный подарок. Про то, что корабли я уже был намерен передать в колонии, этот змей, конечно же, прекрасно знал, но он хочет, чтобы мы передали их в куда большем количестве, чем планировали, и к тому же не пустыми, а с забитыми под завязку трюмами и, главное, с оборудованием для ведения разработок в космосе.
   На Земле все эти горнодобывающие краулеры, которые могут работать как в абсолютном вакууме, так и в какой-нибудь ядовитой атмосфере, на действительно ещё рано показывать. Всё дело в том, Джейн, что большая часть наших технологий пока что являются секретом для землян. В первую очередь это касается тех заводов и фабрик, которые способны производить оружие, ну, и мы пока что не торопимся развернуть на Земле и в колониях космические верфи, на которых можно будет строить корабли с быстрым тахионным приводом, хотя они и были обещаны колонистам с самого начала, но для этого им сначала придется довести число жителей на своих планетах, как минимум, до двух миллиардов человек.
   Когда вы посетите любую из земных колоний, Джейн, вас поразит то, как много там рождается детей. В семьях первых колонистов уже насчитывается в среднем по пятнадцать детей и потому женщины там в основном домохозяйки, хотя некоторые из них занимаются ещё и научными исследованиями. В какой-то мере я очень завидую им, ведь когда я покидал Интайр, у меня на родине остались жена и дочь и на Фроймил я мечтал попасть ещё и потому, что мог бы стать отцом любого количества детей, чего не мог позволить себе на нашем жутко перенаселённом Интайре. Моя жена Юрайе тоже мечтала об этом, но увы, всем нашим мечтам так и не было суждено сбыться. Право же, Джейн, когда я посещаю какую-либо из колоний, мне, порой, хочется бросить всё к чертовой матери и остаться на любой из них. Но извините, я кажется отвлекся от темы.
   Итак, загнав всех интари и людей, собравшихся на антарктической базе, на Ганимед, отправив Нинель и Элизу в Париж, чтобы они занялась подготовкой к регистрации Института Человека, я сдался Эмилю Борзану и провёл семь дней в ванне его дьявольской машины, наполненной густой тёплой жидкостью, в которой кишели миллионы крохотных докторов, нанохирургов, управляемых компьютером. Этот громадный агрегат буквально разобрал меня на молекулы и воссоздал заново, сделав мои кости крепче стали, а мышцы сильнее, чем даже у гигантского глубоководного спрута. Да, не удивляйтесь, всё именно так и есть. Вы уже знаете, что такое наши боескафандры, Джейн, так вот, в этой железной одежонке я могу двигаться даже в том случае, если отрубятся его термоядерные реакторы. Пусть недолго, но пару километров я всё же смогу в нём пройти.
   Во всяком случае теперь я могу выжать штангу весом в семьсот пятьдесят килограмм раз двадцать подряд, а ведь это тот вес, который почти в десять раз больше моего собственного. Стометровку я бегаю быстрее чемпиона мира и запросто побью любой рекорд в легкой атлетике. Про бокс, борьбу и всякий прочий мордобой я даже и не говорю, тут мне могут составить конкуренцию только такие ребята как Серж Ладин или его любимец, капрал Алоха Танеа, который запросто выжимает одной рукой штангу в полторы тонны весом, но мне кажется что он при этом всё-таки жульничает, так как наш весельчак Алоха отличный телекинетик и способен не прикладывая рук поднять в воздух даже здоровенный авианосец.
   Не то чтобы Эмиль поставил перед собой задачу непременно сделать из нас суперменов, но именно такими, по его мнению, и должны быть все люди. Правда, кое-кто отказался наотрез от омоложения и физреконструкции, как например Спирос Кодзакис, который считает что это может убить в нем способность воспринимать Силу и лишит его сенситивных способностей, но по-моему это просто дурацкие предрассудки. Лично во мне Силы нисколько не убыло и даже наоборот, кое в чём я только преуспел. Однако таких типов, как этот упрямый и вредный грек, среди нас не так уж и много. В основном все наши люди без малейшего колебания пошли на то, чтобы подвергнуться полной физиологической реконструкции. Практически точно такой же физиологической реконструкции мы подвергаем и будущих колонистов.
   Когда Эмиль поволок меня в свой медицинский центр, который был создан им ещё более восьмидесяти тысяч лет назад, я не очень-то сопротивлялся по одной только той причине, что не мне первому пришлось залезть в одну из его машин. Ольга, Нинель и Элиза уже не только помолодели, но получили накрутку. Ещё больше меня успокаивало то, что вместе со мной в медицинский центр Эмиля, который находился тогда на лунной базе, вошло ещё пять с лишним тысяч человек и это были не только интари, но и их родители. В основном все те, кому первым нужно было приступать к работе на Земле и в космосе. Мы и сейчас не делаем особого различия между собой и самыми обычными людьми.
   На нашем маленьком курорте вы уже имели возможность близко пообщаться с Клод Монпери, Джейн, и убедились в том, что эта пожилая дама только прикидывается женщиной в годах. Представляю себе, чего ей стоило состязаться с вами в одну десятую своей силы, но Клод у нас умница и она никогда не допустит, чтобы от её силы кто-нибудь пострадал. Уж скорее она позволит кому-либо поколотить себя. Тогда, лёжа в медицинской установке Эмиля, я ещё побаивался того, что из-за нашей огромной физической силы, которой собирался наделить нас всех Эмиль, могут случиться неприятности, но теперь полностью успокоился. За всё то время, что мы подвергаем людей физиологической реконструкции, не произошло ещё ни одного инцидента за исключением того, что некоторые люди стали свидетелями того, как экзекуторы Трибунала на бегу проламывают бетонные стены и спасая людей отбрасывают в сторону грузовики.
   Правда, иногда то же самое делают и полицейские, которые получают накрутку в отделениях Института Жизни, но кроме вас ещё никто не связал это воедино, Джейн, а если и связывал, то помалкивает и смотрит на полицейских с ещё большим уважением. И правильно делает. Среди полицейских тоже есть наши экзекуторы. Ещё лёжа в той купели я принял решение, что все мы, как и прежде, будем жить среди людей, но теперь уже не будем прятаться и помогать людям тайком, а станем делать это под прикрытием Института Жизни. Хотя я и не сидел всю эту неделю за своим письменным столом, Эмиль создал мне все условия для того, чтобы я смог поработать в тишине.
   Пока я обдумывал план дальнейших действий, "Уригленна" была выведена из стасиса, поднята со дна океана на Европе в космос и заняла орбитальную позицию таким образом, чтобы ее было невозможно увидеть с Земли. За всё то время, что я кис в ванне на лунной базе, этот огромный космический корабль несколько раз подлетал к Земле, но поскольку он имеет свойство быть невидимым, то никто этого не заметил, как никто не заметил и того, что из её трюмов было выгружено на Луну и на Землю множество грузов. На Ганимеде за это время вокруг базы уже был построен небольшой город и места в нём было более, чем достаточно, чтобы развернуться по-настоящему. Как только мы все вышли из его медицинского центра молодыми атлетами, он тотчас перебросил его в Винтерстар, где уже стояло ещё целых три точно таких же медицинских центра, производство которых у него поставлено чуть ли не на поток.
   Эмиль развернул в Винтерстаре почти все свои лаборатории и клиники и работа в них теперь кипела денно и нощно. Его люди наотрез отказались омолаживаться до тех пор, пока через эту процедуру не пройдут не только родители всех интари, но и те все те люди, которые тысячами человек прибывали на Ганимед с Земли. У нас на Земле было очень много надёжных и верных друзей, а потому каждый интар или интара прежде всего стремились встретиться с ними, поговорить начистоту и предложить работать на благо всей планеты Земля. Отказов практически не было, а если кто и посылал рекрутеров к чертовой матери, то из его памяти быстро убиралась вся информация о таком разговоре. Мы с самого начала понимали, что не можем взять и открыться людям вот так, ни с того, ни с сего, не подготовив общественное мнение.
   Самой огромной радостью для меня в те дни было то, что выйдя из медицинской клиники я, наконец, получил возможность встретиться со своим Стариком. Из сохранившихся клеток Эмиль вырастил его точно таким же молодым, каким стал я сам и даже сделал так, что мы с ним теперь похожи, словно близнецы. По его совету я провел с Сэмом несколько дней и рассказал ему обо всем, что произошло за последние несколько месяцев. Сэм был беспомощен словно новорожденный ребёнок и даже не умел ходить, но Эмиль заверил меня, что его память прорастет в нем, как дерево из крошечного семечка и то, о чём я с ним разговаривал, будет воспринято с благодарностью.
   Так все оно и случилось, спустя три месяца память вернулась к Сэму и теперь он стал моим вторым я и частенько подменяет меня в Институте. Мы работаем с ним, как и прежде, одной командой и мне очень радостно сознавать, что у меня вновь есть отец, который всегда готов прийти на помощь и дать толковый совет. Иногда у меня с Сэмом бывают кое-какие разногласия, особенно когда он начинает говорить о том, что именно Оорк является отцом всей нашей родовой цепочки, но тогда я рассказываю ему о том, с каким трепетом он ждал того дня, когда должен был зачать меня и как они готовились к этому событию. Как удалились в буш и охраняли наше убежище, где моя мать должна была выносить меня и затем разрешиться от бремени, и как они мастерили для меня колыбель, как заботились о моей матери, заранее зная, что вскоре после того, как она перестанет кормить меня грудью, они отправят её учиться в Америку. Почему-то именно эти несколько дней перед зачатием, которое мы всегда называли Переходом с большой буквы, я запомнил наиболее отчетливо, хотя это происходило тысячи раз. Инстинкт отцовства был в нас сильнее любого другого и в момент Перехода мы всегда были вдали от всех людей.
   Как правило, одного этого напоминания мне обычно хватает, чтобы в глазах Сэма тут же угас огонь благоговения перед Оорком и стремление принести себя в жертву. К нему сразу же возвращаются отцовские чувства и порой он даже готов взять в руки ремень, чтобы наставить меня на путь истинный. Тут, наверное, следует всё же сказать, что как свёкор он непоколебим и для Ольги он один является непререкаемым авторитетом. Не смотря на то, что характер у Ольги чертовски независимый и она вовсю помыкает даже своей матерью и бабкой, в присутствии Сэма это настоящий ангел во плоти и самое послушное существо во всей Вселенной. Однако, в такие моменты именно мне приходится чертовски туго, ведь только вдвоём они способны критиковать меня с утра и до ночи. Порознь я от них ещё как-то отбиваюсь. Хорошо ещё то, что обе мои тещи души во мне не чают и всегда, совершенно по любому поводу встают на мою сторону. Так что кое-какое равновесие в моей семье всё-таки есть.
   Помолодевшими и став ещё красивее, мы с Ольгой вернулись в Латвию в конце июля, чтобы легализоваться там под своими старыми именами землян, но уже с совершенно иными планами. Нас прикрывало несколько десятков наших лучших телепатов, чтобы не возникло каких-либо недоразумений в связи с нашим долгим отсутствием и неожиданным возвращением. Они сделали так что ни у кого не возникло и мысли, что всё это выглядит, мягко говоря, странным и неправдоподобным. В Риге мы пробыли ровно полдня и просидели всё это время в зале ожидания аэропорта, дожидаясь самолета на Париж.
   Прилетев в Париж, я первым делом выступил на пресс-конференции, которую уже подготовили Нинель и Элиза, объявившие себя старшими сестрами Ольги. Эти красотки, у которых на двоих помимо Ольги было пятнадцать душ детей, дюжины полторы мужей и невесть сколько преданных им любовников, к этому времени уже организовали целый клан, призвав себе в помощницы около сотни девушек-андроидов. Даже по сравнению со всей нашей организацией, действующей скрытно, эта банда, состоящая на сегодняшний день из четырёх с половиной сотен людей спаянных исключительно любовными и семейными привязанностями, представляет из себя настоящее тайное общество и слава Богу, что они мои верные союзники и неукоснительно выполняют все мои распоряжения.
   На этой пресс-конференции я подробно рассказал о том конфликте, который произошел в Москве и даже поведал о том, как мы с отцом попали в Советский Союз. Якобы, совершенно случайно на пресс-конференции оказался некий седовласый макумбийский бизнесмен, который не преминул не только подтвердить всем, что я действительно являюсь внуком великого белого колдуна Бенджамена Бартона, спасшего его от укуса скорпиона, но даже бросился ко мне с распростёртыми объятьями, что чуть ли не до слёз умилило журналистов.
   Пресс-конференции была ловко срежиссирована отцом Ольги, депутатом французского парламента, Фернаном де-Вилье и на ней публике была представлена Натали Колоскова, возле которой беспомощно топтался с ноги на ногу и громко вздыхал капитан Пьер Кутасов. Фернан и Натали уже были полностью посвящены во все наши секреты и стали нашими союзниками, а Пьер в то время был всего лишь влюбленным молодым офицером. Эмоциональный рассказ этой милой девушки вызвал бурю возмущения и меня не удивило, что уже вечерние выпуски газет пестрели аршинными заголовками: "Эдвард Бартон вырывает двух девушек из когтей русской мафии!", "Чернокожий русский бросает вызов русской мафии!" с нашими фотографиями.
   Для меня же самым главным итогом было то, что пресс-конференция, проведённая мною в аэропорту имени Шарля де-Голя, позволила мне заявить на весь мир о создании Института Человека. Моё сообщение о том, что я собираюсь создать Институт Человека, главной задачей которого будет мобилизация и консолидация всех передовых и прогрессивных сил в науке и бизнесе, которые могут в считанные годы изменить лицо планеты, было воспринято, мягко говоря, с улыбкой. Практически никто не счёл мои слова серьёзными, хотя многие газеты и напечатали несколько моих высказываний, в которых я говорил о том, что современная наука находится на грани колоссального прорыва и что Институт Человека будет заниматься всем тем, что гарантирует прогресс и процветание. При этом лица у журналистов делались скучающими и они откровенно зевали, а я только злорадно ухмылялся, предвкушая то, как они завопят, когда мы встретимся в следующий раз, после презентации нового препарата, с помощью которого Эмиль уже вылечил несколько сотен больных СПИДом.
   Десять дней спустя я уже перерезал ленточку у входа в огромный, старинный особняк, расположенный рядом с площадью Согласия, который был подарен Институту Человека американским миллиардером Роем Патерсоном. На церемонию открытия Института собралось около трёх десятков богатейших людей планеты и в частном порядке прибыло не менее полусотни высших государственных чиновников, включая руководителей нескольких стран, но более всего журналистов поразило то, что в Париж внезапно приехали сотни самых одаренных и известных учёных со всего мира.
   Институт Человека начинал свою работу не с пустыми карманами и те пожертвования, которые сделали некоторые миллиардеры, поражали воображение своими размерами. В первый же месяц на счет Института Человека в банке Националь де Пари было переведено ни много, ни мало, а целых семнадцать миллиардов долларов и именно этот факт заставил газеты и телевидение, буквально взорваться. По-моему, их редакторы даже не обратили внимание на споры вокруг препарата, который Эмиль Борзан назвал интаритом и который в пять дней восстанавливал иммунную систему человека, полностью уничтожая все формы вируса иммунодефицита.
   Результаты клинических испытаний были просто поразительными для светил медицины, но их было невозможно опровергнуть и интарит вопреки всем правилам уже через месяц был выпущен на рынок, а Эмиль приобрел невероятную популярность во всём мире, благодаря которой отделения Института Человека стали расти по всей планете, как грибы после дождя. Именно это и было моей главной задачей, заставить правительства всех стран относиться к этой всемирной неправительственной организации с уважением и заставить их искать самых тесных контактов с Институтом Человека. Остальное было уже делом техники.
   Как только Институт получал приглашение к сотрудничеству, мы реагировали мгновенно и разворачивали свой филиал с молниеносной быстротой и не считаясь ни с какими с затратами. Так в Судане мы в две недели развернули двести семь госпиталей и в полгода поставили медицинское обслуживание на уровень, который был гораздо выше всех мировых стандартов. Может быть эти медицинские заведения не были столь шикарными, как в Америке или Европе, но люди покидали их действительно полностью здоровыми. Судан, который тогда был беднейшей страной Африки, наводнённой тысячами инвалидов, стал самой первой страной, в которой людям были открыты чудеса регенерации, автором которой мы объявили уже не Эмиля, а Егора Уралова.
   Наш второй удар был нанесен по наркомании и алкоголизму. Новый препарат доктора Борзана - алкотрам, вызвал шок уже у наркодельцов, так как он в считанные часы снимал наркотическую зависимость, а превентивное применение препарата вызывало острую реакцию неприязни к наркотикам не только на физиологическом, но и на психологическом уровне. Результаты тестов также были просто ошеломляющими, но, разумеется, это вовсе не решало проблемы полностью, так как алкотрам имеет не очень продолжительный эффект, хотя его применение вместе с другими препаратами способно радикальным образом поправить здоровье пациента. Зато алкотрам легко подмешать в еду и питьё наркомана, отчего тот мигом соскакивал с иглы и к нему возвращался рассудок и ясный, незамутнённый наркотиками ум.
   Вместе с презентацией алкотрама Эмиль Борзан объявил о начале работы над разработкой методик лечения целого ряда заболеваний препаратами нового поколения, которые будут иметь в своей основе элементы нанотехнологий. Для критиков Эмиля, которые считали его полуграмотным румынским цыганом, наступили тяжелые времена, ведь он не только издал ряд статей по электронике, но и показал удивительно глубокие познания в физике и математике. К тому же Эмиль выступил с лекциями в целом ряде крупнейших университетов и очень быстро доказал всей научной братии, что ему пальца в рот не клади. Вот тут он показал себя во всей своей красе, ну, о его язвительности и привычке называть вещи своими именами вы и без меня хорошо знаете.
   Эмиль куда быстрее меня доказал, что Институт Жизни является свершившимся фактом, хотя он и существует всего без году неделя. Всё это мы подавали, естественно, как давно копившийся на Земле потенциал и поскольку Россия в то время была чем-то вроде чумного барака, который все старались обходить стороной, то очень многие чудеса извлекались именно оттуда под видом разработок талантливых русских ученых, которым мы дали деньги и прекрасные научные лаборатории и центры. Поначалу речь шла исключительно о медицине. Забота о здоровье является важнейшим побудительным мотивом для людей и потому в этом направлении работать легче всего.
   Мы с первого же дня стремились только к тому, чтобы постепенно подготовить общественное мнение к тому, что терапевтическая медицина может иметь гораздо большую эффективность, а врач терапевт очень скоро получит в своё распоряжение миллионы крохотных хирургов, упрятанных в ампулу и повинующихся его компьютеру. Именно нанотехнология лежит в основе клиники физиологической реконструкции, регенерации и омоложения, которая приводит к тем удивительным результатам, Джейн, которые вы уже успели увидеть. Вот таким и было самое начало нашей деятельности сразу же после Дня Откровения.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Федерация, город Москва.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

27 августа 2009 года, 12 часов 00 минут

  
   После того, как мы запустили эту гигантскую машину, я исчез из Парижа на несколько дней. Вместе с отрядом из ста сорока пяти интари и трёхсот девяносто двух человек я отправился в Россию, в Москву. Отряд интари состоял в основном из тех специалистов, чьи профессии пока что не находили какого либо применения в Институте Человека и был усилен профессиональными солдатами-космодесантниками. Все эти люди родились в России и прекрасно знали обстановку в этой стране. Вместе с ними в Москву летели их отцы и деды, а так же матери и бабушки. Это были первые розыскники Трибунала, которым предстояло привлечь к своей деятельности честных и принципиальных людей, готовых бороться с криминальным миром.
   С того момента, как нами было объявлено о создании Всемирного Антикриминального Трибунала, прошло уже несколько недель и настала пора показать кое-кому зубы. Мы были не первыми, кто отправился в Москву и другие города, до нас там уже побывали наши строители. Например в Подмосковье они под прикрытием жуткой грозы которую устроили для них на всю ночь в районе Истринского водохранилища наши метеотехники, опустили на дно самовозводящийся модуль с жилым отсеком на пятьсот человек. В последующие несколько дней они в срочном порядке провели транспортные, энергетические и прочие коммуникации к громадному дому какого-то нового русского, стоящему на берегу. Нам оставалось сделать только одно, найти и убедить хозяина продать свой дом и переселиться в более спокойное место, что при наличии денег было довольно простым делом.
   Эта база должна была стать ядром, зародышем, российского отдела Антикриминального Трибунала. До Москвы я решил добираться с шиком и потому наш русский отряд сначала отправился на лунную базу, куда Серж уже перегнал несколько сотен боевых космоботов. Мне было необходимо показать нашим земным родителям, что эти космоботы не только могут быть невидимы, но и неуязвимыми для любого оружия землян, чтобы вызвать у них уверенность в наших силах. Поднявшись на борт десяти космоботов, мы начали свой парад с того, что, незаметно спустившись к Земле в районе Аляски, отключили оптическую маскировку и на бреющем полете пролетели над авиабазой ВВС США. Шороху мы навели порядочно. Американцы подняли в воздух десять звеньев своих истребителей-перехватчиков и погнались за нами. Через пятнадцать минут мы сделали несколько наглых маневров и спровоцировали пилотов на боевую атаку, чтобы показать нашим предкам на что способно силовое поле.
   Потрепав нервы пилотам истребителей, мы набрали высоту в сорок километров и стали нагло кружить над Вашингтоном, чем заставили американцев привести в действие своё лазерное противоракетное оружие нового поколения, которое они до этого дня держали в секрете. Никакого вреда оно нам также не нанесло. Оставив этих бедолаг размышлять над тем, что же это за штуковины крутились у них над головой в течение получаса, мы снова включили оптическую маскировку и прошли на бреющем полёте над несколькими ракетными базами. Ни один из радаров не смог нас засечь даже тогда, когда мы, буквально замирали в нескольких сотнях метров от него. Вволю повеселив наших стариков, к которым вновь вернулась молодость, я отдал приказ лететь к Москве и уже через час сорок минут, ровно в двенадцать часов дня, мы кружили над Кремлем.
   Помнится, мне хотелось тогда приземлиться прямо в Кремле и заявить во весь голос всей той швали, которая его оккупировала, о том, что пришло время платить по счетам за то, что эти деятели окончательно развалили такую великую страну, но я всё-таки сдержался. Вместо этого я велел своим мальчикам и девочкам высадиться на улицы города среди белого дня. Приказ у большинства из них был простой, выбраться из Москвы, рассредоточиться по стране, самостоятельно легализоваться и максимум через неделю доложить мне о создании региональных отделений Трибунала в крупнейших городах.
   Наш отряд был разбит на тройки. В состав каждой тройки входил один интари и двое его земных предков. У всех кроме меня. Поскольку мой Старик в то время ещё только начал учиться ходить и у меня не было стопроцентной уверенности в том, что я когда-либо смогу увидеть его прежним, мне насильно навязали двух помощников, которых можно было скорее назвать телохранителями. От одного из них я так и не смог отвязаться, а потому в те дни, когда я не нахожусь на какой-нибудь из баз Интайра, этот тип всегда вертится рядом и вы его знаете, Джейн, это Гена. Тот парень, который известил меня о приходе Спироса Кодзакиса.
   Навязав мне в помощь Геннадия Уралова и Тимофея Ладина, которые должны были мне помогать, Серж действовал с корыстной целью. Во-первых, он таким образом хотел иметь стопроцентную уверенность в том, что за мной будет кому присмотреть, а, во-вторых, хотел иметь надёжный источник информации. Так как наш кудесник Егор Уралов был главным врачом "Уригленны" и подчинённым Сержа, то и Гену вполне можно было считать человеком главного военного администратора. Егор, которому, в силу его профессиональных обязанностей навсегда была заказана дорога в экзекуторы Трибунала, уговорил меня взять в помощь Гену, своего деда, ну, очень уж досужего типа. Серж подсунул мне Тимофея, который тоже был ещё тем деятелем, и вот таким незамысловатым образом я теперь был у него на виду.
   Оба этих парня никогда прежде не бывали в Москве и потому прежде, чем высадиться, я сначала показал им основные достопримечательности города. Подогнав опустевший космобот к крыше гостиницы "Интурист" на Тверской, мы совершили своё первое скрытное десантирование. В тот день мы были одеты не боескафандры, а в стильные костюмы, которые хотя и были скопированы с лучших моделей французских и прочих кутюрье, были изготовлены из интайрийских материалов и вполне могли заменить собой даже очень тяжелый армейский бронежилет.
   В наплечных кобурах у нас были уже не пистолеты, а куда более мощное, плазмено-пучковое оружие, которое мы теперь, как и многие другие любители фантастики, называем бластерами. Однако, это оружие предназначалось для особых случаев, ну, а так как мы вовсе не собирались никого убивать, то у нас были с собой еще и небольшие станнеры. С такой экипировкой на был и сам черт не страшен, не то что всякая там братва. Мы к тому времени изрядно поднаторели в наших сенситивных умениях и в чём-то именно на них я полагался даже больше, чем на мощь интайрийского оружия и прочей техники. Проникнуть с крыши внутрь гостиницы, было для нас теперь парой пустяков. Спустившись в лифте на первый этаж, мы, изображая из себя постояльцев, вразвалочку и не спеша вышли наружу. Швейцар при входе вежливо поклонился мне, словно я был африканским принцем, глядя на меня заискивающе и подобострастно.
   Возле гостиницы с её прохладным, насквозь прокондиционированным холлом, ресторанами, барами и казино, было еще чисто, но уже буквально в пятидесяти метрах тротуар был похож на помойку. Был жаркий, августовский московский полдень, асфальт плавился под ногами и от горячих тротуаров пахло мочей и гудроном. Ещё никогда я не ощущал Москву такой грязной и измученной. Не смотря на блестящие витрины шикарных бутиков, она каждой своей подворотней была в те годы похожа не на столицу великой страны, а на завшивленного бомжа. Может быть потому, что я так расписывал красоту этого города Тимофею и Гене, мне так бросилась в лицо вся эта грязь и вонь.
   Стараясь не смотреть на нищих, сидящих на тротуаре неподалеку от дверей в магазины попроще, к роскошным охрана их и близко не подпускала, мы не спеша шли вверх по Тверской, в сторону мэрии. Возле памятнику Юрию Долгорукому собралась целая толпа бомжей, среди которых было много крепких, довольно молодых людей, в глазах которых даже издали легко читалась тоска и безнадёжность. Смотреть на них было тяжело особенно тогда, когда мимо прошли несколько красивых, нарядных девушек. Тимофей, бросив на этих бедолаг всего лишь один единственный, беглый и стесняющийся взгляд, негромко сказал мне:
   - Ох, до чего же жаль мне этих ребят, Эдик. Здорово же по ним проехались.
   Гена, невольно сжимая кулаки, поинтересовался у него:
   - Надеюсь ты понимаешь, Тимоха, если они сами не захотят вылезти из этого дерьма, то им никто не сможет помочь?
   Замедляя шаг, Тимофей, вдруг, резко обернулся и внимательно посмотрел на одного парня, сидящего на гранитной плите с отсутствующим видом. Взяв меня за рукав, он заставил меня остановиться и спросил:
   - Эд, как тебе кажется, нам пригодится хороший опер?
   Способность Тимофея мгновенно телепатически настраиваться на сознание людей, была просто поразительной и феноменальной. Уже в то время он был среди нас одним из самых лучших из всех "слушающих" телепатов. Я быстро понял, что он имел ввиду и даже смог определить, кого именно вычислил Тимофей Ладин. Внимательно осмотрев худощавого, заросшего и небритого мужчину лет тридцати пяти, я поймал его быстрый, неприязненный взгляд и очень отчётливо прочитал в его сознании невысказанную мысль:
   - Интересно, чего ты здесь крутишься, рожа черномазая? Приехал набраться опыта у наших козлов? Ну-ну, давай, набирайся, будет о чём рассказать потом своим корешам в Гарлеме. Что-то твоя рожа кажется мне знакомой. Впрочем нет, тому парню, который разгромил этот хренов "Интеррострейд" вряд ли понадобились бы такие быки. Пожалуй надо бы его проследить, Васяня. Да? А на хрена, спрашивается?
   Если я мог читать в его сознании только то, о чём этот парень думал в этот момент, то Тимофей умудрился в считанные секунды просканировать его память и тут же сообщил мне:
   - Капитан Василий Седых, старший оперуполномоченный МУРа, с позором изгнан из органов, якобы, за пьянство, а на самом деле от него просто избавились, слишком уж честным и принципиальным он был. Пять лет без работы, бомжует третий год. Имеет в голове сотни ориентировок на наших клиентов. Эдик, мне кажется, его нужно привлечь к нашей работе.
   Кивнув головой, я негромко позвал парня:
   - Эй, Васяня, иди-ка сюда, дело есть.
   Бывшего муровца от моих слов, словно током ударило. Настороженно глядя на меня, он встал, медленно подошел к нам и хмуро спросил:
   - Откуда вы знаете, как меня зовут?
   - Пойдём, капитан, не выпендривайся. - Спокойно ответил я ему - Посмотришь на нас, прокатимся, поговорим о том, да о сём, глядишь и подружимся рано или поздно. Поверь, мы с тобой обязательно подружимся.
   - Откуда вы меня знаете? - Снова, но уже упрямо спросил меня недоверчивый Васяня, кроя меня про себя самым отборнейшим, трёхэтажным матом.
   Тимофей не выдержал и рассмеялся.
   - Откуда, откуда, от верблюда, капитан. Мне что, рассказать тебе всю твою биографию с того самого дня, когда ты поступил в ростовскую школу милиции или с самого детства, проведённого в славном городе Тихорецке, который ты, шпана рыночная, так любил называть Техасом? Пошли, тебе говорят, нечего упираться. - Видя, как при его словах набычился капитан, Тимофей быстро успокоил его - Васяня, нам нужна кое-какая информация на местных уркаганов и вовсе не за тем, чтобы доить их, а только лишь для того, чтобы хорошенько приструнить. По-моему их время давно кончилось. Разве тебе, как честному и порядочному менту это не кажется, капитан?
   В глазах Васяни блеснула надежда, он робко посмотрел на меня и коротко кивнул головой.
   - Ну, что же, прогуляемся, если не шутите.
   Гена предложил зайти в ресторан и пообедать, за всеми нашими хлопотами он и в самом деле успел проголодаться, а у нашего нового приятеля и вовсе явственно бурчало в животе, но я отрицательно покачал головой. Первым делом нам нужно было позаботиться о транспорте, поскольку пешком мы далеко не уйдем. Пройдя по улице несколько кварталов, мы зашли в ближайший автомобильный салон, где я купил новенький, здоровенный бронированный джип "Форд Секьюрити", чем снова вызвал в голове у Васяни целую бурю противоречивых мыслей и чувств.
   В этом царстве полированного хрома, ярких, нарядных красок и изысканно одетых дам и господ, он, грязный и голодный, явно, был лишним. Машина, которую я выбрал, в том году была хитом сезона и пользовалась большой популярностью у крутых ребят и бывший капитан МУРа сразу же подумал, что мы всё-таки из какой-то братвы, поскольку я расплачивался за эту дорогую покупку кредитной карточкой "Америкен Экспресс". Но уже очень скоро нам удалось убедить его в обратном.
   Тимофей в это время рыскал по большому торговому залу, словно хищный зверь в поисках добычи, и вскоре он нашел-таки приключение на мою голову. В салон вошло несколько крутых ребят с золотыми цепями, на которых можно было держать ирландских волкодавов и замашками шушеры из подворотни. При виде них Тимофей сделал стойку ничуть не хуже пойнтера при виде утки. Это вовсе не говорило ни о его свирепом нраве, ни о ненависти, которую он испытывал по отношению к бандитской братве, просто таков был мой приказ, - в первую очередь пощипать среднее бандитское звено, всяческих там бригадиров, центровых и всех прочих крутых ребят. А эти типы и были как раз из этой самой категории бандитов. Тимофей просканировал сознание бандитов, заглянувших в автосалон, чтобы присмотреть для себя новую тачку и телепатически передал мне:
   - Эдик, по-моему это как раз те хлопцы, что нужны нам. Бригадир крупной группировки, которая контролирует весь центр Москвы со своими дружбанами. Он совсем недавно получил эту точку в подарок, говно такое, какого свет не видывал, а дружбаны у него ему под стать. Тоже мерзавцы редкостные, похлеще полярных волков будут. Берём их, старшой?
   Своим вопросом Тимофей Ладин поставил меня в очень сложное положение. С одной стороны было бы неплохо произвести первую экзекуцию в самом центре Москвы, на глазах у элитной публики, смотревшей на Васяню с нескрываемым презрением, а с другой стороны операция была совершенно неподготовлена ни технически, ни тактически. Ведь не ехать же нам потом через всю Москву с захваченными в плен бандитом на только что купленной машине. Пока я раздумывал, Тимофей применил в отношении меня совершенно недопустимый метод давления. Он крепко ухватил здоровенного, почти двухметрового роста качка за локоть и весело хохотнул:
   - Эдик, ты только посмотри какой гусь мне попался, ну, что, мы берем его с собой, или тебе слабо?
   Мне стало ясно, что о моей слабости, на которую меня частенько ловили Эмиил и Вирати, стало известно и Тимофею. Может быть я и не стал бы проводить экзекуцию прямо в автосалоне, но этот тип по кличке Утюг, который стал бригадиром благодаря своей жестокости и нескольким убийствам, был действительно достоин экзекуции, как и пара его быков, таких же гнусных садистов и насильников. Побагровел от злости и хватаясь рукой за рукоять пистолета, Утюг, радостно осклабившись, вывернулся и немедленно заявил Тимофею:
   - Ну, все, мерин, твори молитву, щас я тебя замочу.
   Эти слова, сказанные с непередаваемым злорадством, заставили меня тут же вскочить на крышу ближайшего автомобиля и громко рявкнуть на весь зал:
   - Всем стоять на местах и не шевелиться! Это Антикриминальный Трибунал!
   Бывший капитан МУРа, которого мы пригласили прогуляться с собой, так и замер с широко раскрытым ртом и вытаращенными глазами. Публика, находившаяся в автосалоне, не то чтобы замерла, но посмотрела на меня с явным интересом, видимо, желая посмотреть, что я смогу сделать с Утюгом и семью его здоровенными быками-телохранителями. На меня в тот момент тотчас было направлено сразу семь бандитских стволов, но я с полной невозмутимостью продолжил:
   - По обвинению в многочисленных убийствах и жестоком истязании людей, вы, Игорь Теплун, вы Николай Ципунов и вы Валерий Рыжов, будете немедленно подвергнуты Антикриминальным Трибуналом экзекуции. Предлагаю вам сложить оружие и сдаться добровольно, иначе против вас будет применена сила и вы будете задержаны в принудительном порядке.
   В ответ на эти слова Утюг веселым голосом скомандовал:
   - Мочите этих придурков! - После чего молниеносным, хорошо отработанным движением выхватил пистолет.
   В то же мгновение у меня в руках тоже оказалось оружие, но не смертельное, а ручной и довольно слабосильный станнер, который мог вырубить такого громилу не больше, чем на час и к тому же не полностью, а лишь обездвижить его. Я телепортировал его из кобуры даже быстрее, чем Утюг успел прицелиться в меня. Неспешным движением я обездвижил всех семерых бандитов, в то время, как Утюг, весь дрожа от усилия, забыв о Тимофее держащим его за левую руку, пытался нажать на спусковой крючок своего "Кольта", но никак не мог этого сделать. Остальная братва тоже выхватила стволы, но открыть огонь никто так и не смог потому, что им противостояли Тимофей и Гена. Они заклинили пистолеты с помощью телекинеза и как эти типы не пытались, никто не смог нажать на курок и выстрелить.
   Мне оставалось только прицелиться и влепить каждому в лоб из станнера по тусклому лучу, что даже не свалило их с ног, но заставило глаза остекленеть и перестать дергаться. Васяня, быстро сообразив, что я вырубил бандитов, быстро их разоружил, побросал их пистолеты на гранитные плиты к себе под ноги и, поспешно вооружившись парой самых здоровенных пушек, встал лицом к публике с самым серьезным выражением лица, хотя он весь так и дрожал от радостного возбуждения и был готов сплясать лезгинку. Наконец-то фон его мыслей сменился с мрачно-угрюмого на радостный. Теперь он испытывал азарт и весьма явственное чувство надежды.
   Отобрав только нужных нам клиентов, Тимофей и Гена, оба здоровенные, как настоящие русские витязи, мигом зашвырнули их в багажник "Форда". Наши станнеры были маломощными и не могли полностью парализовать противника и потому бандиты, лежавшие на полу, быстро очнулись, но двигаться ещё не могли, а лишь таращили глаза, дрожали всем телом и слабо хрипели. Сознания никто из них практически не терял и способность двигаться должна была вернуться к ним максимум через полчаса, но вряд ли их это могло особенно обрадовать, ведь они, мягко говоря, даже не смогли оказать нам сопротивления и это непременно должно было сказаться на их дальнейшей бандитской карьере.
   Публика, находившаяся в автосалоне, замерла в тревожном ожидании и их мысли в этот момент читались особенно отчетливо. Очень многие из этих людей уже прочитали меморандум Трибунала, опубликованный во всех крупных российских газетах, но никто из них так до сих пор в него и не поверил. Даже в этот момент они думали, что это просто какой-то розыгрыш. Чтобы убедить их в своем могуществе, я спрыгнул с крыши автомобиля, телепортом отправил бластер в кобуру и точно таким же образом достал ещё более миниатюрный бластер, который, не смотря на свои несерьёзные размеры, выдавал плазменный шнур, способный прожечь насквозь броню бронетранспортёра, отодвинул в сторону Васяню и в доли секунды превратил пистолеты в лужицу расплавленного металла, предварительно вынув из них все патроны и отправив их в салон джипа. Те пистолеты, которыми вооружился бывший капитан московской милиции, я позволил ему оставить себе на память. После этого я сел за руль джипа и, жестом подозвав к себе менеджера автосалона, спросил его:
   - Послушай, парень, мне нужно выехать. Мне как, сделать это прямо через витрину или здесь есть другой выезд?
   Пока ошалевший от такого цирка менеджер под жиденькие аплодисменты и робкие возгласы поднимал вверх бронированное стекло одной из витрин, служившей выездом из автосалона, Гена ненадолго отлучился из торгового зала и забрал из видеомагнитофонов, на которые служба безопасности писала всё, что происходило в торгом зале, видеокассеты, чтобы наши физиономии не попали сегодня же в вечерний выпуск новостей. Эти парни обладали не только отменной выдержкой, но и смекалкой, они благоразумно не стали наставлять на Гену своих помповых ружей и добровольно отдали ему все пять видеокассет с видеозаписью инцидента. Один из них тихим голосом спросил его:
   - Эй, командир, скажи, а это, правда, начал работать Антикриминальный Трибунал? Вы не гопники какие-нибудь?
   Этот разговор я отлично слышал через коммуникатор и потому могу с точностью повторить слова Геннадия Уралова, который спокойным голосом сказал в ответ парню:
   - Да. Можешь поверить мне на слово, друг, уже через полгода от этой мрази в этой стране не останется и следа. Так и передай это ментам, которые сюда скоро нагрянут. Их это тоже касается. Мы вычистим не только Россию, но и весь мир, но в первую очередь мы вычистим Россию, парень. Об этом ты тоже можешь сказать ментам, ну, а если сюда нагрянут журналисты, то им ты можешь сказать ещё и то, что от Антикриминального Трибунала никто не скроется даже в аду. Мы всю эту братию и оттуда достанем и заставим за всё ответить. Сегодня мы взяли только троих бандюков и только потому, что это были конченые отморозки. Их подручных мы не тронули только потому, что они просто позарились на лёгкие деньги и сдуру пошли к бандитам в услужение, а это само по себе ещё не преступление.
   Гена даже не стал предупреждать этих ребят, чтобы они не стали описывать ментам, как мы выглядели. Все остальные посетители автосалона поняв, что их никто не собирается задерживать, моментально дали дёру и в нём остались только его сотрудники, на лицах которых испуг и изумление сменилось робкими улыбками, да, ещё обездвиженные мною болваны. В отличие от Гены я не считал их такими уж безобидными. Мои товарищи сели в машину и мы не спеша, в полной тишине выехали на улицу. В погоню за нами так никто и не бросился и поэтому мы смогли спокойно уехать на другой конец Москвы. Машину я вёл быстро, но аккуратно, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Всю дорогу мы хохотали над бывшим капитаном Васяней, который всё никак не мог поверить в то, что Антикриминальный Трибунал это не просто чья-то глупая шутка.
   Он держался молодцом вплоть до тех пор, пока мы не заехали в Измайловский лесопарк, где нас и подобрал космобот. Вот тут он не на шутку струхнул. Это ощущение и впрямь бывает с непривычки пугающим, когда машину внезапно поднимает вверх неведомая сила и яркий дневной свет сменяется полумраком грузового трюма. Ещё большее потрясение ему пришлось пережить тогда, когда наша посудина с чудовищной скоростью долетела до Каспийского моря и, нырнув под воду, очутилась через несколько минут в здоровенном ангаре, где стояло ещё несколько космоботов уже вернувшихся на нашу главную российскую базу.
   Бывший капитан МУРа Василий Степанович Седых стал первым человеком, которому стало известна вся правда об Антикриминальном Трибунале, Интайре, "Уригленне" и наших планах в отношении Земли. Пять лет Васяня был руководителем московского отдела Трибунала, как главный контролёр сотни раз присутствовал на экзекуциях, а четыре года назад подался на Ладу, где и живёт там по сей день. Кажется, он единственный из всех ладиан, который живёт там почти без перемены внешности и к тому же под своим собственным именем. С Землёй Васяня связи не теряет. В благодарность за его работу я подарил ему крейсерскую космояхту и это единственный космический корабль, который сейчас находится в частной собственности. Этот человек имеет право летать куда угодно и когда угодно, так как у него есть звёздные координаты всех колоний и Земли, столь велика наша благодарность ему. Без Василия Седых всё, возможно, сложилось бы иначе и сейчас Земля выглядела бы по другому.
   Многие из его крестников давно уже подружились с Васяней и даже благодарны ему за то, что он вошел в их собственную судьбу столь неожиданным образом. Ведь для этих людей жизнь на Ладе, как и на других колониях, началась заново и хотя они потеряли на Земле и семьи, и прежних друзей, и всё, что было нажито ими преступным путем, среди них вы не найдёте людей, которые променяли бы эту жизнь на пожизненное заключение в тюрьмах Земли, ведь преступления, которые они совершили, были, зачастую, просто чудовищны по своей жестокости и цинизму. А очень многие так до сих пор и не понимают того, почему мы дали им второй шанс. Сами себя они точно отправили бы на тот свет за все те преступления, которые совершили и лишь только потому, что наши психокорректоры так хорошо поработали над их сознанием и психикой, они не наложили на себя руки, ведь памяти об этом их никто не лишал.
   Это была самая первая официальная экзекуция, которую провёл Антикриминальный Трибунал. Она не была широко освещена ни газетами, ни телевидением. Не то что вторая экзекуция, которая произошла через несколько месяцев, когда мы провели сразу по всему миру свыше семи тысяч акций, задержав всяческую мелкую, но довольно злобную сволочь, которая относилась к числу наиболее зловредных гангстеров, мафиози, бандитов и прочей шушеры, работающих на крупных боссов в качестве их верных и преданных подручных. Вот тогда-то Трибунал и заявил о себе, как о самой серьёзной угрозе криминальному миру и всем его пособникам.
   Добравшись до московской базы и затолкав Утюга вместе с его быками в камеру, я принялся путано объяснять Василию, куда он попал. Чтобы не доводить его до потери рассудка, я стал плести ему небылицы о наследии древних пришельцев, от которых нам достались техника и оборудование. Капитан оказался куда большим скептиком, нежели я мог подумать и закрыв глаза, принялся что-то припоминать. Из вежливости я не стал читать его мыслей, но видя то, как Тимофей давится от смеха, понял, что они далеко не такие безобидные, как можно было подумать по сосредоточенной физиономии этого мента. Наконец, Васяня открыл глаза и ткнув пальцем в мою сторону, спросил:
   - Скажите, Эдвард, это случайно не вы устроили переполох в офисе компании "Интерросстрейд" несколько месяцев назад? Среди моих новых друзей по этому поводу ходило множество слухов, один другого фантастичнее и я скорее поверю в то, что вы прилетели на Землю с Марса или с планеты Трон, чем в вашу чудесную находку.
   Такая проницательность оперуполномоченного МУРа, изгнанного за упрямство и честность, меня несколько обескуражила. Почесав затылок, я ответил ему:
   - Послушай, Василий, может быть мы поговорим об этом немного позднее? Мы в общем только что прибыли в Москву с совершенно другой целью и если бы не это лесное чудище, - Тимофей, одетый в шикарный костюм, сидел в кресле, висящем над полом на антигравах и попивал пиво "Миллер", при моих словах широко осклабился - Я вряд ли стал брать Утюга и его быков в первый же день своего пребывания в городе. Сам не представляю, что это на меня нашло. Наверное, перегрелся на солнышке.
   В этом парне, изрядно потрепанном жизнью и свалившимися на его голову невзгодами, по прежнему были сильны его профессиональные привычки. После моего сообщения он задумался на минуту и спросил:
   - Так вы действительно только что прибыли в Москву?
   - Да, мы спустились с крыши гостиницы "Интурист" всего за двадцать минут до того, как повстречали тебя. - Подтвердил мои слова Тимофей.
   - А как вы меня прокачали и откуда вам известны имена Утюга и его подельников? Вы что, ребята, телепаты? - Свой вопрос Васяня задал хотя и настороженным голосом, но зато совершенно серьезным тоном.
   Впрочем, как выяснилось впоследствии, его логическим способностям мог бы позавидовать и Шерлок Холмс и это при том, что соображал он побыстрее иного компьютера. Тимофей в ответ лишь удовлетворенно поцокал языком и я, несколько смутившись, был вынужден признаться ему:
   - Ну, в общем ты прав, Василий Степанович, мы не только прилетели из далёкого космоса, но и вдобавок почти все в той или иной степени телепаты. Правда, мы прилетели очень давно и по некоторым причинам тысячи лет жили на Земле, как вполне обычные люди, ну, а совсем недавно всё изменилось и мы решили, что людям на этой планете срочно необходима наша помощь. Ты поверишь в это, Васяня?
   Почесав давно немытую голову с длинными, русыми волосами, Васяня задумчиво ответил:
   - Вот это дела, пришельцы из космоса. Здорово, ничего не скажешь. Ну, ладно, пришельцы, так пришельцы. И что вы намерены делать дальше, если это, конечно, не секрет?
   От нашего нового друга исходил крепкий и не совсем приятный запах давно немытого тела, с которым не могла справиться мощная климатическая установка, озонатор, ионизатор и дезодоратор воздуха вместе взятые и потому было немудрено, что я, слегка поморщившись, сказал ему:
   - Васяня, может быть ты сначала всё же вымоешься и переоденешься, а Тимофей и Гена тем временем купят эту чертову дачу, что находится наверху, прямо у нас над головой? Мы ведь прилетели только за тем, чтобы слегка обустроиться в Москве и даже построили подземное убежище, но чтобы пользоваться им без помех, нам нужен нормальный выход на поверхность.
   Пока Тимофей и Гена, выбравшись из убежища через аварийный выход, разыскивали хозяина огромной виллы на берегу Истринского водохранилища и уговаривали его продать её, а Василий нежился в ванне и с опаской посматривал на робопарикмахера, нетерпеливо жужжащего неподалёку, я тоже занялся делом. В первую очередь я направился в нашу мини-тюрьму. Утюг и его друзья уже пришли в себя и теперь негромко переговаривались в большой, чистой камере, разделённой на ячейки силовым и сторожевым полем. Настроение у них было препаршивое и моё появление отнюдь не добавило им энтузиазма.
   Для того, чтобы произвести на этих охламонов нужное впечатление, я сначала переоделся в лёгкий боескафандр, а затем уж спустился на этот этаж. Боескафандр этот хотя и назывался лёгким, был, однако, способен озадачить кого угодно, так как выглядел ничуть не хуже самых лучших образчиков военной униформы из фантастических боевиков про космические войны. Главное же его отличие от киношных костюмов заключалось в том, что этот костюмчик был действующим.
   Поскольку вы таких ещё не видели, Джейн, я попытаюсь немного описать его, чтобы вы знали как я выглядел в тот момент. Мое тело было затянуто в черный, блестящий комбинезон из очень прочного металлизированного пластика сантиметровой толщины, который местами проглядывал из под нагрудной кирасы, защитных щитков, наплечников и наколенников. Эти почти что рыцарские штуковины плотно прилегали к моему торсу, рукам и ногам. Все они были сделаны из того же материала, что и наши тяжелые боескафандры, - субметаллической брони, имели такой же тёмно-серый цвет и были соединены между собой черными, блестящими стержнями тяг мускульных усилителей.
   Лёгким этот скафандр назывался только потому, что он не был герметичен, а его шлем с черным забралом, надевался прямо на голову. Тем не менее он был довольно прочным, ничем не уступая обычной стальной броне толщиной сантиметров в пятнадцать, имел защитное силовое поле и великолепную систему оптической маскировки. Ну, а все его мускульные усилители, превращавшие меня в трёх суперменов сразу, делали его тем, чем он и являлся, - самым совершенным средством защиты во всей галактике Хизан. Весил мой боескафандр добрых два с половиной центнера, так что к нему прилагался мощный термоядерный энергоблок и специальный пояс-антиграв.
   При виде человека, одетого таким образом, эти типы вскочили на ноги и попятились к стене, стараясь не прикасаться ни к стене, ни к отливающим голубизной прозрачным перегородкам, поскольку они уже успели испытать на себе болезненные удары сторожевого поля. Мой устрашающий вид подействовал на них должным образом. Спесь и нахальство я сбил с них ещё в автосалоне, страху нагнала на них наша камера предварительного заключения, а вот появление такого чудища заставило всерьёз задуматься над своей дальнейшей судьбой. Даже если бы я не был телепатом, мне было бы очень легко прочитать по их физиономиям, о чем они думали, а пораскинуть мозгами они могли начиная с того момента, когда их, ещё беспомощных, с трясущимися руками и ногами выгрузили из багажника, уложили на носилки, пристегнули к ним силовыми полями так, что они не могли и пошевелиться, после чего спустил в эту камеру.
   Утюг, которого я навестил первым, самым серьезным образом думал, что теперь ему придется проститься уже не со свободой, а отправиться прямиком на небеса, решил показать характер. Ростом он был выше меня, больше чем на голову и в плечах был пошире даже, чем я в своём боескафандре. К моей амуниции он отнёсся без особой серьезности и, видя что у меня в руках нет оружия, пошел в атаку. А зря, мой боескафандр был под напряжением и я лёгким движением руки мог переломать этому качку все кости. Утюг был неплохим бойцом и бросился на меня, словно разъярённый тигр, но был отброшен силовым полем, генерируемым боескафандром. Не приближаясь к своему ошеломленному противнику, я пустил в ход боевые силовые захваты боескафандра и, крепко ухватив Утюга за шиворот его канареечного пиджака, поднял его в воздух и приказал ему и его подельникам:
   - Раздевайтесь.
   Чтобы они не восприняли мои слова, как приглашение на казнь, я не сдвигаясь с места открыл встроенные в стену шкафчики, в которых висели серые, рабочие комбинезоны и принялся им деловито втолковывать:
   - За совершенные вами преступления вы приговариваетесь к пожизненной ссылке в колонию, которая находится за пределами планеты Земля. Некоторое время вам предстоит провести в пересыльной тюрьме на спутнике планеты Юпитер, который называется Ганимед, где над вами поработают наши специалисты. В колонию вы отправитесь с изменённой внешностью и откорректированной психикой, но перед этим дадите Трибуналу показания о своих криминальных связях. В тюрьму вы будете отправлены немедленно, но сначала я дам вам возможность ещё раз взглянуть на свою планету. В следующий раз вы увидите её только через полторы, две сотни лет, не раньше.
   Как только я умолк, раздались возмущенные вопли. Этим типам, чьи руки были по локоть в крови, от чего-то захотелось над собой суда и вообще им не нравилось, что их вообще схватили. Вопить-то они вопили, но оделись довольно быстро. Сковав руки бандитов силовыми наручниками, я отконвоировал их в кабину нуль-транса, откуда им было некуда бежать. Василий к этому времени уже успел не только выкупаться, но и, преодолев свой страх, постричься, переодеться и прикончить все те блюда, которые я извлёк для него из кулинарного комбайна. От нечего делать он бродил по этажам, рассматривая наше подземное укрытие. В комбинезоне космодесантника, украшенном нашивками соответствующими его милицейскому званию, он выглядел щеголевато. Робопарикмахер придал его шевелюре уставной вид и теперь Васяню было просто не узнать.
   То ли психика у этого парня была на редкость устойчивой, то ли ещё по какой причине, но он отнёсся к переменам по-философски и даже не выразил какого-либо удивления, когда я появился перед ним, одетый, как голливудский космический суперсолдат. Постучав костяшками пальцев по кирасе моего боескафандра, он спокойно поинтересовался:
   - Это, что, ваша стандартная амуниция, Эд? На вид выглядит довольно прочной.
   - Да, уж, на Интайре ещё никто не жаловался. - Ответил я ему, снимая перчатки.
   - Эд, откуда вы прилетели и зачем? - Глядя мне прямо в глаза, тотчас спросил Васяня.
   Этот вопрос был слишком сложным, чтобы ответить на него за пару минут. Для того, чтобы это парень понял меня и поверил всему, мне потребовалось бы слишком много времени, но и не отвечать на него было бы невежливо и потому я ответил как можно проще и короче:
   - Я же уже сказал, с планеты Интайр, Васяня, а вот как нас сюда занесло, сам черт не знает. Мы попали в самую середину какого-то космического вихря и оказались возле вашей галактики совершенно случайно, ну, а потом, пошарившись по галактике, добрались до вашей звёздной системы, тогда на этой планете ещё не было людей. Это произошло восемьдесят две с половиной тысячи лет назад. Ладно, парень, сейчас мне с тобой болтать некогда, давай сначала разберёмся с нашими пленниками.
   - А что с ними разбираться? - Искренне удивился моим словам Василий - Поставить их к стенке и дело с концом.
   Покачав головой, я задумчиво сказал ему:
   - Знаешь, Василий, уж если я не убил никого тогда, в конторе этого дегенерата Викула, то тем более я не буду делать этого сейчас. Эти люди будут сосланы на другую планету и пусть они начнут там жизнь сначала. Думаю, что месяца через четыре это уже можно будет сделать, а до того времени Трибуналу придётся хорошенько поработать, чтобы наш космический корабль не улетел с Земли пустым. Надеюсь, ты понимаешь, что мы тебя не просто так позвали? Твои знания криминального мира могут нам здорово пригодиться.
   Глаза у Васяни загорелись веселыми огоньками.
   - Так значит то, что напечатали газеты, было правдой?
   - Разумеется. - Ответил я и добавил - Мы решили, что настало время вычистить Землю от всякой нечисти но, я не хочу судить этих людей слишком строго. Поверь, парень, подавляющее число особо опасных преступлений на нашей планете совершается из-за несовершенства этого мира, так что мы дадим этим говнюкам ещё один шанс. А сейчас пошли, нам нужно отправить наших первых клиентов в надёжную тюрьму, которая находится очень далеко от Земли.
   Как я и обещал бандитам, им была дана возможность последний раз взглянуть на свою родную планету. Нуль-трансом мы отправились на каспийскую базу, где мы с Васяней усадили их в космобот перед иллюминаторами, приковали к креслам силовыми наручниками и кандалами, а сами сели в рубке управления. Наш полёт продлился около пяти часов и в течении этого времени они смогли бросить последний взгляд на те места, которые им суждено увидеть только спустя столетия.
   Вид у этих некогда высокомерных и наглых типов был пришибленный и слёзы они лили ручьями. Особенно страдал Утюг, у которого на Земле оставались жена и сын. Меня его страдания не особенно задевали, а вот Васяня немного расчувствовался. Наш полёт завершился в той же точке откуда и начался, над Каспийским морем, но уже в темноте, после чего я переправил их сначала на нашу главную земную базу в Антарктиде, а затем прямиком на Ганимед, где подо льдами вырос целый город, один сектор которого был превращен в самую комфортабельную тюрьму, в которой уже находились сатанисты, захваченные мною и Ольгой в калужском лесу.
   Утюг и его подручные были доставлены в тюремный корпус как раз в то время, когда Дениса и прочих горе-сатанистов, вывели на прогулку в парк. Несколько недель, проведенные ими в моём убежище и последовавшие вслед за этим перемены, возымели своё действие. Все они были задумчивы до угрюмости и встретили новичков мрачными шутками. Оставив новичков на попечение старожилов, их уже готовили к физиологической реконструкции, которая должна была дать им новые, совершенные во всех отношениях молодые и сильные тела, я, прежде чем вернуться обратно на Землю, решил показать своему спутнику "Уригленну". В отличии от вас, Джейн, мне некогда было рассказывать Василию обо всём столь же подробно и обстоятельно.
   Над подлёдным городом уже был построен космопорт, в ангарах которого стояло с десяток небольших, но чертовски проворных космических кораблей-разведчиков, каждый из которых был примерно в десять раз больше наших космоботов. Всего таких кораблей у нас тридцать пять штук и они имеют скорость лишь немногим меньшую, чем у "Уригленны".
   Большая часть кораблей-разведчиков, уже неслась в космическом пространстве, чтобы достичь планет, которые были открыты нами в глубокой древности и определить, являются ли они пригодными для колонизации людьми спустя восемьдесят тысяч лет. Нам требовались спокойные, тепличные миры кислородного типа, подобные Земле, без опасной биосферы. Человеческая раса, как биологический вид, очень устойчива и обладает высокой приспособляемостью, но мы не собирались экспериментировать, определяя пределы её выживаемости.
   На Василия "Уригленна", особенно её размеры и вооружение, произвели большое впечатление. Этот парень удивлял меня своим спокойствием и рассудительностью. Убедившись в том, что Антикриминальный Трибунал намерен очистить Землю от всяческого отребья, он уже ни чему не удивлялся и воспринимал всё увиденное, как само собой разумеющееся. Несколько раз я проникал в его сознание и убеждался в том, что действительность не вызывает у него негативных реакций, а свое любопытство и восторги он просто старательно сдерживает, считая, что проявление бурных эмоций лишь уронит его достоинство в моих глазах. Даже свои мысли он старался контролировать и направлять в конструктивное русло, стараясь поскорее определить, чем он может быть полезным Трибуналу.
   Такой подход Василия к сотрудничеству меня не только полностью устраивал, но и заставлял испытывать к нему искреннее уважение. Нам просто повезло, что первый из жителей Москвы, которому я открыл наш секрет, оказался этот парень. Его отношение ко мне и моим друзьям, заинтересованное и немного ироничное, только укрепило меня в мысли, что я принял правильное решение. Но куда больше меня вдохновляла способность Василия строить далеко идущие планы, которыми он поделился со мной во время недолгого посещения "Уригленны". В первую очередь ему хотелось вернутся на Землю и заняться работой, а все наши чудеса он желал бы видеть позднее, после того, как будет покончено с преступным беспределом и хотя это не было высказано вслух, я неоднократно читал эту мысль в его сознании.
   Так и не показав Василию всего, чем хотел его удивить, я вернулся на Землю. Мои помощники уже решили проблему приобретения недвижимости и теперь на вилле, расположенной у озера, суетились со своими роботизированными агрегатами несколько десятков техников-строителей. Здоровенное и довольно непрезентабельное здание на глазах превращалось в неприступную крепость. Единственным достоинством этой пятиэтажной громадины, сложенной из красного кирпича, было то, что она стояла будучи отгороженная небольшим лесом от любопытных взглядов на земельном участке площадью в полтораста гектар и до ближайшего жилья было километров десять. Это позволило нам устроить базу вблизи Москвы в соответствии с нашими собственными требованиями безопасности. Побеспокоить нас там даже случайно никто не мог.
   Не смотря на то, что он не спал почти сутки, Василий решил немедленно приступить к работе и сделал это довольно неожиданным образом. К моему удивлению бывший опер был куда больше обеспокоен вопросами скорее политическими, нежели правовыми и выразилось это в том, что он припер меня, что называется, к стене и принялся истязать вопросами, начав со следующего, который задал несколько насмешливым тоном:
   - Ну, и что мы собираемся делать дальше, господин Бартон? У вас, как я вижу, имеется достаточно сил для того, чтобы стереть в порошок всю Землю, а может быть и не её одну и, похоже, вас такая перспектива абсолютно не устраивает. Не знаю уж с чем связана такая ваша любовь к людям, на мой взгляд мы того вовсе не стоим, но возьмём это утверждение за отправную точку. Разумеется, мы примем во внимание и то, что вы умнее нас, а ваша наука так далеко ушла вперёд, что нашим, земным, учёным нужно будет корячиться не одну тысячу лет, чтобы пройти хотя бы половину того пути, который уже прошли ваши ученые. Интайр. Название вашей планеты звучит очень неплохо. Во всяком случае достаточно мирно. Эдвард, ответьте мне только на один вопрос, каковы планы Интайра?
   Мы сидели в небольшой, резной деревянной беседке, стоящей у самой воды. Был тихий и приятный августовский вечер. Жара уже давно спала, понемногу смеркалось и в водохранилище играла рыба. То и дело слышались её громкие всплески, а по воде расходились круги. Меня так и подмывало найти в доме удочки и попытать счастья, но Василий задал прямой и конкретный вопрос и смотрел на меня испытующе. Тимофей, маячащий неподалеку, тоже насторожился, ожидая моего ответа. Почесав за ухом, я вздохнул и принялся объяснять Васяне суть наших планов:
   - Василий, если говорить откровенно, у Интайра вообще нет никаких планов относительно Земли. На Интайре об этой планете и знать не знают, а мы числимся, как пропавшие без вести и сами не знаем где находится наша родная планета. Так что если о чём и можно говорить, то только о наших собственных планах относительно Земли, а они довольно простые. Конечная цель нашего влияния на развитие человеческой расы - звёздная экспансия. Для этого в первую очередь мы хотим создать за пределами Земли десяток, другой колоний, в которые намерены переселить людей, которые не хотят жить своим собственным трудом, вступили на преступный путь и узурпируют миллионы простых людей. Одновременно с этим мы хотим дать толчок развитию науки и передать людям хотя бы часть своих знаний, что непременно породит мощнейший демографический взрыв, но не за счёт увеличения рождаемости, а за счёт снижения смертности. Наша задача в течении ближайших двадцати пяти лет довести продолжительность жизни до трёхсот, четырёхсот лет, а затем, через сто лет, поднять эту планку до полутора, двух тысяч лет. Ну, и, конечно, к тому времени мы постараемся передать жителям Земли часть научного и технического потенциала Интайра. Это позволит человечеству безболезненно пережить демографический взрыв и устремиться в галактику. Вот и все наши планы.
   Мой пространный ответ не столько успокоил Василия, сколько настроил его на конструктивный лад. Удовлетворенно кивнув головой, он весьма категорично сказал:
   - Понятно. Эдвард, тогда вам никуда не уйти от политики и начинать нужно, как я думаю, с России. Дела здесь сейчас обстоят так паршиво, что без военного переворота, видно, уже никак не обойтись. Слава Богу, что эти ослы так и не смогли полностью развалить стратегические войска. Думаю, что военный переворот можно будет организовать достаточно быстро, а уж затем, года через два, передать власть гражданским лицам. Если военные выступят с декларацией возрождения России и решительно начнут наводить в стране порядок, то это несколько отвлечёт остальной мир от активных действий Антикриминального Трибунала. Вряд ли кто-нибудь станет связывать его деятельность с Россией, но и военный переворот никто не сможет связать с деятельностью вашего Трибунала. Эдвард, у меня есть кое-какие знакомства в среде армейских офицеров и хотя я давно с ними не общался, в некоторых из них я полностью уверен, уж они-то не станут очередными казнокрадами.
   Вспомнив о людях, разворовавших страну с таким огромным экономическим потенциалом и превративших её в криминальный рай, где пистолет и взрывчатка давали власть и деньги каждому негодяю, Василий зло выругался и с такой силой ударил кулаком по лёгким перильцам беседки, что едва не сломал их. Мне были очень понятны его чувства, но при этом я не забывал о том, что помимо России существовало и множество других стран. Вместе с тем мне было приятно слышать, что Василий уже отождествлял себя с Антикриминальным Трибуналом и, похоже, не мыслил своей дальнейшей жизни без участия в его деятельности. Мне следовало объяснить ему ещё один аспект нашей будущей работы и потому я сказал ему:
   - Прекрасно, если брать в целом, то ты прав. Именно так я и собираюсь поступить, но учти, помимо проблемы России существует ещё и проблема Севера и Юга и это тоже политика. Да, к тому же есть ещё одна вещь, о которой нельзя забывать. Василий, ты представляешь себе, какими деньгами обладают эти типы? Если ты думаешь что Трибунал возьмёт и так просто станет возвращать их в те страны, откуда они были похищены, то ты серьёзно заблуждаешься. Именно на этих деньгах будет построена новая политика и я не собираюсь подпускать к ним никого. Такие дармовые деньги способны развратить кого угодно, а потому русской хунте придется самой мобилизовать средства для социальных программ. Помощь мы ей, несомненно, окажем, но кормить бездельников я не собираюсь. Вполне достаточно будет освободить российских бизнесменов от всяких бандитских и прочих крыш, убийственных налогов и при этом внушить банкирам мысль, что богатеть нужно трудом, а не алчностью и всё пойдет нормальным путем. Конечно, это не Бог весть какая помощь, но я думаю, что для начала этого вполне хватит, а если учесть, что Россия и страны третьего мира уже в ближайшее время, под самым благовидным предлогом и на вполне объяснимой основе получат в свое распоряжение некоторые из технических разработок Интайра вместе со всеми необходимыми технологиями, то о процветании России ты можешь не волноваться. Так что ни у тебя, ни у кого-либо ещё даже не должен возникать вопрос, почему деньги, изъятые у преступного мира, попадут на банковские счета Института Человека.
   Говоря об этом, я внимательно следил за мыслями и эмоциями Василия и, к своему облегчению, понял, что такое положение вещей его не только вполне удовлетворяет, но и полностью устраивает. При одной только мысли, что эти деньги могут попасть в руки чиновников, он был готов плеваться, но отнюдь не это меня удивило. В голове у этого парня роем теснились такие грандиозные планы, что даже меня они привели в некоторое смущение и, видя их глубину и тщательность проработки, я сразу сделал вывод, что они вынашивались не один год. А потому сразу же сказал экс-оперу:
   - Вот что, парень, боюсь ты не захочешь ждать до утра, но тем не менее, я не люблю принимать скоропалительные решения, и вообще предпочёл бы видеть все твои планы на бумаге, а не читать их с помощью телепатии. Потому пошли-ка лучше в дом. Там уже смонтировано кое-какое оборудование и оно как нельзя лучше пригодится тебе.
   Не откладывая дела в долгий ящик, я подхватил этого парня под локоток и мы потопали к дому. Наши разведчики, проводившие рекогносцировку местности, не промахнулись, выбрав это строение, которое хотя и было построено в довольно уродливом стиле нью рашенз арт, имело множество просторных помещений на всех пяти этажах и в подвале. Именно в подвале, в самой большой из комнат, техники смонтировали пульт связи с Большим Мозаичным Мозгом, аппараты ментоскопирования, установки гипнопедии и массу другого, не менее сложного электронного оборудования.
   Прежний хозяин дома, видимо, хотел устроить там нечто вроде планетария или океанариума для парочки касаток, так что места там вполне хватало, а высота потолков была такая, что под потолком техникам удалось установить огромный сферический экран, а уровнем ниже, - большой телепорт-лифт через который можно было проникнуть в служебный модуль под дном водохранилища. Наши малые стандартные модули были жилыми и не оснащались сложным оборудованием, так что то специальное оборудование, которое установили в доме техники, имелось только на базовых модулях, таких как антарктический или лунный, ну и ещё на борту "Уригленны", где имелось оборудование и посложнее. Когда мы вошли в дом и спустились в подвал, где суетилось несколько десятков техников и множество роботизированных механизмов, этот парень всё же немножечко ошалел и, удивленно глядя на меня, пробормотал:
   - Господин Бартон, что это за чертовщина?
   - Васяня, я ведь уже говорил тебе, что в техническом плане Интайр превосходит твою родную планету. Ведь не думаешь же ты, что мы станем приглашать финнов или турок, чтобы привести эти хоромы в более приличный вид.
   К нам подошел командир отряда техников протянул мне пластиковую папку с отчетом и коротко доложил:
   - Господин главный администратор, пост координации и планирования полностью смонтирован, Большой Мозаичный Мозг подключён и в настоящее время тестирует оборудование. Всё работает штатно.
   Поблагодарив командира, я расписался в его документах и распахнул перед Василием двери координационного поста. Старикашка Бэмми, который находился сегодня в прекрасном расположении духа, немедленно включил все экраны и тут же поприветствовал меня:
   - Добрый вечер, администратор Элт.
   Гораздо чаще его можно застать озабоченным и потому брюзгливо ворчащим по каждому пустяку, но в тот вечер настроение у этого суперинтелектуального существа было превосходным. У меня, как у главного администратора, как впрочем и у остальных администраторов, отношения с этим существом складывались далеко не самым простым образом. Старикашка Бэмми, при всём том, что он имел огромный мозаичный кристаллический мозг, который в добрых пятьсот раз превышает по размерам стандартный размер мозга любого андроида, всё таки был компьютером и не считал себя, как они, живым существом.
   Для нас, главных администраторов, суперкомпьютеры, подобные Бэмми были не только советчиками, но и постоянными критиками, так как они действовали согласно стандартов Интайра. Зато Бэмми никогда не был моим непримиримым оппонентом и помогал всем, чем только мог, ну, а вот в чём-чём, а в его недюжинных аналитических способностях мне никогда не приходилось сомневаться, ведь старикашкой Бэмми я прозвал потому, что он был собран за семнадцать тысяч лет до того дня, как "Уригленна" стартовала с Интайра и потому он по праву считается старейшим из интари.
   К Бэмми может обратиться с просьбой любой интари, его земной родитель или андроид, включая даже тех, кто не имеет андротела. Для андроидов Бэмми является ещё и своеобразной виртуальной столицей, центром общения, а для всех остальных прекрасным и никогда не устающим от общения собеседником. Но только в том случае, когда речь не идет о работе. Бэмми большой любитель потрепаться.
   Бэмми был не очень-то удивлен, когда узнал, что произошло с нами, он вообще-то предупреждал о чём-либо подобном. Правда, даже у него не хватило фантазии на то, чтобы предугадать такое, а то, что мы обрели сенситивные способности, да, ещё и столь мощные, вовсе привело его в состояние шока. Ну, с этим он быстро справился, голова у него крепкая. Так же быстро он выявил все положительные стороны этого факта. Именно Бэмми уже в первые часы после Дня Откровения посоветовал мне отправить всех интари и их земных предков на ментоскопирование. Во-первых у него чесалось то, что он определял как руки, чтобы заполучить себе всю информацию об истории человечества, а во-вторых хотел знать всё, чем оно жило в настоящем.
   Почти триста тысяч информаторов содержали в своих головах массу интересных сведений и он просто не мог упустить подобного шанса. Для меня лично, а также для других администраторов, ментоскопирование было вполне обычной процедурой. Мне частенько приходилось совать голову в шлем ментоскопа, чтобы не утруждать себя вводом информации с помощью диктофона, компьютера и прочих способов, ведь ментоскоп способен за четверть часа снять с вашего мозга практически всю информацию, а старикашка Бэмми имеет способность в пять секунд разобраться с нею, проанализировать всё и выдать уже готовый план действий, который до того момента только крутился у тебя в голове. В дальнейшем его можно было улучшать и совершенствовать, но это уже в дальнейшем.
   Именно с этой целью я и привёл нашего нового друга в это место. Не смотря на то, что как главный гражданский администратор Оорк Элт, я имел вполне приличный опыт управления, как человек по имени Эдвард Бартон был весьма неплохим специалистом по части выживания, а как Носитель, прошедший сквозь века и тысячелетия помнил всю историю человечества, всего этого мне не хватало для того, чтобы разработать план военного переворота в России. Тут нужны были мозги другого рода.
   Мы могли в считанные часы захватить всю Землю и тут нам не могли противостоять ни США с их огромной военной машиной, ни НАТО, ни кто-либо другой, но раз даже я не ставил таких целей перед своими друзьями и при этом всё-таки терялся в догадках, как поскорее разобраться с Россией, бывший опер Василий Седых с его мыслями о переустройстве мира оказался для нас сущей находкой. Этому парню следовало только оказать техническую поддержку, а во всём остальном его план был почти идеален и, забегая вперёд, скажу, что мы его выполнили. Усадив Васяню в кресло перед главным пультом, я коротко объяснил ему где он находится и что из себя представляют старикашка Бэмми и ментоскоп. С Бэмми этот парень сразу же сошелся, но вот ментоскопирование ему пришлось не по душе и он так и сказал:
   - Э, Бэмми, Эдвард, но мне вовсе не хочется, чтобы кто-то рылся в моей голове. Я не сказал бы, что это мне очень уж неприятно, просто в моей жизни было довольно много такого, о чём я никому не хотел бы говорить.
   Мне на помощь пришел Тимофей Ладин, который подтянулся к нам сразу же, как только мы вошли в центр координации и планирования. Подсев поближе и похлопав Васяню по плечу, он сказал вполголоса:
   - Капитан, пожалуй, теперь это войдет практику и к тому же лично я не нашел в твоей голове ничего такого, что вызвало бы у меня отвращение к тебе. Мои собственные мысли, зачастую, тоже оставляют желать лучшего, но я всё равно доверил их Бэмми, хотя ему вряд ли интересно было узнать, как живут люди в сибирской глубинке, а вот всё то, что находится в твоей башке, капитан, действительно дорогого стоит. И кроме того, парень, ты должен знать ещё и то, что это сделали все мы.
   Бэмми добавил к его словам:
   - Господин Седых, вам действительно не о чем беспокоиться, та информация, которую я от вас получу и которую вы считаете глубоко личной, никогда и никому не будет раскрыта. Это обычная практика для меня и я её никогда не нарушаю. Ментоскопирование для интари вполне обычная процедура и всё зависит только от того, по отношению к кому оно применяется. Если к преступнику, то это одно дело, а если к лицу сотрудничающему с администрацией, совсем другое.
   Уговаривать Васяню засунуть голову в шлем ментоскопа слишком долго нам не пришлось, как не пришлось уговаривать его и на то, чтобы он после этого прошел курс гипнопедии. Мне хотелось, чтобы таким образом этот парень получил интайрийский общеобразовательный курс. Сами понимаете, Джейн, это не сделало бы Васяню ни великим ученым, ни специалистом в каких-либо других областях. Он просто смог бы теперь пользоваться всеми достижениями Интайра, как техническими, так и всеми прочими. Это было гораздо проще, чем часами объяснять этому парню как включать компьютер, пользоваться всякими техническими приспособлениями и управлять нашими транспортными средствами. Хотя с ними может управиться и ребёнок, даже ребёнку нужно сначала всё как следует объяснить.
   После этого я смог подняться наверх и спокойно поразмыслить обо всём, что произошло за этот день. Хотя сколько-нибудь выдающихся событий вроде бы и не произошло, я просто печёнкой чувствовал, что с приходом в нашу команду Василия Седых весёлые дела нам теперь были обеспечены на все сто процентов. На всякий случай я подробно известил обо всём двух других главных администраторов и весь административный совет, попросив их заранее подготовиться к моим самым неожиданным стратегическим фортелям, а заодно посоветовал особенно не торопиться с выработкой собственных планов, чтобы им не пришлось потом от них отказываться.
   Интуиция подсказывала мне, что Васяня и старикашка Бэмми не только сойдутся характерами, но и прекрасно споются. И тот, и другой, были склонны к решению глобальных проблем и предпочитали применять при этом кардинальные меры и если старикашке Бэмми для этого все как-то не выпадало случая, то как раз Васяне просто не было для этого возможностей. Зато теперь у них было и то и другое. Сканируя сознание этого бывшего московского мента, я только диву давался тому, какие замыслы он вынашивал в своей голове. Да, выбери его россияне в президенты, он бы и без нас смог вывести Россию из болота.
   Бывший оперуполномоченный МУРа, капитан милиции Василий Седых, провёл в подвале целых две недели. Этот парень лишний раз заставил нас всех задуматься о том, что человек, как продукт творения интайрийской науки, оказался самым лучшим её достижением. Васяня первым проделал совершенно невероятный до этого времени трюк, - он сумел напрямую подсоединиться к Большому Мозаичному Мозгу. Теперь, спустя шестнадцать лет, среди нас наберётся немало таких ловкачей, которые, одев на голову шлем ментаскопа, умудряются общаться со старикашкой Бэмми сутками напролёт, но в тот момент это показалось мне просто фантастикой.
   Пока Васяня лежал в кресле, превращенном в кушетку, вокруг него хлопотало несколько техников из ведомства Эмиля Борзана. Парню нужна была их помощь, чтобы он не загнулся, так как со стороны он более всего походил на коматозника. На самом же деле его мозг работал с чрезвычайной интенсивностью и старикашка Бэмми постоянно выдавал на экраны, принтеры и через прочие коммуникаторы одно распоряжение за другим, из которых следовало то, что они уже не только сверстали свой план, но даже и преступили к его исполнению. Пока что в части одной только его подготовки, но подготовки очень тщательной и также хорошо продуманной.
   Нам же приходилось мотаться, как угорелым, не только по всей Москве, но и по всей России и даже ближнему и дальнему зарубежью. По требованию этой парочки нашим людям пришлось встретиться и переговорить для начала более, чем с семьюстами людьми. Так как у нас уже через сутки был на руках самый подробный план военного переворота и поскольку он был составлен при непосредственном участии старикашки Бэмми, то ни у кого не возникло даже тени сомнения на счёт его реальности, то и действовали мы согласно его основных положений.
   В соответствии с этим планом мы в первую очередь отыскали людей, намеченных Васяней на основные руководящие должности в военной хунте и даже пригласили на базу и смогли хорошенько познакомиться с теми, кого, по его мнению, следовало известить о нашем существовании. С остальными встречались наши телепаты и, представившись друзьями Василия Седых, вели долгие разговоры. Круг знакомств бывшего опера был чрезвычайно обширен. Конечно, в подавляющем большинстве это были военные, представители милиции и спецслужб, но вместе с тем среди знакомых Васяни попадались банкиры, бизнесмены и даже ученые, артисты театра и писатели.
   Очень многие мужчины и женщины оказались настроены столь же решительно, как и сам Василий Седых, что и было понятно. Всем им уже осточертел тот бардак, который творился в стране. Когда они узнавали, что группа военных готовит переворот, то, как правило, соглашались примкнуть к нему. Тех же кто колебался, проявлял нерешительность или просто боялся за свои семьи, мы просили присоединиться после того, как нынешняя власть будет свергнута. Тем же, кто решил заняться его подготовкой, мы показывали кое-какое оружие и средства защиты. Сами понимаете, Джейн, что мой школьный дружок Вадька Комаров также оказался в нашей команде вместе со своими лесными оторвами. Теперь он важная персона в правительстве, замминистра иностранных дел. Он ведь закончил МГИМО и не стал дипломатом только потому, что был настоящим патриотом.
   Конечно же наука Земли в то время ещё не была способна создать технологию производства плазменно-пучкового и энерго-лучевого оружия, но простенький ультразвуковой станнер, мощные газово-ионные лазеры на криогенно-вакуумных аккумуляторах и лёгкие боевые полускафандры мы им подбросили, чем и предопределили полное военное превосходство российской хунты над всем остальным миром. Всё это было подано, как собственные разработки нескольких юных гениев, хотя нашим инженерам пришлось здорово поломать себе голову над тем, как предельно упростить это оружие и вставить в него чисто земные технологии. Слава Богу это им удалось.
   Во многом благодаря именно этому нам и удалось убедить большинство людей, на которых указал нам Василий, вступить в хунту. Техническое превосходство великая вещь, особенно когда энтузиасты говорят тебе, что при наличии денег, кое-какого оборудования и нескольких десятков толковых ребят за два-три месяца смогут вооружить тебя такими цацками, от которых невозможно укрыться даже за бронёй тяжелого танка. Само собой на многих подействовало то, что на роль диктатора не выдвигались всяческие одиозные личности типа тех генералов, которые с головой погрузившись в политику, оказались по уши в дерьме.
   Это была хунта, которая как некогда в Греции возглавлялась полковником, хотя по большей части её составляли майоры и капитаны. Никто из тех ребят, на кого Василий указал нам, как на будущих руководителей хунты, не отказался войти в нее и никто не запаниковал, когда попал на нашу базу. Не отказался от нашего предложения и полковник Демидов.
   Признаться, я ожидал от Василия, что он все-таки потребует для себя если не президентское кресло, то какую-нибудь важную должность в правительстве, но этого не произошло ни в первые дни, ни потом, когда всё окончательно устаканилось и встало на свои места. В этом парне напрочь отсутствовал даже намёк на тягу к власти. Единственное, чего ему хотелось, так это жить спокойной и обеспеченной жизнью обывателя, растить детей и ловить рыбу по выходным дням, и ещё он терпеть не мог всяческое отребье. Он даже не пожелал себе никаких наград, хотя и был достоин самых высоких.
   По требованию Васяни и Бэмми наши люди разыскали в подмосковном городе Электроугли Виктора Григорьевича Демидова, который после того, как его выставили из армии, прозябал в скромной двухкомнатной квартирке и занимался тем, что пытался построить в своём гараже установку по очистке воды и грунта от радиоактивных отходов. Этот высокий, худощавый мужчина с волевым, жестким лицом. Полковник Демидов был военным химиком и максимум до чего дослужился в армии, так это до должности начхима дивизии, хотя обладал недюжинными знаниями и был отличным учёным-химиком.
   Вместе с тем этот человек был вообще весьма разносторонне развит и кроме того он, также, как и Василий Седых смог подсоединиться к старикашке Бэмми напрямую, но, в отличие от него, пролежал на кушетке значительно дольше, после чего немедленно затребовал для себя целую кучу инфокристаллов с мнемозаписями для гипнопедии. Узнав от Бэмми, что именно может предложить ему Интайр, Виктор Демидов немедленно захотел получить все те знания, которыми обладал практически каждый администратор высшего уровня. Что же, это было вполне похвально и нас устраивало то, что он с таким энтузиазмом воспринял интайрийскую систему устройства общества и управления государством.
   Лично мне было всё равно, кто станет во главе российской хунты, лишь бы этот человек был лоялен к нам, раз уж мы поставили перед собой цель изменить эту страну к лучшему. Правда, я после первого же разговора с Виктором Демидовым отметил, что это парень чертовски суров и ему вовсе не чуждо стремление к власти. Однако, вместе с этими качествами, главным в его характере было стремление к справедливости, а это по интайрийским канонам, служило основным критерием для определения годности человека к административной работе.
   То, что Василий Седых и Виктор Демидов вошли в контакт с Бэмми, помогло мне лучше понять их, а им меня, ведь я и сам натянул на свою голову шлем ментоскопа, чтобы пообщаться со всеми троими. Таким образом им обоим удалось узнать, насколько искренен я был с ними. Возможно, что именно это позволило мне в дальнейшем подружиться с Виктором. Во всяком случае этот человек является самым верным нашим союзником и со стороны России нам никогда не приходится ждать никакого подвоха. Но при этом надо сказать, что Виктор Демидов хотя он и воспринял взгляды интари на политическое устройство мира, проводит исключительно свою собственную политику и скорее это мы постоянно вынуждены подстраиваться под неё, нежели он выполняет какие-либо наши указания.
   От власти этот человек готов отказаться только в том случае, если она перейдёт в руки того человека, который возглавит всемирное правительство на этой планете. Правда, и тогда он прежде поборется за власть. Большинству из нас этот парень нравится. Он отличный гражданский администратор, очень грамотный и квалифицированный. Большинство успехов России, которые обычно приписываются деятельности Института Человека в этой стране, всё-таки принадлежат ей самой и даже тримобиль "Зимородок", который вам, Джейн, уже удалось опробовать, это чисто русская разработка, как, впрочем, и многое другое. Но я опять забегаю вперед.
   Всего мы открылись только нескольким сотням заговорщикам и при этом всего лишь двенадцать человек вошли в состав правительства новой России в первые же дни, но и их уверенности в успехе всего предприятия вполне хватило на то, чтобы осуществить подготовку к военному перевороту. На подготовку у нас ушло всего три с половиной месяца, но и этого времени нам хватило на то, чтобы переворот прошел без сучка и задоринки. Этого времени хватило не только на подготовку переворота, но и на то, чтобы привести в полный порядок здоровье тех людей, которые стали сотрудничать с нами.
   Для Васяни, в котором росту было всего метр шестьдесят три и который с юношеских лет мечтал немного подрасти, было особенно приятно узнать, что его мечта вовсе не является несбыточной и когда он вышел из клиники имея рост под два метра, то вряд ли можно было найти на всей Земле человека счастливее, чем он. Всем остальным нашим друзьям также не было отказано и в физиологической реконструкции. Это далеко не единичный случай, Джейн, и я вам об этом уже говорил.
   Василий Седых не зря провалялся столько времени на кушетке с ментоскопом на голове, ведь по сути дела именно он и никто другой спланировал всю эту дерзкую акцию с точностью до минуты. Участие в этом принимали так же как мы с Сержем, так и многие другие интари, а вместе с нами все остальные заговорщики, но именно Васяня и Бэмми придали всей нашей работе столь отточенную и законченную форму. Полковник Демидов чуть ли не стоя на коленях умолял этого парня занять место в своем правительстве, но капитан Седых как остановил свой выбор на Трибунале, так больше и не изменил выбранному флагу.
   Уже в тот период, когда едва ли не полтора десятка тысяч наших людей занимались подготовкой военного переворота в России, Василий занимался разработкой плана первой широкомасштабной экзекуции. Он, старикашка Бэмми и наши лучшие специалисты по стратегическому планированию скрупулезно, словно складывая огромную мозаику, готовили эту операцию. Для них было важно не то, как пройдет эта экзекуция и не то, какой резонанс она произведет, а то, какую пользу она принесет дальнейшей деятельности Трибунала. Для меня эта работа также представлялась очень важной и ответственной, но я, честно говоря, мало ею занимался.
   Для Антикриминального Трибунала Василий Седых стал главным идеологом, хотя он и почерпнул все необходимые ему знания из книг от Тарат Зурбин. Именно этот человек помог мне во многом. Он предложил ввести в состав Трибунала контролёров и стал первым главным контролером, что сразу же сделало Трибунал организацией, дающей отчёт людям Земли. Василий прекрасно понимал, что мы никогда не допустим его участия в акциях Трибунала, как экзекутора и потому был вынужден с этим согласиться и наблюдать за экзекуциями со стороны. Зато он принимал участие во всей остальной работе Трибунала и уж тут был на высоте. Вообще-то, по большому счету, именно благодаря его стараниям Трибунал и стал таким, какой он есть сегодня.
   Единственное, чего мы так и не сделали, это так и не избрали председателя Трибунала. Эта должность пока что является коллегиальной и все решения принимаются административным советом. Рано или поздно положение обязательно изменится и во главе Трибунала встанет достойный человек, ну, а пока мы стараемся просто хорошо делать свою работу. Мы не делали эту работу с чистого листа, так как любой интари знает, что такое Тарат Зурбин - Трибунал Справедливости, но по правде говоря, кроме меня и Роулы Гита никто не был знаком с работой этой конторы.
   Остальные мои друзья вообще знали об этом скорее понаслышке, так как посты занимаемые ими, были слишком ничтожны на Интайре, чтобы они могли приобщиться к деятельности подобного рода. Васяня пользовался тем, что у нас на руках имелся устав и свод правил Тарат Зурбин, а уж мы сами с самого раннего детства впитали в себя почтение перед его карающей дланью, а потому прежде, чем задуматься о чём-либо, любой интари сначала подумает о том, укладывается ли его замысел в рамки чести, порядочности, справедливости и гуманности.
   Уж лучше умерить свою прыть самому, нежели дождаться того момента, когда за тебя это сделают экзекуторы Тарат Зурбин. Ведь где бы ты ни был, везде могли оказаться агенты этой вездесущей конторы, его зантары, ну а вслед за ними могли прийти экзекуторы, такие ребята, как я и Роула. Ведь нам обоим не раз и не два приходилось срываться с постели среди ночи и лететь по вызову зантара, чтобы встать во весь рост перед каким-нибудь хануриком, умудрившимся натворить бед и объявить ему о том, что его преступной деятельности отныне пришел конец. Так что, Джейн, начиная свою бурную деятельность на этой планете я ни на одну минуту не забывал ни о Тарат Зурбин, ни о том, что я был на Интайре его простым чернорабочим, - рядовым экзекутором, как и любой другой администратор моего уровня.
   Эд Бартон замолчал и минуту спустя, подводя итог своего интервью, с застенчивой улыбкой на лице, сказал:
   - Джейн, вы поймете нас гораздо лучше, если выслушаете не только меня, но и некоторых моих друзей. Специально для этого я пригласил на лунную базу Спиро, самого лучшего розыскника Трибунала, чья специализация - маньяки и серийные убийцы. Думаю, что вам будет полезно выслушать его рассказ о своей работе к тому же этот парень вряд ли удержится от того, чтобы не прочитать вам целую лекцию о Силе с большой буквы. Он ведь у нас просто помешан на прикладном сенситивизме.
  
   Галактика "Млечный Путь", луна, естественный спутник планета Земля, база колонии Интайра, расположенная на склоне кратера Коперник, апартаменты Главного контролера Джейн Коллинз.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

15 августа 2025 года, 23 часов 50 минут

по Гринвичу

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   Джейн вернулась в свою лунную квартиру совершенно опустошенной и разбитой. Пожалуй, никогда ещё за всю журналистскую карьеру интервью не давалось ей так тяжело и одновременно не было столь захватывающим. В какой-то мере ей и в самом деле приходилось выслушивать исповедь, но исповедь несколько странную, так как Эд Бартон держал в своей голове огромное количество информации и его рассказ был очень подробным, но более всего Джейн была потрясена его эмоциональностью. На живом и подвижном лице этого добродушного мужчины отражалось каждое движение его души и Джейн видела, что он не равнодушен к судьбам тех людей, о которых рассказывал и было сразу видно, как искренне он переживает за них.
   Когда она вошла в квартиру, Элвис тут же бросился к ней. В его взгляде Джейн обнаружила столько теплоты и понимания, сколько не нашла бы в глазах многих людей. Элвис молча взял её на руки и отнёс в спальню. Раздев девушку, он уложил её в кровать и сделал точечный массаж, который не только подействовал на Джейн успокаивающе, но и дал ей некоторый заряд бодрости, хотя и не снял полностью неприятного напряжения в спине. Элвис без каких-либо намеков понял, что девушка уже устала слушать и не произносил ни единого слова, но он был так нежен, что она совершенно забылась, ощущая на своих плечах и шее его теплые, ласковые руки.
   Видя, что массаж не оказывает должного эффекта, Элвис вышел на несколько минут из спальной комнаты и вернулся с бокалом какого-то напитка. Джейн даже не стала спрашивать его, что это был за напиток и, благодарно кивнув в ответ, взяла бокал. Похоже, это был какой-то неизвестный ей травяной чай, приятный на вкус и обладающий сильным, успокаивающим действием. Выпив напиток, Джейн вскоре почувствовала, как напряжение сменяется приятной расслабленностью, а неприятная слабость во всём теле и тупая головная боль, лёгкостью и приливом сил.
   Увидев, что Джейн пришла в себя, Элвис заботливо укрыл её одеялом и направился к выходу. Девушка повернулась на бок и посмотрела на андроида, стоящего у двери. Тот, словно почувствовав её взгляд на своей спине, остановился. В Джейн шевельнулось робкое, щемящее чувство, медленно, но неотвратимо переходящее сначала в томление, от которого у нее перехватило дыхание, а затем в желание, с каждой секундой становящееся просто невыносимым. Глядя на этого высокого, загорелого, стройного парня с широкими плечами, который был одет не в форменный комбинезон, а в белые шорты и тенниску, она поняла, что смотрит на него, как на обыкновенного мужчину. Желанного мужчину. Не веря себе, Джейн сказала чуть хрипловатым, прерывающимся от частых и гулких ударов сердца, голосом:
   - Элвис, ты можешь быть сегодня со мной не моим старшим братом, а моим мужчиной? Я хочу тебя, Элвис.
   От этих слов и той откровенности, с которой она их произнесла, кровь прилила к её щекам. Больше всего она боялась, что Элвис молча выйдет, но он медленно повернулся и неслышными, плавными шагами, словно боялся разбудить ее, подошел к кровати и, присев на самый краешек, с нежностью взглянул на девушку и протянул руку к её щеке. Прикосновение этой тёплой, нежной и сильной руки, подействовало на Джейн как-то электризующе и она крепко ухватилась за эту руку, словно она тонула и хотела спастись. Элвис прилег рядом с ней и нежно обнял её. Целуя парня, которого она сама создала всего несколько часов назад, Джейн спросила:
   - Элвис, ты был когда-нибудь близок с женщиной?
   Улыбнувшись, он ответил ей:
   - Да, Джейн, и не раз, но это была интара, а не женщина человеческой расы.
   - А как вы, андроиды, относитесь к этому, Элвис? - Снова задала вопрос Джейн, расстегивая на его груди рубашку.
   - Это сложно объяснить, Джейн, ведь мы все-таки не живые люди и наша психика устроена совсем по другому. - Тихим голосом ответил андроид - Наши создатели, интари, и те относятся к нам то как к живым существам, то как к машинам, но мы ни то и не другое, дорогая. Мы андроиды, а потому, имея оболочку из живой плоти, несём в себе элементы машины. К тому же мы живём в совершенно другом мире, ведь помимо того, что мы живем в материальном мире, мы ещё живем и в виртуальной реальности, так как постоянно поддерживаем связь друг с другом и именно этот мир мы считаем своим. Людям, как и интари на далёком Интайре, очень сложно проникнуть в него и понять мысли и чувства андроидов, но зато нам очень легко войти в жизнь людей. Понимаешь, Джейн, мы, андроиды, считаем интари и обычных людей Земли слабыми и беспомощными, лишенными способности общаться по настоящему и мы очень сочувствуем вам. Исключением является только новое поколение интари-людей, но они так не похожи на интари и простых людей, что только к ним у нас отношение как к равным, хотя и они не так уж и часто входят в наш собственный, виртуальный мир. Мы очень любим интари и людей, Джейн, и мы очень хорошо понимаем вас и когда женщине, интари или человеку, нужна наша ласка, то мы дарим им свою нежность всю без остатка.
   То, что Джейн услышала от Элвиса, поразило её, но еще больше поразило её то, что он разделил людей на обычных и необычных. Удивленно взглянув на него, Джейн спросила:
   - Элвис, разве ты считаешь что Эдвард Бартон и все его друзья уже не являются интари, а интари-людьми? На мой взгляд Эд точно такой же человек, как и многие, только благороднее.
   - Да, они люди, Джейн, но не обычные. Ведь им теперь доступно прямое общение, когда они воспринимают мысли и образы, а не слова и интонации. Вот потому-то они и способны легко входить в наш мир. - Спокойно ответил ей андроид, который уже лежал рядом с ней обнаженный.
   Прижимаясь к горячему, мускулистому телу андроида, дрожа от возбуждения, Джейн снова спросила:
   - И всё-таки, Элвис, как ты относишься ко мне? Ты хочешь меня или я для тебя просто самка, которой нужно немедленно удовлетворить свою похоть?
   Руки Элвиса стали ещё нежнее, когда он обнимал и ласкал её, дыхание стало учащенным, а искусственное сердце стало биться громче. Целуя грудь девушки своими горячими, влажными губами, андроид сказал:
   - Я очень хочу тебя, Джейн. Я хочу тебя так сильно, что мой кристалломозг не способен уже воспринимать никакой посторонней информации и все мои рецепторы сосредоточенны только на твоём драгоценном теле. Мне хочется взять тебя в свой внутренний мир и самому раствориться в тебе.
   Ласки Элвиса становились всё более решительными, а поцелуи стали просто обжигающими. Они так пьянили Джейн, что голова у неё закружилась от счастья. В теле Джейн стала толчками подниматься волна наслаждения и ещё задолго до того, как руки Элвиса коснулись бёдер девушки, она испытала оргазм необычайной силы, от которого громко застонала и едва не потеряла сознание. Когда же они занялись любовью по настоящему, Джейн почувствовала себя на вершине блаженства и уже сама не могла ни на что реагировать, кроме обжигающих ласк своего невероятного любовника. Ощущения, которые она при этом испытывала, были столь необычными и столь яркими, что она невольно закричала во весь голос, чего с ней никогда еще не было.
   Джейн и сама не ожидала, что она способна на такое и отдавалась Элвису с пугающей её саму страстью. Она исступленно целовала сильное, горячее и такое человеческое тело андроида, совершенно забыв о том, что это не человек. Её же любовник был не только нежен, но и невероятно искусен. Андроид сумел разгадать все секреты и тайны её желания, смог найти на теле такие точки, прикосновения к которым то заставляли Джейн трепетать, извиваться, то полностью расслабляться, то напрягаться до мучительно приятных судорог. Андроид превратил её тело в музыкальный инструмент и теперь мастерски извлекал из него звуки страсти и наслаждения. Лишь после того, как Джейн полностью лишилась сил и лишь слабо вздрагивала от прикосновений рук, Элвис прекратил ласкать её и стал успокаивать девушку нежными, почти воздушными поцелуями.
   Когда же девушка вновь обрела способность реагировать на слова и взгляды, он поднял Джейн на руки и отнёс в ванную, где, стоя под тёплыми, энергичными струями озоново-ионного душа стал тихо нашептывать ей что-то на ухо. Девушка почти не понимала слов андроида и лишь реагировала на интонации его голоса, который был похож на журчание ручья или звуки арфы. Эти нашептывания доставляли ей не меньшее удовольствие, чем невероятные ласки Элвиса и она не преставая гладила его руками по мощным плечам, лицу, шее, груди, поросшей шелковистыми, упругими волосами.
   Элвис снова отнес её на кровать и прикосновение прохладной, нежно-бархатистой простыни, окончательно привело девушку в чувство. Андроид прилёг рядом с ней и теперь его тело уже не было таким горячим. Глядя на Элвиса широко раскрытыми глазами, Джейн сказала:
   - Элвис, я ни за что не поверю в то, что ты первый раз был с женщиной.
   - И тем не менее это так, Джейн. - Тихо и чуть задумчиво отозвался андроид - Всё объясняется очень просто, я уже получил от своих собратьев информацию о том, как устроены женщины человеческого вида. Конечно, с первого раза я не мог доставить тебе настоящее наслаждение, Джейн, ведь то, что я знал о женщинах было лишь теорией, но теперь, когда у меня есть свой собственный опыт и теперь, когда я знаю о тебе всё, смогу доставить тебе подлинное наслаждение.
   От таких слов Джейн невольно расхохоталась и воскликнула притворно сердитым голосом:
   - Элвис, ты не выносим! Если то, что я испытала в твоих объятьях не является высшим наслаждением, то что же ты можешь сделать со мной ещё? По-моему, ты просто решил набавить себе цену, мой дорогой Элвис.
   Однако андроида было трудно смутить. Не моргнув глазом, он сказал спокойным голосом:
   - Нет, я так не считаю, Джейн. Сегодня ты так и не смогла достичь пика наслаждения и если судить по десятибалльной шкале, то ты должна поставить мне не более четырёх балов. Но я, честно говоря, без предварительной подготовки и не собирался доводить твой оргазм до максимума.
   Удивленно взглянув на Элвиса, Джейн прошептала:
   - Вот это да. Этот парень буквально вывернул меня наизнанку и теперь говорит мне, что действовал всего лишь в полсилы. Элвис, что же тогда будет со мной, если ты станешь любить меня в полную силу?
   Закутав Джейн в одеяло и баюкая её, держа в своих сильных руках, словно маленькую девочку, Элвис тихо сказал:
   - Вот тогда ты почувствуешь настоящее блаженство, моя девочка. У тебя за спиной вырастут крылья и ты сможешь взлететь в небо от счастья.
   - Боже мой, Элвис, как же тогда на Интайре рождались дети? - Спросила своего любовника-андроида Джейн и призналась ему - После тебя я уже никогда не смогу быть близка ни с одним мужчиной, Элвис.
   Впервые Элвис рассмеялся и его смех, негромкий, чуть рокочущий, изумил Джейн своими интонациями. Эти звуки были похожи на шорох гальки под морской волной и на журчание воды в горном ручье. Когда Элвис перестал смеяться, он сказал:
   - Джейн, малышка, но ведь существуют ещё и женщины-андроиды, а у них есть свои секреты, как пробудить в мужчинах огненную страсть и воздушную нежность. Мы, андроиды, считаем своим долгом учить вас, людей, искусству любви. Раньше мы делали это для интари, а теперь начали учить и людей. Зная о том, какими ужасными бывают взаимоотношения мужчин и женщин, мы просто считаем это своим долгом. Все эти ваши геи и лесбиянки, это так ужасно, а то, что я узнал сегодня от своих сестёр и братьев о ваших сексуальных перверсиях, вообще чуть не расплавило мой кристалломозг. Вот когда тот парень, Джейн, который полюбит тебя, пройдёт через руки нескольких женщин-андроидов, вот тогда ты познаешь настоящее наслаждение. Дорогая, милая моя Джейн, я ведь, что ни говори, не живой человек, а всего лишь андроид и поэтому способен дать тебе только суррогат настоящей любви.
   Джейн тихонько застонала и спросила его:
   - Боже мой, Элвис, как же ты прикажешь мне теперь относиться к тебе? Ты был моим самым лучшим любовником с которым я только была когда-нибудь в постели и, вдруг, ты говоришь мне о том, что кто-то может быть лучше тебя. У меня просто голова идёт кругом.
   Элвис положил Джейн на кровать и сказал:
   - Спи, моя маленькая. Спи и ни о чём не думай, а когда проснёшься, отнесись ко мне, как к другу, а к моим ласкам так, как женщина, которая очень долго не была с мужчиной, относится к очень дорогому и хорошему фаллоимитатору. Джейн, ты можешь получать от меня наслаждение, можешь дружить со мной, можешь относиться ко мне с любовью и нежностью, но ты никогда не сможешь влюбиться в меня, как и я сам не смогу никогда сделать этого. Я андроид, Джейн и, не смотря на то, что я тебя люблю и буду всегда тебя желать, влюбиться в тебя я не смогу, ведь я андроид, а не человек и я счастлив, что ты согласилась взять меня к себе. Нашими создателями на нас была возложена когда-то великая миссия, сделать интар и интаров счастливыми, научить их искусству любви и мы ни на миг не забываем этого. Нам при этом приходилось ещё и подменять интари там, где были нужны наши сила и выносливость, прочность и невосприимчивость к воздействию агрессивной среды, но и это мы считали для себя почётной обязанностью, ведь мы всегда были помощниками интари, а вскоре будем помогать людям планеты Земля, как помогаем сейчас её колонистам. А теперь спи, моя дорогая Джейн, впереди у тебя ещё множество встреч с интересными людьми, которые хотят рассказать тебе о себе всё. Теперь ты будешь знать абсолютно всё об Интайре, о Гегемонии Интайра и о галактике Хизан. Спи, моя сладкая девочка, спи, Джейн Коллинз.
  
   Галактика "Млечный Путь", луна, естественный спутник планета Земля, база колонии Интайра, расположенная на склоне кратера Коперник, апартаменты Главного контролера Джейн Коллинз.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

16 августа 2025 года, 9 часов 10 минут

по Гринвичу

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   На следующее утро Джейн проснулась с ощущением счастья и восторга. Своему ночному любовному приключению она искренне обрадовалась, так как оно помогло снять ей напряжение последних дней и вновь почувствовать себя счастливой и юной. В последние два года Джейн не имела сколько-нибудь продолжительной связи с мужчинами, да, и её недолгий опыт лесбийской любви с Присциллой, с которой она прожила почти полтора года, тоже не принес ей счастья и удовлетворения. Элвису удалось сделать то, что до этого не удавалось сделать ни одному её любовнику, наполнить душу счастьем, а тело любовной истомой.
   Проснувшись, Джейн вспоминала, как был нежен с ней Элвис. Его сильные руки с бархатистыми, мягкими ладонями, горячие, смелые губы, их прикосновения, ласки, напоминали девушке о Присцилле, так же как и о её умение найти нужное слово в нужный момент, но эта энергичная и элегантная спортивная девушка с сильными руками и узкими бедрами чемпионки мира по спортивной гимнастике, разумеется не шла ни в какое сравнение с Элвисом. К тому же как не старалась Присцилла переломить себя, свою сущность, она всё-таки оставалась девушкой и иногда она ничуть не меньше, чем Джейн хотела именно мужской любви и нежности.
   Вспоминая Присциллу, Джейн поймала себя на мысли, что она представляет свою подругу в объятьях Элвиса и в ней моментально вспыхнула ревность. Поняв, как это глупо, ревновать свою лучшую подругу к такому странному парню, который сам сравнил себя с фаллоимитатором, Джейн расхохоталась и вскочила с кровати. Услышав её звонкий смех, Элвис моментально появился в дверях и улыбнулся девушке с порога. Джейн с разбегу бросилась к нему и подпрыгнув, оказалась в его крепких, сильных и нежных руках. Элвис отнес её в ванную и пока Джейн нежилась в клубах ароматной, белоснежной пены, он отправился на кухню, чтобы приготовить девушке завтрак.
   Андроид терпеть не мог наблюдать за тем, как крошечный процессор расщепляет продукты отменнейшего качества на составляющие и затем превращает их в тусклые и безвкусные на его взгляд блюда. Он взял управление кулинарным комбайном на себя и быстро приготовил для своей хозяйки добрых полтора десятка различных блюд, которыми оказался заставлен чуть ли не весь обеденный стол.
   Нежась в горячей воде, Джейн постоянно думала об Элвисе. Наконец, она не выдержала, выбралась из ванны, одела на себя пушистый халат и, наспех коснувшись своих мокрых волос расчёской, чтобы не быть за завтраком со спутанными и растрёпанными волосами, побежала на кухню, где Элвис уже заканчивал сервировать стол, водружая на него букет цветов. Увидев такой роскошный стол, Джейн не выдержала и рассмеялась:
   - Элвис, я конечно же голодна, но не до такой же степени, чтобы съесть всё это! По-моему ты наготовил еды на пять человек, как минимум.
   - Джейн, девочка моя, если ты будешь есть за двоих, то я управлюсь со всем остальным, ведь я тоже должен компенсировать некоторое снижение массы своего тела после сегодняшней ночи. - Широко улыбнувшись, добродушно ответил девушке андроид и сел за стол напротив неё.
   За завтраком Элвис угощал Джейн самыми разнообразными блюдами, приготовленными из мяса и рыбы какими-то просто невероятными способами. Все они очень понравились девушке и она только удивлялась его кулинарным талантам, но всё чаще ловила себя на мысли, что она хочет утолить не только эту форму голода. В конце концов она не выдержала и, сбросив с себя халат, отставила в сторону опустевший бокал и протянув руки вперед, буквально легла на стол, чтобы дотянуться до Элвиса, так как сочла этот путь самым коротким. То, что она при этом угодила грудью в блюдо с салатом из мидий, стоящее между ними, вовсе её не смутило.
   Элвис отнесся к неожиданной вспышке страсти не только с пониманием, но и с каким-то невероятным для андроида вожделением. Быстрым движением сорвав с себя лёгкую, трикотажную тенниску, он перевернул Джейн на спину и жадно впился в полуоткрытые губы девушки страстным, долгим поцелуем. При этом тело андроида стало безотчетно содрогаться, а руки коснулись тела девушки с такой силой и желанием, что это едва ли не граничило с грубостью. Джейн буквально затрясло и она стала извиваться, лежа на обеденном столе, сбрасывая на пол тарелки и бокалы. Вскоре большая часть того, что они не успели еще съесть, перекочевало с тарелок на тело девушки. Элвис, оторвавшись от её губ, сбросил с себя шорты и прилег на стол рядом с девушкой, тихо смеясь своим воркующим, журчащим смехом.
   Теперь уже Джейн, под спиной которой оказались тарелочка с тонко нарезанными ломтиками ветчины и плоский поднос со свежим хлебом, опрокинула Элвиса на спину, прямо в большое блюдо с салатом из плодов авокадо и медленно, пристально глядя ему в глаза, украсила его широкую грудь десертом из клубники со взбитыми сливками. Элвис рассмеялся ещё громче и стал слизывать с груди девушки прилипшие мидии, заодно покрывая её горячими поцелуями. Завтрак превратился в изощренную любовную игру, в которой любовники не столько занимались любовью, сколько угощали друг друга различными деликатесами.
   Однако эта игра быстро переросла в настоящее любовное сражение, в котором единственной победительницей была огненная и всепоглощающая, ничем не сдерживаемая страсть любовников. Теперь Элвис уже не сдерживался, а стремился доставить Джейн то самый, обещанный им максимум наслаждения, от чего она то бессвязно вскрикивала в экстазе, то издавала хриплые, грудные звуки и когда наслаждение достигло пика, закричала громко и протяжно, с силой прижимаясь к груди своего удивительного любовника.
   Когда они, наконец-то затихли и успокоились, Джейн молча указала пальцем на потолок кухни, к которому прилипли кусочки ананасов в меду и теперь падали на них сверху. Элвис, ловко поймал один кусочек на лету, внимательно осмотрел его, откусил половинку, а второй угостил Джейн, сказав девушке самым серьёзным тоном:
   - Странно, я отчетливо помню, что выкладывал этот десерт в хрустальную вазочку, а не прилеплял его к потолку. Интересно, кто из нас прилепил ананасы к потолку?
   Несколько секунд андроид и девушка молча смотрели друг на друга, а потом звонко расхохотались. Прижавшись щекой к груди Элвиса, сладкой и липкой от клубничного десерта, Джейн счастливо улыбнулась и сказала:
   - Эл, милый, странным я считаю как раз не это, а совсем другое. Кажется, я влюбилась в тебя, как девчонка, хотя внутри у тебя находятся какие-то гайки, винтики и резиновое сердце, но Боже мой, как чудесно пахнет твоя кожа, когда ты возбуждаешься и вообще ты становишься тогда таким сладким, что я съела бы тебя даже без клубники и взбитых сливок. Ты не находишь это странным, Элвис? Лично я не представляю себе, чтобы со мной было без тебя.
   От этих слов тело андроида непроизвольно вздрогнуло, словно через него пропустили мощный электрический разряд. Коснувшись щеки Джейн слегка подрагивающей рукой, андроид сказал внезапно севшим, хриплым голосом:
   - Джейн, я тоже не знаю, что со мной сегодня происходит. Мне кажется, что в моем кристалломозге к черту полетел блок формальной логики и полностью рухнула вся система мотивировок. Если сейчас здесь появится кто-нибудь и наставит на тебя бластер или пистолет, я без малейшего колебания убью его. Это звучит очень смешно, но мне кажется, что ты видишь перед собой первого и единственного во всей Вселенной влюблённого андроида, Джейн Коллинз. Вот уж никогда бы не подумал, что мне когда-нибудь взбредёт в голову заняться любовью со своей хозяйкой на обеденном столе.
   Девушка состроила свирепое лицо и шутливо укусила андроида за розовый сосок груди, после чего серьёзным тоном сказала андроиду:
   - Элвис, если ты ещё хоть раз назовешь меня своей хозяйкой, то я возьму самую тупую пилу, распилю тебя на части и посмотрю, что находится у тебя внутри.
   Андроид живо отреагировал на её слова:
   - Но у меня внутри нет никаких гаек, Джейн. Мой скелет сделан подобно скелету обычного человека, но только на его изготовление пошли более прочные материалы и он оснащен дополнительным силовым приводом и термоядерным микрореактором. В моём теле, так же как и в твоём, имеются самые обычные человеческие внутренние органы, сердце, лёгкие, печень и почки, а так же пищеварительный тракт. Они, конечно, выращены искусственно, но почти не отличаются от внутренних органов человека, ну, разве что, тем, что они более надежные. Они обеспечивают жизнедеятельность моей плоти за счет химических реакций окисления. Андроиды могут питаться любой белковой пищей и им не страшный очень многие яды. После нас не остается никаких твердых отходов, так как помимо термоядерного микрореактора, дающего энергию силовому приводу скелета, у меня есть ещё и конвертер для уничтожения отходов жизнедеятельности. Поэтому я могу ходить в туалет только по маленькому, чтобы выводить соли и шлаки. Когда Эмиил Бор Заан создавал человека, как биологический вид, Джейн, то он пошел от тела андроида, а не интари, так что у нас и раньше было довольно много общего с людьми. Мой скелет покрыт мышцами, но они имеют несколько иную структуру мышечной ткани и потому мы сильнее людей, а если включаем силовой привод, то мало чем уступаем по силе боескафандрам. Так что мы, андроиды, крепкие ребята и даже если мое тело сгорит в огне бластера, то мой скелет будет двигаться как ни в чём не бывало, главное, чтобы не пострадал мой кристалломозг и если ты действительно надумаешь взять в руки пилу, то пусть уж она будет очень острая, а то у тебя ничего не выйдет, моя девочка.
   В ответ на это Джейн укусила Элвиса за плечо и притворно сердитым голосом сказала:
   - Фу, какой ты глупый! Ты мой возлюбленный, Элвис, так и запиши это на каждом кристаллике своей глупой головы и потому я не собираюсь распиливать тебя сама и никому не позволю сделать этого.
   Элвис предпочел не спорить с Джейн, а поднял её на руки и понес в ванную комнату. Забравшись вместе с ней в ванну, он принялся купать девушку, заботливо намыливая её мягкой мочалкой. Джейн затеяла с ним веселую игру, которая вновь чуть не закончилась любовными ласками, но Элвис, вдруг, прервал свой поцелуй и сказал ей:
   - Джейн, на лунную базу уже прибыл Спирос Кодзакис со своей супругой и дочерью. У тебя назначена встреча с ним. Ты примешь его в своей квартире или мне нужно запросить для этого какой-нибудь офис? Здесь есть много удобных и очень уютных офисов и я могу попросить, чтобы Спирос с женой и дочерью подождали тебя в одном из них.
   Джейн с громким визгом выскочила из ванны, словно ошпаренная, и стала бестолково метаться по ванной комнате, не зная за что схватиться и приговаривая:
   - Эл, ты точно сбрендил. Какие могут быть офисы, когда к нам пришли гости. Да, где же тут ведро и швабра, черт побери! Мне нужно срочно прибраться в столовой.
   Выбравшись из ванны, Элвис успокоил Джейн, сказав ей, что Спирос и его семья сейчас находятся у космос-адмирала и что у них вполне достаточно времени не только на то, чтобы привести кухню в полный порядок, но и ей самой одеться соответствующим образом. Джейн тут же успокоилась и позволила Элвису заняться её волосами. На то, чтобы соорудить на голове девушки сложную, замысловатую прическу, у него ушло не более десяти минут. Нежно поцеловав своего бой-френда в щеку, Джейн с сомнением посмотрела на его наряд, короткий шелковый халат и купальные плавки, и спросила:
   - Эл, мне кажется, что ты одет не самым лучшим образом. Всё-таки мы ждём гостей. Твои шорты и рубашка, а так же форменный комбинезон, тоже совершенно не годятся. Скажи, на лунной базе есть супермаркет или какой-нибудь бутик?
   Смущённо улыбнувшись, андроид ответил девушке:
   - Разумеется, Джейн, но стоит ли тратить деньги впустую?
   - Впустую? - Изумилась Джейн - Ты считаешь, что если девушка потратит на своего возлюбленного каких-то несколько тысяч долларов, она сделает это впустую? Нет, мой милый Элвис, я поклялась, что буду заботиться о тебе до тех пор, пока законы колонии Интайра не позволят тебе жить самостоятельной жизнью, то есть без меня. Ну, а до тех пор ты мой любимый андроид и я вовсе не намерена расставаться с тобой ни на минуту. И уж коли тебе придется жить на планете Земля, в городе Нью-Йорке, где браки заключаются даже между двумя мужчинами или двумя женщинами, то брак между женщиной-человеком и мужчиной-андроидом, я надеюсь, точно никого не оскорбит.
   Чтобы у Элвиса на этот счёт не осталось никаких сомнений, Джейн немедленно связалась сначала со своим адвокатом, потом с мэрией Нью-Йорка, а затем с банком и моментально оформила сначала свой брачный контракт, после чего поручила своему супругу ведение банковских счетов. На решение всех формальностей ушло чуть более четверти часа и Джейн принялась с помощью огромного телевизионного экрана, расположенного в гостиной, потрошить супермаркет лунной базы, который по ассортименту товаров ничем не отличался от самого лучшего супермаркета где-нибудь на Земле. В результате ещё через полчаса люк пневмотранса выплюнул в гостиную целую гору коробок и пакетов, а Элвис оказался одетым с иголочки, словно звезда Голливуда. Когда он предупредил Джейн о том, что им пора идти встречать гостей, она вздрогнула и жалобно сказала:
   - Эл, милый, что же нам делать? Ведь мы устроили в столовой такой жуткий погром, что я вряд ли смогу пригласить наших гостей к чаю.
   Широко улыбнувшись, Элвис взял её под руку и провел в столовую, совмещенную с кухней. Удивлению Джейн не было предела, когда она увидела, что там все сверкало. Обнимая девушку, Элвис отдал по радио беззвучный приказ всем встроенным устройствам, от чего открылось множество люков и лючков и из них высунулись наружу шланги пылесосов со всевозможными насадками и длинные манипуляторы с различными приспособлениями для чистки и мытья. Отсалютовав Джейн, все эти приспособления с шорохами и чмоканьем убрались обратно и Элвис сказал девушке:
   - Джейн, ты всё-таки находишься на лунной базе колонии Интайра, а не в Нью-Йорке с его сервисом образца каменного века и эта квартира может сама прекрасно позаботиться о чистоте и порядке, так что никогда не волнуйся ни о чём, дорогая.
  
  
  
  
  
  
  
  
  

ГЛАВА ВТОРАЯ

  
   Ну, что же, господа, теперь вы все звёздные дворяне, подданные Звёздного князя Верди Мерка и мои подчиненные, которым вскоре придется стать его хантерами, а потому слушайте меня внимательно, хитрые бестии! Всё, чем вы занимались раньше, было детскими играми, так что забудьте обо всём, за что вас награждало и дрючило ваше прежнее начальство. Запомните одно, мне плевать на все ваши прежние заслуги и грехи, их для меня просто не существует. Сейчас вы все для новобранцы, а потому иначе, как стадо хитрых, ленивых и вредных обезьян я вас рассматривать не буду.
   Итак, что такое хантер в моем понимании этого слова, чертовы ублюдки. Хантер, прежде всего, это дикий зверь, хитрый, коварный, свирепый, кровожадный и опасный для каждого тупого вербла, кто забил болт на такие вещи как Закон и считает, что круче него только яйца сваренные вкрутую, а потому думает, что ему дозволено всё, грабить, убивать, насиловать, истязать людей, принуждать их повиноваться ему, ну, и, всякое такое.
   Для всех прочих людей, обывателей и законопослушных, а также не очень, граждан всей, подчеркиваю, абсолютно всей Обитаемой Галактики Человечества, хантер это добрый дядюшка, папочка и мамочка, добрая фея и, наконец, самая крепкая стена, самая надёжная защита от Зла и Насилия, тоже с большой буквы.
   Вам должно быть совершенно безразлично сколь мучительна будет ваша смерть в том случае, если вам придётся закрыть своим телом какого-нибудь тупого придурка, которому вздумается посмотреть на то, кто это шумит возле его дома в тот момент, когда вы будете брать какого-либо злобного урода. Ваше дело спасти ему жизнь, хочет он того или нет, и вы сделаете это, иначе пеняйте на себя.
   Я прощу вам всё, что угодно и оплачу любые счета за разрушенные вами здания и уничтоженную собственность даже в том случае, если вы сделаете это в пику мне или по пьянке. Но вам никогда не видать пощады за то, что из-за вас, тупые идиоты, погибнет хоть один штатский. Все эти милые и добропорядочные люди только потому и достойны нашей защиты, что они живут спокойной жизнью и платят налоги, а может быть и не платят. На это мне тоже плевать, так как я всю свою жизнь ношу мундир и не знаю что это такое.
   Так, про ваши обязанности хантеров я уже, вроде бы, всё сказал. Теперь перейдём к главному, господа. То, что вскоре вы все станете самыми опасными хантерами Гнилого Погреба вы должны рассматривать, как некое хобби и любимую забаву, которой вы отдаете всё своё свободное время.
   Господа, теперь вы все звёздные дворяне и не какие-то там шевалье без погон, а исключительно графья и бароньё самого крутого замеса, а потому за вашей спиной стоят миллиарды других звёздных дворян, которым, может быть, вы ни во что не упёрлись и все они на вас плевать хотели, но вы, не смотря на это, обязаны приложить все свои силы для того, чтобы они и впредь были свободными и независимыми людьми. Именно это требует от меня мой повелитель, Звёздный князь Верди Мерк и в этом вы все поклялись Малышу Ракки.
   Так что не делайте, пожалуйста, круглые глаза и помните, что все мы готовимся только к одному, присягнуть на верность нашему единственному повелителю, императору Галактической империи сенситивов, его императорскому величеству Сорквику Роантиду. Никогда не забывайте этого, господа и помните, что для отступников у меня припасено столько крейга, что вам этого и не снилось, я ведь всё-таки приёмный сын самого Калвина Норд-Лианта. Аймо.
  
   (Краткая речь Зака Лугарша, которой он имеет обыкновение, с теми или иными купюрами, объяснять своим хантерам их дальнейшие задачи, которые им придётся выполнять в его конторе)
  
   Галактика "Млечный Путь", луна, естественный спутник планета Земля, база колонии Интайра, расположенная на склоне кратера Коперник, апартаменты Главного контролера Джейн Коллинз.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

16 августа 2025 года, 12 часов 30 минут

по Гринвичу

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   В сопровождении Элвиса, Джейн встретила Спироса Кодзакиса, его жену Веру и дочь Эленику в холле, у телепорт-лифта. Эленика была юной девицей лет двенадцати от роду и для неё это было первое посещение лунной базы. Спирос Кодзакис почему-то очень хотел представить Джейн свою супругу и дочь, а её саму представил своей жене, как главного контролера Антикриминального Трибунала, а не как журналиста.
   Жена Спироса Кодзакиса Вера оказалась симпатичной, худенькой брюнеткой лет сорока пяти. Она была полной противоположностью своему огромному мужу и, в отличие от большинства гречанок, явно, держала своего мужа под высоченным каблучком своих элегантных туфелек. Громадный, грузный грек, одетый в черный смокинг, только шумно сопел, когда его жена и дочь знакомились с Джейн и Элвисом. С первого же взгляда Вера понравилась Джейн и она без долгого разговора поняла, что эта миниатюрная гречанка штучка ещё та и ей палец в рот не клади и уж лучше будет сразу подружиться с ней, чтобы потом не пришлось пожалеть.
   Поразмыслив несколько секунд, Джейн именно так и поступила, тем более что Вера, по какой-то непонятной для неё причине непременно хотела с ней познакомиться. Она сразу же нашла с этой милой и незаурядной женщиной общий язык, но, к её сожалению, долгого разговора у них не получилось, так как Вера хорошо знала, зачем мужа попросили прибыть на лунную базу и потому она лишь выпила чашку чая и затем увела Эленику на прогулку, хотя она и предпочла бы поговорить с Джейн подольше. Девочке же, наоборот, хотелось поскорее прогуляться по Луне и она нетерпеливо ёрзала на стуле, пока её мама болтала о каких-то пустяках и глупостях, а папа стоически терпел мамину болтовню и, добродушно улыбаясь, кивал головой.
   Эленика очень обрадовалась, когда ей наконец сказали, что они отправляются на прогулку по окрестностям лунной базы, а Вера, к удивлению Джейн, очень обрадовалась тому, что Элвис вызвался сопровождать их на прогулке. Как только жена и дочь ушли, Спирос Кодзакис позволил себе расслабиться и попросил у Джейн разрешения снять галстук-бабочку, который немилосердно жал ему шею, и закурить. В молодой американке тотчас проснулся профессиональный интерес к этому полицейскому и она, создавая для него максимальные удобства для долгого интервью, увела его из столовой и усадила в гостиной в удобное кресло. Оставив его ненадолго, она снова вернулась на кухню, чтобы приготовить для Спироса лёд, холодный чай и достала из бара бутылку его любимой "Метаксы".
   Неся поднос, она задумалась, какой вопрос задать первым. Судя по рассказу Эдварда Бартона, Спирос Кодзакис стоял у истоков создания Антикриминального Трибунала и являлся участником первых экзекуций. С другой стороны Эд сказал ей, что этот полицейский был лучшим розыскником-телепатом. Джейн не была особенно удивлена, когда Спирос Кодзакис, встав при её появлении, добродушно улыбнулся и пробасил:
   - Спасибо, мисс Коллинз, коньяк и чай со льдом, это как раз то, что я очень люблю. - Немного посопев, дожидаясь когда Джейн сядет, Спирос Кодзакис сел и протянув руку к бокалу сказал - Мисс, Эдвард попросил меня рассказать, как мы начинали свою работу. Я, конечно, понимаю, что вам не терпится узнать как это всё происходило, но если вы позволите, то я начну не с этого. Босс считает, что мне следует рассказать вам поподробнее о наших сенситивных способностях, это позволит вам лучше понять, как мы вычисляем всяких подонков с помощью телепатии. Если сказать по-честному, то работа эта крайне неприятная и чертовски поганая. Гадкая работа. Порой, пока прощупаешь какого-нибудь мерзавца, так пропитаешься его гадкими, вонючими мыслишками, что тут же у тебя возникает ощущение, будто искупался в дерьме. Понимаете, мисс Коллинз, для сыщика-телепата главное, всегда быть в форме и потому мне приходится постоянно принимать.
   Принимать что, мистер Кодзакис? - Спросила Джейн, пододвигая диктофон поближе к Спиросу.
   Спирос Кодзакис широко улыбнулся и ответил:
   - Мысли конечно, мисс Коллинз. Радиоволны и суперволны, могут принимать одни только андроиды.
   Джейн смутилась и почувствовала, что краснеет. Опустив глаза, она спросила его неуверенным голосом:
   - Вы и сейчас читаете мои мысли, мистер Кодзакис?
   - Нет, мисс Коллинз, ваши мысли мне даже не нужно читать, вы излучаете их, словно прожектор. Словно очень мощный прожектор. - Добродушно пробасил грек и добавил - Зовите меня Спиро, мисс Коллинз, а я буду звать вас Джейн.
   Девушка подняла на него глаза и тихо спросила:
   - Ты осуждаешь меня, Спиро?
   - Ну, что ты, девочка. - Добродушно пробасил Спирос - Наоборот, это прекрасно, что ты так относишься к Элвису и, кроме того, в этом нет ничего дурного. Чем мучаться в постели с каким-либо недоноском, уж лучше влюбиться в андроида. Джейн, ведь я и сам отец и моя старшая дочь Елена на этой неделе выходит замуж. У меня большая семья, пять душ детей и к тому же в моём доме живут три андроида. Мужчина, которого мы выдаем за брата Веры и две женщины. Сама понимаешь, Джейн, что в такой ситуации свой первый сексуальный опыт Елена получила не с каким-то сопляком на заднем сиденье автомобиля, загнанного в кусты, а с Манолисом. Признаюсь честно, меня это только обрадовало, так как после этого она нашла отличного парня из наших, Ингмара, а у того, в свою очередь, тоже была прекрасная и умная учительница. Так что в одном я теперь уверен полностью, мои дети будут счастливы в браке.
   Успокаиваясь, Джейн кивнула головой и сказала:
   - Да, я понимаю, андроиды умеют научить человека тому, как стать счастливым в постели, но ведь этого мало.
   - Не так уж это и мало, Джейн, ведь все остальное зависит уже от другого. Елена мне не родная дочь и в отличие от других наших с Верой детей она не унаследовала моих собственных качеств, телепат из неё слабенький, но зато она унаследовала очень многое от Веры. Она очень талантлива и я верю, что её, как ученого, ждёт большое будущее. - Усмехнувшись сказал Спиро и негромко заметил - Джейн, если вы хотите чтобы ваше сознание не излучало мысли с такой силой, представьте себе что у вас на носу большая красная бородавка и смотрите на меня или ещё кого-нибудь так, чтобы видеть её, это поставит на ваше сознание мощный ментальный щит.
   Едва сдерживая смех, Джейн последовала совету Спиро и он, одобрительно закивав головой, сказал:
   - Вот, теперь совсем другое дело, Джейн, теперь вместо ярких образов и мыслей, которые светят прожектором, я принимаю какую-то непонятную мешанину. А у вас это хорошо получается. Конечно, это весьма примитивный ментальный щит, но зато он очень надёжный и прочный. Теперь вы сможете задавать мне вопросы сами. Но всё же будет лучше, если я сам расскажу вам о себе и своей работе.

Рассказ Спироса Кодзакиса.

  
   Джейн, наша родовая цепочка завершила свой путь ко Дню Откровения в Греции, неподалеку от Афин, куда мы, мой отец Христофор и мой сын Константин перебрались в девяносто втором. Кодзакисы прожили в России, в Крыму и на Кубани, почти двести лет. До этого мы жили на Пелопоннесе, Крите и различных островах и умудрялись всегда выходить сухими из воды, выбираться из всяческих передряг.
   Кодзакисы во все временами считались колдунами и целителями, но жили незаметно, всегда чуть-чуть в стороне от людей. Но мы всегда были нужны людям и всегда приносили им одну только пользу и нас всегда выручало то, что мы обладали Силой. Нет, не физической силой, хотя мужчины из нашей родовой цепочки все, как на подбор, были здоровенными парнями, а той Силой, которую мы обрели ещё в глубокой древности, когда люди ещё не знали металла, жили в пещерах и ходили в звериных шкурах. Именно Сила дала нам возможность не только выжить самим, но и помочь выжить десяткам и сотням простых людей, которые не шли ко Дню Откровения.
   Джейн, именно о Силе, о том, как она появилась в нас, меня и попросил рассказать Эдик. Наверное, было бы правильнее, чтобы это сделал Костас, ведь это к нему пришел День Откровения и ради него мы жили, но увы, он сейчас находится в глубоком космосе, в поиске, ведь в то время когда он был интари, его звали Дараф Илькан и он был командиром боевого космического крейсера, а до того был командиром исследовательского космического корабля сверхдальней разведки и теперь вновь вернулся к своей прежней работе. Для этого парня жизнь существует только в космосе, когда он летит с невероятной скоростью от звезды к звезде и высаживается на неизвестные, только что открытые планеты. Сейчас он далеко, где-то в Плеядах, исследует шаровое звёздное скопление.
   Итак, Джейн, что же такое Сила. Чтобы вам было легче понять это, представьте себе, что все пространство Вселенной пронизано некоей энергией, для которой нет физических преград и которую невозможно экранировать. Некоторые люди способны её воспринимать. О том, что именно так и происходит, нам свидетельствует множество фактов. Взять хотя бы то, что в некоторые моменты люди способны совершать невероятные поступки. Мать, спасая дитя, поднимает груз, который потом могут поднять только пять-шесть сильных мужчин одновременно, охотник, спасаясь от разъяренного тигра, умудряется подпрыгнуть на шестиметровую высоту и ухватиться за спасительный сук.
   Таких примеров набирается великое множество и все они объясняются стрессом, внезапным выбросом адреналина и множеством других физиологических факторов. При этом всегда забывают об одном, законе сохранения энергии. Джейн, у каждого живого существа есть свой КПД и пределы выносливости, силы, скорости. Даже спасаясь от орла, заяц не может прыгнуть дальше кенгуру, а антилопа убежать от гепарда, если тот оказывается в опасной близости. Зато некоторые люди в момент опасности способны на невероятные поступки.
   Ученые могут спорить по этому поводу сколько угодно, Джейн, но я-то точно знаю пределы своих возможностей. Так уж случилось, что именно на долю нашей родовой цепочки выпало получить Силу в таком объёме, в котором сегодня больше никто не может ею владеть. Не скажу что это очень хлопотно, скорее приятного здесь всё же больше, но некоторые неудобства мне это доставило. Взять хотя бы уже то, что я превратился в такого толстозадого увальня. А всё лишь только потому, что я не хочу, чтобы доктор Борзан, засунув меня в свою ванну, нарушил что-нибудь в моей голове.
   А теперь, Джейн, я расскажу что же дает мне Сила. Эдик уже рассказал вам немного о своих способностях, да, вы и сами видели то, как он телепортом преодолел заграждение. Ничего не скажешь, парень он способный: телепат, телекинетик, телепортист, левитатор, ну, и еще он обладает способностью видеть все, что находится вокруг него, проникая своим внутренним взглядом сквозь металл и камень, это мы называем свехзрением. Пирокинезом Эдик владеет едва-едва, максимум, что он может, так это прикурить сигару без спичек, но и этого ему вполне хватает для того, чтобы называть себя полисенситивом, хотя, по большому счету, как полисенситив он ещё слабоват, но он постоянно тренируется и Сила прибывает в нём день ото дня. Если бы он занимался этим почаще то прогресс был бы более явным.
   В отличия от Эдика, который может вступать в телепатический контакт лишь время от времени и всего на пару часов на небольшом расстоянии, я могу вступать в контакт с любым телепатом в нашей звёздной системе и работать хоть месяцами напролет. Мне ничего не стоит нагреть и расплавить якорь океанского лайнера и телепортом преодолеть расстояние в три с лишним тысячи километров В некотором смысле я являюсь оружием большой разрушительной силы. До атомной бомбы мне, конечно, ещё далеко, но и той Силы, которой я обладаю, мне за глаза хватит для того, чтобы разогнать полк солдат, а то и целую дивизию. Меня самого они при этом даже и не увидят, ведь я буду за сотню километров от них. Когда-то это позволяло моим предкам спасать людям жизни и карать негодяев-правителей.
   О природе Силы уже написано несколько десятков книг, Джейн, и некоторые из них написал я сам. Вам, скорее всего будет интересно знать, как к человеку приходит Сила и вы, наверное, уже поняли, что главной причиной тому явились крулосы, которых создали в далёком прошлом интар Эмиил Бор Заан и его сподвижники. Однако, Сила была у некоторых интари задолго до того памятного дня, когда Эмиил вынул из кювезы первого крулоса. Именно этим и было предопределено появление людей, владеющих Силой, ведь крулосы, помимо памяти, впитали в себя то главное, что составляло основу всех интари, оказавшихся в этой звёздной системе, их способность воспринимать и трансформировать пси-энергию.
   Те существа, которых Эмиль Борзан взял за основу, чтобы создать людей, неандертальцах, тоже имели способность воспринимать пси-энергию Вселенной и потому обладали огромной силой. Когда же сложились два биологических вида, чтобы дать жизнь человеку, как третьему биологическому виду, и в них был внедрён крулос, были созданы все условия для того, чтобы Сила вошла в человека. Это моя точка зрения. Эмиль Борзан считает иначе. Он говорит, что вся слава принадлежит одним только крулосам, так как именно они придали спинному мозгу способность воспринимать пси-энергию, а мозжечку трансформировать её в некое подобие силовых и лептонных полей. Хотя лично я считаю это утверждение достаточно спорным, оно всё же вполне укладывается в рамки моей собственной гипотезы. Так или иначе всему причиной крулосы.
   Эмиилу Бор Заану удалось сделать нечто совершенно невероятное, он создал более совершенный биологический вид разумных существ. Помимо того, что люди выносливее интари, они обладают куда большей восприимчивостью к Силе. Кстати, Джейн, даже сам Эмиль не ожидал, что результат окажется столь впечатляющим. Как и все остальные интари, прошедшие сквозь время, он так же является сенситивом, а как ученый он занимается исследованием Силы больше других. Тут я с ним полностью солидарен, хотя по целому ряду вопросов мы являемся не только оппонентами по отношению друг к другу, но и непримиримыми противниками, но только в вопросах того, как каждый из нас определяет природу Силы.
   Поскольку тебе, Джейн, ещё предстоит беседа с доктором Борзаном и он ответит на любые твои вопросы, я не стану говорить о том, в чём суть моих с ним разногласий, так как наши точки зрения порой почти не различимы и только узкий специалист сможет понять, чем же отличаются наши позиции. Мне же поручено лишь рассказать тебе о Силе то, что будет тебе понятно. Поэтому мои объяснения будут довольно простыми и метафоричными. Сравнение Силы с другими, более отвлеченными и простыми способностями человека, позволит тебе лучше понять некоторые вещи.
   Как я уже говорил, окружающий нас мир пронизан пси-энергией. Эту энергию невозможно зафиксировать с помощью приборов, принцип действия которых основан на электромагнитном излучении. Нельзя этого сделать и с помощью различных рамок биолокации, как это делают всякие шарлатаны и жулики, хотя именно они, как это не покажется тебе странным, сумели найти некоторые "магические", в кавычках, средства, которые помогают концентрировать пси-энергию. Только не подумай, что такие средства, как хрустальный магический шар, китайские шарики, четки, талисманы из металла и камня с выгравированными и вырезанными на них кабалистическими знаками, действительно являются эдакими трансформаторами пси-энергии. Просто они помогают человеку сосредоточиться, войти в медитативный транс и почувствовать воздействие силы на свой организм.
   К сожалению, между ощущением пси-энергии, которое рождает в человеке массу несбыточных надежд и Силой, которая является следствием сенситивной трансформации пси-энергии, лежит целая пропасть. То, что тысячелетиями накапливали люди, исследуя свое сознание и возможности организма, в результате позволило разработать кое-какие методики, которые позволяют йогам и некоторым другим людям лишь ощутить эту энергию, но не пользоваться ею. Для этого нужно иметь специальные энергетические каналы в спинном мозге, ведущие в головной мозг.
   При этих словах Джейн встрепенулась и спросила:
   - Спиро, выходит то, что сказал мне Элвис о новых людях, является правдой? Они действительно особенные? Я, честно говоря, уже стала считать, что ваши способности это всего лишь результат чего-то такого, что было специально заложено в вас в глубокой древности, когда в тела людей были вложены эти самые крулосы. Но с твоих слов и со слов Эдварда получается так, что и другие люди имеют сенситивные способности потому, что у тех людей у кого были крулосы проявились сенситивные способности, но у них появлялись и другие дети помимо тех, которым они передавали крулосов и они тоже имеют сенситивные способности. Если это так, то таких людей на земле очень много.
   Спирос Кодзакис кивнул головой и подтвердил:
   - Да, Джейн, это действительно так, сенситивные способности проявляются только благодаря тому, что нервная ткань некоторых людей имеет способность воспринимать пси-энергию и трансформировать её в Силу. Это не только те люди, которые по родовой цепочке передавали крулосов, но их обычные потомки. Джейн, ты и сама, без всякого сомнения, являешься родственницей кого-то из нас. Отсюда твоя способность не только излучать свои мысли и образы телепатически, но и воспринимать чужие на уровне подсознания. Извини, но я уже просканировал твоё сознание и знал это наверняка еще на Киносе. Мне просто показалось странным, что ты можешь делать такое и при этом ни о чем не догадываешься. Ты, как это у нас называется, латентный сенситив и таких людей действительно много.
   К сожалению, пока что не существует методик, чтобы определить с помощью биохимических исследований, чем же наша нервная ткань отличается от нервной ткани обычных людей. Возможно, они появятся в будущем, ну, а пока мы просто вынуждены констатировать то, что спинной мозг некоторых людей способен улавливать поток пси-энергии и направлять его прямо в мозжечок. Вот здесь и происходит то, что мы называем сенситивной трансформацией. Наш мозг, в результате этого, превращается в мощный инструмент нематериального, сенситивного воздействия на материю.
   Когда я, сосредотачиваю внимание на своём энергетическом канале, то тут же начинаю воспринимать пси-энергию Вселенной. При этом я ощущаю жжение вдоль позвоночника и потому поскорее стремлюсь, как бы направить её вверх, в свой мозг. Это приводит к следующему удивительному явлению, которое мы называем сенситивной медитацией. Моё сознание получает способность к невероятной концентрации и мысли мои многократно ускоряются, а органы чувств приобретают просто необыкновенную чувствительность.
   Сенситивная медитация это самое главное в процессе обретения Силы и хотя в это время никто из сенситивов не может воздействовать на материю, именно она развивает наши способности. Всем тем, кому из нас дано медитировать подолгу, дано прибавить себе Силы. Сенситивная медитация предшествует пассивному телепатическому сканированию, когда сенситив получает возможность воспринимать слабые электромагнитные импульсы, которые сопровождают мыслительный процесс. Эти импульсы генерирует любое живое существо, которое имеет хотя бы зачатки нервной системы. Если я как следует сосредоточусь, то способен уловить эмоциональный фон обыкновенной мыши или лягушки, не говоря уже о человеке.
   Обычно мало кто обращает внимание на сенситивную медитацию, так как она лишь порог через который нужно переступить, чтобы войти в храм Силы и воспользоваться её плодами. Но именно в этом и заключается главная ошибка молодых сенситивов. Они вечно торопятся. Да, и как им не торопиться, если преодолев этот барьер, ты получаешь способность пользоваться Силой. Пожалуй, главное отличие сенситива от обычного человека заключается в том, что он может читать мысли людей и общаться со своими собратьями напрямую, невербально, минуя органы чувств и речи.
   Читать мысли обычных людей вовсе не сложно, Джейн, больше всего это похоже на то, что из твоей головы вырывается невидимый луч, который освещает полированные шары, изготовленные из кварца-волосатика. Как только ты освещаешь человека, в его голове вспыхивают миллионы тонких волосков, которые светятся различным светом в зависимости от того, какие чувства в данный момент испытывает человек. Мы называем это эмоциональным фоном бодрствующего сознания.
   Когда человек напуган, я вижу его эмоциональный фон фиолетовым, когда он взволнован каким-нибудь приятным известием - ярко-зелёным, но это не является единственной цветовой гаммой для всех. Каждый телепат видит это в своей цветовой гамме и форма зрительного образа бодрствующего сознания для каждого телепата своя. Эд, например, видит его в виде луковицы, состоящей из тонких, радужных пленок, а Костас в виде шара, сложенного из крохотных, разноцветных бусинок. Каждый телепат видит это по своему и именно видит прямо перед собой, а не представляет мысленно.
   Мысли человека я вижу не в виде слов, напечатанных буквами, а как бы в виде звуков-символов человеческой речи, понятных только мне одному. При этом совершенно не имеет значения на каком языке этот человек думает, так как в результате телепатической трансляции ко мне приходит квинтэссенция мысли, которая рождает в моём собственном сознании нужный лингвистический эквивалент. Мне не приходится даже напрягаться для того, чтобы понять о чём думает человек, разговаривающий на неизвестном мне языке. Мыслят, Джейн, все одинаково, хотя думают, как правило, на одном, ну, в крайнем случае двух-трёх языках. Самое главное это то, что человек, когда он что-то обдумывает, не может врать. Ложь видна мгновенно в виде тонового колебания и довольно яркой вспышки цвета и поверьте, Джейн, это не очень приятно видеть, когда человек думает одно, а говорит совершенно другое.
   Ну, это всё происходит в том случае, когда я читаю чужие мысли. Когда же я сканирую чье-то сознание, то я как бы рассматриваю плотный комок тонких, цветных нитей, но все происходит гораздо быстрее, чем в реальном времени. Насколько я могу предположить, Джейн, Элвис уже рассказал тебе о виртуальном пространстве, это очень похоже на него по скорости восприятия. За несколько минут я могу впитать в себя то, что происходило с человеком в течении целого дня или недели и даже успеваю выделить самые главные и ответственные моменты. Жаль только, что я не могу перенести всё, что воспринял на какой-нибудь носитель, кроме бумаги или наговорить эту информацию на диктофон. Это значительно сократило бы процесс дознания. Правда, для этого существует ментоскоп, но его трудно скрыть от людей и с ним не выйдешь в город.
   Сканируя сознание человека, я как бы открываю файлы на экране компьютера. Сначала я выхватываю весь блок информации, тонкую ниточку, окрашенную по всей длине в разные цвета. Как правило, эта ниточка содержит всё, что происходило с человеком в период бодрствования от пробуждения до сна, хотя очень часто события одного дня оказываются разбитыми на несколько фрагментов. Тебе это кажется довольно необычным, так как люди думают, что за исключением сна их мыслительный процесс идёт непрерывно. На самом же деле в течении даже одного часа сознание человека может отключиться несколько раз, каждый раз на какие-то доли секунды. В эти мгновения человеком управляет его подсознание.
   В такие мгновения, как это ни странно, подсознание способно выдать самые гениальные решения, так как мыслительный процесс ускоряется в сотни тысяч раз и человек успевает перебрать и осмыслить множество вариантов и выбрать из них самый приемлемый, который далеко не всегда бывает правильным. Просканировать эти провалы сознания чертовски трудно, но всё-таки можно. Гораздо легче сканировать всю цепочку событий, навсегда зафиксированную сознанием человека, ты словно бы входишь в пережитое, в память человека и можешь просмотреть всё, кадр за кадром в любом порядке.
   Хотя сканирование можно вести с огромной скоростью, это довольно тяжелый и долгий процесс и для того, чтобы ускорить его, опытный телепат применяет методику зондирования, когда он в ускоренном темпе, как бы перелистывает страницы книги, ища знаковые символы. Это возможно благодаря тому, что в сознании человека, начиная с момента формирования личности, возникают мотивировки его поведения. В моей телепатической транскрипции, - прозрачном хрустальном шаре, наполненном радужными нитями, они похожи на разноцветные узелки-сгустки.
   Поведенческие мотивировки в сознании человека постепенно растут и изменяются под влиянием жизненных обстоятельств и накопленного опыта и это здорово облегчает мою задачу, как телепата-аналитика. По ним мне легко проследить за тем, как менялся человек, взрослея и набираясь ума-разума. Но, как телепату-розыскнику, это не приносит мне особого облегчения, ведь некоторые мотивировки заложены очень глубоко в подсознание и потому бросив беглый взгляд на какого-нибудь типа, сразу не поймешь кто перед тобой, нормальный человек или маньяк.
   Хотя, если признаться, маньяка я вычисляю чуть ли не мгновенно, у меня на них особый нюх. Я даже затрудняюсь сказать, как это у меня получается. Просто у маньяков сознание светится немного по другому, иногда ярче, иногда тусклее, но всё же по другому. Находясь на Корфу, я могу осматривать чуть ли не половину Греции, но там, по большей части, я уже всех маньяков вычислил, хотя иногда ещё попадаются типы, которые готовы в любой момент совершить тяжкое преступление. По отношению к ним у меня сложилась определенная методика ненавязчивой, незаметной психокоррекции.
   Вот как раз всего лишь несколько месяцев назад был интересный случай. На Корфу прибыл из Аргентины один тип, эдакий моложавый, латиноамериканский плейбой, которому надоело ухлёстывать за красотками в Буэнос-Айресе и он решил сменить антураж. У этого малого был неплохой бизнес, который он мог вести с борта своей яхты, он был здоров как бык, довольно молод, ему ещё не исполнилось сорока лет и он вряд ли привлек чье-либо внимание, если бы не одно обстоятельство. Прибыв на наш остров, этот повеса моментально включился в ночную жизнь курорта и развлекался чуть ли не сутками напролет.
   Аргентинский мачо пользовался успехом у женщин, но как раз это он имел и у себя в Буэнос-Айресе. Вскоре он стал искать острых ощущений. Поскольку с наркотиками в Греции сейчас напряженка, их попросту нет, он стал экспериментировать с различными транквилизаторами. Вот тут-то его и подстерегала опасность. Однажды, он опытным путем смог составить особо гремучую смесь, которая повергла его в глубокий психоделический транс и тут в нём что-то надломилось. От невинных, в общем-то, садомазохистских игр ему захотелось перейти к жесткому садизму и он стал обдумывать, как бы ему испытать кайф от садизма с переходом в некрофилический акт. Тут-то я и перехватил его куцые, поганые мыслишки.
   Анхело уже присмотрел себе жертву, девчушку лет семнадцати, которая отдыхала на Корфу после окончания школы и должна была вскоре возвращаться домой, и стал готовиться к преступлению. Он поставил перед собой цель непременно испытать это ощущение. Но, как говорится: мечтать не вредно, но опасно. Поскольку этот мачо решил непременно стать садистом-убийцей, то мне пришлось вмешаться и произвести замену жертвы. По счастью на Земле и в солнечной системе находится более трёх миллионов женщин-андроидов, а поскольку изменить форму андротела не составляет особого труда, то маленькая англичанка отправилась домой на один день раньше, а её место заняла женщина-андроид.
   Когда наш горе-плейбой умыкнул из отеля фальшивую жертву и увез её в укромное место, моя добровольная помощница привела в действие все свои чары и устроила для него одиннадцатидневный сеанс сексотерапии. За это время я снял с сознания Анхело негативные мотивировки, которые возникли во время психоделического транса. Признаюсь честно, Джейн, без помощи сексотерапии мне пришлось бы нелегко, но всё вышло, как нельзя лучше. Теперь этот парень пользуется ещё большим успехом у женщин и безуспешно пытается разыскать свою нимфу, так удивительно похожую на ту молоденькую англичанку. Ну, а вот в этом я ему уже ни чем не могу помочь, так как до Плутона обычные люди ещё не добрались.
   Кстати, Джейн, в этой операции тогда было задействовано в общей сложности двадцать семь человек и одна женщина-андроид, которой пришлось отложить очень много срочных и куда более важных дел. Это я говорю к тому, что не только на экзекуции нами выделяются силы и средства. Результатом же этой операции было всего лишь то, что Анхело из жестокого эротомана превратился в самого великолепного любовника, который теперь очень тонко чувствует, что нужно женщине.
   По большей части нам удается довольно легко проводить превентивную психокоррекцию и снимать все нежелательные мотивировки, которые способны толкнуть людей на преступление, действуя методом замещения. Обычно хватает лёгкой корректировки, но иногда приходится и потрудиться. Ведь в сознании человека обычно всё взаимосвязано. В случае с Анхело всё было очень просто, так как нежелательная мотивировка появилась сравнительно недавно, под воздействием психоделического транса и хотя она была очень мощной, подавляющей, разрушить её и заместить на иную, более благожелательную по отношению к женщинам, было не сложно.
   Психокоррекция, проводимая подобным образом, возможна тогда, когда нежелательные мотивировки можно снять без стирания отдельных фрагментов памяти и наложения ложных воспоминаний нужного характера, что, кстати, считается в нашем кругу самой филигранной работой. Делать это в принципе не сложно, всего-то и заботы, что составить нужную телепатемму, напрочь стереть определенный участок памяти и внедрить в сознание ложное воспоминание. Вся сложность заключается в том, что телепату-психокорректору необходимо проанализировать все прочие мотивировки и составить точный психологический профиль пациента, иначе ложное воспоминание может быть отторгнуто сознанием, а то и того хуже, приведёт к его раздвоению.
   Чаще всего ложные воспоминания отторгаются сознанием по причине их примитивности. Если воспоминания пациента яркие, сочные, содержат мельчайшие подробности, а ложное воспоминание тусклое и пыльное, то оно просто не будет работать, а при достаточно большом объеме ложных воспоминаний, они и вовсе могут превратиться в провалы памяти и создать в итоге путанные, крайне противоречивые мотивировки, которые только все усугубят и могут даже привести человека к безумию. Тут всё зависит мастерства телепата и его опыта в составлении телепатемм. Телепат должен быть хорошим режиссером и опытным сценаристом, чтобы создать систему ложных воспоминаний, ведущих к нужным мотивировкам, которые смягчат характер пациента, сделают его более терпимым и лояльным к каким-то вещам.
   Так мне тоже приходилось действовать, чтобы предотвратить появление на свет какого-нибудь морального урода или помочь человеку перенести страдания, мучащие его после гибели родных и близких или после перенесенной им травмы. Такую работу я выполняю не один, а вместе с целой группой своих коллег. На помощь нам приходят сверхмощные компьютеры и специальные программы, способные просчитать невероятное количество жизненных ситуаций. В самых же сложных случаях мы обращаемся за помощью к Великому Бэмми. В некотором смысле всё то, что мы делаем, напоминает работу подсознания и отличается от него лишь тем, что подсознание всегда стремится выдать человеку наиболее простой, удобный и легкий способ действия. Подсознание вообще очень подлая штука и его работа, как раз и зависит от поведенческих мотивировок, создаваемых в течение многих лет жизни.
   Всё, что я рассказал, относится к работе с людьми не телепатами, когда телепату приходится сканировать и зондировать сознание человека применяя для этого Силу. Когда же телепату приходится общаться с себе подобными, дело упрощается и одновременно усложняется, ведь опытный телепат может поставить мыслеблок, ментальный щит или наложить на своё сознание сложную систему ложных воспоминаний и даже мотивировок. Даже самый простой ментальный щит может давать великолепный эффект. Как например твоя мнимая бородавка на носу, Джейн, которая полностью закрыла все мысли, которые ты излучала совсем ещё недавно. Она одна мне и видна, словно маска на лице африканского колдуна, даже тогда, когда ты забываешь о ней, а как только ты снова начинаешь думать, так и вовсе превращается в целую гору, за которой тебя уже совсем не видно.
   Поскольку мы представляем из себя сообщество друзей и единомышленников, то наши телепаты редко применяют все эти "средства обороны" и, скорее наоборот, стремятся именно к телепатическому общению. Ведь телепатия хороша именно тем, что один телепат просто физически не может соврать другому, а любая, даже самая незамысловатая телепатемма много ярче и полнее слова. Лично мне, например, очень понравилась как тональность твоих мыслей, Джейн, так и их прямота и не мне одному. Все телепаты как один, которые общались с тобой в эти дни, Джейн, находят тебя в высшей степени приятным человеком и именно поэтому Эдик буквально раскрывал перед тобой свою душу, но что больше всего меня удивляет, девочка, так это то, с какой силой ты излучаешь свои мысли.
   Джейн смутилась от этого внезапного комплимента и Спиро добродушно хохотнул. Он выпил несколько глотков коньяка и принялся не спеша потягивать холодный чай. То, о чем рассказывал ей этот добродушный, улыбчивый великан, удивляло девушку ничуть не меньше, чем эмоциональный рассказ Эда Бартона, который был проиллюстрирован множеством фотографий и видеозаписей. Спиро рассказывал обо всём с такой обстоятельностью, что Джейн поначалу даже удивилась, зачем он все это делает, но потом, кажется, поняла причину и теперь, когда в его рассказе возникла небольшая пауза, она, пристально глядя греческому полицейскому прямо в глаза, тихо спросила его:
   - Спиро, почему ты так подробно рассказываешь мне о телепатии? Ты хочешь подготовить меня к тому, что я вскоре увижу на Ганимеде?
   - Совершенно верно, Джейн! - Радостно заулыбавшись воскликнул Спиро - Туда сейчас в спешке перебрасывают всех практикующих телепатов не только с Земли и со всей солнечной системы, но даже из других звёздных систем. Нам всем предстоит большая работа. Эд приказал подготовить новую партию колонистов в течении трёх месяцев. Доктору Борзану этого времени вполне хватит, а вот бригада психокорректоров может и не управиться, тем более, что на Ганимеде и так скопилось довольно много народа. Через пару месяцев на борт "Уригленны" поднимутся несколько миллионов человек и почти двести сорок тысяч покинет Землю не по своей воле.
   - Господи, да, отчего же их так много, Спиро? - Удивилась Джейн.
   - Ну, такой уж был улов за последние полгода. - Ответил Спиро - Хотя я не сказал бы, что это много. Сейчас мы подбираем последнее. Раньше мы почитай каждые полгода, а в иные годы и каждый квартал отправляли в колонии почти по полтора, два миллиона человек, которые были крепко не в ладах с обществом, а сейчас остались сущие крохи. А вот когда-то, в те годы когда мы только начинали, было действительно горячо. В две тысячи десятом году мы обработали без малого одиннадцать миллионов человек. Тот год был самым урожайным, ведь мы всерьёз взялись чистить Землю от всяческих подонков.
   Джейн сосредоточенно кивнула головой и Спирос Кодзакис продолжил свой рассказ:
   - О Силе можно рассказывать очень долго, Джейн, но я постараюсь сжать свой рассказ до минимума, ведь нас уже ждут на Ганимеде. С телепатией мы более или менее разобрались и теперь я расскажу немного о других формах сенситивной трансформации пси-энергии Вселенной. Самым эффектным проявлением Силы безусловно является пирокинез. Зато он же является самым тяжелым и кропотливым делом, хотя на первый взгляд, почти любого полисенситива, пирокинез кажется занятием простым и легким. Как правило это заблуждение проходит очень быстро, стоит только какому-нибудь юнцу заняться пирокинезом всерьез, а не прикуривать сигареты без спичек.
   Пси-энергия, о которой я веду тебе свой рассказ, трансформируется в три различных вида сенситивного воздействия на материю. Первым, самым простым видом сенситивного воздействия, является способность принимать телепатические сигналы, которые возникают в мозгу под воздействием энергии, что собственно и позволяет телепату, словно бы видеть и слышать мысли и эмоции живых существ. Вот это действительно просто.
   Тут телепату почти не приходится напрягаться. Ему стоит только сосредоточиться, принять спинным мозгом поток пси-энергии, направить его к мозжечку, который трансформирует эту энергию в поле сенситивного воздействия или, как я обычно говорю, Силы с большой буквы, и превратить свой мозг в приёмно-излучающую антенну сенситивных телепатических волн. Мозг-антенна излучает и принимает телепатические сигналы во все стороны и таким образом телепат способен прослушивать пространство в полной сфере на довольно значительное расстояние. Если телепат способен хорошенько сосредоточиться, то он сможет общаться с другими телепатами на расстояние в несколько тысяч километров, а если способен фокусировать телепатические волны узким пучком, как бы в виде луча, то и на расстоянии в несколько миллионов километров. Я, к примеру, могу вести разговоры с друзьями, которые находятся на Плутоне и даже дальше.
   Стоит сенситиву только задержать и сосредоточить свой, так сказать, сенситивный, телепатический взгляд на каком-либо предмете, сузить и начать повышать напряженность своего телепатического луча, как вид энергии моментально меняется. Из чуткой антенны, принимающей телепатические сигналы и излучающей телепатический луч, хотя и способный проникнуть сквозь что угодно, но всё же абсолютно безвредный, мозг превращается в излучатель, действительно опасной, сенситивной энергии. Пучок такой энергии, направленный на какой-нибудь предмет, способен очень быстро, буквально в тысячные доли секунды, активизировать молекулы и поднять температуру этого предмета до нескольких тысяч градусов.
   Вроде бы тут все просто, если рассуждать теоретически, но на самом деле все очень и очень сложно. Начиная от способности сосредоточиться и заканчивая умением быстро "раскачать" молекулы. Пирокинез требует к себе очень большого внимания, полной сосредоточенности, способности принимать и пропускать через себя энергетический поток, регулируя его мощность и еще много других тонкостей. Лично я неплохой пирокинетик, Джейн, но честно говоря, не смотря на то, что пирокинез это отличное, мощное оружие, считаю его самым грубым и неуклюжим проявлением Силы.
   Правда, как оружие пирокинез чрезвычайно эффективен и потому телепат-пирокинетик это очень опасный противник, но волноваться по этому поводу не стоит. Во-первых, мы, сенситивы, народ всё же очень мирный, во-вторых, очень дисциплинированны и, в-третьих, мы все-таки предпочитаем Силе обычное оружие, а вообще-то я знаю не более трёх десятков людей, которые способны использовать пирокинез, как оружие. Остальным же он служит в основном для всяких трюков и невинных забав, а потому мало кто по этому поводу испытывает беспокойство.
   Все остальные проявления Силы зависят уже только от личных способностей сенситива, данных ему Богом и его родителями. Многие сенситивы благодаря Силе имеют способность к телекинезу и, поляризуя сенситивный энергетический поток, могут поднимать предметы. Тогда я своим сенситивным полем, как бы обволакиваю предмет и экранирую его от гравитационного поля Земли, лишая массы. Иногда сенситивы поднимают с помощью телекинеза предметы имеющие такую массу, что поднять их можно только с помощью мощного крана, ведь телекинетик даже небольшой мощности способен поднять гранитный валун весом в полтонны и заставить его прямо-таки порхать в воздухе. При этом на его лице не дрогнет ни один мускул, ведь всё это происходит не благодаря физическим усилиям человека, а благодаря Силе, то есть способности человека воспринимать пси-энергию Вселенной, трансформировать её и управлять ею.
   Сила даёт человеку способность человеку летать без крыльев. Так же как сенситив способен поднимать в воздух предметы, поляризуя поток излучаемой им энергии, которая способна воздействовать на материю, он может направить её на свое собственное тело и таким образом перемещаться в пространстве с весьма большой скоростью. Некоторые из наших наиболее опытных левитаторов летают не хуже спортивного самолета, управляемого опытным пилотом. Телекинез и левитация являются такими сенситивными способностями, которые, как и пирокинетические, можно развивать.
   К сожалению это не относится к высшей форме проявления Силы - телепатической локации или сверхзрению. К ней нужно иметь совершенно особую способность. Именно от того, способен ли сенситив создавать поле телепатической локации, как раз и зависит, является ли он полисенситивом или нет. Если обычное телепатическое поле он только и может, что перевести в состояние потока сенситивной энергии высокой мощности, то есть пирокинетической энергии. Трансформировать свою Силу в сверхзрение без соответствующих способностей мозга просто невозможно, а без сверхзрения ты не способен совершать телепортацию, мгновенное перемещение в пространстве.
   Даже, я, будучи одним из самых мощных полисенситивов, не могу сказать со всей определённостью, как именно это у меня получается. Просто по моему первому желанию я могу даже не закрывая глаз, а только, как бы слегка приглушив яркость, заставить всё вокруг себя осветиться бледно-сиреневым светом, в котором все предметы становятся полупрозрачными. При этом я обретаю способность видеть не глазами, а своим сознанием сразу во всех направлениях и на очень большое расстояние. Более того, сфокусировав луч телепатической локации, я могу простирать свой взор буквально на десятки миллионов километров если, конечно, не смотрю сквозь металл или камень.
   Сверхзрение позволяет мне бросить взгляд на дно моря сквозь толщу воды или льда в семь-восемь километров, видеть предметы и людей сквозь слой металла и камня толщиной в триста, четыреста метров и, самое главное, я могу поднять своё сверхзрение над собой, увидеть самого себя со стороны и определить своё местоположение в пространстве. Как раз именно сверхзрение помогает мне телепортировать предметы, да и себя самого на расстояние в тысячи километров.
   Джейн с легкой улыбкой покачала головой из стороны в сторону и Спиро воспринял это, как выражение недоверия. Только что Джейн сидела в кресле в уютном полумраке гостиной и, вдруг, она мгновенно перенеслась на лужайку парка, залитого ярким солнечным светом. Теперь Джейн сидела не в глубоком кожаном кресле, а на лёгком пластиковом стуле, а Спиро сидел напротив неё за белым столиком, на котором всё так же стоял её репортерский диктофон и насмешливо улыбался. Затем на столике появилась бутылка "Метаксы", кувшин с холодным чаем, вазочка со льдом и бокалы. Спиро улыбнулся ещё шире и взмыл из-за столика в воздух.
   Огромный, толстый грек, одетый в черный смокинг, летел по спирали всё быстрее и быстрее, поднимаясь под самый верх голубого купола, так похожего на настоящее, безоблачное небо. Он летел слегка раскинув руки и вскоре стал похож на ласточку, правда несколько раскормленную, но, тем не менее, ловкую и стремительную. Спикировав из под голубого купола вниз, он без малейшей инерции замер в нескольких метрах от столика и затем плавно опустился на свой стул. На лице Спиро сияла широкая улыбка и он совершенно не запыхался, хотя как раз именно этого ожидала Джейн помня то, как он пыхтел и сопел при ходьбе. Взяв бокал и отхлебнув пару глотков чая со льдом, он сказал:
   - Джейн, это самый наглядный пример телепорта и левитации. Остальных сенситивных фокусов я вам показывать не стану, возраст уже не тот. Впрочем, на Ганимеде найдется достаточное количество балбесов, которые только и делают, что выпендриваются друг перед другом, показывая Силу. Здесь на Луне, как впрочем и на Земле, сенситивам запрещено пользоваться любыми проявлениями Силы кроме телепатии. Мы не хотим, чтобы пошли какие-нибудь слухи о нас. И так по нашей вине происходит слишком много вещей, которые порой ставят людей в тупик и если к Антикриминальному Трибуналу люди уже привыкли и считают его экзекуции тайными действиями властей, то открытая демонстрация Силы способна привести население Земли в панику, с которой мы уже не сможем справиться.
   К счастью, все наши люди очень дисциплинированны, а
   наши действия хотя они и покрыты плотной завесой тайны, создают у людей веру в собственную безопасность. То, что административный совет не причесывает всех под одну гребёнку и оставляет полиции возможность заниматься мелкими правонарушениями, а некоторые категории преступников вообще не интересуют Трибунал, делает ситуацию стабильной. Ведь нас интересуют только те типы, которые совершают преступления направленные против личности и против общественной безопасности. Всяческая мелкая уголовная шушера нас не волнует. Или почти не волнует, так как мы, обычно, своими анонимными сообщениями выводим на них полицию. А теперь я хочу снова вернуться в твой дом, Джейн, и рассказать о некоторых других аспектах Силы, о которых кроме меня, Эмиля и ещё трёх десятков человек больше никто и думать не хочет.
   Девушка не успела ойкнуть, как вновь была перенесена в свою гостиную. Спирос Кодзакис, переложив диктофон на самый край, молча убрал всё со столика, стоящего между ними, заставив посуду взлететь в воздух и перелететь на посудную горку, больше похожую на причудливую раковину, внутри которой парили самые обыкновенные хрустальные бокалы, чашки и тарелки. Вслед за этим на столике появилась небольшая плита из камня, похожего на коричневатый туф с лежащими на ней тремя слитками серебра и золота, двумя продолговатыми кусочками пёстрой яшмы в половину её ладони размером, брусочки красного дерева и несколько лоскутов замши, указав на которые рукой, Спирос сказал с робкой улыбкой:
   - Мы, Кодзакисы, ещё с тех времён, когда люди ходили в шкурах, умели одеваться красиво и имели самое лучшее оружие, Джейн. Мы ведь использовали свою Силу не только для того, чтобы охотиться и сражаться с врагами, но и были хорошими мастерами. Пирокинез и телекинез это не только оружие, способное всё разрушать, но и инструменты созидания. Поэтому Кодзакисам не было нужды иметь стамески, молотки, кузнечные горны, топоры и пилы. Всё это мы носили в своей голове. Сегодня, когда мы имеем автоматические заводы и фабрики, очень многие из тех интари, которые, как и мы, умели использовать Силу, как инструмент созидания, стали забывать об этом, но только не я. В моём доме на Корфу, Джейн, ты почти не найдёшь мебели или домашней утвари, купленной в магазине. Всё в нём сделано мною и не руками, а с помощью Силы. Ну, об этом лучше не рассказывать, а показать на примере.
   Спирос Кодзакис чуть подался вперёд и все предметы, лежащие перед ним на каменной плите, поднялись в воздух. Два серебряных слитка и слиток золота за каких-то пару секунд расплавились и превратились в раскалённые шарики, от которых разило жаром, но Спирос сделал что-то и Джейн, которая отшатнулась назад, уже не чувствовала себя так, словно она сидела вплотную к горящему камину. Практически одновременно с этим бруски красного дерева сами собой расщепились на ровные, блестящие плашки и стали выстраиваться в воздухе в довольно большой ларец шестигранной формы. Куски замши тоже пришли в движение и, повинуясь мастеру, оклеили ларец изнутри, да, так аккуратно и ровно, будто они приросли к дереву.
   С двух вытянутых кусочков яшмы посыпались на каменную подставку каменные крошки и песок, а сами они стали превращаться в две человеческие фигурки. При этом пёстрый камень быстро изменялся в цвете и уже через пять минут Джейн поняла, что яшма, повинуясь силе мастера-сенситива, превращается в фигурки жениха и невесты. Из расплавленных серебряных шариков вытянулась шестигранная конструкция, которая должна была скрепить собой ларец, а золотой шарик стал превращаться в паутину затейливого узора. Джейн не отрывая взгляда смотрела на это чудо и уже через каких-то сорок минут Спирос закончил свою работу, каменная плита исчезла, а на стол плавно опустился ларец полированного красного дерева с золотой насечкой, на крышке которого стояли две фигурки, в которых было легко узнать её и Элвиса.
   Маленькая Джейн, одетая в серебристо-белое платье стояла держа в руках какой-то жезл, а на её головке с золотыми волосами была надета серебряная диадема. Элвис, одетый почему-то не в черный фрак или смокинг, а в какой-то нарядный мундир красновато-коричневого цвета, стоял рядом и держал её за руку, так что это были жених и невеста, которые выглядели несколько иначе, чем земная свадебная пара. Заставив ларец придвинуться к Джейн, Спирос сказал:
   - Это наш тебе подарок в день твоей свадьбы, Джейн. Ты и Элвис прекрасная пара. Жаль, конечно, что ты не намерена устроить свадьбу, а то я станцевал бы на ней в вашу честь. Ради этого я даже пошел бы на то, чтобы снова стать молодым и стройным, как Костас. Вот и все, Джейн, что я хотел рассказать и показать тебе. Надеюсь ты понимаешь, что это лишь крошечная часть того, что представляет из себя Сила и всё гораздо сложнее. Поскольку Эдик велел мне не только немного рассказать тебе о Силе, но и быть полностью откровенным с тобой, то я готов ответить на любые вопросы, Джейн. У нас есть на это ещё пара часов, а после этого мы всей семьёй должны отправляться на Ганимед. Меня и Веру там ждёт очень сложная и напряженная работа, Эленику её друзья, а тебя новые впечатления и новые встречи, которые, как я думаю, тебе очень понравятся.
   Несколько минут Джейн сидела молча и смотрела как на корпусе диктофона, медленно мигает огонек, сигнализируя ей о том, что память уже переполнена. Она убрала со своего носа бородавку и мысленно послала Спиро просьбу вернуть её в парк. Он сделал это не сразу, а после того, как она положила свой диктофон в ларец. Теперь она ожидала телепорта и потому радостно заулыбалась, когда они снова оказались под голубым куполом в совершенно пустом парке.
   Та лужайка, на которой стоял их столик, находилась у самого края лунного зимнего сада, в котором, в отличии от такой же рекреации расположенной на антарктической базе Земли, в основном росли внеземные растения. Поверхность этого большого парка понижалась к середине, где за кустами со странными, огромными бирюзовыми листьями, блестела в ярком свете водная поверхность небольшого озера с золотистой водой. Воздух был напоен непривычными пряными ароматами и это лишний раз напоминало Джейн, что она не спит, а действительно находится в совершенно фантастическом месте, о существовании которого даже и не подозревали миллиарды обитателей планеты Земля.
   То, что она услышала от Спироса Кодзакиса, её не только не удивило, теперь Джейн уже ничему не удивлялась, но даже показалось закономерным, оправданным. У неё было множество вопросов к этому греческому полисмену, который, вдобавок ко всему, оказался ещё телепатом-психокорректором и талантливым художником, мастером-сенситивом. Она старательно обдумывала свой первый вопрос, хотя и оставила свой репортёрский диктофон в квартире. Журналистке показалось глупым и несерьёзным расспрашивать Спиро о его профессиональной деятельности телепата-розыскника и психокорректора, её гораздо больше интересовало, что он сам думает о самом себе и своей роли.
   Вновь оказавшись в парке, Джейн первым делом воздвигла ментальный щит. С того момента, как Спиро подсказал ей, как это нужно делать, она почти постоянно посматривала на кончик своего носа и украшала бородавку всё новыми и новыми подробностями. Судя по тому, что грек иногда усмехался и одобрительно кивал ей головой, ментальный щит удавался ей на славу. Будучи полностью уверенной в том, что Спиро уже не читает её мысли, Джейн спросила:
   - Спиро, что ты думаешь об интари? Не как отец землянина Константина Кодзакиса и интара Дарафа Илькана, а как обычный землянин. Ведь в конце концов в твоей жизни была не только твоя родовая цепочка с её вечным стремлением довести своего потомка до Дня Откровения в целости и сохранности. Наверное, в твоей жизни были и простые жизненные радости и горести, размышления о Боге, судьбе. Что ты думаешь о народе интари сам, без обязанности служить Земле также, как один из них?
   Похоже, что вопрос Джейн застал Спироса Кодзакиса врасплох. Он недоуменно взглянул на девушку и застыл, моргая. Его пушистые, как у девушки, черные ресницы двигались, как крылья мотылька, и от этого лицо пожилого грека приобрело наивное выражение. Посопев он тихо ответил:
   - Странный вопрос, Джейн. Мне кажется, что я никогда не думал о себе, как о простом человеке и когда для Костаса настал День Откровения и мы все втроём двинулись в путь, для меня стало окончательно ясно, что мы, Кодзакисы, вовсе не являемся людьми. Тысячи раз я задавал себе вопрос, почему мы так непохожи на обычных людей, почему нам подвластна Сила, почему мы не можем применять её на благо людям открыто, почему мы вечно скрываемся в горах, почему строим убежища и лишь нырнув в воды Эгейского моря и достигнув последнего убежища, я понял, кто мы такие. Когда мы узнали, что наш Костас вновь стал Дарафом Ильканом, а это происходило прямо на наших глазах и мы вместе с ним прошли путь вглубь тысячелетий, мы тоже преобразились. Правда, в нас не проснулось то, что было сутью командира крейсера военно-космических сил Интайра, но мы ощутили на себе влияние этого смелого и отважного интара, который был одним из лучших пилотов космического флота всей Гегемонии Интайра. Мы ощутили его неизбывную тягу к звёздам, его любовь к "Золотому Сартуразу", так называется его крейсер, и его нежность к "Уригленне", к которой этот космический корабль приписан. Ощутили то, как он гордится своей командой, состоящей из таких же фанатов глубокого космоса, как и он сам. Хотя мы, вроде бы, и не имеем полого права относить себя к интари, Джейн, но часть беспокойной души Дарафа Илькана перешла и в наши души. Именно поэтому мой отец Христо и перешел в экипаж одного из крейсеров дальней разведки не смотря на то, что он был очень нужен здесь, на Земле. К счастью, космос-адмирал Клиот очень высоко ценит Костаса и пошел Христо навстречу. Христо даже более мощный полисенситив, чем я и потому в команде "Гралинеры" он не отнюдь лишний и потому, являясь её вторым пилотом, он ещё и командир роты сенситив-коммандос. Нет, Джейн, я не чувствую себя обычным человеком Земли и никогда не чувствовал, так что я не могу ответить на твой вопрос. Но при всём этом я землянин, Джейн, я человек, а не интари и моя душа болит за каждого человека. Интари для меня, как бы являются родителями, но это и правда так, ведь именно они создали человеческую расу и именно благодаря родовым цепочкам многие народы Земли выжили. Мы ведь были не только хранителями и носителями почти девяноста тысяч интар и интаров, но ещё и резервом жизнестойкости человеческой расы и в самые тяжелые времена спасали не только роды, но порой и целые племена. Почти каждый из интари, который дошел до Дня Откровения, может вспомнить о том, как им приходилось поднимать людей среди ночи и уводить их от опасности. Благодаря крулосам и Силе, которая стала проявляться в нас уже спустя пять, семь поколений, мы улавливали звуки приближающегося наводнения и извержения вулканов, чуяли приближение хищников и нашего самого смертельного врага, неандертальцев. Так что увы, Джейн, я не могу ответить на этот вопрос.
   Несколько минут оба молчали. Джейн потому, что поняла неуместность своего вопроса, а Спирос Кодзакис в ожидании следующего вопроса американки. Однако, девушку совершенно не смутил этот, несколько напряженный, тон его ответа. Как журналист с весьма приличным стажем, она уже давно свыклась с тем, что ей постоянно приходится задавать людям довольно сложные и неудобные ответы. Вот и сейчас, поняв, что спрашивая Спиро о его отношении к интари она явно допустила бестактность, Джейн лишь улыбнулась и выдержала вежливую паузу прежде, чем продолжить разговор и задать ему очередной вопрос. Слегка опустив глаза, Джейн спросила:
   - Спиро, почему ты и Вера не присутствовали на юбилее Эда и Ольги?
   Спирос Кодзакис озадаченно кашлянул, потупил взгляд и смущенно ответил:
   - Ну... Не знаю, как и ответить, Джейн. Ну, во-первых, потому, что мы тогда были заняты подготовкой к свадьбе. Хотя день свадьбы Елены нам все-таки пришлось отложить. Мы с женой не очень-то любим всякие пышные и многолюдные торжества. Уж больно много народу приехало на Кинос в тот день, Джейн.
   Усмехнувшись, американка поинтересовалась у Спиро:
   - А может быть это как-то связано с тем, что в поместье "Берег Калипсо" собралось столько молодых, сексапильных женщин, включая хозяйку поместья и вы вместе с Верой стесняетесь показываться перед своими друзьями пожилыми людьми? Кроме того, Спиро, мне показалось, что ты очень боишься пробудить в своей очаровательной супруге ревность.
   Грек густо покраснел. Опустив голову он ворчливо ответил девушке:
   - Джейн, это не честно. - Внезапно встрепенувшись, Спиро поднял на девушку глаза и изумленно сказал - Черт меня побери, Джейн, на минуту мне показалось, что ты читаешь мои мысли. Вообще-то ты права, я действительно стесняюсь своего внешнего вида. Веры это не касается, в свои пятьдесят три года она всё ещё остается красоткой, но годы всё-таки дают о себе знать. По правде говоря мы уже подумываем о том, что нам пора воспользоваться услугами клиники омоложения и если Эленике понравится на Ганимеде, то, пожалуй, мы так и поступим. Ведь нам придется не только вновь стать молодыми, но и изменить свою внешность, а это означает в первую очередь, что для всех наших друзей на Корфу мы просто погибнем. В автомобильной или авиационной катастрофе. Ну, и ещё нам придётся покинуть Грецию и перебраться в какое-то другое место. Работы нам хватит обоим в любом месте. И мне, и Вере. Кроме того после этого Вера действительно перестанет ревновать меня к молоденьким красоткам, хотя, говоря по правде, у неё вовсе нет причины ревновать меня.
   Джейн понимала, что её вопросы уже стали переходить далеко за грань дозволенного, но она все-таки спросила этого пожилого грека:
   - Спиро, Вера интара?
   - Не совсем, она мать одной интары, Джейн. - Ответил Спиро, широко улыбаясь - Мы познакомились с ней через неделю после Дня Откровения и с тех пор вместе. Елена не моя дочь, Джейн, но она и не интара. К сожалению Леночка не унаследовала от своей матери почти ничего, кроме способности к телепатии и телекинезу, но уже одно это ставит её в особое положение и потому нам пришлось забрать её у родного отца. Да, он, впрочем, не особенно-то и расстроился, так как Елена частенько пугала своими сенситивными способностями не только его самого, но и всю его родню и потому они только вздохнули с облегчением, когда эта девочка однажды бесследно пропала. Хотя её внезапное и бесследное исчезновение наделало шума в том городке, где она росла, всё вскоре улеглось. Мне лично пришлось немного изменить воспоминания отца о своей дочери, а заодно и наложить ложные воспоминания на сознание некоторых других людей, чтобы не плодить сплетен, но я не нахожу в этом ничего ужасного. В общем-то это обычная наша практика, Джейн, мы стараемся держаться в тени и потому привели в колонию всех потомков, в которых есть Сила.
   Девушка понимающе кивнула головой и сказала:
   - Да, это было весьма разумно. Вам следует держаться всем вместе, Спиро. Это, наверное, очень непросто, когда в семье все обладают Силой?
   Спирос Кодзакис расхохотался и воскликнул:
   - О, нет, Джейн, скорее наоборот, это очень удобно! Особенно когда твоя дочь унаследовала от тебя Силу и в двенадцать лет способна на то, чего ты сам достиг только к шестидесяти годам. Как полисенситив моя Эленика раза в три сильнее меня и поэтому на Ганимеде, в Винтерстаре, среди таких же мальчиков и девочек, ей будет намного лучше. Ведь там ей не придётся постоянно скрывать свою Силу.
   - Спиро, чем ты займешься, когда вы навсегда покинете Корфу? - Спросила Джейн грека таким тоном, словно они были старыми и добрыми друзьями - Снова займёшься розыском преступников или станешь психоаналитиком? Мне кажется, что в роли психоаналитика тебе просто не было бы цены.
   Спирос поторопился сказать:
   - Джейн, для хорошего телепата работы на Земле всегда хватит. В последние три года Трибунал снизил свою активность, но это вовсе не означает, что с преступностью покончено, так что из полиции я ещё не скоро уйду, хотя эта работа мне не очень-то нравится. Слишком уж много грязи приходится пропускать через свое сознание. Ведь иной раз в поле зрения телепата попадаются такие мерзавцы, что просто оторопь берет. Мы ведь способны заглянуть прямо внутрь человека и нам невозможно заморочить голову обаятельными улыбками и складными речами. Человеческая речь для очень многих людей является не столько средством общения, сколько способом маскировки своих мыслей и намерений. В моей практике не раз бывало так, что под видом добропорядочного гражданина скрывался опасный преступник, а какой-нибудь грубиян и хулиган на поверку оказывался милым и приятным человеком.
   Видя, как загорелись глаза Спиро, девушка ласково улыбнулась. Ей уже давно стало ясно, что в теле этого громадного грека обитала душа мягкого и доброго человека, застенчивого и милого. Она уже также поняла, что интервью со Спиросом Кодзакисом у неё не получилось. То, что она услышала от этого человека, вовсе не являлось материалом для печати и теперь ей просто хотелось понять, что же двигало Спиро, что заставляло его быть опекуном для сотен тысяч и даже миллионов людей. Однако, свой следующий вопрос Джейн задала совсем на другую тему, совершенно не относящуюся к их беседе. Немного смущенно она спросила:
   - Спиро, когда я была на Киносе, то мне в глаза бросилось то, что в гостях у Эда и Ольги оказалось довольно много женщин... Как бы это сказать? Ну, в общем женщин лёгкого поведения. С чем это связано?
   Неприязненная реакция грека поразила Джейн. Взглянув на нее неодобрительно, он хмуро проворчал в ответ:
   - Да, чего уж там, Джейн, лучше назовите этих женщин так, как их называет большинство обывателей: проститутками, шлюхами, шалавами, ну, и прочими подобными словечками, благо почти в каждом из земных языков имеется предостаточное количество бранных эпитетов.
   Джейн сурово сдвинула брови и с упрямством в голосе переспросила:
   - Хорошо, Спиро, скажите мне почему Эд и Ольга пригласили на Кинос чуть ли не сотню проституток? С чем это связано?
   Слегка поморщившись, Спиро ответил:
   - Хорошо, Джейн, я отвечу, но тебе придется выслушать меня полностью и не перебивая.
   Джейн спокойно и без малейшей улыбки на лице, кивнула ему головой, молчаливо соглашаясь с требованием грека. Спиро посмотрел куда-то вверх, пожевал губами и задумчивым тоном сказал вполголоса:
   - Поскольку в начале времён, когда на этой планете ещё не было людей и по ней бродили стада неандертальцев, из которых никогда не вышло бы по настоящему разумных существ, способных создать высокоразвитую цивилизацию, перед главным администратором Оорком Элтом встал вопрос, как сохранить жизнь довольно большому отряду интари, которых не могли спасти ни глубокий стасис, ни гибернаторы. Это был чисто научный кризис и вся власть перешла в руки главного научного администратора. Таким образом перед Эмиилом Бор Зааном была поставлена очень сложная научная задача. Как ему в голову пришла идея создать новый биологический вид разумных существ в качестве Носителей крулосов, ты ещё узнаешь непосредственно от самого Эмиля, Джейн, но вот почему женщины и мужчины имеют совершенно разное психическое устройство я тебе отвечу.
   В том, что проституцию называют древнейшей из профессий, заложен очень глубокий смысл. По большому счёту только так женщины, носительницы крулосов и смогли выжить. Проституция именно потому и возникла, что Эмиил Бор Заан вложил в людей способность получать огромное наслаждение от занятий сексом. Ни одно из животных не способно заниматься сексом только ради удовольствия так, как это делают люди и ни одна из самок, будь то хищники или травоядные, приматы моря - дельфины или просто приматы, которых считают чуть ли не равными человеку по способностям их мозга, не способна проституировать. Быть фавориткой у вожака стаи - да, заниматься сексом ради удовольствия, как это делают дельфины, запросто, но не проституировать ради пищи и самого безопасного места на ночлеге.
   На подобное способны только самки людей и именно это делает их женщинами в полном смысле этого слова. Среди животных лишь самцы способны к соитию постоянно, у самок это связано с ритмом репродуктивности. Люди другое дело, они способны заниматься сексом днем и ночью, в дождь, в жару, в холод, натощак и с полным желудком, буквально на краю гибели, осознанно и совершенно бессознательно. Старик Фрейд назвал это половым инстинктом и был при этом полным болваном, если не сказать резче. Инстинкт продолжения рода, либидо и прочие измышления на эту тему, это венец человеческих заблуждений.
   Другие же ученые-психологи 20 века без устали говорили о маскулинности человеческой цивилизации, напрочь забывая о том, что они обозревают всего лишь какие-то пять-шесть тысяч лет её развития, а не всю историю длиной в восемьдесят тысяч лет, а ведь в остальные времена на Земле царил матриархат и это были далеко не самые худшие времена. От того, что какой-то не самый умный говорун, который, якобы, исследовал психику женщин, вдруг заявил однажды, что именно отсутствие пениса заставляет женщину чувствовать себя ущербным, второсортным существом, а затем, когда эти бредни вслед за ним подхватили множество других болтунов, многие женщины и впрямь стали чувствовать себя неуверенно.
   Попытки психологов разобраться, чем женская психика отличается от мужской, всегда носили какой-то болезненно физиологический характер, хотя им следовало бы изучать способность мозга женщины, а не её физиологию. При всём том, что мозг мужчины и женщины устроен совершенно одинаково, оба этих биологических механизма мышления отличаются по принципу действия и если бы психологи исследовали сексуальность женщины, пытались разобраться почему иной раз весьма неказистые с виду проститутки умудряются конкурировать с самыми роскошными красавицами-женами, они бы достигли куда большего.
   Ведь истина буквально лежит на поверхности и помимо инстинкта продолжения рода, который и в самом деле имеет место, существует элементарнейшая способность человеческого мозга создавать устойчивые эротические мотивировки, которые позволяют мужчинам и женщинам получать наслаждение от близости. Просто в наш мозг Эмиилом Бор Зааном, как в самый обычный компьютер, изначально была заложена определенная поведенческая программа, способная, по мере взросления человека усложняться и обрастать целой кучей других очень сложных поведенческих мотивировок, которые заставляют мужчин искать сексуального наслаждения и позволяют женщинам использовать секс, как самую надёжную валюту для того, чтобы купить себе комфорт и безопасность.
   Уже давно подсчитано что крепкий, здоровый мужчина в течении репродуктивного периода своей жизни оплодотворить до четырёх с половиной тысяч женщин, а порой даже и больше. Это физиология. Но вместе с тем мало кто задумывался над тем, что крепкая, здоровая женщина, при условии что её не насилуют, способна за десять-двенадцать часов обслужить до полутора десятков таких же крепких, здоровых мужчин, а бывало что и больше. И это тоже физиология. Правда, на этот аспект физиологии человека психологи почему-то не очень-то обращают внимание, а ведь он так много объясняет. Даже самой физиологией женщине дана куда большая сексуальная выносливость, чем мужчине и уже одно это объясняет причину проституирования.
   Куда лучше об этом тебе расскажет любая из прекрасных интар, которая прекрасно помнит то, как она соблазняла здоровенных волосатых мужиков ещё в те времена, когда человеческая речь состояла всего из нескольких десятков гортанных звуков, больше похожих на рычание. Но уже и тогда женщины были способны томным взглядом или загадочным жестом, движением плеча или покачиванием бёдер, ласковым прикосновением или своим нежным воркованием вырвать из глоток тех диких троглодитов потоки страстных звуков, которые были не менее прекрасны, чем сонеты Петрарки.
   Ну, и, само собой разумеется самыми опытными искусительницами были Носительницы крулосов и они делали это не столько ради секса, сколько ради самого большого куска мяса и самой тёплой шкуры, принесённых мужчинами с охоты, ради самого безопасного места в пещере. Уже в первые годы проституирование сохранило Носительницам жизнь, а уж потом, спустя сотни и тысячи лет их способности были переняты другими женщинами. Но всё равно Носительницы были самыми желанными, самыми обаятельными и самыми умелыми в сексе, ведь в них был заложен приказ выжить любой ценой.
   Так что я надеюсь, Джейн, что вам теперь более понятны причины, которые обусловили появление проституции и её не зря зовут древнейшей из профессий. Те из женщин, которые поняли преимущества проституирования, как правило жили дольше и у их потомков было гораздо больше шансов выжить в жестоком мире, ведь инстинкт материнства тоже нельзя сбрасывать со счетов. Проходили тысячелетия и сформировались первые человеческие цивилизации, религии, государства. Многие из них поставили во главу угла подчинение женщины воле мужчины. Женщину стали использовать в культовых целях и даже сделали жертвенным животным. Но и здесь жрецы-мужчины предпочитали приносить в жертву своим кровожадным богам девственниц, а отнюдь не проституток. Так что защитный механизм, созданный Эмилем Борзаном, сработал и на этот раз
   В цивилизациях древности проституток не всегда считали существами грязными и недостойными уважения. Прямым доказательством тому являются гетеры Древней Греции и куртизанки Древнего Рима, ну, а японские гейши, которые процветают и доныне, только подтверждают то, о чём я хочу тебе сказать - проститутка это вовсе не изгой общества. К счастью, в мире очень много мужчин которые разделяют такую точку зрения. Кстати, Джейн, мой очень хороший друг Виктор Демидов тоже не относится к этим женщинам с презрением и даже на деле доказал это.
   Как только он пришел к власти, то уже в первом своем заявлении он потребовал от правительств тех стран, в которые из России вывозили для занятия проституцией современных невольниц, обеспечить им помощь при возвращении на родину. Он даже не постеснялся высказать резкие угрозы в адрес как правительственных органов, так и частных лиц, если этих женщин будут продолжать эксплуатировать. Хорошо ещё то, что никому не захотелось проверить действенность этих угроз, но я то знаю, что он был готов в любую минуту отдать приказ полку дальней бомбардировочной авиации и эти парни разбомбили бы любой объект хоть в Греции, хоть в Турции.
   Ну, до этого дело так и не дошло. Я в это время уже служил в афинской полиции и был там не один. Точно так же дело обстояло и во многих других странах, ведь помимо того, что Антикриминальный Трибунал создавал собственную сеть розыскников, часть из наших телепатов была послана на помощь полиции. Если Виктору не пришлось применить дальнюю авиацию для того, чтобы помочь своим согражданам вернуться на родину, то уж я-то дал волю своим кулакам.
   Некоторые греки, в силу своих ложных представлений о мужественности, относились к этим бедняжкам даже хуже, чем к животным. Для них эти девушки, которых подчас насильно заставили заниматься проституцией, были безликими Наташами. Избить русскую проститутку до полусмерти, было совершенно обычным делом для этих негодяев, но для меня и моих друзей, это было преступлением и мы не ленились протоколировать подобные случаи. Поскольку отправлять таких типов за решетку было не всегда возможно, в Греции попросту не хватило бы тюрем, то я предпочитал вразумлять их кулаками и избивал до полусмерти, а когда они пытались жаловаться, то в ход шли заявления пострадавших девушек-проституток.
   Когда Трибунал начал активную деятельность, сутенёры и прочие организаторы этого прибыльного бизнеса пострадали первыми. Вместе с этими событиями первыми пациентками клиник, развернутых Эмилем Борзаном, стали именно проститутки. Эмиль чувствовал свою ответственность перед этими женщинами и потому старался помочь им. Чтобы помочь тем женщинам, судьба которых оказалась полностью искалечена, их отправили в колонии и отправлялись они туда отнюдь не с пустыми руками. Признаться, с началом деятельности Антикриминального Трибунала, количество женщин, занимающейся проституцией резко пошло на убыль, а большинство из тех девушек, которые не оставил этого промысла, прошли через клиники Института Человека и, в общем-то, являются теперь нашими сотрудницами.
   Джейн, мужчинам очень часто бывает нужна их помощь и это вовсе не говорит о том, что Институт Человека поощряет разврат. Просто очень большому количеству мужчин, задавленных комплексами, нужна сексотерапия, ну, а если они при этом ещё и платят, то что же тут плохого, ведь соглашаются же люди оплачивать услуги психоаналитиков, хотя, на мой собственный взгляд все они не стоят и ломаного гроша. Тем более, что мастерству новых жриц любви теперь могут позавидовать и гетеры, и куртизанки, и гейши, ведь их учителей, Джейн, ты знаешь. Вот поэтому-то некоторые из этих красоток получили от Эдика и Оли приглашение на годовщину свадьбы и никому из них не бросали в лицо грязных оскорблений. Ни мы сами, ни наши друзья вовсе не считаем этих женщин шлюхами и потому с большим уважением относимся как к ним, так и к тому, что они делают.
   То, что Джейн услышала от Спироса Кодзакиса, нисколько не задело её саму, так как она вовсе не была пуританкой. До этого она как-то не задумывалась о том, как живут подобные женщины, но для неё, признаться, было откровением, что к их судьбе приложил руку Институт Человека, как поразило её и то, что все женщины на Земле были изначально запрограммированы стать проститутками чтобы выжить. Вот в это ей верилось с трудом. С тем, что интари действительно были родителями человека она уже как-то смирилась, хотя происходить от Адама и Евы, сотворенных Господом Богом, всё же было бы приятнее, но ведь не могли же они в самом деле быть настолько могущественными, чтобы заложить в головы созданных ими людей такую программу поведения.
   Недоверчиво посмотрев на Спиро, девушка промолчала, но толстый грек, добродушно усмехнувшись, подтвердил:
   - Да, Джейн, это было именно так как я сказал. Впрочем, не нужно оскорбляться, такая программа поведения заложена и в интари. Эмиль Борзан был не оригинален, он просто вложил в мозг человека тот единственный способ мышления, который был известен интари.
   Джейн только покачала головой в ответ. Она уже устала от постоянной смены впечатлений и что для нее было самым неприятным, с каждым часом она и в самом деле убеждалась в том, что никогда не станет описывать в своих статьях то, о чем узнала. Правда о деятельности Антикриминального Трибунала была столь неожиданна и фантастична, что все это следовало и дальше хранить в глубокой тайне. Наташа была права, после того, как она узнала подробнее, что такое Антикриминальный Трибунал, она и в самом деле изменила свое мнение о его деятельности. Она уже не сомневалась в том, что клиенты этой организации и в самом деле получают все самое лучшее, правда, очень далеко от родной планеты.
   Спирос Кодзакис сидел молча и добродушно улыбался, глядя ей в глаза. Джейн прекрасно понимала, что этот человек готов ответить на любой ее вопрос, но она уже и сама не знала о чем спрашивать. Если бы она действительно решила написать статью об Антикриминальном Трибунале, то она знала бы наверняка, какие вопросы ей нужно задать, но ни о какой статье не могло уже идти и речи и потому девушка тихо сказала:
   - Спиро, я очень сожалею, но вынуждена прекратить интервью. С профессиональной точки зрения я провалила работу, так как не могу написать о Трибунале всей правды, а врать своим читателям не могу. Вместе с тем я не могу писать об этой организации в том же тоне, что и раньше, но это не страшно, на свете так много всего происходит, что я смогу найти новые темы, которые будут интересны читателям. Например, начну писать о спорте или научных открытиях. Мне было очень интересно разговаривать с тобой, Спиро и я узнала много важного для себя. Я надеюсь мы ещё встретимся, Спиро.
   - Да, Джейн, теперь мы действительно будем видеться гораздо чаще. - Радостным голосом ответил ей этот пожилой, тучный грек кивая головой.
   Девушка так и не поняла, что именно имел ввиду Спирос Кодзакис, когда сказал ей, что они вскоре станут встречаться чаще, но не стала ничего выяснять. Тем более, что Спиро вновь телепортом перенес её в гостиную, где уже сидели и мило болтали Элвис, Вера и Эленика, уже вернувшиеся с прогулки по Луне. С весёлым криком Эленика бросилась к отцу. Спиро подхватил дочь на руки и смотрел на неё счастливыми, тёмно-карими глазами. Похоже, что девочке очень понравилось резвиться среди лунных кратеров, но судя по тому, что они оба молчали, а на лице Спиро отражалась целая гамма чувств, общались они друг с другом с помощью телепатии.
   Вера же снова загадочно улыбнулась и подошла к Джейн как к старой подруге. Девушку уже стало удивлять такое дружелюбное отношение к ней со стороны интар и их земных родителей. Она не понимала с чем это связано и хотя это было ей приятно, все же недоумевала. Впрочем, ей было куда приятнее ловить на себе взгляды Элвиса, по которому она уже успела соскучиться за эти несколько часов. Спирос Кодзакис, взглянув на часы, озабоченно поцокал языком и сказал:
   - Вера, Эленика, попрощайтесь с Джейн, нас уже давно ждут на Ганимеде.
   Когда счастливое семейство Кодзакисов их покинуло, Джейн, наконец, смогла обнять Элвиса. Удобно устроившись у него на коленях, Джейн принялась было расспрашивать Элвиса о его впечатлениях от лунной прогулки, но тот строго сказал ей:
   - Нет, дорогая, нам тоже следует отправляться на Ганимед. Тебе предстоит там завершить процедуру экзекуции. После этого ты будешь свободна почти два месяца и сможешь побывать везде где захочешь.
  
  
   Галактика "Млечный Путь", Ганимед, естественный спутник планеты Юпитер, главная внеземная база колонии Интайра, город - Винтерстар.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

16 августа 2025 года, 17 часов 35 минут

по Гринвичу

  
   Добраться до Ганимеда оказалось ничуть не сложнее, чем подняться в парк под куполом базы. Джейн только переоделась в форменный комбинезон, чтобы не выделяться особенно среди обитателей ганимедской базы, после чего ей и Элвису лишь стоило дойти до ближайшей кабины нуль-транса дальнего действия. На Ганимеде возле громадной линзы главного пассажирского нуль-транса их уже поджидали Наташа и Пьер Кутасовы. Спиро успел рассказать этой русской красавице о решение, принятом американской журналисткой, и та после дежурной порции поцелуев, вся сияя от удовольствия и широко улыбаясь, сказала:
   - Ну, что, Джейн, теперь вы согласны, что я была полностью права на счет ваших невольных заблуждений относительно Антикриминального Трибунала? Поверьте мне, после того, как вы посетите первую же из колоний Земли, вы окончательно убедитесь в том, что интари наши друзья.
   К счастью Наташа не стала долго упиваться своим торжеством, да и времени на это у неё было не так уж много. До того, как главный контролер Джейн Коллинз подведёт итог экзекуции, она хотела показать ей базу на Ганимеде. В отличие от антарктической и лунной баз, база на этом спутнике Юпитера была превращена в большой город, построенный под ледяной поверхностью планеты. Сам Ганимед состоял из льда и пыли, а потому не представляла из себя ничего интересного, а поскольку в небе над тем городом в это время ганимедских суток не был виден Юпитер, то наверху вообще нечего было делать.
   Наташа Кутасова так сгорала от нетерпения непременно показать Джейн город до того, как начнётся заседание Трибунала, что даже пританцовывала на месте и постоянно притоптывала ножкой, пока мужчины знакомились друг с другом. Она даже не обратила внимания на Элвиса, а лишь быстро поцеловала его в щёку и попросила своего мужа присмотреть за ним, пока она будет занята с подругой. Крепко обняв девушку за талию, она чуть ли не силком посадила её верхом на сиденье открытого двухместного минифлайера и, весело тараторя, рванула с места, направляя эту верткую машинку, похожую золотистого рогатого жука, к огромному порталу выхода.
   Наташа, громко сигналя, уверенно гнала жучка вперёд, ловко лавируя среди пешеходов, которые со смехом бросались врассыпную. Было сразу видно, что она очень хорошо знала ганимедскую базу, раз так уверенно продвигалась к намеченной цели. Когда же она, наконец, вылетела из просторных и высоких коридоров на открытое пространство, Джейн даже вскрикнула от неожиданности, так как они вылетели в самом центре огромного парка, над которым в вышине, в черном небе ярко сияли звёзды. Гораздо ярче и красочнее, чем на Земле.
   Парк не особенно интересовал Наташу и она, подняв машину на высоту не менее сотни метров, погнала ее к краю, туда где вдали сияло марево разноцветных огней. Пролетев километра два с половиной, они ещё какое-то время летели облетая этот огромный парк по кругу прежде, чем Наташа не бросила машину вниз и не направила её в невероятно огромный, сверкающий яркими, разноцветными огнями туннель, похожий на горную долину.
   Интари так и не удосужились дать городу на Ганимеде собственное имя, для них это была всего лишь база N 7, но люди, которые жили в нем постоянно или бывали в нем время от времени, как Наташа Кутасова и её муж, называли этот город Винтерстар. В плане этот город, построенный специально для того, чтобы стать частично пересыльной тюрьмой, а частично в центром научных исследований и производства, был похож на шестилучевую снежинку и вместе с тем представлял из себя самый современный научный центр в солнечной системе и космопорт, с которого земляне, пусть пока что анонимно и зачастую отнюдь не по своей воле, вели колонизацию галактики. Звёздная экспансия уже началась, но мало кто на Земле знал об этом.
   Под тюрьму и центр реабилитации было отведено только два луча снежинки, имевшей в диаметре почти двадцать километров, а в остальных же четырёх долинах размещались корпуса заводов и фабрик, жилые помещения и парки, в которых была представлена флора и фауна со всех колоний, учебные заведения и развлекательные центры, научные лаборатории и спортивные сооружения. В Винтерстаре имелось всё необходимое для того, чтобы шесть с половиной миллионов людей и андроидов могли в нём жить и работать.
   Для Джейн, которая уже успела привыкнуть к необычным интерьерам интайрийских баз, было совершенно неожиданным увидеть этот город, ведь он был построен совершенно в ином стиле. Широченные лучи этой огромной подледной снежинки с невероятно высокими сводами, отчасти походили на огромные проспекты, застроенные по обе стороны красивыми зданиями совершенно необычной архитектуры. Если в стандартных жилых и технических модулях интайрийские конструкторы лишь слегка скругляли углы, то в открытой архитектуре они в полной мере использовали принцип наполненности форм и плавные, причудливо извивающиеся линии.
   Одни здания более всего походили на виноградные грозди, только виноградины в них были более разнообразного вида, другие походили на причудливые морские анемоны, а порою встречались и такие, которые походили на морские раковины. С первых же минут полета Джейн обратила внимание на то, что интайрийские архитекторы старательно избегали прямых линий и каких-либо углов, используя в качестве формообразующего начала круг, эллипс, спираль и замкнутую волнистую линию. Это придавало зданиям и сооружениям хотя и весьма необычный, но довольно красивый вид.
   Не смотря на то что лучи-проспекты, отходящие от Центрального парка были идеально прямыми, это не было заметно из-за плавных извивов разноцветных движущихся лент-дорожек и привольно разбросанных зданий. На земные проспекты это мало походило, скорее на узкие долины, лежащие среди невысоких холмов, так как к середине лучей поверхность плавно понижалась. Не было здесь и дорог в их привычном земном смысле.
   Бегущие дорожки, которые проходили в трёх-четырех, а иногда и в шести-семи уровнях, были предназначены только для пешеходов, однако их было не очень много, зато в воздухе с бешеной скоростью носилось множество минифлайеров и просто летунов. Как сразу же успела заметить Джейн, в Винтерстаре большинство людей и андроидов были одеты в самые разнообразные наряды, начиная от джинсов и маек, до платьев самого роскошного фасона. На Наташе, которая любила одеться с шиком, на этот раз, как и на ней самой, был надет строгий комбинезон офицерского фасона с целой кучей золотых нашивок.
   Во время полета Наташа сосредоточенно молчала и вела машину очень быстро, словно поставила перед собой задачу показать своей подруге как можно больше чудес. Так оно собственно и получилось и за час с небольшим они успели пролететь по всем четырём лучам снежинки, а также по её периметру и нескольким перемычкам. Однако, самым запоминающимся местом для Джейн всё же оказался Центральный парк со звёздным небом, в середине которого стояла башня стандартного модуля, а всё остальное слилось в сплошное мельтешение цветов, огней и красок. Она была вынуждена признать себе, что ничего подобного она увидеть даже не ожидала, представляя себе базу на Ганимеде повторением антарктической и лунной баз. Единственное, о чём подумала Джейн, вспоминая разговор со Спиро, так это о том, что такое место должно обязательно понравиться Эленике, тем более, что множество людей летало здесь без каких либо технических приспособлений.
   Показав Джейн огромный космический город, Наташа опустила минифлайер возле телепорт-лифта и обе подруги забежали в его кабину. Набирая код, Наташа спросила девушку:
   - Ну, как, Джейн, вы могли представить себе что-нибудь подобное?
   Ответить ей Джейн не успела, так как они мгновенно перенеслись в большой круглый зал, в котором собралось довольно много народа. Зал этот, стены которого были облицованы резными, деревянными панелями тёмного, красно-коричневого цвета, выглядел очень торжественно. Высокие стены, палевый, светящийся купол и полированные, красноватые гранитные плиты пола хорошо гармонировали между собой, а высокие трибуны и кафедры резного, светлого коричневато-розового дерева с малиновой ворсистой обивкой кресел и золочёными украшениями, делали зал похожим на зал заседаний английского парламента.
   Телепорт-лифты находились как раз напротив центральной кафедры и, судя по тому, что в зал продолжали прибывать люди, до начала заседания Трибунала какое-то время ещё было. Через толпу людей, собравшуюся неподалёку от телепорт-лифтов к ним сразу же стал пробиваться Элвис, одетый в строгий тёмно-серый костюм и с кейсом в руках. Он ещё не успел подойти к ним, как Наташа быстро поцеловала девушку в щеку и шепнула ей на ухо:
   - Джейн, твой Элвис такой милый, что я просто млею, глядя на него. Кстати, во время заседания он может находиться рядом с тобой, тогда тебе не понадобится никакой компьютер, ведь он, вдобавок ко всему, может быть и твоим секретарем.
   Джейн невольно прикусила губу, подумав о том, что Наташа, возможно, уже все знает об их взаимоотношениях и хотела спросить её об этом, но она, потащив её навстречу Элвису, самым серьёзным тоном сказала ему:
   - Элвис, сдаю тебе твою хозяйку в целости и сохранности. С Винтерстаром я её ознакомила только в самых общих чертах, так что у тебя ещё будет возможность рассказать подробно о его достопримечательностях.
   Сама не ожидая от себя такого, Джейн вдруг привстала на цыпочки и поцеловала Элвиса и сказала:
   - Эл, милый, я так соскучилась по тебе.
   - Я тоже соскучился по тебе, Джейн, хотя с того момента как мы расстались, прошло всего восемь часов, сорок девять минут и двадцать одна секунда. - Ответил Элвис и спросил - Ну, как, всё в порядке? Признаться, я порядком испугался, когда эта сумасшедшая дамочка погнала флайер с такой скоростью.
   Сумасшедшая дамочка, посмотрев на Элвиса с явной иронией, нисколько не оскорбилась, тут же нашлась и ответила:
   - Можно подумать. Да, это как раз вы, андроиды, вечно гоняете как угорелые, а я как раз скорость ни разу не превысила.
   То, что Джейн поцеловала Элвиса на глазах у всех, нисколько её не удивило, как не удивило это никого из тех людей, кто находился поблизости. Куда больше была удивлена сама Джейн, когда Наташа пригласила их обоих к ним на ужин. Удивило её и то, что пока они шли к столу заседаний, женщины бросали на Элвиса если не восхищённые, то по крайней мере весьма восторженные и откровенно завистливые взгляды, явно, сразу угадывая в нём а-мужчину и моментально западая на него. Сам же Элвис вел Джейн под руку, как истинный джентльмен, и смотрел только на неё одну.
   Через несколько минут без какого-либо напоминания или приглашения все люди расселись по своим местам и гомон голосов в зале быстро стих. Высокая кафедра главного контролёра, за которой Элвис посадил Джейн, находилась прямо по центру перед пустым пространством зала, а позади неё, выше, находилась широкая и просторная ложа, в которой сидели остальные контролёры экзекуции. Слева и справа на трибунах сидело сотни четыре мужчин и женщин в строгих костюмах, среди которых Джейн сразу же узнала очень многих видных учёных, государственных и общественных деятелей из разных стран, включая даже Америку.
   Элвис занял место справ и чуть позади Джейн на более низком, чем её кресло с высокой спинкой, стульчике, но перед этим включил компьютер и прочее оборудование. Это тут же успокоило девушку, которая начала нервничать, видя, как пристально смотрят на неё присутствующие в зале люди. Кресло, которое она заняла и особенно его эмблема, - щит со скрещёнными мечами со стилизованным изображением Солнечной системы, тоже заставил её вздрогнуть.
   Джейн сразу же стало ясно, что кроме Элвиса в зале Трибунала присутствовали только жители планеты Земля и она начала было беспокоиться о том, что Эвард Бартон свалит на неё обязанность покарать злодеев, но тут в зал вошел секретарь Трибунала, одетый, как и Джейн в парадный офицерский лётный комбинезон и прошел к своей маленькой конторке, которая находилась внизу, справа. Заняв своё место, Камил повернулся к Джейн и спросил:
   - Госпожа главный контролёр, вы готовы?
   Взглянув на экран компьютера, чтобы убедиться в том, что остальные контролеры готовы, Джейн кивнула головой и секретарь Трибунала объявил о начале его заседания. После этого в зал вошли экзекуторы и встали полукругом, повернувшись лицом к огромному кругу на полу, который начал светиться голубоватым светом. Джейн без подсказки поняла, что этот круг на полу представляет из себя огромную линзу нуль-транса или телепорт-лифта, с помощью которого в зал Трибунала должны быть доставлены осужденные преступники.
   Джейн, уже неоднократно пользовавшаяся этими самыми главным средством передвижения интари, нуль-трансами и телепорт-лифтами, пусть не сразу, но всё-таки привыкла к тому, что она перемещалась в одно мгновение на тысячи и миллионы километров, но вот после того, как в светящемся голубым светом круге появилось сразу столько людей, ей стало немного не по себе. Все задержанные были одеты в одинаковые светло-зелёные комбинезоны, их головы были гладко выбриты и от того эти люди потеряли всякую индивидуальность, стали безликой людской массой. Чтобы у террористов не возникало никаких иллюзий на счёт побега или бунта, они были посажены на кресла вроде стоматологических и прикованы к ним силовыми полями.
   Эдвард Бартон при их появлении сделал шаг вперед и строго выпрямившись громко произнес:
   - Господа члены наблюдательного совета, господа контролеры, госпожа главный контролер, вы видите перед собой группу международных преступников, подвергнутых Всемирным Антикриминальным Трибуналом экзекуции за многочисленные преступления совершенные ими в различных странах планеты Земля. Все эти люди были задержаны нами в момент подготовки террористического акта, направленного против ближневосточной мирной конференции в Иерусалиме. Госпожа главный контролер, вы подтверждаете справедливость моих обвинений?
   Джейн слегка наклонилась к микрофону и строгим голосом сказала:
   - Да, господин главный экзекутор.
   - По решению Всемирного Антикриминального Трибунала солнечной системы - Продолжал Эд Бартон - Эти люди приговариваются к изгнанию и дальнейшую свою жизнь они проведут вдали от Земли, в различных колониях. С этого момента я передаю их в руки специалистов по психической коррекции сознания и физиологической реконструкции Института Человека. Специалисты из этой организации подберут для этих людей подходящие колонии и сделают всё необходимое, чтобы они смогли начать там новую жизнь. Да, поможет им Бог вновь стать честными людьми и обрести счастье и покой в новых мирах.
   После этого Джейн пришлось подтвердить личность каждого из террористов, для чего кресла в алфавитном порядке подвозили их к ней и она делала соответствующие пометки на карточках. Большинство террористов хотя с момента их задержания прошло более трёх суток, так и не поняли, что с ними произошло. Они сидели угрюмые, подавленные и тупо смотрели в одну точку, ни на что не реагируя. Зато другие пробовали вырваться и выкрикивали проклятья, а некоторые даже пытались заявить ей о своих гражданских правах.
   Как только Джейн подтверждала личность задержанного и все его грехи, террориста немедленно препровождали к телепорт-лифту и отправляли на психокоррекцию. Все террористы уже прошли ментоскопирование и Джейн, при желании, могла запросить все сведения о каждом из них, но не делала этого. Это существенно затянуло бы процесс и к тому она уже привыкла доверять Эду Бартону и у неё не возникло и тени сомнения в справедливости его решений. Поэтому через час всё было окончено. Однако, только с этой партией преступников.
   Джейн попросили перейти на трибуну наблюдателей и заседание Трибунала продолжилось. Теперь экзекуторы выводили не такие большие группы людей. Всего в этот день Трибунал вынес приговор почти полутора тысячам преступников и это, как сказал Джейн Элвис, было не много, если учесть, что Трибунал проводил такие мероприятия не чаще, чем один раз в две-три недели. Но и это число Джейн показалось чудовищно большим, но уже не потому, что Антикриминальный Трибунал вырвал этих людей из жизни, а потому, что ей показалось кошмаром, как много на ее планете отъявленных мерзавцев.
   После заседания Трибунала Эдвард Бартон попросил Джейн дать ему несколько дней, чтобы он мог посетить какую-то звёздную систему, расположенную по меркам интари совсем неподалеку, на расстоянии в каких-то семьсот тридцать световых лет от Солнца. Эд обещал вернуться через девять дней и продолжить свой рассказ, а пока предложил ей познакомиться с Винтерстаром или заняться ещё чем-нибудь приятным. Джейн не спрашивала может ли она свободно покидать колонию Интайра, но судя потому, что её наперебой приглашали в гости новые знакомые, это не возбранялось и она была совершенно свободна.
   Такой поворот дел очень обрадовал Джейн, так как теперь, поняв ту очевидную истину, что она, как журналист, находится в длительном отпуске, ей захотелось побывать везде, где только возможно. Но в первую очередь ей хотелось отправиться в Нью-Йорк и показать своей подруге и бывшей любовнице своего мужа-андроида. Это стало для неё в последние часы просто какой-то навязчивой идеей.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Соединенные Штаты Америки, город Нью-Йорк.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

События, происходившие

начиная с 20 августа 2025 года

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   Погостив в Винтерстаре, где им был предоставлен целый дом, всего четыре дня, Джейн предложила Элвису посетить Нью-Йорк. Ещё на Луне она приняла решение и теперь собиралась довести дело до конца. После того, что с ней случилось, она уже не могла больше заниматься журналистикой и хотя с прежней жизнью можно было покончить по телефону или с помощью электронной почты, хотела сделать это с куда большим тактом и уважением и потому хотела сама сказать Бобу, что уходит из газеты. Да, и из журналистики тоже.
   Девушка прекрасно понимала, что такое повышенное внимание к ней связано вовсе не с тем, что она пять с лишним лет писала дурацкие, злобные статейки об Антикриминальном Трибунале. Этим она могла привлечь к себе внимание одного, максимум двух или трёх интари, но никак не сотен и, возможно, даже тысяч. Везде, где бы она не появлялась, интари относились к ней так, словно она была одна из них. Впрочем, насколько она успела узнать, с того момента как наступил День Откровения и на секретные базы колонии Интайра на Земле прибыло около трёхсот тысяч человек, число колонистов выросло вдесятеро благодаря тому, что интари собрали всех своих сородичей. И не только тех в ком хоть как-то проявилась Сила, так что возможно она и впрямь была чьей-то сестрой.
   Но вот том-то и был весь фокус, что, судя по словам Спиро, в Джейн тоже была Сила, но она проявилась только в том, что она была латентным сенситивом, телепатом, который мог посылать свои мысли. Пусть даже она и была потомком кого-либо из земных родителей интари, этого было всё же слишком мало для того, чтобы надеяться на подобный прием. Тут что-то было не так и Джейн не торопилась задать Эду Бартону прямой вопрос желая, чтобы всё шло своим чередом и это явно полностью устраивало главного администратора.
   До Нью-Йорка Джейн и Элвис добирались самым коротким путём, через одну из баз, расположенных поблизости от этого мегаполиса. Не застав на этой базе ни единой живой души, они, с помощью телепорт-лифта, перенеслись на поверхность, в особняк на Манхеттене, расположенный всего в нескольких кварталах от редакции газеты. Увидев на руке Джейн обручальное кольцо и взглянув на Элвиса, Боб, после поздравлений и пожеланий счастья, тут же уныло произнес:
   - И ты теперь скажешь мне извиняющимся голосом, что ты у меня больше не работаешь, Джейн. Глядя на твоего мужа, я даже боюсь спросить тебя, когда ты вернёшься из отпуска.
   Ужин в ресторане отеля "Уолдорф Астория" привел Боба в более приятное расположение духа. Для Джейн это было прощание со старой жизнью, а для Элвиса первый экзамен на право жить среди людей. Элвис не подкачал. За ужином он вёл себя непринужденно, напрочь забыв кое-какие свои обороты речи, которыми он, иной раз подчёркивал, что является андроидом. Он весьма остроумно шутил и весело смеялся над шутками Боба. Когда Элвис, найдя какой-то вполне благовидный предлог, отошел от них на несколько минут, Боб тут же поинтересовался:
   - Джейн, мне всегда казалось, что время рыцарей давно уже кануло в лету, но, похоже, я был не прав. Где ты нашла этого парня? Или это твой самый большой секрет?
   Джейн загадочно улыбнулась и ответила:
   - Разумеется секрет, Боб, но тебе я, пожалуй, скажу правду, я сама создала этого здоровенного парня из своих девичьих грез, лунного света и утренней росы, прибавив к ним кавалерийскую саблю своего прадеда для прочности. Как ты считаешь, у меня получилось что-то стоящее?
   - Да, работа мастерская, ничего не скажешь. - Ответил Джейн бывший шеф - По-моему, тебе стоило бы поставить производство сказочных принцев на поток. Ты на этом бы в один миг разбогатела. И все-таки мне жаль, что ты уходишь из газеты, Джейн, с тобой было интересно работать. Сложно, но очень интересно. Я никогда не мог предугадать, какой номер ты отколешь в следующий раз.
   Если в Винтерстаре в роли гида выступал Элвис, то в Нью-Йорке настала очередь Джейн и она с удовольствием показала своему мужу-андроиду город, познакомив его как с самыми интересными достопримечательностями, так и с его ночной жизнью. В какой-то момент Элвис признался ей, что знает об этом городе, как впрочем и о тысячах других городов Земли, абсолютно всё и ему здесь интересно только потому, что Джейн находится рядом с ним. Джейн восприняла эти слова весьма своеобразно и следующие двое суток они провели в постели.
   Утром пятого дня их нью-йоркских каникул, буквально за несколько часов до своего возвращения на Ганимед, Джейн спросила Элвиса:
   - Эл, дорогой, Эдвард как-то рассказывал мне про одного русского парня, который умудрился подключиться к вашему суперкомпьютеру по имени Бэмми.
   Элвис тут же внес свою поправку:
   - Джи, Великий Бэмми это не суперкомпьютер, это Большой Мозаичный Мозг, он скорее суперандроид, только не имеет тела.
   Джейн отмахнулась и сказала:
   - Какая разница, Эл, главное ведь то, что тот русский парень, да, и не он один, смог подключиться к этому вашему Великому Бэмми. Меня в данный момент интересует только одно, смогла бы и я проделать такое? Скажи, ты можешь организовать такое сам или для этого нужно идти на какую-нибудь базу?
   От удивления Элвис привстал и, глядя на Джейн, изящно выгнувшуюся всем своим стройным, красивым телом и потягивающуюся, словно розовая пантера, на голубых, шелковых простынях растерянно спросил ее:
   - Джейн, неужели ты хочешь войти в виртуальный контакт с Великим Бэмми?
   - Да, на кой черт мне сдался этот твой Великий Бэмби, Элвис, на которого ты никак не нарадуешься! - Воскликнула девушка и пояснила андроиду - Я хочу войти в виртуальный контакт с тобой, мой любимый, и заняться с тобой любовью, чтобы узнать воочию, как сильно ты меня любишь.
   Джейн всегда смешила серьезность Элвиса, когда он отвечал на вопросы, задаваемые людьми. На её взгляд андроиды только тем и отличались от обычных людей, что не всегда понимали, на какие вопросы можно отвечать шутливо, а на какие и вовсе не отвечать. Элвис запустил руку в свою густую шевелюру и немедленно ответил:
   - Технически это не составит особого труда, Джи и для этого нам вовсе не нужно возвращаться на базу.
   Джейн радостным голосом сказала, вскакивая с кровати:
   - Вот и прекрасно, дорогой. Предлагаю тебе немедленно заняться этим. До возвращения Эда Бартона осталось чуть менее суток часов и я думаю, что мы успеем проделать этот трюк прямо здесь, на этой кровати.
   У Элвиса даже и мысли не мелькнуло, чтобы отказаться от этого предложения и он моментально связался со своими собратьями андроидами, а уже через три четверти часа один из них стоял на пороге квартиры Джейн с большой коробкой в руках. Собрать из полученных деталей и блоков миниатюрный шлем ментоскопа, настроить и протестировать его, для Элвиса было делом на каких-то полчаса времени.
   Джейн за это время успела приготовить завтрак и теперь, надев на голову наушники, танцевала нагишом и сервировала стол. Элвис подошел к ней, держа в руках миниатюрный шлем, сделанный из блестящего, серебристого металла, который был немного похож на шапочку для плавания. Сняв с головы девушки наушники, он предложил надеть ей его. Джейн ожидала, что она немедленно услышит в своей голове мысли Элвиса или еще что-нибудь подобное, но ничего не произошло. Обиженно взглянув на Элвиса, девушка сердитым голосом сказала андроиду:
   - Элвис, эта штука совсем не работает. Ты, наверное, что-то сделал не так?
   - Нет, Джи, всё сделано правильно и аппаратура работает нормально, просто сначала нужно сделать так, чтобы я смог немного приглядеться к работе твоего мозга и уже после этого ты сможешь войти в виртуальное пространство моего.
   Пока это происходило, они успели позавтракать и Джейн поразилась тому, каким заторможенным и рассеянным был Элвис. Обычно андроид ел быстро, а в этот раз он медленно подносил вилку ко рту и жевал ветчину с таким усилием, словно это было листовое железо. Когда они встали из-за стола и вернулись в спальную комнату, Джейн немедленно потащила его в постель, но Элвис отрицательно покачал головой и сказал ей:
   - Нет, Джейн, пожалуй у тебя ничего не выйдет. Ты не можешь войти в виртуальное пространство и при этом заниматься со мной любовью. Одень пожалуйста вот это. - Элвис протянул девушке большие черные очки и оранжевый комбинезон, который обычно надевали перед тем как облачиться в защитный боескафандр - Тогда ты сможешь двигаться в виртуальном мире и полностью ощущать его. Конечно, я мог бы передавать сигналы непосредственно в твой мозг, но будет лучше если я буду воздействовать на твои рецепторы. Более глубокое погружение в виртуальный мир я предлагаю оставить на следующий раз. Поверь, Джи, так будет лучше.
   Бережно усадив девушку в мягкое, уютное кресло, Элвис сел напротив и спросил:
   - Ну, что, ты готова?
   Джейн поправила на себе очки, сквозь которые не проникал ни один лучик света и кивнула головой. В туже секунду ей в глаза брызнул поток голубого, слепящего света. От неожиданности она зажмурилась и когда открыла глаза, то увидела огромное пространство, залитое приятным, нежно-голубым светом, а внизу серебристую равнину, над которой парили разноцветные шары, октаэдры, додекаэдры и еще Бог весть какие объемные геометрические фигуры. Тотчас она услышала внутри себя голос Элвиса.
   - Джи, добро пожаловать в наш виртуальный мир.
   - Элвис, где я? Элвис, где ты? Я совсем не вижу тебя, любимый? - Растерянно сказала Джейн и поняла, что ее слова тоже идут откуда-то изнутри, а не срываются с губ.
   Элвис сказал ей:
   - Джи, посмотри на свои руки.
   Она взглянула на свои руки и увидела себя со стороны. В том, что она видела именно себя, Джейн была уверена наверняка, вот только вряд ли она могла себе представить себе, что будет когда-нибудь выглядеть таким вот образом. Ведь она из человека превратилась в огромную многоступенчатую геометрическую фигуру, сложенную из живых цветов, - разноцветных роз, орхидей, лилий, лотосов, полевых ромашек, голубых и фиолетовых ирисов, огромных розеток кремовых магнолий и множества других цветов. Элвис засмеялся счастливым смехом и попросил:
   - А теперь посмотри направо, любовь моя.
   Джейн взглянула направо. Геометрическая оранжерея исчезла и она увидела огромную, золотую объёмную снежинку, парящую в голубом просторе. По полированному золоту снежинки пробегали радужные сполохи, а с остроконечных игл срывались золотые молнии. Джейн расхохоталась и сказала:
   - О, Господи, Эл, что это произошло с тобой? И что это произошло со мной? Куда подевались наши тела? Я что, так и буду оставаться клумбой, парящей в небесах и как я тогда смогу обнять тебя, дорогой?
   - Иди ко мне, Джейн. - Позвал ее Элвис.
   Девушка подумала навстречу андроиду и золотая снежинка тотчас приблизилась. Джейн увидела, как её геометрическое тело, сложенное из цветов, вдруг свернулось вовнутрь, а снежинка наоборот распахнулась ей навстречу и она оказалась внутри неё и перед ней немедленно появилось сначала лицо Элвиса, а затем и весь он. Только внутри этой золотой снежники Элвис был радужным, светящимся изнутри, а её тело стало вдруг похожим на большую изумрудную волну. Джейн обняла Элвиса и он поднял её на руки. Тело Элвиса было горячим и пахло свежим хлебом.
   Внутри снежинки всё было пронизано золотым светом, который отражался от многочисленных граней призм, убегающих куда-то вглубь. Элвис выпустил ее из рук и она полетела навстречу неведомому радужно-золотому сиянию. Джейн пролетала мимо огромной стены, которая была прорезана то ли окнами, то ли люками различной формы. Она могла влететь в любой из них, но её манил тот свет сверкающий не то внизу, не то над головой и когда она долетела до центра, то снова увидела Элвиса, но теперь уже не радужного, а такого, каким она его создала. Бросившись к нему в объятья, Джейн, вдруг, почувствовала, что слилась с андроидом воедино, вошла в него, как меч входит в ножны, как мужчина входит в женщину и это так поразило ее так сильно, что она невольно вскрикнула.
   - О, Элвис, что это со мной?
   Ответа она не получила, зато вдруг неожиданно для себя поняла, что может теперь испытывать те же ощущения, которые испытывал Элвис. Она почувствовала ритмичную пульсацию термоядерного микрореактора, ощутила всю мощь механического привода и удивилась той скромной оценке, которую андроид давал своим силам. Но, самое главное, что Джейн почувствовала ту нежность, радость и ликование, которые переполняли Элвиса и ту безбрежную теплоту любви, которую он испытывал по отношению к ней самой. Наконец-то, она смогла уловить мысли Элвиса, вернее их цвет, - яркий, золотой и удивительно чистый.
   В этих золотых лучах она купалась как в нескончаемом водопаде, мощном и стремительном, который омывал её со всех сторон, унося прочь всё мелкое и ненужное. Джейн попыталась выйти из Элвиса, но он обнял её изнутри и девушка почувствовала как их ощущения сплетаются в единую ткань чувств. Родство было полным и безграничным. Элвис не прилагал даже малейших усилий для того, чтобы проникнуть в её суть, как и она понимала его без малейших усилий, но это были лишь эмоции, говорящие о том как любит её андроид и как гордится тем, что она любит его. А еще все в нём ликовало каким-то странным созвучием, - Лилея Тарфо.
   Как-то незаметно для себя Джейн вышла из Элвиса и обессиленная упала у его ног. Элвис опустился к ней и, вдруг, всё внутри золотой снежинке переменилось. Теперь она уже не казалась такой огромной и Джейн смогла окинуть её взглядом полностью, понять всю ее структуру, которая складывалась из огромного множества информационных блоков, являвшихся для Элвиса кладовой знаний. Она поразилась тому, как много было вложено в его мозаичный кристалломозг. Здесь были все города Земли и все города Интайра, она даже смогла увидеть прекрасную Тифлиду - золотисто-розовое солнце этой удивительной планеты с деревьями, украшенными голубой, лиловой и сиреневой листвой. Вместе с тем кое-что оставалось непонятным и потому Джейн спросила Элвиса:
   - Эл, скажи мне, что это вокруг меня?
   Ответ андроида она услышала всем своим существом, каждой клеточкой, каждым цветком своего тела. Услышала и одновременно увидела.
   - Джи, это мой дом, моё собственное я. Таким я являюсь на самом деле. То что ты видишь, это моя внутренняя структура, взгляд обращенный в себя, а эта геометрическая фигура сложенная из цветов, - это ты. Такой ты ощущаешь себя подсознательно, правда геометрическая структура это ещё и то, как гармонизируется твоя внутренняя суть. У тебя очень богатый внутренний мир, сложный и в тоже время удивительно гармоничный и поэтому все, в ком есть способности к телепатии, так тянутся к тебе, ведь даже тогда, когда ты воздвигаешь ментальный щит ты остаешься прекрасным цветком, сложенным из множества разнообразных цветов. А ещё ты источаешь сладостный аромат. Ты прекрасна, Джи и я очень горжусь тобой. Теперь, когда я смог полностью познать тебя, ты стала для меня ещё большей загадкой, но давай я расскажу тебе о своём виртуальном я. Та золотая снежинка, которую ты видишь, это то, что досталось мне в наследство от моих родителей-интари, которые создали мой мозаичный кристалломозг. Он сложен из миллионов крошечных кристаллов и в каждом хранится громадное количество информации. Все они связаны между собой, но это всего лишь мой дом, а не я сам. Моё я, это воля, энергия, душа, которая заставляет мозаичный кристалломозг мыслить, существовать и действовать. Из всех андроидов взятых на борт "Уригленны", я самый старший, да, и вообще я отношусь к самому первому поколению андроидов и моими родителями являются не андроиды, а интари, но даже я не знаю что же делает андроидов разумными существами и заставляет чувствовать. Вообще-то виртуальный мир устроен куда проще, чем материальный, всё что ты видишь, Джейн, это только отражение наших информационных банков, голубое пространство вокруг - система коммуникаций, а серебристая твердь внизу, это Великий Бэмми. Все остальные причудливые конструкции, что парят над ним, это такие же андроиды как и я. В виртуальном пространстве мы можем общаться друг с другом, приходить друг к другу в гости, делиться информацией, в общем жить, любовь моя. Хотя мы сейчас находимся в сфере Великого Бэмми, любимая, это вовсе не говорит о том, что только так мы можем общаться напрямую. Мы можем входить друг в друга точно так же, как люди ходят в гости к своим друзьям.
   - И часто вы входите друг в друга, Эл? - Поинтересовалась Джейн, поднимаясь вверх и скользя вдоль золотой плоскости.
   - Ну, я не сказал бы, что это бывает очень часто, Джейн, ведь это для нас андроидов как раз и есть то, что люди обычно определяют как любовь. - Ответил Элвис.
   Рассмеявшись Джейн сказала ироничным тоном:
   - Не сказала бы я, что это намного приятнее обычной практики людей, Элвис.
   Андроид рассеялся и ответил:
   - Да, но мы ещё ничего и не делали, Джи.
   Скользя вдоль золотых плоскостей и видя многочисленные входы, Джейн не стремилась проникнуть в память Элвиса, хотя и понимала, что может найти в ней массу интересного. Такой способ получения информации она считала слишком неинтересным, банальным и потому вскоре сказала:
   - Элвис, мне кажется, что я достаточно погостила у тебя.
   В следующий миг девушка вновь увидела перед собой черноту очков и когда она сняла их, то Элвис посматривал на нее чуть насмешливо. Сняв с головы шлем ментоскопа, она принялась стягивать с себя оранжевый комбинезон. Всё путешествие заняло не более двух минут и удовлетворенная этим, Джейн задумчиво произнесла:
   - Прекрасно, у нас в запасе ещё уйма времени, Элвис.
   Андроид понял её с полуслова и, подняв на руки, немедленно понёс к кровати. Обнимая девушку он спросил:
   - Тебе не понравился виртуальный мир?
   - Нет, отчего же, там было очень красиво и мило Элвис и к тому же я узнала главное, ты любишь меня.
   - А разве ты не знала этого раньше, Джейн? - Искренне удивился андроид.
   Джейн усмехнулась и сказала, дунув ему в нос:
   - Ну, знать-то я это знала, только с твоих слов, но мне всё же хотелось убедиться в этом самой. Ты ведь столько говорил мне о том, что в виртуальном мире невозможны ложь и обман, что я и в самом деле захотела взглянуть на него. Но, по правде материальный мир нравится мне куда больше, Элвис. В нём мне с тобой общаться гораздо приятнее.
   Последние слова Джейн проговорила уже голосом хриплым и дрожащим от страсти, которая бурлила в ней, словно раскаленная лава в кратере вулкана. Желание, не покидавшее её все эти дни, виртуальном мире своего возлюбленного достигло своего абсолютного максимума и теперь ей хотелось только одного, войти в его объятья и быть расплавленной в них, словно пчелиный воск. Элвис испытывал к ней точно такое же вожделение и потому он просто не смог дойти до их брачного ложа и рухнул, словно сраженный пулей, прямо на старинный персидский ковер.
   Они занимались любовью с каким-то исступлением и невероятной страстью, которая заставляла их сплетаться так крепко, что уже ничто не могло заставить их разжать объятья. Элвис плакал от счастья и по его лицу текли слезы, а Джейн целовало его лицо и просто изнемогала от ощущения бесконечности своего счастья. Ни о чем другом, как о такой любви и о таком муже она в своей жизни даже и не мечтала.
  

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

  
   Главная задача любой медицины, как вполне традиционной, так и нетрадиционной, основанной на всяких шаманских штучках и траволечении, заключается в том, чтобы человек не болел и был здоров. Никаких других задач медицина в её классическом виде перед собой не ставит. Геронтология, сколько ты её не развивай, лишь может продлить человеку старость, но молодость ему не вернёт. Здоровый образ жизни, нормальные условия труда и тому подобное, это уже задачи санитарии, но уж никак не медицины.
   Когда Эмиил Бор Заан приступил к работам по созданию медицинской машины, - реаниматора, то он даже и не думал о каком-нибудь лечение. Все его мысли были направлены только в одно русло, - как сделать так, чтобы, не меняя глубинной сущности каждого человека, разобрать его на мельчайшие составные части, вплоть до каждой отдельно взятой клетки тела, и воссоздать человека заново, но сделать его сильнее, красивее, здоровее и значительно моложе, остановившись на уровне полного расцвета его молодости и красоты. Медицина тут была бессильна и в бой вступали совершенно другие механизмы сохранения жизни.
   В первую очередь клонирование отдельных клеток, органов и всего человеческого тела в целом из стволовых клеток данного индивидуума, которые выращивались бы из некоей усреднённой биологической протоплазмы. При этом речь ещё шла и о том, чтобы исключить из полного набора генетических конструктивных элементов поврежденные гены и хромосомы, а также те гены, которые в данной комбинации наносили человеку вред и делали его подверженным заболеваниям, а то и вовсе уродом.
   Помимо этого старик решил не только сделать человеческое тело идеальным, но и значительно увеличить его ресурс, сделать человека суперменом. Такими тонкими материями как душа, мораль, нравственность и всякая тому подобная лабуда, Эмиль голову себе не забивал ни в прошлом, когда мы только-только приступили к этой работе на Терре, ни позднее, когда мы все прошли через День Откровения.
   Эмиля волновали вопросы работы головного мозга его пациентов, а стало быть и проблемы форсирования интеллекта, но только как практика и уж ни в коем случае не как моралиста. Ему было куда важнее превратить мозг какого-нибудь дауна в точно такой же мозг, который имелся в голове гения, а уж то, как этот парень распорядится этим инструментом, его не волновало. Точно так же его не волновало и то, какая именно болезнь разрушала человеческий организм, ведь главным для Эмиля было сломать сам механизм разрушения и полностью восстановить все повреждения в организме.
   Точно так же и все мы не ставили своей целью сделать из человека эдакую счастливую куклу, мы просто стремились исправить всё то, что сделали с ним природа, жизнь и общество и давали ему шанс начать жизнь заново, то есть, отправить его на долговременное место жительства абсолютно здоровым, молодым, невероятно сильным и крепким, с прекрасно отрегулированным мозгом, способным решать сложнейшие задачи, и дать ему вдобавок ещё новые лицо и имя. Ну, а это, сами понимаете, были отнюдь не медицинские задачи и все мы не были переполнены при этом человеколюбием, поскольку поступали со многими людьми так помимо их собственной воли, но при этом всё-таки следует учитывать то обстоятельство, что колонистов другого сорта, всяких там стариков и старух, людей выброшенных из жизни и прочих неудачников было раз в десять больше, чем преступников.
  
   (Выдержка из беседы Эда Бартона с Ракбетом Доулом и Хьюмом)
  
   Галактика "Млечный Путь", Ганимед, естественный спутник планеты Юпитер, главная внеземная база колонии Интайра город - Винтерстар, дом Главного контролера Джейн Коллинз.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

27 августа 2025 года, 19 часов 15 минут

по Гринвичу

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   На этот раз Джейн добиралась до Ганимеда самостоятельно. Элвис оставался в Нью-Йорке. Поскольку Джейн ушла из газеты, им теперь следовало побеспокоиться о финансовом благополучии и Элвис не нашел ничего лучшего, чем поиграть на бирже. Андроид уверял её, что с его аналитическими способностями и с помощью собратьев он легко сможет заработать и потому, полностью поручив его заботам Присциллы, Джейн отправилась в путь. Она заранее простила Элвису все его будущие грехи и уже посмеивалась, в ожидании следующей встречи со своей подругой, которая нашла себе новую забаву в лице какой-то манекенщицы.
   Оставляя Элвиса на попечении Присциллы, Джейн нисколько не была озабочена стандартными правилами морали, привитые ей в католическом приюте. Куда больше ей хотелось помочь Присцилле, чем проверить андроида на супружескую верность, о которой тот, похоже, имел весьма смутное и невнятное представление. И при этом она совершенно не волновалась о возможных последствиях. В прочности чувств Элвиса она была уверена, как и в том, что Присцилла, со свойственным ей практицизмом, порой доходящим до цинизма, сможет легко пережить его возвращение к Джейн, а в том, что Присцилла не сможет устоять перед чарами Элвиса, она была уверена наверняка. Об этом говорили хотя бы её восхищенные взгляды, которые она постоянно бросала на этого рослого красавца.
   С собой Джейн, кроме обычного набора вещей, которые женщины берут в поездку, взяла ещё и шлем ментоскопа, а также портативный коммуникатор, который позволял ей мгновенно связаться с Элвисом. Поцеловав своего мужа-андроида, она вышла из своей квартиры и направилась к небольшому антикварному магазинчику, в задней комнате которого находился телепорт-лифт транспортной службы колонии интари на Земле. По пути она зашла в несколько магазинов и сделала в них кое-какие покупки исключительно для того, чтобы угодить Эду Бартону.
   Путешествие на орбиту Юпитера оказалось столь коротким, что уже спустя всего лишь час Джейн, прибравшись в своём ганимедском доме, расположенном в Сиреневой долине над небольшим озером, поджидала гостей. На этот раз уже Эд Бартон решил прийти в гости к ней и, как он предупредил её заранее, не один. Чтобы показать себя радушной хозяйкой, она решила угостить их ужином. Эд действительно заявился в этот красивый, уютный и ни на что не похожий день не один, а с Эмилем Борзаном и Сэмом Бартоном. Джейн было трудно поверить в то, что этот молодой, улыбчивый парень, как две капли воды похожий на Эда Бартона, является его отцом.
   Сэм был очень рад встрече с ней и это снова всколыхнуло в Джейн смутные подозрения. Эмиль Борзан же, напротив, был очень серьёзен и сосредоточен. Все трое только что вернулись из такой дали, что это казалось для нее просто невероятным, но это действительно было именно так. Скоростной крейсер, который летал едва ли не быстрее "Уригленны", действительно за девять суток успел долететь до безымянной планеты у звезды, которая всего лишь имела порядковый номер, находилась на расстоянии семисот световых лет от Солнца и вернуться обратно точно в намеченный срок.
   Не смотря на то, что Джейн ещё не очень хорошо освоила бытовые приборы интайрийской модели, она все же смогла приготовить своим гостям ужин пусть не из таких изысканных блюд, которые мог готовить Элвис, но всё же такой, что ей не было стыдно пригласить гостей к столу. За ужином Эмиль Борзан несколько повеселел и вместе с Сэмом они оба вовсю веселили хозяйку, добродушно подтрунивая над Эдом Бартоном и его вечным стремлением на всё взглянуть своими глазами, из-за которого он и помчался в такую даль. Вскоре Эмиль и Сэм попрощались с хозяйкой и предоставили Эду Бартону возможность продолжить свой рассказ.
   Как только они ушли, Джейн сварила для Эда целый кофейник крепчайшего кофе, который он поглощал почти непрерывно и устроившись на удобном кресле, похожем на облако, разводя руками сказала:
   - Эд, я вынуждена вас разочаровать, поскольку я ушла из "Нью-Йорк Таймс", то ваше интервью уже не появится на страницах этой газеты. И раз я для вас уже не журналист, возможно вы не захотите продолжать свой рассказ.
   Эд Бартон посмотрел на неё пристальным взглядом и промолвил:
   - Пожалуй, вы в очередной раз удивили меня, Джейн и я надеюсь, что это произошло не потому, что вы испугались нас. Однако, свой рассказ я продолжу и заранее предупреждаю, что он будет очень долгим и вам придется выслушать не только меня, но многих моих друзей. - Увидев удивленный взгляд Джейн, он смутился и быстро добавил - Ведь вы главный контролёр Трибунала и у вас должно составиться правильное представления об интари и обо всём, что мы делаем на Земле.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Федерации, московская секретная штаб-квартира русского отдела Всемирного Антикриминального Трибунала, расположенная в особняке, стоящем на берегу Истринского водохранилища в 29 километрах от города Москвы.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

24 октября 2009 года, 23 часов 50 минут

  

Продолжение рассказа Эдварда Бартона

  
   Итак Джейн я снова возвращаюсь в своем рассказе на шестнадцать лет назад. Как я уже вам говорил, моя неожиданная встреча с Василием Седых полностью изменила все мои прежние планы касающиеся того, как навести порядок в такой огромной стране как Россия. Признаться, когда старикашка Бэмми вплотную познакомился с этим парнем, он выставил его планам оценку даже более высокую, чем моим собственным. Хотя это вовсе не говорило о низком уровне моего профессионализма. Просто план Василия был лучше привязан к местным условиям, я ведь даже подумать не мог о том, чтобы совершить в России военный переворот. Долгие годы я отсиживался в кустах, а вот этому бывшему оперу пришлось весьма нелегко и потому он так окрысился на наши родные российские власти, что сконстролил такой дерзкий и затейливый план.
   Это заставило нас не торопиться с началом экзекуций, которые мы уже начали было планировать, но зато мы смогли и лучше к ним подготовиться. Идея Василия Седых провести первые экзекуции на фоне большого шума в России, была просто гениальна. Военный переворот в России, да, ещё возглавляемый такой яркой личностью, как полковник Демидов, позволял нам навести столько тумана, что им можно было прикрыть и военное нападение Мексики на Канаду.
   Подготовка военного переворота шла тихо и как-то уж очень рутинно. Наши телепаты спокойно и без спешки отбирали кандидатов в армии, внутренних войсках и в прочих силовых структурах. Вместе с этим мы помогали Виктору Демидову набирать команду в среде крупных банкиров и бизнесменов и это тоже не составило нам особого труда. Очень многим из них тоже абсолютно всё в этой стране нравилось и потому некоторые не только охотно присоединялись к военным, но и были готовы выступить с оружием в руках, чего от них вовсе и не требовалось. Попытайся эти ребята устроить всё без нашей помощи и у них только на подготовку ушли бы годы, а так мы за полтора месяца завербовали Виктору армию почти в полмиллиона человек, а власти при этом и ухом не повели.
   Но меня в то время больше всего волновало не это. Пятеро наших товарищей, имён которых мы даже не знали в то время, были живы, но почему-то никак не отреагировали на мой призыв, переданный с Луны мощным передатчиком на суперволнах, которые, в отличие от радиоволн, пересекали громадные космические расстояния практически мгновенно и им не и им не были страшны никакие экраны и преграды. Уже в первые часы моего пребывания на антарктической базе самым странным мне показалось то, что хотя все пятеро находились в безлюдном районе на территории Соединенных Штатов Америки, в пустынной долине Скалистых гор, никто из них не двинулся в путь.
   Уже через неделю после Дня Откровения мы тщательно обследовали этот район с воздуха и, поначалу, вообще ничего не обнаружили. После этого мы выслали туда специальный поисковый отряд, состоящий из нескольких парней выросших в Штатах и бывших опытными космодесантниками, специалистами в области разведки и диверсий в тылу врага. Они-то вскоре и выяснили причину, по которой наши собратья не могли к нам присоединиться. Вся эта долина была частной собственностью и, якобы, принадлежала корпорации "Юнион Петроникс", но это было всего лишь прикрытие. Наши разведчики хотя они и были все американскими индейцами, не понадеявшись на такую маскировку, прибегли к своим собственным трюкам, которым они выучились ещё на Интайре.
   При въезде в долину стоял небольшой отель, все служащие которого имели военную выправку и, сами понимаете, Джейн за корпорацией "Юнион Петроникс" стоял какой-то жутко секретный отдел ЦРУ. Наши ребята быстро обнаружили в долине ещё один объект, но уже не на поверхности, а глубоко под землёй. К нашему сначала удивлению, а потом уже и негодованию, это был хорошо оснащённый, современный научно-исследовательский биологический центр, в котором исследовали как наших людей, так и их крулосов. При этом все крулосы были отделены от них, а людей сделали просто донорами.
   Телепатам не составило большого труда выяснить, как это произошло. Оказывается, некоторых из них выследили ещё шестьдесят лет назад, сразу после войны, но подозрения на счёт Носителей возникли ещё раньше, в середине девятнадцатого века. Этот исследовательский центр был построен в восемьдесят седьмом, а уже вскоре, в девяносто первом эти учёные-садисты определили причину странности этих мужчин и женщин. Эти изверги извлекли из тел пятерых Носителей крулосов и поместили их в питательную среду, а над нашими двенадцатью товарищами продолжали проводить свои гнусные, варварские опыты.
   О, эти типы вовсе не были озабочены поиском открытий, которые могли бы дать что-нибудь человечеству, они просто связали удивительные способности наших собратьев с крулосами в теле и теперь хотели привить эти качества кучке избранных людей. Эти деятели вовсе не надеялись на что то особенное, а лишь стремились приживить кому-либо наши крулосы и их совершенно не волновало то, что Носители лишь стремились дойти до Дня Откровения, хотя именно это они узнали у наших товарищей с помощью наркотиков. Ну, и, само собой разумеется, их совершенно не волновало, что крулосы могли существовать лишь в телах их Носителей, и что для этого им постоянно приходилось использовать Носителей, как доноров, чтобы создавать для крулосов питательную среду.
   Хотя эти горе-учёные почти сразу же выяснили, что крулосы это симбиотические организмы и могут жить только в теле своего Носителя, они продолжали надеяться, что смогут найти для этих удивительных созданий, которые переходили из тела в тело от отца к сыну и от дочери к матери тысячелетиями, подходящих клиентов из числа элиты. И ещё они постоянно искали новых Носителей, чтобы ограбить и их. Когда наступил День Откровения, ученые из этого научного центра буквально пришли в изумление, так как их агенты сообщили им о том, что сразу несколько десятков подозреваемых внезапно сорвались с места и куда-то ушли. Мы тоже сразу же узнали о том, что за некоторыми из нас следили, но, к счастью хотя бы эти ребята были опытными людьми и не попались в лапы негодяев.
   Тайная организация, захватившая наших друзей, была структурирована, как самая настоящая, самостоятельная спецслужба. Она имела в своём составе разведку и контрразведку, имела на службе наёмных убийц и опорные пункты не только в Америке, но и во многих странах мира. Единственное, что в их деятельности меня устраивало, так это то, что они действовали в глубоком подполье. Об этой организации не знали ни в конгрессе, ни в правительстве, а в ЦРУ о её существовании знало не более десятка человек и финансировалась она исключительно за счёт частных пожертвований.
   Поэтому вас не должно удивлять, Джейн, что мы раз и навсегда покончили с этим псевдонаучным центром и со всеми теми людьми, которые работали в нём или вообще знали хоть что-то о его существовании. Это была не экзекуция, а простая самооборона. Мы были вынуждены так поступить и уничтожить даже малейшие ее следы на Земле и навсегда стереть не то что какую-либо информацию, но даже и память о ней. С теми людьми, которые посетили её лишь один, два раза в жизни и в памяти которых уже стали стираться воспоминания о "Юнион Петроникс", мы так и поступили. Против других были вынуждены поступить более радикально, хотя некоторые из них были высокопоставленными правительственными чиновниками.
   За два месяца до военного переворота в России, Сергей Ладин провел "операцию по зачистке местности", как он назвал это в своем отчете. Хотя этот научно-исследовательский центр находился глубоко под землей и тщательно охранялся, на всю операцию ушло всего каких-либо двадцать минут. Иного я от космос-адмирала военно-космических сил Интайра и его космодесантников и не ожидал. Они провели эту карательную операцию, как образцово-показательную военную игру.
   В отличие от прежних лет, теперь у космос-адмирала в подчинение находились не просто космодесантники, для которых очень подходит земной военный термин - коммандос, а настоящая элита вооруженных сил, способная украсить собой любую армию, - суперкосмодесантники - сенситив-коммандос, а сам Кайор Клиот, ставший ко Дню Откровения двадцатипятилетним парнем Сергеем Ладиным, тоже был теперь воякой хоть куда. Он и раньше был бравым космолетчиком, для которого просто не существовало слово "невозможно". Впрочем, в одном смысле это слово для него все-таки существовало, - космолетчику уже невозможно было оставаться в военно-космических силах, если он не выполнил приказа командира.
   Серж не стал особенно мудрить и провел операцию по самому простому сценарию. Его парни провели тщательное расследование, выяснили кто командовал этой конторой, после чего в дело вступили самые опытные телепаты, которые имелись в его распоряжении и некоторые технические приспособления. С давних пор в его распоряжении, как у командира "Уригленны", имелось специальное электронное оборудование и химические средства, которые можно было применить почти против каждого разумного существа в галактике Хизан дышащего кислородом и это было не оружие. Телепаты-поисковики в считанные дни вышли на нужных им людей и выманили их из тщательно охраняемых квартир и офисов, после чего техникам лишь оставалось поставить их под ментальный контроль с помощью миниатюрных электронных приборов и химии. После такой операции эти люди уже действовали не по собственной воле, а выполняли приказы даже не людей, а специального компьютера.
   Это позволило ребятам Сержа Ладина по быстрому устроить внеплановое посещение научно-исследовательского центра его руководителями, которых сопровождали в этой поездке наши лучшие сенситив-коммандос. Серж был включен в состав этой группы. Ребята вошли на территорию базы, быстренько обезвредили все ловушки и сигнальные системы, после чего в три минуты вывели из строя как охрану, так и весь её персонал. Это позже мы превратили экзекуции в театрализованное действие, чтобы предстать перед нашим клиентами во всей красе и хорошенько надавить на их психику, а в той операции это было излишне.
   Прихватив крулосов, наших товарищей и всё оборудование, сенситив-коммандос покинули горную долину, взорвав, напоследок, не только подземный научно-исследовательский центр, но и отель. Вот таким незатейливым образом корпорация "Юнион Петроникс", о существовании которой знало в Штатах самое ограниченное число людей, прекратила своё существование. В это же время были изъяты ещё некоторые граждане США, которые были причастны к её шаманской деятельности. Всего нам пришлось изолировать семьсот двадцать восемь человек и, как это не покажется вам странным, Джейн, очень многие из них были этому только искренне рады, особенно ученые.
   Большая часть этих людей отправилась осваивать одну очень красивую и уютную планету, основав там колонию под названием Мичиган, а некоторые проживают сейчас на Ганимеде. Первый и последний раз мы пошли на то, что после проведения операции позволили воссоединиться супругам. Мы сделали это только потому, что чуть ли не две трети этих людей были весьма преклонного возраста и я не видел ничего плохого в том, чтобы их мужьям и женам была возвращена молодость. Те из ученых, которые выразили желание сотрудничать с нами, получили к тому же и новый облик и теперь без какого-либо риска быть узнанными своими прежними друзьями и знакомыми могут совершенно свободно посещать Землю.
   Вот таким образом мы и решили свою собственную проблему. К сожалению, не всегда наши проблемы решались с такой простотой, иногда приходилось поломать голову. В той операции мы получили неплохой опыт и уже в самое ближайшее время он пригодился нашим сенситив-коммандос, которым пришлось прикрывать отряды полковника Демидова.
   Все время, пока в России шла подготовка к военному перевороту, я находился во Франции, изредка вылетая на день, другой в Африку или Южную Америку. Институт Человека создавал в этих странах свои первые центры. Ко Дню Откровения мы пришли будучи людьми чуть ли не всех наций и народов Земли и это позволяло нам легко найти общий язык практически в любых уголках планеты. Исключением оставались некоторые европейские страны и, к моему очень большому сожалению, Соединённые Штаты. Особенно тяжело нам приходилось именно в Штатах, где Институт Человека с самого начала вызывал наибольшее противодействие как со стороны правительства, так и со стороны всей научной системы этой страны.
   Американские политики и бонзы от науки встречали в штыки буквально все наши дружественные инициативы. То, что Эмиль Борзан предложил людям вакцину против СПИДа, сделало его национальным героем во многих странах Африки и Азии, но когда он получил приглашение посетить Йельский университет, то власти ему просто отказали во въездной визе. Разумеется, Эмиль посещал Штаты и до, и после этого, но бывал он там всегда только неофициально.
   Однако, нужно отдать должное американским бизнесменам, которые сразу же смекнули, что сулит им сотрудничество с Институтом Человека и они не ошиблись. Лично меня это устраивало. Еще с тех времен, когда я был Мальчиком, во мне подспудно зрела неприязнь к американской политике и американским политиканам, не без помощи которых Россия и оказалась в дерьме и ещё мне всегда не нравилось то, что американские президенты и все прочие политики совали свой нос куда ни попадя.
   Зато в Африки дело обстояло совершенно иным образом. То обстоятельство, что Институт Человека в своей работе опирался прежде всего на национальные кадры, легко снимало напряжение с местных политиков, ну, а то, что мы сразу же поставили перед собой цель, поднять жизненный уровень до европейских стандартов, импонировало народу. Тем более, что это не было пустой болтовней, ведь в первую очередь мы стали вкладывать деньги, и весьма немалые, в строительство госпиталей, дорог, промышленных предприятий и линий коммуникаций.
   Наш расчёт был очень прост, мы не стремились немедленно осчастливить какое-нибудь государство строительством гигантского рудника или огромного завода по обогащению руды, мы просто строили небольшие предприятия, призванные работать на местном сырье, собственниками которых становились муниципалитеты и городские общины. Одновременно с этим мы обучали людей профессиональным навыкам. Это очень быстро, буквально в считанные месяцы, давало прекрасные результаты как в области подъема экономики, так и по части решения социальных проблем, коих в Африке было без счёта.
   Мы также не стремились конкурировать с уже работающими компаниями, а даже наоборот, старались и их включить в кооперацию. Важно было то, что мы делали это повсеместно, по всей Африке, Азии, Южной Америке, по всем странам, по всем малым городам, посёлкам и деревням. Но самое главное мы строили национальные научные центры в крупных городах и через них подбрасывали в страны третьего мира новые, совершенно революционные научные концепции и технологии. Эту программу мы развернули буквально в каких-то три месяца, для чего нам пришлось взять некоторых политиков под ментальный контроль, а впоследствии и вовсе сместить многих из них со своих постов и даже подвергнуть их экзекуции.
   Это вызвало подозрения у американских спецслужб, но выяснить что-либо они не смогли, хотя и очень хотели. Впрочем, не только им хотелось узнать, от чего это вдруг в Африке, да, и в Азии вместе с Южной Америкой ни с того, ни с сего были сделаны поразительные научные открытия, которые могли бы запросто составить честь любому из американских научных заведений и почему это произошло буквально спустя несколько недель после того, как в той или иной стране начал действовать научный центр Института Человека. Мы же объясняли это исключительно своими новыми методиками, которые способствовали творческому развитию личности.
   Свою деятельность мы начали с беднейших стран Африки, но Институт Человека шел только туда, куда его приглашали, а приглашали его туда, где успели поработать до этого наши резиденты. А работали они, что называется, не мытьём, так катаньем. Разумеется, мы по возможности старались не перебарщивать, но в то же время нам срочно были нужны результаты. Немедленные результаты. И очень впечатляющие. Ну, может быть не такие впечатляющие как открытие Джона Тенебе, но всё же.
   Признаться мы здоров преуспели в этом. Невиданный взрыв национальной африканской науки произвел в научных кругах немало пересудов. Никто не хотел верить в то, что методики Института Человека способны сделать в одночасье из школьного учителя гениального ученого. Но в действительности это было именно так. Эти методики действительно имели место, правда они были построены не на том, чтобы закачать в голову молодого африканского парня, окончившего несколько лет назад колледж в столице, с помощью гипнопеда новые знания, а в том, чтобы в процессе повышения квалификации, когда этот парень внимательно слушал лекцию преподавателя, человек, сидящий неподалеку, чуть-чуть подгонял его мысли и поворачивал их в нужном направлении и делал это столь осторожно, что тот об этом и не подозревал. Ну, и ещё наши техники иногда погружали своих студентов в глубокий сон и проводили сеансы гипнопедии.
   Результаты форсирования интеллекта были подчас неожиданными и для нас самих, да, нам и было с чего обалдеть, когда в результате такого воздействия учитель физики из какой-нибудь африканской деревни, вдруг, умудряется сам сформулировать принцип криогенного аккумулятора, который, якобы, опытным путем, уже был изобретен в Адис-Абебе. И это в экваториальной-то Африке. Конечно, по сравнению с открытиями, которые были сделаны нашими друзьями позднее, это были ещё цветочки, но и этого вполне хватило для того, чтобы к Институту Человека стали относиться серьезно.
   Пока наши ученые и техники занимались этим, сам я занимался организационной работой, которая отнимала у меня массу времени и сил. Вообще-то эта ерунда не закончилась и по сей день и меня дергают все кому только не лень. Не подменяй меня время от времени Сэм, я бы, скорее всего уже давно бы сбесился. Поэтому, когда мне доложили о том, что в России всё готово к военному перевороту и полковник Демидов хочет встретиться со мной лично прежде, чем отдать приказ, я чуть не сорвался и не наорал на беднягу Армана, который известил меня об этом. Поскольку Виктор настаивал на личной беседе, мне пришлось срочно отправляться в Москву, благо это не занимало много времени.
   Когда я прибыл в наш подмосковный центр, была поздняя ночь. В деревянной беседке на берегу Истринского водохранилища меня поджидали Виктор Демидов и Василий Седых. Васяня, которого как и меня тоже оторвали от работы, был весел и жизнерадостен, а вот полковник Демидов сидел мрачнее тучи. При моём приближении он, однако, оживился и даже вышел из беседки ко мне навстречу. Мы поздоровались, поболтали несколько минут о погоде, конец октября в том году был очень тёплым, поговорили о других мелочах.
   Наши телепаты к тому времени уже научили Виктора ставить на свое сознание прочный ментальный щит и потому мне пришлось бы приложить усилия, чтобы добраться до причин его мрачного настроения, но, по правде говоря, я никогда не применял своих способностей для того, чтобы узнать о чем он думает. Он как был человеком у которого что на уме, то и на языке, так таким остался и по сей день. После небольшой словесной разминки, Виктор сразу перешел в атаку, заявив мне в лоб:
   - Эдвард, мы готовы. Через три дня мы возьмём власть в свои руки и наведём в этой стране порядок, но я хочу пересмотреть некоторые наши прежние договоренности!
   Теперь помрачнел Васяня. Для него это решительное заявление явилось полной неожиданностью. Поэтому он спросил своего друга скрипучим голосом:
   - И какие же это договоренности ты собираешься пересмотреть, Витя?
   Не глядя на Василия Седых, Виктор продолжал:
   - Я говорю о деятельности Антикриминального Трибунала. Поскольку мы будем сотрудничать с колонией Интайра, то его деятельность в России должна быть ограничена. Мы сами будем судить всех тех преступников, которые довели страну до такого плачевного состояния и...
   Договорить он не успел. Громадный к тому времени Васяня шустро встал между нами и сунул свой здоровенный кукиш под нос будущего президента России и резко сказал:
   - А вот это ты видел, судья хренов!
   Полковник спокойно, с достоинством, отодвинул от своего носа фигу и хорошо поставленным голосом сказал:
   - Нет, я не собираюсь быть судьей этим людям, Василий, будет лучше, если ты возглавишь Верховный суд России.
   - Кто, я? - Изумился Васяня - Я, сыщик, можно сказать потомственный опер, возглавлю какой-то там суд? Ты чего, полкан, охренел на старости лет? Слушай, ты мне тут чушь не пори. Я тебя, гад ты ползучий, на эту должность настропалил, я тебя оттуда и сковырну. Ты бы лучше не засирал голову ни себе, ни людям, ступал себе в Кремль и кашлял там в кулак для важности, а Трибунал оставил в покое.
   Однако полковник не унимался:
   - Хорошо, не хочешь быть Верховным судьей, займи должность Генерального прокурора, это самая что ни на есть ментовская работа!
   Васяня иронично взглянул на своего старого друга и поинтересовался у него голосом, полным ехидства и издёвки:
   - Чего-чего? Витенька, да, ты точно охренел. Что же ты мне предлагаешь, перестрелять всю эту паскудную погань? А? Их же только и можно, что к стенке поставить за всё то, что они натворили, Витенька. На них крови знаешь сколько, дорогой ты мой полковничек? Это ты, убоище армейское, как тебя вышвырнули из армии за то, что ты не дал жуликам склады с этим вашим химическим блеводёром разворовывать, сидел дома и огурчики на подоконнике выращивал, а я почти три года бомжевал и всякого насмотрелся. И как блатные таких бедолаг, как я, от нечего делать, мочили, и как они с мусорами потом водку жрали, и много ещё чего всякого такого.
   Я смотрел на эту перепалку не без интереса, дожидаясь чем все закончится. Васяня, которому быстро надоело читать своему другу ижицу, сменил тактику и заговорил о вещах, как он считал, более серьёзных:
   - Виктор, пойми же, наконец, не наше это дело заниматься всем этим. Не нам, со всей нашей судебной системой, их судить. Их нужно либо мочить, как бешенных собак, либо подвергать экзекуции, а вот это уже как раз и есть забота Трибунала. Понимаешь, Виктор, мы все их дети и уж если кто и должен вразумлять нас, чад неразумных, так это родители, тем более, что у них, в отличии от нас, есть такая чёткая и отлаженная за тысячелетия структура, как Тарат Зурбин. И кроме того, эти люди будут потеряны для России, но не для планеты Земля. Их сделают молодыми, сильными, здоровыми, научат новой профессии, мозги им, наконец, поправят. А если их судить здесь, то им одна дорога или к стенке, или в тюрягу, мотать там пожизненный срок. Из тюрем их выпускать нельзя, Виктор, да, и сидя за колючей проволокой они нас радовать не будут.
   Никакие уговоры на Виктора не действовали, он упрямо стоял на своём и не хотел слушать Василия.
   - Хорошо, пусть над этими уродами пошаманят психокорректоры, но здесь, в России. Тогда они выйдут из клиник нормальными людьми.
   Васяня обалдело захлопал глазами, а затем взревел:
   - Ты, что в самом деле идиот, полковник? Да, это тоже самое, что если "Уригленна" произведёт посадку в Москве! Ты видел эту махину? Нет? А я видел! Если её положить на Москву, то у неё хвост будет лежать на Юго-Западе, а носом она в Кремль упрётся! Ты точно... - Тут Василий вдруг умолк и повернувшись ко мне, сказал - Эдик, не слушай этого балабола, он на старости лет арифметикой увлекся, но не простой, а ментовской. Вспомнил, наверное, гад, что гаишники только два правила арифметики знают, вычитание и деление. - Снова повернувшись к Виктору, он скорчил зверскую физиономию и зло прошипел - Что, Витенька, отнимай и дели? Догадался, наконец, какие бабки на сторону уплывают? Только запомни, друг ты мой ситцевый, без Эда и таких ребят как, например, Спиридон, Коральби или Беслан, ты хрен хоть штуку баксов отыщешь и уж тем более не ты их из оффшоров выгрузишь. Так что заткнись и лучше подумай о том, как на амнистёрах выехать, ведь не всех же, кто бабки отсюда насунул, мы к звёздам отправим. А про меня, кстати, забудь навсегда, я братишка, - мент, сыскарь и моё дело шпану всякую скирдовать и поэтому моё место в Трибунале.
   Самое последнее предположение Васяни оказалось и самым же точным. Виктору Демидову и впрямь показалось слишком уж накладным разбрасываться такими огромными деньгами. Правда, и после этого наш разговор продолжился чуть ли не до утра и наорался я так, что потом пришлось горло шалфеем полоскать. Виктор сражался до последнего и успокоился только тогда, когда я согласился с его требованием сверять с ним списки клиентов Трибунала. Хотя мне и не нравилось то, что некоторые бандюки могли надеяться на амнистию, если вернутся в Россию со всеми деньгами, но приходилось уважать и чувства будущего руководителя великой державы.
   Ночью третьего дня после этого разговора я тайно покинул Париж и направился в Москву. Мне хотелось лично участвовать в этих событиях, чтобы потом не говорить, будто что-то было сделано не так. Общее руководство операцией было возложено на одну венесуэльскую красотку Хуаниту Альварес, которая в далеком прошлом, будучи интарой, была членом команды "Уригленны" и в чине космос-полковника Джейлин Перто возглавляла нашу маленькую армию, состоявшую из двух полных дивизий космодесанта. Это была полностью её операция и на Хуаниту возлагалось обязанность в считанные часы захватить страну.
   Военный переворот в России начался точно по графику, двадцать девятого октября две тысячи девятого года, в два часа тридцать минут по московскому времени. В это время на улицы Москвы вышло всего двадцать пять тысяч бойцов прекрасно экипированных и вооруженных самым современным оружием, которые знали город, как свои пять пальцев и действовали, словно швейцарский хронометр, точнее по хронометру. В течении получаса они заняли Кремль, Генштаб, здание правительства, парламент, арестовали президента, правительство, руководителей всех силовых ведомств, в общем, что называется, полностью обезглавили страну. Ну, этим занималось не более пяти тысяч человек.
   Остальные же взяли под стражу почти всех сотрудников милиции и часть сотрудников ФСБ. Сопротивления они им почти не оказали. Были единичные перестрелки, но против лучей мощных ультразвуковых станнеров никто не мог противостоять, а этим ребятам, одетым в лёгкие боевые полускафандры, был не страшен даже пулеметный огонь. Выглядели они, что ни говори, жутковато. Ничуть не хуже, чем тот космический монстр в старинном фильме "Хищник".
   Блестящая, красно-коричневая кираса на груди, такого же цвета массивные наплечники, щитки на руках и ногах, всё из упрочнённого кристаллокерамита, тяжелые кованные космобутсы, пояса антигравы, чтобы компенсировать лишнюю тяжесть. На голове шлем с черным забралом, на правом плече мощный импульсный лазер, на спине криоаккумулятор, а в руках допотопный, ультразвуковой станнер, что твоя труба самоварная.
   Да, уже от одного их вида всякие крутые типы в штаны наделали, особенно когда видели, что выстрел из лазера насквозь прошивал двигатель автомобиля и потом он уже и сам разваливался на куски. Жертв было немного, гораздо меньше, чем я, поначалу, ожидал. Убитых с противоположной стороны было тридцать семь человек, мы их потом всех реанимировали и на Ладу отправили, да, сотни четыре легкораненых с нашей и это в городе, в котором оружия было гораздо больше, чем у какой-нибудь латиноамериканской армии.
   Тоже самое происходило практически по всей стране, разве что в деревнях и селах действовали отряды всего из трёх, пяти человек. Армия перешла на сторону Виктора Демидова едва ли не на месяц раньше переворота. В некоторых частях офицеры заблаговременно арестовали самых одиозных типов, чтобы потом не разыскивать их невесть где. Авиация и флот действовали точно таким же образом, а стратегические ракетные войска уже за полтора месяца до военного переворота фактически подчинялись полковнику Демидову и только тогда, когда в его руки попали оба ядерных чемоданчика, офицеры на пусках смогли, наконец, перевести дух. Правда, они тотчас получили приказ о полной боевой готовности, но это уже была чистая формальность. Они ведь и так всё это время находились в состоянии полной боевой готовности, только не армейской, а моральной.
   Мне хорошо запомнились события этого часа. По боевому расписанию переворота я входил в одну из семи боевых пятерок, и мы должны были прикрыть отряды, которым предстояло штурмом взять Кремль и арестовать президента России Николая Клочкова и всю его кремлевскую камарилью. В том, что мы справимся с этой задачей у меня не было даже малейшего сомнения, но Хуанита была настроена очень серьёзно и потому включила в этот отряд своих лучших космодесантников, а нашему ветерану, космос-капралу Алохе Танеа, приказала стать моей тенью и при необходимости закрыть меня грудью.
   План штурма Кремля был довольно прост. Наша группа должна была десантироваться с воздуха, захватить казарму полка охраны, подавить огневые точки и открыть ворота. В это же время бойцы спецназа армии Виктора Демидова должны были войти в Кремль через подземные коммуникации и заблокировать пути отхода противника. Кремль в то время был похож на осажденную крепость и вооруженных людей в нём было очень много. Более двух тысяч человек, в основном отъявленных бандитов, охраняли своего пахана - Николая Григорьевича Клочкова, человека трижды судимого за мошенничество ещё при советской власти и впоследствии создавшего сначала целую финансовую империю, а потом ещё и левую партию - Союз Прогрессивных Сил.
   Мы были прекрасно осведомлены о том, что творится в Кремле. В то время иначе, как борделем, эту историческую святыню России было трудно назвать. По сравнению с тем что устроил в Кремле этот мерзавец, меркли деяния Нерона, Калигулы и Гитлера вместе с Бокассой. Николай Клочков, лощёный на экранах телевизоров и вальяжный на дипломатических приемах, на поверку оказался гнусным педофилом и извращенцем с садистскими наклонностями. Он окружил себя такими же негодяями и, подобно всем прочим хищникам, нещадно грабил эту бедную страну. За каких-то три года он стал одним из богатейших людей всей планеты, хотя ничего, кроме воровства и рекета, не знал.
   К назначенному времени наш десантный космобот скрытно приблизился к Кремлю и замер на километровой высоте. Наш отряд был одет в лёгкие боескафандры. Перед этим над Москвой почти сутки работали космоботы метеотехников и потому погода была безоблачной, что позволяло нам пользоваться системами оптической маскировки и скрытно занять позиции для штурма. Всё внимание охраны было приковано к кремлёвской стене и поскольку радары, установленные прямо на крышах некоторых кремлёвских зданий, не зафиксировали наш космобот, боевые расчеты противовоздушной обороны даже не шелохнулись.
   Пятёрка, в которую я входил, бесшумно спустилась на высоту ста пятидесяти метров и мы замерли, поддерживаемые в воздухе антигравами. Под нами расстилался двор перед Грановитыми палатами, где стояло с полдюжины "Шилок" и около десятка железобетонных укрытий. Не смотря на позднюю ночь, во дворе было довольно многолюдно. Даже находясь на боевом посту братва не собиралась отказываться от удовольствий и хотя пили они немного, разбитных девиц среди них было вполне достаточно. На лицевом щитке шлема моего боескафандра неторопливо отсчитывали секунды и когда время ожидания истекло, мы получили команду:
   - Боевые отряды, вперёд!
   С этого мгновения все должны были действовать строго по плану и с точностью до секунды выполнять график операции. Выключив антиграв, я камнем полетел вниз, нанося станнером удары по противнику. Пускать в ход гранаты с парализующим газом в первые минуты операции нам было запрещено. Всё-таки они взрывались с весьма ощутимым хлопком и действовали отнюдь не мгновенно. Станнеры были предпочтительнее и позволяли действовать без шума. Правда, от них можно было легко укрыться за броней, так как это были всего лишь ультразвуковые станнеры и потому нам всё-таки пришлось применить парализующие гранаты, но по истечению первых пяти секунд боя, когда большая часть бандитов была уже повержена.
   Спустившись с небес на землю, мы бегом бросились к дверям, ведущим в личные покои Николая Клочкова, который устроился в Кремле по-царски. В подвалах уже вовсю шуровали спецназовцы и мне нужно было поспешить, если я хотел первым взглянуть на этого типа. На первых порах мы не отключали оптической маскировки, но наш путь было легко проследить по валящимся, как снопы под серпом жнеца, полупьяным бандитам и их подружкам. Поначалу, это вызывало смех у тех, по кому ещё не врезали станнером, но смеяться им пришлось недолго.
   Основная пьянка шла в Георгиевском зале и когда мы с Алохой ворвались туда, то я все же отключил оптическую маскировку, так как собравшаяся там публика должна была видеть, чем закончилось время их правления. За огромным столом собралось человек сто пятьдесят всяческой швали, которую возглавлял человек, ставший в силу какого-то массового умопомрачения охватившего россиян, президентом страны. Алоха остался у дверей, а я шагнул в зал и рявкнул во весь голос:
   - Ну, вот и всё, засранцы, пьянка кончилась! Теперь вас ждёт тяжелое похмелье! По приказу руководителя военного переворота полковника Демидова вы все арестованы!
   Мой внешний вид не возымел должного действия. Николай Клочков, который сидел за столом изрядно пьяный, лениво взмахнул рукой и громко крикнул:
   - Охрана, пристрелите этого клоуна!
   Охрана на его зов не явилась. Сообразив, что в его резиденции творится что-то неладное, экс-президент России вскочил со стула, выхватил пистолет и, спрятавшись за пьяной в стельку девицей, сидевшей рядом, открыл по мне беглый огонь. Я не спеша шел вперед, не обращая внимания на то, как пули барабанили по кирасе и шлему боескафандра. Со своих мест вскочили и тоже открыли по мне огонь из пистолетов ещё несколько телохранителей Николая Клочкова. Все остальные были без оружия и потому бросились на пол. В этот момент распахнулась другая дверь, ведущая в зал и мне на помощь пришли остальные бойцы нашей пятёрки. Совместными усилиями мы быстро привели в негодность их оружие и тогда начальник охраны президента взревел:
   - Их же всего пятеро, вышвырните их в окна!
   Его приказ подействовал и на нас бросилось несколько десятков здоровенных битюгов. В боевую подготовку интайрийских космодесантников с незапамятных времён входили занятия по ведению боя с помощью силовых полей. Некоторые признанные мастера, такие, как космос-капрал Алоха Танеа, могли с их помощью на расстоянии десяти метров расчесать волосы какой-нибудь девчушке и заплести ей косички с бантиками. Неплохо владел этим искусством и я, а потому тут же продемонстрировал нападавшим, что это такое. Зрелище было просто великолепное, особенно тогда, когда какой-нибудь двухметровый лоб взлетал чуть ли не под потолок.
   Надавав оплеух этим недоумкам, мы стали их выстраивать вдоль стены с заложенными за голову руками. Только тогда в Георгиевский зал ворвались спецназовцы под командованием майора Ковалева. Был среди них и тот самый лейтенант, которому я однажды заштопал ногу. Этим отчаянным парням, которым пришлось с боем пробираться через подвалы и прожигать лазерами стальные двери, оставалось только надеть на этих субчиков наручники, да, успокоить взволнованных девиц, которые то и дело норовили забиться в истерике.
   Ровно в три часа тридцать минут полковник Демидов объявил на весь мир об успешном военном перевороте в России. Спустя пять минут он позвонил в Вашингтон, президенту Бакстеру и на прекрасном английском предупредил его, чтобы тот не вздумал с дуру дёргаться. Заодно он предупредил президента США о том, что вся авиация российских ВВС поднята в воздух и в случае чего он будет сбивать каждый военный самолет, который попытается вторгнуться в воздушное пространство России. После этого были закрыты на три дня все международные аэропорты. Чтобы не мозолить Виктору глаза, я, пожав ему руку, тут же смылся в Париж.
   В семь часов утра полковник Демидов порадовал всех москвичей неожиданным салютом. Без каких-либо объяснений он велел вынести из мавзолея труп вождя мирового пролетариата, а сам мавзолей взорвать к чертовой матери, что и было исполнено подрывниками с невероятной оперативностью и отменным мастерством. Едва пыль рассеялась, как на Красную площадь вышла инженерная техника и кремлёвское кладбище было немедленно ликвидировано. Часть захоронений со всеми воинскими почестями были перевезены в Кремль и помещены на временное хранение в Дворец Съездов, а остальные свезены подальше, на Николо-Архангельское кладбище и там зарыты. Таким образом Виктор Демидов распрощался с прошлым, после чего, не мудрствуя лукаво, разродился первым указом, по которому наследник российского престола был тут же восстановлен в монархических правах и ему предлагалось срочно вернуться в Россию, чтобы занять свой трон в Кремле. В качестве дополнения он сказал, что ежели названный монарх не соизволит вернуться в Россию в месячный срок, то народ вправе избрать себе нового, тоже из числа прямых потомков Романовых.
   Другим указом полковник Демидов назначил в качестве единственной властной структуры Административную Директорию, а себя назначил ее президентом. Никаких слов о чём-то временном сказано не было. Поскольку власть он делить ни с кем не собирался, то тут же упразднил в стране все политические партии, а некоторые, самые одиозные, коммунистическую, либерально-демократическую и прочие сволочные партии откровенно фашистского толка, навсегда объявил вне закона.
   С Государственной Думой также было покончено раз и навсегда. Вводилась новая конституция, а также Гражданский, Уголовный и Уголовно-Процессуальный кодекс, тексты которых были немедленно переданы во все типографии и средства массовой информации. Заодно президент объявил о пересмотре всех уголовных дел и самой скорой амнистии. В общем, до трёх часов дня этот парень не слезал с экранов телевизоров и много чего понавводил. К пяти же часам дня в Кремле был собран весь дипломатический корпус и новый президент России принялся причесывать остальной мир.
   Без какого-либо хитроумия и лукавства, с военной прямотой одним послам было объявлено о том, что с их странами сохраняются прежние отношения, другим было очень строго заявлено, что отношения с их странами будут полностью пересмотрены, ну, а некоторым послам были вручены ноты протеста. Заодно президент Демидов объявил, что Россия приостанавливает выплату государственного долга и будет его пересматривать. Точно так же приостанавливалось действие всех экспортных контрактов, а в отношении США, Канады, Франции и Великобритании было заявлено, что все радиоактивные отходы, которые были ввезены из этих стран, будут вывезены обратно, а все контракты, по которым это делалось будут переданы в уголовный суд. Заодно он пригрозил послам санкциями, если шпионы, действующие под крышами посольств, посмеют высунуть из них свой нос.
   И, наконец, ровно в двадцать один час по московскому времени президент Директории обратился к гражданам России и битых три часа рассказывал о всех своих планах на ближайшее будущее. Планов было много и некоторые он собирался претворить в жизнь незамедлительно, в частности, объявив россиянам о том, что теперь всякое ущемление их прав за пределами России будет рассматриваться чуть ли не как акт прямой агрессии против страны, если и того не хуже. В завершении он зачитал указ об амнистии капиталов, вывезенных из России и сообщил их собственникам, что это означает и что за этим последует. По-моему, уже к двадцати двум часам он стал отцом нации и любимцем народа, а все последующие годы лишь укреплял в людях это чувство.
   Как потом было сказано в средствах массовой информации, это был самый интеллигентный военный переворот в мире. Никаких расстрелов, никаких беспорядков и грабежей. Армия, сменившая в городах милицию, почти никого не арестовывала, а тех, кого надо было арестовать, арестовали ещё в ночь переворота. Правда, очень многих тут же освободили, предварительно разоружив. Патрули прошли частой сетью по всей Москве и крупным городам и разоружили большую часть братвы, настучав по голове самым борзым типам. По всей стране сроком на десять дней вводился комендантский час, но лишь для того, чтобы навести окончательный порядок.
   Все авиа-кассы работали как и прежде и потому билеты за рубеж были раскуплены чуть ли не на три месяца вперед. Через три дня из России началось повальное бегство, но, поскольку, старые таможенники тоже были или арестованы или уволены, то все незадекларированные ценности беглецам пришлось оставить на таможне. На следующий день после переворота Административная Директория была признана Францией, Бельгией и Грецией. Это с утра. К вечеру её признал весь остальной мир, хотя прямое сообщение с внешним миром было временно прервано.
   Так как Институт Человека получил официальное приглашение к полномасштабному сотрудничеству если не в первый час после переворота, то пятью минутами позднее я первым же рейсом вылетел из Парижа в Москву. В новую Россию я летел очень возбужденный и радостный. Господи, как же я был рад! Вместе со мной в полупустом самолёте летел в полном составе весь административный совет колонии Интайра и мы выпили не одну бутылку шампанского, празднуя это событие. В самолёте меня ждала совершенно неожиданная встреча. Вместе с нами в салоне первого класса летело ещё несколько человек, но среди них моё внимание привлек только один импозантный господин средних лет в дорогом костюме, который был очень напряжен.
   Мое внимание этот человек, с хорошими манерами и прекрасным английским, привлек не сразу, а после того, как Ольга предложила тост за Виктора Демидова и за его счастливую звезду. В то время, как три господина, сидевшие в дальнем конце салона неприязненно поморщились, лицо этого вдруг на мгновение озарилось улыбкой. Тимофей, который сопровождал меня и в этом полёте, увидев мой заинтересованный взгляд, немедленно просканировал сознание этого господина и сообщил мне:
   - Эдик, тот мужик, который, похоже, так заинтересовал тебя, наш, русский. Он решил не дожидаться особого приглашения и теперь сам, по своей собственной воле возвращается в Москву. Ему, кстати, не очень нравится то, что он больше известен как вор в законе по кличке Монгол, а те трое господ, это цэрэушники, летят с инструкциями в свое посольство. Ты знаешь, мне кажется ими нужно заняться серьезно, они собираются проинспектировать свою московскую резидентуру.
   Ну, господа цэрэушники меня в тот момент интересовали в последнюю очередь, а вот то, что мне пришлось лететь в Москву одним рейсом с Монголом, заинтересовало меня куда больше. Хотя это и было чистое совпадение, грех было им не воспользоваться, тем более, что о Монголе, а точнее о Ларионове Игоре Петровиче, у меня еще в те времена, когда я работал в его фирме, сложилось неплохое мнение. Тимофей, сделавший короткий телепатический доклад, только укрепил его. Телепатия очень хорошая вещь, когда нужно в считанные секунды передать большой объем информации а Тимофей к тому времени уже научился быстро составлять и передавать очень ёмкие телепатеммы.
   Впрочем я говорю об этом лишь потому, что узнал об Игоре Ларионове то, чего не знали о нем его самые близкие друзья и его собственная жена. Этот человек был типичнейшим продуктом российской действительности того времени. Семнадцатилетним пареньком он приехал учиться в Москву из провинции, из города Улан-Удэ, в семьдесят восьмом году. Поступил в МВТУ имени Баумана, закончил сначала институт, а затем аспирантуру и стал работать на тогда ещё секретном заводе имени Хруничева.
   Защитился, стал кандидатом технических наук, готовил докторскую. Игорь занимался конструированием ракетной техники и композитами. С началом перестройки он загорелся идеей собственного бизнеса и вместе с друзьями создал кооператив. Они мечтали строить и продавать воздушные шары для воздухоплавателей и для того, чтобы заработать денег, им, для раскрутки, пришлось заняться торговлей.
   Поначалу, всё шло неплохо и они даже изготовили и продали несколько отличных воздушных шаров, вот тогда-то за Игорем и закрепилось окончательно прозвище Монгол, сокращенное от монгольфьер и ещё потому, что он неплохо знал монгольский язык, хотя ничего азиатского в чертах его лица не было. От торговли косметикой и парфюмерией они перешли сначала к компьютерам, а потом и к автомобилям и вот тут-то полоса удач для него закончилась.
   Игоря и его компаньонов крепко подставили кагэбэшники, которые сляпали на скорую руку дело и вскоре упекли его на семь лет. В лагере Игорь, который ещё со студенческих времен занимался восточными единоборствами, вёл себя дерзко с начальством и независимо с блатными. Он очень скоро доказал лагерным ворам, что с ним нужно разговаривать уважительно и, поскольку был человеком рассудительным и здравомыслящим, быстро завоевал себе авторитет. На свободу он вышел в девяносто четвертом, отсидев пять из семи лет благодаря взяткам и вновь вернулся в бизнес.
   Теперь он имел связи в воровском мире и уже лишился каких-либо иллюзий на счёт закона и его представителей. Вновь занявшись торговлей компьютерами, он вскоре сколотил неплохой капитал и в первую очередь побеспокоился о том, чтобы снять с себя судимость, а затем, увеличив свой капитал, купил себе титул вора в законе, а заодно и гражданство Белиза. Игорь Ларионов был жестким, ловким и удачливым бизнесменом и вскоре, в конце девяносто девятого, выехал из России и хотя его бизнес был тесно связан с этой страной, руководить им он предпочитал из-за рубежа. В Европе он тоже имел неплохой бизнес, связанный с туризмом и торговлей. Игорь Ларионов находился в Париже, когда из России пришло сообщение о военном перевороте. Этот человек почему-то сразу уверовал в Виктора Демидова и решил немедленно вернуться в Москву.
   В его небольшом кейсе лежало несколько компакт-дисков, которые содержали очень много информации о деятельности русской мафии и местонахождении российских капиталов за рубежом. Он считал, что эти сведения помогут новой власти пролить свет на тайные вклады российских политиков и их связи с криминальным миром. И к тем, и к другим Игорь относился с холодной брезгливостью и неприязнью. Вот только он опасался того, что ему будет трудно выйти на нужных ему людей. Именно это обстоятельство и заставило меня попросить Ольгу привести господина Ларионова в бар, где я смог поговорить с ним.
   Игорь не только сразу же узнал меня, его племянники, как оказалось, были не такими уж балбесами, но и нисколько не удивился, что я, вдруг, заговорил с ним о содержании его кейса. Скорее удивиться пришлось мне, но ещё до нашего разговора, так как Тимофей, прозондировавший его сознание, известил меня и о том, что Игорь уже связал воедино мои московские подвиги, Институт Человека, Антикриминальный Трибунал, да, ещё и военный переворот в придачу, считая всё это звеньями одной цепи. Хорошо хоть то, что ему и в голову не пришло добавить к этому что-нибудь фантастическое, связанное с интари.
   Наш разговор был коротким, но очень ёмким и мне было приятно сознавать, что я приведу в команду Виктора Демидова ещё одного толкового парня. Полковнику в тот момент была очень нужна уверенность именно в том, что его призыв к бизнесменам вернуть капиталы в страну будет не только услышан, но и правильно понят. Мне не пришлось слишком долго убеждать Игоря в том, что он сможет найти применение своим капиталам, сколоченным в жесткой конкурентной борьбе, которые он сумел отстоять как от бандитских наездов, так и от наездов деятелей из прежних спецслужб. Ну, а он в свою очередь только о том и мечтал, что быть богатым человеком в богатой стране, жители которой не знают что такое голод и нищета, а потому станут покупать у него для себя нужные им вещи.
   Не скрою, Джейн, этот парень мне понравился сразу же и потому уже вам не стоит удивляться тому, что я сделал его своим союзником, посвятив во все тайны. Теперь он уже не строит воздушных шаров, да, вы, впрочем, и сами знаете что Игорек строит космические корабли. Правда, небольшие и совсем не в том количестве, в каком он это мечтает это делать, но он уже начал строительство космической верфи на орбите вокруг Луны и заложил на ней девять заводов. Однако, я снова отвлекся, Джейн.
   Москва встретила нас солнечной погодой, множеством флагов и строем почетного караула. Новый президент России лично прибыл в аэропорт, чтобы встретить нашу маленькую делегацию. Под звуки старого российского гимна "Боже царя храни" мы расселись по автомобилям и поехали в здание правительства на Краснопресненской набережной. Виктор не стал делать большие глаза, когда я представил ему Монгола, которого посадил в лимузине рядом с собой, и порекомендовал отнестись внимательно ко всем его предложениям.
   Хотя трёх дней Виктору Демидову не хватило на то, чтобы навести полный порядок в городе, Москва всё же немного изменилась. В первую очередь это выразилось в том, что на улицах вновь стало многолюдно, а по дорогам уже не носились на бешенной скорости шикарные спортивные автомобили. Уже одно это многим казалось чудом и город, который в последние годы вжимался в переулки и подворотни, казалось, встал и расправил плечи. Особого интереса к нашему кортежу заметно не было, но вдоль Кутузовского проспекта всё же стояли люди, хотя это, скорее всего, можно было отнести на счёт простого любопытства. Для меня куда важней было то, что на Поклонной горе гуляло множество людей и даже звучала музыка.
   Наш кортеж привлек внимание лишь немногих москвичей и они молча наблюдали за тем, как мы проезжали по Кутузовскому проспекту. С тротуаров и из окон квартир за нами наблюдали тысячи настороженных глаз. Людей, вероятно, удивляло, что новой властью уже кто-то заинтересовался во внешнем мире. Ещё больше их удивляло то, что она начала свою деятельность не с жестоких репрессий, а с наведения элементарного порядка. Некоторые прежние властные структуры были в одночасье реорганизованы, а многие и вовсе упразднены, но новые уже начали интенсивно работать.
   Новая власть, прежде всего, резко сократила количество чиновников. К руководству страной пришли новые люди и структура власти была выстроена по новому образцу. Старикашка Бэмми не зря называл Виктора самым талантливым администратором, порой ставя его мне в пример. Этот парень весьма своеобразно воспринял интайрийскую модель власти и адаптировал её к условиям своей страны. В силу того обстоятельства, что он пришел к власти в результате военного переворота, ему уже ничто не мешало руководить страной так, как он того желал. Благо у него имелось вполне достаточное количество сподвижников, которые прекрасно понимали, чего он хочет добиться.
   Виктор не стал придумывать ничего нового и воссоздал в России туже структуру власти, которая всегда была на Интайре. Он стал Главным гражданским администратором этой огромной страны и даже назывался президентом Административной Директории. На пост Главного военного администратора был назначен майор Ковалев, а Главным научным администратором стал академик Роман Переведенцев. Две эти структуры, в отличие от Гражданской администрации, ещё ни разу не заявляли о себе и потому их вроде бы и не существует вовсе, но не смотря ни на что они готовы в любой момент заняться разрешением любых кризисных ситуаций.
   Как всякий нормальный гражданский администратор, президент Демидов не стремился руководить всем и вся. В ведении Административной Директории была внешняя политика, судебная система, финансы, таможня и природные ресурсы страны, всё остальное, включая охрану правопорядка, полностью отдавалось на места, под управление региональных администраций. Деление страны на национальные территории осталось только на старых картах. В первые же дни вся страна была разбита четыреста, примерно одинаковых по размеру административных регионов и Россия от этого только выиграла. Выиграла в первую очередь в финансовом плане, поскольку теперь не требовалось содержать гигантский аппарат государственных чиновников всех мастей и калибров.
   Так как региональным администраторам теперь незачем было обращаться в центр, а почти все налоги оставались в их распоряжении, то каждый администратор сам решал, как ему обустроить жизнь в своём регионе. Все прежние частные структуры, которые уже имелись в России, прекрасно к этому адаптировались, а поскольку и региональные администраторы пришли к власти в результате военного переворота, то и сместить их просто так, от нечего делать, было теперь невозможно. Даже отряды, состоящие всего из нескольких десятков военных, имеющих на вооружении столь мощное оружие, могли противостоять хоть полку мотопехоты.
   Между тем главное было не в этом. Такая структура управления позволяла существенно снизить налоги и тут у администраторов в руках имелись большие козыри, ведь теперь только от них зависело, как будут развиваться города и посёлки, находящиеся под их управлением. Такое устройство государства нисколько не мешало развитию крупного бизнеса, что, в последствии, и было доказано на деле. Сейчас российские корпорации никто не назовет слабыми и беспомощными, хотя и в прежние времена в России имелись огромные компании, но они не работали в интересах своей собственной страны.
   Наш визит в Москву имел и ещё одно значение, ведь в то время как мы под прицелом телекамер вели переговоры, в ходе которых между Институтом Человека и Административной Директорией был подписан весьма обширный договор, шли приготовления к первой широкомасштабной акции Антикриминального Трибунала, которая была назначена на пятнадцатое ноября две тысячи седьмого года. В первый и последний раз экзекуция проводилась без участия главных экзекуторов. Это была самая широкомасштабная акция и она была подготовлена очень тщательно. Вы и сами должны понимать, Джейн, иначе и быть не могло...
   То, о чём Эд Бартон рассказал ей далее, Джейн уже знала из книг, газетных статей, видеозаписи телевизионных репортажей и рассказов очевидцев, которые ей пришлось некогда выслушать. Джейн хорошо знала, как проходила та первая экзекуция, а теперь узнала и некоторые её подробности. Экзекуция началась ровно в двенадцать часов по Гринвичу. В ней принимали участие свыше ста сорока тысяч человек. Почти все интари и часть их земных родителей, разбитые на боевые тройки, поднялись на борт космоботов, флайеров, обычных вертолетов и скоростных катеров, сели в мощные джипы и даже автобусы и двинулись каждая к своей цели. К тем местам, где в это время находились клиенты Антикриминального Трибунала.
   Одних брали прямо в постели, других в офисах, казино или барах. Кого то брали прямо на улицах городов, а некоторых забирали даже из тюремных камер. Мало кто из этих людей смог что-либо понять и практически никто не смог оказать экзекуторам даже малейшего сопротивления. После меморандума Трибунала прошло уже столько времени, что все жулики про него давно уже забыли и, вдруг, на тебе, откуда ни возьмись появляются какие-то странные типы, берут тебя под белы руки и зашвыривают в воронок, да, ещё и говорят какие-то странные вещи о какой-то экзекуции, плевать хотели на адвокатов и ни слова не говорят ни о каких там правах.
   Так же мало кто из людей понял, что же, собственно, произошло в эти полчаса, хотя очень многие люди оказались невольными свидетелями экзекуции и сами видели то, как некие люди, одетые в странные, громоздкие комбинезоны, отчасти похожие на экипировку спортсменов-мотогонщиков с их блестящими, черными, наглухо закрытыми шлемами, представившись сотрудниками Антикриминального Трибунала, арестовывали всяких тёмных типов. Появлялись они внезапно, словно ниоткуда, зачастую буквально проламывая бетонные стены и так же внезапно исчезали, прихватив с собой, одного, двух или сразу несколько десятков крутых ребят.
   На прочую публику эти странные громилы внимания, как правило, не обращали, но тем, кто попытался встать у них на пути, они отвешивали такие оплеухи, что другим уже было неповадно лезть в драку. Кое-кто из охранников, несших свою нелегкую службу в некоторых злачных местах, где в то время находились клиенты Антикриминального Трибунала, умудрялись открыть по экзекуторам ружейно-пистолетный огонь, но он не причинял им никакого вреда. Свидетели перестрелки рассказывали потом друзьям и полицейским, что под мешковатыми комбинезонами, разнесёнными в клочья пулями и картечью, на всех сотрудниках Антикриминального Трибунала были надеты странного вида бронированные доспехи, а их оружие испускало тускло-оранжевые лучи, которые бесшумно валили стрелков на пол, повергая их в долгое беспамятство.
   В то время, когда Антикриминальный Трибунал провёл свою первую экзекуцию, Джейн была ещё ребенком, но она хорошо помнила то ощущение испуга и восторга, с которым она встретила известие о массовой экзекуции, которой был подвергнут криминальный мир планеты. В Нью-Йорке, где она в то время жила в католическом приюте, Трибунал произвел в течении получаса четыреста семнадцать экзекуций и задержал свыше шести тысяч человек. Некоторые из экзекуций оказались заснятыми на видео, что вкупе с меморандумами Трибунала, поступившими спустя несколько часов в газеты и на телевидение по каждому из задержанных преступников, привело жителей города чуть ли не в состояние шока. Точнее в состоянии шока надолго погрузились лишь гангстеры и мафиози, так как в каждом из меморандумов Трибунал напоминал о своём первом заявлении, в котором он грозился искоренить преступность на всей планете.
   Более всего на обывателей произвело впечатление то, что Антикриминальный Трибунал назвал общее количество задержанных им преступников, свыше пятисот семидесяти тысяч человек по всему миру. Из этого любому тугодуму становилось понятно, что против криминального мира выступила не жалкая кучка фанатиков, а некая огромная и невероятно могущественная армия. Полиция и спецслужбы хранили по этому поводу глубокомысленное молчание, которое было вызвано скорее шоком, нежели какими-то собственными планами. Ни полиции, ни спецслужбам просто было нечего сказать как о той организации, которая называлась Всемирный Антикриминальный Трибунал, так и о людях, которые её создали. Домыслы журналистов, пишущих статьи для отдела криминальной хроники, были просто невероятными и только теперь Джейн убедилась в том, что как раз именно самые невероятные из них, в которых говорилось о помощи извне, более всего соответствовали реальной действительности.
   После того, как Трибунал стал проводить свои экзекуции пусть не столь массово, но зато практически каждый день, боссы криминального мира всерьёз забеспокоились, хотя эта организация пока что выкашивала, в основном, командиров криминальной пехоты, до поры до времени, оставляя в покое их самих. Первыми почувствовали на себе тяжелую длань Трибунала колумбийские наркобароны, окопавшиеся на своих секретных базах в сельве. Их не спасли ни подземные убежища, оснащенные самым современным оборудованием, ни прекрасно вооруженные армии телохранителей. В живых оставались лишь некоторые члены их семей, да, кое-кто из их охранников, за которыми не числилось кровавых преступлений. Но что было особенно неприятным для властей, буквально за несколько минут до экзекуции были полностью опустошены банковские счета этих людей.
   Теперь экзекуторы Трибунала наносили свои удары под покровом ночи, что только добавило боссам преступного мира страха. После экзекуций полиция никогда не находила трупов, люди просто исчезали бесследно, чтобы больше никогда и нигде не появляться. Полиции почти не доставалось никаких улик, кроме редких видеозаписей, сделанных случайными свидетелями, на которых можно было увидеть либо людей в громоздких комбинезонах, либо вообще какие-то смутные, едва заметные тени. Те же разрушения, которыми, зачастую, сопровождались экзекуции, наводили экспертов на весьма грустные размышления, так как они никак не могли понять, чем же это можно было разрушить бетонные стены и стальные сейфовые двери.
   Уже через несколько месяцев можно было сказать о том, что с организованной преступностью в основном было покончено, но на планете ещё вполне хватало всяческих преступников и главной проблемой были террористы, к которым Трибунал проявлял внимания больше, чем к кому-либо ещё. В отличие от всех остальных его клиентов, эти типы были превосходно организованы и их сообщества отличались почти абсолютной герметичностью, а с появлением Трибунала они и вовсе затаились, уйдя в глубокое подполье. Поэтому победы Антикриминального Трибунала на этом поприще, поначалу, были не столь впечатляющими, как того можно было ожидать. Эд говорил об этом без малейшей тени смущения и какой-либо горечи в голосе, справедливо полагая, что Джейн, которая была свидетелем того, как тщательно террористы готовились к своим акциям, поймёт их трудности.
   Хотя их беседа проходила в доме Джейн, Эд Бартон проиллюстрировал свой рассказ демонстрацией множества видеозаписей. На экране портативного компьютера она смогла собственными глазами увидеть фрагменты некоторых, наиболее впечатляющих акций Трибунала и бегло просмотреть статистические данные, показывающие результаты первых шести месяцев его деятельности. Они были весьма впечатляющими. Пожалуй, ещё никогда преступный мир не ощущал такого давления, как в тот далёкий, две тысячи девятый год, когда Антикриминальный Трибунал, презрев все законы и правила, бросил ему вызов.
   Джейн была удивлена, как подробно Эд Бартон рассказывал ей обо всём. Она несколько раз порывалась спросить его с чем это связано, но, подумав, решила не делать этого. Она всё больше утверждалась в том, что её пригласили сначала на остров Кинос, а затем ещё и предложили стать главным контролером Трибунала отнюдь не случайно. Видимо, она зачем-то была нужна этому сильному, волевому, уверенному в себе человеку, чья жизненная история насчитывала столько тысячелетий. Эд Бартон, допил свой кофе и заглянул в пустой кофейник. Джейн немедленно вскочила с кресла и, подхватив кофейник, бросилась на кухню. Вставив кофейник в блестящую пластиком и хромом пасть кулинарного комбайна и негромко попросила:
   - Пожалуйста, приготовь кофе, машина. Покрепче и не очень сладкий. Полный кофейник.
   Спустя минуту кофе был готов и она понесла его в гостиную, где Эд Бартон решил тем временем перекурить. Увидев Джейн он хотел было погасить сигару, но Джейн, наливая кофе ему и себе, сказала:
   - Курите, Эдвард, ничего страшного, я даже рискну выпить с вами одну чашечку кофе. Надеюсь, что если у меня от этого напитка внезапно и случится инфаркт, то профессор Борзан сможет меня спасти.
   Прихлёбывая кофе, Эд промолвил:
   - Отличный кофе, настоящий жидкий углерод. - Улыбнувшись, он добавил - Не волнуйтесь за своё здоровье, Джейн, оно у вас преотменнейшее и никакой инфаркт вам не грозит.
   Сказав это, Эд внезапно смутился. Джейн поняла это смущение по своему, подумав, что разговоры о здоровье не приняты среди этих удивительных людей, которые не только могли возвращать людям молодость, но даже могли заново возродить человека, как это произошло с Сэмом Бартоном. Стараясь не развивать эту тему, Джейн все же поинтересовалась:
   - Эд, скажите, пожалуйста, почему вы рассказываете обо всём так подробно? Разве в этом есть необходимость?
   Покрутив головой, Эд Бартон ответил:
   - Не знаю, что и сказать вам, Джейн. На мой взгляд такая необходимость есть. Ну, и кроме того мой рассказ не такой уж и подробный, ведь я не говорю о всяких незначительных мелочах. Мне просто хочется, чтобы вы знали о тех причинах, которые побудили меня, как главного гражданского администратора, заняться такой хлопотной работёнкой, как борьба с преступным миром на этой планете. Однако, не только уголовники попадали в поле зрения Трибунала. В частности мы постарались внушить руководителям спецслужб некоторых стран, что их работа должна строиться несколько иначе. Кое-кто из этих ребят оказался вполне подходящим клиентом для Трибунала, - наёмные убийцы, состоящие на службе у правительства, их боссы, которые считали, что они могут из каких-то политических соображений насильно вовлекать людей в свои дьявольские игры и подвергать их жизни смертельной опасности. Так что очень скоро многие спецслужбы недосчитались некоторых своих героев.
   В отношении этих заносчивых деятелей, которые с древности любили именовать себя рыцарями плаща и кинжала, применялись обычные меры, такие же, как и против всяческого уголовного сброда. Мы не делали особого различия между теми и другими и поэтому они попадали впоследствии на одни и те же планеты. Право же, все они были достойны и худшей участи, но не всегда во всех их преступлениях были виноваты только они сами. Порой, мне было жалко некоторых из них, так как им здорово перевернули мозги.
   Уже в середине октября, ещё до начала военного переворота, первые колонисты ступили ногой на Ладу, правда эта планета получила такое название лишь несколько месяцев спустя. Сатанисты и Утюг со своими быками получили в своё полное распоряжение целый город, рассчитанный на три миллиона человек. Этот город, как две капли воды похож на Винтерстар и был построен всего за три дня, ведь это был стандартный интайрийский способ строительства городов из градостроительных модулей, каких в трюмах "Уригленны" было несколько сотен штук.
   Будучи сложенным в походное положение, градостроительный модуль представляет из себя параллелепипед длиной в тысячу пятьсот метров и в поперечнике пятьсот на пятьсот метров. В этом небольшом объёме были плотно упакованы как строительные материалы, так и механизмы, которые раскрывались, подобно листьям папоротника в огромный городской квартал. Автоматически прокладывались все городские коммуникации, возводились жилые дома и промышленные здания, строились взлётно-посадочные площадки, обустраивались прилегающие земельные участки и возводился защитный барьер, отделяющий городской квартал от дикой природы.
   Такие модули спускаются на поверхность планеты по несколько штук сразу после того, как техники подготовят для них площадку, наметят вектор развёртывания и поставят термоядерную энергоцентраль. Как только этот этап работ пройден, модуль подключают к энергоцентрали и начинает разворачиваться. Увы, но мы не могли предоставить этим ребятам ничего другого, кроме лучших образчиков интайрийской архитектуры, но им понравилось. Колонистам оставалось лишь распаковать контейнеры и занести в жилые дома, производственные здания и коммунальные сооружения необходимое оборудование, которое, так же как и сами градостроительные модули, находились в сложенном, походном состоянии.
   Мы дали им новые жизненные возможности исходя из их собственных предпочтений и природных условий той планеты, на которой им предстояло жить. Эту планету мы основательно изучили ещё восемьдесят тысяч лет назад и прекрасно знали с чем предстоит встретиться первым колонистам. Лада довольно безобидная планета и она намного моложе Земли, но в этом и заключается её прелесть и к тому же для человека эта планета вполне съедобна.
   Единственное, о чём жалел Денис, так это о том, что я не спустил в своё убежище всех его гавриков. После того, как из его сознания были изъяты некоторые, мучавшие этого парня воспоминания детства, а на их место были наложены ложные, он сильно изменился в характере. Изменился он и внешне, так как из прыщавого дохляка превратился в двухметрового розовощёкого гиганта с телом Мистера Олимпия. Такие же изменения произошли и с остальными его товарищами, а так же с Утюгом и его подручными. Все они получили необходимую психологическую помощь и стали более сдержанными и трезвомыслящими людьми. При этом мы вовсе не стремились хоть как-то изменить их психику и они остались такими же людьми, что и были до встречи с нами, дерзкими и напористыми.
   Впервые "Уригленна" отправилась в полёт без своего командира, его в этом полете заменил старший офицер крейсера Инкет Сален, который был теперь худощавым, миниатюрным эскимосом и до Дня Откровения ничем, кроме каяка, управлять не мог. На борт гигантского космического корабля поднялось двести сорок человек экипажа, шестьдесят два техника, полторы тысячи андроидов и тридцать три колониста, которых нам даже не пришлось заковывать в цепи и подгонять какими-нибудь палками. Наоборот, они сами считали дни и часы, остававшиеся до старта.
   Во-первых, потому, что они уже знали, какую планету мы им отдавали в полную собственность, а, во-вторых, потому, что знали ещё один секрет, - мы их там должны были оставить для того, чтобы они смогли освоить её и построить на ней свой собственный мир. Лада это самое приятное место в этой галактике. Планета эта значительно больше Земли, на двадцать один процент, если быть точным. Она также немного теплее и климат на ней более приятный и ровный. У Лады есть три небольшие луны, которые первые колонисты, решившие возродить на ней древнеславянские религиозные обряды, назвали Перун, Даждь и Сварог в честь древнеславянских божеств. Своё светило, естественно, они называют Ярило.
   Звёздная система Ярилы тоже весьма примечательна. Она насчитывает семнадцать планет размером от Венеры и до Юпитера, но самое главное, в ней есть ещё две планеты, которые имеют не только кислородную атмосферу, но и весьма развитую биосферу. Одна, которая похолоднее, называется Снежана, а вторая Радуга. На Радуге уже появилась маленькая колония, хотя эта планета, скажу я вам, совсем не подарок из-за своего климата с его бешенными ураганами. Однако, это не остановило ладиан, ведь радуга очень богата урановыми рудами.
   На самой Ладе имеется три громадных океана и множество озёр, но всё же суша занимает там пятьдесят три процента поверхности. Горы на Ладе невысоки и по своей планетарной структуре эта планета схожа с Землёй. В её коре много полезных ископаемых, но ладиан гораздо больше интересует пояс астероидов и малые планеты, в которых они уже сейчас ведут разработки минерального сырья. Ну, а теперь, когда мы подбросим им новой, ещё более мощной техники, объёмы разработок на астероидах станут раз в двадцать больше. Лада очень красивая планета и уже только поэтому ладиане считают своим долгом сохранить её первозданную прелесть.
   Животный мир на Ладе очень разнообразен, как разнообразен и её растительный мир. Деревья там, не смотря на более высокую, по сравнению с Землей, гравитацию, растут высотой до трёхсот метров. И именно из-за высокой гравитации, которая больше земной на двадцать один процент, техники из ведомства Эмиля вынуждены были сделать из колонистов, отправляемых на Ладу, настоящих Гераклов. Эти качества в полной мере наследуют и их дети и даже несколько превосходят своих мам и пап в росте. Силой их Бог тоже не обидел, но до своих родителей, получивших прекрасную накрутку, им всё же далеко.
   Денис, который взял для себя имя Изяслав, ещё до старта занял в этом маленьком отряде главенствующую роль, он оказался самым толковым организатором и лучше других освоил азы такой нудной науки, как гражданское управление. Утюг же, которого теперь зовут Бориславом - с первых дней возглавил вооруженные силы Лады, хотя оба его дружка избрали для себя совсем иную стезю, записавшись в учёные. А вот Инга, взявшая себе имя Любава, решила полностью забыть о прошлом и предпочла быть просто красивой женщиной и счастливой матерью. Когда наши медики-техники сделали из неё рослую, статную и пышногрудую красавицу с русой косой, она уже не думала ни о чём другом, кроме того, как ей найти себе поскорее парня себе под стать и выйти за него замуж. Таким парнем, кстати, оказался главный вояка ладиан - Борислав Громовой.
   В том первом полете "Уригленны", у экипажа и техников было два задания: высадить первый отряд колонистов и подготовить для колонизации еще двадцать одну планету. Разумеется как и на Ладе, везде были построены небольшие города. Вместе с первыми колонистами на Ладу высадился отряд из ста пятидесяти четырех андроидов. При этом женщин-андроидов было вдвое больше, что позволило Любаве и нескольким её подругам некоторое время побыть в одиночестве, чтобы затем, не спеша, подыскать себе жениха. Впрочем к их услугам также было достаточное количество андроидов мужчин.
   То, что наши андроиды помимо всего прочего ещё и занимались сексотерапией, было воспринято нашими первыми клиентами на ура. Женщины-андроиды терпеливы, всегда нежны и приветливы, а кроме того они способны выслушать любую исповедь и найти такие слова, что даже в самых черствых сердцах способны проснуться чувства. Однако, во время полета к Ладе, который продлился всего шесть суток и трое суток, которые были отведены на строительство Даждь-града, им вряд ли приходило в голову заняться сексом, так как хлопот у них и без того было предостаточно.
   Мы предоставили в их распоряжение технику и оборудование, модули будущих заводов и фабрик, несколько космических кораблей, позволяющие совершать им межпланетные перелеты и мощное оружие, включая даже тяжелые корабельные боевые системы. Единственное, чего мы не дали им поначалу, так это сверхсветовых космических кораблей и мощных навигационных компьютеров, способных проложить курс до Земли. Сейчас у ладиан уже есть два сверхсветовых космических корабля малого тоннажа и им известны звёздные координаты всех внеземных колоний. О местонахождении Земли им пока что ничего не известно. Об этом мы им скажем позднее, когда они своими собственными силами построят планетарную цивилизацию, способную строить сверхсветовые космические корабли, чтобы окончательно доказать своё право называться не только людьми, но ещё и космическим народом, - ладианами.
   Мне удалось вырваться на несколько часов на Ганимед, чтобы присутствовать при старте "Уригленны" и, в отличии от того дня, когда он покидал Землю, Утюг уже не лил слёзы. В тот день он был сосредоточен, но ему плохо удавалось скрыть свои радость и волнение перед стартом. За свою жизнь он уже не боялся, но его ждал новый, совершенно девственный мир. Я не ожидал, что он подойдет ко мне, чтобы попрощаться, но он всё-таки подошел, крепко пожал мне руку и сказал:
   - Господин главный администратор, мне очень жаль, что я так и не смог с вами познакомиться по-настоящему.
   - Не вижу в этом никаких проблем, Борислав, вскоре я обязательно посещу вашу планету с инспекцией, вот тогда мы и сможем лучше узнать друг друга. - Ответил я ему и услышал в ответ от этого огромного парня такие слова, которые никак не могу забыть до сих пор.
   - И всё-таки, господин главный администратор, я никак не могу понять, почему вы оставили нас всех в живых? У меня было время хорошенько обо всём подумать и я точно знаю, что даже за половину моих подвигов мне следовало бы давно уже голову открутить. Понимаю, вы можете сказать мне, что каждый имеет право на вторую попытку и всё такое прочее, но всё же я не понимаю, почему? Почему вы даёте нам этот шанс?
   Разумеется у меня вертелось на языке сказать и ему и другим колонистам, которые стояли рядом, что-нибудь высокопарное, напыщенное, про наш долг перед Землей и прочее, но я удержался и ответил ему иначе, сказав просто и коротко:
   - Слушай, Боб, иди ты в задницу!
   По-моему, мой ответ полностью удовлетворил бывшего бандита, раз он взял под козырек своей бейсболки и по-военному четко, сказал:
   - Так точно, господин главный администратор!
   Когда эти ребята встали на линзу нуль-транса, чтобы отправиться на борт "Уригленны", я всё же сказал им пару напутственных слов:
   - Эй, ребята, вы там не облажайтесь, пожалуйста. Я ведь вам самую классную планетку подбросил, а вскорости ждите к себе новых друзей. Я ведь тоже русак, как-никак, хоть и дюже копчёный. Вы уж там постарайтесь, сделайте из этой планеты что-нибудь приличное. Ладушки?
   Говорят, что когда на Ладе первые колонисты раздумывали о том, как им назвать свой мир, то первоначально его хотели назвать Ладушкой, но потом сочли, что Лада будет более благозвучным именем с точки зрения межзвёздной дипломатии на будущее и ещё по некоторым другим причинам. Тем не менее между собой они называют планету именно Ладушка, хотя себя именуют ладианами.
   На этом Эдвард Бартон закончил свой очередной рассказ и уже прощаясь предупредил Джейн о том, что он продолжит свой рассказ вечером следующего дня, но это не означало, что ей придется скучать в одиночестве. Теперь ей предстояло пообщаться с Эмилем Борзаном, который намеревался показать Джейн всё своё ганимедское хозяйство. Эдвард вкратце объяснил девушке, что Эмиль собирается провести её по всем лабораториям и клиникам, через которые проходят жертвы экзекуций прежде, чем отправиться в колонии. На это, по его словам, уйдёт пара недель, как минимум, но поскольку Эмиль человек очень энергичный, то ей придётся завтра проснуться пораньше, а так как Джейн главный контролёр Трибунала, то и одеться ей придётся, как официальному лицу. Поэтому её будут встречать и показывать все в официальном порядке, ведь это была завершающая фаза её работы, к которой следовало отнестись очень серьезно.
   Джейн пришлось пожалеть, что Элвис остался в Нью-Йорке, ведь завтра его помощь пришлась бы очень кстати, всё-таки он знал о Ганимеде всё и его советы пришлись бы кстати. Она уже стала подумывать, а не позвать ли ей его на помощь, но упрямо тряхнув головой, решила что сможет справиться сама. Правда, она не совсем понимала, что имел ввиду Эд, когда говорил о том, что со всеми обращении ей придется разбираться самой, ведь Трибунал уже вынес свой приговор и какие теперь могли быть обращения к главному контролеру. То, что задержанные могли к теперь обращаться к ней с просьбами, ей казалось чем-то совсем уж невероятным, ведь этим людям не смотря на то, что все они были преступниками, и так давалось слишком многое.
   Вместе с тем у Джейн, оставшейся одной в большом доме, наконец, появилось время хоть как-то осмыслить то, с чем она столкнулась за последнее время. Порой, она даже не знала, как ей относиться к рассказам Эда и Спиро, разговору с Сержем. Но особенно к рассказу Эда Бартона, который временами был настолько личным, что она испытывала некоторое чувство неловкости, словно подглядывала за ним в замочную скважину. Сам Эд при этом не испытывал никакого беспокойства и рассказывая о своей жизни, частенько допускал весьма острые словечки и выражения. Ну, с этим она ещё соглашалась, видя азарт в глазах рассказчика, но зато никак не могла согласиться с тем, что ее окружали такой заботой и вниманием, отчего, временами, она даже начинала тяготиться этим.
   Для Джейн были открыты все двери в колонии Интайра и ей с радостью шли навстречу о чем бы она не попросила и уже одно то, что ей предложили взять к себе Элвиса и не предъявили никаких встречных требований, изрядно удивило девушку. Вместе с тем, даже после того как она ушла из газеты, Эдвард не сделал ей никакого предложения, что тоже было весьма удивительно. Джейн особенно и не надеялась на то, что ей будет предложена какая-нибудь работа, да, и что она могла предложить интари? Ведь судя по всему для этих удивительных людей не было ничего невозможного.
   Ей, однако, предстояло узнать ещё очень многое и, возможно, после того как она вернётся на Землю, Эд Бартон всё-таки объяснит почему он так подробно рассказывал о себе и о колонии Интайра и сделает ей какое-нибудь предложение. Во всяком случае Джейн хотелось этого, поскольку после всего что она узнала, жизнь вне этого сообщества людей и интари была бы для неё слишком скучной и пресной.
  
   Галактика "Млечный Путь", Ганимед, естественный спутник планеты Юпитер, главная внеземная база колонии Интайра город - Винтерстар, зона подготовки будущих колонистов Земли.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

28 августа 2025 года, 7 часов 05 минут

по Гринвичу

  
   Эмиль Борзан ловко выпрыгнул из открытого флайера и, обойдя его, галантно подал Джейн руку. Она улыбнулась этому горбоносому смуглому мужчине с аккуратной красивой бородкой и жгуче-карими глазами и спустилась на посадочную площадку, находящуюся на самой верхушке высокого здания, похожего на сверкающую коническую раковину, поставленную на острие. С двухсотметровой высоты открывался красивый вид на этот район Винтерстара, где сходились вместе невообразимо огромные туннели, проплавленные во льду Ганимеда.
   Джейн поражалась всему тому размаху и той пышности, с которыми был построен этот подлёдный город, как и поражалась тому, что интари относились к нему с некоторым неудовольствием. Им этот прекрасный город, в котором не было ни одного одинакового здания, казался через чур казённым, скучным и унылым, и они на все лады распекали архитекторов и инженеров, занимавшихся проектированием градостроительных модулей. Те из землян и земных родителей интари, что жили в Винтерстаре, наоборот, находили этот город не только очень красивым, но и прекрасно обустроенным. Действительно, жить на Ганимеде было куда приятнее и комфортнее, чем в любом из земных городов или на какой-нибудь базе.
   До этого утра Джейн видела в Винтерстаре только жилые районы, места отдыха и некоторые из предприятий, теперь же ей был представлен для полного обозрения самый современный в солнечной системе научно-исследовательский медицинский центр. Воображение Джейн поражали даже названия лабораторий, различных центров и клиник. Чего стоила, например, одна только клиника клеточного клонирования и регенерации, где из глубокого старца за неделю делали юношу или центр оптимизации интеллекта, в котором человек со средними умственными способностями после двадцати дней занятий мог повысить свой IQ чуть ли не до уровня гения и получить знания способные вызвать зависть даже у лауреата Нобелевской премии.
   Экскурсия только началась и она обещала быть очень занимательной, так что Джейн постаралась к ней подготовиться получше. Через плечо у неё висела элегантная сумка с компьютером, подаренным контролерами, на носу красовались многофункциональные очки, а в руке она держала миниатюрный пульт управления всем этим хозяйством. Эмиль Борзан посмотрел на её аппаратуру с некоторым неодобрением, но возражать не стал. С его слов выходило, что девушке было бы куда лучше положиться на их следящую и контролирующую электронную технику, чем заниматься этой работой самой.
   Они вошли в большой зал, где их прибытия дожидались террористы, захваченные в шахте. Все они уже были свободны от силовых оков и спокойно сидели в креслах, как-то уж очень мирно переговариваясь друг с другом. Теперь эти люди были одеты в тёмно-синие комбинезоны космолетчиков без каких-либо нашивок и знаков отличия и вовсе не выглядели опасными. Эмиль поприветствовал их дружелюбным жестом и подвел девушку к большому столу с парой летающих кресел, напротив которого стояло ещё одно удобное кресло, но уже без антиграва. Усаживаясь на своё место, Джейн поинтересовалась:
   - Эмиль, эти люди уже прошли психокоррекцию?
   - Нет, Джейн. Им просто доходчиво объяснили, куда они попали и что их теперь ждет. Правда, некоторым из них пришлось оказать психологическую помощь, но только для того, чтобы они могли спокойно спать по ночам. Телепатам ещё предстоит с ними поработать и поскольку большинство из этих людей считали себя идейными борцами, то и этого нашим психокорректорам нельзя будет ничего делать без их собственного согласия. Во всей этой группе только девять человек признаны людьми с патологическими изменениями в психике и они все будут подвергнуты психокоррекции сознания принудительно, а потому их здесь нет. Собственно, с ними уже работают люди Спиро. А теперь, Джейн, вам придётся выслушать их просьбы, не удивляйтесь, если некоторые из них покажутся вам странными, но только вы вправе удовлетворить их.
   Первым к Джейн подошел генерал Саид-Шах. За те дни, что он провел на Ганимеде, генерал вроде бы даже немного помолодел, во всяком случае он, явно, стал стройнее и подвижнее. Просьба, с которой он обратился к ней, как главному контролеру, показалась Джейн немного странной:
   - Мадам, я хотел бы поселиться не на Халифате, а на Европе. Мне, признаться честно, всегда хотелось жить где-нибудь в Англии или в Америке, а тут мне предлагают отправляться на Халифат. Правда, мне объясняли, что Халифат это вполне светский мир, но мне всё-таки хочется на Европу, мадам и только вы можете мне помочь в этом. Пожалуйста, пойдите мне навстречу, ведь это же так просто. Поймите, уж если начинать жизнь с чистого листа, то лучше делать это там, где хочется мне, а не этим упрямым господам, которые считают, что они лучше меня знают, чего я хочу. Мне уже до смерти надоели всяческие непродуманные приказы, которые мне вечно приходится исполнять. А ещё после того, как я узнал о том, что господин Борзан был дружен с пророком Магометом, мне уже не хочется не то что быть мусульманином, но и вообще верующим человеком. На Европе же, как я узнал, нет ни мулл, ни попов, ни даже церквей и мечетей. Там принято молиться Богу только в семье.
   Джейн повернулась к Эмилю Борзану. Тот недовольно покрутил головой и сказал:
   - Джейн, в просьбе господина Саид-Шаха нет ничего необычного, в колониях рады каждому новому человеку, но это создает определённые сложности. Нам придётся полностью изменить его генотип и создать для генерала необходимый базис мотивировок. Всё-таки для человека его возраста будет весьма сложно отказаться от всех прежних привычек, хотя он и говорит о том, что решил отказаться ежедневного совершения намаза. Хотя, если он того хочет, то мы это сделаем, но вы сами должны понимать, что после этого свиная отбивная для него будет вполне приличным блюдом и хотя на Европе свинину днём с огнём не сыщешь, там свиней держат в качестве домашних любимцев, когда кто-либо скажет при нём, что он готов за неё душу дьяволу продать, это уже не вызовет у генерала прежней негативной реакции, как у всякого нормального, правоверного мусульманина.
   Доводы Эмиля показались Джейн вполне разумными и потому она спросила генерала Саид-Шаха:
   - Ахмад, вы согласны ради этого пойти на изменение своего генотипа и частичную психокоррекцию вашего сознания? Ну, а если проще, вы согласны забыть о том, что вы мусульманин?
   - Разумеется. - Последовал категорический ответ - Я ведь об этом вам уже сказал и теперь готов поклясться хоть на библии, хоть на американской конституции, что даже готов ради этого вычеркнуть из своей памяти очень многое, мадам.
   Джейн кивнула голой и решительным голосом сказала:
   - Хорошо, господин Саид-Шах, ваша просьба удовлетворена и вы немедленно будете переведены в другой сектор. Желаю вам удачи на Европе, в вашей новой жизни, генерал.
   Ахмад Саид-Шах радостно заулыбался и воскликнул:
   - Благодарю вас, мэм! Теперь, когда я считаю вас своей крестницей, вы легко сможете найти меня на Европе под именем Джек Коллинз. Парень с такой фамилией, если вы помните, тоже был террористом, только ирландским, но я на Европу лечу вовсе не за тем, чтобы взрывать там что-либо. Говорят, что там никто не хочет служить в армии, а я, наоборот, только об этом и мечтаю. А ещё там очень много блондинок.
   Новоявленный однофамилец Джейн достал из нагрудного кармана комбинезона свой идентификационный жетон и выложил его на стол. Эмиль Борзан вложил его в приёмное устройство и вернул генералу через минуту. Все формальности были исполнены и генерал бодрой походкой, насвистывая мелодию из репертуара "Битлз" вышел из зала. К полному удивлению Джейн ещё около двух десятков человек обратились к ней с точно такой же просьбой. Рекомендации, которые выдавались Великим Бэмми, не всегда встречались новыми колонистами с криками "Ура!" и некоторые люди считали, что гораздо лучше им будет жить в других мирах.
   Обращались к ней и с другими, куда более удивительными просьбами. Эль-Таиб, который никогда не был геем, решил, что с куда большим удовольствием он начал бы новую жизнь женщиной не где-нибудь, а на Сельве, на одном из самых неуютных миров, который по собственному выбору взялись обживать бывшие наркобароны из Колумбии. Им показалось весьма забавным, что где-то в просторах Вселенной нашлась планета с ещё более роскошными джунглями, чем те, в которых они прятались от Трибунала на их прежней родине.
   Уж что-что, а джунгли Эль-Таиба нисколько не пугали, как не пугала его и перспектива предстать перед суровыми ранчеро молоденькой девушкой, хотя это влекло за собой практически полное изменение личности. Ведь по сравнению с тем, что предстояло сделать психокорректорам в отношении генерала Саид-Шаха, перемены в психике Эль-Таиба должны были быть ещё более грандиозными. Впрочем, когда этот бывший террорист высказал Джейн свою просьбу и она обратилась к компьютеру, то быстро убедилась в том, что его психокорректор вовсе не считал это невозможным и даже наметил в общих чертах схему новой личности, которая почти на семьдесят процентов будет состоять из прежнего Эль-Таиба, который хотел теперь, после всего того, что с ним произошло, называться Амандой и быть стройной красоткой-мулаткой с черными, словно ночь, волосами.
   Однако, более всего Джейн поразила приписка, сделанная психокорректором Викторией Томпсон, в которой так и говорилось: - "По завершении процедуры психологической реконструкции, пациент, как бы родится заново в теле женщины и будет вспоминать о своей прежней жизни с некоторой отстранённостью, без мучительных раздумий и сомнений. Скорее всего он даже не станет делать попыток как-то вернуться в прошлое, так как решение стать новым человеком принято вполне осознанно и в значительной степени под влиянием внутренних, чувственных побуждений, связанных с пониманием всех возможностей физиологической реконструкции. Поскольку пациент искренне желает покончить с прошлой жизнью, полная психическая коррекция не вызовет ассоциативного дискомфорта и последующего раздвоения личности, тем более что у пациента будет сохранен весь базовый объём памяти. Тем не менее я рекомендую поставить на сознание пациента прочный защитный барьер в виде яркого воспоминания о том, как было принято такое решение и с какими трудностями пациенту пришлось отстаивать свое право получить новую личность."
   Поскольку в личном деле Эль-Таиба не было пометок, запрещавших Джейн знакомить его с ним, то она, повинуясь внутреннему импульсу, решила ознакомить его с рекомендацией Виктории Томпсон. Человек, который некогда был одним из самых опасных террористов, которого сама она считала психопатом, прочитал эти строки без какого-либо раздражения и пристально посмотрев на девушку, сказал:
   - Ну, и что, мисс Джейн, я не нахожу в этом замечании ничего такого, что могло бы запретить мне стать женщиной. В конце концов это мое личное дело и уж если мне дали право выбирать, то я не вижу причин, почему вы хотите отказать мне.
   Видя как напрягся Эль-Таиб, Джейн не стала, однако, сдаваться слишком быстро и сказала:
   - Хотя я вовсе не против того, что вы намерены стать женщиной, господин Бикар, я всё-таки не хотела оказать вам дурную услугу. Мне помнится, вы как-то раз сами сказали мне о том, что ненавидите женщин и, вдруг, такая резкая перемена. Поймите, мне просто хочется, чтобы вы знали мнение психокорректора о сделанном вами выборе.
   Джейн и без телепатии было прекрасно видно, что Эль-Таиба Бикара куда больше интересовало то, когда люди Эмиля Борзана перейдут от слов к делу, чем всё остальное, с этим связанное. Поэтому он только облегченно вздохнул, когда Джейн, наконец, дала своё согласие на его полную физиологическую реконструкцию и превращения в женщину. Он даже не стал благодарить её, как это сделал генерал Саид-Шах, а просто кивнул головой и тут же направился к телепорт-лифту. Впрочем, это не вызвало у неё какого-либо огорчения.
   К удивлению Джейн не было никаких эксцессов, связанных с тем, что все эти мужчины и женщины в результате экзекуции Трибунала заполучили билет в один конец и вскоре должны были лететь неизвестно куда. Эта перспектива устраивала их гораздо больше, чем суд и все прочие земные неприятности. Никто не стал также заявлять каких-нибудь претензий по поводу экзекуции и это тоже было понятно, ведь это были не бойскауты, а банда террористов и, как уже знала Джейн из отчетов, некоторые из них всё-таки мечтали о том, что у них ещё появится шанс поквитаться со своим врагом, который нанёс им такое сокрушительное поражение. Не смотря на это, даже к таким типам психокорректоры относились вполне снисходительно и не заявляли о необходимости своего вмешательства в их сознание, хотя Джейн и думала об этом с некоторой тревогой.
   Ну, как раз на этот счет Эмиль просил Джейн не волноваться и уж если у подобных типов не было шансов на успешное восстание раньше, то и впредь они тоже вряд ли появятся. Такие мысли даже у психокорректоров вызывали улыбки, поскольку планы, вынашиваемые кое-кем из террористов относились к тому моменту, когда они поднимутся на борт "Уригленны". А это было совсем уж смешно.
   Когда последний из вчерашних террористов покинул зал, Эмиль предложил Джейн посетить клинику, расположенную этажом ниже. Спустившись вниз, она увидела громадный круглый зал, весь заставленный продолговатыми, округлыми медицинскими установками с открытыми, молочно-белыми колпаками, расположившимися кругами. В центре зала стоял массивный агрегат, блестящий хромом, высотой от пола до потолка, от которого к медицинским установкам по лёгким аркам были проложены пучки разноцветных пластиковых труб. Возле него находилось около полутора десятков человек, мужчин и женщин, одетых в светло-зелёные комбинезоны техников-медиков. Джейн уже знала, что это были те самые медицинские установки клеточной регенерации, которые были созданы Эмилем Борзаном уже на Земле, в те далекие времена, когда он начал работы по созданию человека.
   В одну из установок, стоявшую неподалёку от входа, двое мужчин-техников уже поместили пациента, пожилого человека, явно европейца по внешнему виду, но ещё не закрыли ее матово-белой крышкой. Тело этого обнаженного старика обезобразило несколько ужасных шрамов, но он выглядел бодрым и весёлым. Старик этот точно не был клиентом Трибунала. Эмиль, подведя Джейн поближе, взял с пюпитра пластиковую пластину, на которой было что-то написано и передал её девушке. Джейн прочитала: "Роберт Флетчер, возраст 83 года, ветеран войны во Вьетнаме, бездомный, поступил из Майами, Флорида. Профессия автослесарь. Страдает алкоголизмом. Завербован Филом Марковичем на Санта-Монику." Старик, лежащий в пластиковой овальной ванне светло-кремового цвета, широко улыбнулся щербатым ртом и весело сказал девушке:
   - Эй, красотка, приходи встретить меня через неделю, эти лекари обещают сделать из меня настоящего красавчика и говорят, что мне тогда никто не даст больше двадцати пяти, вот мы это и проверим. Когда мне было двадцать пять, я был ещё тем парнем, девчонки так и липли ко мне, словно пчёлы на мёд.
   Пятеро техников, хлопотавших вокруг установки, действовали сноровисто и умело. Для них это было рутиной. Один из этих молодых мужчин, высокий светловолосый парень, весёлым голосом сказал старику:
   - Боб, не вертись, полежи спокойно, уже недолго ждать осталось. Тебе какую музыку поставить, старина?
   - Давай-ка Чака Берри или Элвиса Пресли, парень, я этого нынешнего визга на дух не переношу. - Отозвался Роберт Флетчер из под медленно закрывающегося колпака установки.
   Как только техники покончили с этим пациентом, в зал собственным ходом пришли ещё двое. Один был такой же глубокий старик-кубинец, а другой оказался уже знакомым Джейн террористом, тоже престарелым, но уже немцем по имени Гюнтер Пабст. Оба пациента клиники были одеты в обыкновенные купальные халаты и вели себя на редкость спокойно, словно им предстоял сеанс массажа, а не процедура возвращения молодости. У старика-кубинца это вызывало игривое настроение в то время, как немец был озабочен тем, как он будет выглядеть через две недели. Прежде, чем лечь внутрь медицинской установки, он, строго посмотрев на техников и сказал им требовательным, строгим голосом:
   - Господа, надеюсь вы знаете, что мне было обещан двухметровый рост и физиономия Дольфа Лундгрема времен его юности? Смотрите не разочаруйте меня. Мой куратор сказал мне, что все мои пожелания будут выполнены.
   Джейн провела в этом зале около часа прежде, чем во все двести пятьдесят установок, находящихся в зале, были помещены пациенты. Среди пациентов этой клиники, террористов задержанных во время экзекуции в горах Пакистана, было всего четверо, остальные были стариками из разных стран и, как успела узнать Джейн, далеко не все из них были бездомными бродягами. Несколько человек относились к среднему классу, а один из этих пятнадцати и вовсе оказался известным русским писателем. Джейн до этого дня считала что он уже умер, так как прочитала некролог о нём незадолго до своего посещения острова Кинос, но оказалось, что это была только инсценировка смерти. Теперь этот человек должен был отправиться на Ладу, чтобы начать там новую жизнь.
   В зал этот человек пришел последним в сопровождении молодой, цветущей женщины, как выяснилось, его жены, тоже, якобы, умершей пару месяцев назад в возрасте восьмидесяти семи лет. И у этой пары был свой вербовщик, хотя Джейн очень сомневалась в том, что ему пришлось хоть как-то напрягаться, чтобы уговорить двух стариков начать жизнь заново и посвятить её освоению нового, огромного и ещё неизведанного до конца мира. Такое предложение можно было скорее рассматривать как премию за праведную жизнь и получать его, как минимум, из рук председателя Нобелевского комитета, а не из рук какого-то там вербовщика.
   Подумав об этом, Джейн задумалась и о том, что Антикриминальный Трибунал предоставил возможность начать жизнь заново миллионам преступников и такое обстоятельство если не возмутило ее, то раздосадовало точно. Положив на пюпитр медицинской установки личное дело Ильи Петровича Горюнова, Джейн подошла к Эмилю Борзану, сидевшему за компьютером центрального агрегата и спросила его:
   - Господин Борзан, а вам не кажется, что далеко не все люди, задержанные Трибуналом имеют право на такую пустячную вещь, как жизнь? По-моему, вы слишком милосердны, давая возможность этим негодяям дышать, есть, пить, наслаждаться жизнью и при этом возвращаете им молодость и делаете их сильными и красивыми людьми.
   Не отрывая рук от полусфер сенсоров компьютера, Эмиль хмуро пробурчал:
   - Похоже, что Эд не всё рассказал вам, Джейн.
   Девушка удивленно взглянула на Эмиля Борзана. До сих пор она считала, что Эд Бартон рассказал ей обо всём, что касалось Антикриминального Трибунала и Института Человека, но видимо у главного научного администратора было на этот счёт совсем другое мнение. Оторвав на секунду руку от полусферы, заменяющей на интайрийских компьютерах клавиатуру, он жестом указал девушке на кресло и сказал:
   - Через пару минут я буду к вашим услугам, Джейн.
   Техники, закончившие свою работу, весело перешучиваясь покидали зал и когда Эмиль Борзан закончил свою работу, они остались вдвоём. Оттолкнувшись от пульта, научный администратор заставил кресло на антигравитационной подушке сделать легкомысленный пируэт и подлетел к Джейн. Откинувшись на спинку кресла, Эмиль Борзан задумчиво посмотрел в потолок и сказал грустным голосом:
   - Джейн, наверное будет лучше, если я сначала расскажу вам об изнанке Антикриминального Трибунала, а уж потом объясню вам, как действует всё это хозяйство. - Он обвёл рукой, показывая на медицинские установки и хлопнув по колену, добавил - Иначе у вас сложится не совсем правильное мнение о нас. В общем, Джейн, не всех клиентов Трибунала мы считаем достойными продолжить жизнь в колониях.
   Девушка, вопросительно взглянув на Эмиля Борзана, настороженно поинтересовалась:
   - Но я ни разу не слышала о том, чтобы к кому-либо из людей, подвергнутых Трибуналом экзекуции, были применены более суровые меры воздействия кроме их высылки с Земли в колонии, которые, судя по тому что я услышала от господина Бартона, являются просто раем по сравнению с ней. На мой взгляд очень многие из этих людей вполне заслуживают либо провести остаток своих дней в тюремной камере, либо отправиться на электрический стул.
   Эмиль Борзан кивнул головой и сказал:
   - Да, вы правы, Джейн. Попадись эти террористы в руки иранских или пакистанских властей, то суд вынес бы им смертный приговор. По крайней мере большинству из них, но всё-таки Трибунал не считает их вооруженную борьбу с правительством столь уж чудовищным преступлением. Эти люди по большей части считали себя воинами джихада и мечтали умереть в бою. Признаться, я не вижу причин, по которым их можно было бы ненавидеть, ведь они являются типичным продуктом специфического воспитания. В их фанатизме больше виноваты религиозные вожди и их перевоспитание это всего лишь вопрос времени. Я уже провел с ними несколько бесед, Джейн, и знаете, для них было очень неожиданным встретиться с человеком, который лично беседовал с величайшими кумирами человечества и даже был близко знаком с их обожаемым пророком Магометом. - Картинно поклонившись, Эмиль Борзан пояснил - Ваш покорный слуга, мисс Джейн, долгое время отирался на Ближнем Востоке и действительно общался и с Соломоном, и с Давидом и даже с Иисусом Христом. С сыном Божьим, которого я таковым вовсе не считаю, я даже общался в течение нескольких недель и должен заметить вам, что он действительно мог творить чудеса. Ничего не скажу относительно тайны его рождения, но мне достоверно известно то, что это действительно был отнюдь не обычный человек. Не стану утверждать, что он действительно был Богом и Сыном Божьим, но то, что он нёс в себе нечто такое, что можно назвать Божьей благодатью, я не сомневался ни единой секунды тогда и уверен в этом сейчас. Так же как и на пророке Магомете, но их рознит то, что Иисус Христос точно не был землянином, как и все интари, но я при этом не считаю, что он прилетел на космическом корабле. Правда, я должен с глубоким прискорбием сказать вам, что люди весьма сильно извратили высказывания как одного, так и другого. Не смотря на то, что оба этих великих человека жили в жестокие времена, сердца их были полни любви к людям и они вовсе не помышляли о том, что их последователи станут непримиримыми противниками. Увы, даже всего их человеколюбия не хватило на то, чтобы их последователи обрели те же качества. Впрочем, я немного отвлёкся, Джейн, добавлю лишь одно, после того, как я поговорил с ними и рассказал каким на самом деле был пророк Магомет, они малость призадумались. Однако, в поле зрения Трибунала попадаются иной раз типы и похуже этих. Садисты, серийные убийцы и прочие изуверы. Вот в отношении этих людей мы применяем несколько другие методы. Одно дело когда человек психически болен и потому социально опасен, в таких случаях мы точно знаем, что нужно делать. Частенько их удается вылечить, хотя мы и не боги, но всё же способны излечивать самые тяжелые патологии. Но бывает так, что мы сталкиваемся с такими ублюдками, которые действуют осознанно, садистски мучают и убивают свои жертвы из удовольствия и при этом нисколько не раскаиваются. Некоторые из них сделали убийство своей профессией и продолжали убивать не смотря на все предупреждения Антикриминального Трибунала, эти мерзавцы особенно отвратительны. Для них требуется глубокая, трансформирующая психокоррекция, но преступления, совершенные этими людьми слишком чудовищны, чтобы давать им второй шанс и к тому же глубокая психокоррекция практически убивает человека. Вот здесь кроется самая большая опасность Джейн, ведь в колониях имеется точно такая же медицинская техника и если такой перерожденный ублюдок случайно погибнет и его мозг будет уничтожен, то после курса полной реанимации к нему вернётся прежняя память, прежняя личность и все прежние вредные привычки.
   Эмиль Борзан замолчал на минуту, достал из кармана трубку и принялся набивать её табаком. Джейн уже успела отметить, что по обилию вредных привычек её новые знакомые бьют все рекорды, полностью полагаясь не на правильный образ жизни, а на свою жутко продвинутую медицину, которая позволяла им иметь железное здоровье и получать от жизни все удовольствия. Пользуясь паузой Джейн спросила:
   - Эмиль, а как же тогда генерал Саид-Шах и Эль-Таиб? Одному позволено из пакистанца стать европейцем, а другому вообще стать женщиной.
   - О, Джейн, это сущие пустяки. И тот, и другой сохранят память о своей прежней жизни, просто они будут вспоминать об этом без какого-либо ожесточения. - Ответил девушке Эмиль Борзан и стал сосредоточенно раскуривать трубку без спичек и зажигалки.
   Джейн, удовлетворившись этим ответом, не стала задавать лишних вопросов и спокойно ждала когда Эмиль сообщит ей, как Трибунал карает преступником такого рода. Пуская клубы ароматного дыма, научный администратор продолжал:
   - Вообще-то у Эда есть причина, по которой он решил увильнуть от разговора на эту тему, ведь это именно я настаивал на том, чтобы особенно не церемониться с подобными ублюдками. Мой голос был решающим при голосовании и я один ответственен за то, что некоторые категории преступников, по вине которых либо погибло особенно много людей, либо такие, каких иначе, чем чудовищами и выродками не назовёшь, отправляются в настоящий ад, на планету, которую мы называем Армагеддон. По-моему, это весьма символичное название. Природа чужого мира дает последний бой негодяям. Во время этого полёта на боту "Уригленны" не будет людей, которым предстоит высадка на Армагеддон, но мы начнем свой полет с посещения именно этого мира. Внешне эта планета выглядит вполне прилично, там нет таких впечатляющих джунглей как на Сельве, которые кишмя кишат всяческими жутковатыми на вид тварями. Нет гигантских лесов, в которых водятся змеи двухсотметровой длинны, как на Ладе, и морей, в которых плещутся рыбёшки тонн на двести весом, как на Халифате. Армагеддон немного похож на Землю, правда леса там имеют чуть красноватую листву. Климат ровный и даже на экваторе там не жарче, чем в Канаде. Горы там невысоки, а морей и вовсе нет, но зато есть множество мелководных озер. Растительность очень пышная и состоит, преимущественно, из разнообразных хвощей и папоротников. Животный мир там также очень разнообразен, но большинство животных, обитающих на суше имеют либо очень маленькие, не больше кошки, размеры, либо это настоящие гиганты, покрупнее бронтозавров и диплодоков, обитавших в юрский период. Этому есть вполне понятное объяснение, ведь на Армагеддоне царствуют над всем живым громадные хищные звероящеры имеющие по шесть ног и достигающие в длину двадцати пяти метров, которые и сожрали на планете всё, что имеет соответствующие им самим размеры. Теперь эти зловредные твари вынуждены охотиться на своих гигантских травоядных сородичей и потому ещё не передохли с голода. Экология на Армагеддоне вполне устойчивая и можно предположить, что так оно будет и впредь. Вот туда-то мы и отправляем тех мерзавцев, по которым на Земле плачет виселица. Для того, чтобы это не было безжалостным убийством беспомощных людей, мы подвергаем их полной физреконструкции и делаем их настоящими суперменами. К тому же мы даём им мощное оружием, оснащаем великолепным снаряжением и даже техникой, чтобы они могли построить убежища и отправляем туда группами не менее сотни человек, но мало кому удаётся прожить на Армагеддоне больше полугода. Рано или поздно звероящеры делают своё дело. Эти твари настолько сильны и свирепы, что они умудряются разбивать вдребезги тяжелые краулеры. Кроме того их смекалке позавидуют даже наши древние враги неандертальцы. Разумными их не назовёшь, но в случае необходимости они могут устроить ловчую яму, развести огонь и запалить высохшие заросли, чтобы погнать в неё свою жертву и даже способны насыпать дамбу, чтобы добраться до острова в озере, на котором пытаются укрыться от них те из осужденных на смерть, которые не перерезали глотки друг другу в первые часы после высадки на эту адскую планету, что так же случается очень часто. Армагеддон уже стал могилой для пятнадцати с лишним тысяч преступников и прежде, чем колонисты доберутся до своих миров, где их встретят благожелательно настроенные люди с подобной судьбой, мы показываем им эту планету. Наверное наши действия можно назвать жестокими и бессердечными, но как ещё поступать с этими ублюдками? Становиться же палачами мы не хотим и кроме того, отряд наших космодесантников пробыл на этой планете три с половиной года, все люди остались живы и даже построили на Армагеддоне надёжную базу, до которой при желании могут добраться те мерзавцы, которых мы туда отправляем. Для этого нужно только одно, постараться вести себя тихо и не стрелять направо и налево, ну, и ещё не перебить друг друга, определяя кто будет главным. Тех кто провёл на Армагеддоне год и выжил, мы отправляем в колонии, но они не получают равных прав с колонистами, а лишь становятся поднадзорными преступниками. Колонисты относятся к ним довольно спокойно, но стараются держаться начеку и если кто-то из них берётся за старое, то смертный приговор им будет обеспечен в два счёта и такое уже несколько раз случалось, ведь некоторых типов не может вразумить даже Армагеддон. Хотя, надо признаться, что несколько сотен человек всё же смогли встать на путь исправления.
   Выслушав это признание Эмиля Борзана, Джейн задумалась. С одной стороны ей показалось ужасным то, что Трибунал отправлял некоторых людей на верную смерть, но с другой она уже знала, что эти люди никогда не ошибаются и если они называют чей-то поступок ужасным злодеянием, то так оно и есть. То же, что космодесантники смогли основать на этой планете базу и выжить, говорило не в пользу тех людей, которые погибли на Армагеддоне. И всё же ей было не совсем понятно, зачем будущим колонистам показывать такие ужасы. Эмиль Борзан видимо прочитал её мысли, раз сказал:
   - Джейн, это наша обычная практика. Колонисты сами управляют своими мирами, но так как на большинстве этих миров смертной казни нет, то своих преступников, которые заслуживают смертной казни, они также предпочитают отправлять на Армагеддон, вернее грозятся отправить, так как до сих пор ни одного из своих соплеменников они не приговорили к высылке на Армагеддон. В колониях кроме тривиального мордобоя никаких происшествий и не бывает, а вздуть своего обидчика, вольного или невольного, с помощью кулаков и при условии что ваши силы равны, никто не считает неправомерным.
   Джейн невольно фыркнула носом и воскликнула:
   - Господин Борзан, вас послушать, так все колонии это просто рай и там живут одни только ангелы! Порой у меня складывается такое впечатление, что вы их просто рекламируете.
   - А почему бы и нет? - Обиженно насупился Эмиль - Вы думаете там люди становятся ещё большими преступниками, чем были здесь? Поверьте, что это не так, Джейн. Вы только представьте себе, даже на Ладе и Халифате, где число населения уже перевалило за тридцать миллионов человек, свободного пространства столько, что каждый из них может стать собственником поместья размером чуть ли ни с Бельгию размером. Поэтому там ничто не заставляет людей конкурировать друг с другом не на жизнь, а на смерть ради жизненного пространства или прибыли. По-моему, эти люди всё-таки поняли, что гораздо проще достигать благополучия собственным трудом и усердием, а не пытаться возвыситься силой оружия и денег, а поняв это, к ним пришло осознание того факта, что управлять людьми, быть их лидером, можно сделать только одним единственным способом, став высококвалифицированным специалистом в области управления. Ещё можно преуспеть в науке и искусстве, бизнесе и военном деле, во многих других областях человеческой деятельности, но подняться на вершину пирамиды можно только став опытным администратором, чей талант и достоинства не будут вызывать сомнений, а решения будут оптимальными. Хотя всё это базируется на опыте, накопленном за тысячелетия Интайром и переданном нами колонистам, решение применить его на практике в своей новой жизни, колонисты принимали самостоятельно.
   На какое-то мгновение в Джейн взыграли её профессиональные навыки и она хотела было задать Эмилю Борзану несколько вопросов, но вовремя вспомнила о том, что она уже не является журналистом и потому промолчала. Её собеседник решил, что он уже достаточно просветил её и перевёл разговор в другое русло. Подлетев на кресле к пульту управления медицинским комплексом, он поманил к себе девушку и сказал:
   - А теперь, Джейн, я расскажу вам немного об этих агрегатах и вы уж простите меня, что мой рассказ будет очень кратким. Говорить с вами профессиональным языком я не могу, вы вряд ли поймёте о чём идет речь, а популяризировать эту тему чертовски сложно, но всё же я попробую. Клиника клеточного клонирования и регенерации была создана нами ещё восемьдесят две с лишним тысячи лет назад, хотя я мог создать её ещё на Интайре, но там у меня было слишком много оппонентов и потому я решил начать эту работу в новой колонии. Именно поэтому в полёт вместе со мной отправилось почти три тысяч сотрудников моего института. Моя научная группа была доукомплектована ещё двумя тысячами ученых и техников, но главным научным администратором экспедиции являлся ваш покорный слуга. Мой институт на протяжении почти полутора тысяч лет в числе всего прочего занимался ещё и проблемами поддержания организма интари в состоянии молодости и достижения если не бессмертия, то значительного долголетия. В отличие от обычных медицинских технологий, построенных на методиках замедления процесса старения и естественной регенерации клеток, я предлагал внедрить на Интайре медицинские нанотехнологии и глобальную клеточное клонирование, а не регенерацию, чем вызывал постоянные атаки со стороны своих оппонентов. Видите ли, Джейн, на Интайре тоже вполне хватало дураков, которые считали морщины, одутловатые физиономии и седины не только благородными, но и прекрасными и они просто не могли представить себе, что древний старец вполне может позволить себе иметь тело молодого юноши, хотя наука Интайра вполне созрела для этого. Когда я окончательно понял, что переубедить болванов из главного научного совета планеты мне не удастся, а к их мнению прислушиваются главные научные администрации всех планет Гегемонии Интайра, то я демонстративно стукнул кулаком по столу и заявил им, что отправлюсь со своим институтом в составе экспедиции освоения на первую же попавшуюся планету. По-моему, только этого им и было нужно и мне тут же предложили лететь на "Уригленне" к планете Фроймил. Беседуя с несколькими своими коллегами, я с удивлением услышал, что они надеются на мой успех и что будут только рады, если я смогу таким образом пробить брешь в стене ложно понятых правил интайрийской морали, согласно которой остановить старение было можно, а вот вернуть молодость считалось чем-то зазорным и неприличным. Мне предоставили все необходимое и уже через полгода мы приступили к погрузке оборудования на корабль. Когда мы оказались совсем не там, куда летели, то именно мне, как главному научному администратору, пришлось временно встать во главе экспедиции, но об этом я расскажу вам немного позднее, Джейн. Так или иначе, но мне пришлось применить на практике всё то, чего мы достигли теоретически и в результате были созданы медицинские установки подобные этой.
   Эмиль Борзан встал с кресла и взяв Джейн под руку, обвел ее вокруг сверкающего, тихо гудящего агрегата, диаметр которого был добрых пятнадцать метров. Похлопав ладонью по его хромированному боку, он сказал девушке:
   - Мы находимся на самом верхнем этаже, Джейн. Под нами ещё шестьдесят залов и в каждом размещено по двести пятьдесят точно таких же установок, оснащённых индивидуальными компьютерами управления процессом клеточного клонирования. Здание клиники не случайно имеет форму конуса поставленного на острие, оно покоится не на фундаменте, а опирается на антигравитационную линзу и потому не связано с Ганимедом. В самом низу размещена индивидуальная термоядерная энергетическая установка, а выше генератор протоплазмы. От него и до самого верха через всё здание проходит вот этот агрегат, в котором, повинуясь командам компьютера, постоянно снуют сотни квадриллионов крошечных роботов, имеющих в длину всего семь микрон и диаметр в четыре микрона, что позволяет им проникать в тело человека без каких-либо помех, это наноинструменты, которые выстраивают человеческий организм заново. Наноинструменты делятся на четыре типа: исследователей, хирургов, терапевтов и транспортников. Для наноинструментов... - Эмиль Борзан ещё раз похлопал по одной из двенадцати граней хромированной колонны - Этот агрегат служит ангаром и ремонтными мастерскими, заводом по их изготовлению и источником энергии, а для нас это всего лишь самые тонкие и самые точные хирургические инструменты и самые лучшие средства доставки нужного лекарства именно туда, где оно должно было подействовать. С каждым из пациентов клиники с момента его поступления к нам мы вели работу, исследуя его организм с помощью сверхчувствительных сканеров и делая тысячи анализов. Все результаты исследований, включая те, которые проводили наши сенситивы, мы заносили в личное дело каждого пациента с первого дня. Без этого просто невозможно обойтись.
   Подойдя к одной из медицинских установок, Эмиль взял с пюпитра пластиковую пластину. Показав её Джейн, он сказал улыбнувшись:
   - Это мнемопластик, он представляет из себя что-то вроде жидкокристаллического дисплея. Мы пользуемся им вместо бумаги в делопроизводстве, но в отличие от обычных образцов, этот подсоединен к инфокристаллу, на который записана вся информация о пациенте. Теперь, когда мы имеем нужный объём информации о каждом человеке, включая группу его крови, особенности химизма его организма и особенности метаболизма, в общем досконально знаем, как он устроен и от каких болячек страдает, а также знаем, что заложено в нём от природы и что не было реализовано в результате патологических изменений при росте. В общем мы знаем о каждом своем пациенте буквально всё и теперь готовы либо возродить его заново, таким, каким он должен был быть к двадцати годам, либо сделать его организм ещё совершеннее. Вот последнее, как раз и является нашей главной задачей. Поскольку всем нашим пациентам придется отправиться в различные миры, которые мы тоже изучили достаточно всесторонне, то мы готовим их к условиям тех миров, в которых им придётся в дальнейшем жить. Однако, вместе с этим мы даем им и ещё кое-что. Когда через неделю эти люди выйдут из камер, то их кости будут укреплены специальными металлокерамическими материалами, а суставы покрыты прочнейшим фторопластом, мышцы станут втрое сильнее, а внутренние органы: сердце, легкие, печень, почки, желудок, кишечник, железы внутренней секреции, а также мозг и нервные ткани не только станут работать намного лучше, но и приобретут свойство регенерировать и сопротивляться инфекции в десятки раз эффективнее. Вместе с тем в организм каждого из пациентов мы имплантируем микрокомпьютер и оставим в нём несколько десятков миллионов наноинструментов-терапевтов, крохотных персональных врачей, что позволит этим людям не только не бояться насморка, но и более опасных болезней. Заодно мы исправим все генетические ошибки и заложим в каждого из этих людей новую генетическую программу, которая позволит им передавать благоприобретенные свойства своего нового тела своим потомкам, которые по достижению совершеннолетия также смогут пройти через клиники физиологической реконструкции. По сравнению с теми людьми, которых мы создали восемьдесят тысяч лет назад, эти являются настоящими суперменами. Впрочем, не это главное, Джейн. Помимо того, что мы возвращаем им молодость и наделяем силой, мы даём им знания! Такие знания, которых не достигли лучшие учёные Земли. Дуракам в колониях места нет. И именно поэтому любая из колоний может послужить примером для любой из стран на Земле. Вам ещё предстоит посетить эти миры и вы лично убедитесь что на Скайайрише, где живут одни ирландцы или на Вайнахе, населённом чеченцами, построена более прогрессивная модель общества и никто на этих мирах не относится к нам с ненавистью. Обитатели колоний с нетерпением ждут прилёта каждого космического корабля, будь это корабль исследователей, которые решили отдохнуть несколько недель перед очередной своей экспедицией, курьерский корабль, доставивший им почту и новые научные данные или пассажирский лайнер, на котором с Земли улетели новые колонисты. Однако, больше всего они ждут прилета "Уригленны" и поверьте мне, Джейн, их радость вполне искренняя и, как правило, все колонисты, где бы они ни находились, к этому дню собираются в столице.
   Джейн провела этот день вместе с Эмилем Борзаном. Он провел её по всему своему царству чудес. Показал всё, даже самые потаённые, его уголки и рассказывал обо всём, что здесь творилось. Ей сразу же стало ясно, что для неё не только открыты все двери, но и доступна любая информация, даже самая секретная, касающаяся планов Звёздной экспансии Земли в галактике Млечный путь. От всего этого голова у неё просто пошла кругом и она даже не знала, что ей думать. Порой у Джейн возникало такое ощущение, что Эд Бартон собирается уйти в отставку и передать ей все свои дела. Экскурсия по научному городку Эмиля Борзана также закончилась весьма неожиданно для неё. Этот величайший ученый, вдруг, обратился к ней с совершенно невероятной просьбой и высказал каким-то странным, просящим и извиняющимся тоном.
   - Джейн, я хочу попросить вас об одном огромном одолжении. Будьте добры, отдайте мне этого несносного типа, Эдварда, хотя бы на недельку, а ещё лучше на полторы. Понимаете, этот парень совсем зашился в последние пять лет и ему давно уже пройти курс омоложения, а то он скоро превратится в развалину. От меня он только отмахивается, а вас он не посмеет ослушаться. Вам даже ничего не нужно будет говорить ему, вы только скажите мне, что вы согласны подождать пару недель, чтобы уже потом, когда я заштопаю этого типа, как следует, дослушать до конца его рассказ. Вы согласны, Джейн?
   Разумеется, Джейн была согласна и потому получила в Трибунале совершенно незапланированный отпуск.
  

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

  
   Хотя для подавляющего большинства галактов Терра является мифом и мало кто из них задумывается о том, а существовала ли вообще эта планета в глубокой древности, очень многое в жизни современного человека обусловлено древними традициями, берущими свое начало именно на Терре. Взять хотя бы то, что военно-космические силы каждой отдельно взятой планеты, любой Звёздной федерации и всего Галактического Союза в целом построены по одному единому принципу и базируются на древнетерранских традициях военно-морского флота, причём в значительной степени подводного.
   В первую очередь об этом говорит то, что в космофлоте принята флотская терминология в определении основных типов космических кораблей, которые называются линкорами, крейсерами, космояхтами, космоботами и даже такая мелочь, как спасательные капсулы, называются у флотских космошлюпками. Про то, что боевые посты любого космического корабля имеют сокращенное название БЧ с номером, я уже не говорю о том, что в космофлоте любой офицер, начиная от самого юного космос-лейтенанта и до матерого космического волка, какого-нибудь космос-адмирала, командующий космическим кораблем называется не капитаном, как того следовало бы ожидать, а командиром.
   Не могу я не сказать и о том, что в космофлоте, как и в любом военно-морском флоте, есть боцманы, баталёры, мичманы, штурманы и старшие помощники командиров, которых все зовут чифами, трюмные команды зовут трюмными духами, артиллеристов - канонирами, старшего механика дедом, а всех прочих механиков - настройщиков тахионных турбин, маслопупами, хотя как раз чего-чего, а вот смазочного масла и маслёнки ни в одной тахионке вы и близко не найдёте. Да, и черные мундиры с брюками клёш, фуражками с массивными кокардами и лаковыми козырьками, тоже чего-то стоят. Всё вместе это создает военному космофлоту какую-то особую ауру, придает характеру космолётчиков совершенно особые корпоративные черты и пропитывают их службу романтикой.
   Откуда всё это пошло? Да, от одного малого по имени Чарли Гордон, самого первого космос-адмирала Терры, который перетащил в только что созданный космофлот всех своих людей которые когда-то служили под его началом сначала на подводной лодке "Сидней", а потом в главном штабе военно-морского флота Австралии. Может быть Чарли и не был самым лучшим флотоводцем Терры, но зато он точно был самым великим романтиком этой планеты и самозабвенно любил военно-морской флот. А ещё он был великолепным политиком и смог создать на Терре в те далекие времена такие военно-космические силы, что им позавидовала бы любая Звёздная федерация.
   В то время на Терре в двух странах, Соединенных Штатах Америки и России, уже были военно-космические силы, но Чарли Гордон выстроил её военно-космический флот именно по типу военно-морского флота. Как ему такое удалось, я конечно же знаю. Просто Чарли взял за образец военный космофлот Интайра, традиции которого тоже шли от флота военно-морского и космос-адмирал Кайор Клиот был не только его духовным отцом, но ещё и лучшим другом.
   Те русские космонавты и американские астронавты, которые пришли в военный космофлот Терры, ничего с этим поделать не могли хотя бы потому, что они сразу же были очарованы адмиралом Гордоном. Старый морской волк Чарли просто покорил их своей белозубой улыбкой. Сыграло свою роль и то, что вместе с ним в космофлот пришло ещё почти две тысячи морских офицеров из полутора десятка стран и хотя бывших лётчиков было почти вдвое больше, очень многие из них служили в морской авиации и потому сразу примкнули к флотским и в первый же год завели в космофлоте все те порядки, которые в нём сохранились и до наших дней.
  
   (Воспоминания Эда Бартона о создании космофлота, которыми он поделился как-то раз с Улрихом ун-Деникеном)
  
   Галактика "Млечный Путь", Ганимед, естественный спутник планеты Юпитер, главная внеземная база колонии Интайра город - Винтерстар, космопорт.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

29 августа 2025 года, 8 часов 00 минут

по Гринвичу

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   Рано утром Джейн разбудил секретарь Эмиля Борзана, здоровенный афроамериканец Майкл Стивенс, балагур и весельчак, который присоединился к ним вчера сразу же после обеда. Именно Майклу Эмиль Борзан и поручил ознакомить её со всеми достопримечательностями Солнечной системы. Парень воспринял приказ своего шефа с серьезностью и энтузиазмом. Явившись к ней в дом в половине седьмого утра, он немедленно известил Джейн о том, что и когда он намерен ей показать и с чем ознакомить. Программа была весьма обширной, но начало ей должен был положить прекрасный обед на орбите Юпитера, куда они должны были направиться на небольшом космическом корабле, который Марк назвал прогулочной космояхтой.
   Сборы были недолгими и вскоре Джейн уже разглядывала с открытым ртом огромные космические корабли, стоящие на стартовых линзах. Тот космический корабль, на котором ей предстояло отправиться в полет, казался рядом с ними крохотной мошкой, хотя и имел в длину не менее тридцати метров и был оснащен сразу двумя тахионными турбинами, выступающими из корпуса на элегантных пилонах похожих, отчасти, на турбины самолета-разведчика "Блэк Бёрд". Это действительно был прогулочный космический кораблик с интерьером самой обычной морской моторной яхты и если бы он не стоял на стартовой линзе космопорта Винтерстара, то можно было бы и впрямь подумать, что ты находишься на борту шикарной прогулочной яхты.
   Вместе с ними на эту космическую прогулку отправились Наташа и Пьер Кутасовы. Джейн, разбуженная Майклом в такую рань, мстительно припомнив ночной звонок этой женщины, не отказала себе в удовольствии разбудить её и пригласить вместе с мужем облететь спутники Юпитера. К её полному удивлению Пьер очень обрадовался, когда Майкл, смущенно улыбнувшись, вдруг предложил ему занять место пилота. Судя по тому, как уверенно он выполнил все стартовые процедуры, управление космическим кораблём было для него вполне привычным и обыденным делом. Это настолько поразило Джейн, что она не выдержала и спросила его:
   - Пьер, вы умеете управлять космическим кораблем?
   Этот французский офицер русского происхождения тут же сделал изумленное лицо и со смехом спросил её вместо того, чтобы ответить:
   - Джейн, вы называете это космическим кораблем? - Небрежно толкнув рукой вперед стартовый рычаг он забросил ноги на панель управления и, демонстративно заложив руки за голову, насмешливым тоном добавил: - Нет, Джейн, это не космический корабль, это какая-то дамская пудреница с двумя мощнейшими тахионками и робопилотом в придачу. На такой пипетке боевому космолётчику летать, только себя позорить.
   На эти слова тотчас отреагировал Майкл. Снисходительно посмотрев на Пьера, он сказал с иронией в голосе:
   - Ой, парень, лучше молчи. Хотя я и не боевой космолётчик, как ты, мне вся ваша банда вместе с вашими крейсерами на этой малютке не страшна. Вы меня просто не догоните.
   Бравый французский вояка тотчас поднял руки вверх и сказал смеясь:
   - Сдаюсь, Майк. Тут ты полностью прав. Скорость у этой лакированной шкатулки действительно сумасшедшая и манёвренность ещё та. Догнать её мы может быть и смогли бы, но вот поймать в перекрестие прицела вряд ли.
   Слушая этот веселый стёб, Джейн только сейчас поняла, что небрежно развалившись в кресле пилота и рисуясь перед ней и своей женой, Пьер Кутасов был самим собой и жил настоящей жизнью. Она не знала ещё что это была за жизнь, но прекрасно понимала, что он в ней счастлив. Поэтому, слегка скосив взгляд на его жену, она спросила:
   - Пьер, а вам не тяжело жить такой двойной жизнью? Ведь с одной стороны вы, офицер французской армии, чиновник правительства и служите своей стране, а с другой вам известна вся правда о действительном положении вещей.
   Сосредоточенно вглядываясь в курсовой экран компьютера, на котором было показано положение корабля относительно ганимедского космодрома и место перехода на нужную орбиту, Пьер невозмутимо ответил ей:
   - Франция это, конечно, не Россия, которая сотрудничает с колонией Интайра в полном масштабе и едва ли не открыто, но право же и в нашем правительстве есть достаточно много людей которые знают обо всём. Во всяком случае наш президент полностью в курсе всех событий. Если бы такое было возможно сделать прямо сейчас, Джейн, большая часть европейских стран, Китай, Индия и ещё целый ряд стран Азии, стали единым государством, но, боюсь, что это невозможно в силу целого ряда причин и первая из них - позиция Америки.
   Джейн пришлось в очередной раз удивиться и она немедленно принялась расспрашивать Пьера обо всем:
   - Пьер, с ваших слов я могу сделать вывод, что о деятельности интари на Земле знают не только контролёры Трибунала? Сколько же таких счастливчиков во Франции?
   - О, достаточно много, Джейн. Только в правительстве об этом знает около тысячи человек, а по всей Франции не менее ста тысяч. - Со смехом отозвался Пьер.
   Джейн совсем смутилась. Припомнив, что происходило в поместье "Берег Калипсо", она негромко спросила:
   - Пьер, как вы прикажете мне тогда понимать то, что французские агенты вынюхивали секреты Эда Бартона в его собственном поместье?
   Пьер Кутасов, которого напоминание об этом факте почему-то развеселило, раскатисто расхохотался и, повернувшись к Джейн, откровенно признался:
   - Дорогая Джейн, я сам принимал участие в этой игре вместе со своими коллегами из Моссад. Нам просто нужно было как-то расшевелить цэрэушников и подать им пример. Поверьте, это было чертовски трудно, взять и заманить их и агентов некоторых других разведок к Эду, а потом ещё и подвигнуть на такие действия. Зато теперь мы уверены в том, что они получили самую полную информацию об Институте Человека и даже о том, что на Земле есть некие силы, пришедшие извне, которые сочувствуют нам и всячески пытаются помочь. Заодно они узнают и о том, что люди, исчезнувшие в результате экзекуций Антикриминального Трибунала вовсе не уничтожены, а даже наоборот находятся в прекрасном здравии и занялись полезной деятельностью, правда очень далеко от Земли.
   Развернув своё кресло к Пьеру, Джейн посмотрела на него непонимающим взглядом и недоверчиво покачала головой. Майкл, который вышел из пилотской рубки и теперь с помощью Наташи сервировал в глубине космояхты обеденный стол, насмешливо крикнул:
   - Пьер, ты бы лучше похвастался девушке своим новым крейсером-истребителем!
   Джейн почувствовала, как у неё вновь перехватило дыхание, а Пьер смущенно опустил голову и что-то тихонько пробормотал. Майкл, видя, что Пьер Кутасов решил промолчать, стал рассказывать об этом сам:
   - Дело в том, Джейн, что Пьер не только полковник французской армии, он ещё и космос-майор объединённых военно-космических сил Земли и один из лучших командиров лёгких крейсеров-истребителей. Конечно, это не те аппараты на которых можно совершать дальние межзвездные полеты, но на них установлены вполне приличные сверхсветовые тахионные двигатели и они могут задать хорошую трёпку даже такому космическому монстру, как "Уригленна", если навалятся на него всем скопом. Всего у Земли четыреста шестьдесят таких кораблей и они базируются на Плутоне. Это чисто земная интернациональная база. Пьер командует соединением из двадцати четырех истребителей и недавно он получил новый боевой крейсер, который на девяносто процентов изготовлен французами, русскими и китайцами. Интайрийские на нем только высокооборотные тахионные турбины, корабельные башенные энергометы и навигационные компьютеры. Во время этого полёта "Уригленны" Пьеру и его ребятам предстоит провести лётные испытания целого звена новых крейсеров-истребителей и он получил это задание лично от президента Франции, так что вы можете не беспокоиться в тот момент, когда он держит в руках штурвал этой красотки.
   Судя по тому, как покраснел и заулыбался Пьер Кутасов, ему было приятно это слышать. Супруга же этого русоволосого красавца, вдруг нежно проворковала:
   - Пьер, милый, поскольку Майклу поручено сопровождать Джейн, а нам с тобой торопиться некуда, может быть мы не будем заниматься всяческой ерундой, а быстренько долетим до Плутона и посмотрим на вашу военно-космическую базу? Я давно мечтала взглянуть на то место, где ты пропадаешь по несколько месяцев в году, а теперь, когда ты получил новый истребитель, то и подавно хочу это сделать.
   Пьера совершенно не обрадовала такая перспектива, но на помощь Наташе пришел Майкл, который, с широкой улыбкой взглянув на Джейн, весело сказал:
   - Мисс Джейн, последнее слово за вами! Хотя космояхту для прогулки заказывал я, официально она находится в вашем распоряжении и только вам решать, предоставите ли вы её космос-майору Кутасову для полёта на Плутон. На мой взгляд воспользоваться нуль-трансом, несомненно, было бы намного предпочтительнее, чем тащиться до базы целых двое суток. Что скажете, Джейн? Вы согласны?
   Наташа моментально забыла о сервировке стола, бросилась к Джейн, словно младшая сестренка, и принялась с жаром уговаривать ее:
   - Джейн, миленькая, полетели. Поверь это так прекрасно лететь на быстроходном корабле, проносясь над планетами, которые ты до этого видела только на картинках в школьном учебнике по астрономии. Давай полетим на Плутон. Вот увидишь, тебе полёт понравится гораздо больше, чем все эти путешествия с планеты на планету нуль-трансом.
   Своего супруга эта восторженная особа совершенно не принимала в расчёт и считала, что если Джейн согласится, то ему уже ничего не останется делать, как лететь на Плутон. Так оно и случилось. Стоило только девушке кивнуть головой, Пьер улыбнулся и, связавшись с космопортом на Ганимеде, сообщил диспетчеру, что он отправляется на Плутон. Прежде, чем стартовать к Плутону, они всё-таки пообедали, как это и планировалось, над солнечной стороной Юпитера и полюбовались через прозрачный кокпит космояхты на огромный диск планеты. Зрелище действительно было величественное и очень впечатляющее, тем более, что в иллюминатор было прекрасно видно знаменитое Большое Красное пятно, огромный атмосферный вихрь, который существует уже тысячи лет.
   Полёт к Плутону тоже очень понравился Джейн. Пьер вёл космояхту на огромной скорости и это позволило ему сначала показать Джейн и Наташе Сатурн с его кольцами, некоторые его спутники: рыжий Мимас и серебристый Энцелад, а так же Титан с его мощной атмосферой. После этого они пролетели над Ураном и лишь потом, обогнув чуть ли не всю солнечную систему, направились к Плутону, на орбите которого, между этой карликовой планетой и её огромным спутником Хароном находилось это космическое сооружение.
   Из объяснений Пьера, который был куда более опытным космолётчиком чем человек-интари Майкл Стивенс, крупный учёный в области генной инженерии, Джейн поняла, что выбор расположения военной базы земных военно-космических сил, был отнюдь не случаен. Во-первых, это прекрасно маскировало базу от наблюдателей с Земли, а, во-вторых, скрывало её от не прошенных гостей, которые могли прилететь из глубин галактики, хотя интайрийские исследовательские корабли до сих пор не нашли в ней разумной жизни, но, поскольку, галактика была огромна, а тахионные двигатели позволяли покрыть в довольно короткий срок чудовищные расстояния, то к вторжению извне все были готовы.
   В течение долгих восьмидесяти тысяч лет солнечную систему прикрывали от вторжения шесть мощных боевых, автоматических спутников. В их задачу входило не только отразить возможную агрессию, но и предотвратить столкновение с Землей крупных небесных тел и хотя некоторые довольно крупные метеориты и падали на планету, они не вызвали катаклизма, способного уничтожить человеческую цивилизацию. Боевые спутники хотя и простояли в строю восемьдесят тысяч лет, по прежнему находились в полной боевой готовности, но теперь им на помощь, в случае опасности, должны были прийти быстроходные крейсера-истребители. Сами же спутники теперь служили в качестве системы раннего предупреждения и контролировали весь объем космического пространства вокруг Солнца диаметром в пять тысяч световых лет.
   Военно-космическая база поразила Джейн гораздо больше, чем любая из баз интари и даже их гордость - "Уригленна", ведь она была построена практически целиком землянами. Между Плутоном и Хароном, строго выдерживая орбитальную скорость для того, чтобы находиться в одной точке на высоте пятнадцати тысяч километров, в космическом пространстве летела над мрачной, тёмной планетой огромная решетчатая конструкция длиной более пятнадцати километров, более всего похожая на растопыренную садовую лестницу-стремянку.
   Солнце на этом расстоянии было всего лишь очень яркой, большой звездой и лишь слегка освещало планету, делая её призрачным, коричневатым, мрачным миром. Зато база космофлота нарядно сияла яркими огнями и напоминала рождественскую ёлку. По пути к этому месту Джейн узнала, что базу построили пять лет назад и что в её строительстве принимало участие сорок девять стран. Все конструкционные модули отправлялись на интайрийскую базу размещенную на Плутоне с земных интайрийских баз грузовыми нуль-трансами, а затем уже выводились на орбиту и поступали в руки тысяч космомонтажников.
   На строительстве базы космофлота было занято более десяти тысяч человек и на монтаж ушло чуть более года, но если бы не помощь интари, построить этот небесный объект землянам было бы не под силу. По распоряжению Эда Бартона штабу объединенного отряда военно-космических сил была передана специально построенная для такого случая на Плутоне база, которая служила одновременно огромным отелем и научно-техническим центром, имела военные заводы и фабрики.
   На интайрийской базе высоко возвышающейся над поверхностью планеты и лишь частично превращенной в казарму, космолетчики отдыхали и учились, а на земной базе, крутившейся вокруг Плутона, проходили свою службу. По большей части плутонианская база военно-космического флота Земли напоминала любую земную военно-морскую базу и отличалась от них лишь тем, что эта космическая армия не подчинялась ни одному земному государству.
   Базой командовал космос-адмирал Чарльз Гордон, который до этого назначения возглавлял военно-морские силы Австралии. На эту должность его назначило тайное правительство Земли, возглавляемое пять лет назад председателем госсовета Китая Лао Янем, но Чарльз Гордон был свободен от каких-либо обязательств как по отношению к Австралии, так и по отношению к любой другой стране. Этот старый моряк подчинялся только одному богу - уставу военно-космического флота планеты Земля.
   Не смотря на то, что военно-космические силы были официально интернациональными, каждое соединение космических крейсеров-истребителей базировалось на отдельной площадке, которая носила имя одной из стран участниц строительства базы. Из крупных стран среди этих площадок не было только американской и английской, хотя и для этих стран были зарезервированы места. Правительства этих стран до сих пор так и не вняли советам друзей и не пошли на тесное сотрудничество с Институтом Человека. Это не мешало американцам не только сотрудничать с Институтом Человека, но и служить в объединенном космофлоте Земли. Как успела узнать Джейн, служба была довольно тяжелой и напряженной и проходила в постоянных тренировочных полетах и учебных боях. Лишь немногие люди, подобно Пьеру Кутасову, проводили на базе по четыре месяца, чтобы потом заниматься своими земными делами. Большая часть космолетчиков трубила на базе от рассвета и до заката по десять месяцев прежде, чем отправиться в двухмесячный отпуск.
   Пьеру приходилось здорово напрягаться, чтобы не утерять своих позиций и его спасало от насмешек лишь то, что он вел большую и сложную работу на Земле, в правительстве своей родной страны. Видимо, именно поэтому, когда он вышел на связь с базой и запросил разрешения зайти в док, старший дежурный офицер базы радостно завопил по-русски:
   - Петька! Кутасов! Глазам своим не верю! Ты что же, сбежал наконец с Земли? Сейчас же обрадую твою банду!
   Узнав что космос-майор прибыл с Ганимеда на прогулочной космояхте и привез на базу главного контролера Трибунала, невидимый собеседник Пьера Кутасова чертыхнулся, опять-таки по-русски, посетовал на такое дикое невезение и пообещал немедленно известить об этой беде космос-адмирала. Джейн тут же смутилась и покраснела, после чего одарила Наташу Кутасову гневным взглядом.
   Оказавшись вблизи от места своей службы, Пьер Кутасов, обычно добродушный и улыбчивый, покладистый и так трепетно влюбленный в свою жену, мгновенно преобразился. Его лицо тут же стало строго сосредоточенным, волевым и жестким и в ответ на просьбу своей жены произвести заход в док поскорее, он строгим тоном отрезал:
   - Мадам, прошу вас запомнить, с этой секунды вы находитесь на территории военно-космической базы и подчиняетесь приказам любого боцмана, если поблизости нет офицера. Поэтому если вы не хотите, чтобы вас турнули обратно на Ганимед с максимальной скоростью и минимальным сочувствием, держитесь поблизости от меня и помалкивайте. Все мужчины и женщины проходят здесь службу и всю вашу вздорную болтовню они будут терпеть только в зоне отдыха или офицерском ресторане. - Повернувшись к Джейн, он так же строго сказал - Разумеется, это не относится к вам мэм, вы ведь премьер-командор Трибунала, а значит лицо не только вполне официальное, но и очень близкое к армии, хотя мне будет очень трудно объяснить космос-адмиралу Гордону за каким чертом вы сюда пожаловали.
   Возможно, обе подруги так бы и оставались серенькими мышками, если бы им на помощь не пришел Майкл. Выйдя из салона космояхты, отделенного от навигационной рубки тонкой титановой переборкой, он вскоре вернулся с двумя сумками. Вручая их Джейн и Натали, он сказал:
   - Милые дамы, прошу простить меня за излишнюю предупредительность, но когда я сообщил Эмилю, что мы собираемся на космическую прогулку, он посоветовал мне захватить для вас офицерские космокомбинезоны командоров Трибунала и все ваше оборудование. Так что теперь вы можете смело сказать космос-адмиралу Гордону, что прибыли с инспекционной проверкой и поскольку вы относитесь к руководящему составу Трибунала, он вряд ли захочет с вами ссориться.
   Наташа злорадно посмотрела на своего сурового супруга и тут же, нисколько не стесняясь Майкла, принялась переодеваться. Джейн торопливо последовала ее примеру, так как космояхта уже подходила к огромному шлюзу космического дока, украшенному огромным флагом Франции. Когда космояхта плавно опустилась на платформу, на которой мог бы разместиться целый авианосец, они уже заботливо оправляли друг на друге тёмно-синие, офицерские парадные космокомбинезоны, украшенные золотыми нашивками и поправляли на головах фуражки, больше похожие на бейсбольные кепки с расшитыми золотом козырьками. Пьер облегченно вздохнул и молча пожал руку Майклу. Видимо, присутствие офицерских жен на военно-космической базе не одобрялось и то, что Наташа Кутасова имела теперь вполне официальный вид, только обрадовало его.
   Джейн провела на базе военно-космических сил целых пять дней вместо нескольких часов, как предполагала сначала. Ради этого она даже пошла на то, что упросила Майкла изменить его планы по части ознакомления с ганимедскими достопримечательностями. Плутонианская база военно-космического флота Земли вполне того стоила.
   Больше всего Джейн поразили люди. За годы своей журналистской деятельности ей приходилось часто встречаться с военными, но никогда она не видела такого войскового соединения, которое было бы устроено столь совершенно и гармонично. Космофлот Земли, казалось, впитал в себя всё лучшее, что было выработано кастой военных за долгие годы своего развития. От военно-морского флота в него пришла изящная щеголеватость, от авиации лихая бесшабашность, от пехоты строгая дисциплина и вместе с тем во всем чувствовалось стремление стать надежным щитом для всей планеты.
   Здесь, в невообразимой космической дали от родной планеты, будучи совершенно неизвестными для большинства землян, эти люди несли службу и были готовы в любой момент выступить против любого противника. Своим могучим боевым машинам они давали нежные земные имена и вообще были очень сентиментальны. Джейн наперебой приглашали в гости офицеры базы и рядовые космолетчики. Какими-то неведомыми путями на базу уже просочилась информация о том, что она, американская журналистка, так долго писавшая об Антикриминальном Трибунале, стала главным контролёром и после этого ушла из газеты. Как такое стало возможным, не знал даже Майкл. Впрочем, он не был этим расстроен или озабочен, так как вне Земли действовали совершенно иные правила.
   Для Джейн было большой радостью встретить на этой базе мужчин и женщин из Америки и даже из Нью-Йорка, которые пришли в космофлот через вербовщиков, очень часто сенситивов, зачастую отказавшись от прекрасной карьеры у себя на родине. В основном все они были военными и некоторые из них уже успели немало повоевать на своем веку. Многим было за шестьдесят и даже за семьдесят и лучших солдат на Земле ещё не было.
   Но особенно её поразила одна встреча, которая показалась ей совершенно невероятной. На второй день к ней подошел рослый, красивый мужчина лет тридцати на вид, лицо которого показалось Джейн очень знакомым. Как это выяснилось буквально через пару минут, девушка вскоре и сама поняла, почему этот космос-капитан первого ранга показался ей знакомым. Она действительно встречалась с этим человеком много лет назад, ещё в детстве, когда жила в католическом приюте и даже более того, она частенько часами играла в задней комнате его маленького магазинчика на окраине Нью-Йорка, который находился поблизости от их приюта.
   Девушка не смогла сдержать слёз, узнав в этом статном, подтянутом офицере того самого Френка Уэста, старого Френки, оставившего свои ноги на Гренаде. Сержант морской пехоты Френк Уэст закончил свою долгую службу неудачно. Очередью из крупнокалиберного пулемета ему прошило обе ноги, а остальное довершили армейские хирурги в полевом госпитале. Вернувшись домой, Френк купил небольшой магазинчик и стал торговать бакалеей и всякой всячиной не столько ради бизнеса, сколько ради того, чтобы не сойти с ума от безделья.
   Однажды в его магазин забежала, чтобы спрятаться от преследующих её мальчишек девочка, которая жила в католическом приюте находившемся неподалёку. Турнув хулиганов, Френк быстро расположил к себе угрюмую, молчаливую девчушку, какой тогда была Джейн и вскоре стал ей настоящим другом, но дружба их продлилась недолго, так как через пару лет его здоровье резко ухудшилось и ему пришлось лечь в военный госпиталь, в котором он застрял на целый год.
   В то время ему было уже за шестьдесят и врачи посоветовали ему сменить климат. Вскоре он продал свой магазинчик и, попрощавшись с Джейн, уехал во Флориду, а ещё через несколько лет, когда Френк уже жил в доме для ветеранов войны, с ним познакомился молодой парень, который занимался сбором материалов для своей книги о ветеранах различных войн. Поговорив с Френком всего лишь несколько раз, он, однажды, предложил ему вновь вернуться на военную службу, но уже в новом качестве, стать пилотом космического крейсера-истребителя. Френк Уэст почему-то сразу же поверил этому парню и без каких-либо колебаний согласился.
   Для того, чтобы обставить свой уход из приюта соответствующим образом, он и ещё пара таких же вояк-инвалидов наняли небольшую моторную лодку и отправились в море порыбачить. Назад они не вернулись, а ещё через несколько дней катер береговой охраны обнаружил затонувшую моторную лодку и инвалидную коляску Френка, а их тела так и не были обнаружены.
   Когда Френк Уэст прибыл на Плутон, в кубрике он обнаружил свой старый солдатский мешок со всем тем, что осталось от него после гибели в морской пучине. Была там и фотография, где он был снят вместе с Джейн. Новое место службы ему понравилось, как и новая воинская специальность, которую ему предложили освоить. Френк Уэст стал отличным космолётчиком и уже через несколько лет стал командиром космического крейсера-истребителя. Во время отпусков он часто бывал на Земле, но предпочитал Америке Австралию, Россию или Китай. Там, по его мнению, жилось спокойнее и имелась гарантия, что он не встретит кого-либо из старых знакомых.
   Именно встреча с Френком заставила Джейн задержаться на Плутоне. Майкл, Наташа и Пьер улетели обратно через сутки, а она решила получше ознакомиться с базой, тем более, что у нее был теперь такой гид. Девушку удивляло на плутонианской базе буквально все, но больше всего ее удивляло то, что интари совершенно не вмешивались в земные дела. Беседуя с Френком и его друзьями, она с удивлением узнала, что больше всего они мечтали о том дне, когда к тайному соглашению, которое заключили между собой правительства сорока девяти стран, присоединятся все остальные страны и интари, наконец, смогут объявить о своем присутствии на Земле. Все сходились в мнении, что интари после этого покинут их планету и отправятся строить свой собственный мир и потому никто не радовался по этому поводу.
   Джейн была вынуждена огорчить Френка, сказав что в планы интари вовсе не входит так скоро повернуться лицом к миру. Френк Уэст, выслушав объяснения девушки, только развел руками. Похоже, что он прекрасно понимал все те причины, по которым интари были вынуждены так поступать. Высказав свое сожаление по этому поводу, он, однако не стал делать из этого трагедии и счёл срок, определенный Эдом Бартоном, не таким уж и большим.
   Многие из этих людей частенько посещали колонии Земли. Некоторым космолетчикам, таким, например, как её друг Френк, приходилось забираться очень глубоко в космос. Обо всём этом подавляющее большинство землян даже и не мечтало и потому интари были для них много больше чем просто друзьями. Может быть именно поэтому большинство из них отправлялось в увольнение нуль-трансом на Ганимед, а у некоторых, в том числе и у Френка Уэста, там даже были свои дома и квартиры.
   Джейн очень интересовало, как при том обстоятельстве, что так много людей знало практически всё о деятельности интари на Земле, это так и не стало достоянием гласности. Космос-адмирал Гордон объяснял это железной дисциплиной его солдат и офицеров, а так же благоразумием своего правительства и высокой степенью ответственности тех чиновников, которым было известно об этом. Ещё он объяснял всё политикой Института Человека, которая была направлена на привлечение сторонников к себе, прежде всего своей искренностью. Ведь ему самому всё стало известно после долгого разговора с его собственным адъютантом, который выступил в качестве вербовщика и, прежде всего, повёл его не в одно из убежищ интари, а в кабинет министра обороны.
   Возможно, Джейн провела бы на базе ещё несколько дней, но её визит закончился столь же неожиданно, как и начался. Вместе с Френком и ещё несколькими его друзьями они играли в трёхмерный бильярд, когда к ней подошел мичман, отвечавший за это заведение и протянул коммуникатор, сказав совершенно невозмутимым голосом:
   - Мэм, вам звонит из Нью-Йорка ваш муж.
   Увидев, как расплылось в улыбке лицо Френка, Джейн невольно смутилась и покраснела, ей захотелось немедленно выйти куда-нибудь, но, поразмыслив, она все-таки взяла коммуникатор из рук мичмана. Элвис, услышав ее голос, немедленно известил ее о своей проблеме:
   - Джейн, ты должна прибыть в Нью-Йорк как можно быстрее. Твоя подруга Присцилла убеждена в том, что она расколола моё внеземное происхождение и ей нужна твоя помощь.
   Вслед за этим она услышала крик Присциллы:
   - Это тебе нужна её помощь!
   Джейн растерянным голосом спросила своего незадачливого мужа-любовника-андроида:
   - Она что, затащила тебя в рентгеновский кабинет, Элвис и увидела внутри тебя все твои моторчики?
   - Нет, она просто сделала анализ моего эякулята и он ей совершенно не понравился, так как она не нашла в нем ни одного сперматозоида. - Последовал ответ Элвиса.
   - Что нам теперь следует предпринять, Элвис? - Ещё более растерянным голосом спросила Джейн.
   - Ну, я не знаю, решать это должна ты. - Отозвался Элвис насмешливым голосом и прибавил - Ведь это твоя подруга и тебе выбирать, рассказать ей правду или нет. Во всяком случае она заставила меня надеть на себя наручники и теперь стоит напротив и целится в мою голову из здоровенного пистолета. Может быть ты поговоришь с ней для начала, Джейн?
   Спустя пару секунд из коммуникатора раздался взволнованный голос Присциллы:
   - Джейн! Джейн!
   - Да, Прис, я слушаю тебя. - Ответила ей Джейн и задумалась о том, что ей сказать своей подруге.
   - Джейн, дорогая, скажи мне, где ты умудрилась подцепить себе такого стерильного муженька? Он у тебя случайно не инопланетянин, дорогая? - Принялась задавать вопросы своей подруге Присцилла.
   Джейн лихорадочно пыталась сообразить, что же ей ответить Присцилле и ей ничего не приходило в голову. Френк, который стоял рядом с ней с бутылкой пива в руках, отхлебнул глоток и негромко поинтересовался:
   - Джи, девочка моя, похоже на то, что у тебя возникли трудности? - Кивнув головой он посоветовал ей - Если произошла небольшая утечка информации, то для начала скажи своей подруге правду, это по крайней мере удержит её от всяческих необдуманных шагов. Потом в дело смогут вступить телепаты-чистильщики и всё образумится, а сейчас главное, это сделать так, чтобы она спокойно дождалась тебя.
   Слыша взволнованное, нервное дыхание Присциллы, Джейн решила поступить так, как ей посоветовал Френк и, недовольно хмыкнув, насмешливо сказала подруге:
   - Я нашла этого парня в Антарктиде, Прис, но не среди пингвинов, а глубоко подо льдами и мне даже не пришлось его оттаивать. Правда, переспала я с ним уже на Луне.
   Из коммуникатора ей было слышно, как Присцилла судорожно сглотнула и, чуть ли не стуча зубами от страха, спросила её испуганным голосом:
   - А где ты находишься сейчас, Джейн?
   - Прис, дорогая, не волнуйся пожалуйста, со мной всё в полном порядке и я сейчас нахожусь среди друзей. Рядом со мной стоит и пьёт пиво Френки, мы как раз играли с ним в трёхмерный бильярд, когда Элвис позвонил мне. Через полчаса я буду у себя дома. - Постаралась успокоить свою подругу Джейн.
   Однако это привело к совершенно противоположному результату. Едва сдерживая рыдания, Присцилла крикнула ей:
   - Но Элвис сказал мне, что тебя сейчас нет в Нью-Йорке! Тебя даже нет в Америке!
   Джейн набралась храбрости и насмешливым тоном сказала:
   - Да, дорогая Прис, я сейчас нахожусь на Плутоне, это такая планета на самом краю солнечной системы и если ты не будешь психовать, то через полчаса я действительно буду у себя дома, ты только не начни стрелять в Элвиса. Убить его ты не убьешь, а вот шума наделаешь, так что уж лучше дождись меня, Присцилла, я уже иду к тебе.
   Выключив связь, Джейн задумалась. Ситуация была очень неприятной и, самое главное, она была сама во всем виновата. Френк ласково обнял её за плечо и сказал:
   - Джи, девочка моя, у меня есть двадцать шесть часов свободного времени и если ты хочешь, я могу отправиться с тобой прямо в Нью-Йорк. Мне как-то уже приходилось один раз сталкиваться с чем-то подобным и кроме того я хорошо умею ладить с женщинами.
   Друзья Френка одобрительно закивали головами и стали советовать Джейн принять помощь Френка, уверяя её в том, что морская пехота никогда ещё никого не подводила. Когда девушка подняла глаза и взглянула умоляющим взглядом на Френка, тот спокойно кивнул ей в ответ и, взяв в руки коммуникатор, набрал код вызова и кому-то сказал в микрофон:
   - Эй, парни, это космос-капитан Френки Уэст, у премьер-командора Джейн Коллинз произошла небольшая утечка информации. Пошлите к её дому в Нью-Йорке пару чистильщиков, заблокируйте телефонную линию и подайте автомобиль к выходу на Пятой авеню. Мы с ней скоро будем на месте, я только одену свой старый мундир.
   Уже через полчаса Френк подвёз Джейн к Пасифик Плаза. Френк был одет в белый парадный китель морского пехотинца с сержантскими нашивками и множеством орденских планок. В таком виде он выглядел особенно внушительно и даже копы улыбались ему, а один, такой же чернокожий парень, как и он, даже козырнул. По дороге Френк окончательно успокоил девушку, рассказав ей о том, что такие проколы бывали даже у Эда Бартона, с которым он хотя и не был знаком лично, но был наслышан о нём предостаточно.
   По его словам теперь Джейн следовало рассказать Присцилле всё без утайки и постараться завлечь девушку на одну из интайрийских баз, где опытные телепаты тщательно просканируют её сознание и если подруга Джейн проявит благоразумие и трезво оценит ситуацию, то станет одной из них и даже сможет выбрать себе более интересную работу. Во всяком случае Френк Уэст вовсе не отказался бы завербовать её в военно-космический флот, ведь судя по всему голова у этой девицы работала неплохо.
   Когда Джейн и Френк поднялись на лифте на двадцать восьмой этаж, то у входа в апартаменты они встретились с техником телефонной компании. Это как раз был один из телепатов-чистильщиков, спешно прибывших по вызову. Он сказал им, что Присцилла пока что не паникует и даже не пыталась вызвать полицию, а наоборот с нетерпением ждёт свою подругу и в самом деле подозревает, что Элвис инопланетянин. Это сразу же успокоило Джейн. Она решительно открыла дверь и вошла в свою квартиру. Френк вошел вслед за ней чуть ли не строевым шагом. Войдя в гостиную, она застала Присциллу сидящей с ногами на диване с армейским "Кольтом" в руках, а Элвис со скованными наручниками руками, спокойно сидел в кожаном кресле напротив. Едва кивнув своей подруге в знак приветствия, Джейн подошла к Элвису и, наклонившись, ласково поцеловала его и потрепала по волосам.
   На Элвисе был надет на голое тело халат, а Присцилла была одета в её трикотажное платьице с Микки Маусом. Сама Джейн для встречи с подругой успела одеться в черный строгий костюм и изящную фетровую шляпку с короткой черной вуалью, которые так хорошо гармонировали с белоснежным кителем Френка. Космос-капитан Френк Уэст вошел в гостиную секунд через десять после Джейн. Увидев его, совсем оробевшая от такой холодной встречи с подругой Присцилла вздрогнула и пистолет уткнулся ей в колени. Она была готова разрыдаться, но Джейн по прежнему была холодна.
   - Френки, познакомься, это мой муж Элвис, он андроид, а это моя подруга Присцилла. - Сказала Джейн и немедленно направилась в спальную комнату.
   Разумеется, кровать была в полном беспорядке не смотря на то, что был уже полдень. Глядя на неё, Джейн было легко представить себе, что совсем недавно вытворяли на ней Элвис и Присцилла. Вернувшись в гостиную, она увидела, что руки Элвиса были свободны. Френк сидел на стуле, а пистолет Присциллы лежал на журнальном столике. Сама же Присцилла сидела закрыв лицо руками. Увидев Джейн, Френк поднялся и сказал:
   - Элвис, может быть мы пойдём с тобой на кухню и приготовим что-нибудь поесть, пока девушки будут беседовать?
   - О, Господи, только не это! Уж лучше мы сами пойдём на кухню и приготовим это что-нибудь. Он совершенно не умеет готовить! - Глухим голосом отозвалась Присцилла всё ещё не отнимая рук от лица.
   Джейн сразу же согласилась с тем, что кухня будет весьма неплохим местом для беседы и решительно направилась туда. Присцилла, которая вошла следом за ней, робко присела на край стула и склонив голову нервно оглаживала платье на коленях. Открывая холодильник, Джейн поинтересовалась деланно равнодушным тоном:
   - Скажи мне на милость, Прис, чем это тебе не понравился Элвис? Судя по тому, что я увидела в спальне, ты трахалась с ним всю неделю подряд и он тебя вполне устраивал, а теперь ты, вдруг, разочаровалась в нём. В чём дело, дорогая? Сначала ты спишь с моим мужем, а потом заявляешь, что тебе не нравится его стерильность. Ты что же, дорогая, решила залететь от него? Так это невозможно, он андроид.
   Присцилла вздрогнула от слов своей подруги и бывшей любовницы, как от пощечины. Краска стыда быстро залила её лицо. Она порывисто вскочила со стула, снова закрыла лицо руками и отвернулась. Джейн подошла к ней и нежно обняла за талию. Тело Присциллы, обычно крепкое, словно у какого-нибудь футболиста, за эти несколько дней стало таким мягким, податливым и женственным, что Джейн невольно удивилась. Гладя девушку по плечам она ласково спросила ее:
   - Ну, разве он не чудо, Прис? Ну, и что из того, что он не человек, Присцилла? Ведь он от этого не становится хуже. Я специально оставила вас одних в Нью-Йорке только потому, что знала, только Элвис сможет вернуть тебе то наслаждение, которое ты однажды почему-то потеряла, Прис. Ведь тебе было хорошо с Элвисом, Прис?
   Всё-таки Присцилла была очень рассудочной девушкой, раз из всего услышанного от Джейн она прежде всего обратила внимание на то, что Элвис не был человеком. Быстро повернувшись к Джейн лицом, она обняла её и спросила:
   - Джи, дорогая, так Элвис и правда не человек? Я сразу это почувствовала. Мужчины не могут быть такими нежными, он или бог или прилетел с другой планеты, Джи.
   Гладя свою подругу по плечам, Джейн сказала улыбаясь:
   - А что ты скажешь на то, Прис, если я скажу тебе, что сама сделала его таким красивым и обаятельным несколько недель назад в одном удивительном месте, спрятанном подо льдами в Антарктиде? Да, Элвис действительно не человек, но он находится на Земле уже больше восьмидесяти тысяч лет. Он действительно андроид, Прис, синтетическое разумное существо, а я действительно разговаривала с тобой, находясь далеко в космосе, на базе военно-космического флота планеты Земля, находящейся на Плутоне и для того, чтобы добраться до Нью-Йорка мне понадобилось всего восемь наносекунд. Куда больше времени Френку понадобилось на то, чтобы доехать до сюда с Пятой авеню, объезжая пробки.
   Присцилла посмотрела на нее недоверчивым и в то же время радостным взглядом и спросила:
   - А кто этот морской пехотинец? Скажешь тоже андроид?
   - Нет, это действительно мой старый, добрый друг Френки Уэст, я тебе о нем рассказывала. - Ответила Джейн - Правда, теперь он уже не престарелый сержант морской пехоты, вышедший в отставку из-за тяжких увечий, а молодой и полный сил космос-капитан военно-космического флота, командир боевого космического корабля и даже командир целого звена точно таких же крейсеров-истребителей. Его собственный крейсер носит название "Саратога". Пойдём, я познакомлю тебя с ним поближе.
   Усмехнувшись и легонько шлепнув Джейн по губам, Присцилла сказала ей:
   - Господи, о чём ты говоришь, маленькая врушка! У твоего друга Френки не было обеих ног и лет ему сейчас должно быть не меньше семидесяти, а там сидит в кресле парень которому не больше тридцати.
   Подтянувшийся поближе к кухне Френк, радостно улыбаясь, подтвердил это Присцилле:
   - И всё-таки это именно так, Присцилла, я действительно тот самый старина Френки и ноги у меня снова есть и моему новому телу действительно всего тридцать лет потому, что я уже дважды умудрялся пропускать обязательные процедуры омоложения. Один раз из-за того, что доставлял срочный груз на Мичиган, это такая колония в полутора тысячах световых лет от Земли, а в другой раз забрался ещё дальше, когда ставил буй супервизио в двенадцати тысячах световых лет от нашей дремучей планеты с её отсталыми жителями.
   Элвис, который уже успел одеться в джинсы и свитер, заглянул на кухню и увидев, что никто и ничего не готовит, состроил обиженную физиономию. Джейн, увидев это, рассмеялась и предложила всем:
   - Вот что, ребята, я предлагаю всем отправиться в мой дом на Ганимед, где Элвис точно сможет полностью проявить все свои кулинарные таланты!
   Френк тут же заявил:
   - Э, нет ребята, поскольку мне заступать на вахту ещё не скоро, я приглашаю вас к себе, у меня вам обязательно понравится, а если учесть, что только у меня есть кое-какие деликатесы с Санта-Моники и Халифата, то я вам обещаю, что вы никогда не забудете этот обед.
   Повинуясь всеобщему энтузиазму, Присцилла согласилась отправиться в гости к Френку Уэсту на Ганимед. Девушка была весела и беспечна ровно до того момента, пока они не вышли из машины на Пятой авеню и не вошли в дорогой бутик, но и тогда она только перестала смеяться. Когда же они вошли в пустое подсобное помещение, на полу которого стоял низкий оранжевый подиум круглой формы и вышли из такого же помещения в совершенно другом, пугающе незнакомом месте со странным убранством интерьера, где её подруга чувствовала себя очень уверенно, а оба их спутника и вовсе вели себя как дома, а навстречу им вышли двое мужчин в настоящих космических скафандрах, она перепугалась не на шутку и наверняка забилась бы в истерике, если бы Френки не сказал ей:
   - Присцилла, милая, мы всё ещё на Земле, а эти ребята, похоже, только что вернулись с Марса или с Луны и теперь направляются домой. - Толи из желания успокоить Присциллу, толи из собственного любопытства, он обратился тут же к ним с вопросом - Привет, парни, откуда возвращаетесь?
   Тот, который был помоложе, крепкий, коренастый пуэрториканец лет двадцати пяти, весело осклабился, видя перед собой здоровяка-сержанта из морской пехоты армии США и небрежно ответил ему:
   - Привет, амиго! Мы только что с Марса, я показывал этому парню место его новой работы. Мы оба из массачусетского технологического. Познакомьтесь, это профессор Ричард Вагнер, а я его аспирант, Джек Мартинес, но на Марсе босс я, а он только мой помощник. - При этом Джек Мартинес весело рассмеялся, а затем удивлённо воскликнул - Эй, амиго, а ведь я тебя знаю, ты тот самый космос-капитан Френки Уэст, который смог в учебном бою нанести поражение целому звену крейсеров из Золотой эскадры космос-адмирала Клиота! Я читал про этот бой на Марсе. Черт побери, Френки! Зачем тебе понадобился весь этот маскарад? Или ты решил подышать копотью в Нью-Йорке?
   От этих слов аспиранта Джека Мартинеса, который показывал профессору Ричарду Вагнеру что-то на Марсе, Присцилла перестала дрожать, но страх её ещё не прошел и лишь тогда, когда они снова вошли в большое круглое помещение без окон и вышли из него в красивом парке, она немного успокоилась. Джейн сразу же догадалась о том, что этих парней им послали навстречу специально и внутренне усмехнулась, считая такой трюк слишком уж незатейливым. Однако, он возымел своё действие и Присцилла полностью успокоилась.
   Правда, когда к ним подлетела небольшая, юркая машина, похожая на серебристого жука и Элвис заспорил с Френки кто лучше знает самую короткую дорогу к Хризолитовой долине, её подругой с новой силой овладел какой-то смутный и непонятный ужас. Наконец-то, Присцилла окончательно поняла, что они действительно находятся не на Земле и что вокруг них слишком уж необычный парк, которого в Нью-Йорке ни за что не сыскать. К счастью Джейн была рядом и, усадив Присциллу позади Френка, попросила Элвиса лететь впереди и хотя бы мельком показать соей подруге самые интересные места в Винтерстаре.
   Элвис показал Присцилле едва ли не большую часть Винтерстара после чего полетел к жилищу Френка Уэста. Дом Френка стоял среди таких же построек фантастической формы на склоне высокого холма. Он представлял из себя нечто, похожее на большую раковину, лежащую на боку среди пышной зелени. Войти в дом можно было либо через широкую лоджию, пол которой был выстелен цветами, либо через телепорт-лифт, находившийся в глубине дома. Это было жилище старого солдата, многое повидавшего на своем веку. На полках стояли многочисленные сувениры, в основном относящиеся к армейскому имуществу или купленные в различных уголках Земли. Среди них попадались и такие, которые имели внеземное происхождение.
   Поскольку в отличие от нью-йоркской квартиры Джейн ганимедская квартира Френка Уэста была оснащена вполне приличной компьютеризированной интайрийской кухней, Элвис, наконец, смог показать своё кулинарное искусство. Тут уж даже Френк был вынужден признать его превосходство по части приготовления вкусных блюд. На обычной, земной кухне Элвис терялся и пасовал перед всеми этими кастрюлями, сковородками и сотейниками, в которые нужно было укладывать сырые продукты и потом ещё готовить их на газовой плите или в духовке. Тут же, в царстве силовых полей, ультразвуковых миксеров, инфракрасных и лазерных излучателей, вакуумных осушителей и капельно-паровой обработки продуктов, он был в своей тарелке. Обед, приготовленный Элвисом получил самую высокую оценку в первую очередь от Френка, который любил вкусно поесть.
   После обеда Френк немедленно принялся вербовать Присциллу в свой отряд. Один из пилотов его звена уходил на повышение и он предложил девушке занять освободившуюся вакансию и по всему было видно, что Френки поступает так не столько для того, чтобы выручить Джейн, сколько из желания укомплектовать свое звено, в которое входило восемь крейсеров, только американскими парнями и девушками.
   Он был готов даже на такую жертву, что соглашался отдать на борт "Сачмо", крейсера-истребителя с которого уходила в ливанский отряд космос-лейтенант Фатима Алим, своего лучшего канонира - мичмана Джека О'Рейли, с которым летал почти пять лет, и фотографию с автографом Луи Армстронга, чтобы подмазать его командира Мартина Стюарта. Этим он с гарантией мог обеспечить Присцилле возможность сразу же получить в экипаже этого любителя джаза место второго пилота. Френк подкреплял свои рассказы о космофлоте видеосъемками учебных космических атак и видами миров, на которых ему удалось побывать, проходя службу. В ход пошли даже такие вещи, как фотография Френка Уэста и ещё двадцати восьми других членов экипажа "Саратоги", снятых на фоне американского флага.
   Присцилла уже была готова согласиться, но её что-то удерживало. Джейн, видя это, предложила подруге выйти подышать свежим воздухом, пока Элвис и Френк уберут со стола посуду. Выйдя на лоджию, Джейн строго взглянула на Присциллу и негромко сказала ей:
   - Прис, тебе нужно сделать выбор. Или ты соглашаешься и принимаешь предложение Френка или любое другое, которое вскоре последует или ты уже сегодня вернешься в Нью-Йорк и наутро даже не вспомнишь об Элвисе, Френке и о том, что с тобой было на Ганимеде. Ты столкнулась с самой большой тайной Земли и поскольку это произошло по моей вине, то я ещё могу что-то для тебя сделать, а именно, оставить всё так, как оно есть. Ну, а если ты хочешь вернуться к прежней жизни, то из твоего сознания будут удалены даже малейшие воспоминания обо всём, что ты пережила и видела. Элвис останется в твоей памяти лишь приятным молодым человеком и не больше, а меня ты будешь вспоминать так же, как и прежде. Так что тебе придётся решать немедленно, Прис.
   Присцилла испуганно посмотрела на Джейн. Обычно смелая и решительная, она робко сказала:
   - Джи, но ведь Френк предлагает мне нечто совсем уж фантастическое. В НАСА астронавтов готовят годами и набирают их из лётчиков, а я даже машину толком не умею водить. По-моему, он просто фантазёр, твой друг Френки, если считает, что из меня когда-нибудь выйдет пилот настоящего космического крейсера.
   - Ну, всё не так уж и страшно Прис. - Принялась успокаивать подругу Джейн - Я думаю, что за два-три месяца из тебя действительно сделают великолепного пилота, дорогая. Дело не в этом, все технические вопросы и всё, что касается медицины, здесь решается очень просто. Важно, чтобы ты сама сделала выбор, будешь ли ты служить отныне всей Земле, не обращая внимания на всякие политические частности или останешься верноподданной американкой. Ведь помимо военно-космического флота есть много других мест, где ты сможешь найти себе применение, так что не обращай внимания на всякую ерунду и решай поскорее. Одно предложение ты уже получила и если Френк говорит тебе, что ты будешь вторым пилотом на "Сачмо", значит так оно и будет. Не тот он парень, чтобы врать.
   Когда Присцилла, вернувшись в дом сообщила Френку о своём согласии, тот расплылся в широчайшей улыбке, немедленно связался с базой и сообщил, что нашел прекрасную замену космос-лейтенанту Фатиме Алим. Это событие, которое в значительной мере произошло по её вине, ещё раз показало Джейн, что она столкнулась с совершенно удивительными людьми, но куда больше её убедили в этом не собственные наблюдения, а реакция Френка Уэста, когда она, отведя его в сторону, спросила своего старинного друга:
   - Френки, я хорошо знакома с Эдом Бартоном и Эмилем Борзаном, может мне стоит рассказать им о Присцилле и замолвить за неё словечко? Я не думаю, что Эд откажет мне и тогда у твоего начальства не будет никаких хлопот и с физреконструкцией и с гипнопедическим обучением Прис. Ведь именно эти процедуры ей придётся пройти прежде, чем она поступит в американский отряд?
   Космос-капитан Френк Уэст посмотрел на девушку, как на привидение и, обалдело хлопая глазами, пробормотал:
   - А они-то здесь причём, Джейн? У нас на базе и то и другое сделают ничуть не хуже чем на Ганимеде. - Видя, что Джейн удивлена этим, он пояснил ей - Джейн, когда я понял о чём ты разговариваешь с Элвисом, меня поразило не то, что ты так опрометчиво оставила своего мужа-андроида на попечение подруги, а то, что она его расколола и вместо того, чтобы позвать полицию на помощь, взяла его на мушку и связалась с тобой. Это прежде всего говорит о том, что у Присциллы напрочь отсутствует ксенофобия, а ведь это именно то, из-за чего интари не спешат открывать своё присутствие жителям Земли. Поэтому твоя подруга и привлекла моё внимание. Космофлоту трудно находить кандидатов, ведь у нас нет своих телепатов и мы рады каждой возможности провести вербовку. Если, вдруг, выяснится, что Присцилла полная дура и совершенно не способна к творческому мышлению, это не беда, мы сможем быстро повысить ее ай кью, ну, а медицинские противопоказания преодолеть легко и хотя она девушка спортивная, после полной физреконструкции она станет на порядок совершеннее физически. Так что мне здорово повезло, что я оказался рядом, когда у тебя возникла эта проблема и теперь всё дело за нашими техниками. Думаю, что через пару месяцев Прис уже приступит к учебным полетам, а там уже всё будет зависеть от её упорства и моего мастерства пилота-инструктора.
   На какое-то мгновение Джейн почувствовала себя полной дурой, но, быстро справившись со смущением, перевела разговор на другую тему. До окончания увольнительной Френка оставалось ещё шестнадцать часов, а поскольку он ещё хотел показать Присцилле плутонианскую базу им пришлось собираться в путь. Хотя что это были за сборы, Френк просто переоделся в свой офицерский космокомбинезон и предложил сделать это же Присцилле, для которой почтовым нуль-трансом уже был доставлен новенький, пахнущий свежей тканью космокомбинезон курсанта. К нему уже была пришита нашивка с её именем и номером отряда и это говорило о том, что для Присциллы, как и для её подруги, началась новая полоса в жизни. Джейн и Элвис проводили их обоих до ближайшего пассажирского нуль-транса и отправились в свой ганимедский дом. Девушке ещё нужно было связаться с Майклом и обговорить планы на завтрашний день, который тоже обещал быть интересным.
  
   Галактика "Млечный Путь", Ганимед, естественный спутник планеты Юпитер, главная внеземная база колонии Интайра город - Винтерстар, дом Главного контролера Джейн Коллинз.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

12 сентября 2025 года, 14 часов 30 минут

по Гринвичу

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   После того, как Джейн попрощалась с Присциллой и Френком, прошла почти целая неделя и всё это время было наполнено множеством интересных встреч. Когда Майкл узнал о том, что Элвис вернулся на Ганимед, он облегченно вздохнул и поручил ему ознакомить Джейн со всей колонией Интайра. Для самого Элвиса это тоже оказалось отличной возможностью приобщиться к научной и всей прочей деятельности колонии, ведь до этого момента он не мог получать информацию в таком объёме, какая была открыта ему после получения специального разрешения. В силу того обстоятельства, что точно такие же разрешения Элвис получил ещё от Эда Бартона и Сержа Ладина, то вскоре он стал самым осведомлённым андроидом во всей солнечной системе после Великого Бэмми. Благодаря этому вскоре и Джейн знала, пусть не столь подробно и досконально, но всё-таки достаточно много о колонии Интайра.
   Для Джейн по прежнему были открыты все двери и она получала исчерпывающие ответы на любые вопросы. И по прежнему Джейн не знала, чем это объяснялась и это был единственный вопрос, на который она пока что не получила ответа. Впрочем, никому кроме Элвиса она его и не задавала. Сам же Элвис считал это само собой разумеющимся и не вдавался особенно в рассуждения по этому поводу. Джейн всё чаще задумывалась чем она станет заниматься после того, как её миссия будет закончена. Элвис высказал мнение, что, возможно, Джейн будет предложено стать пресс-атташе в Институте Человека, но она отнеслась к этому весьма скептически. Ей не очень-то хотелось становиться главным поставщиком дезинформации для своих коллег журналистов, ведь она теперь как никто другой знала, что же происходит на Земле и в солнечной системе в действительности. Джейн решила не торопить события и подождать того дня, когда всё либо решится само собой, либо Эд Бартон сделает ей окончательное предложение и поставит её перед очевидным фактом.
   В этот вторник Джейн решила отказаться от каких-либо визитов, запланированных на Ганимеде и других базах. Эдвард Бартон, который только вчера вышел из клиники Эмиля Борзана, хотел встретиться с ней для того, чтобы закончить свой рассказ. Джейн уже довольно отчётливо представляла себе весь тот объем работы, который проделали интари на Земле за шестнадцать лет, минувших со Дня Откровения. Уже одно то, что интари остановили на планете не только все войны, но и практически свели к нулю военные приготовления, заставляло преклонить перед ними голову не смотря на то, что это было достигнуто не только за счёт политики Института Человека, но и в результате жестких и бескомпромиссных экзекуций Всемирного Антикриминального Трибунала. Джейн учитывала и то, что Земля не оказалась в результате безоружной перед лицом возможного внешнего врага.
   К приходу Эда Бартона Джейн подготовилась самым наилучшим, как она считала, образом. Во время последнего визита на Землю она купила большую коробку самых лучших гаванских сигар и специальный турецкий набор для варки кофе, состоящей из бронзовой, посеребрённой жаровни, наполненной мелким песком и полудюжины медных, посеребрённых джезв с деревянными ручками. Заодно она велела Элвису тщательно проштудировать всё, что только было написано за долгие годы о кофе, запаслась самыми редкими его сортами и, в конечном итоге, остановила свой выбор на букете, основу которого составлял кофе сорта "Синяя гора", который дополняло ещё шесть других сортов кофе. Элвису пришлось всё утро молоть кофе с помощью древней ручной мельницы и к полудню кухня и весь дом был пропитан ароматом кофе не хуже какой-нибудь стамбульской кофейни.
   Когда Эд Бартон появился в прихожей, выйдя из телепорт-лифта, он чуть было не выронил из рук коробки и свертки с подарками, так поразили его кофейные запахи. Джейн сразу стало ясно, что ей удалось доставить ему радость своими приготовлениями и когда они уселись в креслах на открытой лоджии, на лице Эда было написаны удовольствие и глубокое удовлетворение. Кофе действовало на этого энергичного человека умиротворяюще и приводило его в состояние близкое к эйфории. Попыхивая сигарой и отпивая кофе маленькими глоточками, Эд сказал:
   - Джейн, вы чертовски мне угодили! Всю эту неделю Эмиль так надо мной издевался, что я порядком устал от его заботы, но теперь готов даже к переговорам с Генри Бакстером, хотя он и порядочный засранец. Я нутром чую, что у вас появились вопросы ко мне.
   Девушке сразу же бросилось в глаза, как сильно изменился Эд Бартон за эту неделю. Помолодел он не так уж и основательно, но стал шире в плечах и, похоже, сделался значительно сильнее, если судить по тому, как аккуратно он держал в руках кофейную чашку и сигару. К тому же кожа его стала более упругой и гладкой на вид. На его вопрос она ответила не сразу, а немного помедлив и несколько уклончиво, сказав ему:
   - Да, так оно и есть Эд. За последнее время я узнала так много, что у меня появилась масса вопросов к вам и вашим друзьям Эмилю Борзану и Сержу Ладину, но я, пожалуй, не стану задавать вам большую часть этих вопросов и удовлетворюсь лишь несколькими. В первую очередь меня интересует ваша связь с различными спецслужбами, Эдвард.
   Насмешливо посмотрев на Джейн, Эд Бартон налил себе ещё одну чашечку кофе и, пожимая плечами, сказал:
   - Не стану скрывать, Джейн, такая связь действительно есть, а если быть точнее, то Институт Человека очень тесно связан со спецслужбами доброй полусотни государств. Рассуждения некоторых журналистов об Интернационале спецслужб вовсе не лишены смысла, хотя на самом деле всё сводится лишь к тому, что мы устранили конфронтацию между ними, но лично я считаю, что и этого мало. Когда речь идет о защите корпоративных интересов, то деятельность спецслужб вполне оправдана, но в пределах одной планетарной цивилизации деление людей на государства это уже чистейший идиотизм, а заводить разведку и контрразведку для удовлетворения амбиций какого-нибудь политика и вовсе является маразмом. Полиция, - да, она необходима, мощные планетарные силы самообороны, - ни малейших сомнений, но национальные армии и спецслужбы, это глупая трата средств, которую невозможно чем-либо оправдать. Увы, но земляне ещё не готовы стереть все границы на политической карте мира, поэтому армии и спецслужбы продолжают существовать. Правда, теперь они вынуждены придерживаться жестких правил и если не хотят нарваться на неприятности в виде экзекуции Антикриминального Трибунала, то должны воздерживаться от шантажа и пыток, похищений и убийств, ну, и от многого другого. Связаны мы со спецслужбами лишь тем, что имеем в их среде своих людей, да, ещё тем, что именно мы предложили их руководителям принять своеобразный кодекс чести. Первыми его приняли разведки России, Франции и Израиля, ну, а теперь им руководствуются и все остальные разведки мира, включая даже ЦРУ. Хотя Америка и не подписывала никаких международных соглашений на этот счет, мало кто из господ шпионов хочет рисковать своей головой. Есть ещё какие-либо вопросы, Джейн или я могу закончить свой рассказ?
   Вопросы у Джейн были, но она решила сначала выслушать рассказ Эда Бартона и уже потом решать, стоит ли ей задавать ещё какие-то вопросы. Вопрос, заданный Эду Бартону относительно связей Института Человека со спецслужбами различных стран она не считала праздным, но в то же время понимала, что вряд ли может рассчитывать на полную откровенность. Однако и тот ответ который она получила, вполне её удовлетворил, так как Эд Бартон даже не попытался изобразить недоумение на своём лице или просто отшутиться. Главное заключалось в том, что деятельность Института Человека охватывала абсолютно все стороны жизни на планете Земля и для этой организации не существовало закрытых тем, а это означало, что, рано или поздно, Институт Человека доведет дело до конца и либо создаст на Земле единое правительство, либо Земля перестанет быть единым домом для всех ее жителей, но вот этот вопрос, - чем все должно в конце концов закончиться, она не торопилась задавать.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Федерации.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

События происходили в период,

начиная с октября 2009 года

  

Окончание рассказа Эдварда Бартона.

  
   - Итак, Джейн, мне следует подытожить всё то, о чём я вам рассказал. Не смотря на то, что я мучил вас так долго, мой рассказ не является исчерпывающим, многие детали я освещал очень подробно и наоборот, пропускал целый ряд довольно крупных событий в деятельности Института Человека и Антикриминального Трибунала. Главное, о чём я хотел рассказать, так это о том, что мы вовсе не придерживались какого-либо глобального плана и частенько отказывались от принятых нами решений по целому ряду причин. Но это вовсе не говорит о том, что мы не ведали что творим и действовали повинуясь изменяющимся обстоятельствам. Да, нам очень часто приходилось действовать исходя именно из обстоятельств, но уже сам факт появление этих обстоятельств было следствием нашей деятельности.
   Одним из таких обстоятельств была непредсказуемость действий полковника Демидова. Как вскоре мне удалось убедиться, Виктор Демидов, если применять к нему чисто русские фигуры речи, был не просто жук, а настоящий ЖУЧИЛО. К началу военного переворота перед ним стояло три основных проблемы: криминальный мир России, власть, пропитанная криминалом и Великая Ичкерия. С властью, совместными усилиями, мы разобрались довольно быстро, хотя и заставили весь мир вспомнить о чилийском диктаторе Пиночете, превратив на несколько месяцев стадионы в тюрьмы. К криминальному миру, поначалу, российская хунта отнеслась довольно мягко и ничего кроме более или менее массового разоружения братвы не произошло, ну, а о Великой Ичкерии, которая уже была признана десятками стран мира, российская хунта вроде бы и вовсе забыла. Чеченцев, промышлявших в России рэкетом, грабежами и разбоями, поначалу даже не разоружали, не говоря уж о том, что в отношении этого бандитского государства, эдакой Мекки преступного мира, Виктором Демидовым не было сделано никаких заявлений.
   Правда, Виктор Демидов наотрез отказался встречаться с чрезвычайным и полномочным послом Великой Ичкерии, хотя тот очень настойчиво добивался этого. Прилетев в Москву, мы уже в тот же день согласовали с Виктором день первой, глобальной экзекуции и буквально за сутки до неё этот деятель, вдруг, взял и огорошил нас всех своим заявлением, сделанным на весь мир на двенадцатый день военного переворота. Вызвав в Кремль посла Великой Ичкерии, небритого надменного типа, Виктор Демидов зачитал перед множеством телекамер свой знаменитый указ, который, в дальнейшем в значительной степени определил всю дальнейшую судьбу человеческой цивилизации, так как впервые политический деятель огромной державы поставил целый народ перед весьма непростым выбором, - жить или умереть.
   Виктор объявил Великую Ичкерию тем, чем она собственно и была - бандитским государством и поставил чеченский народ перед выбором, или сменить свое правительство, разобраться со своими криминальными князьками, добровольно разоружиться, освободить всех рабов и навсегда забыть даже думать о своей исключительности, праве на какое-либо самоопределение, а так же своих обычных способах борьбы. К тому же в отличие от всего прежнего словоблудия политиков, он, наконец, назвал истинную причину такого положения вещей.
   Хотя президент Административной Директории всего-то и сделал, что на весь мир объявил о том, что в мире существуют народы открытые ко всем контактам и есть народы замкнутые в себе, герметичные, которые считают себя чем-то совершенно исключительным, это было что-то. Чеченскому народу было высказано в лицо обвинение в том, что он, вольно или невольно, выращивал и пестовал всех тех бандитов, которые столетиями грабили, насиловали и убивали. Целый народ был обвинен в том, что он долгие годы жил неправедно и притом ещё и упивался своей гордостью и независимостью, причиной которых было презрение ко всем своим соседям.
   Пройдясь ещё и по пресловутому религиозному самосознанию чеченского народа, якобы, ставшему на путь истинной веры, Виктор Демидов не стал вдаваться в какие-то особые подробности, а просто привёл список жертв чеченских бандитов за последние триста лет. А ещё он упомянул о том, что этот народ достоин того же самого, что он пытается сделать с другими людьми, припомнив кровную месть и списки людей, приговоренных шариатским судом к смерти. Коснувшись этого вопроса, он сказал о том, что тот народ, который допустил такое, сам достоин кровной мести.
   Единственное, что хоть как-то смягчало его ультиматум, так это то, что чеченскому народу всё-таки предлагался выбор, самому изменить свои взгляды или умереть. Чеченцам предлагалось выдать всех своих бандитов, освободить людей, которых они захватили в рабство, полностью разоружиться и навсегда забыть о кровной мести, шариате и всяческой этнической нетерпимости. В противном случае президент Административной Директории России обещал стереть Великую Ичкерию с лица Земли вплоть до последнего человека всей силой русского оружия.
   Зачитав свой указ, он заранее извинился за то, что при этом погибнут граждане России, ставшие рабами в чеченской неволе. На раздумья он давал чеченскому народу всего один месяц и назвал не только дату, но и точное время, когда с военных аэродромов поднимутся в воздух бомбардировщики всех классов и обрушат на Великую Ичкерию всё, что только имелось складах военно-воздушных баз. В том, что Виктор Демидов не намерен бросать слов на ветер, он убедил всех тем, что посольство Великой Ичкерии было захвачено, а посол и все его сотрудники вместе с семьями арестованы. В то же время были арестованы все чеченцы, которые находились на территории России. Для того, чтобы остудить остальной мусульманский мир, Виктор Демидов объявил об угрозе нанесения термоядерных ударов по всем государствам, которые попытаются как-то противостоять его решению. Заключительные слова Виктора, вероятно, помнят все:
   - Настало время великих перемен! Или человечество будет жить по-новому, основываясь на понятиях морали, нравственности и справедливости, или оно исчезнет с лица этой планеты! Время вражды и конфронтации прошло, настало время осознать причины вражды, отказаться от неё навсегда и жить в мире с самими собой и своими соседями. Те, кто не хотят понять этого, не имеют права жить на этой Земле.
   Этот тип прекрасно знал, что делает. Таким образом он не только решил проблему своей страны, но и подготовил благодатную почву для дальнейшей деятельности Антикриминального Трибунала. Во всяком случае встретившись через полчаса со мной, он сказал:
   - Эдвард, теперь твои люди должны подготовить и провести переворот в Чечне или я действительно полностью выжгу это бандитское гнездо и не остановлюсь даже перед применением тактического ядерного оружия.
   В таких условиях мне уже не оставалось ничего делать, кроме того, как подчищать за этим медведем. И, разумеется, Трибуналу пришлось включить в списки своих клиентов на первую экзекуцию не только криминальных тузов Ближнего Востока, но к тому же и наиболее оголтелых лидеров мусульманских фундаменталистов и экстремистов.
   До намеченной даты экзекуции оставалось ещё три дня и эти три дня прошли в сплошных тревогах. Мы ведь даже не могли напустить на правительства мусульманских стран своих телепатов-чистильшиков, чтобы хоть немного снизить волну их гнева, но, к счастью, никаких резких заявлений от них не последовало. На вопли же некоторых, самых одиозных общественных и религиозных деятелей можно было не обращать внимания, а то, что Великую Ичкерию прилетело несколько десятков человек, которые пообещали закрыть братский чеченский народ живым щитом, нас и вовсе не волновало.
   В Чечне заявление Виктора Демидова было воспринято очень серьёзным образом и вызвало самую настоящую панику. Большинство чеченцев тут же бросилось рыть убежища или уходить в горы. Некоторые чеченцы попытались покинуть своё государство, но это можно было сделать либо по воздуху, либо через чеченско-грузинскую границу, так как граница с Россией была плотно блокирована и всякий, пытавшийся пробраться в Дагестан, на Ставрополье или в Осетию, немедленно нарывался на лучи мощных станнеров.
   Грузия тут же закрыла свою границу с Ичкерией, которая и так была практически непроходима из-за выпавшего в горах снега, а воздушное пространство перекрыли российские военные самолеты. К тому же войска Грузии вошли в Панкинское ущелье и выселили из него в Россию всех чеченцев, откуда они тотчас попали на свою историческую родину. Одновременно с этим чеченцев арестовывали по всей России и тут же возвращали на родину целыми эшелонами, не смотря на весь тот вой, который подняла мировая общественность.
   Прилететь в Ичкерию теперь мог каждый, а вот вылететь обратно, дудки. На этот раз чеченцы даже не стали танцевать свой воинственный зикр, чтобы показать решимость победить. Они прекрасно понимали, что в России настроены очень серьезно и им придётся столкнуться уже не с лобовыми атаками мотострелковых дивизий, против которых они ещё могли устоять, а с тотальным уничтожением всего живого с воздуха.
   Главное, в чём преуспел Виктор, это показал всему миру серьёзность своих намерений. По телевидению ежедневно, по несколько раз в день показывались эскадрильи тяжелых бомбардировщиков, которые готовились к выполнению боевой операции и интервью, взятые у летчиков. Эти парни даже не скрывали своих имён и говорили, за что именно они будут мстить. Все были готовы выполнить приказ и засыпать Великую Ичкерию фосфорными и вакуумными бомбами, залить её ущелья напалмом.
   Военные аналитики также получили доступ к информации о том, сколько боевых вылетов сможет сделать тот или иной авиаполк и какой ущерб живой силе может нанести взрыв фосфорной или вакуумной бомбы. Заодно, они гадали, будет ли применяться в горных ущельях термоядерное оружие и прикидывали, какой вред это нанесет экологии Северного Кавказа. Этим сообщениям внимал весь мир и когда Антикриминальный Трибунал провёл свою экзекуцию, поначалу, никто ничего не понял, уж слишком все были заняты заявлением Виктора Демидова, сделанному по поводу Великой Ичкерии.
   За неделю до указанного в ультиматуме срока, в Чечне произошло вооруженное восстание демократической горской оппозиции, которое быстро и смело расставило всё по своим местам. По здравому размышлению, чеченцы сочли за благо разоружиться, освободить захваченных ими в рабство людей и выполнить все остальные условия ультиматума. Правда, никакой особой заслуги Виктора Демидова в этом не было, всё было сделано усилиями наших ребят, уроженцев тех мест и сотен других телепатов, которые смогли быстро подготовить смену власти. Конфликт, вроде бы, был исчерпан и всё успокоилось, но я всё равно, с тревогой и волнением ждал от Виктора очередных фортелей и уже не верил в то, что он остановится на достигнутом.
   Последовал период небольшого затишья, в течении которого обстановка в Росси не вызывала у меня какого-либо особого беспокойства. С небольшой задержкой в эту страну всё-таки вернулся Дмитрий Львович Романов, у которого больше, чем у других претендентов на царский трон, имелось оснований стать монархом. Ему подготовили не только пышную встречу с крестным ходом и колокольным звоном по всей России, но и отдали весь Кремль под резиденцию, а заодно Зимний дворец и множество других дворцов и поместий.
   Коронация монарха произошла пышно и торжественно, на ней присутствовали все коронованные особы планеты и это встало Виктору в копеечку, точнее в семьсот двадцать миллионов долларов. На это ушло почти всё, что он смог наскрести в Центральном Банке России. На восстановление монархии он денег не жалел, но финансовое положение этой великой страны оставляло желать лучшего.
   Казна государства, что называется, была пуста и денег занять было не у кого, но в том и заключалась сила Виктора Демидова, что он как никто другой имел волю к власти, не боялся говорить народу правду и всегда чётко знал, что ему нужно сделать в первую очередь. Он не стал просить денег в Международном Валютном Фонде и у прочих кредиторов, а просто грохнул кулачищем по столу и отдал стране приказ во чтобы то ни стало выжить. Налоги были снижены даже ниже тех пределов, которые должны были активизировать экономику. Государственные расходы на чиновничий аппарат были снижены в десятки раз, а все имеющиеся в наличии денежные средства были направлены на помощь самым обездоленным и при этом никаких новых займов, ни внешних ни внутренних.
   Всем коммерческим банкам были строго настрого запрещены любые финансовые игры и махинации. Им в приказном порядке было велено изыскивать любые возможности для возрождения промышленности. Вместе с тем все ввозимые товары облагались такой высокой пошлиной, которая была способна начисто разорить импортеров, а для внутренних производителей в то же время устанавливались многочисленные льготы.
   Другим направлением деятельности нового президента было поощрение возврата капиталов из-за границы и почти открытая война с транснациональными корпорациями, которые скупили по дешевке российские сырьевые предприятия. Их не просто обложили немыслимыми налогами, а намеренно разоряли всяческими санкциями. Виктор прекрасно знал, что именно вскоре предпримет Институт Человека и готовился к этому, но каждый раз по-своему и чертовски ловко. Как только западные инвесторы стали по дешевке сбрасывать свои акции, их немедленно стали скупать российские компании.
   К концу первого года своей деятельности Виктор Демидов как бы пошел на попятную и стал допускать послабления в отношении нефтегазодобывающей отрасли, акции снова выросли в цене и были скуплены западными финансовыми спекулянтами, чтобы уже через полгода, после открытия Джона Тенебе, снова рухнуть, на этот раз навсегда и баснословно обогатить российских бизнесменов. Практически вся их прибыль поступила в бюджет и весь мир снова столкнулся с вопиющим произволом Административной Директории, но российские банки на этом не остановились и принялись по дешевке скупать обесценивающиеся на глазах, акции западных нефтяных компаний.
   После того, как в Израиле началось широкомасштабное производство химических реакторов, превращавших сырую нефть в пищевые белки, углеводы, жиры, протеины и аминокислоты, акции нефтяных компаний снова взлетели выше крыши, принеся российским бизнесменам уже не просто сверхприбыли, а гиперприбыли. Сами понимаете, Джейн, ни Израиль, ни нефтедобывающие страны, которые было приуныли, от этого трюка нисколько не пострадали, но это и ещё кое-какие шаги, предпринятые Россией и Институтом Человека совместно, полностью развалили МВФ, Мировой Банк и Всемирный Банк Реконструкции и Развития. Мы могли бы заодно сделать полным банкротом и Америку, но не стали этого делать и даже более того, старались укрепить доллар.
   Делали мы это не столько из человеколюбия, сколько потому, что нам не улыбалось видеть такую огромную страну повергнутой в хаос. Вот Виктор тот как раз и проявил подлинное милосердие, ведь именно он потребовал от своих тайных союзников, Китая, Франции и Германии, не предпринимать никаких агрессивных действий против американской финансовой системы. Ну, а так как к тому времени мировая финансовая система была практически под контролем Института Человека, это было не трудно сделать. Если в Америке и понизился уровень доходов, то только по естественным причинам.
   Всё это с самого начала происходило на фоне активных действий Института Человека, который в России получил статус наибольшего благоприятствования. Нам отдавалось всё: недвижимость, людские ресурсы, запасы сырья, вся система здравоохранения и народного образования, вся высшая школа и все научные учреждения. Виктор Демидов одним росчерком пера отдал нам так много, что мне пришлось здорово поломать голову, как нам со всем этим разумно распорядиться.
   Слава Богу охота за деньгами криминального мира шла без сбоев и с вопросами финансирования мне не приходилось особенно мучаться. Схема экспроприации денег мафии была до гениального проста. Сначала Трибунал сначала брал лейтенантов криминального воинства и через них мы выходили на финансистов. Взяв последних под пси-контроль, мы заставляли их быстро перегонять деньги на заранее подготовленные счета в контролируемых нами банках, после чего Трибунал наносил удар по криминальной верхушке, карманы которой были к тому времени пусты, как барабан. К тому же мы не оставляли без внимания их тайники и сейфы, но это уже были мелочи. Эти операции приносили колоссальные доходы в течении добрых трёх лет и никакие финансовые трудности Институту Человека не грозили, хотя нашим сенситивам-розыскникам приходилось ради этого работать день и ночь.
   Однако, как бы то ни было, Виктор и здесь переиграл меня вчистую. Сбагрив мне всё, с чем не мог управиться сам, он полностью возложил на Институт Человека и вопросы финансирования и уже через год финансовое положение России стабилизировалось, да, и как было не наступить стабилизации, если у Директории всего и осталось забот, что кормить и обихаживать одних только своих стариков.
   Внешне в этой стране всё было более или менее благополучно. Хотя российский криминальный мир уже испытывал на себе все прелести общения с Антикриминальным Трибуналом, Виктор всё же нашел чем удивить и мир и нас. По прошествии полутора лет он, опять-таки без какого-либо предупреждения, вдруг, вспомнил о тех людях, благодаря которым Россия оказалась в таком дерьме и разродился своим очередным указом, по которому следственным органам давалось указание назвать поимённо всех людей виновных в развале Советского Союза, войнах в Чечне, провалов во внешней и внутренней политике, массовом казнокрадстве и взяточничестве, коррупции и во всех других грехах. При этом он высказал одну библейскую мудрость, от которой даже у меня волосы встали дыбом: "Отцы ели виноград, а у детей оскомина."
   Это было сигналом к началу охоты на ведьм. Впрочем, всё у эго хитреца было готово заранее, подняты документы, составлены списки подозреваемых, созданы суды и оставалось лишь юридически обосновать репрессии. Для того, чтобы не осудить невиновных, он потребовал от меня участия в процедуре дознания наших самых опытных телепатов. Всё было подано под таким соусом и с такой скорбной физиономией, что мне ничего не оставалось делать, как принять участие в этом представлении. После того как было проведено дознание, сплошной чередой пошли суды с просто чудовищными приговорами: пожизненное заключение и высшая мера. Вот тут в мире началась настоящая свистопляска, так как очень многие господа заблаговременно свинтили за границу, некоторые ещё до того, как в России пришел к власти криминал и очень многие выехали далеко не с пустыми руками.
   Виктор Демидов под угрозой страшных кар требовал выдачи осужденных заочно преступников и обещал привести приговоры в исполнение даже в тех странах, где они теперь пребывали. При этом он так открыто шел на конфликт, что у многих нервы не выдержали и преступники были выданы российскому правосудию. Тех же, кто не был выдан, русские спецслужбы самым наглым образом похитили, но тут уже не без нашей помощью, так как Виктор честно признался мне, что он не собирается приводить в исполнение ни один из этих приговоров.
   Как раз именно для такого случая в России имелся коронованный по всем правилам монарх - царь Дмитрий I, который единственный имел право казнить и миловать. Для этого осуждённым на пожизненное заключение и смертную казнь требовалось обратиться к нему с нижайшим прошением о помиловании, а получив такое, всенародно покаяться и отправляться в монастырь, сроком на год, максимум два, замаливать грехи.
   На счёт оскомины Виктор тоже не лукавил и потребовал сдать в доход государство всё неправедно нажитое. Право же, Виктор Демидов ещё раз показал всему миру, что связываться с ним отнюдь не безопасно. Поскольку Антикриминальный Трибунал уже успел слегка перешерстить эту публику, казнить никого не пришлось, но зато в народе появилось стойкое мнение, что новый президент мужик жесткий, но над ним стоит батюшка царь, а тот уж совсем душка и ежели ему как следует покаяться, то он обязательно простит и помилует.
   Ну, в том что эта афера была спланирована Виктором на пару с его величеством, сомневаться не приходилось, зато в народе прекратилось глухое ворчание по поводу бездеятельности властей. У многих в памяти были слишком свежи воспоминания о том беспределе, который творился в стране и тех криворуких политиках, которые своим скудоумием подготовили приход к власти откровенных негодяев. В общем, всем сёстрам досталось по серьгам и, наконец, была поставлена последняя точка в истории с политикой.
   Поскольку появления никаких новых политиков Виктор Демидов не планировал, то в России пышным цветом расцвели различные общества, объединявшие людей по всяческим интересам. Всё это мой неугомонный друг так же спихнул на Институт Человека, начиная от создания различных обществ духовного возрождения, до обществ любителей пива, водки и коньяка или общества трезвости. И я не сказал бы, что мы огорчились такому повороту событий, ведь это давало нам колоссальные возможности пропагандировать тысячелетний запас духовных ценностей Интайра, экстраполируя их на российскую действительность.
   Это в первую потребовало от нас сначала найти людей, которым мы смогли бы довериться, затем передать им часть нашего исторического багажа и уже после этого они стали проповедовать новые общественные теории. Религии мы не касались принципиально, хотя среди наших сторонников было много священнослужителей из всех конфессий. Но вся эта деятельность курировали уже не мы, а Василием Седых.
   Наслаждаясь отличным кофе и сигарами, Эд Бартон до позднего вечера рассказывал Джейн о деятельности Института Человека как в России, так и в остальных странах мира. Про многое она уже знала, так как всё проходило и на её глазах и хотя в Америке Институт Человека не имел ни одного отделения, это вовсе не означало, что Институт не имел там своих интересов. Теперь, когда она знала всю подоплеку внезапного экономического подъёма России и причины, по которым эта страна вытеснила Америку с мировой политической сцены, ей стало немножко стыдно за свой не всегда умный, но почти всегда неуёмный патриотизм.
   Не будучи особенно религиозной, Джейн всегда считала себя католичкой и была приверженцем республиканской партии. Даже в своих статьях, направленных против Антикриминального Трибунала, она частенько, говоря о демократических принципах, приводила в пример политическую платформу республиканской партии даже не задумываясь о том, что она состояла из набора трескучих фраз и штампов. Доставалось в них и России с её новым диктатором, в котором она видела одновременно Ленина, Сталина, Гитлера и даже Мао Цзэдуна и бичевала все инициативы, выдвигаемые Виктором Демидовым, называя его не иначе, как злобным душителем свобод. Уже одно то, что Административная Директория открыто восхваляла деятельность Трибунала, заставляло Джейн проводить всевозможные параллели и многие из них, как оказалось, действительно имели место, правда, совсем по другим причинам.
   Не смотря на то, что вся её прежняя журналистская деятельность уже стала историей, ей было стыдно. Для Джейн было большим откровением узнать, что Институт Человека не стремился внести чего-либо насильно и прежде, чем проводить свою очередную научную или культурную акцию, телепаты вербовали для этого людей, открывали им всю правду о происходящем, а уж затем с их помощью воплощали в жизнь то или иное.
   Деятельность Института Человека рассчитывалась на десятилетия и потому никто не торопил событий, а Административная Директория Российской Империи, на поверку, оказалась всего лишь партнёром этой организации, созданной интари для помощи людям. Всё чаще Джейн хотелось сделать что-то, чтобы загладить свою вину перед этими людьми, но она не знала, что это должно быть, а сами они не высказывали никаких просьб или пожеланий кроме того, что она должна не спеша и очень подробно узнать всю правду о них.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Марс, американская научная база.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Поясное планетарное время:

События происходили в период,

начиная с сентября 2025 года

  
   Вернувшись на Ганимед и в очередной раз побеседовав с Эдом Бартоном, следующие полторы недели Джейн провела на Марсе, где работала научная экспедиция военного космофлота Земли. Главной причиной её выбора было то, что это была американская база и на ней работали в основном американские учёные. Эти люди, в отличие от деятелей из Конгресса и Белого дома, не были отягощены предрассудками и не искали путей, как им вновь сделать Америку мировым лидером.
   Их гораздо больше интересовала возможность создания поселения на Марсе, а затем и многочисленной колонии. Они конструировали гигантские установки, которые должны были создать на этой планете атмосферу, используя для этого огромные глыбы льда, частенько встречающиеся в поясе астероидов, проектировали будущие города и строили планы, по которым мечтали начать широкомасштабные работы уже через пять лет. Как и в поместье "Берег Калипсо", многие из этих мужчин и женщин старательно наносили седину на висках и прежде, чем вернуться на Землю, подолгу сидели в одном из залов интайрийской базы в креслах, надвинув на головы большие овальные шлемы, чтобы навести на лицо морщины и искусственно состарить себя.
   Джейн частенько беседовала с этими людьми, когда они собирались после работы в огромном саду под стайларовым куполом, возвышавшимся над насквозь промёрзшей поверхностью Марса. Это было любимое место отдыха всех американских марсиан. Снаружи купол базы, как и на Луне, был замаскирован под большой холм. Изнутри открывался прекрасный вид на окрестные горы, а вдали возвышалась громадина одной из самых высоких гор солнечной системы, - Олимпа, чья высота втрое превышала земной Эверест.
   Джейн даже не удивилась, что это именно Виктор Демидов настоял на том, чтобы марсианский проект возглавили американцы. Это нисколько не мешало бывать на Марсе учёным из других стран мира, но, тем не менее, на высоком флагштоке, стоящем перед главным шлюзом, развивался именно американский звёздно-полосатый флаг. Каждое утро и вечер американские морские пехотинцы-ветераны, одетые поверх термоизолирующих комбинезонов в парадные мундиры украшенные орденами и медалями, поднимали и спускали под звуки медного горна звёздно-полосатое полотнище.
   Этот ритуал привлекал внимание очень многих людей, которые наблюдали за ним как стоя перед шлюзом, так и из внутренних помещений базы. Многие из них, как и морские пехотинцы, выходили наружу одетые в цивильные костюмы и мундиры с одними только прозрачными дыхательными масками и было видно, как по их лицам временами текут слезы. Этот ритуал ежедневно передавался по супервизио и именно поэтому Джейн так стремилась на Марс, хотя и боялась, что там ей воздастся за все её злобные статьи против интари. Однако, к ней на марсианской базе отнеслись с уважением. Похоже, что все её прежние грехи были забыты. То, что она стала главным контролёром Трибунала, возводило её в высокий ранг руководящих сотрудников Института Человека, но и не возводило никаких преград в общении.
   Джейн лишний раз убедилась в том, что в этом кругу людей нет никаких секретов и все знали не только о том, что случилось в горах Пакистана, но и о том, что именно с её лёгкой руки Присцилла Каниган поступила в военно-космические силы. Хотя как раз это её нисколько не удивляло, так как она не раз видела себя в новостях, передаваемых по супервизио, этому удивительному и совершенно потрясающему трёхмерному эквиваленту земного телевидения. Присутствие Элвиса тоже никого не смущало, да, к тому же он был далеко не единственным андроидом на базе. Элвиса вовсю эксплуатировали как тогда, когда кому-нибудь нужно было проверить математические расчеты, так и тогда, когда нужно было пилотировать флайер, забираясь в какое-нибудь особенно опасное место, ведь на Марсе в любой момент мог подняться ураганный ветер и только мастерство и мгновенная реакция пилота могли спасти членов такой экспедиции от гибели.
   На Марсе Джейн столкнулась с ещё одной особенностью влияния интари на прогресс, но уже связанной с чисто техническим аспектом. Некоторое время назад она гордилась тем, что Америка по прежнему сохраняет лидерство в производстве компьютеров и программных продуктов и подобно большинству обывателей считала, что без продукции таких компаний как "Ай Би Эм", "Моторолла", "Эплз Макинтош", "Майкрософт" и многих других, весь остальной мир даже имея генераторы антигравитации и ионно-вихревой двигатель не сможет с полной уверенностью осуществлять дальние межпланетные перелеты, так как только Америка сможет поставить надёжные навигационные компьютеры. Между тем везде, как на базе военно-космического флота, так и здесь, на Марсе, Джейн постоянно сталкивалась со странными на вид компьютерами, клавиатура которых состояла всего из десятка кнопок, причём они располагались так, что для работы на клавиатуру было достаточно положить обе ладони.
   С этими компьютерами нужно было общаться, как с самыми настоящими разумными существами и информацию в них можно было вводить даже не пользуясь азбучной клавиатурой и обычным набором команд, а лишь используя для этого свой голос. Все эти новые компьютеры, каждый из которых имел свой собственный интерфейс, производились в Индии, Бангладеш, Вьетнаме, Китае, Японии и некоторых других странах Востока. Их основой был не процессор, а особые кристаллы, которые назывались Кристаллами Искусственного Интеллекта с большой буквы и носили собственные имена.
   Саймон Линдберг, инженер из Сиэтла, с которым она общалась больше, чем с другими, увидев ее собственный компьютер, который был оснащен стандартной айбиэмовской клавиатурой, в первый же день предложил Джейн выбросить её и заменить на нормальное устройство ввода информации, а заодно и научил девушку пользоваться им. На то и на другое у него ушло не более шести часов, причём пять часов сорок минут у Джейн ушло как раз на то, чтобы она смогла научиться концентрировать внимание на своих руках. Ещё Саймон предложил ей освободить своего помощника из темницы, разблокировать голос и слух её компьютера и позволить ему самому создать свой собственный внешний облик - интерфейс.
   Ее компьютер имел Кристалл Искусственного Интеллекта выращенный женщиной из Бомбея, Сиринаикой Махдипурам, которая дала ему имя Шаши. Это был уже сто восемнадцатый кристалл, выращенный матерью большого семейства в своей домашней лабораторией и Саймон, который протестировал Шаши, нашел что миссис Парвати является настоящим мастером своего дела и вложила в его создание очень много любви и труда. Для Джейн это явилось полной неожиданностью и она робко поинтересовалась:
   - Саймон, или я совершенно дремучая дура, или у меня просто не хватило времени на то, чтобы узнать что-нибудь про это. Выходит что мой Шаши не просто компьютер, а как бы живое существо, и он был создан в Бомбее не на каком-то сверхсовременном заводе, а матерью пяти детей в какой-то домашней лаборатории? Послушай, Саймон, а чем же тогда занимается компания "Ай Би Эм" и ей подобные?
   Саймон презрительно сплюнул и, ухмыльнувшись, сказал:
   - Джинни, эти идиоты лепят сотни тысяч ни на что не годных процессоров, гробя на это миллионы долларов, но они, даже все вместе взятые не годятся в подметки твоему умнице Шаши. Мой Раджа ничем не хуже него, хотя и сделан лет на семь раньше. В принципе, я и сам смог бы заняться выращиванием Кристаллов Искусственного Интеллекта, но моя нынешняя работа нравится мне больше, да, у меня и не хватило бы терпения сидеть над ними по восемь часов в день, для этого нужно иметь особый склад характера, ведь не случайно этим занимаются в основном на Востоке и, как правило, только женщины. Эта работа не такая уж сложная, ведь кристаллы выращиваются в небольших, герметически закрытых автоклавах и единственное, что для этого необходимо, это неукоснительно соблюдать все требования этого процесса, а их предостаточно. - Видя, что Джейн смотрит на него с некоторой иронией, Саймон поторопился убедить ее - Да, это действительно простая работа, Джейн. Всё сводится к следующему: в автоклаве находится расплав, которым можно управлять с помощью тонких силовых полей и воздействовать на процесс кристаллизации и задача заключается в том, что оператору нужно выстраивать кристалл в соответствии со схемой, которую, отчасти, можно сравнить с молекулой ДНК. Структура Кристалла Искусственного Интеллекта весьма сложна и нужно иметь очень нежные руки и терпение, чтобы повторить её с высочайшей точностью в каждом новом кристалле. Правда, эта работа не такая уж и механическая, так как возможны тысячи вариантов построения большого кристалла. У меня есть одна знакомая семья в Калькутте, которая занимается этим уже девять лет и хотя они за это время вырастили не более шести сотен кристаллов, поверьте, более совершенных компьютеров я не знаю. То, что делают компьютерные фирмы, это всего лишь жалкое подобие тех микрокристаллов, которые делают для тренировки рук две младшие дочери госпожи Шанкал, ими, обычно, оснащают кулинарные комбайны, автоматические шлюзы, все эти летающие кресла и прочие бытовые устройства, которые нас окружают и поверьте, Джейн, ни один из компьютеров фирмы "Ай Би Эм", даже их хвалёный "Дип Блю" самой последней модели, который, как они говорят, будет вскоре доведен до уровня саморазвивающегося искусственного интеллекта, просто не тянет на один уровень с Шаши. Вся разница заключается в том, что у Шаши вообще нет никаких программ, кроме программы самообучения, он способен решать задачи на уровне целого научного института, будет становится с каждым днём умнее и ему не страшны никакие компьютерные вирусы. Будь его кристалл раз в пять больше, он тотчас потребовал бы для себя тело и стал бы андроидом, а так это всего лишь самый лучший компьютер, но компьютер с искусственным интеллектом, волей и страстью к саморазвитию и потому я никогда не лягу спать прежде, чем пожелаю Радже спокойной ночи.
   Эта тема показалась Джейн очень интересной и она проговорила с Саймоном до поздней ночи, узнавая для себя много нового. Оказалось, что Кристаллами Искусственного Интеллекта оснащаются все космические корабли и флайеры и хотя внешне они частенько выглядят как обычные компьютеры, без них люди просто не смогли бы летать на этих скоростных машинах. Этих суперкомпьютеров уже насчитывалось несколько сотен тысяч штук и хотя они стоили раз в пятьдесят дороже обычных, именно их стремился бы купить каждый житель Земли, но пока что об этом не могло идти и речи, так как это в пять минут прикончило бы последнюю цитадель старого американского бизнеса. Из-за этого возникали кое-какие сложности, так как те бизнесмены, которые активно сотрудничали с Институтом Человека, были бы не прочь навсегда вытеснить с рынка компьютерных технологий американские компании, поскольку вся эта устаревшая на тысячелетия продукция уже стала вредить их собственному бизнесу.
   По мнению Саймона производство Кристаллов Искусственного Интеллекта можно было увеличить в десятки и даже сотни раз, ведь каждая из женщин, которые уже освоили эту профессию, имеет право выращивать не более двух с половиной десятков кристаллов в год, что делает их не просто состоятельными, а очень богатыми людьми, но могла бы выращивать их в десять раз больше. Как и многим бизнесменам Америки, Саймону тоже не нравилась медлительность Эда Бартона в этом вопросе и он вовсе был бы не прочь, если бы Кристаллы Искусственного Интеллекта вошли в жизнь человека повсеместно.
   Ну, а пока что только в среде "подпольщиков", как называли себя люди на марсианской базе и все остальные, кто активно сотрудничал с интари, были в ходу эти компьютеры, специально адаптированные для землян, и многие другие технические новинки, которые были пока что недоступны всем остальным землянам. Только теперь Джейн поняла, почему корпус её компьютера был украшен столь затейливо, ведь это была самая настоящая обитель разума. С того самого дня Шаши был включён полностью и стал, как бы членом их семьи, хотя Элвис частенько посмеивался над ним и называл его глупышом, правда, он делал это с любовью в голосе.
   Только на Марсе Джейн узнала, что всего на Земле и в солнечной системе насчитывалось более пятисот миллионов человек, кто входил в число подпольщиков, а ведь помимо этих людей было уже пятьсот семьдесят миллионов колонистов, живущих на тридцати восьми мирах, самый ближний из которых находился расстоянии в семьсот световых лет, а самый дальний почти в трёх с половинах тысячах. Хотя в некоторые годы Землю покидало до сорока миллионов человек, это оставалось незамеченным и никто из обывателей не поднял по этому поводу паники. Саймон объяснял это той аккуратностью, с которой Институт Человека вёл все свои дела и тем, что те полицейские, которым по должности полагалось расследовать случаи исчезновения людей, очень часто и сами являлись подпольщиками, а зачастую и вербовщиками.
   Саймон знал процесс вербовки досконально. Он и сам занимался вербовкой в свободное от своей работы на Марсе время. За семь лет он завербовал не менее трёх тысяч колонистов, но с его слов Джейн узнала, что некоторые вербовщики умудрились завербовать до двадцати тысяч человек. Методы вербовки были самыми разнообразными, как и состав вербуемых людей. Саймон предпочитал работать с нелегальными эмигрантами, которые стремились перебраться из Штатов в Колумбию, Венесуэлу и другие государства, где перспективы были получше. Это позволяло ему прятать концы в воду самым надежным образом.
   Собрав два, три десятка людей, желающих навсегда покинуть Землю, Саймон тёмной ночью подплывал к берегу на своей яхте, брал их на борт и, не мудрствуя лукаво, просто доставлял их до космобота, который дожидался его в нескольких милях от берега. Это был простой и надежным способ доставки будущих колонистов на Ганимед и главной задачей для Саймона было найти одиноких, оторванных от жизни людей, которым уже не на что было надеяться и к которым Институт Человека пока что не мог прийти открыто. При том условии, что в большинстве стран бывшего третьего мира были введены строгие эмиграционные правила, а в Америке вполне хватало бродяг, безработных, одиноких стариков и окончательно разорившихся бизнесменов, это было не так уж и трудно. Главное здесь было не привлекая внимания выйти на контакт и в конечном итоге, улучив нужный момент, предоставить клиенту возможность заглянуть в будущее, ведь затем следовала самая важная часть подобной операции, клиент должен был проболтаться парочке надежных свидетелей, что он намерен попытать счастья на новом месте.
   По большей части Саймону удавалось проделывать такие дела чисто, но несколько раз он нарывался на агентов полиции и даже ФБР. Каждая такая операция прикрывалась на финальном этапе телепатом-чистильщиком. Поэтому проколов не было. Саймон, который поначалу представлялся своим клиентам обычным делягой, который, якобы, имел кое-какие связи с иммиграционными службами, сначала собирал их в укромном месте, где телепату предоставлялась возможность просканировать сознание этих людей, а уж потом, получив от него разрешение, раскрывался перед ними окончательно. Обещая опустившимся на самое дно людям буквально рождение заново в многочисленных клиниках Института Человека, он создавал, таким образом, в их сознании определённый стереотип мечтаний и телепату уже было проще определить степень готовности клиентов к дальнейшему разговору начистоту. Заодно вычислялись подсадные утки, с которыми, иногда, продолжали работу и они так же становились колонистами или, что было не всегда, подпольщиками.
   В том случае если какой-нибудь агент полиции или ФБР загорался идеей начать жизнь заново в далёкой колонии, в солнечной системе или на Земле, то телепаты, которых из-за этого и называли чистильщиками, помогали таким клиентам замести все следы и обставить своё исчезновение таким образом, что не оставалось никаких сомнений в том, что такой-то человек, прослуживший в полиции или ФБР столько лет, просто покинул Соединенные Штаты в неизвестном направлении и не было никакой возможности найти его. Для официального расследования фактов, как правило, было недостаточно, мало ли куда он мог отправиться, и дело повисало в воздухе.
   Саймон и сам прошел через точно такую же вербовку и потому не жалел времени и сил на то, чтобы дать людям шанс начать все сначала. Он был дряхлым, спившимся стариком и доживал свои годы на помойке, когда к его картонному убежищу однажды подошел молодой, неброско одетый парень с открытым и приветливым взглядом и, протянув ему бутылку дорогого виски, предложил поговорить о жизни. Саймона тогда еще звали Эриком Карпентером и за такую роскошную выпивку он охотно рассказал этому парню и о своей молодости, и о войне во Вьетнаме, и о своей работе. Когда-то он был инженером-проектировщиком и строил мосты по всему миру, но самого главного своего моста, того по которому он вошел бы в счастливую старость, он так для себя и не построил.
   Тот парень, который называл себя Джимми, посмотрев на него с состраданием и жалостью, протянул ему письмо и два фотоснимка. На одном снимке был изображен его приятель, такой же старик и ещё более горький пьянчужка, а на втором розовощёкий, улыбающийся верзила. В письме его приятель Хенрик рекомендовал ему прислушаться к словам Джимми и поверить на слово, что на втором снимке тоже изображен он сам и что вскоре он отправляется на Санта-Монику, которая находится так далеко, что её не разглядеть даже в самый мощный телескоп. Джимми подробно рассказал ему обо всём и велел приходить через три дня к заброшенной шахте, находящейся неподалёку, если он хочет начать жизнь сначала, с чистого листа. То, что он услышал от Джимми в тот вечер, даже заставило его забыть о бутылке виски "Блек Лейбл" и провести без сна всю ночь. Он боялся, что всё это шутка и розыгрыш, но всё произошло именно так, как расписал ему старый пьяница Хенк.
   Для Джейн это было ещё одним подтверждением того, что интари действительно являются настоящими друзьями и что в их действиях трудно обнаружить какую-то корысть и двусмысленность. Она подолгу разговаривала с американцами, которые работали на Марсе и вместе с ними мечтали о том дне, когда эта безжизненная планета превратится в строительную площадку.
   Их было немногим более восьмидесяти тысяч человек и все они были прекрасными специалистами, но, самое главное, все они были американцами и все люди на Земле, которые знали о деятельности интари, рассматривали марсианский проект как вклад американцев в общее дело. Американцев, но не Америки в целом. От этого у Джейн возникало неприятное чувство, но её новые знакомые смотрели на всё иначе. Они говорили ей о терпении и о том, что время ещё не наступило и должны пройти годы прежде, чем миллионы американцев сами потребуют от правительства изменить политику в отношении Института Человека.
   Внезапная и очень быстрая потеря лидирующих позиций на мировой арене подействовала на простых американцев угнетающе, а резкие нападки президента России, которая, вдруг, стала единственным обладателем неизвестного оружия, способного с высочайшей точностью сбивать спутники, её неожиданный технологический прорыв в авиации и космической технике и уж совершенно невероятный прорыв стран, которые до тех пор считались отсталыми, в науке, неожиданное появление и стремительный рост Института Человека, его невероятные достижения, привели страну в состояние шока. Ну, а то, что отныне некий Всемирный Антикриминальный Трибунал стал единственным судьей для преступников во всём мире, отнюдь не добавили никому оптимизма.
   Старые союзники в Европе повернулись лицом к новой России и их даже не возмутило то, что эта страна отказалась от выплаты некоторых своих долгов, мотивируя это тем, что она прощает долги всем своим должникам и не собирается оплачивать те долги, которые фактически были погашены косвенным образом, за счёт упущенной выгоды, утерянных позиций и политических уступок. Россия признала только те долги, когда из-за недобросовестности государственных структур обанкротились мелкие и средние компании и фирмы. По этим долгам даже начислялись проценты. Остальные долги Россия отказалась признавать наотрез. При этом президент Административной Директории не особенно стеснялся в выражениях и, порой, его слова были полны срытых угроз.
   Так что реакция Конгресса США и всех президентов, начиная с Чарльза Моргана, чьё президентство пришлось на времена военного переворота, что стоило ему не переизбрания на второй срок, была понятна. Следующему президенту, Коллину Паркеру, пришлось ещё хуже, ведь именно во время его президентства российские военно-воздушные силы продемонстрировали своё, неизвестно откуда взявшееся, могущество и сбили пять спутников-шпионов, а затем русские продемонстрировали всему миру, во что превращается огромный морской корабль, когда по нему наносится удар с самолета СУ-27 их новыми лазерными пушками. Другое оружие русских, - станнеры, тоже не добавляли оптимизма военным, как и парализующие бомбы начинённые газом, против которого были бесполезны любые противогазы. Три-четыре десятка таких бомб погружали в полное беспамятство на пару суток целый армейский корпус, после чего солдаты должны были очнуться полностью здоровыми, но уже в плену.
   При таких обстоятельствах трудно было ожидать от президента и Конгресса взвешенных и продуманных решений, а из-за того, что, по мнению военных, у Америки не было никаких шансов выиграть войну с Россией, то оставалось только одно, занять выжидательную позицию. Успехи России, Института Человека, да и благосостояние развивающихся стран постоянно росли, а влияние Америки неуклонно снижалось, то она стала одно за другим втягивать в себя свои щупальца, которые были раскинуты по всему миру, не дожидаясь когда их попросту отрубят и совершенно не замечала, столь откровенно протянутую ей руку дружбы. И всё это происходило на фоне бегства союзников. Первым её покинул Израиль, а год назад и последний союзник, Великобритания, пошел на первые контакты с Институтом Человека, в котором многие политики Америки видели главное зло.
   В то же время американские корпорации всё-таки сумели пробить брешь в стене отчуждения и подписали целый ряд выгодных для себя контрактов с русскими компаниями. Вряд ли контракт на поставку корпусов, антигравов и ионно-вихревых двигателей был слишком уж выгодным для компании "Туполев", так как это составляло лишь четвёртую часть стоимости флайера. Компания "Боинг" за последние три года построила почти три десятка таких машин и это позволило ей по крайней мере конкурировать с Россией почти на равных. Во всяком случае на американском рынке.
   То же самое происходило и в автомобильной промышленности. Эфиопия, Макумба и Сомали поставляли в Детройт энергетические конвертеры почти по их себестоимости, чтобы автомобильные заводы могли производить современные электромобили. Без этих поставок почти все американцы уже давно бы ездили на одних только японских и европейских электромобилях, а большинство автомобилестроительных заводов, продолжи они выпускать автомобили с двигателями внутреннего сгорания, просто встали бы навсегда.
   Тем не менее даже успехи американских компаний указывали на то, что Америка утеряла свои былые позиции не только в политики, но и в технике. Это Джейн понимала теперь особенно отчетливо. Раньше она считала, что её страна способна пережить технологический кризис, сконцентрироваться и сделать огромный рывок вперёд, ведь её научно-исследовательские институты и лаборатории по прежнему были самыми современными, а работающие в них ученые, были признаны во всем мире. Побывав на Марсе и поговорив с теми людьми, на кого она сама так надеялась, Джейн поняла, как глубоко она заблуждалась на этот счет.
   Но и это было ещё не всё. В Америку перестали приезжать эмигранты и если раньше мексиканцы всеми правдами и неправдами пытались пробраться в эту страну, то теперь наоборот, американцы стали покидать свою страну, вспомнив о своих русских, африканских или европейских корнях. А вот это было уже очень неприятным симптомом и хотя в первую очередь уезжали всякие неудачники, то как знать, может быть скоро страну начнут покидать и состоятельные граждане, тем более, что учёные из Института Человека постоянно твердили о нановакцине, которая сможет существенно продвинуть жизнь человека, предотвратить его старение и даже вернуть молодость. Это, естественно, выглядело фантастически, но ведь сумели же они победить СПИД.
   Чем больше Джейн общалась с представителями другой, подпольной Америки, тем больше ей хотелось взглянуть на новую Россию, в которой она не была ни разу, хотя и могла там побывать неоднократно. За годы своей журналистской деятельности Джейн довольно часто встречалась с русскими и она не находила в этих людях ничего ужасного, даже скорее наоборот, эти люди показались ей очень приятными в общении.
   Джейн почти не знала тех русских, которые приезжали в Америку до военного переворота, хотя и знала, что они имели привычку сорить деньгами направо и налево, были баснословно богаты и отвратительно воспитаны. Другие русские, которые стали приезжать в Америку через три, четыре года после переворота, были уже несколько другими людьми и хотя по-прежнему они были через чур щедры и так же беззаботны, они были более культурными людьми и, главное, они уже не скупали драгоценности и дорогие вещи и не останавливались в фешенебельных отелях.
   Из телевизионных передач и рассказов друзей, побывавших в России, Джейн знала что и по сей день в этой стране не стихает строительный бум и если Москва и другие крупные города отстроились заново, то теперь строительство идет по всем деревням и сёлам. В России, наконец, появились отличные дороги и стала совершенной связь, русские начали хорошо питаться, они занялись спортом не только ради побед на чемпионатах и, самое главное, они перестали пить водку и стали вновь гордиться своей страной. Теперь, после рассказов Эда Бартона Джейн хотела сама взглянуть на эту страну и попросила Элвиса устроить ее поездку в Россию, полагая что это будет ему по силам.
  

ГЛАВА ПЯТАЯ

  
   Самой большой проблемой, которая стояла перед интари на планете Земля после так называемого Дня Откровения, было отнюдь не то, как сверстать свои дальнейшие планы, происходящие из искреннего желания помочь людям и воплотить их в жизнь. Это была сугубо техническая задача. Куда сложнее нам было объяснить людям, так долгое время пребывавшим в заблуждении относительно будущего человечества, что оно вовсе не такое уж и мрачное.
   На Земле в то время в среде ученых бытовало мнение, что их планета обладает весьма ограниченными биологическими ресурсами, чтобы обеспечить комфортное существование хотя бы пяти миллиардов человек. Более того, частенько высказывалось мнение, что Земля может быть домом всего лишь для полутора миллиардов человек, а все остальные люди на ней лишние. Виною тому была теория Мальтуса. О том, кто это такой и что это за теория, я даже не хочу говорить, важно лишь то, что на Земле в то время проводили свои камлания так называемые зелёные, которые с пеной у рта отвергали технический прогресс и ратовали за восстановление естественного биоценоза своей планеты.
   Ну, что я мог сказать о них в те дни, - кретины и полные идиоты. Эти люди на голубом глазу заявляли свои протесты по поводу каждой атомной электростанции, разработок каждого нового месторождения нефти, да, ещё и постоянно выли, словно слезливые бабы, из-за того, что где-то подохла какая-нибудь последняя жаба или пичуга. Господи, эти дураки действительно считали, что планета должна принадлежать каким-то мошкам, да, козявкам, а не человеку, единственному виду живых существ, ради жизни и процветания которого она и была создана Высшей Силой.
   Эти люди совершенно не понимали того факта, что человек ради выживания всего человечества мог нисколько тому не горюя и не проливая слёз уничтожить всех остальных животных. Да, никакой, даже самый распрекрасный амурский тигр, белый медведь или панда не имели права на свободное существование в дикой природе, если это мешало тому, чтобы для нескольких десятков миллионов людей были построены комфортабельные дома и огромные биофермы для производства разнообразных, высококачественных продуктов питания. Естественный биоценоз в эпоху предшествующую Звёздной экспансии человечества, это чистейшей воды афёра.
   Как только человеческая цивилизация достигает того уровня развития, при котором оказываются побеждены все болезни и естественная продолжительность человеческой жизни достигает трёхсот пятидесяти, четырёхсот лет, человечеству уже не остается ничего иного, как выстроить на своей планете искусственный биоценоз и взять природу под свой полный контроль. При этом все те животные, которые смогут к этому приспособиться, автоматически переходят в разряд домашних, а все остальные, если это представляется возможным, могут обитать только в искусственно созданной, замкнутой среде специальных зоопарков.
   Это единственно возможный путь развития планетарной человеческой цивилизации, при котором на планете, близкой по размерам и условиям жизни к стандартной галактической величине, вполне может жить до пятидесяти миллиардов человек. Так, во всяком случае, когда-то считал Эмиль Борзан, но галакты в наши дни умудрились доказать чуть ли не обратное и на некоторых планетах живет аж по двести миллиардов человек, а всего население некоторых звёздных систем доходит до семисот миллиардов человек. Глядя на это, мне хочется выть, материться, топать ногами и плеваться одновременно.
  
   (Мнение Эда Бартона, высказанное им в разговоре с Эненсией Макс)
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Империя, столица - город Москва, Дом правительства на Краснопресненской набережной.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

2 октября 2025 года, 14 часов 00 минут

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   - Элвис, ты точно уверен в том, что мы просто можем войти в нуль-транс и, ни с того, ни с сего, выйти из его кабины прямо в здании их правительства? - Ещё раз переспросила своего мужа Джейн, оправляя на себе костюм - И нам при этом не станут задавать никаких вопросов?
   Улыбаясь, Элвис успокоил её:
   - Джейн, поверь, в этом нет ничего необычного. То помещение в здании правительства, в котором установлен нуль-транс, тщательно охраняется от всех посторонних, а те люди, которые его охраняют, не хуже твоих друзей на Марсе или Плутоне знают, кто ты такая. Или ты думаешь что в Трибунале так уж много главных контролеров? Да, вас всего шестнадцать человек и если учесть то, что первым главным контролёром был Василий Седых, а в России этот человек имеет особый вес, то и к тебе отнесутся с должным уважением, дорогая.
   Недовольно качая головой, Джейн сама набрала на пульте нужный код и, поднявшись на стартовую линзу нуль-транса, надавила ногой на стартовую пластину. Спускаясь с линзы она продолжала ворчать:
   - Ты нашел чем меня успокоить, Элвис. Василий Седых и какая-то злобная дура Джейн Коллинз, оголтелая реакционная журналистка из несчастной американской газетёнки. Я даже не удивлюсь тому, если меня тут же турнут из Москвы обратно на Марс или ещё в какую-нибудь дыру, если вообще не арестуют, как опасного злопыхателя.
   Однако, никто не стал арестовывать Джейн, когда она вместе со своим мужем-андроидом вышли из дверей огромной кабины нуль-транса, способной доставить с Марса на Землю не менее сотни человек. Наоборот, к ним тотчас подошли несколько молодых, радостно улыбающихся мужчин и женщин, а один из ни даже вручил Джейн букет алых роз и рассыпался перед ней в извинениях. Это поразило девушку ничуть не меньше строя почетного караула и артиллерийского салюта, будь они организованы для нее в аэропорту Шереметьево, ведь этот парень сказал ей буквально следующие слова:
   - Миссис, Коллинз, президент Демидов велел мне передать вам свои извинения за то, что он не смог прийти встретить вас лично. Он и его императорское величество сейчас принимают правительственную делегацию Китая. Поэтому президент поручил мне вручить вам эти цветы и сопроводить вас в резиденцию Трибунала, чтобы вы могли там немного отдохнуть с дороги. Немного позднее вы встретитесь с ним и его императорским величеством в Кремле.
   Тут Джейн чуть не упала в обморок. Мало того, что президент России, позволь ему время, мог лично встретить её, так ей ещё и предлагалось поселиться в резиденции Трибунала, а затем направиться в Кремль. Слабо пискнув в ответ что-то невразумительное, Джейн просяще взглянула на Элвиса. Тот, поняв её с полуслова, улыбнулся и поинтересовался у молодого человека:
   - Игорь, я надеюсь мы сможем обойтись без оркестра, кортежа мотоциклистов и прочих пышных атрибутов?
   Лицо молодого человека пошло пятнами.
   - Господа, вы хотите чтобы меня выгнали с работы? Президент приказал мне встретить мисс Коллинз со всеми почестями, доставить в резиденцию для особо важных гостей и затем к восемнадцати часам вечера препроводить в Кремль, где миссис Коллинз будет встречена так, как и принято встречать премьер-командора Антикриминального Трибунала, а это то же самое, что встречать президента любой страны.
   Элвис усмехнулся и взглянул на юношу с иронией на лице. Тот моментально постарался найти выход из положения.
   - Ладно, я согласен, в резиденцию я доставлю вас на тримобиле и без эскорта, но вот в Кремль вам всё же придется выехать по всем правилам дворцового церемониала, ведь наш президент собирается представить миссис Коллинз самому государю императору, а потому он мне просто голову оторвёт, если вы, вдруг, поступите иначе.
   Тихонько ворча себе под нос и видя сколь серьёзно настроен этот юноша в строгом, тёмном костюме, Джейн была вынуждена согласиться. Игорь немедленно распорядился, чтобы на верхнюю площадку был подан правительственный тримобиль и, вежливо склонив голову, пригласил Джейн и Элвиса войти в кабину телепорт-лифта. Всё произошло так быстро, что Джейн даже не успела толком рассмотреть, куда же они попали перенесясь с Марса. Она только запомнила, что этот холл здания правительства был довольно просторным и в нём располагалось, как минимум, пять кабин нуль-транса и что телепорт-лифтов в нём было не меньше дюжины.
   В Москву они прибыли в два часа по полудни. Когда они поднялись на крышу здания, ей в глаза блеснуло яркое солнце и в лицо пахнуло запахами осени. После герметичных помещений Ганимеда и Марса с их ароматами экзотических цветов и растений, эти запахи были особенно пьянящими и чарующими и Джейн, закрыв глаза, вдохнула их полной грудью. Её никто не стал поторапливать и она смогла немного осмотреться. Был самый разгар осени и с высоты этого правительственного здания центр Москвы лежал, как на ладони. Джейн поразило обилие деревьев, одетых в золото и багрянец, среди которых изредка виднелись старинные особняки и дворцы.
   Насколько ей это было известно, по странной прихоти русских, в центре города, внутри Садового кольца, было снесено почти две трети зданий, которые не имели никакой архитектурно-художественной ценности, а на освободившемся пространстве посажены деревья. Оставшиеся же здания были тщательно отреставрированы и теперь во многих из них жили наиболее состоятельные жители Москвы и пожалуй это было самое дорогое жильё в мире.
   Это было то немногое, что она знала об этом городе и потому ей в первую очередь хотелось взглянуть на него хотя бы сверху, о чём она и попросила Игоря Кузнецова, первого помощника президента Демидова. Этот молодой и привлекательный человек с приятным, округлым лицом и светло-русыми, вьющимися волосами, подвёл их тримобилю и предупредительно распахнул перед Джейн дверь салона.
   Поданный на взлетно-посадочную площадку тримобиль по внешнему виду был очень похож на тот, на котором Джейн вместе с Христо Сумелиди прилетела на Кинос и отличался лишь тем, что был на пару метров длиннее. Такие же спортивные, стремительные формы, но это был типичный лимузин и потому он сверкал хромом и был покрашен в черный цвет. Заглянув через окно на водительское место, девушка убедилась что панель управления была точно такой же как и у "Зимородка". Умоляюще взглянув на Игоря, Джейн по-детски стиснула кулачки и жалобным голосом попросила:
   - Игорь, миленький, я уже однажды летала на "Зимородке", вы позволите сесть мне за штурвал тримобиля? Ну, пожалуйста? Честное слово, я не разобью эту машину.
   К полнейшей радости и искреннему восторгу Джейн Игорь был сама любезность и потому без лишних слов позволил ей сесть на водительское место, а сам сел рядом. Элвису пришлось удовлетвориться местом в салоне лимузина и он, явно, не разделял радости девушки. Джейн, вспоминая уроки Христо, уверенно двинула вперёд рычажок регулятора мощности энергетического конвертера, подала напряжение на антигравы и включила маршевые ионно-вихревые двигатели, от чего машина чуть слышно завибрировала и слегка качнулась, приподнимаясь над стартовой площадкой. На экране бортового компьютера тут же появилось трёхмерное, медленно вращающееся изображение тримобиля, показывающее, что все двери салона закрыты, стёкла подняты, колёса убраны в гондолы и тримобиль полностью готов к полёту.
   Памятуя о том, что пилотское и пассажирские кресла "Зимородка" были оснащены антигравитационными компенсаторами, Джейн, коснувшись клавиш панели управления пальцами, вызвала на экран показания радара, осмотрела воздушное пространство над тримобилем и, убедившись в том, что над ними никто не пролетает, стремительным, артистически изящным манёвром, по крутой дуге с уходом влево подняла машину вверх, быстро поднявшись на высоту в три километра. Игорь внимательно наблюдал за ее действиями и оставшись довольным, похвалил ее за красивый взлет:
   - Отлично, мисс Коллинз, вы, наверное, уже имеете большой налёт часов на тримобилях и флайерах. Даже у меня не получилось бы лучше.
   Джейн рассмеялась, польщенная похвалой и ответила:
   - Вы преувеличиваете, Игорь. У меня всего-то практики не более часа полёта на тримобиле, а к флайерам я и близко не подходила. Правда, я летала на реактивных самолетах, но там совсем другая техника пилотирования.
   Игорь недоверчиво посмотрел на Джейн, но промолчал, в то время как Элвис, который сосредоточенно колдовал над бокалами, поставленными на столик бара, не преминул тут же заметить из глубины салона:
   - О, Игорь, это далеко не всё, чем может удивить вас Джейн, но относительно техники пилотирования вы правы, она действительно прирождённый пилот.
   Не слушая похвалы Элвиса, улыбающаяся Джейн заложила несколько крутых виражей, радуясь стремительному полёту и так же резко бросив машину вниз, на высоту двухсот метров, и, снизив скорость, полетела вдоль Садового кольца, любуясь чистым и красивым городом. Ей были хорошо видны храм Христа Спасителя, Кремль с Красной площадью и собором Василия Блаженного. Это были, пожалуй, единственные памятники архитектуры, которые она смогла бы узнать, так как часто видела их на фотоснимках в журналах и газетах, ну, и ещё, возможно, знаменитый Большой театр, который стоял весь в окружении золотой листвы берёз. Игорь, видя с каким восхищением Джейн смотрит на его город, тут же принялся объяснять ей:
   - Идея сноса всех зданий, уродующих центр Москвы, принадлежит советнику по культуре главного администратора города, академику Чистякову. Он высказал эту мысль ещё в две тысячи десятом, но работы начались только в двенадцатом году. Прежде, чем снести в пределах Садового кольца жилые здания построенные в двадцатом веке, которые только уродовали город и приносили массу хлопот, мы снесли все заводы, фабрики и прочие нежилые здания, убрали из города все транспортные предприятия и железнодорожные пути. Провели конкурс и отдали освободившиеся площади под застройку российским и зарубежным строительным компаниям. Главным критерием для нас были сжатые сроки строительства, экология и оригинальность архитектурных решений. Подрядчики справились с этим заданием за три года, после чего и были снесены все убогие постройки начала, второй половины, и конца двадцатого века. Это позволило нам переселить в новое жилье почти пятнадцать миллионов человек. Одновременно мы построили миллионы квадратным метров производственных площадей, чтобы решить проблему занятости и уж только после этого мы взялись за центр города. Теперь по площади застройки Москва стала на сорок процентов меньше, на столько же увеличилась площадь озеленения, а её население достигло уже двадцати миллионов человек.
   То, о чём рассказывал Игорь, Джейн могла видеть собственными глазами и это зрелище казалось ей фантастическим, ведь за пределами Садового кольца к небу вздымались огромные небоскребы, которые были расставлены по городу в каком-то неспешном ритме и довольно далеко друг от друга. Ни один из этих небоскребов не повторял другого даже по цвету, не говоря уж об архитектуре.
   Джейн как-то рассматривала рекламный проспект такого города-дома, рассчитанного на проживание пятисот тысяч жителей и поразилась тому, что внутри него имеются этажи, представляющие из себя настоящие парки с высокими деревьями, большими водоемами и даже искусственными водопадами. Но самым удивительным было то, что все это архитектурное великолепие считалось жильем для рабочих и служащих, хотя по роскоши внутренней отделки оно ничем не уступало её апартаментам в "Пасифик Плаза", а ведь это был далеко не самое дешевое жилье в Нью-Йорке и оно обходилось бы ей в четыре тысячи долларов в месяц, если бы она в не купила свою квартиру, вложив в покупку почти все свои сбережения.
   Направив тримобиль к центру города, Джейн попыталась снизиться, но к её удивлению машина прекратила снижение на высоте ста двадцати метров и на экране загорелась надпись, предупреждающая, что ниже опускаться запрещено. Девушка недоуменно взглянула на Игоря и тот разведя руками, сказал:
   - Ничего не поделать, миссис Коллинз, ниже могут летать только флайеры милиции, скорой помощи или службы спасения. Пригладив волосы он улыбнулся и иронично добавил - Вы можете с лёгкостью обойти это правило, если прихватили с собой ваш жетон главного контролера Трибунала, но имейте ввиду, тогда вам уже точно не удастся избавиться от эскорта. Это ведь правительственная машина и она снабжена системой специального оповещения.
   Элвис с невозмутимым видом достал из сумки и протянул ей жетон. Джейн, машинально взяв его в руку, спросила Игоря:
   - Что я должна с ним сделать? Выставить в открытое окно?
   Вместо ответа Игорь вставил ее жетон в щель на панели и нажал клавишу. Экран компьютера моментально показал, какие изменения произошли с тримобилем. Вдоль его борта появилась широкая ярко-голубая полоса, а на крыше и передних дверях появилась золотая эмблема - круглый щит, положенный на скрещённые мечи с российским гербовым, двуглавым орлом в середине, под ногами которого находился вензель из трёх черных букв "ВАТ", начертанных славянским шрифтом. Джейн даже и не подозревала о том, что в России так свободно выставляется на показ аббревиатура Трибунала, но всё-таки куда больше она удивилась тому, что на широких, темно-вишневых катафотах размещенных посреди бамперов спереди и сзади, тут же появилась светящаяся надпись:
  

Премьер-командор Джейн Коллинз

   Немедленно, откуда ни возьмись появилось шесть лёгких одноместных синих полицейских флайеров, похожих на водные мотоциклы, на которых восседали рослые ездоки, закованные в лёгкие, бело-голубые боескафандры, со станнерами в кобурах на поясе, но без тяжелых боевых лазеров на плече и портативных энергетических конвертеров за спиной. Лихо взяв под козырек, эта шестерка облетела лимузин по кругу и мгновенно выстроилась в два каре по три машины в каждом, одно спереди, другое сзади тримобиля. Джейн испуганно спросила:
   - Игорь, кто это?
   - Госпожа премьер-командор, прошу прощения, но это ваша охрана. Вообще-то, это обычный милицейский патруль, ребята барражировали в воздушном пространстве неподалеку и вы не видели их лишь потому, что они находились под прикрытием оптической маскировки. Но раз вы показали им ваш высокий правительственный ранг, то они тут же взяли вас под свою опёку и теперь им будет о чём рассказывать у себя в отряде и дома. Зато сейчас вы можете лететь куда угодно, но если захотите опуститься на высоту в шесть метров или прокатиться по улицам, то старайтесь всё-таки соблюдать правила движения, у нас не принято, чтобы правительственные машины создавали помехи в воздухе или на дорогах.
   Приветливо помахав милиционерам, Джейн сердито насупилась, но быстро снизилась до высоты в восемь метров и медленно полетела вдоль улицы, которую её гид назвал Остоженкой. Собственно это была даже не улица, так как Джейн насчитала на ней не более полусотни старинных зданий, а широкая аллея парка. На этой улице практически не было автомобилей, зато в тени деревьев гуляло довольно много людей. Как и в любом другом городе мира молодёжь раскатывала на гиророликах или, облюбовав какую-нибудь скамейку, сидя на ней большой кампанией слушала музыку и пила пиво. Мамы с колясками, дамы постарше, гуляющие с собачками или без, словом самые обычные люди.
   Облетев несколько раз вокруг храма Христа Спасителя, последовав совету Игоря Джейн полетела вдоль Бульварного кольца. Здесь тоже остались только самые красивые особняки и так же гуляло много людей. По словам Игоря, центр города, превращённый в парк, был любимым местом отдыха москвичей. Здесь было очень много ресторанов, баров, открытых кафе, танцевальных залов и кроме того в центре были сосредоточены почти все самые известные театры Москвы. Через каждые пятьдесят, сто метров, Джейн видела небольшие павильончики, похожие на ракушки, куда то и дело входили и выходили люди, для входов в подземку они были маловаты и когда она спросила Игоря о их назначении, тот ответил:
   - Это входы на транспортные дорожки, мисс Коллинз, их только недавно ввели в строй. Очень удобный вид транспорта, спускаешься на пять, семь метров под землю, встаёшь на бегущую дорожку и едешь куда тебе надо в пределах центра города. Если нужно добраться до кондоминиумов, то можно спуститься ещё ниже и отправиться туда на метро, но ему, видимо, скоро придет конец. Сейчас все замерли в ожидании того дня, когда в открытую продажу поступят тримобили, а автосервисы, наконец, получат антигравы и вихревики для модернизации электромобилей. Мы ведь с самого начала проектировали все модели электромобилей под их последующую реконструкцию, да, и все здания у нас заранее спланированы так, чтобы тримобили могли совершать посадки и парковаться на всех этажах. Жаль, но, видимо, всё-таки большая часть машин пойдёт в утиль, но не все, как я надеюсь, иначе это будет нечто грандиозное. Мне даже в кошмарном сне не хочется видеть такое, - толпы людей, осаждающие автомагазины и требующие немедленно продать им новое транспортное средство и, что самое страшное, им будет совершенно наплевать на то, что тримобили нужны не только москвичам. Первая партия тримобилей уже выкуплена Институтом Человека и все они будут отправлены в колонии. Из-за этого мы вынуждены отложить начало продаж на внутреннем рынке, а о поставках в Европу и Азию я уже и вовсе не мечтаю. О, мисс Коллинз, на свете нет ничего ужаснее, чем какой-нибудь поганый дефицит.
   Джейн было вполне понятна досада помощника президента Демидова на дефицит, но она никак не могла взять в толк, почему его волновал такой пустяк, ведь на сколько ей было известно, Административная Директория вроде бы не регулировала рынок сбыта и, по идее, производители и продавцы тримобилей должны быть только рады спросу на них, а покупатели терпеливо ждать своей очереди, а не требовать себе привилегий. Впрочем, это было не единственное, чего она не могла понять. Например, она не понимала, почему в такой погожий день на улицах-аллеях не было видно стариков и потому постаралась выяснить это у Игоря. В ответ он усмехнулся:
   - Да, ничего не скажешь, мисс Коллинз, вас не зря избрали главным контролером Трибунала, вы умеете подметить главное, даже бросив беглый взгляд на город.
   - Ну, так почему же в такой приятный день я не вижу здесь пожилых людей, Игорь? Или вы отправили их всех в дома для престарелых? - Настойчиво переспросила Джейн.
   Пожав плечами и слегка спрятав взгляд Игорь ответил:
   - Мисс Коллинз, у нас почти не осталось глубоких стариков. Всё объясняется очень просто, вот уже три года мы проводим в жизнь программу гибернации. Из-за того, что мы не можем начать широкомасштабное омоложение наших дедушек и бабушек, то им предложено погрузиться в тихий и покойный сон лет эдак на сто, чем продолжать стариться. Ведь мы можем отправлять на Ладу не более трёх миллионов человек в год, а интари потребуется не менее ста лет, а то и того больше, чтобы создать мобильный, автоматический медицинский госпиталь-реаниматор, который сможет работать самостоятельно, без участия медицинских техников. Только тогда они смогут сказать себе, что они завершили на Земле все свои дела и отправятся на Новую Атлантиду. Так что мы предлагаем отправляться в гибернатор всем тем, кто не сможет дожить до этого дня. Точно так же мы поступаем и с жертвами несчастных случаев. За последние пятнадцать лет мы не похоронили ни одного человека, мисс Коллинз и поэтому, если вам придется разговаривать с кем-либо, не спрашивайте никого о том, живы ли их дедушки и бабушки и если умерли, то где они похоронены. Про гибернаторы вам всё равно никто не станет говорить и вы лишь поставите этих людей в неловкое положение, если, конечно, не предъявите своим собеседникам своего жетона, тогда вам ответят на все ваши вопросы и окажут содействие по любому, даже самому немыслимому поводу.
   Это откровение Игоря Кузнецова очень удивило Джейн, но не столько тем, что помощник президента России, возможно, раскрыл ей одну из тайн своей страны, так как она ещё ни разу не слышала от своих всеведающих друзей о действующих гибернаторах, хотя и читала в прессе о возможности их создания, сколько тем, что скорее всего именно это объясняло некоторые странности в манере поведения русских, которые всегда поражали её своим удивительным, неискоренимым оптимизмом и какой-то детской непосредственностью. Эти качества всегда отмечали в русских и её многочисленные знакомые. Русские вели себя так, словно им на роду было написано прожить три века и потому они смело бросались во всякие новые дела и строили самые грандиозные планы на будущее.
   Насколько она знала, русские бизнесмены первыми бросились покупать акции Космического консорциума по добыче руды и минералов, который, по контракту с ООН получил в концессию на пятьсот лет весь пояс астероидов и теперь собирал средства на строительство космической верфи на орбите вокруг Луны. Более того, некоторые российские компании выложили десятки миллиардов рублей, чтобы прикупить себе с десяток самых крупных астероидов даже не смущаясь тем обстоятельством, что, по расчётам инженеров Космического консорциума первые корабли сойдут со стапелей не ранее, чем через десять лет. Джейн как-то попался на глаза финансовый отчет Космического консорциума и она была удивлена ещё и тем, что пятьдесят семь процентов акций выкупили русские.
   Только теперь, после этого небольшого пояснения, сделанного Игорем Кузнецовым, она поняла, что именно заставляло русских вкладывать деньги в такой отдалённый проект, который был обращен, по сути, чуть ли не в двадцать второй век. Сама она раньше никогда не заглядывала так далеко в будущее. Однако, с некоторых пор, она стала куда больше думать о звёздной экспансии человечества, чем о делах сегодняшнего дня и уже начала всерьез подумывать о том, а не перейти ли ей в космофлот, так как у неё действительно имелся кое-какой талант в области пилотирования боевых самолетов и она была совершенно уверена в том, что сможет пилотировать и боевой крейсер-истребитель.
   Воздушная прогулка над центром Москвы в сопровождении милицейского эскорта продлилась почти час прежде, чем их гид не заявил требовательно и даже несколько властно, что Джейн и Элвису пора направляться в отведённую им резиденцию. За всё время прогулки Джейн не заметила того, чтобы и тримобиль-лимузин с его броскими опознавательными знаками, и эскорт милиционеров, одетых в боескафандры, которые русские не очень-то любили демонстрировать, не вызвали у москвичей какого-то особого внимания. Поскольку чувствительные наружные микрофоны позволяли им слышать всё, что говорят снаружи, Джейн вскоре убедилась в том, что молодых людей гораздо больше интересует марка её тримобиля и милицейских флайеров, нежели то, кто сидит в салоне. Лишь однажды моложавая бабушка объяснила своему внуку, которому было лет шесть от роду:
   - Нет, Серёженька, это не президент, его никогда не сопровождают милиционеры. У нашего президента другой флайер, поменьше и он всегда летает без милиции. Это наверное какой-то генерал из Трибунала.
   На такие слова своей любимой бабушки смышленый мальчик тут же сказал, звонко рассмеявшись:
   - Бабушка, ты у меня совсем тёмная! Это же не флайер, а тримобиль! Лимузин, модель "Сапсан", у президента как раз точно такой же, а в Трибунале не бывает генералов.
   Бабушка попыталась было оправдаться, сказав, что премьер-командор это почти тоже что и генерал, но Джейн не захотела слушать её объяснений и постаралась поскорее скрыться из вида. Она была поражена тому, что жителям Москвы, в отличие от жителей Нью-Йорка или Лондона, были известны такие подробности об Антикриминальном Трибунале. Игорь, не дожидаясь ее вопроса поторопился пояснить ей:
   - Мисс Коллинз, у нас в России большинство жителей очень уважают деятельность Трибунала и мы стараемся популяризировать эту тему, чтобы придать ему такую же роль, какую играл на Интайре Тарат Зурбин. Поэтому, даже детям известно, что в структуре этой тайной организации есть такие должности, как хантеры, премьер-хантеры, суперинтенданты, командоры, премьер-командоры и экзекуторы. Если у кого-либо из работников Трибунала возникают проблемы, то ему достаточно показать свой жетон хантера и ему тут же придут на помощь. Трибунал сделал очень много для нашей страны и у нас никто не считает его деятельность неприемлемой и, уж тем, более пугающей.
   Последние слова Джейн отнесла на свой счёт и немного смутилась, но когда она увидела то место, куда Игорь Кузнецов привёз их, взяв управление тримобилем на себя, то смутилась ещё больше. Это был большой старинный дворец, стоявший километрах в трёх от Кремля, неподалёку от Бульварного кольца. Перед дворцом, огороженным красивой чугунной оградой, имелась большая посадочная площадка, слева от которой на флагштоках развивалось три флага: российский триколор, голубой флаг с эмблемой ООН и синий с эмблемой Института Человека. На площадке стоял всего один флайер и два тримобиля и потому Джейн поинтересовалась:
   - Игорь, в этом особняке сейчас проживает кто-нибудь или мы будем в нем одни?
   - Да мисс Коллинз. - Сдержанно ответил он - Вы встретите здесь ещё двух командоров Трибунала, шейха Абдул-Азиза ибн Салеха и господина Андре Дериаза. Они приехали в Москву отдохнуть.
   - Скажите, Игорь, а директор Бартон тоже останавливается здесь, когда бывает с визитами в Москве? - Полюбопытствовала Джейн, но Игорь отрицательно качнул головой.
   - Нет, господин Бартон предпочитает останавливаться в отеле "Метрополь", мисс Коллинз. - Со вздохом сознался помощник президента - Он считает этот дворец слишком уж тихим, уединённым и скучным для себя.
   Джейн мило улыбнулась и подвела черту.
   - Странно, а я, наоборот, нахожу его очень милым. По-моему он просто великолепен.
   Игорь опустил тримобиль прямо перед ступенями, ведущими во дворец и быстро выскочил наружу, чтобы помочь Джейн выйти, но его опередил Элвис. Эскорт, сопровождавший лимузин во время полета, взмыл вверх и, словно растаял, в воздухе. Девушка даже не успела помахать им рукой.
   Внутри дворца их ожидала спокойная, уютная обстановка старинного дома и тихая музыка. Его интерьер был не только роскошным, но и выглядел по-домашнему уютным. Игорь провёл Джейн и Элвиса в их комнаты на третьем этаже, сказал что вернется к семнадцати тридцати и напомнил Элвису о том, что сегодня они будут приняты президентом Директории и государем императором. По его словам было очень трудно понять, кого именно он ставит выше, так как он с одинаковым почтением говорил об обоих.
   К удовольствию Джейн и спокойствию Элвиса, в особняке, в который можно было добраться только обычным транспортом, имелся малый грузовой нуль-транс, что позволило Элвису за десять минут перебросить контейнеры с их гардеробом с Ганимеда в Москву. На Марсе им вполне хватало комбинезонов космолетчиков и поскольку в Москву они прибыли в самой обычной одежде, то им следовало переодеться.
   Для своего визита в Кремль Джейн выбрала кремовое вечернее платье, украшенное русскими льняными кружевами, в котором она давно мечтала появиться в каком-нибудь роскошном ресторане или на театральной премьере, но для этого всё как-то не находилось времени. Теперь же был как раз тот случай, когда им обоим нужно следовало выглядеть на все сто. Не смотря на то, что её внешний вид, по мнению Элвиса, был безупречен, чем ближе минутная стрелка подходила к половине шестого, тем сильнее волновалась Джейн.
   Для Элвиса не было особенной разницы между Виктором Демидовым, президентом Административной Директории, по сути главным гражданским администратором России и Дмитрием Романовым, который не так давно, каких-то четыре года назад стал именоваться императором Российской Империи, её номинальным правителем, однако для Джейн этот человек казался олицетворением нескольких десятков народов, населяющих огромное пространство от Польши и Финляндии до Камчатки, которые решили добровольно возродить великую империю, которая начала распадаться в начале двадцатого века.
   И хотя сейчас термин - Российская империя носил скорее чисто декоративное значение и Россия лишь номинально главенствовала в этом союзе и Польша, Украина, Беларусь, Финляндия, да, и все другие государства при этом оставались совершенно независимыми, Дмитрий Романов всё же был государем императором и при одной мысли, что она возможно встретится с этим человеком, заставляло сердце Джейн учащенно биться.
   Когда они вышли из особняка, на площадке их уже поджидал правительственный электромобиль-лимузин, две машины сопровождения и дюжина мотоциклистов. На капоте лимузина было два флажка, ооновский и Института Человека. На ступенях особняка Джейн и Элвиса поджидало несколько человек и среди них Игорь Кузнецов, который похоже был здесь главным. Именно он при появлении Джейн и Элвиса скомандовал всем рассаживаться по машинам и открыл перед ними дверь лимузина.
   Все дальнейшие события понеслись для Джейн так стремительно, что девушке порой не помогали даже её профессиональные навыки. В Кремле для них была подготовлена торжественная встреча, правда без строя почетного караула, военного оркестра и толпы фотографов. У входа в Грановитые палаты их встретил в окружении нескольких мужчин и женщин президент Административной Директории Виктор Демидов и после нескольких приветственных слов предложил пройти внутрь. Президент лично показал Джейн и Элвису некоторые помещения Грановитых палат, после чего препроводил их в большой зал, где они были представлены семье императора России. Затем последовал торжественный и чопорный обед с императорской четой в присутствии главного военного и главного научного администраторов с их женами, а так же нескольких великих князей и княжон.
   Голова у Джейн буквально закружилась от царственной роскоши этого зала, блеска хрустальных люстр и бокалов и элегантных нарядов всех этих мужчин и женщин, красивых ливрей слуг и лакеев. Она автоматически отвечала на вопросы и так же автоматически задавала их сама, стараясь хоть как-то реагировать на происходящее и говорить спокойным голосом.
   К её радости и великому облегчению, разговор носил чисто светский характер и хотя Джейн не очень-то была к этому готова, всё как-то обходилось, тем более что Элвис, который чувствовал себя за этим огромным столом, как рыба в воде, постоянно приходил ей на помощь, да, и собравшиеся в этом зале мужчины и женщины были очень приветливы и добры к ней. По большей части Джейн пришлось отвечать на вопросы, как идут дела на Марсе, по прежнему ли Винтерстар такой красивый и что нового у космос-адмирала Гордона на его базе военно-космического флота Земли.
   В себя девушка пришла лишь тогда, когда она, Элвис, император Дмитрий Романов и Виктор Демидов прошли в библиотеку. Их обоих очень интересовали подробности экзекуции в горах Пакистана и, как ни странно, её отношение к действиям экзекуторов. Виктор Демидов, после того как Джейн вопросительно взглянула на него, поторопился сказать:
   - Госпожа премьер-командор, поверьте, нас иногда очень беспокоит то, что на такие опасные операции, как эта, идёт только Эдвард и его самые ближайшие помощники. Поймите, хотя я верю в его профессионализм и интайрийская техника ещё ни разу никого не подводила, но поверьте, когда мы узнали, что этот сорвиголова полез в шахту, в которой находилась на боевом взводе атомная боеголовка, то у нас волосы на голове дыбом встали. Этот человек совершенно не думает о своей безопасности.
   На этот упрек Джейн вполне обоснованно заметила:
   - Как и вы, господин президент. О том, что вы передвигаетесь по городу без охраны, в Москве говорят даже бабушки своим внукам.
   В ответ на эти слова Виктор Демидов весело рассмеялся и громко сказал:
   - Ну, допустим, это не так. Рядом со мной всегда находится пара крепких парней, да, к тому же плохим бы я был администратором, если бы кому-то захотелось меня убрать.
   - Но вы ведь не только главный гражданский администратор, господин президент, вы ведь ещё и политический деятель международного масштаба и далеко не все в мире являются вашими сторонниками. - Тут же заметила Джейн, а российский император, который насмешливо поглядывал на Виктора Демидова, добавил:
   - Да, вот тут я совершенно согласен с вами, госпожа премьер-командор, а тебе Виктор, следовало бы прислушаться к этому совету. Мало того, что ты держишь открытыми все границы и позволяешь въезжать в страну всем, кто только ни пожелает, так ты ещё совершенно манкируешь своей безопасностью, мой друг. Зато вокруг меня ты возвел целые бастионы и даже в Винтерстаре я не могу позволить себе прогуляться без дюжины преображенцев. Однако, хватит об этом, госпожа премьер-командор, меня больше интересует, как там поживают наши славные космолётчики из русского отряда? - Видя, что Джейн удивил предмет интересов российского императора, он пояснил - Я ведь являюсь шефом эскадрильи, которая носит имя династии Романовых и представьте себе, даже прошел курс подготовки пилотов и несколько раз тренировался со своими соотечественниками.
   При этих словах Джейн немедленно оживилась:
   - О, как это интересно, ваше величество! Я тоже подумываю, а не пойти ли мне в военный космофлот, особенно после того как с моей лёгкой руки моя подруга попала в американский отряд космос-адмирала Гордона. После того, что мне удалось увидеть в солнечной системе, я, кажется, уже не смогу жить спокойной жизнью на Земле.
   Виктор Демидов, который даже сидя в просторном, уютном кресле, обитом мягкой, темно-зеленой кожей, умудрялся сохранять величественную осанку, что впрочем было совсем не трудно при его высоком, под метр девяносто, росте и отлично пошитом фраке, тотчас отреагировал на её пылкое высказывание словами:
   - Боюсь, это будет теперь для вас невозможно, госпожа премьер-командор, вас не за тем призвал под свои знамена Антикриминальный Трибунал, чтобы так запросто отпустить к Чарльзу Гордону. Право же, вы быстро достигли бы под его началом самых высоких званий и уже через несколько лет получили бы большие звёзды на погоны и эскадрилью, но вы премьер-командор Трибунала и вас теперь ждут совсем другие дела. Мне что-то не верится, что в ближайшие двадцать лет вы будете сидеть без работы.
   Пожалуй, впервые Джейн услышала от кого-то о своих дальнейших перспективах и, похоже, Виктор Демидов прекрасно знал, что говорил. На какие-то секунды она смутилась и даже опустила голову под его хотя и добрым, но строгим взглядом, но затем, вздохнула и, улыбнувшись, негромко попросила президента Директории:
   - Господин президент, мне делается как-то не по себе, когда вы обращаетесь ко мне госпожа премьер-командор. Даже Эд Бартон не делает этого. Можно как-нибудь обойтись без этого, ведь всего несколько месяцев назад я была обычной журналисткой и вовсе не думаю, что именно то обстоятельство, что я писала глупые статейки о Трибунале, сделало меня главным контролёром одной из его экзекуций.
   При последних словах ее голос чуть дрогнул и Элвис, сидевший рядом, но не принимавший участия в разговоре, немедленно коснулся её руки. Это мимолетное прикосновение было столь своевременным и дружеским, что сердце Джейн, начавшее было стучать чаще, сразу же успокоилось. Двое мужчин, сидящих напротив, один из которых был по возрасту стариком, а другой вполне мог считаться пожилым человеком, но которым никак нельзя было дать, глядя на их спортивные фигуры, больше тридцати, глянули на нее по отечески ласково и приветливо и затем Виктор Демидов сказал ей:
   - Джейн, девочка моя. - Сказав такие слова он смутился спросил её - Пожалуй, я могу вас так называть, ведь моей старшей внучке уже двадцать три года? Так вот, милая Джейн, смею вас уверить, что Эд Бартон никогда не ошибается в своём выборе! Даже если бы он не был столь удивительным человеком, не будь он телепатом, и тогда я доверял бы каждому его слову и уж если он выбрал вас, значит вы действительно исключительный человек. Ведь именно главные контролёры и рядовые контролёры Трибунала, начиная с Василия Седых, являются тем мерилом справедливости, на которое мы все полагаемся. Лично я никогда бы не смог нести такой крест. Ну, а если вы не против дружбы с двумя старыми ворчунами, какими мы являемся, то мы с удовольствием будем обращаться к вам, как с своему самому большому другу. Так ведь, Дмитрий?
   - О, да, Джейн, я буду польщен и горд дружбой с вами, только вы не слишком заблуждайтесь на счёт Виктора, он не только старый ворчун, но ещё и старый шалопай.
   Весь дальнейший разговор был уже полон искреннего дружелюбия и Джейн чувствовала себя так, как должна чувствовать себя девушка, придя в гости к своему деду и доброму дядюшке. За последние недели это было одно из самых приятных событий и она искренне расстроилась, взглянув на часы. Время неумолимо приближалось к полуночи и она заторопилась словно Золушка. Виктор Демидов, поняв это по своему, добродушно похлопал Элвиса по плечу и сказал девушке:
   - Джейн, я уже извещен о том, что Эд обрабатывает вас самым серьезным образом и не только рассказывает вам всю подноготную сам, но и поощряет к этому всех своих друзей. Не обещаю вам полной откровенности, кое о чём я предпочту умолчать, но о многом я вам всё же расскажу. Давайте встретимся в следующую субботу на моей даче, на эти выходные я занят, а пока отдохните, посмотрите Москву, развлекитесь.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Империя, столица - город Москва, неофициальная резиденция Всемирного Антикриминального Трибунала на Гоголевском бульваре.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

3 октября 2025 года, 9 часов 15 минут

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   После всех тех почестей, которые выпали на ее долю в первый день пребывания в Москве, проснувшись утром следующего, Джейн боялась высунуть нос из спальни, чтобы не нарваться еще на какие-нибудь знаки внимания, но все, к счастью, обошлось. Единственным примечательным событием этого дня было то, что уже с утра в большом холле на третьем этаже, поджидая их пробуждения, дремал в кресле помощник президента Демидова и как только Элвис занялся завтраком, он немедленно постучал в их дверь.
   Игорь Кузнецов явился вовсе не затем, чтобы предложить им какую-нибудь программу визита. Его задача была куда проще. Как и обещал Джейн Виктор Демидов, Игорь явился только за тем, чтобы вручить ей небольшой, элегантный, насколько может быть элегантным оружие, станнер, ключи от тримобиля и несколько пластиковых карточек, которые должны были облегчить ей пребывание в России. Прежде, чем передать Джейн станнер, Игорь открыл кейс и попросил девушку положить свою правую руку на экран сканирующего устройства, после чего активизировал парализующее оружие ближнего боя и, вложив его в элегантную кобуру с электростатической присоской, наставительным тоном сказал:
   - Теперь эта штучка будет слушаться только вас, госпожа премьер-командор. Если вам неприятно ходить с оружием, то станнер может находиться у Элвиса, всё равно кроме вас никто не сможет произвести из него ни одного выстрела. И ещё, постарайтесь не терять это оружие, а если потеряете, то немедленно известите милицию, чтобы мы вовремя включили систему самоуничтожения генератора парализующего луча. Это не вызовет ни взрыва, ни даже какой-либо вспышки. Поймите меня правильно, миссис Коллинз, таким образом мы хотим лишь не допустить распространения этого оружия. Спецслужбы очень многих стран хотели бы иметь его, но, как вы знаете, оно выдается только полицейским и только под их личную ответственность. Даже в вашей стране насчитывается не одна тысяча полисменов, которые имеют это гуманное оружие, но, не смотря на это, ни ЦРУ, ни Пентагон не заполучили ни одного станнера для исследования в своих лабораториях.
   Взяв в руку станнер, который был очень похож на миниатюрный пистолет, но имел более зализанные, обтекаемые формы, Джейн спросила:
   - Игорь, скажите Бога ради, зачем мне оружие? Пусть даже такое гуманное, парализующее. Я ведь не полицейский и не экзекутор, а всего лишь контролер Трибунала.
   - Главный контролер, госпожа премьер-командор, главный, а поскольку вы, явно, не хотите чтобы вас повсюду сопровождала охрана, то пусть уж, по крайне мере, у вас будет при себе оружие. Так, на всякий случай. - Спокойно, но твёрдо сказал Игорь.
   Недовольно качая головой и предавая станнер Элвису, Джейн спросила:
   - Неужели Москва по прежнему опасный город?
   Игорь так и зашелся от хохота.
   - Да нет же, уверяю вас! - Воскликнул он - В Москве вы в полной безопасности. Сегодня это, наверное, самый спокойный город на планете. У нас, конечно, изредка, бывают случаи воровства, хулиганства, прочие правонарушения, но о серьёзных преступлениях мы, слава Богу, уже давно позабыли.
   В следующие восемь дней у Джейн было масса возможностей, чтобы убедиться в этом. При всём том, что даже Нью-Йорк давно уже стал тихим и пристойным городом, где максимум неприятностей можно было ожидать скорее от навязчивых торговцев или каких-нибудь излишне раскованных туристов, нежели от хулиганов и воров-карманников, по сравнению с Москвой её любимый город казался Джейн самым настоящим вертепом разбойников.
   Это касалось, прежде всего, отношений между взрослыми и молодежью. Ей показалось очень забавным то, что в этом городе молодые люди, когда их просили умерить свой пыл, извинялись и без каких-либо пререканий искали себе более уединенное место. Хотя, надо было признать, таких замечаний в свой адрес эти юноши и девушки, которые выглядели так же, как и везде, слышали очень мало.
   Джейн и Элвис обследовали не только центр, но и окраины города, которые оказались, на ее взгляд, куда более привлекательными, так как содержали намного больше интересного, чем центр Москвы с ее старинными особняками. У Джейн вскоре сложилось такое впечатление, что москвичи не столько работали, сколько развлекались. Во всяком случае по числу различных казино, дансингов, дискотек и прочих развлекательных заведений, эта столица была впереди всех других и поспорить с ней мог только Лас-Вегас. Девушка долго не могла понять, где же работают все эти люди, пока Элвис не объяснил ей, что большинство заводов и фабрик находятся либо за городской чертой, либо под землёй, в подземном основании громадных небоскребов, а офисы различных фирм и компаний находятся на самых верхних этажах.
   Москва, как и прежде, оставалась крупным промышленным городом, но при тех системах очистки и уничтожения отходов, которые были созданы по интайрийским технологиям, она была на редкость чистым городом. Глядя со старинного Каменного моста на Москву-реку, которая просматривалась до самого дна, Джейн вскоре поверила в то, что из неё можно было теперь пить воду без риска заполучить себе тяжелое отравление, тем более что вдоль набережной буквально сплошной шеренгой выстроились многочисленные рыбаки с длинными удочками и спиннингами. Надев свои очки, которые давали при необходимости восемнадцатикратное увеличение, она смогла воочию убедиться в том, что в реке было довольно много рыбы и именно некоторые экземпляры заставляли рыбаков проявлять столько терпения.
   Джейн настолько удивилась чистоте реки, что тут же захотела испробовать третью ипостась тримобиля, чтобы посмотреть на здоровенных рыбин, лениво плавающих на середине реки, вблизи. Ощущение и в самом деле было совершенно незабываемым. Тримобиль "Зимородок", оправдывая свое название, под водой двигался так же легко как и над облаками и к тому же его скольжение в толще воды было таким бесшумным, что даже рыбы, попадавшиеся им на пути, отплывали только тогда, когда они подплывали к ним совсем близко.
   Кроме подводных красот Москвы-реки Джейн интересовало и многое другое. В частности жизнь в провинции и особенно сельская жизнь. Имея под рукой такое скоростное средство передвижения, которое потребляло на тысячу километров полета всего лишь шестьдесят граммов меди и при этом могло летать с огромной скоростью, они смогли забраться в такую далекую деревушку в Сибири, что уж там-то Джейн надеялась, что она найдет что-нибудь жутко отсталое, чуть ли не средневековое. Однако, действительность оказалась совсем иной.
   Она частенько бывала в Африке и уже привыкла к тому, что отправляясь охотиться на слонов, бушмены брали с собой сотовые телефоны, а убив тщательно отобранного егерями слона своими отравленными стрелами, доставляли его тушу в деревню на грузовом флайере, заказанном в ближайшем городе. В каждой африканской хижине, построенной тем же способом, что и сотни лет назад, теперь имелись холодильник, кондиционер, электрическая плита, телевизор и даже компьютер, подсоединенный к Интернету.
   Примерно того же она ожидала и от сибирского захолустья, но когда они, в самый разгар дня, приземлились в деревне, расположенной на высоком берегу Иртыша, то вместо домов, сложенных из бревен, Джейн обнаружила десятка четыре коттеджей, построенных из вспененного керамита, материала столь же прочного, сколь и теплого, а на каждой крыше дома большую тарелку спутниковой связи. Но что больше всего удивило Джейн, так это то, что почти в каждом дворе имелось по флайеру, а некоторые, особо оборотистые охотники обзавелись и тримобилями, которыми не могли похвастаться даже жители столицы.
   Как только Джейн посадила тримобиль посреди улицы, неподалеку от стола, за которым на деревянных скамьях сидели семеро мужчин среднего возраста и играли в домино, они неторопливо встали и подошли к ним, а из окон коттеджей стали выглядывать их дородные жены. Поначалу их встретили в этой деревеньке дружелюбно, но когда эти кряжистые мужики с натруженными от работы руками услышали её русскую речь с очень сильным акцентом, Элвис в отличие от Джейн говорил по-русски безупречно, и они назвали им свои имена, один из них строго спросил:
   - Однако непорядок, мамзель. Что-то я давненько не слыхивал, чтобы в нашу глухомань залетали иностранцы, да, ещё на такой редкой штуковине как тримобиль. Это где же вы его раздобыли, зимородка-то? Откуда вы и за какой такой надобностью залетели в наши края? Не обессудьте уж, отвечайте, однако, гостёчки дорогие.
   Джейн хотела было сказать что-то в ответ, но Элвис молча достал из салона тримобиля сумку и с улыбкой протянул её девушке. Сначала Джейн хотела показать этому, уже далеко не молодому, человеку свою гостевую карточку, но потом передумала, достала из сумки свой жетон главного контролера Трибунала и протянула его загорелому, бородатому, сердито насупившемуся мужчине в клетчатой байковой рубахе, потёртых, штопаных на коленях джинсах и кирзовых сапогах. Тот взял жетон в руки и прочитал выгравированную на нём надпись на английском: "Премьер-командор Джейн Коллинз". Нахмурившиеся было лица охотников разгладились. Жетон пустили по рукам и вскоре он вновь очутился у Джейн, а тот бородатый мужчина, который первым высказал свои подозрения, широко улыбнулся и тут же пробасил, проявив, вероятно, все свои познания в английском:
   - Айм сори! Вел кам ту Раша, миссис Джейн Коллинз и ваш мистер Элвис.
   Решительно растолкав мужиков, к Джейн подошла высокая, статная женщина.
   - Ох, Никодим, ну, и дурень же ты! - Резко одернула она мужчину - Все шпиёнов доискиваешься. - Обняв Джейн за плечо, она ласково заворковала - Пойдём в дом касатушка, у меня как раз шаньги поспели, покушаете с дороги, молочка попьёте. Не обращай внимания на этих иродов.
   Больше, чем гостеприимству и радушию этих людей, Джейн удивилась тому, что даже в этой далекой сибирской деревне люди относились к представителям Трибунала, как к самым добрым друзьям, и когда они с Элвисом наелись до отвала всяческих вкусных блюд из мяса, рыбы и грибов, хозяин дома, охотник Никодим Конкин, спросил не нужна ли какая помощь. Он и его жена Анастасия, которая пригласила их в свой дом, сразу же переделали ее имя на русский лад. Разговор за столом был неспешным и чинным, пока Никодим, выпив несколько стопок водки, вдруг, не спросил девушку:
   - А вот скажи-ка нам, Женя, правда мужики бают, что, дескать, Демиду нашему, да, и вашему Бартону иноприлетяне подсобляют?
   Джейн даже похолодела от этого вопроса, а Элвис лишь усмехнулся:
   - Ну, допустим, Эдвард Бартон больше ваш, чем чей-либо ещё, ведь по прадеду-то он самый что ни на есть русский и фамилия его Бартеньев.
   - Вот оно как? - Довольно прогудел Никодим.
   - Ну, а ты сам-то как считаешь, Никодим? Помогают нам всем инопланетяне или нет? - С хитрой усмешкой спросил охотника Элвис.
   - Я-то? - Задумчиво отозвался Никодим и затем рассудительно сказал - Ну, я так считаю, что шибко помогают! Иначе откуда, вдруг, всё взялось? Видно приглянулись мы им чем-то. Глянули они на нас из космоса, посмотрели, как мы тут друг друга уродуем, да, и решили нам малость подсобить, словно детям малым. У нас тут, ниже по Иртышу, китайцы заселились, так мне один ихний охотник все уши прожужжал зимой на заимке, что, дескать, прилетели они ещё целых тыщу лет назад и все годы среди нас жили, а теперь, словно бы ото сна пробудились, и рассмотрев всё внимательно, помогать нам начали и что по всем планетам у них поселения есть. А ещё Ли сказывал, что и у нас, русаков и у них китайцев, уже планеты обоснованы в космосе, туда-то Трибунал ваш всех варнаков и справляет. Вот потому я и спрашиваю тебя Женя, уж ты то должна знать, в самом деле они помогают нам и правда ли то, что Трибунал напрасным душегубством не занимается?
   Джейн растерянно взглянула на Элвиса, но ей сразу же стало ясно, что и тот тоже не знал что сказать в ответ на этот вопрос. Им на помощь пришла Анастасия.
   - Ох, Никодим и здоров же ты языком ляскать. Ты помнишь, что нам участковый говорил? Доведётся встретить кого из Трибунала, подсобите, чем можете, а расспросов никому не учиняйте. Что ты, что дружок твой Ли, оба бестолочи ещё те, да, разве кто ответит тебе на такой вопрос? Всё тебе, идол окаянный, звёзды грезятся. Ишь, размечтались два дурня, в космос слетать на старости лет!
   Элвис, который последние несколько минут сидел почти не двигаясь, наконец как-то расслабился и сказал девушке скороговоркой по-английски:
   - Джи, милая, тебе снова придется решать. Или этим вопросом займется кто-нибудь из чистильщиков, или ты сама.
   Джейн кивнула головой и внимательно посмотрела на Никодима и его рассерженную супругу. В большой гостиной, где они сидели, среди множества фотографий, висевших в рамочках по стенам, она не видела детских снимков, кроме очень старых, еще черно-белых. Не слышала она в доме и детских голосов. Именно с выяснения этого вопроса она и начала разговор, спросив хозяйку:
   - Анастасия, а где ваши дети?
   Та тут же убрала руки со стола и, стыдливо потупив взгляд, чуть не плача сказала:
   - Нет у нас деток, Женечка. Слабость у меня женская, не суждено мне родить ребёночка. Не способная я и врачи ничем помочь не могут, а то бы я их душ пять народила.
   При этих словах Никодим как-то болезненно вздрогнул и негромко сказал:
   - Ну, ладно уж, Настасьюшка, не при чужих-то людях.
   Джейн кивнула головой и продолжила задавать вопросы:
   - А с вами кто-нибудь живёт в этом доме? Мне кажется, что ваш дом слишком большой для семьи из двух человек.
   Никодим, совершенно не понимая к чему это клонит их гостья, хмуро пробурчал:
   - Брательник мой младший, Иван, с нами живёт. Жениться вот, собирается, давеча в город полетел, к свадьбе начал готовится. Коль своих детей нет, так хоть его детей понянчим.
   К расспросам тем временем присоединился Элвис:
   - Никодим, скажите, пожалуйста, а ваш товарищ Ли, он тоже женат? У него большая семья?
   - Нет, он совсем бобыль, потому и взялся охотой промышлять. - Негромко отозвался Никодим, который начал уже совсем теряться в догадках.
   - Скажите, а вы можете немедленно связаться с ним и попросить его срочно прилететь сюда? - Глядя в глаза Никодима немигающим взглядом, спросил Элвис.
   Тот поднял глаза к потолку и задумчиво ответил:
   - Позвонить-то ему я смогу, да, прилететь быстро он вряд ли сможет. Своего флайера у него нет, это ему нужно будет либо на моторке добираться, либо в райцентр на мотоцикле ехать. Деревенька-то у них небогатая, только, только обживаться в наших краях начали. А Ли зачем вам понадобился?
   Элвис не ответил на его вопрос прямо а лишь сказал строгим и требовательным голосом:
   - Хорошо, Никодим, тогда вы позвоните ему и я сам за ним слетаю. Только вы скажите ему, чтобы он срочно собрал свои вещи и ждал меня. Можете намекнуть ему, что вы вместе с ним должны отправиться в Москву по очень важному делу.
   Ничего не понимающий Никодим послушно взял с этажерки, искусно выпиленной из фанеры, сотовый телефон и позвонил своему китайскому другу. Видимо два этих охотника были дружны и общались достаточно долго, раз речь сибиряка была пересыпана китайскими словами. Затем трубку взял Элвис и бойко заговорил с Ли по-китайски. Закончив разговор, он отдал трубку хозяину и снова сказал Джейн по-английски:
   - Джи, милая, я полечу за Ли Вэнь Минем, а ты пока объясни нашим хозяевам сложившуюся ситуацию. С адмиралом Гордоном я уже связался и даже успел переговорить с командиром русского отряда космос-майором Зотовым. Он готов принять в свою эскадрилью двух кадетов в свой отряд, а вот другу нашего охотника придется отныне служить в китайском отряде. У них тоже некомплект кадров.
   Элвис тут же ушел, весело насвистывая, а Джейн продолжила вербовку, спросив хозяина дома:
   - Скажите, Никодим, вы ведь не случайно задали мне свои вопросы? Мне почему-то кажется, что вы с вашим другом, не раз, разговаривая на этой... - Джейн с трудом выговорила по-русски незнакомое ей слово - Заимке, говорили не только об инопланетянах и внеземных колониях. Я почти уверена, что ваш друг Ли говорил вам не только об этом. Так ведь?
   Обалдело глядя на Джейн, Никодим несколько минут сидел не веря своим ушам, а затем, судорожно сглотнув, от чего его резко выступающий кадык двинулся вниз и затем вверх, словно поршень. Сипло кашлянув, он сказал:
   - Ну, было, однако, да, я считал что Ли зря тогда об том болтал. В общем он говорил мне, что ежели мне выпадет когда встретиться с кем-либо из противобандитского Трибуналу, то я должен рассказать тому про иноприлетян, да, про космические поселения. Так выходит Ли не ошибся, Женечка? Выходит правда то, что ищут они людей, кто по своей воле в космос улететь желает? Ох, жутковато как-то мне стало.
   Анастасия всплеснула руками и воскликнула:
   - Ну, вот, нагадал козе смерть, дурень бедовый!
   Джейн перевела взгляд на хозяйку дома.
   - А вы что думаете о такой возможности, Анастасия? Вы сама боитесь инопланетян или нет? Кем они вам кажутся, чудовищами или добрыми друзьями? Понимаете этот разговор очень серьёзный и я не зря интересуюсь вашим мнением.
   Анастасия махнула на нее рукой и заговорила, внезапно перейдя от волнения на вы:
   - Ой, скажете тоже, какие же они чудовища? Да, разве стали бы чудовища столько добра делать? Мне этот варнак все уши ночью прожужжал про них и такие они, и сякие, и столько для нас всякого добра сделали, столько всего понастроили и такими подарками одарили, о каких люди раньше и помыслить не могли. Ой, Женечка, да, мне что-то не верится про то, что есть они на свете. Ой, что же это я говорю, видно и в самом деле есть, раз и вы про них заговорили. Вот бы взглянуть на них, хоть одним глазком? Чудные они, наверное. Совсем на нас непохожие.
   Улыбнувшись Джейн сказала:
   - Ну, один из них только что вышел из этой комнаты. Хотя он и похож на самого обычного человек, всё же очень сильно отличается от людей.
   Никодим шумно выдохнул и стал шарить по карманам, ища сигареты, хотя они лежали у него под носом на столе, а Анастасия снова всплеснула руками:
   - Батюшки светы, неужто? Ну, ни за что не подумала бы, такой прихожий, такой статный и говорит так складно и по-нашенски и по-китайски.
   - И всё-таки это, так Анастасия. - С улыбкой сказала Джейн и, надравшись духа, чуть ли не выпалила - Элвис, хотя и является моим мужем, даже не человек, он искусственное существо, созданное на другой планете, андроид. Тело у него, как у самого настоящего человека, а вот скелет сделан из очень прочных материалов и он обладает огромной, нечеловеческой силой.
   - Что, прямо киборг какой-то или терминатор? - Восхищённо спросил ее Никодим.
   У Джейн отлегло от сердца. Раз сообщение о том, что Элвис андроид, не испугало этих людей, то она могла теперь рассказать им о нём подробнее и тем самым выяснить, годятся ли они к роли подпольщиков или колонистов. То, что Элвис связался уже с космос-адмиралом Гордоном и майором Зотовым, естественно, налагало на неё кое-какие обязательства и она была просто обязана завербовать их в космофлот Земли. Поэтому Джейн улыбнулась, как можно более обаятельно, и посмотрев прямо в глаза бородатому жителю русской глубинки, весёлым голосом сказала;
   - О нет, Никодим, в отличии от тех монстров которых вы могли видеть в старых кинофильмах, Элвис никогда не убьет человека, даже если ему придётся спасать свою собственную жизнь. Ну, разве что только в том случае, если ему придется спасать мою жизнь. Но меня сейчас интересует другое. Никодим, Анастасия, как я вижу, вы не очень-то привязаны к этому красивому поселку на берегу реки. Вы согласитесь улететь далеко от Земли и поступить на военную службу? Разумеется, вы сможете бывать на Земле, правда, вряд ли вы сможете появляться здесь потому, что это вызовет множество нежелательных разговоров. Зато вы вновь станете молоды, получите новые знания и будете пилотами лёгких космических крейсеров-истребителей, которые охраняют рубежи солнечной системы. База военного космического флота Земли находится очень далеко, на Плутоне, но уже через несколько часов я помогу вам добраться туда и самое главное, Анастасия, каким бы не было ваше заболевание, вы сможете иметь детей, правда, я не знаю когда это произойдет, ведь вы поступите на военную службу, но в запасе у вас будет очень много времени, так как долгую жизнь и молодость на все будущие годы я вам точно могу обещать. И вот я ещё о чём обязана вас предупредить. На Земле никто из простых людей не знает, что существуют военно-космические силы, в которых несут службу тысячи мужчин и женщин. Все они готовы в любую минуту встать на защиту Земли вступить в бой с любым врагом. Какими бы совершенными и мощными не были их космические крейсеры, они могут при этом погибнуть зная о том, что о их подвиге никто кроме друзей не узнает, но они к этому готовы. Правда, я могу заранее успокоить, окончательная гибель экипажам крейсеров не грозит. Медики космофлота могут заново вырастить человека по крохотному кусочку его тела и он вскоре вспомнит, кем был и как отправился в космос в свой последний бой. Возле вашего дома я видела флайер, Анастасия, и сразу поняла, что вы к нему не подходите. Вы, видно, боитесь садиться в кресло пилота, а я предлагаю вам стать пилотом космического крейсера. Понимаете, это я говорю к тому, что в состав экипажа входят ещё и канониры, люди умеющие метко стрелять. Есть и другие военные специальности, которые вы сможете легко освоить. Мужчинам в армии конечно легче освоиться, на то они и мужчины, но вы поверьте, в той армии, в которую я предлагаю вам вступить, женщины служат наравне с мужчинами и это ещё нужно посмотреть, у кого получается лучше. Поймите меня правильно, я вас не уговариваю, а просто объясняю вам сложившуюся ситуацию, Анастасия. Друг вашего мужа был прав, для того, чтобы улететь с земли к звёздам, нужно просто найти такого человека, который всё знает о том, что на Земле помимо людей живут ещё и пришельцы из космоса, интари, которые во всём помогают людям. Увы, времени на раздумья у вас очень мало, так как наши правила очень строги, или вы соглашаетесь, или из вашего сознания сотрут все воспоминания и обо мне, и о наших разговорах об инопланетянах. И вот ещё о чём я должна сказать, Никодим, если вы, разговаривали на эту тему еще с кем-либо, скажите об этом сразу, мы не можем допустить, чтобы информация, даже такая безобидная, расходилась, словно круги по воде. Наша планета ещё не готова к тому, чтобы узнать всю правду о наших друзьях с планеты Интайр. Итак, что вы мне ответите, друзья?
   Никодим, наконец, нашел на столе пачку "Явы" и нервно закурил. Женщина смотрела на своего мужа с надеждой во взгляде. Глубоко затягиваясь он сказал:
   - Да, Настенька, видать не зря деда нашего, Тимофея, ещё до смерти в морозильник отправили и велели слёз понапрасну не лить, хоть и не жилец он уже был на этом свете, совсем не жилец. Верно врач сказал, лет через сто разморозим и тогда вылечим и будет дед Тимофей ещё лет триста жить. - Вдавливая окурок в хрустальную пепельницу, Никодим спросил Джейн - А сгожусь я для истребительных крейсеров-то? Вы правильно подметили, Настасьюшка моя к флайеру и подходить боится без меня, хотя и любит летать под облаками. Зато из ружья она стреляет так, что любой снайпер позавидует. Глаз у неё верный, а рука твёрдая. Мне за себя страшновато, Женя. В армии, правда, я танкистом был, механиком водителем на тэ семьдесят втором и хоть образование у меня десятилетка, школу я закончил через пень колоду, всё больше в тайге учился, да, и когда это было, мне ведь уже пятьдесят два стукнуло. Сгожусь ли я для космических лётчиков?
   Джейн успокоила охотника:
   - Сгодитесь, Никодим. Один мой очень хороший друг, Френки Уэст, которому сейчас семьдесят три года, пошел на эту службу без обеих ног, но сейчас вы не дадите ему больше тридцати и обе ноги у него на месте. Ну, а об образовании вам тоже беспокоиться не придется, лишь бы вы имели желание служить Земле, не были отягощены предрассудками и не боялись того, что среди нас живут совершенно удивительные существа, которые ничем не отличаются от нас кроме того, что они в сотни раз умнее, мудрее и добрее нас, а мы являемся, по сути, их детьми. Всё, что они делают для этой планеты, происходит от их доброго сердца и все те люди, которые были задержаны Антикриминальным Трибуналом, кроме самых жутких выродков, и сейчас живы и здоровы. Это я могу вам подтвердить лично, ведь я главный контролёр Трибунала и как раз зорко слежу за тем, чтобы этим людям дали возможность начать жизнь сначала. Далеко от Земли действительно есть планеты, на которых все эти люди, забыв о том, что были когда-то преступниками, создали колонии. Нет, памяти их никто не лишал и все они прекрасно помнят, что натворили в своей прежней жизни, но им дали второй шанс и теперь уже никто из них даже не помышляет о том, чтобы взяться за старые дела. К тому же в колонии отправляют всех тех людей, чья жизнь на земле подошла к концу. Так что может случиться и так, что ваш де-душ-ка... - Джейн с трудом выговорила это сложное для неё русское слово - Тимофей, находится не в гибернаторе, а стал молодым парнем и живёт на планете Лада. Если это так, Никодим, то вы об этом скоро узнаете и даже сможете его навестить там когда-нибудь. Наши космолётчики очень часто летают в колонии. Во всяком случае мой друг Френки уже четыре раза был на Мичигане. Это американская колония и на ней тоже живёт очень много бывших гангстеров. Ну, так что вы мне скажете?
   Никодим глубоко вздохнул, озадаченно крякнул и выпалил:
   - Да, что ту зря лясы тачать, Женечка! Нам с Настасьюшкой здесь жить, только напрасно стариться. Конечно мы согласны стать молодыми и служить родине в космосе. А то, что никто не узнает о том, что мы когда-нибудь примем бой с врагом, это не страшно. Прадед мой тоже ведь сгинул в Великую отечественную и мы по сей день не знаем, где его могила, хотя я точно знаю одно, дед Матвей глаз от смерти не отвернул и бился до конца.
   Вскоре прилетел Элвис. Китайский переселенец Ли Вэнь Минь уже был в курсе того, с чем столкнулся его русский друг и, вбежав в дом, принялся тормошить и поторапливать Никодима и его жену. По-русски он говорил не очень хорошо и потому яростно жестикулировал. Охотник-сибиряк и его жена принялись собираться и сборы эти непременно затянулись, если бы Ли не принялся втолковывать им, что брать нужно только самое дорогое и необходимое, а всё остальное можно будет забрать и потом, с какой-нибудь оказией. Спустя час сборы были закончены. Никодим созвонился со своим братом и сказал ему, что покидает Кедровое. Возможно навсегда и лишь пообещал писать и просил не поминать лихом. Заодно он наказал брату, чтобы тот объяснил землякам, что заезжие люди пригласили его жить в Аргентину, где Анастасии сделают операцию и она сможет родить ребенка.
   Элвис, возвращаясь в Кедровое вместе Ли Вень Минем, посадил тримобиль на большом подворье Никодима, а потому ему и Анастасии не пришлось выходить на улицу, где непременно начались бы расспросы и прочие прощания. Сборы были недолгими, но Джейн не сразу улетела из глухой сибирской деревушки, а только после того, как в неё прилетел из самого Парижа опытный телепат-чистильщик Тимофей Ладин, одетый так, словно он только что выбрался из леса, по которому бродил всё лето. Здоровенный и громкоголосый, он ввалился в дом Никодима Конкина и после короткой беседы пошел знакомиться с мужиками на улице, которые всё ещё забивали козла. Вскоре в дом донеслись с улицы звуки громкого хохота, а стук костяшек сделался ещё громче, это Тимофей принялся за работу, чтобы обеспечить прикрытие внезапного отлёта Никодима и Анастасии.
   Ли Вень Меню было проще покинуть Россию. В той китайской деревне, в которой жил этот пожилой, одинокий китаец, все давно уже привыкли к тому, что он мог взять и внезапно уйти в тайгу на несколько недель, но и туда был срочно направлен телепат-чистильщик из Китая, которому было поручено создать у соседей старого охотника Ли такое впечатление, что он покинул их поселение по какой-то уважительной причине. Никодим и Анастасия, которые в доме были полны решимости, выйдя во двор, начали было охать, что это не по-людски, улететь ни с кем не попрощавшись, но Джейн в три минуты объяснила им, что после того, как Тимофей побудет в их деревне пару часов, общаясь с её жителями и поговорит с братом Никодима, то наутро всем мужикам придётся похмеляться, а их жены будут пилить их за то, что они так надрались на проводах соседей в Аргентину.
   Слова Джейн успокоили их не хуже, чем действия какого-нибудь опытного телепата чистильщика и спустя сорок минут они были в Москве, на базе возле Истринского водохранилища, откуда нуль-трансом добрались сначала до Луны, а ещё спустя пять минут космос-майор Григорий Зотов и космос-капитан Лао Чанг встречали взволнованных и восхищённых новобранцев на Плутоне. Узнав, что её подруга Присцилла уже находится лаборатории клеточной регенерации, Джейн снова заторопилась в Москву. На вечер у них были куплены билеты в Большой театр, где давали балет "Лебединое озеро" и она стала говорить о том, что ни за что на свете не хотела пропустить его. Впрочем, это была лишь отговорка. Джейн просто не хотела встречаться с космос-адмиралом Гордоном, который хотел лично поблагодарить ее за успешную вербовку.
   Успешной же вербовка считалась уже потому, что телепат, мимо которого прошли все трое жителей Сибири на лунной базе, отметил их положительный эмоциональный фон без малейших признаков ксенофобии, что он счел, однако, не мастерством работы вербовщиков, а результатом разговоров этих людей между собой. Чтобы у Никодима и Анастасии не создалось о ней ложного впечатления, Джейн подробно объяснила им, как с ней можно будет связаться сразу после того, как они снова станут молодыми и красивыми. Не очень-то веря в то, что эта смущённая супружеская пара станет это делать, она самым строгим голосом приказала космос-майору Зотову и космос-капитану Чангу прибыть в её дом в Винтерстаре вместе со своими новобранцами тотчас, как только она вернётся с Земли на Ганимед.
   После этого Джейн поцеловала Анастасию, схватила Элвиса за руку и убежала даже не пожав руку Никодиму, но тому было не до того, за огромным окном помещения, куда их привели, был виден ярко освещённый космопорт плутонианской базы, на котором стояли десятки огромных, как ему показалось, космических кораблей, украшенных флагами различных государств и надписями на незнакомых ему языках. Вреди них были и такие, которые несли на своём борту не только российский триколор, но и императорский штандарт. Уже в Москве, едва переводя дух, Джейн опасливо поёжилась и спросила:
   - Элвис, а мне не нагорит от Виктора Демидова, что я умыкнула двух его подданных?
   Андроид, который на этот раз сам сел за штурвал тримобиля, беспечным голосом ответил:
   - Ну, что ты, девочка моя. Они ведь станут российскими космолётчиками. Так что максимум, что ты схлопочешь от русских, это официальную почетную бумагу за подписью самого императора, так называемую почётную грамоту. А вот если бы ты провела такую операцию в Китае, то тебе за это ещё и выплатили бы премиальные, по тысяче юаней за каждую голову, но за старину Ли ты с китайцев не получишь ни гроша, ведь он уже пять лет, как россиянин. А вообще-то ты зря отказалась встретиться с Чарли, он ведь вполне искренне хотел поблагодарить тебя за помощь. Ты за две недели подогнала ему троих отличных курсантов.
   Джейн только усмехнулась в ответ и промолчала. Она вовсе не считала свои действия чем-либо особенным, полагая, что на земле каждый второй человек только и делает, что мечтает вновь стать молодым и отправиться в космос. В этом её разубедил каких-то три часа спустя Тимофей Ладин, который прежде, чем отправиться в Париж, в офис Института Человека, заглянул к ним на пару часов в Москву. Этот русоволосый великан не стал рассказывать Джейн своей истории, а лишь передал девушке гостинцы из далёкой Сибири - кедровые орехи, копчёный олений окорок, варенье из брусники, две больших низки копчёных и вяленых хариусов, шаньги и большую бутыль настоящего русского самогона, настоянного на лечебных травах, увидев которую, Элвис тотчас принялся возмущаться. Отмахнувшись от него огромной ручищей, Тимофей, разливая самогон по стопкам, пробасил:
   - Джейн, вы просто великолепны. У вас не только лёгкая рука на вербовку, но и какое-то совершенно фантастическое чутьё. К тому же вы сходу выстраиваете сценарий и обеспечиваете наилучшую подачу внешнего фактора. К своей подруге вы послали Элвиса именно тогда, когда она была уже на грани самоубийства и тем не только спасли её, но дали Чарли блестящего стратега, а то, как вы среди бескрайней сибирской тайги сумели разглядеть Кедровое, в котором нашли ещё одну незаурядную личность, Анастасию, я вообще ставлю выше всяческих похвал.
   Джейн с опаской посмотрела на стопку, в которую была налита остро пахнущая жидкость цвета крепкого чая и тотчас принялась насмешливо оспаривать похвалу в свой адрес. Она полагала, что сумеет несколькими словами остановить поток восхвалений раз и навсегда, но просчиталась. Выслушав её внимательно, Тимофей несколько раз покивал головой и сказал:
   - Вы это говорите потому, Джейн, что ещё ни разу не видели, что такое тяжелая форма ностальгии. Клиентам Трибунала она, как правило, не грозит, ведь с ними изначально работают сенситивы-психокорректоры, а вот с некоторыми волонтёрами, завербованными в первые годы, на которых вовремя не обратили своего внимания телепаты, такое случалось и порой дело доходило до того, что нам приходилось осуществлять глубокое вмешательство в их сознание. Вы провели три вербовки практически вслепую и все четверо ваших рекрутов это просто находка для Чарли Гордона. Хотя этот китайский Дерсу Узала шел в нагрузку, его следует записать за вами, а не за Элвисом, которого тот чуть не задушил в своих объятьях от радости. Мало того, что у всей этой четвёрки нет даже намёков на возможные психические срывы, они ещё и представляют из себя прекрасных кандидатов на руководящие посты. Никодим и Ли скорее всего не поднимутся в чинах выше космос-майоров, а вот ваша подруга и особенно Анастасия, считай уже готовые космос-адмиралы. Сильные, волевые, целеустремлённые и отважные. Ну, давайте выпьем, ребята, за их блестящую карьеру!
   Глаза Тимофея блестели так заразительно, что Джейн выпила стопку самогона по-русски и, странное дело, этот напиток, настоянный на сибирских травах, ей очень понравился. После этого они ели шаньги с различными начинками и копчёную оленину, которая имела просто непередаваемый вкус и запах. Хариусов, которые тоже пахли очень вкусно, Тимофей посоветовал оставить под пиво. Вскоре этот могучий сибиряк, который возглавлял один из департаментов Института Человека, оставил их вдвоём и Джейн, которая действительно очень хотела пойти на балет, принялась сама выбирать себе платье, но уже очень скоро поняла, что лучше Элвиса этого никто не сможет сделать.
   В Москве Джейн интересовали не только театры. Она успела бегло просмотреть множество русских газет и посмотреть телевизор. И если газеты и журналы ее мало заинтересовали, так как почти ничем не отличались от всего того, что издавалось во всём мире, хотя и здесь девушка профессиональным взглядом отметила некоторые детали, то телевидение её изрядно удивило. Прежде всего тем, что с экранов телевизоров практически исчезла реклама. Объяснялось это просто, создание передач, даже очень необычных, можно сказать авангардистских, финансировалось государством и многочисленным телевизионным компаниям просто запрещалось получать средства от рекламодателей.
   Те пилотские передачи, которые принимались аудиторией и которые смотрели не менее трёх тысяч зрителей, получали стабильное финансирование и телевизионные каналы ставили их в эфирную сетку. Это вовсе не означало, что реклама окончательно исчезла с экранов, просто она была собрана на двух каналах и была построена на тех же принципах, но готовили рекламные ролики уже другие телекомпании. Обо всём этом ей рассказал Элвис и, похоже, что его такой подход совершенно не удивлял.
   Джейн, которая уже слышала об этом раньше и даже частенько пользовалась в своей работе дайджестами, составленными её коллегами по программам русского телевидения, лишь уточнила для себя некоторые детали и у нее окончательно сформировалось мнение, что русское телевидение, хотя и было интересным, все-таки могло отнять слишком много свободного времени. Его главной отличительной особенностью являлось высокое качество передач. Другой отличительной русского телевидения было то, что в эфире полностью отсутствовали передачи на внутренние политические темы и даже политические события вне России освещались весьма своеобразно. Почти по всем каналам шли передачи новостей, но это были только репортажи, в которых достаточно подробно освещались различные политические события, но все они происходили за пределами России и почти никак не комментировались.
   Внутри же этой огромной страны, политической жизни просто не было. То, что на многих каналах постоянно шло освещение деятельности администраций всех уровней не шло в счёт, хотя репортёры очень дотошно выясняли их планы и затем внимательно следили за тем, как администраторы выполняли ими же и предначертанное. Эти планы составлялись с учётом требований жителей административных округов и деятельность гражданских администраторов подвергалась строгой оценке. Но политикой здесь по большому счёту и не пахло.
   Администраторы начинали свой профессиональный путь в стенах колледжей, созданных Институтом Человека. Их так и называли колледжи Бартона. Другого пути во власть не существовало. Если кого-то в России интересовала стезя административного управления, гражданского, научного или военного, путь был один, - поступить в колледж Бартона и выбрать для себя соответствующую специализацию. При этом возраст почти не являлся помехой, в коллежи Бартона принимали всех желающих от пятнадцати до пятидесяти лет и хотя гражданским администратором можно было стать только с двадцати пяти лет, некоторые молодые люди предпочитали поступать в эти колледжи в пятнадцать-шестнадцать лет, чтобы потом иметь время для стажировки.
   Джейн несколько раз заводила разговоры о политике со случайными знакомыми и вскоре сама убедилась в том, что большинству из них такое положение вещей нравится гораздо больше, чем многопартийность. Более того, некоторые из людей были уверены, что каждый человек как раз и должен представлять из себя политическую партию, единственную и уникальную и если он хочет сделать администрирование своей единственной целью, то именно яркие индивидуальности как раз и становятся крупными администраторами. В их понимании команда должна быть не сборищем конформистов, слепо идущих за своим политическим лидером, а коллективом высококлассных специалистов, каждый из которых при этом является нонконформистом.
   Интереса ради Джейн купила себе компакт-диск, на котором были собраны почти все материалы по административному управлению хозяйством и, просмотрев его, очень удивилась. Раньше она считала что в России всё подчинено строгому контролю, но на самом деле всё оказалось куда проще. Она выяснила, что в каждой гражданской администрации существует самый минимум отделов или департаментов, в ведение которых были отданы: стратегическое планирование, текущее планирование, налоговая служба, юридическая служба, включающая в себя прокуратуру, гражданский суд и арбитраж, социальное обеспечение, коммунальное хозяйство, культура, спорт, туризм и сфера развлечений, кадры и профессиональная подготовка. При этом в администрациях всех уровней такого огромного города, как Москва было всего две с половиной тысячи администраторов разного ранга, включая администрацию всего государства, и их было вполне достаточно для того, чтобы не только управлять жизнью города, но и всей страны. Управлять но не командовать.
   Всего же в стране насчитывалось сто восемьдесят пять тысяч гражданских администраторов, восемь с половиной тысяч научных администраторов и семьсот двадцать военных администраторов, которые к тому же управляли деятельностью милиции и спецслужб. Всё остальное было отдано частным компаниям. Даже охраной и розыском правонарушителей занимались частные сыскные агентства, не говоря уже о коммунальном хозяйстве и транспорте. Деятельность администраций сводилась в основном к заключению контрактов с компаниями, которые обслуживали всю сферу жизненной деятельности городов и регионов. Но самое главное заключалось в том, что региональные гражданские администраторы имели такой мощный инструмент деятельности как налоговые льготы. Именно это позволяло администраторам наращивать в своих регионах экономический потенциал.
   Чем больше Джейн вникала в эти тонкости, тем больше она понимала ту нервозность, которую проявляли её друзья, когда она обрушивала на русских потоки язвительной критики, обвиняя эту страну в полном отсутствие демократии. Теперь, лишь начав вникать в суть если не политического, то административного устройства России, она стала понимать, что Виктор Демидов очень творчески переосмыслил систему политического устройства Интайра. В спину каждого администратора дышало как минимум четыре претендента на его пост. Такое государственное устройство обеспечивало не только высокую конкуренцию между администраторами, но и обеспечивало высокое качество жизни людей, ведь для карьерного роста мало было иметь высокие профессиональные качества, нужно было еще и уметь находить общий язык с людьми из мира бизнеса, от которых напрямую зависело процветание общества. Даже президент России и тот не гнушался общения с народом и раз в неделю, по два часа, проводил в телевизионной студии, отвечая в прямом эфире на вопросы телезрителей, да и в прочие дни его частенько можно было увидеть на улицах Москвы.
   Девять дней, проведённые в Москве, были недостаточным сроком, чтобы хорошо познакомиться хотя бы с одним районом города и уж тем более со всей Москвой и Россией. Однако, и этого срока Джейн было достаточно для того, чтобы все её прежние представления об этой стране, как о тоталитарном обществе, окончательно изменились. Теперь она более всего она ожидала субботы, на которую была назначена приватная встреча с Виктором Демидовым.
   Президент Демидов установил в Административной Директории строгие порядки и во время уик-энда большинство администраторов не работали, да, и вообще одним из критериев профессионализма он считал способность администратора успеть сделать все дела в течении семичасового рабочего дня при пятидневной рабочей неделе. Причём сделать всё так, чтобы потом не пришлось ничего переделывать.
   Все административные учреждения в России открывались в девять часов утра и закрывались в шесть вечера и этот порядок был незыблемым. Старался придерживаться этого правила и Виктор Демидов, хотя, как раз ему-то гораздо чаще, чем другим, приходилось сталкиваться со всякими срочными делами, из-за которых он частенько задерживался если не в своем офисе, то в Кремле или различных посольствах. Зато уик-энд он всегда проводил с семьёй.
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Империя, столица - город Москва, неофициальная резиденция Всемирного Антикриминального Трибунала на Гоголевском бульваре.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

3 октября 2025 года, 9 часов 15 минут

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   Загородный дом Виктора Демидова находился в сосновом лесу на берегу Истринского водохранилища. Это было тихое и безлюдное место с удивительно красивой природой. К дому, построенному по стандартному и весьма незамысловатому проекту, вплотную подступали огромные сосны с яркими, красно-коричневыми стволами. Джейн, Элвис и Виктор Демидов сидели в ивовых плетеных креслах на широкой веранде. Джейн и Элвис прилетели в загородный дом президента на флайере к одиннадцати, как им и было предложено, но Виктор Демидов не спешил затевать долгих разговоров и сначала усадил их за стол и заставил отведать ухи, только что сваренной из наловленной по утру им и его правнуком рыбы. Лишь после того, как с ухой было покончено, он начал разговор.
  

Рассказ Виктора Демидова

  
   - Признаюсь честно, Джейн, для меня самого этот разговор представляет большой интерес. Это хороший повод оглянуться назад и еще раз оценить пройденный путь. Так вот, для меня было большой неожиданностью, что Василий Седых, который стал первым россиянином вошедшим в контакт с интари, указал на меня, как на будущего лидера этой великой страны. В какой-то мере Василий, с которым я был знаком к тому времени уже лет семь, был прав, говоря о том что я внутренне готов возглавить военную хунту. В то время в среде отставных, да и строевых офицеров, частенько говорили о необходимости наведения порядка. О военном перевороте говорить не рисковали. Что ни говори, а каждому хотелось жить, да и подвергать риску свою семью люди тоже боялись.
   Вспоминая времена, наступившие после две тысячи четвертого года, я прежде всего помню о постоянном ощущение страха, неуверенности и полной безнадежности. И еще помню ту беспредельную наглость всяческих мерзавцев, в руках которых оказалось оружие и власть. Мне было пятьдесят четыре года, я был здоровенным мужиком, кадровым офицером и знал, что для того, чтобы выжить, мне нужно было стоять навытяжку перед всяким отребьем, ведь в те годы армия из защитницы отечества превратилась в какой-то немыслимый вертеп, в каторгу для тысяч молодых людей.
   Это была какая-то дикость, невероятная фантасмагория, но все было именно так. Военкоматы загоняли призывников в армию буквально силой, отлавливая мальчишек призывного возраста на улицах. В основном это были дети простых рабочих и служащих, ведь сынки всяких богачей откупались от службы в армии, делая работников военкоматов настоящими миллионерами. В таких условиях не приходилось даже и мечтать о хорошей подготовке призывников и в армию приходило множество всякой шпаны, хулиганья и наркоманов. Пожалуй, единственное место, из которого в армию попадали нормальные ребята, это была деревня, но вот их то было как раз и больше всего жаль, так как они сразу же попадали под двойной пресс, - городского хулиганья и офицеров.
   Офицеры, те люди, которыми всегда гордилась Россия, превратились, по большей части, в хапуг и рвачей. Денежное и вещевое довольствие они получали мизерное, но в их подчинении были солдаты и многие офицеры, забыв о чести и воинском долге, всячески старались превратить армейскую службу в источник доходов. Мне удалось избежать соблазнов и сохранить свою офицерскую честь незапятнанной, я предпочитал обходиться черствым куском хлеба в обед, но не эксплуатировать солдат.
   Впрочем, как у начхима дивизии, у меня в подчинении было не так уж много солдат, но зато под моим началом был склад с боевыми отравляющими веществами, которые очень интересовали некоторых бандитов. Эти дегенераты совершенно не понимали того, что снарядом с бинарным газом невозможно тихо убрать конкурента, это примерно то же самое, что пытаться прикурить от атомной бомбы.
   Для того, чтобы не допустить разграбления этого секретного склада, мне пришлось пойти на нарушение присяги и сообщить о нем западным спецслужбам. В конечном итоге дело кончилось тем, что все боеприпасы были проданы, но уже не бандитам, а американскому правительству. Кое для кого это была выгодная сделка, но мне она стоила службы. Хотя никто не связывал утечку информации со мной, в те времена военными секретами торговали направо и налево, меня уволили из вооруженных сил.
   На гражданке было еще хуже чем в армии. Отслужив в армии тридцать шесть лет, закончив военное училище пройдя Афган и две академии, я оказался в итоге, что называется, у разбитого корыта. Двухкомнатная квартирка в области, нищенская пенсия и абсолютно никаких перспектив впереди. Мою жизнь скрашивали только двое детей, выросших честными людьми, две внучки и внук, которым я желал лучшей доли, чем жить в таком босяцком государстве.
   Поэтому, когда ко мне пришло два странных человека, которые были сердиты как медведи, разбуженные среди зимы, и на чьих лицах было прямо-таки написано что они готовы чуть ли не голыми руками разорвать любого крутого типа, попавшегося им на глаза и сообщили мне, что мною интересуется Василий Седых, я откликнулся немедленно и без особых раздумий, тем более, что у этих парней, Тимофея Ладина и Геннадия Уралова явно были серьезные намерения.
   Когда же я встретился с Эдом Бартоном и Василием Седых и узнал зачем я им понадобился, то чуть не плакал от счастья. Василий выдвинул меня на должность военного диктатора исходя из того соображения, что я был начхимом дивизии, а не каким-то бравым воякой и слыл среди своих друзей офицеров интеллектуалом, так как знал немецкий и английский языки и в свободное время занимался изобретательством.
   Но, увы, мои интеллектуальные качества как раз и не требовались. Просто Василию требовался на это место строгий и порядочный человек, который не станет искать для себя славы и привилегий. В какой-то мере он был прав, так как я никогда не был жуликом и предпочитал быть нищим, лишь бы не испоганить офицерской чести грязными делишками.
   Мне быстро объяснили что произошло в мире за последние пару месяцев и что нас всех ожидает в ближайшем будущем. То, что мы, люди, оказались существами созданными гениальными учеными Интайра меня вовсе не оскорбило, так как я и сам верил именно в эту гипотезу, а не в теорию Дарвина и отнюдь не в красивую легенду о Божественном происхождении человека, который был слеплен из глины.
   Возможно что это именно Господь Бог создал Вселенную и возможно Божье благословение так или иначе коснулось Земли, но я всегда сомневался что Создатель непосредственно занимался сотворением человека. Для этого у него имелись интари и еще более великие цивилизации, существовавшие до них. Во всяком случае я не большой любитель бездоказательных умствований на этот счет и потому предпочитаю заниматься делами практическими, связанными с вещами понятными и обыденными.
   Поскольку времени на долгие раздумья о том, как вытащить Россию из пропасти ни у кого не было, мы приняли за основу план Василия Седых и уточнив некоторые детали принялись готовиться к его осуществлению. Люди Эдварда Бартона занялись своими делами, Василий своими, а я принялся готовиться к тому, чтобы стать военным диктатором и стать лидером возрождения России. То, что мне удалось быстро сойтись с Великим Бэмми, было для них большой неожиданностью. Ну, а для меня это было самым большим счастьем, ведь только благодаря гениальному разуму этого удивительного существа, я смог получить необходимые знания.
   Две недели я провел на кушетке, соединив свое сознание с Большим Мозаичным Мозгом и это позволило мне хорошенько изучить Интайр. Первым на это пошел Василий Седых и мне показалось, что я тоже смогу войти в контакт с этим гениальным существом. Самым главным итого я считаю то, что это дало нам, мне и Василию Седых, возможность войти в непосредственный контакт с Эдвардом Бартоном.
   Во все это, вероятно, трудно поверить, но мы действительно имели возможность проследить всю жизнь этого интара от его рождения в Сартуазе, до Дня Откровения. Может быть у кого-нибудь имеются сомнения на счет искренности интари, но только не у меня и Василия, уж нам-то известны все тайники души этого человека. Поэтому я ни на одно мгновение и ни разу не усомнился в их добрых намерениях.
   Еще три недели я провел со шлемом гипнопеда на голове и прошел за это время четыре полных курса сартуазского университета по таким дисциплинам как социотехника, социопсихология, гражданское администрирование и стратегическое планирование. Я выбрал тот же самый университет, в котором учился администратор Элт.
   Это был обычный набор дисциплин при подготовке администраторов высшего уровня, но нужно учитывать что гражданский администратор Оорк Элт проходил обучение в течении двадцати семи лет и со значительными промежутками, а у меня просто не было на это времени. Меня попытались отговорить от гипнопедии, говоря о возможных негативных последствиях, но я скорее согласился бы свихнуться, чем отказаться от возможности малость поумнеть. К счастью все обошлось, хотя добрых полгода мне приходилось постоянно держать себя в руках, так как я то и дело пытался говорить на тайри или уири, а не по-русски.
   Знания, полученные от интари, помогли мне не только вполне грамотно спланировать работу Административной Директории в первые годы, но и разобраться в причинах, по которым моя страна свалилась в такую пропасть. Может быть мои объяснения покажутся вам спорными, но других я не имею. Если я скажу вам, Джейн, что всему виной был октябрьский большевистский переворот, произошедший в стране в 1917 году, то я не только не буду оригинален, но и не прав.
   На самом деле корни трагедии лежат гораздо глубже и главная причина бед, преследовавших Россию на всем протяжении двадцатого века заключается в том, что рабство в этой стране было отменено в только девятнадцатом веке. Именно по этой причине в России было так много люмпенов с маргинальным менталитетом и так мало представителей среднего класса, особенно в больших промышленных городах.
   Еще одна причина бед русского народа крылась в засилье ортодоксальной церкви. Россия была страной где церквей насчитывалось по сорок сороков на каждую губернию, но святости от этого не прибавлялось. Церковь в России, при всем ее объединяющем начале, все-таки была реакционным институтом, всегда служила власти и мало способствовала прогрессу общества. Нет, отдельные представители православной церкви были истинными праведниками, подвижниками, они врачевали человеческие души и сами были подлинными исполинами духа, но вот церковные иерархи слишком много внимания уделяли политике, стяжательству и совершенно забывали о пастве.
   И еще церковные иерархи забывали о заповедях Христа, забывали о том, что человек вполне может быть рабом Божьим, но ни в коем случаем не должен быть рабом другого человека и не были строгими судьями российским правителям. Более того, они веками вбивали в головы людей ложные постулаты, делающие их покорными рабами своих господ. В русском народе удивительным образом соединилось рабское подчинение власти и стремление к национальной независимости, что и привело в итоге к такой форме самодержавия, при которой народ держали в рабстве до второй половины девятнадцатого века и это не могло не сказаться на событиях века двадцатого.
   В силу своего географического положения Россия была обречена быть страной аграрной, в то время как в силу сырьевого потенциала должна была быть именно мощной индустриальной державой. Однако, российские интеллектуалы почему-то все надежды на прогресс связывались с русской деревней, а не с природной русской изобретательностью и мастеровитостью. Даже такой светлый ум как Столыпин, и тот выбрал наиболее легкий путь и даже достиг определенных успехов, которые, в общем-то, и предопределили дальнейший крах этой великой страны. Свою роль сыграла в этом центробежном процессе и слабость последнего русского царя, который не смог проявить достаточной твердости и политической воли в подавлении антигосударственных выступлений.
   После октябрьского переворота развитие страны уже шло не по пути социального прогресса, а по пути еще более оголтелой реакции. На смену религии пришли, в общем-то светлые и прекрасные, коммунистические идеи, а на смену слабой монархии пришла мощная тоталитарная диктатура Сталина. Этот злой гений России прекрасно понимал, что аграрная страна должна во что бы то ни было стать индустриальной державой, но при этом напрочь забывал, что только инициатива и созидательная сила свободного предпринимательства способны создать действительно мощную индустрию.
   В своем стремлении к индустриализации Сталин шел на любые компромиссы с Западом и в первую очередь с фашистской Германией. Так как он был человеком довольно ограниченным и не умным, то делал ставку, прежде всего, на насилие и принуждение, а поскольку в русском народе, за все предыдущие столетия была выработана привычка подчинения власти, какой бы она не была, то ему все сходило с рук. Этого морального урода и циничного негодяя спасало характерно русское отношение народа к своей судьбе: "А может так и надо..."
   При этом нельзя забывать и тот факт, что политические силы Запада, консолидировались в своей борьбе против России и интуитивно строили свою долгосрочную политику таким образом, чтобы воздвигнуть вокруг нее стену отчуждения и намеренно усиливали раскол планеты на два политических лагеря. Вместе с тем, передовые страны Запада, которые постоянно кичились своей демократией, делали все, чтобы не дать развиться демократии в странах третьего мира и когда в середине двадцатого века Россия, изнемогая от чудовищных лишений все-таки нарастила свой индустриальный потенциал до вполне приличного состояния, Запад сделал ловкий маневр.
   Запад стал сдавать, одну за другой, свои политические и экономические позиции в третьем мире, страны которого были колониями и экономическими донорами развитых капиталистических стран. Тогдашний политический лидер России Никита Хрущев, словно оголодавшая щука, проглотил эту отравленную наживку и стал энергично, но совершенно без ума, поднимать экономику этих стран, своими действиями не столько помогая, сколько принося им вред.
   В результате проблемы России только усугублялись и следующему лидеру Леониду Брежневу пришлось бросить в топку, изрядно обветшалого, паровоза социалистической экономики последнее, - энергетические ресурсы страны, которые в огромных количествах продавались на Запад. Это было начало полного краха и, что самое страшное, в этот период началось полное развращение как руководящих кругов страны, так и нации в целом. В своем непонимании исторических процессов Леонид Брежнев превзошел всех тупиц, какие в то время только были, и вверг страну в позорную и изначально проигранную войну в Афганистане.
   Мало того, что эта война принесла неисчислимые бедствия народам Афганистана, так она еще и полностью дезавуировала все заявления Советского Союза о стремлении к миру и позволила Западу ввергнуть нашу страну в новый виток гонки вооружений. Вкупе с разорительными проектами помощи своим союзникам, этого вполне хватило на то, чтобы окончательно загнать экономику страны в тупик. Более всего это походило на усилия тяжелоатлета, чей организм изнурен анаболиками и допингом, пытаться поднять совершенно неподъемную штангу. В это же время Запад резко усилил свое политическое и информационное давление на Советский Союз.
   Вскоре в стране к власти пришли новые люди и началась перестройка. Политики новой генерации во главе с Михаилом Горбачевым не отличались ни особым умом, ни хоть какими бы то ни было талантами. Этот человек хотя и пришел к власти вполне легитимно, но происходил из такой среды, которая просто физически не могла дать стране грамотного и квалифицированного руководителя. Поэтому, при всем том, что и Михаил Горбачев и его единомышленники, вроде бы, хотели сделать благое дело, они управляли страной из рук вон плохо и были к тому же окружены самыми отъявленными циниками и казнокрадами, засевшими в аппарате власти.
   Вот эти-то люди и стали настоящим бичом. Искушенные в аппаратных играх, прекрасно знавшие чего они хотят, эти господа сразу поняли что им может принести эта самая перестройка. Их совершенно не интересовала судьба собственного народа, мало волновали вопросы морали и нравственности, их даже не интересовали высокие посты в государстве, но вот зато их алчность превосходила все мыслимые пределы. Именно благодаря им криминальная среда, которая до тех пор знала как средство обогащения лишь элементарное воровство, грабеж и рэкет, устремилась в сферу производства и финансов.
   Зачем воровать из магазина, когда можно провернуть вполне легальную сделку с производителем и похитить всю сумму выручки от реализации произведенной продукции? Зачем грабить банк, если можно провести банковскую аферу? Это лидеры и авторитеты преступного мира поняли быстро, тем более, что им навстречу шли высокопоставленные чиновники. Зато обыватели были воодушевлены появлением призрачных экономических свобод, компьютеров, видеосалонов, порнофильмов, шоколадных батончиков и подержанных иностранных автомобилей.
   В стране появились первые кооперативы и первые легальные миллионеры. Впрочем, эта идиллия длилась не очень долго и вскоре в стране мало помалу начался рост инфляции и чем большие усилия предпринимались бестолковыми экономистами и финансистами, тем выше поднимались цены, так как все они забыли о главном - начинать надо было не с деклараций, а со структурной реформы цен. Советский Союз был удивительной страной, где тонна угля стоила дешевле тонны сена, стоимость тонны стали никак не зависела от стоимости все той же тонны угля, а заработная плата рабочих совершенно не соотносилась с объемом реализованной продукции.
   Вместо того, чтобы воспользоваться опытом стран с рыночной экономикой и установить разумное соотношение цен, экономисты того времени развели словоблудие на телеэкранах и на страницах газет. Впрочем, иначе и быть не могло, ведь кое-кто уже понял, что между стоимостью угля, нефти, чугуна и стали, цветных металлов на внутреннем и внешнем рынке имеется весьма значительная разница и что на ловко организованных экспортных контрактах можно составить себе громадные состояния. Но, опять-таки, для этого нужно было иметь высоких покровителей в правительстве.
   Одновременно с перестройкой начались кровавые межнациональные конфликты. На этом фоне новый российский лидер Борис Ельцин, выступивший против всевластия КПСС, выглядел радетелем за величие России. С приходом к власти этого человека, начался распад Советского Союза и дележ собственности великой страны. Пока бывшие республики как могли отбрыкивались от внешнего долга и грызлись между собой, внутри России началась подлинная криминальная революция. И опять политикам некогда было думать о том, как создать условия для становления среднего класса и модернизации ее индустрии, все занялись приватизацией и с азартом делили заводы и фабрики, нефтяные месторождения и банки.
   Это было страшное время, Джейн. На фоне политической борьбы, когда в политику очертя голову бросились не только деятели искусства и культуры, но и без пяти минут пациенты психиатрических лечебниц, в одночасье создавались и разрушались финансовые империи. Десятки людей в считанные дни становились миллиардерами, а миллионы граждан теряли последнее. Благодаря приватизации, большая часть собственности, исчисляемая сотнями миллиардов долларов, стала достоянием всего лишь нескольких сотен человек. Одновременно начался, уже криминальный, передел собственности.
   Главной же бедой все-таки было то, что политики ельцинской эпохи стали сдавать одну за другой позиции на международной арене и великая держава в одночасье скатилась в разряд развивающихся стран. Мы потеряли всех своих союзников. Потеряли всяческий авторитет в лице соперников и если раньше нас уважали потому, что боялись, то теперь перестали и бояться, и уважать, поняв, что в случае необходимости смогут выйти победителями в войне против нас. В то время как на Западе готовились новые военные доктрины, наши правители расстилались перед западными правителями и радовались тому, что на нас якобы стали смотреть как на равных.
   Большинство западных политических деятелей просто обалдели от такого подарка судьбы. Враг, с которым они собирались бороться еще многие годы, вдруг взял, да и сдался в плен без всякой борьбы. Пошла болтовня о помощи, которая вылилась в несколько мизерных, оскорбительных кредитов. Запад стал лихорадочно соображать что ему делать с Россией. Оказывать России финансовую помощь ему было не с руки, ведь и без того эта страна была должна Западу огромные суммы. Частный капитал изредка совершал стремительные набеги на российскую экономику, выхватывая самые жирные куски, но назвать это целенаправленной политикой было трудно. Тех же новоявленных русских миллиардеров, сделавших свои капиталы на аферах и грабеже своей страны, гораздо больше интересовало как поскорее окончательно разграбить страну и осадить капиталы в западных банках, нежели как инвестировать их в экономику своей страны.
   В таких политических условиях мы вляпались в войну с Чечней и еще назвали эту позорную войну наведением конституционного порядка. Вместо того, чтобы сделать генерала Дудаева маршалом и через него влиять на положение в этой республике, завоевывать доверие чеченского народа после того, что ему пришлось вынести от сталинских сатрапов, вместо того, чтобы вести с чеченцами разговор на равных, горе-политики подтолкнули Бориса Ельцина на этот самоубийственный шаг. Тот, кто говорит, что выиграть войну с целым народом нельзя, несет чушь. Победить можно в любой войне, если четко знаешь чего хочешь достигнуть. Просто эту войну нужно было вести не с позиций своего собственного менталитета, а с позиций менталитета противника. Чеченцы постоянно говорили о шариате, кровной мести и исламе, вот с этой позиции и нужно было воевать, но так как у этой войны были совершенно другие причины, кое-кому просто нужно было спрятать концы в воду, то и велась она соответствующим образом.
   В таких условиях Россия не могла победить Чечню, как Советский Союз в свое время не мог одержать победу в Афганистане и это предопределило дальнейшие события. Война закончилась самым позорным образом и не решила никаких проблем. Ко всему дерьму, которое свалилось на голову России, добавилась еще и беспощадная критика страны как извне, так и внутри неё, которая нисколько ей не помогала.
   В то время в стране вроде бы наметилась какая-то стабилизация. Во всяком случае о ней говорили, хотя все видели, что никакой стабилизации нет и в помине. Страна по прежнему жила в кредит, правда, теперь взятый у собственного народа за счет диких налогов, нищенских пенсий, задержек заработной платы и множества других хитрых уловок. Народ был предоставлен самому себе и понемногу стал набираться ума разума. Люди выживали как могли, хотя им и не давали выжить.
   Россия, которая и без бывших союзных республик была слишком велика, чтобы жулье, так лихо ворвавшееся в верхние эшелоны власти на волне, якобы, демократии, разворовывали в течении нескольких лет, так и не смогло украсть всего. К тому же, к самому концу девяностых годов, в стране, мало-помалу, сам собой стал наводиться хоть какой-то порядок. Все бывшие уголовники и бандиты, промышлявшие рэкетом, разбогатев, стали потихоньку переквалифицироваться в бизнесменов, но поблизости от них уже подрастали молодые волки. Чиновники от экономики и финансов, вдруг, став ярыми монетаристами, сломали хребет инфляции и все, вроде бы, стало, мало-помалу, выравниваться.
   Вот здесь Россию и подстерегала самая главная опасность. В стране постепенно стали набирать силу коммунисты, обещавшие восстановить социальную справедливость, попранное достоинство великой державы и привести страну, как минимум, к процветанию. Правда это были уже совсем другие коммунисты, еще большие циники, чем прежние вожди. На выборах в двухтысячном году коммунисты практически отказались прийти к власти. Их политический лидер Геннадий Зюганов тихо и мирно сдал выборы и в Кремль, как полновластный хозяин, вошел преемник Ельцина, - Владимир Путин.
   Этому человеку досталось отвратительное наследство и его вхождение во власть началось со второй чеченской войны, которую он практически выиграл. Его по рукам и ногам вязали две вещи, эта, с блеском выигранная менее, чем за год, война и то, что политики ельцинской генерации, примкнувшие к нему, сформировали для него целую партию, которую они так и называли, - партией власти. В верхних эшелонах этого политического движения все было, более или менее, благопристойно, но зато в её среднем звене собралось отъявленное отребье, которому не досталось от приватизации ничего. Для того, чтобы разбогатеть, они были готовы на все.
   Видя то, что Владимир Путин всячески пытается проводить в жизнь свою собственную политику, направленную на медленный выход из пропасти, они нашли себе к выборам две тысячи четвертого года нового лидера, - Григория Серова, и толкнули его на тесный союз с коммунистами, чтобы выиграть выборы.. Это был совершенно свежий человек в политике, который сделал себе имя за год до выборов, пройдя в Государственную Думу после того, как очередной депутат был приглашен в правительство.
   Этот новоявленный политический лидер, вокруг которого, с помощью бывшей партии власти, сплотились различные левые силы, устраивал всех уже тем, что был готов на любые компромиссы и готов войти в альянс с кем угодно. Самой привлекательной его чертой была исключительно благообразная внешность, умение складно говорить и очень толково рассуждать на любые темы. Мало кто знал то, что именно под него молодой криминальный мир, также желавший передела собственности, выделил несколько сотен миллионов долларов и что все его обещания создать правительство народного доверия были лишь предвыборным лозунгом. И еще меньшее число людей знало об истинных целях таких капиталовложений, но, как бы то ни было, он сумел победить Путина на выборах с огромным отрывом и вскоре въехал в Кремль.
   Начал он довольно гладко, но поскольку был он всего лишь троянским конем, то от него требовалось только одно, восстановить в стране пост вице-президента, что и было незамедлительно сделано. Этот наивный человек думал, что таким образом ему удастся откупиться от тех людей, которые поставили на него деньги. Торжествовать долго ему не пришлось, так как его пристрелил его собственный, внезапно спятивший, начальник охраны, которого он знал с детства.
   Вот таким вот образом в президенты и попал Николай Клочков, человек, хотя и без криминального прошлого, но, тем не менее, прямой ставленник российских бандитов, полубандитских промышленных и финансовых кругов, который и поставил окончательную точку в долгих политических играх. Это была вторая криминальная волна, которая превысила по своей разрушительности любой девятый вал.
   Так, в две тысячи четвертом году российский криминалитет одержал полную победу и теперь уже ничто не мешало бандитам и ворам в законе въехать во власть на своих шикарных шестисотых "Мерседесах" и джипах, тем более что у их крыши имелся под рукой ядерный чемоданчик. Политические деятели Запада нисколько этому не возмутились, а наоборот, постарались поскорее найти с ними общий язык, ведь задачи у них были совершенно одинаковые, превратить эту огромную страну в источник астрономических доходов, источник дешевого сырья, почти бесплатной рабочей силы и гигантскую свалку токсичных отходов жизнедеятельности развитых капиталистических стран.
   Из России рвануло на Запад большинство думских демократов, у которых, не смотря на их умный вид и накрахмаленные сорочки, нашлось достаточно денег, чтобы жить там безбедно. Туда же подались многие из прежних политических деятелей, отиравшихся при власти и тоже сумевших урвать свой кусок пирога. Все они прекрасно понимали, что теперь им в этой стране делать нечего, новые хозяева страны прекрасно обойдутся и без их словоблудия.
   Россия снова была огорожена железным занавесом и превратилась в мирового изгоя. Запад предпочел позволить подонкам, захватившим власть в стране выглядеть респектабельными господами и щедро откупался от кремлевских паханов, в руках которых было термоядерное оружие. Страна превратилась в криминальный рай и больше уже никуда не катилась, это было самое дно пропасти и иначе, чем адом это уже нельзя было назвать. Это была конечная стадия деградации некогда, пусть и одиозного, но вполне великого и могущественного государства.
   На Западе, где вновь заговорили о феномене России, стали раздаваться голоса, что, возможно, в таких условиях было бы вполне справедливым расчленить эту страну на несколько частей и уничтожить большую часть населения, чтобы не кормить миллионы голодных людей зря. Разумеется, такие разговоры не освещались демократической прессой, но в том что они велись в Вашингтоне и Берлине, сомневаться мне не приходилось. На таком фоне даже то, что Чечня превратилась в Великую Ичкерию, уже не казалось ужасным, чеченцы хотя бы кормили своих рабов и не грозились убить их всех до одного немедленно. Самое же страшное заключалось в том, что русскому мужику бежать было некуда.
   Поэтому, когда телепаты принялись искать в стране людей, недовольных существующими порядками и мечтающих о возрождении России, им даже не пришлось особенно напрягаться. Нужны были всего лишь оружие и организующее начало, чтобы смести всю ту бандитскую мразь, которая оказалась у власти. За четыре с лишним года всевластия криминал так обнаглел, что нам даже не нужно было гадать где находится наш враг. Телепаты, набирая бойцов в отряды освобождения, работали по всей стране. Мимоходом они уточняли места скопления бандитов и выявляли тех сотрудников милиции, которые тесно срослись с ними. Мы стремились делать все тихо и потому не допускали передвижения наших соратников по стране, все доставлялось на места и оружие и средства защиты.
   На территории России у интари было расположено сто двенадцать баз и пять крупных промышленных модулей, два из которых были немедленно приведены в рабочее положение и сразу же начали производить самые простые станнеры, боевые лазеры и легкие боескафандры. И оружию, и средствам защиты интари стремились придать земной вид. Так как телепаты, помимо вербовки, проводили еще, как могли, и первичную обработку волонтеров, внушая им мысль о том, что все это оружие было создано нашими отечественными умельцами, вышедшими из стен секретных научно-исследовательских институтов, то это сошло нам с рук.
   Подготовительный этап прошел тихо и гладко и когда мы с Эдом Бартоном разграничили наши будущие полномочия, я отдал приказ совершить военный переворот. С первых же дней мы нашли с Эдвардом полное взаимопонимание. Он не должен был диктовать мне своих условий, а я не лезть в его хозяйство. Не скажу, что взаимопонимание между нами было полное, так как я часто проявлял инициативу по ряду вопросов, но зато, после этого, у Института Человека появлялась свобода для маневра, но каких-либо особых разногласий у нас никогда не возникало. Эд Бартон человек слова и он никогда не отказывал мне в поддержке. Во всяком случае технической. Правда, по поводу финансов у нас иногда возникали споры, но и их мы решали миром.
   По просьбе Эдварда, Директория в течение полутора лет вела себя тихо и не выдвигала никаких глобальных политических инициатив. Это время ушло у нас на то, чтобы поставить все правительства Земли перед фактом что Россия изменилась и что у россиян есть национальная гордость. Наши требования, по большей части, выполнялись всеми государствами и уже никому не приходило в голову смотреть на граждан нашей страны как на людей третьего сорта.
   Бывали правда кое-какие эксцессы, вроде того случая, когда группу российских граждан арестовали в Индонезии и обвинили в попытке организации военного переворота, но наш главный военный администратор быстро все уладил. После того, как мой советник по иностранным делам вручил послу Индонезии ноту протеста с требованием освободить всех задержанных в течении двадцати четырех часов и когда индонезийские власти не сделали этого, за дело взялся майор Ковалев.
   Уже спустя полтора часа три воздушно-десантных полка, совершив десантирование практически из стратосферы, высадились на парашютах и в течении четверти часа захватили две военных базы, военно-воздушную и военно-морскую, международный аэропорт, весь центр города, да еще, вдобавок, и президентский дворец, показав индонезийскому правительству, как выглядит настоящий военный переворот. После этого индонезийцы в течении часа освободили наших граждан и принесли им извинения, а наши десантники погрузились на военно-транспортные самолеты и отправились домой.
   Этого демарша и моего заявления о том, что даже ради одного единственного гражданина России мы будем готовы привести в действие всю свою военную машину, вполне хватило чтобы к нам стали относиться с уважением. Американцы было, попытались поставить на голосовании в ООН вопрос о санкциях против России, но я пригрозил им своими собственными санкциями и, в доказательство их действенности, приказал войскам ПВО сбить пять шпионских спутников, пролетавших над нашей страной. Американцы тут же сменили гнев на милость и сняли вопрос о санкциях с повестки дня.
   С первых же часов военного переворота я заявил о реставрации монархии, как символа Великой России и требовал от всех уважения к государю, российским гербу и флагу и к каждому россиянину. Я никогда не делал секрета из того, что мое имя каждый мог полоскать так, как ему вздумается, меня никогда не оскорбят глупые выкрики всяких горлопанов, но я поклялся служить царю и отечеству и потому требовал от всех уважения как к нашим святыням, так и к каждому россиянину.
   Речь, конечно же, никогда не шла о тех из них, кто совершил какое-нибудь преступление. И представьте себе, Джейн, мне никогда не приходилось долго просить Эда Бартона помочь нам, когда речь шла о том, чтобы хантеры его Трибунала, сенситивы-розыскники пришли нам на помощь в том случае, если где-то был арестован гражданин России.
   Когда его величество откликнулся на наш призыв, я поклялся ему, что возрожу Российскую Империю и что вскоре он станет государем императором. В стране не должно было быть политического вакуума и потому, реставрировав монархию, Директория предложила гражданам России восполнить естественную тягу к власти уже не политической борьбой, а карьерным ростом во властных структурах. Если ты считаешь, что можешь работать на благо людей, будь добр, поступи в колледж Бартона, получи классическое образование и покажи на что ты способен, начав работу в любой региональной гражданской администрации.
   Административная Директория с первых же дней отказалась от прежнего административно территориального деления, при котором существовали края, области и национальные республики. За исключением городов, население которых превышает миллион человек, к которым прирезаны соответствующие земельные участки, весьма небольшие кстати, вся страна разделена на четыреста, примерно одинаковых по размеру, территорий, называемых региональными территориями. Люди обычно называют их районами.
   Во главе каждой региональной территории стоит главный региональный администратор, который возглавляет коллектив примерно из пятисот человек. Большего числа администраторов иметь не полагается. В моем собственном штате лишь вдвое большее число людей, но мне приходится заниматься вопросами общего планирования и внешнеполитическими делами, так что никто не ставит мне этого в упрек и даже наоборот все стремятся помочь.
   В основном, мне помогает в работе Совет представителей, в который каждая региональная территория делегирует, сроком на пять лет, своего самого опытного администратора. Из их числа Директория, в основном, набирает послов и дипломатов. Впрочем, любой из наших администраторов, который получил в колледжах Бартона прекрасное образование, может одинаково хорошо возглавлять и региональные администрации и дипломатические представительства. По силам им и более ответственная работа.
   Для администраторов мы не делаем тайны из того, что среди нас живут интари. Им известно, что вне Земли существуют военно-космические силы Земли и колонии, базы в солнечной системе, как известны им планы интари по строительству колонии на Новой Атлантиде. Большинство из них стажировались в Винтерстаре. Вместе с ними знают всю подноготную научные и военные администраторы, а так же все представители силовых ведомств и члены их семей, поголовно знакомы с присутствием интари на Земле.
   Это наша обычная практика и правда об интари становится известна практически каждому выпускнику колледжей Бартона, а за пятнадцать лет их деятельности их выпускниками стало более трех миллионов человек, но мы не боимся утечки информации. Почти каждый из выпускников колледжей Бартона проводит на Ганимеде двухмесячную стажировку, прежде чем приступить к работе на Земле и затем принимает присягу служить не только своей стране, но и всей Земле. Мы предпринимаем меры, чтобы правда об интари не стала достоянием гласности и потому все, кто получил образование в колледже Бартона, ежегодно проходят специальную аттестацию вне зависимости от того, служит он в гражданской, научной, военной администрации или ушел в частный бизнес.
   Для большинства это выглядит как ежегодная обязательная проверка честности и порядочности на полиграфе и лишь очень немногие знают, что каждый год они проходят ментоскопирование и таким образом общаются с Великим Бэмми. Первым это делаю я и потому никто не отказывается последовать моему примеру. Не то чтобы я хотел таким образом держать людей в повиновении, но поскольку так поступали все администраторы на Интайре, почему бы и нам не последовать их примеру?
   Принося клятву каждый администратор обязуется руководствоваться в своих действиях законом, быть честным, справедливым и не искать личной выгоды. Как прикажете проверить каждого? Привлекать на помощь телепатов? Это было бы чистым идиотизмом, да и они сами не согласились бы на такое. Другое дело Великий Бэмми, уж этот парень никогда не проболтается о личных секретах, но при этом всегда найдет способ как предотвратить измену. Из-за того, что эта процедура обязательна для всех, никто даже не пытается отказаться от нее. Впрочем, каждый поступающий в колледж Бартона знает что после его окончания ему придется проходить аттестацию ежегодно и если ему это не по нраву, то он может получить образование в любом другом учебном заведении.
   Иногда даже у нас случаются случаи давления на администраторов и попытки подкупа, но я с гордостью могу сказать, вам, Джейн, что администраторы Директории неподкупны, хотя их заработок и ограничен пределами разумного. Эти люди обладают, пожалуй, самым главным стимулом человеческой деятельности и самым главным вожделением, они обладают властью. И пусть эта власть ограничена региональной административной территорией и большей властью в этой стране пока что обладаю только я, это создает для них хорошую мотивировку созидательной деятельности.
   От таланта администратора зависит очень многое и каждый из главных администраторов прекрасно понимает что самой большой ценностью для него являются люди. Именно поэтому стало возможным переселение стольких миллионов жителей Китая в сибирские и дальневосточные регионы, а ведь этот процесс только начался.
   С самого начала своей деятельности мы не ставили перед собой задачу развивать все направления экономики, ведь это было бы большой глупостью с политической точки зрения. Мы поставили перед собой задачу развивать в первую очередь животноводство и кормовую базу для него в сельском хозяйстве для того, чтобы покончить с нехваткой животного белка в странах Африки и Азии. Этому должны были способствовать поставки концентрированных растительных кормов из Южной Америки, Азии и Австралии. Страны экваториальной Африки, в свою очередь, осуществляют нам встречные поставки энергетических конвертеров, ведь их производят только на этом континенте и тоже в порядке кооперации.
   По планам Эдварда Бартона, области индустрии Росси отводилось производство антигравов, ионно-вихревых двигателей и аэрокосмической техники. Южная Америка и Австралия согласно его планов, должны были стать поставщиками нового конструкционного материала, - керамита, а страны Азии, в основном Индия и Китай - Кристаллов Искусственного Интеллекта, хотя мало кто на Земле знает что это такое.
   Это лишь фрагмент того плана, который был создан Эдвардом Бартоном, но он довольно показателен. Тем более, что только на трех континентах, Азии, Африке и Южной Америке, были скрыты глубоко под землей промышленные модули. Пять из них находились на территории России, три на территории Китая, один в оказался в Израиле два в Эфиопии и по одному еще в пяти странах Африки. Еще девять модулей находились в Аргентине, Бразилии и Чили.
   Как только между Институтом Человека и правительствами этих стран было достигнуто полное взаимопонимание, промышленные модули были немедленно активированы и в течении двух суток превратились в огромные подземные заводы. На этих заводах можно было производить что угодно, так хитро они были сконструированы, но что именно должно было на них производиться, решал Эд Бартон. Лишь один из этих заводов был расконсервирован совсем не так, как он того желал и я честно признаюсь, что это произошло именно по моей вине. Я просто перехитрил Эда, но честное слово, делал я это только ради того, чтобы решить одну очень важную политическую проблему.
   Еще со времен Советского Союза у меня сохранились дружеские связи с шейхом княжества Эль-Харджа Абдул-Азизом ибн Салехом, впрочем, вы хорошо знаете этого парня, Джейн, он работал с вами на последней экзекуции. В то время Абдул-Азиз был семидесятипятилетним старцем и парнем с отличной головой, это теперь он вынужден выдавать себя за своего собственного правнука, что не мешает ему, однако, играть очень большую роль в политике арабского мира. Вот его-то я и пригласил срочно посетить Москву с неофициальным визитом в то время, когда в нашей стране находился с официальным визитом премьер-министр Израиля Соломон Горовиц.
   Это было в самом начале две тысячи десятого года. Для Израиля это было не самое хорошее время, особенно после того, как Штаты в очередной раз перемудрили со своей ближневосточной политикой. Абдул-Азиз в то время не имел особого веса в арабском мире, но он близко знал большинство политиков и принимал участие в деятельности Лиги арабских стран.
   Я не только устроил им встречу на нейтральной территории, но и объяснил Соломону Горовицу, какое богатство скрывается в недрах Израиля. Долгие годы израильтяне искали у себя нефть и даже не подозревали о том, что под их ногами имеется куда большее богатство, - интайрийский промышленный модуль, который может быть развернут в завод или фабрику по производству очень многих хороших вещей, начиная от оружия и заканчивая сельскохозяйственными машинами.
   Если учесть то, что в самом ближайшем будущем нефть, как основной источник энергии, должна была перестать быть нужной кому-либо, то Соломон Горовиц и мой старый друг Абдул-Азиз быстро сообразили, что за этим последует. Оба этих пожилых человека хорошо понимали что мой план урегулирования главной ближневосточной проблемы, арабо-израильского противостояния, - мир и процветание в обмен на арабо-израильское братство является вполне реальным, то Абдул-Азизу не составило особого труда организовать тайную мирную конференцию арабских стран Ближнего Востока и Северной Африки.
   К счастью, Эдвард Бартон нашел в себе силы стоически перенести мое самоуправство и принять участие в этой конференции, которую мы провели на Марсе. Винтерстар тогда еще не имел того вида что сейчас и марсианская база была самым подходящим местом. Собственно, договор о мире и братских отношениях Израиля и арабского мира был подписан уже в две тысячи десятом году, а его переподписание пару месяцев назад, было лишь признанием того факта, что Израиль вошел в братскую семью семитских народов.
   Пятнадцать лет ушло на то, чтобы придать этому процессу вполне благопристойный вид. Разумеется то обстоятельство, что арабский мир является в настоящее время основным поставщиком синтетического белка и протеинов, которые являются самым важным компонентом для производства сельскохозяйственных кормов, достигнуто лишь благодаря тому, что Израиль является главным производителем оборудования для специального оборудования по переработки нефти. Разумеется, я сделал это отнюдь не без финансовой выгоды для России, но самым главным итогом этой конференции явилось то, что теперь синагога, стоящая рядом с мечетью, уже ни у кого не вызывает возмущения в Мекке или Эр-Рияде.
   Некоторые из российских и китайских подземных заводов, те на которых производятся комплектующие для тахионных турбин, современное оружие, генераторы силового поля и боескафандры, являются секретными. Опять же по секретному договору только российская армия имеет такие внушительные размеры. В настоящее время российские вооруженные силы состоят всего из трехсот семидесяти тысяч человек, но поверьте, Джейн, это самая мощная и дееспособная армия в мире.
   В отличие от Америки и Англии мы уже давно отказались от атомного и термоядерного оружия и так же, как Франция, Индия, Китай, Пакистан и Израиль, передали весь ядерный арсенал военно-космическому флоту, так как не собираемся воевать на Земле. Собственно, и наши вооруженные силы являются ничем иным как подразделением военно-космического флота и я с гордостью могу назвать их космодесантными войсками. Не думаю, что им когда-нибудь придется воевать в чужих мирах, но они к этому полностью готовы.
   Точно такие же воинские формирования есть и в других странах, например в Китае, Австралии, Франции, Германии, но только в России сформировано сорок полноценных дивизий космодесанта. С самого начала мы поставили перед собой задачу, - возродить в русской армии старые традиции и сделать звание офицера самым почетным в нашем обществе и теперь я могу с гордостью сказать вам, что мы этого достигли. Не стану бахвалиться и зря бряцать оружием, но все же скажу, для наших солдат на Земле работы нет и даже американская армия, случись такое, была бы разоружена и взята в плен в считанные часы и самой главной задачей наших космодесантников было бы предотвратить случаи самоубийства среди офицеров.
   Впрочем, Джейн, вы и сами знаете на что способны космодесантники, облаченные в тяжелые боескафандры. Жаль конечно, что у нас пока что нет такого количества сенситив-коммандос, их, честно говоря, насчитывается всего двести семнадцать человек, но зато это не парни из команды Эда Бартона. Ну, в этом нет ничего удивительного. В конце концов мы не только созданы интари, но и имеем общие гены с Носителями, так что я не нахожу ничего странного в том, что в некоторых людях, которые на первый взгляд не являются близкими родственниками Достигших Дня Откровения, оказались сенситивами. Во всяком случае сейчас в сенситив-колледже на Ганимеде проходит обучение около пяти тысяч землян и кое-кто из этих мужчин и женщин имеет шанс стать вскоре настоящими сенситив-коммандос.
   Правда, следует заметить что в планы Директории никогда не входило заявлять на весь мир о том, что Россия является сверхдержавой и готова силой поддерживать порядок на планете. Все это остается за кадром. Лично меня вполне удовлетворяет то обстоятельство, что за эти годы нам удалось восстановить статус кво и политическое влияние России вновь, как и в начале двадцатого века, в наши дни распространяется на огромное пространство Европы и Азии и то, что реставрация Российской Империи не потребовала от нас сколько-нибудь значительных усилий...
   Джейн слушала Виктора Демидова не перебивая. Этот человек, с именем которого в мире связывалось очень многие политические инициативы, говорил сдержанно и в отличии от ее прежних собеседников без особых эмоций, но в его негромком, хорошо поставленном голосе отличного оратора, было столько силы и уверенности, что она и сама не заметила, как подпала под его очарование. Девушке подумалось даже, что выступи президент России перед американской публикой, а Виктор Демидов говорил с ней исключительно по-английски, то, вероятно, у ее соотечественников наверняка возникло бы желание проголосовать за него на выборах. Ну, а уж в том что американцам понравились бы его политические взгляды, Джейн и вовсе не сомневалась. Она даже стала мысленно проецировать все, что увидела в России, на Америку и сочла русский опыт весьма и весьма полезным для своей страны.
   Впрочем, из рассказа Виктора Демидова она поняла, что именно благодаря успехам в управлении, России и удалось вновь собрать некогда утерянные земли и стать во главе империи. Ну, и еще благодаря тому что новая Россия, в отличие от Советского Союза действительно вела эти страны к прогрессу и процветанию. И если страны Балтии, Украина, Белоруссия, страны Кавказа и Средней Азии присоединились к ней в значительной мере благодаря тому, что Россия спустя каких-либо пять-семь лет, смогла попросту предложить им гораздо более высокий жизненный уровень при условии смены своего политического устройства, то Польшу и Финляндию, в первую очередь, заинтересовала возможность технологического прорыва и, самое главное, самостоятельного выхода в космос.
   Виктор Демидов без утайки рассказал ей о тех дипломатических хитростях, с помощью которых Директории удалось, в обмен на создание в Польше и Финляндии собственной космической индустрии, значительно превосходящей по возможностям НАСА, добиться добровольного присоединения этих стран к Российской империи.
   Ей было вполне понятно, почему поляки и финны пошли на это, ведь теперь судоверфи в Гданьске и Вяртсиля строили вместо морских судов космические корабли и именно они были основными партнерами Космического консорциума в планах строительства огромной космической верфи на орбите вокруг Луны. Ради этого можно было пойти не только на то, чтобы Республика Польска стала вновь называться Речью Посполитой, а король польский присягнул на верность русскому императору. Поляков это, во всяком случае, нисколько не оскорбило, ведь они при этом не утеряли ни герба, ни флага, но зато смогли установить его на многих десятках планетарных объектов солнечной системы.
   Рассказал Виктор Демидов и о том, о чем он мечтал более всего, о своей мечте превратить Организацию Объединенных Наций в объединенное правительство Земли, окончательно устранив все границы, разделяющие народы. Россия сделала свой вклад, предоставив Китаю земли в Сибири для расселения пятисот миллионов жителей этой страны, чье собственное население перевалило за полтора миллиарда.
   Теперь разговор шел о переселении четырехсот миллионов индусов в Среднюю Азию в обмен на объединение Индии, Пакистана, Бангладеш и Шри-Ланки в одно единое государство - Индостан, причем переселенцами должны были стать как раз беднейшие жители этого государства и жить им предстояло не в каких-то лагерях для перемещенных лиц, а в великолепных поселках городского типа и всем им предстояло стать полноправными россиянами, сохранив за собой прежнее индийское гражданство.
   Планы Виктора Демидова показались Джейн даже еще более грандиозными, чем планы Эдварда Бартона и его друзей, так как он действовал, в отличии от них, гласно и очень напористо. В этом человеке было очень много популистского, взять хотя бы его высказывание о том, что славяне некогда жили в Индии и теперь им следовало воздать должное своей исторической родине.
   Обращаясь же к жителям Средней Азии он говорил об их исторических связях, которые уходили корнями во времена Великих Моголов. В общем он применял различные методы убеждения, вплоть до того, что приводил в пример великие реки, питающие Среднюю Азию, которые берут свое начало за ее пределами. Сам же Виктор Демидов признавался, что он готов построить города под стеклянными куполами и в тундре, лишь бы заселить абсолютно все пустынные районы России и довести ее население до двух миллиардов человек еще в двадцать первом веке. Однако, более всего ее поразили последние слова Виктора Демидова, который сказал ей, подводя итог своего монолога:
   - Знаете, Джейн, временами я просыпаюсь ночью и думаю, а смогли бы мы все сделать без интари и всякий раз прихожу к мысли, что смогли бы. Ведь нам, военным, нужно было сделать лишь самую малость, отказаться от личных амбиций, организоваться в тайное общество и сковырнуть всю эту коросту к чертовой матери. Право же, в российской армии оказалось достаточно сильных и волевых людей, чтобы совершить военный переворот и покончить со всей политической говорильней, а уж в том, что талант русского народа неисчерпаем, мне никогда сомневаться не приходилось. В такие часы мне становится очень горько, Джейн, но я все равно счастлив от того, что вижу свой народ свободным и процветающим...
  
   Галактика "Млечный Путь", планета Земля, государство Российская Империя, столица - город Москва, неофициальная резиденция Всемирного Антикриминального Трибунала на Гоголевском бульваре.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

3 октября 2025 года, 9 часов 15 минут

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  

"ГАЛАКТИКА СЕНСИТИВОВ"

Роман третий "Наступит день"

Книга третья "Тарат Зурбин"

ГЛАВА ПЕРВАЯ

  
   До какого крайнего предела в своей борьбе против враждебных сил может пойти народ, нация, человеческая цивилизация, наконец, двигаясь вперед по пути развития? Вот это, пожалуй, для меня, как для солдата, самый сложный вопрос. А в прошлом и самый болезненный, как для главного военного администратора колонии Интайра.
   Действительно, а до какого предела можно идти и кто может определять этот предел? Что делать цивилизации, достигшей очевидных и неоспоримых высот в развитии науки, стремящейся резко увеличить продолжительность жизни людей в том случае, если рядом с ней, буквально бок о бок в джунглях Амазонки, живет племя каннибалов? Ты посылаешь к ним своих лучших людей чтобы учить их детей, лечить их от болезней, а они убивают их и поедают их тела. Что должен делать ты, человек, ответственный за их гибель? И что делать с такими существами? Убить их? Посадить в тюрьму всех до одного за такое преступление?
   В жизни, на Терре, мы, интари дошедшие до Дня Откровения, не встречались с такой ситуацией, но с ней встречались другие люди. Мой пример с каннибалами, разумеется, очень грубый и простой, но наглядный. Куда сложнее для понимания другая ситуация, когда европейцев, особенно женщин, приехавших в ортодоксальную мусульманскую страну, принуждали строго исполнять совершенно дикие, древние правила, носить чадру и отказываться от собственных привычек, относящихся к качественной, нормальной и комфортной жизни. Запрещали пить те напитки, к которым ты привык, слушать музыку, флиртовать с женщинами и тому подобное.
   Как относится к обществу, в котором больше половины людей, я имею в виду женщин, практически находится в рабстве у мужчин? Да, что там половина людей, по сути дела все люди являются рабами небольшой касты священнослужителей! Как относиться к такому положению вещей, когда человеку, укравшему чуть ли не кусок хлеба отрубали руку, а женщину, гульнувшую на сторону, забивали камнями насмерть? И это при том, что в таких странах власти закрывали глаза на насилие и даже убийство инородцев и иноверцев, а священнослужители, которые, вроде бы, должны служить Богу и наставлять свою паству на путь истинный, считали для себя возможным не только создавать военизированные отряды, но и направлять безусых юнцов, обвешанных взрывчаткой, совершать террористические акты против безоружных, мирных людей. Что человечеству, готовящемуся к Звездной экспансии, делать с такими каннибалами?
   Администратор Элт, на мой взгляд, нашел единственно верное решение, - культурно-этический геноцид, как комплексная система противодействия всему тому, что сдерживает нормальное развитие каждой отдельно взятой личности и сообщества людей, - этноса, народа, нации, в целом. Именно этим и занимался Антикриминальный Трибунал на древней Терре. Дикие, отсталые племена мы выслеживали, безжалостно вырывали из привычной среды обитания и насильно загоняли в двадцать первый век, прививая им новые знания, полностью изменяя их организм и внешность.
   Понятно, что такая тактика не могла дать впечатляющих результатов в отношении целых народов и тогда в ход шли жесткие ультиматумы в адрес священнослужителей и целых религиозных конфессий, подтвержденные экзекуциями. В любом, пусть даже бытовом преступлении, совершенном в этих странах, мы обвиняли, прежде всего религию, как институт общественной жизни, и били по священнослужителям, как по уголовным преступникам, подстрекавшим людей к противоправным действиям. Представь себе, Арти, это возымело свое действие, да и как могло быть иначе, когда за то, что родители и семья вдруг решили воспрепятствовать браку своей дочери с европейцем, по башке первым получал мулла...
  
   (Откровение, которым однажды поделился в беседе с Дуартом Баарлахом Кайор Клиот)
  
   Галактика "Млечный Путь", галактическая орбита Солнечной системы за пределами замыкающей планеты, борт космического корабля "Уригленна" идущего курсом на планету Армагеддон.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

2 ноября 2025 года, 12 часов 00 минут

по Гринвичу

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   Джейн даже представить себе не могла, что посадка пассажиров и погрузка багажа на космический корабль может быть столь масштабной операцией. Правда, это был всё-таки не простой океанский лайнер, а огромный космический остров. Такого поразительного зрелища Джейн никогда не видела. Пользуясь тем, что Ганимед был скрыт от Земли Юпитером, Серж Ладин отдал приказ проводить погрузку при помощи вспомогательных транспортных космических кораблей-контейнеровозов. Эти корабли, больше похожие на пауков с невероятно длинными ногами, опускались на громадный штабель контейнеров и взмывали вместе с ним вверх. Они поднимали такое огромное количество контейнеров, что создавалось впечатление, будто интари собирались навсегда покинуть Ганимед.
   В основном это были земные товары, закупленные для колоний, но, к её удивлению туда отправляли не только книги, мебель, вина, прочие напитки, земные продукты, но и десятки тысяч собак, кошек, другой мелкой живности и даже лошадей, верблюдов и слонов. В общем на борт "Уригленны" грузилось всё то, что заказывали для себя колонисты в обмен на редкие и драгоценные металлы и камни, конструкционные материалы и лекарственное сырьё, произведения декоративно-прикладного искусства и многое другое, что тайком экспортировалось из колоний и могло было продано на Земле не вызвав подозрений у покупателей.
   Теперь Джейн стало понятно, почему прилёта "Уригленны", которая посещала колонии не чаще чем раз в два-три года, так ждали в колониях, ведь для колонистов это была единственная возможность заполучить хоть что-нибудь, привезённое с Земли. Погрузка заняла десять дней, после чего в течении ещё двух дней на борт "Уригленны" поднимались будущие колонисты. Как и говорил ей Эд Бартон, никого не пришлось заталкивать на линзы нуль-транса силой, хотя посадка и происходила под наблюдением космодесантников, вооруженных станнерами. Не смотря на то, что они никому не угрожали оружием и никого не подгоняли, это всё-таки создавало несколько гнетущую обстановку.
   Никаких претензий по этому поводу никто не заявлял, да и вряд ли кому-либо пришло бы в голову обратиться к ней, как к главному контролёру, по такому поводу. Будущие колонисты выходили на посадку с объёмистыми баулами и кофрами в руках, в которых находился стандартный набор колониста: пара комбинезонов, несколько смен белья, предметы личной гигиены и нехитрый набор земных вещей: сувениры, игрушки, парфюмерия, и, главное, видеокассеты, компакт-диски и книги.
   Каждому разрешалось взять с собой ручную кладь весом до двухсот пятидесяти килограмм и потому баулы и кофры поражали воображение Джейн своими размерами. Как впрочем и физические возможности колонистов, которые несли их легко и непринуждённо. Некоторые колонисты, кроме ручного багажа несли небольшие контейнеры с собаками и кошками, а один из подопечных Джейн, даже умудрился раздобыть себе пару молодых игуан, которые сидели у него на плечах с поразительной невозмутимостью и спокойствием.
   Джейн обратила внимание на то, что не смотря на молчаливость и сосредоточенность этих людей, никто из них не бился в истерике и не лил слез, а некоторые и вовсе едва сдерживали свою радость. Теперь, на взгляд Джейн, это были совсем другие люди и, похоже, не только внешне. В отличие от первых дней, в этот день многие охотно заговаривали с ней и даже не стеснялись подшучивать над тем, что они, дескать, летят к лучшей жизни, а ей придется жить и жить в этом сумасшедшем муравейнике. Все они отлично знали в каком обществе придется жить каждому из них и некоторые проявили отменную смекалку при выборе профессии, а кое-кто даже пошел на то, чтобы авансом приобрести весьма дорогостоящие приборы и оборудование, с помощью которых они надеялись преуспеть в новой жизни. Все строили планы на будущее и мечтали достичь в новой жизни успеха.
   Как главному контролёру, Джейн в последний раз пришлось проследить за тем, как происходила погрузка пассажиров. Именно пассажиров, а не заключённых, так как все её подопечные, которые выходили на посадку группами, после того, как они сходили с нуль-трансов на борту "Уригленны", были полностью предоставлены самим себе и тотчас смешивались с огромными толпами колонистов, которые устремлялись к жилым отсекам огромного космического корабля. Пассажиров было почти пять миллионов человек и только то, что на каждом уровне жилых отсеков имелись сотни телепорт-лифтов, которые могли за доли секунды переместить в пространстве до полутора десятка человек вместе с их багажом, позволило произвести погрузку в столь сжатые сроки, но и это заставило нервничать Сержа Ладина.
   Поднявшись на борт огромного звездолёта и увидев первые из его помещений, Джейн поразилась тому, как отличались они от всего виденного ею ранее. На корабле всё было подчинено принципу безопасности и он, в смысле конструкционных особенностей, ни чем не отличался от какой-нибудь подводной лодки. Те же герметические люки между отсеками, только иной, не овальной, а прямоугольной формы и гораздо большие по своим размерам. Высота потолков внутри корабля была не меньше шести метров и даже самые узкие коридоры по которым ей довелось пройти, имели в ширину метров пятнадцать. В отличии от изящных интерьеров подземных баз-убежищ интари и причудливых зданий Винтерстара, этот корабль был царством прямых линий и углов. Никакой плавности форм, никаких привольных изгибов, одни только рациональные прямоугольные объемы, разделенные мощными, почти двухметровой толщины, переборками.
   Полы на корабле были покрыты тёмным, ворсистым пластиком различных оттенков, по которому было очень удобно ходить, обувь, а это были массивные космобутсы с магнитными присосками на тот случай, если отключатся гравитационные решетки, проложенные под полом, не скользила. Стены были матовые, светлые и тоже различного цвета, а потолки светились ровным белым светом. Нигде в коридорах и переходах не было никаких украшений, если не считать того, что в каждом коридоре имелось по несколько экранов внутренней связи. В некоторых местах, прямо в стенах коридоров, имелись раздвижные двери, испещренные косыми, черно-оранжевыми полосами, глядя на которые Джейн сразу поняла, что это выходы из внутрикорабельных транспортных систем.
   Ещё одной особенностью интерьера космического корабля было то, что в каждом отсеке по углам, а часто и просто вдоль стен, стояли высокие, от потолка до пола, оранжевые цилиндры полутораметрового диаметра. Все эти цилиндры имели толстые стенки, стояли с раздвинутыми настежь дверцами и походили на футляры, рассчитанные на очень высокого человека. Даже не задавая вопросов Джейн догадалась, что это какие-то системы безопасности, так как эти цилиндры выглядели весьма внушительно и их было очень много.
   Спустя двадцать четыре часа после посадки на борт "Уригленны", все пассажиры заняли свои места в противоперегрузочных гамаках, в которых им предстояло провести чуть более суток, пока космический корабль не преодолеет зону гравитационных возмущений, вызываемых близостью Юпитера и других планет-гигантов и не наберёт крейсерскую скорость. Как уверил её Серж Ладин, ничего опасного в этом не было и гамаки просто были призваны избавить пассажиров от приступов морской болезни. Джейн же он посоветовал провести эти время в боескафандре, если она имела желание побродить по кораблю или переждать ускорение в ходовой рубке, кресла которой были оснащены дополнительными гравикомпенсаторами.
   Джейн так и поступила. Удобно устроившись в мягком пилотском кресле неподалёку от целой стены огромных обзорных экранов, она наблюдала за тем что происходит вокруг и внутри корабля. Было двенадцать часов по Гринвичу, время старта. Когда через несколько часов после старта девушка увидела на экране внутреннего слежения, что колонисты стали покидать свои каюты, она тоже сделала попытку встать, но находящийся рядом офицер-навигатор сделал ей замечание:
   - Миссис Коллинз, я не советую вам вставать. Не смотрите на то, что наши пассажиры выходят из кают. В отличие от вас эти мужчины и женщины имеют тройную накрутку, а вы всё-таки самая обычная женщина. Поверьте, вам действительно будет трудно переносить такие перегрузки.
   Тут же прибежал Элвис и в течении всего остального времени, пока они не выбрались за пределы солнечной системы, уже не отходил от неё ни на шаг. Когда ей надоело смотреть на обзорные экраны, он на руках отнёс её в одну из небольших кают ходовой рубки, где обычно отдыхали офицеры подвахты. Джейн совершенно не ощущала никаких перегрузок, но когда Элвис, желая доказать ей, что всё не так уж безобидно, стал выливать тонкой струйкой воду из одной чашки в другую, она по плавным колебаниям струйки поняла, что какие-то перегрузки и колебания гравитации всё-таки есть. Когда "Уригленна" набрала крейсерскую скорость, во всех помещениях корабля раздалась громкая, мажорная мелодия горна, известившая экипаж и пассажиров о том, что разгон окончен.
   Часы разгона Джейн провела с некоторой пользой для себя. Элвис подробно рассказал ей, что представляет из себя "Уригленна" и показал на большом экране общий план корабля и его отдельные помещения. В носовой части корабля находился главный пассажирский отсек и ходовая рубка, состоящая из трёх гигантских блоков со множеством этажей, поставленных один на другой. В самом нижнем блоке в шесть этажей располагались огромные ангары, в которых стояли боевые крейсера. Средний блок представлял из себя казарму в целых семьдесят пять этажей, способной вместить в себя сто пятьдесят дивизий космодесанта.
   Только третий бронированный блок представлял из себя ходовую рубку. В нём тоже была размещена казарма, но уже с гораздо меньшим числом этажей, для космолетчиков. Главными её помещениями были десятки командных постов с огромным количеством различных компьютеров, ещё каких-то установок и множества систем, предназначение которых Джейн было не совсем понятно не смотря на объяснения Элвиса. Ей к примеру было непонятно, зачем на военном космическом корабле были нужны сугубо гражданские службы подобные тем, которые имеются в фешенебельных отелях. Тем более, что всё остальное, что находилось там, служило лишь одной единственной цели, - обеспечивать движение корабля с огромной скоростью и работало на главную навигационную рубку, которая находилась на самом верху перед двумя гигантскими носовыми огневыми башнями пятикилометровой высоты.
   Главный пассажирский отсек "Уригленны", расположенный сразу за ходовой рубкой, был похож на огромный отель, который имел в высоту пять с половиной километров, состоял из семисот двадцати этажей и не представлял из себя сколько-нибудь изысканного зрелища. Несколько десятков просторных отсеков с зимними садами на каждом уровне, по три, четыре сотни бассейнов, да, несколько сотен небольших ресторанов. И игровые автоматы чуть ли не на каждом углу. Каждый такой этаж мог принять до двухсот пятидесяти тысяч человек и только в главном пассажирском отсеке могли путешествовать сто восемьдесят миллионов человек, а ведь на корабле было ещё два пассажирских отсека, расположенных по правому и левому борту, которые имели ещё большую вместимость. Всего на "Уригленне" можно было с комфортом перевезти с планеты на планету семьсот пятьдесят миллионов человек, а ведь это было только двадцать процентов внутреннего пространства корабля и в самой середине корабля размещались огромные трюмы "Уригленны".
   По словам Элвиса это вовсе не говорило о том, что пассажиры корабля, если бы они были размещены в боковых жилых отсеках, подвергались опасности в случае нападения врага. Сверхтяжелый крейсер освоения "Уригленна", во-первых, был крейсером-невидимкой, а, во-вторых, именно с боков его броня была особенно толстой, а силовая защита мощной. К тому же там так и не были развёрнуты жилые отсеки и они использовались, как дополнительные трюмы для малотоннажных грузов. Когда "Уригленна" стартовала с Интайра, она была загружена под завязку.
   В навигационной рубке Джейн и Элвису отвели огромную девятикомнатную каюту, обставленную хотя и сугубо земной, но очень дорогой и красивой мебелью, в которую они перебрались сразу после сигнала. В этом девушка снова почувствовала какую-то особую заботу о себе. Право же, проводить время в роскошной каюте-люкс вместе с Элвисом ей было куда приятнее, чем слоняться без дела среди толп незнакомых ей людей на тех этажах, которые были отведены колонистам. Тем более, что с этого момента её обязанности главного контролёра были окончены.
   Галактика "Млечный Путь", галактическая орбита Солнечной системы за пределами замыкающей планеты, борт космического корабля "Уригленна" идущего курсом на планету Армагеддон.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

5 ноября 2025 года, 17 часов 40 минут

по Гринвичу

   Поначалу Джейн попыталась было заговорить с кем-либо из офицеров корабля, но все члены экипажа корабля были очень заняты, чтобы отвлекаться на разговоры с ней. Бродить же вместе с Элвисом по бесконечным отсекам или разъезжать по кораблю в вагончике пневмотранса ей показалось неинтересным. Она уже стала было думать, что, возможно, ей так и придётся заниматься с Элвисом любовью в течении всей недели полёта до Армагеддона, как её вызвал к себе командир "Уригленны" Серж Ладин.
   Космос-адмирал встретил её у входного шлюза, ведущего в адмиральский отсек и был одет в опрятный, но уже изрядно потёртый комбинезон кипельно-белого цвета без всяких нашивок и шевронов, - главный символ его власти на этом корабле. В этот комбинезон командир "Уригленны" был одет и во время старта, когда стоял, невозмутимо сложив руки на груди, на небольшом балконе на сорокаметровой высоте под самым потолком огромной навигационной рубки, возвышаясь над всеми своими подчинёнными.
   Судя по тому, как он был строг и сосредоточен чуть ли не до угрюмости, Джейн поняла, что возможно ей будет сказано нечто важное. Серж вежливо поклонился ей и предложил войти. Элвису, сопровождавшему её, он так же вежливо кивнул головой и не стал просить оставить их вдвоем. Адмиральский отсек ходовой рубки отличался от всех остальных помещений корабля тем, что даже в просторном, высоком холле стены в нём были обшиты резными деревянными панелями, в которых были прорезаны фальшивые окна с красивыми шторами из тяжелой, узорчатой ткани светло-коричневого цвета, между которых на висели картины, в основном пейзажи Интайра. Полы в холле были паркетными и могли украсить любой королевский дворец, таким изящным был этот паркет. Высокие потолки были богато украшены золоченой лепниной и росписью, изображавшей каких-то неведомых крылатых существ, лишь отдалённо напоминающих птиц.
   Возле адмиральской каюты стояли навытяжку двое космодесантников, одетых не в комбинезоны космолетчиков, а в парадные, серебристо-белые мундиры, которых Джейн прежде никогда не видела. Входя в каюту, Джейн ожидала увидеть обстановку пышной роскоши, в какой и следовало бы находиться космос-адмиралу военно-космического флота Интайра, но гостиная, в которую ввел ее Серж Ладин удивила девушку своей простой, если не аскетической обстановкой.
   Стены гостиной были обиты светло-голубой, гладкой тканью и обшиты в нижней части скромными панелями темного дерева. На полу был постелен большой мягкий ковер лилово-сиреневых тонов с пышным цветочным узором. Мебели было немного, несколько массивных шкафов с книгами, посудой и различными сувенирами, керамические кашпо с живыми цветами, пара больших диванов и восемь кресел, обитых тёмно-вишневой, мягкой кожей. Единственным украшением гостиной было дюжины полторы картин на стенах и большой, роскошный резной обеденный стол со столешницей из камня, похожего на лазурит.
   Вместе с тем эта просторная комната, все вещи в которой находились в строгом порядке, вся так и дышала теплом и любовью и даже пара детских игрушек, положенных на ковёр, явно, оказалась там не случайно. Джейн сразу же бросился в глаза детский рисунок на голубой обивке над спинкой одного из диванов, заботливо укрытый пластиковой пленкой. На нём были изображены две гротескные, примитивные фигуры - маленькой девочки с зелёными волосами и высокого мужчины в синем, над головами которых было изображено розовое солнце, а ещё выше космический корабль, своей формой напоминающий "Уригленну".
   Джейн ни минуты не сомневалась в том, что рисунок был сделан в детстве Вирати и изобразила она на нём себя и своего старшего брата, а две мягкие игрушки, лежащие на ковре, были призваны напоминать Сержу Ладину о тех временах, когда он был ещё Кайором Клиотом. Это вызвало в её душе самый живой отклик и она представила себе, как десятки тысяч лет назад на этом ковре играла со своим старшим братом маленькая интара по имени Вирати.
   Серж жестом предложил ей присесть в потёртое кресло и сел напротив. Лицо его было по-прежнему спокойным, но то, как он потирал руки, дало Джейн понять, что он волнуется и не знает с чего начать разговор. На помощь Сержу Ладину пришел Элвис. Не спрашивая разрешения, он подошел к бару, по-хозяйски открыв его деревянную крышку, достал бутылку сухого кубинского рома, лёд, лимонный сок, смешал для Джейн бокал дайкири и громким голосом спросил Сержа:
   - Сэр, вам тоже приготовить дайкири или вы желаете выпить чего-нибудь покрепче?
   - Угу, стакан синильной кислоты, пожалуй. - Угрюмо отозвался Серж.
   - Боюсь это не поможет, сэр, лучше выпейте коньяку. - Без тени улыбки на лице сказал Элвис.
   Налив Сержу на два пальца коньяку, он поставил оба напитка на поднос-антиграв и мягким толчком направил его к Сержу. Прихватив из бара для себя большую пластиковую бутылку апельсинового сока и бокал, Элвис сел в кресло неподалёку от них и отвернулся в сторону. Серж Ладин подал Джейн её коктейль, взял с подноса свой коньяк и, выпив напиток в три глотка, сказал, кашлянув:
   - Мисс Коллинз, кому-то из нас четверых нужно было рассказать вам об Интайре и я решил, что мой рассказ будет самым объективным. Теперь вам предстоит узнать о том, как "Уригленна" стартовала с орбиты вокруг Интайра и как она попала в эту галактику. Эмиль, Эд и Ольга дополнят мой рассказ, чтобы у вас сложилось полная картина событий.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Галактика "Хизан", Срединная доля, Синий сектор, Зона Гегемонии Интайра, звездная система Тифлиды, планета Интайр, главный штаб космического флота Гегемонии Интайра.
  

Примерные координаты во Вселенной:

Галактика Хизан, расположенная

в срединной части Вселенной

Галактические координаты:

Срединная доля галактики,

Синий сектор Гегемонии Интайра

Планетарное время:

9 день месяца ройн,

23385 года Звездной Эры

15 часов 00 минут

по часовому поясу Сартуаза

  

Рассказ Сержа Ладина.

  
   Лично для меня вся эта история началась в 23385 году Звёздной Эры, в девятый день месяца ройн, когда на широте моего родного города Уйдера на Интайре начинается весна. В то время мне было уже четыреста семьдесят восемь лет, для интари это был средний возраст, возраст полного расцвета сил и я к этому времени давно уже был опытным, боевым космос-адмиралом военно-космического флота Интайра и более ста сорока лет командовал тридцать первой Золотой космической эскадрой космофлота Метрополии.
   Именно в тот день, когда я находился в главном штабе космофлота, куда был вызван чтобы дать командованию отчёт о своей последней кампании на краю Гегемонии Интайра, мне приказали принять под своё командование "Уригленну". Как только я вошел в кабинет Старика Ваджа и, поприветствовав его, попытался было сказать ему пару слов, предваряющих мой отчет, он жестом велел мне умолкнуть, встал из-за стола, и, подойдя ко мне поближе, стал пристально смотреть на меня сверху вниз, заставив меня задрать голову вверх, хотя я и не был самым низкорослым из всех тайри Интайра. Постояв молча пару минут, Старик вздохнул и сказал мне:
   - Кайор, тебя ждёт новая работа. Ты должен завершить строительство нового сверхтяжелого крейсера освоения и показать всей Гегемонии, а так же нашим соседям по Синему сектору, какова истинная мощь Интайра. Золотая эскадра остаётся за тобой, но все свои корабли ты сдашь адмиралу Сиелрину. Помимо "Уригленны" я дам тебе ещё и новые крейсера, ты примешь их прямо на борту "Уригленны". Вообще-то тебе будет вскоре подчинена целая флотилия, мой мальчик, но это произойдет позднее, когда мы перегруппируем наши силы. В двух шагах от дома тебе хватит и твоих собственных дьяволов, а вот твоей весёлой подружке мы уже сейчас решили подбросить ещё одну дивизию. Что ты на это скажешь мне, малыш?
   Космос-адмирал Руирт Вадж был старинным другом моего отца. Клиоты и Ваджи дружили уже несколько тысяч лет и даже породнились друг с другом. Мне никогда и в голову не приходило пользоваться этим для того, чтобы продвинуться по службе. Да, и кто сказал, что достройка такой громадины, какой была "Уригленна", могла считаться легкой работой? Взяв под козырёк, я ответил Старику:
   - Благодарю за доверие, адмирал. - Немного помедлив, я поинтересовался - Это была твоя идея, джезар?
   Тот усмехнулся и ответил:
   - Нет, Кай, благодари за это администратора Кина. Он ещё семь лет назад требовал от меня твоей головы, чтобы ты возглавил работы на космоверфи и поскорее разобрался с этой новой громадиной. Знаю, Кай, для боевого адмирала это не самое приятное, греметь гаечными ключами и ругаться с космомонтажниками и интендантами флота, но таково требование администратора Кина. Поверь, мой мальчик, я оттягивал этот момент до последнего. С гораздо большим удовольствием я отдал бы под твою руку какую-нибудь космическую флотилию, но, увы свободной флотилии у меня нет. Зато верховному администратору очень понравилось то, что таким образом уже лет через пять после того, как ты обкатаешь "Уригленну", у Интайра появится ещё одна полная флотилия и командовать ею будет адмирал Кувалда Клиот, чего так не хотят допустить на Суренне. Зато после того, как ты переквалифицируешься на какое-то время в корабелы, у наших дипломатов появятся прекрасные шансы включить этот мир в Гегемонию Интайра. Ты здорово надрал суреннитам задницу, Кай, и теперь в интересах Интайра будет лучше, если ты какое-то время будешь находиться в тени, но не забывай, это будет тень нового, гигантского сверхтяжелого крейсера.
   Мы присели в углу кабинета Старика Ваджа и немного поговорили о всяких флотских мелочах. О некоторых вещах, которые мучили нас обоих, мы оба предпочитали молчать. В этот год произошло два события, которые потрясли меня до глубины души. Первое событие было очень печальным для меня, от рук врага погибли мои родители. Мой отец, как и я, служил в космофлоте и был командиром ударного крейсера космофлота Метрополии "Безуин". Он был отличным космолетчиком, смелым и решительным. В тот год вспыхнул мятеж на одной из отдаленных планет Гегемонии Интайра, на Ракалине. Это был мир ракалов - существ несколько отличных от интари, но все же очень схожих с нами по внешнему облику и даже образу жизни.
   Мы подняли ракалов из первобытной дикости и за какие-то семьсот лет их цивилизация достигла среднего уровня технического развития всех миров Гегемонии Интайра, в которую входило семь гуманоидных рас. К сожалению, мы не учли одного, отнюдь не один только высокий уровень технического развития определяет миролюбие разумных существ. Ракалы остались всё теми же варварами, какими были в тот момент, когда мы открыли их мир, но только свои мечи и копья они сменили на мощные энергомёты, ракеты с термоядерными боеголовками и космические корабли с тахионными приводами.
   Ударный крейсер, которым командовал мой отец, тоже космос-адмирал, направился к Ракалине с дипломатической миссией, чтобы решить этот вопрос путем переговоров, но стал жертвой вероломного нападения. Ракалы направили к нему свою делегацию, целиком состоящую из фанатиков-самоубийц и те, подойдя на близкое расстояние, подорвали на своём курьерском корабле термоядерное устройство огромной мощности.
   Это была их первая и последняя военная победа. Я рвался в бой, но командование поручило возглавить карательную операцию другому интару. В течении каких-либо трёх месяцев военно-космические силы Ракалины были полностью уничтожены с минимальными потерями для нас. Каста воинов была полностью истреблена, а каста жрецов, подстрекавших их к войне, отправлена на планеты-тюрьмы, отбывать пожизненное заключение. Другие миры, входящие в Гегемонию Интайра, требовали полного уничтожения ракалов, так как на Ракалине погибли и их собратья, но Интайр воспротивился этому и лишь поставил на Ракалине свою управляющую Администрацию.
   Ракалы, которых я всегда искренне уважал и считал равными интари, убили моего отца, космос-адмирала Актара Клиота, мою мать Лоэ Клиот и ещё пять тысяч семьсот двадцать интаров и интар, которые даже не вынашивали против них каких-либо планов мести за гибель во время мятежа полутора десятков тысяч интари, живших на этой планете и помогавших ракалам достичь высот в науке и технике. Возможно, наши союзники и были правы, когда требовали уничтожить Ракалину за то, что они подвергли интари и других разумных существ ужасным пыткам и истязаниям, но Тарат Зурбин не стал выносить смертного приговора ракалам. Он их пощадил и я считал, что у него были для этого самые веские основания. К тому же несколько миллиардов простых ракалов были точно такими жертвами мятежников, как и все остальные погибшие.
   Из всех членов моей семьи у меня остался только старший брат Крайгол и потому мы решили в память о своей матери дать жизнь ещё одной интаре и обратились в Главный Административный Совет Интайра с просьбой разморозить оплодотворённую яйцеклетку нашей матери и дать возможность родиться ещё одному ребёнку в нашей семье. Совет удовлетворил нашу просьбу, поскольку я был ещё не женат и у меня не было детей. А ещё через несколько дней, Старик Вадж известил меня о том, что мне поручено взять на себя командование достройкой новейшего, огромного суперкрейсера "Уригленна" и стать его командиром после завершения строительства. Именно это обстоятельство и побудило меня к тому, чтобы я принял на себя опекунство над своей сестрой Вирати, ведь мне теперь предстояло добрых двадцать лет жить на космических верфях и моя жизнь обещала быть тихой и спокойной. На мой взгляд именно в таких условиях и нужно воспитывать детей.
   Большая часть космолётчиков и космодесантников, почти тридцать тысяч интари, служивших под моим началом в Золотой эскадре, согласились продолжить службу на новом космическом корабле, который замышлялся его конструкторами, как принципиально новая боевая единица интайрийского космофлота - боевой, сверхтяжелый крейсер освоения. Таких звездолётов Интайр ещё не строил и потому для меня было очень лестно принять на себя командование такой махиной. Космос-адмиралу Ваджу не нужно было слишком долго объяснять мне, что интересы Интайра были выше амбиций какого-то удачливого командира космической эскадры, не проигравшего ни одного сражения. Дисциплина никогда не была для меня пустым звуком. Тем более, что благодаря этому Суренна добровольно входила в Гегемонию.
   Уже с первых дней весь личный состав моей эскадры смог разместиться на "Уригленне", хотя её корпус был смонтирован только на две трети. Я поселился вот в этой самой каюте и единственное, с чем я поднялся на борт "Уригленны" так это с ручным контейнером, заполненным едва ли на две трети и родильной камерой, в которой росла маленькая Вирати, да вот этой самой мебелью и картинами, которые я забрал из дома после гибели родителей. На той половине каюты, - Серж указал Джейн рукой на дверь - Была установлена родильная камера и прочее медицинское оборудование, а также обустроено четыре комнаты, в которых предстояло расти Вирати. Этим именем хотели назвать свою дочь наши родители и потому ещё задолго до своего рождения, моя сестрёнка получила имя. Видимо, из-за этого мои шалопаи и сменили моё старое прозвище, Адмирал Кувалда, на новое, Звёздный Отец.
   Вместе с этим, так же ещё до рождения Вирати, вся команда и космодесант "Уригленны" стали считать её своей дочерью. Большинство этих интар и интаров начали службу молоденькими девушками и юнцами. На моих глазах они повзрослели, возмужали и стали матёрыми космическими волками, отличными космолётчиками и космодесантниками, на чью долю выпало всего, и космических сражений на просторах галактики Хизан, и военных операций на различных планетах. Хотя эта зона Синего сектора Срединной доли галактики Хизан и называлась Гегемонией Интайра, наши союзники частенько остервенело грызлись между собой за каждый паршивый астероид и интайрийскому космофлоту постоянно приходилось приструнивать то одних, то других и даже, порой, вступать в бой.
   Частенько случались нападения и из других секторов галактики. В отличие от галактики Магелланово Облако, галактика Хизан была населена доброй сотней рас разумных существ и не всегда разум возобладал над чувствами. Так что космофлоту Метрополии регулярно приходилось вступать в схватки и моя Золотая эскадра по праву считалась одним из самых боеспособных отрядов военного космофлота как Интайра, так и всей Гегемонии. Особенно хорошо это запомнилось космофлоту Суренны, который мы здорово потрепали всего за год до этого. Всё это теперь было в прошлом и мы из боевых космолётчиков превратились космомонтажников, чтобы получить в свои руки новый суперкрейсер, перед которым меркло всё, что имели на своём вооружении наши соседи по галактики.
   Поначалу я ожидал, что мои ребята заскучают, но они с Радостью взялись за новую работу. А ещё они с огромным энтузиазмом восприняли моё решение стать опекуном Вирати и мне очень приятно было видеть, как рвались мои парни подобраться поближе к адмиральскому отсеку, чтобы из первых рук получить информацию о том, как она растёт. В общем, у меня практически не было хлопот по наблюдению за родильной камерой, возле неё постоянно дежурило двое-трое интари, свободных от вахты и все они прежде, чем попасть в мою каюту, выдержали сложный экзамен у главного судового врача Глана Радми. Сам же Глан, не смотря на всю его занятость, частенько захаживал в мою каюту за тем, чтобы проследить за развитием Вирати.
   Мои инженеры-вооруженцы конструировали для Вирати игрушки, а баталёры всеми правдами и неправдами доставали тончайшие ткани для распашонок. Несколько десятков молодых интар вызвались стать кормилицами, а уж кроваток для неё было изготовлено вообще не менее сотни и когда Вирати, наконец, извлекли из родильной камеры, это событие праздновали не только мои ребята, но и все космомонтажники. Малышка Ви с первого дня стала всеобщей любимицей.
   Шел год за годом и корпус "Уригленны" принимал всё более законченные очертания, а вместе с этим кораблём росла и Вирати. Когда ей исполнилось шесть лет, а интайрийский год лишь на девять дней длиннее земного, при почти одинаковых сутках, разница буквально в минутах, Вирати знала буквально каждый закоулок этого огромного корабля. Мне не раз приходила в голову мысль отправить эту кроху на Интайр, чтобы она росла среди детей, но всякий раз я отгонял её, так как для меня не было большей радости баюкать Вирати на ночь и петь малышке колыбельные. К тому же пока "Уригленна" достраивалась, многие члены экипажа привезли на её борт своих жен и детей, благо места всем хватало. Поэтому у Ви было очень много друзей и подружек и она нисколько не тяготилась такой жизнью. Когда же мне удавалось вырваться на несколько дней на Интайр, то Вирати там совсем не нравилось. Слишком много интари, слишком много машин и никуда не пойди без взрослых.
   Когда Вирати исполнилось пятнадцать лет, ей всё-таки пришлось отправиться на Интайр для того, чтобы продолжить своё образование в университете. Вот там ей пришлось туго. Моя сестрёнка, привыкшая к военной дисциплине, никак не могла смириться с расхлябанностью своих новых друзей и подруг и всё время пыталась приучить их к порядку. Она всё привыкла делать сама, а когда наступала пора отдыха, то стремилась к безудержному веселью, ну и кроме всего она всегда была готова на всяческие авантюры, которые казались её сверстникам рискованными и опасными. Поскольку Вирати в большей мере получала образование от инженеров и техников военного космического корабля, то она знала много такого, о чём даже и не подозревали её новые друзья. Пробраться в любое закрытое помещение или приготовить хлопушку из самых безобидных химикалиев, ей ничего не стоило, а потому преподаватели частенько жаловались мне не ее проделки, пусть и безвредные, но очень уж шумные и вызывающие. Зато никто из них не мог пожаловаться на ее исполнительность и дисциплину во время учебных занятий.
   Из-за этого у Вирати было много поклонников среди однокурсников, но куда больше завистниц, чем у любой другой девушки её возраста, красивой и смышленой. Вместе с тем моя сестрёнка, привыкшая к обществу интари старшего возраста, смотрела на своих юных ухажеров свысока и считала их слишком глупыми, слабовольными и незначительными, чтобы отвечать на их ухаживания. Из-за того, что её детство прошло на боевом корабле среди суровых ветеранов и благодаря тому, что те её так боготворили, она, видите ли, с детства считала, что юная и прекрасная интара может стать женой только такого героя как её старший брат или ещё более смелого и отважного офицера, космолётчика или космодесантника, и тогда она станет тем призом, той самой высокой наградой, которой удостоит его судьба.
   Во всём этом мне явственно виделись воззрения капрала Биода Орла, который, некогда, был и моим воспитателем, служившим под началом моего отца. То, что Вирати слушалась меня почти беспрекословно, было заслугой Биода, но то, что этот старый интар вбил в голову взбалмошной девчонке идею, что юная и прекрасная интара может стать призом и самой высокой наградой, по сравнению с которой померкнет всё, включая радугу Тифлиды, меня несколько беспокоило. Хотя я и сам мыслил приблизительно так же, ведь мы с Крайголом и Вирати происходили из древнего рода военных и в космофлоте прошла жизнь не одного десятка Клиотов, а стало быть для нас был бы мезальянсом брак Вирати с сыном какого-либо бизнесмена или служащего. Нет, разумеется, я не стал бы противиться такому выбору своей сестрёнки, но душа моя была бы не удовлетворена.
   Поэтому подруги Вирати, считали её высокомерной гордячкой. Их мнение не изменилось даже после того, когда по просьбе своих однокурсников для организации университетского праздника в студенческий городок прибыл целый полк космодесантников и военный оркестр. Ни военный парад, устроенный по просьбе Вирати моими космодесантниками для ее друзей, ни даже то, что военный оркестр играл для них до самого утра, не убедили этих юных снобов, что все было сделано только по просьбе малышки Ви, хотя этим маленьким паршивцам, явно, польстило такое внимание со стороны героической Золотой эскадры. К моему счастью, Вирати была выше всех этих глупых пересудов и только презрительно усмехалась, когда очередной воздыхатель пытался добиться её признательности. Когда же кто-нибудь из юнцов пытался силой сорвать поцелуй с её прекрасных губ, то в ход моментально шли навыки, которые эта малышка получила на борту "Уригленны" от своих куда более надёжных и верных подруг, интар-космодесантниц.
   Единственное, что меня волновало, так это то, что моя сестрёнка мечтала только об одном, - служить на "Уригленне", хотя она ещё и не сделала окончательного выбора, стать космодесантницей, как её лучшая подруга космос-полковник Джейлин Перто и старший брат космос-генерал, или космолётчицей, как её брат космос-адмирал. И в том, и в другом она находила для себя много интересного и карьерный рост ей всегда был обеспечен. Интарам на нашей планете были открыты все пути в военно-космическом флоте. К тому же она унаследовала лучшие качества нашего отца Актара Клиота и матери Лоэ, которая была не только его женой, но прекрасным командиром корабельного отряда космодесанта.
  
   Галактика "Хизан", Срединная доля, Синий сектор, Зона Гегемонии Интайра, звездная система Тифлиды, борт космического корабля "Уригленна", стоящего на суточной орбите Интайра.
  

Примерные координаты во Вселенной:

Галактика Хизан, расположенная

в срединной части Вселенной

Галактические координаты:

Срединная доля галактики,

Синий сектор Гегемонии Интайра

Планетарное время:

27 день месяца айн,

23404 года Звездной Эры

9 часов 15 минут

по часовому поясу Сартуаза

  

Продолжение рассказа Сержа Ладина.

  
   Когда Вирати по достижении пятнадцати лет была откомандирована мною с борта "Уригленны" в Сартуаз, столицу Интайра, то ей было приказано получить в сартуазском университете "Тайри оланз" классическое образование и предъявить мне хотя бы один диплом бакалавра ксенобиологии. На получение классического образования обычно уходило не менее девяти лет, но Вирати вернулась на "Уригленну" уже через четыре года, выложила на мой стол диплом магистра ксенобиологии, диплом магистра биохимии и, вдобавок к ним, два диплома бакалавра по психотехники и физике плазмы после чего, встав по стойке смирно, бойко отрапортовала:
   - Мой адмирал, космос-кадет Клиот завершила классическое образование по четырём дисциплинам и готова к дальнейшему прохождению службы в Золотой эскадре!
   Приняв рапорт, как положено, я не выдержал, и, выйдя из-за стола, обнял свою сестрёнку и сказал ей:
   - Ви, девочка моя, я чертовски рад что ты у меня такая умница! Наверное, ты очень устала дорогая и теперь тебе вовсе не помешает отдохнуть несколько месяцев.
   С этими словами я попытался вручить Вирати туристическую путевку на шикарный круизный лайнер, на котором моя сестрёнка должна была посетить в течении полугода восемь самых фешенебельных курортов во всей Гегемонии Интайра. Лучшего отдыха, кажется, уже и невозможно было желать, но Вирати, отпрянув от меня, как от какого-то хищного зверя, зло сверкнула глазами и сказала:
   - Кай, если ты устал, то можешь сам отправляться в круиз, а я не за тем просиживала на лекциях по двенадцать часов в день и корпела в библиотеках по выходным, мечтая поскорее закончить университет и получить эти чертовы дипломы, чтобы после этого бездельничать в дурацких круизах. Я поставила перед собой задачу закончить учебу до начала ходовых испытаний "Уригленны" и я этого добилась. Даже если мне придется стоять по две вахты подряд и после этого заниматься ещё и наладкой системы ассенизации, то и тогда я не откажусь от полёта на этом крейсере! Постарайся запомнить это, братец! Отныне я и "Уригленна", это одно целое! Я готова служить на этом корабле кем угодно, даже переключателем проблескового маяка на вспомогательной боевой башне или младшим кладовщиком на складе неликвидов.
   Мне сразу стало понятно, что переубедить Вирати уже не удастся, но я все же сделал ещё одну попытку и напомнил ей о россказнях старика Биода:
   - Ви, а как же все твои мечты встретить однажды настоящего героя? Ведь все ребята из Золотой эскадры считают тебя чуть ли не своей собственной дочерью, а "Уригленна" вовсе не тот корабль, который будет подолгу простаивать на базах космофлота. Это крейсер освоения и его главная задача закладывать новые колонии Интайра и прикрывать их от нападения врага до тех пор пока они не будут заселены. Мне не хотелось бы, чтобы та пропустила льготный период.
   Тут нужно сделать небольшое пояснение, Джейн. Интайр, как впрочем и большая часть миров Метрополии, был очень сильно перенаселен. В звёздной системе Тифлиды было заселено пять планет, подходящих для жизни по своим размерам, и население каждой превышало сто миллиардов интари. Вместе с тем на орбитах вокруг Тифлиды обращалось семьдесят девять искусственных астероидов и всё население Интайра составляло свыше восьмисот миллиардов интари. Примерно такая же демографическая обстановка сложилась и на трёх десятках других миров интари. Именно поэтому на Интайре и было принято решение начать строительство сверхтяжелых крейсеров освоения.
   "Уригленна" была предназначена для того, чтобы в течении одного года подготовить колонию, готовую принять от пяти до восьми миллиардов интари. Следом за ней со стапелей космоверфей должны были сойти ещё три десятка таких крейсеров. Это должно было разгрузить миры Митрополии и сделать их просторнее, комфортабельнее и, главное, интари вновь смогли бы иметь столько детей, сколько пожелали бы. В условиях такой перенаселенности действовал контроль рождаемости и не смотря на то, что интари осваивали десятки новых планет, в семьях не должно было быть более двух детей.
   Поскольку законы Интайра были строги, но справедливы, то каждая интара, которая вступила в брак в возрасте не позднее тридцати пяти лет, могла родить до сорокалетнего возраста троих детей. Это мы и называли льготным периодом и именно поэтому капрал Биод Орл внушал Вирати мысль о том, что её молодость это и есть тот самый главный приз для какого-нибудь отважного боевого офицера и что все подвиги космолётчиками и космодесантниками совершаются именно для того, чтобы, рано или поздно, найти свое счастье с такой юной особой, как она. И чтобы она нарожала ему ребятишек.
   Что же, это действительно было в обычаях космофлота и именно так поступил наш отец. Правда, наша мама пропустила срок рождения третьего ребенка, но Вирати была всё-таки зачата и оплодотворённая яйцеклетка, в которой уже начался процесс деления, была заморожена жидким азотов и помещена в хранилище главного штаба военно-космического флота.
   После того, как дети вырастали, жены офицеров, как правило, отправлялись в космос и проходили службу вместе со своими мужьями. В то время я ещё не считал себя готовым к браку, хотя у меня и была постоянная подруга, которая, как и моя мать, служила вместе со мной в Золотой эскадре и возглавляла её космодесант. Правда, Джейлин никогда не говорила мне о том, что она хотела бы взять меня в плен. Мы с ней давно уже решили, что для Вирати нужно создать такие условия, чтобы она смогла познакомится с каким-либо отважным космолётчиком или космодесантником. Вот поэтому я и хотел отправить Вирати в тот круиз, ведь на борту лайнера к её услугам был превосходный набор женихов в чине от космос-майоров до умудрённых опытом боевых космос-адмиралов и отважных космос-генералов. Я специально узнавал об этом и даже знал некоторых парней лично.
   На круизном лайнере для Вирати уже была приготовлена каюта-люкс и в ней имелось достаточное количество самых красивых нарядов, вот только эта своенравная девчонка взяла и сорвала столь тщательно спланированную моим штабом операцию, а жаль. Капитан круизного лайнера уже успел всячески разрекламировать, что вскоре на борт его корабля ступит изящная ножка Вирати Клиот, дочери прославленного космос-адмирала Актара Клиота и родная сестра космос-адмирала Кувалды Клиота и космос-генарала Крайгола Клиота, прозванного в интайрийском космофлоте Громовержцем. Памятуя об этом, я так прямо и сказал своей сестрёнке:
   - Ви, ты надеюсь понимаешь, что в генеральном штабе космофлота будут очень недовольны твоим решением? Более двух сотен старших офицеров взяли отпуска только потому, что они ждали того дня, когда ты закончишь университет и то, что ты закончила его досрочно, лишь заставило их действовать вдвое энергичнее. Подумай ещё раз от чего ты отказываешься, дорогая сестрёнка? - Добавил я упавшим голосом.
   Вирати ласково потрепала меня по щеке и сказала:
   - Кай, братик, но разве я когда-нибудь обещала хоть кому-либо принять его ухаживания?
   Крыть мне было не чем и я был вынужден молча внести её имя в электронный судовой журнал. Классическое образование, полученное Вирати, позволяло ей надеяться как минимум на должность командира боевой части, но я решил для начала включить её техником-ксенобиологом в один из отрядов космодесанта. Вирати это нисколько не смутило и она, лихо щёлкнув каблучками, радостно воскликнула:
   - Разрешите приступить к несению службы, космос-адмирал Клиот?
   - Разрешаю, космос-сержант. - Хмуро буркнул я и вернулся к своим обычным делам.
   Вирати пулей вылетела из моего кабинета, а я вызвал к себе своего старшего помощника. Створки шлюза ещё не сомкнулись, как я услышал её слабый, испуганный вскрик, чье-то извиняющееся бормотание и, раздавшийся вслед за этим издевательский смех Вирати. Похоже, что моя сестренка столкнулась с кем-то в тамбуре. С кем именно, я увидел через несколько секунд, когда в мой кабинет вошел высоченный, красивый интар средних лет, одетый хотя и в гражданский, но уже видавший виды космокомбинезон. Судя по тому, что этот тип сумел беспрепятственно добрался до навигационной рубки и даже сумел миновать пост охраны, выставленный перед моей каютой, это была какая-то важная шишка из гражданской администрации.
   Войдя в кабинет, этот интар решительным жестом протянул мне коричневый флотский, опечатанный контейнер с инфокристаллом и с лёгким поклоном негромко сказал:
   - Адмирал Клиот, верховным администратором Кином мне поручено сопровождать вас во время ходовых испытаний крейсера. Вот приказ вашего командования.
   Мало мне было того, что Вирати непременно решила принять участие в ходовых испытаниях, так мне на голову ещё свалился какой-то обормот из гражданской администрации. Молча достав инфокристалл, я вложил его в считывающее устройство и вовсе обомлел от неожиданности. В приказе сообщалось, что ходовые испытания мне следовало провести не в обычном, а в разведывательном полёте. Более того, мне приказывали идти к какой-то планетке на самом краю сектора Гегемонии Интайра и при этом предлагалось сделать это скрытно. На счёт скрытности я был согласен по двум причинам, во-первых, потому, что в этом районе было легко столкнуться с крейсерами Краганской Империи, нашего давнего противника, а, во-вторых, мне и самому не терпелось испытать принципиально новые системы оптической маскировки, с помощью которых, как мне это было клятвенно обещано конструкторами и инженерами, "Уригленна" будет абсолютно невидима для врага.
   Полёт к Фроймилу, вообще-то, не был для меня сколько-нибудь сложным предприятием, но вот то, что мне предстояло выполнять отдельные просьбы сопровождающего нас в полёте гражданского администратора, меня совсем не радовало. В приказе ни слова не говорилось о том, кто этот тип и зачем он собрался в глубокий космос. Таково было штабное начальство и тут уже ничего нельзя было поделать, мне оставалось надеяться лишь на то, что этот гражданский администратор высшего уровня окажется нормальным парнем и не начнёт мотать мне нервы попусту. Как только я переписал содержимое инфокристалла в судовой журнал, интар в штатском решил заговорить со мной:
   - Космос-адмирал Клиот, я главный гражданский администратор будущей колонии Фроймил Оорк Элт. С этого дня нам придётся провести вместе, выполняя ответственное задание, не менее десяти лет. Поэтому нам стоит познакомиться поближе. - Начало было неплохим. Этот парень, видимо, был толковым гражданским администратором, раз ему поручили такое задание. К тому же он неплохо знал порядки, заведённые в космофлоте, раз добавил после небольшой паузы - И уж коли начальству было угодно, чтобы мы выполняли это задание совместно, то нам, пожалуй, стоит отказаться от условностей, Кайор, и не мешать друг другу.
   - Хорошо, Оорк, меня это вполне устраивает, а если ты мне расскажешь поподробнее, что задумали эти мудрецы, то я буду только благодарен тебе. - Согласился я с его доводами.
   Главный администратор достал из внутреннего кармана своего космокомбинезона ещё один футляр с инфокристаллом и сказал спокойным и доброжелательным голосом:
   - Здесь всё, что мы знаем о Фроймиле и силах Крагана, которые дислоцированы поблизости от наших границ. Эти сведения получены не от военной разведки, а от наших торговцев, но ты вполне можешь им доверять. Если мы закрепимся на Фроймиле, то Империи придётся передвинуть свои корабли вглубь своего сектора согласно нашего договора, а для этого нам придётся действовать очень быстро. В нашем договоре, заключенном с Краганской Империей, есть пункт, согласно которого мы не можем посылать в пограничные миры более одного корабля освоения к каждой планете. Краганцы держат в этом районе два десятка ударных крейсеров, командиры которых имеют разрешение на каперство и поэтому первый же официальный полёт "Уригленны" должен доказать начальству, что новые крейсера освоения смогут скрытно подходить к планетам, пригодным для колонизации. Поскольку самым ответственным этапом будет момент высадки десанта освоения, то я лично хочу убедиться в том, что "Уригленна" способна пройти к Фроймилу незамеченной. Если это подтвердится, то в действие будет вводится план стремительной колонизации, если нет, то наш отряд будет действовать при поддержке космодесанта и тебе, Кайор, придется прикрывать колонию добрых десять лет. Надеюсь, ты понимаешь, что нам нужно будет проделать всё с ювелирной точностью?
   Разумеется, я прекрасно понимал и это, да, и многое другое. Например то, почему в последние два года на достройке "Уригленны" трудилось примерно впятеро больше специалистов, чем того требовалось, в силу чего мой крейсер должен был отправиться на ходовые испытания с полностью готовыми боевыми системами. Обычно вооруженцы поднимались на борт крейсеров уже после того, как они вставали в строй. Поскольку крейсер был практически готов к своему первому испытательному полёту, в приказе нигде не упоминалось о дате старта, а на борту уже находились как все члены экипажа, так и те специалисты, которые должны были присутствовать на борту во время ходовых испытаний, я подмигнул Оорку и сказал:
   - Может быть тогда не будем чесать задницу и отправимся в путь, администратор Элт?
   Этого парня было трудно смутить чем-либо и он, в отличии от прочих штатских, был готов действовать немедленно. Хитро скосив на меня глаз, Оорк ответил:
   - Ну, если ты позволишь мне находиться в навигационной рубке Кайор, то мы можем стартовать сию минуту. Сам понимаешь, дойти до твоей каюты это одно дело, а вот войти в святая святых, носовой отсек с самыми большими иллюминаторами, совсем другое. Для этого нужно получить особое приглашение
   Вот это мне уже нравилось. Люблю решительных парней, которые хорошо знают про то, какие порядки заведены в интайрийском космофлоте, а Оорк относился именно к этой категории интари. Хотя наша цивилизация насчитывала к тому времени почти двадцать пять тысячелетий своей истории, Джейн, в её военно-космических силах имелось множество всяких суеверий, одним из которых было то, что ни один штатский не мог войти в навигационную рубку и находиться там во время старта иначе, как по приглашению командира корабля. То, что Оорк назвал навигационную рубку носовым отсеком с самыми большими иллюминаторами, тоже было суеверием. На флоте не очень жаловали тех штатских, которые бравировали своим знанием флотской терминологии и те, кто хорошо знал это, предпочитал называть корму задом, а навигационную рубку носовым отсеком.
   Ну, а в том, что там действительно установлены самые большие иллюминаторы обзора, вы уже и сами могли убедиться. Мне только и осталось, что протянуть ему руку и, обменявшись рукопожатиями, пройти в навигационную рубку. На капитанский мостик, где стояли три массивных бронекресла, мы поднялись вдвоём и это тут же было замечено всеми моими офицерами. Стартовать, когда на капитанском мостике находится почетный гость командира корабля, считалось удачным началом полёта и потому все радостно заулыбались.
   Мы подошли к стайларовому прозрачному ограждению, поверх которого лежали массивные деревянные перила и молча постояли несколько минут, бросая последний взгляд на планету Интайр, лежащую под нашими ногами в окружении ярких звёзд. Не сговариваясь, мы одновременно постучали костяшками пальцев по дереву и мне ничего не оставалось делать, как сыграть боевую тревогу. Завыли стартовые сирены и по всему огромному космическому кораблю, словно промчался шквал. Буквально всё на борту "Уригленны" пришло в движение. Космолётчики, свободные от вахты, моментально затолкали всех спецов в каюты, космодесантники облачились в боескафандры и заняли свои места по боевому расписанию, а вахтенная и подвахтенная команды крейсера принялись готовить его к старту.
   Хотя никто из членов команды не знал учебная это тревога или нет, все действовали слаженно и чётко. Со всех боевых постов посыпались рапорты о готовности, которые я выслушивал по громкоговорящей связи. Когда старший помощник подошел и доложил мне, что корабль к старту готов, я отдал навигаторам приказ вывести "Уригленну" на орбиту замыкающей планеты звёздной системы Тифлиды. Навигаторы немедленно принялись рассчитывать курс и уже спустя несколько минут на вспомогательных экранах появились длинные колонки цифр, многочисленные графики и разноцветные стрелки, показывающие соотношение векторов движения. Восемь минут спустя огромный звездолёт пришел в движение и стал быстро набирать скорость. Моё сердце радостно застучало, ведь я ждал этого момента более двадцати лет. Глядя вниз, я увидел Вирати, которая заняла свободное кресло и теперь задумчиво смотрела на Оорка, уверенно стоящего на мостике рядом со мной.
   То, что Вирати, услышав сигнал боевой тревоги, направилась на ближайший боевой пост, было вполне объяснимо, именно так и следовало поступать любому члену экипажа, которого этот сигнал застал вне его боевого поста, но вот то, что она так задумчиво смотрела на главного гражданского администратора, мне не понравилось. Этой девчонке не следовало так таращиться на женатого интара. Оорк и сам уже заметил этот взгляд, но посмотрел на Вирати отстраненно и без какого-то интереса, как смотрят на любой корабельный прибор или механизм. Отведя взгляд от моей сестры, он сказал мне:
   - Кайор, у тебя прекрасная команда. Я даже не ожидал, что они смогут развернуть эту громадину так быстро. А теперь давай-ка внесём небольшое изменение в план полёта и выйдем на курс под прикрытием оптической маскировки. Не волнуйся, твоё командование предупреждено и если сканеры интайрийских боевых спутников нас не обнаружат, то этого, вероятно, не смогут сделать и краганские ударные крейсера.
   Мой второй приказ не вызвал ни у кого удивления и был исполнен быстро и с отменной точностью. Исчезнув с обзорных экранов всех кораблей и боевых спутников, которые наблюдали за нами, "Уригленна" сделала стремительный манёвр и вышла в открытый космос перпендикулярно к плоскости эклиптики звёздной системы. В другое время мне здорово нагорело бы за такой манёвр, но в этот раз никто не заявил протестов по поводу нарушения режима выхода из звёздной системы. У Оорка Элта такое моё решение вызвало широкую радостную улыбку и он весёлым голосом сказал:
   - Ну, раз нам не сделали втык за то, что мы вылетели с чёрного хода, то стало быть всё в порядке. Теперь остаётся только посмотреть, как дело пойдет дальше.
   Определённо, с каждой новой минутой этот парень нравился мне всё больше и больше. Приказав навигаторам проложить курс и вести "Уригленну по плавной дуге к Фроймилу, я предложил Оорку переждать время набора скорости в его парадной правительственной каюте, но он отказался и попросил меня отвести ему гостевую каюту поближе к навигационной рубке. Раз уж мне с этим парнем и в самом деле предстояло провести вместе не менее пяти месяцев, то я предложил ему поселиться в малой правительственной каюте, которая была в полусотне метров от моей собственной. Из багажа у Оорка Элта с собой был один только потёртый флотский мешок с личными вещами и компьютер, что только вызвало к нему массу симпатий со стороны вестового, который был послан старшим помощником за его вещами. Да, и меня самого это, признаться, обрадовало.
   Мне понравилось и то, что Оорк Элт весьма свободно чувствовал себя во время набора скорости и шел враскачку, словно бывалый космолётчик, приноравливаясь к неизбежной в эти часы болтанке. Как понравилось и то, что он удивленно присвистнул, увидев те шикарные апартаменты, шлюз которых я перед ним распахнул, и с возмущением воскликнул:
   - Кайор, и что ты предлагаешь мне делать в этом дворце? Нет-нет, я категорически отказываюсь здесь жить. С меня вполне хватит и обычной офицерской каюты.
   Но я был непреклонен и, втолкнув его внутрь, сказал:
   - Привыкай, Орки, ты ведь теперь важная птица, главный гражданский администратор колонии Фроймил, а уж там тебе будет положен настоящий дворец, не то что те клетушки, в которых правительственные чиновники ютятся в Сартуазе. Космофлот Интайра хорош уж тем, что на его кораблях всегда найдётся уютное местечко, где можно вытянуть ноги во всю длину.
   Успокоив и разместив главного администратора колонии, я немедленно вызвал по интеркому баталёра навигационной рубки, чтобы он подобрал для него несколько флотских космокомбинезонов для старшего комсостава с эмблемами моей "Уригленны" и Золотой эскадры. Если Оорк станет расхаживать в таком виде, то уже никто на крейсере не станет смотреть на него с подозрением и опаской и это тоже была традиция. Если пассажира одел корабельный баталёр, значит он уже не пассажир, а полноправный член экипажа, хотя и без судовой роли. Этот парень поблагодарил меня кивком головы и молча пожал мою руку, чем потрафил мне куда больше, чем трескучими фразами, не имеющими ровным счётом никакого значения.
   Чуть больше суток спустя, когда "Уригленна" набрала крейсерскую скорость, при которой на корабле было тихо ,как во время дрейфа или движения по орбите вокруг планеты, настало время представить главного гражданского администратора офицерам корабля. Заодно следовало отметить удачный старт крейсера. У космолетчиков и космодесантников Золотой эскадры, за долгую историю её существования, сложились свои собственные традиции. Эти ребята были вполне довольны своим командиром, вашим покорным слугой, Джейн, и умели встретить гостей. Особенно, если они им понравились. В самой главной, адмиральской кают-компании были накрыты столы, под потолками висели гирлянды из цветной металлизированной плёнки и когда мы с Оорком вошли в зал, нас встретили приветственными криками и аплодисментами. Главному гражданскому администратору будущей колонии Фроймил вручили трёхметровый шар-зонд разрисованный под глобус Фроймила, символический ключ от этой планеты и серебряный офицерский свисток.
   Свисток Оорку вручала Вирати, которая, в отличие от всех остальных интар, одна была одета не в парадный мундир, а в роскошное бальное платье. Моя сестрёнка была просто великолепна. Пожалуй, только теперь я увидел, как она расцвела и какой стала красавицей. Она вела себя, словно светская дама и когда я представил Вирати Оорку, она протянула ему свою руку с такой царственной грацией, что тому ничего не оставалось, как поцеловать ей руку. Обычай целовать интарам руки был несколько более сложным, чем на Земле и носил скорее характер церемонии, чем просто дружеского расположения и Оорк проделал всё, как и полагалось, сначала поцеловал кончики пальцев, а затем запястье девичьей руки. Глаза Вирати так и сияли от счастья, а все её няньки разразились веселыми выкриками, улюлюканьем и ещё более громкими аплодисментами.
   Оорку пришлось взять Вирати под руку и сопроводить ее к нашему столику, накрытому на троих, поставленному на возвышение и повернутому лицом к залу адмиральской кают-компании. Во время ужина Вирати тараторила не умолкая и явно хотела произвести на Оорка впечатление. Вместе с тем она очень внимательно слушала, когда говорил Оорк и к месту задавала уточняющие вопросы. Словом вела себя так, будто меня рядом и вовсе не было. Когда Оорк попытался было рассказать нам о своей жене и двух детях, дочери и сыне, которому было уже за пятьдесят, эта хитрая бестия в две минуты умудрилась заставить его умолкнуть и, мечтательно глядя в потолок, рассказала ему, как должен влюбиться в неё смелый и отважный герой, который покрыл себя неувядаемой славой и для которого она станет самой главной его наградой. При этом она бросала на Оорка такие пылкие взгляды, что заставила его смутиться.
   Вершиной её безрассудств в этот вечер было то, что она заставила меня рассказать о том, как наш отец ухаживал за нашей мамой, какой нежной была их любовь и каким счастливым был их брак. Глаза Вирати увлажнились и она требовала всё новых и новых подробностей, относящихся к тому, как отец заставлял нас с братом каждый день делать маме всякие маленькие подарки. Даже то, что Актар и Лоэ погибли во вспышке термоядерного взрыва, она считала последним аккордом их любви. Весь разговор шел под диктовку Вирати и эта маленькая плутовка даже заставила нас читать стихи в её честь. Хорошо ещё, что весь вечер играл корабельный оркестр, а то бы она заставила нас спеть. Когда же я, пытаясь заставить Вирати спуститься с заоблачных высот на твердую почву, сказал:
   - Ви, сестричка, ты так прекрасна, что в тебя готов влюбиться почти каждый из космолетчиков и космодесантников флота. Тебе лишь стоит взять и отправиться на охоту в те места, где эта публика отдыхает.
   То тут же получил мечтательно-язвительный ответ:
   - Кай, братик, я выйду замуж только за того интара в которого влюблюсь без памяти сама и пусть он только попробует не ответить на мою любовь! Да, кстати, Кай, а с чего это ты взял, что я мечтаю выйти замуж за флотского офицера? Это может быть и тот интар, который не служит в космофлоте. Главное чтобы это он был личностью и не был сопливым мальчишкой! Знаешь, Кай, я так устала в Сартуазе от всех этих юнцов с их липкими руками, дурацкими шуточками и отвратительными манерами. По-моему, у этих придурков не хватит ума затащить в постель даже синтетту. Нет, Кай, это вовсе не обязательно должен быть отважный космолетчик или какой-нибудь герой-космодесантник, я согласна, если это будет звёздный торговец, космомонтажник или даже простой администратор.
   Сказав это, Вирати с такой страстью взглянула на Оорка, что у меня пробежал холодок вдоль позвоночника, а руки задрожали. Мне захотелось взять в руки какую-нибудь папку, положить эту девчонку на колени и методично отшлепать её по заднице, как это бывало тогда, когда ей было лет семь-восемь. Только теперь тот милый, маленький сорванец вырос в прекрасную молодую интару, способную вертеть нами обоими, как ей заблагорассудится. В этот момент, повинуясь жесту Вирати, оркестр перестал играть тихую, приятную мелодию и раздались первые аккорды бального танца. Моя шустрая сестричка радостно улыбнулась, глаза её заблистали и она тотчас бросила на Оорка такой молящий взгляд, что тот не выдержал и сам предложил ей первый тур велиара. Чтобы держать свою сестренку в поле зрения, я переместился к центру зала и пригласил на танец космос-полковника Джейлин Перто, командира отряда космодесантников и первую красавицу "Уригленны". Прижимаясь ко мне всем телом, Джейлин чуть слышно шепнула мне на ухо:
   - Что, мой адмирал, возникли проблемы? Мне кажется, малышка Ви положила глаз на этого гражданского генерала? А он красавчик, скажу я вам, мой адмирал. Держу пари, что этот парень не устоит перед её чарами и вскорости подаст на развод.
   Радостно улыбаясь, я зло прошептал ей в ответ:
   - Полковник, если я узнаю, что вы приложили руку к тому, кем стала Вирати, а похоже стала она самой отъявленной стервой и опытной искусительницей, настоящим демоном, крадущим души интаров, то вы будете чистить гальюны в казармах до своего выхода в отставку!
   - Мой адмирал, а может быть она выучилась этому не от меня, а от какого-нибудь синтетта? - Тихо рассмеявшись выдохнула мне в ухо Джейлин.
   Опрокидывая Джейлин в танцевальном па, я прошептал:
   - Джейлин, ты же знаешь что Ви никогда не ляжет в постель с синтеттом, она хочет во всём походить на свою мать. Она будет хранить себя для своего мужа и иначе быть не может, ведь именно это, вы все вдалбливали в её очаровательную головку, чтобы вас всех демоны слопали!
   - Значит ты должен признать выбор Вирати, мой дорогой Кайор и не делать попыток встать у неё на пути. - Ответила мне моя подруга, выгибаясь в моих руках своим сильным, отлично натренированным телом.
   Закружив Джейлин я попросил ее:
   - О, Господи, да, ты только взгляни на этого парня, Джейлин! Ведь он ей в деды годится, дорогая. Ты должна мне помочь и каким угодно способом выбить у неё из головы эту дурь.
   В ответ я услышал то, чего слышать совершенно не хотел:
   - Кай, твой отец был старше Лоэ на триста двадцать четыре года и это не мешало быть им самой счастливой супружеской парой во всей Гегемонии, уж я то это точно знаю.
   - Дьявол тебя побери, моя милая, ведь ты забыла о том, что у него жена и двое детей. - Прорычал я гневно.
   Оценивающе взглянув на Оорка Элта, Джейлин сказала:
   - Да, тут малышке Ви не повезло. Этот парень не похож на ветреного сластолюбца. Порядочность из него так и фонтанирует и, пожалуй, Ви действительно ничего не светит. Хотя, как посмотреть, его дети уже взрослые интари, а малышка Ви, кажется, всерьез втюрилась в него и либо ей каждое утро предстоит выжимать свою подушку, промокшую от слёз, либо этот красавчик рано или поздно свалится к её ногам, как перезрелый канот. Во всяком случае отговорить её теперь не сможет даже капрал Орл. Что ты намерен предпринять, мой адмирал?
   Никаких планов на тот момент у меня ещё не было, я еще толком не успел оценить ситуацию, но даже беглого взгляда на Вирати, которая кружилась в танце и вся сияла от счастья, хватало на то, чтобы мое сердце тревожно заныло. Меньше всего мне хотелось смотреть на то, как Вирати будет страдать от неразделенной любви. Мысленно я уже проклинал Оорка за то, что он свалился на мою голову. Правда, сам главный гражданский администратор вел себя подчеркнуто сухо и корректно и танцевал с моей сестрой, словно отлично настроенный танцевальный автомат. Он с точностью до миллиметра выдерживал приличествующую в танце дистанцию и всё время смотрел немного мимо Вирати. В общем он был холоден, как глыба аммиачного льда, летящая далеко за пределами звёздной системы.
   Мне подумалось о том, что если дело и дальше так пойдёт, то, возможно, всё обойдется одной только мокрой от слёз подушкой, отказом от завтраков и мрачной угрюмостью в разговорах со мной, но это ничто по сравнению с теми проблемами, которые могли возникнуть в том случае, если в Оорке вспыхнут какие-нибудь чувства. Этот интар был из народа уири, а у них супружеская верность всегда была в чести, она была их визитной карточкой и может быть именно поэтому Вирати и запала на него. Юным интарам из народа тайри, кукольно-крохотным и изящным, всегда нравились эти молчаливые великаны-уири. Оставалось надеться на то, что Оорк Элт был счастлив в браке и ещё не устал от своей супруги настолько, чтобы позволить себе сделать вторую попытку.
   То обстоятельство, что главный администратора одной из крупных провинций Интайра решил возглавить администрацию колонии на Фроймиле, говорило мне так же о том, что он надеялся осесть там надолго и нарожать целую кучу ребятишек, как это обычно бывало в колониях на раннем этапе их развития, до того, как туда станут прилетать миллиарды переселенцев. Если так, то Вирати промахнулась и ей ничего не светило, ну, а пока что моя сестрёнка танцевала с Оорком танец за танцем и щебетала ему всяческие девичьи глупости, от которых он, иногда, позволял себе сдержанно смеяться.
   Решив занять выжидательную позицию, я предпочел не торопить события и удалился в свою каюту, куда уже тайком пробралась Джейлин. Вместо того чтобы обдумывать какие-либо разрушительные планы, я просто хотел заняться любовными играми со своей подругой, а затем хорошенько выспаться. В отличие от земных армейских порядков, Джейн, на Интайре не были строго настрого запрещены личные взаимоотношения между командирами и подчиненными. Интари в области чувств и секса, были куда более развитой и цивилизованной расой, чем люди. Да, вы это и сами прекрасно знаете. Поэтому ничто не мешало мне уединиться со своей любовницей в моей каюте и объявить своим подчинённым о том, что у их командира сегодня разыгрался ночной аппетит.
   Последние полгода были такими напряженными, что все мы были буквально измотаны заботами, словно занимались не пуско-наладочными работами, а вели тяжелые позиционные бои с каким-нибудь невероятно упорным противником. Передышка была нужна всем и потому я ввёл сокращенный рабочий день для всех инженеров и техников, заменил боевые дежурства на вахты наблюдения и приказал всем космолетчикам и космодесантникам, как следует оттянуться, чтобы потом они даже и не мечтали о каких-либо послаблениях. В равной степени я относил этот приказ и к себе самому и потому первым делом снял пост у входа в свою каюту и повесил на специальный крючок шлюзового люка свою адмиральскую каскетку, этот условный сигнал, принятый в военном космофлоте Интайра, который прямо свидетельствовал о том, что командир отдыхает и просит подчинённых не беспокоить его по всяким пустякам.
   Джейлин ждала меня в спальной комнате с двумя бокалами риссы и глядя на неё мне сразу стало понятно, что уж кто-кто, а она полностью одобряет мой приказ и ей совершенно плевать на то, что кто-нибудь может расценить его, как попытку заискивания перед командой. Мои парни в последнее время работали просто самоотверженно. Так что команда моего крейсера вполне заслуживала десяти дней отдыха, как и я сам. Сбросив с себя мундир, я обнял свою нежную космодесантницу и постарался забыть, что являюсь её непосредственным воинским начальником. Рисса быстро ударила нам в голову и вскоре мы вообще забыли о том, что находимся на борту крейсера. В ту ночь меня не волновало даже то, что предпримет Вирати в отношении этого бедолаги Оорка. В конце концов это было совершенно не мое дело и если она действительно втюрилась в этого парня, то это была ее личная проблема и решать она ее должна была самостоятельно.
   Галактика "Хизан", Срединная доля, Синий сектор, Зона Гегемонии Интайра, борт космического корабля "Уригленна", идущего курсом на планету Фроймил.
  

Примерные координаты во Вселенной:

Галактика Хизан, расположенная

в срединной части Вселенной

Галактические координаты:

Срединная доля галактики,

Синий сектор Гегемонии Интайра

Планетарное время:

38 день месяца айн,

23404 года Звездной Эры

7 часов 40 минут

по часовому поясу Сартуаза

  

Продолжение рассказа Сержа Ладина.

  
   От Интайра до звёздной системы Тедион было сорок три дня хода в один конец, но срок полёта должен быть больше. Оорк Элт хотел провести кое-какую рекогносцировку, на что должно было уйти не меньше двух месяцев и этого времени экипажу "Уригленны" и приданным специалистам должно было хватить на окончательную отладку всех боевых систем корабля. Хотя и без этого всё было в полном порядке. На Интайре в то время уже умели строить отличные звездолёты.
   Полёт проходил штатно, без каких-либо происшествий. Команда крейсера, немного передохнув, с удвоенной силой принялась за работу и мне не приходилось думать о боеготовности. Несколько боевых тревог, объявленных в самое разное время и по разным поводам, показали мне, что ни космолетчики, ни космодесант не потеряли боевых навыков и что за девятнадцать лет они не позабыли о том, что некогда Золотая эскадра была отличным боевым подразделением. В отличие от тех славных лет, когда в состав Золотой эскадры входил тяжелый ударный крейсер-матка, сорок пять больших десантно-штурмовых крейсеров и полторы сотни лёгких крейсеров-истребителей и моим ребятам приходилось жить в тесноте, теперь в их полном распоряжении были великолепные казармы, в которых даже у рядовых были просторные, удобные четырехкомнатные каюты с отдельными спальными, рассчитанные на двух интари.
   Прежние десантно-штурмовые крейсера Золотой эскадры были заменены на сто пятьдесят превосходных крейсеров новейшей модели, которые можно было смело отнести по классу к тяжелым. Они были на редкость хорошо вооруженными посудинами. У космодесанта теперь имелись мощные, быстроходные и маневренные десантные космоботы, которые находились в ангарах этих крейсеров были вооружены не хуже истребителей. Наши старые лёгкие крейсера-истребители также были заменены на корабли новой постройки, более крупные и намного лучше вооруженные, которые вполне могли считаться средними по классу.
   С такими силами я мог бы запросто отважиться на штурм какой-нибудь планеты совершенно не беспокоясь о тылах и огневой поддержке. Восемь боевых башен "Уригленны" были способны отразить атаку нескольких сотен кораблей противника и обладали такой мощью, что сосредоточь я огонь на какой-нибудь планете, то в полчаса превратил бы её в раскаленный шар, лишенный атмосферы. При желании, на "Уригленне" можно было разместит гигантскую армию, численностью в двести пятьдесят миллионов солдат, но это было бы полным абсурдом с военной точки зрения. На то, чтобы развернуть такие войска, потребовалось бы несколько недель, а то и месяцев. В тот момент на борту "Уригленны" находилось всего тридцать пять тысяч семьсот интари и это было то же самое, как если бы на верхушке огромного дерева, вдруг, поселилась маленькая стайка птиц. При этом двадцать тысяч двести семьдесят интари составляли космодесант "Уригленны", а почти все остальные были членами экипажей кораблей Золотой эскадры, базирующейся на ней и лишь только четыре тысячи интари составляли экипаж собственно самого корабля, но и этого количества космолетчиков мне вполне хватало для того, чтобы вести крейсер сквозь космос.
   При необходимости я мог бы управиться с кораблем силами трёх-четырёх сотен космолетчиков и это нисколько не снизило бы боеспособности "Уригленны", настолько совершенна и легко управляема она была. Этот полёт более всего походил на прогулку на круизном туристическом лайнере и если бы не ежедневные построения и обычный набор флотских удовольствий, связанных с несением гарнизонной службы и учебным процессом, то идиллия была бы полной. Так как новобранцев на борту "Уригленны", за исключением личного состава БЧ-75, - команды постов оптической маскировки, состоявшей из восьми сотен техников и инженеров, практически не было, то и все учебные занятия сводились, в основном, к чистой формальности.
   Команда постов оптической маскировки, поначалу, вызывала у экипажа крейсера благоговейное почтение и эти ребята малость загордились, но потом с чьей-то легкой руки, за ними закрепилось шутливое прозвище "призраки" и всё мигом встало на свои места. Поскольку эти интари прекрасно знали, в какой отряд они влились, то старались изо всех сил, чтобы не прослыть салагами. Они так же, как и все остальные космолётчики заступали в наряды и не стремились добиться для себя каких-либо привилегий. Свое дело они знали великолепно и за время полёта "Уригленну" так и не смогли обнаружить никакие сканеры передовых боевых спутников Интайра. Громадина крейсера невидимо неслась сквозь космос к своей цели на огромной скорости и моё сердце наполнялось гордостью за родной Интайр, которому я некогда поклялся служить.
   Вирати, как и остальные члены команды, исправно несла службу в отряде космодесанта. Джейлин взяла ее под свою опеку и, поскольку моя сестренка была самым юным членом команды, то ее были готовы освободить от всех работ, но она отлично знала какую фамилию носит и потому была к себе куда требовательнее, чем ее отцы-командиры и не допускала в отношении себя даже малейшей поблажки. Однако, если ей и доводилось заступать в наряд, то всегда оказывалось, что всё уже вычищено и надраено и ей только оставалось пройтись по панелям приборов бархоткой. Единственным послаблением, которое Вирати себе позволила, было то, что она оставалась жить в моей каюте, где у неё были уютные комнаты. Но зато ей приходилось вставать из-за этого на полчаса раньше и нестись на пневмотрансе чуть ли не на другой конец корабля, чтобы успеть на утреннее построение.
   Флотская служба, казалось, совсем не тяготила её, хотя я знал, что ей приходится по много часов проводить в учебных классах, чтобы не ударить в грязь лицом. Должность техника-ксенобиолога очень ответственна. Она должна была знать на память особенности биосферы многих сотен миров в секторе Гегемонии Интайра и в пограничных мирах и быть во всеоружии, чтобы, в случае высадки на неизвестной планете, буквально в считанные минуты определить степень опасности этого мира для интари. Поэтому ксенобиологов космодесантники шутливо называли дегустаторами.
   Мне сразу же бросилось в глаза, что её увлечение главным гражданским администратором Оорком Элтом стало для неё то ли очень большим чувством, то ли просто наваждением, и каждую свободную минуту Вирати пыталась завоевать сердце Оорка, но всё было тщетно. Этот парень быстро смекнул в чём тут дело и относился к моей сестре с отеческой добротой, чем доводил её до слез. С её стороны в ход немедленно пошел весь арсенал обольщения, начиная от томных взглядов и заканчивая совсем уж запрещёнными приемами, когда она дефилировала по ходовой рубке в самых разнообразных нарядах, не столько скрывающих, сколько открывающих её прелести, чем, зачастую, вгоняла меня в краску и заставляла сердито вращать глазами.
   Оорк первое время, частенько, ужинал вместе с нами, но когда понял, что Вирати готовится к каждому такому ужину, как к генеральному сражению, стал ужинать в офицерском ресторане. Вирати немедленно откочевала на новые позиции, а поскольку ему, в силу традиций, принятых в среде гражданских администраторов, уединяться было никак нельзя, по их мнению это немедленно привело бы к пересудам, ему приходилось терпеть её присутствие поблизости от себя. По-моему он допустил большую ошибку в тактике, что сразу не поговорил с моей сестрой откровенно, а отнесся к ней, вместо этого, как к ребенку. Поэтому, когда однажды мы ужинали в ресторане вместе и он не обнаружил Вирати за одним из соседних столиков, то весь вечер то и дело обводил зал ресторана взглядом. Вот в этот момент я по-настоящему встревожился, так как понял, что эта красотка, кажется, добилась своего и посеяла в сердце Оорка какие-то смутные сомнения.
   Сама же Вирати с этого дня резко сменила тактику и вместо того, чтобы одаривать Оорка своими восхищенными и восторженными взглядами, стала избегать его, но так, чтобы он это видел и чувствовал. Поначалу Оорк вздохнул с облегчением и даже повеселел, но я уже чувствовал что развязка была близка. Пораскинув мозгами, я понял, что мне следует что-то предпринять пока дело не зашло слишком далеко. Я стал считать дни, мечтая поскорее вернуться на главную базу космофлота и под любым предлогом хоть на какое-то время сбагрить Вирати с борта "Уригленны", иначе всё могло закончиться далеко не так безобидно, как об этом думал Оорк.
   Я быстро сдружился с этим парнем, который как и я происходил из семьи военных, но, в отличии от меня решил посвятить себя гражданской службе. Оорк Элт был интайрийским меркам еще молод, ему недавно исполнилось всего сто шестьдесят девять лет, но он уже "вырос" до поста главного гражданского администратора огромной провинции, населенной пятью миллиардами интари. Это тебе было отнюдь не то же самое, что командовать эскадрой в которой насчитывалось от силы десять, пятнадцать тысяч бойцов. Он имел математически точный ум и странную, на мой взгляд, способность выслушивать мнение каждого и отдавать такие распоряжения, которые принимались всеми. Он был строг, скуп на слова, подчеркнуто педантичен, но одновременно с этим ещё и очень азартен. Особенно это проявлялось тогда, когда речь заходила о невозможном.
   По-моему, космофлот потерял в его лице отличного стратега. Даже решая частные вопросы, связанные со строительством колонии на Фроймиле, он делал это с учётом множества факторов. Мне сразу же стало ясно, что с того момента, когда "Уригленна" доставит на эту планету колониальный десант, Крагану придется серьёзно задуматься о таком соседстве, ведь Оорк Элт строил планы ничуть не меньшие, чем включение этой мощной Империи в Гегемонию Интайра. О Краганской Империи Оорк знал так много, что мне, порой, приходилось удивляться, поскольку он лишь три года, как узнал о существовании этого мира, находящегося так далеко от Интайра.
   Но куда больше меня удивляло другое. Из наших разговоров я узнал, что администратор Оорк Элт вынашивал далеко идущие планы в отношениях с Краганом. Когда Оорк узнал о намерениях Верховного Административного Совета колонизировать Фроймил, чтобы поставить Краган перед фактом начала колонизации этой части спирального рукава Срединной доли галактики Хизан Интайром, то он немедленно доложил Совету о своём собственном замысле. Он, как впрочем и многие другие интари, уже знал о скором завершении строительства нового, сверхтяжелого крейсера освоения. Учитывая характер краганцев, их настороженность, которая быстро может переходить во враждебность и чуть ли не суеверную верность данному ими слову, администратор Элт, опираясь на статьи недавно подписанного договора, предложил проводить колонизацию Фроймила с помощью этого огромного звездолёта.
   Согласно доводов Оорка из-за того, что к Фроймилу можно было послать только один звездолёт, краганцы вполне могли счесть новую колонию слишком слабой и тогда была очень высока вероятность того, что ударные крейсера Краганской Империи, командиры которых, помимо приказа военного командования, имели ещё и патенты на каперство, так как находились очень далеко от своих баз снабжения, просто разграбили бы её. Это было вполне в традициях краганского космофлота, он никогда не спускал своим конкурентам никакой слабости. В таком случае колонистов ждал хотя и почётный, но всё-таки чертовски неприятный плен, больше похожий на каторжные работы, а всё имущество колонии немедленно становилось призом победителя. И при этом краганцы даже не считали бы такие свои действия фактом объявления войны.
   Верховный Совет воспринял доводы администратора Элта, как очень серьезные и отказался от посылки к Фроймилу гигантского транспортного корабля, который из-за своей явной военной слабости был бы лакомой добычей для каперов. Посылать же транспортник в сопровождении целой эскадры, было весьма рискованно. Ведь тогда нарушался договор, в котором краганцами было высокомерно заявлено - "Одна звёздная система - один корабль с колонистами". К тому же Краганская Империя настояла на том, что если через двадцать пять лет Интайр не станет колонизировать этот сектор, то этим займутся их ударные крейсера.
   Разведчики провинции Кирен поработала на славу и благодаря им Интайр знал доподлинно, что представляют из себя тяжелые ударные крейсера Империи. Эти космические корабли, имеющие в длину от трёх до пяти километров, были прекрасно вооружены, но не это являлось главным. Экипаж каждого краганского ударного крейсера представлял из себя огромное сообщество, подобное цыганскому табору на Земле и насчитывал до двух, трёх миллионов краганцев. Фактически в космос отправлялась целая община этих воинственных гуманоидов.
   Благодаря Оорку мне удалось увидеть видеофильм, снятый одним из звездных торговцев на таком крейсере и это было потрясающее зрелище. Боевые посты военного корабля были куда больше похожи на переполненные женщинами и детьми общежития, чем на военные объекты, но, тем не менее, это были именно боевые посты. Краганцы, судя по всему, не имели никакого понятия о таких простых вещах, как регулярная армия и, вступая в бой, даже и не думали отправлять своих жен и чад в какое-нибудь безопасное место. Впрочем, из рассказа того киренского звёздного торговца, который посетил краганский крейсер, выходило так, что уже сызмальства они обучались воинским профессиям и умели отлично воевать.
   Внешний вид краганцев любого интари заставлял вспомнить об аде с его чертями и дьяволами, о котором мы знали не по священным писаниям, религии, как таковой, у нас к тому времени уже не существовало, а по детским сказкам и литературным произведениям мистического характера. Они были немного ниже ростом, чем интари, но чрезвычайно коренасты и широки в плечах и кроме того у краганцев было по четыре руки. Две верхние очень мощные и длинные, четырёхпалые для рукопашного боя и две нижние, растущие из-под мышек, немного поизящнее, для тонкой работы. Ноги у них были похожи на массивные колоны с девятипалыми ступнями, которые как бы состояли из трёх сросшихся вместе ступней с длинными пальцами, но при этом краганцы были очень ловки и подвижны. К тому же их тела были покрыты длинной, косматой ярко-рыжей шерстью, так что кроме просторных штанов, подпоясанных широкими ремнями, со странного вида космобутсами, да, портупей из яркой кожи никакой одежды они больше не носили. Это мужчины.
   Их женщины, как это ни странно, имели безволосые тела и пятипалые верхние руки, очень красивые и гибкие, а нижние руки были у них у них всегда плотно прижаты к телу. Краганки тоже носили просторные штаны, но при этом предпочитали укутывать свои пышногрудые тела целыми облаками ярких тканей в несколько слоёв, отчего походили на ожившие цветы. Лица как у женщин, так и у мужчин были совершенно безволосыми и с точки зрения меня сегодняшнего, довольно миловидными. Они очень походили по своему внешнему виду на китайцев, особенно своими узкими глазами, только имели кожу не желтоватого оттенка, а смугло фиолетовую, что в сочетании с рыжими космами на теле и карминно-красными, ещё более косматыми головами выглядело весьма пугающе.
   Все краганцы поголовно были отличными воинам. Смелыми и бесстрашными, но их воинственность всё же носила какой-то ритуальный характер. Не имея под рукой врага, они тотчас начинали устраивать поединки между собой, но они были на удивление бескровными, хотя и носили на первый взгляд ожесточенный характер. Краганцы очень любили холодное оружие и потому их кожаные пояса были буквально со всех сторон обвешаны мечами, саблями и длинными кинжалами. Даже надевая боескафандры, они подпоясывали их своими кожаными поясами, хотя после двух, трёх выходов в открытый космос те приходили в негодность. К своим врагам краганцы были беспощадны, а к друзьям и союзникам одновременно и радушны и безразличны. Их радушие касалось в основном праздничных пиршеств, на которые их приглашали, а безразличие выражалось в том, что их совершенно не волновали никакие твои проблемы. В общем они были довольно эгоистичными типами.
   Из-за того что их жизнь была коротка, они с презрением относились к смерти и воевали отчаянно. В бою они старались не применять термоядерного и даже просто тяжелого оружия и, пользуясь тем, что в команде крейсера были десятки тысяч отменных канониров, своим прицельным огнем они ослепляли корабли противника, после чего в бой шли абордажные команды. Краганцам не была свойственна жестокость и потому они пользовались для захвата кораблей противника мощные станнеры. Вместе с тем, все космическое пространство в зоне Краганской Империи, которая колонизировала к тому времени уже двадцать семь планет, можно было считать вполне безопасным для полётов. Нужно было только не вступать в бой с первым попавшимся тебе навстречу тяжелым крейсером и выплатить его командиру щедрый выкуп - гурн, предложив краганцам тяжелое оружие и пищевые концентраты, порошковую медь для конвертеров и красивые ткани для их жен, строительную технику и научное оборудование. После этого можно было летать беспошлинно по всем пределам Империи целых три года.
   Вот с такими соседями нам предстояло жить в ближайшем будущем и администратор Оорк считал, что, колонизировав Фроймил Интайр, он сможет включить Краганскую Империю в Гегемонию Интайра и у него был для этого чёткий план действий. То, что колонизацию нужно было начинать с помощью "Уригленны", было бесспорно. Краганцы уважали силу и вряд ли стали бы выступать против целой космической эскадры, которая базировалась на одном единственном крейсере. Вместе с тем биологически краганцы были очень похожи на интари и именно это обстоятельство Оорк собирался использовать для того, чтобы сблизиться с ними, а заодно установить вектор дальнейшего пути развития интайрийской медицины, но это были уже не его собственные планы, а планы старого друга их семьи, выдающегося учёного из Сартуаза Эмиила Бор Заана.
   Краганская медицина представляла из себя сплошное шаманство, хотя это и был космический народ, а потому помирали они чуть ли не тысячами от многих болезней и старели очень быстро, впрочем, не быстрее людей. Когда я узнал, что предлагает профессор Эмиил Бор Заан, то у меня зашевелились волосы на голове, ведь он предлагал не больше ни меньше, чем фактически обеспечить не только интари физическое бессмертие и дать им вечную молодость, но и сделать то же самое в отношении краганцев. Если при нынешней продолжительности жизни в полторы-две тысячи лет мы испытывали такую скученность населения на планетах, то что же будет с нами тогда и что станет с ещё более чадолюбивыми краганцами? Однако Оорк именно это считал основой дальнейшего развития как интайрийской цивилизации, так и любой другой. В чём-то я был с ним согласен, особенно в том, что именно с этим даром интари следовало идти к своим соседям по галактике. Был я согласен и с тем, что имей ракалы такую же продолжительность жизни, как и интари, они вряд ли подняли мятеж против нас.
   Внимательно прочитав доклад профессора Бор Заана и немного поразмыслив, я, вдруг, поймал себя на мысли, что уже стал верным последователем администратора Оорка Элта и его друга Эмиила Бор Заана. Тьма и демоны, а ведь и действительно, если интари будет предложена молодость и взамен от них лишь потребуют одного, решительнее переселяться на новые миры, то они, пожалуй, согласятся. До сих пор колонизация проводилась по следующей схеме, администратор какой-нибудь провинции подбивал своих сограждан на этот смелый шаг, подобрав планетку покрасивее, затем создавал специальный денежный фонд колонизации, выколачивал из Верховного Административного Совета субсидии, с той или иной долей выгоды распродавал соседям земельные участки, посылал на выбранную планету десант освоения и только после этого, спустя десять, а то и пятнадцать лет, переселенцы фрахтовали транспортные и пассажирские корабли.
   Такое случалось не так уж и часто и, самое главное, такой мир получал, как правило после того как население колонии переваливало за пять миллиардов интари, статус суверенной планеты. В дальнейшем интари перебирались на такие миры в частном порядке и лишь те, кто умудрялся сколотить группу из трёх-пяти тысяч интари, получали субсидии. Разумеется, желающих покинуть Интайр, пусть и жутко перенаселённый, но такой привычный, набиралось не так уж много. Не удивительно, что предложение администратора Оорка Элта вызвало такой интерес в Верховном Совете, что в его распоряжение была сразу же отдана "Уригленна". То, что профессор Эмиил Бор Заан сразу принял сторону сына своего старого друга и написал для Верховного Совета целый доклад, рассматривалось как хотя и существенное, но всё же частное дополнение. Куда больший интерес у Совета вызвало то, что таким образом Интайр сможет прибрать к рукам сектор космоса в котором имеется несколько сотен планет с подходящей для интари биосферой, пусть и нуждающихся в планетоустроительных работах.
   В этом отношении планета Фроймил была уникальна. Этот мир походил интари почти по всем позициям. Единственное, что было досадной помехой для колонизации, это маленькие континенты и слишком большое количество гористых островов. Интари любят огромные равнинные просторы. Однако и здесь Оорк оказался на высоте, он заказал такое множество градостроительных модулей, потребовав привязать их к гористому рельефу этой планеты, что вряд ли кто взялся бы критиковать в будущем внешний вид городов Фроймила.
   Оорк поделился со мной планами колонизации и я нашел их очень хорошо продуманными. Он сразу же отказался от того, чтобы посылать на Фроймил большой десант интари, решив обойтись лишь скромной группой учёных и техников. Основу десанта освоения должны были составить двенадцать миллионов синтеттов, так когда-то на Интайре называли андроидов. Синтетты были неприхотливы, всегда великолепно организованы, а по части трудолюбия и работоспособности и вовсе были выше всяких похвал. Ну, а то, что за Оорком пошли столько синтетт и вовсе говорило о нём, как об очень хорошем администраторе, ведь синтетты были очень вдумчивым народом и просчитывали всё на сотни и тысячи лет вперёд и вдобавок к этому в их характере имелась одна черта, они считали своим долгом пестовать всех интари и полагали, что не хуже администраторов знали, что нам всем нужно в этой жизни более всего.
   Администратор Элт был намерен выстроить за год на Фроймиле сотни прекрасных городов и уж потом переселить в них жителей своей провинции. Что же, это был смелый и вдохновляющий план и единственное, что мне показалось досадным, так это то, что меня известили о нём в самый последний момент. Правда, то, что Оорк Элт явился на борт моего крейсера один, без огромной свиты своих помощников, несколько извиняло его, как и то, что командование космофлота дало своё согласие на эту операцию буквально в последний день и Оорк решил сам доставить мне этот приказ.
   Вообще-то, насколько я был осведомлен о планах командования, "Уригленна", сначала, должна была принять участие в нескольких боевых операциях, чтобы остудить кое-какие горячие головы, а уж затем войти в строй, как крейсер освоения. То, что военно-космический флот заказал кораблестроителям такое количество новых крейсеров, объяснялось вовсе не страстью моего начальства к колонизации. Просто этим ребятам пришла в голову мысль, что военно-космическим силам отнюдь на помешают корабли двойного назначения и к тому же такая громадина была способна в несколько месяцев построить на любом удалении от Интайра огромную военную базу флота, на строительство которой обычно уходило несколько лет, а то и десятилетий. Это была качественно новая ступень развития военно-космических сил и она впечатляла.
   За такими размышлениями меня и застал Оорк Элт, когда он пришел ко мне в кабинет сразу же после утреннего построения. Имея сугубо штатскую, хотя и очень высокую должность, Оорк, тем не менее, каждое утро, а "Уригленна" жила по времени Сартуаза, выходил на утреннее построение постов управления, проходившее в манеже навигационной рубки. Под звуки горна и грохот барабанов каждое утро поднимался флаг "Уригленны" и командиры постов рапортовали мне о жизни корабля. Для меня это была процедура такая же привычная, как дышать, есть и пить, и я даже не задумывался о её целесообразности. Оорк Элт относился к ней точно так же и выходил на утреннее построение одетый в строгий, тёмно-синий офицерский мундир с эмблемой "Уригленны" на рукаве и с обязательной массивной, золотой цепью с круглым иридиевым диском, на котором была выгравирована карта провинции, на шее, символом его власти, как главного администратора.
   Полчаса спустя Оорк уже был одет в офицерский комбинезон космолетчика без знаков различия. Мне он был приятен и в каком-то смысле я понимал Вирати. В Оорке было почти два метра роста и он имел стройную, сильную фигуру, да, и выправка у него была, как у космодесантника, хотя он и уступал этим бравым воякам в мощи фигуры. Лицо у Оорка было светлым и чистым, с приятным зеленовато-голубым оттенком и волосами цвета старой бронзы. Как я уже говорил Оорк происходил из народа уири, а для них были характерны тёмно-карие глаза с глубоким фиолетовым оттенком, которые ярко выделялись на его лице. Даже по самым строгим канонам Оорк был красив, ну, а лёгкая, чуть грустная улыбка делала его лицо особенно обаятельным. Вместе с тем в лице этого интара-уири легко читались сила, решительность и мужество.
   В те дни, когда мы ужинали вместе, у Вирати была возможность убедиться в том, что Оорк прекрасный собеседник, может быть веселым шутником и его напускная строгость лишь дань его высокому гражданскому чину, один из инструментов управления. Право же, не будь Оорк Элт женат, полюби он мою сестру и попроси у меня её руки, то я ни минуты не стал бы сомневаться в счастье Вирати. Однако, Оорк был любящим мужем и более всего мечтал стать отцом ещё нескольких малышей. В этом он напоминал мне типичного краганца, который в обязательном порядке должен быть прежде всего отцом многочисленного семейства, чтобы быть признанным соплеменниками.
   Первое время Оорк с интересом выслушивал наивные признания Вирати, которая рассказывала нам о том, что она мечтает родить шесть-семь, а то и целую дюжину ребятишек и чтобы все они были погодками и чтобы среди них обязательно были близнецы. Он воодушевлено поддакивал ей и соглашался, что это действительно очень большое счастье, иметь такую многочисленную семью. Правда, когда он понял кого Вирати определила на роль счастливого мужа, его тут же, как ветром сдуло, и он старался больше не появляться поблизости от неё, если рядом не находилось как минимум с десяток старших офицеров корабля.
   Войдя в мой кабинет Оорк уже с порога спросил меня:
   - Итак, Кайор, скажи мне, что ты думаешь о моём плане колонизации Фроймила?
   - План великолепен, Оорк, но почему ты просишь меня о том, чтобы я дал ему свою оценку? Разве моё мнение хоть что-нибудь может значить? - Съехидничал я в ответ и, встав из-за стола, не спеша подошел к бару, чтобы налить себе и ему по бокалу лёгкой риссы.
   Усаживаясь в кресле поудобнее, Оорк, наконец, сказал то, чего я от него давно ждал:
   - Извини Кай, что я скрыл это от тебя. Я просто не хотел торопить события. Мне нужно было дать тебе время присмотреться ко получше, чтобы ты мог сделать относительно меня свой собственный вывод. Всё обстоит таким образом, что у меня есть устная договорённость с главным военным администратором космофлота Интайра, что окончательное решение будет принадлежать только тебе. Флоту "Уригленна" нужна для решения многих других задач и ещё задолго до окончания строительства вся твоя деятельность была расписана чуть ли не на сотню лет вперед. Так уж вышло, что Верховный администратор Кин согласился с тем, что мой план колонизации Фроймила и то, что за этим последует, особенно поиск путей для достижения союза с Краганом, стоит двух, трёх десятков новых баз космофлота. Сам понимаешь, Кайор, это действительно так, ведь за сектором Крагана лежат совершенно неизученные нами области галактики. Вот поэтому администратор Кин и переложил всё на администрацию космофлота. Твой босс, Кайор, чертовски хитрый тип, он приказал тебе тайно дойти до Фроймила, столь же тайно осмотреть этот район космоса и уж потом, вернувшись на Интайр принять решение, станешь ли ты главным военным администратором Фроймила на то время, которое понадобится колонии для того, чтобы встать на ноги. Только после этого ты сможешь принять самостоятельное решение относительно своего дальнейшего места службы. Вот я и хочу узнать, космос-адмирал Клиот, каким будет твоё решение?
   - Что, Старик Вадж так и сказал: "Это крейсер Кувалды, вот пусть он сам всё и решает." - Уточнил я на всякий случай, хотя знал абсолютно точно, что именно этой фразой был закончен за день до отлёта разговор главного военного администратора Интайра космос-адмирала Ваджа и администратора Оорка Элта.
   Посмотрев на меня с подозрением, Оорк подтвердил:
   - Да. А ты что же, Кайор, прослушиваешь кабинет главного военного администратора космофлота?
   - Нет, Кайор, но у него есть адъютанты и когда Старик того пожелает, они немедленно информируют нас о некоторых его высказываниях. - Ответил я.
   Усмехнувшись, Оорк потребовал от меня уже более жестким тоном:
   - Ну, тогда меня тем более интересует твой ответ, Кайор?
   Решив не мудрить я ответил откровенно:
   - Я за это, Оорк, но у меня будет одно условие.
   - Какое? - Спросил меня Оорк.
   - Исполняя обязанности главного военного администратора колонии, я всегда буду придерживаться своих взглядов на безопасность Интайра. Уж коли Старик позволил мне самому принять решение, то он, видимо, рассказал тебе и о всех моих вредных привычках, а я от них вовсе не собираюсь отказываться даже в угоду тебе. - Ответил я администратору Элту, надеясь, что Старик и в самом деле рассказал ему о том, в чём я вижу смысл своей службы в военном космофлоте Интайра и как я понимаю смысл своего воинского долга.
   Видимо между Оорком и Стариком был очень доверительный и долгий разговор, раз он, утвердительно кивнув головой, сказал мне очень официальным тоном:
   - Разумеется, космос-адмирал Клиот. Всё, что происходит в радиусе полутора тысяч световых лет от того места, где базируется Золотая эскадра, является предметом ваших особых забот и я никогда не буду чинить вам никаких препятствий. Вы будете вправе принимать собственные решения по любому поводу, будь то необходимость утереть слёзы маленькой девочке или подвергнуть бомбардировке планету противника. Служить и защищать, так ведь, Кай?
   - Да, Орки, именно так. Служить и защищать, это мой главный девиз и я считаю что Интайр только затем и отдал под моё командование этот крейсер, чтобы мы могли служить и защищать и потому я привык самостоятельно оценивать степень опасности любого кризиса и принимаю все решения по его преодолению самостоятельно. - Подытожил я наш разговор и решительно хлопнул ладонью по столу.
   Оорк кивнул мне в ответ головой и улыбнулся, показывая что он полностью разделяет мое отношение к службе. Мы поговорили с ним о деталях предстоящей в будущем операции и о том, что нам предстоит сделать в ближайшее время, проводя рекогносцировку. Командир БЧ-75, клятвенно заверял меня в том, что сможет держать "Уригленну" невидимой хоть целую вечность и никто в галактике не сможет нас засечь независимо от того движемся мы со скоростью в два световых года в час или дрейфуем без ускорения на до световой скорости. С точки зрения военной тактики, это было просто невероятным преимуществом над возможным противником.
   По какому-то невероятному стечению обстоятельств, уже буквально через пару часов после нашего разговора Золотой эскадре пришлось доказать на деле верность своим боевым традициям. Мы как раз обсуждали сколько времени нам потребуется на то чтобы загрузить "Уригленну" и будет ли все готово к погрузке к тому моменту, когда мы вернемся к Интайру.
   Более всего меня удивляло то, что администратор Элт был настолько уверен в том, что ему удастся положительно решить вопрос в штабе космофлота, что даже оплатил большую часть стоимости оборудования, заказанного для колонии. На мой взгляд это выглядело полной афёрой, но он, похоже, был настолько уверен как во мне, так и в Старике Вадже, что пошел на этот рискованный шаг. Откажись Старик разговаривать с ним и он оказался бы по уши в дерьме. Я как раз только-только собрался спросить его об этом, как тут, словно сбесившись от скуки, завыла сирена боевой тревоги.
   В первую очередь это явилось неожиданностью для меня самого. Хотя мы и вышли уже почти к границам Гегемонии Интайра, мы находились в одном из самых спокойных пограничных районов, открытом для свободных полётов. Здесь было множество старых красных звёзд, имелось достаточное количество планет, богатых металлами и потому многие из них были сданы Интайром в концессию не только космошахтерам из миров Гегемонии, но и космошахтерам из многих других миров из трёх ближайших секторов галактики.
   Поэтому этот район Гегемонии, в котором не было обитаемых миров, был местом весьма оживленным. Да, и курс я приказал проложить через него не случайно, желая проверить систему оптической маскировки. Так как я сам не отдавал приказа об очередной учебной боевой тревоге, то стало быть она была настоящей. Долго гадать нам не пришлось и как только сирена умолкла, тотчас вспыхнул обзорный экран, расположенный напротив моего письменного стола и на нём появилось встревоженное лицо старшего офицера, который немедленно ввёл меня в курс дела, сказав встревоженным голосом буквально следующее:
   - Адмирал, нами получен сигнал о нападении семи тяжелых толринских крейсеров на рудовоз с Зиона. Толринцы намерены взять рудовоз на абордаж и зионские космошахтеры просят всех о помощи. Кажется, это обычная грызня между корпорациями, но на этот раз в ней решил поучаствовать космофлот Толрина. Мы находимся от места нападения в семнадцати световых часах, а ближайшие крейсера нашего космофлота не менее, чем в пятидесяти четырёх световых годах. Каков будет ваш приказ адмирал?
   Не раздумывая ни одной лишней секунды, я приказал:
   - Командиру эскадры крейсеров-истребителей: - подготовить крейсера к бою. Идут третье, четвёртое, седьмое и одиннадцатое звено. Навигационной рубке: - проложить курс к месту боя. Всем огневым башням: приготовиться к огневой поддержке. Командиру машинного отделения: - скорость на максимум. Призракам: - держать маскировку. Трюмные духи: - приготовиться к приёму груза. Общий приказ: - захватить нарушителей! Пошевеливайтесь, ребята, зионцы отличные парни, хотя и не пьют золотой риссы, они в ней просто живут, а с толринцами нам ещё ни разу не приходилось драться. Так что не опозорьтесь.
   Мы немедленно перебрались в навигационную рубку, где для нас уже были подготовлены боескафандры. Судя по тому, как быстро Оорк облачился в свой боескафандр, мне сразу стало понятно, что прежде, чем начать гражданскую службу, этот парень провёл несколько лет в космофлоте. Правда, на этот раз ему не светило принять участия в боевой операции сколь бы хорошую военную подготовку он не имел. Этим делом должны были заниматься специалисты экстра-класса, именно такие, какими и были все мои парни. "Уригленна", с каждой минутой набирая скорость, шла на сближение с крейсерами противника. Экипажи крейсеров уже приводили свои машины в полную боевую готовность, канониры заняли свои места за пультами управления огнём, турбины были прогреты, но маршевых окон не открывали, а командиры крейсеров заранее рассчитывали траектории боевых маневров.
   Толринские крейсера в это время методично разбивали огневые башни рудовоза, делая это с хирургической точностью, чтобы ни в коем случае не повредить ходовых турбин и жилых отсеков. Зионцы, яростно огрызаясь огнём из тяжелых корабельных бластеров и энергомётов, не замолкали ни на минуту, комментируя действия нападавшего на них врага и призывая всех в свидетели такого варварского акта агрессии. Толринцы тоже не молчали и громко требовали, чтобы зионские космошахтеры немедленно прекратили сопротивление и сдались, так как они не выполнили условия контракта, перепродав уже оплаченную Эталом партию обогащённой урановой руды. Зионцы посылали их куда подальше, ссылаясь на то что Этал не оплатил Файриозу контракт на поставку каких-то генераторов и теперь урановая руда будет направлена на эту планету.
   В общем это был какой-то несусветный кавардак в котором принял косвенное участие Этал, один из миров Гегемонии Интайра. Но так или иначе, а толринские крейсера вторглись в зону, контролируемую Интайром и это было незаконное вторжение. Правы были зионские космошахтеры или не правы, это уже было дело пятое, а вот то, что в пределах Гегемонии Интайра шел бой, явно было актом агрессии по отношению пусть и не в отношении нашего союзника, но в отношении вполне дружественно настроенного, к Интайру, мира. Так что мне требовалось незамедлительно провести полицейскую акцию и арестовать виновных, но в том то и дело, что это были не какие-нибудь корпоративные лоханки, а боевые тяжелые крейсера. В этом и заключалась вся прелесть момента, ведь до сих пор космофлоту Интайра не доводилось сражаться с тяжелыми крейсерами Толрина, которые составляли основу военно-космического флота этой планеты.
   Получить полное представление о боевой мощи толринского космофлота можно было только в бою и потому я бросил против семи крейсеров четыре своих лучших боевых звена. Задача перед ними была довольно сложная. Первым должно было вступить звено космос-майора Дарафа Илькана и, связав крейсера своим манёвром, постараться оттащить их от рудовоза подальше. После этого в бой должны были вступить ещё три звена, чтобы окончательно принудить противника сдаться. Это, конечно, в идеале, а там следовало посмотреть, как будет складываться ситуация. Во всяком случае ещё два крейсера должны были отконвоировать зионский рудовоз к Кештару, где с космошахтерами и грузом обогащенной урановой руды должен будет разобраться независимый арбитражный суд.
   Когда я сформулировал задачу своим космолетчикам, Оорк, взглянув на меня одобрительно, позволил себе заметить:
   - Превосходно, адмирал, а ты подумал о том, что толринцы могут просто сжечь звено Дарафа Илькана? Их крейсера по крайней мере, втрое мощнее наших.
   - Зато на нашей стороне скорость, манёвренность и внезапность атаки, Орки и к тому же не забывай о том, что это лучшее звено Золотой эскадры, а Дараф Илькан пилот от Бога, так что вряд ли толринцы смогут взять его крейсера в перекрестие прицелов своих энергометов, а поскольку ракет с термоядерными боеголовками они точно применять не станут, это я знаю наверняка, то мы просто поиграем с ними в войну. - С улыбкой ответил я Оорку и незаметно достал из кармана свой самый счастливый амулет, оплавленный осколок стайлара, который однажды извлекли из моего плеча корабельные костоправы после того, как он прошил броню моего боескафандра.
   До выхода "Уригленны" на позицию атаки оставались считанные минуты и я велел космос-майору Илькану приготовиться к старту сказав этому малышу-тайри:
   - Дараф, твой выход через семь минут. Ты готов, надрать задницу этим здоровенным верзилам, Музыкант?
   - Да, Звёздный Отец! - Услышал я в ответ и сказал:
   - Ну, тогда жди зелёного сигнала.
   Потянулись томительные минуты ожидания. Мы были буквально на расстоянии нескольких световых минут от места боя и уже сбросили скорость и легли на параллельный курс, когда толринские крейсера внезапно стали перестраиваться в новый боевой порядок, явно, намереваясь пойти на сближение с яростно отстреливающимся рудовозом и выпустить из своих трюмов десантные космоботы. Сделать этого они не успели, так как внезапно, буквально ниоткуда в космосе появилась шестерка новых крейсеров-истребителей Интайра и открыла по ним шквальный огонь. Канониры целились исключительно по боевым системам толринских крейсеров и в первые же секунды заставили замолчать полтора десятка тяжелых энергометов. Крейсера противника моментально отказались от завершения атакующего боевого построения и бросились врассыпную, поставив плотный заградительный огонь.
   Звено Дарафа Илькана собралось в тесную группу и заложило крутой вираж, стремясь встать между крейсерами Толрина и рудовозом. На рудовозе служили бывалые космолётчики и командовал ими чертовски отличный капитан, который моментально сообразил, что ему, наконец, пришли на помощь. Уцелевшие огневые башни открыли огонь из всего, что ещё только могло стрелять и это был не прицельный огонь, а просто отвлекающий огненный веер, призванный прикрыть интайрийские крейсера.
   Лишь тогда, когда крейсера звена Дарафа Илькана вновь рассыпались и построились в атакующие порядки, рудовоз резко увеличил скорость, но сделал это только для того, чтобы совершить быстрый манёвр и зайти своему противнику во фланг. При этом его курс едва не пересёкся с курсом "Уригленны" и главному пилоту пришлось взять управления кораблем на себя, чтобы стремительным броском увести корабль в сторону.
   Пока всё шло просто превосходно, вот только капитан рудовоза был слишком уж отважным воякой и, получив поддержку, во что бы то ни стало решил записать на свой боевой счет как минимум парочку крейсеров врага. Это у него получилось и его канониры лишили хода два крейсера, которые мгновенно пропали в космической дали. Поэтому я отдал приказ и ещё два крейсера покинули ангары "Уригленны", а их командиры немедленно вступили в переговоры с капитаном рудовоза, предлагая ему покинуть поле боя в их сопровождении. Капитан, к счастью, попался сговорчивый и, пальнув по толринским крейсерам ещё пару раз для острастки, быстро отвалил в сторону. При этом в эфир тотчас полетели его победные реляции, не смотря на тон которых он согласился идти курсом на Кештар.
   Толринцы, видя что их добыча уходит, решили вздуть своих обидчиков и в космосе завязалась отчаянная дуэль. На толринских крейсерах тоже служили отнюдь не деревенские увальни. Сбитые метким огнём моих лучших канониров башенные энергомёты были моментально заменены на новые и толринцы открыли по звену Дарафа Илькана ураганный огонь пользуясь тем, что энерговооруженность их крейсеров намного превосходила нашу. К месту боя приковылял на одной турбине ещё один толринский крейсер и хотя его манёвренность и скорость несколько понизились, это вовсе не относилось к отваге его экипажа и решительности командира.
   Примерно полтора часа в космическом пространстве крутилась эта огненная карусель, в которой каждая сторона старательно показывала всё, на что она была способна. Один из наших крейсеров был подбит и, лишившись хода, вынужденно лёг в дрейф. Толринцы оказались не только отважными, но и чертовски благородными воинами, они не стали добивать наш крейсер не смотря на то, что он продолжал вести огонь со всё увеличивающейся дистанции.
   Вскоре к месту боя подтянулся седьмой крейсер толринцев, механики которого умудрились за это время "пересыпать" турбины, и хотя ход и маневренность у него были совсем ни к черту, его канониры палили очень метко. Пока что этот поединок проходил, как вполне спортивный, толринцы, которые и по рудовозу-то стреляли очень аккуратно, видя, что наши крейсера не метят по навигационным рубкам, а лишь стремятся лишить их огневой мощи, отвечали ребятам Дарафа Илькана той же монетой, но кто знает, как долго это продолжалось бы, а потому к исходу второго часа боя я отдал приказ остальным трём звеньям блокировать крейсера противника со всех сторон и наконец вышел в эфир, говоря на тайри, но зная при этом, что мои слова будут автоматически переведены на толринский язык:
   - Господа, с вами говорит космос-адмирал Кайор Клиот по прозвищу Кувалда, командир тридцать первой Золотой эскадры военно-космических сил Интайра. Предлагаю вам почётную капитуляцию в обмен на свободу и беспрепятственное возвращение домой по истечение шести интайрийских месяцев. Вопрос о праве собственности на груз рудовоза "Ларийский странник" будет решен в независимом арбитражном суде на планете Кештар.
   Командир звена тяжелых крейсеров толринского космофлота был весьма здравомыслящим офицером. Крейсера немедленно прекратили огонь и он вышел в эфир с вопросом, заданном мне на неплохом уири:
   - Адмирал Кувалда, с вами говорит высокий командор космического флота Толрина Гин Шноссримна. Нам будет оказано должное уважение или мы будем посажены в карцер?
   В ответ на это я вежливо сказал:
   - Никакого карцера, командор Шноссримна, вы и ваши товарищи достойны всяческого восхищения и уважения как за вашу отвагу, так и за исключительное благородство в бою. Прошу вас построить корабли в линию и добро пожаловать на мой крейсер, командор. Сейчас вы его увидите и потом сможете сказать своему начальству, что были вынуждены сложить оружие перед превосходящими силами даже не своего противника, а тех, кто несёт ответственность за порядок и спокойствие в этом районе галактики Хизан.
   Если у командора Шноссримна и были до этого сомнения в правильности своего решения, капитулировать ввиду наличия у противника всего шестнадцати свежих лёгких крейсеров Интайра, которые почти ничем не уступали его тяжелым крейсерам, то они полностью развеялись, как только он увидел "Уригленну". Пока крейсера, мои и моего противника, перестраивались в пространстве и заходили на посадку через огромные вакуум-шлюзы ангаров, заставленных в три яруса боевыми крейсерами Золотой эскадры, я успел переодеться и приготовиться к торжественной встрече такого славного противника.
   Вирати примчалась ко мне в каюту тотчас, как я отдал приказ построить строй почетного караула на главной палубе ангарного отсека. Она тотчас принялась докладывать мне о том, кто такие толринцы, чем они дышат, что едят и какими напитками накачиваются в минуты отдыха. С её слов выходило так, что это вполне приличные ребята, очень схожие с интари по биологии и химизму тела, только очень уж здоровенные, под два с половиной метра роста, весьма красивые, хотя и темнокожие. Ну, это я знал и сам, без её подсказок, так как не раз заходил в сектор Толрина. Поэтому я быстро прекратил поток её словоизлияний, сказав:
   - А ещё малышка, они любят пить этиловый спирт, разбавленный соком ягод фуа, есть едва поджаренное мясо с кровью и очень любят, когда маленькие интары одевают на себя самые роскошные бальные платья и множество драгоценностей. Поэтому, Вирати, немедленно отправляйся на свою половину и переоденься. Это приказ, дорогая сестричка и он относится, кстати, ко всем интарам "Уригленны". Нам нужно соблюдать дипломатический этикет, если мы не хотим, чтобы толринцы подняли восстание.
   По большей части, за исключением разве что драгоценностей, я говорил Вирати правду, так как для толринцев женщина в военном мундире это уже не только мужчина, но и оскорбление их нравственности. А вообще-то толринцы, как я их помню, были очень похожи на землян негроидной расы, только были немного светлее и их волосы были лишь слегка волнистыми. Зато они были настоящими гигантами, смелыми до отчаянности, и, все, как один, жутко благородными. Они ведь все были дворянами, так как Толрин, как и Краган, тоже был Звёздной империей. Только толринцы были на голову выше краганцев по части рыцарства.

ГЛАВА ВТОРАЯ

  
   Когда я сравниваю три своих жизни и три галактики, в которых мне довелось их прожить, а именно: родную галактику Хизан, галактику Млечный путь почти миллионолетней давности, когда в ней не было разумных существ, и эту же галактику в наше время, с её Галактическим Человечеством, мне очень трудно сделать выбор, какая же из трёх моих жизней была самой яркой и какая из трёх галактик мне нравилась более всего.
   То, чем стала галактика Млечный путь за этот миллион лет, было, отчасти, делом и моих рук, а потому мне трудно говорить о том, хорошо ли всё у меня получилось. Когда же я вспоминаю галактику Хизан и особенно то, чем закончилась экспедиция Эмиля, мне становится страшно. Неужели Эмиль всё-таки нашел путь к дому? Если так, то что же произошло с галактикой Хизан за время нашего отсутствия?
   Вообще-то, жизнь в галактике Хизан была всё же немного веселей, чем в галактике Млечный путь. Мы в то время изучили лишь небольшую часть её Срединной доли и эта малая часть по числу звёзд была почти вдвое больше этой галактики, а ведь вся Срединная доля той огромной галактики составляла менее сорока процентов всего её объема. Вот и посуди сам, старина, сколько неизведанного было в ней.
   Даже в той малой части Хизана, где мы чувствовали себя, как рыба в воде, насчитывалось 126 рас разумных существ и это было просто великолепно. Галактическое Человечество это ведь та же Терра, только разбитая на тысячи частичек и увеличенная в сотни раз. Даже при всём том, что каждая планетарная цивилизация уникальна и породила огромную массу своих собственных приколов, я всё время ловлю себя на мысли, что где-то у же видел то или это. В Хизане всё было по другому. Там было такое разнообразие жизненных форм разумных существ, что у кого угодно голова кругом пойдёт.
   И у каждой расы имелись свои собственные цели и жизненные предпочтения. Вот где был простор для межзвёздной дипломатии, вот где была работа. А добавь к всему этому то, что большая часть этих миров, так же как и в Млечном пути, относилась к кислородному циклу и представь себе чужую кулинарию, да, это же просто восторг! Хотя меня чужая кухня в то время не очень то интересовала из-за слабости наших интайрийских желудков, но зато культура и искусство других миров всегда были моей слабостью.
   В своём доме, в Кирене, я собрал огромную коллекцию картин, скульптур, произведений декоративно-прикладного искусства, мебели и многого другого. Правда, всё это были одни только голографические копии, записанные на инфокристаллы, но и их у меня был целый здоровенный шкаф. С неописуемым волнением я ждал того момента, когда в провинцию Кирен вернутся торговые экспедиции, которые я финансировал на свой страх и риск. Честное слово, если бы не моя маниакальная страсть управлять и руководить чем ни попадя, я точно подался бы либо в звёздные торговцы, либо в отряд сверхдальней разведки. Меня и то и другое привлекало. Ума не приложу, с чего это Дараф Илькан сменял её на службу в Золотой эскадре Кая.
   Даже теперь, когда я помотался по галактике вместе со шкипером Мерком, во мне не угас зуд дальних путешествий и как только мы разберемся с Галаном и возведем Сорки на трон, я, право слово, построю себе какую-нибудь быстроходную посудину повместительнее и рвану за пределы галактики, посмотреть что там и как. Путешествовать среди галактик, что может быть прекраснее? Это же самое великолепное занятие для таких старых ворчунов, как ты и я, и самое умное. Так что, старина, если тебе надоест твоя нынешняя работенка со всеми её хлопотами и головной болью, присоединяйся ко мне.
  
   (Высказывание Эда Бартона, сделанное им в разговоре наедине с президентом Руссии Богуславом Вихрем)
  
   Галактика "Хизан", Срединная доля, Синий сектор, Зона Гегемонии Интайра, приграничный район красных звезд, зона рудных концессий, борт космического корабля "Уригленна", идущего курсом на планету Фроймил.
  

Примерные координаты во Вселенной:

Галактика Хизан, расположенная

в срединной части Вселенной

Галактические координаты:

Срединная доля галактики,

Синий сектор Гегемонии Интайра

Планетарное время:

38 день месяца айн,

23404 года Звездной Эры

16 часов 30 минут

по часовому поясу Сартуаза

  

Продолжение рассказа Сержа Ладина.

  
   К счастью и парни командора Шносримны, да, и все мои космолётчики отделались лишь лёгкими ранениями, синяками и ссадинами. Зато нашим крейсерам здорово досталось. Но результаты боя были просто великолепными и для меня, и для командора Шносримны, ведь мы оба он получили неплохое представление о тактике ведения боя. Поэтому, сразу же после того, как отряд из трёх с лишним тысяч толринцев прошел сквозь строй почётного караула под звуки толринского военного марша и мы с Гином обменялись любезностями, он немедленно пророкотал своим громовым басом:
   - Адмирал Кувалда, ваши космолетчики были просто великолепны! Теперь, когда я увидел, как вы сражаетесь, я буду настойчиво советовать своему командованию всеми силами искать союза с Интайром. И к тому же вы научились выводить в космос целые города.
   На моё предложение отправиться в жилой отсек, который был подготовлен для его отряда, командор Шноссримна ответил решительным отказом. Он сказал мне, что его космолетчики не столько устали, сколько проголодались за время боя и потому очень надеется на интайрийское гостеприимство. Поскольку я был готов именно к такому повороту событий, то в адмиральской кают-компании уже вовсю кипела работа. Техники крейсера срочно перебрасывали из трюмов в офицерский жилой отсек мебель подходящего размера, а стюарды, которым пришлось срочно переквалифицироваться в коков, ломали себе голову над тем, как бы им поджарить на вертелах сотню свежих, кровоточащих, здоровенных туш гелланов, только что вынутых из стасис-кладовых. Для толринцев жареное мясо было самое лакомое блюдо, которое должно было непременно расположить их к нам.
   Интари тоже ели мясо, но приготовленное без специй и на пару, у нас в то время были нежные желудки и потому пища готовилась очень тщательно и все продукты обрабатывались специальным образом в кулинарных комбайнах. Куда больше нам подходили блюда приготовленные из рафинированного белка и протеинов, нежели мясо приготовленное на открытом огне. В какой-то мере это наносило нам вред, так как некоторые наши соседи из-за этого считали нас слабаками и только то, что интари были очень сильны физически, пожалуй, даже сильнее, чем обычные люди, после первой же рукопашной схватки один на один и без боескафандров, нам удавалось внушить к себе уважение. Даже среди краганцев, но этим косматым парням не раз давали в пятак не комодесантники, а звёздные торговцы, которые практически ничем не отличались от них.
   Поскольку по давно заведенной в Золотой эскадре традиции стюардами были рядовые космодесантники, заступившие в наряд по обслуживанию офицерского жилого отсека, а среди них нашлось несколько толковых парней, которые были куда более опытными ксенобиологами, чем моя маленькая Вирати, то для них не составило особого труда подготовить блюда, которые пришлись бы по вкусу толринцам. Капрал Орл, сопровождавший меня на Толрин три сотни лет назад, когда я был ещё капитан-лейтенантом, немедленно пришел им на помощь. Он быстро научил стюардов, как при помощи парочки бластеров можно приготовить вполне приличное жаркое на вертеле, а заодно взялся приготовить нашим гостям их любимые напитки.
   Похоже, только он, да, ещё несколько медиков корабля остались спокойными при виде того, как прозрачная жидкость из канистр, на которых красовалась яркая этикетка с черепом и костями с броской надписью - "ЯД" - вливалась в большие хрустальные графины, на треть заполненные соком фуа. Интари, чьи веселящие напитки содержали в своём составе лишь несколько процентов ацетона, рисковали получить тяжелое отравление и даже отправиться к праотцам, хлебнув этой жидкости и потому капрал Орл делал это с особой осторожностью. Толринский сношт требовал к себе особого отношения.
   Пока шла подготовка к застолью, толринцы разбрелись по офицерскому жилому отсеку, а командор Шноссримна и ещё несколько его офицеров поднялись в навигационную рубку. "Уригленна" уже вернулась на прежний курс, но ещё не стала невидимой и не неслась на полном ходу к Фроймилу. Я представил Гину его недавнего противника, - космос-майора Дарафа Илькана и командор немедленно стиснул в объятьях невысокого, коренастого уири, который казался рядом с этим гигантом ребенком.
   Восхищение командора Шноссримны было столь велико, что он немедленно снял с себя золотую перевязь с командорским кортиком в сверкающих бриллиантами ножнах и вручил его Дарафу, присовокупив к нему один из своих многочисленных боевых орденов. Стюарды подошли к нам с подносами уставленными бокалами с золотой риссой и огромными хрустальными кубками с малиновым напитком, который толринцы называли сношт. И то и другое было выпито с энтузиазмом, так как действовало возбуждающе. Однако, толринцы, выпив сношта, совершенно спокойно запивали его риссой, в то время как нам это было категорически противопоказано.
   Добрая выпивка окончательно развеяла все тревоги Гина Шноссримны и он, когда я объяснил ему, что "Уригленна" выполняет специальное задание командования и потому буде вынужден сначала завершить его, а уж потом доставлю их на Интайр, откуда они смогут улететь даже не сделав ручкой приветственного жеста в адрес Старика Ваджа, лишь снисходительно махнул своей ручищей и благодушно пророкотал:
   - Кувалда, теперь ты можешь не беспокоиться! Пока на твоём огромном крейсере не закончатся запасы этого прекрасного сношта, вкуса которого я никогда не смогу забыть, тебе нас отсюда будет не выставить! Ну, а что касается встречи с космос-адмиралом Ваджем, так именно этого я и добивался, ведь у меня есть к нему устное послание от Толрина.
   Переговорив с Гином с глазу на глаз, я окончательно убедился в том, что у этого гиганта действительно нет ко мне претензий. То, что рудовоз был отправлен прямиком на Кештар, а не на Файриоз, его вполне удовлетворяло, ведь этого, помимо контактов с космофлотом Интайра, также добивался командор Шноссримна. Он даже попросил меня позволить ему связаться по супервизио с "Ларийским странником" поговорил немного и вполне тепло попрощался с капитаном рудовоза, сказав ему в итоге на прощание:
   - Счастливого тебе пути, капитан Кна Рулен, ты сражался чертовски отважно! Надеюсь, никто из членов твоей команды не пострадал в этом бою? А то порой у меня складывалось мнение, что твои канониры находились прямо в огневых башнях, так прицельно и слаженно они вели огонь.
   Капитан "Ларийского странника" не меньше Гина был рад именно такой развязке и сказал в ответ:
   - О, нет, всё обошлось, высокий командор Шноссримна. Благодаря заступничеству Сияющей Миноры все живы и я счастлив, что нам на помощь пришли крейсера Интайра, ведь мы уже приготовились к смертельной схватке, высокий командор Шноссримна и даже успели вырастить себе окончательные твёрдые покровы. Сам понимаешь, командор, для нас, истинных сынов Зиона, не может быть большего позора, чем быть кем-либо побеждёнными, хотя мы все и были до этого дня самыми простыми работягами-космошахтёрами. Долгих лет жизни тебе, Гин Шносримна, и пусть тебе всегда светит Сияющая Минора!
   Для высокого командора Гина Шноссримны это оказалось неприятным известием. Да, оно и было понятно, ведь Зион был водным миром, а зионцы более всего походили на огромных раков-отшельников, но, в отличие от них они закутывали своё мягкое тело в роскошные ткани. У зионцев было две жизненных формы, так сказать гражданская и военная. Мягкий зионец хоть мужского, хоть женского рода, это действительно обычный работяга, которому дано любить, веселиться и жить полной жизнью. Зато твёрдый зионец это уже могущественный воин, который жил только ради одного, для защиты своих мягких сородичей, с которыми он уже почти не мог общаться тесно и накоротке. Это заставило меня немедленно спросить капитана рудовоза:
   - Досточтимый Кна Рулен, я надеюсь, что твой хитиновый покров ещё не стал алым? Если ты всё ещё сверкаешь голубыми красками, я не стану так страдать.
   Кна Рулен включил экран обзора и нам всем предстало удивительное зрелище, - огромный, лаково блестящий, голубой рак с головой, похожей на отчасти на голову гуманоида, возлежал на боевом ложе перед пультом управления. Весело воздев вверх шесть своих рук, две из которых были вооружены огромными клешнями, оправленными сталью, он ответил:
   - О, благодарю тебя за твою тревогу обо мне, досточтимый адмирал Кайор Клиот! Как видишь, благодаря Сияющей Миноре я ещё могу вернуть себе мягкую форму и возвратиться к своим женам таким, каким они проводили меня в этот рейс.
   У меня действительно отлегло от сердца. В жизни Кна Рулена не произошло ничего необратимого и он мог ещё сбросить с себя хитиновую броню. На том наша короткая беседа была окончена. Гин выглядел расстроенным после этого разговора. Недовольно качая головой, он глухо пробасил:
   - Ох уж мне эти корпоративные хитрости! Нет ничего хуже, чем ввязываться в их дерьмовые разборки, Кувалда. Отправь я этот груз на Этал и вся ответственность лежала бы на зионцах, а если Кна Рулен сказал, что они приготовились к смертельной схватке, то мои руки были бы обагрены кровью невинных. Проклятье! К тому же сражаясь с этими морскими чудовищами я потерял бы чуть ли не половину своих парней. Они ведь запросто могут перекусить своими клешнями тяжелый боескафандр вместе с толринцем, находящимся в нём.
   Успокаивающе похлопав командора по локтю, выше я просто не мог дотянуться при всём своем желании, я сказал ему примирительным тоном:
   - Гин, тебе не в чем себя упрекнуть. Я ведь прекрасно понимаю, что ты затягивал бой с рудовозом, как только мог, и дожидался того момента, когда Интайр придёт на помощь зионцам и снимет с тебя такую задачу. Всё именно так и вышло. Надеюсь, твоё командование не сочтет твою почётную капитуляцию предосудительной, ведь ты прекратил бой виду явного преимущества сил противника, тем более что энергоресурсы твоих боевых систем уже иссякали, ведь бой был очень напряженным и перезарядить их ты просто физически не мог.
   Насколько я знал это, на Толрине каста военных жила по своим собственным законам и этот бой никак нельзя было назвать проигранным. Тем более, что высокий командор Шноссримна всё-таки выполнил поставленную перед ним командованием космофлота Толрина задачу, - обеспечил передачу груза рудовоза, итог пятилетнего труда зионских космошахтеров, в руки Закона, после чего вошел в тесный контакт с одним из высших чинов интайрийского космофлота. Теперь судьба груза будет решаться в полном соответствии с межзвёздным торговым законодательством, а именно эта задача была поставлена перед Гином командованием, и сможет встретиться благодаря мне со Стариком Ваджем. Так что когда мы отправились в адмиральскую кают-компанию, которая уже была подготовлена к встрече наших толринских гостей, настроение у него было превосходное.
   Толринцам очень понравилось, что для них было приготовлено такое огромное количество жареного мяса, здоровенные графины охлаждённого сношта, множество острых приправ и горы свежих, сочных фруктов. С весёлым гомоном эти великаны расселись за огромными столами, поставленными вперемешку со столами, за которыми сидели мои офицеры и нарядно одетые интары. Вскоре послышались весёлые шутки, громкий смех, в воздухе замелькали длинные ножи толринцев, похожие на наши древние мечи, которыми они рассекали огромные туши гелланов, источавшие кровянистый сок, были подняты вверх полуторалитровые кубки с малиновой жидкостью и изящные бокалы с золотистой риссой, в общем, начался веселый, дружеский пир. Вот уж точно, что толринцы попали с корабля на бал.
   Командор Шноссримна восседал за одним столом с нами. Справа от него сидела Вирати, я сидел напротив него и справа от меня сидела сияющая Джейлин. За нашим столом сидели так же с дамами Оорк Элт с золотой цепью на шее и Дараф Илькан. Мне тоже было чем одарить толринцев и когда прошли первые минуты веселья, я объявил гостям приказ главного военного администратора космофлота Интайра, космос-адмирала Ваджа об их награждении орденами Интайра, которыми отличалось их исключительное благородство и мужество. Толринцам это понравилось.
   Мой гость вёл себя за столом с грацией наследного принца, а он, собственно говоря, и был им. В отличие от своих солдат и офицеров, он не потребовал себе целой туши и довольствовался тем, что стюарды поставили перед ним огромное серебряное блюдо с целым окороком геллана, нарезанного ломтями толщиной в три пальца. К счастью, на моём корабле нашлись столовые приборы вполне подходящие Гину по размерам, но он ел очень мало и, выпив до дна кубок сношта, в дальнейшем обходился одной только золотой риссой. Он прекрасно понимал, что нам были опасны даже пары этилового спирта, которые могли вызвать у нас острое отравление. Понимали это и его товарищи и поэтому не возмущались тому обстоятельству, что на их виночерпиях на этом пиру были надеты небольшие респираторы, а над их столами парили воздушные фильтры, всасывающие в себя пары спирта. Но всё-таки их не очень устраивали те острые приправы, которые приготовили для них коки-любители, раз они обильно поливали жареное мясо чем-то густым и тёмно-коричневым из больших золочёных фляжек, которые принесли с собой.
   Разговор за нашим столом был весёлым и раскованным. Принц Гин Шносримна рассказал нам о том, как был обрадован, когда он, наконец, увидел на обзорном экране своего флагманского крейсера шестерку крейсеров Интайра и как был удивлён, когда после первого же залпа с его корпуса было снесено восемь башенных энергометов. Ещё больше он был поражен тогда, когда капитан рудовоза поставил между ним и крейсерами Дарафа Илькана такую плотную завесу огня, что он просто не смог засечь его боевого перестроения. На всякий случай Гин отдал приказ выстроиться в боевой оборонительный порядок, но тут Кна Рулен нанёс мощнейший удар по его правому крылу. Гин своими огромными ручищами показывал нам манёвры своего противника и свои ответные действия.
   Вирати вела себя за столом довольно странно, она демонстративно игнорировала Оорка и вся была поглощена обаянием этого громогласного толринца. Гин добавил к коллекции драгоценностей моей сестренки золотую цепь, украшенную бриллиантами и диадему из сапфиров. Он называл ее не иначе, как "Маленький Душистый Цветочек" и был с ней очень мил. Оорк впервые открыто проявил свое беспокойство и бросал на Вирати умоляющие взгляды. По-моему, он был готов в тот момент на любое безрассудство, лишь бы привлечь к себе её внимание. Меня это беспокоило гораздо больше чем то, что в кают-компании, внезапно, началось повальное братание моих офицеров с подчиненными высокого командора Шноссримны. Если мои разгильдяи не начнут пробовать сношт, то в этом не было ничего страшного, хотя, на мой взгляд обниматься с толринцами можно было только будучи облачённым в тяжелый боескафандр.
   В какой-то момент, когда Оорк стал уже подавать оркестру знаки, чтобы тот поскорее начал играть танцевальные мелодии, Гин подозвал к нашему столу стюардов и потребовал убрать со стола все столовые приборы и скатерть. Когда стол был чист, он достал из внутреннего кармана своего парадного мундира, пошитого из натуральной кожи окрашенной в синий и красный цвета, черный футляр внушительных размеров. Кажется, только Вирати поняла в тот момент, что нам всем предстояло вскоре увидеть. Она удивленно вскинула брови и, восхищённо глядя на Гина Шноссримну, спросила его:
   - Гин, разве вы происходите из касты Вглядывающихся Вдаль, а не из касты Звёздных Воителей?
   Командор добродушно рассмеялся:
   - Мой Маленький Душистый Цветочек, Вглядывающиеся Вдаль есть в каждой касте Толрина и я один из них. Мне дано видеть Будущее, маленькая Вирати, и я хочу бросить кости восемь раз, чтобы рассказать каждому из вас, что его ожидает.
   Оорк рассмеялся в ответ на слова Гина:
   - Высокий командор, не ужели вы думаете, что кому-либо дано заглянуть в тьму будущего? Ведь это просто смешно! У нас на Интайре тоже находятся типы, которые частенько заявляют о том, что могут предсказывать будущее, но они, по крайней мере, делают это ссылаясь на положение звёзд или впадая в медитативный транс.
   Мне стало ясно, что Оорк сознательно нарывался на ссору, но у него ничего не вышло. Принц лишь ласково улыбнулся ему и промолчал. Джейлин, которая очень любила все эти колдовские штучки-дрючки, немедленно и безоговорочно встала на сторону Гина Шноссримны, задумчиво сказав:
   - Не скажите, администратор Элт, не скажите. Народ Толрина обладает такими способностями, которые иначе, как чудом, не назовешь. Если высокий командор согласится показать нам хоть часть его способностей, то и вы будете поражены.
   Гин рассмеялся, и, положив свой футляр на край стола, достал из кармана пригоршню серебряных монет и подбросил их над столом. Однако, монеты на стол не упали, а принялись медленно кружиться в воздухе. Лицо Оорка сморщилось в презрительной гримасе и он медленно положил свои руки на стол. На его правом запястье был надет массивный браслет генератора силового поля, весьма действенное оружие ближнего боя, но требующее длительных и упорных тренировок. Удлинив свою руку этим приспособлением, Оорк перехватил монеты и заставил их все выстроиться столбиком. Гин поднял свои руки над столом и добродушным тоном сказал:
   - Вот видите, господа, на моих руках нет браслета силового генератора, в то время как Оорк показывает нам своё блестящее мастерство владения этим сложным оружием. Но сможет ли он сделать с его помощью вот так?
   С этими словами браслет Оорка, каким-то непонятным образом сам соскочил с его руки и присоединился к танцу монет. Вид у Оорка был весьма недоумевающий, но эта игра продолжилась недолго. В следующее мгновение монеты исчезли, а браслет вернулся на руку администратора Элта. Раскрывая свой футляр, Гин попросил меня:
   - Кайор, насколько я знаю интари, вы умеете делать не только портативные генераторы силового поля, но и можете обеспечивать тишину даже на мясном рынке в самый разгар торговли. Ты не сделаешь это для меня, чтобы я не приказывал своим крикунам немедленно заткнуться? Мне не хотелось бы прекращать веселье, но мне для гадания действительно нужна тишина.
   В кают-компании к этому времени действительно стало очень шумно. Джейлин немедленно исполнила просьбу командора и включила систему шумоподавления, мгновенно установив вокруг нашего стола почти полную тишину. Одновременно с этим она ещё и слегка пригасила свет и мы все оказались, как бы в отдалении от этого веселого пиршества. Теперь уже ничто не могло помешать громадному толринцу показать нам свои магические фокусы с предсказанием судьбы.
   Открыв свой черный футляр, Гин достал из него сложенный в несколько раз платок из тонкой ткани, разрисованный вручную какими-то странными символами и весь исписанный древними толринскими письменами и ещё один футляр, на этот раз прозрачный, в котором лежали в ячейках мелкие кости какого-то животного, похоже очень старые и уже потемневшие от времени. На этих костяшках были вырезаны какие-то полуистёртые от частого употребления и потому трудно различимые знаки. Гин постелил платок перед собой на стол и высыпал кости в голубой шелковый мешочек. Завязывая мешочек тесемкой, он сказал нам бодрым и очень весёлым голосом:
   - Когда мой отряд подходил к тому месту, где я должен был перехватить рудовоз, я бросил кости, чтобы посмотреть, чем всё это закончится, ведь я был в секторе, подконтрольном Гегемонии Интайра, а Толрин рассматривает ваш мир, как своего возможного стратегического союзника и мне было необходимо знать о том, как сложатся события и что я смогу предпринять, чтобы выполнить задание командования и при этом не развязать войны между Интайром и Толрином. Руны сказали мне, что меня ждёт тяжелый бой с рудовозом и что вскоре ему на помощь придёт огромный крейсер Интайра, такой огромный, что я даже сначала стал сомневаться, а не посмеялись ли древние знаки надо мной. Ещё руны назвали мне имя моего противника, который предложит мне почетную капитуляцию - Кайор Клиот и название цели, к которой он ведёт свой огромный корабль - планета Фроймил. Магические руны сказали мне также, что я должен предсказать всем вам вашу судьбу и сделать подарок одной маленькой интаре, вручить ей самую большую драгоценность моей великой касты, магический камень Толрина. Кто будет первым, друзья?
   Всё, что я услышал от Гина, заставило меня смутиться. То, что он мог знать моё имя и то, что "Уригленна" была самым огромным крейсером Интайра он действительно мог знать, в конце концов в толринском космофлоте тоже был корпус разведки, но вот как он узнал о Фроймиле? То, что среди толринцев, да, и не только среди них, попадались телепаты было давно известно нам, и мы к этому были готовы. Интари хотя и не обладали такими способностями в естественном порядке, преуспели в этом технически. Мои ментоскописты могли не только считывать сигналы мозга, но и расшифровывая их, могли узнать мысли любого разумного существа. Они же и защищали наши собственные мысли от прослушивания чужими телепатами, накладывая на наше сознание ментальный щит, так что мне пришлось призадуматься над словами толринского принца.
   Первой отважилась узнать своё будущее Вирати. По просьбе Гина она приложила мешочек с костяными рунами к своему лбу и подержала его так секунд десять, после чего командор попросил её развязать шнурок, высыпать руны на ладонь и подбросить их над платком. Костяшки рассыпались по всему платку, а некоторые даже вылетели за его пределы. Несколько минут Гин изучал положение рунных знаков и затем принялся говорить:
   - Маленький Душистый Цветочек, ты вскоре отправишься в далёкое путешествие и найдешь там свою любовь, но пройдет целая вечность, пока ты услышишь смех своего первенца. Всё произойдет по твоей воле, но ты, отправившись в полёт, больше никогда не увидишь восхода Тифлиды.
   Все предсказания командора Шноссримны были весьма краткими и каждому из нас было уготовано отправиться в долгий полёт, чтобы никогда не вернуться на Интайр, но при этом никому из нас не грозила скорая смерть или страдания. Вот только Оорку было предсказано, что он встретит вскорости то, чему не сможет противиться и что это изменит его жизнь полностью. Ну, и ещё все восемь предсказаний так или иначе говорили нам о том, что мы все примем участие в великих событиях. Мало того, что предсказания Гина были довольно краткими и не называли точных дат и имён, они были ещё и весьма туманными. Даже сам командор был этим весьма удивлен и сказал:
   - Господа, я даже не знаю, шутка это или нет. Если древние кости пошутили над вами, то я сожалею, а если сказали правду, то черт его знает, что должно произойти с вами. Более туманных знаков я ещё никогда в своей жизни не видел.
   Кажется, только одна Вирати оказалась полностью удовлетворена сделанным предсказаниям и незамедлительно потребовала от Гина:
   - Высокий командор Шноссримна, вы говорили мне о талисмане, который должны мне вручить, я не могла бы на него взглянуть?
   Высокий командор сильно смутился под её пристальным взглядом и ответил каким-то неуверенным голосом:
   - Да, мой Маленький Душистый Цветочек, разумеется, я непременно вручу тебе магический камень Толрина, но только не сегодня. Сначала я должен буду кое-что сделать и уж потом вручу тебе свой подарок.
   Мы снова вернулись к прерванному веселью, но уже без прежнего воодушевления. Всё-таки Гину Шноссримне удалось поколебать даже самых неверующих из нас. Меня его предсказание не очень-то задело, но вот Джейлин, явно, была напугана тем, что всем нам грозила какая-то неведомая опасность. Испугать её чем-либо другим было просто невозможно. Впрочем, уже спустя полчаса она отбросила все свои сомнения прочь и вновь веселилась. Когда же я пригласил её танцевать, она уже не думала ни о каких неприятностях.
  
   Галактика "Хизан", Срединная доля, Синий сектор, Зона Гегемонии Интайра, звездная система Тифлиды, планета Интайр, главный штаб космического флота Гегемонии Интайра.
  

Примерные координаты во Вселенной:

Галактика Хизан, расположенная

в срединной части Вселенной

Галактические координаты:

Срединная доля галактики,

Синий сектор Гегемонии Интайра

Планетарное время:

2 день месяца кобейн,

23404 года Звездной Эры

15 часов 00 минут

по часовому поясу Сартуаза

  

Продолжение рассказа Сержа Ладина.

  
   Весь дальнейший полёт к Фроймилу прошел без происшествий. Никем не замеченные мы добрались до звёздной системы Тедион, провели с борта "Уригленны" все необходимые исследования и даже спустили на поверхность планеты несколько роботов, чтобы получить дополнительные данные о Фроймиле. Краганские крейсера были довольно далеко от этого района, но заметь они какое-нибудь движение, то несомненно приблизились бы, чтобы произвести разведку боем.
   От толринцев никаких хлопот не было, за исключением разве что того, что они, пользуясь нашим гостеприимством, слопали за время полета к Фроймилу и от него к Интайру огромное количество мяса. Вообще-то эти ребята быстро нашли общий язык с моими космолетчиками и космодесантниками и даже умудрялись заступать вместе с ними на вахты и помогали им на хозработах. И это при том, что они провели собственными силами капремонт своих крейсеров, почти не прибегая к помощи моих инженеров и техников. Когда мы подходили к границам звёздной системы Тифлиды, толринские крейсера покинули ангары "Уригленны" и подошли к Интайру своим ходом, как военный отряд, прибывший с визитом доброй воли. Командование космофлота было очень радо этому визиту и я заработал в свой актив ещё несколько положительных очков.
   Перед тем, как подняться на борт своего крейсера, Гин Шноссримна, наконец, вручил Вирати свой подарок, которого она дожидалась несколько месяцев. Это был кулон изготовленный из камня овальной формы, довольно серенького на вид и к тому же на простом кожаном ремешке. На прощание Гин прошептал что-то на ухо Вирати, похоже приятное, так как моя сестрёнка вся так и расцвела от радости.
   В последние два месяца Вирати была паинькой и не бросала в сторону Оорка пылких взглядов. Правда, они частенько общались и даже мило беседовали несколько раз, но всё это происходило в присутствии других офицеров и носило вполне мирный характер. Впрочем, все это уже было уже несущественно, так как я твёрдо принял решение по прибытии на Интайр немедленно списать Вирати с "Уригленны" и направить её на учебу в военно-космическую академию.
   К Фроймилу Оорку предстояло лететь без каких-либо помех со стороны моей любимой сестрёнки. В отличие от Оорка, я то как раз верил в предсказания, а несколько задушевных разговоров с Гином только укрепили меня в этом. Гин не был телепатом, ему был подвластен лишь банальный телепорт мелких предметов на расстояние до пяти метров, да, телекинетическое воздействие на предметы массой не более килограмма.
   Да, Гин Шноссримна был сенситивом, но сенситивом маленьким-маленьким, однако, в то время я был поражен даже этим до глубины души. Гин сказал мне, что всякого предсказания можно избежать и что кости с рунными знаками, брошенные на покрывало Судьбы, показывают лишь самый реальный вариант Будущего. Ещё он сказал мне, что если кто-то попытается воспротивиться предсказанному и противопоставит своей Судьбе решительные действия, то будущие события пойдут уже совсем по другому сценарию.
   Так как главной движущей силой Судьбы в данном случае являлась Вирати, то я решил выключить её на время из сценария этой судьбоносной пьесы. Ведь не мог же я взять и отказать из-за этого Оорку и лишить Интайр такой невероятно привлекательной перспективы. Поэтому, как только "Уригленна" встала на суточную орбиту Интайра, я отдал приказ всем приданным мне специалистам покинуть борт крейсера, а экипажу и космодесанту отдыхать после полёта и нести сокращенную стояночную вахту. Мы же с Оорком сели в адмиральскую космояхту и направились в штаб флота, к Старику Ваджу.
   Главный военный администратор и командующий военно-космического флота Гегемонии Интайра и старый друг нашей семьи космос-адмирал Руирт Вадж не заставил нас ждать и принял буквально спустя пять минут после того, как мы вошли в его офис. Старик вышел нам навстречу из-за своего огромного письменного стола, тепло и по отечески обнял меня и сказал:
   - Рад видеть тебя, мой мальчик, рад видеть.
   К Оорку он отнёсся без фамильярности, но тоже очень тепло и даже предложил нам присесть в стороне от его письменного стола в уголке, на мягких, уютных креслах и велел адъютанту подать нам бутылку риссы и фрукты. Старик сам разлил золотистый напиток по бокалам, после чего добродушно попенял мне:
   - Ах, Кай, Кай... Ты всё такой же неисправимый романтик и никак не избавишься от своего благородства. Другой бы на твоем месте просто сжег эти толринские крейсера и дело с концом, а ты мало того что дал им бой, так ещё и предложил высокому командору Шноссримне почётную капитуляцию. А если бы он взял и подорвал на борту "Уригленны" термоядерные заряды? Что было бы в том случае, не будь Гин таким же благородным рыцарем, как и ты сам? Можешь не отвечать мне, малыш, ты с первых же минут вычислил, что этот великана нам не враг и что тебе нужно во что бы то ни стало залучить его к себе на борт и доставить на Интайр для беседы со мной.
   Оорк, рассматривая риссу на свет, не преминул заметить:
   - Вот именно, администратор Вадж, что было бы если бы у Интайра не нашлось таких благородных интар и интаров, которым можно было вложить в руки оружие такой сокрушительной мощи? Думаю, что никакой Гегемонии Интайра не было и в помине, но пока есть такие интары, как Кайор и вы, волноваться нет никакой причины. Ведь это же так просто. Я прав?
   Старик широко улыбнулся и ответил Оорку:
   - Да, администратор Элт. Всё действительно очень просто, в галактике не было бы Гегемонии Интайра, если бы в космофлоте не служили такие парни, как Кай, это и ребёнку не понятно. Во всяком случае после моего продолжительного разговора с принцем Гином Толрин уже послал на Интайр правительственную делегацию, чтобы подготовить дружеский визит Верховного Хранителя Толрина и в Верховном Совете сейчас уже строчат текст союзнического договора. Вот что значит вкладывать меч в благородную десницу. Ну, что ты скажешь, мой мальчик, о планах этого безумца, администратора Элта? Ты готов быть его правой рукой? Ведь я намерен настоять на его полной самостоятельности в отношении колонизации всего этого сектора спирального рукава, да, и на соседние сектора он также вправе претендовать. Следующие пять суперкрейсеров тоже будут отданы в ваше распоряжение, если ты, конечно, поддержишь его планы.
   - Я согласен, мой адмирал, но всё-таки у меня есть одно маленькое условие. - Ответил я адмиралу Ваджу и у того от моих слов глаза полезли на лоб.
   - Как, тебе ещё нужно и угождать теперь? - Воскликнул однокурсник моего отца.
   - О, мой адмирал, это сущий пустяк! - Тотчас воскликнул я, замахав руками - Джезар, пойми, речь идёт лишь о маленькой услуге, которую я прошу тебя оказать моей семье по старой дружбе. Тебе всего-то и нужно сделать, что немедленно подписать приказ о переводе космос-сержанта Вирати Клиот куда-нибудь подальше от "Уригленны". Думаю, если именно ты прикажешь ей поступить в академию космофлота, она не посмеет тебе перечить. Лично меня она слушать не станет.
   Адмирал Вадж помрачнел и проворчал:
   - Да, уж, наша маленькая Вирати задала мне дел, когда сначала добрые две с половиной сотни лучших командиров флота внезапно потребовали отпуска, а затем так же внезапно вернулись на свои корабли и были при этом мрачнее тучи. Что, дело действительно обстоит так серьёзно, мой мальчик?
   Мне ничего не оставалось делать, как честно признаться:
   - Да, мой адмирал, серьезнее уже некуда. Моя сестренка положила глаз на одного интара, а он, как на грех, женат, любит свою жену и не помышляет о разводе. Сам понимаешь, джезар, будет лучше если она побудет какое-то время вдали от предмета своего вожделения, а там глядишь всё и образумится. Девичьи слёзы высыхают быстро, мой адмирал.
   Старик задумчиво вздохнул и вполголоса произнёс немного в сторону:
   - Хотел бы я взглянуть на того парня, которому Вирати хочет подарить свою любовь. Повезло, счастливчику. Бьюсь об заклад, это, наверное, незаурядная личность.
   Я молча указал рукой на Оорка, который сидел насупившись. Старик сосредоточенно покивал головой и сказал:
   - Хорошо, мой мальчик, я сегодня же подготовлю такой приказ и лично поговорю с Вирати о её будущей флотской должности. Принц Гин был от неё в полном восторге и выдал мне один секрет Толрина. Оказывается, толринцы делаются мягкими, как воск, на переговорах, если их ведёт женщина. Вирати, естественно, ещё слишком мала для такой миссии, но увлечь рассказами о звёздной военной дипломатии я её смогу.
   Обменявшись еще кое-какими соображениями с адмиралом Ваджем, мы вскоре покинули его офис. Я направился на базу космофлота ругаться с интендантами, а Оорк в Верховный Административный Совет Интайра. Нам следовало немедленно приступить к погрузке имущества колонии и, главное принять на борт двенадцать миллионов синтеттов. Работы предстояло невесть сколько и я уже начал считать дни дожидаясь того момента, когда я снова поднимусь на капитанский мостик своего корабля и отдам приказ своим навигаторам проложить кратчайший курс на Фроймил. До этих пор мне спокойной жизни точно не будет, ведь я ввёл в действие последний резерв, джезара нашей семьи, ну, это что-то вроде кума, и Вирати мне этого ни за что не простит.
   Когда я вернулся на борт "Уригленны", Вирати уже получила приказ Старика, собрала все свои вещи и дожидалась меня. Как только я вошел в каюту она бросилась ко мне и радостным голосом воскликнула:
   - Кай, братик, космос-адмирал Вадж откомандировывает меня в академию. Мне предложено пройти ускоренный курс военной дипломатии и присоединиться к тебе на Фроймиле через два года. Обещаю, Кай, я уже через год сдам все экзамены и у тебя будет сестра военный дипломат!
   О Господи, какой же я был глупец, поверив в весь этот вздор, который, ничуть не смущаясь, несла эта маленькая чертовка. Она расцеловала меня в обе щеки, подхватила на плечо простой флотский мешок со своими пожитками и выбежала прочь. Я в тот момент так обрадовался, что не подумал о каком-либо подвохе и не заглянул на ее половину, а ведь она даже не забрала из спальни свою любимую куклу!
   В течение следующих семи месяцев, которые ушли на погрузку, у меня не было ни единой свободной минуты, чтобы помыслить о чём-либо ином. С Вирати за это время я так ни разу не увиделся. Несколько раз я пытался повидаться со своей сестрой, но нигде не мог её разыскать. Загрузить под завязку такой огромный корабль, как "Уригленна", стоило нам всем весьма немалых трудов, ведь мы брали на борт огромное количество грузов и к каждому контейнеру, к каждому градостроительному модулю стоило отнестись очень серьёзно, думая не столько о его погрузке, сколько о последующей разгрузке.
   Мы брали с собой всё, вплоть до шести боевых спутников, которые пришлось выставить снаружи, принайтовав их к корпусу корабля. По моему распоряжению в трюмы было загружено полсотни больших и четыре с лишним тысячи малых исследовательских жилых модулей, которые можно было тайно сбросить на любой планете и спрятать так хорошо, что их никогда бы не смогли обнаружить самые глазастые спутники-разведчики противника. Вместе с тем Оорк настоял на том, чтобы в трюмы были превращены боковые жилые отсеки корабля, благо в них ещё не были развёрнуты каюты и они были практически пустыми, хотя загружать в них контейнеры было подобно пытке.
   Вместе с тем меня ждали на Интайре и куда боле приятные события. В процессе подготовки к старту я познакомился с профессором Эмиилом Бор Зааном и был буквально ошеломлён им. Ошеломлён и покорён эти могучим, начинающим седеть интаром, был восхищен его умом и широтой взглядов. Правда, надо заметить, что хлопот от него мне, как командиру крейсера, было предостаточно, так как профессор Бор Заан был намерен развернуть свои исследования не то что сразу после высадки на Фроймил, а уже во время самой погрузки. Этот огромный интар, происходивший из народа уири, кажется, никогда не расставался со своим портативным компьютером и продолжал работать даже разговаривая с тобой. К счастью, на "Уригленне" имелись достаточно просторные лабораторные отсеки, а рядом с ними находились жилын и этот вопрос был решен очень быстро.
   Научно-исследовательский институт Эмиила Бор Заана должен был перебазироваться на борт крейсера не в авральном порядке, а постепенно, по мере подготовке помещений. Так же постепенно он должен будет перенесён на Фроймил. Старина Эмиил уже составил план работы и был уверен, что к моменту переселения интари из провинции Кирен на Фроймил ему уже будет чем обрадовать всех её жителей. Именно поэтому администратор Элт заказал для его института новейшее оборудование, самые современные приборы и технику, материалы и комплектующие, но самое главное из провинции Кирен было забрано то, без чего жизнь в ней заметно осложнится - Большой Мозаичный Мозг.
   Нельзя сказать, что жизнь в провинции остановилась бы полностью, но учитывая то, что Большой Мозаичный Мозг координировал её деятельность на протяжении добрых пятнадцати тысяч лет и являлся организационным ядром её администрации, уже одно это можно было назвать очень большой жертвой. Большой Мозаичный Мозг хранил в себе сведения о каждом жителе провинции и был способен решать как сугубо управленческие, так и научные задачи. Как раз именно то, что Великий Бэмми отправлялся на Фроймил, подвигло очень многих синтеттов, которые не без основания считали его сознание своим виртуальным домом, отправиться следом. В том, что они приняли такое решение, не было ничего удивительного, синтетты всегда были готовы прийти на помощь интари, но, пожалуй, впервые в истории Интайра такое огромное число синтеттов покидало его разом.
   Все они добровольно подписали контракт с администратором Элтом и обязались подчиняться всем его приказам, хотя уже его самое первое его распоряжение, данное синтеттам, произвести посадку на борт "Уригленны" и произвести самоконсервацию для того, чтобы до минимума сократить занимаемое ими на борту место, выглядело очень суровым. Синтеттам предстояло провести весь полёт до Фроймила вытянувшись по стойке смирно в специальных транспортных цилиндрах в одном из трюмовых отсеков "Уригленны". Не смотря на это никто из синтеттов не отказался, хотя все они были предупреждены об этом заранее. Вероятно, они согласились на это лишь потому, что на борту крейсера уже находился Великий Бэмми и они просто могли погрузиться в его сознание и провести эти месяцы с пользой для себя. В каком-то смысле слова это был бы для них отпуск.
   Однако, против этого я восстал с первой же минуты. Как командир боевого корабля я обладал на его борту всей полнотой власти и потому запретил Оорку Элту даже думать о том, чтобы перевозить синтеттов на Фроймил, словно скот. Для них были открыт пассажирский отсек корабля и принято на борт всё то, что должно было обеспечить им комфортное и веселое путешествие. О чём-либо другом я просто не мог и помыслить, ну, а для того, чтобы Оорк не ворчал по поводу их вынужденного безделья, я попросил синтеттов привести в порядок все остальные пассажирские каюты, хотя и не обязан был этого делать. Для этого на Интайре существовали сотни компаний, которые только тем и занимались, что организовывали быт интари как в наших городах, так и на огромных пассажирских космических кораблях. Поскольку синтеттам было выплачено за эту работу авансом весьма приличное денежное вознаграждение, я не стал тому противиться.
   Синтетты сопровождали интари более семнадцати тысяч лет. Это были создания, сотворённые разумом интари и они были нашими верными друзьями, помощниками во всех делах и самыми лучшими учителями в юности. Хотя синтетты официально не служили в космофлоте, а стало быть не входили в команду "Уригленны", их на борту моего корабля было двенадцать тысяч четыреста душ. Хотя синтетты нанимались командованием не для воинской службы, они добровольно несли вахты на вспомогательных, не боевых постах корабля и их не касались боевые тревоги. В их задачу входило на корабле другое. Они были призваны создавать на корабле уют, домашнюю обстановку в каютах космолётчиков и космодесантников и обеспечивать психологическую разгрузку. На "Уригленне" женщин-синтетт было впятеро больше, чем мужчин, что объяснялось соотношением на корабле интар и интаров и не трудно догадаться, что почти все их ночи были наполнены заботами.
   Не знаю уж как, но синтетты всегда точно знали когда и к кому им следует войти. Перед синтеттами открывались шлюзы всех кают и если кто-либо, проходя по коридору, видел форменную каскетку, висящую на специальном крючке створки шлюза, то он уже не задерживался перед входом в каюту и следовал дальше. При этом визит синтетты или синтетта вовсе не означал для интара или интары, что они обязательно будут заниматься сексом. Иногда это был просто задушевный разговор, иногда расслабляющий массаж, а иногда и весьма строгое внушение. В моём понимании синтетты были душой корабля и со всеми я не задумываясь ни одной лишней секунды подписывал очередной годовой контракт зная, что в любой момент синтетт или синтетта могли расторгнуть его и покинуть нас без каких-либо объяснений. Почему это иногда происходило я не знал, но это никогда не приводило к конфликтам.
   Почти никто не мог похвастаться долгими дружескими или приятельскими отношениями с синтеттами, но никто и не обижался на то, что к нему раз за разом приходила другая синтетта. Они сами знали когда им нужно быть постоянными и когда прекращать контакты и это тоже никогда не обсуждалось. Во всяком случае с синтеттами. Между собой космолетчики и космодесантники частенько трепались об этом, но, как правило, речь шла только о том, чем новеньким их обрадовали наши нежные и терпеливые подруги-синтетты.
   Когда на "Уригленне", внезапно, появилось свыше трёх тысяч гигантов-толринцев, которые все были мужчинами, то наши синтетты немедленно окружили их лаской и заботой, а затем и стали на время их подругами. Гин Шносримна был просто покорён и очарован их совершенством и говоря о синтеттах, которые частенько навещали его по ночам, восхвалял их до небес и называл самым мощным оружием Интайра. В чём-то я с ним был согласен, ведь это именно синтетты помогли нам завоевать сердца толринцев и сделать их своими союзниками.
   Те же красотки-синтетты, которые познакомились с толринцами гораздо ближе других членов экипажа "Уригленны", подготовили мне пусть и весьма общий, но довольно конкретный доклад, в котором очень высоко оценивали качества толринцев, как возможных союзников Интайра. В этом докладе не было ни единого слова, указывающего на личность того или иного толринца, синтетты никогда не выдавали чужих секретов, но он позволил мне сложить в голове более полное впечатление о Гине Шноссримне и его подчиненных. Впрочем, уже одно то, что тысяча сто семьдесят три синтетты подписали годовой контракт с высоким командором, говорило о том, что они отличные парни, хотя и ужасно здоровенные. Как раз именно это было самой лучшей рекомендацией Толрину и его отважным звёздным воинам.
   Это была только одна из причин по которой, я, узнав о том, как синтетты будут путешествовать к Фроймилу, пришел в негодование и устроил Оорку и его другу Эмиилу Бор Заану суровую и беспощадную выволочку. Мой разнос вразумил их и они больше не интересовались тем, как им сэкономить на их программе колонизации Фроймила. Впрочем, переплачивать им тоже не пришлось, так как я выбил для этого средства из командования космофлота, оформив все двенадцать миллионов синтеттов, как вспомогательную команду. Для синтетт это явилось полной неожиданностью. Как и всем интари им тоже были нужны деньги.
   Ещё одной особенностью этой экспедиции было то, что на борт "Уригленны" было погружено большое количество термоядерных боеприпасов. Не то чтобы мы собирались воевать с Краганом, это было исключено, а скорее для порядка. На борт моего крейсера было погружено имущество огромной ценности, а потому командование космофлотом сочло своим долгом доукомплектовать боевые системы корабля несколькими сверхмощными видами оружия, включая антиматы, и приказало мне принять на борт три сотни ракет дальнего радиуса действия, оснащенных термоядерными боеголовками.
   Право же, ввиду того, что на борт моего корабля должны были подняться несколько миллиардеров, которые, так же как и провинция Кирен, вложили в экспедицию немалые средства, это было вполне оправдано и если бы даже все тяжелые крейсера краганцев разом решили бы попытать счастья, у них ничего не вышло бы. "Уригленна" была способна постоять за себя не смотря на то, что ее личный состав был доукомплектован всего лишь двумя с лишними тысячами учёных. Старик Вадж, видя что Эмиил Бор Заан собрал вокруг себя лучших ученых Интайра, видимо, оскорбился и решил доказать ему, что и в космофлоте есть умные и толковые ребята.
   Впоследствии именно они смогли сделать так, что и моя "Уригленна", и все наши подземные убежища смогли пережить восмидесятитысячелетнее ожидание. Хотя, по сравнению с тем, что сделала команда Эмиила Бор Зана, это и не кажется таким уж фантастическим, то, что они сделали, без сомнения, было самым настоящим научным подвигом. Без их разработок нам вообще не суждено было сохранить своё научное и техническое наследие.
  
   Галактика "Хизан", Срединная доля, Синий сектор, Зона Гегемонии Интайра, звездная система Тифлиды, борт космического корабля "Уригленна", находящегося на суточной орбите планеты Интайр.
  

Примерные координаты во Вселенной:

Галактика Хизан, расположенная

в срединной части Вселенной

Галактические координаты:

Срединная доля галактики,

Синий сектор Гегемонии Интайра

Планетарное время:

25 день месяца ирн,

23405 года Звездной Эры

12 часов 00 минут

по часовому поясу Сартуаза

  

Продолжение рассказа Сержа Ладина.

  
   Настал 25-й день месяца ирн 23386 года Звёздной Эры. Ровно в двенадцать часов мы, три главных администратора колонии Фроймил, одетые в парадные мундиры, стояли на капитанском мостике. Зажав в кулаке свой талисман, доставшийся мне от канонира зорканского крейсера, я негромко сказал:
   - Курс на Фроймил. Полный вперёд, ребята.
   Позади остались долгие месяцы тревог и волнений. Прощание с друзьями, торжественный банкет в Верховном Административном Совете и не менее торжественные проводы, прощальные наставления, дружеские рукопожатия, объятья и поцелуи. Впереди был Фроймил. Впереди была тяжелая, но чертовски важная и интересная работа.Не смотря на то, что все были в приподнятом настроении и как только "Уригленна" стартовала, раздался звон бокалов, наполненных золотой риссой, я чувствовал себя как-то неуверенно, ведь с того момента, как я попрощался с Вирати, мне так и не удалось её увидеть ни разу. Я знал, что она начала обучение в академии, знал, что с учебой она справляется, разговаривал с несколькими её преподавателями, но так и не смог встретиться с ней.
   Вирати старательно избегала меня и даже не посылала никакой весточки о себе и это меня очень сильно тревожило. В тот момент я справедливо полагал, что ругать мне следовало за это только самого себя. Вот я и терзал себя, думая, что у меня видимо не хватило душевной чуткости и такта по отношению к своей сестренке, раз Вирати не захотела встретиться со мной перед отлетом "Уригленны". Оорк, видя мое душевное состояние, не стал отмалчиваться и после старта сделал неумелую попытку заговорить со мной. Что же, пожалуй, мне стоило хотя бы поворчать на него за то, что он не смог объяснить моей сестрёнке как она заблуждалась на его счет. Может быть Оорк и был хорошим гражданским администратором, у меня не было причин сомневаться в том, что он был отличный парень и хороший друг, но утешитель был из него совсем ни к черту. Едва войдя в мою каюту, он налил себе бокал риссы и сказал:
   - Кай, какого дьявола ты поссорился с Вирати? По-моему, старшие братья не должны так поступать. - Нисколько не смутившись выражению, появившемуся на моей физиономии, он продолжил выговаривать мне - Я виделся с ней неделю назад и она выглядела очень подавленной. Тебе бы не следовало поступать с ней так, Кай. Девочка очень переживает и тебе нужно будет обязательно извиниться перед ней.
   Медленно закипая от гнева, я опустился в кресло и глухо проворчал, не глядя на него:
   - По-моему, это тебе нужно было объясниться с ней, болван. Она вбила себе в голову, что ты принц из её снов, похоже, влюбилась в тебя без памяти, а ты, чурбан неотёсанный, даже не постарался поговорить с ней серьёзно! Неужели у тебя не нашлось бы для неё каких-нибудь слов, примеров, наконец, чтобы она поняла что ты полное ничтожество и самовлюблённый, гнусный тип, который недостоин её любви?
   Последнюю фразу я произнес в сердцах и она, явно, была лишней, но привела она к совершенно иному, чем я ожидал, результату. Задумчиво глядя на трёхмерный портрет Вирати, стоявший на полочке моего домашнего секретера, Оорк сказал:
   - Знаешь, Кай, встретив Вирати я, вдруг, задумался о том, а был ли я счастлив с Юрайе? В молодости я очень любил её, она всегда была для меня верным другом, у нас двое прекрасных детей. Но был ли я по настоящему счастлив с ней? Вообще, был ли я влюблен в неё когда-нибудь? Сходил ли я по ней с ума и была ли Юрайе безумно влюблена в меня? Был ли я её героем и была ли она моим самым главным призом? Самое смешное, Кай, что я не нахожу ответа, особенно когда вспоминаю волшебные глаза Вирати и то, как она на меня смотрела.
   Нечего сказать, Оорк нашел самые верные слова, чтобы успокоить меня. В те минуты я почти возненавидел его. Зато, надо признаться, я, вдруг, понял, что был не прав. Мне не стоило разлучать его и Вирати, ведь в глазах этого парня я увидел такую жуткую тоску, что мне сразу же стало ясно, через год он точно бы объяснился со своей Юрайе, которая мне не очень то понравилась и стал бы моим зятем. В этом я в тот момент был уже полностью уверен.
  
   Галактика "Хизан", Срединная доля, Синий сектор, Зона Гегемонии Интайра, борт космического корабля идущего курсом на планету Фроймил.
  

Примерные координаты во Вселенной:

Галактика Хизан, расположенная

в срединной части Вселенной

Галактические координаты:

Срединная доля галактики,

Синий сектор Гегемонии Интайра

Планетарное время:

34 день месяца ирн,

23405 года Звездной Эры

11 часов 35 минут

по часовому поясу Сартуаза

  

Продолжение рассказа Сержа Ладина.

  
   Шли девятые сутки полёта, когда Эмиил Бор Заан вызвал меня по интеркому. Лицо ученого сияло от удовольствия. После несколько десятков лет исследований, теоретических рассуждений и умозаключений, построенных на базе скромных лабораторных опытов и компьютерного моделирования, профессор Бор Заан наконец-то получил возможность перейти к настоящим исследованиям. Ещё за два месяца до старта он смог развернуть на борту "Уригленны" лабораторию клеточного клонирования и биомоделирования, которое было запрещено на Интайре исходя из норм морали и законов нашего мира.
   Обычное клонирование отдельных органов было в порядке вещей и применялось медициной повсеместно. Лично мне к тому времени уже раз двадцать пять или тридцать пересаживали то лёгкие, пробитые осколками ребер, то печень и почки, пораженные лучевыми ударами, а то и вовсе сердце. Всё это проделывали наши корабельные хирурги после боёв, в которых мне доводилось принимать участие и все эти органы, пересаженные мне взамен пораженных, были выращены в клон-кювезах на военных базах, к которым я был приписан.
   Это у нас считалось вполне допустимым. Недопустимым было другое, - проводить генетическое изменение пересадочных материалов, хотя учёные, подобно Эмилю Бор Заану, уже много тысяч лет назад были способны сделать наши сердца, лёгкие, печень и всё остальное прочнее, куда лучше и надёжнее. Не берусь обсуждать этот вопрос, я не учёный, а солдат и для меня закон это тот же приказ, но Эмиила Бор Заана это просто бесило.
   Как только решение о создании колонии Фроймил было закреплено официально, старина Эмиил тут же развернул на борту "Уригленны" свою новую клонн-лабораторию и приступил к работе. И хотя на Интайре продолжали действовать прежние законы и правила, к Фроймилу это уже не относилось, а "Уригленна", в этом смысле, была суверенной территорией, не зависящей от законов Метрополии. Профессор Бор Заан проводил в этой, как и в многих других лабораториях, дни и ночи напролёт, всецело поглощённый работой и вот он вызвал меня по внутреннему визио. Его чуть вытянутая, вечно серьёзная физиономия с всклокоченными космами светло-зелёных, такова была интайрийская седина, волос, на этот раз сияла и он, жуя огромный бутерброд, весело пробасил мне с экрана:
   - Кай, если ты не слишком занят, подойди к лабораторному модулю номер семь, я покажу тебе кое-что интересное. Думаю, что мне удастся поразить тебя своими достижениями.
   Особых дел у меня в тот момент не было и я мог спокойно отлучится из помещения ходовой рубки на пару часов. Отдав какие-то распоряжения старшему офицеру вахты, я вызвал вагончик пневмотранса и вышел из рубки поста наблюдения, где обычно проводил все свои дни. Мы шли по пустынному району космоса, затянутому лёгкой дымкой газово-пылевой туманности и никаких сюрпризов здесь нас поджидать не могло. Вагончик пневмотранса доставил меня в к седьмому модулю, расположенному от ходовой рубки в девяти километрах по правому борту, в считанные минуты.
   В широком коридоре этой части корабля было, как всегда, многолюдно и шумно. Ученые из группы Эмиила Бор Заана в отличии от моих подчиненных, или команды администратора Элта, были ярыми противниками дисциплины и манкировали всеми правилами, установленными в военно-космическом флоте. Почти все они были молоды, но и седые старики вели себя далеко не самым лучшим образом. По-моему, они так ещё и не поняли того, что мой белоснежный комбинезон без знаков различия и есть главный символ адмиральской власти на космическом корабле. Самый заметный во всяком случае.
   Честно говоря, я не мог дождаться того часа, когда вся эта братия покинет мой корабль. Никто из этих обормотов даже не удосужился расступиться передо мной, когда я быстрыми шагами направился к настежь распахнутому шлюзу лабораторного модуля, еще одно вопиющее и грубейшее нарушение дисциплины и безопасности полета. Лавируя между этими типами, которые умудрялись раскладывать свои бумаги прямо на полу и дискутировать над ними, я добрался до шлюза и осмотрел его створки. Эти паршивцы заклинили створки шлюза двумя скальпелями и заклеили оптический датчик кусочком черной пленки. Против такой незатейливой хитрости автоматика была бессильна и на пульте контроля не загоралась сигнальная лампочка. Восстановив порядок, я демонстративно достал из нагрудного кармана коммуникатор и вызвал командный пост:
   - Дежурный офицер, с вами говорит адмирал Клиот, немедленно направьте команду техников в лабораторный отсек правого борта, уровни с четыреста восьмого по четыреста пятнадцатый, занятые институтом профессора Бор Заана. Пусть они заменят на всех шлюзах системы контроля и продублируют их трижды. У меня складывается такое впечатление, что наши пассажиры не совсем представляют себе, чем им грозят, в случае нештатной ситуации, разгерметизированные шлюзы модулей и коридоров. Проведите с ними воспитательную работу.
   Учёная братия недовольно загудела и бросилась разблокировать остальные шлюзы, а я с чувством исполненного долга направился в лабораторию профессора. Говорить с Эмиилом Бор Зааном на эту тему было бесполезно, так как этот пожилой интар и сам терпеть не мог закрытых дверей. На клаустрофобию это не походило, но даже для проживания Эмиил попросил отвести ему такую каюту, которая была бы одновременно просторной и в то же время не имела никаких переборок. Для того, чтобы угодить ему, нам пришлось срезать в одной каюте все переборки. "Уригленна" всё-таки была военным кораблем и не имела трансформирующихся интерьеров, всё в ней было сделано очень прочно и основательно, на многие века.
   Профессора Бор Заана я застал оживлённо беседующим с Оорком. При виде меня Эмиил подскочил со своего кресла и, ухватив за руку, потащил в соседний отсек, шлюз в который тоже был открыт и заблокирован. Подтащив меня к какой-то лабораторной установке, более всего похожей на гидравлический пресс, рядом с которой лежали в пластиковых прозрачных контейнерах две костомахи, одна побольше, другая немного поменьше, судя по всему относящиеся к деталям скелета интари, профессор радостно известил:
   - Кай, тебя это должно заинтересовать в первую очередь, ведь ты солдат и тебе частенько приходилось на собственной шкуре испытывать сильные удары. - Видя недоумение на моем лице, старина Эмиил объяснил - Вот это самая обыкновенная тазобедренная кость взрослого интара, выращенная в клонн-кювезе, а это тазобедренная кость интары, которая, как ты сам видишь, значительно изящнее, но она обработана по методике физиологической нанореконструкции.
   Он вынул из контейнера ту кость которая была покрупнее, вставил её в силовые захваты гидравлического пресса и нажал кнопку. Последовал быстрый удар и кость с противным звуком сломалась, продемонстрировав нам все неприятные последствия осколочного перелома берцовой кости. Эмиил брезгливо смахнул обломки кости и брызги костного мозга в медицинский лоток и отставил его на передвижной столик. Достав из контейнера кость интары, которая выглядела так, словно её только что извлекли из живого тела, старина Эмиил безжалостно сунул её мне под нос и сказал весёлым голосом:
   - Как видишь, Кай, обычная тазобедренная кость взрослого интара не в состоянии выдержать динамического удара даже в семьсот тридцать килограммов. Посмотри-ка теперь на эту кость слабой и беззащитной интары Кай.
   Я невольно отстранился, а Эмиил, коротко хохотнув, вставил её в силовые захваты и пробежал пальцами по клавиатуре установки, явно, увеличивая давление ею создаваемое. Взглянув на дисплей, на котором высветилось значение, - четыре с половиной тонны, я невольно покрутил головой. Не хотел бы я испытать на себе такой удар.
   Если в первый раз мы услышали резкий треск, ломающейся после динамического удара кости и почти не слышали гудения гидропресса, то теперь наоборот, мы услышали басовитое гудение этой машины, быстро повышающей тон звука. Цифры на дисплее так же быстро перевалили за семь тонн прежде, чем по кости пошли трещины, но и тогда кость не сломалась и лишь после того, как гидравлический пресс развил усилие в восемь тысяч триста сорок семь килограмм, кость, которая могла принадлежать хрупкой и стройной интаре, сломалась, а профессор Эмиил Бор Заан весело сказал:
   - Таким образом, друзья мои, мы уже сейчас можем сделать скелет любого интара или интары примерно в пять раз прочнее и на это уйдет максимум пятеро суток. Сам пациент при этом будет оставаться в полном сознании и не почувствует никаких неприятных ощущений. Правда, всё это время его тело будет погружено в специальную жидкость, которой ему придется и дышать и питаться. Не думаю, что интари не смогут перенести этой процедуры, к примеру для синтеттов это вполне привычное дело. И это только начало, господа, вскоре мы сможем довести прочность костей интари до прочности специальных сортов кристаллокерамита, да, собственно и состоять они будут почти на семьдесят процентов именно из кристаллокерамита. И это ещё не всё, парни! Мои шалуны работают сейчас над тем, как увеличить мускульную силу мышц интари и тоже не менее, чем в пять раз. Как тебе понравятся такие космодесантники, Кай? Парни, кости которых будут крепче стали, а мускулы такими, что и без тяжелых боескафандров с их электромеханическими мускульными усилителями они будут настоящими боевыми машинами. Сейчас моя помощница принесет два экспериментальных образца мышечной ткани и вы всё увидите сами, а пока что давайте выпьем чего-нибудь прохладительного.
   Ждать нам пришлось недолго. Помощница профессора Бор Заана пришла минут через пять и даже не поворачиваясь к ней лицом я тут же узнал эту молодую интару. Узнал по походке. Оорк ещё ничего не успел заметить, кроме того, что кровь прилила к моему лицу и моя физиономия позеленела от гнева и досады. Он удивленно взглянул на меня, не понимая что происходит. По-моему, в его голове что-то шевельнулось лишь тогда, когда Эмиил добродушно пророкотал:
   - А вот и моя прелестная помощница Вирати с образцами мышечной ткани. Неси их сюда, моя девочка, я как раз хочу похвастаться нашими достижениями перед своим коллегами.
   Вирати только слабо пискнула, когда я поднялся из кресла и гневно проревел:
   - Так вот как ты выполняешь приказ космос-адмирала Ваджа, дрянная девчонка!
   Оорк при этих словах подскочил так, словно ему дали пинка под зад, опрокинув и кресло и низкий столик, за которым мы сидели. Бросив на Вирати беглый взгляд, он что-то промямлил и поспешно ретировался. Взгляд у него при этом был такой, словно он увидел перед собой всех призраков ночи и ада, известных Интайру, сразу. Метнувшись к шлюзу, обегая Вирати по периметру помещения, Орки даже не соизволил попрощаться кем-либо. Эмиил, наблюдая за этим переполохом, задумчиво произнес:
   - Да, сдаётся мне, что вы оба давно уже знакомы с моей помощницей, Вирати Фейджин.
   Вирати аккуратно поставила на ближайший лабораторный столик два небольших прозрачных биоконтейнера к синевато-сизыми лоскутками, прижала руки к своему испуганному лицу и тотчас заревела. Громко и некрасиво, во весь голос, с протяжными всхлипываниями. Я подошел к своей сестрёнке, нежно обнял ее, и, гладя по узкой спине, стал успокаивать:
   - Ну, всё, всё, перестань моя маленькая. Я немедленно извещу Старика и попрошу его не сердиться на тебя, маленькая проказница. А я-то, старый дурак, всё думал, почему ты не пришла ко мне попрощаться.
   Плечи Вирати содрогались от рыданий. Плача во весь голос, она буквально простонала, громко и протяжно:
   - Кай, братик, я не могу без него-о-о...
   Старина Эмиил суетился вокруг нас и не знал, чем бы ему поскорее унять этот поток горячих девичьих слёз. Он то протягивал Вирати свой носовой платок, то пытался напоить её соком, то бормотал что-то примирительное. Вирати же, пока не прослезилась всласть, никак не хотела успокаиваться. Когда слезы иссякли и она, наконец, умолкла, я был вынужден обратиться к профессору, как лицо официальное:
   - Администратор Бор Заан, я прошу вас предоставить Вирати Клиот несколько дней отпуска. Ей нужно отдохнуть.
   Разумеется, Вирати была против, но под суровым взглядом Эмиила она сникла и покорно пошла вслед за мной. То, что моя сестрёнка воспользовалась девичьей фамилией нашей матери мне уже было понятно, как и то, что она как-то умудрилась тайком от меня подписать контракт с главным научным администратора и таким образом проникла на борт "Уригленны". Но меня по прежнему интересовало очень многое. Например то, как Вирати сумела улизнуть из академии, хотя, честно говоря, я вовсе не собирался устраивать ей допрос, а просто хотел отвести её в свою каюту, закутать в пушистый плед, усадить в кресло и успокоить. Ведь дороже Вирати у меня не было никого и я вовсе не собирался портить своих отношений с сестрой. В конце концов она ведь имела полное право на попытку, а там будь что будет. Вагончик пневмотранса доставил нас в адмиральский отсек навигационной рубки и я, выводя свою сестрёнку из него, тихо шепнул ей:
   - Ви, малышка, мне кажется, что Оорк и сам влюблён в тебя. Во всяком случае он спёр с моего секретера твой портрет и теперь прячет его в своей каюте. По-моему, этот парень грезит о тебе по ночам, так как по утрам я, обычно, вижу зелёные круги у него под глазами. Не знаю уж, как это делается, потому что я давно забыл о том, как нужно ухаживать за девушками, но тебе всё-таки стоит попытаться добить его. Не вешай носа, малышка, у тебя всё должно получиться. Кроме того видел я как-то раз его жену. По-моему, она просто мымра и давно уже его разлюбила. Ведь она даже не стала настаивать на том, чтобы лететь вместе с нами на Фроймил, вот и пусть пожинает плоды такого своего решения. Поверь, я уже не стану её жалеть.
  
   Галактика "Хизан", Срединная доля, Синий сектор, Зона Гегемонии Интайра, борт космического корабля идущего курсом на планету Фроймил.
  

Примерные координаты во Вселенной:

Галактика Хизан, расположенная

в срединной части Вселенной

Галактические координаты:

Срединная доля галактики,

Синий сектор Гегемонии Интайра

Планетарное время:

2 день месяца ройн,

23405 года Звездной Эры

9 часов 11 минут

по часовому поясу Сартуаза

  

Продолжение рассказа Сержа Ладина.

  
   Катастрофа, которая выбросила "Уригленну" из галактики Хизан в галактику, которая сейчас называется землянами Млечный путь, произошла на одиннадцатые сутки полета, спустя четырнадцать часов после того, как между Оорком и Вирати состоялся долгий и мучительный для них обоих разговор. Я не присутствовал при этом разговоре, произошедшем после нашего ужина, который мы провели втроём, но Оорк честно признался мне, что он постарался объяснить Вирати невозможность их счастья, хотя он и был полностью покорён как её красотой, так и тем, что Вирати влюблена в него. Ему, дескать, очень жаль, но он ничего не может поделать, хотя его сердце и душа разрываются на две части. Идиот несчастный. Уж лучше бы он сказал, что просто ненавидит Вирати и считает её влюблённость дурацкой прихотью избалованной девчонки, но тогда я обязательно набил бы ему морду, но зато мы, наверняка, добрались бы тогда до Фроймила.
   На Вирати ночной разговор и идиотское признание Оорка если не в любви, то в своей готовности влюбиться в эту маленькую, вздорную девчонку, мою любимую сестру, подействовали так сильно, что наутро она даже не вышла из своей спальни на построение. Видимо, мне следовало пойти к ней и как-то ободрить её, но мои обязанности командира крейсера не позволили сделать этого. Приняв утренний рапорт старшего офицера корабля, я прошел в навигационную рубку, чтобы проконтролировать точное соблюдение курса и выдать задание на следующие сутки полёта. На корабле начинался ещё один обычный день и ничто в это утро не предвещало беды.
   В навигационной рубке как всегда было тихо и спокойно. Все пять пилотов, облаченные в боескафандры, сидели в своих креслах положив руки на штурвалы, но огромный звездолёт повиновался не их умелым рукам, а командам главного корабельного компьютера. Навигаторы, а их заступало на вахту пятнадцать интари, также были облачены в тяжелые боескафандры и лишь только я был одет в белый комбинезон, но возле кресла в котором я сидел, стоял мой боескафандр, готовый принять меня в своё бархатистое чрево.
   Это индивидуальное средство следовало за мной по кораблю везде, куда бы я не отправлялся, перебрасываемое корабельным пневмотрансом. Перед тем, как приступить к обычной процедуре, в ходе которой мне предстояло отдать приказы и распоряжения пилотам и навигаторам, я, по обыкновению, проводил в навигационной рубке целый час и это время называлось на моем корабле, временем сказок доброго Папочки, а раньше, на флагманском корабле тридцать первой Золотой эскадры, ударном крейсере "Орейн", - часом Кувалды. Для меня это было то самое время, когда я мог пошутить с ребятами, а мои подчиненные имели право обратиться ко мне с различными вопросами, как служебными, так и приватными, зная, что я их всегда выслушаю.
   Полёт на сверхсветовых скоростях не так эффектен, как пролёт на досветовых скоростях неподалёку от какой-нибудь огромной планеты, когда действительно ощущаешь скорость. Ни на десятках малых обзорных экранах, ни на трёх огромных главных обзорных экранах не видно ни мелькания звёзд за бортом, ни чего либо иного, да, и через огромный носовой иллюминатор, не закрытый бронешторками ввиду отсутствия какой-либо опасности, не было видно ничего примечательного.
   Смотреть было не на что, кроме россыпи чёрных звёзд на багровом фоне прямо по курсу. Хотя в то утро мне было совсем не до шуток, я всё же рассказал ребятам пару анекдотов, выслушал несколько исповедей и порцию весёлых шуток, сопровождающие их, и уже собрался было перейти к делу, когда это произошло. Первым ту аномалию обнаружил корабельный компьютер, сканеры которого были намного зорче глаз интари. Он мгновенно подал сигнал опасности, объявив общую корабельную тревогу. Сирены взвыли сразу во всех отсеках и помещениях корабля, начиная от навигационной рубки и вплоть до самого последнего закоулка трюмов.
   Повинуясь навыкам, выработанным за несколько сотен лет проведённых в космофлоте и действуя автоматически, я мгновенно сбросил с себя космокомбинезон и в следующую секунду уже погружался в боескафандр. Ещё через несколько секунд я сидел в своём кресле, мои руки лежали на штурвале управления и уже в следующее мгновение перед "Уригленной" разверзлась какая-то бездна. Это было видно как на обзорных экранах показывающих пространство перед кораблем, так и через иллюминатор. Мы уже прошли через локальное газопылевое облако и ещё мгновение назад космос перед нами вновь был чист и хрустально прозрачен, на фоне алых, малиновых и красно-фиолетовых облаков далёких туманностей чернели россыпи звезд и, вдруг, перед нами, прямо по курсу, появился гигантский серо-голубой, клубящийся вихрь, огромная воронка, грозящая поглотить нас.
   Управление кораблем было переключено на меня автоматически, как только я сел в кресло и я немедленно бросил "Уригленну" влево и вверх. С таким же успехом я мог в тот момент заложить любой другой маневр, но лишь выполнил обычный, стандартный боевой маневр, как если бы сидел за штурвалом лёгкого истребителя, и хотя "Уригленна" была гигантским суперкрейсером и её увлекали в пространство десять огромных тахионных турбин пятикилометровой длины каждая, она слушалась руля не хуже крохотной космояхты. Однако, всё было напрасно, этот космический вихрь, о существовании которого я прежде даже и не подозревал, просто всосал двадцать семь километров прочнейшей стали, кристаллокерамита и керамита весом в сотни миллиардов тонн, словно крохотную соринку.
   Когда мы влетели в него, на корабле на несколько минут погас свет, так как вырубились все конвертеры и оба термоядерных реактора, словно мы оказались в стасисе. Пока компьютеры переключались на запасные аккумуляторы энергии, мы молча взирали на этот вихрь, объятые ужасом. Я не знаю, закрутил ли этот вихрь "Уригленну", все мы находились в креслах и были слиты с кораблем в одно целое, а в навигационной рубке не было ни одного незакрепленного предмета, понять же это по стремительному вращению стен гигантской трубы, в которую мы угодили, было невозможно. Вскоре основное энергопитание само собой восстановилось, а уже в следующее мгновение нас вышвырнуло из этого чертового вихря наружу.
   Перед нами снова сияли звёзды, но это уже были чужие, совершенно незнакомые нам звёзды, которые мы никогда ещё не видели. Все, кто находился в тот момент в навигационной рубке, были опытными навигаторами, имевшими налёт в десятки и сотни лет и многие из нас, лишь бросив беглый взгляд на звёзды, лежащие прямо по курсу, почти сразу могли сказать, в каком секторе находится наш крейсер. Почти немедленно посыпались предположения пилотов и навигаторов и лишь большой навигационный компьютер, которому на определение местоположения корабля обычно требовались считанные секунды, молчал.
   Сразу же отказавшись от игры в эту угадайку, я приказал старшему офицеру направлять все рапорты и доклады прямо ко мне и уже по первым донесениям понял, что на корабле всё в порядке. Этот чудовищный катаклизм, имя и суть которого мне были неизвестны, почти не коснулся корабля, если не считать семиминутного отключения энергоснабжения. Приняв рапорты, я приказал всем оставаться в боескафандрах и капсулах безопасности вплоть до особого распоряжения. Вахтам было приказано протестировать все корабельные системы, простукать весь рангоут и все корабельные переборки.
   Большой навигационный компьютер, вглядываясь во все стороны чуткими глазами сканеров, молчал почти час прежде, чем известил меня и всех находящихся в навигационной рубке, тревожным транспарантом, высветившимся на экране ярко оранжевыми буквами на зелёном фоне:
  

Космический корабль находится

в неизвестном районе галактики!

  
   Мои навигаторы немного оживились и стали гадать куда это нас занесли демоны космоса и этот чертов вихрь. Ученые-космофизики, которые уже успели просмотреть видеозаписи и получить данные сканеров, уже высказали предположение что это была тахионная звезда и что мы прошли сквозь неё, но я не торопился принимать их выводы за чистую монету, да, и не это было главным. Затаив дыхание, я ждал от большого навигационного компьютера результаты анализа окружающего нас космического пространства. Несколько раз со мной пытались связаться администраторы Элт и Бор Заан, но я запретил соединять меня с кем-либо. Единственная дополнительная информация, которую я запросил, касалась Вирати.
   Беспокоиться вроде было не о чем, так как в каждом помещении корабля, буквально по всем углам были размещены капсулы безопасности и, в случае объявления боевой тревоги все, кто был не занят на вахте, должны были немедленно забраться в ближайшую, после чего пневмотранс перебрасывал космолетчика или космодесантника на его боевой пост, где он мог забраться внутрь боескафандра. Так что Вирати уже находилась в своём космоботе вместе с тремя десятками боевых товарищей. Прошло ещё два с половиной часа прежде, чем печальный транспарант на экранах сменился на ещё более неутешительный:

Космический корабль находится

в чужой галактике!

   Раздался единодушный горестный вздох пилотов и навигаторов "Уригленны" и какой-то идиотский, ликующий вопль флотских учёных-космофизиков, прибывших в навигационную рубку по моей просьбе. В течении этого времени они уже развернули по поводу этой катастрофы целый диспут и выдвигали одну гипотезу за другой, с каждым разом всё более невероятную и фантастическую. Их восторженные возгласы не сменили своего тона и после того, как на всех обзорных экранах навигационной рубки появился следующий транспарант:

Галактика Хизан в обозримых пределах

космического пространства не обнаружена!

  
   Тем временем, старший офицер "Уригленны" доложил мне, что обстановка на корабле абсолютно безопасная, все системы работают штатно и мы можем продолжать полёт, но только он не знал, куда нам теперь лететь. Сразу же после выхода из нуль-пространственного гипертуннеля, как окрестили вихрь ученые, я отдал компьютеру единственный приказ, - погасить скорость до одной сотой скорости света и определившись по близлежащим звёздам, лечь в дрейф параллельно галактическому вращению ближайшей звезды. Судя по первичным данным, собранным навигационным компьютером, мы находились на периферии какой-то галактики, в районе не слишком перегруженном звёздами, некоторые из которых были схожи по своему классу с Тифлидой, то есть, как и она были желтыми карликами.
   Поднявшись из кресла, я медленно выбрался из боескафандра и, не глядя ни на кого, надел свой комбинезон. Переговорив с учеными и выслушав их рекомендации, я приказал старшему офицеру самому вывести экипаж из состояния боевой тревоги, обеспечить ученых-космофизиков необходимыми условиями для работы и попросил обоих администраторов прибыть в мой кабинет. Ждать их слишком долго мне не пришлось. На немой вопрос, который читался в их глазах, я, собрав всего себя в кулак, постарался ответить им, как можно более спокойным голосом:
   - Господа, я поставил "Уригленну" в дрейф. В связи с тем, что в результате какого-то необъяснимого катаклизма наш корабль был заброшен в другую галактику и большой навигационный компьютер не смог сразу обнаружить галактику Хизан, мы не можем продолжать полет. В настоящий момент идёт подготовка к вводу в действие большого корабельного сканера. Я приказал снять с корпуса боевые спутники и выстроить их в пространстве вокруг корабля с целью повышения его разрешающей способности. Мы будем дрейфовать в пространстве столько времени, сколько потребуется для обнаружения галактики Хизан. Экспедиция на Фроймил отменяется, теперь наша задача вернуться на Интайр. Боюсь, что это будет очень долгий полёт и поэтому я прошу вас объяснить всю серьезность нашего положения вашим подчиненным. Если у вас нет возражений и ещё сохранилось доверие ко мне, как к главному военному администратору, то я прошу вас подтвердить мои полномочия, чтобы я мог и дальше действовать сообразно сложившимся обстоятельствам.
   Оба главных администратора, гражданский и научный, подтвердили мои полномочия и удалились. Время дискуссий ещё не наступило, а всю информацию о произошедшем они начали получать спустя три минуты после объявления тревоги и были в курсе всех событий. Поэтому они молча покинули мой кабинет и направились в свои резиденции, а я обратился к экипажу "Уригленны", но уже не с приказом, а с просьбой сохранять спокойствие перед лицом неизведанного, обеспечить порядок на корабле и ни в коем случае не допустить паники. Ничего другого в тот момент для своих людей сделать не мог.
   Теперь все наши надежды отыскать путь домой возлагались на сверхчувствительный большой корабельный сканер и большой навигационный компьютер. Однако, уже в тот момент в моей душе ноющей занозой засело чувство, что мы никогда не найдем ни известных нам звезд, ни даже галактики Хизан, точные характеристики которой мы знали. Что-то подсказывало мне, что нас выбросило чуть ли не на другой конец бесконечной Вселенной и мы можем лететь хоть целую вечность, но всё равно никогда не увидим Интайра.
   Как только Оорк и Эмиил ушли, со мной связалась по коммуникатору Вирати и чуть не плача попросила разрешения прийти ко мне. Я не видел причин, по которым должен был отказаться от обеда и потому распорядился чтобы нам накрыли в ресторане столик на двоих. Вирати пришла сама не своя и её глаза были готовы вот-вот пролиться горючими слезами. Усаживая сестрёнку за стол, я включил звуковой занавес и, выдавив из себя улыбку, сказал ей как можно более беспечным тоном:
   - Всё, малышка, теперь ты можешь смело штурмовать свою неприступную крепость по имени Оорк Элт. Похоже, что теперь ему не на что будет сослаться. Мне сдается, что нас зашвырнуло на другой конец Вселенной и мы больше никогда не увидим Интайра. Жаль, что Крайгол так и не смог попрощаться с нами. Да, этот толринский демон Гин Шноссримна был прав, нагадав нам всем долгое путешествие.
   Вирати в очередной раз удивила меня. Не смотря на то, что я сказал это беспечно и шутливо, она расплакалась и сказала всхлипывая:
   - Кай, братик, это я во всем виновата. Это всё случилось из-за магического камня Толрина. Я сегодня утром попросила этот камень о том, чтобы он унёс нас далеко-далеко, где нет никакой Юрайе и где Оорк любил бы только меня одну. Я не хотела никому причинить вреда, Кай, а лишь только быть с ним, но уже через несколько секунд прозвучал сигнал тревоги. Кай, миленький, что теперь с нами будет?
   Мы долго разговаривали с Вирати в этот день и я постарался выяснить всё, что рассказал ей Гин об этом магическом камне. Гин и в самом деле верил в то, что один раз в тысячу лет магический камень Толрина способен выполнить любое желание своего законного владельца и именно это я положил в основу своих утешений, сказав Вирати:
   - Успокойся, малышка, ты ни в чем не виновата. Если бы это было следствием магии, то ты и Оорк оказались бы перенесены в какой-нибудь другой мир вдвоём, как ты и просила его об этом, но поскольку в этот вихрь была втянута "Уригленна" со всей нашей экспедицией это означает лишь одно, мы столкнулись с чем-то неведомым, неизученным. Возможно, когда-нибудь мы узнаем, что это такое. Впрочем, уже сейчас все наши ученые-космофизики говорят, что мы просто попали в самый центр тахионной звезды и это вызвало появление в нашей галактике огромного нуль-пространственного туннеля. Там, где действуют неизвестные нам силы природы, нет места никакой магии, Вирати, так что мы будем жить дальше. За те долгие тысячелетия, что интари совершают межзвёздные перелеты, были сотни случаев бесследного исчезновения кораблей и мы только пополнили этот список.
   Говоря это, я видел что Вирати успокоилась, но сам почему-то уверовал в то, что во всём виноват именно магический камень Толрина. Почувствовал, что подарок высокого командора Шноссримны стал истинной причиной катаклизма. Я никогда и никому я в этом не признавался. Не сказал я этого и Вирати и лишь попросил её убрать магический камень подальше и больше не прикасаться к нему. Моя сестра совсем успокоилась после этого разговора и даже сделала попытку улыбнуться какой-то моей шутке. Мне в тот момент было не до смеха, ведь именно от меня ждали решительных действия, а я понимал, и понимал очень отчётливо, что мы навсегда оторваны от Интайра и теперь были всецело предоставлены только самим себе.
   Мне следовало принять какое-то решение. Единственное, что пришло мне в голову, было решение, занять свою команду хоть чем-либо. Поэтому я намеревался, для начала, не спеша провести весь комплекс исследовательских работ по поиску галактики Хизан, чтобы потом уже никто из нас не мог сказать себе, что такой попытки сделано не было. Осознание того факта, что нам уже никогда не было суждено увидеть Интайр, должно было прийти в ходе напряженной работы. Только так мы могли освободиться от мысли, что у нас ещё есть возможность хоть как-то найти путь к Интайру.
   Потянулись долгие, однообразные дни, наполненные упорной работой. Настроение у всех было подавленное, так как не смотря на то, что мы значительно расширили зону поиска, ничего, хотя бы отдаленно напоминающего галактику Хизан и те галактики, которые ее окружали, мы не нашли. Мои смутные тревоги от этого только укрепились. Многие члены команды уже стали открыто говорить о том, что нам никогда не увидеть радугу Тифлиды. В такой обстановке я вызвал к себе Дарафа Илькана и приказал ему подготовить к полёту сорок тяжелых крейсеров. К очень длительному исследовательскому полёту.
   Дараф был не только самым опытным боевым космолетчиком, он был ещё и исследователем космоса, пришедшим в Золотую эскадру из отряда сверхдальней разведки. Перед ним была поставлена задача найти в этой части чужой галактики разумную жизнь, а заодно и планету, похожую на Интайр. Поскольку в эфире не было слышно ни единого звука, как на всех диапазонах радиоволн, так на супервизио и гиперволнах, это наглядно свидетельствовало о том, что технологически развитых цивилизация в этом районе космоса не было. Однако, мы надеялись, что разумная жизнь есть в более отдалённых от нас районах.
   Мы провели в дрейфе десять лет и лишь тогда, когда нам стало окончательно ясно, что дальнейшее изучение пространство нам следовало вести иными методами, мы снова двинулись в путь. Уже через два месяца после старта с борта "Уригленны" разведывательных крейсеров, мы получили от Дарафа Илькана известие о том, что в восьмидесяти световых годах от нас находится планета, очень похожая на Интайр, которую он назвал Ратитайрис, что означает Дорогой Подарок и именно к этой планете мы направлялись. И это был не единственный подарок Дарафа Илькана и его исследовательского отряда, который сделали нам эти отчаянные храбрецы. Они поднялись над этой галактикой, Джейн, и удалившись от неё на расстояние в семь тысяч световых лет сделали снимки её общего плана и каким-то чудом сумели найти дорогу обратно.
   Нам ничего не оставалось делать, как лететь к ближайшему миру, чтобы основать там базу и продолжить поиски родного мира. Наши ученые разработали новую систему сканирования пространства, которая обещала значительно расширить зону наблюдения и позволяла засечь в пространстве самые отдалённые объекты. Мы надеялись разместить боевые спутники на орбите вокруг звезды, названной Дарафом - Илан, создав таким образом гигантскую антенну радиотелескопа и бросить свой взор на сотни миллионов световых лет, чтобы найти во Вселенной нашу родную галактику Хизан.
   Уже одно то, что расстояние до Интайра с каждым днём увеличивалось, наводило нас на грустные мысли. Ведь найди мы свою галактику на таком расстоянии, это означало бы, что нам пришлось бы лететь к ней более пяти тысяч лет. Разумеется, такой полет нам был не под силу, но его смогли бы завершить синтетты. Вместе с тем космофизики, прикомандированные к "Уригленне", всё чаще заявляли о том, что нам следовало бы гораздо больше времени тратить на изучение того феномена, который выбросил нас из нашей галактики в неизведанные дали. Они выдвинули даже гипотезу, что мы оказались в параллельной Вселенной и вернуться в свой мир мы могли только пройдя через тахионную звезду, существование которой было, на мой взгляд не просто беспочвенной гипотезой, а чистой воды фантазией.
   Как только я доставил экспедицию до Ратитайриса, мне следовало передать руководящую роль либо главному гражданскому, либо главному научному администратору. Теперь им предстояло решать, как выбираться из этой передряги. Лично я видел только один выход из сложившейся ситуации, - создать колонию на Ратитайрисе, хотя, исходя из расчетов Эмиила нас было слишком мало, чтобы надеяться на создание полноценной цивилизации и населить этот мир достаточно большим количеством интари. К этому были генетические противопоказания и если бы даже Эмиил Бор Заан применил все свои знания ученого генетика, нас уже через пять тысяч лет ждало бы вырождение.
   В этом отношении интари не были устойчивой расой и видимо это была одна из тех причин из-за которой у нас никогда не было войн. Интари очень высоко ценили жизнь и нас всегда было очень много. Мы были расой, изначально устремленной к звёздам и в своей истории никогда не устраивали побоищ для того, чтобы расчистить жизненное пространство для выживших. Это было заложено в нас на генетическом уровне, а наши генетические особенности требовали в сотни раз большее число пар, чтобы создать в этой невообразимой дали от Интайра полноценную цивилизацию интари. Как представители народов уири, тайри и джар мы в таких условиях выжить не могли.
   Вот поэтому мы думали только о том, чтобы найти галактику Хизан и отправиться в далёкий обратный полет. Все мысли членов экипажа "Уригленны" и всех ее пассажиров были только об этом. Не смотря на то, что каждый новый день не приносил счастливой вести, особого уныния не было. В течение того времени, что мы провели в дрейфе, научная группа Эмиила Бор Заана продолжала свои исследования, команда крейсера исправно несла службу, а наши космофизики строили различные гипотезы и занимались поисками галактики Хизан, отряд же освоения, находящийся в подчинении администратора Элта, исследовал Ратитайрис. Как администратор, временно взявший на себя все полномочия, именно я установил десятилетний срок, по истечении которого должны были быть подведены первые итоги и намечен дальнейший путь и поэтому ученые из всех трех групп вели исследования и готовили свои заключения и рекомендации.
  
   Галактика "Млечный Путь", галактическая орбита Солнечной системы за пределами замыкающей планеты, борт космического корабля "Уригленна" идущего курсом на планету Армагеддон.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

5 ноября 2025 года, 21 час 15 минут

по Гринвичу

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   - Вот так Джейн мы и оказались в галактике Млечный путь, вынырнув из бездны Вселенной на расстоянии восьмидесяти световых лет от планеты, которую спустя тысячи лет её жители назвали Землёй. В какой-то мере это произошло благодаря Дарафу Илькану, который нашел мир, полностью подходящий интари, так близко от нас, что мы могли добраться до него даже не развивая полной мощности тахионных турбин.
   С того момента, как я поставил "Уригленну" на суточной орбите Земли, вся власть на корабле перешла в руки главного научного администратора Эмиила Бор Заана. Мы столкнулись с таким кризисом, который могли преодолеть только учёные, а потому мне и Оорку оставалось лишь стать его помощниками. Эмиил не торопился обрадовать нас какими-нибудь конкретными планами и собирался сначала провести необходимые ему исследования, а уж затем сделать выводы и наметить пути преодоления этого кризиса...
   Впервые за все дни, что она знала интари, Джейн осознала всю глубину трагедии, постигшей их. Она очень хорошо знала ту боль, которую приносит внезапная гибель самых близких тебе людей, ведь это было сродни тому, как если бы Интайр погиб и все эти интари в одночасье стали сиротами. Как она знала это на своем личном опыте, пережить такое потрясение было очень трудно. Ещё труднее было свыкнуться с мыслью, что ты никогда не увидишь близких тебе людей.
   В очередной раз Джейн была поражена тем, что ей было рассказано обо всем и при этом с такой степенью откровенности, что это походило не то что на исповедь, а на какое-то самообнажение души. Она уже привыкла к откровенным рассказам Эда Бартона и ей казалось, что это всего лишь какая-то непонятная прихоть этого сильного, гордого и чертовски приятного человека, но вот ее позвал к себе в гости космос-адмирал Кайор Клиот, который был теперь Сержем Ладиным и она вновь столкнулась с такой же точно, если не с гораздо большей, откровенностью.
   Джейн даже не знала что ей сказать Сержу Ладину. Может быть ей следовало как-то подбодрить его, но Серж не выглядел ни подавленным, ни расстроенным. После этого рассказа он встал из кресла и улыбнувшись, сказал ей спокойным голосом:
   - Ну, вот Джейн, моя миссия окончена. Вам осталось ещё выслушать рассказ старины Эмиля о том, каким именно образом он создал то, что жители Земли считают венцом творения Господа Бога, - человека. Не скажу, что он при этом схалтурил, но право же, он бы мог сделать его не таким шустрым. По сравнению с человеческой расой, даже ракалы и краганцы выглядят куда более миролюбивыми и дружелюбными и это просто счастье, что в галактике Млечный путь пока что не обнаружено никаких конкурентов для человека. Возможно, что вскоре вся галактика будет его домом.
   В сопровождении Сержа и Элвиса, Джейн вышла из каюты, где провела восемь часов, показавшиеся ей не то несколькими минутами, не то вечностью. Вернувшись в свою каюту, Джейн немедленно забралась в ванну и нежась в горячей воде всё никак не могла прийти в себя. Элвис был рядом. Он сбросил с себя комбинезон и, оставшись в шортах и тенниске уселся на край ванны, сунув свои ноги внутрь. Джейн прислонилась спиной к его ногам и он принялся массировать ей шею и плечи. Такой способ снятия напряжения и усталости Джейн считала наилучшим, а руки Элвиса самым надежным и приятным транквилизатором. Прижавшись щекой к его руке, она негромко спросила:
   - Эл, скажи мне, такая откровенность в характере интари?
   Отбросив прядь волос со лба девушки Элвис нежно поцеловал её и ласково сказал:
   - Никто не любит быть слишком откровенным, Джи, в том числе и интари. Откровенность, и особенно полная откровенность, естественны только для андроидов и телепатов, и лишь в том случае, если они желают именно этого. При этом ни те, ни другие, просто физически не могут солгать, но и они могут сохранить в тайне какую-нибудь информацию. Тебе же не только рассказывают всю правду, но и открывают всю имеющуюся информацию. - Видя, что Джейн подняла голову и взглянула на него с иронией, он тут же поспешил добавить - Джи, милая, интари никогда не отличались особой болтливостью и тебе рассказывают всё лишь потому, что вскоре ты должна будешь сделать очень важный выбор. Потерпи, это произойдёт скоро.
   Джейн уже знала, что из Элвиса невозможно вытянуть ни единого лишнего слова, если он не собирался рассказывать ей что-либо и потому не стала расспрашивать о том, какой же именно выбор ей предстояло сделать. Космический корабль давно уже вышел в межзвёздное космическое пространство и набрал крейсерскую скорость, а потому все ограничения для пассажиров были сняты и теперь можно было спокойно пользоваться ванными и даже купаться в бассейнах, вода в которых была спущена на время разгона. В то время как Джейн нежилась в теплой воде, в главном пассажирском отсеке корабля, в котором находилось более пяти миллионов человек, стоял весёлый гомон голосов. Хотя это был и незапланированный рейс к колониям на борт "Уригленны" поднялось почти столько же пассажиров, как и обычно.
   На Земле почти никто не замечал исчезновения людей, так как подавляющее большинство колонистов просто считалось умершими естественной смертью от старости и болезней в хосписах или погибшими в результате несчастного случая. К тому же это были, в основном, представители беднейших слоёв общества, исчезновение которых совершенно не волновало сытых и довольных жизнью обывателей. В большинстве стран, правительства которых сотрудничали с Институтом Человека, таким исчезновениям специально не придавали значения и не предавали такие факты широкой огласке.
   Из-за той спешки, с которой готовился этот рейс, всем этим мужчинам и женщинам пришлось в последнее время очень много трудиться. У некоторых из этих людей теперь были новые имена и никто не знал причин, которые привели каждого из них на борт "Уригленны". Расспрашивать друг друга о том, где они были до Винтерстара, не рекомендовалось и все эти люди были теперь лишь колонистами, отправляющимися на другие миры. Никто не выдавал имён своих вербовщиков, никто не рассказывал о своей прежней жизни и, уж тем более, никто не спрашивал другого, а не был ли он часом клиентом Трибунала. Все эти люди просто начинали жизнь с нуля и это было для всех своеобразным ритуалом, мысль о необходимости которого была внушена каждому не с помощью телепатии, а в ходе долгих бесед.
   Джейн после некоторых колебаний, всё же откликнулась на просьбу Эда Бартона и сама приложила к этому руку. С присущим ей терпением она побеседовала не только со всеми своими подопечными, но и ещё с несколькими десятками мужчин и женщин, чтобы внушить им одну простую мысль, никто из них не обязан давать кому-либо отчёт о своей прежней жизни, а потому никто не должен никого и ни о чём расспрашивать. Все они отправлялись в колонии только за тем, чтобы начать там новую жизнь. Впрочем, с того самого момента, когда они вышли из стен учебного центра, началась их новая жизнь. Каждый колонист получил большой багаж знаний, несколько специальностей по своему выбору и во время полёта будет лучше, если они не станут тратить время попусту, а займутся делом.
   Всем этим людям без исключения была возвращена молодость и теперь они были высокими, стройными и красивыми и очень сильными физически, но, самое главное, каждый из этих людей получил прекрасное образование и имел профессию. И пусть богачами их никто не сделал, все они знали, что голод, нищета, болезни, остались теперь в прошлом и впереди у них жизнь длиной в сотни, а возможно, что и в тысячи лет, а стало быть они смогут достичь в ней и достатка и процветания, ведь они летели в такие миры, где на каждого человека приходились десятки тысяч квадратных километров плодородных земель, а природа была девственно чиста и нетронута. Вот от того-то так радовались и веселились пассажиры "Уригленны".
   Колонистов разместили в пассажирском отсеке по территориальному признаку. Тем колонистам, которые направлялись на Халифат, Вайнах и Рафию, а таких на борту было свыше восьмисот пятидесяти тысяч человек и среди них были даже дети, отвели несколько отдельных уровней пассажирского отсека. Это был весьма своеобразный крохотный мирок, где пять раз в день раздавались крики муэдзинов, собиравших правоверных на молитву. Среди этого отряда колонистов-мусульман было около трех сотен мулл, чья земная жизнь подошла к концу и которые сочли беседы с вербовщиками самым невероятным откровением в своей жизни, их путешествие на Винтерстар представлялось им таким же чудом как и мирадж, а всё остальное было истинным воплощением милости и воли Аллаха, то соответствующие наставления колонистам были обеспечены.
   Однако, как не старались муллы привить своей пастве трепетное отношение к происходящему, эти люди были настроены совсем по другому. Колонисты-мусульмане откровенно манкировали своими религиозными обязанностями и вовсю предавались развлечениям и плотским утехам. Сначала ловкие пройдохи вербовщики, потом техники-медики и техники-гипнопедисты, а затем и наставники, сделали своё черное дело и настроили этих людей на совсем иной лад. Никто из мужчин, проживших, зачастую в нищете, долгую жизнь, уже не собирался отказываться от простых радостей бытия, а женщины, которым было сообщено, что в колониях им не придётся быть беспрекословными рабынями мужчин и подавно вели себя независимо.
   О тех же мужчинах и женщинах, которые попали в Винтерстар исключительно благодаря экзекуции Трибунала и получили помощь сенситивы-психокорректоров и вовсе не приходилось говорить. Эти люди больше не собирались жить согласно шариату и уже не помышляли ни о каком джихаде. Им вполне хватало воспоминаний о пролитой крови и напрасных жертвах, чтобы, наконец, понять всю бесполезность попыток силой оружия и угроз остановить прогресс и не допустить мира и взаимопонимания между двумя великими культурами.
   Колонисты, которым предстояло отправиться на Европу, Ладу, Санта-Монику, Скайайриш, Мичиган, Скайчайну, Раджастан и многие другие миры близкие к европейской цивилизации, также были сгруппированы в отдельные отряды, но проводили всё своё время в тесном общении, хотя и знали, что не скоро смогут встретиться вновь. Однако, они прекрасно знали, что смогут общаться друг с другом с помощью супервизио и потому стремились наладить дружеские контакты. Здесь также никто не вспоминал о прошлом и думал только о том, как он будет жить дальше. Разговоры о будущем т обсуждение того, кто и кем намерен стать в колониях, превалировали над любыми другими.
   Поскольку никаких ограничений для общения не было, то представители двух цивилизаций, восточной и западной, а также и все другие колонисты, охотно общались друг с другом и напрочь отметали какую-либо расовую и культурную сегрегацию, хотя и знали, что им придётся отправиться именно в такие, разделённые по национальному признаку, колонии. В этом они и сами видели глубокий смысл, сначала разделиться на долгие годы, чтобы в дальнейшем, во вполне обозримом будущем, вновь объединиться, но уже в Звёздном союзе суверенных миров. То, что для будущего объединения им придётся создать свои собственные планетарные цивилизации и самостоятельно выйти на технологический уровень межзвёздных полётов, заставляло их заранее настраиваться на долгую и тяжелую работу. К тому же им объяснили, что уже в самое ближайшее время поток колонистов с Земли значительно сократится, а затем будет и вовсе прекращен.
   Вместе с людьми, которые прожили на Земле долгую и не всегда благополучную жизнь, в колонии летели и совсем молодые юноши и девушки, которым, зачастую, не исполнилось и двадцати пяти лет. Вот они то действительно находились на "Уригленне" на особом положении. Пожалуй, никогда у них ещё не было столько поклонников, ведь на них колонисты смотрели, как на самую большую надежду процветания своего нового мира. Для них на корабле были открыты настежь все двери и если остальные колонисты могли свободно разгуливать только в пределах пассажирского отсека, то молодых учёных можно было встретить в любых отсеках корабля.
   Остальные колонисты тоже могли совершить экскурсию по кораблю, но только группами из пяти-семи человек и в сопровождении двух-трех андроидов. Иначе перед ними просто не открылись бы шлюзы, которые, как и в те времена, когда "Уригленна" летала в пределах галактики Хизан, были постоянно закрыты. Этот космический корабль по-прежнему оставался военным и никто не мог посягать на издревле заведённые правила безопасности космического полета. Для того, чтобы пройти из одного отсека в другой, колонисту было достаточно просто подойти к шлюзу. Компьютер, в считанные доли секунды опознав пассажира, мгновенно открывал перед ним шлюз, но для того, чтобы покинуть пассажирский отсек, этого было недостаточно.
   Впрочем, пассажиру было достаточно назвать причину, по которой он хочет выйти и вопрос решался довольно быстро. К нему немедленно приходил на помощь какой-либо андроид и помогал добраться к нужному месту или нужному человеку. Но таких обращений было не так уж и много. Колонисты прекрасно понимали, что небольшому экипажу корабля сейчас было не до их прихотей, а экскурсии по кораблю были не так уж и популярны, ведь все служебные помещения по сравнению с пассажирским отсеком выглядели далеко не так привлекательно.
   Для тех, кто хотел полюбоваться звёздами, был всегда открыт доступ в огромный обзорный отсек, расположенный почти в самом центре корабля, из которого можно было не только полюбоваться на космические просторы, но и увидеть большую часть огромного космического острова, ведь смотровая площадка находилась на вершине центральной, самой высокой, почти семи километров в высоту, огневой башни корабля и с неё открывались прекрасные виды.
   Для тех, кто хотел получше ознакомиться с мирами, в которых им предстояло жить, на борту корабля имелось множество хорошо оснащенных учебных классов и тренажеров-имитаторов. Колонисты уже успели довольно неплохо изучить свою будущую родину, но практических знаний они почти не имели. Теперь же, на тренажерах-имитаторах они могли, при желании, лучше узнать природные условия планет, на которых им предстояло жить и многие из них занимались именно этим.
  
   Галактика "Млечный Путь", галактическая орбита Солнечной системы за пределами замыкающей планеты, борт космического корабля "Уригленна" идущего курсом на планету Армагеддон.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

6 ноября 2025 года, 7 часов 20 минут

по Гринвичу

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   Утро для Джейн началось с требовательной трели коммуникатора, положенного Элвисом у изголовья её кровати. Её муж-андроид, как всегда, провёл ночь где-то за пределами каюты и потому девушка, разбуженная Эмилем Борзаном, которому не терпелось поскорее разделаться со своими обязанностями рассказчика, в первую очередь вызвала этого беспокойного андроида. Не смотря на то, что Элвис весьма подробно рассказал ей о корабле и о том, как добраться до нужного места, Джейн боялась отправляться в путь без провожатого, уж больно огромным был этот звездолёт.
   Элвис появился минут через десять в комбинезоне, испачканном какими-то мазутными пятнами. Застав Джейн в ванной комнате, он иронично попеняв девушке на её несамостоятельность, быстро сбросил с себя грязный комбинезон и, встав на несколько секунд под ионный душ, направился на кухню, чтобы приготовить ей завтрак. Однако завтрак был уже не только приготовлен, но и поставлен на столе. Входя на кухню, Джейн спросила недовольным голосом:
   - Элвис, где ты был всю ночь?
   Андроид посмотрел на неё с улыбкой и ответил:
   - Работал, Джи. Занимался выводом из стасиса кое-какого сложного оборудования.
   Уткнувшись носом в тарелку, Джейн хмуро буркнула:
   - Будь это в Нью-Йорке, я бы такое ещё поняла, но чем можно заниматься здесь, Элвис? Не лучше ли было бы общаться со своими собратьями находясь рядом со мной, чем ремонтировать паровозы? Хотелось бы мне знать, где на таком корабле, как "Уригленна", можно найти такую грязную работу?
   Ни на один вопрос она так и не получила ответа. Элвис скромно опускал глаза, виновато улыбался, но при этом упрямо молчал и Джейн так и не узнала о том, с каким это ещё таким оборудованием он провозился всю ночь. Видя, что андроид не собирается рассказывать о своей ночной работе, девушка устало махнула рукой и сказала:
   - Элвис, господин Борзан попросил меня прибыть в конференц-зал старого научного центра. Он пытался объяснить мне как туда добраться, но я боюсь заблудиться.
   Вагончик корабельного пневмотранса, вызванный Элвисом, был, конечно, не так удобен для путешествий, как телепорт-лифт или нуль-транс, но зато это было очень уютное и надёжное транспортное средство, рассчитанное на пару пассажиров. Двухметрового диаметра толстостенные трубы пневмотранса пронизывали огромный звездолёт во всех направлениях от носа и до кормы и с его помощью в считанные минуты можно было добраться в любую его точку.
   В вагончике было светло и уютно, а мощные гравикомпенсаторы напрочь исключали любые неприятные ощущения и перегрузки. Во время движения можно было посмотреть какой-нибудь короткий видеофильм, в основном это были музыкальные клипы, попросить компьютер показать трассу движения или же просто наблюдать за тем, как шар вагончика стремительно несётся по сверкающей трубе.
   Пневмотрансом можно было пользоваться как в ручном, так и в автоматическом режиме. В ручном режиме управления, когда можно было самостоятельно выбирать транспортный туннель, скорость и направление движения, пневмотранс превращался в увлекательный аттракцион и, как сказал Джейн Элвис, гонки на пневмотрансе издавна были любимым видом спорта космолетчиков и космодесантников "Уригленны". На борту крейсера проводился даже негласный чемпионат, в котором Серж Ладин, как он к тому не стремился, так и не смог подняться выше восьмого места. Бесспорным и бессменным лидером в этих заездах был старший канонир третьей боевой башни Анзор Вардания, с которым не могли состязаться даже андроиды, способные превзойти человека вообще в чём угодно.
   Элвис в этот раз не собирался ни с кем состязаться, он просто набрал на панели нужный код и уже через десять минут вагончик остановился возле одного из лабораторных отсеков правого борта. С первого же взгляда Джейн поняла, что этот отсек посещался очень редко, что было сразу видно по потускневшей металлической отделке и блёклым панелям стен. Все остальные помещения корабля сияли чистотой и свежестью, а здесь даже воздух был каким-то древним и слегка затхлым.
   Эмиль Борзан был одет как для званого обеда, в черный смокинг с галстуком бабочкой и выглядел очень торжественно и импозантно. Он был, как никогда ранее, сдержан в жестах и немногословен. Поздоровавшись, он прежде всего предложил Джейн пройти в большой конференц-зал, похожий на амфитеатр, где усадил её и Элвиса в верхнем ряду на удобные кресла перед большим пультом управления, а сам присел перед ними на невысокий барьер. Он подал Элвису знак и тот коснулся руками клавиш на пульте. Свет в зале погас и перед Джейн вспыхнули яркие, нарядные звёзды.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

  
   Сравнимы ли между собой Интайр и Галактический Союз? Да, ни в коем случае! Это два совершенно разных мира и различия столь велики, что будь они поставлены один рядом с другим, это заметил бы любой. Нет, общих черт между этими двумя мирами очень много, но все они носят совершенно поверхностный, зачастую просто бытовой характер.
   Главным отличием было, что Интайр являл собой монолитное общество, в котором все крепко держались друг за друга и любили друг друга чуть ли не истово. Чистокровные уири, а их было немало, были все поголовно восхищены и влюблены в народы тайри и джар. Те отвечали нам точно такой же монетой. Невысокие, коренастые тайри просто боготворили великанов уири, считая их героями, но ведь и уири преклонялись перед силой духа и твёрдостью характера тайри. Все джар были полукровками в этническом понимании этого слова и, неся в себе черты обоих народов Интайра, словно бы показывали и уири, и тайри, неизбежность всеобщего слияния. Поэтому я и могу так смело заявлять, что Интайр был миром братской любви, в котором не было места войне.
   Так что единственное, что действительно делало два наших мира похожими, это наука. Точнее, отношение к ней со стороны интари и людей. В галактике Хизан нас считали, прежде всего, расой великих мыслителей, хотя никто не сомневался в том, что мы можем постоять за себя и дать отпор любому агрессору. Страсть к познанию, любопытство, желание во всём разобраться, всё потрогать своими руками, вот что делало интари и людей такими похожими.
   Ну, и ещё то, что ни в Гегемонии Интайра, ни в Галактическом Союзе никто не смотрел на науку и особенно на учёных, как каких-то магов, волшебников и кудесников. Нет, скорее наоборот, обыватели обоих миров всегда смотрели на них требовательным и строгим взглядом, желая немедленно получить от науки какие-нибудь реальные результаты, которые можно было положить в кастрюлю и выставить на стол в удобоваримом виде.
   Именно поэтому и интари, и люди в конечном итоге сделали науку тем, что она есть, - инструментом решения самых сложных и запутанных проблем. Нравится это самим учёным или нет, но все люди вокруг, начиная с правителей и вплоть до какого-нибудь дворника или чернорабочего, смотрят на них требовательным взглядом, желая немедленно получить то, что им нужно.
   Сама же наука тысячелетиями является тем самым черным ящиком из которого все привыкли извлекать самое необходимое для себя, будь то новая энергетическая установка, способная обеспечить энергией чуть ли не целую планету, или новая метла на антигравах, да, ещё с электронным управлением с элементами искусственного интеллекта. Каждый требует от науки то, в чём он нуждается более всего. При этом и у интари, и у людей всегда делались круглыми от удивления глаза если, вдруг, выяснялось, что наука была не способна дать того, что им срочно потребовалось.
   Тогда тут же поднимался жуткий вой, визг и улюлюканье, а так же волна искреннего негодования: - "Да, как же это так? Мы столько лет терпели, ждали, вкладывали в вас деньги и вот теперь вы говорите, что не можете дать мне новой умной метлы! Нет, ребята, так дело не пойдёт, вы хоть в лепёшку расшибитесь, а чтобы к завтрашнему утру у меня была новая метла с глазами!"
   И попробуй только не угоди им, они такую бучу поднимут, что всем чертям тошно станет. Но самое смешное заключается в том, что никто ни правители, ни дворники ни в Гегемонии Интайра, ни в Галактическом Союзе, никогда не считали нужным благоговеть перед учёными и её Величеством Наукой, ими созданной. Потребители, чего с них взять.
   К счастью на свете иногда находятся люди подобные Верди Мерку. Этот парень и сам имеет на плечах ясную и толковую голову, и хотя и не говорит о себе, как о крупном учёном, многие научные заведения почли бы за честь иметь его в своём штате. Однако, главная его заслуга заключается в том, что он, став Звёздным князем и богатейшим человеком галактики, даёт десяткам тысяч учёных именно то, в чём все они так нуждаются, - отлично оборудованные лаборатории, щедрое финансирование, полную свободу действий и не дёргает их на день по три раза, требуя результатов.
  
   (Мнение Бэкси, ныне Вирати Клиот, высказанное как-то раз в разговоре с Нифонтом Козлей)
  
   Неизвестная галактика, звездная система Илана, третья планета Ратитайрис, борт космического корабля "Уригленна", находящегося на суточной, экваториальной орбите.
  

Примерные координаты во Вселенной:

Не известны

Галактические координаты:

Не известны

Планетарное время:

15 день месяца диан,

23415 года Звездной Эры

14 часов 30 минут

по часовому поясу Сартуаза

  

Рассказ Эмиля Борзана.

  
   Звёзды на трехмерном экране мерцали, как живые. Они двинулись навстречу и на мгновение Джейн показалось, что это она сама летит среди звёзд. Спустя несколько секунд одна звёздочка в центре стала на глазах расти, превращаясь в солнце. Справа появилась и стала расти планета и вскоре Джейн поняла что это планета Земля. Эмиль Борзан негромко сказал:
   - Именно такой я впервые увидел планету Ратитайрис, Джейн, когда "Уригленна" вошла в звёздную систему Илана и встала на суточной орбите строго на экваторе, над океаном разделяющем два континента, который сейчас называется Атлантическим. До этого я лишь получал образцы биопроб, стереоснимки и видеофильмы, различные анализы воздуха, воды и почвы. Никогда до этого дня я даже не думал о том, что эта планета такая красивая. Мне просто было не до этого.
   Уже задолго до окончания вынужденного дрейфа, мне стало ясно, что все усилия наших ученых-космофизиков и астронавигаторов, которые занимались поисками галактики Хизан, не увенчаются успехом. Знал об этом и администратор Элт, но мы были просто обязаны дать Кайору эти десять лет, чтобы потом не корить себя за поспешность и за то, что мы не предприняли всех усилий. К этому времени мы получили от Великого Бэмми довольно точную оценку того минимального времени, которое потребуется ему, чтобы обнаружить в космическом пространстве галактику Хизан и приблизительную оценку вероятности того, что наша родная галактика вообще будет обнаружена или хотя бы будут обнаружены ближайшие к ней галактики.
   Результат был малоутешительный. Восемьдесят тысяч лет плюс минус пятьсот лет и вероятность всего в двадцать один процент. Поскольку это был наш единственный шанс хоть когда-нибудь вернуться домой, то передо мной ставилась задача, как нам всем остаться в живых в течение этого времени. Наши боевые спутники были снабжены системой самовосстановления и мы могли за них не беспокоиться. Нам было достаточно загрузить в их трюмы необходимое количество специальных конструкционных материалов, под завязку засыпать во все имеющиеся танки порошковой меди для конвертеров, обеспечить циклотроны нужным количеством урана, чтобы компьютеры управления смогли в далёком будущем наработать нужное количество терзия и изготовить новые термоядерные реакторы взамен тех, которые полностью выработают свой ресурс.
   Относительно "Уригленны" нам тоже можно было не волноваться, ученые из космофлота Интайра уже заявили, что она может быть снабжена ими системой длительной консервации и что корабль можно будет поставить на всё это время в стасис. Не было особых проблем и с тем, чтобы сохранить жизнь всем нашим синтеттам. Их тела могли храниться в стасисе и в течении полумиллиона лет в то время, как мозг мог быть просто выключен. Они ведь хотя внешне ничем не отличались тогда от интари, а сейчас от людей, устроены немного не так, как обычные люди и потому для них не был губителен длительный стасис.
   Ну, а уж кто-кто, а старина Великий Бемми мог нормально функционировать и вдвое больший срок и при этом не испытывать хоть какого-то дискомфорта. Он вообще существо практически вечное, если ему создать для этого нормальные условия, то есть обеспечить его материалами для саморемонта отдельных блоков, а его способности сохранять прекрасное расположение духа и спокойствие мог бы позавидовать даже гранитный обелиск. Так что за его рассудок нам всем можно было не беспокоиться, ведь умудрялся же он не сойти с ума в течение почти пятнадцати тысяч лет, что был главным аналитическим компьютером провинции Кирен. А ведь было с чего, поверьте.
   Проблема заключалась только в том, как сохраниться нам самим в течении восьмидесяти тысяч лет. Надеяться прожить столько, было безумием даже при том условии, что я смогу поддерживать организм каждого интари в течении этого времени, мы просто, рано или поздно сошли бы с ума, ведь даже синтетты и те, как правило, уходили из жизни спустя пять, шесть тысяч лет, хотя, насколько я знаю, среди них были особо жизнелюбивые особи, которые умудрились дожить со времен сотворения первых синтеттов до наших дней. Нам оставался гибернатор, но максимальный срок гибернации для интари составлял всего лишь четыреста лет, а это означало, что нам нужно было выходить из состояния гибернации свыше двухсот раз, что тоже создавало массу трудностей. В первую очередь тем, что даже при такой продолжительности холодного сна половина интари просто не проснулась бы, уж больно мы тогда были хлипким народом. Не в физическом смысле этого слова, здоровенных мордоворотов у нас хватало, а в биологическом и особенно генетическом.
   Именно поэтому главный военный администратор Клиот расценил эту ситуацию, как очередной кризис и возложил его разрешение на меня, главного научного администратора экспедиции. До этого, хотя я и был ученым, состоящим на государственной службе, мне ни разу не приходилось принимать участие в преодолении кризисных ситуаций, хотя именно к этому я готовился всю свою жизнь. Поскольку я был почти абсолютным профаном в области гибернации, от которой на Интайре отказались примерно в то время, когда был создан первый тахионный привод, то заниматься этой научной проблемой я счел пустой тратой времени, тем более, что я был специалистом в области медицины, биологии, биохимии, генной инженерии, генотехники, наномедицины, а так же в области сохранения информации с помощью бионосителей. Именно в этом направлении я и собирался искать способ преодоления кризисной ситуации в которую попало почти девяносто тысяч интари, отправившихся колонизировать Фроймил по призыву Оорка Элта.
   В звёздную систему Илан мы входили спокойно, не спеша и по-хозяйски, так как намеревались задержаться здесь надолго. Первым делом мы поставили за пределами орбиты замыкающей планеты на круговую орбиту все шесть боевых спутников, которые должны были составить зеркало гигантского радиотелескопа и, заодно, прикрывать звёздную систему от вторжения каких-либо враждебных сил. Вместе с этим мы запустили на очень близкую к Илану-Солнцу орбиту ещё пятьдесят спутников, которые должны были работать с боевыми спутниками в унисон и превращали всю звёздную систему в один огромный, сверхчувствительный сканер. И лишь после этого мы вывели "Уригленну" на суточную орбиту вокруг Ратитайриса-Земли, точно над тем островом, который впоследствии был назван людьми Атлантидой. Мы уже тогда знали о том, что спустя тридцать, сорок тысяч лет этот остров опустится на дно океана и навсегда скроет следы нашего пребывания на этой прекрасной планете.
   Добравшись до места, мы, прежде всего, высадили на Ратитайрисе большой десант строителей-синтеттов, которые немедленно принялись обустраивать остров, делая его полностью безопасным для интари. Все сколько-нибудь крупные животные были вывезены с острова на окружающие материки, чтобы не создавать для нас неудобств, после чего остров был накрыт полем силовой защиты, сквозь которую не могло проникнуть ни одно живое существо, даже бактерии. Таким образом я стремился лишь к одному, защитить Ратитайрис от влияния интайрийских микроорганизмов, ведь мы не собирались хоть как-то повлиять на развитие биосферы этой красивой планеты. В дальнейшем всем членам экспедиции было раз и навсегда запрещено покидать пределы острова без прочных изолирующих скафандров.
   Синтетты справились со своим заданием за каких-либо пять недель и вскоре мы смогли спуститься с "Уригленны" на остров. Экипаж корабля, за исключением его ученых и некоторого числа техников, оставался не у дел и потому Кайор решил продолжить исследования окружающего космического пространства и поставить в этом секторе галактики навигационные маяки в каждой, мало-мальски примечательной, звёздной системе. Всё это должно было пригодиться нам в дальнейшем. Мои коллеги нисколько не сомневались в том, что я смогу, рано или поздно, преодолеть кризисную ситуацию и потому уже тогда думали в основном о будущем, хотя и не догадывались о том, каким оно будет.
   Мы же стали заниматься исследованиями. Интари, из числа подчиненных администратора Элта, занялись изучением природных ресурсов звёздной системы и некоторым благоустройством ближнего космоса. Так, в частности они вместе со специалистами из экипажа "Уригленны" довершили дело, начатое планетой Юпитер, взорвав одну нестабильную планету и получив несколько десятков очень крупных астероидов, чьи орбиты были куда более стабильны и, впоследствии, уже никак не могли столкнуться с Ратитайрисом. Тем же самым должны были заниматься в дальнейшем и боевые спутники, и, надо сказать, что они справились с этой задачей неплохо, по сравнению с другими планетами солнечной системы, крупные небесные тела падали на Землю в сотни раз реже и не доставляли таких хлопот как Марсу, Венере или другим планетам.
   Первой и самой главной нашей задачей было изучение биосферы Ратитайриса. Этой работой, в основном, занимались почти все наши синтетты. Именно они месяцами пропадали в экспедициях и тщательно исследовали растительный и живой мир планеты, от заоблачных горных вершин до самых глубоководных впадин на дне океана. Мне была нужна полная картина всего происходящего на Ратитайрисе и ничто не должно было ускользнут от нашего внимания, ведь от этого зависела вся наша дальнейшая судьба. Поэтому мы изучали Ратитайрис так тщательно, словно он должен был завтра исчезнуть навсегда, оставив нам на память о себе массу загадок, которые нам нужно будет обязательно разгадать, чтобы выжить. В какой-то мере это именно так и было, ведь я уже тогда знал, в каком направлении мне нужно было вести научную работу, направленную на преодоление кризиса.
   В то время Земля была девственно чистым миром, имевшем на редкость мощную и активную биосферу, состоящую на вершине своей пирамиды из огромного количества самых разнообразных животных, что в значительной степени привлекло мое внимание. Это ведь я отказался от множества других миров, так как они имели куда более просто устроенную биосферу. Чем сложнее устроен биологический мир планеты, Джейн, тем больше шансов у него сохраниться в грядущих тысячелетиях и это не теория, а практика ксенобиологии. Другой особенностью было то, что Земля являлась миром, в биосфере которого, в основном, царствовал закон простой линейной симметрии. Подавляющее большинство высших животных имели всего четыре конечности, по две с каждой стороны вдоль вертикальной оси симметрии, что собственно и говорило мне о том, что этот мир вполне способен породить разумную жизнь. Такие выводы я тоже сделал исходя из положений науки, развитой на Интайре, которую мы теперь, для простоты, называем земным термином ксенобиология.
   С точки зрения интайрийской ксенобиологиии, Ратитайрис относился к той категории миров, которые было принято называть мирами высших форм жизни. Как правило, в галактике Хизан это были миры кислородно-углеродного биохимического цикла, в которых главенствующими являются белковые формы жизни. Интайрийская ксенобиология накопила множество сведений о подобных мирах и они были очень подробно классифицированы. Ратитайтрис с его предельно насыщенной видами биосферой, не представлял из себя особой загадкой для меня и почти всё в этом мире было мне понятно, но для того, чтобы объяснить свои дальнейшие поступки, Джейн, я непременно должен рассказать и о других формах жизни.
   Довольно-таки редким исключением среди миров высших форм жизни являются те миры, в которых атмосфера состоит из куда более сложной и агрессивной смеси химически активных газов, фтор-кислород-благородные газы или фтор-хлор-кислород-благородные газы. В такой невероятно агрессивной атмосфере редко возникают высшие формы жизни, но в некоторых случаях такое случается и в таких мирах возникают квазибелковые, кремний-углеродные формы жизни, отличающиеся невероятно высокой жизнестойкостью и сопротивляемостью к внешним условиям собственной среды обитания, да, и к любой другой среде тоже.
   В Срединной доле галактики Хизан таких миров, по слухам, было всего шестьсот семнадцать и лишь на одном из таких миров, Майруме, развилась разумная форма жизни. Надо отметить что Майрум был самый древний из миров нашей галактики и майрумская цивилизация насчитывает более полутора миллионов лет своего развития. Мы в те времена называли этих существ на интайрийский манер, мужчина согласно этого принципа был для нас майрум, женщина майрума, а весь народ в целом майруми. Эта древнейшая раса накопила огромные знания и никогда не вмешивалась во внутренние дела своих соседей. Майруми редко вступали в контакты, но оно и было понятно, ведь они жили по сто тысяч лет и вряд ли мы, остальные обитатели галактики Хизан, были им интересны. Интайр поддерживал контакты с Майрумом и даже получал от него кое-какие научные знания.
   Последний раз такой контакт имел место почти за триста лет до того дня, как мы вылетели на Фроймил, после чего майруми уже больше никто не видел. Ходили даже слухи о том, что они покинули галактику Хизан и разбрелись по всей Вселенной, но проверить это было трудно, так как не находилось желающих лететь к планете Майрум, ведь из звёздной системы Латем не возвратился назад ни один из посланных туда кораблей и в этом трудно было обвинять майруми, которые предпочитали встречаться со своими соседями в нейтральном космосе и лишь тогда, когда они сами того желали.
   Никто в Срединной доле не знал того, как выглядел Майрум в действительности, но, судя по тому, какими были космические корабли майруми, это был удивительный мир, ведь они передвигались в открытом космосе на обычном обломке гранита, на котором имелся небольшой грот, крохотный садик с ещё более крохотным озерцом под звёздами и над всем этим, без каких-либо силовых полей и купола, витала атмосфера. Как всё это достигалось, - движение со сверхсветовой скоростью без малейшего признака тахионных турбин и сохранение атмосферы без силового поля, никому не было известно.
   Майруми были невысоки ростом, не выше метра семидесяти пяти, и были похожи на ожившие бронзовые статуи. Они были неторопливы в движениях и разговорах и их никогда нельзя было дозваться. Те интари, которым доводилось общаться с майруми, запоминали это навсегда. Я был одним из немногих ученых Интайра, кому выпала честь встречаться с представителями Майрума сорок семь раз и всегда на эти встречи меня вызывали по разному. То я, вдруг, получал письмо, приходившее ко мне по пневмопочте, в котором сообщались пространственные координаты точки рандеву, то получал сообщение на свой компьютер и никогда нельзя было проследить, откуда это сообщение было отправлено. Порой создавалось впечатление, что майруми просто живут на Интайре среди нас и ничем не выдают своего присутствия.
   На эти встречи я обычно вылетал на какой-нибудь небольшой космояхте, так как место встречи назначалось не более, чем в тысяче световых годах от Интайра. Мой собеседник или собеседники появлялись спустя одну, две минуты после того, как космояхта ложилась в дрейф или уже поджидали меня. Не медля ни единой лишней секунды, я выходил в открытый космос и добирался до дрейфующей в космическом пространстве скалы пользуясь ракетным ранцем.
   Наши беседы проходили в их садиках, разбитых на гранитной скале зелёного или красного цвета и я, как правило, выказывая своим хозяевам полное доверие, снимал с себя вакуум-скафандр. Специально для меня на этом обломке камня устраивались обычные для интари атмосферные и гравитационные условия, хотя самим майруми ничего не стоило выйти за пределы своего крохотного, уютного и красивого мирка и пробыть в вакууме без скафандра несколько часов.
   Всякий раз, снова и снова встречаясь с майруми, я удивлялся тому, что наш очередной разговор как бы являлся продолжением предыдущего. Иногда со мной встречался лишь один из них, иногда собеседников было пятеро и даже семеро, но каждый раз разговор продолжался несколько дней и даже недель и был для меня чрезвычайно полезным. За мной даже закрепилось среди друзей прозвище, - Ученик Майрума, хотя я был далеко не единственным интари, которому выпало счастье общаться с этими удивительными существами. Майруми действительно были моими учителями, но я никогда не получал от них никаких конкретных знаний, никаких формул или готовых к употреблению теорий. Они просто беседовали со мной на разные, зачастую отвлечённые темы и, как бы концентрировали мое внимание на той или иной проблеме.
   После этого проходили годы упорного труда, научных исследований и, как правило, нам удавалось сделать какое-нибудь открытие, зачастую, очень важное. В процессе работы я частенько получал послания, в которых мне сообщалось находимся мы на верном пути или заблуждаемся. Не скрою, моё сотрудничество с Майрумом принесло Интайру очень много пользы, а про то, что благодаря ему я собственно и стал тем, кем стал, я уже и не говорю. Разумеется, всего мне приходилось достигать собственными силами, умом и трудолюбием, но не будь майруми моими наставниками, я не смог бы постичь и сотой доли тех премудростей, которыми овладел.
   Вместе с тем я не назвал бы майруми добрыми гениями Интайра. Они были довольно циничными существами и считали, что далеко не всякая разумная раса, пусть и достигшая определенных высот развития, имеет право на дальнейшее существование. При этом мне было весьма трудно понять, почему они считали, что одни разумные существа низкие и бесполезные, а другие достойны жизни и благополучия. Во всяком случае я не мог взять в толк, почему это воинственных, вздорных и несносных краганцев, которые вечно лезли на рожон и совали нос в чужие дела, они считали существами полными гармонии, а народ Лештума, создавший десятки миров, полных гармонии и давший тому же Крагану знания, поднявший его науку и помогший этому миру выйти в галактику, счёл почему-то низким, ничтожным и недостойным хоть какого-то уважения.
   Конечно, за лештумами водились некоторые грешки, взять хотя бы их извечную тягу властвовать над миром, используя для этого превосходство своей науки. Да, и сколачивали они свой Союз тем, что они разыскивали по всей галактики миры с разумными, но отсталыми расами и устанавливая над ними свою жесткую опеку. Они в этом преуспевали гораздо больше, чем мы с ракалами, но вот с Краганом они явно просчитались. Этот мир, поднявшийся благодаря Лештуму, от феодальной дикости до межзвездных перелетов, отказался войти в Лештумский Галактический Союз. Быстро колонизировав полтора десятка ближайших звёздных систем и затем завоевав ещё три мира, Краган создал свою Звёздную Империю. Вот в этом и была разница между двумя мирами, Лештум создавал свой Союз мирным путем, а Краган завоеваниями и всё-таки на Майруме презирали лештумцев и весьма снисходительно относились к этим воинственным дикарям-краганцам.
   Это была не единственная странность майруми. Они хотя бы никак не препятствовали Лештуму. В далеком прошлом случались вещи и похуже, ведь однажды три планеты, населённые несколькими миллиардами разумных существ, были ими беспощадно уничтожены и это было названо стерилизацией, а когда к Майруму были посланы боевые крейсера союзников тех миров, то и они также были уничтожены. Майруми так никогда не назвали причин, по которым сделали это, но, вероятно, они были достаточно серьёзными.
   На Интайре встретиться с майруми всегда считалось высокой честью, хотя всякие контакты с представителями этой древнейшей в галактике Хизан расы носили сугубо частный характер и майруми сами выбирали себе партнеров. Думаю, вам было бы интересно узнать о майруми поподробнее, Джейн, к тому же лично я считаю что только благодаря их влиянию на мое развитие, как ученого, во многом, если не во всем, был достигнут успех всей моей научной деятельности по выводу нашей экспедиции из кризиса. Вот поэтому я и расскажу вам о своих контактах с майруми поподробнее.
  
   Галактика "Хизан", Срединная доля, Синий сектор, Зона Гегемонии Интайра, звездная система Ринниса, низкая орбита вокруг планеты Герон, космический корабль-скала майрума Гудеры.
  

Примерные координаты во Вселенной:

Галактика Хизан, расположенная

в срединной части Вселенной

Галактические координаты:

Срединная доля галактики,

Синий сектор Гегемонии Интайра

Планетарное время:

Отсчет событий пошел

с 11 дня месяца курант,

21576 года Звездной Эры

в 10 часов 00 минут

по часовому поясу Сартуаза

  

Продолжение рассказ Эмиля Борзана.

  
   Мне было всего двадцать два года, когда я впервые получил приглашение встретиться с Гудэрой. В силу своих молодых лет и неистребимой вредности характера, я не бросился тут же со всех ног к ближайшему космопорту и не полетел в космос искать Гудэру. Я просто выбросил его письмо, написанное на листе плотной бумаги красивым каллиграфическим почерком, в утилизатор. Лишь через несколько недель я случайно обмолвился об этом письме в разговоре со своим учителем и тут же нарвался на массу резких слов в свой адрес. Мне были обещаны всяческие беды и страдания, вплоть до преждевременной смерти и даже приведены соответствующие примеры, но я упрямо стоял на своем, - да, на фиг он мне сдался, этот майруми! Если я ему нужен, пусть сам и приходит ко мне.
   Ещё через какое-то время я получил от некоего Гудэры с планеты Майрум второе письмо-приглашение и, немного подумав, решил-таки согласиться. Я не сказал бы, что меня испугали слова моего учителя о бедах и прочих карах, мне просто было любопытно взглянуть на настоящего живого майрума и потому я взял в университете отпуск, занял у друзей денег и арендовал у одного знакомого синтетта небольшую космояхту. Так как опыта полётов в большом космосе у меня в то время не было совершенно никакого, то моему знакомому пришлось лететь со мной за семьсот с лишним световых лет от Интайра за ту же сумму не столько из желания угодить мне, сколько из опасения потерять свою собственность.
   Когда я прибыл на крохотную стартовую площадку, размещённую на крыше какой-то фабрики в промышленной зоне Сартуаза и увидел космояхту, стоявшую в ангаре, то понял, что опасения того синтетта, у которого я взял её в аренду, не были беспочвенными. Если бы не он, я никогда бы не долетел до места встречи, настолько древним оказалось это транспортное средство. Правда, на деле это оказался пусть и крохотный, но достаточно надёжный и очень скоростной космический кораблик, вполне пригодный для коротких космических полётов, если тебя не очень волнуют такие вещи, как комфорт и удобства.
   Даже спустя столько времени, а с того дня когда я впервые встретился с Гудэрой впервые, прошло в общей сложности четыре тысячи триста пятьдесят восемь лет только моей прямой жизни, это если к тем тысячи восьмистам шестидесяти одному году, что я прожил на Интайре прибавить две тысячи пятьсот лет прожитых мною на Ратитайрисе, так вот, даже спустя столько лет я до сих пор помню тот трепет, с которым ступил ногой на маленький космический островок, на котором меня поджидал майрум.
   Местом для нашей первой встречи Гудэра выбрал низкую орбиту вокруг газового гиганта в необитаемой звездной системе, расположенной в секторе Интайрийской Гегемонии. Это была ничем не примечательная звёздная система, в которой вокруг угасающей красной звезды обращалось всего лишь три огромных газовых планеты, никаких других планетарных тел там не было. Пилот-синтетт вывел свою космояхту на орбиту с указанными мне в послании параметрами с точностью до одной секунды. Космояхта летела над багрово-оранжевой, полосатой планетой, в атмосфере которой постоянно кружились гигантские вихри и, поначалу, сканеры космояхты не обнаруживали в окружающем пространстве присутствия какого-либо космического корабля. Никого, кто спешил бы ко мне навстречу.
   И вот, буквально спустя минуту после того, как мы вышли на орбиту, прямо перед нами, в какой-либо сотне метров от космояхты, вдруг, появилась плоская каменная глыба красноватого гранита треугольной формы, длиной в сорок метров и шириной в тридцать, похожая на зуб какого-то хищного животного. В основании этого треугольника имелось возвышение, выступ метров пяти высотой с небольшим гротом внутри, но ни это возвышение, ни сам грот не имели следов механической обработки камня какими-либо инструментами.
   В центре каменного треугольника блестело небольшое озерцо с причудливо изгибающимися контурами, а сама гранитная глыба понижалась к центру столь же прихотливыми, пологими ступенями, которые поросли не то мхом, не то травой и полутора дюжинами невысоких деревьев. Над всем этим пейзажем светился голубоватым светом слой атмосферы толщиной в тридцать метров, который, однако, не прикрывал углов этого каменного треугольника. Всё на этой каменной глыбе было на редкость гармоничным и красивым и ничто не выглядело так, словно этого пейзажа коснулась чья-либо умелая рука. Всё было естественным, словно этот космический островок, края которого были, будто обрезаны острым ножом, поднялся прямо с поверхности Майрума и отправился путешествовать в космос.
   Поначалу, я не заметил Гудэру, он находился в глубине грота, но, видимо, увидев то, что я не тороплюсь выйти к нему из космояхты, сам вышел мне навстречу. После этого мне уже ничего не оставалось делать, как поскорее надеть вакуум-скафандр и выбираться из космояхты наружу. Признаться, мне было здорово не по себе. С одной стороны такой мирный и привлекательный пейзаж, а с другой, как это всё оказалось в космосе в ста пятидесяти с лишним тысячах световых лет от Майрума? Без каких-либо двигателей, без прочного стайларового колпака и без защитных силовых полей? Всё это было выше моего понимания и никак не укладывалось в моей голове. Ведь я был всего лишь мальчишкой, пусть и крепким физически, довольно нахальным, но вовсе не таким уж героем, как мне казалось тогда, когда я выбросил первое письмо Гудэры.
   Вот потому-то у меня и дрожали ноги, когда я, ступил ногой на этот небольшой космический островок, летящий над бескрайним багровым океаном планеты Герон. Тем не менее я не утерял своего любопытства и опустился на самом острие этого треугольного зуба за пределами атмосферы, чтобы понять, что же её удерживает. За те несколько минут, что мы с моим приятелем синтеттом рассматривали этот чудо-астероид, глядя на экран сканера, который просвечивал его буквально насквозь, я не заметил никаких энергетических установок и вообще чего-либо, что указывало хоть на какие-то технологические ухищрения. Тут оставалось либо окончательно поверить в магию, либо согласиться с тем, что Майрум это древнейшая цивилизация в галактике Хизан и их наука уже вышла за грань постижимого, а сами майруми были подобны древним божествам, которые, согласно легенд, творили миры то из собственной слезы, а то и вовсе из одной только изначальной пустоты.
   Гравитация на этом космическом островке была такая же, как и на Интайре, атмосфера тоже и мне вроде бы не должно было что-либо угрожать. Ведь это была далеко не первая встреча представителей народов интари и майруми. Преодолев своё смущение и внезапную робость, я сделал несколько шагов по направлению к озерцу и вопреки советам своего спутника, оставшегося на борту космояхты, смело снял с себя вакуум-скафандр. Правда, я предварительно сделал глубокий вдох и плотно зажмурил глаза, припоминая рассказы о том, что в вакууме умираешь не сразу и у тебя в запасе есть секунд десять, чтобы успеть снова закрыть лицевой щиток шлема. Судя по тому, что моих разгоряченных щёк коснулся прохладный ветерок, атмосфера вовсе не была иллюзией, а потому ничто не мешало мне нюхнуть немного чужого воздуха. Впрочем, воздух как раз был сугубо интайрийским и на этом космическом островке даже пахло эстами, моими любимыми цветами.
   Аккуратно сложив вакуум-скафандр, я оправил на себе комбинезон, проверил на месте ли мой компьютер и стал спускаться к озерцу, стараясь не ступать ногами на голубовато-зелёные коврики пушистого мха. Майрум по имени Гудэра стоял неподалеку от бережка и спокойно смотрел на меня. У него было красивое, удлинённое лицо с прямым носом и маленьким, красиво очерченным ртом. Глаза у него были удивительные, яркие, изумрудно-зелёные с серебристыми белками и без зрачков, но с какой-то искристостью в середине глаз. Однако, более всего меня поразил цвет его кожи, похожей на тёмную, красноватую бронзу, с характерным металлическим отливом и его черные, как ночь, волосы, которые совершенно не блестели в красноватом свете Ринниса и казались просто сгустком мрака вокруг его головы.
   Майрум был невысоким, примерно по локоть мне, одет в серебристо-белый хитон с голубой отделкой и обут в сандалии, сплетённые из тонких, узких ремешков светло-коричневой кожи. Он смотрел на меня с лёгкой улыбкой каким-то странным, изучающим взглядом, словно старался проникнуть в мою сущность. Вглядываясь в прошлое, сейчас я с уверенностью могу сказать, что все майруми до одного были супер-сенситивами и их Силе были подвластны сами основы мироздания. В тот же момент мне ничего не было известно об этом, кроме, разве что, маловразумительные свидетельств некоторых космолётчиков, да, ещё нескольких литературных произведений, но то была чистой воды фантастика. Обогнув озерцо, я подошел поближе и, вежливо поклонившись, спросил его:
   - Ты звал меня, Гудэра?
   Как я понял впоследствии, достаточно пообщавшись с другими майруми, чисто интуитивно я выбрал самое удачное начало разговора. Майруми начисто лишены какой-либо сентиментальности и живут в совершенно иной системе ценностей. Они никогда не интересуются чьим-либо здоровьем, поскольку сами никогда и ничем не болеют, не приветствуют друг друга и никогда не отвечают на приветствия других, так как они всецело погружены в собственные мысли или в созерцание чего-либо и если им приходится отрываться от этого, чтобы пообщаться с типами подобными мне, то они делают это без особого удовольствия и скорее в силу какой-то необходимости. Поэтому-то Гудэра ответил мне равнодушным тоном:
   - Да, Эмиил Бор Заан, я звал тебя.
   Гудэра говорил со мной на уири и я сразу же почувствовал, что он знает мой язык едва ли не лучше меня самого. Я ещё раз слегка поклонился ему и он, убрав с лица свою полуулыбку спросил меня всё так же равнодушно и бесстрастно:
   - Почему ты не прибыл после моего первого приглашения, Эмиил Бор Заан? Ты испугался встречи со мной?
   Набравшись наглости, я усмехнулся и ответил:
   - Нет, наоборот, в тот раз я был так храбр и независим, что даже выбросил твоё письмо в утилизатор.
   - Ты испугался, когда получил моё второе приглашение Эмиил Бор Заан? - Снова спросил меня Гудэра, но уже более строгим голосом.
   - Нет, Гудэра, хотя мои старшие друзья уже предупредили меня, что с народом майруми нельзя вести себя таким непочтительным образом. Мне стало любопытно и потому я решил немедленно отправиться в путь. Испугался я лишь тогда, когда увидел тебя выходящего из своего грота и этот испуг усилился, когда я опустился на твой камень, Гудэра.
   Похоже, такой ответ его удивил. Подняв на меня свои удивительные глаза, Гудэра снова улыбнулся и уже чуть ли не заботливо поинтересовался:
   - Разве я проявил по отношению к тебе какие-либо угрожающие действия, Эмиил Бор Заан?
   - Нет, Гудэра, этого не было, но мне стало не по себе от того, что я увидел. - Поторопился ответить я и пояснил - Можно сказать, что я ужаснулся могуществу твоего мира, но сейчас мой испуг почти прошел и хотя я по прежнему не чувствую себя в безопасности, мы можем начать разговор, Гудэра. И если это тебя не оскорбит, не нужно называть меня моим полным именем, достаточно называть лишь первое слово моего имени, - Эмиил, а ещё лучше просто Эм, это поможет тебе сэкономить время. - Мои последние слова, похоже, понравились Гудэре, раз он ободряюще кивнул мне головой и я позволил себе поинтересоваться - Я хочу знать, Гудэра, зачем ты меня позвал? Ведь я слишком молод и неопытен, чтобы заинтересовать кого-либо из майруми.
   Ответ Гудэры, довольно прямой и циничный, меня не столько обрадовал, сколько озадачил:
   - Ты в самом начале пути, Эм, и мне интересно увидеть, как далеко ты зайдёшь в своём стремлении познать мир. Начнём с того, что ты расскажешь мне, в чём ты видишь причину поиска наслаждения в боли? Почему для некоторых разумных существ, включая и твой собственный народ, некоторая толика боли лишь усиливает наслаждение?
   Вместо ответа я жестом предложил Гудэре присесть на каменную ступень, поросшую мягким и шелковистым на ощупь мхом. Он согласился и мы начали беседу. Поначалу я рассказал Гудэре всё, что я знал о всяческих сексуальных перверсиях, но он лишь отрицательно покачал головой. Тогда я попытался развить нечто вроде теории о природе боли, но говоря о ней не только как о механизме, предупреждающем живое существо об опасности, но и как о первопричине вызывающей выработку организмом наркотика, ведущего к эйфории и, тем самым, повышающем пределы выносливости.
   Этот ответ тоже не устроил майрума. Мой первый разговор с Гудэрой продлился часов двадцать подряд и за это время он даже не предложил мне глотка воды. Благо у меня был с собой контейнер с космическим спецрационом, иначе мне пришлось бы туго. За это время мы успели обсудить множество интересных тем и хотя Гудэра говорил мало, в основном задавал мне вопросы и всё больше слушал, мне не пришлось пожалеть об этой встрече с майрумом. Разговор он закончил внезапно, буквально прервав меня на полуслове и в этом не было никакой грубости. Он просто встал и сказал мне:
   - Хорошо, Эм, теперь тебе нужно найти подтверждение твоим собственным идеям и гипотезам. Иди.
   Несколько раздосадованный, я молча кивнул головой и ушел, тоже не прощаясь. Да, мне собственно и не с кем было прощаться, так как Гудэра тут же повернулся ко мне спиной и удалился в свой грот. Но, как я уже говорил, мне удалось с первого же раза провести собеседование в самом верном ключе, что, в конечном итоге, и обусловило саму возможность моих дальнейших встреч с майруми.
   На космояхту я вернулся, что называется, выжатым, как лимон. Весь обратный путь к Интайру я проспал и следующие три дня вёл себя, как сомнамбула, и почти не общался ни с кем из своих друзей по университету. К счастью, контакты с майруми в то время не были редкостью и я не стал чем-то вроде звезды эстрады и смог по возвращении заняться тем, чем и желал, - научными исследованиями. На своём компьютере я несколько раз просмотрел запись моего разговора с Гудэрой и вскоре выяснилось, что обращать внимание мне следовало в основном на собственные словесные излияния. Короткие реплики Гудэры почти не несли практической информации и он лишь изредка высказывал сомнения, а в основном занимался тем, что поощрял меня делать самые смелые предположения.
   Моё положение в столичном университете, называемом "Айлас-Джари", что вполне можно перевести, как "высокий полет научной мысли", а в то далекое время я учился в аспирантуре, позволяло мне самому выбирать объект моих научных исследований. Университетское начальство ещё до моей встречи с Гудэрой сделало мне шаг навстречу и я получил предложение стать научным сотрудником на службе главной научной администрации Интайра. Синекурой это назвать было нельзя, так как я сильно проигрывал в деньгах, ведь до этого я получил классическое образование по контракту с частной корпорацией, которая была заинтересована в специалистах работающих в области биохимии и уже приступил к стажировке.
   Администрация выкупила мой контракт и уплатила корпорации солидную неустойку, а потому мне пришлось переехать из роскошных апартаментов в небольшую квартиру и довольствоваться весьма скромной государственной стипендией, но зато теперь мне была предоставлен прекрасный лабораторный корпус, очень солидный бюджет и право создать независимую научную лабораторию и самому планировать весь ход дальнейших научных исследований.
   Именно эта лаборатория в последствии и стала ядром, зародышем того самого научно-исследовательского института, который почти в полном составе отправился вместе со мной на Фроймил. А начиналось всё с того, что я развесил по всему университету несколько сотен объявлений, в которых был перечислен ряд вопросов, которые я ставил перед собой и перед своими будущими коллегами. Этот нехитрый трюк позволил мне довольно быстро привлечь сорок семь интар и интаров, студентов и научных сотрудников университета "Айлас-Джари". Некоторые из них были чуть ли не втрое старше меня по возрасту, а кое-кто уже успел получить высокие научные степени и звания. В основном всех их интересовала тематика моих исследований, а не возможность получать высокий должностной оклад.
   Сотрудники моей лаборатории с головой погрузились в работу. В отношениях с ними меня сильно выручало то, что мне выпало счастье встретиться с Гудэрой и потому никто не считал, что я незаслуженно получил должность руководителя научной лаборатории. Ещё большее впечатление на них производили регулярные послания майрума, который каким-то невероятным образом следил за нашей работой, но прошло долгих пятнадцать лет прежде, чем я получил очередное приглашение отправиться в космос и встретиться с Салорой. Наша лаборатория к тому времени сделала несколько довольно впечатляющих открытий, расширилась, нам существенно увеличили фонды и даже обласкали всяческими милостями, но именно это приглашение было нашей самой большой наградой.
   Однако, Салору совершенно не интересовало то, чего мы достигли за эти годы и она разговаривала со мной о несколько иных вещах. Если после разговора с Гудэрой я заинтересовался проблемами нейрохимии, в результате чего наша лаборатория смогла разобраться с причинами возникновения алкогольной и наркотической зависимости и мы нашли способы преодоления такой зависимости не только у интари, но и у представителей других рас, а так же научились снимать такую зависимость даже у животных, то Салора направила мои мысли совершенно по другому руслу.
   Эта миниатюрная майрума разговаривала со мной так, словно присутствовала при моем разговоре с Гудэрой и между двумя беседами не было долгих пятнадцати лет. Салора, в отличие от Гудэры, была куда разговорчивее и позволяла себе делать обобщения, в которых она характеризовала различные аспекты деятельности интари. Она, правда, считала нас смешными и забавными существами, для которых быть первыми было самым главным побудительным мотивом всей нашей деятельности. Меня это нисколько не оскорбляло и я даже встал перед ней в горделивую позу, когда поинтересовался у неё весьма дерзким тоном:
   - Салора, разве интары не имеют на это оснований? Кто в галактике Хизан может обвинить нас в том, что мы тупые, жестокие, бесчувственные и грубые животные? Да, мы стремимся быть первыми среди равных и это заставляет нас искать пути, ведущие к совершенству каждого и всех нас вместе взятых.
   В ответ Салора с грустью сказала мне следующее:
   - Эм, этот путь может привести интари к страданиям.
   Ответ Салоры меня несколько озадачил. У меня возникло, вдруг, такое ощущение, что майруми не всегда были такими, какими я их встретил и что они сожалеют о том, что стали столь совершенными существами, которые мыслили категориями близкими к вечности. Эта майрума повела себя со мной так, словно она стремилась полностью разрушить все мои прежние представления о народе майруми, да, и о миссии интари тоже. Причём делала она это совершенно невообразимым образом.
   Салора была миниатюрной и необычайно эффектной майрумой, она любила произвести впечатление на особей противоположного пола и потому постоянно принимала красивые позы. Правда, на меня это не особенно действовало, я к тому времени стал совершенным аскетом и настолько сублимировал своё половое влечение, что даже в мыслях уже не держал ничего такого. К концу нашей беседы, которая продлилась почти пять дней, я уже не был уверен в том, что мне следует и дальше отказываться от предложений, которые мне частенько делали знакомые интары.
   В Сартуаз я вернулся несколько озадаченным. Мои коллеги ждали, что я прилечу из звёздной системы Людиз осенённый новыми идеями, а я лишь занялся переоценкой всех прежних достижений Интайра и не только в области науки. Зато мой разговор с Салорой на добрых полтора года практически остановил всю научную деятельность нашей лаборатории, в которой уже работало более двухсот интари, и превратил её в дискуссионный клуб сибаритствующих типов, которые вовсю манкировали своими обязанностями научных сотрудников.
   Право же, мне уже казалось, что моя встреча с Салорой закончилась полным провалом, в первую очередь на поприще науки, когда, в один прекрасный момент, занимаясь сексом сразу с двумя очаровательными молоденькими интарами, я, вдруг, вскочил с кровати и бросился к своему компьютеру поняв, что знаю то, как именно в нашем организме происходит процесс перераспределения химических веществ, отвечающих за энергетику нервных волокон.
   Цель была определена и уже четыре месяца спустя мы не только разрушили до основания все прежние научные достижения в этой области, но и создали так называемый нейроакселератор, получивший, в дальнейшем широкое распространение в военном космическом флоте Интайра, но для нас это открытие и было, по сути тем толчком, с которого началась наша деятельность, как института физиологической реконструкции интари.
   Правда, вся наша дальнейшая деятельность пошла вразрез с законами Интайра, со строгой моралью и нравственностью интари и с этикой интайрийской медицины, но поскольку мы были по сути государственным научным центром, то это никак не отразилось на основных принципах нашей работы. Мы всегда были коллективом единомышленников, никогда не терялись перед самыми сложными научными проблемами и старались не обращать внимания на ограничения, налагаемые на внедрение научных достижений в жизнь Интайра. Мы просто самоотверженно работали на будущее и отнюдь не стремились стяжать себе славу и богатства в настоящем.
   Мои встречи с майруми продолжались в течение тысяча пятисот шестидесяти семи лет и, вероятно, именно я был последним из интари, кто общался с представителями этой странной и загадочной расы разумных существ галактики Хизан. Некоторые из моих сотрудников также получали приглашения от майруми и, зачастую, после таких бесед продолжали свою научную деятельность самостоятельно, а некоторые даже самым коренным образом меняли их тематику. С Гудэрой я встречался ещё одиннадцать раз, но я не сказал бы, что подружился с ним. По-моему, такие понятия как дружба, любовь, преданность, нежность и тому подобное, вообще не были известны народу майруми. Вся их жизнь подчинялась чему-то неведомому для меня. Не смотря на то, что в общении с майруми я провел в общей сложности почти два года, так и не подружился ни с кем из них. Частенько я ловил себя на мысли, что я для них даже не забавная игрушка, а всего лишь подопытное лабораторное животное.
   Поначалу это мучило меня и уязвляло мою гордость и самолюбие, но со временем я с этим свыкся и даже, кажется, стал понимать их побудительные мотивы. У меня сложилось мнение, что эта древняя раса поставила перед собой задачу вывести себе на смену новую расу, которая продолжила бы регулировать жизнь в галактике Хизан и других близлежащих галактиках. Похоже, что именно с этой целью они регулярно контактировали с интари, толринцами и гионами. Хотя то, что майруми внезапно прекратили все контакты и, как мне кажется, вообще покинули галактику Хизан, невольно заставляло задуматься. Может быть они почувствовали какую-то опасность идущую извне, может быть просто устали от соседства с суетными существами, которые вечно ссорились между собой, а может быть сочли свою миссию выполненной. Ответ на это я уже вряд ли смогу получить.
   Оценивая тот опыт, который я извлек из общения с майруми, я смело могу сказать, что он был полезен и для меня, и для моего института, да, и для Интайра в целом. Мне никогда не пришлось жалеть об этих контактах. Они позволили мне понять, что любое, даже самое невероятное предположение должно было быть тщательно проработано и всесторонне изучено прежде, чем его следовало принять или отвергнуто. Ведь очень часто бывает так, что за невероятно фантастическими идеями и гипотезами, которые именно поэтому не могут быть восприняты и приняты наукой, стоят вполне конкретные, простые и понятные, прекрасно работающие на практике механизмы.
   Однако, самым большим подарком для нас явилось то, что во время одной из моих встреч с майруми мне было предложено не отрицать более тесного, биохимического взаимодействия между двумя столь непохожими биологическими системами. До этого интари уже неоднократно исследовали миры с кремний-углеродной основой жизни, но даже в самых смелых научных прогнозах никто не пытался сопоставить их и попытаться найти им практическое применение в жизни.
   Мы могли сколь угодно долго заниматься этим в лабораториях, но не продвинулись бы ни на шаг вперед и потому, вскоре после своего возвращения на Интайр, я заказал для своего института на космоверфях специальный научный космический корабль, который мог не только совершать посадки на таких мирах, атмосфера которых отличалась чрезвычайной агрессивностью, но и находиться там по несколько лет. В том, чтобы построить на одной из таких планет постоянную научно-исследовательскую базу, я в то время не видел необходимости. Это было очень важное решение и потому я расскажу об этой экспедиции подробнее.
  
   Галактика "Хизан", Срединная доля, Синий сектор, Зона Гегемонии Интайра, звездная система Тифлиды, планета Интайр, столица Гегемонии Интайра - город Сартуаз, университетский комплекс "Айлас-Джари", закрытый космопорт научно-исследовательского института Эмиила Бор Заана.
  

Примерные координаты во Вселенной:

Галактика Хизан, расположенная

в срединной части Вселенной

Галактические координаты:

Срединная доля галактики,

Синий сектор Гегемонии Интайра

Планетарное время:

1 день месяца ирн,

22776 года Звездной Эры

10 часов 00 минут

по часовому поясу Сартуаза

  

Продолжение рассказ Эмиля Борзана.

  
   В свою первую космическую экспедицию я отправился ровно через тысячу двести лет после своей встречи с Гудэрой, в двадцать две тысячи семьсот семьдесят шестом году Звёздной Эры Интайра. До этого я летал на встречу с майруми лишь на крохотных космояхтах, полёты эти были весьма коротки и продолжались они не более пяти суток в один конец. В полёте к месту встречи я был целиком погружен в раздумья, а на обратном пути обычно отсыпался и потому у меня не сохранилось об них сколько-нибудь ярких впечатлений.
   Теперь же, когда научная администрация построила для нас самый современный исследовательский космический корабль, мы были вольны лететь на нём куда угодно и наслаждаться стремительным движением сквозь космос. По моему требованию иллюминаторы этого корабля были оснащены специальными декодерами и потому вы видели через них не тахионную, а обычную Вселенную, как если бы путешествовали на пассажирском круизном лайнере. О, это была очень дорогая игрушка. Мы смогли построить этот космический корабль лишь благодаря тому, что никогда не тратили зря фондов. К тому же нам охотно пошла навстречу главная военная администрация, для которой мы выполняли довольно много заказов и потому смогли получить то, что, собственно, и желали.
   Это был довольно необычный космический корабль и он очень сильно отличался от стандартных исследовательских крейсеров. Он и сейчас находится в полном моем распоряжении, Джейн, и вы увидите его очень скоро. "Ксириз", последние три года находится в научной экспедиции в Плеядах, но Эд недавно был в глубоком космосе и долетел до нашей базы на Скайнете, откуда он послал сообщение по эстафете гиперсвязи, так что к тому моменту, когда мы дойдем до Скайайриша, этот корабль будет дожидаться нас там.
   Элвис коснулся клавиш пульта и на огромном экране появилось объемное изображение ярко-желтого корабля, похожего на гигантского броненосца с восьмью короткими, толстыми лапками и овальной, уплощенной головкой с одним единственным круглым, выпуклым глазом кокпита навигационной рубки. Джейн не с чем было сравнить размеры этого корабля, но Элвис устранил этот пробел, негромко сказав ей:
   - Джейн, длина "Ксириза" составляет две тысячи триста сорок метров, ширина - восемьсот пятьдесят, а высота - тысячу двести десять. По своему классу "Ксириз", название которого может быть переведено с тайри, как "Вызов", относится к тяжелым ударным крейсерам, но это сугубо мирное судно и потому оно имеет лишь вооружение легкого крейсера оборонительного назначения. Основной конструкционной особенностью этого корабля является его сверхпрочный корпус, способный противостоять атмосферам, состоящим из агрессивных газов и его способность находиться до двадцати пяти лет в режиме автономного полета на сверхсветовых скоростях. В следствие этого на борт "Ксириза" могло подняться не более одной тысячи семисот пятидесяти ученых и тысяча двести восемьдесят членов экипажа и космодесантников...
   - Хорошо, Элвис, я думаю, что и этих сведений о "Ксиризе" для миссис Коллинз будет пока что достаточно. - Нетерпеливо перебил андроида Эмиль Борзан и продолжил свой рассказ - Да, в эту экспедицию смогли отправиться не все сотрудники моего института и мне пришлось выслушать немало горьких упреков. К счастью, вопреки мнению нашего главного военного администратора, моим сотрудникам была вовсе не чужда дисциплина и не смотря на то, что мы не привыкли к столь явно выраженной субординации, как команда "Уригленны", мои приказы исполняются столь же четко, как и его собственные, ну, а в том, что их во всеуслышание комментируют, я не вижу ничего страшного. Главное, чтобы они исполнялись.
   Сейчас, оглядываясь назад, я могу смело сказать, что то утро и тот день, когда на небольшом космодроме моего института собрались тысячи интари, чтобы проводить нас в полет, были самыми счастливыми в моей жизни. У меня за плечами была долгая жизнь, я был отцом семи сыновей и пяти дочерей, которых родили девять моих жен. В тот момент я был разведен в девятый раз, снова влюблен в молоденькую интару-тайри, мечтал вновь стать отцом и у меня был самый совершенный исследовательский корабль, о котором только можно было мечтать учёному, полному сил и энергии.
   Наша экспедиция к мирам майрумского цикла была рассчитана на пять лет и мы собирались внимательно изучить биосферу как минимум пяти миров, но, в конечном итоге, исследовали лишь три. Правда, на последней планете, на Удинахе, мы пробыли не год, как планировалось, а шесть с половиной лет, так много интересного мы открыли в этом удивительном мире, обращающимся вокруг горячей, голубой звезды Линнис. Не жди нас на Интайре с таким нетерпением, я бы продлил срок исследований этого мира ещё лет на пять, так много удивительных открытий нам удалось сделать.
   Звёздная система Линнис состояла из семи планет. Шесть располагались слишком близко к звезде и потому были полностью лишены не только жизни, но даже атмосферы, которую просто сдуло солнечным ветром этой горячей, ослепительно яркой звезды. Зато седьмая планета, Удинаха, обладала на редкость роскошной, плотной атмосферой и развитой биосферой. Тепла и света эта планета получала более, чем достаточно, а избыток ультрафиолета только подстёгивал сложные, порой просто невообразимые биохимические процессы этого мира.
   Удинаха, поначалу, показалась нам молодой планетой, которой предстоит развиваться миллионы лет, пока на ней появятся животные с высокоразвитой нервной системой и настоящим мозгом, который возможно станет когда-нибудь вместилищем разума, но это оказалось не так. После того, как мы провели по одному году на Банере и Ротане, я считал что нас уже ничем не удивить, ведь это были очень опасные миры, в которых, помимо агрессивной атмосферы нам противостояла такая же агрессивная и полная опасностей биосфера.
   И на одной, и на другой планете уже имелись высокоразвитые животные, которые воспринимали нас, как аппетитные бифштексы, а съесть нас было весьма трудно. Там нам приходилось противостоять зубастым тварям, имеющим размеры краулера, плоть которых имела плотность чуть ли не керамита. К тому же зубы и когти у них имели прочность самых лучших сортов кристаллизованного металлокерамита, ну, а мозгов в их здоровенных черепах вполне хватало на то, чтобы понять очевидное, - внутри желтого холма, внезапно появившегося поблизости, находится что-то вкусненькое и беззащитное.
   В последнем они, конечно, заблуждались. Как сам "Ксириз", так и вся та техника, которая имелась на его борту, всё-таки были прочнее и мощнее, чем все эти ползающие, ходячие и летающие ужасы. К тому же мы были отлично вооружены. Тяжелое оружие мы старались не использовать без крайней необходимости, но в нашем арсенале было вполне достаточно всяческих сюрпризов, начиная от литиевых и натриевых гранат, которые, в атмосфере с высоким содержанием фтора и хлора вспыхивали таким ярким пламенем, что оно даже затмевало собой свет их бело-голубых светил. Ну, и ещё фтористо-хлористые соединения лития и натрия имели для обитателей Банера и Ротана очень неприятный запах. В других случаях в ход шли различные углеводородные соединения, но мы применяли их очень редко, так как эти вещества были смертельно ядовиты даже для крупных животных, как впрочем и наша собственная плоть, так что эти твари зря пытались пообедать нами. В данном случае обед совсем не пошел бы им впрок.
   Когда через два с половиной года мы перебрались на Ундинаху, которая была открыта лишь за пять лет до нашего старта и даже не была толком обследована, я не испытал никакого восторга, одно только сплошное беспокойство. С борта исследовательского крейсера на планету было сброшено несколько автоматических зондов, но они разрушились ещё в верхних слоях атмосферы. В таких условиях о высадке десанта не могло идти и речи, так как на поверхности нас ждали сплошные загадки.
   Поэтому, хорошенько изучив с низкой орбиты поверхность планеты и особенности её атмосферных вихрей, мы осторожно пошли на посадку только через полгода. Не будь "Ксириз" столь огромным и не имей он ионно-вихревых двигателей такой мощности, нам бы пришлось очень туго, ведь помимо своего химического состава, атмосфера Удинахи отличалась вихрями просто чудовищной скорости и мощи. Хорошо было ещё, что на этой планете был гористый ландшафт со множеством не слишком активных вулканов и в горных долинах не было таких сквозняков, как на высоте в пятнадцать километров.
   Удинаха была огромным химическим реактором, в котором при температуре в восемьдесят градусов выше нуля с неба почти постоянно лилась сложная смесь кислот, а от поверхности поднимались вверх ядовитые и чертовски агрессивные испарения. В широких долинах, окруженных высокими горами, имелось множество неглубоких озёр, а в них кишело огромное количество различных примитивных живых существ. В основном они все были невелики, не более полутора метров в длину и представляли из себя в простейшие ракообразные создания, но зато как же велико было их разнообразие. Эти шустрые и проворные рачки постоянно пожирали друг друга и всех прочих обитателей озер.
   Жизнь на Удинахе уже начала выбираться на сушу. Пологие берега озер и близлежащие холмы и горы были покрыты толстым ковром из яркого мха и лишайников высотой в несколько метров и в их зарослях тоже имелось предостаточное количество всякой проворной живности. В основном это были животные, которых можно было сравнить с земными насекомыми, похожими на мокриц и сороконожек, но среди них встречались и такие, которые походили на крупных слизней и даже на тритонов и разноцветных, громадных лягушек.
   Как раз именно лягушки на Удинахе, а название этой планеты с уири переводится, как "Буйная", были самыми крупными существами и частенько возвращались в озёра, чтобы поохотиться там на рачков. Всё это невероятное скопище живых существ ползало, прыгало, карабкалось по берегам и непрерывно поедало друг друга. Темп жизни на Удинахе был просто невообразимым и некоторые даже довольно крупные существа успевали всего за три-четыре месяца вырасти, повзрослеть и дать потомство.
   Такой предстала перед нами Удинаха и поначалу эта планета показалась мне скучной и неинтересной, но я решил выдерживать график исследовательских работ и мы приготовились провести там ровно один год. Однако, когда мы стали изучать этот мир, то нам пришлось полностью пересмотреть все свои планы, ведь мы столкнулись на этой планете именно с тем, что искали, с такими формами кремний-углеродной жизни, которые могли жить и развиваться в кислородной среде.
   Те существа, которые жили в донном иле озёр Удинахи, воды которых состояли из дьявольской смеси плавиковой, фтористой и азотной кислоты, относились к числу самых древних животных этого мира и представляли из себя плотные, овальные комочки различного цвета и размера из кремний-углеродной протоплазмы. Слой донного ила представлял из себя густую, вязкую жижу из кремнезёма и алюмосиликатов и достигал в толщину от десяти, пятнадцати метров в небольших озерах, до полукилометра в крупных.
   Существа, живущие в иле, пронизывали его сверху донизу и вели себя куда более миролюбиво в отличии от тех, которые обитали в самих озерах и по их берегам. Подобно земным голотуриям, они прокачивали через себя донный ил и извлекали из него питательные вещества, пожирая себе подобных, совсем уж крохотных существ. Поначалу их можно было принять за простейшие одноклеточные существа, но на самом деле они были устроены много сложнее.
   Самым удивительным было то, что эти живые организмы могли существовать во всех трёх средах и при этом имели ярко выраженную способность к перерождению. Если их каким-то образом выносило из ила в смесь кислот, составляющих воды озера, а таких способов было довольно много начиная от несильных, но весьма частых землетрясений, до термальных источников, попадающихся на дне озер, то они быстро превращались в таких же ракообразных, которые обитали в озере, если их не успевали сожрать раньше. Когда же эти желеобразные комочки выбрасывало на сушу, то они так же довольно быстро уплотнялись и вскоре превращались в наземных животных.
   В первое время нам было очень трудно проследить и определить кто и от кого произошел, а разнообразие этих живых существ было столь велико, что даже не поддавалось точной классификации, но вскоре мы убедились в том, что природа на Удинахе сыграла ещё одну шутку. Довольно быстро мы заинтересовались донным илом и стали ставить эксперименты над желеобразными существами, которых мы назвали - гафтарие, что можно перевести на язык земных понятий, как прототипы.
   Мы выяснили, что если взять даже сотню гафтарие одинакового размера и окраски и перенести их в водную среду, то они могли превратиться в сотню самых различных существ в зависимости от того, с кем они соседствовали. Если же им всем создать одинаковые и максимально безопасные условия, то схожесть трансформаций была просто потрясающей, даже если мы брали двух гафтарие с разных концов планеты.
   Когда же эти существа давали потомство, то можно было только удивляться тому, сколь велика была разница между родителями и их детками. Самым впечатляющим, на мой взгляд, был эксперимент поставленный с целой колонией гафтарие, выращенных в небольшом, тщательно изолированном от остальной планеты, озере. Мы вырастили в нём несколько тысяч крупных, тихоходных созданий, похожих на трилобитов, которые неспешно фильтровали в озере смесь кислот с плавающими в ней мелкими рачками. Когда трилобиты дали потомство и оно достигло размеров своих родителей, мы перенесли деток на огороженный и специально подготовленный участок суши и вот тут-то нас поджидал удивительный результат. Все трилобиты превратились в огромных мокриц, которые охотно поедали мох и лишайники.
   Это никак не походило на процесс эволюции. Мы столкнулись с трансформацией биологических существ, которая проходила с невероятно высокой скоростью и была, словно заранее запрограммирована. Одинаковый результат можно было получить от двух совершенно различных гафтарие, схожих только по размерам и в то же время можно было получить сотни различных живых форм от совершенно одинаковых гафтарие, помещенных в различные условия обитания.
   Прямо на наших глазах природа ставила свой самый удивительный эксперимент, пытаясь создать самых совершенные существа. Удинаха, как мы выяснили, была миром биологических существ-трансформеров, которые непрерывно изменялись и совершенствовались и, вместе с тем даже в этом мире был свой островок стабильности - флора Удинахи, её разнообразные мхи, лишайники и хвощи, которые стремились не спеша завоевать всю её сушу. Можно было только гадать, во что превратится этот мир через несколько сотен миллионов лет.
   Ещё одной особенностью этого мира было то, что пути обратной трансформации от наземного существа в представителя водной фауны и затем в гафтарие не было. Но зато мы обратили внимание на то обстоятельство, что трупы этих существ, если они успевали достичь слоя ила, быстро погружались в него и становились добычей гафтарие, давали совершенно фантастический толчок для развития придонных обитателей. Крупные останки доставались более крупным гафтарие, мелкие, - мелким. Процесс пищеварения у этих желеобразных комочков был схож с процессом пищеварения морских звёзд.
   Гафтарие просто обволакивало собой труп рачка, трилобита или мокрицы, капсулировалось и начинало медленно опускаться на дно. Примерно за полгода гафтарие полностью успевало переварить свой обед. За это время оно увеличивалось в размерах и после этого вело себя уже совсем не так как прежде. Такие гафтарие стремились подняться вверх и это движение было неуклонным, а достигнув водной среды обитания, они превращались, как правило, в самых проворных и опасных хищников, снова попирая собой все законы эволюции.
   Мы провели над гафтарие серию экспериментов и вскоре выяснили, что эти желеобразные комки способны не только резко увеличивать объём своего тела, но и усваивать таким образом информацию. Для эксперимента мы отобрали самых крупных и самых сильных псевдотритонов и псевдолягушек, которые достигали в размерах до полутора метров и имели вес до сорока килограмм, умертвили их и скормили гафтарие подходящих размеров. После того, как пищеварительный процесс закончился, мы перенесли этих гафтарие прямиком на сушу и спустя две недели получили популяцию супертритонов и суперлягушек, которые не только были намного сообразительнее своих сухопутных предков, так как имели гораздо более развитый головной мозг, но и вооружились зубами.
   Дальше этого мы в своих экспериментах не пошли, так как я понял, что таким образом мы способны выращивать монстров. Компьютерные модели вскоре показали, что мы можем вырастить практически любое существо, возможно даже разумное и на это нам потребуется не более пятисот-шестисот поколений. Теоретизировать на эту тему я мог сколько угодно, но вот заниматься этим практически отказался наотрез.
   Слишком велика была опасность того, что эти создания, не отягощенные эволюционным путем развития, окажутся настоящими чудовищами, ведь даже желеобразное гафтарие и то обладало чрезвычайно высокой жизненной силой, что же говорить тогда об этих созданиях? Что произойдёт в том случае, если такие существа, по сути биороботы, завладеют тахионным приводом и выйдут на просторы галактики? Тем более, что для животного мира Удинахи белки и протеины, аминокислоты и даже углеводороды не являлись ядом, эти твари с одинаковым аппетитом и без каких-либо неприятных последствий для себя пожирали всё: дерево, бумагу, мясо, фрукты и овощи, бензин и нефть, и им от этого ничего не делалось. Разумеется, такая пища не была для них достаточно калорийной, но зато была весьма лакомой.
   К тому же им не были страшны самые сильные яды, они не боялись жестких излучений и даже выстрел из бластера их не всегда останавливал, особенно если вы собирались подстрелить какой-нибудь особо крупный экземпляр. Нет их конечно же было не так уж и сложно прикончить, достаточно было нанести сильный и точный удар по мозгу и всё, каюк, но что будет если из этого материала вырастить крупную, хорошо защищенную тварь, которая при этом будет иметь хорошо развитый мозг?
   Что же, я был только рад тому, что именно интари, которые отличались высокой ответственностью, первыми обнаружили этот мир. Насколько я был осведомлён в галактической политике, некоторые расы были бы вовсе не прочь вырастить для себя на Удинахе целые армии идеальных солдат, сильных, чрезвычайно живучих, практически всеядных и покорных своему создателю, ведь методики ментального контроля вовсе не были таким уж большим секретом в наше время.
   Мы не прекращали исследований в других направлениях и вскоре обнаружили такую популяцию гафтарие, от которой я просто пришел в восторг. В отличии от всех остальных гафтарие, эти обитали неподалёку от южного полюса планеты в огромном метеоритном кратере, который образовался от столкновения с кометой, ядро которой состояло из камней, пыли и водяного льда с небольшой примесью аммиака. Здесь, неподалёку от полюса, где вулканическая деятельность была наименьшей и потому было мало изверженных твердых пород, верхний слой планеты был сложен из рыхлых пород и потому ядро кометы, затормозив в атмосфере и не испарившись при взрыве, практически осталось целым после падения.
   Огромная глыба льда воткнулась в твердь планеты и увязла в ней, как камень в тесте. Ледяная глыба, подогреваемая вулканическими газами, стала таять, не контактируя с атмосферой планеты, в которой чистая вода горела, подобно бензину. Поэтому смесь кислот в этом озере оказалась сильно разбавленной водой, а на дне озера всё ещё оставалась огромная глыба льда, затянутая илом, в котором также кишели гафтарие, но они были несколько иными, менее плотными и могли жить и развиваться в весьма слабом растворе стандартной для этой планеты смеси кислот. При этом они сохранили все свои прежние качества.
   В гафтарие меня больше всего интересовала их способность получать и накапливать информацию, так как это сулило массу открытий и мело для меня сугубо практический интерес, а меня всегда интересовали способы сохранения информации. Не мудрено, что к концу второго года мы перебазировались к этому кратеру и всецело посвятили себя изучению этой популяции гафтарие. Чем больше мы исследовали их, тем больше я убеждался в том, что мы рано или поздно сможем научиться записывать информацию на эти гафтарие.
   Работы мы развернули параллельно, на открытом воздухе и в стенах научных лабораторий, в достатке имеющихся на борту "Ксириза". Главный недостаток этих гафтарие заключался в том, что они всё-таки были ядовиты, но, действуя целенаправленно и используя генную инженерию, нам удалось вывести такой вид гафтарие, который мог жить в обычных атмосферных условиях Интайра и уже не был убийцей для интари.
   В то время я смотрел далеко вперед и мыслил масштабными категориями, мечтая создать такие носители информации, которые помогли бы нам сконструировать самый совершенный из всех типов компьютеров, биокомпьютер и потому назвал этот вид гафтарие, - крулос, что на языке уири означает помнящий. Правда, те крулосы были пока что совершенно непригодны к такой сверхзадаче, но я и не торопился объявлять на всю галактику о своём открытии немедленно.
   Главным являлось то, что у нас в руках был уникальный исходный материал, а всего остального нам ещё только предстояло добиться. Не смотря на то, что мы находились на огромном расстоянии от Интайра и майруми, вроде бы, не должны были знать где мы так весело проводим время, я внезапно получил послание от Рифалька, с которым встречался в прошлый раз. Он вызывал меня на встречу и назначил её неподалеку от Интайра. Поэтому нам пришлось спешно свернуть экспедицию и стартовать с Удинахи. На этот раз я уже ни в коем случае не хотел отказываться от встречи с майруми.
   Покидая Удинаху, мы взяли с собой множество образцов гафтарие, но самые большие наши биоконтейнеры были доверху набиты именно теми гафтарие, которые должны были послужить нам для выведения все более совершенных пород крулосов. В такой науке, как генная инженерия, самым главным условием успеха является достаточное количество исходного материала и возможность выращивать его, так как никогда невозможно предугадать, что тебя ждет впереди и нужно быть готовым к тому, чтобы начать все заново. Гафтарие были очень похожи на гидр и даже из крохотного кусочка можно было вырастить целый организм.
   Вернувшись на Интайр, я прежде всего сделал большой доклад в Верховном Административном Совете и попросил его членов развернуть вблизи Удинахи мощную военную базу, чтобы закрыть этот мир от посещений. По возможности надолго, если вообще не навсегда. Главный военный администратор воспринял мои предостережения очень серьёзно и высказал мысль о полной стерилизации этой планеты, но остальные главные администраторы его не поддержали, хотя лично я считал это вполне приемлемой формой решения проблемы. В конце концов разве не так поступили однажды майруми? Может быть и они считали, что есть угроза галактике?
   Поскольку я никак не мог повлиять на решение Совета, то счел свою миссию на этом исполненной и вернулся в университетский городок. Отдав распоряжение посадить "Ксириз" на институтском космодроме, чтобы не строить новые лабораторные корпуса для работы с крулосами, я стал собираться в дорогу. От встречи с Рифальком я ждал очень многого. В первую очередь меня интересовало то, как Майрум поступит с Удинахой и если до этого мои вопросы к этим существам носили некий уточняющий характер, то теперь я хотел задать Рифальку прямой и конкретный вопрос.
   Мне уже приходилось встречаться сразу с несколькими майруми и, надо признаться, такие встречи были довольно непростыми. Трудно разговаривать спокойно, когда рядом с тобой находится с десяток существ древних, как сама галактика, и мудрых, словно демоны из древних сказаний и таких же бесстрастных и опасных. Однако, когда я достиг той точки в пространстве, где должен был встретиться с Рифальком, то моему взору предстала не крохотная скала, а громадная глыба добрых двух километров в поперечнике размером и находилось на ней не менее трёх тысяч майруми. В таких условиях уже было невозможным оставаться полностью спокойным и рассудительным, тем более вернувшись из такой экспедиции.
   Майруми вели себя так, как и всегда, со мной разговаривал один Рифальк, а остальные просто замерли поодаль, даже не глядя в мою сторону. Между собой они так же не общались и держались не ближе двадцати, двадцати пяти метров друг от друга, стоя неподвижно и вглядываясь куда-то вдаль. Моего визави на этот раз почему-то интересовало то, что я думаю о регенерации нейронов и омоложении клетки, но я не стал высказываться на эту тему, а задал Рифальку свой собственный вопрос:
   - Рифальк, на Удинахе мы столкнулись с проблемой. В этом мире можно выращивать чудовищ. Некоторые интари полагают, что Удинаху нужно уничтожить вместе с её звездой, что нам вполне по силам и я думаю точно так же, но вместе с тем есть и такие интари, которые считают иначе. Скажи мне, что думают по этому поводу майруми?
   Не поворачивая голову в мою сторону, мне ответила майрума, которая стояла неподалеку:
   - Теперь это задача Интайра, Эмиил Бор Заан. Вы сами должны решить, что будет с Удинахой.
   Рифальк не стал повторять мне своего вопроса и я, получив ответ на вопрос, поделился с ним своими воззрениями. Ответ майрумы меня если не успокоил, то во всяком случае поднял моё настроение и поэтому я чувствовал себя достаточно раскованно, чтобы позволить себе провести параллели между интари и майруми, делая акцент как раз на характере поведения этой древней расы, задавая самому себе вопросы о их жизненных ценностях. Рифальк меня не перебивал, но, казалось, никак не реагировал на мои рассуждения о таком тонком предмете, как эмоциональная усталость от слишком долгой жизни. Не стал он реагировать и на то мое утверждение, что существа, живущие практически вечно, должны быть либо бесконечно добры ко всем другим разумным существам, либо стать абсолютными циниками и прагматиками.
   Мне было задано ещё несколько вопросов, некоторые из которых были настолько сложными, что мне пришлось уточнять их смысл. В вопросах Рифалька я всё-таки нашел кое-какие ответы на вопросы, хитроумно поставленные мною самим. Майруми и сами хотели бы знать кто же они такие, - чудовища или добрые учителя и хранители разумной жизни в галактике Хизан. Помочь им в этом я никак не мог, но зато с удовольствием рассказал о том, что я думаю о способах и методах продления жизни интари и других народов нашей галактики, подчеркивая то, что Интайр, если он примет такой путь своего развития, будет стремиться к созданию всегалактического союза, в котором всё должно быть направлено на мирное сосуществование различных рас разумных существ. Конечный итог этой деятельности я видел в их последующей трансформацию в одну единую галактическую расу.
   Майруми, которые и раньше никогда не проявляли никаких эмоций, и на этот раз остались невозмутимыми, хотя я надеялся, что мои излияния заставят их хотя бы слегка пошевелиться. Однако, они просто промолчали, а Рифальк, слегка кивнув головой, как всегда спокойно и бесстрастно задал мне очередной вопрос, совершенно не относящийся к теме моих высказываний. Едва начав слушать мой ответ, он, вдруг, прервал меня жестом и наша встреча на этом закончилась. Мне не оставалось ничего делать, как возвратиться на космояхту, принадлежащую нашему институту и возвратиться на Интайр.
   Спустя полтораста лет я снова получил приглашение, на этот раз со мной хотел встретиться Гудэра, тот самый майрум, с которого все началось. Это была моя последняя встреча с майруми, но я понял это лишь пятьдесят или шестьдесят лет спустя, когда мне стало известно, что этот народ перестал контактировать с кем-либо вообще. Только тогда ко мне пришло понимание особой значимости моей последней встречи с Рифальком и впервые я задумался о том, что, возможно, тогда я видел весь народ планеты Майрум. Не скажу, что мне так уж остро не хватало моих встреч с майруми, наоборот, я стал чувствовать себя более раскрепощенно и свободно, но всегда помнил то беспокойство, которое меня охватывало, когда кто-либо из майруми ставил передо мной очередную научную задачу.
   Впоследствии я приложил очень много усилий к тому, чтобы научиться задавать себе такие вопросы без майруми и ставить перед собой самые сложные задачи, постарался расширить для себя горизонты непознанного и потому всегда чувствовать себя в науке новичком, студентом первокурсником. В какой-то мере мне это удалось и поэтому даже теперь, когда я прожил невероятно долгую жизнь, наполненную множеством событий, и неизвестно чего во мне теперь больше, того старого ученого Эмиила Бор Заана, молодого цыганского парня Эмиля Лотяну или невесть какого числа Идущих, я по прежнему чувствую себя всё тем же шестнадцатилетним мальчишкой, каким я поступил в университет "Айлас-Джари", записавшись сразу на шесть факультетов и к тому же напропалую ухлёстывающим за каждой девчонкой, которая только подмигнула мне из озорства.
   Наш институт по праву и по вполне понятным причинам считался самым закрытым научно-исследовательским заведением Интайра, а после того, как мы вернулись с Удинахи, его деятельность и вовсе стала абсолютно секретной. Верховный Совет принял решение полностью блокировать все подходы к Удинахе и туда была направлена целая флотилия военных космических кораблей. К моему докладу прислушались все три главных администратора Интайра и было решено создать на этой планете несколько сотен автоматических станций наблюдения, которые должны были фиксировать все изменения, происходящие в этом мире. Ни о каких исследовательских работах речи не шло, мои доводы о возможности создания монстров в качестве суперсолдат были восприняты всеми очень серьезно.
   При всём том, что вокруг звёздной системы Линнис в спешном порядке разместили целых полтора десятка боевых спутников, на наши работы с гафтарие не был наложен запрет, хотя нам было категорически запрещено проводить их за пределами лабораторий, находящихся на борту "Ксириза". Не скажу, что главная научная администрация была обрадована моими идеями, но уже одно то, что я начал работу под влиянием Майрума, который возложил на Интайр ответственность за судьбу Удинахи, развязывало мне руки. Обстановка секретности отнюдь не мешала ни мне, ни моим сотрудникам. В конце концов кое-какие наши разработки становились достоянием гласности и этого вполне хватало, чтобы удовлетворить тщеславие некоторых наиболее молодых и амбициозных сотрудников моего института. Ну, а я к тому времени снова развёлся и был готов влюбиться в двенадцатый раз.
   Работа над созданием крулосов, которая поначалу показалась нам такой простой и легкой, что все мы уже радостно потирали руки в предвкушении серьёзного прорыва, затягивалась. Порой мне казалось, что всё бесполезно и мы никогда не сможем разобраться до конца, как были устроены эти желеобразные, полупрозрачные комки. Прошло не менее трёхсот лет непрерывных исследований и упорного труда, пока мы окончательно поняли, что они из себя представляют эти самые чертовы гафтарие, а поняв, возликовали.
   Гафтарие, при всём своём незамысловатом внешнем виде и кажущейся простоте, на самом деле представляли из себя очень сложно устроенное живое существо. Исследуя образцы более высокоразвитых животных Удинахи, мы с самого начала обнаружили, что гафтарие, по своему строению, практически аналогичны их нервной ткани, но при этом существа, которые очень походили по структуре клеток на мозг псевдолягушки, скорее напоминали по строению простейшие организмы, но в некоторых случаях вели себя так, словно они были куда более развитыми животными, чем даже те, на чей мозг они походили. В сложной обстановке, когда им угрожала опасность, они могли совершать вполне осмысленные действия. Однако, самым главным являлось то, что гафтарие могли в зависимости от обстановки изменять структуру своего желеобразного тела и даже его плотность.
   В нормальных условиях, когда гафтрие находились в густой жиже ила, переполненной планктоном и чувствовали рядом локоть товарища, они передвигались не спеша, изредка совершая телом быстрые волнообразные движения. Если эти существа оказывались в более жидкой среде и планктона в ней было мало, то они немедленно выпускали множество ложноножек и двигались с завидной скоростью. До тех пор пока в жидкости присутствовал самый минимум растворённой в ней почвы и микроскопических гафтарие, составляющие планктон, более крупные особи не меняли своей сути.
   Мы оставляли гафтарие в ёмкости, разделённой надвое, в одной половине которой оставался самый минимум жидкости и они немедленно уплотняли структуру своего тела, становились твёрдыми, как дерево. Стоило нам открыть небольшое отверстие, через которое начинала поступать жидкость с высоким содержанием планктона, как затвердевшее гафтарие немедленно меняло свою структуру, превращалось в рыхлого слизняка и, поднявшись по пластиковой стене до крохотного отверстия, становилось настолько пластичным, что умудрялось проникнуть через него в другую ёмкость.
   Впрочем, нас интересовали совершенно другие свойства гафтарие и в конце концов мы вывели то существо, которое по праву могло называться крулосом. Гафтарие самого последнего поколения имели в своей клеточной структуре огромные мономолекулы, которые обладали целым рядом удивительных способностей. Во-первых, они были способны запоминать и хранить огромные массивы информации и будучи помещенными в идеальную среду были практически бессмертными. Это мы узнали еще на Интайре, когда поместили несколько гафтарие в темпоральный ускоритель, в котором время бежало в десять тысяч раз быстрее и, вынув специальный контейнер через пять лет, обнаружили их совершенно не изменившимися. Во-вторых, еще одной удивительной способностью гафтарие оказалась их способность улавливать радиоволны и даже суперволны, основу супервизио - практически мгновенного способа связи, для которого были не страшны даже огромные расстояния в несколько сотен световых лет.
   Как я уже говорил, в то время мы работали над созданием биокомпьютера для космофлота, который смог бы конкурировать даже с большими мозаичными компьютерами типа Великого Бэмми и достигли в этом деле такого прогресса, что когда я принял решение отправляться на Фроймил, мой институт практически разделился надвое и часть моих сотрудников осталась на Интайре. Хотя я уже начал работы по созданию биокомпьютера и даже продвинулся далеко вперед на этом пути, мне не стоило большого труда откликнуться на предложение сына моего старинного друга, отправиться на Фроймил.
   Все произошло очень стремительно. Оорк, который к тому времени уже являлся главным гражданским администратором огромной провинции, был в курсе некоторых моих исследований и однажды прибыл в мой институт с очень заманчивым предложением, касавшимся возможности обойти строгие законы Интайра по части физиологической реконструкции интари. Я был слишком далек от всего того, что не касалось науки и даже не знал о том, что на космоверфях строятся гигантские звездолеты, с помощью которых Интайр собирался резко ускорить процесс колонизации. Когда он рассказал мне о своем решении переселить в течение нескольких лет почти всех жителей своей провинции на самый край Гегемонии Интайра и поделился со мной известием о том, что ему будет разрешено значительно смягчить законодательство на Фроймиле и в других подвластных ему колониях, я практически моментально согласился стать его помощником по науке.
   Признаться, в тот момент меня гораздо больше интересовало то, что на Фроймиле я смогу вернуть себе молодость и это было очень неплохим стимулом еще для нескольких тысяч моих сотрудников. Поэтому мы развернули работы ещё до старта и уже прикидывали, как скоро сможем создать на Фроймиле клиники клеточной регенерации. Когда же вместо Фроймила мы оказались невесть где, то именно на эту клинику мы и возложили первоначально все свои надежды, считая, что довольно скоро космофизики и астрономы нашего корабля смогут найти путь домой. Не оставили мы своей мысли и тогда, когда Бэмми впервые высказал мнение о том, что, возможно, нам придется ждать несколько десятков тысяч лет, пока сканерам удастся отыскать в просторах вселенной галактику Хизан. Когда же Великий Бэмми сказал, что пройдет не менее восьмидесяти двух тысяч лет до того времени, когда мы сможем найти путь домой, мне пришлось задуматься.
   Это заставило меня снова вспомнить о гафтарие, вернее о том, что их можно превратить в практически вечные биологические носители информации, - крулосы. В то время я даже не представлял себе, как нам прожить восемьдесят тысяч лет. Хотя у нас были перед глазами примеры, ведь те же майруми жили свыше ста тысяч лет и ничего, с ума не сходили, но в том то и дело, что они просто жили, а нам нужно было ждать и это могло нас всех свести с ума. Мы не могли создать полноценной цивилизации. Если бы отважились на это, то были бы обречены на медленное, но неизбежное вырождение. В этом отношении интари были куда более слабой расой, чем любая другая раса в галактике Хизан. Менять свой биологический вид и становиться совсем другими существами, мы тогда не захотели.
   Вот тогда-то я и вспомнил о крулосах. Если мы не могли выжить в обычном порядке, то почему бы нам не воспользоваться помощью другой расы разумных существ? Когда я доложил об этом административному совету, главный военный администратор так и не состоявшейся колонии Фроймил Оорк Элт, приказал мне немедленно развернуть научные исследования в этой области. Так, спустя десять лет после катастрофы, я стал единственным руководителем экспедиции.
   После того, как на Ратитайрисе была подготовлена база, мы спустились на поверхность этой планеты и занялись исследованиями. Уже буквально через три года я смог с полной уверенностью сказать, что из тех высших животных, которые обитали на этой красивой, девственной планете никогда не выйдет расы разумных существ. Поначалу у меня сложилось более оптимистическое мнение на их счет. Однако, тщательные исследования мозга неандертальцев вскоре привели нас к выводу, что это просто очень сообразительные животные. У неандертальцев не было развитых лобных долей мозга, что лишало их аналитических способностей, а потому они не были способны развиваться.
  
   Неизвестная галактика, звездная система Илана, третья планета Ратитайрис, остров Атлантида, дом Эмиила Бор Заана на берегу океана.
  

Примерные координаты во Вселенной:

Не известны

Галактические координаты:

Не известны

Планетарное время:

3 день месяца ирн,

23415 года Звездной Эры

8 часов 00 минут

по часовому поясу Сартуаза

  

Продолжение рассказа Эмиля Борзана.

  
   Эмиль Борзан подошел к пульту и сам вызвал на экран изображение небольшого дома, похожего раковину моллюска рапана с яркой, радужной окраской, наполовину врытую в землю. Камера, снимавшая эту типично интайрийскую постройку, стоявшую на пологом берегу морского залива с высоты птичьего полета, стала плавно снижаться и влетела внутрь, под вычурно очерченный навес. Интерьер этого дома был необычен, так как внутри него находилась всего одна, но зато очень большая комната, единственное огромное окно которой было обращено к океану. Вернувшись на бортик, огораживающий пульт управления, Эмиль Борзан сказал:
   - Это мой дом на Атлантиде, в котором я прожил почти две с половиной тысячи лет, любуясь прекрасными восходами солнца над океаном. Именно здесь я принял решение о создании человека. Это произошло спустя семь лет после нашей высадки на Ратитайрисе. Было раннее летнее утро и я проснулся в прекрасном настроении. Накануне мои сотрудники положили мне на стол отчет о последней серии опытов с крулосами и результаты оказались очень впечатляющими.
   Информация, записанная на крулосы посредством передачи электромагнитного сигнала на ультракоротких радиоволнах, полностью сохранилась в течении ста пятидесяти тысяч лет и при этом не было утеряно ни единого байта информации. Это было весьма обнадеживающим известием, ведь на пять тысяч крулосов было записано с помощью сложнейшего математического кода более двухсот тысяч терабайт информации, в которой не повторялось ни одного единого фрагмента, состоявшего всего из пятидесяти байт информации, записанной двоичным кодом. Нам уже можно было начать думать о том, в какой биологической среде такие носители информации смогли бы выжить в течении восьмидесяти с лишним тысяч лет.
   Поэтому я и пригласил к себе на завтрак Оорка и Кайора. Оба явились ко мне ровно в восемь часов утра и даже вырядились по этому поводу в парадные мундиры. Поспешу заверить вас, Джейн, что Вирати в то время на наших заседаниях никогда не присутствовала. Мне стоило больших усилий заставить обоих администраторов позавтракать. Оорк проявлял очень большое нетерпение и потому, едва попробовав блюда, приготовленные мной на завтрак, спросил меня:
   - Старина, я внимательно прочитал отчет, составленный твоими ребятами и из него следует, что эти ваши розовые слизняки, крулосы, способны хранить огромные массивы информации практически вечно. Что дальше, Эмиил?
   - Да, профессор, что за этим последует? - Куда более спокойным образом поинтересовался Кайор.
   Отодвинув от себя тарелку, я молча поставил перед собой три пустых хрустальных бокала различной формы, взял в руки кувшин с соком и сказал:
   - Нам нужно всего лишь выбрать сосуд, господа администраторы, в котором крулосы с нашей памятью смогут пройти сквозь время. К сожалению, мы не можем создать такие установки, которые будут способны в течении восьмидесяти тысяч лет поддерживать оптимальные условия, необходимые для их жизни. Из тех пяти тысяч крулосов, которые мы загрузили в камеры темпоральных ускорителей, в живых осталось всего сто сорок семь, а это, сами понимаете, вовсе не тот результат, который поможет нам всем выжить.
   Оба главных администратора огорченно переглянулись между собой. Оорк поставил передо мной свой опустевший бокал и спросил:
   - Хорошо, Эм, я тебя понял, а теперь скажи нам, какой из сосудов нам следует выбрать? Судя по тем докладам, которые я уже успел изучить, на Ратитайрисе нет живых существ, которые могут в обозримом будущем стать разумными. Вверять же свою жизнь существам лишенным разума, я бы поостерегся по целому ряду причин. Восемьдесят тысяч лет большой срок и главная из этих причин заключается в том, что ни один из видов этих животных не застрахован от исчезновения. Наверняка ты уже обдумывал, как нам следует поступить?
   Мои коллеги были настолько любезны, что все-таки позволили мне покончить с завтраком прежде, чем я приступил к более подробному рассказу. Незадолго до этого я успел закончить кое-какие расчёты и они позволяли мне сделать вполне ответственное заявление. Когда я покончил с завтраком, то подвел своих коллег к компьютеру и вывел на экран приблизительное изображение тех существ, которым собирался вверить жизни своих соплеменников. Оорк и Кайор посмотрели на экран без особого интереса, так как эти существа внешне были весьма неказистыми на вид и мне пришлось дать им свои пояснения:
   - Похоже, вам не нравится их внешний вид, господа? Но с этим придется пока смириться. У них будет ещё время стать либо красивее, либо ещё уродливее. Все будет зависеть от того, как эти существа будут адаптироваться к окружающей среде, ну и кроме того мы не можем подходить к их внешнему виду с позиции чисто интайрийских понятий о красоте и гармонии. Лично я вижу свою задачу только в том, чтобы создать такой биологический вид, который, спустя пятьдесят тысяч лет станет высокоразвитым разумным существом, а ещё через двадцать тысяч лет создаст хотя бы зачатки цивилизации. Поначалу эти существа не будут особенно отличаться от диких зверей этой планеты, но они будут Развиваться, накапливать опыт, собирать знания о своём мире, систематизировать их и, в конце концов, обретут речь, знаковую систему общения, начнут развивать ремесла и искусство и придут к научному методу постижения мира. Как вам это уже известно, мы не можем, не имеем права создать этой планеты синтетических монстров, которые будут пожирать её, но мы в состоянии породить таких существ, которые будут плоть от плоти, кровь от крови детьми этой планеты. Для этого нам просто нужно будет улучшить уже имеющихся на Ратитайрисе гуманоидов и сделать так, чтобы они изначально обладали таким же головным мозгом, который имеем мы, ракалы, краганца, те же толринцы, но они при этом будут стопроцентными ратитайрианами. Вот им то я и собираюсь доверить крулосов.
   Кайор, который был постарше Оорка и в некоторых вопросах разбирался лучше него, немедленно задал мне вопрос:
   - Профессор, я ни минуты не сомневаюсь в том, что вы сможете создать этих красавцев, которые, будь они повыше ростом, запросто сошли бы за толринцев. Но меня интересует вопрос, как будет происходить передача крулосов из поколения в поколение? По-моему, этот вопрос самый главный и от того, как это будет происходить, зависит в дальнейшем наша жизнь. На флоте испокон века заведена одна чётко отлаженная процедура, смена часовых на посту. Для этого существует караульная служба, есть разводящий офицер, который разводит космолетчиков по боевым постам и под его руководством и наблюдением происходит смена караула или вахтенных. Как только караул отстоял свою вахту, происходит смена караула, но как бы то ни было, пост, будь то знамя корабля или пульт термоядерной атаки, всегда находится под наблюдением членов экипажа корабля и к нему не может подойти ни один посторонний, кто не знает пароля. Нельзя ли нечто подобное сделать и вам?
   Кайор, со своей флотской смекалкой, несколько опередил мое собственное решение, которое было найдено мною совершенно по другой причине, связанной со способом передачи крулосов. Поэтому, благосклонно кивнув нашему славному космос-адмиралу, я сказал:
   - Разумеется, Кай. Как раз именно это я и собираюсь сделать. Твоё сравнение крулоса со знаменем корабля вполне уместно, как и уместно то, что у него должны быть надёжные часовые, так сказать из числа членов экипажа "Уригленны". - Я вывел на экран компьютера схематическое изображение головного и спинного мозга, нервной системы и половых органов мужской и женской особи, проектируемых мною существ и принялся объяснять коллегам свою идею - Как я уже говорил вам, господа главные администраторы, крулосы существа практически вечные, они способны менять свою структуру от твёрдого тела, до жидкости и могут проникнуть даже сквозь крохотное отверстие. Именно эту способность я и хочу положить в основу способа передачи крулоса от отца к сыну и от матери к дочери. Крулос должен располагаться вблизи внутренних половых органов и переходить в новый организм в момент зачатия. Это будет совсем несложно запрограммировать. Таким образом каждому Носителю будет требоваться половой партнер для рождения нового Носителя и уже с первых часов его жизни крулос будет срастаться с ним. Вместе с тем я считаю, что на крулосов можно будет возложить ещё одну важную задачу - предупреждать Носителей об опасности, правда, это потребует решить задачу воистину планетарного масштаба, но я думаю, что она окажется нам по силам. Каждый крулос будет состоять из двух частей, основного тела, в котором будет храниться информация и длинного отростка, проходящего через спинной мозг к головному мозгу, своеобразной антенны. Крулосы способны воспринимать, как радиоволны, которые мы используем для записи информации, так и суперволны, которые нам следует использовать для подачи сигналов об опасности, угрожающей Носителям. Я предлагаю остановить вращения Галеаны вокруг своей оси, чтобы оборачиваясь вокруг Ратитайриса она, как бы наблюдала за всей планетой. Разумеется, наблюдение за крулосами будет вести не сама Галеана, а старикашка Бэмми через систему сканеров, с помощью которых он будет фиксировать всё, что происходит на поверхности Ратитайриса. К тому же если крулосы будут оставлять в телах предыдущих Носителей свои антенны и выращивать новые им на замену, это поможет нам и после передачи предупреждать предыдущего Носителя о надвигающемся тайфуне, тектонической активности, извержении вулканов и других катаклизмах. Поскольку чадолюбие в этих существах я гарантирую на все сто процентов, то это даст нам дополнительные гарантии того, что через восемьдесят с лишним тысяч лет мы сможем, как бы возродиться в новых телах. На какое-то время наша память, высвобожденная крулосами, полностью подавит сознание Носителей, но после того как мы снимем кальку своего сознания с помощью ментоскопа, они, через какое-то время, снова станут самими собой и мы сможем сделать их наследниками Интайра и его знаний. Думаю, это будет достаточно щедрая плата за то, что мы воспользуемся телами сотен поколений Носителей, чтобы выжить. Мы же перепишем сохраненную крулосами информацию на наши собственные, заново выращенные тела и снова станем теми, кто мы есть, - интари, попавшими в очень неприятную переделку.
   Уже одного только этого короткого объяснения хватило Оорку и Кайору, чтобы они дали мне добро на начало работ. С этого момента все мои сотрудники были заняты только одним, какими должны быть те существа, которым впоследствии предстояло создать на Ратитайрисе цивилизацию. Было множество споров, начиная от их размеров и заканчивая внешним видом. В конце концов я решил создать такой биологический вид, в котором воплотились понемногу интари и краганцы, ракалы и толринцы и даже такие удивительные существа, как синтетты и майруми. Куда больше им должно было достаться от толринцев, начиная от их железных желудков и вплоть до способности быть невосприимчивыми к многим растительным алкалоидам. По сравнению с интари, люди способны усваивать куда больше аминокислот, что передали им краганцы. Однако, за основу мною были взяты всё-таки неандертальцы.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

  
   Только теперь, глядя на результаты нашего эксперимента, да, ещё, вдобавок, наконец, став, спустя миллион лет, довольно неплохим учёным, я понимаю, каким же всё-таки жуликом был Эмиил Бор Заан. У него было добрых три десятка довольно простых способов для того, чтобы сохранить нам всем жизнь, но этот пройдоха выбрал самый сложный и самый рискованный. Что же, я вполне понимаю его, ведь после того, как он струсил на Удинахе, ему хотелось поиграть в Господа Бога и создать новую расу разумных существ. Тем более, что повод для этого был самый великолепный.
   Он нас всех просто переиграл, этот гнусный жулик и самый гениальный учёный. Да, чего там говорить, он даже Великого Бэмми перехитрил своими расчётами, а ведь тому ничего не стоило сохранить кальку нашего сознания, чтобы потом, вырастив наши тела заново, вложить её в наш мозг. Впрочем, я подозреваю и то, что этот электронный мудрило просто спелся со старикашкой Эмиилом, он ведь тоже был склонен к всяким авантюрам.
   Так, или иначе, но теперь мы имеем всё то, что было сделано двумя этими аферистами. А сделали они воистину великое дело и при этом ещё и сделали всё так, что человек стал венцом развития биосферы Ратитайриса, хотя в нём и было намешено столько генного материала, что теперь меня просто жуть берет. Что ни говори, а по своей глубинной сути человек является просто каким-то монстром, уж сейчас-то я это точно знаю. При желании я могу настроить любой медицинский реаниматор так, что он превратит тебя в кого угодно, хоть в толринца, хоть в ракала, а хоть и в интари.
   Вот только стоит ли делать это, вот в чём вопрос. Если бы люди смогли бы вернуться в галактику Хизан тех времен, то они смогли бы иметь потомство от добрых двух дюжин рас разумных существ и их потомство можно было бы называть народом джар чуть ли не всей Срединной доли. Ну, если не всей, то уж её Синего сектора это точно.
   Боже, как же я сейчас возмущен тем, что Эмиилу Бор Заану не дали развернуться на Интайре. Ведь он мог дать медицинскую машину всей галактике Хизан, создать единую галактическую расу со множеством народов, полностью сохранившими свою уникальность. Вот тогда бы это была подлинная вершина величия науки. Ух, даже представит себе трудно, какие бы дела завертелись тогда в галактике Хизан, тут даже майруми выпали бы мигом в осадок со всем своим гонором, спесью и зазнайством.
   Но, как говорится, за неимением горничной, имеют кухарку. Может быть Эмиил и был прав, когда схватил сам себя за руки, поняв на Удинахе, что он может за каких-то десять, пятнадцать лет вывести идеальное биологическое существо, а может быть и нет. Впрочем, он всё-таки сделал это, правда почти миллион лет спустя и теперь я вполне склонен считать, что наши белково-силиконовые тела-трансформеры это верх совершенства. Такое не снилось даже этим фиглярам от науки майруми, которые только того и добились за миллион с чем-то лет своего развития, что превратили себя в живые машины. Они ведь при этом полностью утеряли способность получать наслаждение от жизни. Болваны.
   Эти новые тела при всей их силе, прочности и неистребимости, позволяют нам жить полной жизнью, испытывая все мыслимые наслаждения. Мне кажется, что именно этим следовало заняться старине Эмиилу на Удинахе, но, увы, история не терпит сослагательного наклонения и ничего невозможно повернуть вспять. Теперь моя самая большая мечта только одна, отловить этого типа, сесть с ним за одним столом, и хорошенько выпить, ведь я всё-таки изобрел одно восхитительное пойло, которое даже мне бьет по мозгам.
  
   (Мнение, высказанное как-то раз Эдом Бартоном в его разговоре с любознательным Нифонтом Козлей)
  
   Неизвестная галактика, звездная система Илана, третья планета Ратитайрис, остров Атлантида, научно-исследовательский институт Эмиила Бор Заана.
  

Примерные координаты во Вселенной:

Не известны

Галактические координаты:

Не известны

Планетарное время:

Отсчет событий пошел

с 5 дня месяца ирн,

23415 года Звездной Эры

  

Продолжение рассказа Эмиля Борзана.

  
   Два дня спустя, Джейн, мы приступили к широкомасштабным работам по созданию на Ратитайрисе расы разумных существ. В первую очередь мы разместили на некоторых планетарных объектах звёздной системы Илан несколько больших исследовательских модулей-баз, соединенных между собой нуль-трансами. Затем на нашем острове, который мы назвали в память об Интайре - Кирен, были построены, целиком из местных материалов, огромные корпуса биологических фабрик и научно-исследовательских центров. Оборудования для них у нас было даже с избытком, так на Фроймиле мы должны были выстроить сотни огромных городов со всем тем, что было необходимо для жизни и работы интари. На это ушло всего полгода и этот этап был самым легким.
   За те семь лет, что наши синтетты изучали биосферу Ратитайриса, у нас уже накопилось огромное количество биопроб, взятых у различных животных и проведена работа по их анализу на биологическую совместимость. На то, чтобы окончательно определить из чего именно мы будем делать будущих разумных существ, у нас ушло почти сто лет и все эти годы были наполнены кропотливыми научными исследованиями, лабораторными опытами и экспериментами.
   Работали мы не торопясь и не считаясь со временем. Его у нас было предостаточно, так как параллельно мы вели научные работы связанные с омоложением организма интари, а также с нашей физиологической реконструкцией. Уже через семьдесят лет после того, как мы оказались в этой галактике, все мы были молоды, высоки и сильны, как толринцы, но никто из нас не мог иметь детей, это дело было полностью поставлено под запрет. Что ни говори, а условия для рождения и воспитания детей были совсем неподходящими.
   В обстановке всеобщего энтузиазма это было не так уж и трудно сделать. Интари всегда отличались здравомыслием, а в тех обстоятельствах, в которых мы оказались, когда мы были на десятки тысяч лет отрезаны от родного мира, нам и подавно не следовало совершать какие-то непродуманные поступки. Поэтому всё наше время было посвящено только работе и развлечениям, причём коллективным, чтобы ни у кого не было даже малейшей возможности для тягостных раздумий. Пожалуй, всех нас тогда можно было обвинить только в одном, мы все стали жуткими эротоманами и в этом нам всячески помогали наши друзья и подруги синтетты. Ну, а поскольку на острове был создан искусственный климат, то и наши наряды состояли всего лишь из нескольких крохотных кусочков ткани, а то и просто из одного цветка, заткнутого за ухо.
   Работать нам это нисколько не мешало, скорее даже наоборот. Молодость и секс стали превосходными стимулами для жизни и мы не горевали. Может быть именно поэтому все у нас так ладилось в наших научных исследованиях, которые привели к созданию той уникальной протоплазмы, сейчас это принято называть стволовыми клетками, из которой мы могли вырастить практически любой внутренний орган любого живого существа, абсолютно тождественный живым существам Ратитайриса.
   В этом мы так набили руку, что ни одна самка в дикой природе, которая только что родила детенышей, не отказалась ещё от одного, подложенного нами. Поскольку на финише мы не имели права на ошибку, то на подобные эксперименты у нас ушло добрых полторы сотни лет. Мы тщательно отрабатывали самые различные варианты внедрения. Наши опыты, направленные на то, чтобы самки неандертальцев вынашивали в своем чреве детёнышей совершенно нового вида, не увенчались успехом. Эти лохматые, сообразительные зверюги очень скоро понимали, что почти безволосые младенцы были чуждыми для них существами и безжалостно пожирали их.
   Поэтому первых людей, созданных в количестве пятисот особей мужского и женского пола, воспитывали синтетты, которым был придан точно такой же внешний вид, как и у них самих. Они хорошо изучили повадки неандертальцев, этого главного врага человека. Синтетты хотя и держались поближе к своим подопечным, старались всё-таки быть не самыми хорошими няньками для новых существ, которых теперь принято называть кроманьонцами, поэтому первые люди жили впроголодь, страдали от голода и болезней и погибали от клыков и когтей хищников. Таким образом мы хотели как следует испытать их способность к выживанию. Первые образцы людей были вполне удачными и в дальнейшем, когда мы начали создавать их в массовом порядке, мы уже не вносили практически никаких изменений.
   Мы расселили людей на двух континентах, которые спустя тысячелетия стали называться Европой и Африкой и принялись наблюдать за ними. Поначалу рядом с ними были синтетты, но как только кроманьонцы повзрослели, они стали постепенно уходить. Это были напряженные годы, но мы всё сделали хорошо, на совесть и уже спустя восемь сотен лет я мог дать стопроцентную гарантию, что эти существа вскоре завоюют весь Ратитайрис и рано или поздно станут расой разумных существ. Великий Бэмми даже сделал весьма смелый прогноз, что через восемьдесят тысяч лет они выйдут в космос. Мне показалось очень странным, что сразу по двум поводам этот умник сделал практически одинаковые предсказания, но поскольку не доверять ему было трудно, так как он никогда не ошибался, это заставило нас предпринять кое-какие меры предосторожности.
   Мы собирались отправиться в очень долгий путь и должны были в конце него столкнуться с развитой цивилизацией, а потому нам следовало позаботиться о своей собственной безопасности. Хотя в какой-то мере мы уже стали родителями этих разумных существ, нам следовало подумать и о том, как их потом отблагодарить. Поэтому мы поместили в недра Ратитайриса, на глубине двух-трёх километров от поверхности планеты, пятьдесят промышленных модулей, которые можно было развернуть в самые современные интайрийские предприятия.
   Вместе с этим даром мы собирали образцы биопроб флоры и фауны, чтобы в будущем передать их в руки этих существ, ведь скорее всего многие виды животных и растений будут к тому времени навсегда утеряны. Самое же главное заключалось в том, что мы постарались максимально защитить планету Ратитайрис от убийственных космических катаклизмов. Наша предосторожность не была излишней и те боевые спутники, которые контролировали звёздную систему, не раз и не два спасали людей от глобальной катастрофы.
   Для своей же собственной безопасности мы устроили в недрах планеты, в её самых безопасных, с точки зрения тектонических процессов, местах, убежища для тех, кто спустя восемьдесят тысяч лет в них будет нуждаться. Чисто технически это было сделать не трудно, технологиям Интайра такое было вполне по силам. Мы размещали эти убежища в таких местах вблизи озер и морей, куда можно было бы добраться из под воды и где и спустя даже тысячи лет не смогла бы измениться береговая линия. По счастью таких мест было достаточно много и мы смогли разместить почти десять тысяч таких убежищ.
   Работа над крулосами была закончена к тому времени, когда люди уже не только смогли привыкнуть к среде обитания, но и начали успешно конкурировать с неандертальцами, хотя те и были для них самыми опасными врагами. Будучи более организованными и сообразительными, они вовсю молотили их своими дубинами и протыкали копьями с каменными и костяными наконечниками. Не смотря на то, что на момент создания кроманьонский человек не очень то далеко ушел от неандертальца по своему умственному развитию и был слабее него физически, развивался он всё же гораздо быстрее и уже к концу второго тысячелетия со дня своего рождения у людей появилась примитивная форма речи. К этому времени мы уже имели две устойчивые популяции, примерно в четыреста тысяч особей каждая и принялись расселять их по остальным континентам.
   Пророчество Гина Шносримны относительно того, что Вирати придется очень долго ждать крика своего первенца оказалось верным, ведь мы приняли решение не вступать в брак и не заводить детей до тех пор, пока не найдем в просторах Вселенной галактику Хизан и не отправимся в обратный путь, ну, а до этого момента нам предстояло сделать многое. Почти тысяча лет у нас ушла только на то, чтобы созданные нами существа полностью адаптировались к условиям планеты, а мы окончательно убедились в том, что они не погибнут, укоренятся на Ратитайрисе и станут его естественной составляющей.
   Параллельно мы потратил очень много времени и сил на проверку сложного механизма передачи крулосов от родителей к детям. Для этого мы не записывали на крулосов всей нашей памяти, а лишь отрабатывали всё до мелочей на пустышках, которые между тем отлично справлялись со своими главными, сигнально-сторожевыми функциями. В процессе этих испытаний выяснились такие вещи, которые мы не могли оставить без внимания и были вынуждены срочно вмешаться. Это произошло потому, что Носители каким-то совершенно непостижимым образом узнавали себе подобных и стремились жить сообща.
   Вместе с тем, что их умственное развитие шло опережающими темпами, это могло создать две антагонистические расы, господ и слуг. Поэтому нам уже по ходу дела пришлось внести коррективы. Устранив этот дефект, мы сделали так, что Носители, встречаясь друг с другом, сразу же чувствовали дискомфорт, заставляющий их поскорее разойтись. При этом я постарался сделать всё возможное для того, чтобы Носители при этом не относились друг к другу враждебно.
   Помимо того, что крулосы должны были провести нас через тысячелетия, им предстояло выполнить ещё одну функцию, стать надёжным резервом жизнестойкости человечества, ведь крулосы наделяли человека-носителя почти сверхъестественной способностью к выживанию. Джейн, всё, что вам рассказывал Спирос Кодзакис относительно того, какими были созданы женщины, чистая правда. Такова была цена, которую всем интарам предстояло уплатить за возможность остаться в живых и я вовсе не считаю эту цену слишком высокой. В конце концов это качество было свойственно женщинам почти всех рас разумных существ в галактике Хизан, ну, а поскольку задолго до этого природа сотворила таковыми множество женщин рас натуральных, то почему бы это качество не передать по наследству женщинам расы синтетической?
   Крулосы, которых мы создали в качестве носителей информации о всех интари экспедиции, обладали целым рядом ценных качеств. Организм человека был для них единственной средой обитания и крулосы чувствовали себя в нашем теле очень комфортно. Наша кровь была для этих маленьких вампирчиков той самой питательной средой, из которой они черпали всё необходимое для поддержания своей жизни, для постепенной замены клеток своего тела и роста. Крулосы хотя они и несли в себе всю интеллектуальную составляющую интари, сами при этом не были разумными существами и не могли никак управлять действиями людей, но зато они обладали другим свойством.
   Нашим техникам-планетоустроителям удалось остановить вращение естественного спутника Земли вокруг своей оси и сделать Луну огромным, всевидящим оком, следящим за Носителями. В результате этого в ходе всего дальнейшего развития человеческой цивилизации Луна стала так важна для человека. Лунный календарь действительно имел влияние на Носителей, а уже их поведение, так или иначе, было замечено всеми остальными людьми, хотя надо сказать, что сами лунные фазы никакого физиологического значения при этом не имели. Просто Носители в те дни, когда в небе над землей находилась Луна, были особенно чувствительны ко всем природным явлениям, ну, а так как ночное светило при этом ещё и регулярно меняло свой вид, то это породило множество мифов и легенд.
   На той стороне Луны, которая была постоянно обращена к Земле, мы установили несколько десятков тысяч сверхчувствительных сканеров, которые постоянно вели наблюдение за поверхностью планеты и смогли распознать любую форму опасности начиная от извержения вулкана и приближающегося землетрясения, до скорого наступления засухи и передвижения животных величиной со свинью средних размеров. Эти сканеры могли так же с высокой точностью фиксировать месторасположение каждого Носителя.
   Все данные, полученные от сканеров, немедленно обрабатывались Большим Мозаичным Компьютером, Великим Бэмми, который давал сигнал крулосам в том случае, если им грозила опасность, ну, а крулосы, в свою очередь, передавали его в мозг Носителей и они начинали действовать. Между Великим Бэмми и крулосами к сожалению не было обратной связи и он не мог получать информации о том, что происходило с Носителями, но Бэмми мог и с помощью сканеров, способных не то что сквозь густую облачность, а даже сквозь толщу грунта в десять, пятнадцать метров рассмотреть на Земле своих подопечных, а потому прекрасно знал всё о их жизни.
   Это позволяло ему предупреждать Носителей не только о стихийных бедствиях, но и о вражеских нашествиях. Именно поэтому Носители выжили во время Великого переселения народов и походов Аттилы, во время монголо-татарского нашествия и во времена конкистадоров. Носители не осознавали, как это происходит и что заставляло их заблаговременно сниматься с насиженных мест и трогаться в путь, но слушались своего внутреннего голоса, поданного Великим Бэмми, беспрекословно. Да, мне так кажется, что и само это выражение произошло именно от этого. Вместе с тем Великий Бэмми смог быстро определить то, что крулосы дали Носителям сенситивные способности и с высокой точностью фиксировал каждое такое проявление. Впоследствии, когда он получил возможность с помощью ментоскопирования воспринять всю нашу историческую память, он составил весьма подробную картину всех этих проявлений.
   У нас с самого начала была уверенность в том, что наш эксперимент окончится успешно, но, тем не менее, мы всё-таки создали резервных крулосов и разработали для них самые совершенные установки поддержания их жизни. Хотя я и не верил в то, что они смогут нам чем-то помочь, я всё же пошел на этот шаг, так как он давал нам хоть какую-то дополнительную страховку. Заодно мы применили и вполне стандартную процедуру записи содержимого наших мозгов на обычные инфокристаллы памяти. Впрочем, жизнь показала, что техника далеко не самая надежная штука, когда речь идёт о подобных вещах, ведь более половины информации о всех нас так и не сохранилось. Если бы мы поручили всё это Великому Бэмми, то, возможно, процент выживаемости был бы заметно выше, но и тогда не было бы стопроцентной гарантии.
   Всё-таки восемьдесят тысяч лет очень большой срок. К тому же выяснилось, что держать крулосов по сто пятьдесят тысяч лет в темпоральном ускорителе это далеко не то же самое, что продержать их восемьдесят тысяч лет при естественном ходе времени. Как я и предполагал, большая часть крулосов хотя и не погибла, но всё же не смогла полностью сохранить записанную на них информацию. Крулосы, находящиеся в телах Носителей тоже мутировали, но это были положительные мутации, в результате которых они накапливали дополнительную информацию, в то время как крулосы вне Носителей её теряли, ну, а для нас это было равнозначно смерти.
   С инфокристаллами всё оказалось и того хуже, они все оказались в дырах, в том смысле, что некоторые фрагменты записи просто не считываются, а это совсем уже никуда не годится. Впрочем, теперь, испытав их на прочность временем, мы научились делать инфокристаллы из иридия, которые практически ничем не уступают по своим свойствам термалору, которого у нас просто не было, как и не было химических реакторов для его производства. Всё-таки мы так и не смогли взять на Фроймил всего необходимого, так как не ожидали того, что всё может повернуться таким образом.
   Когда все было готово к началу нашего путешествия во времени, мы собрались все вместе в огромном зале, чтобы принять окончательное решение. Не скажу, что решение было принято сразу, но в итоге оно было принято нами единогласно. Нами было выращено восемьдесят девять тысяч пятьсот восемьдесят семь младенцев трёхлетнего возраста и впятеро большее количество крулосов. Про запас. Операция перезаписи носила характер стандартной процедуры, ведь технология ментоскопирования была тщательно отработана ещё несколько тысяч лет назад, а то, что нам удалось создать биологический носитель информации, способный сохранять её тысячелетиями, уже не нуждалось в дополнительных подтверждениях.
   Как только вся информация о каждом интари была записана на пять крулосов, один из них был имплантирован в тело младенца соответствующего пола. С этого момента они стали Носителями и ими занялись синтетты, которые к тому времени, провели в каждом стаде троглодитов по пять десятков лет и сумели занять в этих древних людских сообществах лидирующие позиции. Это должно было обеспечить их подопечным максимальную безопасность. Синтетты на этот раз были столь заботливыми папашами и мамашами, что ни один из этих малышей даже не чихнул. В их задачу на этот раз входило не только обеспечить своих подопечных едой и питьем, но и научить кое-чему полезному. В то время человек уже был в состоянии постоять за себя и вполне мог обходиться без нянек, но нам-то не хотелось ошибиться. Так что именно синтетты были нашими няньками.
   С этого момента нам предстояло просто наблюдать за Носителями до тех пор, пока не окончатся наши земные дни. Каждый из интари был предоставлен самому себе и у каждого была возможность заняться чем угодно, ведь синтетты были куда более надежными няньками, чем мы сами. Кто-то предпочел проводить свои дни в исследованиях космического пространства, окружающего звёздную систему Илан, кто-то занялся учёбой, надеясь на то, что предсмертное ментоскопирование позволит ему передать накопленные знания самому себе по прошествии восьмидесяти тысяч лет.
   После того, как мы прошли бы через День Откровения, нам было под силу вырастить для себя такие тела, которые ни чем не отличались бы от тех, в каких наше сознание находилось раньше. Однако, мы не стали делать этого. Человеческое тело оказалось для нас намного предпочтительнее по целому ряду причин. Ещё раньше мы даже пошли на то, что полностью перестроили тела синтеттов, хотя надо отметить, что они и сами того желали. Ну, а тому, что нам гораздо больше нравятся человеческие тела удивляться не приходится, ведь все мы получили от этого эксперимента совершенно невероятный подарок, поучили Силу.
   В процессе этого долгого пути с нами произошло очень много важных перемен. Взять хотя бы тот факт, что Носители очень быстро осознали, что они являются не совсем обычными людьми и что их впереди ждёт День Откровения. Мы не планировали этого специально и даже не предполагали что Носители сами смогут осознать свою исключительность, но так уж получилось, что по мере развития человеческой цивилизации Носители всё больше и больше стремились скрыть свои способности, а некоторые из них и вовсе стали удаляться от людей.
   Кем были Носители в истории человеческой цивилизации? Ответ на этот вопрос у каждого из нас свой. Некоторые из нас были отшельниками, живущими в лесных чащах, другие были колдунами и врачевателями, третьи жили в гуще людей, но при этом как-то умудрялись сохранять свою тайну. Носители никогда не относились к людям враждебно, но, частенько, бывали случаи, когда они спасая свою жизнь доставляли врагу немало хлопот, ведь в сражениях они были просто невероятно сильны и искусны. Каждый из нас может припомнить не один десяток случаев, когда ему приходилось выбираться из самых невероятных передряг и при этом ещё и выручать из беды своих друзей.
   Так или иначе, но нам удалось дойти до Дня Откровения и теперь мы стали другими. И я даже в мыслях не держал насколько другими мы станем в итоге. Восемьдесят тысяч лет, проведённые нами на Земле, не прошли для нас незаметно, крулосы скрупулезно записали всё, что происходило с Носителями на протяжении этого времени и когда настал День Откровения, то вся информация сложилась воедино. Никто не утерял своей прежней личности и памяти об Интайре, но на неё наложились события всех последующих восьмидесяти тысяч лет и от этого уже было невозможно отмахнуться. Будучи некогда интари, мы в конце концов стали русскими и англичанами, евреями и эскимосами, чеченцами и индусами, людьми почти трёхсот национальностей.
   Это не прошло для нас бесследно и даже то обстоятельство, что мы прибавили к пережитому те годы, которые провели на Земле вплоть до своей смерти, ничто в нас уже не изменилось. Но, вот что самое странное, в результате я стал, наконец, понимать майруми и теперь полностью уверен в том, что смогу прожить так же как и они не один десяток тысяч лет и при этом нисколько не устану от жизни. Не знаю, что именно даёт мне такую уверенность, но я в этом не сомневаюсь. За последнее время я смог многое понять и теперь знаю, что всякое разумное существо может жить практически вечно. Ограничением являются лишь возможности его биологического тела, а вот как раз в этом направлении мы сейчас напряженно работаем.
   Джейн, те клиники клеточной регенерации которые вы видели в Винтерстаре, являются лишь прототипом тех медицинских установок, которые мы собираемся создать в самом ближайшем будущем. Эти громоздкие агрегаты не способны решить задачи массового омоложения и физиологической реконструкции людей. Новые медицинские установки будут компактными, мобильными и доступными каждому человеку, где бы он не находился. Все технические вопросы уже решены нами почти полностью и я думаю что через десять-двенадцать лет мы начнем изготавливать их серийно, но не это самое главное. Жизнь поставила перед нами множество сложных вопросов, которые нам ещё предстоит решить и мы делаем это только для обитателей планеты Земля.
   Когда мы создавали человеческую расу, то мы взяли за основу неандертальцев. Мы отобрали для этого восемьдесят тысяч биопроб, поровну мужских и женских особей, вырастили из каждой биопробы плод в возрасте шести недель, после чего за дело взялись генотехники. Генная инженерия способна решить практически любую задачу по созданию нового биологического вида и нам удалось решить все вопросы на пути создания такого разумного существа, которое могло бы жить не только на планете Земля, но и ещё на множестве миров кислородного типа. Поскольку у нас был с собой генетический материал взятый от двадцати шести гуманоидных рас галактики Хизан, то мы смогли взять от каждой из них всё самое лучшее и изначально заложили в человека способность приспосабливаться к изменяющимся условиям жизни и это создало для нас кое-какие проблемы.
   Самой большой неожиданностью для нас явилось то, что люди за восемьдесят тысяч лет очень изменились. Вначале пути все люди были почти одинаковыми, это были коренастые, мускулистые существа со смуглой кожей и тёмными волосами. Теперь же мы имеем четыре базовых расы, сотни народов и сотни тысяч, если не миллионы, устойчивых генотипов. Если наши техники-медики проводят омоложение человека, им приходится проводить детальное исследование каждого пациента в течении двух недель и даже после этого мы получаем несколько иной результат. Мы не отдаём человеку полностью всего того, что в нём заложено от природы. Омолаживая человека и проводя физиологическую реконструкцию мы вносим в него слишком много изменений, а потому редко получаем то, чего желали бы достичь на самом деле, хотя люди и остаются довольны.
   Слишком многое в человеке приходится просто переделывать или создавать заново, а мне хочется, чтобы каждый пациент после регенерации становился таким, каким его создали родители, а все изменения вели лишь к улучшению оригинала, а не к его полной переделке. Но для этого исследования должны проводиться не менее двух лет. Нам проще, как бы вырастить нового человека в клон-кювезе из нескольких тысяч образцов его ткани, ведь на это уходит всего лишь неделя, но это не выход из положения. Сейчас мы приступаем к глобальной программе исследования всех генотипов людей, по которой нам предстоит тщательно изучить не менее одного миллиарда человек, чтобы в итоге создать абсолютно полную программу клеточной регенерации. Вот тогда мы сможем с полной уверенностью сказать, что для каждого человека будет доступно полное омоложение и исцеление от любых недугов в считанные дни если не часы.
   Именно на решение этой задачи мы бросили все свои силы, Джейн, и только тогда, когда мы сможем дать человечеству такую медицинскую машину, наша миссия будет закончена и мы сможем приступить к решению своих собственных проблем и даже станем, как все остальные люди, рожать и воспитывать детей. Правда, мы тогда покинем Землю и удалимся на Новую Атлантиду, чтобы дать людям время осознать, что же мы сделали для них. В это же самое время мы передадим людям гиперсветовой тахионный привод, навигационные компьютеры, звёздные карты с указанием точных координат колоний Земли и часть того оборудования, которое находится в трюмах "Уригленны". Думаю, что это произойдет лет через сто, сто двадцать, но до того главному гражданскому администратору Эдварду Бартону придется здорово потрудиться.
   Мы всё-таки хотим, чтобы к тому времени на Земле были преодолены все разногласия и эта планета стала миром единения всех наций и народов. В противном случае всё может закончиться очень печально, ведь население солнечной системы к тому времени составит примерно сорок миллиардов человек, а после того как из гибернаторов выйдут ещё добрых десять миллиардов человек, сможет взорвать ситуацию. Россия первой ввела программу гибернации и она рассчитана не только на россиян. Приглашения посетить эту страну получают сотни тысяч глубоких стариков со всего мира и каждому из них предлагается дождаться при температуре ста девяноста градусов ниже нуля того дня, когда им будут полностью возвращены молодость и здоровье.
   Сами понимаете, Джейн, что единственным выходом из сложившейся ситуации будет только звёздная экспансия и широкомасштабное освоение галактики. На сегодняшний день мы изучили лишь ничтожно малую её часть, но зато смогли посетить даже самые отдаленные районы галактики Магелланово Облако и добраться до соседней минигалактике Стрелец, но, к сожалению, нам так и не удалось найти в галактике разумную жизнь. Жизнь не такая уж редкость в этой галактике, но по меркам нашей Вселенной она ещё очень молода и разумная жизнь просто не успела в ней появиться.
   Порой мне кажется, что та катастрофа, которая занесла "Уригленну" в эту галактику, это вовсе не была случайность и возможно её для нас специально устроили мои приятели и учителя майруми, но доказательств у меня нет никаких и потому я отметаю эти мысли прочь. Серж и Ольга наоборот уверены в том, что всему виной магический камень Толрина, но это совсем уж нелепая идея. Пожалуй, один только Эдвард Бартон считает, что всему виной была тахионная звезда и потому в космос запускается каждый год по несколько десятков автоматических зондов с целью найти ещё один такой феномен.
   Мы по прежнему не оставили мысли найти в бесконечных просторах Вселенной наш родной Интайр и едва ли не каждый день Великому Бэмми приходится анализировать самые невероятные гипотезы и предложения, которыми его заваливают и люди и андроиды. Каждый из нас мечтает увидеть ещё раз радугу Тифлиды и все мы живём только этой мечтой.
   Эмиль Борзан замолчал и повернулся лицом к огромному экрану, на котором, сменяя друг друга, мелькали изображения, зафиксированные на инфокристаллах. Почти всё то, о чём рассказывал этот учёный, промелькнуло перед Джейн на экране. Она видела прекрасные пейзажи Земли, которые ещё не были тронуты рукой человека и видела животных, исчезнувших с лица планеты. Это были детальные и очень чёткие фотоснимки, а не изображения, восстановленные по отдельным фрагментам, дошедшим до нынешних времен. Она увидела сцены из жизни первых людей, когда они охотились и бродили стадами, устраивали логовища в лесах и степях.
   При всём том, что первые люди выглядели внешне почти так же, как и некоторые современные народы, вели они себя подчас, как дикие звери, ничем не отличаясь от стадных животных. Это не было ни удивительным, ни парадоксальным, так как людям, созданным интари, предстояло пройти долгий исторический путь до того дня, когда в их сознании произойдут изменения, а в памяти отложатся знания, переданные им родителями и полученные ими самими. Однако, вовсе не эти кадры летописи человеческой цивилизации волновали Джейн. Куда больше ее интересовало другое и потому видя, что Эмиль Борзан замолчал, она тихо спросила его:
   - Профессор Борзан и всё-таки, чем вы объясняете такую заботу о нас, людях Земли и то, что вы доходите в этом до полного самоотречения? Мне это кажется весьма странным.
   Её собеседник, устало вздохнув, опустил глаза. На какое-то мгновение в его глазах промелькнуло что-то такое, от чего Джейн буквально ужаснулась. Девушке показалось, что глядя на этого молодого красивого мужчину, которому никак нельзя было дать на вид более двадцати пяти лет, она увидела взгляд сфинкса, невероятно мудрого и страшно древнего. Эмиль не торопился отвечать ей и потому Джейн сама попыталась сделать уточнение:
   - Может быть вы добровольно взяли на себя то, что некогда делали в галактике Хизан майруми? Стали родителями и хранителями разума в нашей галактике?
   Эмиль Борзан встрепенулся и, удивлённо взглянув на Джейн, пробормотал каким-то неуверенным тоном:
   - Черт, возможно так оно и есть, Джейн... Во всяком случае мы никогда не обсуждали этого вслух. Но надо признать, что в вашем замечании есть доля истины. Не знаю как у других моих друзей, но когда у меня выдаются свободные дни и я могу остаться наедине с собой, со своими мыслями, перед моими глазами снова и снова проходят события, участником которых я был в прошлом. Особенно часто я вспоминаю свои встречи с теми, кого на Земле принято обожествлять, Моисеем, выведшим народ Израиля из Египта, индийским принцем Гаутамой, который стал Буддой, Иисусом Христом, пророком Магометом. Это были люди, дети вполне конкретных родителей, но вместе с тем все они были не от мира сего. Ими, всеми их поступками, руководила какая-то высшая сила и хотя я отнюдь не религиозен, я видел в каждом из них Божий промысел и теперь прекрасно понимаю, что через них в этот мир вошло нечто большее, чем наука Интайра или воля Майрума. Я не знаю, что такое Бог. Может быть это высший разум Вселенной, её созидательная сила, а может быть это непостижимое существо, которое одним лишь усилием своей воли создало всю Вселенную, но так или иначе Бог явился на Землю в образе этих людей. Самое удивительное заключается же в том, что все эти люди мгновенно определяли мою сущность и относились ко мне с уважением и сочувствием, обращались со словами поддержки. Когда я попытался пойти вслед за Иисусом Христом, он остановил меня, сказав мне таким строгим голосом, что я уже не мог ослушаться его:
   - Останься здесь, Эмел и не смей следовать за мной. Ты и твои отец и дед можете спасти меня, но тем самым нанесёте вред детям своим. У каждого своя стезя и никто не вправе отказаться от того, что ему предначертано свыше.
   Мне недолго пришлось общаться с этим Человеком-Богом, но то что я в нём увидел, как увидел и в других, ему подобных, впоследствии, уже после Дня Откровения заставило меня вспомнить свои встречи с майруми, но не столько потому, что мне снова задавали вопросы, а потому, что этим людям было известно обо мне все. Надо сказать, что не только через этих людей Бог являлся на Землю, были другие народы и страны, в которых происходили не менее невероятные вещи, чем те чудеса, которые являли миру те люди, с которыми мне посчастливилось встретиться. Но, как любит частенько говорить Эд Бартон, Богу - Богово, кесарю - кесарево, а слесарю - слесарево и потому мы, не особенно вторгаясь в духовные сферы, всегда стараемся сделать всё для того, чтобы разумная жизнь не только сохранилась на планете Земля, но и распространилась в галактике Млечный путь.
   Без какого-либо на то желания, нам волею судьбы пришлось стать сначала родителями людей планеты Земля, а затем их учителями, наставниками, няньками и даже судьями их проступков и прегрешений. Вы уже знаете, Джейн, что судьями мы были не слишком строгими и ко многим преступлениям людей против самих себя относились снисходительно. Какие из нас получились учителя и наставники, покажет время, но всё, что мы делаем, мы делаем исходя из самых лучших побуждений даже без надежды на то, что нас будут благодарить за это. Мы просто исполняем свой долг и делая это надеемся, что все наши усилия не окажутся тщетными.
   Эмиль Борзан, в отличие от всех остальных, не рассказывал Джейн о своих переживаниях или переживаниях своих друзей. Он просто рассказал ей, да, и то в общих чертах, о том, как ему удалось спасти интари. Он подробно и обстоятельно отвечал Джейн на все её вопросы, Элвис иллюстрировал его ответы множеством видеокадров, показывая девушке, какой Земля была десятки тысяч лет назад и она смогла получить довольно полное представление о том, чего это стоило горстке интари.
   Однако, самым удивительным Джейн показалось то, что всем им пришлось пережить нечто невероятное - сотни собственных смертей. Да, именно это запало ей в душу более всего. Ей было трудно представить это, но это было именно так, ведь каждый интари, который попал на эту планету умер, как и умерло свыше двух с половиной тысяч Носителей в телах которых сохранялись крулосы, как фактически умер в День Откровения и последний из Носителей. И в то же время они не умирали, они прожили восемьдесят тысяч лет и помнили каждый день прожитой ими жизни. Ей было трудно осознать всё это и, вернувшись в свою каюту, Джейн попросила Элвиса оставить ее одну.
   Девушке было о чём подумать. Она уже стала догадываться, что, возможно, она одна из интар, ведь крулосы были насильственно ампутированы у нескольких интари, но это казалось ей слишком невероятным, ведь она хотя и была сиротой, никогда не была ни в какой секретной лаборатории. Правда, она также не могла вспомнить ни единого дня из своего детства и это было мучительно. В католический приют города Нью-Йорка она попала в шестилетнем возрасте, а до этого один год провела в Лиме, пока её не забрали из госпиталя, в котором она оказалась после авиакатастрофы.
   В той авиакатастрофе погибли ее родители, а вот она каким-то образом осталась в живых. Просто каким-то чудом она спаслась после взрыва самолета и прошла по джунглям почти семьдесят километров прежде, чем ее подобрал военный патруль. Ничего этого она не помнила и узнала обо всем из старых газет. Ее мать была родом из Бразилии, а отец, - американец. Поэтому какая-то правительственная организация вывезла ее из Лимы и поместила на воспитание в католический приют имени святой Терезы. От отца она унаследовала высокий рост, свои светлый волосы, да, еще шестьсот тысяч долларов и небольшой дом в пригороде Индианаполиса. Он был полицейским и работал в Сан-Паулу по линии Интерпола. Родители ее отца погибли незадолго до авиакатастрофы в автомобильной аварии и именно поэтому они и летели тем злополучным рейсом в Америку.
   На теле Джейн было несколько едва заметных шрамов, которые, как она полагала раньше, являлись следствием той самой катастрофы, но теперь она стала думать об этом совсем по другому. Ей стало казаться, что она была когда-то Носительницей и у нее еще в детстве удалили крулос, ведь в ее теле был всего один яичник. Чем больше она об этом думала, тем старательнее устанавливала на своем сознании ментальный щит, так как не хотела того, чтобы об этих мыслях стало известно еще кому-либо.
   Пока что обо всем она могла лишь только догадываться и будучи человеком терпеливым, решила не торопить событий и дождаться, чем все закончится. Через двое суток они достигнут Армагеддона, пробудут на орбите этой планете трое суток и ещё через пять суток "Уригленна" должна будет подойти к звёздной системе Фейруз, едва различимой невооруженным глазом с Земли, пятая планета которой теперь носила название Халифат. На все это звездное путешествие должно было уйти около семи месяцев и за это время Джейн должна была увидеть десятки миров населенных людьми. Она уже успела немного познакомиться с этими мирами, изучая документы и видеофильмы, но по словам своих новых друзей уже знала, что никакие видеофильмы не могут передать всей прелести этих миров и потому была внутренне готова к любым чудесам.
  
   Галактика "Млечный Путь", звездная система Альфарда, планета Армагеддон, Северное полушарие, район вблизи экватора.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

9 ноября 2025 года, 11 часов 23 минуты

по Гринвичу

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   Космобот медленно летел над бескрайним красновато-зеленым лесом Армагеддона, направляясь к живописной гряде, видневшейся в нескольких десятках километров к югу. С высоты в триста метров при скорости полета в каких-то восемьдесят километров в час, Джейн было прекрасно видно все, что творилось внизу. Мощная, стремительная машина чутко повиновалась её рукам и девушке было очень приятно осознавать свою власть над ней.
   Она сидела в кресле пилота одетая в тяжелый боескафандр, в котором могла в любой момент, остановив машину, спуститься на поверхность этого опасного мира и совершить пешую прогулку. Элвис сидел рядом и на нем был надет всего лишь легкий боескафандр, но, по словам Эда Бартона, этого ему вполне хватало для того, чтобы сразиться врукопашную с самым крупным звероящером. Проверять так ли это, она не хотела и потому совершала посадку и выходила из космобота только тогда, когда поблизости не было зверозавров.
   Несколько этих свирепых тварей они уже видели и они не вызвали у Джейн никакого желания познакомиться с ними поближе. Это были громадные зверюги с огромными пастями, полными зубов просто чудовищной длины, которые росли в три ряда. На космобот, круживший у них над головами, они посматривали каким-то завистливым взглядом и протяжно рычали, клацая своими огромными клыкастыми пастями.
   Хищные ящеры Армагеддона, названные кем-то зверозаврами, не были похожи на хищных тиранозавров Земли, эти ящеры были совершенно другого вида и они скорее походили на гигантских варанов с острова Комодо, только были о шести ногах и обладали изрядной гибкостью тела. Они могли довольно горделиво вскидывать свои тупорылые головы, посаженные на мощные, длинные шеи и тогда становились похожими представителей рода кошачьих. Их мощные хвосты оканчивались огромными, кривыми секирами, красновато-коричневыми от засохшей крови. Другой особенностью этих хищников было то, что их буро-зеленая шкура была покрыта длинными, тонкими нитями, похожими на шерсть.
   Зверозавры пировали на полусъеденной туше, которая и после того как над ней поработали эти зубастые твари, поражала воображение девушки своими невероятными, гигантскими размерами. Судя по останкам, в этом гигазавре было не менее двухсот шестидесяти метров длины и свою жизнь он окончил в ловчей яме, которую вырыли эти смекалистые гигантские охотники. Джейн уже знала, что одной из удивительных способностей звероящеров является их смекалка.
   На этот раз хитроумные, огромные охотники сделали подкоп на пути стада гигазавров и когда один из гигантов провалился в него, то обеспечили себя провиантом на добрых две недели. Вместе с тремя десятками хищных ящеров на остатках туши пировало множество мелких падальщиков, которые были размером с гиену и зверозавры, чьи пасти были длиной в добрых пять метров, не гнушались и такой добычей.
   Видели они и стада травоядных гигазавров, чьи огромные туши, словно скалы, возвышались над тридцатиметровым лесом хвощей и папоротников. По внешнему виду они походили на громадных, шестиногих длинношеих гиппопотамов с костяными жабо, гребнями на спине, весьма похожими на высоченный частокол, и огромными крокодильими хвостами. Двигались они неторопливо, размеренно, съедая огромные хвощи и папоротники, росшие у них на пути и оставляя после себя огромные кучи парящего навоза.
   Гигазавры продвигались вперед медленно, неторопливо, выстроившись овальным кольцом, внутри которого резвилась их детвора. Те гигазавры, которые были постарше, протискивались между боков своих родителей и тогда им доставалось зелени, но в основном они питались той массой, которую время от времени срыгивали для своей детворы их заботливые мамаши и папаши. Более всего они напоминали Джейн комбайны на кукурузном поле.
   Те же гигазавры, которые шли в арьергарде, постоянно высоко поднимали головы и чутко вслушивались, не подкрадываются ли к ним враги. Они были неплохо вооружены против зверозавров. Их хвосты были украшены огромными, мечевидными костяными шипами, а когтистые лапы были столь огромными, что под их ударами зверозаврам было нипочем не выстоять, так что смекалка гигантских охотников не была столь уж удивительной.
   Джейн уже видела то, как гигазавры устраивались вечером на ночлег. Они выстраивались на ночь в тесное кольцо, выставив наружу свои шипастые хвосты, которыми они время от времени мотали из стороны в сторону и молотили по земле, даже не просыпаясь при этом. Точно так же они начинали топать по земле своими толстенными задними ножищами, чтобы предотвратить подкоп. Хотя они и не отличались особым умом и смекалкой, зверозаврам, явно, приходилось здорово изворачиваться, чтобы пообедать.
   Армагеддон не показался Джейн ни чудовищным, ни ужасным. На ее взгляд это был, в общем-то, вполне нормальный мир, только очень уж громадными были некоторые его обитатели. Девушка была удивлена, когда узнала от Эмиля Борзана, что в этом мире, в принципе, не так уж трудно выжить человеку, нужно всего лишь соблюдать три основных правила: не пытаться убить звероящера, это абсолютно бесперспективное занятие, которое лишь приблизит собственную гибель, убив какую-нибудь дичь нужно немедленно освежевать ее, вырезать лучшие куски мяса и, завернув его в листья, постараться поскорее убраться подальше от места охоты, так как у звероящеров превосходное обоняние, они чуют запах крови за несколько километров и способны покрыть это расстояние в несколько минут, самое же главное правило выживания на Армагеддоне было одновременно и самым простым, хочешь жить спокойно, переходи на растительную пищу.
   На Армагеддоне действовал лишь один закон, - убивать имеет право сильнейший, а сильнейшим на этой планете является как раз зверозавр. Кроме этих ящеров на этой планете могли выжить только те хищники, которые были размером с собаку и потому просто выпадали у них из поля зрения. Держаться от зверозавров подальше было не сложно, их можно было учуять по запаху и услышать издалека, а если не давать им учуять запаха свежей крови, от которого они приходили в невероятное возбуждение, так как это был для них сигнал удачной охоты, то шансов выжить было предостаточно.
   По общему мнению всех тех членов экспедиции, которые пробыли на Армагеддоне целых три года и не получили при этом от зверозавров даже царапины, преступники, сосланные сюда, погибли исключительно по собственной вине. Большая часть этих людей умирала, перестреляв друг друга, остальные же пали жертвой своей неуемной страсти к убийству из-за того, что попытались убить первого же зверозавра, пришедшего посмотреть на них. Те же, кто послушался советов инструкторов и стал вегетарианцем, благополучно дождались прилета следующего космического корабля и были отправлены в обычные колонии, но таких оказалось не так уж и много.
   Всех этих типов высаживали в самых безопасных местах, на островках, на которых они могли бы спокойно дождаться прилета следующего корабля, если бы не открывали пальбу по любопытным звероящерам, которые собирались на берегу, чтобы понаблюдать за странными двуногими карликами, спустившимися с неба. Как только им удавалось подстрелить звероящера, немедленно разыгрывалась очередная трагедия. Звероящеры, которые не умели плавать и просто панически боялись воды, немедленно начинали строить насыпь, чтобы по ней добраться до своих обидчиков.
   Учитывая их дьявольское упорство, чудовищную работоспособность и то, что глубина в этих озерах была невелика, они за две-три недели добирались до острова невзирая ни на какие потери в своих рядах. Поскольку звероящеров на Армагеддоне было огромное количество, несколько десятков миллионов, то они ни разу не проиграли ни одной битвы. Зато все их обидчики были растерзаны и съедены.
   Впрочем, и после этого у людей оставались достаточно большие шансы на спасение, ведь им нужно было всего лишь уплыть с острова подальше, но убежища, построенные для них интари, казались им такими надежными, а оружие очень уж мощным. Как правило, если люди не спасались все вместе, то спасшихся было единицы. "Уригленна", собственно, и прилетела на Армагеддон лишь затем, чтобы показать клиентам Трибунала то, к чему их приведет страсть убивать, ведь соверши они какое-нибудь тяжкое преступление в колонии, их точно ждали бы к себе в гости зверозавры.
   Несколько десятков лагерей, разгромленных звероящерами, служили тому самым наглядным доказательством. Последняя группа преступников, высаженная на Армагеддоне чуть более полугода назад, не продержалась и двух недель и ни у одного из этих придурков не хватило ума перестать смотреть на все, как на веселую забаву, хотя все они и были предупреждены о том, чем закончатся попытки выжить на этой планете, полагаясь только на силу оружия, пусть даже такого мощного, как энергетические пульсаторы, которые с первого выстрела убивали звероящера, снося ему голову.
   Джейн, которая не захотела даже смотреть эти видеозаписи, решила потратить то время, в течении которого "Уригленна" находилась на орбите вокруг Армагеддона, чтобы познакомиться с этой планетой поближе. Никто не из администраторов не видел в этом ничего странного и ее лишь попросили облачиться в боескафандр и взять с собой Элвиса в качестве гида и провожатого. На всякий случай им обоим выдали мощные станнеры, которые могли вырубить на несколько часов не только звероящера, но даже и гигазавра.
   Единственное, о чем ее попросили, это не задерживаться надолго с возвращением на борт корабля, а во всем остальном она была ни чем не ограничена и могла лететь в любом направлении. Ей так же было предоставлено выбирать самой на чем они спустятся на Армагеддон, но так как Элвис прекрасно представлял себе ситуацию, то посоветовал взять один из десантных космоботов и оказался полностью прав.
   В первые сутки они заночевали на борту космобота, совершив посадку на большой поляне. Проснувшись поутру, они обнаружили, что вокруг космобота собралось несколько десятков зверозавров, которые все никак не могли определить, съедобна эта штуковина или нет. Получив по носу от силовой защиты, они уже больше не рисковали и держались на довольно приличном расстоянии от космобота. Посмотрев на этих зверюг с расстояния в несколько метров, они включили оптическую маскировку и поднялись в воздух.
   Огромные ящеры недовольно поворчали и быстро разошлись по своим делам. Именно тогда Джейн воочию убедилась в том, что звероящеры подлинные хозяева этого мира, с такой степенностью они отправились восвояси. По мнению Элвиса они могли в тот момент даже выйти из космобота и если бы шли спокойно и неторопливо, то прошли мимо них и не спеша удалились в лес. Зверозавры ими просто не заинтересовались бы. Хотя попробуй они закусить Джейн, то скорее обломали бы себе зубы, чем добрались до ее плоти, ну, и кроме того даже без оружия она смогла бы задать самому здоровенному из звероящеров такую трепку, что тому точно не поздоровилось бы.
   Продолжая полет над планетой, восемьдесят процентов которой составляла суша, Джейн высаживалась несколько раз в тех местах, которые привлекли ее внимание своим ландшафтом или следами деятельности звероящеров. Хотя Эмиль Борзан и считал их животными, ей хотелось найти какое-нибудь подтверждение их разумности, ведь эти огромные зверюги с такой изобретательностью устраивали ловчие ямы и даже умудрялись пользоваться огнем.
   Тщательные исследования показали, что мозг звероящеров уступал по своим возможностям даже мозгу неандертальцев и они не имели никаких исторических перспектив. Вся их изобретательность объяснялась лишь инстинктом сохранения жизни и продолжения рода. Сожрав на планете все, что было сопоставимо по размерам с ними, они были вынуждены охотиться на гигазавров, а для этого им просто необходимо было выработать находчивость и смекалку, которая, однако, тотчас улетучивалась, когда эти твари были сыты.
   Беседуя с Эдом Бартоном, Джейн уяснила для себя прежде всего то, что он смотрел на Армагеддон, как на средство избавиться от тех, кого он, при всем своем сострадании к людям, не мог считать людьми за все их зверства. Их нельзя было оставлять на Земле и уж тем более нельзя было отправлять в колонии. Брать на себя труд по их перевоспитанию, интари отказывались по принципиальным соображениям, казнить не могли по соображениям морали, а пожизненное заточение в специально построенных тюрьмах считали оскорблением памяти мертвых.
   Джейн все это казалось надуманным, неестественным, хотя ознакомившись с личными делами некоторых из осужденных к ссылке на Армагеддон, она долго не могла избавиться от ощущения ирреальности произошедшего и леденящего душу ужаса. Подавляющее большинство преступников были серийными убийцами, но совершали они свои преступления не в следствии какой-то психической патологии, а по собственному извращенному желанию.
   Особенно ее поразило личное дело одного австралийца, жившего в отдаленном и пустынном районе и убивавшего туристов, путешествующих небольшими группами. Он убивал их с невероятной жестокостью и так ловко маскировал все свои преступления, что полиция долгое время считала эти трагедии результатом нападения на туристов, расположившихся на ночлег близ воды, огромного крокодила-убийцы. Свои дни этот мерзавец как раз и окончил несколько месяцев назад в клыкастой пасти зверозавра.
   В списке преступников, сосланных на Армагеддон, были не только серийные, но и наемные убийцы, которые не отказались от своего преступного ремесла и после того, как Антикриминальный Трибунал предупредил всех об ответственности за тяжкие преступления. То, что хантеры Трибунала рано или поздно выслеживали и захватывали преступников, было вполне понятным для Джейн, а вот того, что некоторые типы вполне осознанно бросали ему вызов и внезапно становились жестокими убийцами, было ей совершенно непонятно, зато она сочла вполне оправданным наказанием их ссылку на Армагеддон. При этом Джейн считала совершенно недопустимым то, что всего лишь один год ссылки на этой планете давал этим убийцам право начать жизнь сначала.
   Отправляясь на эту экскурсию, Джейн просто хотелось немного развеяться, отвлечься от корабельных будней и полетать над планетой на мощной, скоростной машине. Она летела над зелеными просторами Армагеддона без какой-либо цели, то взмывая в стратосферу, то опускаясь так низко, что листья папоротников и длинные венчики хвощей хлестали по днищу машины. Космобот, выписывая петли, летел таким замысловатым курсом, что Элвис не выдержал и спросил девушку:
   - Джейн, ты имеешь хотя бы какое-нибудь представление о цели своего полета?
   - Нет, а разве это важно? Я просто лечу туда, куда мне хочется, Эл. На этой планете, если присмотреться к ней внимательно, не так уж много интересного и потому мне хочется увидеть как можно больше, чтобы потом было что вспомнить на досуге. - Ответила Джейн андроиду, резко бросая машину вправо и удаляясь от скалистой горной гряды, к которой она только что двигалась.
   Элвис иронично усмехнулся и демонстративно стал устраиваться в кресле поудобнее, всем своим видом показывая, что он не прочь отключить все свои рецепторы и войти в контакт с кем-нибудь из своих собратьев андроидов, чтобы не терять времени попусту. Между тем спустя несколько секунд после своего внезапного маневра, Джейн поняла, почему она так поступила, так как увидела прямо по курсу нечто непонятное и явно не относящееся к пейзажу Армагеддона. Еще не сообразив толком, что это блеснуло на вертикальной стене большой скалы, поднимающейся над лесом километрах в пяти справа по курсу космобота, она немедленно включила систему оптической маскировки, чтобы подобраться к скале скрытно.
   Не смотря на то, что она находилась под защитой надежной кристаллокерамитовой брони и силовых полей космобота, девушка не снимала с себя боескафандра, в котором чувствовала себя очень уютно. Джейн моментально включила максимальное увеличение на лицевом экране боескафандра, отчего базальтовая скала мгновенно приблизилась и ей стали видны ее мельчайшие трещинки.
   Одновременно она включила автоматический поиск солнечного зайчика, думая, что это отражает солнечный свет какой-либо кристалл, но уже спустя несколько секунд электроника зафиксировала в поле зрения то, чего она никак не ожидала увидеть. Для того, чтобы рассмотреть этот объект подробнее, девушке пришлось несколько уменьшить изображение и поняв, что именно она видит, Джейн испуганно вскрикнула:
   - Элвис, я вижу на скале человека!
   Андроид тут же прервал контакт с кем-то из своих друзей, находившихся на борту "Уригленны" и тоже стал пристально вглядываться в сизо-серую поверхность базальтовой стены. На высоте в добры полторы сотни метров, в скале среди нагромождения каменных глыб, отполированных ветром, виднелась пещера, из которой свисала до самой земли длинная веревочная лестница с металлическими перекладинами, явно, выкрашенная под цвет камня для маскировки.
   По этой лестнице, шустро перебирая руками и ногами, поднималось вверх двое мужчин и одна женщина, одетых в одежды сшитые из обрывков комбинезонов и грубой ткани, сотканной вручную из коричневато-бурых волокон. За спиной одного из мужчин висел такой же бурый куль, сквозь прореху которого блестела металлизированная пленка. У входа в пещеру Джейн увидела двух детей, мальчика лет четырнадцати и девочку лет двенадцати. Увидев это Элвис сказал:
   - Джейн, я пока что не могу идентифицировать взрослых людей, мне не видны их лица, но, судя по возрасту их детей, они из той группы, которая была сослана на Армагеддон едва ли не в самые первые годы. Я немедленно запускаю зонды, которые тщательно осмотрят все окрестности, да, и саму пещеру и сообщаю обо всем на "Уригленну". Мне кажется, что Армагеддон не самое подходящее место для воспитания детей.
   Пока Элвис связывался с Эдом Бартоном, Джейн подвела космобот к скале чуть ли не вплотную. Мужчины и женщина к тому времени также успели подняться по веревочной лестнице и, переговариваясь между собой по-английски, поднимали веревочную лестницу наверх. Девушка поднялась из кресла и сказала андроиду:
   - Элвис, держи космобот поблизости от входа в пещеру, а я схожу в гости к этим людям. Мне тоже кажется, что будет правильным, если именно я предложу им переселиться в более спокойное и безопасное место.
   Достав из шкафчика большой пластиковый контейнер, Джейн тут же принялась заполнять его продуктами и напитками, которые имелись на борту космобота. Ей от чего-то показалось, что если не взрослые, то уж их дети точно обрадуются этим нехитрым подаркам. Элвис отнесся к этому с полным спокойствием, его даже не возмутило то обстоятельство, что девушка не стала брать с собой станнер. Повинуясь ее приказу, он тотчас открыл люк и Джейн, подхватив контейнер, шагнула наружу. Понимая, что девушка всё равно поступит по своему, Элвис всё-таки предупредил ее:
   - Джейн, у этих ребят могут быть с собой энергетические пульсаторы, а эти штуковины могут с близкого расстояния прожечь даже тяжелый боескафандр, так что тебе не помешает включить силовую защиту.
   Джейн не ответила ему и Элвис на всякий случай привел в действие станковый бортовой лептонный станнер и опустил космобот прямо ко входу в пещеру. Девушка, не включая оптической маскировки и силовой защиты, решительно шагнула вперед и смело вошла в пещеру, которая имела искусственное происхождение. Это напомнило ей ту экзекуцию, которую проводил Трибунал в горах Пакистана и действия Эда Бартона, но, в отличие от него, она не собиралась хоть как-то пугать этих людей. Скорее, наоборот, она думала в этот момент только о том, как показать им свои добрые намерения, что было очень сложно сделать будучи облаченной в тяжелой боевой скафандр, который и без всяких бластеров являлся грозным оружием.
   Альфард, солнце Армагеддона, уже клонился к закату и его лучи проникали в пещеру и когда, бесшумно спустившись вниз, Джейн оказалась на пороге пещеры, то увидела перед собой примитивный ворот, сделанный из деталей какого-то механизма и разнокалиберных кусков железа, на который была намотана лестница, изготовленная из стального троса и титановых полосок. Это был всего лишь тамбур. Жилое помещение находилось за дверью, из-за которой доносились громкие голоса мужчин, женщин и крики куда больше, чем двух детей. Девушка медленно опустилась на пол и осторожно поставила рядом с собой контейнер после чего, не обращая внимания на крики Элвиса, включила механизм, открывавший боескафандр.
   Напоследок, она строго приказала андроиду не мешать ей и, быстро выбравшись из своей уютной и прочной раковины, легко спрыгнула на оплавленный базальт. Взяв в руки пластиковый контейнер, она осторожно двинулась к двери. Контейнер, веса которого она даже не замечала будучи одетой в боескафандр, оказался жутко тяжеленным и ей пришлось вцепиться в ручку изо всех сил, чтобы не выпустить его из рук. Пыхтя от натуги, девушка кое-как дотащила его до двери и, с громким стуком опустив контейнер на каменный пол, в изнеможении толкнула дверь рукой.
   Ее появление произвело на людей, находившихся в большом гроте, освещенном несколькими электрическими фонарями, просто невероятное впечатление. Несколько десятков пар глаз уставились на нее так, словно им явилось привидение. В этом гроте, который имел в поперечнике добрых двести метров, оказалось человек сорок взрослых мужчин и женщин и две дюжины детей.
   Все они были одеты в весьма живописные лохмотья, но по их виду Джейн не сказала бы, что они жестоко страдают от болезней и недоедания. Наоборот, все выглядели крепкими, сильными и уверенными в себе людьми. Видя то, что никто не направил на нее оружия, Джейн смахнула с лица прядь волос и, с усилием вталкивая контейнер внутрь сказала громким и насмешливым голосом:
   - Джентльмены, может быть кто-нибудь из вас все-таки возьмет у меня этот чертов контейнер? В нём полно всяких вкусных продуктов, от которых вы, наверное, уже отвыкли и даже есть кое-какая выпивка.
   Наконец один из мужчин, высокий, голубоглазый парень с длинными, светлыми волосами и лицом древнегерманского бога, тронулся с места. Достав откуда-то бластер, он хриплым голосом спросил Джейн:
   - Кто вы такая, черт вас побери? Откуда вы взялись, да, ещё в таком комбинезоне? Не похоже на то, чтобы вы шли за нами по бушу и на скалу вы вряд ли смогли бы подняться без лестницы, да, ещё с этим вашим дурацким контейнером. Какого дьявола вам здесь вообще надо?
   Похоже, что этот горлопан был здесь за старшего. Во всяком случае когда он жестом велел своим подручным взять контейнер, они немедленно повиновались, хотя приблизились к Джейн с опаской. Не обращая никакого внимания на бластер, зажатый в руках вожака, девушка вошла во внутрь и прошла к большому столу, стоящему в середине грота. Присев на табурет, искусно сплетенный из жестких, растительных волокон, похожих на проволоку, она, не спеша, огляделась по сторонам.
   Этот центральный грот был у армагеддонцев чем-то вроде общего двора. По его периметру Джейн увидела ещё полтора десятка входов в пещеры поменьше, занавешенных пологами из грубой ткани. В гроте имелось довольно много вещей: несколько портативных энергетических конвертеров, верстаки, собранные из пустых контейнеров, на которых лежали инструменты, стоял у стены целый ряд холодильников, судя по всему не пустых, несколько десятков больших пластиковых канистр с водой, с полдюжины портативных очистителей воды и даже пять стандартных кулинарных комбайнов. Не смотря на то, что всё это было латано-перелатано, у Джейн не создалось впечатления, что эти люди бедствуют, наоборот, всё здесь было довольно хорошо организовано и во всём чувствовался порядок, явно, установившийся не за один год.
   Джейн намеренно затянула паузу, желая посмотреть на то, что предпримут мужчина с новеньким бластером в руках и остальные его товарищи, - мужчины, женщины и дети. Пока двое парней перегружали содержимое контейнера в холодильник, они медленно подходили к столу и напряженно вглядывались в Джейн, словно пытались определить, какая именно опасность исходит от этой белокурой девушки. Похоже, только дети обрадовались её приходу, вернее содержимому контейнера, ведь они никогда не видели ничего подобного. Мужчина с бластером, наконец, подсел к столу и, не убирая оружия, уставился немигающим взглядом на Джейн. Девушка улыбнулась ему широко и дружелюбно и беззаботно сказала:
   - Господа, видимо, вас это не сильно-то обрадует, но я главный контролер Антикриминального Трибунала, премьер-командор Джейн Коллинз. Если вы смотрите по ночам на небо, то вы, вероятно, уже успели заметить, что суперкрейсер Интайра "Уригленна" вот уже двое суток находится на орбите Армагеддона, а такую громадину просто невозможно не заметить. Свой боескафандр я оставила при входе в пещеру, но предупреждаю вас заранее, в отличие от вас у меня нет таких физических возможностей какие есть у вас. Любой из вас, господа, с легкостью сломает меня, как тонкую веточку, но стоит ли вам это делать?
   Мужчина с бластером недовольно покрутил головой. Его лицо показалось Джейн знакомым, но она, зная о том что в клинике Эмиля Борзана все пациенты Трибунала совершенно преображались, даже не стала напрягать свою память, чтобы вспомнить где она могла видеть этого человека. Еще раз пристально посмотрев на Джейн, он медленно сказал:
   - Я Август Малер, мэм, а это те люди, которых мне удалось уговорить покинуть остров, на котором нас высадили люди из Трибунала, а также те люди которые присоединились к нам позднее. Что вы теперь намерены с нами сделать?
   Похоже, что эти люди не раз обсуждали такую ситуацию, когда они будут вновь обнаружены интари. Они глухо зароптали. В их голосах Джейн слышала явное неудовольствие и даже плохо скрытую враждебность. Кто-то так и сказал:
   - Черт, всё-таки влипли! Ну, уж теперь они точно не оставят нас в покое. Какого дьявола им от нас надо? Ведь они уже обрекли нас один раз на верную гибель! Проклятье!
   Джейн припоминала это имя. Август Малер, адвокат из Баварии, который, одновременно с юридической практикой, заодно был еще и наемным убийцей, да, к тому же столь ловким и изощренным, что умудрился отправить на тот свет без малого полсотни человек. В список его жертв входили в основном банкиры и предприниматели и он умудрялся обставлять их смерть таким образом, что лишь телепату-розыскнику удалось совершенно случайно обнаружить его, когда он готовился к своему очередному преступлению.
   Ей не нужно было быть телепатом для того, чтобы понять простую истину, эти люди не доверяют интари. Впрочем, с какой стати им было доверять Эду Бартону и его товарищам? Ведь в отличии от других клиентов Трибунала, как раз к ним отнеслись довольно жестоко. Ещё раз дружелюбно улыбнувшись Августу Малеру, Джейн, ободряюще, кивнула ему головой и сказала негромко, но очень уверенно:
   - Август, всё в прошлом. Вам и вашим людям нельзя больше оставаться на Армагеддоне. Этот планета не может быть колонизирована. Она принадлежит зверозаврам и людям нет на ней места. Вы сможете выбрать любую из внеземных колоний и продолжить свою жизнь там.
   - Спасибо, мэм, но мы вовсе в этом не нуждаемся - Перебил девушку Август Малер и дружный хор громких мужских и женских голосов подтвердил его слова.
   Однако, Джейн смотрела на это совсем иначе. Подняв руку, словно учительница, призывающая класс к молчанию, она твердым и непререкаемым голосом сказала:
   - Господа, об этом не может идти и речи! Вы все немедленно покинете эту планету. Другого выбора у вас нет! Более того, как главный контролер трибунала, я буду теперь требовать, чтобы наши друзья интари прекратили эту практику. В дальнейшем люди, которые совершили такие тяжкие преступления, которые невозможно оставить без внимания, будут направляться в специально созданные исправительные заведения. Я так же потребую и того, чтобы андроиды прочесали всю планету вдоль и поперек и разыскали на ней всех людей, которые, подобно вам, не поверили в то, что через год они смогут покинуть Армагеддон и отправиться в другие миры. - Участливо взглянув на миловидную, белокурую женщину с шрамом от ожога на лице, которая держала на руках груди грудного младенца, запеленатого в пушистое, кремовое одеяльце и с надеждой смотрела на девушку, она добавила - Поймите же, вашим детям нужен совсем другой мир, в котором для них будет открыта вся галактика, дарована вечная молодость и жизнь длиной в несколько тысячелетий. Похоже, что только из-за своего неверия вы прятались все эти годы от интари.
   Лица людей в пещере, и без того не слишком радостные в связи с появлением Джейн, омрачились еще серьезнее. Девушка чувствовала, что никто не поверил ни единому ее слову. Видя это, она усмехнулась и сказала громким голосом:
   - Вы, как я понимаю, не верите ни единому моему слову и считаете интари исчадиями ада. Попрошу вас все-таки учесть то, что вас самих ни в чем не обманули представители этой древней расы, которые по сути, создали нас, людей, и теперь прилагают титанические усилия, чтобы изменить жизнь на Земле к лучшему. Можно соглашаться или не соглашаться с их методами, но обвинить их во лжи невозможно. Разве каждый из вас не получил с помощью интари просто невероятную, фантастическую подготовку перед вашей ссылкой на Армагеддон? Или вам не было предоставлено все необходимое, чтобы выжить на этой планете? А может быть вас не предупредили о том, что против зверозавров не следует применять оружия и разве вам не сказали, что ровно через год за вами прилетит космический корабль? Так почему же вы считаете теперь, что кто-то собирается обмануть вас на этот раз?
   На несколько минут вокруг стола повисла гнетущая тишина, прерываемая только тихой, но довольно ожесточенной ссорой детей из-за пустой банки из под кока-колы. Джейн с любопытством разглядывала обитателей пещеры и особенно их одежду, которая представляла из себя обыкновенные комбинезоны космолетчиков, поверх которых были нашиты куски грубого, домотканого сукна, что и придавало им вид лохмотьев. Высокий чернокожий мужчина, который держался позади своих товарищей, растолкал их и, пробившись к столу поближе, присел на пустую канистру из-под воды и вопросительно взглянул на Августа Малера. Тот кивнул ему головой и он, сверкнув своими белыми зубами, спросил Джейн:
   - Мэм, насколько я это помню, эти инопланетяне всех поделили по цвету кожи и по разным религиям, а у нас здесь собралась весьма пестрая компания. Я родился черным и хочу умереть черным, но у меня белая женщина и недавно она родила мне ребенка. По мне уж лучше остаться на этой планете, чем быть разлученным с ней, да, и со своими друзьями я тоже не хочу расставаться. Что вы на это скажете, премьер-командор Джейн Коллинз?
   Джейн обвела внимательным взглядом людей, стоящих вокруг нее и с улыбкой сказала:
   - Господа, если вы в таких условиях смогли создать настоящую маленькую коммуну и даже воспитываете детей, то я даю вам гарантию, что никто из вас не будет разлучен друг с другом. Вот только вам придется самим сделать выбор, в какую из колоний вы отправитесь. На Армагеддоне никто из вас не останется и будет лучше, если вы покинете эту планету уже сегодня, а пока пусть кто-нибудь пройдет к выходу и позовет моего мужа, он находится снаружи в десантном космоботе.
   От открытой двери, ведущей в грот, раздался громкий и спокойный голос Элвиса:
   - Джейн, это излишнее, я уже почти полчаса наблюдаю за вашей дружеской беседой. Извини, но ты покинула боескафандр и я был вынужден так поступить.
   Вслед за этим Элвис, боескафандр которого принял цвет базальтовой стены, сдвинулся с места и подошел к столу, на ходу снимая с головы шлем. Его боескафандр моментально приобрел свой обычный тёмно-серый цвет и все увидели, что он тоже не вооружен. Несколько мужчин моментально отделились от толпы людей и зашли к Элвису за спину и с боков. Джейн снова подняла руку и сказала им:
   - Успокойтесь, господа, Элвис андроид и он не причинит вам никакого вреда.
   В гроте опять раздался громкий гул голосов, на этот раз удивленных. Элвис, перекрывая его, крикнул:
   - Господа, прошу минуту внимания. Разумеется, всё, о чём говорила с вами премьер-командор Коллинз, было услышано на "Уригленне". Административный совет колонии Интайра уже принял решение о тщательном прочесывании планеты Армагеддон в поисках других людей, которые, возможно, как и вы все, скрываются от нас. С этого момента по требованию премьер-командора Коллинз эта планета перестает быть местом ссылки преступников и всё, о чём она сказала вам, будет исполнено в точности до мельчайших деталей. Вам даются ровно сутки, чтобы вы смогли привыкнуть к мысли о том, что вам придётся покинуть Армагеддон. Если кто-то нуждается в медицинской помощи или ещё в чём-либо, он может улететь немедленно. Ну, а если вы того захотите, то премьер-командор и я лично доставим вас на борт "Уригленны".
   Джейн провела в пещере всю ночь, беседую с Августом Малером и его товарищами. Неизвестно почему, но эти сильные, уверенные в себе и, несомненно, мужественные люди, которые смогли выжить в этом ужасном мире, тянулись к Джейн, словно маленькие дети. Они с гордостью показывали ей и свой самодельный ткацкий станок, и поделки, которые они изготавливали из жестких волокон гигантского хвоща, грубой шерсти гигантских звероящеров, больше похожей на упругую леску и подобия древесины, которую они делали из волокнистой сердцевины древовидных папоротников, пропитывая её клейким соком некоторых видов грибов и высушивая на солнце. Рассказывали о том новом, что они узнали об Армагеддоне.
   Тяжелее всего для них было свыкнуться с той мыслью, что не они, а зверозавры были на этой планете подлинными хозяевами и что им всем для того, чтобы выжить, нужно было в первую очередь переломить себя, отказаться от привычки решать все свои проблемы силой и оружием, утверждать свое Я путем убийства. Гигантские хищные ящеры Армагеддона не прощали ни того, ни другого. Стоило в воздухе повеять запахом крови, сгоревшей в огне плазменного или электрического разряда плоти, как они, чуть ли не мгновенно, появлялись из зарослей хвоща и папоротников, огромные, свирепые и безжалостные, наполняя все вокруг грозным, разгневанным ревом и принимались крушить все своими чудовищными лапами и кромсать в клочья огромными клыками, которым не могла противостоять даже металлокерамитовая броня краулеров.
   В то же время зверозавры совершенно не обращали внимания на людей тогда, когда они, ловкие и быстрые, буквально мелькали у них под носом, если те отдыхали, резвились, охотились на гигазавров или деловито пожирали свою добычу. Люди, пользуясь случаем, выхватывали куски мяса к своему столу чуть ли не из их огромной пасти и те только сердито ворчали в ответ на такую наглость. Охотникам, мужчинам и женщинам, приходилось делать это с риском для жизни, но они проделывали такие трюки не столько ради вкусного мяса, сколько для самоутверждения, показывая тем самым, что они не боятся зверозавров.
   Впрочем, не смотря на свои огромные размеры, свирепый нрав и невероятную сообразительность, зверозавры были не так уж и страшны и у них тоже были свои слабые места. В те дни, когда шел проливной дождь, а дожди на Армагеддоне были отнюдь не редкостью, зверозавры буквально замирали, часами стояли, словно каменные статуи, и лишь частое подрагивание их пушистых ресниц и редкие, тягостные вздохи, напоминали о том, что они все-таки живые существа. В такое время люди могли подбираться к ящерам вплотную и даже прятаться у них под брюхом от дождя.
   Эти громадные зверюги просто панически боялись воды, особенно стельные самки, которые стояли под дождем высоко вскинув свой зад. Звероящеры были не только теплокровными, но и живородящими, сумчатыми рептилиями и самки выращивали свое потомство в своих трех сумках-складках под брюхом, поросших внутри мягкой, теплой и пушистой шерстью. Хищные ящеры Армагеддона, которые не боялись ничего на свете и у которых даже годовалые малыши будучи семи метров в длину имели пасти с тридцатисантиметровыми зубами, могли страшиться только одного, - захлебнуться в младенчестве во время наводнения, вызванного сильным ливнем.
   Страх перед водой у этих зверюг был столь силен, что любая речушка, которую они не могли перешагнуть или перепрыгнуть в один прыжок, была для них просто непреодолимой преградой. Если они, конечно, они не гнались за человеком и не охотились на гигазавров. Тогда они, действуя, как живые бульдозеры, могли в считанные минуты насыпать земляной вал и перегородить даже небольшую реку или завалить ее валунами и огромными охапками хвощей и папоротников.
   Пользуясь тем, что ящеры во время дождя впадали в оцепенение, некоторые охотники набирались наглости и забирались в сумки самок, чтобы подоить их и надергать теплой, мягкой шерсти. Молоко звероящеров обладало удивительным бактерицидным действием, оно не скисало месяцами и служило отличным искусственным питанием для детей, ну, а одеяльца и рубашки из шерсти звероящеров были необычайно теплы и так же обладали ярко выраженным лечебным эффектом. К тому же если люди перед выходом в буш, так они называли лес из хвощей и папоротников, мазали молоком лицо и свои домотканые нашивки на комбинезонах, звероящеры относились к ним весьма дружелюбно, а прочее мелкое зверье, зачастую весьма опасное, просто разбегалось перед ними в панике.
   Если соблюдать ряд правил, то охота на Армагеддоне вовсе не была под запретом, просто охотнику, чтобы не привлекать внимания зверозавров, следовало использовать силки и удавки, либо же перебить дубиной хребет своей жертве, дождаться когда труп остынет и, быстро освежевав животное, убраться подальше. Однако, и помимо охоты на Армагеддоне было чем прокормиться. Молодые побеги древовидного папоротника и хвощей были не только съедобны, но и обладали отменным вкусом, а кроме того в буше росло множество грибов, большинство из которых тоже были съедобны.
   Август Малер, который говорил об Армагеддоне, куда он был сослан, как особо опасный преступник, с необычайной теплотой, словно о своем родном доме. Его товарищи также не считали этот мир ужасным. К словам Джейн о том, что им придется покинуть планету, они относились без особого энтузиазма, но понимали, что теперь у них нет выбора.
   Собственно они всегда знали, что им придется рано или поздно покинуть Армагеддон. Понимали они и то, что для их детей жизнь в любой из колоний будет намного предпочтительнее, ведь там они будут жить среди людей в нормальных городах, в обычных домах и квартирах, а не в пещере, окруженной бушем с кишащими в нем зверозаврами и гигазаврами. Соседство для людей далеко не самое лучшее и приятное.
   Единственное, что им было жалко терять, так это свою надежную и уютную пещеру, на которую было потрачено столько трудов и времени. Ну, и, разумеется, они боялись еще того, что интари, проявившие по отношению к ним такую строгость, безжалостно разбросают их по различным колониям не взирая ни на какие протесты и слезы детей. Собственно и Джейн, заявляя что этого не случится, не была в этом уверена на все сто процентов, хотя Элвис уже и подтвердил то, что все будет именно так, как она пообещала.
   Всего в коммуне Августа Малера оказалось сто сорок семь мужчин, сто пятьдесят одна женщина и двести шестьдесят восемь детей в возрасте от шести месяцев до двенадцати лет. Джейн была очень удивлена тому, что даже на Армагеддоне, да, к тому же в таких условиях, женщины соглашались иметь детей. Эти люди уже успели настолько сжиться с этим миром, что мечтали остаться здесь навсегда. В те моменты, когда корабли интари прилетали к этой планете, они тщательно прятались. У них имелось кое-какое электронное оборудование и они могли довольно легко определить не только факт присутствия интайрийских кораблей на орбите, но и то место, куда высаживали очередную группу осужденных преступников.
   Даже в тех случаях, когда это происходило очень далеко от того места, где они обосновались, в буш немедленно отправлялась группа из пяти-семи человек, чтобы прийти этим людям на помощь. Как только космический корабль улетал, они садились в краулер и на максимальной скорости мчались к месту высадки. На радиосвязь особой надежды не было, так как мало кто из тех, кого высаживали на Армагеддоне, вслушивался в эфир, хотя и из своего убежища и с борта краулера к ним обращались с предупреждениями, но даже услышав их, никто к ним особенно не прислушивался.
   Получив в свое распоряжение оружие сокрушительной мощи, да, к тому же чувствуя себя исполинами, наделенными огромной силой, эти люди, не смотря на все предупреждения считали, что они смогут перебить зверозавров и навсегда отбить у них охоту нападать на людей. Когда же дамба, которая росла у них на глазах приближалась к острову, обустроенному для них интари, опасно близко, зачастую, было уже поздно спасаться бегством. Зверозавры, с горящими от ярости глазами, стремительно бросались вперед, десятками гибли под выстрелами тяжелых энергопульсаторов сотнями, но другие сотни и даже тысячи этих хищников сметали все на своем пути.
   Добровольному отряду спасателей, как правило, оставалось констатировать полное уничтожение лагеря и лишь изредка им удавалось спасти одного, двух человек. В таких случаях, чаще всего, спасались женщины, которые в панике бросались в воду и, крепко уцепившись за какой-нибудь пустой контейнер или канистру, умудрялись отплыть подальше от места трагедии и потом скитались в одиночестве по бушу. Спасатели, а их чаще всего возглавлял Август, который за двенадцать лет стал отменным следопытом и лучше всех знал повадки местной живности, довольно быстро находили беглянок и приводили к своей скале.
   Эдвард Бартон позволил Джейн поступить так, как она считала нужным и поторопился лично подтвердить ей, что судьба этих людей полностью находится в ее собственных руках. Ни Август Малер, ни кто-либо из его товарищей, которые не испытывали особого уважения к интари и всем трем главным администраторам, тем не менее не спешили обвинять их жестоком обращении к себе. Август по этому поводу высказался весьма четко:
   - Мэм, я не знаю какого дьявола этим инопланетянам нужно на Земле, но я не считаю их какими-то извергами. Мы все здесь вовсе не ангелы, но право же, с их стороны было бы куда гуманнее расстрелять нас или лишить жизни каким-то другим образом, чем отдавать на съедение этим косматым зверюгам. - Видя то, что Джейн собирается возразить ей, он тут же поторопился сказать - Знаю, мэм, вы сейчас скажете мне о том, что нам всего-то и требовалось, что смирить свою гордыню и перестать палить друг по другу и по всему живому и что Армагеддон должен был послужить нам хорошей школой жизни, доказать нам, что только без применения силы человек может выжить, но вы ведь понимаете, что некоторые из нас были просто не способны перестроиться и поверьте, хотя драконы убивают человека в считанные секунды, все те люди, которые погибли на этой планете, последние дни своей жизни провели в ужасных мучениях.
   Джейн все-таки не преминула заметить ему:
   - Господин Малер, я не берусь обсуждать причины, по которым вы все оказались здесь, но все-таки вы должны признать тот факт, что интари весьма подробно объяснили всем вам то, что вас ждет на этой планете и как вы можете выжить. Чтобы не быть голословной, скажу вам, что двадцать три процента людей всё-таки благополучно покинули Армагеддон и сейчас живут в разных внеземных колониях. Некоторые, подобно вам ушли в буш и прожили в нём целый год, дожидаясь прилета космического корабля, другие провели этот год на своем острове, а некоторые даже умудрились дойти до убежищ, устроенных интари дальше, на севере, где почти нет зверозавров. Поверьте, только то, что вы ушли так далеко на юг, не позволило вам узнать об этом, ведь космические корабли прилетали на Армагеддон каждые три месяца и большинство осужденных на ссылку они высаживали намного дальше к северу от вашего убежища, там, где звероящеров значительно меньше. Вы же умудрились забраться в такой район, где их больше всего. Во всяком случае теперь все позади и вы сможете выбрать для себя любую из колоний.
   Для Августа это замечание явилось если не полным откровением, то, во всяком случае, вызвало у него некоторое замешательство. Одна из женщин, которая говорила по-английски с сильным русским акцентом, с вызовом в голосе сказала ему:
   - Ну, что я тебе говорила Малер? Нам давно нужно было уйти на север! Там есть большие озера с островами, на которых можно было жить совершенно спокойно.
   Август тут же огрызнулся:
   - Вот там нас точно сразу же обнаружили бы.
   - А нас и так и так обнаружили, Малер! - Не унималась женщина - И я рада, что это, наконец, произошло, Погонщик Драконов. Твоя идея создать на этой чертовой планете колонию с самого начала была обречена на провал! Какой дурак захочет жить рядом с такими зверюгами, Малер? Да, никакое драконье молоко этого не стоит, пусть оно будет даже трижды целебным!
   Джейн удивленно взглянула на Августа Малера.
   - Господин Малер, неужели вы действительно мечтаете колонизировать Армагеддон?
   Похоже, как раз эта тема была для Августа Малера своеобразным пунктиком, на котором тот зациклился, раз он с таким жаром принялся доказывать Джейн:
   - Госпожа Коллинз, но ведь Армагеддон совершенно безопасен для человека! Да, я согласен, здесь невозможно построить нормальные города посреди буша, но их можно построить на островах больших озер севера. Вы даже представить себе не можете того, какими удивительными, целебными свойствами обладает драконье молоко. Наши дети практически не болеют, да, и охотники, отправляясь в буш всегда берут с собой фляжку молока. Любую рану оно затягивает буквально за несколько часов, а выпив всего стакан молока, вы можете потом дня три не спать и бежать без остановки. Драконов на этой планете так много, что его можно было бы экспортировать на Землю, а уж оно способно вылечить любую болезнь. Правда, драконих можно доить только под проливным дождем, но дожди-то здесь не такая уж и редкость, да, и мне думается, что их можно даже сделать домашними животными.
   Девушка усмехнулась:
   - Да, уж, Август, хотела бы я взглянуть на такое стадо. Это ведь вам не какие-то собачки, когда я пролетала над бушем, то видела экземпляры метров двадцати пяти в высоту.
   - Ну, это вы не видели действительно крупных зверюг, Джейн. Некоторые старые драконы достигают добрых сорока метров в холке. Но вы зря считаете, что их нельзя одомашнить. Меня ведь не зря называют Погонщиком Драконов и я действительно, иногда, умудряюсь кататься на этих зверюгах.
   Посмотрев еще раз на крепких, жизнерадостных мужчин и женщин, сидящих за столом, Джейн подумала, что, возможно, их цветущий вид и в самом деле как-то связан с драконьим молоком. Качая головой она все же сказала ему с сочувствием и надеждой в голосе:
   - Не знаю что и сказать вам, Август, я ведь не ученый, а всего лишь бывшая журналистка. Но, возможно, случится так, что господина Борзана заинтересует то, что вы говорите о драконьем молоке и поскольку ваш отряд лучше других знает Армагеддон, может быть вы еще вернетесь на эту планету, но уже в составе отряда исследователей, ну, а пока что вам следует собираться. Чем скорее мы окажемся на борту "Уригленны", тем скорее это выяснится.
   Сборы были недолгими, но весьма основательными. Как только армагеддонская коммуна перебралась на космоботы, посланные за ней, огромный космический корабль сошел с орбиты и скала, словно срезанная острым ножом, была подхвачена мощными силовыми полями и погружена в трюм. Зачем это понадобилось Эдварду Бартону, Джейн не знала, но зрелище было просто незабываемое и, воистину, величественное. Оно поразило её до глубины души, как, впрочем, и самого Августа Малера, который сидел рядом с ней в пилотской рубке космобота. Глухо проворчав что-то по-немецки, он пробормотал по-английски:
   - Черт, ну, и громадина...
  
   Галактика "Млечный Путь", звездная система Альфарда, борт космического корабля "Уригленна", находящегося на суточной орбите планеты Армагеддон.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

9 ноября 2025 года, 11 часов 23 минуты

по Гринвичу

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   Открытие, невольно сделанное Джейн на Армагеддоне, произвело на борту "Уригленны" настоящий фурор. Эд Бартон не стал скрывать всего того, что происходило на планете от пассажиров корабля и они смогли увидеть глазами Элвиса, который находился в пещере буквально с первых же минут, все от начала и до конца. Более того, когда космобот заходил на посадку, Элвису было приказано направиться не к десантным ангарам, битком забитым космоботами, а к парадному адмиральскому вакуум-шлюзу, где на взлетно-посадочной площадке смогла разместиться чуть ли не сотня тысяч встречающих.
   Для Августа Малера и его отряда было несколько непривычным, что их встречали с такой помпой, да, при этом еще и собралось столько людей. Впрочем, он несколько успокоился тогда, когда увидел, что основная буря оваций, все-таки, была отведена не им, а главному контролеру Трибунала Джейн Коллинз, которой досталось множество цветов и поздравлений. Однако, приветствий хватило и на их долю и когда толпа начала дружно скандировать его имя и полученное от своих товарищей прозвище, - Погонщик Драконов, он окончательно смутился и стал прятаться за спины своих товарищей.
   Всех армагеддонцев немедленно отправили в медицинский отсек, где ими тут же занялись лично Эмиль Борзан и Егор Уралов, а Джейн, не смотря на то, что она провела бессонную ночь, пришлось, сойдя с борта космобота, подняться в кабинет Сержа Ладина. Эд Бартон, находясь на борту "Уригленны", строго соблюдал субординацию и никогда не перетягивал одеяла на себя, хотя его совершенно не волновали проблемы Армагеддона. В обязанности же Сержа входило совершать к этой планете регулярные рейсы и то, что их назначение может внезапно измениться, казалось, совсем его не трогало.
   В свою очередь для Эда Бартона это происшествие оказалось просто ошеломляющим. То, что Джейн так резко выступила против ссылки преступников на Армагеддон, по настоящему обрадовало его и он, встретив девушку на адмиральской палубе, даже не скрывал этого, а когда они, наконец, вошли в просторный, официальный кабинет Сержа Ладина, он, любезно усадив девушку за огромным столом, расслабленно вздохнул и с широкой, радостной улыбкой плюхнувшись в свое кресло, обрадовано сказал ей:
   - Джейн, вы даже не представляете себе, какую огромную услугу вы мне оказали!
   Девушка, ничего не понимая, удивленно взглянула на него. Командир "Уригленны", приказал своему адъютанту подать им кофе и напитки и, занимая место во главе стола, немедленно подтвердил его слова:
   - Да, Джейн, использовать Армагеддон таким образом, было вынужденным решением и, по большей части, оно было навязано административному совету нашим хорошим другом Василием Седых. Мы долго отказывались от этого, но, в конце концов, поставили этот вопрос на голосование. Эд голосовал против, я, за, Эмиль тоже за, но, самое главное, оно было полностью поддержано всеми контролерами Трибунала. Вы первый главный контролер, который выступил против и потому Эд так обрадовался. Вы действительно его выручили, Джейн.
   Главный администратор Бартон воспользовался кабинетом командира корабля только для того, чтобы официально все оформить. На это ушло не более получаса и когда со всеми подтверждениями было покончено, Серж Ладин все-таки добродушно проворчал:
   - Ох и задали же вы нам работы, Джейн. Технических средств у нас более чем достаточно, но вот экипажей для космоботов не хватает. Правда, добровольцев среди пассажиров вполне хватает и все прямо-таки горят желанием перешерстить эту планету вдоль и поперек. Так что Джейн, едва ли не четверть тех людей, которые встречали вас, теперь рассаживаются по космоботам и спустя пару часов они посыплются вниз, словно горох из мешка. Такого массированного десантирования на планету я не помню с того времени, когда Золотой эскадре в составе Седьмой флотилии пришлось брать штурмом укрепленный район на Силогареше. Хорошо еще то, что на этот раз мне нет нужды подавлять огневые башни противника. А теперь прошу прощения, Джейн, но мне нужно идти, я все-таки командир этого корабля и мне следует самому возглавить поисковые работы на Армагеддоне.
   Поднявшись из-за стола, Серж Ладин взял под козырек и быстрыми шагами направился к выходу. Эд Бартон насмешливо крикнул ему вслед:
   - Эй, вояка, не вздумай перебить на этой несчастной планете всех драконов, возможно, что старине Эмилю и в самом деле понравится драконье молоко, вот тогда-то и он заставит всех нас доить этих чертовых драконих!
   Серж был одет в свой белый адмиральский комбинезон и потому лишь ухмыльнулся в ответ и не стал отвечать насмешнику. Когда же он вышел, Эд Бартон устало повел плечами и сказал девушке:
   - Джейн, я думаю, что вам следует немного отдохнуть. Эмиль сказал мне, что на полный анализ драконьего молока у него уйдет около десяти часов. Он чертовски возбужден этим открытием Августа Малера.
   Джейн, напротив, решила, что она не настолько устала, чтобы отдыхать и к тому же она хотела лично убедиться в том, что Августу Малеру и его людям на борту "Уригленны" будет оказан хороший прием, а потому сказала:
   - Эд, я хотела бы пройти в медицинский отсек.
   Пожав плечами, Эдвард Бартон подробно объяснил Джейн, как ей добраться до главного медицинского отсека корабля, но сопровождать девушку отказался, сославшись на неотложные дела. Какие дела не давали ему покоя, он объяснять не стал, однако, по его виду девушка сразу поняла, что он просто еще не был готов к встрече с Августом Малером. Так как Элвис вместе с тысячами других андроидов принял участие в операции по прочесыванию Армагеддона, девушке пришлось самой добираться до главного медицинского отсека, который находился на самом нижнем уровне корабля под центральным пассажирским отсеком.
   К своему полному удовлетворению, Джейн ничего не напутала и вагончик пневмотранса сразу доставил ее к нужному месту. Однако, долго торжествовать свою победу над лабиринтами гигантского корабля ей не пришлось. В главном приемном покое медицинского отсека, рассчитанном на одновременный прием десятков тысяч пациентов, царил настоящий переполох. Бокс приемного отделения, в отличие от других помещений корабля, представлял из себя нестандартный корабельный блок двухсотметровой длины, разделенный на две части широким, ярко освещенным коридором, переборки были изготовлены из сверхпрочного безбликового стекла и потому ей все было видно, как на ладони.
   Едва ступив в коридор приемного покоя, Джейн подивилась тому, что вокруг ее подопечных собралось столько народу. Вся армагеддонская коммуна поместилась в одном единственном блоке, где в палате было по четыре кушетки, но зато вокруг каждого пациента крутилось, как минимум, пятеро людей и андроидов. Ольга Браво тоже была здесь, она занималась розовощеким пухленьким младенцем и ее лицо все так и светилось от счастья. Мать юного мулата Джимми, молодая крепкая женщина со шрамом на лице, шведка Анна, лежала на кушетке, уже одетая в белый комбинезон с короткими рукавами. Здесь же находился ее муж Мишель, здоровенный негр, родившийся в Париже.
   Пока Ольга нянчила и тетешкала Джимми, который сидел у нее на руках с самым серьезным видом, двое техников-медиков с веселыми, улыбающимися лицами водили вокруг ребенка какими-то приборами с полупрозрачными лепестками-насадками о которых Джейн знала только то, что это были биосканеры. Такие же биосканеры сновали вдоль тела Ингред и Мишеля. Анна лежала со спокойным, умиротворенным лицом, а вот Мишель, явно, нервничал и все время поглядывал на своего сына, одетого в крохотный комбинезончик, а не закутанного в пушистое одеяльце из шерсти драконихи, которое он сам ему и связал.
   Разыскивая Эмиля Борзана Джейн прошла по коридору, но профессор не занимался осмотром, перепоручив это дело главному врачу "Уригленны". Девушка нашла его в самой последней палате, представляющий из себя компьютеризированный, донельзя, пункт наблюдения. Профессор Борзан, одетый в самый обычный белый халат, сидел за пультом и держал в руках мензурку с драконьим молоком. Вид у него при этом был какой-то ошарашенный, словно у нищего, внезапно выигравшего в лотерею миллион. Он подносил мензурку ко рту, но затем, понюхав ее содержимое, отстранял ее от себя, не решаясь попробовать кремовую, густую жидкость на вкус.
   Когда Джейн подошла к прозрачному шлюзу почти вплотную, его створки с тихим шелестом раздвинулись и мягкое, но настойчивое силовое поле буквально втянуло ее внутрь. Такого обращения с собой она на корабле еще не испытывала, но, видимо, таковы были обязательные правила корабельного госпиталя. Повернувшись к девушке, Эмиль Борзан молча кивнул ей головой, но поприветствовать позабыл и снова принялся нюхать драконье молоко. Джейн поняла это по своему и ободряюще сказала:
   - Господин Борзан, вы можете смело пить это молоко, по вкусу оно напоминает подслащенные сливки с сильным ореховым привкусом, это довольно питательный напиток и он, несомненно, обладает очень сильным тонизирующим эффектом. Вчера вечером я выпила всего один стакан драконьего молока и мне до сих пор не хочется ни есть, ни спать. Так что вы можете не опасаться.
   - Легко сказать, Джейн, но я уже получил результаты экспресс-анализа и он показывает, что в состав этого молока входят добрых полтора десятка таких аминокислот, которые нам еще неизвестны, а так же энзимы и ферменты совершенно неизвестной нам природы, да, плюс ко всему этому, оно содержит еще и такие химические соединения, которые просто не имеют права на существование. - Отозвался Эмиль Борзан каким-то странно глухим голосом и, недоуменно покрутив головой, устало добавил - Пожалуй, я не ошибусь, если сравню его с настоящим биологическим энергоконвертером.
   Присаживаясь на крутящийся стул, Джейн только хмыкнула и сказала в ответ:
   - Ну, и что с того? Главное, что оно очень вкусное и что никто из людей армагеддонской коммуны от него не умер. Я, кстати, тоже, дорогой профессор.
   Хмуро взглянув на Джейн, Эмиль Борзан решительно поднес мензурку ко рту и сделал несколько глотков. Выражение его лица тотчас преобразилось, сделалось восторженно-радостным и каким-то удивленным. Профессор быстро выпил кремовую жидкость до дна и, облизнув губы, причмокнул губами от удовольствия и воскликнул:
   - Да, ничего не скажешь, очень приятный вкус. - Выбросив мензурку в разверзшуюся пасть утилизатора, Эмиль Борзан шустро развернулся на своем стуле к Джейн и, широко улыбаясь, сказал - Вы знаете, Джейн, самое удивительное заключается в том, что все люди из этой... Как вы ее назвали, армагеддонская коммуна? Так вот, дорогая моя Джейн, все люди из армагеддонской коммуны абсолютно здоровы. Теперь они даже здоровее, чем в тот момент, когда покинули клинику клеточной регенерации на Ганимеде и вот что самое удивительное, Август Малер и еще пятнадцать его товарищей, которые принимают драконье молоко вот уже почти двенадцать лет, намного здоровее, чем Ингред, которая прибыла на Армагеддон всего три года назад. Однако, самое удивительное заключается в том, что эта женщина, которая получила ужасную травму, едва не лишившую ее левого глаза, тоже абсолютно здорова и последствия этой травмы сами постепенно сходят на нет. Еще два года назад из-за повреждения лицевого и тройничного нерва у нее была практически парализована левая половина лица, а теперь нервная ткань регенерировала и все функции восстановлены и даже более того, шрам на лице стал разглаживаться. Мы, конечно, не станем ждать того момента, когда все само собой придет в норму и немедленно сделаем ей соответствующую операцию, но знаете, Джейн, не смотря на то, что я успел много чего повидать в жизни, я просто поражен.
   Улыбаясь широко и обрадовано, девушка спросила:
   - Профессор, так вы считаете, что мечты Августа Малера о колонизации Армагеддона могут оказаться реальностью?
   - Ни в коем случае, Джейн! - Возбужденно воскликнул Эмиль Борзан и даже вскочил со стула - Эта планета должна остаться только такой, какая она есть!
   Джейн поникла. Ей и в самом деле хотелось, чтобы Август Малер, который так увлеченно рассказывал ей о чудесных свойствах драконьего молока, смог бы остаться погонщиком драконов. Профессор Борзан, взглянув на девушку и, сразу поняв причину ее уныния, тотчас поспешил добавить:
   - Мы обязательно будем доить этих чудовищ, но колонизировать Армагеддон я никому не позволю! Знаете, Джейн, когда наша экспедиция восемьдесят две тысячи лет назад исследовала эту планету, в числе прочего мы делали анализы драконьего молока, но ничего подобного не обнаружили. Правда, в то время зверозавры были примерно вдвое меньше размером, да, и гигазавры не были такими махинами. Видимо, за эти годы что-то в них изменилось. У меня еще будет возможность сравнить анализы молока драконих и, возможно, я смогу найти причину этих изменений, но одно мне точно ясно - мы нуждаемся в этом молоке. Все люди нуждаются в нем и не только люди, Джейн. Поэтому я намерен предложить Августу Малеру и его товарищам не забираться в какую-нибудь мирную и красивую колонию, а поселиться на Ганимеде, в Винтерстаре, откуда мы сможем регулярно посылать экспедиции на Армагеддон, которые наладят добычу этого ценнейшего целебного природного препарата. - Бросив на девушку быстрый взгляд, Эмиль Борзан поторопился успокоить ее - Я просканировал сознание Августа Джейн и смею вас заверить в том, что этот человек полностью переродился. Теперь это настоящий погонщик драконов, а не тот безжалостный убийца, каким он был раньше и я думаю, что из него получится прекрасный управляющий армагеддонской фактории. Для этого ему придется подучиться немного, так как одного только знания юриспруденции для его новой должности главного погонщика драконов, явно, будет маловато. Похоже, этот парень изучил повадки драконов лучше, чем кто-либо ещё и конкуренцию ему может составить только его друг Мишель Нуаре. Впрочем, сейчас еще слишком рано принимать какие-либо решения и строить грандиозные планы. Надо немного подождать.
   Понимая, что Эмилю Борзану в данный момент не до нее, Джейн предпочла удалиться раньше, чем её об этом попросят. Главное она уже выяснила и теперь могла спокойно заняться другими делами, а поскольку на борту корабля она находилась на положении почетного пассажира, не входила в штатное расписание каких-либо боевых постов, то и дел у неё не было никаких и поэтому девушка решила отправиться в свою каюту. По пути наверх она что-то напутала с кодом и вагончик пневмотранса занес её куда-то далеко на корму, на самый верх боевой башни космолета. Слава Богу там находился дежурный офицер, который толково объяснил Джейн, в чём заключалась её ошибка и указал точные координаты того корабельного блока, в котором располагалась их каюта.
   Ругая про себя Элвиса, который так некстати покинул её, Джейн добралась до своей каюты и, не зная чем ей заняться, принялась фантазировать. Мысли девушки так или иначе крутились вокруг Армагеддона и всех тех причин, побудивших интари сделать эту планету местом ссылки самых отъявленных преступников, руки которых были обагрены кровью десятков людей. Она никогда не исследовала специально пенитенциарной системы какого-либо государства и даже не знала толком того, как обстоят дела в тюрьмах той же Америки. Все, что она вспомнила, так это то, что некоторые тюрьмы в её родной стране являются частными и, как говорят, приносят их владельцам достаточно большую прибыль.
   Ей почему-то подумалось, что уж коли Антикриминальный Трибунал берет на себя обязанность ловить таких этих типов, так не худо бы было, чтобы он ещё и занимался их перевоспитанием. В том, что никто из интари, а именно они были главными действующими лицами в Трибунале, не хотел брать на себя ответственность выносить некоторым преступникам смертных приговоров, а полное стирание личности они так же считали эквивалентом смертной казни, то им следовало бы создать такие исправительные учреждения, в которых преступников можно было бы как-то перевоспитать.
   Девушке показалось, что главную роль здесь могут сыграть интайрийские технологии ментоскопирования и телепатические способы воздействия на сознание человека. К тому же уж если люди могли подключиться к сознанию Великого Бэмми и других андроидов, то почему бы какого-нибудь закоренелого и жестокого преступника не провести с его помощью по всем возможным кругам ада, вытащив из его памяти всех жертв и сделав их его палачами. Фантазия Джейн не на шутку разыгралась и она не мешкая села за компьютер. До этого ей никогда не приходилось составлять каких-то проектов, но на этот раз она решила поступить именно так.
   Взяв, в качестве отправной точки чисто теоретического преступника, который, действуя осознанно, совершил несколько жестоких убийств, она изложила свои мысли по поводу его наказания, опираясь, в основном, на те страдания, которые он причинил своим жертвам и экстраполировав их на самого преступника. После того, как жертвы преступлений отправили своего мучителя несколько раз подряд на тот свет, с каждым разом действуя все изощреннее, такого мерзавца следовало бы посадить в эдакую виртуальную тюрьму, где ему пришлось бы всякий раз видеть свои жертвы во сне и чтобы наутро он обязательно просыпался в холодном поту и регулярно делал безуспешные попытки самоубийства.
   Насколько Джейн запомнила свою экскурсию в сознание Элвиса, время в виртуальном пространстве бежало во много раз быстрее, а стало быть такие экзерсисы можно было проделать с пациентом Трибунала не один десяток раз в течении нескольких недель. Разумеется, такой тип должен отсидеть в тюрьме лет двадцать как минимум и со временем тюремные психологи должны будут разъяснить ему, что с ним происходит, сославшись на какой-нибудь препарат, который сначала трансформировал его память в орудие пыток, а все, что он ощущал впоследствии, было лишь очень длительным пост эффектом. После этого, по мнению Джейн, должно было последовать мучительное осознание вины преступником и его условно-досрочное освобождение.
   В период виртуального заключения преступнику следовало создать такие мнимые ситуации, в которых смогли бы в полной мере проявиться его самые сокровенные желания, ну, и, разумеется, что-то должно было вновь подтолкнуть его на совершение нового преступления. Если преступник сможет сдержаться, то, пожалуй, его можно будет и в самом деле освободить и отправить в колонию, полностью сохранив его память, но создав в сознании новые поведенческие мотивировки, основанные на базе осознания вины.
   Джейн даже продумала такую ситуацию, в которой преступника перебрасывают из одной внеземной колонии в другую и предлагала искусственно создать для него материальные подтверждения того, что произошло с ним в виртуальной тюрьме. По мнению девушки, прибыв на новое место жительства, такой человек, осознавая свою вину уже не сможет повторно совершить преступления против личности, не сможет лишить кого-то жизни преднамеренно и действительно сможет начать жизнь сначала.
   Во всяком случае такой метод исправления закоренелых преступников, пусть жестокий и бесчеловечный, будет куда более гуманным, чем ссылка на Армагеддон. При всем своем уважении к Эмилю Борзану, она считала, что этот великий ученый совершил чудовищную ошибку, согласившись с требованиями контролеров Трибунала. Мстить преступникам, пусть даже и совершившим чудовищные преступления, таким образом, было не только негуманно, но и саморазрушительно.
   Уж коли интари создали людей, то они должны принимать их такими, какими они стали в результате своего исторического развития и социальных условий существования. Перевоспитание, пусть даже достигнутое путем таких пыток в виртуально тюрьме, куда более гуманный акт, чем ссылка на съедения диким животным. Возможно, что когда-то Антикриминальный Трибунал, действуя уже не столь скрытно, будет подвергать преступников наказанию, как действовал когда-то на Интайре Тарат Зурбин, а пока что их следовало именно перевоспитывать.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

  
   Галактика "Млечный Путь", звёздная система Альфард, борт космического корабля "Уригленна", находящегося на суточной орбите планеты Армагеддон.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

13 ноября 2025 года, 14 часов 10 минуты

по Гринвичу

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   Джейн просидела над своим проектом виртуальной тюрьмы почти трое суток и была так увлечена работой, что даже не интересовалась тем, как на Армагеддоне проходит поисковая операция. Она была уверена в, что ее помощь никому не понадобится и все прекрасно обойдутся без нее. Так собственно и было и, похоже, то, что Джейн не высовывала носа из каюты, полностью устраивало и Эмиля Борзана, занимавшегося исследованием драконьего молока, и Сержа Ладина, которому пришлось возглавить руководство поисками, и уж тем более Эда Бартона, вообще занимавшегося в это время неизвестно чем. Когда проект виртуальной тюрьмы был полностью готов, Джейн распечатала его в десяти экземплярах и вызвала по коммуникатору Эдварда Бартона. Тот откликнулся немедленно и тогда она попросила его об аудиенции, сказав довольно требовательным тоном:
   - Господин главный гражданский администратор, я прошу вас срочно принять меня.
   Эд Бартон не стал ссылаться на то что он занят и лишь сам напросился в гости к девушке. Правда, он пришел не один, а вместе с Ольгой, да, к тому же с большим букетом цветов и бутылкой шампанского. Джейн встретила своих гостей в гостиной и специально к их приходу переоделась в строгий, деловой брючный костюм английского стиля, прицепила на грудь жетон премьер-командора и даже водрузила на нос для солидности солнцезащитные очки. Как только Эд и Ольга вошли, она церемонно поздоровалась с ними и показав рукой на стопку брошюр, лежащих на столе, строго сказала:
   - Господин главный гражданский администратор, столкнувшись на планете Армагеддон с вопиющими фактами нарушения прав человека, я, как главный контролер Антикриминального Трибунала, заявила, что эта планета более не будет использоваться как место ссылки преступников. Я расцениваю это, как самую настоящую смертную казнь. Вместе с тем я понимаю, что вы пытались действовать из лучших побуждений и считали, что год, прожитый в этом жестоком мире, поможет даже самым закоренелым преступникам осознать ценность человеческой жизни и поставит их на путь исправления и потому я не могу считать ваши действия преступлением, но считаю их трагической ошибкой. Поскольку наш мир пока еще очень далек от совершенства и на нем все еще совершаются тяжкие преступления против личности, я хочу предложить вниманию административного совета проект виртуальной тюрьмы, создание которой, на мой взгляд, послужит делу наказания и перевоспитания преступников.
   Закончив свою короткую, но очень гневную и пылкую речь, Джейн вручила Эду Бартону стопку брошюр. Тот взял себе одну, а остальные передал своей жене, сказав ей довольно сухим и официальным тоном:
   - Ольга, немедленно разошли этот проект всем членам административного совета. - Повернувшись к Джейн, Эд Бартон вежливо спросил девушку - Госпожа главный контролер, я надеюсь на то, что у совета будет достаточно времени, чтобы ознакомиться с вашим проектом?
   Джейн, у которой к тому времени уже улетучился весь ее запас серьезности и официоза, сняла очки и сказала:
   - Да, я думаю это не самое срочное дело, Эдвард. Поскольку вы поддержали мое решение по Армагеддону, нам теперь, в первую очередь, нужно решить, что делать с людьми Августа Малера, да, и не только с ними, ведь не сбрасывать же преступников на Юпитер. К тому же, как мне кажется, у этого мира теперь появились совершенно иные перспективы.
   Протягивая девушке цветы и шампанское, Эд Бартон, как-то заискивающе спросил ее:
   - Ну, а теперь, Джейн, мы можем выпить шампанского?
   - А что, для этого у нас есть повод? - Поинтересовалась в ответ Джейн, ставя цветы в вазу, а бутылку на стол.
   Эд смутился окончательно и бросился доставать бокалы, а Ольга, насмешливо глядя на своего мужа, громко сказала язвительным тоном:
   - Джейн, дорогая, своими действиями на Армагеддоне вы поразили всех тех самоуверенных типов, которые являются административным советом, в самое сердце. Они и раньше понимали, что им не следует идти на поводу у контролеров, но авторитет Василия Седых был для них столь непререкаемым, что большинство этих деятелей проголосовало за превращение этой ужасной планеты в лобное место, а звероящеров в живую, зубастую гильотину. Хотя Эд голосовал против и ему, вроде бы, не в чем себя винить, у него в руках был очень мощный инструмент давления на совет, - его право вето, которым он не воспользовался и теперь вы его здорово выручили, Джейн, а потому можете рассматривать и эти цветы, и это шампанское, как крохотный аванс, но, на всякий случай, запомните, он теперь перед вами в неоплатном долгу и вы можете вить из него веревки и требовать всего, чего вам только заблагорассудится. Этот субчик теперь полностью ваш.
   Сам же субчик, смущенно выставляя бокалы на стол, тихим голосом признался девушке:
   - Да, Джейн, вы действительно оказали мне хорошую услугу и помогли развязать очень сложный узел, за что я и предлагаю выпить.
   - А как обстоят дела с поисками других людей, которые возможно еще находятся на Армагеддоне? - Поинтересовалась Джейн, не торопясь присаживаться к столу.
   Эдвард Бартон веселым голосом ответил ей:
   - Ну, об этом вам с радостью доложит Серж, ведь именно он возглавляет поиски. Лично я кроме того, что на Армагеддоне обнаружили еще около восьми сотен человек, ничего об этой операции не знаю и сейчас же попрошу космос-адмирала Ладина прояснить нам ситуацию.
   Для того, чтобы получить исчерпывающие сведения о ходе поисковых работ на Армагеддоне, Джейн и ее гостям даже не пришлось выходить из каюты и перебираться на какой-нибудь пост наблюдения, поскольку в гостиной одна стена целиком представляла из себя большой экран трехмерного супервизио и на нее можно было выводить любую видеоинформацию. Серж Ладин не то чтобы с радостью, но весьма подробно рассказал им о том, что за прошедшие трое суток на Армагеддоне нашли ещё триста семь человек. Все они также пребывали в добром здравии и, по большей степени, их отнюдь не обрадовало то обстоятельство, что их столь экстренно выдергивали из буша и препровождали на "Уригленны".
   Некоторые даже пытались сопротивляться, а кое-кто и спрятаться от спасателей. Ладно бы они еще прятались в пещерах и подземных схронах, так ведь нет, некоторые мужчины, женщины и даже дети частенько забирались к драконихам в сумки. Вот тут-то спасателям приходилось поломать себе голову, как их оттуда вытащить. В этом полете принимали участие всего шестьсот сорок интари и их земных предков и хотя все они были сенситивами, только семьдесят из них были хорошо подготовленными сенситив-коммандос и в совершенстве владели техникой телепортации. Только им было под силу извлечь армагеддонцев из такого супернадежного убежища. Так что сидеть на одном месте им не приходилось, ведь не один только Август Малер догадался отвести своих людей далеко на юг.
   Точно так же не у него одного возникло желание как следует изучить повадки хищных звероящеров, а узнав этих зверюг поближе, попробовать на вкус молоко их самок. Как бы то ни было, некоторые из этих людей имели куда большие основания называть себя погонщиками драконов, чем Август Малер, но зато только он и ещё четыре дюжины человек вполне имели право называть себя патриархами этого мира, так как прибыли на Армагеддон почти пятнадцать лет назад.
   Серж Ладин спустил на Армагеддон пять с лишним тысяч космоботов и космических кораблей малого класса, напичкав их самым разнообразным сканирующим оборудованием и посадив на борт почти сто тысяч добровольцев из числа колонистов, согласившихся стать операторами сканеров наружного наблюдения. В число поисковиков вошли так же восемьдесят тысяч андроидов, но как раз не на них Серж Ладин возложил главные обязанности по поиску людей в густых зарослях буша.
   Сенситив-коммандос и те телепаты, чьи способности к телепатической локации были выше, чем у других, расставили свои космоботы практически над всей планетой и соткали вокруг нее сплошную сеть телепатической локации. Благодаря им, по большей части, и удалось обнаруживать подавляющее число армагеддонцев, находящихся в укрытиях или прячущихся среди зверозавров. Хотя операторы корабельных сканеров работали с полной самоотдачей, именно по приказу телепатов-поисковиков с места срывались космоботы с группами контакта и отправлялись уговаривать армагеддонцев выйти из буша и подняться на борт "Уригленны".
   Как и в случае с Августом Малером далеко не всех из них такая перспектива устраивала. Очень многие уже стали считать Армагеддон своим родным домом и отнюдь не горели желанием покинуть эту планету. Это обстоятельство заставляло Сержа Ладина применять довольно жесткие меры, чтобы очистить Армагеддон от невольных колонистов и выполнить требование главного контролера. Посмотрев на видеокадры и послушав комментарии Сержа, Джейн не выдержала и обратилась с вопросом к обоим главным администраторам, главным образом задавая его Эду Бартону:
   - Господа, вы уже приняли решение относительно дальнейшей судьбы Армагеддона? От главного научного администратора я узнала, что драконье молоко представляет из себя нечто экстраординарное и его добычу следует поставить на широкую основу. У вас по этому поводу еще не возникло никаких идей? Скажем, взять и привлечь к этому делу тех людей, которые умудрились спрятаться от всех ваших всевидящих спутников и уже приступили к колонизации этого мира без вашей технической помощи.
   Первым на ее вопрос откликнулся почему-то не Эд Бартон, а Серж, который поспешил оправдаться:
   - Джейн, я вынужден извиниться за мониторинг, он был поставлен на Армагеддоне из рук вон плохо, но прошу учесть один момент, он был подготовлен не моими специалистами и осуществлялся исключительно средствами гражданской администрации и вот вам итог. - Рассмеявшись громко и раскатисто, он заметил - Но знаете, премьер-командор Коллинз, ничего иного от штатских ждать и не приходится. Если бы создание планетарной системы мониторинга поручили моим специалистам, то мы смогли бы увидеть все.
   В ответ на эти обвинения, Эд огрызнулся:
   - Серж, не говори ерунды! Все, на что были способны твои обормоты, это вставить в задницу каждого из этих типов по электрической лампочке и повесить на шею радиомаяк. - Поворачиваясь же к девушке он сказал - Джейн, Эмиль еще не докладывал мне ни о чем и я думаю, что нам будет полезно выслушать его мнение прямо сейчас. Присутствие Сержа нам всем тоже не помешает, а поскольку мы пока что не собираемся выносить окончательного вердикта, то всех членов административного совета мы не станем собирать.
   Пробормотав что-то на неизвестном Джейн языке, Серж Ладин пообещал прийти через полчаса, а Эмиль Борзан явился уже через несколько минут, даже не сняв с себя белого халата, надетого поверх комбинезона космолетчика. Он был так глубоко погружен в свои мысли, что Джейн показалось странным, как это он пришел в ее каюту так быстро. Девушке пришлось повторить свой вопрос трижды прежде, чем профессор Борзан, наконец, понял, что к нему обращаются. Устало потирая виски, он сказал:
   - Да, я с вами совершенно согласен, Джейн, этих людей нужно привлечь к работе на Армагеддоне. Простите мне мою рассеянность, я трое суток на ногах, всё исследую драконье молоко, и знаете, что удивительно? Меня постоянно не покидает такое ощущение, что я сплю и когда проснусь, то мы лишимся этого чуда природы, - драконьего молока. Половину его компонентов я уже сейчас могу синтезировать, но вот самые главные, те, которые, собственно говоря, и делают его столь удивительным, придают ему целебные свойства, мы не сможем получить в лабораторных условиях до тех пор, пока не изучим самым тщательным образом того, как оно производится в природных, так сказать, условиях. Лично мне, Джейн, кажется вполне естественным, если на Армагеддоне будут работать люди, подобные Августу Малеру.
   Поскольку Эд Бартон по этому поводу не имел никакого собственного мнения, так как полностью полагался на своего коллегу, он только кивнул головой и тогда Джейн немедленно предложила:
   - Господа, раз так, то может быть нам следует позвать сюда Августа Малера и сообщить ему о вашем решении? По-моему, это сообщение очень обрадует и его самого, и тех людей, о которых вы все позабыли и которые теперь находятся на борту "Уригленны".
   У Эдварда Бартона поначалу это не вызвало энтузиазма.
   - Джейн, мне кажется в том, что мы не станем торопиться, не будет ничего страшного. Скорее наоборот, Эмиль сможет хорошенько разработать план освоения богатств Армагеддона, да, и... - Осекшись под суровым взглядом Джейн и презрительно-насмешливым взглядом Ольги, он вздохнул и, кивая головой, проворчал - Ладно, не дурак, понял. Пусть будет по вашему. Да, и Эмилю будет теперь намного легче планировать создание постоянных поселений на Армагеддоне имея такое количество консультантов.
   Когда спустя четверть часа Август Малер сидел в уютном кресле с бокалом коньяка в руках, он всё никак не мог поверить в то, что сказала ему Джейн Коллинз в присутствии двух главных администраторов. Для него все это было слишком неожиданно и невероятно, чтобы поверить в такое предложение. Человеку, который намеренно предложил свои друзьям уйти на юг и который обдумывал подобный финал и раньше, предложение главного контролера Трибунала обосноваться на Ганимеде и затем вахтовым методом осваивать Армагеддон, показалось подобным чуду, как впрочем и то, что на этой планете они были далеко не единственными людьми, сумевшими преодолеть свой страх и найти контакт с драконами.
   Группа Августа Малера, которой была устроена столь торжественная встреча на адмиральской палубе, после медосмотра была размещена в главном пассажирском отсеке без каких-либо оговорок и ограничений. И сам Август Малер и все его товарищи были предоставлены самим себе, за исключением Анны Свенсон, которой предложили срочно лечь на кушетку в корабельной клинике физиологической реконструкции, чтобы восстановить свой прежний вид. Впрочем и она присоединилась к ним уже спустя каких-то восемь часов вновь сверкая полным набором зубов и радуя Мишеля Нуаре своим милым розовым личиком и задорной улыбкой. Армагеддонцы, точно так же как и все остальные колонисты были вольны идти куда им заблагорассудится и заниматься чем угодно, что явилось как для Августа, так и для многих его товарищей совершенно невероятным фактом.
   Кое-кто по этому поводу уже успел высказать ему свои претензии и потому предложение Джейн Коллинз оказалось для Августа Малера не только чертовски притягательным, но и очень неожиданным. Этот человек, который пришел в ее каюту встревоженным, ершистым и настроенным на то, чтобы огрызаться и ругаться, так как знал, что все они уже не имеют права требовать чего-либо, просто онемел на какое-то время и не знал что ему ответить. Эд Бартон, Ольга и Эмиль Борзан были телепатами и потому им были видны малейшие движения души Августа Малера, они с легкостью читали не только самые потаенные его мысли, но и могли заглянуть еще глубже, в те уголки мозга, в которых они рождались. Джейн Коллинз не могла этого делать и потому ей оставалось только одно, молча смотреть на смущенного Августа Малера и ждать, что он скажет ей в ответ.
   Как раз в это время в гостиную вошел космос-адмирал Серж Ладин и, получив в считанные секунды исчерпывающие пояснения от своих друзей телепатов, поздоровавшись со всеми, крепко пожал Августу Малеру руку и, присаживаясь в глубокое кресло, он спросил его:
   - Ну, что, старина, тебя устраивает такая перспектива?
   Смущенно улыбаясь, Август ответил:
   - Да, это было бы прекрасно, господа, но я не понимаю, почему вы принимаете такое участие в нашей судьбе, мы ведь вовсе не заслуживаем такого отношения к себе.
   - Ну, вот, снова заладил свое. - Ворчливо отозвался Эд Бартон и добавил - Август, ты уж позволь нам самим решать, чего вы достойны, а чего нет. Сейчас нас интересует только одно ты согласен или нет?
   - И не только это, господин Бартон - Встрепенулась Джейн - Меня так же очень интересует, как же вышло так, что целых четыре спутника летающих вокруг Армагеддона и невесть сколько видеокамер, установленных вокруг лагеря, не сработали? И кроме того меня очень интересует вот еще что, почему вы, господин Малер, решили отправиться именно на юг, а не на север, хотя как раз там вы смогли бы прожить с комфортом на этой планете год прежде, чем отправиться в какую-нибудь колонию? Август, я очень хотела бы услышать, как вы умудрились обмануть таких великих умников!
   - Ох, даже не знаю что вам и сказать на это, госпожа главный контролер... - Как-то расстроено и озабочено сказал Август - Мне не хотелось бы выставлять господина главного администратора в невыгодном для него свете.
   Серж Ладин в ответ на это громко расхохотался и сказал:
   - Да, чего уж там, Август, рассказывай все, как было. Некоторая толика критики отнюдь не повредит ни господину Бартону, который вынужденно командовал этим парадом, ни господину Борзану, которому первому пришла в голову мысль, что только стресс полученный человеком на Армагеддоне, может навсегда отбить у того желание убивать не только себе подобных, но и вообще кого-нибудь.
   - Хорошо, господин Ладин, я расскажу госпоже Коллинз, как мне удалось все организовать. Вам самому мой рассказ вряд ли понадобится, ведь даже когда я молчу мои мысли для вас открытая книга, но все же я думаю, что, возможно, то, как я сформулирую их, поможет вам понять, что теперь я стал другим человеком. Хантеры Трибунала выследили меня в Бонне, куда я приехал с целью подготовки...
   Тут Эд Бартон поднял руку и перебил Августа Малера:
   - Август, тебе нет нужды рассказывать про то, почему ты оказался в Бонне и как тебя выследили хантеры Трибунала. Этот отрезок твоей жизни уже история. Если Джейн захочет узнать об этом этапе твоей жизни, то все материалы Трибунала находятся в её полном распоряжении. В настоящий момент твой статус можно квалифицировать точно таким же образом, как и статус любого другого пассажира "Уригленны". Ты колонист и в пределах корабля совершенно свободен. Сейчас нас интересует только то, что происходило на Армагеддоне.
   Такое обстоятельство, явно, обрадовало Августа Малера. Его напряженное лицо расслабилось, он расправил плечи и позволил себе сделать несколько глотков отменного французского коньяка. Добродушно усмехнувшись он сказал:
   - Выходит так, что вы предлагаете мне вновь почувствовать себя законопослушным гражданином? Ну, что же, постараюсь представить себе, что это действительно так, хотя это будет сделать не просто. Поскольку мне нет нужды объяснять, почему я оказался на Армагеддоне, я постараюсь рассказать о том, что произошло на этой планете, но предупреждаю заранее, некоторые вещи мне будет очень трудно объяснить, а таких случаев, когда мне приходилось недоумевать, за пятнадцать с лишним лет произошло не мало.
   Джейн в испуге замахала руками.
   - Но господин Малер, я вовсе не прошу вас рассказывать о своей жизни на Армагеддоне день за днем! Нет, это, конечно, очень интересно узнать, как вы смогли выжить на этой планете, но меня, по большей части, интересует то, что именно заставило вас принять решение уйти на юг и попытаться создать колонию на Армагеддоне, ну и ещё то, как вам удалось убедить в этом своих товарищей.
  
   Галактика "Млечный Путь", звездная система Альфарда, космический корабль "Уригленна", находящийся на суточной орбите планеты Армагеддон.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

9 ноября 2025 года, 11 часов 23 минуты

по Гринвичу

  

Рассказ Августа Малера

  
   - Увы, госпожа Коллинз, но мне все-таки придется сказать несколько слов о том, что произошло за несколько недель до того как меня пинком под зад высадили на Армагеддоне. Не знаю уж как мне удалось сохранить рассудок, когда я внезапно был перенесен из Бонна на Ганимед, где добрых две недели провел в одиночной камере выглядевшей лучше, чем номер-люкс в отеле "Хилтон", в котором со мной ежедневно беседовали по двенадцать часов в сутки на самые отвлеченные темы, но мне удалось это сделать.
   После этого за две недели меня превратили из шестидесятитрехлетнего, полнеющего, лысого коротышки в светловолосого, рослого атлета со стальными мышцами, оставив мне на память о прошлом лицо того молодого человека, который только что закончил университет и начал работу в известной адвокатской конторе, был полон оптимизма и даже не помышлял о том, что ему когда-нибудь придется сделать убийство неотъемлемым атрибутом своей профессии.
   Вслед за этим сплошной чередой пошли тренировки и учебные занятия, в ходе которых у меня чуть было не сложилось мнение, что из меня собираются сделать коммандос и снова прикажут убивать. Столкнувшись с такими чудесами, я уже ничему не удивлялся. Ну, а потом сначала следователи Трибунала, беседующие со мной, а затем и мои инструкторы по выживанию и боевой подготовке, которые не выражали по отношению ко мне никаких симпатий, рассказали, куда мне предстоит отправиться вместе с такими же типами, как и я сам. У меня, почему-то, сразу возникло чувство, что в этом нет никакого подвоха. Тем более, что мне дали просмотреть несколько видеозаписей, иллюстрирующих рассказ моего наставника об Армагеддоне. Да, и как было не поверить в это, если мой наставник, имя которого мне так и не удалось узнать, со злорадной усмешкой сказал мне напоследок:
   - Уже завтра Август Малер, вместе с полусотней таких же негодяев, ты будешь лететь на борту космического корабля к Армагеддону. Полет на расстояние в две тысячи семьсот световых лет не покажется тебе слишком долгим, хотя в его конце тебя будет ждать свобода, к которой ты так стремишься. Учти, Малер, полная свобода и самое смертоносное оружие, какое мы только можем тебе дать. От того, как ты распорядишься и тем, и другим, будет зависеть твоя дальнейшая судьба. Если сразу же после высадки вы не вцепитесь друг другу в глотку и не поубиваете друг друга, то через несколько дней вы встретитесь с подлинными хозяевами этой планеты, огромными, хищными ящерами и уж они-то, в отличии от всех ваших прежних жертв, не позволят убить себя безнаказанно. Надеюсь, что тебе не удастся избежать клыков этих хищных тварей, Малер.
   Эти слова хорошо врезались мне в память. Прошло совсем немного времени и мне пришлось их вспомнить. Точнее, эти слова сами пришли мне на ум в тот момент, когда за два дня до высадки я получил досье на тех, с кем мне вскоре предстояло высадиться на Армагеддоне. Компания была просто прелестная, все как на подбор убийцы, садисты и негодяи. Со мною вместе летело десятка два серийных убийц, мужчин и женщин, собранных чуть ли не со всей Европы, добрых полторы дюжины наемных убийц, тоже обоего пола, один колумбийский наркобарон, пара бандитов из России и еще несколько высокопоставленных чинов из различных спецслужб, на руках которых, согласно досье, крови было куда больше, чем на моих или на руках любого из нас.
   Всего нас было на этом космическом корабле пятьдесят восемь человек и, пожалуй, ни по одному из нас, погибни мы от клыков зверозавров, никто не стал бы плакать. Внимательно изучив досье, я понял, что шансов выжить у нас не так уж и много хотя бы потому, что нам будет невозможно найти общий язык. Вместе с досье в компьютер, имевшийся в каждой каюте, наши тюремщики внесли обширную информация о планете Армагеддон, о том где мы будем высажены и о месте расположения убежища, до которого мы сможем добраться, если у нас хватит смелости отправиться к нему через буш, чтобы преодолеть расстояние в полторы тысячи километров.
   Впрочем, мы могли прекрасно провести время и на нашем острове, где нам должны были поставить два десятка небольших стандартных модулей, глядя на которые было ясно, что под их крышей можно пережить и артиллерийский обстрел. Кроме того в наше распоряжение передавалось восемь больших, плавающих гусеничных вездеходов, два катера и прочее оборудование, включая приборы ночного видения и даже биосканеры. Просматривая список оборудования, я сразу же понял, что если мы и в самом деле постараемся вести себя незаметно и не станем убивать ящеров, то сможем без каких-либо особых хлопот прожить на Армагеддоне не то что год, чтобы затем отправиться в колонии, где нам придется еще Бог весть сколько времени считаться поднадзорными преступниками, а целую жизнь. Именно эта перспектива устраивала меня менее всего. Так что мысль о том, что Армагеддон это не самое ужасное место во Вселенной, пришла мне в голову еще тогда, когда я находился на борту космического корабля.
   Не спорю, моя репутация оставляет желать лучшего, все таки на моей совести числится убийство тридцати двух человек, да, и сделал я это в общем-то из-за денег, но, честное слово, некоторые типы, летевшие на этом корабле, даже у меня вызывали отвращение. Особенно те военные чины, которые ради интересов своих стран не моргнув глазом отправляли людей на тот свет только потому, что так, якобы, складывалась ситуация. Я, в отличие от них, хотя бы делал это в интересах своих клиентов, которые во что бы то ни стало хотели решить свои проблемы и сначала хотя бы пытался решить проблему путем переговоров. В такой ситуации нам всем трудно было рассчитывать на сотрудничество и, несомненно, следовало ожидать, что кто-то обязательно вознамерится взять верх над остальными и стать нашим вожаком.
   Самого момента высадки я не помню, так как нас усыпили и спустили на Армагеддон в бессознательном состоянии. Я лишь помню то, что меня разбудил оглушительный звук зуммера и невеселое приветствие:
   - Август Малер, вы уже находитесь на планете Армагеддон и все ваши спутники, в настоящий момент, также пробуждаются от сна. Поторапливайтесь, пока вас не пристрелили в вашей же собственной кровати!
   Этих слов вполне хватило для того, чтобы я подскочил с кровати, бросился к двери и стал прислушиваться, не крадется ли кто к моей каюте. Лишь после этого я стал осматриваться по сторонам. Поскольку еще на борту корабля мне довелось ознакомиться с планировкой модуля и его кают, то, тихонько отойдя от двери, я прежде всего бросился к шкафчику и перед тем, как одеться, взял в руки мощный энергомет. Как нам и было обещано, каждому из нас был предоставлен весьма эффектный набор оружия, состоявший из тяжелого энергопульсатора, которым можно было сжигать танки и топить корабли, лучевого энергомета и двух плазменных бластеров импульсного действия, огнем из которых можно было в три минуты уничтожить целый батальон окопавшихся морских пехотинцев.
   Быстро надев на себя защитный комбинезон интайрийского космодесанта и поверх него гибкий бронежилет, который, по словам инструкторов вроде бы мог выдержать выстрел из энергомета, если включить силовое поле, я принялся проверять оружие и прикидывать, как мне развесить его на себе. Это были мои первые, чисто импульсивные действия, но затем я представил себе, что то же самое сейчас делают мои товарищи и понял, что поступаю очень глупо. Положив оружие обратно в шкафчик, я снял с себя бронежилет и решительно направился к входной двери. Если начать бряцать оружием с первых минут перед своими коллегами, то они, скорее всего вскоре, станут и последними.
   Выйдя из своей каюты я пошел на камбуз и, к своему удовлетворению, оказался там первым. Включив музыку погромче, я подошел к кулинарному блоку и принялся готовить завтрак на шестерых, надеясь на то, что наш модуль окажется заселенным полностью. Когда я спиной почувствовал чей-то взгляд, то не стал немедленно поворачиваться, а взял большой поднос и принялся выставлять на него тарелки с блюдами и лишь затем повернулся и увидев возле входа молодую и красивую женщину с бластером в руках, постарался улыбнуться ей, как можно дружелюбнее, и затем сказал:
   - Прошу вас к столу, фройляйн, завтрак готов. Как видите я не вооружен и потому вы можете чувствовать себя в полной безопасности.
   Вместо женщины мне ответил из коридора какой-то тип:
   - Не волнуйся парень, я давно уже держу эту красотку на мушке своего бластера.
   Выключив музыку, я громко крикнул:
   - Рад слышать дружище, что ты не целишься в неё из тяжелого энергопульсатора. Кстати, если ты помнишь наставление по стрелковому оружию, то из него не рекомендуется стрелять в тесном замкнутом пространстве, это запросто прикончит тебя самого. Лучше послушайте меня ребята, оставьте оружие у себя в каютах и идите завтракать. Перестрелять друг друга мы всегда успеем.
   Вскоре мы сидели за столом вшестером и, настороженно глядя друг на друга, завтракали. Впервые, будучи свободными и оставаясь в то же время рабами своих прежних предрассудков. Все мы, даже женщины, были примерно одного роста и имели одинаковую физическую силу. Так что в рукопашном бою наши шансы были примерно равны. Поскольку никто вроде бы не собирался начинать драку первым, я сказал:
   - Ну, что же, ребята, на мой взгляд, мы начали день неплохо. Все пока что живы и здоровы и дай Бог нам и дальше поступать так же. Теперь я предлагаю разойтись по каютам, раздеться до нижнего белья и в таком виде выйти наружу. Может быть и все остальные поступят так же и мы не превратим свой лагерь во второй Бейрут.
   Не дожидаясь того момента, когда мои товарищи последуют моему совету, я встал из-за стола и, сбросив с себя комбинезон прямо в столовой, направился выходу. Вслед за мной, быстро раздевшись до трусов, в коридор вышел Мишель Нуаре, который за столом молчал и постоянно косился на меня. Мне почему-то сразу показалось, что я найду с ним общий язык, хотя он вроде бы и не проявлял ко мне каких-то очень уж добрых чувств.
   Когда я вышел из модуля, то первое, на что я обратил внимание, это был воздух такой чистоты и свежести, что у меня от него даже голова закружилась. В теплом воздухе пахло водой, лесом и еще чем-то непонятным и эти запахи были чужими и непривычными, как, впрочем, и всё вокруг. Было утро, ярко светило солнце и на берег лениво накатывали небольшие волны, но и это всё было чужим, неземным. Другой, ещё более удивительной, приметой этого мира явилась серебристая полоса, рассекающая в зените изумрудно-синеватую глубину неба и четыре луны, сверкающие по обе стороны от нее. Уже одного этого вполне хватило для того, чтобы моё сердце затрепетало от волнения и тревожно заныло.
   Шагнув за порог тамбура, я спрыгнул с небольшой площадки на тёплый, красный песок и пошел вперед. Наш лагерь, состоящий из приземистых модулей с плоскими ребристыми крышами, расположился полукругом на небольшом песчаном острове, прямо на берегу озера. Остров был покрыт высокими дюнами, поросшими буровато-зелёной травой с длинными, мечеобразными листьями, которые вставали за цепочкой жилых модулей волнистой грядой. С одной стороны к нашим жилищам почти вплотную подступали заросли древовидных папоротников, из которых доносились рычание и писки каких-то животных.
   Пройдя до берега, я снова вернулся к нашему модулю. На ступенях сидели Мишель и Джессика, женщина неописуемой красоты, которая пришла на камбуз последней и, так же как и я, без оружия. Они последовали моему совету и сбросили с себя комбинезоны. Джессика, как и Мишель, сидела в одних трусиках и глядя на её красивую грудь, мне подумалось, что это её оружие будет действовать ничуть не хуже парочки бластеров. Остальные обитатели модуля стояли в тамбуре и, с интересом посматривая на меня, о чем-то переговаривались. Помахав им рукой, я громко крикнул:
   - Схожу на дюны, посмотрю сверху на то, что творится вокруг острова.
   Джессика быстро поднялась на ноги и подбежала ко мне, жестом предлагая составить мне компанию. Дружелюбно улыбаясь ей, я сказал:
   - Не сочти мое поведение слишком навязчивым, Джессика, но я хочу обнять тебя за талию, чтобы подать всем остальным ребятам пример благоразумия.
   По тому, как она взглянула на меня, было ясно, что она желала большего, но об этом пока что не могло идти и речи. Во всяком случае до того момента, пока мы все не определимся, как нам быть дальше. Поднявшись на ближайшую дюну, мы осмотрели окрестности и сразу же убедились в том, что нас высадили именно там, где и обещали, на острове, имеющем в поперечнике около трёх километров, лежащем на краю довольно большого озера. До материка было километра полтора водной глади и это расстояние можно было бы считать надежной преградой для звероящеров, но, как я уже знал об этом из инструкции по выживанию, они могли насыпать к нашему островку перешеек за каких-либо пару суток.
   Наш пример оказался заразительным и вскоре остальные наши товарищи так же стали сбрасывать с себя комбинезоны и выходить из жилых модулей наружу. Что же, начало было многообещающим. Поскольку большинство мужчин и женщин не торопились высказывать своего мнения о происходящем, то я решил проявить инициативу и предложил всем зайти внутрь ангара с техникой, где было достаточно много свободного места, чтобы провести наше первое совещание. Большинство людей отнеслись к этому спокойно и с пониманием, хотя кое-кто и проворчал мне вслед что-то презрительное. Сделав вид, что меня это совершенно не расстроило, я промолчал, а Джессика тихонько шепнула мне на ухо:
   - Август, ты парень башковитый и, в отличии от меня, адвокат, так что давай, раскрути этих подонков на оргию. Может быть после того, как мы тут все друг с другом перетрахаемся, в этих идиотах проснутся человеческие чувства. Кстати, ты можешь начать знакомство с бабами с меня.
   Джессика Карно была проституткой из Бангкока и загремела на Армагеддон за то, что отправила на тот свет добрых три дюжины своих клиентов и дюжины полторы сутенёров, делая это с помощью яда собственного изобретения. Хотя я и побаивался этой опасной красотки, но всё же не на столько, чтобы отказаться от удовольствия обнять эту обольстительную мулатку. Держа Джессику за руку, я забрался на капот громадного краулера, усадил её к себе на колени и, обведя пристальным взглядом товарищей по несчастью, сказал:
   - Ребята, нас тут примерно поровну. На двадцать восемь парней приходится тридцать девчонок и все мы вполне можем претендовать на то, чтобы наши фотографии были напечатаны хоть в "Плейбое", хоть в "Пентхаузе". Не знаю, как вы, но я не имел хорошего секса вот уже добрых два года. В этом чертовом подземном городе, куда нас всех упрятали, вокруг меня крутилось множество инопланетян, в том числе и несколько ихних красоток, синтетт. Говорят, что они у них служат именно для этих целей, но со мной такого не было. Да, и вряд ли мне понравилось, если бы меня стала ласкать такая электрическая кукла, а наши девчонки все живые, настоящие. Вот я и думаю, парни, а не заняться ли нам с ними любовью? Если они, конечно, не будут против. Ну, что скажете, девчонки? Подходят вам такие парни, как мы?
   Джессика вместо ответа обняла меня за шею и впилась в мои губы таким страстным поцелуем, что у меня перед глазами круги пошли. Остальные красотки, которые вполне могли претендовать на звание "Мисс Ходячее Стихийное Бедствие", весело захихикали и стали подбадривать свою подругу:
   - Правильно, Джесс! Трахни этого типа, как следует! Давай, подружка, не стесняйся.
   Их выкрики перекрыл раздраженный вопль:
   - Идиоты! Вам не об этому нужно думать, а о том, как спасти свои задницы от тех хищных тварей, которые бродят вокруг этого озера.
   Хотя меня в тот момент больше всего интересовала Джессика с её обалденной грудью и телом богини, я сразу же вычислил в толпе этого крикуна. Это был Игорь Карнаухов, русский бандит. Из досье мне было известно, что этот тип был не только жестоким садистом, но и педиком в придачу. Причём пассивным. Правда, судя по эрекции это всё было давно в прошлом. Вспомнив весь запас русских слов, я сказал ему:
   - Игорь, ты, в натуре, совсем с головой не дружишь. Пока мы находимся на этом острове, звероящеры нас не тронут. Нам просто не нужно по ним стрелять.
   К Игорю, который был на голову выше ростом каждого из нас, тотчас подошли две девушки и заключили его в объятья. Судя по тому, что он не стал их отталкивать, я понял, что он не будет моим оппонентом. Зато вперёд выступил Ральф Кленси, руководитель какой-то британской секретной спецслужбы, и наставительным голосом сказал:
   - Друзья мои, если мы хотим выжить, то нам следует выбрать себе командира.
   Это был весьма ответственный момент, ведь начни мы сейчас дебаты по такому поводу, то они запросто могли бы перерасти в потасовку, если не хуже. К счастью, девушек было среди нас всё-таки больше, хотя все они и были в прежней жизни жестокими убийцами. К Ральфу подошла высокая блондинка Ирина, сутенёрша из Киева, нежно обняла этого типа, и весёлым голосом сказала ему:
   - Ральф, милый, мы все тут такие оторвы, что нам никогда не выбрать командира. Давай-ка лучше я помассирую тебе спинку, а потом, когда ты немного успокоишься, мы снова соберёмся здесь и проголосуем за то, что нам делать дальше.
   Вот тут-то я и получил Мишеля самую действенную поддержку. Собственно говоря именно в тот момент мы все и приняли решение остаться на Армагеддоне навсегда. Мишель, который уже вовсю обнимался с Екатериной, ещё одной русской девушкой, но уже не проституткой, а наёмной убийцей, глядя на меня открыто и дружелюбно, спросил:
   - Август, у тебя есть план, как нам выбраться из того дерьма, в которое нас засадили эти интари?
   Джессика тотчас перестала обнимать меня и тоже спросила, глядя мне прямо в глаза:
   - Да, Маллер, как ты намерен выкрутиться? Из нас всех ты, да, ещё Ральф, самые старые по возрасту. Насколько мне это известно, ты всегда выходил сухим из воды и если бы интари не были телепатами, то им бы ни за что не удалось тебя поймать.
   В толпе давно уже началось повсеместное братание парней и девчонок. Точнее это дамы стали выбирать себе кавалеров. Вопросы заданные сначала Мишелем, а затем и Джессикой, явно, никому не показались идиотскими, а потому все они приблизились и взяли нас с Джессикой в плотное кольцо. Не спуская Джессики с рук, я сказал в ответ:
   - Ребята, я не думаю, что инопланетяне через год оставят нас в покое и уж, тем более, не думаю, что они простят нам все наши грехи. Если нас всех не сожрут тут звероящеры, то они отправят нас в колонии и что с нами будет там, одному Богу известно. Не знаю как вы, но я всегда стремился только к тому, чтобы никто не мог мною командовать. Я всегда принимал решения сам и никогда никому не подчинялся. Поэтому я не хочу провести на этом острове год только для того, чтобы потом меня снова засунули в космический корабль и увезли черт знает куда без моего согласия на это. И вот что я вам ещё скажу, ребята, эта планета ничуть не опаснее, чем, скажем, леса Англии. Если не беспокоить звероящеров, то на ней можно жить припеваючи. Честно говоря, сегодня, когда я только проснулся, моим первым желанием было собраться на скорую руку, переплыть с острова на материк и уйти на юг, туда, где больше всего звероящеров. Меня остановило только то, что здесь собралось столько красоток. Вдруг, да, хоть одна из вас захочет составить мне компанию и согласится жить в местных джунглях. Тогда я стану Тарзаном, а она будет моей Джейн.
   Мои слова немедленно вызвали взрыв смеха, но это был не оскорбительный, а скорее радостный цех. К краулеру, на котором мы сидели, протолкался гигант Игорь, который обнимал двух красоток. Не выпуская девушек из рук, он спросил:
   - Эй, адвокат, а у тебя хватит ума разобраться, что тут и как? Понимаешь, Август, я человек городской, а потому не имею даже малейшего понятия, как доить коров, ну, и всё такое. Да, и в механике я тоже не очень-то соображаю. Вот если нужно настучать кому-нибудь по голове или пострелять, то тут я, пожалуй, войду в десятку лучших.
   Слова Игоря вызвали ещё более громкий хохот и крики:
   - Нашел чем удивить! Да, я и сам пострелять мастер, каких мало! Кулаками махать мы тоже умеем.
   Когда шум немного утих, я сказал с улыбкой:
   - Ну, я тоже не самый лучший специалист по сельскому хозяйству, Игорь. Правда, прежде, чем поступить на юридический факультет, я три года проучился на факультете биологии, да, и в медицине я немного разбираюсь. Думаю, что и этих знаний мне хватит, чтобы хоть немного изучить этот мир. К тому же он не кажется мне очень уж враждебным, ведь мы не представляем для зверозавров какого-то особого интереса, особенно в качестве пищи. Вот и всё ребята, а теперь, если вы не против, то мы с Джессикой отправимся в её каюту.
   Как это ни странно, но мои слова немного разрядили обстановку и все стали расходиться. Дня три или четыре мы ничем не занимались, кроме секса. Джессика уже на второй день нашла мне замену и её сменила Мария, но тоже не надолго. Ну, а через неделю я совершил первую вылазку с острова на материк. Сначала я совершал эти вылазки один, а потом ко мне присоединился Мишель. Месяца полтора мы изучали обстановку, а потом, когда немного привыкли к звероящерам, которых мы почти сразу стали называть драконами, и перестали их бояться, начали готовиться к походу.
   Моё решение отправиться на юг было принято почти всеми. Только восемь человек, трое мужчин и пять женщин, решили отправиться на север и дождаться там прилёта интари, но это было их дело и мы не стали им препятствовать. Наоборот, мы тщательно подготовили их к этой экспедиции и отдали им два малых краулера. Думаю, что на этих быстрых и манёвренных машинах они смогли без особых волнений добраться до северных убежищ.
   Ещё через две недели, погрузив всё, что могли взять на два больших краулера, мы переплыли озеро и отправились на юг. На третьем малом краулере мы с Мишелем вели разведку местности и отыскивали самый удобный путь для нашего отряда. Временами мы встречали в буше драконов, но они не очень-то нас беспокоили. Когда нам встречалось на пути слишком уж большое стадо драконов, которое преследовало гигазавров, то мы специально подстреливали для них парочку этих гигантов и бесшумно растворялись в буше. Драконы неслись к этому месту сломя голову, но находили там только громадные груды мяса и нас уже не разыскивали.
   Наше путешествие продлилось почти полгода, пока мы не вышли к скале, которую почти сразу прозвали башней Малера. В этой скале имелась небольшая пещера и мы решили поселиться в ней. С помощью бластеров и энергопульсаторов мы расширили верхнюю пещеру, сделали у подножья ангар для краулеров и стали обживать те места. Вот и всё, мэм. Если вы думали, что нам пришлось пройти через тяжкие испытания, то это не так. Мы не перестреляли друг друга в первый же день и не сделали этого потом. Если у нас и случались какие-нибудь ссоры, то мы решали это дело по-мужски, пуская в ход одни только кулаки, да, и это бывало не часто.
   Джейн Коллинз не была ни удивлена, не поражена рассказом Августа Малера. Вместе с тем она, вдруг, подумала, что для подобных типов, вероятно, Армагеддон как раз и был тем самым местом, где хоть что-то могло заставить их задуматься о ценности человеческой жизни. Ещё Джейн поймала себя на мысли, что она не испытывает чувства жалости к Августу Малеру и его друзьям. То, что все они не только выжили, но и спасли жизни многих других людей, таких же преступников, как и они сами, заставило её думать о них с уважением. Понимая, что Август Малер является уже совсем другим человеком, она кивнула головой и сказала:
   - Спасибо, господин Малер. Ваш рассказ окончательно прояснил ситуацию. Во всяком случае для меня. Надеюсь, что вы и ваши товарищи найдёте себя на новом поприще.
   Ей тотчас поддакнул Эмиль Борзан:
   - Да, Август, теперь мы надеемся на твою помощь. Драконье молоко это самая настоящая панацея и оно действительно способно творить чудеса. К тому же я не думаю, что мы научимся синтезировать его в ближайшем будущем. Зато я уже вижу, как мы можем использовать его в медицине, так что работа нам всем предстоит большая. Сам понимаешь, Август, мы способны обойтись и без вас, но вот для того, чтобы вы и дальше могли оставаться погонщиками драконов, вам всем придётся сотрудничать с нами. Жить, разумеется, вы будете в Винтерстаре, а на работу станете добираться с помощью нуль-трансов. Об этом я уже распорядился и на Армагеддоне останется небольшой отряд строителей и техников. Они уже приступили к работе рядом с башней твоего имени.
   Август Малер тотчас забеспокоился и воскликнул:
   - Но, господин Борзан, вокруг этой скалы бродят целые стада драконов! Мы с ними хорошо знакомы, а вот ваших парней они совершенно не знают. Может быть вы позволите остаться на Арме мне и ещё нескольким моим людям? Тогда им ничто не будет угрожать.
   Эд Бартон усмехнулся и сказал, подняв руку:
   - Август, не беспокойся понапрасну. Мы ведь не зря сдёрнули твою скалу с планеты силовыми полями. Пока наши пассажиры прочёсывали планету, мы превратили её в самый обычный опорный пункт. Мне, конечно, ничего не стоит оставить вас всех на Армагеддоне, теперь вы с него доберётесь до Земли намного быстрее, но в том то всё и дело, что сначала я хочу показать вам, как живут люди в колониях. Ты ведь и сейчас считаешь нас если не врагами, то уж никак не добрыми друзьями, а потому я хочу отплатить тебе той же монетой и позволю людям из твоей коммуны остаться в любой из колоний. - Громко рассмеявшись, он добавил - Видишь ли, Малер, в том не будет ничего плохого, если, к примеру, твой друг Мишель Нуари захочет осесть на Европе. Там, кстати, уже проживает несколько десятков тысяч афроевропейцев, так что он будет не одинок.
   Лицо Августа Маллера от этих слов скривилось и Серж Ладин, видя эту гримасу, злорадно добавил:
   - Да-да, Малер, именно так мы и сделаем, а то в тебе, кажется, стали проявляться задатки маленького фюрера.
   Одна только Ольга Браво встала на сторону Погонщика Драконов. Она улыбнулась ему ласково и сказала:
   - Август, не слушай этих бездельников и, вообще, начинай потихоньку привыкать к новой для себя роли. Поскольку ты установил в своей коммуне именно такие порядки, какие мы и сами насаждаем во всех колониях, то совет принял решение назначить тебя главным администратором фактории на Армагеддоне. Правда, ничего кроме головной боли это тебе не даст. Во-первых, потому, что ты уже с сегодняшнего дня примешься за учёбу и учиться тебе придётся с помощью гипнопедии. Сам понимаешь, безграмотная бестолочь на посту главного администратора нам и даром не нужна. Ну, а во-вторых, тебе самому придётся объясняться с армагеддонцами, ведь, Эд вовсе не шутил на счёт колоний и каждый из них имеет полное право выбрать себе для постоянного места жительства ту из них, которая ему больше всего приглянется. И вот ещё что, Август, твоя новая должность делает тебя членом административного совета, а в нём мы все друг с другом на ты, так что тебе же будет лучше, если ты сразу перестанешь корчить из себя потерпевшего и начнёшь работать, как и все мы.
   Трое главных администраторов так громко расхохотались, что Джейн, поначалу, не поняла из-за чего. Пока не посмотрела на Августа Малера. На того действительно было жалко смотреть. Он сразу же сник, лицо его сначала пошло красными пятнами, а потом и вовсе стало пунцовым и совершенно растерянным. Это выглядело так комично, что Джейн тоже расхохоталась. Наконец, Август справился со смущением, с усилием проглотил комок в горле и глубоко вздохнул, словно бы собираясь с силами перед решающим броском. Ещё раз глубоко вздохнув, он, наконец, произнёс чётко и внятно:
   - Госп... Эдвард, я так понимаю, что мне ни в коем случае нельзя допустить, чтобы армагеддонцы разбежались кто куда?
   Эд Бартон заулыбался и сказал в ответ:
   - Ну, ты всё правильно понимаешь, Август. В противном случае я с тебя семь шкур спущу за каждого человека, который сойдёт с борта "Уригленны" без специального на то разрешения. Хотя Эмиль и пытается тут корчить из себя погонщика драконов, все мы прекрасно понимаем то, что ни из него самого, ни из его парней и девчонок вам и через пять лет никто в подмётки не будет годиться. Можно, конечно, попросить об этом синтеттов, они с этим делом, наверняка, справятся, но в том-то всё и дело, парень, что лично я предпочитаю затыкать всяческие дыры космодесантниками космос-адмирала Ладина и своими собственными подчинёнными, но только не ими.
   Сказав это, Эд Бартон достал из-под стола точно такой же чёрный кейс, который имелся у Джейн, и толкнул его в сторону Августа Малера. Ольга тотчас подошла к нему поближе, открыла кейс и достала из него массивный, овальный иридиевый медальон на плоской цепи, состоящей из квадратных звеньев. Таких Джейн ещё ни на ком не видела. Надев медальон на шею бывшего адвоката, Ольга Браво сказала:
   - Теперь ты один из нас, Август. Этот жетон позволяет даёт тебе очень много прав, но ответственности он на тебя налагает ещё больше. В этом кейсе ты найдёшь ещё кое-какие вещички, но пока что не сможешь с ними разобраться. Быть главным администратором планеты, это целая наука и тебе придётся её изучить в ближайшие три месяца. Примерно столько времени продлится полёт "Уригленны". Ну, а что касается твоих людей, Август, то я думаю, что не все они разбегутся и нам удастся сохранить твою команду.
   На этом закончилась официальная часть беседы, после чего разговор пошел о других делах. Джейн, в первую очередь, интересовало то, как устроились люди Августа Малера и остальные обитатели Армагеддона на корабле и каково их настроение. Особых причин для беспокойства, к счастью, не было, но Август, явно, не находил себе места. Ему поскорее хотелось отправиться в тот отсек, где разместили их коммуну и поделиться с друзьями новостями, но Эд Бартон был настроен иначе и вскоре утащил его куда-то. Вслед за этим ушли Серж Ладин и Эмиль Борзан, оставив Джейн в обществе Ольги. Несколько минут эта женщина сидела молча, пока, наконец, не сказала, глядя на Джейн как-то очень странно, почти моляще:
   - Ну, что же, Джейн, кажется, настала моя очередь рассказать вам о том, как мы оказались в этой галактике.
   Джейн хотела было запротестовать, но взгляд Ольги Браво был слишком уж требовательным. Вообще-то ей уже стали надоедать все эти исповеди. Не то что бы они были ей неинтересны, как раз наоборот, она узнавала для себя нечто такое, что, словно бы переделывало её, но как же всё-таки это было неловко вторгаться в личную жизнь этих мужественных и таких незаурядных людей. Как это было больно соприкасаться со столькими их переживаниями. Несомненно, Ольга если не прочла, то почувствовала её мысли и потому сказала:
   - Джейн, мой рассказ будет самым коротким. Я ведь не была во всей этой истории самым главным действующим лицом, хотя именно из-за меня всё и произошло.
   - Ольга, я уже слышала это от вашего брата и считаю, что Талисман Толрина здесь ни при чём. - Попыталась возразить ей Джейн, но та лишь замотала головой и воскликнула:
   - О, нет, Джейн! Очень даже при чём. Когда я расскажу обо всём том, что я сделала, то вы и сами это поймёте. Я не стану рассказывать вам о том, как юная интара влюбилась высокого и статного красавца, в интара с несгибаемой волей, да, к тому же такого обаятельного и доброго, что в него влюбились чуть ли не все мои подруги на "Уригленне". Я расскажу вам о другом, о том как я решила прибегнуть к колдовству лишь бы сделать так, чтобы он стал моим мужем. Поэтому я начну рассказ с описания моих мыслей и чувств в то злосчастное утро.
  
   Галактика "Хизан", Срединная доля, Синий сектор, Зона Гегемонии Интайра, борт космического корабля идущего курсом на планету Фроймил.
  

Примерные координаты во Вселенной:

Галактика Хизан, расположенная

в срединной части Вселенной

Галактические координаты:

Срединная доля галактики,

Синий сектор Гегемонии Интайра

Планетарное время:

2 день месяца ройн,

23405 года Звездной Эры

9 часов 11 минут

по часовому поясу Сартуаза

  

Рассказ Ольги Браво.

  
   После разговора с Оорком, я всю ночь не спала. Я лежала на кровати и думала о том, как несправедлива судьба, которая отдала этого парня в руки такой холодной и бесчувственной интары, какой была его жена. Хотя я видела её всего лишь пять раз, а поговорила и того меньше, всего дважды и этот разговор не имел характера долгой беседы, мне сразу же стало понятно, что она вышла замуж по расчёту. Поверьте, Джейн, на Интайре случалось и такое.
   Юрайе, жена Оорка, была дочерью прежнего главного администратора Кирена и этим браком обеспечила своему отцу превосходные тылы. Инал Джазир не был настолько популярным главным администратором, чтобы увлечь за собой в космос большую часть жителей провинции, но зато он был очень мудрым и дальновидным политиком и я не удивилась бы, узнав, что он стал в конце концов главным гражданским администратором Гегемонии. Прекрасно понимая, что ему не удастся сделать этого, он добровольно ушел в отставку и передал бразды правления самому молодому своему помощнику, Оорку Элту.
   Заодно он ввёл его в свою семью и вскоре его единственная дочь вышла замуж за нового главного администратора провинции Кирен. Сам же Инал перешел на дипломатическую работу и вскоре отличился тем, что смог заключить военно-политический союз с Марвией, нашим самым главным соперником в Срединной доле. Юрайе была хорошей дочерью своего отца и, вероятно, хорошей женой, но её куда больше интересовали дела семьи, нежели дела мужа.
   Она ловко сталкивала лбами всех конкурентов своего отца и всячески подводила Оорка к мысли о том, что киренцам нужно перестать держаться за Интайр и необходимо отправляться в космос, чтобы колонизировать какую-нибудь новую планету. Сама она при этом мечтала остаться на Интайре и я в этом полностью убеждена. Да, уж, для этой дамы самым главным всегда было только одно, играть важную роль в политике и не где-нибудь, а именно на Интайре. Эта леди была, как и её отец, насквозь пропитана политикой, а потому гораздо чаще её можно было найти в Сартуазе, нежели в Кирене.
   Как соперница в любви она не была мне опасна. Тут я легко одержала бы победу, но в том-то всё и дело, что она была женой совершенно удивительного интара, - Оорка Элта, а это было совсем другое дело. Оорк был верен ей даже не потому, что любил её всем сердцем. Просто такой уж это был интар, сплошное благородство и чувство долга. Ну, и ещё Оорк был администратором, что называется, от Бога. В провинции Кирен у него даже не было оппонентов и когда он вынес на референдум вопрос о переселении на другую планету, то чуть ли не все интари проголосовали за него единогласно, хотя и не все они собирались отправляться в полёт.
   Оорк не только мечтал, но и делал всё, что было в его силах только для того, чтобы все интари были счастливы. Он считал, что Радуга Тифлиды светит любому интари независимо от того места, где тот находится и что Гегемония Интайра это и есть сам Интайр. Ну, в этом он был не оригинален, оба моих брата считали точно так же и может быть поэтому я и влюбилась в этого парня. Но черт возьми, Джейн, каким же он был тогда засранцем!
   Когда моё присутствие на "Уригленне" было раскрыто, Оорк, наконец, соизволил поговорить со мной наедине, но что это был за разговор. Из того героя, в которого я влюбилась без памяти, он в одночасье превратился в какого-то жалкого слезливого типа. Он то и дело горестно вздыхал и говорил мне о том, какая у него крепкая и дружная семья, о том, как он уважает и ценит свою Юрайе. О том, что он любит эту тощую мымру речи не шло. А ещё он говорил мне о том, что недостоин любви такого нежного и чистого создания, как я, и что моя красота для него подобна Радуге Тифлиды.
   Да, этот тип был просто по уши влюблён в меня, он хотел меня и в то же самое время не мог переступать через эту свою дурацкую порядочность. Раз его, видите ли, сочетали законным браком под Радугой Тифлиды с этой оборотистой девицей, для которой он был всего лишь оружием в политических баталиях её отца, то он уже не вправе ответить на настоящую любовь и быть счастливым. Но и от этого я не стала любить его меньше. Этот интар заслуживал куда большего, чем могла ему дать Юрайе, да, и их семейная жизнь к тому моменту уже подошла к своему завершению. Оорк не был счастлив с этой интарой и мне это было прекрасно известно.
   После этого разговора я весь вечер была сама не своя и не спала всю ночь. Нет, я не лила слёз. Наоборот, я думала о том, как мне доказать Оорку, что он уже не нужен Юрайе и всей её хитрожопой семейке, что он для них уже отработанный материал и как только большинство киренцев переселится на Фроймил, она подаст на развод и выйдет замуж за очередного интара из числа уже более высоких сановников. На Интайре с его институтом сексуальной помощи, доказать измену было крайне трудно, хотя я точно знала, что Юрайе чуть ли не каждую ночь принимала в своей спальне синтеттов.
   Оорк, кстати, во время нашего первого полёта к Фроймилу так ни разу и не повесил на крючок свою каскетку. Тем самым он показывал всем синтеттам "Уригленны", что не собирается прибегать к их услугам. Юрайе тоже не была дурой и потому не то что не заводила себе любовников, но даже не флиртовала ни с одним интаром. Веди она себя иначе, я с помощью друзей из военной разведки космофлота обязательно об этом разузнала бы и тогда Оорку были бы предоставлены все сведения об измене его жены. Но, думаю, и в этом случае я ничего не выиграла бы, так что этот путь был не для меня, да, к тому же я не собиралась ждать слишком долго.
   Уже под утро я вспомнила о пророчестве Гина Шноссримны и о Талисмане Толрина. Хотя это и звучит смешно, но в тот момент я была обратиться за помощью к самому черту, лишь бы добиться своего. Соскочив с кровати, я бросилась к платяному шкафу и достала из него небольшую черную шкатулку, в которой хранился этот талисман. Он не представлял из себя ничего особенного, небольшой овальный камешек тёмно-серого цвета с голубыми, искристыми вкраплениями, в который было вделано простое стальное колечко с кожаным узким ремешком. Хотя Гин и говорил мне о том, что Талисману Толрина уже двадцать тысяч лет, он не выглядел древним.
   Тут Ольга засунула руку в нагрудный карман своего голубого космокомбинезона и достала из него Талисман Толрина. На взгляд Джейн он действительно не выглядел магическим предметом и скорее походил на какой-то детский сувенир, привезённый с моря, - гальку на кожаном ремешке. Правда, при более внимательном рассмотрении на кожаном ремешке можно было заметить какие-то странные письмена, словно бы сделанные клинописью, но не более того. Дождавшись, когда Джейн вернёт ей талисман, Ольга торопливо спрятала его в карман и продолжила свой рассказ:
   - Достав талисман из шкатулки, я стала вспоминать то, что говорил мне о нём Гин, а рассказал он мне про него массу интересного. Гин Шноссримна происходил из древней касты Звёздных Воителей и до того, как Толрин вышел в космос, эта каста представляла из себя нечто вроде рыцарского ордена и называлась Хранителями Толрина. Согласно древней легенде, Талисман Толрина был самым мощным оружием этого мира. Правда, использовать его таким образом могли только Посвящённые. Когда на Толрин напали захватчики со звёзд, а это произошло почти за семнадцать с половиной тысяч лет до нашей встречи, то именно с помощью этого талисмана толринцам удалось победить врага и захватить все корабли в целости и сохранности. Талисман в то время действовал, как мощный лептонный сканер и потому враги Толрина были захвачены в плен.
   Толринцы, не смотря на свой гигантский рост и свирепый вид, существа очень добродушные. Они не стали убивать своих пленных, а просто поставили их перед выбором, - или они научат их строить космические корабли, или их всех ждут рудники, где они будут добывать руду до тех пор, пока не закончится их жизненный путь. Захватчики, а это была разведывательная эскадра с Нертуллы, согласились. Нертульцам вовсе не улыбалось умереть в рудниках и они надеялись, что толринцы от них хоть чему-нибудь, да, научатся.
   Однако, толринцы превзошли все их мыслимые ожидания. Это была молодая раса существ с очень развитым мозгом, которая уже успела создать на своей огромной планете весьма продвинутую цивилизацию ранне-индустриального типа. Правда, в общественном и социальном отношении они не продвинулись дальше феодальных отношений. Толринцы схватывали новые знания буквально на лету и уже через каких-то тридцать лет нертульцы смогли вернуться домой очень богатыми господами, а обитаемые миры Срединной доли столкнулись с тем, что на звёздную арену вышла новая цивилизация, которая не смотря на то, что она имела весьма мощные боевые космические корабли с тахионным приводом была поделена на касты и свято верила в своих богов.
   Веру в своих древних богов Толринцы так и не утеряли, хотя никогда не рассказывали о них никому из своих соседей по космосу. Да, и как им было утерять эту веру, если они почти все были сенситивами. Ну, может быть не такими мощными, как наши сенситив-коммандос, но всё-таки достаточно сильными. Каста Хранителей Толрина, которая стала кастой Звёздных Воителей, использовала силу Талисмана Толрина ещё не один раз, но с той поры, как в галактике Хизан был изобретён лептонный станнер они перестали в нём нуждаться.
   Не знаю уж как этот талисман достался Гину, он мне об этом не рассказывал, только он был его полновластным хозяином. Об этом талисмане ему было известно не так уж и много. Гин мог активировать его и заставить излучать направленный поток лептонов, но с таким же успехом он мог применять в ближнем бою и станковый лептонный станнер. На его взгляд куда большей ценностью Талисмана Толрина было то, что один раз в тысячу лет он мог исполнить желание любого разумного существа, а не только толринца.
   Говорят, что именно таким образом когда-то нертульцы смогли в считанные годы преобразить Толрин и вывести его обитателей на Звёздную дорогу. После этого Талисман Толрина творил и другие чудеса, но об этом никто особенно не распространялся. Когда Гин рассказывал мне всё это, я не особенно ему верила и считала его рассказ просто очередной сказкой, которую добрый дядюшка рассказывает маленькой девочке на ночь. Правда, когда Гин передавал мне Талисман Толрина, он шепотом сказал мне:
   - Маленькая Вирати, когда ты захочешь привести Талисман Толрина в действие, сними с себя всё, повесь его себе на шею и держа камень в правой руке громко произнеси следующую формулу три раза: - "Ваос дзирал амейнуш от Толрин и кеат". Когда комната в которой ты будешь находится заполнится мраком, не пугайся и смело обратись к Талисману Толрина со своей просьбой. При этом тебе даже не нужно будет говорить по-толрински. Просить можно на тайри, уири или любом другом языке галактики Хизан.
   Вспомнив эти слова, я сбросила с себя ночную рубашку, надела на шею и громко выкрикнула магическую формулу. Тотчас воздух в моей спальной засверкал, словно Радуга Тифлиды. После второго произнесения формулы все звуки исчезли, а после третьего действительно пришла непроглядная тьма, стоя в которой я воскликнула рыдая: - "Талисман Толрина, унеси меня вместе с Оорком в такую даль, где ничто не помешает нам любить друг друга!".
   Сразу же после этого "Уригленна" и влетела в тот гиперпространственный вихрь, который забросил её в эту галактику. Я это сразу же почувствовала и ещё за несколько секунд до того, как прозвучали колокола громкого боя бросилась к своему боескафандру и как была голой, так в него и влезла, хотя это и не самое приятное чувство, ведь тогда датчики впиваются в твоё тело так крепко, что потом их не сразу и отдерёшь от себя. Когда в мою каюту пришел Кайор, то я сразу ему обо всём рассказала, но он счёл это детскими вымыслами и сказал:
   - Вирати, девочка моя, этот камешек слишком мал для того, чтобы зашвырнуть "Уригленну" черт знает куда. Космос слишком велик и полон таких тайн, о существовании которых мы даже и не подозреваем. Это просто совпадение, а потому, малышка, выброси всё из головы. Ну, что же, будем жить дальше. Теперь-то ты уж точно заставишь Оорка полюбить тебя и я надеюсь, что ты будешь с ним счастлива.
   Все мои попытки доказать брату, что сначала имело место сверкание, затем исчезли все звуки, потом в моей спальне и вовсе наступила кромешная тьма, а уж потом "Уригленну" засосал в себя какой-то космический вихрь, не возымели никакого действия. Кайор упрямо стоял на своём. Уже потом, намного позднее, я поняла, что таким образом он просто отводил от меня большую беду, ведь начни я говорить об этом своим друзьям и ещё неизвестно, что случилось бы со мной.
   В первую ночь после катастрофы на "Уригленне" никто не спал. Во всяком случае Оорк точно. Этот корабль с самого раннего детства был моим домом и потому я знала о нём всё и мне не составляло никакого труда пробраться в любое помещение. В тот момент я, можно сказать, обезумела. По моей просьбе Талисман Толрина унёс нас на другой край Вселенной и теперь никакая Юрайе не могла мне помешать. Любая другая интара на моём месте не стала бы спешить, но я и так слишком долго ждала ответных чувств от Оорка и потому решила начать действовать немедленно.
   Когда я пробралась через техническую галерею в его апартаменты в первый раз, то не застала его там. Оорк был на совещании у профессора Бор Заана. Зато я смогла поглядеть на то, как он жил. Похоже, что из всех двенадцати комнат своей каюты он постоянно использовал только одну единственную, - спальную, ну и ещё изредка заходил в кабинет. В спальной комнате я увидела свой стереопортрет, который стоял на прикроватной тумбочке и ленточку для волос. Мне сразу же представилось то, как Оорк лежит на кровати, смотрит на меня и теребит в руках эту голубую ленточку и это только придало мне уверенности.
   На следующий день я действовала иначе. Поскольку на корабле царила жуткая кутерьма, то никто не обратил внимания на то, что я не явилась в лабораторию. Весь день я провела в помещениях командного пункта и делала всё, лишь бы как можно чаще попадаться на глаза Оорка. К своей неописуемой радости я замечала, что при виде меня его взгляд теплеет, а на упрямо сжатых губах появляется мечтательная улыбка. Я тоже улыбалась ему, но не как дура, а робко и застенчиво, хотя и вынашивала в своей голове совсем иные планы. Ближе к полуночи Оорк устало махнул рукой и сказал моему брату:
   - Всё, Кайор, пора прекращать этот дурдом и начинать нести службу в нормальном режиме. Один черт от всей этой беготни не будет никакого толка. Поскольку вся полнота власти теперь в твоих руках, а я могу лишь обращаться к тебе с просьбами, то будь добр, прикажи всем интари перестать метаться из угла в угол. Знаю, привыкнуть к тому будет очень трудно, но мы застряли в этой галактике надолго и я не думаю, что вся эта суматоха нам хоть чем-либо поможет, зато нервы мы себе точно потреплем. Поэтому ты как хочешь, а я отправляюсь спать. На утреннее штабное построение я выйду не как всегда, один, а вместе со всеми своими заместителями и помощниками. Считай, что мы уже добрались до Фроймила.
   Мой брат вздохнул и ответил:
   - Пожалуй ты прав, администратор Элт.
   Подслушав этот разговор, я со всех ног бросилась к техническому отсеку. В нём, на моё счастье, в тот момент никого не было, но если бы кто-то и находился там, то и это не стало бы для меня непреодолимым препятствием. На то, чтобы набрать двенадцатизначный код на замке, у меня ушло не более секунды и я бесшумной тенью скользнула внутрь технической галереи. Пока Оорк добирался до своей каюты обходя манеж для строевой подготовки, я, двигаясь практически напрямик, уже была практически в его каюте. Точнее в той перегородке, которая отделяла его спальню от соседней каюты.
   Ещё за день до своего второго вторжения я открыла бронелюк технической галереи и сняла крепления с декоративной панели. Теперь она держалась только на двух петлях, приделанных мною к ней изнутри и в любой момент я могла открыть её, как дверцу. Ну, и ещё я для удобства наблюдения просверлила в деревянной резной панели маленькое отверстие и вставила в него гибкий оптический кабель с окуляром. Он был нужен мне для того, чтобы войти в его спальню в самый подходящий момент.
   Добравшись до этой двери я быстро разделась, причесала волосы не смотря на жуткую тесноту и побрызгала на себя духами "Оуни". Это были самые любимые духи Оорка. Правда, ждать его мне пришлось добрых полчаса, так как он сначала отправился в душ, а затем зашел зачем-то в свой кабинет. От этого у меня затекла одна нога и мне приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы не чихнуть. Запах духов оказался через чур сильным для моего обоняния.
   Наконец Оорк, одетый в домашний халат, вошел в свою спальню. Как я того и ожидала, он лёг на кровать лицом к моему портрету и взял в руки ленточку. Вот тут-то духи "Оуни" чуть было не сыграли со мной злую шутку, так как Оорк, явно, учуял их запах и стал вертеть головой. В конце концов он решил, что это просто наваждение и успокоился. Он протянул руку к моему портрету, горестно вздохнул и тихо произнёс:
   - Ах, Вирати, милая, любимая моя Вирати.
   Моё сердце громко застучало и я, буквально дрожа от нетерпения, бесшумно отворила деревянную панель и вышла из своего убежища за спиной Оорка. Он так сильно был погружен в свои мысли обо мне, что ничего не услышал. Поставив панель на место я сделала шаг вперёд и тихо шепнула:
   - Оорк, зачем тебе мой портрет, когда здесь есть я? И я люблю тебя, Оорк.
   Он вздрогнул и тотчас повернулся ко мне. Зрачки его фиолетовых глаз расширились, а на лице было написано даже не удивление, а какое-то благоговение. Он смотрел на меня, как в первый раз смотрят на Радугу Тифлиды. Я сделала ему навстречу ещё один шаг и тут занемевшая нога подвела меня и я упала навзничь. Однако, не успела я брякнуться на пол, как Оорк молнией перелетел через кровать, а она у него была довольно-таки широкой, и подхватил меня на руки.
   Наверное в тот момент он вовсе не хотел обнять меня, как свою возлюбленную, и не упади я, он, скорее всего, вновь затеял бы со мной долгую и нудную беседу о том, как он уважает и ценит свою Юрайе. Но тут всё вышло совсем иначе. В конце концов затекла у меня только одна нога, но вовсе не руки и я тотчас крепко обвила его ими за шею. Оорк весь так и вздрогнул, когда его руки коснулись моего обнаженного тела.
   Ну, как раз на этом и строился весь мой план, - призвать этого типа к себе нежным голосом, а затем не мешкая ни секунды броситься к нему в объятья. В конце концов я была неплохим космодесантником и даже Джейлин всегда отмечала мою реакцию и стремительность. В общем когда Оорк выпрямился, оторвать меня от него можно было только каким-нибудь портовым тягачом. Целуя его лицо, лоб, глаза, губы, я повторяла, как горячечная:
   - Я люблю тебя, люблю! Ты мой и ты больше не принадлежишь Юрайе. Ты мой Оорк, а я твоя навеки.
   Наконец, он дрогнул и тихо шепнул, сжимая моё тело в своих объятьях:
   - Вирати, любимая, как же я мечтал об этой минуте.
   Не знаю, что сказала бы про это моя мать, но на следующее утро я вышла из каюты Оорка вместе с ним с таким гордым и независимым видом, что никто не посмел посмотреть на нас насмешливо. Когда началось построение, я при всех поцеловала Оорка и побежала к ближайшей кабине пневмотранса. У меня было ещё целых четыре минуты для того, чтобы прибыть в расположение своего отряда. Правда, меня оттуда быстро вытурили и сказали, что моё место уже занято и теперь я числюсь в штате профессора Бор Заана.
   Во время обеда я сидела за столом вместе с Каем и Оорком и мой брат смотрел на нас обоих такими счастливыми глазами, что я чуть не заплакала. С той поры я больше не расставалась с Оорком ни на минуту и когда мы высадились на Ратитайрисе, то для нас уже был построен большой и красивый дом. Все последующие годы я одновременно училась и работала. Не знаю, Джейн, говорил ли вам об этом Эмиль, но я за эти годы получила специализацию в семнадцати дисциплинах и сделала несколько десятков научных открытий. Хотя надо сказать, что никто из нас не сидел сложа руки.
   Мы прожили с Оорком на Ратитайрисе очень долгую жизнь и так уж получилось, что мы были неразлучны. Может быть этому способствовало то, что благодаря Эму мы обрели на этой планете вечную молодость. Все эти годы мы любили друг друга и хотя меду нами и случались размолвки, мы всё равно мирились и наша любовь продолжалась. - Ольга, вдруг, рассмеялась и воскликнула - В нашей среде из-за этого даже появилась такая форма проклятья: - "Чтоб тебя твоя жена любила так же, как Вирати Оорка!"
   А ещё про нас все говорят, что мы и через миллион лет не расстанемся. Правда, единственное, чего мне так и не довелось испытать, так это радости материнства. В те времена, когда мы готовились пройти сквозь тысячелетия, это было просто невозможно, а теперь мы ждём того дня, когда сможем улететь с Земли на Новую Атлантиду. Мы ведь находимся на этой планете лишь временно и как только люди смогут обойтись без нас, мы вновь начнём искать во Вселенной галактику Хизан. Вот и всё что мы хотели вам рассказать о себе, Джейн.
   Завершив свой рассказ, Ольга улыбнулась, но не широко и открыто, к она это делала всегда, а застенчиво, словно бы виновато. Для Джейн её рассказ о Талисмане Толрина был всего лишь литературной гиперболой и она не минуты не сомневалась в том, что истинные причины катастрофы лежали совсем в другом. Подумав об этом, она тихо сказала:
   - Ольга, даже если всему виной был Талисман Толрина, всё произошло по более глубоким причинам и я склонна видеть в этом руку Божью. Не знаю, веришь ли ты в Бога так же, как и я, но это именно так. Во Вселенной такое неподвластно никому, кроме Бога.
   - Я тоже иногда так думаю, Джейн, но ты не забывай о том, что это именно я попросила Талисман Толрина унести меня и Оорка подальше от Юрайе.
   После этих слов в воздухе повисла тягостная пауза. У Джейн не было никаких вопросов к Ольге Браво и она не находила повода для того, чтобы уйти. Правда, всё разрешилось само собой. Ольгу вызвал по интеркому Эд Бартон и Джейн, извинившись, ушла. Вернувшись в свою каюту она без сил рухнула на диван. Ей ни с кем не хотелось разговаривать и на её счастье даже Элвис ушел куда-то. Она лежала на диване и снова думала о том, что означали все эти бесконечные исповеди, понимая, что всё это не было ни прихотью этих странных существ, ни каким-либо случайным стечением обстоятельств. От раздумий её оторвали колокола громкого боя и объявление о том, что космический корабль готовится к старту.
  
   Галактика "Млечный Путь", межзвёздное пространство, борт космического корабля "Уригленна" двигающегося в направлении звёздной системы Ярило.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

13 ноября 2025 года, 14 часов 10 минуты

по Гринвичу

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   Покинув звёздную систему Альфард, "Уригленна" полетела к планете со странным названием Лада. Так, во всяком случае, объявил по громкоговорящей связи командир этого корабля, космос-адмирал Серж Ладин, которого Джейн всё чаще называла про себя Кайором Клиотом. Её вообще-то очень удивляло то обстоятельство, что все интари решили взять себе земные имена. Ей казалось, что им куда логичнее было бы называть себя так и тысячи лет назад. Того обстоятельства, что все они имели за эти десятки тысяч лет множество других имён, она в расчёт не брала.
   Сидя в противоперегрузочном кресле Джейн снова задумалась о том, зачем интари рассказывали ей о себе так подробно и что за этим стояло. Репортёрская привычка анализировать каждое событие, взяла верх и она принялась рассуждать. То, что её, глупую, надменную и до жути реакционную американскую журналистку, вдруг, допустили к таким сокровенным тайнам, она давно уже не считала своей заслугой. Дело тут, явно, заключалось не в том, что она писала статьи направленные против деятельности Антикриминального Трибунала.
   С какой бы стороны Джейн не рассматривала этот вопрос, всё сводилось только к одному, - она действительно одна из интари. Самым обидным и мучительным для Джейн было то, что она совершенно не помнила ни своих родителей, ни своего детства. Жизнь начиналась для неё с того момента, когда она, будучи маленькой девочкой со сломанной рукой, вся избитая и исцарапанная, с кровоточащей раной на животе, брела по джунглям Венесуэлы. Как она попала туда ей было неизвестно. Её подобрал на просёлочной дороге и доставил в госпиталь полицейский патруль.
   Первое время она даже не могла говорить и только плакала и вздрагивала о какого-то безотчётного страха, когда к ней кто-нибудь обращался. Джейн уже почти выздоровела, когда в госпиталь приехал агент ФБР Брайан Торп, который был подчинённым её отца. Он договорился обо всём с властями и увёз её в штаты, в Нью-Йорк. Именно от Брайана, тогда уже пожилого человека, она и узнала о том, кем были её родители.
   Отец Джейн, Майкл Коллинз, был секретным агентом ФБР работающим в Южной Америке под прикрытием. Они жили в Медельине и в его задачи входило выявлять каналы поставки наркотиков не только из Колумбии, но и из других стран, выдавая себя за одного из крупных наркобаронов. Мать Джейн звали Изабеллой, но ещё у неё была бабушка Росита, о которой Брайан рассказывал с невероятным воодушевлением и восторгом. Это уже позднее, когда Брайана не стало, Джейн поняла, что он был её любовником.
   Хотя деятельность Майкла Коллинза и его спецгруппы была очень успешной, а результаты просто великолепными, так как и удалось не только перекрыть множество каналов поставки наркотиков, но и разгромить десятки банд наркоторговцев, сталкивая их друг с другом, американское правительство приняло решение ввести свои войска в Колумбию. Поскольку американцев в этой стране не очень-то любили, то эта военная акция очень скоро из прогулки превратилась в кровопролитную войну, в которой гибли тысячи людей.
   Майкл Коллинз принял в тот момент единственно верное решение и отдал своим людям приказ о срочной эвакуации, согласовав свои действия с военными. Большая часть его отряда покинула Колумбию успешно. Из этой страны, да, и из Южной Америки до Майами долетели все самолёты кроме одного, того самого, в котором летел с семьёй Майкл Коллинз. Брайан Торп так никогда и не узнал о том, что именно послужило причиной смерти его лучшего друга и непосредственного начальника, взрыв на борту, обстрел с земли или ракета пущенная с какого-либо самолёта или вертолёта.
   Так или иначе, но небольшой реактивный самолёт Майкла Коллинза, оснащённый и вооруженный не хуже истребителя F-16, взорвался в воздухе и его обломки рухнули в джунгли Венесуэлы. Самым неприятным открытием для Брайана явилось то, что ФБР осталось равнодушным к этому известию и даже не предприняло никаких мер для расследования этой катастрофы. Майкла Коллинза просто списали со счетов, словно отслуживший свой век компьютер.
   К тому же всю его группу расформировали и разбросали чуть ли не по всему миру, а самого Брайана уволили на пенсию без объяснения причин. Впрочем, именно это как раз и позволило ему отправиться в Венесуэлу и провести там расследование. Он нашел свидетелей взрыва самолёта, но никто из них так и не смог объяснить ему его причин. Зато все они в один голос говорили, что уже через полчаса в небе появились американские вертолёты. Брайан облазил все джунгли в этом районе, но не нашел никаких обломков, хотя и обнаружил места их падения. Кто-то прибрался здесь до него и сделал всё так чисто, что не осталось никаких следов.
   Правда, Брайану посчастливилось найти Джейн, но и это ничего ему не дало, так как девочка в результате шока полностью потеряла память и не могла рассказать ему о том, что случилось на борту самолёта и как ей удалось спастись. Брайан Торп перевёз Джейн в Нью-Йорк и определил её в католический приют, считая, что там она получит куда более лучший уход и заботу, чем в его холостяцкой квартире. Нет, он не бросил Джейн. Наоборот, Брайан сделал всё от него зависящее для того, чтобы Джейн знала о том, кем были её родители.
   Увы, но судьба Брайана Торпа оказалась столь же несчастливой, как и судьба его друга. Через два с лишним года после выхода в отставку он стал случайной жертвой перестрелки между полицейскими и грабителями банка, попав под перекрёстный огонь. Таким образом оборвалась единственная ниточка, связывающая Джейн Коллинз с прошлым и вот теперь она стала всё чаще задумываться о том, кем были её мать и бабушка. Неужели Хранительницами? А если это было не так, то почему интари проявляли о ней такую заботу? Что-то подсказывало Джейн, что ответ она должна искать в самой себе.
   Джейн рассуждала следующим образом: - "Если я стала жертвой этих вампиров из "Юнион Петроникс", этими чертовыми охотниками за крулосами, то тогда всё понятно. Это они подстроили взрыв на борту, а мои мать и бабушка спасли меня, опустив на землю. Раз так, то и сами они тоже остались в живых, но попали в плен к этим негодяям. Они удалили из моего тела крулоса, а меня бросили погибать в джунглях, ведь я была им уже не нужна. Я потеряла родителей в 2006 году, Брайан погиб в конце 2008, а интари вычистили это гадюшник в 2009, из чего следует, что с того самого времени они вели меня. Для того, чтобы мой крулос не погиб, этим гадам был нужен донор, а им могли быть только мои мать и бабушка. Если я интара, то кто-то из них должен был обязательно остаться в живых, но тогда почему они не взяли меня к себе, а оставили в приюте? Этому может быть только одно единственное объяснение, я не простая интара и Эду Бартону нужно было, чтобы я выросла и повзрослела. Кто же тогда я такая?"
   На этот раз Кайору Клиоту не было нужды соблюдать правила безопасности космических полётов вблизи Земли и потому разгон "Уригленны" продлился всего три часа. Элвис так и не появился, а идти куда-либо Джейн не хотелось. Она встала из противоперегрузочного кресла и прошлась по гостиной, припоминая, что ещё могло бы быть ей полезным в её попытках понять, кто она такая. Внезапно, она вспомнила Спироса Кодзакиса и его рассказ о том, как в человеке проявляется Сила, а вспомнив, весело рассмеялась и, хлопнув себя ладошкой по лбу, воскликнула:
   - Боже, какая же я всё-таки дура!
   Джейн уже стало ясно, что Эд Бартон, явно, не хотел вмешиваться в её жизнь до определённой поры и, вероятно, на то у него имелись достаточно веские причины. Ясно ей было и то, что этот парень ничего не делал случайно, он для этого слишком хорошо организован. А раз так, то и исповедь Спироса Кодзакиса имеет под собой какую-то основу. Поняв какую именно, она даже рассмеялась и снова воскликнула:
   - Господи, это же ведь так просто!
   Оглядевшись вокруг, Джейн стала соображать, где бы ей было удобнее заняться тем, что Спиро называл сенситивной медитацией. Гостиная показалась ей для этого далеко не самым подходящим местом и она прошла в зимний сад-оранжерею. Там она быстро скинула с себя космокомбинезон и осталась в одном нижнем белье. Немного подумав, она сняла с себя бюстгальтер и кружевные трусики, после чего прошлась босиком по аккуратно подстриженному газону и села под большим цветущим кустом какого-то неизвестного ей тропического растения, возможно внеземного.
   Немного поёрзав задом по шелковистой траве, Джейн приняла позу лотоса, сочтя гимнастику йогов вполне приемлемой в этом случае. Если она действительно является спящим сенситивом, то ей следует поскорее проснуться. Сделав несколько глубоких вздохов, она расслабилась, постаралась отрешиться от всего постороннего и постаралась сконцентрировать всё внимание на своём позвоночнике, представив себе, как её тело пронизывает неведомая космическая энергия. Однако, из этого ничего не вышло, но Джейн не стала отчаиваться и постаралась расслабиться ещё больше, до полного слияния с травой и ароматами оранжереи.
   У неё по-прежнему ничего не получалось и тогда, вдруг, она представила себе, что сидит не на траве, а на Элвисе и даже физически ощутила его в себе. Вот тут-то вместе с наслаждением, вызванным этой сексуальной фантазией, к ней и пришло то самое ощущение, о котором рассказывал ей Спирос Кодзакис. От крестца вверх по позвоночнику побежала тёплая, пульсирующая струйка и Джейн замерла, почему-то прижав ладони к грудям. Странно, но от этого ощущение тепла в позвоночнике стало ещё более отчётливым и у неё в голове, вдруг, мелькнула мысль: - "Какая же я всё-таки похотливая сучка. Даже сенситивная Сила приходит ко мне через вагину".
   Правда, уже в следующий момент, когда в её голове словно что-то взорвалось горячей вспышкой, Джейн перестала думать о сексуальном наслаждении. Хотя глаза её и были закрыты, она, вдруг, увидела какое-то золотистое сияние, осветившее всё вокруг. Затаив дыхание, она стала распускать это сияние во все стороны от себя и увидела оранжерею не глазами, а каким-то внутренним зрением, сразу во всех направлениях. Её сверхзрение плавно расходилось во все стороны и теперь она видела не только оранжерею, но и другие комнаты их огромной каюты и даже то, что лежало за её пределами, пройдя этим внутренним взглядом сквозь толстенные, метров шести, не менее, потолок и пол.
   Как и рассказывал ей об этом Спирос, все предметы виделись ей почти прозрачными. Материально плотными, но всё равно полупрозрачными, они делались только тогда, когда Джейн концентрировала на них своё внимание. Так же внезапно в её поле зрения попал первый человек, это, кажется, был Диего, штурман "Уригленны", который шел в сторону командного поста весело и беспечно. Когда она сконцентрировала своё внимание на этом парне, то он, видимо, почувствовал это и заулыбался ещё шире и дружелюбнее.
   Видя это, Джейн набрала полную грудь воздуха, ещё сильнее сдавила свои груди руками и стала вглядываться в голову Диего, стараясь проникнуть в его мысли. Почти тотчас золотистое сияние, как бы угасло, но не исчезло совсем. Всё вокруг Джейн стало призрачным и размытым и даже фигура смуглого, рослого красавца Диего сделалась нечёткой, но зато ей стало отчётливо видно его сознание. Не мозг, а именно то, что в нём было заключено, - сознание этого весёлого и бесшабашного парня, которое предстало перед девушкой в виде радужного ёлочного шара.
   Словно протянув руку-луч, она коснулась этого шара и он тотчас отразился яркой вспышкой-образом, - обнаженная, улыбающаяся девушка склоняется над ней. Буквально в ту же секунду Джейн поняла, что это было воспоминание Диего о сегодняшней ночи, которую он провёл с девушкой-андроидом Синтией. Именно потому-то этот парень и был так весел весь день и даже теперь, вечером, он всё ещё думал о ней. Внезапно, лёгкий, радужный и искрящийся шар, будто окаменел, подёрнулся дымкой и тотчас она увидела внутри себя слова:
   - Добрый вечер, мисс Джейн. Извините меня за то, что я закрылся, но у нас не принято подглядывать в чужое сознание без разрешения.
   Джейн испуганно вздрогнула, но контакт с Диего на этом не прекратился. Этот парень, окутанный серебристой дымкой, словно приоткрыл перед ней дверь, выпустив из себя широкий луч голубоватого света. Не зная как послать ему телепатемму, она сосредоточенно наморщила лоб и, сжимая свои груди ещё сильнее, мысленно сказала, рисуя перед собой вежливую, извиняющуюся улыбку:
   - Диего, простите меня, но я впервые разговариваю с человеком невербальным образом. Хотя Спиро и предупреждал меня об этом, я совсем забыла о том, что у телепатов есть свои правила. - Не удержавшись, она всё-таки добавила - Правда, вам вовсе нечего стыдиться. Синтия, на мой взгляд, самое настоящее чудо. Даже в ваших воспоминаниях она была просто прелестна.
   Кажется, Диего всё-таки немного обиделся на Джейн, раз сказал ей мысленно в ответ:
   - Вы тоже, мисс Джейн, излучаете просто потрясающие волны сексуальности. - Видимо, спохватившись, он добавил - Похоже на то, мисс Джейн, что так вам было легче сконцентрироваться? Ничего, это обычное дело для новичков, особенно если они начинают чувствовать себя сенситивами не в раннем детстве, а когда повзрослеют. Вы хотите продолжить наше общение, Джейн?
   Диего замедлил шаги, но для Джейн и этого короткого телепатического контакта вполне хватило для того, чтобы понять главное, она действительно была одной из интари. Послав штурману ещё один визуальный образ, - своё сосредоточенное лицо, она мысленно сказала:
   - Нет, Диего, я вовсе не хочу вас задерживать. Вероятно, общаться телепатически с такой неумёхой, как я, это весьма затруднительно. Правда, у меня к вам очень большая просьба, не надо никому рассказывать о том, что я общалась с вами телепатически. - Не выдержав, она всё же спросила его - Диего, скажите, я действительно одна из тех интари, которые не смогли прийти ко дню откровения?
   - Не знаю, мисс Джейн. - Увидела она в своём сознании ответ Диего - Возможно это так, а может быть вы просто одна из наших близких родственниц. Поверьте, мисс Джейн, в вашем происхождении для нас столько тайн и загадок, что мы просто не знаем, что и думать на ваш счёт. Возможно, что администратор Бартон сумеет во всём разобраться, а может случиться и так, что вы сами найдёте ответы в своей собственной памяти. В любом случае, мисс Джейн, я буду молчать, как рыба, и не выдам вашей тайны. Так что вы можете смело начать сенситивные тренировки. Всё равно в этом полёте на борту "Уригленны" нам всем запрещено использовать Силу без крайней надобности. Но если вам это, вдруг, потребуется, мисс Джейн, то я в любой момент приду к вам на помощь. Для этого вам нужно всего лишь мысленно позвать меня или на мгновение вспомнить то, как сияли мои мозги. До свидания, Джейн.
   Вот теперь Диего отключился по-настоящему и Джейн снова стала видеть мир своим внутренним зрением, как и прежде, в золотистом сиянии. Правда, очень скоро это ей наскучило. Девушке хотелось поскорее испытать себя и узнать о том, что ещё ей доступно, как сенситиву. Открыв глаза она снова сдавила свои груди руками и даже стала пощипывать пальцами соски, стремясь заставить тепло струиться вдоль позвоночника, как можно сильнее. Это ей удалось и она, желая увеличить свою Силу, опустила правую руку и коснулась низа живота. Вот тут её спину действительно просто обожгло огнём.
   Не закрывая глаз она заставила своё сознание видеть себя со стороны и плавным мысленным движением приказала своему телу воспарить над травой, после чего, паря на высоте метра в два, подняла с травы свой комбинезон, бюстгальтер и трусики. Джейн была просто поражена тому, как послушно повиновались ей эти вещи. Улыбнувшись, она заставила бюстгальтер и трусики расправиться и, глядя на себя со стороны, придала им такую форму, словно они были надеты на её тело. При этом ей не составляло особого труда, как бы примерить их на себе, после чего она заставила себя увидеть их одетыми на своё тело и мгновенно совместила два изображения.
   В результате и бюстгальтер, и трусики действительно оказались на её теле, правда, без некоторой накладки не обошлось. Из-за того, что она по-прежнему сжимала одной рукой свою грудь, а второй гладила себя по лобку, девушка получила весьма чувствительный удар по своей ладони и слегка прищемила пальцы резинкой. Рассмеявшись, Джейн, не опускаясь вниз, приняла позу стоящего человека и быстро надела на себя телепортом космокомбинезон и космобутсы. Для начала ей и этого было достаточно.
  
   Галактика "Млечный Путь", межзвёздное пространство, борт космического корабля "Уригленна" двигающегося в направлении звёздной системы Солнце.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

13 ноября 2025 года, 14 часов 10 минуты

по Гринвичу

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   Последней колонией землян, которую посетила Джейн Коллинз, был Мичиган, мир населённый исключительно бывшими жителями Соединённых Штатов Америки. Однако, по большому счёту, это уже не имело для неё никакого значения, хотя мичиганцы и были готовы носить её на руках. В первую очередь потому, что она была первым и пока что единственным главным контролёром Трибунала, происходившим родом из Штатов.
   Бывшие американские гангстеры, наркоторговцы и просто уличные бандиты с гордостью показывали своей соотечественнице всё то, чего они достигли за минувшие годы, прошедшие с момента начала освоения этой планеты. Мичиган, на взгляд Джейн, значительно проигрывал многим другим мирам хотя бы потому, что это был просто какой-то курортный мир. На Мичигане не было ни огромных гор, как на Халифате, ни величественных лесов, как на Ладе, ни буйных джунглей, как на Санта-Монике. Да, и сама фауна на этой планете, где самое крупное животное было не крупнее козы, отличалась просто редкостным миролюбием.
   Может быть потому мичиганцы и были такими добродушными весельчаками-фермерами. Самым излюбленным видом транспорта у них повсеместно были флайеры и лошади, а потому никого не удивляло то, что прилетев в свою столицу, Нью-Чикаго, мичиганский фермер выводил из флайера горячего жеребца, садился на него верхом и скакал по свои делам. У них даже современные, комфортабельные отели и те были оснащены компьютерезированными, насквозь прокондиционированными конюшнями, а их хозяева зазывали к себе посетителей не столько рассказами о роскошных номерах, сколько сообщениями о том, как хорошо они умеют ухаживать за лошадьми и тем, какая чудесная у них кузня, в которой они смогут поставить на ноги вашему гнедому или каурому любимцу чудо-подковы, оснащённые микроантигравами.
   Второй особенностью Мичигана было то, что на нём Джейн увидела подлинный расцвет науки и самых современных технологий. Собственно говоря мичиганцы даже не нуждались в своих флайерах и мустангах, ведь каждое ранчо и так было оснащено нуль-трансами. Просто такие это были люди, все сплошь лихие ковбои, превосходные пилоты и талантливые учёные. Ну, и, разумеется, никто из мичиганцев и не думал ворчать по поводу того, что всех их когда-то сцапал за шкуру Всемирный Антикриминальный Трибунал.
   На Мичигане Джейн нашла буквально всё, что составляет гордость любого действительно цивилизованного мира. Всё, кроме двух вещей, - армии и полиции. Ну, относительно армии и так всё было ясно, так как все мичиганцы поголовно были готовы выступить не только на защиту своего мира, но и Земли и всех других колоний, хотя полторы сотни боевых космических кораблей, явно, простаивали без дела. Гораздо труднее Джейн было понять, что они наотрез отказались от полиции. Правда, даже в том случае если бы она у них и была, то полицейские просто взвыли бы от безделья.
   Впрочем, тут мичиганцы были не одиноки. Ни в одной из колоний Джейн, как она не старалась, не смогла найти никакого проявления криминала. Когда она, посетив первую колонию, Ладу, и поговорив с Василием Седых, попыталась узнать у него о том, случаются ли на этой планете преступления, он дико расхохотался и промычал ей сквозь смех:
   - Джейн, ты что, издеваешься? Да, какие тут могут быть преступления? И, главное, против кого они будут направлены? Ограбления? Ага, как же, попробуй ты здесь кого-нибудь ограбить. Воровство? Да, тут краденное и сбыть-то некуда, а если тебе что-то нужно, то зачем воровать, когда можно пойти и отовариться в любой лавке. Наше главное богатство это лес и урановая руда, Джейн, и этого добра мы можем добывать столько, что завалим ими рынки во всех колониях. А потому мы тут все люди не бедные. Эдька ведь только на словах суров, а на деле он добрейший человек. Хотя он то и дело говорит о том, что мы сами должны построить корабли с тахионным приводом, вот уже пять лет между колониями курсируют целых три десятка грузовых кораблей.
   Джейн и в самом деле так и не смогла найти в Даждь-граде ни одного осужденного преступника, хотя полиция у ладиан всё-таки была. При этом никто, в том числе и она сама, не смог бы назвать ладиан такими уж пай-мальчиками. Это были сильные, смелые и мужественные люди, которые при необходимости запросто могли пустить в ход кулаки, но только в том случае, когда таким образом решались принципиальные споры, никто не считал такие поединки нарушениями правопорядка, если они происходили в полном соответствии с правилами ладиан. По этим самым правилам самая банальная драка превращалась в почти спортивный поединок и уже не была таковой.
   Однажды такой поединок произошел из-за неё и в нём, как это ни странно, принял участие её новый друг и гид Василий Седых. Причём это как раз он и вызвал недовольство одного парня тем, что позволил себе довольно резкое высказывание по поводу её статей. Тому парню, которого звали Яромиром, в общем-то было плевать на то, о чём писала Джейн. Просто он считал, что критиковать журналиста нельзя ни одному чиновнику, так как это является посягательством на свободу слова. Хотя Василий Седых давно уже не был чиновником, фингал под глаз он себе в то утро схлопотал.
   Джейн поражало то, как жили люди в колониях и особенно её удивила колония на планете Аматерасу. Этот мир был заселён совсем не так, как все остальные. Японские бандиты из преступного сообщества, называемого якудза, добровольно покинули Землю. Однако, переселившись на эту планету они не то сохранили, не то выстроили, подобно ладианам, какой-то свой собственный уклад жизни настолько отличавшийся от всего того, что ей довелось увидеть, что она была поражена этим до глубины души. Это был мир самых настоящих самураев, в котором во главу угла стояла воинская доблесть.
   Аматори, так называли они себя, видели смысл в жизни только в том, чтобы быть в любой момент готовым к схватке с врагом. Как это ни странно, но среди них было намного больше сенситивов, нежели среди остальных землян. Аматерасу, как и большинство колоний, тоже была довольно мирной и безопасной планетой, но аматори и тут умудрялись находить трудности, чтобы потом их преодолевать. Вот только Джейн было не совсем понятно, с кем именно эти типы, вооруженные вибромечами, собирались воевать.
   Всех интари и особенно Эда Бартона они чуть ли не боготворили, планету Земля считали центром Вселенной, а колонии землян её детьми. Зато науку со всеми её сложностями аматори считали эдакой трудовой повинностью, которую настоящему воину требовалось отбывать не только со всем смирением, но и чрезвычайно ревностно. О своих научных достижениях аматори говорили неохотно, зато то и дело норовили показать Джейн своё искусство владения вибромечом и наручными генераторами силового поля, ну, а те, кто на это был способен, показывал ей свою сенситивную Силу.
   А ещё все аматори были до жути благородными. Порой её даже бесило то, что вчерашние преступники, вдруг, стали чуть ли не поголовно такими праведниками. Джейн даже стала подозревать, что всех этих людей подвергли сенситивной психокоррекции, но она прекрасно понимала, что это не так. Интари слишком сильно любили людей, чтобы взять и просто так, без очевидной надобности, полностью их изменить психику.
   К тому же Джейн прекрасно понимала, почему все эти люди так быстро изменили свои прежние взгляды на жизнь. С одной стороны причиной тому была расовая, этническая и религиозная сегрегация, которая стала нормой в большинстве миров. Когда твой сосед имеет точно такой же цвет кожи и разрез глаз, что и у тебя, ненавидеть его гораздо труднее. Ну, и вдобавок к этому твой сосед физически ничуть не слабее тебя, да, и интеллектуально ничем от тебя не отличается, а если учесть то, что вы оба одинаково молоды, красивы и у вас обоих имеются абсолютно одинаковые шансы преуспеть в жизни, то уже не то что не остаётся места для вражды, но даже и для элементарной неприязни.
   Даже на Европе, где были собраны представители различных рас и народов, Джейн не встретила ни одного из всех тех пороков, которые так портят людям жизнь на Земле. Правда, все европейцы были поголовно протестантами, а влияние церкви на этой планете было весьма велико, хотя и она претерпела некоторые изменения. Так что и у жителей этой планеты не было проблем с тем, что называют рецидивом преступных наклонностей.
   С религией в колониях дело вообще обстояло весьма курьёзно и даже в мусульманских мирах она очень сильно видоизменилась. Любого муллу с Халифата куда больше интересовала фундаментальная наука, нежели то, что его паства совершала намаз лишь от случая к случаю. Ни о каком фундаментализме на этой планете вообще не шло даже и речи. Более того, богословы уже отыскали в Коране добрых две дюжины косвенных ссылок на присутствие интари на Земле, а в трёх случаях отмечали то, что Эмиль Борзан был прямо упомянут в этой священной книге. К тому же биография пророка Мухаммеда, написанное им, была настольной книгой каждого муллы.
   Не смотря на то, что Джейн иногда злилась, видя такие достижения в колониях, путешествие ей очень понравилось и она нашла себе множество новых друзей. Правда, при этом она остро завидовала жителям этих миров, но не за себя лично, а за всю планету Земля в целом. Ей казалось несправедливым, что в то время, как к услугам жителей этих миров были предоставлены клиники клеточной регенерации и физиологической реконструкции, для землян это является несбыточной мечтой.
   Угнетало её также и то, что большинству землян не было ничего известно об интари и о том, что в космосе можно совершать полёты со сверхсветовой скоростью, что смерть не является не необратимым фактом, равно как и то, что на свете есть такая штука, как сенситивные способности. По мнению Джейн, которое она не спешила никому высказывать, всё это очень походило на дискриминацию жителей Земли. Причём в первую очередь самых законопослушных людей. В то время, как самые закоренелые преступники получили от интари всё лучшее, им не только не досталось ничего, так ещё от них всё это скрывалось самым тщательным образом.
   За время полёта Джейн очень сильно прибавила в сенситивном мастерстве. В основном благодаря тому, что её тайным учителем и наставником стал старший штурман "Уригленны" Диего Санчес, Элвис частенько отсутствовал, а Эд Бартон и его друзья давали девушке побыть в одиночестве. Легко освоив азы сенситивизма, она быстро прогрессировала и вскоре стала, по словам Диего, вполне приличным новичком для отряда настоящих сенситив-коммандос.
   Джейн сама не понимала, почему так получается и порой у неё складывалось такое впечатление, что этому её научили мать и бабушка ещё в раннем детстве. Сама она, во всяком случае так и не смогла открыть в себе воспоминания о тех днях, когда она жила в Медельине вместе с родителями и бабушкой. К той мысли, что она, возможно, сможет снова увидеть если не их обоих то уж точно кого-либо из них, Джейн уже привыкла, хотя её просто бесило, что Эдвард Бартон поступил с ней так жестоко, не позволив им жить вместе.
   Свой гнев она в себе тщательно подавляла, понимая, что для этого, скорее всего, у него были очень веские причины. Да, и какой смысл ей было выплёскивать своё раздражение на того человека, который взвалил себе на плечи такой непосильный груз. Ну, и ещё от скороспелых выводов Джейн удерживало то, что на "Уригленне" в этом полёте был собран весь командный состав экспедиции. В этом она убедилась тогда, когда попросила Элвиса добыть для неё такого рода информацию.
   Ознакомившись со списком экипажа и прочитав краткие досье на каждого его члена, она сразу же поняла, что после Мичигана что-то непременно произойдёт, а потому стала терпеливо дожидаться развязки и она, наконец, наступила. Сразу после завтрака Эмиль Борзан попросил её и Элвиса прибыть в медицинский отсек командного поста. На вопрос Джейн, чтобы это могло означать, андроид ответил:
   - Джи, хотя я и не посвящён в планы Эда полностью, кажется, именно сегодня ты получишь ответы на все свои вопросы. По-моему, эти ребята готовы к этому. А ты готова?
   Джейн усмехнулась и сказала с издёвкой:
   - Ну, надо же, оказывается даже ты был посвящён в планы этих великих конспираторов. Элвис, я ведь не дура, чтобы не понимать очевидного. Разумеется, я давно уже догадалась, что являюсь одной из вас. Правда, мне непонятно другое, зачем Эд Бартон устроил весь этот фарс, который тянулся так долго.
   Элвис покачал головой и сказал печальным голосом:
   - Ах, Джи, если ты и в самом деле окажешься той самой интарой, то ты сама поймёшь, что Эд не мог поступить иначе. Тогда и ко мне ты тоже будешь относиться по другому.
   Вид у андроида был таким грустным, что Джейн не выдержала, поцеловала его и сказала:
   - Элвис, я уже никогда не смогу относиться к тебе иначе. Поверь, кроме тебя мне не нужен никакой другой мужчина.
   Тот улыбнулся ей в ответ и тихо пробормотал:
   - Да, уж, как же. В самое ближайшее время ты устроишь мне такую головомойку, что и сама этому удивишься.
   Потрепав своего мужа по вихрам, Джейн воскликнула:
   - О, да! Временами ты являешься домой таким чумазым, что тебе и в самом деле впору устраивать головомойку!
   Для визита к Эмилю Борзану Джейн решила одеть не космокомбинезон, к которому она уже успела привыкнуть, а строгий, тёмно-синий костюм с голубой блузкой и красным, в белую полоску, галстуком. Такой наряд ей казался куда более уместным для предстоящего разговора. Стараясь не думать о том разговоре, который ей предстоял, она уверенным шагом направилась к капсуле пневмотранса. Теперь для неё уже не составляло особого труда набрать нужный код и Элвису не пришлось ей ничего подсказывать.
   Хотя она ожидала увидеть в медицинском отсеке ещё и Эда Бартона вместе с Сержем и Ольгой, их к её удивлению, там не оказалось. Да, и сам профессор Борзан, одетый в белый халат, с первой же минуты повёл себя с ней, как с пациенткой.
   - Доброе утро, Джейн. Прошу вас раздеться за той ширмой и надеть на себя ту рубаху, которая там висит.
   Пока девушка переодевалась в белую миксовую рубашку с короткими рукавами длиной до колен, Эмиль Борзан, насвистывая, готовил к работе какое-то медицинское оборудования. Недоумевая, она вышла из-за ширмы. До этого дня состояние её здоровья ни разу не беспокоило не только никого из интари, но и её саму и потому Джейн, вдруг, пробил лёгкий озноб. Чуть больше года тому назад она проходила в госпитале полный медицинский осмотр и тогда врачи, от которых зависело полетит она на экскурсию в космос или нет, сочли девушку абсолютно здоровой. Подходя к кушетке, на которую ей жестом указал Эмиль Борзан, она, сдерживая волнение спросила:
   - Профессор Борзан, это простая формальность или вы считаете, что я чем-либо больна?
   - Ну, что вы, Джейн, вашему здоровью обычный человек может только позавидовать. - Весело ответил он присаживаясь рядом с кушеткой на белый, пластиковый стул.
   Девушке такой ответ показался смешным, как и то, что этот интар продолжал свою игру, так усердно показывая ей, будто он и в самом деле считает её обычным человеком. Присаживаясь на кушетку, Джейн негромко сказала:
   - Но в том-то всё и дело, профессор, что я не обычный человек. Ведь я же сделана из того же теста, что и вы все?
   Эмиль Борзан улыбнулся и сказал насмешливо:
   - Ну, милая Джейн, если вы об этом догадались только сейчас, то значит я был слишком высокого мнения о ваших умственных способностях. На мой взгляд вы должны были понять это ещё на лунной базе. Ладно, об этом мы ещё успеем поговорить, а сейчас ложитесь, я вас осмотрю.
   Джейн прикусила губу от смущения и была только рада тому, что Эмиль Борзан не стал развивать этого тезиса. Как только она легла на кушетку, из диагностической машины выдвинулись две штанги с биосканерами и с тихим жужжанием стали двигаться вдоль её тела от головы до пяток. Глядя на монитор, которого она не могла видеть, он весело сказал:
   - Прекрасно, никаких изменений за последние две недели не произошло. - Видя удивление в глазах девушки, он пояснил всё таким же весёлым голосом - Не удивляйтесь, Джейн, но вы для меня самый важный пациент из всех тех, которые только были у меня когда-либо, а потому ваша кровать представляет из себя очень чувствительный биосканер. А теперь мы с вами проведём самый последний тест, Джейн.
   Не вставая со своего стула, Эмиль Борза достал из шкафчика, стоявшего неподалёку, какой-то массивный цилиндр тёмно-синего цвета. Судя по всему весьма тяжелый. Поставив его себе на колено, он набрал на крышке какой-то код, открыл его, словно обычный термос и вынул из него прозрачную, пластиковую мензуру, в которой плавало в красноватой жидкости какое-то живое существо.
   Едва только Джейн увидела этот овальный, студенистый комочек нежно-розового цвета, она сразу же подумала, что это её крулос. Сердце её бешено заколотилось и она спросила профессора Борзана хриплым от волнения голосом:
   - Эмиль, это мой крулос?
   - Ну, теперь у меня на этот счёт почти нет никаких сомнений, Джейн. - Поднеся крулос к ней поближе, он добавил радостным голосом - Нет, вы только посмотрите на то, как он завертелся. Сразу видно, что чувствует близость своей хозяйки.
   Крулос в мензуре действительно, словно с ума сошел. Он то вытягивался, то принимал, вдруг, почти шарообразную форму. Джейн села на кушетке и протянула руки к мензуре и Эмиль Борзан передал её девушке. Она прижала мензуру с крулосом к своей груди и тот буквально расплющился, явно, стремясь прильнуть к своей хозяйке, с которой был так жестоко и бессердечно разлучён. С мольбой посмотрев на улыбающегося Эмиля, она спросила:
   - Доктор, вам нужно разрезать мне живот, чтобы поместить в меня крулоса.
   Профессор Борзан от этих слов смутился так сильно, что весь залился краской. Подзывая к себе жестом Элвиса, он сказал запинаясь от смущения:
   - Ну, в общем этого не нужно делать, Джейн, ведь в вашем теле и без того есть нужное... Гм, отверстие. Пожалуй, моя помощь вам не понадобится. С этим может прекрасно справиться ваш ненаглядный Элвис.
   Только теперь Джейн вспомнила то, что Эмиль Борзан рассказывал ей о крулосах и о том, где в теле человека они размещаются. Вместе с тем ей захотелось немного поиздеваться над старым профессором имеющим вид двадцатипятилетнего парня и она, протягивая ему мензуру, сказала:
   - Но профессор Борзан, вам, как врачу, я доверяю куда больше, чем Элвису. Разве вы можете поручить такую важную операцию моему мужу?
   Эмиль Борзан вскочил со стула, прытко отпрыгнул назад и, яростно замахав руками, воскликнул:
   - Бог с вами, Джейн! Я ведь вам не врач-гинеколог и к тому же у Элвиса это действительно получится намного лучше, чем у меня. - Поняв, что над ним просто посмеялись, он погрозил пальцем и добродушно проворчал - Ох, уж, мне эти ваши шуточки. - Повернувшись спиной, он принялся объяснять девушке - На то, чтобы крулос соединился с той своей нервной структурой, которая пронизывает всё ваше тело, Джейн, уйдёт примерно три часа, ну, а потом я дам вашему крулосу сигнал и произойдёт передача информации или, как мы все это называли в течении тысяч лет, наступит День Откровения.
   Помощь Элвиса Джейн почти не понадобилась. Андроид лишь поддержал её за плечи, когда она, широко раздвинув ноги, поднесла устье мензуры к своему лону и плотно прижала её к себе. В ту же секунду она почувствовала, как тёплый, влажный и нежный комочек быстро проскользнул в неё и растёкся внутри её тела волной тепла. Взяв из рук своей жены мензуру, Элвис опустил Джейн на кушетку и сел рядом с ней на стул.
   Она лежала на кушетке, смотрела на Элвиса и ей было очень хорошо и покойно. Андроид держал девушку за руку и улыбался. Постепенно Джейн погрузилась в сон, хотя до этого ей совершенно не хотелось спать. Это был очень крепкий сон без сновидений и она даже не почувствовала того, как её перенесли из приёмного покоя в небольшую комнату, где кроме удобной кровати не было больше никакой мебели и когда она проснулась, то Элвиса уже не было рядом. В этой каюте, расположенной на корме, вообще не было никого.
   Эмиль Борзан наблюдал за ней и как только она открыла глаза и попыталась встать с кровати, он послал крулосу сигнал к пробуждению. Джейн ощутило примерно то же самое, что некогда ощущал сначала Эд Бартон, а потом и каждый из интари, оказавшийся на планете Земля. Это было путешествием в прошлое и первое, что увидела она, было счастливое лицо её отца, Майкла Коллинза. Он только что узнал о том, кто такая Изабелла на самом деле и что означает для неё рождение дочери, а узнав это, поклялся стать её защитником и сделать всё, чтобы эта цепочка не прервалась.
   Изабелла и её мать Росита, в отличие от остальных Хранительниц, никогда не прятались от людей, хотя и держали в тайне свои способности. Майклу Коллинзу только потому и удалось сломать хребет колумбийской наркомафии, что ему помогали две эти женщины, жена и тёща. Погружаясь вглубь веков и самой себя, Джейн открывались и другие её деяния. Она никогда не проходило мимо зла спокойно и равнодушно, всегда находила в себе силы и способы для того, чтобы предать его суду. Когда это было невозможно, в ход шли другие средства и зло обязательно получало по заслугам.
   Сознание Джейн обрастало памятью её прежних я, словно дерево листвой. Она погружалась в прошлое всё глубже и глубже, впитывая в себя свои сущности, сливаясь с ними, радуясь и тоскуя, пока её не пронзила острая вспышка, она не только Джейн Коллинз, она сам Тарат Зурбин, интара из народа уири по имени Лилей Тарфо. Но прежде всего она была Тарат Зурбин и это было её настоящее имя, пожизненная должность и самая большая обязанность в жизни. Тарат Зурбин.
   С осознанием этого Джейн встала с кровати и медленно прошла к платяному шкафу, встроенному в очень толстую переборку, отделяющую каюту от всего остального корабля. Это была её личная каюта и из неё она могла по трубопроводу пневмотранса добраться до любого места на корабле. Она открыла дверцу большого платяного шкафа и увидела в нём как ту одежду, которую оставила много тысяч лет назад, так и одежду повешенную в шкаф совсем недавно. Как это ни странно, но интайрийские наряды, похоже, были ей по плечу, но она не стала надевать их, решив переодеться в тот самый костюм, в котором она вошла в медицинский отсек.
   Когда Джейн обувалась, она заметила в платяном шкафу небольшой черный кейс официального лица Гегемонии Интайра. Точно такой же кейс администратор Бартон вручил несколько месяцев назад Августу Малеру, вот только содержимое этих двух кейсов разнилось очень сильно. В том лежал портативный компьютер и набор бюрократических принадлежностей главного гражданского администратора, а в этом регалии Тарат Зурбин, - жезл и диадема, изготовленные из термалора.
  

ГЛАВА ПЯТАЯ

  
   Галактика "Млечный Путь", межзвёздное пространство, борт космического корабля "Уригленна" двигающегося в направлении звёздной системы Солнце.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

13 ноября 2025 года, 14 часов 10 минуты

по Гринвичу

  

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

  
   Джейн взяла кейс и прошла из спальной комнаты в кабинет. На первый взгляд это был самый обычный кабинет, какой мог принадлежать какому-нибудь офицеру среднего ранга, каких на "Уригленне" было несколько сотен. Впрочем, именно под видом такого офицера, командира вспомогательного технического дивизиона, Лилея Тарфо и поднялась на борт новейшего интайрийского суперкрейсера. В её подчинении находился всего один космолётчик, да, и тот был синтеттом, а не интаром, а сам вспомогательный технический дивизион должен был обеспечивать режим секретности связи этого огромного корабля с митрополией.
   У командира "Уригленны" не вызвало никакого удивления, что в дополнение к его собственным связистам командование космофлота придало ещё двоих офицеров дополнительно, - космос-майора Лилею Тарфо и космос-капитана Сэйрада Ринзи. Как и то, что они прибыли на борт корабля всего лишь с одним контейнером. Поскольку оба офицера, уже пожилая, но очень миловидная и стройная уири и её подчинённый, явно, синтетт по происхождению, имели на рукавах своих форменных космокомбинезонов сиреневые нашивки контрразведки космофлота, то уже никому не приходило в голову задавать им вопросы. В контрразведке были свои правила и любой майор или капитан запросто мог оказаться генералом.
   Вспомнив о том, как они впервые поднялись на борт суперкрейсера, Джейн грустно улыбнулась. С её стороны было полнейшей глупостью не только отправляться в этот полёт, но и брать с собой мнемонический архив Тарат Зурбин. А может быть и нет, ведь тогда она хотела сама создать в новой колонии отделение Тарат Зурбин. Для этого ей не были нужны многочисленные помощники, вполне хватило бы и одного Сэя, её личного секретаря и любовника, если не мужа, в одном лице.
   Джейн присела за свой стол-пульт, положила на него кейс и задумчиво побарабанила по нему пальцами. Она чувствовала себя очень странно, ощущая одновременно себя и Лилеей Тарфо, которая была Тарат Зурбин, и молодой американской журналисткой Джейн Коллинз. При этом раздвоении на её память наслаивались тысячи её ипостасей, в которых она рождалась на планете Земля в течении долгих восьмидесяти тысяч лет, но они не отделяли одно от другого, а наоборот, спаивали, сливали в одну цельную личность.
   Теперь она уже точно знала то, что произошло на борту самолёта в небе Венесуэлы. По ним была выпущена ракета с американского самолёта, но перед этим пилот вышел с ними на связь и запросил подтверждение. Только после того, как её отец вышел в эфир, они были атакованы. Изабелла и Росита смогли спасти их всех, её, Майкла и пилота их самолёта, но вскоре прилетели вертолёты и с неба посыпались бомбы, начинённые парализующим газом. Её родители были захвачены в плен, пилот безжалостно убит, а сама она, после того, как у неё отняли крулоса, была брошена людьми из "Юнион Петроникс" в джунглях.
   Джейн захлестнула острая волна жалости, когда она подумала о своём отце. Он сделал для Америки так много и эта страна отплатила ему за всё такой черной неблагодарностью. Встряхнув головой, она постаралась отогнать от себя эти мысли и принялась обдумывать, что делать дальше. Лилея Тарфо никогда не принимала решений на основе эмоций. Она всегда стремилась сначала получить достоверную информацию о чём-либо, тщательно проанализировать её, а уже потом принимала взвешенное решение. Так учили её в академии Тарат Зурбин, когда она была совсем ещё юной интарой, мечтающей стать зантарой, так она поступала всю свою жизнь и этому учила других интари.
   Когда космический катаклизм зашвырнул "Уригленну" на другой конец Вселенной, она не стала рассказывать трём главным администраторам о том, кем она была на самом деле. Всё равно от этого не было бы никакого толка. Как и все остальные интари она принимала участие в той работе, на которую их нацелил профессор Эмиил Бор Заан. Правда, в отличие от них она и потом, когда её память была вложена в крулоса, осталась зантарой, - полевым агентом Тарат Зурбин и следователем, которого касалось любое преступление. Подумав об этом, Джейн Коллинз усмехнулась и проворчала в полголоса:
   - Да, уж, себя не переделаешь...
   Хотя отправляясь на "Уригленну" Лилея Тарфо взяла с собой всего лишь один транспортный контейнер стандартного армейского образца, в котором находился мнемонический архив Тарат Зурбин и два кейса, её и Сэя, она не испытывал недостатка в специально оборудовании. На этом огромном космическом корабле его и так было предостаточно, включая даже тяжелый нуль-транс сверхдальнего действия. Всё это оборудование было размещено на "Уригленне" заблаговременно, ещё тогда, когда на космоверфях Интайра закладывался остов этого корабля. Кроме неё и Сэя больше никто не знал о том, что "Уригленна", фактически, являлась опорной базой Тарат Зурбин.
   На этом гигантском космическом острове, в толще его керамитовых переборок, имелось вполне достаточное количество таких потаённых мест, о которых не было известно даже его командиру, космос-адмиралу Клиоту. При первой же необходимости Тарат Зурбин легко могла вызвать подкрепление и на "Уригленну", сохраняя полную секретность, могли прибыть тысячи зантаров, чтобы взять корабль под свой контроль. Сделано это было вовсе не из боязни того, что Кайор Клиот организует мятеж, а лишь затем, чтобы в каждой новой колонии Тарат Зурбин мог разместить своё отделение так быстро, как того потребовали бы обстоятельства.
   О том, что мир, покой и порядок в Гегемонии Интайра обеспечивают не только космофлот, но ещё и Тарат Зурбин, с самого раннего детства было известно каждому интари, но при этом мало кто знал о том, как устроен Тарат Зурбин и где именно находятся его учреждения, кроме, разумеется, Дворца Правосудия, стоящего на площади Радуги Тифлиды в Сартуазе. Такой порядок был заведён ещё в глубокой древности.
   Эдвард Бартон выбрал единственный верный путь, когда организовал деятельность Всемирного Антикриминального Трибунала таким образом, что только администраторы шли на задержание особо опасных преступников. Так было всегда. Тарат Зурбин лишь выявлял преступника и собирал улики, а всё остальное, включая исполнение наказания, относилось к ведению гражданской, военной и научной администрации. Он всё делал правильно, этот удивительно обаятельный парень Эд Бартон и Джейн была просто поражена тем, как хорошо он сделал своё дело, внедрил колонию Интайра на планете Земля. Пожалуй, такого успеха не добивался ещё ни один главный гражданский администратор.
   Джейн прекрасно понимала и то, что узнав о том, в какую переделку она попала, Сэй был просто вынужден рассказать обо всём Эду Бартону. Да, и не попади её крулос в руки людей из "Юнион Петроникс", ей самой пришлось бы рассказать обо всём главным администраторам колонии Интайра на Земле. Хотя бы для того, чтобы объявить им о присутствии Тарат Зурбин. Вот так и вышло, что она не зря взяла с собой главный мнемонический архив Тарат Зурбин, без которого ей было бы невозможно доказать, что она и есть Тарат Зурбин. Оттягивать этот момент не имело никакого смысла, а потому Джейн коснулась рукой клавиш на пульте и негромко сказала:
   - Сэй, немедленно явись в мой кабинет с докладом.
   Она была полностью уверена в том, что на её зов откликнется не кто-нибудь, а Элвис. Так оно и произошло. Уже буквально минуту спустя он вошел в кабинет одетый в синий космокомбинезон с сиреневой овальной нашивкой на рукаве, на которой блестели серебром четыре стилизованных подковки-радуги его воинского звания. В руках андроид держал вешалку, на которой висело её серебристое парадное платье, совсем не похожее на мундир. Тарат Зурбин на Интайре всегда была только женщиной и это была ещё одна древняя традиция. Глядя на Элвиса, Джейн улыбнулась, а тот бодро затараторил:
   - Мадам, члены административного совета собрались в парадном зале приёмов "Уригленны", а потому я позволил себе принести вам это платье. Простите, мадам, но они ждут вас не как Джейн Коллинз, а как Тарат Зурбин. Мне будет приказано выйти мадам, чтобы вы переоделись?
   Джейн, глядя на Элвиса, расхохоталась и воскликнула:
   - О, да, конечно! Раздевать меня перед тем, как забраться вместе со мной в койку, тебе с руки, а вот переодеть меня ты стесняешься. Элвис, мы с тобой являемся любовниками так давно, что я уже и не помню того дня, когда это случилось с нами впервые, так что не нужно пудрить мне мозги. - Она встала из-за пульта, подошла к нему вплотную, нежно обняла и тихо прошептала - Сэй, милый мой, наконец, у меня хватило мужества сделать тебя своим мужем, так неужели ты думаешь, что снова надев на свою голову диадему Тарат Зурбин, я откажусь от самого лучшего мужчины на свете?
   Элвис рывком подхватил её одной рукой и, шагнув к пульту, спросил прерывающимся от волнения голосом:
   - Так может они тогда подождут с часок, Джейн?
   Отбросив платье, которое никогда не любила, она прижалась к груди мужа-андроида и, расстёгивая вакуум-застёжку, хрипло прошептала, задыхаясь от счастья:
   - Да, Сэй, пусть они подождут, пойдём в спальню...
   Повторять дважды Джейн не пришлось и Сэй-Элвис бегом бросился в спальню, на ходу срывая с тела Тарат Зурбин её строгий и чопорный костюм, а она, в свою очередь, извиваясь всем телом стаскивала с него космокомбинезон. Когда же они, наконец, достигли той самой кровати, на которой их, однажды, застигли колокола громкого боя, известившие всех о катастрофе, постигшей "Уригленну", Джейн чуть ли не рыдала от нахлынувшего на неё счастья. А ещё через полтора часа она нежилась вместе с Элвисом в ванне и спрашивала его:
   - Элвис, милый, ну, скажи мне, Бога ради, зачем мне надевать это противное платье? Может быть я лучше надену ту радужную тунику, которую ты мне подарил в Сартуазе в канун Дня Зеркал? Честное слово, оно меня просто бесит.
   - Джи, не будь маленькой, капризной девочкой, - Терпеливо вразумлял её Сэй-Элвис - Ведь тебе прекрасно известно, что только тогда, когда на тебе будет надето это платье, Радуга Тифлиды разгорится особенно ярко. И в конце концов ты не имеешь права разрушать древние традиции.
   Джейн наморщила носик и фыркнула:
   - Фи, так что же теперь я должна буду им ещё и спеть гимн Тарат Зурбин?
   Элвис, лаская груди девушки, кивнул головой и сказал:
   - Да. А как может быть иначе, ведь тебе обязательно нужно будет доказать им, что ты настоящая Тарат Зурбин.
   Вздохнув с притворной горестью, она проворчала:
   - Вот ещё глупости. Стану я петь этим пройдохам. - Увидев, что Элвис нахмурился, она успокоила его - Ну, ладно, Эл, не сердись, я всё сделаю, как надо. - Прильнув к его широкой груди, она, вдруг, поинтересовалась - Милый, кто придумал эту аферу с дарением тебя мне? Ты или Эд Бартон?
   - Конечно же я, Джи! - С горделивым видом ответил ей андроид - Они бы до этого ни за что не додумались. Они ведь не верили в то, что ты Тарат Зурбин. То что ты настоящая Джейн Коллинз, сразу же определили Изабелла и Майкл. Так что единственное, что нам следовало выяснить, так это только одно, ты это или не ты. Сама понимаешь, хотя твой крулос и был у нас, мы не могли считать с него ни единого байта информации. Майк не сомневался в этом ни единой секунды, но у меня, всё-таки, оставались кое какие сомнения. Сама понимаешь, развеять их я мог только одним единственным способом...
   - Да, конечно, я тебя прекрасно понимаю, - Перебила его Джейн - Ты мог сделать это, только трахнув меня!
   - Но, Джи, милая, - Стал оправдываться Элвис и немедленно привлёк Джейн к себе - Это ведь сработало ничуть не хуже мнемонического архива и...
   - До которого я ещё не добралась. - Снова перебила Элвиса хохочущая и отбрыкивающаяся изо всех сил девушка.
   Андроид не выдержал и тоже рассмеялся.
   - Ты совершенно невыносима Лила. Из всех Тарат Зурбин, которых мне довелось видеть на своём веку, ты самая взбалмошная и... Самая прекрасная.
   Джейн выбралась из ванны и встала под горячие струи фена, отдавая свои волосы во власть андроида. Тот немедленно стал сооружать на её голове замысловатую причёску, напевая песенку на уири. Глаза андроида сияли и весь он, словно лучился от счастья. Время от времени целуя плечи своей возлюбленной и госпожи, он то и дело нашептывал ей на ушко такие страстные признания, что Джейн бросало в дрожь.
   Когда причёска была готова, Элвис надел на неё нижнее бельё и серебристые босоножки с узенькими ремешками, весьма похожие на древнеримские котурны. Правда, с платьем Тарат Зурбин, вышла небольшая заминка. Чтобы надеть его на девушку, Элвису пришлось бы разрушить причёску, а потому он на мгновение застыл в растерянности и пробормотал:
   - Вот черт, я совсем забыл, что у этого платья узкая горловина. Что же теперь делать?
   Платье было пошито из тяжелой ткани, сотканной из нитей субметалла, и потому могло спокойно заменить Джейн лёгкий боескафандр. Поэтому как раз с ним Элвис ничего не мог поделать. Девушка широко улыбнулась и оно, трепеща узкими рукавами, вырвалось из его рук, словно птица. В следующую секунду платье приняло объём и тотчас оказалось надетым на Тарат Зурбин. Она погладила мужа по щеке и сказала:
   - Элвис, надень, пожалуйста, свой парадный мундир. Я не хочу, чтобы администраторы и дальше воспринимали тебя, как моего любовника и обычного секретаря. Ты такая же реликвия Тёмного Закутка, как и все мои регалии.
   Андроид, стоявший перед ней нагишом, тоже заулыбался и поинтересовался у неё насмешливым голосом:
   - Тари, надеюсь, ты не станешь рассказывать им о том, что я патриарх среди синтеттов и что мне довелось стоять у истоков Тарат Зурбин?
   - Именно это я и собираюсь сделать, дорогой. - Спокойным голосом ответила Джейн - К тому же, Сэй, я намерена прикрыть деятельность их Антикриминального Трибунала и создать на Земле Тарат Зурбин, правда, под другим названием. Как тебе понравится, если это будет Генеральная Прокуратура?
   - Неплохое название, Джи. - Откликнулся Элвис - Только как нам быть с тем, что на этой планете и своих прокуроров, что собак нерезаных? К тому же далеко не все из них являются людьми достойными этой высокой чести.
   Джейн, телепортом достав из второго платяного шкафа генеральский мундир секретаря Тарат Зурбин Сэйрада Ринзи, усмехнулась и негромко сказала:
   - Ничего, Сэй, мнемонический архив способствовал чистоте рядов зантаров на Интайре, так что справится он с этой задачей и на Земле. К тому же не забывай о том, что чиновники Российской империи, которые ежегодно проходят аттестацию у Великого Бэмми, уже проложили нам дорогу. Или ты думаешь, что жетон зантара не сможет с той же точностью передать мнемоническому архиву сигнал о предательстве, если его совершит человек, а не интари?
   Элвис, торопливо одевая на себя белоснежный парадный мундир с серебряными эполетами, подтвердил:
   - Да, Тари, жетон зантара штука неподкупная, да, к тому же его не подделаешь и не обманешь. Только я предлагаю называть наших будущих полевых агентов не зантарами, а хантерами, как это сделали русские. Это будет звучать гораздо лучше, чем копы, фараоны или менты. Да, и слово сыщик, которым любит называть себя Васька Седых мне тоже не очень то нравится. Кстати, Джи, ты знаешь о том, что он сейчас находится на борту "Уригленны"? Извини, но я ввёл его в курс дела. Когда я ему рассказал о том, что ты вот-вот снова станешь Тарат Зурбин, он был готов лететь вслед за нами на этом своём крохотном, убогом кораблике. Сама понимаешь, мне было проще спрятать его от тебя, чем подвергать таким испытаниям.
   Джейн пожала плечами и сказала невозмутимо:
   - Элвис, дорогой, извини, но я вовсе не нахожу, что его лёгкий крейсер-истребитель это убогий кораблик. Я на таком налетала свыше десяти тысяч часов и при этом никогда не жаловалась на неудобства. Впрочем, тебе, кабинетному работнику, нас, зантаров, никогда не понять. - Надев на голову диадему из пурпурного металла, она улыбнулась и спросила - Ну, как, ты готов?
   Андроид со вздохом засунул пурпурный жезл Тарат Зурбин во внутренний карман своего кителя, специально удлинённый для этого, и ответил, пожав плечами:
   - Я-то всегда готов. Была бы ты готова.
   Ближайшая посадочная станция пневмотранса находилась прямо в этой секретной каюте, а потому им даже не пришлось идти пешком куда-либо. Элвис, по привычке, попытался было сесть в капсуле на сиденье водителя, но Джейн властно ухватила его за плечо и сказала с нарочитой сердитостью:
   - Эй, парень, знай своё место. - Усаживаясь в кресле поудобнее, она воскликнула - Как ты мог допустить, Эл, чтобы какой-то там канонир обставил вас всех в гонках на пневмотрансе. Ну, я ему сейчас покажу. Так, для начала мы отправимся к кормовому излучателю, это самая крайняя станция, а потом двинемся прямиком к командному посту нашей "Малышки Ви".
   Элвис, пристёгиваясь ремнями безопасности, брюзгливым тоном проворчал:
   - Ну, вот, не было печали. Теперь, если ты побьёшь последний рекорд этого психа, на корабле снова начнётся черт знает что. Неужели это для тебя так важно?
   - Ты бы лучше помалкивал, старый ворчун. Не мешал молодёжи веселиться. - Смеясь сказала Джейн.
   Джейн быстро перегнала капсулу к кормовому излучателю и принялась сноровисто щёлкать переключателями, снимая блокировки. Элвис, насмешливо улыбаясь, смотрел на девушку со снисходительностью старшекурсника, наблюдающего за забавами абитуриентов, хотя у неё не было более преданного болельщика. Когда капсула была готова к старту, Джейн небрежно толкнула стартовый рычаг и сзади моментально засвистели из дюз струи сжатого воздуха, резко толкнув её вперёд. Только тогда она с франтоватой небрежностью защёлкнула на себе ремни безопасности.
   Хотя все пневмокапсулы, что большие, восьми и десятиместные, что одноместные и двухместные имели практически одинаковые скоростные и аэродинамические параметры, опытный пилот мог весьма значительно увеличить скорость за счёт различных хитростей. Длина дистанции в этих заездах особой роли не играла. Собственно, на "Уригленне" была всего лишь одна дистанция, - проехать от кормы до носа корабля быстрее всех, а как ты при этом сокращал дистанцию роли не играло. Правда, самые искушенные в этом виде спорта пилоты выбирали как раз ту дистанцию, на которой капсулу можно было ронять вниз от самого верхнего яруса до трюмов и, используя силы гравитации, увеличивать скорость.
   Именно этим всегда пользовалась Лилея Тарфо, которую, не смотря на её немолодой возраст, все на "Уригленне" очень быстро полюбили за весёлый нрав. Ну, и ещё за то, что она была большой выдумщицей по части забав. Именно Лила, как её все называли, придумала гонки на капсулах пневмотранса и ввела правила определения победителей, которые действовали до сих пор. Поскольку "Уригленна" была огромным кораблём, то в сложной системе пневмотрубопроводов всегда имелось несколько свободных для спортивных заездов маршрутов, хотя правилами разрешалось создавать пилотам помехи.
   Капсула летела по трубе пневмотранса с бешеной скоростью и уже на середине дистанции Элвис понял, что последнее достижение Анзора Вардании будет побито с большим отрывом. Будучи и сам азартным гонщиком с весьма приличным опытом, он никак не мог понять того, как Джейн удавалось гнать эту консервную банку с такой скоростью. Он невольно залюбовался своей возлюбленной, которая и в новой ипостаси отважилась назвать его своим мужем, и она действительно была в этот момент прекрасна, как никогда, - глаза широко раскрыты, лицо озарила счастливая улыбка, а посадка была непринуждённой и совершенно раскрепощённой, словно она не управляла этим свистящим ядром, а качалась в саду на качелях.
   Время она показала просто блестящее, одиннадцать минут двенадцать целых и семьсот тридцать тысячных секунды, побив рекорд Анзора на три с лишним минуты. Такой результат, без сомнения, был вполне достоин того, чтобы его внесли в анналы корабельной истории. Элвис не успел сообщить Джейн об этом, как она потребовала:
   - Сэй, дай мне маркер.
   Элвис достал из кармана самый обычный черный маркер, какими члены экипажа "Уригленны" исписывали капсулы снаружи и изнутри самыми различными текстами. Найдя в кабине свободное место, Джейн быстро начертала на панели:
   - Анзор, ты жалкий неудачник! Я сделала тебя, как мальчишку! Моё время 11 минут 13 секунд, тысячные я щедро дарю тебе на память. Джейн Коллинз.
   Выбравшись из капсулы, девушка сжала правую руку в кулачок и, согнув её в локте, сделала резкий, победительный жест, подняв коленку к локтю. Глаза её сияли от восторга и она, потрясая кулачками, весело завизжала:
   - Бойтесь меня, копуши! Никто не может гонять с такой скоростью, как Лила Тарфо! Так и знайте.
   Хотя они и вышли из капсулы в пустынном коридоре, из-за чего у Джейн не было никаких свидетелей её победы, кроме Элвиса, радость девушки была просто неописуемой, а потому к большому залу приёмов она побежала вприпрыжку. Лишь у самых дверей она замедлила шаг и стала поправлять на себе тяжелоё, жесткое платье, энергично крутя задом и раздраженно приговаривая:
   - Черт, и кто только придумал такой идиотский фасон? Это дурацкое платье вечно топорщится у меня на заднице. Элвис, ведь ты же такой умный, неужели ты ничего так и не смог придумать?
   Элвис огладил платье на круглой попке девушки и, слегка шлёпнув её по ней, негромко сказал, вкладывая ей в руки термалоровый жезл:
   - Джи, ты просто капризничаешь. Сегодня ночью я подогнал это платье точно по твоей фигуре и оно сидит на тебе, как влитое. Так что иди спокойно и ничего не выдумывай.
   Элвис распахнул перед Джейн огромные, двустворчатые золочёные двери и первым вошел в зал. В этом круглом, парадном зале приёмов, в котором могли спокойно разместиться тысячи три, а то и все четыре, человек, сегодня находилось не более двух дюжин тех руководителей высшего ранга, что отвечали некогда за колонизацию планеты Фроймил и всего двое землян, Василий Седых и Август Малер. Встречающие стояли полукругом метрах в двадцати пяти от входа. Секретарь Тарат Зурбин вежливо поклонился им и торжественно провозгласил:
   - Господа административный совет, прошу вас приветствовать семьсот восемьдесят пятую пожизненную Тарат Зурбин Лилею Тарфо, осененную Радугой Тифлиды в год двадцать две тысячи девятьсот девяносто третий Звёздной Эры Интайра.
   Тотчас грянула торжественная мелодия гимна Интайра и Джейн Коллинз с беспечной улыбкой вошла в зал, держа символ своей власти так, как обычные девушки держат розу. Подойдя поближе, она, вдруг, помахала рукой и воскликнула:
   - Привет, ребята! Как вы тут, без меня, не скучали?
   Эд Бартон, явно, смущённый такой непосредственностью девушки, натужно сказал:
   - Госпожа Тарат Зурбин, бывший административный совет колонии Фроймил, ныне ставший административным советом колонии Интайра на планете Земля, собрался для того...
   - Знаю-знаю, для чего ты собрал здесь всех этих парней и девчонок, Эд. - Перебила его Джейн - Ты хочешь увидеть Радугу Тифлиды и узнать, умею ли я петь песню Тарат Зурбин? Так вот что я вам скажу, ребята, вас для этого здесь собралось слишком мало, а потому Кай, поскольку на корабле главный всё же ты, срочно скомандуй общий сбор. Раз уж Эд собрал на "Уригленне" всех тех, кого он считает ответственными за все ваши безобразия, так пусть и они увидят то, что на Интайре было дано видеть лишь избранным интари. - Небрежно бросив свой жезл через плечо Элвису, она с весёлым визгом бросилась к Ольге и Хуаните Альварес, в прошлой жизни Джейлин Перто - Ой, девчонки, какие вы сегодня красивые и нарядные, ну, прямо, как девушки с обложки. Давайте отойдём в сторонку, мне хочется с вами пошептаться.
   Обняв своих давних подружек, с которыми она добрых триста лет работала в одной лаборатории, Джейн потащила их к вызолоченному подиуму, на котором стоял мнемонический архив Тарат Зурбин. Не обращая внимания на то, что вокруг него стояло каре, составленное из целого взвода космодесантников, облачённых в тяжелые боескафандры, она присела прямо на подиум и с заговорщицким видом зашептала:
   - Понимаете, девчонки, эта штуковина не видела меня очень долго и поэтому мне нужно какое-то время побыть рядом с ней. Нет, мнемонический архив, разумеется, узнает меня в любом случае, ведь он умеет читать мысли ничуть не хуже любого телепата, но я за восемьдесят с лишним тысяч лет успела накрошить столько всяких негодяев, что он, наверняка, теперь захочет перечислить вам все мои рабочие имена. Кстати, девчонки, почему никто так и не удосужился пригласить сюда моих земных родителей и бабулю?
   Хуанита, которая в далёком прошлом общалась с Лилеей Тарфо куда больше, чем Вирати, смотрела на свою подругу с изумлением и восторгом. Она, явно, никак не ожидала, что та, кого называли Тарат Зурбин, окажется такой весёлой, живой и непосредственной девушкой. Порывисто обняв и поцеловав её, она радостно воскликнула:
   - Лила, ты совершенно не изменилась!
   - Ты тоже, Джейлин... - Ответила ей Джейн несколько дежурной фразой и затем ехидно поинтересовалась - А с чего это мне меняться? Тут нет никого, перед кем мне следовало бы показывать себя строгой начальницей, так зачем, спрашивается, я должна корчить из себя надменную дуру?
   Зал быстро заполнялся людьми. В основном это были офицеры "Уригленны", руководители научных групп и административных отделов, но вместе с ними в зал входили и земляне. Громче всех себя проявила Натали Кутасова, которая прямо с порога радостно закричала на весь зал:
   - Джейн, девочка моя!
   Наконец, в зале приёмов собрались все, кто находился в этот момент на борту корабля. Всего чуть более полутора тысяч человек, одетых в парадные мундиры и свои самые нарядные костюмы и платья. Они встали вокруг подиума, поставленного в самом центе зала и Джейн с радостной улыбкой взошла на него. Космодесантники к этому времени уже сошли с подиума и потому всем была хорошо видна шестигранная призма из синего металла, увенчанная пурпурной полусферой метрового диаметра, - мнемонический архив.
   Тарат Зурбин, приветствуя собравшихся своим жезлом, пару раз обошла вокруг мнемонического архива и, внезапно, легонько ударила ладонью по термалоровой сфере, отчего тотчас послышался мелодичный перезвон, словно под куполом зала зазвонили серебряные колокольчики. Недовольно поморщившись, она сняла с головы диадему и возложила её на сферу, что снова вызвало мелодичные звуки, на этот раз уже более громкие и куда больше похожие на музыкальное произведение. Все в зале замерли в предчувствии какого-то чуда.
   Все, кроме московского мента Василия Седых и его американского коллеги Майка Коллинза. Да, и одеты оба были, в отличии от остальных, весьма своеобразно, один в простенький мундир мышиного цвета, а другой в черный мундир. Оба этих здоровенных молодых парня вышли из толпы на несколько метров вперёд и встали на одно колено, приложив одну ладонь с растопыренными пальцами к другой и показывая таким образом свою прямую принадлежность к всемирному братству сыска. Джейн одарила их радостной улыбкой и решительным движением вставила в верхнюю панель призмы свой жезл.
   Вот тут-то и началось самое настоящее светопреставление. Казалось, сам воздух завибрировал по напором лучей света и звуков, несущихся изнутри мнемонического архива. В потолок ударил плотный столб какого-то совершенно невообразимого и удивительного золотисто-радужного живого огня. Он рухнул вниз и залил весь зал невероятно красивыми радужными сполохами. Это было похоже на северное сияние, но только куда более яркое, мощное и живое. Радуга Тифлиды окутала собой каждого человека, находящегося в зале, но особенно ярко она светилась вокруг Тарат Зурбин, Майка и Васьки Седых, словно подчёркивая их духовное единство.
   Буйство красок не ослабевало, а только усиливалось вслед за нарастающими музыкальными аккордами и Тарат Зурбин запела на тайри древнюю песнь своего цеха профессиональных сыскарей, которая, на самом деле, была известна каждому интари, как "Ода Радуги Тифлиды". Все те люди, которые были когда-то интари, немедленно стали подпевать ей, а вместе с ними запели московский мент и американский коп.
   Как только музыка смолкла и Тарат Зурбин перестала петь, над мнемоническим архивом появилось большое, в два человеческих роста, изображение красавицы-интары с бирюзовой кожей и изумрудными волосами, стоявшей во весь рост в своём серебристом платье-броне, и мнемонический архив громко и гортанно провозгласил на прекрасном английском голосом Элвиса, так знакомым всем присутствующим:
   - Семьсот восемьдесят пятая пожизненная Тарат Зурбин Лилея Тарфо, осененная Радугой Тифлиды в год двадцать две тысячи девятьсот девяносто третий Звёздной Эры Интайра. Рабочее имя Лилея Тарфо. - Объемное изображение трижды обернулось вокруг своей оси, дрогнуло и тотчас видоизменилось, превратившись в изображение коренастой и весьма неказистой девушки, закутанной в шкуры, со спутанными волосами и горящими, словно угли, глазами и снова послышался мощный баритон Сэйрада Ринзи, некогда запрограммировавшего эту умную машину вместе с отцами-основателями Тарат Зурбин - Семьсот восемьдесят пятая пожизненная Тарат Зурбин в ином облике и с рабочим именем Раахш.
   В следующие почти полтора часа мнемонический архив Тарат Зурбин показал собравшимся все ипостаси Тарат Зурбин на планете Земля и назвал все её имена, закончив тем, которое дал ей при рождении Майк Коллинз. Пожалуй, если бы не Радуга Тифлиды, которая всё это время заливала зал приёмов, то это могло бы надоесть всем намного быстрее, а так люди лишь облегченно вздохнули, когда церемония была завершена. Джейн, стоявшая всё это время неподвижно, быстро подошла к краю подиума, спрыгнула с него прямо в руки Элвиса и только после этого попала в объятья своих родителей и бабушки Роситы. Рядом с ними крутился, с горящими от восторга глазами, Василий Седых.
   Все бросились к Джейн с приветствиями и поздравлениями и если бы не Эд Бартон, который пачками выдворял народ из зала, то из этого получилась бы настоящая куча-мала. Он быстро восстановил порядок и, вытащив за шиворот упирающегося мента, покинул зал последним. Элвис с невозмутимым видом стоял неподалёку от Джейн и наблюдал за тем, как его жена со слезами на глазах целует и обнимает, можно сказать, саму себя. К Майклу, отцу той самой Джейн, которая вернулась к нему сквозь тысячелетия, он относился с куда большим пиететом, нежели к Изабелле и Росите.
  
   Галактика "Млечный Путь", межзвёздное пространство, борт космического корабля "Уригленна" двигающегося в направлении звёздной системы Солнце.
  

Галактические координаты:

В описываемое время

еще не были установлены.

Планетарное время:

13 ноября 2025 года, 14 часов 10 минуты

по Гринвичу

  
   На этот раз, чтобы расставить всё по своим местам, административный совет собрался в малом составе и был представлен только тремя главными администраторами. Джейн была очень благодарна Эду Бартону за то, что она дал ей целых трое суток, чтобы она смогла пообщаться со своими родителями. Наконец, она дала волю своим чувствам и выплакалась на плече отца, которого так любила в детстве.
   Майкл Коллинз был, пожалуй, единственным землянином, который знал всё о странностях своей жены, дочери и тёщи. Он знал о том, что они были телепатами и обладали ещё более удивительными способностями. Знал и тщательно оберегал их всех, более всего беспокоясь о том, чтобы это не стало известно властям. В свою семью он не допускал посторонних и стеной вставал на пути всех бед и неприятностей и хотел только одного, чтобы День Откровения наступил для Джейн, как можно скорее.
   Тем не менее деятельность Майкла, направленная на борьбу с наркомафией, была предметом особых забот Изабеллы и Роситы. Именно они были самыми ценными его агентами и благодаря им колумбийской наркомафии был нанесён столь существенный урон. Он мечтал о таких временах, когда все государства на планете будут вести с преступностью настоящую борьбу, а не станут устраивать вокруг этого дела политические игрища и прекратят заигрывать с преступниками.
   Начиная с того дня, когда космодесантники вытащили их из подземелий "Юнион Петроникс", Майкл Коллинз стал активным участником Антикриминального Трибунала. Он не только занимался планированием очень многих его акций, но и стал идеологом преобразования Трибунала из подпольной организации в совершенно новую силовую структуру даже не планетарного, а куда более глобального масштаба. Он и его друг Василий Седых. Такой аспект деятельности отца Джейн совершенно не удивил, как
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"