После обеда в пекарне я остался один. Жаватохун-ака в месте с Суннатом и Умматом уехали в город за мукой. Я делал заготовку из оставшегося теста, и вдруг заглядывает ко мне старик лет шестидесяти пяти по имени Карабай.
- Ассаламу алайкум - говорит он.
- Ва алейкум ассалам, Карабай-ата, заходите - говорю я ему. Он зашёл и сев на табуретку сказал:
- Омин, чтобы во всём мире всегда царил мир, Оллаху Акбар!, и потом спросил:
- Ну, как у тебя дела?
- Хорошо - сказал я и налив в пиалу чай без сахара протянул старику.
- Пейте - говорю - горячего чая.
Он, поблагодарив меня, мелкими глотками хлебал зелёный чай, который в жарких условиях Средней Азии хорошо утоляет жажду. Он хлебая чай и прислушиваясь к музыке говорит:
-"Погромче сделай своего этого, самого, маклатапона".
Я повысил звук магнитофона. Это была песня в дидактическом плане "Не обижай слабого".
Чтобы не мешать Карабай-ата, я начал готовить тесто. Когда закончилась песня я онемел от удивления. Гляжу, Карабай-ата плачет. От горьких слёз его белая борода вымокла. Я ему говорю:
- Что с вами, аксакал?
Он вытер слёзы рукавом яктага и глубоко вздохнув говорит:
- Эх, сынок, подействовала на меня это песня. Прям за горло берёт...Знаешь, Когда-то я в мясном ларьке работал мясником, был сильным, крутым парнем. Торгую мясом на ларьке подвыпившим. В руках длинный острый нож. Время от времени этот нож точил на точилке. Такая у меня привычка была. Как-то раз подходит дряхлый худой старик по имени Мухаммад Исмаил и протягивает деньги.
-"Ассалому алейкум, мулла Карабай, дайте мне один килограмм баранины" говорит он. Я килограмм баранины завернул в газету и отдал старику. А он открывает свёрток и говорит:
- Извините, мулла Карабай, не могли бы вместо костей дать немного бараньего сала?
Я страшно разозлился и вышел из ларька. Потом начал бить этого старика, то есть мулла Мухаммад Исмаила. Он упал.
Я ему говорю:
- Эх , твоему бороду семь, пересемь!.. А кому продам кости?! Кому?! Твоей бабушке что ли?!..
Я бил его долго. Когда я перестал бить, старик поднялся, с трудом нашёл свой головной убор. И знаешь, что он cказал? Ох, не могу! Эти слова до сих пор терзают меня!.. Карабай-ата опять заплакал. Потом продолжал:
- Надевая свою тюбетейку и тряся головой он мне говорит:
- Извините, мулла Карабай, старость - не радость. В последнее время я очень похудел. Не больно ли было вашим кулакам, когда попадали в мои рёбра?
Произнеся эти слова он поцеловал мою руку, которым я его бил. Целовал, понимаешь?!
Карабай-ата поднял руку, которым бил когда-то старика Мухаммад Исмаила и глядя на свою руку с презрением ругал:
- Иногда хочется отрубить топором свои руки, которыми бил мулла Мухаммада Исмаила! Слышишь?! Те слова, которые сказал Мулла Мухаммад Исмаил, меня преследуют и по сей день!..
Карабай аксакал плакал не стесняясь как маленький. Я стал его успокаивать:
- Не плачьте, Карабай-ата. Лучше вы молитесь за него. Он обязательно простит вас.
Вытирая слёзы Карабай аксакал вышел на улицу и даже не попрощавшись пошёл домой. Он шёл и плакал. На улице шёл холодный дождь.
Я глядел через окно туда, куда пошёл бывший мясник и грустно вздохнул.
Вот наказание-то - а? Не даром говорят что, у старых грехов длинные тени -подумал я.