В нашем селе жил один человек по имени Аликулип. Человек невысокого роста, узкоглазый, с седыми волосами, пузатый и хромой на одну ногу. Он был инвалидом Второй Мировой Войны. Ходил он, опираясь на посох, а когда стоял смирно, его раненная нога поднималась, сгибаясь буквой "Г". Я раньше думал, что его зовут Кулип, то есть замок по-узбекски. Недавно выяснилось, что это совсем не так. Оказывается, односельчане звали его не по имени, а по фамилии, Аликулов. Его настояшим именем было Абдуллажон. Сын Абдуллажон-аки Шухрат (многие, в том числе и я, называют его Шуриком, ) является моим ровесником. Он однажды спросил у меня, умею ли я строить тандыр. Я сказал да, умею. Шурик обрадовался.
- Знаете, мой друг, мы недавно купили глиняную печку - тандыр, которую надо соорудить. Помогите, пожалуйста, если, конечно, у Вас на это есть время.
- Я в воскресенье как раз не работаю и я могу придти к Вам - ответил я..
- Спасибо, друг мой - сказал Шурик.
В воскресенье я пошел к Шурику, и мы принялись устанавливать тандыр. Мама Шурика, которая наблюдала за нашей работой, благословила меня.
- Мы с Вашей мамой когда-то работали вместе на хлопковых полях - сказала она. Ваша мама была очень хорошей женщиной. Мы очень уважали её. Короткая оказалась её жизнь. Худо рахмат килсин. Бедная, увидела бы она Вас, она бы была очень рада. Вот Вы выросли. Думала ли я тогда, когда Вы были маленьким, что придет время, и Вы поможете нам установить тандыр! Вот закончите вы работу, я испеку вкусную самсу, и мои внуки принесут Вам , чтобы угостить вас
- Не надо, хола, не затрудняйтесь. Самое главное - это чтобы ваш тандыр был прочным и надёжным. Важна для меня не самса, а Ваше благословление - сказал я.
Старуха продолжала благословлять меня:
- Илоё Иловандо, дай Бог, чтобы Ваши руки никогда не знали болезни. Да ниспошлёт Вам Аллах долгую жизнь и счастье!..
Мы с Шуриком приступили к работе. Сначала, из овальных кирпичей гуваля, мы соорудили постамент, на который нужно установить тандыр - большую овальную глиняную печь. Осторожно подняв печь, чтобы она не дала трещину и, не дай бог, не сломалась, мы поставили её на сооружённый нами постамент и начали штукатурить её. Потом я посоветовал Шурику затопить тандыр гузапаёй (сухими стеблями хлопчатника), подсушить печь изнутри. Шурик так и сделал. В тандыре начал тлеть огонь, поднимая дым. A я продолжал штукатурить снаружи глиной, смешанной с соломой.
- Да, мой друг - сказал Шурик - помогая нам сооружать тандыр, Вы зарабатываете себе огромное количество саваб, которые пригодятся Вам на том свете. Смотрите, тандыр становится похожим на монумент. Эх, побелить бы печку! Ну, спасибо, друг! В руках у талантливых художников всё превращается в произведение искусства, даже тандыр, который они строят.
От таких похвал я начал таять как сливочное масло у огня. Шурик очень старался - то побежит за гувалой, то за глиной. Сгребая и набирая глину в ведро, он весь измазался, забрызгав своё лицо, лоб и одежду. Он так усердно трудился, что глина, которая прилипала к его лицу, превратила его в глиняную маску. Приготавливая глину он пользовался водой, так что тропинка по который он носил в ведрах глину, стала скользкой. По этой причине Шурик несколько раз падал в канаву вместе с ведрами. Я заложил в тандыр дрова, чтобы усилить огонь, и продолжил штукатурить печь с внешней стороны. Наконец я закончил работу.
Незаметно опустился вечер, и в небе над нашим селом зажглись первые звезды. Я помылся у крана, очистив от глины свою рабочую одежду, потом в чулане переоделся. Когда я, помыв ноги, одел носки и ботинки, я увидел за деревьями восходящую луну. Отовсюду доносились звуки поющих сверчков и плач кровожадных комаров. Смотрю - мама Шурика довольно улыбается при свете пламени тандыра, освещающего её лицо. Из тандыра пламя поднималось словно язык сказочного дракона, и этот язык лизал окружающий мрак, издавая трескучий звук и выбрасывая оранжевые искры. Шурик тоже смотрел на Тандыр с восторгом, потом тоже умылся и переоделся. Я снова помыл руки и сел на курпачу, которая была расстелена к чорпаю. Шурик принес из холодильника бутылку водки и спрятал её под курпачу, чтобы его мама и жена не заметили. Потом жена Шурика Хурматой принесла на большом подносе, лагане, узбекский плов и поставила на хонтахту. Под плов надо было выпить, поэтому Шурик быстро разлил водку на двоих, и мы вдвоём выпили тайком от старухи. Потом начали есть вкусный плов. Тут случилось нечто непредвиденное. Как оказалось, Тандыр взорвался. Почему - непонятно: то ли от чрезмерно жаркого отопления, толи от неправильного оштукатуривания. Огонь погас. Установленная печь расплюснулась. Наше настроение упало.
. - Ой-ёй-ёй-o-о-й! - воскликнул я.
- Да ерунда, не переживайте - сказал Шурик.
- Не переживайте, сынок, тандыр сглазился - сказала старуха.
После этого случая я долго не мог ходить по улице, где находится дом Шурика.
------------------------------------------------------------
Тандыр* - глиняная печь, в которой узбеки пекут домашний хлеб и самсу.
Самса - ́ (узб. somsa, тадж. сомбуса, уйг. samsa самса) - разновидность пирожка произвольной (чаще треугольной или округлой) формы в узбекской, таджикской, уйгурской, и других тюркских кухнях с начинкой чаще из рубленого мяса и кюрдука (преимущественно баранины, но также из говядины, курятины) и лука, имеется множество вариаций приготовления данного блюда.