Пока еще человек, но он был заперт в клетке. Скованный по рукам и ногам, не имеющий ни единой возможности пошевелиться. В полной тишине, вздрагивающий от дорожной тряски, он был испуган предстоящим, не знал чего ждать, был близок к отчаянию.
Бежать при любой возможности, обернуться, как учили, и лететь, умчаться ввысь зверем.
***
Черная карета без окон, более похожая на большой окованный ящик, сопровождаемая двумя всадниками, двигалась по ухабистой лесной дороге. На козлах сгорбился маленький кучер в серой монашеской рясе. Оба всадника были вооружены, одеты по-походному - в длинные плащи и широкополые шляпы без какой-либо символики. Слева, на поясе, у каждого были ножны со шпагой, у передней луки седла был закреплен пистолет. Первый всадник, граф Вилар, мужчина на вид лет тридцати пяти, имел крупное загорелое лицо, покрытое густой черной бородой с проседью. Цепкие блестящие глаза выглядывали из-под шляпы и постоянно оглядывали округу. Второй всадник был Шарль де Мартиньян. Гладко выбрит, возрастом вдвое младше компаньона. Лицо его обрамляли светлые волнистые кудри, оно было по-юношески восхищенным, но не лишенным напускной серьезности.
Вечерний лес благоухал запахами и звуками. Птицы громко пересвистывались, а воздух был наполнен влажностью дубовых корней и рыхлой земли. В нем витала какая-то терпкая сладость, совершенно чуждая воздуху города.
Лошади шли рядом, всадники долго молчали, думая каждый о своем, кучер на козлах кареты дремал, изредка потягивая поводья.
-Ваша светлость, - сказал де Мартиньян, приподняв шляпу. - И все же, теперь-то я могу знать подробности предстоящего? Что ждет этого лорденка? Если бы не фамилия, я бы мог предположить, что он попросту обречен. Какова его истинная участь?
Бородатый Вилар хмыкнул, но тут же осекся и серьезно глянул на молодого спутника. Затем посмотрел на небо сквозь ветви деревьев, что-то прикидывал.
-Ты слишком говорлив, Шарль, - сказал он буднично. - Но вопросы твои понятны. Я бы совершенно не был против порассуждать с тобой об этом, но, знаешь ли, есть закон и устав ордена. Ты должен понимать, что удаленность от Парижа совершенно не влияет на то, что знания должны прийти в твою голову в нужное время, и уж точно не тогда, когда тебе самому этого захотелось. Дорога - не место для подобных разговоров. Будь внимателен. Всему свое время.
На последних словах де Вилар посерьезнел. О чем-то снова задумался, пришпорил лошадь, объезжая большой черный ящик на колесах.
-Эй, кучер, сворачивай-ка здесь. Едем к аббатству Дюран! - крикнул он, придерживая разогнавшуюся кобылу. - К темноте нужно поспеть. Лихо мы задержались на выезде из-за рынка.
-Слушаюсь, ваша светлость, - кивнул монах на козлах и стал всматриваться вперед, выискивая поворот с дороги.
-Аббатство? - спросил, подъехавший Шарль. - Я думал, наш путь будет многим длиннее. Мы разве не в Лион едем?
Вилар был серьезен и, поглядывая на небо, ответил:
-Так решено. В аббатстве Дюран есть все необходимое. Там и обговорим обстоятельно. Завтра начнем обряд очищения. Молодой лорд еще не безнадежен, иначе бы не тащили его сейчас в скорбной повозке. Думается мне, ждал бы его костер. Но вот незадача - эти золотые мальчики слишком дороги своим родителям, а их растлители потому должны быть обязательно найдены и наказаны. Вот кого действительно ждет костер, когда будут пойманы. Поэтому - обряд, допросы и новая слежка. И так до скончания времен.
Парень кивнул, но казалось, не все понял из слов наставника. Тем не менее, он промолчал и более ничего не спрашивал.
Свернули вправо на заросшую травой дорогу, неровную, всю в ямах и рытвинах. Карета подскакивала на ухабах, раскачивалась, а кучер то с силой натягивал поводья, то взмахивал ими. Всадники теперь ехали впереди, разведывая дорогу. Разросшиеся по обочинам кусты, как и мелкие деревца, простирали свои ветви во все стороны, мешая легкому и быстрому продвижению.
Быстро смеркалось, но впереди растительность редела. Последние серые сгустки небесного света, прорывались сквозь заросли, предвещая опушку, но сама зелень леса к ночи становилась все темнее, все менее зеленой и более серой. Слева направо через дорогу с криком пролетела сорока. В чаще все тише шумели птицы, готовясь ко сну.
Вилар повел носом. Что-то странное было в воздухе. Острый нюх не подводил никогда, и теперь до боли знакомый приторно-сладкий запах говорил об опасности. Он достал пистолет и взвел боек. Шарль, ехавший рядом, заозирался, прищурил глаза, посерьезнел, положил руку на эфес шпаги.
-Кровь, - сказал он. - Много крови, ваша светлость.
Вилар согласно кивнул, глянув из-под шляпы. Промолчал.
Продолжая двигаться с той же скоростью, медленно оглядываясь по сторонам и заостряя внимание на каждой мелочи, они выехали в небольшую долину, спускающуюся пологим скатом в сторону тихой реки. Небо хмурилось, но дождить не собиралось. У самого берега, рядом с темной полосой дальнего леса, высились стены монастыря, из-за которых скромно выглядывали соломенные крыши построек. Вызвышалась над всем остроконечная башня колокольни. Дорога, петляя по полю, уводила прямо к воротам.
Потом они увидели.
Вдоль дороги, совсем рядом лежали несколько человек. В разных позах, с разными увечьями. Мертвые. Все. Застывшие глаза ближайшего к ним мертвеца беззаботно взирали в небо. Рука была вывернута неестественным образом. Блестящими полосками, каплями, бисером, всюду была разбрызгана кровь. Оба всадника остановились, оглядывая место. Издалека, сверкая черным глазом, посматривал ворон, отлетевший в сторону, когда подъехали люди.
-Паломники, - шепнул Вилар. - Ходу, кучер, - обратился он к вознице. От нас тут никакого толка, хоронить будут другие.
Затем к юноше:
-Сдается мне, это связано с нашим визитом.
Он перекрестился и с тревогой посмотрел в сторону аббатства. Возница-монах тем временем стегал двух сильных лошадей, быстро ускоряющих ход кареты. Дорога, шедшая по полю, была куда ровнее лесной. Колеса пошли быстро, мягко.
Всадники не отставали, оглядывались назад. Но ничто не проявлялось, не вылезало, не вылетало, не угрожало им. Казалось, все виденное несколько минут назад было лишь обыденной придорожной картиной. Кусты, трава, трупы, снова кусты. Ни граф Вилар, ни его молодой спутник, ни даже монах, правивший каретой, ничему не удивлялись. Они готовились к нападению, всегда ждали его. Но никто так и не нападал.
На подъезде к аббатству, Вилар обогнал карету и первым оказался у массивных запертых ворот. Вблизи стены монастыря оказались высокими, крепко сложенными из серого камня. С высоты, из-под крышы, взирали слепые темные бойницы, еще больше придававшие монастырю сходство с крепостью.
Вилар закричал, придерживая лошадь. Позади него с шумом остановилась карета, подъехал Шарль.
-Эй, в монастыре! Именем ордена, откройте!
Лошадь ходила кругами, поднимая пыль, нужно было сдерживать ее, вертеть головой в сторону окошка над воротами, ожидая привратника.
Вскоре оно отворилось, показалась бритая голова.
-Открывайте!- крикнул Вилар. - По особому распоряжению! Совсем там уснули?
Монах в окошке от неожиданности раскрыл рот, ахнул и быстро скрылся, забыв захлопнуть ставни. Послышалась суета, крики, зашумел засов, ворота со скрипом отворялись.
Вилар подождал, пока проедет карета, пропустил вперед Шарля, сам же осмотрел долину, утопающую в сумраке и заехал следом. Ворота с шумом захлопнулись. Два монаха опустили на петли большой деревянный засов.
Двор был не так обширен, как могло показаться снаружи. В правом углу башней возвышалась островерхая колокольня - единственное здание в монастыре, покрытое бурой черепицей. Вдоль стен стояли широкие приземистые длинные дома, разделенные дверьми на кельи. Большое здание трапезной примыкало к невысокой церкушке, устроенной чуть левее центра двора.
Всадники спешались. По всему двору наблюдалась суета в вязи с их приездом. Монахи выходили и молча собирались рядом. К Вилару подошел высокий человек в черной рясе аббата. В лице его угадывались черты благородства и породы. Крепкий нос на большом лице гармонично сочетался с широко-посаженными большими голубыми глазами. Кустистые брови сурово жались к переносице. Смотрел он испытующе и с каким-то недоверием.
-Во имя Христа, - почти хором ответили Вилар и Шарль. Затем заговорил один Вилар:
-И я рад вас видеть, отец Тома. Мы привезли кающегося. Нужна темная келья на сегодняшнюю ночь. Завтра мы планируем начать обряд очищения. Затем необходимо подготовить каменный ящик.
-Как будет угодно. Извольте отужинать? - кивнул монах и хотел идти в сторону трапезной, но Вилар его остановил.
-Послушайте, отец Тома. На подъезде к аббатству мы видели несколько изувеченных трупов. Я предполагаю чье это дело. Судя по всему случилось сие не далече, чем несколько часов назад, даже мухи не налетели.
-Какой ужас! - вскинул брови настоятель. - Нет, нами ничего замечено не было. Где это место?
-На выезде из леса на востоке.
-Никто из братьев не ходил сегодня в лес, да и не видно отсюда ничего у леса, - развел руками аббат.
-Понятно. Но теперь я вам скажу еще одно. Наш кающийся, возможно, нужен кое-кому. Оно ищет. Скорее всего то, что мы видели там, в поле - всего лишь случайные свидетели, поджидавшей нас засады. Пожертвовав собой, те паломники оградили нас от ненужной встречи, но не думаю, что враги господни способны так быстро отказаться от своих планов. Днем они слабы, но ночь - их время. Их двое или даже один.
-Горголы? - сухо спросил отец Тома.
-Да. Зажгите везде огонь, и жгите всю ночь. Братьям не спать. Откройте орденский арсенал и раздайте арбалеты. Слишком явным было предупреждение. Слишком явным и самоуверенным. Даю на это особое распоряжение. Вы знаете мои полномочия.
Настоятель молча кивнул и удалился. Вилар подошел к карете, рядом встал Шарль, молчал. Граф сунул за пазуху руку и вынул ключ на длинной серебрянной цепочке. Отпер дверь. Полумрак, царящий вокруг, не позволял увидеть того, что находилось в карете.
-Свет! - крикнул Вилар. Тут же рядом оказались несколько монахов с зажженными факелами. Свет огня вырвал из тьмы закованного в рукам и ногам в железные обручи человека. На голове его был шлем наподобие рыцарского, но без отверстий и забрала.
-Берите его, - приказал Вилар. - В темную келью его, не раздевая. Да больше огня по двору, немедленно!
Потом он обернулся к Шарлю и сказал:
-Пройдем в трапезную. Нам придется просидеть всю ночь, не смыкая глаз.
-Что такое каменный ящик? - спросил Шарль, не убирая руки с эфеса.
Вилар снял шляпу и пристально посмотрел на парня.
-Вот там и расскажу, - сказал он. - Теперь поведаю все, ибо завтра мне потребуется твоя помощь. Надеюсь, не ночью.
Быстро темнело, на небо высыпали звезды, выходила луна, а двор монастыря тем временем заливался светом факелов, расставленных всюду. Зажгли даже над воротами. Монахи выходили с арбалетами, поднимались по лестницам наверх, на стены, готовясь к ночному дежурству.
***
Вилар давно знал аббата Тома. В прежние времена ему не раз приходилось бывать в этих стенах с особым распоряжением. Но сегодня взгляд настоятеля казался ему каким-то холодным, не своим. Будто тот чего-то опасался, был в ожидании, нетерпении или сомнении. Раскрывать свои подозрения Вилар не хотел, просто наблюдал и думал, предполагая, что могло послужить причиной таких перемен. Возможно, так сказалась на настоятеле весть о растерзанных паломниках. Возможно.
Меж тем в трапезной помимо Вилара, Шарля и отца Тома, находились еще три монаха, призванные находиться рядом, охранять. Особенностью аббатства Дюран было то, что среди братьев его находилось множество отставных военных, служивших ныне церкви, ордену и инквизиции.
Монахи сидели поодаль на лавке у стены, недалеко от входа, молчаливые и угрюмые. Вилар расположился поближе к большому камину, Шарль был рядом и поедал картофельную похлебку. Аббат молча смотрел в огонь. Необычно горели дрова, слишком трещали и дымили. Несмотря на широкий дымоход, пахло гарью.
Оба инквизитора, скинули плащи и шляпы, но оружие снимать не стали даже за столом.
-Каменный ящик, - сузив глаза, сказал Вилар, обращаясь к Шарлю, - то самое место, в которое может попасть каждый грешник. Сейчас молодой лорд скован и лежит в темной келье на полу, немой, слепой и обездвиженный. Но завтра, после обряда, он будет помещен в каменный ящик уже свободным. Тогда начнется самая страшная пытка в его жизни. По сути - это просто комната. Но комната без окон и дверей. Попадает туда человек без сознания. Стена замуровывается. Толстая, скажу тебе, стена. Высота потолка не более пяти футов, ширина - где-то десять. Расчет на то, что встать в полный рост невозможно. Проснувшись там, имея только три свечи, два хлеба и кувшин воды, человек медленно начинает терять рассудок. Сначала он надеется, потом сомневается, но твердо знает, что если бы хотели убить - не оставили бы еду. Проходит время, оно там очень тягучее, он сомневается еще раз, уже не очень верит себе. Доводы начинают казаться надуманными. Свечи быстро тают, он экономит их, сидит в темноте. Тишина давит на уши.
-Сколько же он сидит там? - удивленно спросил Шарль, отставив деревянную миску.
-Семь дней, - спокойно ответил Вилар. - Именно столько требуется грешнику, чтобы переродиться. Бог создал землю за семь дней, столько же нужно и человеку для очищения души. За эти дни, если он не умирает от голода, не сходит с ума, он возвращается в мир смиренным и просветленным, истинным поборником веры в господа нашего.
-Простите, ваша светлость, я не понимаю. Зчем же в таком случае сам обряд? - Шарль хотел пить, но глянув на насупленных монахов и настоятеля, решил повременить с просьбой.
-Обряд необходим, он часть общего. Ты впервые будешь участвовать в этом. Ты хорошо выучен и пора тебе приобщиться, - он сделал паузу. - Если даст господь спокойную ночь. Горголы - хитрые твари. Эти оборотни похуже киноцефалов и даже ликанов. Если другие стараются обособиться от людей, хоть и противны богу, но стремятся жить подальше, эти же - сплошь и рядом завлекают в свои ряды молодежь из высших кругов знати, стремясь как можно ближе подобраться к власти людей. К королю.
-Именно, - подтвердил отец Тома, очнувшись от раздумий, - это их цель - завладеть властью над родом человеческим, стать правителями над ним, как в старые, темные времена.
-Про это я читал в факельных хрониках, - закивал Шарль, - короли-кровососы, льющие кровь подданных.
-И наш кающийся, - перебил его Вилар, - как раз один из тех, упоминать фамилию которого в таких разговорах - было бы не совсем тактично. Слишком высокий род и очень властные родственники. Сам великий магистр поручил это мне, а до него доходят только самые важные дела. Для нашей же безопасности мы скрываем лица от таких как он в процессе обряда.
Отец Тома, до этого сидевший хмурый и молчаливый, вставляющий лишь редкие реплики, поднялся, подошел к камину и заговорил:
-Да, мне известна одна история, когда инквизитора колесовали по надуманому делу. Он был из тех, что проводили обряд над бароном Бастьеном. Точнее над баронетом Луи, который впоследствии целый год правил в Оверни, устроив подобие ада на земле. Тот хорошо запомнил инквизитора, проводившего обряд, и осмелившегося не скрывать лица. Спустя время после обряда, очистившийся баронет, получивший в свои руки правление над целой провинцией, снова попал в лапы искусителей и обратился в темную веру. Вот именно тогда он и исполнил свою месть. Подлогом и клеветой, он заполучил в свои руки инквизитора, некогда проводившего над ним обряд, и одному богу известно, что бедняга перенес, прежде чем его казнили.
Вилар тоже поднялся с лавки и подошел к аббату.
-Я знаю множество таких историй. Бывало, что и сокрытие лица не помогало избежать мести. Но тем не менее, с давних пор - это обязательно, и неисполнение процедуры сурово карается.
Святой отец обернулся и пристально посмотрел на Вилара. Тот в очередной раз убедился, что настоятеля что-то тревожит. В былые разы такого он за ним точно не замечал, и никак не мог сейчас связать странное поведение его с сегодняшними событиями. Сомнение и подозрительность твердили жуткие вещи, но никак не хотелось доверяться им. В любом случае - пистолет и шпага на поясе.
Вилар кратко глянул на хмурых монахов. Один из них увлеченно ковырялся под ногтем, остальные два в упор смотрели на него.
Да, подозрениям быть.
Вдруг что-то грохнуло, кто-то закричал во дворе, и грохнуло сильнее. Одно из запертых ставнями окон со страшным треском, вместе с рамой и стеклом, влетело внутрь и врезалось в противоположную стену, осыпалось и упало на пол. Три монаха разом подскочили и бросились вон через дверь. Сидевшие для охраны, они испугались или преследовали иную цель. Пламя в камине заплясало, пролетел сквозняк. Через распахнутое окно в помещение ринулась огромная тень. Вилар только успел увернуться, как нечто пролетело над ним и рухнуло в темном углу.
Отец Тома, опешивший, но собравшийся, отбежал в сторону и спрятался за камином. Шарль попытался встать, но зацепившись за лавку ногой с лязгом свалился под стол. В тот же миг Вилар выхватил пистолет и направил в темноту. Выстрелил. Вынул шпагу из ножен, встал в стойку. В краткой вспышке он увидел горгола. Большая тварь с заостренными кверху крыльями, высокой мордой и оскаленной сотней зубов пастью. Тело было гладким и мускулистым как у человека, руки длинные и когтистые, ноги всегда полусогнутые.
Горгол пригнулся, прижался и в следующую секунду летел на него. Вилар снова отскочил, крутанулся и рубанул наотмашь, не глядя. Не попал. Пляшущий в камине огонь давал мало света и огромная фигура крылатой твари металась из темноты в темноту, словно играя.
Вилар в два шага запрыгнул на стол и бросился следом, выставив клинок перед собой на вытянутой руке. Горгол обернулся, подпрыгнул и взмыл под потолок, затем со страшной силой обрушился на человека. Вилар успел ударить снизу, брызнула кровь. Но взмахом лапы горгола он сам был отброшен к стене. Шпага отлетела в сторону. Горгол навис над ним, готовый разорвать. Раздался выстрел. Обротень взвыл. Из темноты нарисовался Шарль, бегущий к нему Он выхватил шпагу и сходу ударил, пользуясь замешательством и ранением. Огромная тварь тут же взлетела и ринулась прочь через окно.
-Ваша светлость, - бросился к графу Шарль.
-Порядок, - кивнул Вилар. - Скорее, к лорду. Они все таки решились напасть. Отец Тома! Как вы?
Вилар поднял шпагу, нашел пистолет и быстро зарядил его. Шарль сделал тоже самое. Оба они держа оружие в руках подошли к дверям, ведущим через галерею во двор. Туда, куда совсем недавно сбежали три монаха. С улицы послышались глухие звуки, похожие на удары чем-то мягким по твердому. Или наоборот.
Они быстро миновали сумрачную галерею. Во дворе было темно. Ни единого факела. Вилар обернулся к настоятелю, но того уже не было. В слабом отсвете луны, они увидели несколько человек, лежащих навзничь и не подающих признаков жизни. Ворота монастыря были распахнуты. Вилар вгляделся вдаль. Кто-то бежал прочь по пыльной дороге.
-Это он, - сказал граф. - Лорденок уходит, Шарль. Скорее за лошадьми, я за ним. Будь осторожен.
Он ринулся следом, стараясь с первых шагов контролировать дыхание. Бежал мальчишка быстро, а это говорило о возможности долгой погони. Если у Шарля выйдет заминка с лошадьми, то ему самому придется следовать за беглецом до самого конца. Туда, где он его обязательно поймает. Будь то поле, лес или река. Но были и те, кто выпустил его. Они находились где-то рядом, но скрывались во тьме. Много ли их или она одна, но крылатая тварь представляла большую опасность для человека, пусть обученного и хорошо вооруженного.
Вилар искренне ненавидел тех, с кем боролся. Он делал это не за деньги, не для повышения в рангах. Он охотился, следил, расследовал, пытал, искоренял, проводил обряды лишь из чувства долга и запредельной ненависти. Вилар никогда не забывал себя и то, что сделало его таким.
Он ускорялся, держа ровный ритм дыхания. Ботфорты гулко хлопали по сухой дороге. Звуки шагов тонули в пении цикад. Ночь была теплой и светлой, небо казалось чистым и прозрачным.
Вилар видел спину, мечущегося по траве, бегущего босиком молодого лорда. Он был одет в светлый сюртук и сильно выделялся на фоне темной полосы леса. Вдруг он остановился, заломил за спину руки, выгнулся назад и закричал что есть мочи. Вилар не сбавлял хода. Он понял, что происходит. Парень обращался. Откуда-то сверху послышался жуткий рев. Огромная тень скользнула по полю и рухнула позади молодого лорда. Встала, расправив крылья. Вилар наставил на горгола ствол и выстрелил на ходу. Мимо. Отбросил пистолет, продолжая бег.
"Успеть. Горгол один пришел за ним. Были бы другие, они бы показались", - проносилось в голове.
Позади он расслышал конский топот. Шарль вел лошадей. Но поздно. Теперь погоня сменится на битву, если, конечно, оборотни не предпочтут бег. Но это не в их стиле. Вилар это знал.
Парень продолжал кричать, глядя в небо и сильно выгибая спину. Когда Вилар был уже в десяти шагах, лорд упал на колени и закричал еще сильнее. В этом крике была жуткая, нестерпимая боль, лишающая воли и рассудка. После этой боли обращения - боль пыток для горгола уже была ничем. Вилар опоздал. Он подскочил ближе, держа острие клинка в сторону горгола, а сам попытался ухватить парня за руку, но тут же был отброшен им с такой силой, которой прежде у него быть никак не могло.
Вилар упал на траву и перекатился. Шпага упала рядом.
Парень, прекративший на миг кричать, снова заорал и затрясся. Горгол взлетел и приземлился рядом с Виларом, поглядывая то на него, то на приближающегоя Шарля. Его маленькие горящие глазки разглядывали лежащего на земле. Он раскрыл пасть и разычал, разбрызгивая слюну. Огромные когтистые лапы готовы были в любой момент вонзиться в человека. Вилар, шарил рукой по траве, ища шпагу, неотрывая взгляда от оборотня.
-Инквизито, - захрипел горгол, - оставь нас или мы убьем тебя.
-Ты бы за себя говорил. Этот мальчишка, - Вилар кивнул в сторону трясущегося молодого лорда, - еще так молод. Он не станет убивать.
-Я говорю за себя, инквизито. Забирай своего ученика и идите прочь.
Топот копыт приближался. Шарль вел и лошадь Вилара. Он прицелился и выстрелил в горгола. Пуля угодила в крыло. Оборотень взвыл. Вилар перекатился, схватил шпагу и поднялся на ноги. Горгол взмыл в небо и обрушился на него. Сильным ударом крыла он сбил его с ног, но по инерции пролетел мимо, чем воспользовался инквизитор и снова поднялся на ноги. Он бросился следом. Горгол резко развернулся и чуть не попал под удар, подпрыгнул и перелетел за спину, Вилар крутанулся и ударил слева, потом снизу. Отбиваться было нечем и горгол только уворачивался. Вилар ударил еще раз, обротень взвыл. Кровь хлынула в районе бедра. Сделав кувырок назад, горгол взлетел и снова бросился сверху, ушел от удара и схватил Вилара за левую руку, резко дернул и размаху, с силой отбросил его в сторону. Сам шагом направился к нему. Рядом уже был Шарль. Он на ходу спрыгнул с лошади. Обе кобылы проскакали мимо и ушли в темноту. Парень перегородил путь горголу и наставил на него клинок. Оборотень остановился.
-Подумай хоть ты, юнец! - прохрипел он. Шарль молчал. Вилар поднялся на ноги, его левая рука безжизненно болталась вдоль тела, неестественно длинная. Казалось, он с любопытством разглядывал ее. Даже в свете луны было видно, что рукав его светло-серого камзола потемнел от крови. Не совсем понимая, что произошло Вилар сделал несколько шагов, прежде чем остановился и медленно упал на колени. Шарль заметил, как кровь с руки обильно стекает в траву. Инквизитор упал, Шарль хотел броситься к нему, но почему-то сделал другое. Он с криком ринулся к горголу, стоящему совсем близко. Ударил колющим, тот увернулся, но тут же взмахнул налево вверх и почувствовал как сталь вознилась в плоть. Повернулся ударил снизу вправо. Горгол отбил удар лапой, шпага чуть не выскочила из руки. Шарль сделал два шага назад. Он видел усталость противника, но тот вдруг взлетел и растаял в небе. Шарль услышал удар крыльев сзади и, развернувшись, ударил наугад колющим. Попал прямо в морду. С хрустом клинок вонзился в область носа. Рука вывернулась, шпага осталась в голове, сам Шарль от сильного толчка упал на спину. Горгол был ранен смертельно. Сначала он извивался, пытаясь вырвать клинок из головы, но силы быстро покидали его. Вскоре он сник и затих. Шарль глянул туда, где был лорд, но не увидел его. Долина, лежащая перед ним как на ладони была тиха. Вдали стояли лошади. Он оглядел небо и кинулся к Вилару.
-Господин Вилар, - он опустился рядом на колени. -Ваша светлость.
Но он уже отошел. Горгол вырвал ему руку. Только лишь из-за ниток на рукаве камзола она не упала на землю. Кровь пропитала ткань и вылилась огромной лужей на сухую землю и траву. Шарль перекрестился и стал читать молитву, затем почувствовал, что сзади кто-то есть. Обернулся.
Навстречу спешил отец Тома с тремя монахами. Монастырь за их спинами прекрасно освещался луной, но был мрачен и тих, казался вымершим. Чересчур тихими были и монахи. Каждый был с арбалетом наперевес. Они двигались слаженно, ровно. Когда приблизились, аббат склонил голову перед Виларом, перекрестился и посмотрел на Шарля.
-На все воля божья, мальчик, - сказал он. - где горголы?
Отец Тома зыркал глазами по сторонам, выискивая что-то. Или кого-то. Взгляд его уперся в распластанное тело монстра, уже уменьшевшееся в размерах, медленно обретающее человеческий облик. Монах, казалось, растерялся, но только на миг. Голос его переменился:
-Надо идти, - сказал он властно, указав пальцем на Шарля. Монахи взяли его на прицел.
-Он здесь, я чувствую. Его патрон убил Вилара, но сам пал, - торопливо сказал Шарль, еще не заметив направленных на него арбалетов. - Теперь этот лорденок станет мстить. Но сейчас боится, сидит где-то в темноте...
Шарль обернулся к аббату, монахам. Сразу понял что проиходит. Лица монахов, он их узнал, казались еще более суровыми чем прежде. Эти трое минувшим вечером сидели в трапезной и югрюмо молчали, а потом сбежали. Они.
Предательство.
С ними ему не справиться. Против арбалетного болта рыпаться глупо. Он решил ждать и действовать по обстоятельствам, выгадать нужный момент.
-Он здесь, - подтвердил настоятель. - И скоро все мы вместе отправимся в путь. Исключая вас, господин де Мартиньян. Поверьте, мне очень жаль, что так получается, но слишком уж ставки высоки. Ваше первое дело так и не свершено, а дело Вилара уже закончено.
-Старый ублюдок, - зашипел Шарль. - Ставки у тебя высоки? Сколько же ты получишь от них?
Отец Тома ухмыльнулся, сложив руки на груди. Его большой нос особо выделялся на лице в странной игре полумрака и тени.
-Я получу от них самое ценное - вечную жизнь. Но тебе ли об этом говорить? Что это для тебя? Кодекс ордена AVE гласит, что вечная жизнь на земле - удел дьявола и его последователей, но я-то считаю иначе. Я думаю, совсем неплохо радоваться здесь и сейчас, чем где-то там и потом. Да и будет ли что-то после? Слишком уж условна загробная жизнь.
Он снова ухмыльнулся и тут же сжал губы. Сказал серьезно:
-Давай мне свою шпагу и иди впереди.
Потом монахам:
- Вы, не спускайте с него глаз.
Те послушно кивнули.
Шарль решил покориться пока. Его так учили. Если являешься последней надеждой на успех предприятия, то должен сделать все возможное, чтобы изменить ситуацию. Даже если придется отступить на несколько шагов назад. Он бросил шпагу под ноги настоятелю. Тот даже не обратил на это внимания. Один из монахов подбежал, поднял ее и вернулся на место.
-Ступай передо мной, - сказал аббат и что-то вынул из кармана. Шарль повернулся к нему спиной, сделал шаг, главный монах взмахнул рукой и сильно ударил его по голове.
В глазах потемнело, онемели руки, мелькнуло что-то перед глазами, они закрылись, он погрузился во мрак.
Забвение.
Не было видений, снов. Сквозь прочную тугую темноту он слышал неясные звуки, казалось даже, голоса, но не мог проснуться. Не мог заставить себя открыть глаза. Затем только образы один за другим пронеслись перед ним. Вилар, горгол, превращение молодого лорда. Потом трупы паломников в поле, усмехающийся, но с постоянно озадаченным лицом, аббат.
Он видел слабый свет, пробивающийся сквозь темноту. Постепенно тот горел все ярче, обретая очертания маленького огонька. Словно приближался, становясь все отчетливее и реальнее.
Со светом приходила и боль. Шарль застонал, открыл глаза, приподнялся, огляделся. Перед ним на полу стояла зажженная свеча. Рядом была корзина. Он потрогал затылок и нащупал огромную шишку, неприятно пульсирующую, с коркой запекшейся крови. Голова гудела сильной болью, в висках стучало. Медленно, также как пламя свечи проявлялось из тьмы, приходило и осознание произошедшего.
Каменный ящик.
Шарль попытался встать во весь рост, его закачало, он уперся головой во влажный потолок, подняться смог только сильно согнув шею, упал на колени, взял в руку свечу, осветил каждую стену. Западня. Только серые безликие кирпичи, как две капли похожие друг на друга. Ни следа свежего раствора. Ни намека на недавнюю кладку.
Воздух в комнатке стоял, был сперт и влажен, дышалось тяжело, пахло затхлостью и плесенью. Пол, стены и даже потолок были сырыми. Подземелье.
"Не могло не быть выхода. Я же знаю, где я. Прекрасно понимаю устройство этого помещения. Свежей кладки нет, значит - попал я сюда не через заложенное кирпичами отверстие. Но как?"
Шарль еще раз внимательно оглядел стены и потолок, камень за камнем. "Должен быть выход, должен. Это не наказание божье не ад, не чистилище. Это всего лишь комната где-то в подвале монастыря, куда меня заперли, чтобы свести с ума".
Ему оставалось только искать выход. Потратить на это все имеющиеся силы. Он прекрасно понимал, что сделав два шага назад, отступив, возможно, проиграл, но сдаваться не хотел и сейчас.
Покуда жив, сражайся.
Свеча стояла на полу, а сам он шарил руками по стенам, метр за метром, кирпич за кирпичом, от стены к стене. Время совершенно потеряло всякий смысл, единственное, что говорило о его ходе - свеча. Она таяла, становилась короче, оплывала, но светила все так же ярко.
Шарль испугался, а что если свеча потухнет, что он станет делать? В этот миг его рука скользнула между кирпичей на потолке, в углу. Пальцы провалились в углубление. Он провел дальше до стены, потом поворот. Снова длинная щель. Схватил свечу, поднес к потолку, убедился - люк. Под кирпичи был замаскировал люк. Значит, не было никакой кладки, никто живьем не замуровывается. Все это только лишь тюремная камера. Если есть дверь, значит - можно выйти. Он присел и уперся руками в люк, толкнул. Чуть сдвинулось, но не более. Отпустил, толкнул снова. Тот же результат. Еще и еще раз. Ничего.
После многих попыток Шарль опустился на пол и подтянул к себе корзину. Там он нашел две свечи, две буханки хлеба и бурдюк. Попил, снова встал и снова стал толкать. Ничего, никакого продвижения. Легкое отчаяние посетило его. Он толкнул снова, стал бить в потолок кулаком. Наконец, сел на пол.
Шарль громко закричал, неожиданно даже для себя самого. Но вокруг только тишина. Такая пронзительная, такая всеобъемлющая, что, кажется, будто все состояло из нее, вся сущность бытия. Крик, стук, треск пламени - все так мимолетно, так мгновенно, а тишина она всегда. Она - есть суть. Шарль почувствовал страшную усталость, он опустился на колени, потом лег на бок.
Свеча потухнет, - думал он, - что я буду делать? Зажгу другую? Ладно, а потом? Странно, чем же мне зажечь следующую? Огнива нет. Только от свечи? Значит, сейчас мне нельзя спать. Свеча скоро потухнет.
Он зажег старую свечу, а новую затушил. Потом поставил огонек перед собой и снова лег на бок, прикрыл глаза. На них давило, в голове постоянно бил большой молот. Хотелось спать. Глаза закрывались.
Он проснулся от странного звука, что-то скрипело, шипело. Не сразу понял - что это. Открыл глаза, мерцал огонь. Свеча почти потухла догорев и представляла из себя кучу воска на полу. Шарль схватил прежний огарок и поднес к остаткам огня на фитиле, зажег, вздохнул. Куча воска перестала шипеть, погасла.
Сколько времени прошло? Шарль посмотрел на огонек. Прикинул. Около четырех часов. Не больше. Отчаяние не приходило больше. Он знал что его выпустят, верил в это, стараясь подготовить себя к ужасу полного отсутствия света.
Он поел хлеб, запил водой. Походил немного, потолкал люк, снова походил.
Что будет, - размышлял он, - когда погаснет свет. Я останусь в полной темноте, не смогу видеть своих рук, не смогу видеть ничего вообще. Я потеряю ход времени. Через несколько дней я смогу придумать себе другую реальность. Я сойду с ума и больше не смогу вернуться в мир?
Нет, нет. Я буду помнить о них, я не забуду. Я обязательно выйду отсюда и отомщу за графа Вилара. Ни одна ночная тварь не должна убивать инквизитора. А о смерти Вилара знаю только я. Значит, только я один и могу отомстить.
Когда последняя свеча уже догорала, Шарль справил нужду в углу, еще раз оглядел помещение и приготовился погрузиться во мрак. Он сел спиной к стене, положил корзинку с едой слева и закрыл глаза. Послышалось шипение огня, упирающегося в растопленный воск, затем тишина. Только она.
Шарль открыл глаза.
Вот оно. Теперь и всеобъемлющая тьма. Запах гари от потухшей свечи резко ударил в нос. Шарль вдохнул ртом, потом снова. Неужели кончается воздух? - пронеслась в голове странная мысль. Нет, все хорошо. Такого быть не может.
Тишина ломила уши, непроглядная темнота сводила с ума. Должен быть выход, а его не было. Не было надежды, не было веры, не было ничего Только тишина и темнота.
Шарль закричал и испугался своего же голоса. Во мраке что-то сверкнуло, но ему показалось. Это искры в глазах. Боль продолжала пульсировать в висках, не отступая, не давая ни единого мгновения забыть про себя.
Тишина, темнота и боль - три составляющие его настоящей жизни.
Шарль нащупал корзину, достал бурдюк, попил. Ему показалось, что он услышал какой-то внешний звук, но ничего. Тишина. Хотя, нет. Снова какой-то звук. Будто кто-то скребется и постукивает.
Точно. Он поднялся, и уперся в потолок, подошел в тот угол, где люк. Прислушался снова. Точно стук.
-Эй, - крикнул Шарль. - Я здесь, откройте.
Он застучал рукой по кирпичам, стал упираться в люк. Туда-сюда.
Внезапно люк поддался, Шарль выпрямился во весь рост, его подхватили руки и выволокли из темноты. За спиной послышался сильный грохот. Люк закрылся.
Шарль поднялся. Перед ним стояли два рослых пожилых монаха. Один держал зажженный факел в руке. Яркий свет сильно раздражал глаза. Шарль прикрылся рукой и делал глубокие вдохи. Двигающийся воздух летел откуда-то свежий и чистый, он опьянял.
-Господин нужно торопиться, - сказал один из монахов, тот, что без факела. - Аббат вместе с несколькими монахами отбыли недавно на скорбной повозке. Если они вернутся и не застанут вас здесь, нам будет плохо. Но мы не может терпеть того, что происходит.
Шарль щурился, но уже не прикрывался рукой. Он был бледен, растрепан, в разорванном камзоле и грязных штанах. Лицо его искажала странная гримаса.
-Расскажите все, что вы видели и что с вами случилось, - продолжал монах.
-Терпеть? - переспросил Шарль, - Как давно здесь это происходит? Что еще скрывают эти стены?
-Многие из наших братьев пропали, когда хотели узнать. Лучше не знать как давно, а прекратить это.
-Я благодарен вам, - чуть успокоился молодой человек и кивнул на люк. - Куда они направились?
-На север, вдоль реки, потом через мост у деревни Пиляр. Больше мы не знаем.
-Мне нужно оружие и лошадь. У вас это, надеюсь, еще имеется? - Шарль уже совсем освоился на свету, забыл про боль в голове.
-Конечно, следуйте за нами, - сказал монах с факелом.
-Но все же - позвольте дать совет, - сказал второй. - Оправляйтесь в Париж и сообщите в орден.
-Нет. Советы оставьте при себе, брат, - твердо сказал Шарль. - Это мое дело. И я завершу его. Ведите в арсенал.
***
Все прошлое минуло, осталось позади, забылось. Ненависть и месть будоражили кровь, гнали вперед. Не было сомнений, жалости, раздумий. Только цель. Сжатые до белых костяшек поводья, взмыленная лошадь, отрешенный взгляд.
Когда он покидал монастырь светало. Шарль скакал весь день и лишь под вечер у перекрестка он встретил оборванного мальчишку, который указал, куда направилась черная карета. Потом он остановился на постоялом дворе, где отдал два ливра за новую лошадь и информацию.
Он нагнал их на закате. С холма открывался превосходный вид на дорогу, проходящую от леса до леса. Шарль, облаченный в укороченную монашескую рясу, в капюшоне, сидел в седле и ждал. Лошадь покорно стояла, лишь изредка наклоняя голову и щипая траву.
Шарль увидел карету. Она вылетела из леса на большой скорости, невзирая на опасность переворачивания и понеслась дальше. Кучером сидели двое монахов. Третий устроился сзади. Полулежал между колес на багажной полке.
Шарль вскинул арбалет, выстрелил. Болт просвистел, выскользнув из ложа, попал в голову. Задний монах, всплеснул руками, чуть не угодив в спицы колеса, и сник, оставшись на месте. Шарль перезарядил, повесил арбалет на седло и с криком пустил лошадь галопом. Несмотря на большую скорость, он догнал карету уже на въезде в лес. Бросил поводья, вскинул арбалет, на ходу прицелился и спустил крючок. Второй монах, сидящий спереди, отвалился влево. Другой посмотрел тому вслед, обернулся, увидел преследователя. Что-то закричал, достал арбалет. Не выпуская поводьев, обернувшись вполоборота, выстрелил. Шарль пригнулся к голове лошади. Монах промахнулся.
Распахнулась правая дверь, показался отец Тома, увидел Шарля и тут же скрылся.
Шарль максимально приблизился, вынул из сапога кинжал, встал на седло и прыгнул на крышу кареты. Чуть не упал, присел и тут же бросился на кучера. Вогнал лезвие ему под лопатку, оттолкнул ногой и перехватил у него поводья. С силой потянул и ударил монаха кулаком в лицо, тот рухнул на землю, перекатился несколько раз и остался позади. Карета шумно останавилась. Лошади заржали.
Шарль спрыгнул, вынул шпагу и быстрым шагом подошел к дверце, распахнул ее, ожидая чего угодно. Навстречу медленно вышел отец Тома и встал, опустив голову.
-Оба! - крикнул Шарль и сделал два шага назад. Он тяжело дышал, был мокрым от пота, но стоял твердо и смотрел уверенно. Следом из кареты вышел молодой лорд, облаченный в дорогую черную рясу как у аббата. Он встал за спиной настоятеля, смотрел высокомерно, но слегка испуганно.
Шарль знал, что сейчас будет. Предчувствовал. Старый хитрый монах начнет давить на жалость, придумывать, льстить. Он будет покорен и ласков, а потом всадит нож в спину в любой момент. Возможно, станет угрожать. Шарль глянул на него. Тот молчал, отводя глаза. Аббат выбрал нечто среднее.
-Мы не могли поступить иначе, мальчик, - сказал отец Тома своим проникновенным голосом. - Ты для нас был слишком опасен. Что ты собираешься делать с нами теперь? Везти на суд?
Шарль молчал.
-Поверь мне, - сказал отец Тома, - меня не будут судить. А вот тебе придется несладко. Как ты объяснишь смерть своего наставника? Пускай, ты приведешь им обратно господина де Прусака, но дальше что? Ты же знаешь кто его отец?
Шарль прищурился, глядя на него.
-Да неужели? - только сказал он.
Он взмахнул шпагой, глубоко уколол аббата в грудь и оттолкнул ногой в сторону. Тот вскрикнул, шумно выдохнул и застонав, повалился в траву. Проходя мимо, Шарль отбросил шпагу и схватил лорда за грудки. Сильно ударил по лицу ладонью, потом еще раз. Тот зарыдал.
-Отпустите меня, - кричал он. Спесь полностью сошла с него. - Я не хочу этого ничего.
-Уже поздно, - зашипел над ним Шарль. - Слишком поздно.
Он затолкал его в карету и запер дверь на засов. Подошел к стонущему аббату.
-К утру даже костей не останется, - добавил Шарль и запрыгнул на кОзла. Он стеганул лошадей поводьями, развернул карету в широком месте и погнал прочь, обратно к монастырю. Небо темнело, заливалось лунным серебром, а волчий вой был все ближе.
***
Было темно. Свет падал только от огня в камине. Молодой лорд был растянут на дыбе, лицо его было разбито в кровь. Шарль де Мартиньян ходил над ним из стороны в сторону, потом резко становился и сказал:
-Ты, Жан де Прусак, третий лорд-герцог Гиз признан виновным в том, что поддался темным чарам дьявола и стал вхож в круг страшных демонов называемых горголы. Ты приговариваешься к бесконечной темноте в каменном ящике. Да будет так!
***
Люк распахнулся. Бесчувственного лорда медленно опустили вниз, положили, поставили рядом корзину с едой, зажгли свечу. Люк захлопнулся. Только тихое шипение оплавленного воска в тишине.