Аннотация: Это произведение о детях со способностями. Обычных детях с необычными талантами - у каждого свои. О том, как они осознают свою силу, о том, как они стараются изменить мир. о том, как мир меняет их.
ОЗЕРОВ-12
Элвис проснулся задолго до того, как запястье стал покалывать привычный сигнал будильника. Внешний мир - подумал он, едва проснувшись. Простынь, одеяло, кровать. Открыв глаза он увидел темный силуэт люстры на потолке гостиничного номера. Он закрыл глаза и проверил своих пауков. Статус. Отчет. Пауки были на месте и это радовало. Он взглянул на мир глазами одного из них и затребовал подробный отчет. Ничего особенного за ночь не произошло, два раза проходила уборщица, в фойе дремал администратор, устроившись на стульях, выстроенных в ряд и положив руки под голову, словно ребенок. Элвис мановением пальца приблизил паука к стойке регистрации и пролистал журнал. Тоже ничего интересного. Начинается новый день, подумал он, снова поиски жемчужины в песке. Иголки в стоге сена. Он почувствовал какое то движение рядом, повернул голову и увидел, что Марина тоже не спит. Она лежала на спине с открытыми глазами. Ощутив его движение, она моргнула и посмотрела ему в глаза.
- Доброе утро. - сказал Элвис.
- Доброе. - ответила Марина и потянулась, сладко, долго и тягуче, словно кошка. Элвис мысленной командой отпустил паука и приподнялся на локте.
- Что так рано проснулась? - спросил он, подвинувшись поближе.
- Не спится. - призналась она, отталкивая его: - не лезь, небритый, фу!
- Чего не спится? Новый день на дворе, работы чуть чуть осталось. А там домой.
- Вот и не спится. Домой скоро. Проверим всех кто остался и ... ну не лезь, говорю! Все, встаем, раньше сядем - раньше выйдем... - рассердилась она.
- Ладно, ладно. Встаем. - Элвис сел на кровати и почесал свою спутавшуюся за ночь шевелюру, вздохнул и принялся искать брюки. Марина села, подтянув ноги к груди и закутавшись в одеяло.
- И куда я их... - ходить по полу босиком было холодно, тапки куда-то подевались вместе с брюками и Элвис всерьез начал подумывать отправить парочку пауков на поиски. А что? На то они и разведывательные дроны. Поиск и обнаружение целей. Охрана периметра. Поиск потерянных штанов.
- Ты их под кровать вчера кинул. - сказала Марина, внимательно наблюдавшая за ним с кровати.
- А! - сказал Элвис и полез под кровать. Оттуда он еще раз сказал - А! - и достал свои брюки.
- А ты знаешь, что после смерти мы все превратимся в пыль? Если конечно не брать в расчет теории сестрицы Морриган. - Элвис снял с брюк парочку пылевых катышков и принялся одеваться.
- В пыль можете сами превращаться. Вместе с Морриган. Лично я после смерти намереваюсь переродится тибетским монахом. Или австралийским аборигеном. - сказала Марина, продолжая сидеть на кровати в одеяле.
- Интересные у тебя предпочтения в реинкарнации. - сказал Элвис: - почему аборигеном? Монахом почему понятно. Почему тибетским - тоже можно понять. Но абориген?
- А они голые ходят. - сказала Марина: - у них в Австралии тепло круглый год. А тут холодно. - она высунула из-под одеяла голую ногу и передернула плечами: - Брр!
- Понятно. - кивнул Элвис: - это у тебя комплекс леди Годивы, постоянное желание демонстрировать всем свое обнаженное тело. Тело, я не скрою, великолепно скроенное, со всеми своими достоинствами и прелестями, однако стоит ли гордится тем, что просто досталось тебе как запись в генетическом коде? Означает ли это, что больше тебе гордиться нечем?
- Это у меня комплекс телогрейки. - проворчала Марина и потянулась: - а у тебя одни женщины голые на уме. Кобель. Вот вернемся домой - напишу на тебя рапорт как ты меня, беззащитную и беспомощную девушку соблазнил. И бросил. Выметайся из спальни, я одеваться буду.
Хорошо-хорошо. - Элвис вышел из комнаты, подбрасывая в ладони упругую стальную каплю паука. Капля легко изменяла форму под его пальцами. Все согласно ограничениям Внешнего Мира, никакого тяжелого полевого оборудования, подумал Элвис, как же тяжело с этим легким набором бойскаута... только пауки и птицы. Птицы, кстати кончились. На прошлой неделе последняя разбилась. Вот и обеспечь тут круглосуточное прикрытие и безопасность. Он коснулся запястья и шевельнул губами. 'Меню' - в воздухе перед ним замерцал зеленоватый экран. Когда Марина вышла из спальни он уже помахивал в воздухе напечатанными листами.
- Детский дом имени Марата Казея номер 12. - прочитала Марина на титульном листе направления: - терпеть не могу детдомы. У меня там сердце кровью обливается.
- Сердце кровью обливается не только в детдоме. Тут вообще куда ни глянь ничего хорошего. Думаешь в семьях детям легче? Тут есть такие семьи, что детдом раем покажется. - отозвался Элвис, собирая бумаги в папку: - не забудь удостоверение, я сделал уже, вон, на столе лежит.
- 'Министерство Здравоохранения, отдел по надзору и контролю эпидемиологической опасности' - прочла Марина вслух: - а такой отдел вообще существует?
- Существует. Должен. Неважно в общем. Никто ничего проверять не будет. У нас же эпидемиологическая опасность, все дела. Как обычно. Соберем у детей образцы крови, ты их проверишь на анализаторе, опять ничего не найдем, повторим это еще пару раз и - здравствуй дом!
- Ясно. - Марина закончила причесывать волосы, повертелась перед зеркалом и удовлетворенно кивнула, поправив белую шапочку на голове: - осталось только выпить чашечку кофе и я готова. Снова в образе медсестры. Тебя заводят медсестры?
Тест Левковица по определению потенциального индекса нейроадаптации.
Для уверенного определения потенциального индекса нейроадаптации (так называемый зубец Левковица' необходимо не менее 10 мг образца (крови, лимфы, слюны, мышечной ткани, итд). Как правило за основу берется образец крови.
Определение потенциального индекса нейродапатации по системе Левковица (стандартная методика).
1. Исследование проводится при помощи двух серий стандартных NT-сывороток четырех типов (I сыворотка - этикетка бесцветная, II - синяя, III - красная, IV - ярко-желтая) на подписанной (фамилия исследуемого субъекта) фарфоровой пластинке или тарелке.
2. Соотношение объема исследованной крови и сыворотки должно быть 1:10.
3. Исследование можно производить при температуре воздуха от 15 до 350С.
4. Пластинку осторожно покачивают. По мере наступления агглютинации, но не ранее чем через 5 мин, в капли добавляют по одной капле изотонического раствора хлорида натрия. Результат читают через 25 мин:
1) Полное отсутствие потенциала - агглютинации нет ни в одной капле;
2) Наличие потенциала нейродапатации до 500 единиц по единой шкале Левковица - стандартные сыворотки I и III агглютинируют эритроциты, а с сывороткой II агглютинация не наступает;
3) Наличие потенциала нейроадаптации до 600 единиц по единой шкале Левковица - стандартные сыворотки I и II дают положительную реакцию, а сыворотка III - отрицательную;
4) Наличие потенциала нейроадаптации свыше 700 единиц по единой шкале Левковица - стандартные сыворотки всех типов вызывают агглютинацию. Однако для окончательного заключения необходимо провести контрольное исследование.
Внимание! При определении потенциала нейродаптации свыше 700 единиц по единой шкале Левковица (ЕШЛ) старший оперативно-поисковой группы обязан незамедлительно оповестить об этом руководство и подготовить объект исследование и его ближайшее окружение (семью) для перемещения в Озеров-12.
В очереди на медосмотр Денис оказался предпоследним. Медосмотр не был плановым, говорят, что приехали какие-то начальники из Москвы и что теперь надо будет срочно всем сдать кровь на проверку. Проверку чего - не сказали, выгнали всех в очередь к кабинету и обязали всех сдать кровь еще до обеда. Сидеть в тесном коридоре было скучно, а подходить к окну не разрешали, потому что месяц назад какая-то девочка из пятого корпуса выбросилась в окно. Говорят она даже умерла. Или сильно покалечилась и до конца своих дней будет овощем. Поэтому к окнам больше не подпускали. Денис принялся рассматривать плакаты на стенах. Плакаты были про профилактику гриппа и про то, что надо чистить зубы после еды. На одном из них больной зуб был перевязан белым в красный горошек платком и плакал от боли. Там еще что-то было написано, но прочитать со скамейки Денис не мог, а вставать им тоже запретили, чтобы они не создавали толкучку в коридоре.
- Слушай, давай отпросимся у Марь Иванны? - сказала Эля: - все равно еще час сидеть наверное.
- Да ну... - Денис кинул взгляд в сторону воспитательницы, которая читала карманный вариант "Космополитен", и покачал головой: - не отпустит.
- Ну и почем ты знаешь - отпустит или не отпустит? Ты же не пробовал?
- Да ну... - Денис опустил взгляд вниз и принялся изучать пуговицы на рубашке: - не хочу я...
- Ну тебя... - Эля замолчала. Наверное обиделась, подумал Денис, наверное зря я так. Но отпроситься сейчас все равно нереально. Понятно, что их лишили послеобеденного сна, а для него этот сон был важен. Потому что ночью они никогда не высыпались. Спокойно выспаться можно было только днем - на уроках, сделав вид, что внимательно слушаешь и записываешь, отпросившись в медпункт или спрятавшись в прачечной. Ну и конечно дневной сон. Сорок минут после обеда, которые Денис считал своими по праву. Поэтому сегодняшнее известие о каком-то медосмотре его не обрадовало. Проводили бы они эти осмотры по ночам, подумал он.
- Слушай, а давай отпросимся. А? - снова Эля.
- Да ну тебя. Неохота...
- Спать охота?
- Охота.
- Скажешь что в туалет надо. Попросишь сам пойти. Воспиталок никого кроме Марьи нету - значит одного пошлет. А там в прачечную и вздремнем минут сорок. Как назад пойдем - так они еще в очереди сидеть будут. Никто и не заметит. Ну? - горячий шепот в ухо.
- Марь Иванна! - Денис сам не заметил как поднял руку.
- Что тебе, Привалов? - Мария Ивановна Семенчук, педагог со стажем и двумя золотыми медалями "За вклад в педагогическую науку" и "2-е место на межрайонной олимпиаде педагогов области" повернула свою голову к Денису. Денис поежился.
- Марь Иванна а можно я в туалет схожу? По быстрому...
- А ты Привалов у нас наверное девочка? Писаешься через каждые пять минут. - педагог со стажем и двумя кубками покачала головой. Сидящие в очереди захихикали. Денис почувствовал себя мерзко. Но экзекуция не окончилась. Марье Ивановне было лень отрываться от своего журнала, думать о мочевом пузыре мальчика и принимать решения по столь ничтожному поводу. Поэтому она делала все для того, чтобы те, кто мог потерпеть - терпел.
- И что это у нас за новый способ ходить в туалет, Привалов - по быстрому? Я такого не знаю... Это ты у нас давно изобрел? Или когда в постель писался по ночам? Потерпеть не можешь? - в очереди захихикали громче и стали перешептываться. Денис уже пожалел что вызвал огонь на себя. Мог бы и промолчать, чертова Элька, вечно влезет, а мне потом отвечай...
- Мне надо... - сказал Денис, глядя в пол. Марья Ивановна посмотрела на него и поджала губы.
- Хорошо. Надо так надо. Ну не держать же тебя тут. Еще обоссышься. Вагин! Игорь! - она поманила пальцем. Из очереди поднялся Вага младший. Нет, подумал Денис, она сейчас пошлет его со мной, лучше бы я промолчал, чем сходить с Вагой в туалет. И это Вага младший...
- Вагин, сходите в туалет вместе. Присмотришь там за этим ... - она махнула в сторону Дениса "Космополитеном". Вага кивнул и зашагал к двери, по дороге ухватив Дениса за руку. Выведя его из коридора во двор Вага огляделся - никто не смотрит? - и дал Денису пинка. Несильно. Сильно бить его боялись.
- Шагай, малахольный. Вот мне делать больше нечего как тебя в туалет водить... - еще один пинок. Денис не пытался увернуться - сопротивление только заведет его, получишь еще больше. Самая выгодная тактика - молчать и терпеть. Ну и делать вид, что тебе больнее, чем есть на самом деле. Это он понял давно. Тот, кто тебя бьет - не знает как ты себя чувствуешь на самом деле. Поэтому всегда можно делать вид. Главное тут - не перестараться, а то попадет на орехи. Но если все проделать хорошо - то можно легко отделаться. Они подошли к туалету и Вага пнул его снова. Не сильно, так, чтобы показать кто здесь главный.
- Давай, малахольный. Ссы бегом. - Вага оглянулся по сторонам: - назад один пойдешь. Скажешь что у меня живот закрутило и я остался. Понял? - Вага явно собирался смыться с медосмотра.
- Понял. - кивнул Денис, чувствуя, как внутри просыпается надежда: - конечно понял. Я все скажу.
- Смотри у меня, салага... ну, все, пшел отсюда... - еще один подзатыльник и Денис зашел в туалет. Мочиться не хотелось, но и выходить сразу он не торопился - Вага мог бы его заметить. И догадаться что он не хотел в туалет. Конечно своим трюком он вывел из коридора их обоих, но не факт что Ваге это понравится. И вообще - лучше держаться от него подальше. Денис зашел в кабинку, подождал немного, спустил воду, вышел, открыл кран, пустив ручеек, помыл руки. Осмотрел стену туалета, украшенную надписями. Надписей было много. С ними боролись, их стирали, вытравливали и закрашивали. Но они появлялись снова. Некоторое время Денис изучал рисунок неизвестного автора, изображающий как директора интерната насилует шимпанзе. Рисунок был снабжен поясняющими подписями, без которых, очевидно было бы нелегко разобраться где Василий Иванович, а где шимпанзе и кто кого насилует. Ниже рисунка было выведено жирным маркером "Пророк спасет нас!". Слово "Пророк" было зачеркнуто ручкой и написано "П...с". Денис достал из кармана карандаш и пририсовал директору на рисунке парочку рожек. Потом, решив, что выждал достаточно времени он осторожно выглянул в коридор. Ваги нигде не было.
- Ну что? Правильно я говорила? - снова горячий шепот в ухо!
- Блин! Элька! Напугала... - Денис отмахнулся от нее.
- Да ладно, все хорошо, видишь... Вага ушел наверх. Наверное он травку свою курит на чердаке. Пошли поспим в прачечной. У нас еще час есть.
- Не знаю. А вдруг они там закончат поскорей?
- Да не закончат. Сам знаешь сколько медосмотры длятся обычно. Полдня будет точно.
- Угу. Пошли в прачечную. - они завернули за угол, прошли еще два поворота, потом спустились в по полутемной лестнице в подвал. Прачечная. Тут можно было упасть в ворох грязного белья и подремать. Обычно в прачечной работала баба Лиза. Она была глуховата и плохо видела, поэтому прокрасться у нее под носом, вдоль стены и пристроиться на старом матрасе сразу за бельевой корзиной было легко. Так они и сделали. Денис на ходу прихватил из корзины парочку пододеяльников и они укутались в них.
- Спокойной ночи, Дэнча. - сказала Эля.
- Спокойного дня. Разбуди нас через час. - Денис закрыл глаза и приготовился заснуть но его толкнули в бок.
- Дэн, а Дэн...
- Чего тебе, Элька?
- Дэн, а ты меня любишь? - Денис только вздохнул. Вот ведь... девчонка...
- Конечно. Спи давай.
- А... сильно любишь?
- Сильно.
- А... как сильно?
- Очень сильно. Ты спать собираешься? - Денис уже понял что будет дальше и его сердце заколотилось сильней. Элька повернулась в нему и заглянула прямо в глаза. Ее лицо вдруг оказалось так близко от лица Дениса, что тот испугался.
- Очень сильно говоришь. Давай поцелуемся? - она смотрела прямо в глаза и Денис почувствовал себя неловко.
- Эль, не надо. Вдруг зайдет кто... - сказал Денис, чувствуя как бешено колотится его сердце. Он вдруг ощутил Эльку всем телом - натянутую как струну.
- Да не зайдет никто. Давай, поцелуемся... - Денис закрыл глаза, чувствуя на своих губах Элькино тепло.
- Эй! Ты чего тут делаешь?! - кто-то толкнул его. Денис даже не открывая глаз и не поворачиваясь знал кто это. Вага. Тот который младший. Откуда он узнал про прачечную? С Вагой было еще двое - Рыжий и Коряга. Коряга - новенький, его недавно перевели из какого-то детского дома. Хотя некоторые говорили что он из детской колонии перевелся где сидел срок за то что убил своего воспитателя в детском саду когда ему было шесть. Вагу Денис боялся, но не так сильно как этого новенького.
- Слышь, малой. Вали отсюда. Быстро. - Вага был немногословен, он уже поднял было руку чтобы дать Денису леща напоследок, но остановился.
- А чего это ты тут без штанов делал? - Денис оглядел себя и лицо его вспыхнуло. Штаны были сняты! Чертова Элька! Как всегда - наделает делов, а он потом отвечает.
- Ты чего, дрочил тут, ушлепок малолетний? - спросил Вага. Денис натянул брюки и съежился под пристальным взглядом Младшего.
- Неа... - сказал Денис. В горле пересохло, пришлось сглотнуть: - Нет, я ...
- Смотри, Вага, да он обделался... - сказал Рыжий, присев на корточки: - точняк обделался...
- Нет, я ... - Денис огляделся вокруг. Стены прачечной стали сужаться, воздух встал в горле комом, он хотел крикнуть, сказать что это не он. Что он ничего плохого не делал. Что это ошибка и не надо на него так глядеть. Денис знал, что происходит, когда Коряга так смотрит на кого-то. Коряга замахнулся. Мир вдруг стал черно-белым и упал набок. Звуки исчезли, а когда появились - голоса звучали так, словно сквозь длинную медную трубу пробитую гвоздями.
- ... чего лежишь? Вставай давай... - голос Коряги. Далеко-далеко... Денис послушно встал. Коряга ударил его еще раз и мир снова упал на бок. Боли не было. Денис знал, что боль придет позже - вечером или завтра. А пока, пока - мир падает набок каждый раз как его бьют по голове. Денис снова встал - медленно. Надо вставать медленно, подумал он, медленно, чтобы оттянуть тот момент когда он снова будет стоять перед новеньким. Но все-таки вставать было надо, иначе было бы хуже. Он пошатнулся вставая.
- ... не понял? Что молчишь? - голос Коряги доносился откуда-то издалека. Денис смотрел на Вагу с Рыжим и Корягой и видел три тени на фоне тусклого света и удивлялся, почему у Коряги такая плоская голова и нелепо загнутая рука.
- Я все понял. - сказал Денис сквозь звон в голове: - Все-все.
- ... что он там лепечет? Кто-нибудь слышит? - его снова ударили. Он не упал от удара и его ударили еще раз. Будет завтра синяков - подумал Денис. Он лежал на полу, чувствуя его гладкую твердую поверхность. Открыв глаза он увидел бело-кремовые плитки пола прачечной. Он внимательно изучил рисунок. Почему раньше я не видел какой красивый тут рисунок на полу? - подумал он: - очень красивые и ровные линии, словно стилизованные птички, перечеркнутые красными, сочными пятнами, разбросанными везде словно кляксы. Переведя взгляд он увидел ботинки, стоящие на этом полу. Ботинки тоже были заляпаны красным и он понял что красное - это не рисунок. Интересно, подумал он, баба Лиза проснется или я тут так и буду лежать - на кремовых птичках, забрызганных красным?
- ... вставай! - его трясут за плечо, его поднимают.
- За что? - говорит он Ваге. Вернее кажется что говорит. Потому что его никто не слышит. Коряга бьет его снова. На руке у Коряги бело-красная тряпка - вафельное полотенце, каких в прачечной пруд пруди. И когда он успел намотать его на руку? - удивляется какая-то часть сознания. Денис пытается ухватиться за эту мысль, прикипеть к ней, стать с ней единым целым, потому что думать о чем-нибудь другом сейчас слишком страшно. Опустошённость и отдаленность происходящего, какие-то желтые искры, вспыхивающие при каждом повороте головы, то приближающиеся то отдаляющиеся голоса и звуки, яркие рисунки на полу и странные тени, вафельное полотенце на руке Коряги - все это было таким нереальным, что Денису захотелось рассмеяться. Громко захохотать. Сказать, что он все видит и понимает. Что вся жизнь - это всего лишь тени на кафельном полу прачечной, что все это неправда. Где-то есть свет, есть настоящая жизнь, но не здесь в этом мире изломанных линий на полу и красных клякс на нем. А еще он старается чтобы ему не было больно. Вернее чтобы он не чувствовал боль, не переживал из-за нее, ведь если он будет переживать, то Элька рассердится и ...
- ... ты что, блять, творишь?! - кричит кто-то, и Денис морщится, неужели нельзя кричать потише, он же спал и видел такой чудесный сон, а тут шум, голова раскалывается просто и рука... да везде болит... он открывает глаза и видит что Рыжий держит Корягу за грудки. Скосив глаза Денис видит что рядом стоит Вага. Руки в карманах. Он смотрит на Корягу с Рыжим снова. У Коряги в руках рукоятка от швабры. Обернутая жестью. Все деревянные тут сгнили или сломались.
Не бей его, тебе же хуже будет, дурак... - Рыжий поворачивается к Ваге: - Вага, он же не понимает...
- Чего я не понимаю? Что таких как он ушлепков мочить надо? - спрашивает Коряга, покачивая палку в руке.
- Не трогай ты его, он же проклятый, малахольный этот. Его тут никто не трогает. - Рыжий цыкает зубом и сплевывает в сторону: - из-за него Тарый и Букса ласты закрутили.
- Не понял? Чего? - Коряга поворачивается к Рыжему, у него на лице улыбка. Денису кажется что Коряга гримасничает, скалится в сторону Рыжего.
- Тарый. Был тут пацан один. Вот он привязался к этому... - Рыжий еще раз сплевывает на пол: - ну и помер.
- От чего это?
Глаза у него лопнули. Оба сразу. Как он на этого мелкого замахнулся так и лопнули. А у Буксы - у него яйца раздавило. Он так и сел на пол, весь белый и трясеться. Вызвали врача, увезли его, да без толку, все одно помер.
- Да вы тут совсем крышей поехали - сказал Коряга: - вы совсем тут того, боитесь всякой хрени. Вы тут очумели совсем... - он он с размаху ударил палкой по стене, рядом с головой Дениса. Денис сжался и подумал что больше всего на свете он хочет чтобы его оставили в покое, потому что если этот новенький продолжит его бить, то появится Элька, она и сейчас уже в ярости, он чувствует ее гнев, как будто что-то горит в солнечном сплетении. Но пока он может ее сдерживать, пока он еще может...
- Вага! - это Рыжый поворачивается к Младшему: - он же нарвется сейчас...
- Да и пусть. Мне похер. - Вага плюет на пол: - он у нас такой смелый, пусть его...
- А ну пусти! - Коряга отталкивает Рыжего: - че прицепился?! Защищать ушлепка будешь? Может хочешь за него базарить? Или рамс мне кинуть? - Рыжий смотрит на него и Денис понимает, что Рыжий не будет встревать и кидать рамсы Коряге. Из-за плеча Коряги выглядывает голова Эльки и Денис задыхается от страха - а ну как ее увидят? Но ее не видят. Рыжий отходит в сторону, разведя руками, а Коряга перехватывает палку поудобнее и делает шаг в сторону лежащего на полу Дениса. Денис понимает что надо закрыть глаза и закрыться руками, но почему то он просто лежит и смотрит как Коряга идет к нему, замахиваясь палкой. Вот сейчас, думает он отстраненно, вот сейчас он взмахнет ею и ... откуда-то из-за спины Коряги появляется нога в голубой туфельке, нога ставит Коряге подножку, тот неловко подпрыгивает и падает. Падает словно в замедленном кино - медленно, раскинув руки в стороны, а палка из-под швабры вылетает из ладони, падает вместе с ним, поворачиваясь своим узким концом, с резьбой, вверх...
Денис смотрит на Корягу. Его начинает тошнить. По кафельному полу растекается лужа красного цвета. Он отворачивается, поднимает взгляд и видит мелькнувшую голубую юбку. Опять, думает он, опять то же самое. Снова Красный...
Едва только Элвис нажал на тормоз, и автомобиль остановился, как дверь распахнулась и на заднее сиденье ввалилась Марина все еще в белом халате, на голове смятая белая шапочка с красным крестом, в руках - саквояж и пальто.
- Гони. - сказала она, едва дверь захлопнулась, и Элвис послушно нажал на газ.
- Вот ведь какой день неудачный, а? - бормотала Марина, оглядываясь назад и устраиваясь на сиденье поудобнее: - просто не день, а сплошной геморрой на всю мою прекрасную попу.
- Что там случилось то? - спросил Элвис через плечо, не отрывая взгляда от дороги.
- Ты не поверишь. Пока я там была, кровь принимала, там несколько воспитанников подрались. А один упал, как-то умудрился еще так упасть, что какая-то палка ему через глазницу прямо в мозг... естественно вызвали полицию, а у нас с тобой документы - до первой проверки, сам знаешь. Связываться с полицейскими неохота...
- Понятно. Все сделала?
- Да. Все анализы сделала. Кроме этих мальчиков что подрались. У остальных - ноль потенциала. Никаких следов.
- Да? Ясно. А что с этими мальчиками? Будем возвращаться? - Элвис не хотел возвращаться. Они тут уже два месяца, сделали более пятидесяти тысяч тестов и ни один из них не превышал порога Левковица. Возвращаться обратно только потому что не сделали два теста - глупо. И может быть опасно. Потому что есть опасность и пострашней полицейского наряда, с которым, кстати, эта лентяйка Марина легко бы справилась. Она же из бывших Защитников, ей узлом двутавровую балку завязать - раз плюнуть. Неохота ей связываться...
- И я даже знаю о чем ты сейчас думаешь. - сказала Марина, расстегивая белый халат: - тут телепатом не надо быть.
- Да ладно. Завтра вернемся за этими анализами... - сказал Элвис, сжимая баранку. Возвращаться не хотелось. Но пусть даже надежда найти потенциал была ничтожна мала - они должны были проверить каждого из этих детей. Каждого. Потому что они найдут хотя бы одного - это будет еще одним шансом для Города. А шансов много не бывает.
- Не думаю что нам надо возвращаться. - пропела Марина с заднего сиденья, сняв халат и надев пальто. Халат она аккуратно сложила в саквояж и сейчас сидела, разглядывая себя в карманное зеркальце и поправляя прическу.
- Слушай... - Элвис направил машину к обочине и осторожно выжал тормоз. Выдохнул. Повернул ключ в замке зажигания, заглушив двигатель. Определенно им надо поговорить, расставить точки над и. О чем она черт ее побери, вообще думает? Возвращаться назад будет еще опасней, чем просто вырубить этот полицейский наряд, да черт побери, она могла бы вырубить весь этот детдом и никто бы не почесался, а вот через день или два эти события привлекут кого-нибудь из по-настоящему опасных парней и вот тогда они действительно будут рисковать. И вообще. Марина, хотел сказать он, на тебя это не похоже, бросить на полпути... он скажет этой ей, вот прямо сейчас и скажет. Элвис глубоко вздохнул, готовясь к нелегкому разговору. Сзади завозилась Марина, расстегивая саквояж.
- Ладно. - сказала она и наклонилась вперед, обнимая его из-за спинки кресла: - не буду тебя бесить. Все в норме, задание выполнено. - она разжала ладонь и на колени к Элвису упала маленькая стеклянная колбочка. Красная изнутри.
- Я взяла образцы у того, кто выжил. Неужели ты мог подумать что я бы покинула место не выполнив задание? Я, агент управления Внешних Операций? - прошептала она на ухо Элвису. Он только зубами скрипнул. Выдохнул. Завел мотор.
- Однажды... - сказал он и тронулся с места, выводя автомобиль на середину дороги.
- Что будет однажды? - поинтересовалась Марина, разглядывая себя в зеркальце.
- Однажды ты у меня допросишься. - сказал Элвис. Этот раунд он проиграл и знал об этом. Ну, хоть возвращаться не понадобиться, закончили они тут, все, пакуй чемоданы и сигнал на возврат с миссии. Полчаса на сборы, сорок минут на дорогу к месту встречи, два часа на вертолете и все. Конец миссии. Два с половиной месяца - реабилитация, терапия, психологическая разгрузка от Внешнего Мира. Но самое главное - дома. Выспаться, наконец, тут же не расслабиться, даже во сне ждешь когда пауки дадут сигнал тревоги и изо всех щелей полезут Дети Пророка или эти последователи Аматэрасу с автоматами и нейродеструкторами. Чужое тут все одним словом.
- Дуй в ванную, проверь кровь, а я пока чемоданы пакую и 'хранителя' вызову. - говорит Элвис Марине, когда они останавливаются возле своего отеля.
- Хорошо. - кивает та: - я быстро. Две минуты.
- Отлично. - Элвис проходит в холл отеля, кивает администратору, берет у него ключ и они взбегают по лестнице. Оставшийся в номере паук послушно докладывает что цвет ситуации - зеленый, что никто не входил в номер за время отсутствия, все в целости и сохранности. Элвис подставляет ладонь и паук падает ему в руку прямо с потолка, в полете расправив лапы и натянув перепонку между ними. Элвис прячет паука в футляр и проходит в комнату. Два чемодана с полевым оборудованием практически пусты. Кончились все птицы, они разбиваются о провода, да и местные вороны невзлюбили их со всей силой птичьей души. Догоняют, заразы и клюют почем зря. Трех пташек угробили, засранки, и чего им не нравится, птицы как птицы, похожи на настоящих, не отличишь - думал Элвис, складывая инструменты в чемодан. Чего тут собирать то? Четыре паука, передатчик и изрядно похудевшая аптечка - вот и все что осталось после двух месяцев миссии. Он аккуратно складывает аптечку и передатчик. Пауков - в футляр на предплечье, они лежат там словно толстые серебристые горошины в стручке. Он поднимает руку, выбрасывает предплечье в сторону и - вуаля! Теплый и тяжелый металлический шар с толчком выкатывается прямо в ладонь.
- Паучок-паучок, не ходи на тот бочок... - шепчет Элвис тяжелой металлической капле на ладони. Капля начинает разворачивать во все стороны лапы и водить усиками сенсоров.
- Так все. Отбой. - командует ей Элвис и капля вбирает в себя усики и заползает обратно в футляр. Вот и все, думает он, ничего тут не забыли, все с собой забираем. Он смотрит в сторону ванной комнаты, где заперлась Марина с образцом крови. Уже десять минут, думает он, десять минут она там сидит, я уже успел и вещи собрать. Что еще надо сделать? Надо вызвать 'хранителя' на место встречи, время сэкономим. Что еще? Все. Пора убираться отсюда.
- Марина! - стучит он в дверь ванной: - ты там заснула?!
- Да? - голос у Марины какой-то тусклый и Элвис думает что стресс - он для всех стресс и они здесь слишком давно и пора уже вернуться домой. Дверь открывается и Элвис видит что Марина сидит над раковиной с двумя чашками Петри в руках. Она поднимает глаза на Элвиса.
- Мы нашли его. - говорит она. Элвис останавливается.
- То есть как нашли? - спрашивает он: - как? Погоди-ка... Нашли. Правда?
- Я четыре раза тест делала. У меня образцы вышли. Четыре раза. - говорит Марина. Чашки Петри в ее руках подрагивают. От усталости, думает Элвис. Быть не может чтобы она так волновалась, но с другой стороны - они нашли! Шанс, вот он их шанс - возможность для Города.
- Нашли. - говорит Элвис: - с ума сойти, а? А я знал, я знал, еще когда ты мне колбу эту показала. Знал что это он.
- Конечно. Знал он. Ты лучше нашим дай знать, что нашли, пусть группу извлечения готовят.
- Так я уже хранителя вызвал. - говорит Элвис и понимает что спорол чушь. 'Хранитель' будет на месте через час сорок. Им до места встречи минут тридцать ехать - если торопиться. Группу извлечения в Городе за час подготовить не успеют. Остаться здесь? Отозвать 'Хранителя' и дожидаться группы извлечения? За ложный вызов 'Хранителя' по голове не погладят.
- Слушай, а может мы сами его вывезем? - спрашивает Элвис: - это же детдом. У семья есть?
- Нет у него семьи. - машинально отвечает Марина, потом поворачивается к нему и крутит пальцем у виска: - ты, что, дурак? Сами извлечем?
- А что? Семьи нет, значит никакой легенды не надо. И извлекать только его одного. Приехали - забрали. Делов то. Если ты мне поможешь конечно.
- У нас инструкция. Вызвать группу извлечения и остаться наблюдать за объектом. - говорит Марина.
- И как ты за ним наблюдать будешь? Там же драка была и один даже умер. Сейчас понаедут следователи и вообще может увезут его куда. Если сейчас не заберем, группе извлечения намного трудней будет. Кроме того, я уже 'Хранителя' вызвал. - признается Элвис.
- В чем-то ты прав. - Марина закрывает глаза, прижимает ладони к вискам и остается в такой позе: - его действительно могут забрать. И если ты уже вызвал 'Хранителя'...
- Так что делаем?
- Ладно. Я тебе помогу. Вызов 'Хранителя' остается в силе. Дай сигнал что вывезем объект сами. Надеюсь все обойдется. - Марина не говорит что именно обойдется. Элвис знает что должно обойтись. Или верней - кто.
- Да не появятся они, успокойся. Какой-то ребенок из детдома. Вряд ли за ним следят. - говорит он: - да и активности здесь никакой у них нет.
- Надеюсь. - говорит Марина: - потому что если тут вдруг Дети Пророка нарисуются, то выглядеть мы с тобой будем бледно. С набором легкого полевого оборудования.
Они идут по длинному коридору, едва освещенному редкими лампами, некоторые из которых потрескивают и тлеют, вспыхивают и погасают. Под ногами скрипит деревянный пол, рассохшийся за десятилетия в течения которых его не мыли а обливали водой и потом таскали по нему 'машку' - здоровенную деревянную колоду обитую тряпками. Пахнет тушёной капустой и сырыми простынями, из полуоткрытых дверей туалета тянет хлоркой. Их шаги в пустых коридорах отдаются эхом, угасающим в ответвлениях и тупичках этого лабиринта. Кажется, что мир вокруг вымер и только где-то вдалеке кто-то играет на пианино. Они заворачивают за угол. На углу Элвис расслабляет пальцы и из его ладони на пол падает серебряная капля сторожевого паука. Паук еще в полете выпускает тонкие как волосинки лапки, мягко приземляется на них и семенит к стене, прижимается к ней и исчезает, приняв форму и цвет потрескавшегося плинтуса. Еще один поворот и они стоят перед дверью с надписью 'директор'. Элвис стучит в дверь, выждав секунду распахивает ее.
- Добрый вечер. - говорит он.
- Привалов! Привалов! Вот ты где! - запыхавшаяся от бега Марь Иванна остановилась и ткнула ему в грудь своим толстым, похожим на сардельку, пальцем: - одевайся поприличней, причешись и бегом к директору в кабинет! И чтобы не позорил меня там!
- К директору? - Денис не удивился. После того самого дня, как Коряга напоролся на швабру его неоднократно вызывали к директору. В первый раз в тот же вечер. Там был молодой полицейский или как его называла баба Лиза - 'мент'. С ним был еще один - постарше и не в форме, но молодой его слушался и говорил 'товарищ капитан', из чего Денис сделал вывод что старший тоже мент. Они говорили с ним о прачечной. О том, как все было. Дениса уже научили, что говорить и он говорил все как надо. Убежал с медосмотра. Ребята хотели меня вернуть. Я упал и насажал себе синяков везде, там же ступеньки. А Коряга... Коренев Виктор - поправил молодой мент. Да, Коренев Виктор - вот он палку в руках вертел от швабры, ну там же скользко, вот и ... Ты нам не ври - втолковывал молодой, ты правду говори. Подрались вы там с ним - вон у тебя синяки какие, так с лестницы не упадешь. Ты его толкнул, а он и упал на палку эту, верно? Да нет, мотал головой Денис, дяденьки, вы неправильно говорите все. Упал я с лестницы, никто меня не трогал. Сам упал. Меня поднимали еще. А потом Коряга... то есть Коренев Виктор ну вот он тоже упал, скользко там. Баба Лиза не протирает, вот и скользко. Хорошо, кивал головой молодой, ну ка разденься. Покажи где синяки. Вот, видишь, а еще говоришь упал. Это как падать надо чтобы такую коллекцию получить? Болит поди? Да ты не бойся, мы же не скажем никому что ты нам сказал, нам правду знать надо, а если будешь скрывать мы тебя арестуем - за пособничество. Потому как синяки из всей компании только у тебя - значит ты с ним и дрался. Значит ты его и толкнул. И место тебе не тут в уютном детском доме, где за тобой сопли подтирают, а в тюрьме. С взрослыми зеками. Знаешь что они с такими мальчиками делают? Ну хватит пугать парня - вмешался старший, хватит жути нагонять, видишь, как у него лицо побледнело, хочешь леденец? Завалялся в кармане, дочери вез, вот. Так ты парень на него внимания не обращай, это он в злого полицейского играет, фильмов насмотрелся. Говори как есть, а мы напишем твою версию, все равно тебя не посадишь пока, мал еще. В это время появилась Элька и опрокинула стакан с чаем, что старший поставил на стол. Чай залил документы и началась суета. После того как документы разложили по кабинету - чтобы просушить, - молодой сел и написал что-то на бумаге. Пиши как говорит - сказал старший, все равно врет, мелочь пузатая. Они тут сговорились все, если бы не тот паренек что правду сказал - так бы и не узнали что на самом деле было. Ага, сказал молодой, хорошо что он раскололся и всю правду сказал. Как сказал - у Дениса сперло дыхание - кто сказал?! Кто сказал, кто сказал, неважно кто сказал, главное что знаем. А если ты врать нам будешь, то тебя за ложные показания привлечем, и вообще какой смысл скрывать - мы то знаем уже все. И тут Денис не выдержал. Он расплакался и рассказал все как было - и про Эльку, которая подбила его отпроситься и про Вагу-младшего с Рыжим и про Корягу с вафельным полотенцем и палкой от швабры. Только про то что Элька поставила Коряге подножку он не стал рассказывать. Его оставили в покое, а через неделю приходили какие-то врачи, осматривали его, расспрашивали про Эльку, мол где она бывает, да как с ним разговаривает. Где бывает - да вот, только что заходила, стетоскоп у доктора стащила, а разговаривает ... ну словами разговаривает. Вот. Начали искать стетоскоп, бумажник и часы. Элька развлекалась вовсю, она подложила часы Денису в карман и его опять наказали. Марь Иванна сказала что она в нем разочаровалась как в человеке, ему помогать пришли, доктора из областной больницы, а он у уважаемого человека часы стырил. Денис даже и объяснять не стал что не крал ничего, чертова Элька всегда так делает, вечно он за нее отдувается. Вечером он поругался с ней. С тех пор она не появлялась. Дуется наверно. И вот сегодня опять к директору...
- А что мне одеть? - в прошлые разы никто не говорил что надо одеться поприличней. Учитывая что у него было всего два костюма - повседневный и спортивный, в котором он был сейчас, вопрос был очень актуален.
- Господи, да одень ты что-нибудь. Что там есть у тебя? - Марь Иванна открыла его шкаф, посмотрела на вешалку и коричневый костюм и покачала головой. Потом она стала открывать все шкафы подряд. Из одного она вытащила темно-синий школьный костюм.
- Так, Ломакин, Слава, иди сюда. - Марь Иванна поманила сидящего на подоконнике мальчика: - это твой?
- Да, Марь Иванна. - кивает тот.
- Хорошо. Я его на Привалова одену, он тебе вернет через час. И постирает. Понятно, Привалов?
- Да, Марь Иванна. - Денис тоже кивает головой.
- И смотри у меня. - Марь Иванна неопределенно погрозила кулаком в пространство: - веди себя как следует. Меня и так уже премии лишили в этом квартале.
Денис поклялся вести себя так, чтобы Марь Иванну не только не лишили премии, но даже немного добавили сверху, а также пообещал не замарать костюм и не швыркать носом, чтобы не подумали что у нас окна прохудились или сквозняки гуляют. И еще не есть конфеты в кабинете у Василия Ивановича, чтобы не подумали, что вас тут не кормят. И постарайся говорить о нас только хорошее - мы тут тебя воспитывали как родного, так что ты должен быть благодарен, вон у скольких детей нету крыши над головой, а мы тут все большая семья, а если уедешь куда - не забывай нас, пиши. Денис слушал наставления Марь Иванны и в груди у него разгоралась робкая надежда - неужели? Неужели?! Каждый ребенок в этом доме ожидает этого чуда, каждый представляет это по своему, но обязательно думает, что этот день настанет. И когда он в новом темно-синем костюме, жмущем под мышками и сдавливающим горло, появился в кабинете директора - неясное чувство стеснило ему грудь и сдавило комком горло.
- А, Денис. Проходи - Василий Иванович распахнул перед ним дверь и сквозь слезы Денис увидел сидящих за журнальным столиком мужчину и женщину. Они смотрели на него. Мужчина смотрел серьезно, а женщина улыбалась. Мужчина выглядел сильным, а женщина была очень красивой. Как он и думал. Нет, может быть это ошибка, надо дождаться, надо точно знать, иначе...
- Денис. - сказал мужчина: - мы приехали за тобой. Ты нам очень нужен...
Этого было достаточно. Сомнений не осталось.
- Я вас так ждал... - сказал Денис, сдерживая подступающие рыдания: - так долго ждал.
Денис сидел и смотрел в окно автомобиля. Мимо пролетали огни города, а его рука была в ее руках. Можешь звать меня Мариной - так она сказала. Денис был счастлив. Впервые за долгое время. Они забрали его сразу же. Мужчина (можешь звать меня Элвис, сынок) посмотрел ему в глаза и спросил - есть ли там что-то за чем стоит возвращаться? Денис покачал головой - там не оставалось ничего что бы стоило хоть одного дня, одного часа прожитого там. У него не было там друзей. И потом - он боялся, что если он отвернется или отпустит ее руку - они исчезнут и окажется что это просто сон, один из тех снов, что кажутся такими сладкими когда спишь и такими горькими - когда просыпаешься. Поэтому он покачал головой и вцепился в ее руку. В мамину руку. Хорошо - сказал Элвис и ударил Василия Ивановича в челюсть. Ударил не сильно, но директор качнулся и упал навзничь. Обязательно было это делать - спросила мама Марина. Элвис улыбнулся и сказал, что было не обязательно но хотелось жутко. И они побежали вниз! Через ступеньки, через двери, которые папа Элвис распахивал ударом ноги, через вахту, где сидел охранник в черной форме - он также удостоился удара в челюсть, и дальше вниз - туда, где во дворе их ждал мощный автомобиль с гудящим мотором и включенными фарами. Вдруг Элвис поднял руку. Красный - сказал он, красный. Они тут, Дети Пророка, культ Аматэрасу или воины Локи, черт их всех дери. Мама Марина остановилась - сразу, внезапно, так, что Денис едва не врезался в нее. Что делать, может оставим его, они же за ним, они не могут знать про нас... - сказал Элвис и у Дениса что-то рухнуло и оторвалось в груди. Может. - сказала мама Марина каким-то неживым голосом, ясно. Денис вдруг понял, что его пальцы разжимают. Пальцы той руки, которой он держится за мамину руку. Он сжал пальцы сильней, это было все, что он мог сделать - сжать их, чтобы никогда не разжимать. Послушай, сказала мама Марина, мы заберем тебя в другой раз, сейчас не можем, плохие люди ищут нас, да отпусти же ты руку. Денис не отпускал руку, он вдруг понял что если сейчас он отпустит руку, то проснется и снова все будет как и прежде - как и каждый день в этих затхлых коридорах. Давай скорей - прокричал Элвис, что-то нажимая на своих часах, они уже второй рубеж прошли, пауки гаснут. Сейчас, сказала мама Марина, ее глаза сузились и по тому как она подняла руку Денис понял - сейчас она его ударит. Он ничего не мог сделать, даже закрыться руками - совсем как в тот раз когда Коряга шел на него с этой палкой, он просто стоял и смотрел как она поднимает свою руку. Время замерло и они так и стояли в вечности - он, держа ее за руку и она, с отведенной ладонью. А, черт - сказала она и опустила руку. Черт, черт, черт - повторила она и потащила Дениса за собой. Ты чего это творишь, дура - спросил Элвис, сейчас тут Чада появятся, ты что вытворяешь. Заткнись - сказала мама Марина, прижимая к себе Дениса, заткнись, я его тут не брошу. Некоторое время она и Элвис смотрели друг другу в глаза. Потом Элвис вдруг рассмеялся. Вот, так, значит - сказал он. Именно так - сказала Марина. Ну тогда, черт побери, самое время бежать. - сказал Элвис и рывком открыл дверь машины. Жми, жми, - сказала мама Марина, когда они с Денисом плюхнулись на заднее сиденье, жми давай, дави на газ. Сейчас, говорил в ответ Элвис, не кричи на меня, я делаю что могу. И автомобиль рванул с места да так, что Дениса вдавило в кожаное сиденье и перехватило дыхание. Сзади по ним мазнул свет фар и Элвис открыл стекло - мокрый воздух ударил по лицам. Элвис высунул руку в окно и стряхнул с руки в темноту какие-то серебряные капли. Капли унеслись вдаль, подпрыгивая и отблескивая, фары идущего за ними автомобиля заметались, раздался скрип тормозов и удар, фары мигнули и погасли. Еще пауки остались - спросила мама Марина, прижимая Дениса к себе, Элвис мотнул головой и прибавил газу. Не бойся, сказала мама Марина, ничего не бойся, все будет хорошо, мы тебя в обиду не дадим. Она продолжала обнимать его, но свободной рукой она открыла свою сумочку и Денис увидел как оттуда тускло блеснул металл. Я не боюсь - сказал Денис и прижался к ней, чувствуя как в груди что-то открывается и теплое чувство защищенности охватывает его. Вот и умница - сказал Элвис с переднего сиденья, вот и молодец, еще бы ты машину умел водить так цены бы тебе не было, но да ничего - научим. Ты за дорогой смотри, педагог хренов - сказала мама Марина, кусая губы и держа руку в сумочке. Да все пучком, отстали они, сказал Элвис, будем жить, повезло нам, надо же, простые пауки нас выручили, кому расскажи не поверят. И тогда мама Марина расслабилась и вынула руку из сумочки. И накрыла его ладонь своей. Все будет хорошо - сказала она и поцеловала его в лоб. А я знаю - сказа Денис, я знаю, иначе и быть не может. И они замолчали, а Денис стал смотреть в окно - туда где мимо пролетали огни города, украдкой кидая взгляд на ее лицо. По ее лицу пробегали линии света, отблески фар и рекламы ночного города, от этого оно словно бы становилось еще красивее. У меня такая красивая мама, подумал Денис и сглотнул. Все казалось настолько нереальным что хотелось себя ущипнуть. Вдруг машина запрыгала на кочках и ухабах и в салоне стало темно - они свернули с трассы на проселочную дорогу. Чертовы дороги - пожаловался Элвис, восемнадцатый век, а еще говорят про прогресс и улучшенный геном человека. Проект 'Человечество'! Пока у нас такие дороги ни фига не получится. Марина ничего не ответила, промолчал и Денис, он смотрел в окно, в окне выхваченные светом фар мимо проносились деревья, причудливо изогнутые и тянущие свои ветви к машине. Они свернули с дороги и поехали прямо через лес, ломая кусты и ветки. Мы будем жить в лесу - спросил Денис. Марина погладила его по голове, а Элвис рассмеялся. Никто в лесу жить не будет, сказал Элвис, хотя он лично понаблюдал бы как кое-кто пожил в глуши. Без парикмахерских и ресторанчиков, без парфэ и чизкейков. Они остановились и Элвис выключил мотор. Наступила тишина - внезапно, как будто весь мир выключили. Марина открыла дверь и они вышли наружу. Темнота и тишина. Еще одна такая поездка и я точно поседею - сказал Элвис, хотя второй раз такие вещи не проходят, они же из под носу у Чад выскочили, это же в легенды оперативного управления попадем. Мама Марина опять промолчала и Денис снова прижался к ней. Смотри, какие звезды, сказал Элвис, в городе такого не увидишь, а тут они так близко. Денис задрал голову вверх и посмотрел в небо. Звезды были на месте - мохнатые, огромные и их было очень много. Так много, что Денис даже испугался. Не бойся, сказала Марина, сейчас за нами прибудут. И тут одна из звезд рухнула на них! Грохот и свет, все вокруг оказалось залито светом, светом и ветром, срывающим одежду. Не бойся - крикнула мама Марина, это за нами, ничего не бойся, все хорошо! Звезда зависла над ними и от нее вниз полетели темные нити, а по нитям вниз скользнули тени. Тени тотчас разбежались по краям поляны а один из них шагнул навстречу Элвису и обменялся с ним рукопожатием.
- Лейтенант Лахов. Эспэ. - сказал он и махнул рукой вверх. Сверху спустился еще один трос, на нем были прикреплены ремни. Мама Марина тотчас обернула один ремень вокруг себя, второй застегнула на Денисе, подергала, убедившись, что держит крепко и махнула рукой. Элвис и лейтенант вместе с лесной поляной вдруг оказались далеко внизу. Денис охнул. Марина прижала его к себе. Наверху, там, где грохот и свет - открылась дверь и там уже их встречали чьи-то руки, их затащили в кабину, посадили у иллюминатора и кто-то отстегнул ремни. Не ссать! - весело прокричал Элвис, которого затащили в кабину вслед за ними. Через толстое стекло иллюминатора было видно, что внизу, под светом прожектора суетятся тени, прибывшие с лейтенантом. Прожектор погас, все погрузилось в тьму и Денис почувствовал как вертолет накренился набок. Кабина освещалась только красноватой лампой у входа и в свете этой лампы было видно как сидящий у входа вертолетчик закрыл дверь и поднял вверх большой палец. И уже тут, в кабине вертолета, под грохот мотора и лопастей, Денис заснул. Не отпуская ее руку.