А гроза приближалась к ней всполохом.
Как цыганки подол, в небесах
Ярких всплесков цветастые ворохи,
Словно мак в смоляных волосах.

Замер мир в ожидании таинства.
И умолкли в кустах соловьи.
Ночь пред ней разлеглась бесприданницей
В ожиданье запретной любви.

И в томлении влагой дурманною
Каждый угол наполнен и щель.
С речки скинула в травы туманами
Стыд, луга расстелив, как в постель.

И разгулом прорвалась стихийная
Огнегривая к ней благодать.
И рыдала под мокрыми ивами,
Над поруганной девою мать.

И угрозы бросал запоздалые
Клокотаньем разгневанный гром.
Ветер рвал, как рубаху в кровь алую,
На груди белостволье потом.

Ночь склонилась дождями брюхатая,
Выжимая измятый подол.
Только месяц смеялся над хатами,
И молчал растревоженный дол.

А гроза уходила расхлябанной
Залихватской походкой зарниц,
Как заезжий на выселки с ладами
Заскучавший изнеженный принц.



 Москва подсчитывает ущерб от разгула стихии